Часть первая. Детство и школьные годы 6

V. Летом

1. Первые дни

После возвращения из школы я закончил свой первый учебный год. Скоро я расскажу о причинах, почему это произошло, и почему я начал каникулы за две недели до официального для нашей группы окончания учебного года.
 А сейчас я хочу рассказать о том, что произошло после моего возвращения из школы.
 Самым приятным для меня событием этого дня был приход бабушки. Так случилось, что в течение года мы не так уж и много встречались с ней: она много работала на своей фабрике-кухне. Но в самом начале учебного года вместе с моими родителями она приезжала ко мне в школу. Я был у бабушки во время празднования Нового года, а также на празднике 8 марта и дне её рождения.
 Не помню деталей, но хорошо помню её слова: "Ну что, подготовишка, доволен, что каникулы"? Доволен ли я? Но я ещё не почувствовал, что у меня каникулы начались. Я уже стал понемногу привыкать к тому, что книга стала частью моей жизни. Правда, художественную литературу я ещё не читал. Ну так что за беда? Букварь тоже можно читать. Нашёлся текст, очень близкий к моим ощущениям. Правда, читал я ещё по слогам. Но смысл я уже понимаю. В этом рассказе говорилось о том, как две девочки и собака Дружок пошли в лес. Одна из девочек, Лена, пела песни. Пока это всё, что я понял. Но я был этому рад. Кроме того, мне это напоминало историю, которая произошла со мною, когда мне было четыре года. Эту историю я уже описал во второй главе. С тех пор она постоянно будет напоминать мне о себе в моменты, когда я буду испытывать состояния, которые я назову видениями.
Так началось моё лето 1964 года.

2. Поездка в Горьковское

13 мая мы выехали в Горьковское. Ехали на автомобиле. Но не на своём (наш автомобиль, как я в дальнейшем узнал, был в ремонте). Помог товарищ отца, дядя Игорь. У него был автомобиль "Волга". И вот на этой "Волге" мы и поехали.
 Как раз в этот период я узнал автодистанцию. Но я её уже приводил во второй главе. Сейчас я её выучил.
 Путешествие прошло очень быстро. Потом отец и дядя Игорь уехали. Лишь однажды после этого я видел дядю Игоря. Это произошло в 1968 году. Правда, эта встреча была очень короткой. Дядя Игорь заехал за моим отцом. Он женился и пригласил моего отца на свадьбу.
 Больше я его не видел.
 А мы стали обживать нашу дачу. Здесь нам предстояло жить всё лето.

3. Первый день

И началась наша дачная жизнь. В тот первый день я позволил себе забыть, что я уже ученик, и что у меня есть обязанности. Меня интересовали только мои игрушки. Был среди них автомобиль, который мне подарила бабушка. Этот автомобиль вместе со всеми моими игрушками был привезён на дачу. Он был металлическим. Его надо было возить по земле. И вот мама привязала верёвку, а я возил его по земле и воображал себя шофёром.
 В тот первый день мы ходили на Инженерную улицу. Шли мы новым путём. Так раньше мы ходили по Дачной улице. Теперь мы шли по Железнодорожной улице. Это значит, что надо было проходить мимо дома лесника, а у лесника есть собака Дик, он почти не лаял. Только однажды в 1962 году я услышал его лай. Но, как я сейчас понимаю, это был лай играющего пса. Он был тихим, глухим. Это был лай для себя. Такой лай напоминает лепет младенца, которым он сопровождает свои игровые действия, либо он выражает своё отношение к производимым им действиям. Нечто подобное происходило и тогда. Однако у собаки этот лепет-лай менее эмоционален, чем у ребёнка. Валерик, очевидно, не знавший этого, стал его дразнить. А Дик, рассердившись, пару раз гавкнул всерьёз.
 А ещё я явственно слышал поезд. Поезда я боялся по-прежнему. Это состояние исчезло само собой в результате многократного прохождения по этой дороге, более того, у меня даже возникло представление о том, что если в этот же момент залаяла собака, то поезд защищает меня, заглушая этот лай.
 Однако, Марии Даниловны и Марины не было (наверно, Марина ещё не кончила учёбу). Но мы встретились с соседкой Марии Даниловны, Евдокией
Ивановной и её маленьким внуком Сашей. Мы хорошо поговорили. Сказали, что мы приехали на дачу, и теперь мы будем общаться. И мы, действительно, общались. С начала июня, с того момента, как закончился мой карантин, мы стали ходить и к Марине. Она рассказывала мне о собаках, потому что при всём моём страхе перед собаками я обнаруживал к ним интерес (возможно, этот интерес был такой же природы, что и интерес к маленьким детям).
 В это время появляется ещё одна традиция: поводом для общения с Марией Даниловной и Мариной: стали печь картофельные блины, которые в Белоруссии и в Польше называют драниками.

4. "Свинка"

А на следующий день после того первого достопамятного похода произошло событие, которое объяснило и мои ранние каникулы, и моё раннее появление на даче.
 Как раз утром этого дня после того как я проснулся, почувствовал боль с левой стороны лица, между бровью и подбородком. Правда, эта боль была не всегда, а возникала лишь тогда, когда я дотрагивался до этого места рукой. Я сказал об этом маме. А мама сказала: "Это "свинка"".
"Свинка"? Про эту болезнь я услышал совсем недавно, в 1963 году. Надежда Сергеевна говорила, что у Серёжи то ли в детском саду, то ли у него самого карантин по "свинке". Потом дважды "свинка" была в школе. В середине апреля узнал, что "свинка" во втором классе. Один из учащихся этого класса, Андрей Осипов, болел этой болезнью. Как раз он лежал в лазарете. Кто-то из одноклассников приходил к нему и объяснял ему урок по арифметике (они тогда изучали деление на 9). И так вот я досрочно закончил третью четверть учебного года.
 Потом уже в четвёртой четверти стало известно, что "свинка" добралась и до нашего класса: Лида Малолетко заболела "свинкой". Моё появление в школе и вовсе было под вопросом. Но, как мы помним, после возвращения из Москвы мне всё-таки пришлось побывать в школе. И вот в один из этих дней после обеда меня отправили в спальню, и я спал до ужина. При этом, однако, я ничего особенного не испытал. Но, как мне объяснили, была высокая температура. Это и было началом этой самой "свинки". (Как говорят в науке, происходил инкубационный период). И вот теперь она проявилась.
 Была высокая температура, выше 39. (Слышал не очень отчётливые высказывания мамы насчёт больницы). Но, к счастью, этого сейчас не было. С больницей я познакомлюсь уже во взрослом состоянии. Это произойдёт, когда мне будет 43 года. Лечили меня дома. Вспоминаю два лекарства - тетрациклин и аскофен. Последнее приходилось делить на две части - слишком большая была таблетка. И ещё припоминаю, что меня мазали камфарным маслом (с тех пор я запомнил запах камфары и уже не спутаю ни с чем). А ещё мне делали водочные компрессы. И с этих пор мне стал нравиться запах спирта.
 Помню, что я довольно долго лежал в постели. Всё время мне лицо завязывали полотенцем. И даже тогда, когда я начал вставать, повязку не снимали.
 Весь этот период я был на карантине. Это означало, что никого из детей ко мне не пускали. А ведь признаюсь, было скучновато. Правда, в дальнейшем я нашёл способ, как общаться с девочкой. Об этом я расскажу в следующем разделе.

6. Общение с Катей

И всё же один контакт у меня был.
 В это время у Лины Ивановны жила дочь её подруги Натальи Кирилловны. Её звали Катя. Она была немного старше меня. Но общаться нам было просто.
 Конечно, раз я был на карантине, мы не могли встречаться с ней открыто. Так как я уже чувствовал себя лучше, я имел возможность выходить на улицу. И вот мы стали с ней перекликаться через участок, то есть, кричали друг другу. Так мы разговаривали в течение нескольких дней (конечно, не целыми днями, а непродолжительное время суток, больше вечером). О чём? К сожалению, этого я сейчас уже почти не помню. Но всё же одна встреча запомнилась мне особенно отчётливо. Это был наш последний разговор. Во время этого разговора я признался ей в том, что я не вижу. А она мне сказала: "Но тебя могут вылечить". И она рассказала мне содержание оперы Петра Ильича Чайковского "Иоланта". Там знаменитый врач вылечил принцессу Иоланту, и она стала видеть. Так в моей голове появилась мысль, что даже полная слепота - не приговор. Если человек не видит, его можно вылечить. Надо только верить в это.
 К сожалению, и сегодня всё остаётся по-прежнему. Я по-прежнему не вижу. И не могу без слёз вспоминать этот сюжет. В доступной форме я получил представление о том, что ничего вечного нет. Всё может и должно быть подвергнуто изменению. И вся последующая жизнь станет подтверждением этого представления.
 А мы продолжаем мои детские и школьные воспоминания.

7. Приезд Ольги Викторовны и Тани

Это событие произошло в середине июня. Мама пригласила Ольгу Викторовну с семьёй к нам на дачу. Но только сейчас они с Таней смогли приехать к нам. Вечер и ночь провели вместе, а затем Ольга Викторовна уехала. Мы остались с Таней. Так, наконец, началось нечто вроде совместной детской жизни.
 С одной стороны, Таня уже закончила первый класс, а, с другой, наблюдала за моими занятиями. Наверно, в какой-то мере и она повторяла уже пройденный материал. Правда, в конце лета Ольга Викторовна сказала, что Таня забыла всю азбуку, точно первоклассница. Наверно, бывает и такое. Но в таком случае, навыка нет. Есть лишь формирование общего представления. Но во время пребывания у нас на даче она читала мне, а то и просто
рассказывала школьные стихи. Я кое-что пытался запомнить. Вспоминаю, что она читала мне стихотворение С.Я. Маршака "Шесть единиц". Позже я с успехом читал это стихотворение в школе.
 В пору пребывания Тани у нас на даче жил ёжик. Мама кормила его молоком. Однако недолго жил он у нас. Примерно через три дня он то ли убежал, то ли его не стало.
 И в качестве заключительного аккорда пребывания Тани у нас на даче я вспоминаю наш поход в кино. Марина купила билеты в "клуб-сарай". Там был фильм "Любовь и мечта". Нечего сказать, "удачный" выбор для младших школьников. Но мы, по крайней мерее, хорошо провели время.
 Неделя прошла очень быстро. По окончании этого срока Ольга Викторовна приехала и увезла Таню домой. Теперь мы встретимся уже в городе.

8. Приёмник

Я уже говорил, с каким удовольствием я слушал радио. Но на даче радио нет, поскольку нет радиотрансляционной сети.
 Между тем, уже в раннем детстве я много раз слышал о том, что существуют портативные приёмники. Кстати, один из таких приёмников был у Ершовых ("Атмосфера"). А вот у нас не было.
 И вот однажды отец привёз приёмник. Это самодельный приёмник, который сделал один из его знакомых. И этот знакомый дал его на время.
 В первый день я слушал его без остановки. Вспоминаю, с каким удовольствием я слушал увертюру к кинофильму "Взрослые дети" (самого фильма я ни разу не смотрел, а вот увертюру слышал много раз). Потом была передача "С добрым утром". В ней, кроме всего прочего, композитор Ян Френкель пел свою песню "Нелётная погода".
 Во второй половине дня "поймал" "Маяк". По этой радиостанции я слышал трансляцию футбольного матча.
 А ещё я слушал монтаж оперетты Жака Оффенбаха "Песенка Фортунио" (кстати, больше я ни разу не слышал её).
 Таким был мой первый радиодень. В дальнейшем я слушал приёмник более разборчиво, в основном, детские передачи, а также некоторые музыкальные программы. Вспоминаю, что слушал радиоспектакль, в котором мальчик Ика заболел. Лечил его доктор Реля. Во время их встреч они не только проделывали медицинские процедуры, Реля рассказывал ему разные истории, в которых "участвовали" предметы, имеющие разные цвета. Так они выучили названия цветов радуги: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. А чтобы лучше запомнить придумал пословицу: "Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны". А в передаче "Музыкальная шкатулка" я слышал арию Хозе из оперы Бизе "Кармен" в исполнении Марио Дель Монако.

9. Появилась Кира Ивановна

Это произошло на следующий день после появления у нас приёмника. Помню, что с утра мы его ещё включали. Слушали детскую передачу о шведских детях, которые пели песню на шведском языке. Потом я услышал произведение для скрипки и фортепиано, название которого я узнал позже - юмореска Антонина Дворжака.
 Кира Ивановна приехала вечером. Я даже не успел удивиться: ведь в 1962 года мы не виделись. А тут она, вроде бы, без предупреждения приехала к нам. Но для меня важным было само присутствие нового человека. И Кира Ивановна прекрасно сыграла эту роль. Она, например, спела мне песню, в которой были такие слова: "В флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса". Позже я узнал, что это была любимая песня интеллигенции времён хрущёвской "оттепели".
 А на следующий день они с мамой пошли к знакомым Киры Ивановны, Лавриновичам, жившим на Инженерной улице. В дальнейшем с этой семьёй у нас установились дружеские отношения.
 В ту пору Кира Ивановна была у нас недолго, всего неполных два дня. Но в ближайшее время мы будем с ней встречаться.

10. Приезд Артамоновых

Все эти годы мы самым тесным образом общались с Артамоновыми: тётей Ксеней, Иваном Матвеевичем, дядей Валериком. Это вполне понятно, потому что они наши родственники. Но было у нас дело, которое требовало почти постоянного общения: мы ездили к ним мыться, так как с 1962 года газовая колонка в ванной не работала. В ряде случаев в такие дни мы у них ночевали. А это всё означало, что приходилось с Васильевского острова ездить в Автово, причём далеко не всегда на машине. Так было и в то лето.
 Иван Матвеевич пытался помочь мне и в учёбе. Он не поучал меня. Напротив, очень мягко старался объяснять. В ту пору наибольшую сложность представляла математика (у нас, конечно, был тогда самый первый её раздел - арифметика, но Иван Матвеевич больше любил слово "математика", наверно, потому, что этот термин более точно описывает наиважнейшую отрасль знания, тогда как термин "арифметика" описывает лишь один из разделов математики, хотя бы даже самый первый, самый элементарный). Не то, чтобы он пытался научить меня каким-либо немыслимым приёмам, но пытался научить меня выполнению арифметических примеров на счётах. Он подарил мне миниатюрные счёты. Я же, видимо, ещё недостаточно оценил значение этого подарка. Мне нравилось перебирать косточки счётов и слышать характерный звук, который при этом получался. Я был ещё ребёнком в полном смысле слова.
 Они приезжали всей семьёй к нам на дачу на автомобиле. Своего автомобиля у них не было (он появится уже в конце 80-х годов, когда Иван Матвеевич в качестве начальника штаба гражданской обороны "Зила" получит автомобиль "Рено", которым будет пользоваться дядя Валерик). Сейчас же автомобиль был служебным.
 Итак, они приехали к нам на дачу на следующий день после приезда Киры Ивановны.
 В то время я разговаривал, в основном, с дядей Валериком. Он привёз приёмник. Он сказал: "Привёз приёмник хороший". Этот приёмник назывался "Спидола". Он сразу же его включил. Из приёмника сразу же пошёл очень чёткий звук. Я слушал песню Вениамина Баснера "На безымянной высоте" в исполнении Эдуарда Хиля. И звук был так красив, что слушать его доставляло удовольствие неизъяснимое.
 Но как-то уж очень быстро прошло время пребывания Артамоновых у нас на даче. В тот же день они и уехали.

11. У отца отпуск

На следующий день отец приехал в отпуск. Как и раньше, я радовался этому. Это значит, что мы будем вместе, и он не будет уезжать в город (я ещё по-детски всё это воспринимал). Но так случилось, что в этом году отец не весь месяц был в отпуске, а ездил на работу. Первая часть - это время до приезда бабушки, дедушки и дяди Миши (приблизительно до середины июля). Потом он две недели работал.
А потом вернулся к нам в Горьковское. И уже теперь мы вместе провели время до конца лета.

12. Мои занятия

Я уже говорил, что мне надо было активно заниматься. Свои занятия я начал буквально с первого же дня каникул. Именно тот день я переписывал текст из букваря о двух девочках, которые пошли в лес вместе с собакой Дружком. Но как только я приехал на дачу, я вспомнил, что я ещё ребёнок, что у меня есть игрушки, и что заниматься с ними куда приятней, чем выполнять те действия, которые я выполнял до сих пор.
 На даче вначале я болел. И всё же мысленно я как бы не прерывал связи со школой, точнее, играл в школу сам с собой, копируя голоса своих одноклассников. Но эта моя игра относилась не столько к учёбе, сколько к жизни в интернате, к моему восприятию моих ощущений.
 По мере того как я поправлялся, я стал читать букварь. Оказалось, что многие тексты я уже достаточно хорошо мог читать - не по слогам, а слитно. Правда, ещё в отдельных случаях буквы путались, а "подключать" мышление я ещё не умел, читал исключительно то, что чувствовали пальцы, а потому мог прочитать "детевня" вместо "деревня", так как буквы р и т в тот момент воспринимались почти одинаково. У этих букв в брайлевской графике было одинаковое количество точек - 4, но пространственного образа каждой из этих букв ещё не сформировалось. Но я сам, своим умом, понимал, что слова "детевня" не существует, а существует слово "деревня". Так, может быть, в какой-то мере стихийно, я подходил к освоению отдельных слов. Постепенно и общий смысл прочитанного стал мне понятен.
 Когда отец во второй раз приехал на дачу, он поинтересовался у мамы, каковы мои успехи. Мама сказала: "Он уже хорошо читает".
"А письмо?" - спросил отец. Мама сказала: "Когда кончится карантин, он будет писать". А отец на это сказал: "Чтобы с 1 июня он писал". Это уже было похоже на приказ, который мы ослушаться не посмели.
 Я начал занятия письмом с того, чем и закончил - списывания с букваря. Но левой рукой я по-прежнему читаю медленно, да и буквы путаются. Под диктовку писать легче. А если уж писать самостоятельно, то лучше с магнитофона. Но тогда об этом невозможно было и помыслить. Словом, за школьные годы мне пришлось немало текстов переписать, прежде чем я пришёл к этому.
 Сложным был текст о Мичурине. Вообще-то он не должен был представлять какую-нибудь сложность, тем более, что я уже ранее слышал про мичуринские яблоки, а также едал конфеты, которые назывались "мичуринскими". Читая этот текст, я точно ощущал вкус мичуринского яблока. Но когда я попытался написать первую же фразу "Мичурин был великим учёным", испытал затруднение. Возникло сразу несколько проблем: во-первых, я должен был читать одной рукой (левой), а правая должна держать грифель на той клетке прибора, где я должен писать. Я же, прочитав фразу, снимаю правую руку со строчки букваря, беру грифель и подтягиваю его к месту, откуда надо писать. И всё-таки левая рука читает хуже, чем правая. Сейчас можно сказать: чувствительность левой руки была хуже, чем чувствительность правой руки. Буквы путались. Выше я уже говорил, что путал буквы р и т. Точно так же путались буквы е и и. Я ещё не дошёл до понимания того, что второй буквой в слове "великий" будет е. Палец же "читал" "виликий", потому что буквы е и и воспринимались почти одинаково. Это было чревато появлением орфографических ошибок.
 Но была ещё проблема перехода со строки на строку. У меня ещё был какой-то страх от перехода с одной строки на другую. К тому же я ещё не вполне чётко представлял себе, как переходить со строки на строку. Этому мама меня учила. Наш прибор для письма состоял из 18 строк. Они расположены так, что каждой цифре соответствует две строки. Поэтому каждую первую строчку вокруг цифры мы называем верхней, а каждую вторую строчку вокруг цифры мы называли нижней и говорим "первая верхняя, первая нижняя" и т.д. Впрочем, никто, кроме меня, такой терминологией не пользовался. Более того, надо мной смеялись. Но мне это позволяло лучше запомнить цифры и порядок следования строк.
 Следующая проблема - переносить часть слова с одной строки на другую. Мне было страшно, как это я буду переносить часть слова на другую строку. Так мне нужно было разделить слово "Новые". Для переноса "Но-вые". Но я написал "Нов" и подумал, что в последней клетке написал "ые". А получил только "Нов" и шеститочие.
 Следующая проблема - как нарастить скорость письма. Мама предложила мне следующее: "Пиши такие буквы, у которых точки расположены рядом. Так быстрее будешь писать". Вот цифровой знак (точки 3, 4, 5, 6 по московской системе или 1, 4, 5, 6 по Б.И. Коваленко). Здесь начальная точка как бы опорная, а остальные расположены рядом. При этом я как бы слышал музыку. Это фраза из финала первого концерта для фортепиано с оркестром П.И. Чайковского - соль, ля, соль, соль. Потом я писал букву й (точки 1 2 3 4 6); букву ч (точки 1, 2, 3, 4, 5); ь (точки 1, 2, 4, 5, 6).
 Но надо было научиться писать связные тексты. Мама стала диктовать мне текст (наверно, она сама его сочинила):
 "Уха. Папа поймал окуня. Потом сварили уху. Всем она понравилась". Написать этот текст было легче, чем списывать с букваря текст о Мичурине. А буквы я, ё, ю вызвали у меня вкусовые ассоциации (я почувствовал вкус фруктов).
 И всё же один текст из букваря отец заставил меня списывать. Это было стихотворение "Про котика и козлика" (не знаю, кто его автор). Мы всем классом в дальнейшем учили его наизусть. Я его запомнил.
 Вот оно:
"Котик усатый по садику бродит.
А козлик рогатый за котиком ходит.
Лапочкой котик моет свой ротик.
А козлик седою трясёт бородою".
Но написать этот текст было выше моих сил. Я сделал три ошибки. Но с третьей попытки я всё же написал его.
 Приезд бабушки, дедушки и дяди Миши освободил меня от занятий. Но букварь я продолжал читать. И прочитал его много раз.
 Взяли мы первую книгу "Родной речи" для первого-второго классов (составители Соловьёва, Стрепетова, Карпинская). "Родная речь" по форме отличалась от букваря. И то, что остальные легко читали, я читал с огромным трудом. На первой странице я прочитал знак, который в дальнейшем я видел в брайлевских изданиях. Это знак большой буквы (точки 4, 6), А второй знак - буква I. Назначение этого знака я пока ещё не знал. Лишь во втором классе я узнаю о римских цифрах (а мы пользуемся, в основном, арабскими цифрами). Однако знак большой буквы может сливаться со следующим знаком и внешне преобразовываться в другой знак. Так на странице 3 "Родной речи" на одной из первых строк я вместо слова "Учился" читаю "кучился", потому что большая буква (точки 4, 6) сливается с буквой У.
 Когда же мне удалось прочитать весь текст, то, что здесь использован знак большой буквы, уже не казалось столь непреодолимой трудностью. Так я пытался взяться за "Родную речь". Мне не удалось прочитать эту страницу. Было ясно, что и тут я не готов. Этим мы будем заниматься уже в школе. А пока надо закрепить то, что было пройдено сейчас.
 Из навыков самообслуживания учился застёгивать пуговицы на рубашке. Тут оказалось, что каждый палец "не знает", как он должен располагаться, чтобы проделать эту операцию. В конце концов, мы этого добились, но нередко, даже став взрослым, я ошибался, застёгивая пуговицы на рубашке и на кофте.
 Пробовали освоить шнуровку ботинок. Но это и вовсе оказалось неудобным, так как само это действие выполняется внаклонку. Было несколько таких попыток, он они закончились неудачей.

13. Мои игры

Но всё-таки я оставался маленьким ребёнком, для которого игрушки милее, чем книги и тетради.
 Что же двигало мою игровую деятельность? Откуда я черпал сюжеты? Сюжеты по-прежнему были из наблюдений за собаками. А точнее, за одной собакой. Это был всё тот же Тобс, который вначале жил вольной жизнью, а после того как он укусил мальчика, его снова посадили на цепь. В основном, он вёл себя тихо-мирно. Скулил меньше, больше в его скулёже проявлялись злобные "американские ритмы".
Но однажды случилось происшествие: как-то раз он поскулил, поскулил, увидел, что никого не разжалобил. В результате сорвался с цепи, прибежал к нам на участок. Его водворили на место (это сделали Лида и Надя, которые в тот момент были у меня). Всё это в какой-то мере и отразилось на моей игровой деятельности. Каким образом? Я свои игрушки (не только животных, но и отдельные предметы) мысленно превращал в собак. Всех их привязывали на верёвку. Это означало, что их сажали на цепь. Все они вели себя так же, как Тобс.
 Ещё в прошлом году сосед Саша подарил мне игрушечную обезьяну. Она была заводная, причём звуковой эффект получался уже тогда, когда крутил ручку. Звук напоминал рычание собаки. Эту обезьяну привязывали на верёвку. Я держал её за верёвку и тряс в руке. Возникающие колебания создавали впечатление, что "собачка" бегает по цепи. Аналогичным образом я играл с игрушечным рычащим медведем, который чудом сохранился у меня ещё с четырёхлетнего возраста. Эта игра происходила у меня практически всё моё свободное время.
Других сюжетов для моих игр не было. Но продолжались игры, в которых я имитировал голосом транспортные средства, например, автомобиль или автобус. Эти игры сохранялись очень долго. В них я играл и в школе, и даже на уроках, за что я получал замечания. Но долгое время я не понимал, почему мне делают замечания.
 И ещё об одном виде игровой деятельности я хотел бы сказать. Я любил играть с веткой. Вначале я просто тряс в руке ветку (лучше всего берёзовую или дубовую, которые я узнавал по более интенсивному шуму и вибрации). Такого рода игровая деятельность стала проявляться у меня начиная примерно с пяти лет. Но ближе к середине лета 1964 года появился сюжет: мы едем из Ленинграда в Горьковское на автомобиле. Такие игры обычно происходили во время прогулок.

15. Поездка в деревню Горьковское (кошка Белка)

Это событие произошло в начале июля. Не могу сказать, что с большим удовольствием туда поехал. Мне ещё была памятна поездка 1962 года, когда по дороге, около деревни Байково, нас облаяли две сумасшедшие собаки, а при возвращении по пути от дома Уксусовых до нашего автомобиля нас облаял Тарзан Водичкиных. Но мы поехали.
 Увидели много изменений в жизни наших знакомых. Во-первых, на попечении Ирины Александровны находился маленький мальчик Саша. Кто он такой, в смысле родства, я так и не узнал. Знал я только то, что он был ещё в таком возрасте, когда его надо было кормить, Ирина Александровна кормила его чем-то фруктовым, что, наверно, я ел бы с удовольствием. Саша плакал, капризничал, как бы давился.
 У хозяев появилась третья за эти последние годы собака, которую назвали Пилотом (более глупой клички для собаки трудно было бы придумать). В отличие от предыдущих собак, этот при мне вообще не подавал голоса. Этот Пилот никак себя не проявлял. Одним словом, вёл себя тихо-мирно, даже интеллигентно. Больше я его не видел.
 Игорь теперь пошёл в школу, у него даже изменился голос. Но в нём всё больше слышались мальчишеские интонации и ничего иного.
 У Эдуарда Фёдоровича появился новый мотоцикл "М-72.". Этот мотоцикл отличался от прежнего "BMW". В процессе движения мотор больше гудел (У "BMW" он просто стучал). Мне предложили прокатиться на мотоцикле. Я хорошо помнил предыдущую поездку, когда я наслушался грохота и надышался пылью. И у меня пропало желание ехать на мотоцикле. Когда я сказал об этом отцу, он продекламировал: "Трусоват был Ваня бедный". Позже я узнал, что это строчка из "Славянских песен" А.С. Пушкина.
 И вот мы поехали. В отличие от "BMW", мотоцикл "M-79" больше напоминает обычный мотоцикл: мотор тарахтит, а не стучит. А пыль точно так же металась по ходу нашей поездки. Это было неприятно. Больше я никогда не ездил на мотоцикле.
 Но, пожалуй, самое интересное было связано с кошками. Игорь с Клавдией Николаевной как-то раз ходили гулять. И вот с этой прогулки они принесли домой сразу трёх котят. Какой-то злодей понёс их топить, да, видно, не донёс. Так котята появились у них дома. Игорь назвал их Тимка, Кузя, Белка. Фаворитом в этой компании был Кузя. Про него Ирина Александровна сказала, что он совсем ручной, прыгает на колени. Ну мне это особого удовольствия не доставляло. Как раз, когда кот прыгнет на колени, это неприятно.
 Мне дали возможность потрогать Белку. Я её не испугался. Более того, она была мне симпатична, и у меня появилось идея взять её к нам. Понимал ли я, что я делаю? Возможно, что инстинктивно я искал партнёра для своих игр. Возможно, в моём представлении таким партнёром могла быть кошка. Родители не возражали. Так Белка оказалась у нас дома.
 В первый день она жалобно мяукала, скучала по своим братьям.
 На второй день я услышал, как она пила молоко. Она делала это ритмично. Этот звук напоминал ток воды из крана.
 Она очень часто мурлыкала. И это её развлекало и, в то же время, это она сама себе пела колыбельную песню. (Позже я слышал, что эти мурлыканья предшествуют сну кошки, который мог происходить в любое время дня, что мне было тогда особенно завидно: так появилось представление о том, что кошка - это ребёнок на все времена: ей можно спать в любое время, никто не будет пытаться определить время сна как некоего режимного момента, как это обычно происходит у человеческого ребёнка). Это кажется необыкновенным. Думаю, что ни одно другое животное не может этого сделать. Маленький ребёнок не может. А вот кошка, оказывается, может.
А ещё однажды Белка так увлеклась этим своим "пением", стала моментально переходить от мурлыканья к мяуканью. И получалось что-то вроде
"мяу,
мур-мяу,
мур-мяу".
 Любопытно было наблюдать, как она глодает кость. Кость ей давали в блюдце. Она брала её в рот, грызла кость, производя ритмичный пилящий звук, потом, очевидно, наклонялась над блюдцем, доставала кость и стучала костью по поверхности блюдца. Всё это выглядело изящно.
 У котов, да и вообще у домашних животных, как и у маленьких детей, существует проблема с туалетом. Впрочем, даже не для всех домашних животных ведётся "оцивилизовывание" туалета. Так курица, гусь, утка, индюк, корова, лошадь, коза, овца такой "оцивилизованности" туалета не имеют. Поэтому человеку приходится лишь убирать за ними продукты их жизнедеятельности. Для кошки Белки использовали ящик с песком. Белка садилась на этот ящик, "делала там свои дела", а затем уходила. Ничего иного при этом не происходило. Видимо, у неё была "учебная ситуация". Она была сосредоточена на выполнении данного действия в данном месте.
 С Белкой я играл. Для неё сделали "мышку", наверно, из бумаги. Её привязывали на верёвку. Я держал один конец этой верёвки и направлял его в сторону Белки. А она грызла эту "мышку". И все были довольны.
 Но однажды она всё-таки царапнула меня. Лапы были липкие, но всё же царапнула она меня не больно.
 С Белкой был связан один эпизод, о котором я расскажу ближе к концу главы. Но мы не могли взять её в город - ведь мы жили в коммунальной квартире, и у самой Ирины Александровны был кот, но далеко не всем это было удобно. Белку отвезли в деревню Горьковское (я при сём присутствовал). Клавдия Николаевна сказала, что Кузю уже взяли на ферму. Потом взяли и Белку. Так закончилось пребывание этой кошки у нас. Для меня это была первая и, как оказалось, единственная возможность подружиться с животным. Но она не имела продолжения. Изменился я. Меня стало больше занимать чтение, и уже не было времени заниматься такими детскими действиями, как игра с кошкой. Потом в моей жизни будут и другие существа кошачьего рода. О них мы в своё время расскажем. Но ни с одним из них у меня не было таких дружеских отношений, как с Белкой. И это очень жалко. Но я не вижу иных путей своего взаимодействия с животными.

16. Болезнь

Это случилось вскоре после нашей поездки в деревню Горьковское. Как-то раз я проснулся с болью в горле. Был кашель. Была повышенная температура. Лечили меня домашними средствами. Я лежал, и это было ужасно. Единственной отрадой был приёмник.
 В то время по радио разучивали некоторые детские и взрослые песни. Первая из них - песня из спектакля "Это не так уж просто":
"Старый задумчивый сад.
Листья о чём-то шумят.
Милое школьное здание,
первое наше свидание".
 А ещё была песня Бориса Карамышева о поезде. В это же время приехали Кира Ивановна и её сын Дима. С Димой мы познакомились в деревне Горьковское (во время деревенской баньки). И вот сейчас он приехал. Я уже лёг спать. Что делал Дима, я точно не знаю. А Белка мяукала и бегала по кухне. Было похоже, что Дима не спит, я думал, что Белка ему мешает. И я говорил ей: "Перестань плакать, не мешай Диме спать!" На какое-то время мои слова возымели действие. Потом всё повторялось сначала. Так вот и прошла ночь.
 Всё же лечение давало свои плоды. Дня три я лежал. А на четвёртый день я поправился. Этому способствовало событие, о котором я теперь и расскажу.

17. На Тарасовском озере

В воскресенье 12 июля мне стало лучше. Но всё-таки меня ещё не выпускали из дома. И всё же с самого утра начались приготовления к поездке. Отец объявил, что вся компания поедет на озеро ловить рыбу. Намекнул, что они поедут именно на рыбалку. Но мне непременно хотелось поехать вместе с ними, о чём я и сказал. Отец заметил, что я ещё не вполне поправился. Но я пустил в ход своё единственное оружие - слёзы. И отец сжалился.
 Итак, всё решилось. Поехали на озеро. На этот раз, как оказалось, мы поехали на Тарасовское озеро. Не знаю, удил ли отец рыбу. Не было никакого намёка на то, чтобы какая-то рыба была поймана. И всё же отец говорил, что поймает мне рыбку. И я его об этом спросил. Отец говорил что-то неопределённое. А потом эта тема даже не упоминалась. Но я получил возможность познакомиться с интересным предметом. Этот предмет был резиновый. Я спросил отца, что это такое. Отец сказал, что это ласты, которые используют для плавания в глубокой воде.
 Итак, рыбку не поймали. Но всё равно было хорошо. Я был доволен.
Теперь предстоят большие события. К рассказу о них я и приступаю.

18. Приезд бабушки, дедушки и дяди Миши

На следующий день после поездки на Тарасовское озеро мы выехали в Ленинград. Встали в 6 часов утра. По радио я услышал гимн Советского Союза. И это было весьма символично. Ведь приезжают бабушка, дедушка и дядя Миша. Это событие знаменательно. И, слушая гимн, я чувствовал важность этого события.
 После завтрака мы сели в автомобиль и поехали в Ленинград. Путешествие прошло без приключений.
 Конечно, мама и отец готовились к встрече бабушки, дедушки и дяди Миши. А я вёл свой обычный образ жизни: слушал радио, играл со своими игрушками. Так по радио я слушал мелодии Уругвая (таким образом, узнал о существовании ещё одного государства Латинской Америки - Уругвай). Третья латиноамериканская страна, о которой я узнал. Первой была Куба, второй - Парагвай.
 Вечером этого дня к нам приходил Сергей Ананьевич. О чём они с отцом и мамой разговаривали, я уловить не мог. Я только слышал сквозь сон его голос.
 Утром следующего дня отец поехал на вокзал встречать наших дорогих москвичей. Они приехали примерно через час. Едва дядя Миша вошёл в нашу комнату, как воскликнул: "Ишь, обои-то у вас!" Возможно, так он выразил своё отношение.
 Сегодня главный вопрос - как нам ехать на дачу: ведь мы не можем уехать все вместе в одно время. Решили, что разделимся на две группы. Отец с бабушкой едут на автомобиле. Мы же с мамой и с дедушкой едем поездом. Дядя Миша приедет на следующий день (он приехал через день).
 Пока же, в частности, слушали мои пластинки "Голоса птиц".
 И вот вечером мы с мамой и с дедушкой отправились на Финляндский вокзал. На электричке доехали до станции Рощино. А потом на "подкидыше" доехали до Горьковского. Вскоре после того как были принесены вещи, мы с дедушкой пошли гулять. Гуляли мы, в основном, в районе Железнодорожной улицы (дедушка всё время говорил: "Железнодорожная ул." - это наверно, он читал надпись).
 Довольно долго мы гуляли. Казалось, можно несколько раз обойти всё Горьковское. А я всё ещё плакал.
 В два приёма проходила наша прогулка. На какое-то время мы вернулись домой. Потом мы снова пошли на прогулку. И вот тут нам повезло: мы увидели нашу машину. Отец и бабушка приехали в Горьковское. Ну теперь мы сели в машину и поехали домой. Так началась наша совместная жизнь с бабушкой, дедушкой, а затем к нам присоединился и дядя Миша.

19. Встреча с Линником

Как всё-таки по-разному проходит пребывание бабушки и дедушки у нас на даче. Если в 1960 году они проводили время в деревне Горьковское, то теперь оказалось, что коллеги дедушки живут на даче либо в самом Горьковском, либо в его ближайших окрестностях. Так дедушка ездил в Комарово, где встречался с Николаем Александровичем Шаниным. Приходил он к Леониду Витальевичу Канторовичу.
 Но, пожалуй, самым замечательным событием, относящимся к началу пребывания бабушки, дедушки и дяди Миши, была встреча с Юрием Владимировичем Линником. Он приехал к нам 17 июля. Мы вместе пообедали. Он привёз необычный торт "Метро" - фруктовый, почти без крема.
У него был необычайно звучный голос. Я уже знал, что он академик. Но то, что он приехал к дедушке, а, значит, и к нам, свидетельствовало о том, что он всех нас уважает.
 После обеда меня отпустили. Ко мне пришёл Валерик, и мы продолжили наше общение.
 Потом сели ужинать. И вот как раз ели этот торт. Вечером Юрий Владимирович уехал. Больше я его не видел. Но отдельные упоминания о нём я слышал от дедушки. Так дедушка сказал, что Линник бывал в Индии. Впрочем, никаких конкретных событий не обсуждалось.

20. Поездка в Кобралово

На следующий день после встречи с Линником мы с мамой совершили поездку в Кобралово. Отец довёз нас до города, точнее, до Витебского вокзала.
 Когда мы вышли на Витебском вокзале, я услышал объявления о поездах. Оказалось, что с Витебского вокзала идёт поезд на Новгород. Меня это удивило. Я полагал, что этот поезд идёт, по крайней мере, по дороге на Москву (вспомним путешествие на автомобиле в 1960 году). А тут оказалось, что он идёт с Витебского вокзала. Впрочем, я ещё ничего не знал об этой дороге. Пройдут годы. И я буду считать счастливым время, когда я поеду с этого вокзала. Конечно же, это связано с поездками в город, который я считаю самым лучшим. Но это произойдёт ещё нескоро.
 А сейчас мы сели на электричку. На этой электричке мы быстро доехали до Кобралово.
 Идти на дачу к бабушке далеко. Но сейчас лето, так что солнечное тепло скрашивает этот дальний путь. Только собаки время от времени наводят тоску. Но у этих собак явно были свои обязанности. Им было не до нас. Они попискивали с явными признаками озлобления.
Во всяком случае, так вела себя одна собака. Но она не скулила. Это, скорее, был тоненький лай. Но вместе с тем она разыгрывала свой мини-спектакль в расчёте на кого-то, от кого зависела её свобода или несвобода.
 Бабушки не было. Она ездила на семинар в Москву. Поэтому мы находились в её доме и хозяйничали сами.
 Вечером приезжал Владимир Александрович. Вместе мы поужинали.
 На следующий день мы с мамой гуляли по ближайшим окрестностям.
 А вечером следующего дня приехала бабушка. Да, она была в Москве. Жила эти дни у тёти Паши. Виделась и с тётей Зиной. Вскоре её семья получит квартиру, и мы, приезжая в Москву, проведём в ней немало прекрасных часов.
 А сейчас бабушка привезла обновки. Мне она подарила ботинки. Так мы провели в Кобралово дня три. После этого уже мы вернулись в город, а потом и в Горьковское.

21. Совместная жизнь с бабушкой, дедушкой и дядей Мишей

Вернёмся теперь в Горьковское, где по-прежнему жили бабушка, дедушка и дядя Миша.
 Дедушка и в отпуске продолжал работать или, как он шутя говорил, "научничком сидеть". В такие моменты приставать к нему было нельзя.
 Именно в это время мы с дядей Мишей совершали прогулки в ближайший лес. Я продолжал играть. Он срывал мне ветку. Я же изображал автомобиль, точнее, наше путешествие из Ленинграда в Горьковское. И неважно было, что это происходило в наших краях. Важно то, что было действие и перечислялись населённые пункты, входившие в эту автодистанцию.
 Наверно, наша прогулка продолжалась часа полтора-два. После этого мы возвращались домой. К этому времени был готов обед. Было тепло, а потому мы ели на улице за столом, который сделал мой отец.
 После этого было время прослушивания радиопередач. Да, ведь бабушка, дедушка и дядя Миша привезли приёмник "Спидола". Так что можно было слушать самые различные радиопередачи. Вообще-то я слушал их и в первой половине дня. Так я слушал все детские передачи. Помнится, слушал сказку, которую читала артистка Вера Ивановна Фунтикова. Ещё помню сказку про кота, который отвлёк девочку тем, что сказал, что на улице дерутся четыре курицы, а сам съел содержимое кувшинчиков: молоко, творог, сметану и ещё потом пел: "Я поел, я попил, все кувшинчики свалил". В этом ещё одна особенность игровой деятельности котов. Она также может быть присуща и маленьким детям. Они тоже могут ввиду неорганизованной деятельности создавать беспорядок, а восстановить порядок у них попросту нет сил, либо это возможно лишь в результате жёсткого контроля со стороны взрослых.
 Потом я слышал литературную передачу по новому роману. Одного из его героев звали Савва Ильич. Но я так и не знаю, что это за роман.
 А дедушка слушал радиостанцию "BBC". Эта радиостанция вещала и на русском языке. Похоже, основное содержание передач этой радиостанции, как и "Голоса Америки", "Немецкой волны", было политическое. Но в то время это политическое содержание мало интересовало. Так что же, он там слушал? Нет, я этого не понимал. Поэтому, пока шла передача, я скучал. По "BBC" в то время передавали много музыки: записи Доменико Мадунио, Элвиса Пресли и ещё некоторых других эстрадных певцов. Вот именно это меня интересовало.
 Передачу "BBC" дедушка слушал около часа. Потом дедушка завершал дневную работу. Он считал, что вот именно это нужно делать.
 Сейчас хочется заметить, каким великолепным оратором и чтецом-декламатором был мой дедушка. Он читал бабушке. Это было окончание романа Чарлза Сноу "Возвращение домой". Затем он начал читать роман Вальтера Скотта "Кинельворд".
 Но я тоже при сём присутствовал. Наверно, ни в том, ни в другом случаях я, наверно, ничего не понял. Но мне нравились звучные имена: Лемборн, Дикки, Трессилиан и т.д.
 Читал дедушка и мне. Вначале в порядке эксперимента он прочитал рассказ Джозефа Конрада "Лагуна". Его интересовало, что я понял из прочитанного. Но я вначале пытался что-то сказать, но потом честно признался, что ничего не понял. И тогда мы перешли к чтению сказок.
 Как раз в последний наш приезд Софья Александровна подарила мне два сборника сказок - "Озорные сказки" Йозефа Лады и "Сказки братьев Гримм". "Озорные сказки" мне нравились, особенно первая - "Храбрая принцесса". Что же меня в ней привлекло? Эта сказка, по сути дела, оказалась очень близка мне. Здесь принцесса разъезжала на автомобиле, а в трактире пила кофе и ела булочки с маком. Попав в ад, работала у Люцифера, сварила кашу из рисового веника. Я даже пытался выучить её наизусть и рассказать в школе. Но мои одноклассники не пожелали эту сказку слушать. Возможно, они были к этому не подготовлены. Возможно, это связано с тем, что сказка слишком современная и не похожа на сказку в нашем понимании. Ведь этот писатель жил уже в начале XX века. Поэтому у него принцесса ездила на автомобиле, а у ведьмы был допотопный радиоприёмник.
 Другие его сказки казались мне менее выразительными. Впрочем, может быть, я ошибаюсь.
 Из сказок братьев Гримм мне особенно понравилась "Столик, накройся", "Золотой осёл" и "Дубинка в мешок".
 Пробовал дедушка мне читать роман Годфрида Келлера "Зелёный Генрих". Но опять-таки я с трудом понимал строго точный литературный текст.
 Мы и с дедушкой ходили на прогулки. Он брал меня с собой в правление, где он брился, потому что у нас тогда ещё не было электричества.
 Но однажды произошёл следующий случай. Совсем недалеко от дома я провалился в какую-то щель и, по своему обыкновению, заплакал. Дедушка отвёл меня домой. К сожалению, в дальнейшем мы с дедушкой не гуляли. А я не могу сказать, где была эта пресловутая щель. В дальнейшем я её не видел.
 Дедушка рассказывал забавные случаи, происходившие во время его прогулок. Так он однажды услышал такое высказывание одной женщины: "Всё! Или я или дача. Я поеду в Ленинград. Я найму человека, который понесёт мои вещи. Отдайте мне ребёнка". Позже мама прокомментировала: "Наверно, это из тех, кто не хочет работать на даче, а хочет только отдыхать. Таких немало". Впрочем, в том возрасте я о таких вещах додуматься не мог.
 А в другой раз он увидел, как мальчик (дедушка говорил "чишка") пытался протащить велосипед через забор. А мать увидела и говорила ему: "Серёжа, не делай этого!"
 И снова о прослушивании радио. Дядя Миша "ловил" для меня различные радиостанции, благодаря чему я мог слушать музыкальные произведения. Вспоминаю, что слушал каватину Фигаро из оперы Россини "Севильский цирюльник", первую часть второго концерта для фортепиано с оркестром С.В. Рахманинова. Дядя Миша обращал моё внимание на оперу "Кармен" (в дальнейшем мы её слушали целиком).
 Слушал я также "Рондо-токкату" А.И. Хачатуряна. Конечно, названия этих произведений я узнал позже. Но уже тогда я приблизился к ним.
 Такими были основные события, происходившие в то время, пока бабушка, дедушка и дядя Миша находились у нас на даче. Их пребывание продолжалось с половины июля до половины августа. О том, что последовало за этим, я расскажу в других разделах.

22. О том, что произошло во второй половине августа

В предыдущем разделе я рассказал о том, как проходила наша совместная жизнь с бабушкой, дедушкой и дядей Мишей. Такое её течение воспринималось как идиллия. Но эта идиллия была нарушена с появлением ещё одного человека - Андрея Глебовича Верещагина. Есть у него и вторая фамилия - немецкая - Роммельмей. Однажды я с ним уже встречался. Это было в Москве в ноябре 1963 года. Он приходил к дяде Мише. Они жарили свинину. Вероятно, они её ели.
 Похоже, у дяди Миши были планы, в которых этому человеку отводилась определённая роль. Говорили, что в августе с Андреем Глебовичем приедет шофёр Александр Моисеевич, и они вместе на машине поедут в Прибалтику. Александр Моисеевич заболел, а потому Андрей Глебович приехал один.
 А у меня в этот момент разболелся зуб. Это случается уже второй раз за лето. Конечно, пришлось ехать к стоматологу. Снова на улицу Шевченко. Там мне удалили этот зуб. И на тот момент эта история и закончилась.
 В это же время из Ростова приехала сестра Владимира Александровича, Людмила Александровна. Поэтому после завершения истории с зубом мы приехали к бабушке на Водопроводный. Здесь мы встретились с Людмилой Александровной и её невесткой. От неё я узнал, что она читает своему сыну повесть-сказку "Старик Хоттабыч". Причём услышал такие подробности, о которых даже не подозревал. Через два года я сам смог прочитать эту книгу, и тогда я об этом расскажу. А Людмилу Александровну я больше не видел.
 Дня через два после вышеописанных событий мы вернулись на дачу. Вскоре туда же приехали дядя Миша и Андрей Глебович. Но они не оставались всё время в Горьковском. Они несколько раз уезжали. Забрали с собой приёмник. Это на меня наводило скуку.
 Саша Фрадков выручил меня. Он дал на время сделанный им самим маленький приёмник. В течение двух дней я с удовольствием слушал всё подряд. Вспоминаю, что слышал песню, в которой были такие слова:
"Коло-коло-коло-кольчик,
колокольчик голубой.
Коля, Коля, Николаша,
где мы встретимся с тобой?"
 Слушал я и детские передачи - передачу-игру.
 Два дня приёмник продолжал работать. А на третий день после программы центрального радиовещания был перерыв. Я ещё не понимал, что приёмник батарейный. Я думал, что он работает точно так же, как и репродуктор, а потому держал его включённым. Возможно, батарейка была несвежая. Вдруг он перестал работать. Мне досталось от отца. Вроде бы, я испортил приёмник. Короче, батарейка "села", и надо её заменить. А я получил урок: батарейки надо экономить, хотя в настоящее время, выходит, есть только один способ сэкономить - вытащить её. Но мне это трудно, я ленюсь, а потому экономии не получается. Но это, как говорится, мои проблемы.
 Слушал я и другие передачи.
 Однако что же дядя Миша? Всё реже они с Андреем Глебовичем приезжали в Горьковское. Однажды дядя Миша объявил, что они поедут во Псков. Да, в тот день они точно не приехали.
 Это уже были последние дни пребывания бабушки, дедушки и дяди Миши у нас на даче. По всему было видно, что приближалась осень.
 20 августа бабушка, дедушка и дядя Миша уехали. Отец проводил их до вокзала. А я горько плакал. Бабушка утешала меня, говоря, что скоро я вернусь в школу, а затем приеду в Москву. Так и произойдёт. Но в тот момент я рыдал и был безутешен.
 Но потом я всё же успокоился, тем более, что были ещё события. О них я теперь и поведу рассказ.

23. Последние дни

Уехали бабушка, дедушка и дядя Миша. Оказалось, что бабушка в последний раз была у нас на даче. Дедушка ещё однажды приезжал в Горьковское, о чём речь впереди.
 А что же у нас? Прежде всего, мы ездили в Зеленогорск. Меня впервые подстригли в настоящей парикмахерской. Это было совсем не больно, так как стригли ручной машинкой. После стрижки меня подушили цветочным одеколоном. Мне этот одеколон понравился. К сожалению, сейчас многих прежних хороших одеколонов уже нет.
 А сейчас мы ели мороженое. Это было в кафе. Ели смесь кофейного и сливочного мороженого. Кофейного мороженого я больше никогда не ел.
 В тот же день мама с отцом собирались идти в клуб-сарай смотреть фильм "Развод по-итальянски". Меня же оставили на попечение Александры Александровны. Мы ходили к её знакомой Антонине Ивановне Травиной. С нами увязалась Белка. Провели у Антонины Ивановны некоторое время.
 И вот мы уже собираемся идти домой. Вдруг откуда-то появляется Тобс. Он громко лает и топочет, как конь. Белка от страха залезла на дерево. Тобс сделал вид, что скрылся. Белка уже попыталась слезть с дерева. В этот момент Тобс снова появился. Белка залезла ещё выше. Теперь она уже самостоятельно слезть с дерева не могла, а поэтому она стала жалобно мяукать. Это продолжалось довольно долго.
 Но вот пришёл отец. Он снял Белку с дерева. Но Белка всё-таки его царапнула. Наверно, от страха.
 На следующий день мы расстались с Белкой. Повезли её назад, в деревню Горьковское. Мы побывали у Лореров. Разговаривали с Клавдией Николаевной. Она сказала, что Кузю уже отправили на ферму. Забрали и Белку. Так закончилась её дачная жизнь у нас. А у меня закончилась жизнь с кошкой. В нашей жизни будет ещё три существа кошачьего рода, но, в лучшем случае, у меня был лишь теоретический интерес.

24. Перед учебным годом

29 августа мы вернулись в город. Заканчивалось моё лето. У меня были последние дни. Скоро начнётся учебный год.
 Вечером этого дня мы ездили в Автово, к тёте Ксене. Здесь мылись.
 30 августа я ещё слушал детские передачи. Они уже были на школьную тематику. Была радиопостановка "Гита идёт в школу".
В ней рассказывалась типичная история: девочка соглашалась принимать участие во всех домашних делах, но не соглашалась идти в школу, ещё не приступая к обучению. Она встретилась с мальчиком Паладом. Ему тоже предстоит идти в школу. И он сказал ей, что там очень красиво. Так они пошли в школу.
 А во второй половине дня мы поехали в нашу школу. Сейчас надо было пройти медосмотр. Всё, как будто, было в порядке.
 Мы встретились с Надеждой Николаевной. Она сказала, что у нас будут другие воспитатели - Анна Васильевна и Галина Львовна.
 Встретились мы и с Людмилой Васильевной. Спрашивал об одноклассниках. Она сказала, что Лида Малолетко приехала. А потом я узнал, что по каким-то причинам её отправили домой. Весь этот год она в школе не появлялась.
 Видел я одного из учащихся параллельного класса. Впоследствии именно он будет антигероем нашей школы. Но об этом речь впереди.
 Всего один день оставался до начала нового учебного года. В этот день я ещё придавался вольной жизни.
 Я был у нашего соседа Бориса Ивановича Иванова. У него была радиола "Минск" и несколько пластинок. Это были пластинки из серии "От мелодии к мелодии" - итальянская эстрада - Клаудио Вилла, Доменико Мадунио; югославский певец Джордже Марьяновича ("Маленькая девочка").
 Так закончилось лето 1964 года. Со следующего дня я начал свою учёбу в первом классе. К рассказу о ней я теперь и приступаю.