Кровные братья или кто ты, Дедушка Мороз?

   
               
     Зимнее морозное утро. В электричке тепло и комфортно.
     По инициативе «вечного путешественника»,-коллеги по хору Сергея Михайловича Петрова, отправились на экскурсию в Сергиев Посад. Самостоятельно.
В Подмосковье я- считанные месяцы, и хотел объять необъятное своей дорогой столицы, зная сколько в ней достопримечательностей. Жизни не хватит всё увидеть и узнать.
         Третьим с нами едет тихий и сегодня спокойный, Виталий Леонтьевич. Он-выше нас по росту, моложе, худощав, подтянут, задумчив. Кудряшки его седых волос устроили хоровод на полянке, истоптанной мыслями. Обычно это-веселый и коммуникабельный человек, который найдёт темы для разговора и внесёт особый колорит в беседу на любую тему.
      Время летит быстро. Цель обозначила горизонты.
За окном мелькают чудесные картины Подмосковья: парки с девственной природой, бережно охраняемой потомками, высотные здания, платфоры остановок и величественные купола церквей, отливающие позолотой.
                Не успели мы войти на территорию парка, что внутри храмовых строений Сергиева Посада, как Виталий Леонтьевич сменил свой повседневный прикид и облачился в костюм Деда Мороза.
        -Новогодние-то праздники давно отплесали, и твой двойник давно где-нибудь почивает? -задаю ему вопрос.
        -Да вы его совсем не знаете,-  отвечает Сергей Михайлович, невысокого роста чернявый с проседью, шустрый и улыбчивый, - его Дед Мороз вечен: зима это иль лето, для него не имеет значения.
        Больше вопросов я не задавал, а просто наблюдал за удивительными, для меня необычными представлениями «Деда Мороза».
        Вот идёт парочка влюблённых. Он перед ними раскланивается, поздравляет с прошедшим Новым годом и осыпает бриллиантами ласковых и нежных эпитетов, на которые не реагировать невозможно.
        Те остановились, ответили взаимностью и на невидимых крыльях озарения, радостные и счастливые, бросились обнимать и благодарить незнакомого «Деда».
             В этот день у Виталия Леонтьевича было немало встреч с людьми, к которым он находил нужные нестандартные слова будь то это жети, молодёжь или пожилые.
И я подумал:
-А смог ли бы я так?
И сам себе ответил:
-Вряд ли! Для этого надо иметь немалые актёрские данные, недюжинную эрудицию и, наконец, морально-волевые качества, которых точно во мне не достаёт. Да и я впервые в жизни встречаю Деда Мороза на все времена года!
Я не увидел ни одного скептика, кто бы прошёл мимо, не отреагировав на такую человеческую словоохотливость, открытость и обаяние.
                Виталий Леонтьевич тот человек, который как бы не принадлежит себе, его дела и поступки –это широта души простого русского человека, рождённого нести свет и добро, отчасти похожего на Чацкого из комедии Грибоедова или Гришу Добросклонова из поэмы Некрасова, не литературного, а нового времени.
     Он- активный участник многих общественных мероприятий, будь коллектив бального танца или хора русской песни, куда он никогда не приходит с пустыми руками. В его вещевом заплечном мешке обязательно припасены конфеты, фрукты, овощи или дары леса.
                Его стихия-просторы лесных угодий, в которых собирает грибы, ягоды, и не скопидомничает, а выставляет на стол для всех или вручает каждому поочерёдно.
                Иногда своими шутками доставляет неудобства строгому руководителю хора. Но во время выступлений- это ответственный и собранный, оказывается нужным и незаменимым.  Онтна глазах преображается и показывает русскую удаль, задор и темперамент то, что требует ситуация артиста.
      В период зимних торжеств -это первый истинный Дедушка Мороз!
      Когда эпидемия ковида стала удерживать нас в четырёх стенах, Виталий Леонтьевич предложил мне организовать путешествия на двоих в лес за грибами, или пешие экскурсии по историческим заповедникам.
 Подмосковье будто ждало нас, раскрывая свои обьятия. Осень устилала бархатные дорожки, озерная гладь отливала атласом, неторопливые речки звали испить волицы. Жизнь наполнилась иным мироощущением и жаждой бытия. Хотелось петь вместе с солнечными лучами, просеивающими сквозь ветки свет и тепло.
Задолго до этого мы вовремя обезопасили себя, сделав прививки «Спутником». 
                Жизнь для нашего Деда Мороза не была столь радужной, как осенний день и складывалась, что меха гармошки. Особых «университетов» не заканчивал. Получил среднее образование, пошел работать. Таксовал, был разнорабочим. Увлекался спортом, а после армии его захватил азарт путешествий на велосипеде, начиная с Подмосковья до Ленинграда, Сочи и Урала. Попадал и в передряги, когда однажды, потеряв ориентир, заехал в приграничную зону, где и был задержан. После нескольких часов разбирательств и выяснения личности, продолжил свой путь. По армейской специальности работал электронщиком на закрытом оборонном предприятии.
     Юношеская любовь захватила его как кормчего на судне певца Бояна во время шторма.
                Чрезмерная самокритичность к себе и стеснительность не позволят открыть сердце и отдать его любимой.
                Так шли годы, жар души всецело отдаёт племянникам, детям старшего брата Михаила. Может, и остался бы бобылём, когда однажды отец Леонтий Власович познакомил его с дочерью приятеля, незамужней блондинкой, учительницей начальных классов Светланой Ивановной. К тому времени обоим перевалило за тридцать.
                В течение нескольких дней организовали свадьбу в трудные девяностые годы, и с появлением детей, жизнь вошла в нужную калитку, наполнилась смыслом и приятными хлопотами.
         Отношение родного брата и сестры к нему круто изменилось. Теперь Виталий свою любовь, накопившуюся за долгие годы, посвящает жене, гордой и независимой казачке. Тут и потянулась ниточка вражды и неприятие нового человека в семье. Братья живут рядом, а отношения родных не складываются. Ненависть к свояченице переходит все границы дозволенного.
          И брат Михаил  сначала претендует на большой земельный участок, принадлежащий всем, затем устремляет свой взор на деревянный родительский дом, который по наследству перешел к младшему брату. Говорят, одно преступление сродни длинному ужу, у которого хвост с головой не в ладу. Землю старший брат, благодаря связям, отсудил, а родительский дом сжёг, когда отец с матерью пошли на вечеринку к младшему сыну. Поджог не остался незамеченным. Соседи наблюдали из окон своего дома со второго этажа, хотя это случилось поздним вечером.
Через неделю Леонтию Власовичу соседи передали эту новость.
        Отец собрал вместе семью Виталия, Михаила и пригласил свою дочь, так и не ставшей кем-либо любимой или матерью. В ней более копилось не добро, а ненависть ко всему, что окружало.         
        -Ну, сын,-обратился он к Михаилу,- расскажи все нам, как ты дошёл до этого?
       -Чего этого,-как бы непонимающе хотел отбиться старший.
       -Как ты додумался сжечь дом, построенный не твоими руками, а дедами и прадедами? Сжёг их портреты, документы и старинные намоленные иконы, как?..
       Старика начал бить озноб.
       -Не крутись, нехристь, соседи видели. Когда человек лжёт-все обходят его стороной.
       -Это не я,- извивался жгутом,-сестра поджигала, а я поливал вокруг бензином…
       - Я не стану сажать тебя в тюрьму, ты всё-таки моё создание, мерзкое, а моё,- тихо произнёс отец. -Надо было бы поступить с тобой так, как Тарас Бульба…
       В это время Леонтия Власовича хватил удар, он потерял речь. Скорая поминали, нен проронив ни слова.
                Виталию и его семье соседство брата тяготило, пришлось подыскать домик подалее, где его детям ничто бы не угрожало.
       Корысть, зависть, что моль, разъедала старшего.
       Известность «Деда Мороза» ширилась и обретала черты славы. В это время Виталий выставляет свою кандидатуру в депутаты местного Совета и среди одного учёного и трёх боссов бизнеса, выходит победителем, опередив конкурентов, набрав больше голосов. Он активно участвует в жизни поселения, помогая людям решать их насущные вопросы, и они в очередные выборы снова отдают за него свои голоса. 
       Михаила всё в жизни Виталия раздражало: его принципиальная жена, ухоженные и приветливые дети, да и сам он, «Грё…ый комик новоявленный, Иванушка -дурачок». Желчь ручьём лилась не только из уст брата Михаила, но и родственников его жены.   
    За спиною стала корячиться молва о неверности учительницы и её физическом воздействии на учеников. Жену Виталия называли женщиной лёгкого поведения, поносили словами. которые не могут войти в рамки литературного произведения. Открыто, нагло, взахлёб.
   Виталий требовал извинения, чтобы не позорить честь его жены, как передового учителя.
 Михаил обещал принародно извиниться, так как дело доходило до суда.
       Время затягивалось, развязки не видно, и Виталий пошёл к Михаилу, чтобы мирно разрешить проблему.
       Холодало, по-осеннему подмораживало. Зябкий холодный ветер и промозглость серого неба не сулили ничего доброго.
       Виталий одел тёплую рубашку, свитер, безрукавку на меху, а поверх-ватную куртку.
Михаил с шурином сгребали в копну привезённое для коз сено. Михаил орудовал вилами, его помощник -граблями. Чувствовалось, что оба уже с утра были подшофэ. Исподлобья уставились на Виталия.
     -Шо, пришёл правды добиваться?
     -Мы всё-таки родные и должны решать в своём кругу,- увещевал младший.
      - Вот сейчас твоя правда и окажется вот здесь, шут гороховый, «дедушка Мороз», шоб ты сдох!
      И брат пошёл с вилами на брата.
      Мысли о самосохранении у Виталия заработали расчётливо. Надо было как-то защититься, и Виталий с имитировал бросок кирпича, обломок которого сжимал в правой руке. Михаил чуть отклонился назад, но успел, не глядя, выкинуть вилы вперёд. . Вилы прошли по выставленной левой руке и вонзились в левый бок. Через заслон стёганной одежды вошли неглубоко, задев вскользь рёбра.
Кровь хлынула из распоротой руки.
Михаил бросил вилы и вцепился в Виталия, повалив его наземь. Виталий увернулся и оказался сверху.
Кровь заливала внизу лежащего Михаила, который, захлёбываясь, хрипел шурину: «Заколи гадёныша!».
 Виталий успокаивающе: «Давай, брат по-мирному, по-мирному».
 Шурин в это время с силой стал сдавливать граблями шею Виталия.
 Виталий терял сознание.
На шум стали сбегаться люди и разнимать дерущихся.
Все подумали, что младший брат ножом порезал старшего.
 Когда Михаил отмылся, то на нём не было ни царапины.
 С этих пор братья забыли, что когда-то были родными.