Цветок Папоротника

                В одном селении жили муж и жена: Федор да Настасья.
 Жили ладно, любили друг друга, и всего-то у них вдоволь было, а вот детей не было.
И что только они не делали, к каким только лекарям да знахаркам не обращались — всё впустую.
Муж горевал: мечтал он о сыне, наследнике делу своему, продолжателю рода... Да и Настасья кручинилась, в подушку плакала тайком от мужа, что деток им бог не даёт.
 
Шло время, а наследника всё не было...
Понемногу отворачиваться стал Федор от жены своей, да подумывать о том, что надо бы ему другую женщину в жёны взять, которая сможет родить ему сына.

Чувствовала Настасья перемены в муже, от отчаянья не знала что и делать: умом-то всё понимала, но любила своего Федора, без памяти.

И вот однажды, поплакалась Настасья своим подругам на бездетность, и что муж вот-вот от нееё уйдет.
Посидели, погоревали, а потом одна и говорит:
— А ты обмани его, - притворись, что тяжелая, а потом скажешь, что поедешь рожать  в соседнюю деревню.
— Да, что ты, - возмутилась Настасья, изумленно глядя на подругу, - как я могу, и где ребенка потом возьму?
— Поищешь, вдов сейчас много...
— А коли обман вскроется?!
— Ну, если не хочешь век одна куковать, так придумаешь, как лучше сделать. А так может еще и доброе дело сделаешь, возьмешь на воспитание сироту. К нашей повитухе сходи, — может быть она что присоветует.
 
После того разговора, Настасья сна лишилась.
А вскоре праздник на деревне был, - Ивана Купала.
Собрались жители у костра на берегу реки: парами, да по одному, через костёр прыгают, хороводы водят вокруг костра, песни поют, да плетеные веночки на воду  опускают, - желания разные загадывают, в основном, сердечные.
 
Фёдор и говорит Настасье:
— Пойдем и мы через костёр прыгнем, может заговорённые мы, раз детей у нас всё нет.
А вокруг девушки незамужние проходят, да на Федора поглядывают, улыбаются.
Смотрит на это Настасья, ревность в ней играет, да и решила тут же, что на всё пойдет, а мужа своего никому не отдаст.

Прошел месяц после праздника, тут Настасья и говорит Фёдору, что вскоре у них ребёночек будет.
Радости у Федора нет предела! Очень он обрадовался, что наконец отцом станет. Вновь он, как и прежде, любит да опекает свою жёнушку:- Вот видишь, Настасьюшка, прыгнули мы с тобой через костёр на Ивана Купала, загадали желание, - вот и дитё у нас будет теперь!

И Настасья вновь счастлива, да настолько в роль вошла, что и сама почти поверила, что беременна.
Живут дальше в любви и в ладу, но спустя полгода, всё тревожнее и страшнее становилось Настасье, - что же делать?
От природы телом не обижена, притворялась сколько могла, но срок неминуемо подходит, — что делать, как быть?
 
И вот же так вышло, что на Настасьино счастье, мужу, по торговым делам, нужно было срочно отправляться в края далёкие, почитай до самой весны.

Переживает Федор, — так наследника ждал, но не сможет быть рядом с женой, - дела неотложные.

— Береги себя, родная. Когда приеду, дитё у нас уж родится. Привезу вам подарков разных.

Только муж за порог, побежала Настасья к повитухе Прасковье, умоляет помочь:
— Златом-серебром одарю, наперед денег дам, ничего не жалко, помоги только, — чуть не плача умоляет Настасья.

А у Прасковьи мужа на войне убило, детей семеро по лавкам, мал мала меньше.
Жалко ей Настасью, да и деньги нужны, чтобы такую ораву кормить, а кормилица она одна  теперь.
Выслушала, да пообещала, что если родится у какой бабы ребенок нежеланный, или тайный, сразу ей и шепнет.

Время шло, вскоре уж муж Настасьин должен вернуться, по срокам и ребеночек должен был бы народиться, — соседи спрашивают, когда ждать? но к ужасу Настасьи  ребенок так пока и не сыскался.
Торопит она повитуху, — да всё напрасно.

И вдруг, в один из дней, прибегает к Настасье малец от Прасковьи с наказом: срочно быть к ней!

Поспешила к повитухе она, а у той, роженица без чувств от родов тяжелых, двойню родила: мальчика и девочку.
Увидела Прасковья запыхавшаяся Настасью, взяла одного из двух младенцев, запеленала, положила в корзинку, прикрыла рогожкой, да и отдала Настасье со словами:
- Иди от меня огородами, постарайся, чтоб не увидели тебя с корзиной.

Вот так всё и уладилось.

Федор приехал с подарками, рад-радёшенек, что жена сына родила, наследника.
Стали жить поживать, сыночка Андрея, растить.

                Долго ли коротко, а минуло восемнадцать годков…

Вырос парень хоть куда: и ладный, и складный, умен, плечист да рукаст. Родители не нарадуются. Невесту присматривать начали.

А у Андрея уже есть невеста. Полюбил он девушку: умницу да красавицу, Аксиньюшку.
Так смотрелись они вместе ладно, что любовался народ, насколько подходят они друг ко другу.
Настасья с мужем были против дружбы сына с девушкой простой, всё думали: молод еще, пусть за девками побегает, а потом сыщем ему другую.

Но, Андрей, ни в какую, — сказал, как отрезал: — Благословите, батюшка с матушкой, на Аксинье жениться, или вообще не женюсь никогда.
Долго родители не соглашались: уговаривали, стращали, что наследства лишат, а он всё одно, - не могу без неё.
Смирились наконец-то, девушка и впрямь хороша собой.
Только было собрались сватов засылать в дом невесты, как случилось нежданное, негаданное…

                Была у Аксиньи подружка сердечная — не разлей вода, — Поля, младшая дочка той самой повитухи, Прасковьи.

И вот однажды прибегает Поля вечером к Аксинье и говорит:
— Матушка помирает, кличет тебя, сказать что-то хочет.

Прибежали девушки, у постели больной присели, а Прасковья и говорит:
— Грех на мне большой, Аксиньюшка, — Андрей, жених твой — брат тебе родной.

Побледнела девушка, как оборвалось всё внутри:
— Да как же так, тётенька? И залилась горькими слезами.

На другой день, встречаются Андрей с Аксиньей на своем любимом месте, у речки, а на ней лица нет: бледная, глаза красные, опухшие. Как увидела жениха и в слезы.
Встревожился Андрей, стал утешать да расспрашивать.
Девушка всё ему и рассказала.
Парень, как услышал такое, ноги сразу подкосились. Сел, опустил голову, а потом и говорит:
— Не верю я, специально нас разлучить хотят.
- Перед смертью не врут, - со слезами в голосе произнесла Аксинья.
- Да как же так?! - в отчаянии произнес Андрей, ведь любим мы друг дружку больше жизни. Давай не скажем никому об этом — тайной станет нашей, и Поле накажем.

— Шило в мешке не утаишь, — всхлипывая, с трудом выдавила из себя девушка. — Да и грех это большой, — сам знаешь, — дети наши хворые родятся, или вообще не родятся.

А Андрей знай её уговаривает:
— Всё у нас хорошо будет, вон раньше цари друг на друге женились, хоть и родственниками были, и ничего.

А она все одно: — грех это большой.

— Да как же мы жить-то будем, друг без друга?! — с дрожью и слезами в голосе спрашивает Андрей, обнимая Аксинью.

Вырвалась она и побежала прочь, сквозь слезы и дороги не видит.

Бежит, куда глаза глядят, куда ноги несут, а навстречу ей Поля идет.
— Куда же ты бежишь, подруженька, - остановила она подругу. От себя-то не убежишь. Пойдем на лесную полянку, к нашему родничку, посидим, поговорим.

Только в лес вошли, как туча черная налетела: дождь стеной, молнии по небу носятся, гром грохочет.
Побежали они, встали под дерево с большой кроной, чтобы укрыться от дождя. Постояли, пока ветви воду удерживали, а дождь ещё пуще разошелся. 
Видят, неподалёку избушка стоит.
— Бежим туда, укроемся, там старушка-травница живет, всем помогает, — сквозь шум дождя прокричала вся насквозь промокшая Поля.
Добежали подружки до избушки, постучались. Дверь сразу распахнулась, как будто ждали их.
— Заходите, девушки-красавицы. Застала вас непогода. Садитесь, чай пить будем с травками моими, — встретила их приветливая старушка.

Сели девушки на лавку к теплой печке поближе. Полюшка пьет пряный чай, да нахваливает. А Аксинья, как обмерла вся, — сидит в одну точку смотрит.

Глянула на неё старушка, да и говорит:
— Вижу я, как сердце твоё страдает, если хочешь, помогу тебе, — забудешь его?
— Хочу! — порывисто, со слезами в голосе, выдохнула Аксинья. — Иначе сердце моё от горя разорвется.

— Тогда слушай, милая, да сделай, как скажу:
— Нынче будет праздник большой, — Ивана Купала. Завтра, на зорьке, с первыми петухами, отправляйся в даль далекую, на гору высокую.
Пока будешь идти, Одолень-травы росистой набери, да веночек сплети.
Ночью лунной окунешься в озеро сонное, пустишь в воду венок одоленный, да станешь вмиг обновлённой.
Бросишь колечко в озеро, что дарено тебе братом твоим, тем задобришь русалок и водяных.
Но, самое главное впереди будет, девонька, — продолжала старушка, — цветок Папоротника тебе нужно будет сыскать в лесу. Ищут его многие, да не всем он показывается.
Сила в том цветке великая, с ним возможно всё на свете.
Любовь в сердце может как зажечь, так и уничтожить молниеносной стрелой, - как пожелаешь. 
Расцветает Жар-цветок ровно в полночь, разливая кругом такой яркий свет, как самое Солнце; но цветок этот красуется очень короткое мгновение — не успеешь глазом моргнуть, как он блеснет и исчезнет.

— Как же я увижу его в тёмном лесу, бабушка, покуда не расцвел он? — почти шёпотом спросила Аксинья, завороженно глядя на старушку во все глаза.
— Увидишь его при лунном свете, цветок тот волшебный, такого ты еще не видала, - сразу поймешь. У него побеги словно стрелы, скрученные в тугие шары с резными листьями. Выглядит нездешним, непохож ни на что другое, разве что на птичье перо. 
Да тот цветок просто так не возьмешь, даже если и найдешь.
Дам я тебе с собой скатерть белую пасхальную, нож, да свечи четверговые. А чтобы было легче сыскать в лесу Цветок Папоротника, клубочек дам. Кинешь его и иди за ним.
  Достала травница из старого сундука узелок, положила на стол, и сказала:
—  Как увидишь цветок, сядь подле, да и очерти круг ножом.
Расстели в том кругу скатерть, и сиди словно в замкнутом круговом чертоге, да проси:
 «Отец-небо, земля-мать, благослови свою плоду рвать! Твоя плода ко всему пригодна: от скорбей, от болезней и от недугов…» — да глаз с цветка не спускай. Как наступит полночь, вспыхнет он, будто Солнце, тотчас и бери его, — сказала старушка и присела на лавку.
Наступила тишина, только было слышно, как потрескивают дрова в печи, да тарабанит по стеклу дождь.
— Ну что, девоньки, притихли, - засуетилась старушка прервав молчание, сейчас вареньем вас угощу из ягод лесных.
Она снова поднялась, а кот, уже примостившийся у неё на коленях, с неохотой спрыгнул на пол.
- Да, чуть не забыла: в ночь на Купала, вся нечисть, какая только есть на свете, просыпается и охраняет цветок Папоротника, чтобы помешать людям найти и сорвать его.
Подруги сидели притихшие, со страхом и интересом слушали старуху, стараясь не пропустить ни слова.
— Не удивляйся и не бойся, — продолжала она, — если услышишь грозное рычание, голос или щебетание нечистой силы, не желающей допустить охотников за чудесным цветком, но больше всего охраняет Жар-цветок черный волк.
Он выйдет к тебе, если ты сорвешь цветок. И помни, что бы ты ни услыхала, пока будешь ночью по лесу идти, — не оборачивайся.

Старушка замолчала, а потом вздохнув спросила:
— Пойдешь ли, не забоишься?
— Пойду, мне теперь все одно… — с тоскливой обречённостью произнесла Аксинья.
— И я пойду с ней, — сказала Полюшка, — не отпущу её одну.
— Ну вот и ладно, — улыбнулась травница.

Распрощались девушки со старушкой, поблагодарили за приют, советы, вкусный чай. Взяли всё, что она дала им в дорогу, и наутро отправились в путь.


                Поутру, с первыми петухами на самой зорьке,  пошли они в лес дальний, через поля и луга, цветы росистые по дороге собирают — веночки плести. Целый день шли.
А как на гору высокую поднялись, увидели внизу озеро голубое, — небеса в нем отражаются, да солнышко закатное сверкает.
Спустились к озеру, сели на полянке и стали венки плести из цветов полевых, да луговых, вплетая в них красные ягодки, веточки тысячелистника, зверобоя, дубовые листья и базилик…

Стемнело. Девушки свои веночки стали в озеро отпускать, словно кораблики. Загадывают желания, да наблюдают, как он себя поведет на водной глади.
Если веночек далеко поплыл, — значит, свадьба не за горами. А если на месте остановился, да крутится вокруг, то еще подождать придётся.
Много подружки в этот вечер веночков в озеро отпустили — все свои желания загаданные.
Плавают они по озеру, внутри каждого свеча горит — глаз не оторвать, до чего красиво.
Одела Аксинья на себя последний веночек, разделась донага и пошла в озеро купаться, как старушка-травница наказывала.
Плывёт и чувствует, что сердечная боль уходит, силы прибавляются, радость возвращается, — зовет она подружку купаться.
Не успела Полюшка и рубаху снять, как из воды показались девушки-красавицы, и у каждой на голове веночек.
Окружили они Аксинью в озере, и начали вокруг нее хоровод водить, да песни петь чудесные.
И так Аксиньи понравились девушки, так легко стало и приятно от песен их убаюкивающих, что и не заметила, как в сон стала погружаться.

Слышит, словно издалека зовет её с берега подружка, еле различает слова:
— Кольцо, кольцо! отдай им, Аксиньюшка...

Встряхнула девушка головой, отгоняя морок, дернула колечко с пальца, что любимый подарил, и бросила его в воду.
И вмиг все девушки исчезли, только круги по воде пошли.
Вышла Аксинья из озера, а взволнованная Поля торопит её:
— Скорей, подруженька, — это русалки были. Бежим, пока не вернулись.

Побежали девушки, да запыхались в длинных рубахах льняных бежать неудобно, ноги путаются. Остановились, подобрали подолы, да и рассмеялись.
Тут и лес начался.

Смотрят они на небо, на огромную луну, звезды — полночь скоро уж, -  успеть бы найти цветок.
Вспомнили подруги про клубочек, тот, что старушка им дала, бросили перед собой, засветился он словно светлячок и покатился. А подружки вслед за ним.

 Только прошли они несколько шагов, как услыхали крики истошные, потом смех, то ли птичий, то ли человеческий. Дерево заскрипело, да сзади них повалилось, птица из-под ног вспорхнула.
Держатся подружки за руки, жутко им, но идут не оглядываются, как старушка велела.
Вдруг треск раздался, и два хищных зеленых глаза блеснули из глубины леса, и страшное рычание разнеслось повсюду.

          Внезапно, клубок остановился, и увидели девушки при лунном свете прямо перед собой побеги дивные, ни на что не похожие. Вмиг нарисовали острым ножом круг вокруг себя и папоротника, внутри круга постелили скатерть и уселись на неё  и начали  шептать:
«Отец-небо, земля-мать, благослови свою плоду рвать! Твоя плода ко всему пригодна: от скорбей, от болезней и от недугов…».

А вокруг них что-то ужасное начало твориться: скрип и скрежет, шипение и крик, смех и рычание. И, кажется, что черные тени от деревьев, тянут к ним свои безобразные щупальца.
 
Закрыли девушки уши, чтобы не слышать. От страха зубы стучат, руки дрожат, но смотрят на папоротник не отрываясь.
И вдруг, среди листьев появилась оранжевая почка, которая стала расти, прыгать и подниматься все выше и выше прямо на глазах у завороженных девушек, и ровно в полночь, почка с треском разорвалась, и перед девушками открылся огненный цветок, такой яркий, словно вмиг зажги тысячу свечей.
Лепестки его распустились золотом и осветили все вокруг.

Аксинья протянула к Жар-цветку руки, и ей показалось, что он сам к ней пошел.
Все вокруг моментально стихло и вдруг, совсем рядом, послышалось грозное рычание, словно раскатистый гром прогремел над их головами.
К девушкам, из глубины леса, приближался огромный черный волк, он шел прямо на них низко наклонив голову, и его зелёные глаза грозно сверкали.

Подруги сжались от страха. Волк подошел совсем близко, но когда увидел в руках девушки цветок Папоротника, прижал хвост и пошел прочь.
Подруги вышли из круга и накрывшись скатертью, быстро пошли из леса.
 К утру они добрались до села.

                Прошло некоторое время, и Поля, решила навестить подругу.
После тех событий, которые они пережили, им никак не удавалось встретиться.
Каждая чувствовала, что произошло что-то очень важное и судьбоносное настолько, что они пока даже не могут говорить об этом. А порой, им казалось, что это был невероятный сон.

Встретились девушки радостно, будто несколько лет не виделись. Сели пить чай из самовара, болтают о том о сём, с любопытством рассматривают друг друга. Вроде бы они прежние, но другие, и как-то всё немного иначе вокруг стало.
 
 Поля, глядя на счастливую Аксинью, спрашивает:
— Неужели ты и впрямь совсем забыла своего Андрея, как старушка-травница нам говорила?
А Аксинья в ответ: — забыть не забыла, только, как отрезало, даже не вспоминаю. Сама себе удивляюсь, — как я могла думать, что влюблена в него?
И Аксинья скорчила такую гримасу, что девушки расхохотались до слез.

Едва успокоившись Поля произнесла, — ну вот и хорошо, а то я и не знала, говорить тебе или нет. Видела недавно Андрея и не одного, и мне показалось, что он тоже не вспоминает тебя. Видимо и на него сила цветка подействовала.

 — Я очень рада за него! — улыбнулась Аксинья, ты мне очень хорошую новость принесла, Полюшка, а то я боялась лишний раз из дома выйти, чтобы с ним не повстречаться. Не хотелось его обижать, он же тоже ни в чём не виноват.

Помолчали.

— А пойдем к старушке-травнице сходим, — внезапно предложила Аксинья,  — поблагодарим её и расскажем, как нашли волшебный цветок Папоротника, и что нам пришлось пережить! Без её советов и помощи неизвестно, чем бы всё и закончилось.

— А заодно и спросим, — игриво продолжила Поля, —  когда сбудутся желания, которые мы загадали у озера, опуская в воду наши веночки?
Может быть она нам посоветует еще раз сходить за Папоротникам?
 
И подруги вновь весело рассмеялись!