Глава 14. Мушкетер и три старушки

"— Ну полно, полно же! ... — сказала себе миледи.-Неистовство — признак слабости. К тому же это средство никогда не удавалось мне. Может быть, если бы я пустила в ход силу, имея дело с женщинами, мне посчастливилось бы, и я могла бы их победить." (Дюма, Три мушкетера, 22 глава)

Мартон после порки ревела, лежа лицом вниз на кровати, а я обдумывала план дальнейших действий. Нельзя переоценивать глупость полиции, следовало срочно сменить место жительства.
Я присела на кровать рядом с Мартон и погладила ее волосы:
-Мартон, вот ты сейчас проклинаешь меня, но подумай - можно ли было обойтись с тобой милосерднее? Знаешь ли ты, к каким последствиям могла привести твоя измена?
-Простите меняааа! - заныла Мартон. - Я не хотелаа!
-Женщины не должны предавать друг друга ради мужчин! - заявила я. Иногда меня тянет поучать да философствовать. - Уверяю тебя, твой усатый кавалер, вероятнее всего, сейчас развлекается в таверне в обществе какой-нибудь другой красотки, и не знает, что ты из-за него претерпела горькую муку. А если бы знал, то они посмеялись бы над тобой. Ему смех, тебе слезы - так чаще всего и бывает. Ну, стоило оно того?
-Я больше так не будуууу!
Но кто мог поручиться, что она не считает себя пострадавшей за любовь и не побежит к своему ненаглядному, как только я ослаблю контроль? Я сходила в сад и принесла несколько листьев подорожника:
-На, приложи к пострадавшим местам - помогает. А через полчаса мы уезжаем отсюда.
В карете Мартон опускалась на скамейку напротив меня с великой осторожностью, и если бы руки у нее не были заняты тяжелой сумкой с моими вещами, она бы непременно оперлась ими на сиденье. Но я не была расположена щадить ее…
-Гони поскорей, - велела я кучеру, протягивая плату. Если уж скрываться, не стоит передвигаться с неспешностью черепахи. Каждый ухаб доставлял Мартон дополнительные страдания, а я с непреклонным выражением лица смотрела в окно, делая вид, что ничего не замечаю - пусть прочувствует все последствия своего поведения.
Недаром я перед этим несколько дней бродила по городу. Я не только изучала местную географию - я сняла запасную квартиру, на такой случай, как сейчас. Вряд ли в ней доведется провести больше трех дней, скорее, и того меньше. Я заставила Мартон выпить сонный настой - это гарантировало, что несколько часов она проведет в бессознательном состоянии, а я за это время успею прогуляться на Заячью улицу.
* * *
 Через маленькое окошко на двери Мадлен увидела человека в белой кружевной рубашке, в черной шляпе с пером, лицо кавалера украшали длинные черные усы, на поясе висела шпага, на ногах - ботфорты с голенищами выше колен, в раструбах которых скрывались бархатные штаны.
-Вам чего, сударь? - спросила девушка, открыв дверь.
-Позвольте приветствовать вас, мадемуазель!
Шляпа и перо описали в воздухе исполненный изящества полукруг, а глазам Мадлен открылись мои белокурые локоны.
-Ой, да это же графиня де Бейль! Как я рада вас видеть! - Мадлен бросилась мне на шею, а когда выпустила меня, в руках у нее остался маленький кинжал, который я, выходя из дома, нацепила под рубашку для пущей безопасности.
-Мадлен! - показавшаяся на заднем плане Луизон была, как всегда, само великодушие. - Верни донье Чарлоте ее вещь!
-Ох, простите, сударыня! Это у меня старая привычка, на Дворе чудес научилась. Но как же я вас сразу не узнала?
-Все из-за моих черных усов, - объяснила я. - Они забрали у тебя ровно столько внимания, чтобы на остальное лицо ничего не осталось.
-Донья Чарлота, проходите! Вы выбрали очень подходящее время.
Возле камина стояли две жаровни на треножниках, над одной из них на вертеле доходило мясо, а на другой шипела сковородка, заполненная чем-то вроде мелко нарезанной соломки.
-Я должна вознаградить ваши труды, донья Чарлота. Я имею в виду помощь, которую вы вчера любезно оказали Мадлен.
-Кажется, я узнаю что-то знакомое у вас на сковородке, донья Беатриса. Это те странные плоды, с которых я в прошлый раз долгие полчаса счищала кожуру, только сильно искромсанные.
-Так удобней обжаривать… Сейчас убедитесь, что картошка стоит затраченного на нее времени .
Когда на столе оказались расставлены три, по числу присутствующих лиц, тарелки, заполненные мелкими свежеподжаренными ломтиками картофеля и таким же мясом, истекающим восхитительным соусом, я убедилась, что да, это были небесполезные полчаса.
-Действительно, вкусно… Но как неосмотрительно с вашей стороны оставаться здесь. Вы ведь, если не ошибаюсь, получили мое послание.
-Донья Чарлота, вы уверены, что смена апартаментов грозила именно нам?
-Теперь уже нет. Я обнаружила маленькую змейку у себя на груди; змейка была помилована, хоть и наказана. Поскольку ее озаботились прикормить, это больше похоже на преследование меня, а не вас.
-Как бы то ни было, донья Чарлота, скоро эта угроза перестанет нас затрагивать. Мы покидаем французскую землю.
-Решили не искушать судьбу?
-Судьба влечет нас своими путями, донья Чарлота.
-А что если вас схватят по дороге?
-Господь не оставит двух своих смиренных служанок, донья Чарлота.
-Господь помогает тем, кто сам себе помогает. Донья Беатриса - почему бы вам не последовать моему примеру? Я могу раздобыть для вас пару маскарадных костюмов наподобие того, который сейчас на мне, сбирам будет труднее вас опознать.
-Грешно носить одежду, не соответствующему твоему полу, - заявила Мадлен. - Мы никогда на это не пойдем, даже ради спасения жизни и свободы.
-Если так, значит, я очень грешна. Видите, я пошла на это даже не ради спасения СВОЕЙ жизни и свободы, а чисто из прихоти.
-Это Дьявол искушает меня, - нашлась Мадлен. -  Он отводит мне глаза, так что мне кажется, будто святая Каролина облачена в неподобающий ей наряд. Вы не можете согрешить, вы святая.
Луизон кивнула, показывая, что ее устраивает это объяснение.
…Наставала пора прощания; Луизон задержалась в квартире, а мы с Мадлен спустились в переулок. По улице, на которую он выходил, проносились чьи-то экипажи, проходили люди. Ну да, ведь английский посол задержался в пути, так что в приснопамятный день чистки картофеля ни Мадлен, ни кому-либо другому не довелось увидеть его сходящим с корабля. Теперь он наконец добрался до Дьеппа, и народ спешил не пропустить зрелище.
-Мадлен, откуда ты родом?
-Из Анжу, мадам. В нашей деревне наш двор был самым богатым. Когда батюшка помер - а мать я почти не помню, родня обобрала меня. Мне показалось дурным делом ссориться с родной кровью из-за денег, я ушла, не отомстив, даже петуха не пустила. Отправилась в Париж, там встретила Луизон… Теперь все это в прошлом, нас ждет Германия.
-Там же сейчас война.
-Верно. А еще там живут люди, чьи имена вот здесь… - Мадлен вытащила из-под платья медальон, подвешенный к шее на цепочке, и показала мне многократно сложенный, мелко исписанный лист пергамента. Я мельком взглянула и увидела три столбца: в первом стояли имена, во втором суммы денег и в третьем - даты. Я хотела рассмотреть подробнее, но Мадлен отстранила свою руку и захлопнула медальон.
-Мы ведь так и не сторговались, - с кривой улыбкой сказала она. - Считайте, что мы достали игрушку из-под дров, и решили оставить себе.
Это меняло многое. Одно дело - список, зарытый где-то под кучей дров на монастырском дворе, и совсем другое - когда его показывают вам в непосредственной близости. Имея его на руках, я могла бы вернуться на службу. Заодно, кстати, выторговать свободу для этих чертовок.
-Мадлен, - осторожно начала я. - Я прекрасно отношусь к донье Беатрисе, или, как привычнее для тебя, к Луизон. Желаю ей прожить долгую и счастливую жизнь. Но так как сейчас ее, к счастью, здесь нет, хочу напомнить тебе, что нас с тобой объединяет…
-Что мы обе - блондинки?
-Что мы обе - француженки! Тебе не стыдно помогать врагам твоей родины?
-Надо было говорить об этом до того, как я дала клятву Луизон.
-Ты, с твоей смелостью и способностями, могла бы служить Франции. Нашей службе нужны такие люди, как ты.
-Кардинал - еще не вся Франция. Я ведь из крестьян… Ришелье говорил - народ что мул, от работы портится меньше чем от отдыха. И увеличил налоги в четыре раза. Может быть, испанцы будут меньше нас обирать?
-Я же святая Каролина! - напомнила я. - Разве я могу дать дурной совет?
Мадлен на секунду задумалась, потом сказала:
-Верно. Святая Каролина не может советовать мне предать подругу, с которой я связана клятвой. Должно быть, это снова проделки Сатаны, а вернее сказать, вы желаете испытать меня.
Я для них была красивой статуэткой, вроде тех, которые в церквах изображают всех этих святых Катерин и святых Магдалин. Им можно поклоняться, но никто не спрашивает у статуэтки, как поступать. Оставалось последнее средство…
-Мадлен, давай решим этот вопрос в честном бою! - для вида я картинно закатала рукава рубашки, как делают простолюдины перед дракой. - Кто победит, тот и заберет себе медальон, согласна?
Идёт! - Мадлен заметно оживилась. - Я всегда знала, что вы с огоньком, сударыня.
-Вот, смотри, я откладываю свою шпагу, она у нас все равно одна на двоих. Положим медальон на землю между нами, он будет призом победительницы. Что там за шум в конце переулка, нам не помешают?
Мадлен простодушно сложила медальон к моим ногам и пошла смотреть. Разумеется, когда она обернулась, я уже мчалась по переулку, крепко сжимая добычу в руке.
Я еще не сошла с ума, чтобы драться с этой бесноватой. В конце концов, мне дороги форма носика и сохранность зубов.
Мадлен гналась за мной, как разъяренный поросенок, но у меня были несколько секунд выигранного времени, а кроме того, на мне были мужские штаны, тогда как Мадлен, в соответствии с ее представлениями о благочестии, оставалась в юбке, которая сейчас сильно путалась в ее ногах, сковывая движения. Выбежав на улицу, я вскочила на запятки проезжающей кареты. Должно быть, это было занятное зрелище - мушкетер, спасающийся бегством от девицы, но как бы то ни было, погоня стала безнадежной для Мадлен.
… Пресловутый список был в моих руках. Пока столь счастливо подвернувшийся экипаж уносил меня от гнева моей верной почитательницы, я раскрыла медальон и заглянула в список. Насколько я могла судить, в нем не было ничего, говорящего о подделке. Я уже обдумывала, в каком ключе я поведаю кардиналу о великих трудах и опасностях, преодоленных мной на пути к цели.
Карета остановилась так неожиданно, что я чуть не ударилась о заднюю стенку; пришлось поспешно соскочить на землю и пойти прочь, делая вид, что я не имею к экипажу никакого отношения.
-Проклятье! Вы приняли мою карету за телегу извозчика, сударь?! - услышала я глас человека, чьи шаги сейчас поспешно нагоняли меня. Обернувшись, я увидела толстяка в богато расшитом камзоле.
-А разве ваши манеры дают основание заподозрить в вас кого-то познатнее, чем самый незначительный в сословии извозчиков? - запальчиво ответила я. Общество Мадлен, а в еще большей степени избранный мной костюм начинал сказываться на моем благоразумии, впрочем, мне не следовало выходить из роли. - Должно быть, эдикт его высокопреосвященства о дуэлях дает вам основания чувствовать себя в безопасности, задирая благородных людей!
Уличные зеваки к тому времени успели войти в роль зрителей, с любопытством наблюдая за нашей перепалкой. Напомнить об эдикте было как нельзя более уместно.
-Что-о?! Мое имя - барон де Курменен, и я всегда готов шпагой проучить любого невежу! Хотел бы услышать ваше имя, а также время и такое место, явиться в которое вам не будут помехой никакие эдикты!
-Перед вами - шевалье д'Артаньян! Завтра, в два часа дня, у городского мола! Хотя, после того как я назвал свое имя, сомневаюсь, что встречу вас там! Трусы всегда поднимают много шума, а потом не приходят в назначенное место!
-Да я вас проколю, как ученый бабочку! Ваша жизнь оборвется в первые же минуты третьего часа завтрашнего дня, так что приведите в порядок духовные дела, шевалье д'Артаньян!
-Как много слов! Посмотрим, будете ли вы также красноречивы, когда увидите перед собой лезвие моей шпаги! А сейчас - не задерживайте меня!
…Я решила присоединиться к потоку горожан, спешащему в порт. Зрелище не обмануло общих ожиданий - лорд Эдвард Баскервиль, пэр Англии, спускался по трапу, словно озаряя град и мир блеском золотых украшений, густо усыпавших его камзол. То был достойный преемник Бэкингема. Я многое слышала об этой семье - Баскервили из Девона, цепкие, как стервятники или, если угодно, как орлы, остававшиеся в фаворе при Марии и при Елизавете, при Якобе и при Карле, тысячи негров продали они за океан, тысячи крестьян вышвырнули с вековых наделов, десятки кораблей разграбили руками ловких каперов, находивших приют и карантин в родовых замках лордов Баскервилей, миллионы получили из королевской казны неизвестно за что, все и всегда оборачивая к собственной выгоде. О них ходили зловещие истории - о какой-то девице, разорванной собаками где-то на болотах, о дворецком, заживо зарытом в землю, и прочее в таком же духе. Достоверно нельзя определить, что из этого было правдой. Определенно было известно, что Хьюго, брат Эдварда, цепкой рукой держал за глотку арендаторов обширных владений, в то время как старший брат делал карьеру при дворе и представлял интересы семьи на внешнем уровне.
...Я услышала чей-то глухой, шамкающий голос:
-Господин мушкетер, не соблаговолите ли помочь старухе? Позвольте на руку опереться… - Не дожидаясь ответа, говорившая вцепилась в мое запястье.
-Мадлен, я и не узнала тебя!
-Это из-за усов на моем лице, они забрали у вас столько внимания, что на остальное лицо не осталось, - ответила Мадлен своим нормальным голосом, сплюнув какую-ту жвачку, из-за которой ее голос звучал так необычно. Действительно, к ее верхней губе были прилеплены куски отвратительной серой пакли, вполне подходившие к согбенной фигуре, вылинявшему платку, закрывавшему волосы, дешевому серому платью. Надо признать, изображать глубокую старуху ей удавалось мастерски. Мы сделали несколько шагов, причем Мадлен подволакивала ноги, будто находясь на исходе сил, при этом не выпуская моей руки.
-Представьте себе, что я держу в руках пистолет, ствол которого приставлен к вашему животу, - сказала Мадлен.
-Но у тебя же нет пистолета, - возразила я.
-Не могу же я на святую Каролину пистолет наставлять. В качестве встречной любезности - надеюсь, вы пойдете со мной так, будто он есть.
А, была не была. В конце концов, это же мои подружки Луизон и Мадлен. Не съедят же они меня, самое большее, побьют слегка.
В ближайшем переулке навстречу нам шагнули еще две фигуры в таких же платках и одеяниях, и к моему удивлению, я узнала в одной из них мою верную Мартон, которой сейчас полагалась спать сном младенца.
-Шевалье д'Артаньян, не находите, что наш маскарад - лучше вашего? На что бы это было похоже, если бы вы здесь встретили трех мушкетеров?
-Согласна, донья Беатриса, три старушки лучше, чем три мушкетера.
-Госпожа, они меня заставили! - действие сонного отвара на Мартон еще не прошло, так что ей стоило усилий держаться на ногах; она пыталась говорить шепотом, испуганно поглядывая на моих знакомых. - У этой Мадлен такие кулаки…
-Ну, ты правильно поступила, что не стала ей противиться. Я знаю, кулаки у нее в тот момент чесались…
-Донья Чарлота, пожалуй, я оставлю вас с Мадлен наедине. Вам многое надо сказать друг другу…
Насупив брови, Мадлен пристально смотрела на меня.
-Мадлен, я это… одним словом, смущена и полна раскаяния.
-Я больше не верю вашим голубым глазам! - трагичным голосом воскликнула Мадлен.
-Как я тебе завидую, Мадлен! Ты никогда не сталкивалась с подлостью и коварством.
-С вашей стороны - никогда прежде не сталкивалась! Обманули ребёнка, хнык-хнык!
-Да это я со страху. Стоило мне представить, как ты, намотав мои волосы на руку, разбиваешь мне голову о мостовую, или ломаешь мне спину, прижав коленом к земле - и я решила, что лучше мне убежать от тебя подальше.
-Да я бы вас аккуратно вырубила! Без вреда для здоровья.
-Вот видишь - мы были в неравных условиях! Ведь у меня, как ты могла заметить, нет сердца. И совести нет. И жалости ни к кому. Ты бы сдерживала руку, а для меня ничего не стоило выдавить тебе пальцем глаз или вырвать кадык. У нас был бы только наполовину честный бой, а разве честность делится на части?
-Все равно, лучше бы вы больше нас слушались!
-Да куда же больше, Мадлен? Вы с Луизон и без того поворачиваете меня, точно мешок с соломой. Поставили - стою. Посадили - сижу. Положите - наверное, буду лежать. Нет, я не сержусь! Я отношусь к этому философски. Вот мои бывшие коллеги по службе кардиналу - они да, сердятся на вас, котятки мои. Я не хочу, чтобы вы попали им в лапы! Кстати, как вы нашли мою вторую квартиру.
-Донья Чарлота, порой кучер, который управляет вашей каретой, оказывается куда более сложной личностью, чем можно ожидать.
-Верно, мне ли не знать.
-С рациональной точки зрения, донья Чарлота, нам с Мадлен следовало бы где-нибудь затаиться на время, и посмотреть, чем кончатся ваши дела с людьми кардинала. Информация, которой вы владели как лицо, приближенное к господину Ришелье, обесценивается с каждым днем с тех пор, как вы перестали выходить с ним на связь.
-У вас есть свой человек в службе кардинала, так?
-Не знает и сотой доли того, что знаете вы. Но о том, что кардинал вас ищет - знает. Так вот я говорю: разумнее было предоставить вам вернуться. Вы достаточно изворотливы, донья Чарлота, чтобы и на этот раз убедить кардинала не огорчать вас препровождением вашей особы в Бастилию. Однако, после этого вы прониклись бы серьезной обидой по отношению к его Высокопреосвященству. И вот тогда я бы пришла к вам, как верная подруга.
-Почему же вы действуете иначе, донья Беатриса?
-Потому что нравственные крючки - самые цепкие, - ответила Луизон.
-Отдать нашу святую Каролину на съеденье Ришелье?! Да мы вас будем защищать, как волки ягненка! - пообещала Мадлен.
Мы добрались до моего жилья. Луизон аккуратно положила на пол мешок, который она в продолжении всего разговора тащила в руках. Я взглянула и увидела их любимую картошку.
-Это самое ценное, что у нас осталось, донья Чарлота. После того, как мы утратили некий медальон, который Мадлен так неосторожно положила на землю, - лукаво прибавила испанка.
-Наверное, вы опять хотите, чтобы я ее почистила. Мартон, сегодня твоя очередь. Берись за нож и срезай кожуру. Сколько я почистила - тебе знать необязательно, но попробуй только сделать меньше, чем я!
-Поди, от нее слезы текут, как от лука? - спросила Мартон, глядя на картошку так, словно это были дары злого волшебника.
-Вдвое сильней, чем от лука! - заверила я. - Приступай!
Настала очередь Мадлен сказать то, о чем мы условились в минуту, когда Мартон не могла слышать.
-Да толку сейчас о картошке думать! В Бретань мы ее с собой не потащим!
Сделав картинно-страшные глаза, я оттащила ее за руку, шипя так, чтобы Мартон могла слышать: - Не болтай языком при ней!
Вот так, следовало принять хотя бы минимальные меры предосторожности на случай, если Мартон снова встретит своего кавалера.
-Ну что, напоследок прогуляемся по Дьеппу, донья Чарлота?
Мадлен распахнула драный старушечий плащ и я увидела рукоятки трех пистолетов, висящих на ее поясе. Один она протянула мне, а другой Беатрисе.
-До отъезда - несколько часов! Что плохого с нами может случиться, верно?