Репин

Выбралась я на выставку Репина в Париже совершенно случайно.
Меня пригласили на чествование издания 12 номера альманаха русских писателей в Париже, в котором опубликовали один из моих рассказов, и приехала я в Париж очень рано.
Напившись кофею в кафешке у вокзала, я с горечью осознала, что нужно было еще как-то провести 8 часов свободного времени, а Париж я не люблю. Не знаю почему, но выношу его как неизбежность ибо как и положено все более менее интересные и важные события, если они не во время войны или это не природные катаклизмы, они обязательно происходят в столице, а нам, провинциалам, даже добравшись до столиц такого удовольствия от созерцания чего бы то ни было, как жителям столицы, ничего не доставляет. Одно дело бродить по Елисейским полям в перерывах между выступлением в Парламенте и ужином в Латинском квартале, другое дело мчаться в поту с желанием успеть все до отъезда своего поезда, чётко рассчитывая поминутно путь от и до.
Вот и я, расчитав время до начала мероприятия, убедившись, что по любому успеваю, отправилась насладиться искусством. Тем более, что Репин в Париже и Москве видится совершенно по разному.
Одна проблема. Как и положено путешественнику, я нагружена разными разностями, и хоть вещизмом в дороге я не страдаю, вещей при мне предостаточно. Двое гусель в чехлах цвета хаки из плотной, похожей на армейскую ткани и рюкзак, набитый нотами, сменной одеждой, документами и всякой всячиной, столь необходимой с дороге.
И, как и следовало ожидать, гардероб не работал.
Со всей своей утварью мне пришлось по залам расхаживать.
Билет на Репина у меня был на 11-45, а времени 10 утра. Находившись по залам Малого Дворца, осмотрев каждый закоулок и каждый коридор, перекусив в кафе при музее, на выставке Репина я оказалась уже изрядно подуставшей. Осмотрев выставку за час я решила посмотреть её второй раз и вот тут со мной и произошла история, о которой я с удовольствием поведаю своему читателю.
Натаскавшись с рюкзаком, который к часу дня мне казался уже неподьемным, я притулила его аккуратно у диванчика, заботливо поставленного организаторами выставки у портрета Александра III. Портрет этот велик и интересен и, рассматривая его, я неожиданно, краем глаза увидела, как две женшины-смотрительницы взаволнованно обсуждают что-то. Насладившись эстетическим удовольствием созерцания монарха руки великого мастера, я подняла свой рюкзак и услышала, как дамы-смотрительеицы аж вздохнули с облегчением.
"Ух ты, что это они так переволновались, сами же гардероб не организовали".
Я ещё некоторое время рассуждала на эту тему, как вдруг увидела Её.
Галину Ивановну Мешкову, в изящном костюме серо-голубого цвета, а маске, в окружении свиты, как и положено знатной даме в любую эпоху, и переводчик Посольства РФ трудолюбиво переводила экскурсию с французского на русский.
"Вот оно что! Супруга Посла РФ в музее, а я тут с гуслями своими и рюкзаки кругом расставляю!!!" - осенило меня. Но деваться уже было некуда. Галина Ивановна со свитой пошли дальше осматривать экспозицию, а я села у портрета Глазунова, в окружении портретов меценатов и композиторов.
Голос переводчика стих в последнем зале, Госпожа Мешкова ушла и я тоже решила уходить.
В последнем зале меня привлёк последний шедевр Репина "Голгофа".
Дама-смотрительница, увидев меня, с улыбкой подошла ко мне:
- А ваши уже ушли.
И не знаю, что выдало во мне то, что я тоже русская. Может гусли, может павлопосадский платок, а может мой суворовский русский акцент, с которым я ещё на входе отметилась, покупая билет.
- Мы так и поняли, что вы безопасность у нас проверяете, - разоткровенничалась со мной служительница музея.
"Я??? Безопасность???? Проверяю??????" пронеслось у меня в голове.
- Что делать, - ответила я, - такие сокровища вам доверяем. А как у нас говорят доверяй, но проверяй. - и пошла из зала.
Вот так и формируются анекдоты про русских.