Надстройка по Марксу или всё же секс?

       Жена  звала его Пингвинчиком,  она была у него то ли третья, то ли четвертая, этого  Саша и сам сейчас не помнил, обладая привычкой жениться,  как и заводить детей,  и потому сколько у него их было,  этих детей, тоже не помнил, а уже кто и от какого брака, от какой жены по счету, тем более.

      Тем не менее та, что называла его Пингвинчиком,  не одарила 50-летнего Сашу потомством, хотя ему очень хотелось,  не потому что детей очень любил, а потому что привык ими обзаводиться, как и жениться.

      Но в этот раз так не вышло и он довольствовался тем, что Пингвин, хотя вовсе и не похож был внешне  на эту важную и  смешную одновременно птицу. Был Саша среднего роста, лысоват и на голове его даже чубчик из остатка волос  было не закрутить, чтобы хотя бы  на королевского хохлатого пингвина походил, просто остатка волос  в   достаточном количестве не было.   И являлся он к тому же обладателем огромного круглого живота. В общем, сходства с пингвином никакого, но ласковое прозвище есть.

      Но,  несмотря на такие свои возрастные изъяны, в которых ему лично виделось одно только достоинство,  любящий выпить и   покурить, не вынимая  изо рта сигареты ни на минуту   пингвин с жёлтыми, как у старой лошади, потому что  прокуренными,   зубами  к пиву любил ещё и  женщин. Не сказать, что больше жизни или больше всего на свете, так просто не получается, учитывая все его любимые пингвиньи дурные привычки, а просто нравилось Саше, не будучи  гомосексуалом, заниматься с женщинами сексом, считая его некоей надстройкой по Марксу, и без которой он теперь  никуда,    так прочно  ему в его   молодые годы в институте советском навечно вбили  в голову  учение Маркса и Энгельса про его  счастливое беззаботное коммунистическое будущее, которого так  и не состоялось, зато сексом по Марксу  Саша продолжал заниматься.

      —   Это как утром зубы почистить.

      Всё объяснял  свои идеологические, а на самом деле сексуальные  пристрастия жёлтозубый пингвин, как правило, закуривая в этот момент очередную сигарету, после которой наверное, можно будет, если не сексом заняться, то почистить пожелтевшие от никотина зубы  точно,  хотя толку от этого, от чистки зубов, не было уже давно  никакого.

          Зато был толк от занятий сексом, и толк в этом Саша знал, так он сам во всяком случае считал,  и потому искал всякий раз случай совершить утренний ритуал,  почти по Марксу почистить зубы, занявшись с очередной женщиной любовью, некоторые из которых и становились на время сашиными жёнами, а потом наступало время, и он снова пускался на поиски той   марксовской надстройки, уже будучи неудовлетворённым имеющейся, просто эта надстройка вынужденно теперь выполняла обязанности жены, матери и хозяйки по кухне,  вставая  ни свет ни заря, и время утреннего подъёма у них не совпадало, и  по сей причине зубы тоже не получалось у Саши почистить в том виде, в  каком  он это привык делать, то есть  заняться сексом.  И  потому он реально и  по настоящему только чистил свои лошадиные жёлтые зубы пингвина, мечтая при этом совсем  об ином,   и одновременно руководствуясь экономическими теориями Маркса, искал для себя новую  надстройку.



                ***
    
         В сером сыром мраке утреннего  туманного ненастья  долго  и нудно- дребезжаще звенел будильник, всё  больше и больше распаляясь в нарастающих звуках, пока   спустившая на пол босые  ноги, чтобы надеть  тапочки,  женщина впопыхах не выключила его.    А тем временем,    в другой комнате не звенел будильник, но  так же громко разорялись в клетке  проснувшиеся попугаи, молчаливые рыбы суетились, плавая туда и обратно за мутным стеклом аквариума в ожидании утреннего кормления,  маленькая лохматая  Чуча робко потявкивала из-под кровати, вот    ей-то совсем не хотелось просыпаться, как и полноватый мужчина,  который лежал на этой кровати и только сонно  переворачивался  с  одного бока на другой,  даже  не разбуженный всей этой происходящей какофонией звуков, не желал  покидать свои сны,  и потому на законных основаниях продолжал громко храпеть.


        Его утро  обычно  начиналось  гораздо позже, когда дом пустел, что значит жена,  торопясь и опаздывая на работу, захлопывала за собой массивную  входную  дверь, только тогда Саша,   лениво потягиваясь и начинал уже свой  день, а не утро,  ибо вставал он всё же в полдень, а не сразу после ухода жены.  Он мог себе позволить такое, ведь он давно и  долго  работал  free lance, делая на  дому переводы с французского  на русский и обратно.

        Наконец, все же  сонно приоткрыв отяжелевшие и слегка опухшие  после долгого сна веки,  Саша нехотя   потянулся к тумбочке, на которой лежали его очки в роговой оправе.

       После долгих раздумий, пошатавшись по квартире в надетом на голое тело  мятом халате,  сварил  себе чашечку кофе,  следом лениво  закурив  свою первую   сигарету, тут же почувствовал  себя  сибаритом.   Пингвинчик, а это был он, любитель секса, как надстройки по Марксу, тоскливо    кинул грустный  взгляд на стоящий огромный стационарный компьютер и задумался.

       Он был уже давно и прочно женат, ну и что, что по четвёртому разу, это не отменяло всей прочности его брачных уз,  свои предыдущие три  брака вместе с узами и  со  множеством детей и внуков,   он так же  давно оставил  в глубоком  прошлом,  а было-то ему не  всего-то, а уже   57, что называется, вот-вот и прощай молодость, поэтому он в задумчивости продолжал рассматривать   эту адову машину, к которой, собственно,  не знал как подступиться, будучи чуть ли не со школы или даже с рождения  гуманитарием.

      Всё так же со страхом взирая  на компьютерное  железо, размышляя о своей жизни и о прожитых годах,    понимал, что чувства со временем его,   как-то притупились, четвертая жена приелась,  нет-нет, он  при этом продолжал   любить своих близких, но   считая, что нормальный секс для нормального человека просто необходим,  что   это, как побриться, почистить зубы или  принять душ... и, вообще,  что секс, это та самая  база, надстройка по Марксу, остальное просто фантазии, он   всё  же  решился.

        С трудом  втиснув свой большое пингвинье тело в компьютерное крутящееся  кресло, предусмотрительно заготовив  несколько пачек сигарет, которые  лежали рядом с ним на столе,  и куда он чаще протягивал руки,  чем к компьютеру,  стал в большом количестве строчить письма незнакомым женщинам   с сайта знакомств, на котором помог ему зарегистрироваться старший  сын Роман,  от первого брака, недолюбливающий свою третью мачеху, да и чего бы это, с чего он должен был любить всех женщин  отца, пусть и его законных жён,  к тому же он не был столь  любвеобильным, как папа,  и не штудировал Маркса с Энгельсом,   а Саша,  знакомясь с этими женщинами, будучи не просто честным, а более, чем  откровенным,  всегда знакомство  начинал  с одной и той же фразы «Ваше отношение к женатым? », то есть совершенно не скрывал наличие супруги и просто своего  многочисленного семейства, включая  всю имеющуюся у него  живность вместе с орущими  попугаями, молчащими  рыбами и  собакой Чучей.

        Неожиданно какая-то претендентка на надстройку по Марксу,  ответила ему,  что они, то есть, женатики,  тоже люди. Ему просто феерически повезло, этому женатому Пингвинчику, он это сознавал, потому что другие посетительницы  этого сайта резко негативно относились к женатым, попросту говоря,  не искали, как он, надстройки по Марксу.

      На радостях завязалась бурная переписка, Пингвинчик Саша    не знал  и даже не догадывался, что   его новая знакомая,  его  кандидатка на надстройку по Марксу,  на тот момент просто так же, как и  он, не  постоянно, но временно  обладала большим количеством свободного времени, и сидела тут от нечего делать,  но вовсе не искала каких-то отношений,  а тем  более,  интимного характера.

        Но Саша,  совершенно не зная деталей этого дела,  настолько воодушевился, что уже через короткий промежуток времени,  начал своей надстройке  попросту признаваться в любви, почему-то совсем позабыв, что точно так же относится и  к своей жене, то есть искренне любит своих близких.

       А надстройка по Марксу, ещё  будучи только  кандидатом на этот статус,   которую, как не странно  звали Ирина, а не Карл и  даже не Фридрих,  и вот этот  не Карл и не Фридрих,  наслаждаясь имеющимся у любителя надстроек чувством юмора,  прекрасно проводила время в интернете, получая удовольствие от общения с женатым  Пингвином.
 
        За время переписки, будущая  надстройка успела   узнать   много интересных подробностей из  жизни своего женатого кавалера.    Его рассказ  о том, как студентом  его забрали на военной кафедре в армию, куда он вошёл длинноволосым юношей, и где его просто напросто обрили под ноль, а потом,  когда срок его кратковременной службы окончился, то брить уже было нечего, потому что его голова,  ещё молодого человека,  напоминала теперь лысый глобус, чему он, впрочем, не очень расстраивался, этот рассказ вызвал просто бурный восторг  у его интернет собеседницы, она долго смеялась на другом  конце интернет  пространства.
Разоткровенничавшись, Пингвин поделился тем,  что  в молодые годы очень переживал за политику и происходящее в стране, но,  повзрослев, что значит, поумнев,   решил, что на очередной митинг, на очередной площади ходить не будет, да пусть они хоть перегрызут друг-друга, не хочет  он участвовать в этой вакханалии, хоть  и прекрасно видит, что происходит, у  него-де больное сердце, а пожить он ещё  хочет. Ведь успел дожить только до 57 и все надстройки марксовские   не опробовал ещё, подумал он про себя, но ничего такого не сказал кандидатке,  постеснялся.


       Это весёлое, а главное, такое многообещающее  общение,  так воодушевило Сашу,  что он почти  сходу дал не только свой номер телефона, но и  в подробностях написал свой домашний адрес, уже  смело и не стесняясь  прибавив  "Я  не хочу тебя потерять!"


       С утра, все же научившись кое-как пользоваться компьютером, у него же  теперь появился стимул,  сидя  в домашних  тапочках, на  босу  ногу и в халате,  надетом на  голое тело, писал о своих увиденных в бесконечной, непрекращающейся  ночи снах, о том, как 30 лет назад работал по распределению школьным учителем русского языка и литературы, добавляя, что это были его  самые яркие  воспоминания, не просто яркие, а   просто жуть!

           С каждым днём любитель надстроек по Марксу  все больше и больше проникался к своей неожиданной собеседнице, она же к тому же была кандидаткой на ту должность, ради которой он и общался сейчас с ней, забыв спросить у неё  о её отношении к Марксу и  Энгельсу и к  их учению,  но,    заявляя, почти разделяя с ней общую  точку зрения,  хоть тут, если не в учении Маркса,  что есть тупые, а есть ещё тупее, а есть просто втупчивые.  Но она-то не из них, всё больше заверял  лично  себя Саша и в то же время  с сомнением поглядывал  на самого  себя.  И вообще-то он редко видит сны, но, если, что и приснится, то какая-то гадость, а хочется чего-то возвышенного.

          Не желая расстраивать столь умную женщину, рассказывал, что делает переводы всяких технических текстов, но она-то, наверное, хотела бы, попутно догадывался  он,  чтобы он переводил Данте Алигьери  или Петрарку, но узнав, что и Ирина не всегда занималась в жизни тем, чем хотела, понимал, что женщина всё больше   начинает ему  нравиться,  у них столько общего, авось  всё  это   это к чему-то,  да приведёт, к той любимой им надстройке по Марксу, а может,  даже и к чему-то большему,  ведь он  был женат четвёртый раз, и срок его женатости подходил  к концу,  так во всяком случае бывало  и в предыдущих  разах  его семейной жизни.
 
        "А почему бы и нет",—  с некоторой робостью  думал  про себя Саша, вообще не видя  ни разу  в глаза этой будущей   надстройки, и только зная о её  существовании у себя в компьютере,  который всё  же стоял в его комнате и в его квартире, а это что-то да значило.

          А иначе, чего это  она, эта Ирина,  становилась вот прямо  сейчас и  прямо у него  на глазах,   для него уже  просто желанной женщиной, о чем он, конечно же, помня о своих истинных и изначальных   целях,  не преминул ей доложить:

        "Я так хочу тебя!" —   с трудом, с трудом, потому что вообще, не был на короткой ноге с компьютером, и потому с трудом  выбил он это  признание   с помощью клавиатуры, и уже совсем забывшись,  чуть не приписал, “Моя надстройка” больше  всё же   ратуя за это, за надстройку, чем за что-то иное, что-то  возвышенное. Что вообще, может быть выше надстройки, она же и так уже над-стройка.

             Но так как Ирина не была всё же  его надстройкой, оставаясь для него пока только  желанной надстройкой по Марксу, то ничего не оставалось, как общаться дальше, ведь истинной  цели общения Ирины он  не знал,  она ему так и  не сказала,  а сам  он спросить побоялся, тем  более, что будучи только кандидаткой на так желаемый им статус,  она  не очень-то  торопилась выполнить его желание, а только  смеялась и шутила, придумывая в ответ,  разные   истории из своей жизни.

 
       Через некоторое время, она уже казалась ему просто обалденной женщиной, и он,  даже позабыв  в тот момент   про надстройку, написал ей о том, что   готов   любить её   долго, всю оставшуюся жизнь, ту, которая у него осталась  после 4-х браков и его состоявшегося 57- летия.

 
        Продолжал травить всевозможные анекдоты,  ибо  ничего  другого  не оставалось,  других таких же весёлых и вообще  никаких  кандидаток на марковскую надстройку любитель философского  учения  Маркса  и Энгельса  на этом сайте так  и не нашёл, и потому каждый раз   прибавлял,  что вся жизнь, это шутка, проживёшь и не заметишь.

            Вот и не заметил Саша,  как быстро  пролетело время, то самое,  которое он общался с Ирой,  пролетело в   ожидании  и в  нелепых  надеждах  всё же в реальности  увидеться с   понравившейся ему весёлой женщиной,  причём настолько понравившейся,  что он даже скучал без неё, когда она не выходила на связь. И он не оставлял, конечно же,  надежды на то, что она  из статуса кандидата на надстройку перейдёт  всё же в действующую надстройку по Марксу.


         Однажды, когда та  пропала из  сети дня на три,   он уже не просто  грустил, он сходил с ума, рвал на своей лысой голове давно несуществующие  волосы,  и  всё в возмущении   писал ей, уповая на то,  что ответит ему  его надстройка,  уже делая конкретные  предположения,  что наверняка  она его разлюбила,  ни разу  не слыша намёка  на подобные обоюдные  чувства с её  стороны.


          Он заигрался, этот   Пингвин и любитель надстроек, причём настолько,  что уже и сам забыл, кем является —    любителем  настроек по Марксу,  а проще выражаясь  секса, и больше по большому счету никем, во всяком случае в этой ситуации.


     И потому, так как терять было больше нечего,   он жаловался    на то,  как же   ему  плохо на душе,  но и не забывая ещё о своём чувстве  юмора, добавлял, что поскольку на голове его   волос не осталось, то он  вынужден   рвать  на себе бороду и дрыгаться  в истерике по поводу смерти вождя северной Кореи.

           —    Не представляю себе, как жить дальше! Жизнь кончена.

     Всё стенал он на другом конце телефонного  провода, в это раз они всё же созвонились, вернее это  Ирина позвонила ему, чтобы послушать предположения этой  Кассандры с сайта знакомств, которая уже почти плакала,  жалостливо всё  вопрошая у самой себя:

 
         —  А вдруг с нашим национальным лидером что-то случится? Господи помилуй! Ведь Глоба предсказывал конец света!

 
            Постепенно вылезали  на свет, не только разные смешные и не очень   истории  из его жизни,  но и то, что он, будучи гуманитарием,  был  совершенно не в ладах с техникой, не только с адовой машиной под названием компьютер, но и  не  дружен  с мобильным телефоном и потому-то и   не смог  позвонить Ирине, потом уже  наконец, сдавшись, признался в  своей неграмотности и попросил её  самой позвонить ему.


         Но,   как оказалось и  это было ещё  не всё, техническая  неграмотность Саши.

 
         Как-то в  очередном своём послании с какого-то перепоя он  вдруг подписался,  обозвав себя Пингвинчиком, тем именем которым называла его законная, хоть и  четвертая  жена. Ирина решила не отставать и    назвала   Пингвина, совершившего каминг- аут,   хохлатым  и королевским.


        А перед Новым годом этот хохлатый Пингвин, сначала неожиданно пропал,  потом вдруг объявился снова  и заявил,   что   нажрался ещё до Нового года с друзьями. Потом ему  было,  по его же словам,  мягко говоря, не очень хорошо.  Но    описывать подробности своего  мягко говоря не лучшего состояния  ужравшийся Пингвин не захотел, он,  этот,  как выяснилось,  любитель не просто  выпить,  а  накатить, только  добавил, что  в реальной жизни все прекрасней.

 
      —   Такое счастье реанимироваться и снова ощутить себя частицей Вселенной!

       Кричал в трубку ещё пьяный, а не с похмелья,   Пингвин, может и  хохлатый,  но вовсе не королевой, по  королевски он,  как выяснилось, только   пил и не только пиво, хотя его он очень даже  уважал.

 
      —    И  пусть микроскопической, но все-таки частью огромной Вселенной. 

      Всё поэтично, он же был гуманитарий почти с  рождения, а больше патетично- пафосно   расписывался в подробностях своего  пьянства бухой переводчик с французского  Саша.

        В общем, всё  происходящее походило  уже   на то,  будто  он, любитель марксовских надстроек,   не просто знаком, а    живёт вместе с Ириной, своей кандидаткой,   и   будто это она и есть его настоящая, не бывшая,  жена, потому что он откровенно   делился с ней   своими проблемами по здоровью,   в подробностях описывал своё недовольство своими многочисленными детьми, которых,  между тем,   очень любил, как и ту жену, с которой был расписан, а не только представлял,  что она его законная половина. Всё было, как в настоящей семье, только не велось ещё   совместного хозяйства, где все было пополам и  марксовские  надстройки они тоже могли бы поделить на два.

          Периодически у него пропадала их переписка,  и  Ира копировала у себя и присылала ему заново, иногда  он делал очередные попытки набрать её  номер, но ничего из этого у него не получалось,  техника по прежнему  не хотела ему  подчиняться.

       Зато, как случайно и неожиданно выяснилось, супруга Саши со всем этим запросто справлялась, потому что однажды, когда он  не сумел   выключить то, что  так и не смог освоить, называемое им адовой машиной,  Ирина получила  письмо не от него, а от  дражайшей супруги любителя марксовских   надстроек,  за её же подписью,  подписью жены Пингвинчика, в котором та, успев пристыдить кандидатку на пост надстройки по Марксу,    вдобавок сообщила, что этот горе-переводчик, её муж,  вот уже два года, как  нигде не работает и  теперь стало понятно,   откуда у  того  было  столько свободного времени на весёлое общение на сайте знакомств, где он не просто общался,  а искал для себя   параллельно надстройку по Марксу, игнорируя наличие у себя в семейном штате  официальной  жены.


           Но так как  у Ирины-то совесть как раз-таки была чиста перед   оказавшейся случайной   соперницей, то она, выслушав кучу оправданий насчёт себя от провинившегося перед женой мужа,   продолжила столь увлекательно-юморную переписку, в которой он,   пойманный на сей раз благо   за руку, а  не за мягкое   место,  тоже  продолжал делиться всем-чем,  всё  же  считая женщину,  наверное,  уже своей второй,  одновременно и  параллельно,   женой, потому что отдельно и на официальном уровне   ей полагалось бы   быть пятой,  рассказывая  о том,  как  вчера по радио на Эхе Москвы была передача "Кейс", где  обычно обсуждаются разные нелепости, которые встречаются в других странах. Россия не обсуждается. Он слушал не сначала, поэтому не мог сказать о какой именно стране идёт речь, но там есть обычай такой, что если невеста во время бракосочетания в церкви подойдёт к алтарю без трусиков, то брак будет долгим и счастливым. У них это традиция. Один из священнослужителей, видимо укушенный Жириновским,  —   продолжал начатый рассказ  Саша уже приправляя его   своими комментариями,  —   внёс требование запретить венчание в священном храме Господа без трусиков, и, если трусиков нет, то в храм не пускать и штрафовать. При этом тут же возник вопрос: а кто будет проверять наличие трусиков? Родилась дискуссия. Одна из дам заметила, что мужчины этой страны настолько нетерпеливы, что все же лучше трусики снять заранее.

        —  Надеюсь ты не упала снова со стула? — Коротко  перебивал сам  себя  рассказчик,   и тут же двигался  в  своём повествовании дальше.
 
      —     Дискуссия продолжалась минут сорок, участники активно с жаром перебивали друг друга, каждый отстаивал свою правоту. Не хватало только Жириновского. Он бы точно натянул себе на голову женские трусики и прокричал бы что-нибудь про российские сапоги в Индийском океане!

        В общем,  Саша,  как всегда пребывал,  в ударе, чем всё  же и  сподвиг Ирину согласиться  на  встречу с  ним, несмотря на его наличествующий  гражданский   статус.

               
                ***

      Притащился горе-семьянин на долгожданное свидание без обещанного букета роз, в надетых штанах,  будто натянутые трико на Наполеоне,  только    совершенно замусоленное, чем сильно напомнил реального пингвина, не смотря на то, что фрак чёрного цвета на нем отсутствовал, что не отменяло его сходства с этой важной птицей, так же важно предложил распить принесённую с собой пластмассовую  двухлитровую бутылку пива в ближайшем кафе и почему-то  совсем не весело и не  по пигвиньи, а тоскливо и грустно, по собачьи, глядя на свою надстройку, которая так и не сменила статус кандидатки, на так  им желаемый действующий,  видно все же не была она поклонницей ни Маркса и ни Энгельса,  и всё же понимая, что это его последний шанс,  пытался очаровывать и дальше  своим чувством юмора любезно  согласившуюся на  свидание  с ним женщину, которую он так не хотел потерять.  Но всегдашнее его чувство юмора  теперь почему-то выглядело как-то жалко и неубедительно.  Да и потом, он ведь  только-только   вдруг узнал, что самая большая шутка в его жизни  состоялась именно сейчас, потому что, как выяснилось,  той базы, надстройки по Марксу,  никто оказывается ни  строить и  ни надстраивать  вместе с ним не собирался, тем  более, что и время у кого-то свободное закончилось, а он Саша, любитель левого секса, который он величал марксовской надстройкой, не зря же Маркс с Энгельсом были сторонниками именно   левых идей социализма, может спокойно  продолжить строительство так и не воплощённых в жизнь  идей коммунизма, сидя на сайте знакомств, где, может быть,  а кто его знает, кто-то всё же захочет  разделить с ним его левые взгляды с уклоном в сексуальную политику поведения, в ту самую  надстройку всё  по тому же Марксу, когда он снова сможет подписаться  “твой Пингвинчик”, а в ответ ему припишут  ласковое “хохлатый  и королевский”, хотя сейчас он по королевски совсем не выглядел,   оставаясь лысым и даже не хохлатым, но всё же  пингвином.

30.10.2021г
Марина Леванте