Иванов, Петров, Сийдорофф. часть 24

          Наконец Иосиф отремонтировал велосипед и собрал заново мотоцикл. Теперь Клава каждое утро ездила на ферму на велосипеде, а не била ноги по разбитой машинами просёлочной дороге. Она была рада этому, но больше всех радовался Иосиф, что угодил девушке, которая начинала ему всё больше и больше нравиться.  В сарае нашлись две канистры с бензином, припасённые ещё отцом Клавы. Он залил бак и обкатал мотоцикл. Машина была ему послушна, наверное, понимала своей металлической душой, что новый хозяин не хуже старого и будет так же лелеять и холить её. Он старался чаще  приезжать на ферму, чтобы чем-нибудь помочь Клаве и Тоне в их работе. Теперь вокруг не валялся мусор: они вместе с трактористом Митяем убрали всё и почистили. Правда, на тракториста Иосиф потратил два дня своего красноречия, пока, отчаявшись, не дал тому в глаз. И что удивительно – Митяй сразу всё понял. Теперь двери не болтались, в застеклённые окна не дуло и полки были прибиты.
          Как-то незаметно для всех и для себя, Иосиф взвалил ответственность за ферму на свои плечи. Ему очень хотелось показать Клаве, какой он есть: добрый, мудрый, отзывчивый, понимающий. В мечтах он уже представлял себя хозяином этой фермы.
          Оставив Митяя за старшего по хозяйству, Иосиф  позвал Николая, благополучно к этому времени  вышедшему из запоя, обдумать и собрать электрическую установку, которая бы помогала женщинам в их нелёгкой работе. Николай тоже сопротивлялся, доказывая, что свиней в октябре-ноябре зарежут и фермы не будет.
          - Зачем тратить столько сил и средств, если потом это всё будет ржаветь на брошенной ферме? – горячился он.
          - Так до этого ещё четыре месяца надо работать. И четыре месяца девчата должны надрываться? – тихо говорил Иосиф. – Ты же не надрываешься, закручивая свои лампочки, поэтому их и не понимаешь.
          - Да мы только четыре месяца будем всё это собирать! Без зарплаты! – орал Колян.
          - Зачем четыре? Почему не две недели? – прищурившись, спросил Иосиф.
          - Да потому что это не-воз-мож-но!!!
          - Если сильно захотим, то  возможно. Ты, я и Митяй - нас уже трое. Но ты не хочешь?
          - Митяй тоже не захочет, - перестав орать, ответил Николай. – Я его знаю.
          - С Митяем я умею договариваться, он понятливый, - усмехнулся Иосиф.
          Чтобы купить и оборудовать свинарник такой установкой, речь не шла - у бывшего колхоза не было таких денег, да и кто бы их дал, если во всём чувствовалась предсмертная агония, и люди работали спустя рукава. Какие-то запчасти, конечно, можно, покопавшись, найти на грязном и полупустом машинно-тракторном дворе, но на это надо было испросить разрешение у председателя, пока ещё хозяина этого полуразворованного хозяйства.
          - Не, - сказал Николай, - Витька-Митька не даст.
          - Витька-Митька? – удивился Иосиф. – Двойное имя?
          - Да нет! Виктор Дмитриевич – наш председатель. Жмот ещё тот! Мы его за глаза Витькой-Митькой называем. Всё, что можно было продать, уже продал и пропил.
          - Но это же воровство! – воскликнул Иосиф.
          - Не пойман – не вор, - сказал Николай. – Как теперь доказать, что он воровал? Все знают, а доказательств нет. По документам всё устарело и было списано. Да и мужики сами воруют.  На себя доносить никто не будет.
          - Все знают, а доказательств нет, - задумчиво пробормотал Иосиф. – Надо его убрать с председателей.
          - Так вроде и колхоза уже почти нет. Развалился. Осенью свиней заколем и всё!  Ты думаешь, ферма без свиней просто так будет стоять? Да здесь за два дня всё растащат: и двери, и перегородки в стойлах, и крышу,  и твоё оборудование. В хозяйстве всё пригодится! Да и кто будет возрождать колхоз? Кому это надо? Мужики либо пьют, либо на пенсии сидят и тоже пьют. Огороды от голода не дадут сдохнуть.
          - Над этим надо подумать, - вздохнув, сказал Иосиф и пошёл помогать Клаве.
          Вечером, когда смена у женщин закончилась, он усадил Клаву в коляску и, перевернув велосипед кверху колёсами, пристроил его рядом с ней.  Тоня села на заднее сидение и прижалась к нему, крепко обхватив руками. Иосиф крякнул и покосился на Клаву.
          - Антонина, - сказал он, - вы чего в меня вцепились? Вести мотоцикл мешаете, упадём ещё…
          - А вы не бойтесь! – весело отозвалась Тоня. – Упадём, так вместе! Я вас не выпущу из рук!
          «Чего это она?» - удивлённо подумал Иосиф.
          Ехали по полю рядом с дорогой, которая вдрызг была разбита тракторами. Иосиф вёл аккуратно и чувствовал каждый изгиб Тониного тела, которым она прижалась к нему, но терпел эту неподобающую выходку.
          Сначала остановились у своего дома. Иосиф помог снять велосипед и подал руку Клаве, чтобы та выбралась из коляски.
          - Иосиф, - улыбнулась она, - вы Тоню довезёте до дома? А то мы сегодня еле ноги таскаем, так много было работы.
          - Клавочка, - сказал Иосиф, - не беспокойтесь, конечно, довезу в целости и сохранности.
          - В целости и сохранности вовсе не обязательно, - замурлыкала Тоня и стрельнула глазами на Иосифа.
          - Антонина, – строго сказал он, - что-то вы сегодня много говорите… не по теме… и позволяете себе… невесть что!  Садитесь в коляску!
          - Ну, предположим, на колясках мне ещё рано ездить, не старуха. Мне удобнее на заднем сидении. Или хотите, я впереди сяду и сама вас куда-нибудь подвезу?
          - Мотоцикл в женские руки не дам!
          - А что же вы даёте в женские руки? - нарочито томно спросила Тоня, улыбаясь глазами.
          - Антонина… Сергеевна! – задохнулся от негодования Иосиф и покрылся красными пятнами. – Как можно!... Клавочка, уймите подругу!
          - Тоня,  уймись, - сказала Клава и незаметно подмигнула той, - Иосиф у нас тонкий и ранимый, нельзя с ним так...
          - Ладно, - улыбнулась Тоня, - уговорили. Не буду так. Но в коляску не сяду!
          - Чёрт с вами! – чертыхнулся Иосиф, садясь на мотоцикл.
          Пока они ехали, сельчане, улыбаясь, смотрели на то, как Тоня, закрыв глаза и крепко обхватив  спутника руками, нежно положила на его плечо голову.
          Наконец мотоцикл остановился около палисадника с рябиной. Девушка спрыгнула и весело сказала:
          - Вот спасибо! Так бы каждый день: с работы и на работу вместе! И ездить, и ездить!
          Иосиф крякнул, покосился на девушку, но ничего не сказал.
          - Приходите сегодня в клуб, - продолжала Тоня, - наш ансамбль народной песни будет выступать, я там тоже пою, а потом танцы будут.
          - Не пою и не танцую, - хмуро ответил Иосиф.
          - Клуб недалеко, - как бы не слыша его слова, махнула рукой Антонина в сторону клуба, - вон за тем поворотом у нас площадь и клуб.
          - Не могу, - жёстко ответил Иосиф, - у меня сегодня намечено домашнее собрание.
          - Собрание? Да ещё дома?! – сказала, смеясь глазами, Антонина. – Позовите меня. Обожаю собираться дома на посиделки.
          - Это не посиделки, - строго ответил Иосиф, - надо решать что-то с вашей фермой! До свидания!

          Вечер был наполнен неповторимой красотой убегающего лета: золотисто-красные краски заката навевали печаль и умиротворение. Серые на внезапно потухшем небе облака вбирали в себя прощально-воздушные солнечные поцелуи, краснея, как небесные барышни.
          Анна Фёдоровна положила на колени вязание и смотрела, не отрываясь, на заходящее солнце.  Она никому не говорила, что вот уже почти месяц вяжет для своего любимца Иосифа Виссарионовича свитер. Поначалу руки плохо слушались её, но сейчас, в такт её мыслям, быстро и чётко вязали петли, собирая их в нужный узор. И ноги расходились и теперь водили свою хозяйку утром в огород и в стайку для кур, которых она кормила и разговаривала по душам. И куры узнали от неё, что надо жить и любить эту жизнь, потому что она у всех одна.  Кудахча, они соглашались с ней, одаривая большим количеством  снесённых яиц.
          Ниже на ступеньках крыльца сидели Ади и Владимир. Клава домывала посуду после ужина под навесом рядом с летней кухней, а Иосиф мерил шагами двор, что-то обдумывая.
          - Ради того, чтобы видеть каждый день такие закаты, можно в вашей деревне прожить всю жизнь! – восторженно сказал Владимир.
          - Ну так и живите на здоровье, - ответила Анна Фёдоровна. – Я вас не гоню, привыкла, как к родным. Даже денег брать не будем!
          - Рано или поздно всё равно придётся уйти, - задумчиво сказал постоялец.
          Клава вздрогнула и выронила тарелку из рук, которая упала на дощатый пол двора и разбилась.
          - Ну вот… - заплакала она, - тарелку разбила… любимую.
          - Клавка, не плачь, - над забором показалась сытая и постриженная Мишкина голова, - это к счастью!  Может, замуж выйдешь за кого-нибудь…
          Мишка подмигнул Ади, и тот невольно опустил глаза.
          Рядом с Мишкиной головой показалась голова Сони. Она легонько шлёпнула мужа по затылку, чтобы не болтал лишнего.
          - Да, Клавочка, - сказал Иосиф, ничего вокруг не замечая, - замуж мы вас обязательно выдадим! Достойный человек есть… а потом, кто захочет, тот уйдёт.
          - Ёсик, - сказал Мишка, - чего звал? Говорил, собрание какое-то. Мы с Соней пришли, как обещали. Нам с ней ещё пресс качать… ей понравилось, теперь вместе занимаемся…
          - Да, - спохватился Иосиф, - я хочу поговорить с вами о ферме, где работает Клавочка.
          Все удивлённо посмотрели на него, а Клава перестала плакать.
          - Друзья, - Иосиф прокашлялся, - последние два месяца я почти регулярно посещаю место, где работает Клава со своими подругами. Труд у них каторжный! Всё возят и таскают на себе.
          - Ближе к теме, - сказал Мишка, - мы всё это знаем, проходили!
          - Вот я и спрашиваю - за что они так надрываются? Ведь зарплаты им не дают и, как я понял, никогда не дадут!
          - Так они свиньями получат, - откликнулся Мишка. – В эквивалентном размере.
          - Так и вы тоже получите, не прикладывая к этому никаких усилий, - сказал Иосиф. – Я подумал, а что, если раздать всех животных сейчас. Пусть каждый кормит и убирает за своими свинками сам. Почему должны это делать хрупкие девушки?
          - Да, действительно, - удивлённо спросил Владимир, - почему всё взвалили на них?
          - Потому что они безропотные! – сказала Соня. – Женщины в возрасте отказались так работать. А Витька-Митька этим мозги запудрил, наобещал, что отправит учиться на колхозные деньги! Да только обманывает он их! Ничего не даст!
          - А у председателя и бухгалтера самое большое количество свиней на ферме! И их жёнам не хочется за ними ходить! Вот и нашли козла… козлу… козу отпущения, - запутался Мишка.
         - Товарищи, так нельзя, надо что-то решать, - сказал Адольф.

(продолжение следует)