Легенда о Тонгре - 1-27...

Оглавление:

1. Насильник   
2. Спаситель   
3. Дом Хозяев неба 
4. Разброд в сердце бога   
5. Молчание генераторов   
6. «Дикуша»
7. Капитан «Сириуса» 
8. Плохие новости   
9. Маленькая богиня   
10. Рабочие будни, призрачные надежды…   
11. Снова изгнание   
12. Свадьба   
13. Самые горькие дни   
14. Истина Чёрного Неба   
15. Соперница   
16. Огненная месть   
17. Новый союзник   
18. Неожиданно близкие   
19. Хозяйка Рогатого Трона   
20. Много смертей и одно рождение   
21. Глупое сердце
22. Любовь и дружба
23. Человеческий сын
24. Время милости   
25. Неспокойный вечер
26. Ночные откровения
27. Насыщенный день
28. Сестра
29. Тайна зелёных песков
30. Повелительница земель   
31. Последствия добра   
32. Странное счастье   
33. В плену у самой себя   
34. «Ей плохо!»




1. НАСИЛЬНИК.


Дождь наконец-то прошёл. Тонгре Йона продолжала неподвижно сидеть, обхватив руками исцарапанные, измученные колени. Казалось, теперь она ко всему безразлична. Но что ей ещё оставалось?

Хватит сидеть на голых камнях Побережья! Наступила пора собирать коренья грей-травы, разжечь маленький костерок и наслаждаться ароматным, опьяняющим дымом. Однако, не хотелось даже этого – не лежит больше душа, ни к каким священнодействиям. Всё надоело! Слипшиеся в уродливые патлы, чёрные волосы мятежно разметались по грязной, мокрой спине, усталые глаза отрешённо глядят в пустоту. Погоня всё равно вернётся! У них же просто нет выбора: или отыщут Тонгре и принесут на Суд Народа её голову с вырезанным языком и подпалёнными волосами или через 3 таор(1) такая же участь постигнет их самих.

Тонгре нисколько не жалела о своём поступке. Сейчас она, по крайней мере, не опозорена перед людьми. Да! Её обязаны убить, ибо всякий, нарушивший Запрет Чистой Крови, осквернён, а, значит, опасен для других. Её боятся, ненавидят, желают её смерти, но, во всяком случае, не презирают. Она ослушалась и, не дождавшись приговора, ушла сама. Смерть женщине родившей грешницу! Бесчестие династии Йона искупится только кровью!

Мать Тонгре добровольно и вполне сознательно способствовала побегу, чтобы девушке избежать прелюдного поругания. Жене Великого воина и Повелителя Земель не страшна была никакая казнь!

Побег от Суда Шести Великих(2), который совершила Тонгре – преступление ужасное, граничащее со святотатством, но изгнание из Становища – более унизительно. Тем паче беднягу выбросили бы в лесную глушь нагишом и совершенно безоружную. Теперь уже всё давно решено и отступать некуда. Для себя Тонгре уже давно определила – лучше смерть, чем позор.

В конце концов, за поясом у неё два длинных обоюдоострых ножа, за спиной – кареот(3), а в груди отчаянное сердце. Длительное выживание в диких лесах Побережья не под силу в одиночку даже сильному выносливому мужчине – так что багаж у маленькой беглянки невелик, да что поделаешь….

За прошедшие 3 таор(4) Тонгре повезло, увела судьба от острых зубов, длинных когтей и кривых рогов. Впрочем, это не странно – в разгаре Время Небесной Воды, никакие хищники и миролюбивые звери не выйдут из чащоб к Озеру на водопой, ведь в лесах разлились и переполнились до краёв заболоченные водоёмы, разбухли маленькие речушки. Слава Хозяевам Неба, что не обитает в этих краях самый страшный хищник Бото, саблезубый ящер, душащий жертву длинным, скользким хвостом.

Тонгре наконец-то очнулась от оцепенения, потянувшись и расправив не по-девичьи широкие плечи, осмотрелась. Вокруг неподвижная нежно-зелёная гладь Озера, узкий каменистый пляж и нечастый прибрежный лесок неприхотливых деревьев, спускающийся почти к самой воде. Делать нечего – наступал час оббо – время курения грей-травы, и пока он длится, никто не угрожает нашей беглянке.

Час оббо священен, курить грей-траву предписано всем совершеннолетним, прошедшим обряд посвящения сато-хо-тере(5)и её преследователи, наверняка, сейчас тоже расположились жечь ритуальные коренья. Тонгре, промокшая насквозь, ёжилась от холода. Хорошо, что всё это не надолго: тёплые лучи Светила быстро высушат и согреют. Грей-трава росла в округе повсюду, стоит копнуть землю под хилым, белёсым стеблем, достать корявый, сухой корешок.

Корешки, а были они синего цвета, предназначаются для растирания, затем их поджигают и вдыхают приятный дурманящий дым. Через 2 хаор(6)после совершеннолетия разрешалось набивать этим тёртым порошком короткие костяные трубки, чтобы дым доходил «до самого сердца». Последнее условие не обязательно, не хочешь просто подпали и нюхай, только для касты Жрецов(7) считалось зазорным курить грей-траву без трубки. Тонгре умела и делала по-разному. Но ритуал держала исправно. Пока шёл процесс сбора и обработки корешков камни пляжа успели просохнуть, вполне можно было расположиться на любом из них и начать священнодействие.

Тонгре именно так и поступила, вернулась из зарослей на Побережье, добыла огонь. Нехитрое приспособление для этого любой человек народа Сато, представительницей которого являлась наша маленькая беглянка, носит на поясе с оружием, неподалёку от правого ножа, в маленьком кожаном мешочке. Мешочек этот должен быть плотным и абсолютно непроницаемым для воды, а потому изготовлялся из самой крепкой кожи степной змеи Сахон. Тонгре, не мешкая, приступила к обряду. Душистые клубы синеватого дымка поползли над поверхностью Озера и наша юная героиня, а было ей всего 15 сеор(8), медленно, но верно погружалась в мечты и воспоминанья…

А началось всё вот как. Дочь Великого Воина и Повелителя земель Брасо Йона, представительница второй высшей Касты(9) осмелилась запятнать себя непозволительной связью с молодым рабом(10) по имени Кустве.

Этот безусый юнец, 16 сеор(11) ему было не больше, был захвачен в плен во время последней битвы с народом Диро(12), вспыхнувшей из-за охотничьих угодий у Поющей реки. Для людей Сато – это была «война за мясо», а гадатели Диро утверждали, что Поющая река для них мать и сестра, и все земли вокруг неё должны принадлежать только им. Диро ту, священную для них войну проиграли, вожделенная земля досталось Сато, и в плен было уведено 76 воинов и 126 мирных жителей Диро, в том числе и юный, неопытный Кустве.

Тонгре осознавала, чем грозят их отношения им обоим, но, будучи своевольной и неосмотрительной, не хотела их прекращать. Кустве так или иначе нечего было терять, не сегодня – завтра он обречён на принесение в жертву. Не сказать, чтобы Тонгре полюбила несчастного юношу, скорее просто пожалела, тем более он был красив по её понятиям. Долго утаивать их преступную дружбу не удалось, 2 моа(13)не прошло с тех пор, как Дочь Повелителя Земель первый раз увела своего домашнего слугу Кустве в Рощу Голубого камня.

Обычаи народов Святого Озера(14) жестоко карали подобный проступок, ведь не только запрещались любовные связи рабов и свободных, но и связи между представителями низших и высших Каст. Жрецы, Воины и Кузнецы могли вступать в брак и в связь только между собой. При том Жрецы могли общаться только между собой и с Воинами. Воины – со Жрецами, между собой и с Кузнецами, Кузнецы – между собой и с Воинами, со Жрецами могли вступать в брак только старшие дочери двух знатных родов Кузнецов. Мужчины Кузнецы никогда не имели права связывать себя с женщинами из Касты Жрецов.

Люди из трёх низших каст – Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы свободно общались и заключали браки между собой, но никак не могли связать себя с представителями высших каст. Исключение составляли лишь девушки-сироты из касты Камнерезов, которые могли быть взяты на воспитание в семью Кузнецов, и переходили в их касту, получая при этом все полагающиеся права.

Что же качается рабов, стоящих ниже всех каст, то только бедные или больные мужчины касты Рыболовов после 2 хаор (144 дня) безрыбного поста, питаясь водой и плодами дерева разх, могли взять в жёны рабыню. Выйти замуж за раба, для женщины Рыболовов тоже было возможным, но это означало самой добровольно уйти в рабство.

Во всех остальных случаях действовал Великий Запрет Чистой Крови, нарушив который представители каст свободных обрекались на позорное изгнание, к которому и должна была быть приговорена Тонгре, рабам же всегда в таких случаях была уготована жестокая ритуальная смерть.

Было конечно и исключение, некотрых рабынь Жрецы имели право сделать своими наложницами, совершив над ними обряд «сотворения имени», но только Жрецы, но никак не другие Касты. Этих женщин потом невозможно было обменять на что-либо, а только дарить друг другу – Жрецы Жрецам. Они помогали по дому, но грязные работы выполнять не могли. Их положение было выше, чем у рабов и рабынь обыкновенных, но их дети становились всё равно простыми рабами, а самих их тоже могли принести в жертву.

О чём же думала Тонгре, сойдясь с «достойным жертвенного ножа пленником»? А ни о чём….

Своевольная по нраву и по праву рождения не приученная к большим ограничениям восьмая дочь(15) Повелителя земель не подвержена была той уйме Запретов, которую обязаны были соблюдать, первые его шестеро детей, а вот привилегий и прав было не меньше. Она могла стать женщиной-воином, что было недоступно для первых шести дочерей(16). У Тонгре было две старших сестры, и они могли стать только жёнами и матерями либо, если боги не дали бы семью, – шить для жрецов ритуальные шкуры.

Было у неё также пять старших братьев-воинов: Тахо, Наммо, Жето, Харо и Бавро, младший брат Берро, лишь готовящийся стать воином, и самый младший брат Черо, сын Брасо Йона и «временной жены», взятой в дом, согласно обычаю, лишь на Великие дни Сеора(17), зачатый в этот священный праздник. Черо не считался сыном династии Йона, он – сын Светила и пожизненный служитель Лесного Храма, не имеющий правда, прав стать Жрецом, но чревовещания и гадания по воде всегда смогли бы неплохо прокормить его. На этом фоне проступок Тонгре выглядел ещё более гадливо, сестра святого человека (почти Жреца) покусилась на волю Хозяев неба!

Теперь Тонгре принялась нарушать Запрет за Запретом. А что ей терять? Спасаясь от погони, она пряталась под водой. И это сейчас, во Время Небесной Воды, когда человеческое тело считается греховным, а вода священной! В эти дни только Рыболовы могли входить вводу выше, чем по пояс, именно поэтому они и считались самой низшей Кастой, все остальные же могли только пить и совершать ритуальные омовения ног и лица.

Тонгре пряталась под водой, зная, что преследователи не осмелятся её там искать. Зная искусство ныряния и подводного плавания, обученная ему у Великих Жрецов Сеора и мечтая стать не Женой, а Воином, дочь Повелителя земель употребляла свои знания во грех.

Ученицей она была прилежной, будучи восьмым, а не первым из шести детей, она имела право учиться всему – воевать, осваивать жреческие искусства, правда без права стать Жрицей, не выйдя замуж за Жреца, изучать кузнечное дело тоже могла и охотиться (охота – мирное занятие воинов) – для своего удовольствия. Камнерезное дело, скотоводство и рыбная ловля для Дочери Повелителя земель были занятиями непрестижными, и потому она их осваивать не хотела, кузнечное дело, впрочем, тоже не любила, ограничившись жреческими науками, военными штудиями и охотой. В жреческих «штучках» преуспела изрядно, прошла 5 из 6 ученических ступеней, получив право помогать при жертвоприношениях, три раза вместо одного курить грей-траву, а также молиться Сеору, не снимая пояса с ножами.

Правда, Тонгре не часто пользовалась этими правами, особенно сейчас было не до трёхкратного часа оббо, требующего времени, самоуглубления и покоя. Так, не долго попасться в лапы Воинов Сеора, почти напавших на её след. Обычай предписывает один обязательный час оббо, значит, и будет один, Воины Сеора и те, наверняка, три раза грей-траву не курят, им главное поймать беглянку или они умрут сами.

Для Тонгре теперь тоже главное – жизнь, она нисколько не раскаивается в грехах, единственное, за что винила себя – гибель матери. Её сразу же, как побег Тонгре был обнаружен, с позором задушили на главной улице родного Становища, и сделал это Первый из Великих Жрецов Сеора, – другой жрец не смеет тронуть жену Повелителя Земель! О Кустве и говорить нечего, жрецы Сеора хорошо постарались – можно не сомневаться, беднягу, наверняка, посвятили Хозяевам Неба. Страшное жертвоприношение…

Тонгре часто приходилось присутствовать при его отправлении, довелось даже четыре раза подносить обрядовые, костяные ножи, всегда заточенные только с одной стороны. Топор из красного металла жрецу согласно древнему ритуалу мог подносить только Старейший из Касты Кузнецов.

Хозяева Неба – кровожадные божества, их дом Зелёная Твердь неба, их трон – Светило Сеор! По преданию их было 6, поэтому жертву расчленяли на 6 частей, предварительно изрезав ножами лицо, затем отрубали по одной руки и ноги и, в конце концов, голову. Обречённый тем временем корчился на раскалённом каменном диске и, само собою, дико кричал. Никто и никогда из присутствующих не испытывал сострадания и жалости к убиенному, напротив, на их лицах всегда читалась исступлённая радость. Хозяева Неба будут довольны! Радовалась всегда и Тонгре…

Первый кого она пожалела был Кустве, по-человечески к нему привыкнув, она боялась даже представить себе его мученическую смерть на каменном диске. Больше нет его нежных черт – они изуродованы ножами, тело, красивое и гибкое окровавлено, волосы подпалены… Он был светлым, как многие люди Диро, из народа Сато таких почти не встретишь, лишь чуть-чуть смуглая кожа, русые волосы, круглые и зелёные как небо глаза, высокий, стройный, не то что она, типичная дочь Сато – бронзовое ширококостное тело, иссиня чёрные волосы, карие, слегка раскосые глаза.

Тонгре никогда не забудет его, эту робкую улыбку, беззащитный, доверчивый взгляд и горячие, неистовые ласки, так не похожие на нежный и хрупкий облик по глупости попавшего в плен мальчишки. Видимо, он любил её так страстно, потому что знал, что его ждёт скорая, страшная гибель. Он, беззащитный раб боготворил снизошедшую до него знатную девушку, он не мог отвергнуть её, единственную, кто увидел в нём равного себе человека, не мог отвергнуть, да и не хотел…

Перед, ушедшей в грёзы, Тонгре проносились образы прошлого, целые эпизоды недавней, беззаботной жизни. С той поры миновало всего 3 таор(18), а девчонке казалось, что она перешагнула Вечность. Никогда не вернуть, того, что прошло, впереди лишь одна неизвестность, и она ничего хорошего не обещает. Изгой-одиночка, да ещё женщина – не жилец в диких краях: либо другой народ возьмёт в плен и рабство, (народы Алий и Риахэ давно ни с кем не воевали, а значит пленников у них мало), либо хищник устроит вкусный обед.

Час оббо подходил к концу. Тонгре последний раз жадно вдохнула дым. Грей-трава подействовала исправно, прибавила свежих сил, взбодрила мысли. Пока ноги и руки целы, надо бороться, решила отчаянная дикарка и снова оправилась в путь. Дорога её пролегала на Восход Сеора, вдоль побережья Озера, зелёные волны которого плескались у самых ног, а острые камни нещадно рвали босые подошвы, мягкая кожаная обувь истерлась ещё позавчера. Вода – лучший друг Тонгре! Едва заметив или услышав что-то в зарослях, она быстро спрячется там и, дыша через прочную соломинку, прибрежной травы дарпп будет выжидать…

Тонгре брела целый день(19), пока жёлтый ослепительный Сеор не скрылся за горизонтом. В эту ночь она не собиралась уходить в лес и ночевать в дупле старого дерева – надо идти пока есть силы. Вокруг опускалась густая, почти непроницаемая тьма, небо затянулось грязно-зелёными тучами, с воды снова повеял холодный ветер. Огромный, рваный чёрный силуэт пронёсся совсем низко, почти над верхушками деревьев. Это Латте – жреческая птица-хищник(20). Великие Жрецы Сеора умеют их приручать и используют в качестве ездового животного, летают, устроившись на широких панцирных спинах.

Неужели Тонгре теперь ищут с воздуха – тогда ей точно крышка? Странно, что Великие Жрецы Сеора разрешили своим воинам оседлать священных птиц. Они и управлять то ими не умеют. Значит, Латте просто летает сама, ей перед бурей самое время… Успокаивала себя Тонгре. А впрочем…

Ой! беглянка замерла, Латте пролетела вновь и на спине показалась вроде бы… тень человека. Да, нет показалось… Это просто страх, а его пускать нельзя, он убивает душу и парализует тело. Девочка-воин упрямо продолжала идти. Если её ищут на Латте, то давно заметили бы уже и схватили, а она по-прежнему идёт. Тонгре не особенно ощущала голод, помогала воинская и жреческая выучки, но вот ноги от усталости и боли просто выли.

Впереди редкий лесок вплотную спускался к воде, оставляя только узкую полоску, каменистый пляж плавно перешёл в унылый лилово-серый песок. Сейчас, в темноте, было конечно не видно, какой он, просто знала Тонгре эти места. Не менее уныло было и на душе. Допустим, она уйдёт от погони, воины Сеора, обесчещенные погибнут. Но что дальше? Несчастной будет суждено неприкаянно бродить по земле, шарахаясь и спасаясь от людей и зверей. Всё равно она скоро умрёт. Радует только одно – смерть придёт без позора, людям в плен она не сдастся, лучше убьёт себя…

Ветер за ночь окреп, предвещая ливень и шторм, да не такой как с утра, а посерьёзнее. Тонгре окончательно надоело тупо шагать в неизвестность, совсем кстати на пути попался сухой ствол плоского дерева хим. Беглянка в изнеможении опустилась на него. Не успела она расслабиться, отдышаться, как вдруг! Сзади послышался быстрый шорох, и чьи-то сильные руки крепко схватили сзади. Попалась! Всё кончено! Однако, Тонгре принялась кричать и сопротивляться, не понимая сама на что надеется. Своего пленителя она не видела, на голову ей тут же был накинут грязный вонючий мешок из старой шкуры, сзади слышалось тяжёлое дыхание. Неизвестный ловко скрутил руки жертвы сзади.

– Пусти! – вырывалась Тонгре. Но бесполезно! Ловят не для того, чтобы отпускать. Нападавший целенаправленно тащил её в глубь леса. Местом назначения оказался хилый кустарник сладкого краснолистого орешника зеф, где Тонгре впервые услышала голос своего пленителя.

– Уймись, нарушительница Запретов! – были его первые слова.

До чего же знакомо звучали они. Грязный мешок с головы был сорван, удар в грудь, и Тонгре упала на спину, на связанные сзади руки. Пленитель придавил её коленом к земле. Было больно. Теперь Тонгре теперь уже видела, кто её поймал. Это был Раро, сын Первого из Великих Жрецов Сеора(21), наследник жреческого престола, её наречённый жених, тот который должен был стать в этом сеоре(22) мужем и которому она предпочла безвестного раба Кустве.

– Уймись! Успокойся! Ты не уйдёшь от меня! – ухмылялся довольный победитель. Он был облачён торжественно. Пестрый короткий плащ и юбка, сшитые из кожи болотной змеи Ково, кривой ритуальный нож на шее, головная повязка, украшенная цветными ракушками и черно-белыми перьями птицы Терр красноречиво выдавали свадебный наряд. Да и сам по себе он был красив, только всё равно для Тонгре неприятен. Красота, знатность, сила мускул в расчёт не шли, претила сама мысль о том, что Раро предназначен ей свыше.

Раро был сыном бога на Нижней Тверди(23), но его душа всегда казалось ей чёрной. Он неприятно улыбался, упивался своей вседозволенностью, гордился своей неотразимостью, всех женщин считал предназначенных ему. Их союз, казалось, был неизбежен, но Тонгре не любила пророчества и предначертания, и она сломала свою судьбу почти сознательно. Не будь Кустве – нашла бы другого, но беречь себя для Раро не стала бы никогда.

Есть такой обычай у народа Сато, когда через каждые 5 поколений на шестое Сын Первого из Великих Жрецов Сеора берёт в жёны дочь Повелителя земель, осуществляя этим священный союз, Единение Светила и Нижней тверди. Обычно женой сына Верховного Жреца становится кто-то из первых дочерей Земного Вождя, но когда родилась Тонгре был звездный дождь и Первый из Великих (отец Раро) сказал, что в эту ночь ему было дано пророчество.

«Родилась мать Великого из Великих, кто изменит ход жизни, кто будет Истинным богом на земле. Она познает истину Высшего Чёрного неба, а он донесёт её до людей!» – сказал он красивые и страшные слова. Для Тонгре они стали страшными тогда, когда Первый из Великих назвал имя её будущего мужа, определив своим преемником – Раро, четвёртого из своих 18 сыновей, самого умного, сильного и проницательного, как он считал. Раро был старше её на 3 сеор(24) вообщем-то ещё молод, не имел права отращивать бороду(25) , но очень самонадеян.
 
Тонгре умоляла отца, говоря, что она восьмая дочь и не имеет права по обычаю стать женой будущего Первого из Великих, но пророчество имело больший авторитет. Это воля Хозяев Неба! Ещё хуже стало ей, когда облечённый жреческим титулом ловелас Раро демонстрировал свои чувства к ней. От гнева опозоренных отцов и обманутых мужей и этого первобытного дон-жуана спасала лишь принадлежность к династии Первого из Великих. Мало ему утех, он хочет любить свою данную свыше жену!

Страсть Раро подогревалось нескрываемым равнодушием Тонгре. Возможно ли это? Недоумевал он. Маленькая взбалмошная девчонка, как она могла всем показывать, как он ей не нужен?! А потом этот случай с Кустве! Какое унижение он пережил в тот день, когда старуха Баффе из Касты Скотоводов случайно в Роще Голубого камня, разыскивая потерявшуюся Ванву(26), застала незадачливых любовников, светловолосого раба и опороченную невесту Первого из Великих.
 
Сейчас Раро чувствовал себя на высоте. Пусть из-за падения Тонгре их союз уже невозможен, и он возьмёт в жены её сестру Кавате Йона, исполнив пусть не пророчество, а обычай, но это будет потом… Пока же теплая плоть, совсем недавно такой недоступной, гордой и своевольной девчонки крепко прижата его коленом к земле. У глупой преступницы Тонгре нет выбора, она продолжает бороться, трепыхаться, ругаться. И даже это нравится ему. Ведь она всё равно его, этот маленький смелый Воин, бросивший вызов самим Хозяевам Неба.

– Успокойся! Я один! Их нет! – он имел ввиду Воинов Сеора, – они не знают ничего, я взял Латте отца… Я один…Успокойся! Я один… – в голосе послышалось придыхание.

Тонгре это не понравилось ещё больше.

– Отпусти! Ненавижу тебя! – с новой силой завопила она. Руки Раро пытались ласкать непокорную пленницу.

– Убей меня! Лучше убей меня! – повторяла непокорная дочь Брасо Йона.

– Невежда! – разозлился Раро, ударив её по лицу, – Я хочу спасти тебе жизнь! Объявим людям, что я первым брал тебя, что ты после меня уже была с ним… Я возьму тебя рабыней ложа. Отец согласен…

Как Тонгре сразу не догадалась! Первый конечно будет согласен, ему не хочется отправлять на смерть лучших Воинов Сеора, когда можно обойтись силами одного Раро, и пророчество наверняка не даёт ему покоя… Будет она наложницей и у неё тоже может быть сын. А ведь Тонгре совсем не думала, что Раро будет ещё претендовать на неё, обесчестившую свой род и свою Касту, забыла о нём.

Оказалось, зря… Она в ярости рванулась вперёд и зубами впилась женишку в большой палец.

– Тарра (27)! – заорал насильник, – пусть спалит тебя Огонь скверны (28)! – когда окровавленный палец был высвобожден, Тонгре получила увесистый удар кулаком по голове. Тяжёлая боль… Злость и остервенение плясали в глазах ненавистного Раро.

– Убей меня… – хрипло шептала Тонгре, на крик сил уже не хватало. Да как он посмел предлагать роль наложницы дочери династии Воинов Йона! Она не хотела стать женой Раро, а его рабыней не станет вовсе.

– Умереть хочешь? – по-змеиному шипел красавчик, – не будет этого! Слишком ты мне нужна.

Он снова ударил несчастную по голове, и в глазах у Тонгре помутилось. Неистовый жених воспользовался этим, крепко связав по рукам и ногам, завернул в толстые грубые шкуры. Громко свистнул. Тонгре ненадолго очнулась от резкого звука.

«Он призывает Латте… Всё кончено… Отвозит домой…», – с этим чувством полной обречённости она снова провалилась в темноту. Но Раро направил священную птицу не к родным Становищам, а совсем в другую сторону, на один из далёких островов Озера…

Между тем начиналась настоящая буря, даже могучая Латте потеряла способность быстро лететь наперекор ветру, который беспощадно хлестал Раро прямо в лицо. Стиснув зубы, похититель отчаянно колотил птицу ногами по крутым панцирным бокам, бил ритуальной металлической палкой по тугой скользкой шее…Тонгре лежала прямо перед ним, как неуклюжий мешок, переброшенный через спину гигантского дракона.

«Подожди, Раро, скоро настанет твой час, – успокаивал себя Сын Первого из Великих, – скоро, уже скоро мы будем на месте…».

Понятие «скоро» весьма растяжимо… Сколько времени прошло в борьбе со стихией никто не знает, может и не так много, но много было потрачено сил. Громыхал гром, полыхали молнии…

Наконец-то вдали показался еле различимый чёрный силуэт Скалистого острова, Раро направил Латте туда. Начался страшный ливень, вероломный женишок, промокший насквозь, вместе со своей туго связанной ношей укрылся в единственной пещере. Они оказалась, как в сказке просторной и уютной, посередине струился родник целебной воды. Огромной Твердокрылой Латте пришлось устроиться снаружи, под навесом скалы.

____________________________

Примечания

1. 1 таор – два дня, 3 таор – 6 дней. 6 таор (12 дней) складываются в 1 моа (неделя), 6 моа (72 дня) – это 1 хаор (месяц); 6 хаор (432 дня) равняется 1 сеору (году).
2. Суд в народе Сато вершила коллегия из Шести Великих Жрецов Сеора.
3. Кареот – возвращающийся бумеранг.
4. 6 дней.
5. Сато-хо-тере – «становление человека Сато», обязательный обряд инициации для всех девочек и мальчиков народа Сато 6 летнего возраста.
6. 2 хаор – 144 дня.
7. У народа Сато было 6 каст: высшая Каста Жрецов, затем – Каста Воинов, Каста Кузнецов, Каста Камнерезов, Каста Скотоводов, Каста Рыболовов.
8. 12 лет, т.к. 1 сеор – 1 год (432 дня).
9. Касты Воинов. Из 6 каст народа Сато высшими считались три – Каста Жрецов. Каста Воинов. Каста Кузнецов, т.е. тех, кто изготовлял из металла ритуальные жезлы и украшения для жрецов и боевое (не охотничье) –  оружие для касты Воинов.
10.Рабы стоят ниже всех каст.
11. 14 лет
12. Народы Сато и Диро – 2 из 6 народов Приозёрья. Помимо них поблизости от Святого Озера жили ещё 4 народа – Эйо, Мёллий, Алий и Риахэ. Все народы поклонялись одним и тем же богам, но каждый народ ставил во главе пантеона разных богов. Так, Сато больше всех почитали бога А-Туэ, Диро – божественноую пару Бога Дира и Богиню Мёлле, народ Эйо – Богиню Эйно, народ Мёллий – только Богиню Мёлле, народ Алий – Бога по имени Алх-сес, народ. Риахэ – Бога по имени Рэхх.
13. 24 дня.
14. Святое озеро или Озеро Богов, на берег которого в древности спустились с небес 6 великих Хозяев неба Боги А-Туэ, Дир, Алх-сес, Рэхх и Богини Мёлле и Эйно. 6 народов, которые жили вокруг него, поклонялись ему и назывались народами Приозёрья.
15.Имеется ввиду 8 ребёнок в семье.
16. Имеются в виду первые 6 детей в семье. Дочери и сыновья в данном случае не считаются отдельно, хотя иногда считались отдельно.
17. Сеор – небесное светило.
18. 6 дней.
19. Примерно 10 часов, сутки – 20 часов.
20. Птеродаткиль, летающий ящер.
21. Первый из Великих Жрецов Сеора – верховный Жрец Народа Сато, воплощение Великого Бога А-Туэ.
22. В этом году.
23. Сыном бога на земле.
24. 3 года
25. Мужчины Сато получают это право в 18 лет.
26. Копытное домашнее животное, дающее шерсть и молоко.
27. Тарра – ругательство, означающее близкое к «скотина», «дикое животное».
28. Скверный огонь бывает 1 таор (2 дня) в году в последние дни перед Праздником Воды, когда нельзя готовить на огне, можно только курить грей-траву и то только один раз в день.


2. СПАСИТЕЛЬ.


Очнулась Тонгре сравнительно быстро. Голова безбожно гудела, тело ныло, руки по-прежнему оставались заломанными и связанными за спиной. Лежала она на сухих тёплых шкурах, Раро в свете факела величественно восседал напротив на высоком камне, докуривал костяную трубку с грей-травой.

– И кто победил? – ехидная гримаса исказило смуглое, красивое лицо. Тонгре молча закрыла глаза.

– Будешь притворяться мёртвой? – вновь усмехнулся Раро, но пленница ничего не ответила и глаза не открыла. Она слышала шум ливня, мелодичное пение ручья, потрескивание огня, чувствовала дурманящий запах грей-травы. Где они? Пережидают стихию? А что дальше? Самое лучшее – снова погрузиться в забытьё, тяжёлую, тугую тьму. Где же всё таки они? В лесах Приозёрья нет никаких скал и пещер. Значит, он не отправился домой. Но почему?

Тепло от костра приятно разливалось по уставшему телу, но Тонгре упрямо продолжала не открывать глаза.

– Ты пришла в себя, дайно? – вновь прозвучал голос Раро. От последнего слова у несчастной содрогнулся каждый мускул. Дайно – позорная кличка падшей женщины. Дайно ниже шестой Касты, ниже рабов, это – нечеловек, это – грязь! Дайно доступна для всех мужчин, кроме тех, кто обладает званием Воина Сеора.

Защитникам храма не пристало тратить силы на опустившихся женщин, когда с ними связывались Жрец, Воин или Кузнец, Камнерез, Сктовод или Рыболов говорят, что он «отдаёт ей свою грязь, грязь тела и позор нарушения Запретов». Дайно может стать только злостная изменница мужу, даже изгнание не так позорно, как «низвержение в дайно»… Но ведь Раро не муж Тонгре! Он – только жених! Её нельзя назвать дайно. Как он мог?! А впрочем, кто знает до конца все эти многочисленные, запутанные обрядовые детали. Жрецы Сеора бесконечно изобретают и толкуют их, тем более брак Тонгре и Раро – договор Единения, да ещё это пророчество, будь оно неладно!

Значит, он говорит, что они уже муж и жена, именно благодаря этому злосчастному пророчеству она жена Раро уже от рождения. И всё же отбросив мысль о справедливости обвинения Раро, Тонгре открыла глаза и возмущено воскликнула:

– Я не дайно!

– Испугалась? Хорошо… – беззвучно смеясь, отозвался сын Первого из Великих.

– Я не дайно! – упрямо повторила Тонгре.

– Ты изменила мне!

«Точно, он считает, что я с рождения его жена», – бессильная злоба комом подкатила к горлу непокорной пленницы.

– Я – изгой, но не дайно! – с ещё большей дерзостью и отчаянием ответила Тонгре.

– Ты – моя жена! – не отступал Раро.

– У нас не было Обряда… – упрямо твердила Тонгре.

– И не будет… Но ты всё равно будешь моей! Твой путь – путь кающейся изменницы.

Ты добросовестно покаешься передо мной, будешь умолять, – это слово Раро
подчеркнул с особенной силой, – умолять стать моей наложницей… Я правда могу этого и не захотеть… И тогда…– чёрные глаза злобно блеснули, – я отдам тебя Воинам Сеора. Ведь ты же не дайно...

Раро подошёл совсем близко, наклонился над связанной пленницей. Тонгре напряглась всем телом, пытаясь податься назад, но сближение было неизбежно. Раро навис над ней, явно намереваясь поцеловать. Она отвернулась в сторону.

– Не приближайся!

Схватив несчастную одной рукой за подбородок, другой он быстро отвязал пояс с ножами, отбросил его прочь. Кареот он уже давно отобрал у Тонгре, он мешал связывать ей руки, сейчас он валялся неподалёку от костра.

– Если я обнаружу измену, – насмешливо шипел постылый кавалер, – я вполне могу отдать тебя Воинам Сеора! Но… я не сделаю этого… Я утаю от людей твоё падение…
Раро неожиданно отпустил пленницу, поднялся, величественно выпрямился над ней, как идол А-Туэ возвышается над поляной Лесного Храма.

– Только духи этой пещеры узнают о твоей позорной тайне будут молчать. Я принесу им жертву, лучшую рабыню из народа Алий – Севе… Ты помнишь её? Это моя лучшая пленница, когда два сеора(29) назад я участвовал в битве из-за украденного плаща Алх-сеса… Помнишь?

Конечно, Тонгре помнила эту историю, когда у идола Алх-сеса на берегу Озера пропал плащ из шкуры дикого Лекку(30). Кто-то из прорицателей Лесного Храма сказал тогда, что его похитили лазутчики из народа Алий(31). Тогда Сато сожгли ближайшее селение Скотоводов Алий, и началась маленькая война. Сато отобрали у Алий хорошие земли для своего скотоводства, взяли в плен 43 лучших война и 50 женщин, в их числе была Севе.

18 воинов и 18 женщин тогда сразу принесли в жертву на каменном диске, 6 банально воинов задушили, содрали с них кожу и сшили из неё для Алх-сеса новый плащ, остальных пленников сделали рабами. Севе тогда повезло. Она попала в дом сначала Великого Жреца Лимро (Второго из Великих), потом в дом самого Первого из Великих и была одновременно наложницей Раро и какого-то его младшего брата… кажется Занро. Точно Тонгре не помнила. Повелитель Земель народа Алий потом откупался шкурами, ракушками и 36 корзинами плодами пьянящего дерева дуф, клялся, что плащ Алх-сеса никто не крал. Брасо Йона, отец Тонгре и Первый из Великих смилостивились тогда, подарки приняли и от дальнейшей войны отказались, несмотря на то, что в ней погиб брат Брасо Йона, простой Воин Кавсо Йона.

 Духи этой пещеры, – вдохновенно продолжал Раро, – будут пить огонь из черепа моей Севе и никто не узнает нашей тайны.

– Я не прошу тебя об этом! – хрипло ответила Тонгре, пытаясь пятиться, а точнее ползти назад, насколько это позволяли, связанные за спиной нещадно болевшие запястья.

– Да, ты ничего не просила, ты гордая дочь Великого Воина… Но я слишком великодушен, – усмехнулся будущий духовный владыка Сато, – И ты будешь моей… Так хотят Хозяева Неба и так хочет Сын Первого из Великих. – Раро неожиданно заговорил от третьего лица, что возможно лишь при отправлении свадебного ритуала.

Тонгре не отвечала. Упорство строптивой невесты распаляло его всё сильнее. Понимая, что унизить и сломать её невозможно, Раро решил действовать. Он вновь наклонился над ней, ухмыляясь в ответ ненавидящему, непокорному взгляду. Измученная, тёплая плоть желанной пленницы была совсем рядом. Ловкие руки будущего первосвященника быстро – стремительно как взмах крыльев священной Латте сорвали с несчастной грязные, мокрые шкуры, а вместе с ними и Пояс недоступности, тонкую кожаную ленту, которую женщины Приозёрья всёгда носят под одеждой.

Тонгре рванулась назад, закричала, заметалась, вновь попыталась кусаться. Остановить это беснование стало возможным лишь сильному, беспощадному удару. Чтобы бедняга не повторяла больше попыток портить острыми зубками кожу сына Первого из Великих, он затолкал ей в рот обрывок вонючей, измокшей одежды. Дикая похоть охотника разогрела и без того нехилый темперамент рокового красавца, и он с жадностью голодного Бото(32) набросился на ту, что так хотела быть ему недоступной…

Всему на свете бывает конец, и этот кошмар тоже кончился. Беспомощно разбросанное на полу пещеры тело Тонгре производило воистину жалкое впечатление.  По взмокшему измученному лицу текли горькие, жгучие слёзы, унизительно ныл живот, связанные, заломленные руки болели до тошноты. Рядом довольный, томимый приятной усталостью, умиротворённый Раро грел свои ладони у костра.

«Действительно, не пора ли смириться? – опустошённый взгляд Тонгре скользил по его гибкому, красивому до неприличия телу, – ведь и правда он спасает мне жизнь, – думала униженная дочь Повелителя Земель, – О, великие Хозяева Неба! Помогите мне! Я всегда свято верила Вам! Я нарушала запреты, но я верила Вам… Неужели вы захотели, чтобы честь династии Йона была так уничтожена, чтобы…»

– Очухалась? – прервал её мысли голос ненавистного суженого.

Тонгре не шевелилась. Выбора нет! Конечно, Раро не отдаст её Воинам Сеора, и не низвергнет в дайно. Он сделает её рабыней ложа, он слишком хочет этого. Она ему слишком нужна. Тонгре знала об этом всегда, всегда этого боялась.

– Напрасно меня ненавидишь, – говорил он уже миролюбиво, негрубо и даже мягко, – ты предназначена мне Хозяевами Неба, я всегда хотел тебя… Ты сильная, ты лучшая из женщин Сато. Я так боялся, что ты окончательно станешь Воином. Прости меня…

«Прости?». Тонгре передёрнуло! Поворот был так резок, что, даже понимая и зная о том, что Раро всего лишь был сегодня доведённым до бешенства мужчиной, а не пошлым насильником, дочь Повелителя земель не могла его простить. Глаза её вновь загорелись ненавистью. А Раро продолжал:

– Я тебе не враг… Я женюсь на твоей сестре Кавате, но любить буду только тебя.

«Любить?». Это то, чего Тонгре боялась больше всего – любви сына Первого из Великих, она ненавидела его, и в ответ хотела только ненависти, войны.

– Ты самая желанная женщина, самая красивая… Я не понимаю, почему ты…– голос запнулся, – презираешь меня? – Он показался ей даже жалким.

– За что?! За что? – видимо он не хотел слышать ответов, он говорил сам с собой.

– Ты выбрала этого презренного раба, достойного только смерти в честь богов(33), зачем ты так унизила меня, зачем?

Тонгре и сама не знала зачем. Она привыкла делать то, что хочет. Раро не нравился ей своей похотливостью и распутством, Раро казался ей самовлюблённым, упивающимся властью наглецом… Видно, сказывалась подспудная неприязнь семьи Повелителя Земель к семье Первого из Великих, ревность к той большой власти, которой обладал в её народе Первосвященник. Воины всегда были ниже Жрецов, но их гордость мешала им с этим мириться.

Раро вновь наклонился над девушкой. Провёл горячей сухой рукой по щеке непокорной пленницы. Это было ласково. Затем он вынул у неё кляп изо рта. Тонгре жадно вдохнула, выплюнула грязь, а он смотрел тёплыми влюблёнными глазами, огромными бездонными и чёрными как… На память вдруг снова пришли странные слова пророчества об Истине Чёрного Неба.

– Хватит Тонгре, будь умнее… Ты моя самая любимая рабыня. Я просто не могу взять тебя теперь в жёны, – оправдывался будущий духовный владыка, – Но сам я хочу этого…

Тонгре упрямо молчала. Он ловко приподнял её, распутал посиневшие, отёкшие руки. Видимо не ждал больше неприятностей. А зря…

– За что ты меня ненавидишь? Кустве был лучше меня? – в голосе скользила неуверенность, так несовместимая со Жрецом Раро.

– Да, – глухо ответила Тонгре, почувствовав слабину постылого врага.

– Я спас тебе жизнь. Я буду лить свою кровь к твоим ногам(34)… Ты же знала, что мы должны совершить Единение. Как ты могла? – он продолжал смотреть ей в глаза, и в его глазах неумолимо рождались слёзы. – Наш брак определён Хозяевами Неба, зачем ты предала меня?

– Я хочу умереть! – неожиданно громко ответила Тонгре, – Мой отец не примет всего этого! Дочь Повелителя Земель не может быть рабыней. Мой отец…

– У тебя нет отца! Ты теперь только моя.

– Где мой отец? – испугалась Тонгре.

– Он погиб 2 таор(35) назад в битве с Диро.

Тонгре отшатнулась.

– С Диро? – не понимала она, – но мы заключили мир?!

– Твой Кустве оказался сыном Аххурт Зангри-ал, Великой Жрицы Мёлле. Пророк Диро сказал, что он попал в плен и был там убит, и весь народ Диро пошёл на войну. Брасо Йона был убит, его сыновья Жето и Харо тоже.

– Кто же теперь Повелитель Земель?

– Твой брат Тахо.

– А моя мать? – осторожно спросила Тонгре, всё ещё надеясь на чудо.

– Свершился обычай, – прозвучал жестокий ответ, – Так что не бойся, династия Йона кровью искупила твои грехи. Ты прощена!

Глаза девушки злобно блеснули.

Обожжённый этой злобой Раро начал оправдываться:
– Отец только выполнил волю Хозяев Неба!

Тонгре в ответ нехорошо, надрывно засмеялась. Слишком дорогая цена заплачена за неё! Не успел Раро что-либо ещё сказать, как освобождённая пленница, обезумевшая от ненависти и желания мстить за мать, схватила кривой ритуальный нож, лежащий рядом и вонзила его незащищённую и такую близкую грудь врага. Брызнула кровь…

На стон хозяина оживилась Латте. Тонгре, не мешкая, надела Пояс Недоступности, кое-как набросила шкуры, наспех привязала пояс с ножами, схватила кареот и выскочила прочь из пещеры. Латте неуклюже захлопала огромными кожаными крыльями, пытаясь протиснуться внутрь, оглушительно кричала. Вопли священной жреческой птицы больше всего напоминали пронзительный, отвратительный визг.

Тонгре оказалась на улице, где по-прежнему дул ветер и хлестал неугомонный ливень. Она бросилась прочь от пещеры, где на шкурах лежал убитый ею сын Первого из Великих. Правда, вскоре выяснилась пренеприятная деталь – она вспомнила, что находится на острове, скалистом, пустынном и совсем безжизненном. Что ж, расплата бывает всегда! Пришла «долгожданная» гибель в лице прозаичной смерти от голода или от слабости, в случае,  если она захочетвыплыть с острова. Хозяева Неба всегда справедливы – за нарушением Запретов неминуемо приходит кара!

Вокруг в полной темноте всё также бушевала стихия. Где спрятаться от неё? Да и зачем? Тут нет ничего кроме голых, скользких камней.

Собственная смерть не так пугала Тонгре, не раскаивалась она и по поводу убийства Раро, а боялось единственного – мести его освободившейся души. Перед глазами стояла леденящая картина: неотразимый сын Первого из Великих, гордость и надежда народа Сато, её насильник и спаситель одновременно утопал в собственной крови в безвестной пещере посередине вод Святого Озера, а рядом жадно лизали тьму оранжевые языки огня.

«Раро заслуживал этой гибели!» – успокаивала себя Тонгре. Убить его призывала кровь матери, ведь Рахоне Йона удушена руками его отца. Теперь торжествует справедливость! Справедливо то, что Раро убит, справедливо и то, что сама Тонгре вскоре покинет мир живых и уйдёт в Мир ушедших. Хозяева неба воистину всемогущи! Смерть за смерть! Смерть за нарушение Великих Запретов! Дух Раро где-то рядом, он то и приблизит конец неугомонной дочери Сато. Не надо никаких обрядов, очищающих от убийства, не надо резать вену и пить собственную кровь, чтобы, чтобы укрепить свою душу. Это бессмысленно…

Уже, не обращая внимания на дождь и ураган, Тонгре тихо, покорно опустилась на мокрую каменную глыбу. Латте продолжала пронзительно кричать, порывы ветра доносили обрывки её отвратительного визга. Но что это? Или Ветер усилился, или это когтистое чудовище летит сюда? Всё громче и громче слышен крик! Тонгре подняла голову, и точно! Гигантская тень Латте надвигалась прямо на неё. Но зачем? Почему? Что она одичала без хозяина? Проголодалась или собирается мстить?

«Ведь это не простая птица, это – это священная птица, – осенило Тонгре, – она всё понимает… Или это дух Раро принял её облик?»

Но, так или иначе, но девчонка припустила бежать прочь от надвигающейся тени. Суеверный страх прибавил ей скорости, но что она по сравнению с крылатым чудовищем? А Латте без сомнения намеревалась схватить маленького бегущего человечка. Может, и впрямь сообразила, кто виноват в гибели её хозяина.

Всё произошло быстрее, чем Тонгре могла даже предположить. Птица-дракон стремительно спикировала вниз, схватила жертву когтистыми лапами за шкуры и понесла прочь с острова. Бедняга сперва трепыхалась, но вскоре, испугавшись высоты и бушующих вод где-то далеко внизу, смирилась со своей участью. Долго они летели или нет, Тонгре оценить не могла, впереди появились скалы. Латте летела прямо на них, видимо, намереваясь выбросить несчастную именно там, чтобы она разбилась в куски. Новость не из приятных! Но, во всяком случае, это быстрая смерть. Птица так и сделала, приблизившись к скалам она разжала когти и Тонгре едва успев вскрикнуть понеслась вниз. Правда страшилище немного не рассчитало и Тонгре упала не на камни, а в воду. Страх. Всплеск. Темнота…

Очнулась Тонгре уже утром. Сеор стоял почти в зените, высокое, зелёное небо было на удивление безоблачным. Несчастную, по всей видимости, выбросило огромной волной на берег.

«И за что Хозяева Неба так милостивы ко мне?, – удивилась Тонгре.

Снова жива, только вот встать не может. Силы оставили совсем, тело болит… Переборов эту боль, она попробовала пошевелиться, повернула голову. Чтобы осмотреться и вдруг неожиданно увидела прямо перед собой человека. Молодой мужчина стоял на серебристом песке, высокий, одетый в странные необычно тонкие белые шкуры, покрывающие не только тело, но плотно облегающие ноги и руки, и кожа его была неестественно светлой, более светлой, чем даже у народов Диро и Риахэ, волосы русые и короткие. Он вообще не был похож на человека из Приозёрья. Стоп! Белый цвет – цвет облачений Великих Хозяев Неба…

«Значит, значит, всё таки, я умерла, – подумала Тонгре, – но почему небо ещё над головой и всё болит?». Она хорошо знала старинные предания о Мире Ушедших, где всегда говорилось про Зелёную твердь под ногами и лёгкость движений и ощущения полного счастья. Здесь же ничего похожего нет и в помине. Она лежит на знакомой серебристо-серой земле и даже пошевелиться не может от боли. Какое уж там счастье! О небесах красноречиво говорят только одежды незнакомца. А он тем временем уже склонился над Тонгре. Зелёные, как небо, доброжелательные глаза смотрели с сочувствием и любопытством.

«Странно, – недоумевала про себя Тонгре, – Хозяева Неба должны покарать меня, а тут никакого гнева…». Мужчина в белом, судя по всему, совсем не собирался разрубать её на 6 частей.

– Не бойся, – были первые его слова на чистейшем языке Сато, – я тебе плохо не сделаю.

«Он словно мои мысли прочитал, – подумала Тонгре. – Это точно Хозяин Неба». Она от растерянности ничего не ответила всемогущему богу, а он тот час же взял её на руки и понёс её куда-то за скалы, прочь с каменистого пляжа. Боль донимала неумолимо.

Как бы ни были бережными объятия незнакомца, гулкие стоны так и вырывались из груди.

– Очень больно? – спросил бог. Белые одежды, к которым её он прижимал, были непривычно скользкими, но приятно прохладными.

– Нет, не очень, – ответила великая грешница. Говорить было трудно и боязно, – Хозяин Неба, как-никак, но она всё же осмелилась спросить, – Я умерла?
Человек улыбнулся.

– Нет.

– Ты один из Хозяев Неба? – осмелела девчонка.

Тот снова улыбнулся и утвердительно кивнул.

– Я нарушила Великие Запреты. Вы казните меня? – хрипло то ли от боли, то ли от страха, прошептала Тонгре. Раз уж выдалась возможность, надо узнать всё!

– Нет, – снова односложно ответил человек в белом. Они вышли на тропку, зажатую в узком ущелье. Шли долго. Тонгре больше вопросов задавать не осмеливалась. Крепко обхватив шею новоявленного божества, она, если честно, и думать о чём-то была не в силах, так всё болело. Глаза закрывались. От незнакомца пахло приятно, но чем-то совсем непривычным, у людей таких запахов не бывает. Ни потом не пахло, ни шкурами, а чем-то другим…

Наконец-то тропинка кончилась, впереди открылась просторная площадка, устланная мелким серо-лиловым песком. С одной стороны она ограничивалась подножием крутых скал, между которыми петляла тропинка, выведшая сюда. Справа и впереди пестрел зелёной и грязно-красной листвой редкий лесок, а слева сверкал в лучах Сеора громадный голубовато-серебристый шар на таких же сияющих четырёх круглых подпорках, толстых, как стволы старых деревьев. Тонгре удивлённо округлила раскосые карие глаза… Хозяин Неба снова улыбнулся.

– Вот мы и пришли!

Тонгре ничего не нашла сказать, только рот от изумленья сам собой открылся.
– Это наш дом! – кивая в сторону сверкающего «нечто» пояснил незнакомец. Кто бы сомневался! Предания народов Приозёрья, всегда сравнивали дом Хозяев Неба только со Светилом – и, правда, ни на что другое он и не был похож, только светился не жёлтым, а голубым светом. Тонгре словно проглотила язык, а бог, напротив, стал более разговорчив.

– Меня зовут Дир, – скромно представился он. Так просто и безыискусно! Вот он какой Великий, Карающий Дир! Держит на руках великую грешницу и улыбается небесными глазами… И это не сон и не смерть.

– А тебя как зовут? – спросил он. Тонгре это, конечно, слегка удивило – как это Хозяин Неба не знает про неё. Хотя до маленькой ли изгнанницы ему: у богов есть дела поважнее.

– Тонгре Йона, – чуть слышно произнесла девушка. В этот миг под впечатлением увиденного чуда, она, казалось, не чувствовала никакой боли, в горле только стало ещё суше.

– Тебе тяжело говорить, я вижу, – сочувственно сказал Великий бог Дир, – тогда молчи! И ничего не бойся, всё будет хорошо. Успокойся!

Тонгре вняла указаниям божества с подобающей покорностью, успокоилась, перестала бояться. Хозяин Неба не собирался её наказывать, но удивляться ей никто не мог запретить. Таких домов она нигде, никогда не видела. Жилища Сато – скромные хижины и шалаши пирамидальной формы, каркас из жердей оплетён гибкими ветвями дерева сови и покрыт шкурами, чтобы спастись от дождя. У Воинов, Жрецов и Кузнецов дома более-менее просторны, у Камнерезов, Скотоводов и Рыболовов, напротив, очень тесны, что даже встать в рост в них невозможно. У рабов и того нет – убогие ветровые заслоны на задворках хозяйского дома.

Правда, Лесной Храм сооружён иначе – стены прямые, оплетённые самыми лучшими и прочными ветвями, а высокое шестигранное, пирамидальное перекрытие поддерживается помимо стен шестью толстыми столбами из твёрдого дерева тех. Что бы дом был круглым как шар – это уж слишком! Она представляла дом Хозяев Неба сверкающим как Сеор, но никак не похожим на него по форме.

Новый спаситель, а Тонгре уже почти не сомневалась, что он именно таковым и являлся, нёс её к своему сверкающему жилищу. Дочь Повелителя земель с трудом осознавала сущность своего положения. Могучий бог бережно несёт её на руках в чертоги, сравнимые по великолепию только с Сеором. Все грехи ей были прощены. Невероятно! Но это не сон и не смерть, потому что нет никакой призрачности и бесплотности, сильные руки и широкая грудь Великого Хозяина Неба вполне осязаемы, белые шкуры странно пахнут и их так приятно гладить.

__________________________

Примечания

29. 2 года
30. Лекку – копытное животное наподобие лошади с большими рогами.
31. Алх-сес – верховный бог народа Алий.
32. Саблезубый ящер.
33. Достойного быть принесённым в жертву.
34. Вскрывать вены и лить кровь к ногам другого человека означает сравнение его с богами, полную покорность и преданность до смерти.
35. 4 дня.


3. ДОМ ХОЗЯЕВ НЕБА.

Когда они, наконец, приблизились к сияющему шару почти вплотную, Тонгре смогла разглядеть некоторые его странные детали. Во-первых, поверхность сеороподобного дома богов отнюдь не отличалась гладкостью, при внимательном рассмотрении можно было заметить различные выпуклости и вогнутости, а также много других диковин и штуковин, объяснения которым дочь народа Сато дать не могла. Во-вторых, несмотря на сияние новый Сеор (теперь она уже сомневалась какой из них истинный) не источал жара, как это ему полагалось. В-третьих, подпорки, на которых он стоял, оказались необычно высокими – в три человеческих роста. И, наконец, после того, как Дир вместе со своей изумлённой ношей обошёл странный дом справа, то там оказалась ещё одна необычная штука – гладкая, всё также голубым блеском сверкающая скала, (кусок скалы, большой камень?) с вырезанными в ней идеально гладкими ступенями. Когда они подошли совсем близко к ним, Дир широко улыбнулся.

– Вот мы и дома, – сказал.

Его искренне обрадовали добрые перемены в карих, расширенных от удивлений глазах туземки. Смотрели они с любопытством, с изумлением, но уже без тревоги. Девчонка доверчиво прижималась к спасителю, и тоже улыбаться пыталась.

– Вот молодец, что уже не боишься. Никакой казни тебе не будет… – бог даже слегка подмигнул, – Смотри-ка, сейчас ногой не пошевелим, а наверху будем! – и он встал на первую ступеньку более чем необычной лестницы.

Слова Хозяина Неба исполнились в точь, сию же секунду оба оказались наверху. Никак назвать бегущую дорогу Тонгре не могла, слова «эскалатор» язык народа Сато не знал, не было в нём и понятия «дверь» в обычном значении. Проход в жилище люди Приозёрья завешивали плотными шкурами. Тем временем ровная на вид стена бесшумно поднялась, открывая овальный вход внутрь божественного дома. Как только Дир с Тонгре на руках вошёл туда, стена также бесшумно опустилась, и перед ними предстал длинный, широкий коридор с идеально прямыми стенами и гладким полом. Высоченный потолок наверху слегка закруглялся и оттуда, откуда-то сверху лился мягкий бело-голубой свет.

Оттенки вокруг преобладали серебристый и светло-синий. Дочь Повелителя земель никогда не сталкивалась с обилием таких красок. Коридор повернул, белые на сей раз двухстворчатые двери также послушно и бесшумно раздвинулись и они оказались в маленькой квадратной комнате, послышался тихое шипение. Зажёгся на потолке зелёный огонёк, и комнатка двинулась вверх. Это был лифт, но Тонгре, естественно, этого не знала и продолжала молча удивляться, сказать ей было нечего. Чудеса они и есть чудеса, как их ещё назовёшь?

Комната остановилась, двери раздвинулись, впереди снова оказался коридор, но покороче и пошире. Прошли шагов десять и вновь раздвижные двери, только не белые, а серебристые почти такого цвета как прибрежный озёрный песок поглотили Великого бога с маленькой грешницей на руках. Комната, где они оказались, была также приятно-голубой, в ней было шесть углов. Другого и ожидать было нечего, 6 –божественное число. Здесь также нигде не было видно ни неба, ни факелов, ни костра, нежный свет по-прежнему чудесным образом струился прямо с потолка. Могучий Хозяин Неба бережно опустил Тонгре на необычно широкое и высокое мягкое ложе, мягкое, несмотря на то, что на нём не было никаких шкур, расположенное чуть слева от входа.

– Потерпи ещё немного, скоро боль пройдёт, – заботливо успокоил он.

– Мне уже не так больно, о, Великий! – бодрилась Тонгре, с благоговением глядя на чудесного спасителя.

– Ну, вот и хорошо.

Он отошёл в один из противоположных углов, нажал ладонью на серебристый квадрат, нарисованный (так, по крайней мере, Тонгре думала) прямо на стене. Квадрат поднялся, и бог извлёк из небольшой ниши два странных предмета (сколько их там было всего, Тонгре не заметила): один напоминал гадательный жезл, другой круглый плод сладкого дерева хонте, только оба были непривычно чистого белого цвета.


– Расслабься! Ляг на спину поудобнее, – мягко скомандовал добрый Хозяин Неба. Девушка повиновалась. Держа жезл в правой руке, Дир нажал на него большим пальцем, по волшебной палочке забегали красные и синие огоньки, синих становилось всё больше, раздался приятный звук, и широкий луч жёлтого света вырвался с того конца жезла, которым бог коснулся живота вновь и вновь изумлённой беглянки.

– Ой! – вырвалось у неё, а свет из жёлтого луча как мягкий туман, приятно щекочущий кожу окутал уставшее больное тело. Красные огоньки погасли совсем, звук прекратился. А так жаль! Нежная была мелодия, люди не могут так напевать – да что там люди, даже сладкоголосые змея Сахон(36) и пугливая, неуклюжая птица Дож(37) звуков таких издавать не способны.

– Ну вот! Уже хорошо, ты ничего не сломала, только ушиблась сильно, – откуда-то узнал Всемогущий, видимо жезл неслышно сказал ему об этом.

– А сейчас тебе вообще больно не будет. – Он отложил жезл на маленький синий плоский камень на ножке – столик, мебели народы Приозёрья тоже не знали. Настала очередь странного белого плода.


– Рот открой, – был дан ненавязчивый приказ, и Тонгре безропотно повиновалась. Дир нажал на крошечную бородавку наверху плода. Вкусный освежающий запах брызнул в нос, струя кисловатого аэрозоля (дождика – подумала Тонгре) прыснула прямо на язык и зашипела. Девчонка от неожиданности шарахнулась назад к стене. Хозяин Неба добродушно засмеялся.

– Это не страшно, сейчас всё пройдёт. И боль твоя тоже, – успокоил он. Тонгре замерла.

– Ну что чувствуешь? Как, Тонгре Йона? Не больно? – Он впервые назвал её по имени и задорно, слишком по-человечески подмигнул. Маленькая пациентка сосредоточенно прислушивалась к своим ощущениям. И, о, Великий Сеор! Боль незаметно растворялась, точно таяла, как таит на языке мякоть сладких плодов серо-листого дерева бекит, растущего глубоко в лесах и которым до 2-х сеор(38) матери и рабыни-няньки кормят маленьких детей. Вместо уходящей боли каждая жилка наливалась теплом и свежими силами.

– Легко ты отделалась…– Дир сел на край божественного ложа, – И ссадины твои скоро заживут.

Тонгре робко шевелила пальцами, потом руками, ногами, боли не было нигде. Она снова чувствовала себя здоровой и сильной, словом, прежней, бесшабашной дочерью Повелителя Земель, маленьким неуёмным воином. Чудо! Шипучка Хозяина Неба оказалась во много раз лучше всех трав и напитков Лесного Храма вместе взятых! Бог встал, чтобы положить на место чудодейственные предметы. Девчонка, долго не задумываясь, вскочила с ложа. Радости и удивлению не было предела.

Когда он подошёл к ней снова, Тонгре упала в ноги божественному исцелителю, покрывая лобзаниями его одежды белую и гладкую обувь. Люди Приозёрья обувь считали роскошью и обувались редко, разве что Воины, когда шли в бой (вдруг по камням бегать придётся!) и на охоту в глухие леса. Жрецам обувь во время отправления священнодействий не полагалась, а в быту они её иногда носили, Кузнецы напротив работали в обуви, что же касается низших Каст, то они её не носили, считались недостойными такой чести, Рыболовам, кстати, она вообще была ни к чему. Шили обувь, в основном, жёны Воинов и Кузнецов из мягкой, гибкой, обычно змеиной кожи.

– О, Великий! О, Могучий Хозяин Неба! – захлёбывалась от волнения Тонгре, рассыпаясь почти во всех эпитетах сразу, – Ты – всемогущий! Ты мудрейший и сильнейший! Твой дом – Светило Сеор! Ты спас жизнь подлой грешнице! О, Высочайший! За что я, низкая раба заслужила эту бесценную милость? За…

– Встань Тонгре Йона! – вдруг приказал Дир, прервав её поцелуи, высвободил от них свои божественные ноги.

Туземка застыла в нерешительности.

– Я так много грешила… Возможно ли это? Я ведь достойна казни.

– Я тебя простил, – пряча улыбку, ответил тот, кого она называла богом. Затем он наклонился и поднял тёмную дикарку за плечи. Он хотел, было сказать ей правду, что он вовсе не бог, но она всё равно бы этого не поняла. Приходилась играть по её правилам.

– Ты Великий и Карающий бог! Ты должен был убить меня… – не унималась Тонгре, ища ответ в небесных глазах незнакомца.

– Я же сказал, я простил тебя! – повторил Дир с притворной важностью.

Несерьёзность этой игры не ускользнула от маленькой грешницы.
– Боги не прощают! – недоумевала она, – это нельзя, это невозможно…

– Это ты Хозяину Неба говоришь? –сказал он с притворным укором. Игра «в бога» продолжалась.

Тонгре, испугавшись этого жалкого подобия священного гнева, попыталась опять рухнуть в ноги доброму божеству, но он удержал её, взяв за руки.

– Боги не могут прощать… – по-прежнему ничего не понимала упрямая девчонка, – так учат Великие Жрецы Сеора, это – предание о Небесных Хозяевах и их воле.

Кто-кто, а она это хорошо знала, даже обычные женщины Рыболовов знают суть таких главных истин, а Тонгре знала всё предание наизусть.

– Жрецы Сеора исказили истинную веру, – без запинки нашёлся Дир. Игра продолжалась.

Дикарка в испуге шагнула назад.

– Как???

– Обыкновенно, – бог развел руками, – с тех пор, как мы были в последний раз, прошло уже много времени. Например, мы жертвы такие приносить не учили, – он говорил про первое, что пришло в голову, в нём всегда жил гуманист.
 
Тонгре сперва не нашла, что ответить.
– Значит Кустве погиб зря! – вырвалось у неё вдруг после неловкой паузы.

Кто такой Кустве, конечно, Дир не знал, но выдавать своё невежество посчитал делом неуместным, совсем «небожественным».

– И меня изгнали зря?

Спрашивать, за что тоже было неловко. Именно судьбу своей новой знакомой Дир специально никогда не отслеживал.

– Конечно зря… – ответил Хозяин Неба, может быть не очень уверенно, но туземочка этого не заметила.

 – Я могу вернуться домой?

– А ты хочешь? – мягко спросил всепрощающий бог.

Тонгре задумалась на минуту. Ведь она убила Раро. Хотя она мстила за мать, а её казнили неверно…

– Я не знаю… Я – страшная грешница…

– Ты уже давно прощена, – бог укоризненно покачал головой. Он ждал от неё ответа.
Тонгре задумалась. А кто её теперь ждёт дома? Мать и отец погибли. Сёстры Ришеране и Кавате? Она никогда не была с ними близка, да и они её не особо любили.

Братья воины? Грубоватый Тахо сейчас Повелитель Земель, Наммо – его брат-близнец, наверняка, сейчас его правая рука, Бавро труслив и болтлив, Берро – ребёнок …

Она не знала, что сказать в ответ на вопрошающий взор небожителя.
– Я хотела бы… Но я…

Бог перехватил инициативу:
– А остаться с нами ты хотела бы?

Тонгре опешила ещё больше. Хозяин Неба предлагает ей остаться. Хотела бы она? Быть с богами? Она вновь кинулась в ноги Диру, и он снова её остановил.

– Неужели я достойна такой милости?

– А почему нет?
…

Он ещё спрашивает?!
– Я вечная раба твоя, о, Великий бог Дир! Я слушаюсь каждого твоего приказа, я не верю, что это всё так, – после очередной паузы на Тонгре вдруг снизошло красноречие, – я буду следовать за вами, я буду служить вам…

Она стремительно выхватила левый нож из-за пояса и попыталась порезать вену на правой руке.

Бог не на шутку испугался.
– Ты что????!!!!!

– Я хочу лить кровь к твоим ногам!

– Кровь? – не понимал Дир.

– Я должна лить кровь к твоим ногам! – она упала на колени. Бог вырвал нож из рук маленькой фанатички.

– Перестань!

– Но вы учили нас этому…

– Мы… не учили лить кровь никогда и никакую, – нашёлся, наконец, Дир. Он вновь поднял дикарку с колен, – и хватит падать передо мной. Мне это не надо.
– Но Жрецы Сеора…

– Они лгут! – он почти разозлился.

– Лгут?! Они всегда лгут?

– Бывает, – уклончиво сказал странный бог, – они тоже люди.

– Они – ваша плоть на Нижней Тверди…– У Тонгре один за другим рушились все постулаты веры.

– Но не мы… Ладно хватит! – диспут на темы вероучения Диру уже надоедал. Он сказал резко. Тонгре испугалась, – хватит уже… – добавил бог чуть мягче. – Тебе надо отмываться.

– Но в воду входить нельзя сейчас…– начала было девчонка и осеклась.

– Я разрешаю! – бросил бог уже небрежно, – Пошли за мной.

Чудеса не уставали продолжаться. Снова голубые коридоры, послушные бесшумные двери и, наконец, маленькое Озеро богов, странные штучки на полочках из непонятного, незнакомого материала… Тогнре только рот успевала открывать от удивления. Дир показывал ей что делать, как мыться по божественным правилам, она кивала, но запомнить толком ничего не смогла, переспрашивать боялась.

Объяснив как чем пользоваться, Дир покинул дикарку, оставив наедине со всеми этими чудесами. Ей было страшно, но она не призналась…

– Жди меня здесь! – приказал Всемогущий, и бесшумные двери как всегда сами собой закрылись за ним. Тонгре осталась одна и робко шагнула в воду, забыв раздеться…

Тем временем Хозяин Неба, в быту бортовой техник исследовательского космического корабля «Сириус» Дир Берич стремительно шел по голубым коридорам в отсек, где работала его будущая жена биолог Элла Дарсинг, краса и гордость миссии Возвращения. Она была на месте, задумчиво смотрела в жёлтый экран, занимавший почти всю стену её поистине роскошно обставленного кабинета. Здесь аппаратура терялась среди мебели из натурального золота, стены были отделаны в мягких зелёных тонах, не по-рабочему, но ей это позволялось. Как никак Бернард Дарсинг – её отец был отцом-основателем партии Возвращения, а дядя Леонардо Октавис (брат матери) финансировал этот великий проект.

– Элла! – взволнованно с порога окликнул её Дир.

Она даже вздрогнула.
– Что случилось? – Берич явился некстати. Он не знал, что с некоторых пор их, вернее, его любовь – это игра в одни ворота. Она повернула своё мраморно бледное лицо с идеально-правильными, точёными чертами, хлопнула бархатными ресницами.

– Что же случилось???

– Элла! – восторженно повторил Дир.

– Я не глухая, – ответила красавица с лёгким раздражением.

– Знаешь, кто у меня сейчас в ванну принимает?

– Ванну?! – не понимала невеста. У каждого была своя ванная. Ходить в гости на помывку на «Сириусе» не было принято. – И кто?
– Туземная девушка!

– Туземная девушка!

– Откуда она взялась? – новость Эллу отнюдь не восхитила. Поняв, что беседа затянется, она вальяжно, нехотя опустилась в низкое мягкое кресло, обтянутое мягким лазиэпленом, искусно имитирующим парчу. Закурила.

– Её выбросило, там за скалами…

– А ты что ты там делал? – удивлённо спросила она.

– Ходил на озеро, место очень красивое… – он продолжал говорить с энтузиазмом, но в ответ было лишь равнодушное недоумение.

– Нам не до красот…

– Я сделал свою работу… – начал вдруг оправдываться Берич.

– Я понимаю. И ты там её нашёл? – она не осуждала его, ей было просто всё равно.

– Да, она лежала на песке, я принёс её, вылечил, она грязная, измученная была…

Элла пожала плечами:
– Тебе это надо?

Стеклянное равнодушие любимой женщины покоробило Дира.

– И что она сейчас моется? – спросила Элла всё так же без интереса.

– Да. Я хочу, чтобы она осталась…

– Зачем? – не понимала Элла, – мы в прошлый раз вдоволь наобщались с дикарями. Я даже устала. Тогда это было в новинку, это было нужно, но сейчас. Они нам уже неинтересны…

– Как??? – Дир был в недоумении, – но так много изменилось, у них прошло 4 тысячи лет! Они развиваются, они поклоняются нам как богам. Они стали другие…

– Я знаю. И ты знаешь. Если так любопытно, работай с Дальним Слежением, крути записи… А притаскивать кого-то сюда совсем не обязательно. – Элла с наслаждением выпускала клубы синеватого дыма. Сигареты уже давно не были вредными, вместо табака, который на их родине не рос, и расти не мог никогда, они содержали тщательно синтезированный оригетий. Привычку курить человеческая раса не изжила за многие тысячелетия.

– И тебе что не интересно? – не мог взять в толк Дир.

– Нет, – развела руками Элла, – Я знаю, сколько мне надо… Мне хватило прошлого раза.

 – Но ты же биолог, ты изучаешь мозг…

– Я изучаю мозг людей, а не гуманоидов.

Берич аж присвистнул.
– Гуманоидов??? Ты что? Они даже генетически, такие как мы. Это новые люди Земли… Изучая их мы можем узнать больше о себе, они сейчас на том уровне, на каком мы были когда-то, они такие же люди…

– Может, ты с ними скрещиваться собрался, если туземку какую-то притащил? – ехидно парировала красотка.

Он отмахнулся и возмутился:
– Ты что? Их надо исследовать… Нам с ними жить!

– Мне это неинтересно, Дир. Мы их тогда досканально изучили. Я сейчас составляю Каталог растений, потом животными займусь… на предмет съедобности. Людей мы есть, кажется, не собираемся? – иронически закончила невеста.

– Надеюсь… – небодро усмехнулся Берич, – мы даже не знаем, откуда они взялись… Тебе неинтересно?

– Хочешь сказать, что дикарка объяснит тебе, почему на Земле опять появились люди, если здесь нет даже низших приматов?

Гуманист и романтик молчал.

– Может, она тебе мифы будет рассказывать, а ты по ним их историю изучать? – язвительно продолжала Элла, – хватит нести чушь!

– Это не чушь! Они нам поклоняются как богам. Это так! Она называет меня богом.

– Это естественно, мышление первобытных людей так устроено, и мы знали всегда об этом. А что касается того, чтобы жить вместе… – Элла глубоко затянулась и даже прикрыла глаза. Её не удивляло, что кто-то считает её богиней, для такой знаменитости это закономерно. – Едва ли… – не спеша, продолжила она, – Я думаю, что частично мы снесём их шалаши, особенно там, в квадрате S8, у водопада.

Дир был ошеломлён таким допущением:
– Ты хочешь сказать?!... – начал он, недоумевая…

– Я хочу сказать, – оборвала его жестокая дама сердца, – что там хорошее место для жизни. Как, кстати, Чистильщики, они готовы к работе?

– Я ещё занимаюсь Эндо-Х-генератором… – ответил Берич, – мы, что сожжём их Чистильщиками?

– Кто успеет, тот убежит, – равнодушно произнесла бессердечная женщина-учёный и недовольно добавила, – А тебе давно пора Чистильщиками заниматься, Эндо-Х подождёт… Мы ведь, кажется, не собираемся домой.

– Техника всегда должна быть в порядке, – раздражённо буркнул Дир. Ему, как и любому специалисту было неприятно, когда его поучают, как и когда выполнять свою работу.

– Вот именно техника, а не мифология древних народов! – взвилась невеста. Ей, как идейному руководителю, духовному вождю данного проекта тоже очень не нравилось, когда ей перечат, – ты бы лучше делом занимался, учился дальше, а то сидишь в простых техниках, лезешь в какие-то гуманитарные дебри. С твоим то опытом ты бы мог… Я понимаю, ты классный практик, но у тебя нет диплома. Вот Артур, он добился…

Упоминание о капитане «Сириуса» не понравилось Диру.
– Что же ты связалась с неучем? – глухо парировал он, уставившись в чёрные, круглые глаза подруги. Она выдержала этот обиженный взгляд и решила сбавить обороты. Сейчас не время ссориться, надо закончить Дело. Всё будет потом и ссоры и расставания и выяснения отношений. Кстати, выяснять она ничего не будет, это ниже её достоинства. Она просто уйдёт. Это он будет лезть за объяснениями, болтать о чувствах, а она (они!) его выставят… Но это будет потом, сейчас главное обеспечить Возвращение и до этих пор команда «Сириуса» должна дружить, работать, как единый организм, всё должно быть слаженно и спокойно… Вот так! Приходится наступать себе на горло и продолжать пока быть невестой этого наивного энтузиаста.

– Я полюбила этого неуча, – Элла переменила тон. Мягко улыбнулась. Она снова была той прежней, милой Эллой периода их знакомства… Её голос почти мурлыкал, тучи гнева будто рассеялись. Трезвый сторонний наблюдатель, наверняка сумел бы рассмотреть, что добродушие в красивых глазах фальшиво, но Дир таковым не являлся. Он был влюблён и он поверил. Она докурила, затушила сигарету в золотой пепельнице, изысканным жестом провела тонкой, холёной ладонью по гладко уложенным чёрным волосам.

– Не сердись! Я только желаю тебе добра, я болею за твою карьеру. Я просто удивлена, что ты притащил сюда аборигенку. Может быть, я ревную. А? – красавица кокетливо улыбнулась.

– Да ты что? – Дир теперь вынужден был оправдываться, – даже в мыслях… – запинался он, – я её пожалел, она лежала на берегу израненная. Её, оказывается, изгнали, из своего племени. Только как она здесь оказалась, на другом берегу…

Оправдания Элле на самом деле были не нужны. Ей было всё равно, она не собиралась больше жить вместе с Диром и тем более оформлять их отношения, она его уже не любила. Да и любила ли когда-то вообще… Просто он был ей забавен, он был непохож на тот бомонд, среди которого она выросла, непосредственен как ребёнок, прост и всегда откровенен. С ним было легко, необычно, но потом стало скучно… Да, он взлетел, он был с ей почти, как равный, он – герой, но именно только почти. Равенство между ними никогда быть не может. Жаль, что поздно она это всё поняла и так опрометчиво согласилась стать его женой. Ей казалось тогда, что это оригинально, пикантно – дочь Бернарда Дарсинга и Елены Октавис соединится с простым пилотом! Это было по-своему романтично, но романтики Элла до конца никогда не понимала и она скоро ей надоела.

– Если хочешь, – елейно продолжала она, – общайся со своей дикаркой. Просто у нас есть и другие задачи. Может быть, это в чём и интересно. Только не в ущерб работе! – под конец дама с игривой строгостью нахмурила тонкие стрелки бровей.

– Конечно, Элла, конечно! – вновь воодушевился Дир, – я всё успеваю. Ты только посмотри, как Земля изменилась! Люди тоже изменились… Они тоже её будущее, мы не должны их уничтожать.

– Я и не призываю их уничтожать! – развела руками притворщица, – с чего ты взял! Да, придёт время, и я с ней позанимаюсь. Я даже скажу Артуру, чтобы разрешил тебе её оставить. Он меня послушает. – «В конце концов, ничего страшного нет, если здесь побудет дикарка, – мысленно согласилась Элла, – пользы от неё нет, но и вреда тоже, только у Берича меньше времени на меня останется. Во всём свои плюсы. Да и Артур против не будет, я ему всё объясню…»

– Большое тебе спасибо! – обрадовался Дир.

– Только потеснить их всё равно придётся, – уже с изрядной долей твёрдости продолжала Элла, – мы с Артуром это уже решили.

«Мы с Артуром!». Берича словно больно укололи. Это была коварная ревность. – «Они с Артуром!» Он нахмурился, и возлюбленная это заметила.
«Ну-ну, – подумала она, – а ты не так глуп».

– Я не могла с ним не посоветоваться, он же капитан! – как ни в чём не бывало, сказала вслух.

«Ах, да конечно, это я мальчик на побегушках!» – теперь недовольно сдвинулись брови Дира. Девушка словно прочла его мысли.

– Ну что ты опять, – слегка устало сказала она, – я же не могу всё решать одна. У тебя свои дела. Да и …это будет некорректно. Артур горд. Но ты прав, – ласковые нотки вынужденно вновь нарастали, – уничтожать мы никого не будем. Конечно, миссию мы туда не пошлём, – в интонацию вторглось высокомерное снисхождение, – напугаем, они и убегут…

Беричу это не понравилось.
– В смысле?

– Ой! – устало отмахнулась Элла, – там решим, что будет. У нас и так сейчас полно работы! А ты зря их идеализируешь этих аборигенов. Видел же, какие кровавые жертвы они приносят. Это грязные, неразвитые туземцы. Думаю, это вообще эволюционный тупик!

– Что ты говоришь? – заводился Берич, – какой тупик? Они идентичны нам, ты прекрасно это знаешь… Ты сама их тогда изучала.

Элла снисходительно улыбнулась.
– Ещё неизвестно! Насколько они идентичны, я узнаю, когда займусь твоей туземкой, а пока мне не до неё. Извини, – она картинно развела руками и потянулась за второй сигаретой.

– Это те же люди! – распылялся Дир. – Они очень похожи и жертвы, кстати, они приносят нам с тобой…

– Вот именно! – дива чиркнула зажигалкой, – кстати, не только нам, но Артуру, Ричу, Сандро и даже Эгине. Они там, кажется, обожествили цифру «6», нас 6 богов, и они даже жертвы на 6 частей разрубают…

«Вот уж кто на богиню не похож, так эта бледная тень Эгина», – с лёгким презрением подумала Элла. Лаборантка и её помощница скромная незаметная блондиночка Эгина Гроффе, была включена в команду «Сириуса» только благодаря имени её матери Шарлотты Гроффе, бывшей жены бывшего президента Аттилы Астуриона, погибшего пять лет назад при невыясненных обстоятельствах. Эгина сейчас была ещё студенткой Университета Генетики и Репродукции, но её взяли в команду. Что ж, элита она и есть элита. Когда умер же её отец, с которым Шарлотта на тот момент была уже в разводе, а будущая лаборантка «Сириуса» ещё ребёнком и о смерти отца узнала из «Новостей». Но всё равно родная дочь...

– Но мы тоже когда-то здесь на Земле, приносили такие жертвы! – не уставал спорить Дир со своей непреклонной пассией.

– Когда это было?! – фыркнула та, которую он ещё считал своей невестой, – 75 тысяч лет назад… или… даже почти 3 миллиарда лет назад, если говорить о Земле. Здесь ведь время идёт быстрее.

– Я знаю, но это было!

– До того, как погибла Земля, – уточнила Элла, – с тех пор мы сильно изменились, а они всё также примитивны.

– Мы даже не знаем, откуда они взялись! А ты называешь их неразвитыми, – горячо отстаивал Берич свою точку зрения.

– Я не права? – удивилась Элла, – это же полный примитив, у них даже зачатков рационального мышления, они ведь металл используют только для побрякушек!

– Они поклоняются ему! Потому что мы… у нас многое из металла.

– Если бы у нас всё было из дерева, они поклонялись бы палкам! – вспылила Элла, – вот видишь, за 4 тысячи ихних лет они так и остались дикарями! Развития нет!

– Развитие есть! – настаивал Дир, – они совсем другие!

Красотка развела руками.
– Ну да, наверное, тебе виднее, – сыронизировала она опять, – дитя природы видно всерьёз очаровало тебя!
Ей проще было играть в ревность, чем вести околонаучные беседы. Так интереснее!

– Перестань! – отмахнулся Дир. Он игру не принял. – Мы и, правда, ничего о них не знаем, кто они откуда?

– И про себя мы толком ничего не знаем! – Элла уже не на шутку устала от этого странного диспута. Берич был невыносимым энтузиастом науки, романтика тайн и загадок покорила его теперь, кажется, окончательно.

– Мы в четыре этапа эволюционировали из приматов, а тут их нет, из млекопитающих только копытные, что-то вроде белок, мышей, кошек… – продолжал он искать истину в споре.

Элла еле сдерживала себя от того, чтобы не прогнать Дира, обругать его и … не сказать всей правды, показать несчастному выскочке его истинное место. Ей так хотелось этого поскорей! Отвязаться, бросить, не скрывать больше свой истинный выбор. Но было нельзя. Не время! Нужно балансировать, играть в чувства, никаких склок и ничего личного, кроме позитива на «Сириусе» быть не могло.

«Работать надо быстрее!» – всё время твердила она. Быстрее закончить все исследования, настроить Чистильщиков, подготовить места для строительства полисов… здесь и ещё (какой кошмар!) в Южном полушарии! Быстрее подать своим сигнал. Им хорошо. Они уже готовы, у них часа не прошло с тех пор, как экипаж «Сириуса» возится здесь. Ох, уж эта чёртова Разница во времени! Иногда Элла ненавидела её больше всех. Например, сейчас. Она изо всех сил старалась не раздражаться и даже милую улыбку на личике рисовать.

– Здесь же ты сама видишь что! – не мог уняться постылый жених, – закат эпохи ящеров. Эволюция с тех пор как Земля умерла и возродилась, идёт также как у нас. Но людям взяться было неоткуда…

– Не хочешь ли ты сказать, что это погибшая экспедиция Луи Аберрона? – предположила уставшая оппонентка, – Там, кажется, была парочка типа этих…как их называли… китайцы. А тут вон узкоглазые, тоже попадаются, – не выдержав, язвила она.

Берич замолк. Зря она это сказала! Только почву ему для новых раздумий дала.
– Ты так считаешь? – спросил он после неожиданной паузы, – но ведь они тогда точно погибли!

Она ничего не считала…
– Не знаю! – Элла устало отмахнулась и вновь постаралась примирительно улыбнуться. Но чары что-то стали сейчас малоэффективны. Дир вошёл во вкус.

– Хватит об этом! Надо работать! – она уже окончательно потеряла надежду на нужный исход беседы. Берич убеждениям не поддавался, и фальшивая невеста решила убедить его хотя бы в том, что время дорого. Особенно ей, конечно, но ему знать об этом ещё рановато. Пусть думает, что она трудоголик…

– Мы должны укладываться в сроки! Никаких проволочек! Пожалуйста, я прошу тебя… – она хлопала бархатными ресницами и нервно курила, – мне так много надо сегодня сделать…Мы уже всё решили, ты будешь общаться с дикаркой, все доложишь нам… – она запнулась не к месту… Как бы не проговориться!

Но Берич похоже на эту мелочь внимания уже не обратил, голос был слишком сладким и заливал его глупые уши.
– Мне и Артуру, – поправилась красотка, – ему тоже будет интересно и мне, когда у меня будет время. Договорились?

Поняв, что беседа прекращена, Дир не был удовлетворён, несмотря на старания дивы.
– Договорились, – ответил он, неохотно вняв, наконец, её аргументам.

– Тогда до встречи! – Элла послала поцелуйчик. Хорошо, что Дир был слегка растерян, задумчив, и целоваться в явь не пришлось.

– До встречи! – он тихо вышел. Она облегченно вздохнула.

Смятение в душе… Противоречивые мысли. Незнакомая жестокая Элла. Какая равнодушная была она сегодня, равнодушная ко всем остальным, только работа, работа… Он, конечно, понимал, что Миссия Возвращения это святое. Это дело её отца! Это дело Всех… Но так бездушно рассуждать о людях, новых людях старушки Земли, погибшей в 3783 году тогдашней эры, погибшей и через 2 миллиарда лет возродившейся вновь! Этого он не понимал и начинал бояться. Перед глазами всплыло смуглое, удивлённое чудесами «богов», наивное лицо первобытной малышки Тонгре…

________________

Примечания

36. Змея песчаных степей.
37. Что-то близкое к археоптериксу.
38.  2-х лет.




4. РАЗБРОД В СЕРДЦЕ БОГА


«Как Элла могла так говорить о людях, нормальных людях, ничем не отличающихся от нас, она же сама знает, что они такие же, – думал наш филантроп и романтик, – у них своя культура… Да, они так же как мы здесь же 3 миллиарда лет назад приносят страшные жертвы… Но они не глупы, они люди, люди! Их изучать интересно, вот хотя бы эта Тонгре Йона, маленькая дикуша… – невольно подобранное, само собой появившееся ласковое слово «дикуша» тихой тоской почему-то отозвалось где-то внутри. Наверное, потому, что таким, как она Элла и Артур Токвилл, бравый капитан «Сириуса» уготовали незавидную судьбу, – разве она недоразвита? Как Элла могла так говорить! Это не может быть. Моя Элла добрая, заботливая Элла… Она просто не поняла, она не видела её. Это Артур, это он, жёсткий карьерист! Он ходит по головам, это он ей внушает такие мысли, что аборигенов лучше уничтожить, это ему всё равно…».

Берич ошибался, он был слеп в плотных паутинах своей любви. Да, Артур карьерист, но Элле карьеристкой быть было просто не обязательно, она и так всё имела, а нынешнему капитану «Сириуса» пришлось многого добиваться самому. У него тоже было имя, мать Лариса Токвилл, великая актриса, которая, однако, скандально бросила мужа и промотала своё состояние. За Артуром стояла слава, но не всегда однозначная. Он совсем не был богат, а просто знаменит и ловок, он умел манипулировать людьми, их чувствами и деньгами. Элла не познала такой борьбы, она получила всё сразу, просто родившись… Но сказать, что она была доброй феей, а Артур жестоким негодяем, было бы очень опрометчиво. Они стоили друг друга. Мир большой политики и большого авантюризма часто идут рука об руку.

Итак, Берич спешил к себе, в свою ванную комнату, где он оставил свою нечаянную находку…

«Разве эта девочка примитивна? – продолжал думать он, – она просто дитя природы, живой природы этого чуда… Чуда, которое мы тоже дети этой Земли когда-то погубили…»

Кто остался жив тогда, сбежали… Их было мало, всего 6 тысяч, все, кто уместился на «Бразилии», большом космическом корабле. Космос не полюбил незваных гостей, и их занесло, выбросило в другую Галактику. Там они нашли звезду, которую назвали Фортуна, цветущую планету Виталию(39), где разумной жизни ещё не было, но и ту, что была со временем (10 тысяч лет по земному счёту) погубили тоже.

«Это мы варвары, дикари, это мы разрушители! – продолжал самобичевание бортовой техник Берич.

Потом, выжившие с Виталии переселились на Дрийон, названный так в честь известного учёного Марка Дрийона, предсказавшего ту нелепую виталийскую войну, такую же нелепую и сметающую всё живое, как и тогда, давно на Земле. Дрийон был большой планетой, у неё было (да и сейчас есть – куда они делись!) 15 спутников, но он абсолютно мёртв, чего на нём нет и никогда не будет, так это жизни. Люди построили Кислородный Колпак и 65 тысяч лет жили по ним. Годы они именно стали опять считать как на Земле, не взирая на Фортуну, которую не видели, это новое приютившее их Солнце. Так они стали жить в искусственно созданном, ненастоящем мире. Они теперь боялись воевать и боготворили крепкую почти деспотическую власть технократов. Свобода, равенство и отстаивание своих прав не раз губили многострадальное племя земных людей.

«Разве сравнить тот мир, где живёт Тонгре Йона с тем жалким подобием жизни, который мы сделали сами? – думал Дир, – Земля воскресла, прошло время и мы об этом узнали… И вот мы хотим вернуться, мы готовили эту Миссию 268 лет… Для чего? Для того, что бы уничтожать тех, кто теперь хозяева этой планеты? Да, мы Хозяева Неба, правильно ты говоришь, девчонка, – горько усмехался он сам себе, – а вы, вы теперь хозяева здесь, а вас хотят прогнать с лучшей земли, те, кто когда-то всё это уничтожили… Ты дышишь свежим воздухом, называешь меня богом, а я … Я такой же варвар, как мы все… Знала бы ты кто твои боги!»

Критика истории собственной расы была для него в новинку, он никогда не рассуждал так. Это жестокие слова Эллы возмутили его, слова женщины, которую он любил, лучше которой не знал на свете…

Раньше он был патриотом, он считал людей героями, покорителями новой Галактики, а сейчас… Нет, дикари, приносящие кровавые требы не умерли в них за 75 тысяч лет межгалактических скитаний. Теперь он был в этом почти уверен. Горькая история бывших землян ничему никого не научила, они теперь не воюют между собой, но жаждут воевать с другими.

«Мы опять хотим настоящего воздуха, а не продукта О-генераторов! – лихорадочно сбивали друг друга мысли, – кто знает может быть мы снова всё здесь погубим… Теперь здесь зелёное небо, нет этого спутника… кажется, его называли Луной… Нам здесь нечего делать! Мы здесь никому не нужны. Это новая жизнь и зря мы лезем сюда».

Новоиспечённый поборник исторической правды вознамерился даже в горячке произнести эти самообличительные тирады перед своей дикушей, но быстро отрезвел: не поймёт она его – испугается, она слишком чиста, а история человечества грязная вещь…

Он был смятён и подавлен, он пока никого не хотел больше видеть, здесь на «Сириусе»… Его друзья учёные Ричард и Александр сейчас занимаются исследованиями на околоземной орбите, только вот со вчерашнего утра почему-то на связь не выходили. Артур ему неприятен. Не дай бог, сейчас на пути попадётся! Его нахальные, серо-зелёные глаза-хамелеоны, как ему казалось, иногда похотливо посматривали на Эллу. Ещё до их знакомства, там, на Дрийоне Токвилл пытался волочиться за ней. Диру сказали.

Ах, Элла! Элла! Её он видеть тоже какое-то время не хотел, надо было всё переварить, потом поговорить с ней снова… Лаборантка Эгги слишком замкнута и находится под влиянием Эллы, это её ученица… Артур сейчас преследует её, робкую тихоню, нигде не бросая свои дон-жуанские привычки.

Итак, Дир понял, что он одинок и с этими мыслями шёл к Тонгре, но, когда достиг цели, застал в ванной мало отрадную картину. Почти, ничего не поняв из объяснений Великого бога, она учинила здесь разгром местного значения. Нажимая подряд на все клавиши и кнопки, открывая и не умея закрывать разные краны, она металась среди струй воды, лечебных экстрактов и пены. Одновременно работающие несколько полезных излучений создали под самым потолком потрескивающее L-поле. Боясь гнева Хозяев Неба несчастная беспомощно рыдала, до крови царапала себе щёки. Заклинания не помогали…

Вошедший Дир бросился без промедление спасать положение – действие L-поля непредсказуемо. В это время, сидевшая на полу обнажённая и напуганная дикарка с визгом прыгнула в маленький бассейн и пыталась спрятаться от него под водой. Смуглое, расцарапанное лицо выражало одно – ужас. Она ныряла и выныривала, выкрикивала что-то невнятное.
 
Окончив восстановление порядка, Дир приблизился, наконец, к кромке бассейна и позвал Тонгре. Она в очередной раз вынырнула и подплыла к нему. Деваться ей было некуда, карающий бог был рядом. Страх и чувство вины, казалось, навечно застыли во вновь округлившихся раскосых глазах.

– Что же ты натворила!!! – почему-то миролюбиво сказал ей Хозяин Неба. Она замерла.

– Я виновата, о, Великий! Казни меня! Я не знаю… Я боюсь… – были её первые слова.

– Вылезай из воды! Твоё незнание простительно. Я сам тебе всё объясню, и ты помоешься. Не стесняйся меня… Ну раз… ты не умеешь сама…

Тонгре замотала головой. Она не могла быть перед мужчиной без Пояса недоступности, иначе она должна была отдаться ему, а отдаваться богу было с непривычки страшно.

– Я не могу! Или ты хочешь меня?

Постановка вопроса показалась Беричу странной.

– Я не выйду! Я тебя боюсь!

– Почему? – удивился Дир, – я спас тебя, неужели для того, чтобы убить или навредить… Тебе здесь не угрожает опасность! Не бойся меня и … ничего не бойся! Дай мне руку!

– Я должна стать твоей наложницей, я без Пояса… А я … боюсь…. Я недостойна быть с богом.

– Стать наложницей? С чего ты взяла? – не понимал почему-то Хозяин Неба.

«Неужели у богов нет наших обычаев, но ведь мы следуем их обычаям, – недоумевала про себя Тонгре Йона.

– Я без Пояса, – она кивнула на невзрачную кожаную ленту, валяющуюся прямо у ног небожителя. Дир поднял пояс и протянул его дикуше.

– Одень пояс! – сказал он. «Только, что он скроет? – подумал.

– Ты не воспользуешься тем, что я была без Пояса? – недоверчиво спросила вчерашняя жертва насилия.

– А я что должен? – продолжал не понимать Берич.

– Ты не хочешь? Ты же видел меня без Пояса… – продолжала туземка, – я открыта перед тобой.

– Нет, не хочу! – отчасти беседа его забавляла, но чтобы не затягивать обсуждение скользкой темы, Дир бросил Пояс в воду, – вылезай! Одевай свой пояс, а я отвернусь… – и отвернулся.

Тонгре несмело вышла из воды, надела свой Пояс недоступности — широкую, но все же ничего не закрывающую кожаную ленту.

– Но теперь я принадлежу тебе всегда… Когда ты захочешь… Зачем ты отвернулся?
«Неужели это заигрывание такое у них, – подумал Берич, но поворачиваться пока не решался.

– Я рабыня твоего ложа, – дикуша, похоже, упорно продолжала навязывать ему свои традиции.

Он повернулся, наконец, и, стараясь смотреть ей только в лицо, сказал:
– То, что ты говоришь совсем необязательно. У нас другие порядки. Я тебя не трону!

Она кажется тихо, но с облегчением вздохнула.
– Это правда? Ты освобождаешь меня от этого?

– Это правда.

Дир смутился. Девчонка стояла перед ним естественная и откровенная (пояс скрыть ничего не мог), она была коренаста, но неплохо сложена: высокая грудь, стройные, правда коротковатые ноги. Как мужчина, он не мог остаться к ней абсолютно безразличным, но помыслить об осуществлении своих божественных прав не мог, он всегда думал только об Элле и мимолётное желание прогнал, как нежданного, недоброго гостя.

– Кто придумал эти странные обычаи? – спросил он, упрямо стремясь глядеть только в глаза.

– Вы – Великие Хозяева Неба! – был наивный и удивлённый ответ.

Не желая вступать в дискуссию, бортовой техник «Сириуса», придал важности своему лицу и изрёк властно, как подобает богу:
– Сейчас, я эти обычаи отменяю! Идём мыться!

Она мылась, конечно, сама, внимательно слушала, что говорил ей Великий, потом всё медленно, тщательно повторяла. Он постоянно отворачивался, но смотреть на неё хотелось. Всё же они оба люди, «генетически идентичные», как он недавно сказал Элле. Когда Берич понял, что Тонгре объяснять больше ничего не надо отошёл в сторону, сел на топчан недалеко от бассейна.

Думал об Элле… Он вспоминал их первую встречу 3 дрийонских года назад(40). Дир отдыхал тогда в престижном, очень дорогом орбитальном пансионе. После того, как он безвестный второй пилот грузовых космобригов, перевозивших полезные ископаемые с 6 спутника на Дрийон, героически спас жизнь сыну модного, элитного композитора Ларса Бьёнинга, бесшабашному Оттону.

«А, собственно говоря, никакого геройства и не было, – рассуждал тогда неискушённый славой спаситель, – ну не я окажись рядом, неужели бы другой не помог…». Оттон тогда сделал глупость, в Гранитных дрийонских горах на прогулочном, далеко не маневренном аэробарке развил бешеную скорость на низкой высоте. Это он так отдыхал…

Берич в тот ставший знаменательным для него день на своём домашнем аэробарке пролетал мимо Гранитных гор в Синий город (Карпетию) в гости к брату Жиславу, сын которого три дня назад закончил Университет Кислородного Производства, и семья по этому случаю устраивала небольшой праздник. Дир издалека заметил незадачливого лихача, покачал головой и на всякий случай прибавил скорость. Когда аппарат Оттона неудачно развернулся, чтобы избежать столкновения с Пиком Макарина и неизбежно начал терять высоту, он понял, что дела плохи, стремительно подлетел снизу, выбросил Спасательное Варемденово(41) Облако, скомандовал по связи: «Эй! Прыгай, давай» и ловко поймал в его мягкие объятия катапультирующегося парнишку лет 16, бледного как смерть и долго ещё потом не верившего, что он жив.
Злополучный аэробарк тем временем, пропланировав меньше минуты, врезался в Пик Геродота.

– Ты, что страха не видел, что ли? – строго спросил Берич перепуганного юнца, когда Облако «всосалось» внутрь его аппарата вместе со спасённым.

– Я… Я … это… Раньше всё … это… было хорошо… – заикался тот, как нашкодившее дитё.

– А если бы не было никого рядом, а? – Дир укоризненно покачал головой.
Мальчишка широко открыл синие глазищи и извиняюще залепетал:
– Я… это… Я скажу… Ты… будешь хорошо вознаграждён… Мой отец…

– Что твой отец? – строгий Берич тогда не думал о наградах.

– Я… Оттон Бьёнинг, – гордо ответил лихач, и Дир, во время спохватившись, не стал ему дальше высказывать всё, что о нём думал. И верно. Потом он покорно, не без любопытства и тайной гордости принимал все, разом свалившиеся на него блага, правда, скоро устал от частых выступлений в самых крупных и популярных ЦСИ (центрах связи и информации)… Слава спасителя сына друга президента сделала безвестному ранее Диру Беричу имя и ввела в высший свет. Мать Оттона Вира Босс (на Дрийоне при замужестве менять фамилию было не принято) подарила «второму отцу своего рыжего ангела» путёвку в элитный пансионат «Томирис», где он и встретил женщину своей мечты.

Столкнулись они с Эллой во время прогулки по Парку ледяных фигур. Конечно, там был не лёд, а искусно имитирующий его полиэссенций… Шары, конусы, пирамиды, изысканные цветы, а также диковинные аморфные тела и фигуры довольно оригинально изображали диковинный арктический пейзаж. По зеркальному белому полу неспеша скользили удобные кресла со столиками, огромную овальную залу наполняла расслабляющая гипнотическая музыка, созданная, кстати, тем самым Ларсом Бьёнингом. Словом, всё было изящно и ненавязчиво, в духе настоящих аристократических заведений. Скромный технарь самозабвенно плыл по сияющей поверхности вместе с другими отдыхающими, подобно ему наслаждавшимися квази-природными видами и лечебной мелодией. По воле самозванца-случая кресло дочек президента - Эллы и её сестрицы-подростка Иштар в один прекрасный момент поравнялись с погруженным в полу-транс, разомлевшим Диром. Он, может быть, не заметил бы их и «звёздная» Элла Дарсинг его не заметила, если бы не возглас крошки Иш:

– Смотри! Смотри! Это же Берич! Дир Берич! Тот самый! – круглые тёмные глаза ребёнка загорелись неописуемым восторгом, – Элла! Смотри! Это же он!

Утончённая томная дама в нежно-сиреневом брючном костюме (на Дрийоне женщины никогда не носили юбок и платьев) соизволила повернуться в сторону мужчины, на которого так бурно среагировало впечатлительное дитя. Она тоже узнала в нём знаменитого героя. Он был тогда в моде, и его простоватый, неэлитный вид непонятно почему приглянулся тогда избалованной светской львице.

– Мэтр Берич! – сладкоголосо обратилась она.

Он тоже узнал знаменитую диву. Дочь президента и лидера партии Возвращения почтительно и одновременно запросто первая завела с ним разговор! Он был героем, и его все любили! Но не он смутиться не мог…

– … А… ф… фр… фрейлайн(42) Дарсинг, – он заикался не хуже чудесно спасённого им Оттона.

Её умилила его робость, неловкие жесты, открытость и естественность в серьёзных зелёных глазах…
«Он герой и так застенчив! – удивилась красавица Элла, – тоска по простоте иногда посещает рафинированных аристократов и ловит избалованные, пресыщенные сердца в свои многообещающие сети.

Ничем не показав свой более чем личный интерес, она властно скомандовала:
– Остановитесь, Берич! Нам хотелось поговорить с Вами! – и только один едва заметный жест – она с утончённым кокетством невзначай поправила прядь волнистых чёрных волос, – намекал на то, что дочка большого политика, прежде всего женщина. Так начиналось их знакомство. Он тогда остолбенел, разучился соображать, он полюбил Эллу Дарсинг в один миг за то, что она просто красива, а не за то, что она высокопоставленная дочь… Она это поняла и долго это ценила.
 
Сейчас, сидя в ожидании дикуши Тонгре, Хозяин Неба, Могучий бог Дир, в смятении силился вспомнить своё впечатление от первой встречи с любимой женщиной. Он помнил события, но не помнил чувства. Да, он полюбил. Был одинок после нелепого и болезненного расставания с первой девушкой Риммой Мак-Дав, он был обескуражен неподдельным вниманием знаменитой аристократки, он не верил своему счастью… Он потерял разум! Он всегда рисовал идеалы и вот, казалось, нашёл самый лучший свой идеал.

Роман завязался быстро. Из президентской семьи и окружения, как ни странно, никто не был против связи Эллы с простым пилотом. Дир так и не понял до сих пор, почему… Может, это Вира Босс и Бьёнинг-старший так искренне его боготворили? Что ж, аристократы тоже люди и, как выяснилось, не всегда плохие. Или потому что сам он никогда и ничего не просил у новых власть придержащих знакомых?

Итак, начался второй взлёт Дира Берича, его полноправный триумфальный вход в большое общество, официальное провозглашение будущим зятем президента, участие в трёх привилегированных экспедициях на Землю. Словом, головокружительный прыжок к вершине…

Не столько карьерные прорывы радовали его, хотя три раза иметь честь вылетать на Землю и участвовать в подготовке Миссии Возвращения было не только престижно, но и интересно, не столько знакомство с интересными людьми, лучшими учёными Дрийона, и тем более не столько слава, которой он не умел упиваться, сколько обретение настоящей любви радовало Дира. Он любил, и Элла любила. Это была сказка, сказка, которой, казалось, не было конца. Он так часто вспоминал её самое начало, вспоминал и сам себе не верил…

А теперь, сегодня вдруг обнаружил, что прежние чувства в минуты их первого знакомства вспомнить не может… Что-то стёрло эти волнующие воспоминания… Потому ли Элла была сегодня необъяснимо другой, холодной, чужой и язвительной? Или потому, что любовь – святыня, а святыню нельзя трепать часто… Чувства не прошли, прошло восприятие их как чуда…

«И что сегодня с Эллой? – продолжал Дир мысленно мусолить больную тему, – Она словно не любит меня… Злая, раздражительная и всё время это – «мы с Артуром», «работа, работа»…». Стоп! «Мы с Артуром», – словно ужалила Дира догадка, – неужели они так часто бывают вместе не столько по работе?… Бред! – успокаивал он себя, – Артура видно невооружённым глазом, он карьерист, бабник, в нём всё фальшиво… Она знает о нём всё… Она отвергла его ещё давно… Но тогда почему она такая холодная со мной? А ведь и на днях она тоже отмахнулась от меня под предлогом работы… И не раз… Я просто не замечал. Она не любит меня… – вновь травили душу едкие мыслишки, – А может это не Артур? Тогда кто? Референт отца Дэвид Рисс за ней волочился…

Но он сейчас далеко. А может всё же кто-то здесь, ведь это здесь началось…Рич Дойл что ли? Нет! Кариотис стар… Они сейчас изучают Солнце. Их уже давно нет… А может я ей просто наскучил, я ведь простой, в их игры играть не умею… Поиграла в демократию с рядовым пилотом и баста – другого нашла…»

В этот момент сзади неслышно подошла Тонгре. Дир заметил её не сразу и не сразу обернулся. Он почувствовал взгляд за спиной… Юная гостья «Сириуса» преданно смотрела на своего могучего бога. Она была вся мокрая (вытираться почему-то не стала) всё также обнажена, только нелепый кожаный пояс на талии, из-за которого недавно было столько шума... Неожиданная близость естественной по-первобытному красивой (поймал себя на такой мысли Берич) девушки взволновало его мужскую натуру.

«Как ты оказывается хороша, – он хотел, было протянуть к ней руки, прижать к себе и расцеловать почти детские пухлые губы, нежно касаясь не такой уж маленькой для её лет груди, но статус бога и неотвязные мысли об Элле остановили его. Он ничего не сказал и нелепо застыл, нескромно глядя на прелести «дикой принцессы»… А ведь она, между ними говоря, таковой и являлась, как никак дочь, а теперь сестра Повелителя Земель… Нежданное желание до конца прогнать было трудно. – Что это я? Лучше Эллы не может быть женщин… Как это я? – растерялся Дир, – мать-Природа пошаливает?»

И тут его обожгло новой догадкой, – Меня так тянет к твоей безыскусности, к наивности и простоте… Так и Эллу ко мне тянуло когда-то… Кто я был? Простой техник, пилот грузовых перевозок, обычный парень с улицы, оказавшийся в нужном месте в нужное время? Она так умилялась моей наивности, моему незнанию, неискушённости в премудростях её среды… Это случай, что я стал популярным, из меня сделали героя… Спасибо эмоциональной Вире Босс! – он горько усмехнулся, – Элла просто наигралась со мной, ей было в диковинку, как сейчас меня потянуло к этой туземной девчонке, так и я для неё был тогда неизведанным, дикарём…»

Он вдруг молча серьёзно и даже хмуро вдруг взглянул на Тонгре.
«Я не имею права воспользоваться тобой, это кровь играет. Я сам жертва такой игры, я не могу», – думал.

Можно сказать, Берич прозрел в одночасье, он не хотел верить в свои невесёлые догадки, но они уже упрямо застряли в его сознании.

А Тонгре, тем временем продолжавшая смотреть на Хозяина Неба, не понимала, почему великий бог Дир чем-то так озабочен.

– Что омрачает твои мысли, о, Великий!
Берич словно очнулся от сна. Это он то «великий»? Жалкий – его имя.

– Я не виновна в этом? – продолжала Тонгре.

– В чём? – не понял он.

– В том, что ты опечален.

– Конечно, нет, с чего ты взяла…

– Разве ты не можешь прогнать злых духов? Выпусти в них 6 огненных тареотов(43)и твоя печаль пройдёт… Ты же бог, почему ты не прогонишь свою печаль? – наивная девчушка думала, что так просто можно прогнать дурные мысли, но винить её в этом было нельзя – так считали все люди Сато.

Дир слегка усмехнулся, усмешка получилась с горчинкой.
– Нет, не могу! – почти серьёзно ответил он, – мои духи слишком злые…

– Но ты же всемогущий! – не понимала Тонгре, – Почему ты не можешь справиться с духами?

– Я смогу, но только не сразу, – не желая попадать впросак, ответил горе-бог.

– Их много? – с сочувствием спросила дикарка.

– Кого? Духов?

Она кивнула.

– Очень много… – он тяжело вздохнул, потому что снова вспомнил об Элле: «Странно, я говорю о ней, как о злых духах, которых много». Нелепость разговора его ничуть не забавляла. Он просто пытался говорить с дикушей на понятном ей языке, но перестраиваться было непросто.

– Ты их видишь? Они страшные? – продолжала допытываться девчонка, всё также преданно глядя Диру в глаза.

– Я чувствую, как они разъедают моё нутро… – необычный разговор продолжался. Он вдруг почему-то подумал, что это дитя природы лучше кого-либо другого сможет понять его боль, но естественно рассказывать ничего не стал. Искренние раскосые глаза с состраданием взирали на своего бога.

– Убей их скорее! – решительно посоветовала Тонгре.

Дир слегка улыбнулся. Он так нуждался в чьём-то понимании, сочувствии и он их получил, без объяснений. Туземка поняла его без слов, она почувствовала, что ему больно… А из-за чего, он ей не скажет, но она и так поняла, почувствовала, что это серьёзно, что ему одиноко и плохо...

А больше этого понимания ему не надо… Конечно же, он не станет рассказывать, что его обидела любимая девушка, что он подозревает её в измене, он вообще никогда ни с кем не делился своими глубоко личными переживаниями. Так зачем ввязывать в их отношения на «Сириусе» маленькую дикушу.
– Конечно же, я убью их! Я же бог, я – сильный! Я – Хозяин Неба! – успокоил девчонку Берич. Он был благодарен её будто всё понимающим добрым и умным глазам.
 – И ты мне в этом помогаешь.

– Как я могу помочь всесильному богу? – изумилась Тонгре.

– Твоя душа помогает мне, – ответил он.

Тонгре, сидящая на корточках, неожиданно опустилась на колени и стала опять целовать обувь Хозяина Неба. Дир снова взял её за плечи и поднял. Она оказалась в его руках, доверчивая, преданная с боготворящим взглядом. Природа опять упрямо напоминала о себе, но большее, что Берич ей позволил, это нежно, а потому очень медленно погладить дикарку по мокрым спутанным волосам.

– Никогда больше не целуй мои ноги! – он хотел сказать это строго, но получилось слишком тихо и, чёрт побери, чувственно.

– Я не достойна большего, о, Великий Хозяин неба! – Дир догадался о чём речь: она тоже хочет его целовать, но не может себе позволить ничего, кроме того, чтобы целовать ноги... Бог всё-таки! Её тёплое дыхание было совсем рядом. Она уже не так боялась его как раньше...

Дир сделал над собой усилие и отстранил Тонгре.
– Не целуй никогда мои ноги! – повторил он уже громче.

Дикуша ничего не ответила.

– Я хочу, что бы ты оделась! – сказал Берич, ругая себя за то, с этого надо было начинать.

Тонгре безропотно повернулась и надела мокрые шкуры. Бог не хотел её как женщину, он всё время думал о чём то другом (ком-то – ?), его душа была далеко… Он был опечален чем-то и говорил, что она Тонгре Йона ему помогает бороться со злыми духами. Всё это было странно. Невероятно!

Она подошла к Хозяину Неба в мокрых одеждах, и ему это, похоже, не понравилось.

– Пойдём сушиться! – увидев эту неприглядную картину, бог велел девчонке следовать за ним.

Чудесная мягкая струя тёплого воздуха вырвалась прямо с потолка, когда Всемогущий поставил туземную гостью на розовый круг неподалёку от бассейна. Было приятно и нисколько не страшно, на глазах высыхали волосы, тело и даже многострадальные шкуры. Затем он повел девчонку куда-то прочь из своей божественной помывочной.

Миновав уже знакомые голубые коридоры, они оказались в небольшой уютной комнате. Её мягкая овальная форма понравилась дикуше, она решила, что обычай народов Приозёрья воздвигать круглые у основания жилища пришёл прямиком от Хозяев Неба, а как же иначе?! Здесь, как и везде преобладали голубые и серебристые цвета, и к ним Тонгре, стала уже немного привыкать. Неискушённое сердце первобытной девушки робко сжималось от счастья: она рядом с богом, который великодушно простил её за старые и новые прегрешения и даже сказал, что она сможет ему помочь в борьбе со злыми духами.


Дир тем временем заботливо усадил нежданную гостью из каменного века в одно из двух удобных, очень мягких кресел напротив белого, круглого столика. Бережно трогая необычно гладкий камень, Тонгре прикидывала сколько же времени его надо полировать лучшим Камнерезам Сато, чтобы он стал таким. Справа от входа располагалось необычное, слишком широкое и высокое (выше колен) ложе. На стенах поблёскивали странные квадраты застывшей синеватой, жёлтой и светло-зелёной воды. Тонгре никогда раньше не видела экранов мониторов, ничего подобного им и поэтому не могла их ни с чем другим сравнить.


Хозяин Неба приветливо улыбнулся и попросил её располагаться поудобнее и чувствовать себя как дома. Странная и невозможная просьба! Как можно себя чувствовать как дома в святой обители богов? Для туземки здесь всё было в диковинку и непостижимо.

Дир суетливо хлопотал как гостеприимный хозяин, поспешил извлечь прямо из самораздвигающихся стен разноцветные, в основном белые, голубые и красные сосудики: высокие, низкие, то почти плоские, то смешные пузатые. В них оказалась диковинная пища богов: маленькие серые и зелёные камушки, тающие или похрустывающие во рту, ароматные напитки, а вязкая белая масса по вкусу напоминала мёд колючего дерева хаббе.

Повелитель уселся вкушать чудесные яства вместе с Тонгре, что само по себе очень сильно её смутило. Запрет Чистой Трапезы не разрешал даже людям разных каст есть в присутствии друг друга, разве что только 1 таор(44) на Празднике Светила можно было всем вместе на Большой Площади Главного Становища совершать ритуальные пиршества, но ведь то люди, а Дир – Хозяин Неба! Тонгре замерла, недоумевающе глядя на своего странного бога.

– Что ты так смотришь? – снова не понимал Берич, – кушай!

– Это мне нельзя… Есть вместе с тобой!

– Что??? – он уже готов был рассердиться.

– Мне нельзя есть вместе с тобой… Мне нельзя есть даже вместе со Жрецом или … с кем другим. Я могу есть только среди Воинов… Это смертельный грех. Ты – бог, а я твоя низкая рабыня, мы не можем есть рядом! – сбивчиво выложила аборигенка очередной постулат своей первобытной веры.

– Ещё как можем! – вместо того, чтобы продолжать сердиться великий бог решил всё превратить в шутку и даже игриво подмигнул своей дикуше. Она естественно божественного юмора не поняла, а только ещё больше смутилась.

– Я не могу, – упрямилась.

– Хватит условностей! – настаивал Дир, – Бросай свои жреческие суеверия. Я отменяю этот обычай! – весело улыбаясь, изрёк Могучий Хозяин Неба. Он слишком несерьёзно говорил о таких вещах, как Великие Запреты, что Тонгре становилось не по себе всё больше и больше. Она ничего не ответила, но к пище не прикоснулась.

– Ну что опять с тобой? – Берич спросил уже серьёзно. Наверное, он чем-то обидел её – решил и поэтому перестал улыбаться. Для первобытных народов религия и впрямь дело нешуточное…

– Ты проверяешь меня или смеёшься? – недоверчиво спросила дикарка, потупив взгляд, – зачем ты смеёшься надо мной? – она уже сама нашла ответ на свой вопрос и похоже действительно обиделась.

– Ни то и не другое! – ответил неопытный бог. Он ещё до конца не понял, как обращаться со спасённой девчонкой. Слишком велика была разница между их культурами, слишком много он не знал о новых людях Земли.

– Я боюсь есть с тобой, – тихо продолжала Тонгре, – меня ждёт кара, я лишусь речи и сна…

– Ничего не будет! – успокаивал Дир, – я же сказал, что обычай отменён… – он был серьёзен, но эта серьёзность смешила уже его самого.

– Ты смеялся, когда так сказал, – недоверие туземки до конца не исчезло.

– Я просто хотел показать тебе, чтобы ты не боялась... Я не над тобой смеялся, а над этим глупым обычаем! – что ж, назвался богом, будь им! Теперь Беричу пришлось объяснять простые вещи…

– Глупым? – испугалась Тонгре.

– Конечно, глупым. Ваши Жрецы слишком исказили, я смотрю, наше учение… – Дир стал снова входить в навязанную ему роль «могучего Хозяина Неба», – мы не учили этому. Мы считаем, что это ненужно.

– Значит, Жрецы всё горят неправильно?

– Они слишком всё усложнили, – уклончиво ответил Дир, – добавили много ненужного, все эти кровавые жертвы, запреты, ритуалы… Напутали много… Ты вполне можешь есть со мной, я же разрешаю тебе… Почему ты своего бога не слушаешь, а? – он снова попытался разрядить обстановку улыбкой. Полушутка на этот раз сработала как приказ. Тонгре поспешно склонила голову.

– Я повинуюсь тебе, о, Великий!

«Ну, Слава богу!» – подумал Дир и они приступили к обеду. Под конец трапезы он предложил гостье отведать золотистый ароматный сок.

– Это очень вкусно и полезно, – объяснил он, – поможет восстановить силы, – ты заснёшь и проснёшься другим человеком.

Реакция была опять невероятной. Обычный речевой оборот показался Тонгре страшным заклинанием. Она вскочила, как ошпаренная упала в ноги к богу, обняла их и испуганно заговорила:
– Великий бог! Я повинуюсь каждому твоему слову, я твоя вечная рабыня, но не проклинай меня… Я не хочу умирать… Ты же простил меня… – она смотрела с мольбой.
Дир снова поднял дикарку за смуглые плечи.


– Хватит бухаться на колени! Я не проклинаю тебя, откуда ты опять это взяла? – не понимал он, – я запрещаю тебе падать передо мной. Боги не хотят, чтобы им так поклонялись… Слышишь меня? – в его руках снова было юное гибкое тело дикуши.

Наивный испуг, слепое упование на его волю, преданность пылкого сердца – всё это читалось в её глубоких, серьёзных глазах и властно тянуло к себе. Ох, уж эта пресловутая потребность в свежести чувств!

Тонгре тоже было не по себе. Хозяин Неба снова прикасался к ней своими мягкими сильными руками, поднимал с колен и говорил, как с равной… Он был словно обычный мужчина, но он был бог…

– Ты сказал, что я стану другими человеком? Меня не будет? Я умру? – тихо спросила дикуша, заворожено слушая дыхание Хозяина Неба.

– Нет, конечно! – Дир, наконец, понял причину её неожиданного испуга.

– Но зачем ты так сказал?

Берич вновь усадил гостью в кресло, и сам сел напротив. К чёрту прикосновенья! Не нужно испытывать свою природу, она уже всё сказала! Но пристальный взгляд девчонки по-прежнему не давал покоя нашему романтическому герою…

– Это простая фраза… Это мы так говорим, это ничего не значит. И всё!

– Значит, я останусь Тонгре? – продолжала она смотреть. Тонгре вовсе не пыталась соблазнять бога, она просто любовалась им, но ему этого было достаточно.

– Конечно! – убеждал Дир, – это просто слова. Они ничего не значат. Ты просто выспишься, к тебе придут силы…

Он был накрепко пойман цепкими глазами туземочки. Его влекло к ней не просто, как к женщине, но влюблённости подобно той, что озарила его при встрече с Эллой, он не испытывал… Тут было что-то другое! Как гипноз… Очарование природной первобытной красотой и силой, жажда чего-то неизведанного, таинственного… Как помешательство… Чувство, испытываемое к Тонгре Йона, он раньше никогда не знал.


«Я люблю Эллу!» – защищался помутившийся разум техника Берича.
Может, это так мать-Земля так подействовала на него? Вот она живая природа, здесь, рядом, за стенами «Сириуса» и даже тут, в его стенах, в лице чудесно спасённой дикуши, она рвёт привычное мышление изысканных технократов… бывших землян, так жаждущих Возвращения в лоно родной, снова цветущей планеты.

– Ты – великий! – опять заговорила одетая в шкуры девчонка, – ты не проклинаешь меня?

– Не проклинаю!

– Я обязана тебе жизнью и прощением…

– Ты ничем мне не обязана! – вдруг ответил Хозяин Неба, отведя взгляд. И зачем он отвёл глаза, зелёные и красивые как Небо?! Тонгре они так нравились.

– Ты говоришь то, что я ничего не понимаю, – робко призналась девушка.

– Я тебе всё объясню, а сейчас ты должна отдохнуть до конца. Согласись, ты была измученной и уставшей. Это лечебный сок. – Берич решительно протянул ей белый маленький стаканчик. Тонгре послушно выпила прохладный сверкающий напиток, на вкус он приятно кислил и освежал.

Затем бог предложил её залечить ранки на лице, но она сказала, что это память о том, что она была виновата перед ним. Берич сперва настаивал, а потом отступился. В конце концов, всё объяснить зараз он не сможет, да и работа ждёт… Берич достал из карманов своего божественного костюма тонкое колечко из белого металла и протянул Тонгре.

– Надень его!

– Что это? – не понимала дикуша.

– Эта штучка поможет тебе открывать двери, одень его! – объяснил предусмотрительный бог.

– Двери будут слушаться меня, как тебя? – удивлённо спросила девчонка.

– Именно так, – Хозяин Неба утвердительно кивнул, – в том числе и та напротив… Она тебе пригодиться! – тактично намекал он на туалетную комнату.

Малышка оказалась на сей раз понятливой, и колечко одела. Видимо, она не сочла, что какое-то очередное суеверие помешает ей командовать божественными дверями.

– Ты очень великодушен! Я теперь стану как ты! – с благодарностью ответила она.
Берич снова кивнул. Потом он заботливо застелил постель дикарки «мягкими белыми шкурами», она легла, шепча нужное заклинание, сняла со спины свой раскрашенный бумеранг отвязала пояс с ножами и, закрыв глаза, быстро и тихо заснула. Убедившись, что малышка уже спит, Берич вышел.

Он спешил в свой рабочий отсек, Эндо-Х-генератору ведь не объяснишь, что общаться с новой знакомой нужно и интересно. Эллу он и то до конца убедить не смог, а бездушная машина не поймёт тем более. Несмотря на то, что Тонгре намучила Дира своими религиозными заморочками, он от неё ничуть не устал. Она ему нравилась и нисколько не раздражала. Перед глазами стояла уютная, умиротворяющая картина спящего туземного бесёнка – воинственной девушки-подростка в серых, истрёпанных шкурах. На какое-то время Берич даже забыл о холодности и бессердечности красавицы Эллы.

_______________________

Примечания

39. Живая. От латинского «вита» - жизнь.
40. Дрийонский искусственный год 365 дней.
41. Названо по имени его изобретателя Улисса Варемдена.
42. Обращение к девушке, изменённое «фройлен».
43. Тареот, в отличии от кареота – невозвращающийся бумеранг, летающая палица. Посылать огненные возращающиеся бумеранги, опасно для самого метателя.
44. 2 дня



5. МОЛЧАНИЕ ГЕНЕРАТОРОВ


Он шёл по голубым и серебристым коридорам «Сириуса» с доброй и даже со стороны казавшейся глупой улыбкой. Правда, его не мог видеть никто. По крайней мере, он так думал…

Выйдя с жилой территории, бортовой техник спустился в турбинный отсек, где в безжизненном, металлическом величии замерли 7 генераторов энергии: три Эндо-Х-са, один Эндо-Y, три вспомогательных (иногда  называвшихся Эндо-Z-тами) и один Экзо-генератор (приёмник энергии из вне).

Эндо-Х-2, сильнейший по мощности не работал. Что с ним приключилось, Дир до конца ещё не понял. Машина тестирование не прошла, переустановка программы не помогала, надо было искать что-то внутри самого базового алгоритма, ошибка закралась туда – больше некуда. Без этой штуковины «Сириус» никогда не покинет Землю, сможет летать только в атмосфере, как обычный аэробарк.

Конечно, в планы экипажа не входило возвращение на Дрийон, они готовили Миссию и могли только ждать переселенцев со своей мёртвой и нелюбимой родины, но мало ли что… Берич по натуре был человеком осторожным и перестраховку считал не лишней.

Семь блестящих высоких конусов, каждый высотой по три метра встретили своего хозяина и господина давящей, глухой тишиной. Он же их поприветствовал:
– Ну, что друзья, заскучали без меня?

Технарь любил свои величественные, угрюмые машины. Генераторы, конечно, ничего ему не ответили. Дир подошёл вплотную ко Второму Эндо-Х-су, самому толстому и мощному у основания, похлопал его по гладкому металлическому торсу:

– А ты, старина, что шалишь у меня? Хватит волынить, надо работать, дружок.
Машина молчала, не внимая увещеваниям. Она была умной, но говорить не умела.
Вздохнув, Берич подошёл к стене напротив злосчастного генератора, открыл монитор, залез в базовую программу. Копание в формулах и алгоритмах длилось долго.

Коварная ошибка нашлась только часа через два. Дир аж присвистнул. В формуле Макарина были неверными два показателя, ещё бы один такой ошибочный шажок и махина сгорит к чёртовой матери. Он замер. Ну и ну! Если бы не его дотошность, очередное неподготовленное тестирование могло привести к взрыву, коллапсу всего корабля. А сейчас… Надо было срочно исправлять ошибку. Дело это было только на первый взгляд простое. Исправить одно, надо проверить, не пошло искажение дальше. Основное он, конечно, быстро исправил и начал копаться ещё.

Не давала покоя мысль о том, как возникла ошибка? Сама собой? Тогда причина в базовой программе, а она проверялась десятки раз! Вероятность очень невелика. Сам Ведущий специалист по программированию генераторов в Академии Топлива Эдвин Хойнебург руководил работами. А что если… Догадка была страшной… Берича кинуло в ледяной пот.

А что если кто-то мог влезть в программу здесь уже на Земле и испортить данные? Умышленно… Но только он и Артур работают здесь, в основном он, Артур лишь «умело руководит», да и рубить сук на котором он сидит не будет никогда. Губить корабль! Немыслимо! Ведь они могли все погибнуть. Артур никогда не покидает «Сириус» и работает в основном только в своём кабинете… При всей его подлости он на это неспособен, он слишком дорожит своей ролью в Миссии Возвращения. Кто же? Кто? От осознания, что могло быть умышленное повреждение генератора у Дира в купе с холодным потом намертво пересохло в горле.


«Специалисты, кто понимают в генерировании Эндо-Х-топлива только я и Артур, да и то Токвилл больше специалист по Экзо-топливу, он классно ведёт корабль, знает, когда и сколько нужно использовать внешнюю энергию Пространства.… Кто же тогда? Кто мог? – мозг Берича лихорадило, – Каритоис? Но он уже десять дней на орбите, а сбои начались дня четыре назад. Кариотис, конечно физик-теоретик большого уровня, он вообще голова, топливные программы, наверняка знает… Он мог забраться сюда? Но когда? Рич Дойл – химик, геолог… Нет, он здесь не сообразит. Девчонки?…– так он почему-то почти небрежно подумал об Элле и её помощнице, – они биологи, медики, генетики, программы такого рода не знают… Они не могли, да и как это Элла – символ Миссии Возвращения будет убивать всё, что так защищает её отец и что финансирует дядя. Для неё гибель «Сириуса» – это смерти подобно. Эгина? Она никакая»… – в оценке скромницы лаборантки Дир не был оригинален, только, может, не презирал её, как многие.


Она попала в команду в дань памяти своего отца, она так боязлива, что даже не верит своему счастью. Какой резон ей вредить? Да и она всего лишь студентка второго курса, будущий генетик, но не программист же… по топливу. Остаётся только… Кариотис?

Александр за время экспедиций на Землю стал для Берича старшим другом, советчиком, мудрый учёный с именем ещё и оказался хорошим человеком. Оказался или… казался? Поверить в страшное предательство добродушного бородача было для Дира невероятным.

Он застыл перед светло-зелёным монитором, как каменный истукан, клавиатура не слушалась онемевших пальцев. В этот момент за правым ухом тихо запищал идеа-фон – маленькая овальная пластинка. Она была не больше детского мизинца и телесного цвета, поэтому Тонгре заметить её не могла. Тихий писк показался Беричу в этот миг громче, чем взрыв серохвостой кометы. Он судоржно нажал на пластинку, и мозг принял входящий сигнал: «Артур Токвилл».

«Ответить!» – мысленно скомандовал Дир хитроумному устройству.

«Берич! Ты где?» – послал запрос мозг капитана.

«Делаю Эндо-Х» – мысленно ответил техник.

«Я жду тебя. У меня есть новости»

«У меня тоже…» – продолжалась немая беседа двух связанных идеа-сетью сознаний.

«Я жду тебя! Давай заканчивай!»

«Я закончу нескоро»

«Блокируйся и выходи!» – настаивал досужий Артур.

Берич повиновался командиру:
«Иду!».

Идеа-связь отключилась. Дир остановил просмотр ошибок на шаге 57-80-23-N, запомнил стадию, вышел из программы, по-новому трижды заблокировал вход в неё, покинул отсек, поспешив изменить шифр двери – «волшебным» беленьким колечком, которые носят все в команде, теперь вход сюда не откроешь, и со спокойной душой, насколько это теперь было возможно, направился в кабинет капитана.

Кабинет этот был просторной каютой в форме правильного круга, отделанной в обычном рабочем бело-голубом стиле – никаких излишеств, и располагался вверху корабля, на лифте пришлось преодолеть три яруса. У рабочего отсека Эллы на пути попалась Эгина.

– Привет, фрейлайн Гроффе! – учтиво поздоровался Дир. Эгги с её вечно загруженным и будто испуганным видом только кивнула и прошла мимо, к своей великолепной начальнице – фрейлайн Дарсинг. Дир проводил её взглядом и снова вспомнил о своей высокопоставленной невесте. Как там она? Перестала злиться на него? Да и за что злится?

Артур стоял у входа и встретил помощника широкой дежурной улыбкой.
– Привет, Берич!

– Привет!

– Всё возишься с генератором?

– Да, я… – Дир хотел было заикнуться о найденной ошибке, но Токвилл договорить не дал.

– У меня к тебе дело! Есть кое-какие опасения…– улыбка с лица капитана мгновенно сползла, сменившись лёгкой тенью тревоги.

– У меня тоже! – Берич всё пытался скорей поделиться своей нехорошей новостью.

– Послушай-ка меня, – опять не дал ему договорить командир.

– Слушаю.

– Присядь! – он предложил Беричу высокое кресло рядом со своим рабочим монитором. Дир послушно опустился в него и лезть со своими догадками пока не стал. Токвилл сел в другое кресло справа.

– Ты общался с Дойлом и Кариотисом? – резко спросил капитан, пристально уставившись Беричу прямо в глаза. Упоминание о двух учёных на орбите, да ещё в таком тоне подстегнули его тревожные мысли.

– По переговорке? – уточнил Дир. Хотя это было совсем необязательно, на станции идеа-связь, возможная только в атмосфере, не действовала.

– Да! – ответил Артур, будто нервничая.

– Они не выходили уже целые здешние сутки… Я сам, правда, тоже не выходил…

– Они и со мной тоже не выходили. Я выходил, но связь не работает! – почти на одном дыхании выпалил Токвилл.

Берич нахмурился. Капитан тоже не был весёлым.
– Что-то случилось! – почти утверждал он.

– Они присылают отчёты? – спросил техник, никогда раньше не интересовавшийся подобными делами. Чтение и систематизация отчётов было исключительно делом капитана, начальника экспедиции, который лично вёл всю документацию корабля.

– Ты бы их почитал, – язвительно отозвался Артур. Обычно томные серые глаза дон-жауна теперь сверкали негодованием. Быстрым движением ладони он включил серый экран монитора, – смотри!

Перед Беричем скучно замелькали чёрные, унылые цифры и скупые комментарии. Капитан сидел рядом с картинной выразительной миной. За маской озабоченности скрывалась хитрая улыбка, но Дир уткнулся в экран и заметить её не мог.

– Ну, как? Как твоё мнение, старина? – через некоторое время поинтересовался капитан тоном лучшего друга, ищущего совета и поддержки.

Сын знаменитой актрисы и недалёкого технаря Йена Свенсона унаследовал от матери мастерство игры и перевоплощения – недаром взял её фамилию. Не в пример старшим братьям Снорри и Якобу, вполне оправданно, в этом смысле, носивших фамилию отца. Туповатые, неповоротливые, рубящие с плеча они так ничего и не смогли добиться в жизни, застряв на самой низшей ступени техобслуги космопорта, когда их гибкий и смекалистый братишка прорвался так, что стал руководить престижнейшим проектом эпохи.

– Ну как? – продолжал Артур, глядя на реакцию своего помощника. Берич был в растерянности.

– Я, вообщем-то, ничего в этом не понимаю, – неуверенно начал он, но, по правде сказать, отчёты ему не понравились.

– Я что ли спец? – развёл руками капитан, – Но эти отчёты должны быть понятны нам с тобой, дружище! Ведь это мы с тобой будем посылать на Дрийон команду «Пора!». -

- Так что ты понял? - добавил после выразительно-театральной паузы.

– Ничего! – признался Дир, – всё очень размыто.

– Вот именно! – словно обрадовался Токвилл.

По сути, так оно и было. Ситуация с пропавшей связью и «мутными» отчётами исследователей Солнца, конечно тревожила капитана «Сириуса», но он предполагал, что просто испортилась связь, а исследования ещё не завершены и поэтому отчёты такие невнятные. Однако, надумал использовать ситуацию в свою пользу.

Лукавый актёр хотел подвести незадачливого соперника к мысли, что случилось что-то серьёзное с техникой и нужно срочно отправиться на помощь учёным, то есть стремился сплавить его подальше от Эллы, которую он полноправно считал уже сферой своего влияния. Токвиллом двигала не столько страсть, как таковой её в полной мере и не было, просто проныре и карьеристу не давало покоя, что женихом президентской дочки является какой-то выскочка-техник, а не он капитан знаменитого корабля, подготавливающего Миссию Возвращения.

Итак, Артур всеми силами желал драматизировать ситуацию.

– Тебе не кажется, Берич, что они слишком застряли с этим Солнцем? – начал он свою основную речь, – Им пора возвращаться, а нам строить полисы. Кстати, как там Чистильщики?

– Я занимаюсь Эндо-Х-сом, – ответил Дир и только было открыл рот, чтобы всё же доложить о своих проблемах, как Артур снова его перебил – «коронная речь» была не закончена:

– Тебе нужно быстро настроить Чистильщики и к ним!

– На орбиту? – не понял Дир.

– Конечно! У них сломана связь, а нам нужны конкретные ответы. Конкретный ответ «Да!» – поправился капитан, – И я хочу лично поговорить с ними, почему они кормят нас всей этой ерундой. Их сроки вышли! Нам пора расчищать площадки для приёма кораблей, строить пора уже… Сначала здесь, потом в Южном полушарии. Ты же знаешь, что Центр Переселения настаивает на двух дислокациях?

– Я знаю, – подтвердил Берич.
Он думал о своём, и мысли его сбивались. «Почему связь испортилась именно сейчас, когда он нашёл эту ошибку? Неужели Кариотис сам не может наладить связь? Опять Кариотис? Неужели это он что-то задумал? Сначала внедрил в базовую программу ошибку, теперь, что-то мудрит со связью? Неужели он и правда враг и хочет что-то испортить? Зачем? Миссия – это политический акт, но ведь Сандро далёк от политики? Или его подкупили? Кто? Враги президента Дарсинга?»

– Ну и что? Что молчишь? – тормошил капитан, – Ты понимаешь, что мы не успеваем… мы теперь даже не знаем, что происходит на орбите! – хитрый соперник не уставал гнуть свою линию, а Берич в этот момент меньше всего думал о своих амурных делах и подозрениях в адрес Артура и Эллы. Перед ним стояли пока другие неразрешённые вопросы.

– Ты должен лететь к ним на помощь! – настаивал капитан, повышая голос, – бросай свой Эндо-Х, скорее делай Чистильщики и вперёд. Сколько займут они?

– Их пять… ну дня три, – прикинув время предстоящей работы, не сразу ответил Дир.

– А быстрее? – торопил Артур, – сегодня же начни! Сегодня тебе и завтра!

– Я не могу… там проблемы… – опять попытался вставить слово о злосчастной ошибке бортовой техник.

– А я могу читать эту чушь?! – вспылил Токвилл, – Я могу? Я могу ничего не знать о своей команде? Ты только вдумайся, какой это бред! Вон смотри – идут параметры W-корреляции, внутренней радиации… это же мёртвая схема, там нет ничего! – неистово возмущался он, – они хотят сказать, что это отчёт? Что это работа? Кариотис держит нас за придурков! – Артур нервно достал сигареты и закурил. Это была «Генриэтта», дамские, тонкие сигаретки, больше всего любимые Эллой. Капитан забылся в своей игре и достал их.

Беричу в горло словно налили кипящий металл. Ревность прибавилась в компанию к тревоге по поводу подозрений насчёт старого приятеля Кариотиса. «Ах, вот теперь почему Артур хочет отправить меня на орбиту!» – ужалила верная и горькая догадка. Он словно застыл и ничего не мог сказать.
 
Токвилл понял причину ненужной заминки и, лишь на долю секунды растерявшись, быстро состроил невинное, милое личико:
– Это меня твоя красавица, угостила, кстати.

– Ты видел Эллу? – растерянно вымолвил Дир.

– Да, в коридоре, она меня угостила, – как ни в чём, ни бывало, лгал хитроумный игрок.

– Целой пачкой? – недоверчиво поинтересовался Берич.

– Да, я попросил, мне очень нравятся. Кури, если хочешь! – он протянул сигареты и добродушно рассмеялся, – ты что, старина, ревнуешь, что ли?

Дир машинально взял сигарету.

– Смешно ревновать, – заливал Артур, – кому нужна твоя надутая павлиниха? – он позволил себе оскорбить высокопоставленную любовницу… Во имя дела, во имя сохранения покоя на «Сириусе» во время подготовки Миссии. Да и зачем ссориться с хорошим техником, когда можно умело прикидываться другом, сваливать на него всю трудоёмкую работу, а самому взамен получать славу классного специалиста и умелого руководителя?

Теперь Берича обидело слово «павлиниха» в адрес любимой женщины.
– Зачем ты так её называешь? – горячо возмутился он.

– А что я не прав? – глаза капитана продолжали смеяться, – я тебе не завидую, она же комок амбиций, – он по свойски похлопал помощника по плечу, – ты лучше о деле думай, – бесстыже советовал, – работа, чёрт знает, как идёт! – Токвилл снова становился серьёзным, – я очень встревожен. Не думай о глупостях!

– Извини, – уже мягче отозвался Берич, – просто я… очень люблю Эллу и ты это знаешь…

Артур торжествовал. Обманутый дурачок вынужден был сам оправдываться.
– Конечно, знаю, – снисходительно начал он, – с ней очень тяжело, как ты управляешься? Ещё жениться собрался? – лукаво подмигнул, но двусмысленности здесь было минимум.

Взгляд снова стал серьёзным и даже сочувственным:
– Она зазнаётся всё больше и больше. При этом много не понимает. Вот даже сегодня! С пеной у рта мне говорила, что ты притащил какую-то дикарку и она нам ни к чему, а я считаю… – Артур верно подобрал ключик к изученному вдоль и поперёк филантропу Беричу.

Он выдержал эффектную паузу:
– Я считаю, что девушка нам нужна. В конце концов, это даже интересно…
Артур видел, как недобрые морщинки на лбу помощника стали разглаживаться, и понял, что угадал, куда повернуть беседу. А Дир между тем вздохнул облегчённо.

«Значит Артур не против присутствия Тонгре, но значит, это Элла против, и она стала такой желчной не под его воздействием. Значит она сама! Тогда что с ней? – мысли Дира снова свернули на изрядно избитую сегодня тему, – Токвилл похоже не такой бездушный злодей, каким я его себе представлял».

– А она тут мне расписала! – продолжал капитан почти с упоением, – дикарка какая-то неумытая. А они что? Они нормальные люди, нам, в конце концов, соседствовать с ними, – он говорил почти словами самого Дира, которые ему Элла же и передала.
– Да, я сам займусь общением с этой девчонкой, когда тебя не будет, – Токвилл говорил о грядущем отсутствии Берича уже как о деле давно решённом, – эти люди – хороший объект для изучения. Тем более, ты ей жизнь спас, я правильно понял?

– Правильно, – согласился Берич, – когда я её нашёл, она была очень слаба, не могла идти.

– Ну вот, я же говорю! Как можно было бросить беззащитную девушку в беде?! Даже, если она туземка… – мужчина и дон-жуан, показной защитник слабого пола соловьём пел устами капитана.

– Элла ничего не понимает. Это недальновидно! – продолжал Артур, его и, правда, только что осенила мысль, как можно будет использовать незваную гостью «Сириуса» в своих целях. Этот ловкач во всём искал и быстро находил свою выгоду! Желание гульнуть с новой женщиной, в данном случае, тут было не при чём. Он об аборигенке с этих позиций не думал, он ведь даже ещё не видел её, и как Элла сомневался в её разуме и развитии.

– Я очень рад, что ты понимаешь меня! – искренне ответил Дир.

– Поверь, я её не обижу! В часы отдыха буду уделять время. А ты, – он снова стал предельно серьёзным, – заканчивай с генератором, делай Чистильщиков и к ребятам на орбиту, – капитан неустанно гнул своё, – с девушкой ты меня познакомишь. Хоть сейчас! – выразил он услужливую готовность, лишь бы усыпить бдительность глупого врага. Теперь ещё и идея использовать дикарку в своих целях сверлила его цепкий изворотливый мозг.

– Сейчас нельзя, она спит, – ответил Берич, – в запасной каюте.

– А… ну да… Пусть спит. У нас ещё есть пара дней, – Артур снова подчеркнул необходимость Берича поскорее убраться с Земли.

– Боюсь, что у нас больше времени! – заметил Дир, решив, что наконец-то нашлось время и для его проблем, – с Эндо-Х-2 не всё гладко…

– А что такое? – нахмурился Артур. Его планы не должны были сбиться!

– Я нашёл в базовом алгоритме одну гадость.

– Какую гадость? – глаза капитана искренне округлились, – ошибка там?

– Да, ошибка там, – подтвердил Берич, – и я считаю, что она попала туда неслучайно…– осторожно вводил он командира в курс дела.

– То есть?! – недоумевал Токвилл.

– Там изменены данные в формуле Макарина! И едва ли сами по себе они изменились… Там серьёзно. Не проверь я базовик – всё... Могли бы взорваться. - Дир не стал долго ходить кругами, на одном дыхании выложив правду.

– Мы??? – теперь капитан встревожился от души и не на шутку.

– Да мы… Там кто-то внёс другие данные, ошибка пошла дальше и возни с ней много! Кто-то или на Дрийоне или…

Капитан испугался.
– Ты уверен?

– Почти.

– Что за дрянь?! Бегом вниз, всё покажешь!

Артур выключил монитор быстрым скольжением пальцев по поверхности, и они поспешили в отсек генераторов.

– Я заблокировал всё. Изменил шифр! Сейчас он недоступен, – Дир попытался успокоить капитана, но эмоции его захлестнули.

– Что ж, ты молчал, малохольный! Бегом! – яростно поторапливал капитан помощника.

– Я пытался сказать, но ты всё про связь… – Беричу опять пришлось оправдываться.

– Ах, да… – вспомнил Артур. Они уже мчались на лифте вниз.

Генераторы снова встретили гостей безмолвным блеском металла.

Изучив найденные Диром ошибки и выслушав сбивчивые, но всё же внятные объяснения, капитан приказал ещё раз изменить шифр, усилить блокировку. Опять пригласил к себе в кабинет. И вот они уже мирно сидели в креслах, сосредоточенно размышляя и куря злополучную «Генриэтту». Общая беда объединяет.

– Ты – молодчина, Берич, – вполне искренне благодарил капитан, – если б не ты, не было бы нас. А кто-то… Вот именно, а кто-то…

– Кто-то хочет нас погубить и сорвать Миссию! – высказал догадку Дир.

Артур тоже об этом думал:
«Какой-то враг рядом, невероятно! И, скорее всего, это Сандро! Странно, конечно, такой мирный физик, но больше некому… И ведь выгодно очень… Они на орбите, «Сириус» летит к чертям, нам крышка, они сигналят на Дрийон, говорят какую-то чушь об аварии, они чудом спаслись, нас не смогли... Не долетели якобы… Президент, конечно, гибель дочери не переживёт, но и их обвинить не сможет. Они на орбите были, связь барахлила. Миссия летит теперь только к ним. Они почивают на лаврах, слава, деньги и власть в их лапах. Ах, подлецы!». Но вслух сказал:
– Зачем это надо? Кому? – капитан хотел узнать мнение Дира, хотя сам уже считал, что всё знает.

– Я не знаю… Только Сандро мог…

– Или… мы с тобой! – подкинул грязную идею Артур.«Пусть думает на меня, а я буду на него… Но это точно не он, ему нельзя, да и наивный он, такое придумать… Пусть сомневается во мне понервничает немножко». – мысленно издевался хитрец. Сработало верно.

– Ты думаешь на меня? – растерялся Дир. Он совсем не ожидал такого поворота.

Артур держал паузу и изображал испытывающий взгляд.
– А ты сам думаешь на меня? – спросил, дождавшись, когда глаза помощника стали практически беспомощными от… испуга.

– Нет, не думаю… – ответил Дир, но он в этот момент, действительно, испугался и засомневался. Этот ловкач способен на всякую подлость.

– Почему? – проверяющий взгляд капитана продолжал сверлить в конец потерявшегося коллегу.

– Предлагаю доверие! – неожиданно развязал проблему Токвилл, играть ему почему-то расхотелось, – теперь с генератором работаешь только ты. В твоё отсутствие я ничего не трогаю. Шифры мне не сообщай.

– У меня полно работы, я, что улечу всё же?

– Ты исправишь ошибку до конца. Сколько займёт? – Артур ничуть не усомнился в мысли, что Берича надо направить на орбиту. Сейчас это также нужно. В Элле и Эгине он не сомневался, предатели там. Там, значит, ещё и опасно. Заблокированный, закрытый генератор здесь… и ему ничто не навредит. Никто!

«Пусть Берич всё узнает, только вот если, там пойдут на крайние меры, убьют его... – хладнокровно рассуждал капитан, – Могут. Правда, едва ли… Хотя, что будет если они прибудут сюда и уничтожат нас. Вот сволочи! Связь видно не зря закрыли. Ни черта она не сломалась. Думают, что нам крышка уже? А если они не одиночки, и эта мысль созрела у них не здесь из-за болезненного тщеславия? Если у них с Дрийоном связь? Если там переворот? Нет, мне надо знать шифры…».

Берич думал тоже в этом направлении. Всё взвесив, он теперь был готов был лететь на орбиту, даже, если ему угрожает опасность. Но оставлять без возможности улететь «Сириус» он не мог. Готов был пожертвовать собой, только бы спасти невинных коллег, прежде всего любимую Эллу, беззащитную Эгину и даже Артура, и, конечно… дикарку Тонгре, за которой Токвилл так любезно обещал «присмотреть»…

Но до неё ли ему теперь будет? Грустная мысль о том, что, возможно, свою дикушу он больше никогда не увидит втесалась в взбудораженное сознание бортового техника Берича.

– Шифры я тебе скажу!– после паузы решительно произнёс наш самоотверженный гуманист.

– Спасибо за доверие, – облегчённо выдохнул Артур.
Всё снова шло в его пользу. А как же иначе? Ведь он везунчик, он удачлив и, конечно же, он умён.

Дир протянул капитану руку. Крепкое рукопожатие. Почти настоящая дружба…

– Я тоже верю тебе! – открыто и теплее чем обычно произнёс Артур.

– Потому что я сообщил тебе об этом? – догадался Берич.

– Потому что ты настоящий друг, потому что ты любишь Эллу, – с ноткой высокопарности произнёс капитан.

Наступила невнятная пауза. Дир понял, что невесте говорить об их подозрениях нельзя. Тень сомнения пробежала по его и без того озадаченному лицу.


– Элла не вынесет этого, Артур, не надо её пугать. Наша работа всё для неё, – начал он, искренне боясь за спокойствие своей пассии.

Капитан понимающе кивнул.
– Ты прав, пока мы точно не знаем, не надо!

– А если там переворот, заговор?

– Ты будто читаешь мои мысли! – воскликнул Токвилл, – Ох, чёртова Разница во времени, «адская труба», не пропускает наших сигналов. Мы не имеем полноценной связи с Дрийоном.

– Но это и неплохо! – осенило Берича, – мы тут 58 дней, а там не прошло и часа, переворот не может свершиться за минуты!

– А если он готовился заранее, и всё было учтено? – резонно опасался Артур.

– Ты сомневаешься в людях Хойнебурга? – подумав, предположил Берич.

– Кто знает… Эдвин, Эдвин… – задумчиво произнёс капитан, – вообще-то это проверенный человек и с Кариотисом никогда не был связан… и Дойлом тоже. Не знаешь, что и думать.

Они в очередной раз закурили, молча пуская, синие клубы ароматного дыма.

– Элле мы ничего не скажем! Это факт! – начал, наконец, Токвилл, – Сколько займёт починка генератора?

– Не знаю, – пожал плечами Дир, – взрыва не будет, но он не в рабочем состоянии. А мы должны быть готовы к взлёту…

– Что верно, то верно. Но Элла требует скорее настроить Чистильщиков. У меня нет аргументов против. Она почти вне себя. Сейчас это её конёк.

– Я уж заметил, – невесело подтвердил техник.

– Ты должен скорее всё узнать! – вновь настаивал Артур на полёте на орбиту, теперь у него для этого были более объективные причины, чем раньше.

– Придётся делать и то и другое…

– Может, рискнём и заблокируем пока генератор? – не уставал продвигать капитан свою идею-фикс, – или я им займусь по мере возможности… Документация моя подождёт.

– Рискнём? – не решался Берич.

– А что делать?! – картинно развёл руками Артур, – я уже устал слушать про этих Чистильщиков.

– Я тоже устал… Но я буду делать и то и это…

– Ладно, добро! Ремонтируй пока генератор, но, если поймёшь, что дело слишком долгое, заблокируй его и займись Чистильщиками, – пошёл на некоторые уступки ранее неумолимый капитан, другого выхода он пока не видел, – а я подхвачу генератор, хотя бумажной работы у меня море, ну ладно… Дело тёмное, но сейчас важнее правильно систематизированных отчётов.

– А, может, ребята сами починят связь и выйдут? – робко надеялся Берич, – если у них совесть чиста?

– Если так, то она не чиста у Эллы или у Эгины! А это невозможно! – парировал капитан.

– Ты прав, – согласился Дир.

– Элле всё это ни к чему. Эгина на такое не способна. Она же почти ребёнок. Наивный и, мне кажется, глуповатый – усмехнулся Артур, всё продолжая курить сигарету за сигаретой. Он многих считал глуповатыми, в отличие от себя, конечно.

– Мы с тобой тоже вне игры, по крайней мере, друг другу мы доверяем. Так, ведь, приятель?

– Так.

– Если я хочу переворота, значит я – идиот, вообщем, и ты тоже, будь так. Тем более ты сам мне сообщил об ошибке. А, если бы я хотел вашей смерти, то всячески бы препятствовал твоим тестированиям.

Берич утвердительно кивнул.
– Элла, конечно, рвёт и мечет, бесится, что ты копаешься с генератором, – продолжал рассуждать капитан, – но она ничего в нашей работе не смыслит и хочет скорее настраивать Чистильщиков, строить порты-приёмники и закладывать полисы. Она нервничает, что мы не успеваем. Тем более, сколько же дней мы просидим в Южном полушарии неизвестно … Ей как никому из нас нужно Возвращение. Да, кстати, когда полетишь на орбиту, возьми с собой портативную переговорку. Как, что узнаешь, при первой же возможности сообщи мне…

Дир кивнул снова.
– Тогда за работу, старина! – хлопнул в ладоши капитан.

Берич поднялся с кресла, загасил сигарету – от пачки остались жалкие остатки. Деловито вышел из капитанского кабинета.

Артур остался один. Он морально устал, ему было не по себе от неожиданных новостей, чуть было не сбивших его коварные планы. Серые глаза великого актёра с поэтически грустно опущенными внешними уголками – такое уж у него было необычное, характерное лицо, выражали мучительные раздумья.

Нужно было остаться одному и всё просчитать. Везде есть свои плюсы и минусы, их просто надо верно использовать! Думать, правда, уже не хотелось. Он окинул уставшим взором свои рабочие апартаменты, смахнул со стола в выдвижной ящик неровную пачку не рвущейся, не промакаемой и не сгораемой бипровиленовой бумаги.

Чёртова документация! Как она ему надоела! Теперь ещё эта незадача с ошибкой в базовике. Конечно же, амбициозной, почти лопающейся от своей важности и неотразимости Элле Дарсинг он ничего об этом не скажет. Если сказать, сколько будет шума! Хотя он предполагал, что, скорее всего, спесивая красотка станет настаивать на уничтожении орбитальной станции. А может и, правда, спалить этих изменников к чёртовой матери? Но сколько же там погибнет данных? О Солнце, о геологии, геохимии Земли… Ведь не всё же они отправляют сюда сразу. Артур устало зевнул и лениво потянулся в кресле…

В этот момент двери кабинета бесшумно раздвинулись, и на пороге величественно появилась Элла Дарсинг собственной персоной. Она была всё с такой же небрежно распущенной копной чёрных волос до пояса, как и три часа назад, когда изысканный любовник Артур покинул её, обставленные натуральным золотом, почти царственные покои. Он тогда, как всегда воровато озирался вокруг – не идёт ли где дурачина Берич!

Белый костюм, бледное лицо, иссиня чёрные волосы. Как она всё же была хороша. Особенно, стоя на коленях… Так нравилось капитану «Сириуса» гладить эти пышные лохмы когда они отливали синевой там внизу – на уровне его живота. Токвилл заворожено, с чуть заметной грязноватой улыбкой взирал на свою надежду и упование. Она красива, она – первая дама Дрийона и она должна была помочь ему стать Первым (!) Президентом Земли… сначала вице-президентом при её отце, конечно… А потом? Потом он разберётся! Будьте уверены! Разобрался же кто-то с Аттилой Астурионом...

Элла подошла к своему новому возлюбленному и ласково чмокнула в шершавую щёку.

– Что делал здесь мой дурачок? – пренебрежительно отозвалась она о Бериче, пытаясь сесть Артуру на колени. Капитан нежно обнял её талию и помог устроиться верхом на себе, глядя в чёрные практически круглые глазищи.

– Он докладывал мне о работе, моя звёздочка, – голос Токвилла стал глубоким и низким…

– Ну и что там? – на самом деле Элле было не особо неинтересно говорить о работе, когда рядом звучит этот грудной голос и томно приспущены эти веки… Она спросила просто так, пока ещё чувствуя себя руководителем экспедиции.

– Тестирует Эндо-Х-2. – руки капитана были крепко сцеплены за спиной, прямо на уровне широких, упругих бёдер президентской дочки. «Вот так ты ловко поймана мной, – самодовольно думал Артур, – в прямом и переносном смысле!»

– А Чистильщики когда? Мне надоело! – любовница вдруг опять, как с утра начала горячо возмущаться, – пусть быстро делает их и уматывает на орбиту. Там же связь не работает целый день, даже уже второй день! Сколько мне ещё его терпеть! Арти, ты обещал меня избавить от него. Я устала притворяться! Это ниже моего достоинства! Как ты можешь, что бы я была вынуждена это делать?! – взывала она к совести капитана, которой у него никогда не было, – я не могу, как шлюшка бегать к тебе? Ты же должен что-то сделать!

«А ты и есть шлюшка, – смакуя, подумал Токвилл, – будь ты порядочной женщиной, не была бы так хороша… » При этой мысли он сладко, мечтательно улыбнулся и остановил многословие дивы страстным, нежданным, и поэтому особенно волнующим поцелуем. Когда влажный немой диалог был завершён, настойчивые в своей нежности руки Артура уже расстегивали молнию на груди блистательной дрийонской принцессы.

– Я всё улажу, милая, ты не волнуйся… Генератор, Чистильщики, всё это будет не так долго… – уговаривал Артур свою тайную подругу.

Затем он дистанционно заблокировал входные двери, и через десять минут уже далеко не величественная Элла Дарсинг полулежа белой обнажённой грудью на рабочем столе, откуда недавно были убраны надоевшие деловые бумаги, с тихими стонами принимала в себя сзади горячее и такое желанное естество капитана…

А Берич, тем временем, в очередной раз слушал тишину турбинного отсека.



6. «ДИКУША».

Проснувшись, Тонгре Йона по началу даже испугалась. Где это она? Откуда взялись гладкие голубые стены и высокое мягкое ложе с нежными белыми шкурами, и это тонкое светлое колечко на правой руке? Однако вскоре память вернулась.

«Значит, ничего не приснилось и я… я, правда, у Хозяев Неба?!» Она юрко соскользнула с высокого божественного ложа и, прошептав положенное при пробуждении Заклинание духов Ночного Неба, надела Пояс с ножами. Потом она обошла комнату, с любопытством всё трогая и рассматривая…

От счастья хотелось летать! Она в доме Хозяев Неба, великие боги рядом и прошлое кажется только кошмарным видением. Так она долго бродила, потом ещё несколько раз играла с волшебным колечком, открывая и закрывая двери…

Наконец, дикуша выбралась в коридор, где и произошла их первая встреча с Эллой. Красавица шла не одна, а компании застенчивой помощницы Эгины. Тонгре сразу поняла, что перед ней Великие богини Мёлле и Эйно и даже догадалась, кто есть кто. Понять, кто главный в этой контрастной паре было легко. Гордая, величественная, высокая жгучая брюнетка Элла-Мёлле и небольшого роста, боявшаяся, казалось, своей тени незаметная, бесцветная блондиночка Эгги – Тихая Эйно…
Взгляды Тонгре и Эллы на секунду пересеклись. Дочь президента Дрийона и дочь Повелителя Земель смотрели так пристально друг на друга недолго, но обе принцессы поняли внутреннюю силу друг друга…

Их соперничество, как нежеланное, капризное дитя родилось именно в этот момент. Неужели поняла, почувствовала непререкаемая, всевластная Элла, что эта невысокая, ниже ростом даже чем Эгги, коренастая бронзовая туземка с диковатыми раскосыми глазами возьмёт в этой жизни больше, чем она?

Утешение для красотки Дарсинг только одно – получив всё и имея всё, Тонгре Йона, как же и она не найдёт покоя и счастья… В судьбе этих двух таких непохожих женщин, как ни странно, будет так много общего… Но это будет потом!

Сейчас же… они впервые в жизни поравнялись друг с другом. Опомнившись, что богам надо отдавать должное почтение Тонгре быстро отвела свой любопытный и недопустимо дерзкий взгляд, пала в ноги Великим и Могучим. Элла свысока, изучающе смотрела в умные (как назло!) глаза незваной гостьи «Сириуса»… Дикуша вновь отвела свой взгляд. Мёртвая пауза слишком затянулась.

– Это ты и есть, та самая дикарка? – пренебрежительно начала Великая Мёлле. На языке Сато она говорила значительно хуже Дира, чувствовался странный акцент.

Окончательно поняв, что божественная дама явно не расположена к ней, и боясь её гнева, Тонгре только молча кивнула, не смея встать. Стоящая рядом Тихая, Нежная Эйно смотрела, кажется, более добродушно. Эмоции всегда скупо отражались на анемичном лице застенчивой лаборантки «Сириуса», но сейчас она, действительно, симпатизировала Тонгре. Великая Мёлле обратилась к Тихой Эйно на своём певучем, божественном языке, выговаривая затейливые, чудные слова с лёгким прононсом. Язык Хозяев Неба дикуша услышала впервые в своей жизни, и конечно ничего же не поняла.

А Элла говорила раздражённо:
– Эгги, отведи её к Диру, пусть не слоняется по кораблю! Это непорядок! Бардак! – и оставив нескладную тихоню наедине с коленопреклонённой туземкой, пошла прочь, как всегда гордо неся «своё величество».

Эгина Гроффе не кодировалась на язык аборигенов новой Земли, и потому чувствовала себя неловко. Она безмолвно наклонилась над странной девчонкой, неестественно смуглой для, никогда не знавших солнечного света, бледнокожих дрийонцев, затормошила её за плечо и знаками велела следовать за собой. Тонгре снова шла по длинными коридорами, потом ехала на лифте вниз, пока они не достигли турбинного отсека.

Берич находился там, и поэтому не закодировал двери. Эгги с дикушей беспрепятственно зашли внутрь. Заслышав сзади шаги, и не ожидав их, Дир резко повернулся. Лаборантка и новая гостья стояли прямо перед ним.

– Фрейлайн Дарсинг велела мне проводить к тебе эту девушку, – тихо сообщила Эгина, и, не дожидаясь ответа, быстро и неслышно покинула турбинный отсек.
Тонгре и Берич остались наедине. Туземочка с любопытством осмотрелась вокруг, стройные, суровые конусы генераторов были для неё очередной диковиной божественного дома.

Дир приветливо улыбнулся. Он искренне обрадовался визиту своего смуглого найдёныша, да и работа порядком его утомила, требовался отдых.

– Как спалось, Тонгре Йона? – участливо спросил Хозяин Неба, гася мягким движением пальцев квадрат чуть светящейся зеленоватой воды (монитор).

– Я очень крепко спала, о, Великий! – дикуша не знала, что спала не больше не меньше, а целые сутки(45).

– Я очень рад, – ответил добрый бог, – ты хочешь есть?

Тонгре замотала головой.
– Нет, я хочу час оббо!

Берич не понял, и дикарку это вновь удивило.
– Час оббо! – повторила она, – я давно не курила грей-траву.

– А… – опять догадался не сразу неопытный Хозяин Неба, – синие корешки.

– Я пропустила час оббо! Я должна видеть Сеор и курить грей-траву, – она порывалась скорее выйти на свежий воздух.

Берич 5 часов вчера вечером и сегодня с утра уже 4 часа настойчиво посвящал капризному Эндо-Х-су, в глазах навязчиво рябило от белых цифр и букв на зелёном фоне. Работа близилась к концу. Час не больше… Хотелось закончить и отвязаться, но выйти наружу тоже очень хотелось. Дир колебался.

– Мне надо идти! – настаивала своевольная дикарка, желая поскорее отправить положенный ритуал.

– Ладно, идём! – махнул рукой великий бог, и они поспешили покинуть «Сириус». Он быстро заблокировал монитор, поставил шифры на двери. Нужно было доложиться капитану, и он нажал за ухом на маленькую кнопочку идеа-фона.

«Вызываю Артура Токвилла!» – послал техник мысленный импульс.

«Вызов принят!» – бесстрастно ответило устройство.

Тонгре шла чуть впереди, и то, что делал Хозяин Неба, не видела, а слышать безмолвной божественной беседы просто не могла.

«Как дела, Берич?» – мысленно спрашивал Артур. Запрос застал его в рабочем кабинете, сосредоточенно роющимся в запутанной бипровиленовой документации.

«Почти закончил, выйду отдохнуть!»

«Хорошо! Ставь блоки»

«Я поставил, мы с Тонгре Йона идём на воздух»

«Кто это Тонгре Йона? Твоя спасённая дикарка?»

«Да.»

«С орбиты на связь не выходили?»

«Нет, сволочи! – выругался Артур, – Ладно, отдыхай!»
Капитан отключился.

Закончив общение, Дир вдруг вспомнил, что Элла, за всё то время, пока возится в турбинном отсеке, со вчерашнего дня тоже не выходила с ним на идеа-контакт. Что же всё-таки с ней? С каждым днём она становится всё холоднее к нему. Идти к ней без спроса не решался, сам на контакт не шёл, забывал, занятый исправлением чёртовых ошибок.

Коридоры, лифты, коридоры, бесшумные двери, бегущая лестница…
И, вот, Тонгре со своим божественным спутником оказались на улице. Сеор стоял в зените. Под ногами лиловый песок, вокруг приветливо шелестят зелёные и красноватые листья деревьев. Дикуша была рада снова быть здесь. Она выросла на природе, и никакие диковинные красоты сверкающего дома Хозяев Неба не могли заменить ей свежести родного, живого мира. Дир тоже был доволен. Он устал от работы, и теперь мог позволить себе беззаботно щуриться на солнышке, дышать природным, а не синтезированным кислородом. Дикуша торопила его куда-то прочь, в редкий лесок.

– Быстрее! Час оббо уже идёт! – она посмотрела на солнце, точно определив своё священное время.

– Подожди же! – Беричу никуда не хотелось бежать, но туземка была упрямой:

– Я не могу ждать! Скорее! Ты – бог, а говоришь мне греховные вещи!

– Что опять я сказал не так? – улыбался странный Хозяин Неба.

– Час оббо – святая обязанность всех людей! Вы же сами научили нас ему… Великая Мёлле научила! – сказала бойкая дикарка, таща непослушного небожителя за собою.

Дир догадался – привычка Эллы часто курить так часто нашла подобающее отражение в традициях этого туземного народца. Он не стал спорить с девчонкой, ускорил шаг. Они вскоре остановились, и Тонгре Йона, присев на корточки стала выкапывать заветные, синие корешки. Берич внимательно наблюдал за ловкими движениями крепких смуглых пальчиков. Затем она корешки растирала и набивала им белую костяную трубку. Потом достала из маленького кожаного мешочка, висящего у правового ножа, свои ритуальные, продолговатые камни и стала извлекать огонь.

– Ты будешь со мной? – спросила дикарка, когда всё было готово, и трубка теплилась ароматным дымком.

Берич сразу смекнул, что сущность ритуала, видимо, наркотические миражи грей-травы… Наркотиков он никогда не пробовал, а тут вдруг неожиданно для самого себя согласился.
– Буду! – ответил без колебаний.

Глаза девчонки засветились от радости – сам великий бог разделит с ней священнодействие. Кому ещё доведётся такое? Нет, пророчества Первого из Великих в чём то верно! Она всё же избранная, она не как все, она как древние Учителя: Махубитро, Форуке и Зыццо, удостоена чести общения с Хозяевами Неба. Но они то жили в незапамятные времена, а она сейчас. Тонгре была пьяной от счастья, ещё не закурив грей-траву. Дикуша села на землю, затянулась и передала костяную трубку богу. Дир затянулся тоже.

Всё это было так необычно и странно…

Малышка Тонгре с её обрядами и причудами отвлекала его от проблем! Он словно забыл о том, что впереди полно напряжённой работы, от весьма вероятного полёта на орбиту, неизвестно, что ещё сулящего ему и всей команде.

После затяжки неумолимо «поехала» голова, непривычный организм неопытного бога реагировал более бурно, чем привыкшая к грей-траве с детства, маленькая дикарка. Он сел рядом, обхватив ватными руками не менее ватные колени. Черты лица дикуши, то отдалялись, то приближались, расплываясь в приятной ласковой дымке. Мысли Дира кружились и путались и лишь один, навязчивый образ настойчиво продирался сквозь дебри затуманенных мозгов. Это был образ прекраснейшей Эллы Дарсинг.

«Жестокая, жестокая, – зашептал вдруг невесть откуда взявшийся внутренний голос.

Затем возникло лицо наивного подростка Иштар. Младшая дочка Бернарда Дарсинга заливисто смеялась и обнимала свою очаровательную сестру. Дальше больше… Одна за другой поплыли картины прошлого: опять, как на яву, незабываемое знакомство в «Томирис», первое свидание с Эллой в его скромном доме на окраине Столицы – Альбиона (Белого города), совместный отдых в пансионе «Ариадна»… Сердце учащённо билось, душа витала в мечтах и воспоминаниях, плоть расслаблялась.

«Грей-трава – просто чудо», – мелькнул в голове обрывок какой-то мысли! К чёрту их, эти мысли! Главное, Дир снова счастлив, снова, хотя бы в видениях с Ней и нет ничего омрачающего безоблачность их счастья… Догадки об измене упрямо вытеснялись радужными картинками и сладкими, томительными желаниями. Всё плохое незаметно исчезало, будто проваливаясь в бездну, временные границы таяли, пространство становилось необычайно лёгким.

Тонгре, поднаторевшая в священнодействиях такого рода, вместо полного транса, ощущала и видела лишь лёгкую паволоку воспоминаний и грёз. В отличие от Берича девчонка прекрасно сознавала где и с кем находится, просто по телу словно мёд дерева хаббе разливалось томное тепло… Затем, как живой представился Кустве – гость из недавнего, страшного прошлого, потом мечты устремились к Диру. Дикарка видела себя и великого бога бесплотными призраками, свободно парящими на звёздном ночном небе. Хозяин Неба говорил ей о настоящей, Неиспорченной истине.
Конец часа оббо оба встретили в приподнятом настроении.

– Ты, счастлив, о, Великий? – задала она богу традиционный вопрос, который следовало задавать друг другу, если час оббо совершался людьми не в одиночку.

– Очень счастлив, Тонгре Йона! – ответил Берич, с трудом пришедший в себя после радужных полётов на яву. Он даже разочарованно покосился на жалкие остатки синего порошка. Тонгре опорожнила трубку, высыпав пепел грей-травы прямо на землю, и прочитав при этом полагающееся заклинание.

– Я тоже счастлива, о, Великий! – сказала дикуша, не дожидаясь должного встречного вопроса, который Дир, кстати, вполне мог и не задать – он такого правила просто не знал.

– Я очень счастлива, я не могу быть несчастливой. Сам великий Хозяин Неба курил со мной грей-траву, – продолжала малышка, обращая руки к зелёным, ясным небесам, – но почему ты всегда зовёшь меня Тонгре Йона? Мы же не на празднике... – вдруг, смутившись, спросила.

– А встреча с богами для тебя не праздник? – полушутя ответил Берич. Туземка юмора снова не поняла:
– Зови меня просто Тонгре. Я недостойна, чтобы ты так звал меня по имени рода моего отца.

«Опять началось! – подумал про себя Дир, а вслух согласился:
– Ладно, буду звать просто Тонгре. – по правде говоря, он уже устал от того, чтобы то вечно поднимать дикарку с колен, то объяснять, что ей прощены грехи, и что она зря считает, что чего-то недостойна.Они поднялись с земли.

– Почему ты всё куда-то уходишь в своих мыслях? Ты бываешь грустный, ты ещё не победил злых духов, мучающих тебя? – спросила Тонгре, после грей-травы она осмелела. Ритуал сблизил её с богом, и она всерьёз начинала верить в свою избранность, предсказанную ещё при рождении.

Дикуша уже явно не хотела возвращаться домой, откуда, по словам Хозяина Неба, её неверно изгнали, она хотела остаться с богами, раз это её судьба. Пренебрежительная Великая Мёлле не особо её страшила, ведь Могучий бог Дир – её божественный друг и он защитит свою грешную гостью. А то, что Мёлле такая гордая, так она великая богиня, ей положено. Она стоит почти наравне с Первым из Хозяев Неба Звёздным А-Туэ.

Вопрос дикарки озадачил Дира. Победил ли он злых духов? Победил ли он свои дурные мысли и сомнения по поводу Эллы? Ответа он сам не знал, да и думать сейчас об этом не хотел, слишком хорошо было ему после нехитрого первобытного ритуала. Но Тонгре он всё же ответил:
– Да, я их победил, – дабы развеять её сомнения по поводу своей всемогущности.
Малышка искренне обрадовалась, карие глазки весело засверкали.

– Покажи, где ты нашёл меня? – освоившаяся в божественной компании, дочь Повелителя Земель становилась сама собой. Она даже осмелилась схватить Хозяина Неба за руку и потянула прочь из лесочка, на побережье. Берич не сопротивлялся.

Они выбрались из жёлтых зарослей деревьев хрос, прошли ущельем и очутились, в конце концов, на том маленьком каменисто-песчаном пляже, зажатом между корявыми скалами, куда девчонку выбросило волной.

– Расскажи, что случилось с тобой, как ты попала на этот берег? – попросил Дир, но реакция опять была неадекватной.

– Берег?! – испугалась Тонгре, – это не большой остров? Это другой берег? – она крепче схватила недоумевающее божество за руку, – значит это Страна Страшных Ночей! Но ведь здесь правят злые духи! – потом она вдруг отшатнулась, отпустила Берича и метнулась к воде, – а ты не злой дух, прикидывающийся богом? Я боюсь тебя!

Дир в ответ улыбнулся:
– Нет, я не злой дух! Клянусь тебе!

Тонгре не двигалась с места.

– Не бойся меня! – увещевал Хозяин Неба, – если бы я был злым духом, то сразу бы убил тебя! Я даже не стал бы тебя лечить...

Тонгре поверила. Как все первобытные дети природы она была импульсивна и доверчива.

– Мы изгнали злых духов, мы их всех победили! – для пущей важности добавил бог, когда дикуша вновь подошла к нему.

– Правда? Вы победили Безобразных Мэй и Сауте?

– Победили, – уверенно ответил Дир.

– Светлая хэвв-торе(46) заклевала Мать мрака?

– Заклевала.

И тут дикарка в необузданной радости бросилась в воду, поднимая маленький ураган искрящихся брызг.
– О, великие боги! – кричала она, стоя по пояс в тёмно-зелёной озёрной воде, – вы освободили людей! Здесь Страна смерти, но здесь больше нет Злых духов! Нет Запрета на Воду! – бронзовое бойкое существо задорно хлопало руками по воде, снова и снова отвлекая пилота Берича от неприятностей реального мира.

Мокрая и счастливая она зашла в воду глубже и нырнула, появившись на поверхности уже довольно далеко от берега. Голова Тонгре кружилась от радости. Все злые духи уничтожены, люди свободны! Значит, не надо больше заклинать воду, сон, пищу, огонь и оружие. Предостережения не нужны! Зла нет, люди приближаются к богам!

Дира повлекло вслед за первобытной гостьей искупаться в живой воде настоящего, природного озера, но, несмотря на то, что одежда его была непромокаемой и быстро бы обсохла, разум победил захлестнувшие эмоции. 

Когда девчонка выбралась из воды, он повторил свой вопрос о том, как дикуша попала сюда вчера утром. Тонгре сбивчиво поведала свою историю, сперва, правда, смутясь того, что вездесущий бог ничего о ней не знает.

Берич, ставший уже более находчивым, мало-мальски привыкший к обществу дочери народа Сато, не моргнув глазом, объяснил, что многотрудная борьба со злыми духами заняла у богов много времени, что им было просто некогда наблюдать за

Из рассказа дикуши, помимо её истории о Кустве, изгнании и насильнике Раро, Хозяин Неба почерпнул немало интересного о собственном культе, а также узнал другие подробности из обычаев народов Приозёрья. Словом, время зря не потерял и был вполне доволен.

Тонгре и Дир возвращались домой. Они не подозревали, что их беседу слышал кто-то ещё, но такой человек был, и звали его Артур Токвилл. Сидя в своем кабинете, капитан «Сириуса», лишь только узнав о том, что Берич и Тонгре собрались прогуляться, спихнул документы в стол и прильнул к экрану Ближнего Слежения. Это было, может, и не совсем этично, но какая там этика, когда его, неповторимого Артура ждут великие дела! Всё, что они говорили друг другу, он видел и слышал.

Убедившись, что ставшие почти друзьями, бортовой техник и смуглая аборигеночка, оказавшаяся на взгляд опытного жуира «очень даже ничего», поспешил к ним навстречу. В коридоре ему встретилась Эгина. Лаборантка чаще всего попадалась ему последнее время. Помощница Эллы, она была у неё на побегушках, и, потому, видимо, вечно слонялась по кораблю.

– Куда торопимся, красавица? – сама собой сорвалась с его пухлых чувственных губ игривая фраза. Лаборантка, кстати говоря, никуда и не торопилась.

– Добрый день, мэтр Токвилл! – ответила скромница Эгги, словно испугавшись. Артур неустанно играл на публику роль её поклонника, хотя ей это и не нравилось, попросту было неприятно.

Капитан прекрасно видел нелестное отношение к себе, но не обижался, разумно полагая, что все женщины всё равно принадлежать ему не могут. Да, и кто такая Эгина Гроффе, дочь когда-то полновластного Аттилы Астуриона? Но, его уже давно нет, а президент сейчас Бернард Дарсинг. Вот в чём загвоздка!

– Привет, дорогая, – всё же продолжал Токвилл свой, по сути, бесцельный трёп, ставший для него просто привычкой, – почему ты не улыбаешься? – интонации становились более интимными, голос ниже. Он приблизился к Эгги, она отшатнулась, хотела скорее пройти, но Артур решил поиграть, так для смеха…

– Мэтр Токвилл… – растерялась девушка, как всегда извиняющее улыбаясь. Руки капитана протянулись, чтобы приобнять.

– Мэтр капитан… – она шагнула назад.

– Бросай, дорогая, этих глупых «мэтров»… Я для тебя Артур, просто Артур…

– Я Вам не дорогая!

Капитан не выдержал и рассмеялся.
– Хватит же бояться меня! Мы здесь все коллеги, друзья, никакие не мэтры! – он снова открыл свои объятья навстречу робкой лаборантке, – почему бы, нам не попить вместе винишко вечерком. Загляни ко мне, сегодня!

Эгина вывернулась и убежала прочь.
«Эх, дура, дура, – про себя посмеялся Артур, – если не хочешь почувствовать себя женщиной – это твои проблемы, – и продолжал уверенно шагать вперёд, навстречу Тонгре и Диру.

_________________________________

Примечания

45. Сутки Новой земли - 20 часов.
46. Золотистый лебедь.



7. КАПИТАН «СИРИУСА».


Они встретились на улице, почти у самого входа в корабль. Величественный «истинный» Сеор завораживал, слепя глаза счастливой, и уже осмелевшей дикарки. Дир снова подвёл её к чудесной, бегущей дороге со ступенями, как в этот момент волшебная дверь божественного дома поднялась, и оттуда вышел ещё один мужчина в белых одеждах. Он был ростом, такой же, как Дир, но держал себя не в пример гордо. Волосы и глаза более светлые, черты лица слегка неправильны – полные слишком чувственные губы, большой нос выделялся высокой горбинкой.

Дир был первый бог-мужчина, которого туземка увидела воочию и потому решила, что он и есть идеал божественной красоты. Этот неизвестный, может, в чём-то и уступал ему, но в слегка  небрежной неправильности черт скользило нечто необъяснимо притягательное.

Сперва они настораживали и отталкивали, но первое впечатление быстро стиралось, потом они вызывали интерес, потом заставляли собой любоваться.

Незнакомец, держался более величественно и в то же время открыто. При виде мило беседующей пары, он озарился доброй и мягкой, словно ласкающей улыбкой. Ясный взгляд, казавшихся поначалу неяркими, серых глаз опалил Тонгре, словно первая искра огня, высеченного ночью.

– Привет, Берич! – дружественно обратился он к Диру на хорошем, правильном языке Сато, – это и есть твоя гостья? – его взгляд неотрывно смотрел на Тонгре, наконец, приведя её в замешательство.

Не дожидаясь, что ответит ему незадачливый помощник, которому сияющее радушие капитана не очень понравилось, он сразу же обратился к девчонке:
– Будем знакомы, Тонгре, моё имя А-Туэ!

Берича что-то кольнуло, что-то неясное, непонятное и слегка напоминающее ревность. Он промолчал, лишь недовольная морщина пересекла серьёзный высокий лоб. Тонгре же, услышав имя Первого, Сильнейшего из Хозяев Неба, в очередной раз бросилась в ноги. Величественный А-Туэ в ответ протянул ей руку.

– Я приказываю тебе встать, ты – моя, – подчеркнул он, – моя долгожданная гостья!
Дикарка повиновалась, а новый Хозяин Неба совершил невероятное для бога, но так привычное для него самого. Он поцеловал её смуглую не по-детски грубоватую руку. Тонгре онемела от недоумения, пыталась руку отдёрнуть, но сильные пальцы нового бога настойчиво её удержали.

– Мы, Хозяева Неба, так долго ждали тебя! Мы послали тебе жестокие испытания, но ты дочь Великого Воина бесстрашно выдержала их! Не смей опускаться ниц перед нами, ты – наша избранница, – заливался соловьём ценитель и покоритель женщин.
Подслушивание чужих бесед вооружило его новыми знаниями местной мифологии и преданий.

Диру не нравился этот маскарад. Он не мог взять в толк – зачем Токвилл так усердствует? Но сказать ничего не мог, он же сам просил его быть с Тонгре дружелюбным... Тем более всё происходило так быстро, что Берич и опомниться не успевал. Дикуша тоже не смела вымолвить ни слова.

– Не надо робости и церемоний, Тонгре! – продолжал капитан, всё ещё держа её руку и ослепительно улыбаясь, – я надеюсь, мой друг и помощник Могучий Дир не обижал тебя?

– Нет, о, Великий из Великих! – тихо ответила первобытная девушка, не знавшая ранее обычной галантности бывших землян. Взгляд Первого из Хозяев Неба гипнотизировал её. Он, как первый летний дождик ласкающе скользил вниз по её лицу, губам, смуглому, гибкому телу и вновь возвратился к глубоким, раскосым глазам.

Токвилл по привычке оценивал женские прелести милого детища дикой природы. А она недоумевала. Что это он говорит? Неужели верно, что Властители Сеора избрали её и все пророчества точны? Значит Дир спас её по приказу А-Туэ? Значит, это её судьба оказаться здесь, и всё, что было с ней до того лишь свыше ниспосланные испытания?

– Великие дела не давали мне, моя первозданная принцесса, быть с тобой. Но теперь я открою тебе все Настоящие истины! – продолжал неутомимый в комплиментах искусный актёр Артур.

Затем он повернулся к хмурому обескураженному Диру, – Берич, я очень благодарен тебе, за то, что ты встретил и гостеприимно приютил нашу посланницу! – он по-прежнему специально говорил с Диром на языке Сато, чтобы девчонка всё более убеждалось в своей значимости.

«Какую посланницу? Что это он?» – недоумевал про себя Дир. Неожиданная игра капитана была ему всё ещё непонятной, да, собственно, ему и не предназначено было её понимать.

– Это тебе спасибо, Артур, – дар речи, наконец, вернулся к бортовому технику. Он продолжал быть не очень доволен, где-то, в глубине души возмущаясь, что беспринципный бабник Токвилл «занялся» его дикушей, неискушённой в амурных хитростях цивилизованных людей. Неужели капитан соблазняет малышку?

Дир перешёл на свой родной язык, считая излишней всякую демонстративность:
– Я не ожидал, что ты так… радушно примешь её… Я сперва даже побаивался. Элла так на меня налетела…

– Что понимает эта Элла? – пренебрежительно фыркнул Токвилл, также перейдя на непонятный для Тонгре язык Богов и недовольно морщась, – я её убедил! Не будь она твоей подругой, я бы сказал тебе всё, что я о ней думаю!

Говоря это, Артур нисколко не врал. Он относился к своей высокопоставленной любовнице без особого трепета. Избалованная и привыкшая к поклонению девица не вызывала в нём никаких искренних чувств, он видел в её персоне лишь ключ к собственному величию. Как и многих других людей, окружавших его, добившийся всего своим искусством манипулирования, он считал Эллу Дарсинг очередной недалёкой дурочкой, ловко пойманной на крючок его неповторимого обаяния.

На этом крючке беспомощно трепыхались не одни только богатые дамочки, жаждущие любовных изысков, но и серьёзные деятели политики, учёные, технари, а также просто удобные и нужные люди, наивно полагающие, что обретают в лице ясноокого Артура надёжного друга. Конечно, потом они понимали, что были обмануты, кто-то понимал не до конца, кто-то в полной мере, проклиная хитреца, но сделать уже ничего не могли.

Токвилл обретал к тому времени новых и верных защитников, карабкаясь всё выше и выше. И вот он сейчас стоит у подножья президентского кресла. Пусть простачки типа Берича недолюбливают его и даже ославляют. Всегда можно убедить кого надо, что это банальная зависть. Тем более с таких простофиль взять то нечего… Ах, да с Берича он всё же взял, что ему надо – Эллу.

Капитан, наконец, отпустил руку очередной жертвы своего обаяния:
– Мы поговорим с Могучим Диром о наших божественных делах. Подожди меня!
Дикарка покорно шагнула в сторону.

Берич в очередной раз был успокоен, что Артур не в восторге от его возлюбленной. Любовь слепа, как ей и положено.

Поймав нужную волну настроения глупого соперника, актёр продолжал очередную коронную речь:
– Да, я и сейчас тебе скажу! – капитан картинно развёл руками, – слишком много на себя берёт! Я всё понимаю, она дочка Дарсинга, но меру знать, тоже не мешает. В конце концов, руководитель экспедиции – я! Бронислав Деницберг утвердил меня сам, – (названный был вторым помощником президента), – я всегда говорил, что Элла недальновидна. Она предлагает уничтожить этих людей, а я считаю, что это наши соседи, их просто можно приблизить к нам. Эти люди нуждаются в цивилизации! – умело дёргал Токвилл за нужные струны.

На самом деле Артуру было всё равно, что будет с аборигенами Новой Земли, просто занять позу благородного человека и защитника часто бывает выгодным.
Жестокость может породить недовольство переселенцев, а недовольство собой в данном случае Токвиллу было ненужно. Он должен быть безупречен. Ему править Новой Землёй, так зачем же осквернять свою вотчину лишней кровью? Деспотизм президента Дарсинга многим уже надоел. Люди терпят его. Пока готовится и идёт Возвращение, они считают жёсткие меры оправданными. Вернувшись на Землю, многие одуреют от
счастливого обретения живой планеты, радужные филантропические идеи затмят сознание. Что ж, эйфория! Токвиллу было плевать, какие там будут идеи, главное предугадать их, обратив в свою пользу.
 
С помощью Тонгре он хотел сделать общение с дикарями полезным для Миссии. Маленькая смуглянка станет посланницей богов, и жалкие туземцы сами отдадут им лучшие земли, в том числе месторождения металла, который они суеверно используют лишь на жреческие побрякушки и, главное, будут смиренно работать. Разве не честь работать на богов? Так что, устами наивной малышки скоро заглаголит нужная истина. Конечно, дрийонцы сами справились бы, но их всё же мало.
 
Да, те, кто высадятся в Южном полушарии, где нет людей, пусть всё делают сами. Кстати, Южная колония, скорее всего, захочет автономии, и туда придётся направить своего человека. Но это будет потом!

Сейчас же необходимо готовить почву для мирного покорения землян. Да, ещё! Скорее послать Берича на орбиту. Настроить оборону «Сириуса», и если всё-таки там предатели - уничтожить станцию. Чёрт с ними с данными! И с Беричем...

С орбиты все равно никто не сможет послать сигнал на Дрийон, связь только здесь, так что особо опасаться нечего... За те минуты, которые прошли на родной безжизненной планете, пока команда «Сириуса» возится на Земле, ничего не могло измениться. А, если что, Дарсинг с дрийонскими изменниками, если они там есть, справиться сам! У него нюх на такую братию. Конечно, неясность с орбитальными исследователями беспокоила капитана, но Токвилл считал, что ситуация всё же под контролем.

– Ты думаешь, Берич, мне не надоела твоя спесивая дамочка? – продолжал капитан втирать очки наивному простофиле Диру, – я натерпелся от неё вдоволь! Как ты можешь с ней уживаться? Только не обижайся!

– Я не обижаюсь! Элла стала какой-то другой, она и меня отталкивает теперь... – попался на удочку запутанный соперник. Он уже не связывал холодность любимой с изменой и с Артуром. Речь хитрого врага была убедительной.

– Что ж ты хотел? Она ведь дама государственной важности! А теперь вдвойне, – развёл руками Токвилл, – с ней тяжело.

– Она будто не хочет даже видеть меня, – глупо разоткровенничался Берич, чего с ним обычно не бывало.

– Ладно, хватит нам болтовни. Тебе пора заканчивать генератор, а я займу нашу Тонгре. – вдруг прервал свои разглагольствования капитан. Он был доволен результатами разговора и затягивать его не хотел. Ждали другие заботы!
 
Дир послушно удалился, оставив дикушу на попечение героя-любовника. Червячок сомнения и сожаление о том, что она попала в общество капитана, слегка подтачивали его мысли, но общие проблемы с ошибкой в программе и отсутствием связи с орбитой, казалось, сблизили их. Он считал решения Артура верными, стал даже ему доверять, считал союзником, антипатии отошли на задний план. Как же он ошибался!

Артур же, проводил глупца чуть заметно скривившей губы насмешкой, но быстро надев маску радушия и восхищения, повернулся к Тонгре. Нет, он, конечно, не ставил соблазнение туземки своей главной целью, главное – это её «обработка», а впрочем…
Все методы хороши!

Тем более ревность Эллы ему нестрашна. Злой гений «Сириуса» умело предотвратит её подозрения, во время узнает о них. Как? Очень просто! В идеа-фон красотки с первых дней этой экспедиции вживлена программа-шпион, дающая возможность сканировать мысли спесивой бабёнки в любое время без её ведома.

Новейшая разработка исследователей Академии Связи при Ведомстве Внутренней Безопасности попала в руки вездесущего Артура благодаря лопоухости ведущего специалиста Мехмеда Делези. Однажды он явился к нему в лабораторию вместе с их общим другом Эваном Белянским. Раздавая щедрые обещания похлопотать за сестру Мехмеда перед Деницбергом по поводу работы в Правительстве, хитрец улучил момент
и выкрал, точнее, скопировал программу-шпион в свой карманный бебстер (носитель информации). Установить его в идеа-фон Эллы умудрился уже здесь, на Земле.

Теперь только Артур жалел, что не воспользоваться случаем, не подсунул таких «жучков» Кариотису и Дойлу, а также Беричу. Ну, ему то ещё может быть удастся, ему, и, конечно же, новой знакомой, чью смуглую руку он недавно так бережно целовал. Так что, мысли заносчивой Эллы были уже давно достоянием лукавого капитана. Именно, поэтому он стал так смел в покорении сердца президентской доченьки. Её разум был у него на ладони! Вживлять такие программки он будет теперь всем и каждому, кому сможет, потому и заветная цель – президентское кресло очень даже реальна. Это не мечта, это скорое будущее!

Он взял Тонгре за руку и повёл к чудесной бегущей лестнице. Неискушенное сердечко дикуши предательски трепетало. Очарование божественного А-Туэ исправно работало в нужном для него направлении.


8. ПЛОХИЕ НОВОСТИ.


Оставим на время Артура и его новую добычу. Вернёмся к Беричу. Закончив свой Эндо-Х, он сегодня же принялся заниматься Чистильщиками. Это были небольшие, рассчитанные на одного пилота рабочие аэробарки, приземляющиеся на чёрный, толстый (2 метра диаметром) металлический круг. В полёте по команде человека, управляющего такой машиной, нижняя часть круга начинают генерировать жёсткое G-излучение, уничтожающее всё, что внизу, сжигая багровыми огненными языками деревья, расплавляя беспощадным теплом даже камни. Затем почву сравняют вихри Z- и R- излучений. Три часа работы и 20 кв. км. станут готовой площадкой для приземления мощных космических кораблей, таких, что сейчас, наполненные семьями и техникой переселенцев дружно ждут сигнала к отправлению.

Всего 1200 таких кораблей стоят сейчас наготове во всех 212 дрийонских  космопортах, и в каждом примерно по 5000 человек. Да, что им ждать, у них не прошло и часа, с тех пор, как «Сириус» отправился готовить их прибытие. Ещё немного земных (!) месяцев и мёртвый Дрийон совсем опустеет, все прибудут сюда. Железно-каменные города под, уже никому ненужной искусственной атмосферой будут брошены на вечное кружение вокруг благословенной когда-то звезды Фортуны. Сигнал к вылету  с Дрийона будет подан уже из Южного полушария, когда расчистка начнётся там.

Дир был успокоен Артуром, что новым землянам опасность от возвращенцев не угрожает, он думал только о работе, она спорилась, но всё же заняла много времени. Восемь дней. Сигналы с орбиты так и не поступали, а скупые, корявые отчёты всё шли. Токвилл нервничал, успевая утихомиривать капризную Эллу, давал ценные указания Беричу и активно общался с Тонгре. Дир виделся с ней теперь очень редко, проклятые Чистильщики беспощадно крали всё его свободные минуты.

Высокопоставленная невеста перед самым его отправлением на орбиту вдруг стала мягче и по-прежнему ласковой с ним, они даже провели в любви три совместные ночи. Толкаемая Артуром красотка лишь «успокаивала», усыпляла бдительность теперь уже бывшего для неё жениха, так… на прощание. Артур убедил её также, что дикарка Тонгре Миссии ещё очень даже пригодиться, Элла соизволила смириться с туземной соседкой и даже собиралась впоследствии заняться её «изучением». Диру, конечно, велено было о том, какая роль ждёт его найдёныша не рассказывать.

И вот день отправки на орбиту настал. Маленький синий космобриг «Амеранда», названный Диром в честь своей матери, учительницы детского Лицея Амеранды Дункан, которая вскоре должна была вместе со всеми прибыть на Землю, как игрушечный, воздушный шарик легко взмыл в высокое зелёное небо.

Техника терзали плохие сомнения. Что его ждёт на орбите? Предательство? Гибель? Он вспоминал ласки возлюбленной Эллы. Как знать, может это последние его хорошие воспоминания?

Гордячка пошла на близость с надоевшим Беричем, буквально перешагнув через себя. Была убеждёна хитрым любовником капитаном. Артур капал любовнице на мозги, что «Берич не дурак, и что-то подозревает», хотя это вовсе не являлось правдой. Диру некогда было ревновать, а эта ложь была нужна Токвиллу в собственных интересах, каких мы скоро узнаем…

Капитан также обещал красотке, что он обязательно, когда техник наладит связь, прикажет ему остаться с учёными на орбите, а расчищать площадки будет сам и здесь, и в Южном полушарии. Он, и правда, надеялся больше Берича не увидеть, если предательства нет – обещание сдержит и оставит на орбите, вызвав оттуда на помощь Дойла, если измена всё же закралась в ряды команды – он уничтожит станцию, сказав девице, что там произошла серьёзная авария.

Он также тайком готовил оборону корабля на случай, если предатели, используют ослоухого Дира в своих интересах или, убив его, сами заявятся сюда. Элла ведь так и не знала, об искусственно занесённой в программу Эндо-Х-2 зловещей ошибке и о подозрениях в адрес Александра Кариотиса. Оборона была делом хитрым, но Артур успешно справился с ней. Две ночи тайной возни в боевом отсеке и невидимое глазом непробиваемое и неуничтожаемое ничем FV-поле заключило «Сириус» и всех его обитателей в заботливые неосязаемые объятия. Теперь никакое оружие неспособно кого-либо убить и что-нибудь здесь разрушить. О том, что оно установлено, знал только Берич.

Задумчивая и вечно меланхоличная Эгина, как и прежде попадалась Артуру то тут то там, мешая вести установку обороны секретно. Вечерами приходилось даже прятаться от неё. Элла поручила лаборантке собирать информацию для Каталога животных, сама же заканчивала систематизацию растений. Капитан с большой неохотой разрешил Эгги пользоваться Дальним и Ближним Слежениями, ну что ж… Интересы Дела!

Когда Берич, наконец, покинул пределы земной атмосферы, только что нежно провожавшая его президентская дочка метнулась в кабинет капитана к своему любимому рабочему столу… И страстный любовник был, как всегда неподражаем…

Подлетая к орбитальной станции Дир, без особой надежды попытался выйти на связь. Но что бы вы думали? Ему ответили.
– Это ты, Берич! – сначала услышал он вдруг голос Ричарда Дойла. Затем квадратный экран Связи резко включился, озарив бледно-голубым светом затемнённую пилотскую кабину «Амеранды».

Не зная радоваться ему или готовиться к смертельной ловушке, Дир, потерял дар речи.

– Что, Артур, забеспокоился? – смеясь, продолжал молодой учёный, – так ему и надо, дуриле!

– Что с вами??? – нетерпеливо завопил техник, бросаясь вплотную к экрану. Лицо Рича было нетрезво весёлым, – где Кариотис?

– Все живы, не наклади там в штаны! – продолжал потешаться парень.

– Что со связью??? – Берич не успокаивался.

– Да всё хорошо! – за спиной Дойла появилась бородатая, растерянная мина Александра. Он, кажется, тоже был пьян.

– Мы ждали тебя… – глухо добавил физик.

И вот «Амеранда» состыковалась со станцией. Берич, весь трясущееся от напряжения, нервно сжимая в кармане рукоятку лучевого револьвера «Бальдур-10», вошёл в Пультовую каюту. Его встретил пошатывающийся Кариотис с глупой, растерянной улыбкой.

– Что с вами было? Что со связью? – почти кричал Дир, схватив пожилого учёного за грудки. Тот ничего не отвечал…

Рич Дойл, закинув ноги на стол, пил синтезированное из лапрумадия вино «Балерина» прямо из горла пластиковой бутылки и смачно дымил сигаретой. Грязные белокурые патлы были неаккуратно, с «петухами» собраны в убогий, грязный и жидкий хвост.

– Да, ты присядь с дороги, выпей! – всё с той же нехорошей весёлостью приглашал он Дира, – три головы лучше, чем две.

– Да, что случилось, чёрт возьми? – не унимался Берич. Причина странной гулянки друзей была для него загадкой. Отпустив мешковатого Сандро, он почти прыжками подскочил к химику и, выхватив бутылку, всё же отпил вино большими жадными глотками. Для храбрости…
– Что же с вами???

Пряча потерянный взгляд в чёрную окладистую бороду Кариотис, сказал запинаясь:
– Это к…к… конец…

– Что???? – заорал Берич.

Знаменитый физик-теоретик на минуту собрался и перестал запинаться:
– У нас плохие новости…

Через час они уже все втроём сидели и пили вино, Рич истерично подхихикивал, Берич, схватясь за голову, глухо молчал, а Сандро чуть не плача твердил с небольшими паузами:
– Солнце… Оно умирает… Это конец… Солнце умирает… Миссия невозможна…. Оно умирает…Это конец…

Это, действительно, был конец, по крайней мере, их научной карьере.

– Почему же вы в прошлый раз не поняли этого? – взывал Дир к несчастным друзьям, которых он уже ни в чём не подозревал. Слишком искренне они страдали, так сыграть было нельзя. Хотя, впрочем. Артур, наверное, и смог бы, но только не они, – неужели тогда ничего не было ясно? – продолжал Берич терзать учёных своими вопросами.

– Не было, – согласился физик.

– Так, значит, вы не виноваты! – восклицал Берич.

Кариотис только пожал плечами.

– Хватит же, Берич! – нетерпимо воскликнул Рич, ставший на какое-то время серьёзным, – кому надо это выяснять? Нас обвинят и точка! Кто будет вникать? Мы виноваты и всё. Ты представляешь, что нам Артуру сказать нечего! Мы не можем сказать, что исследования успешно завершаются… Что мы скажем?

– Правду! Ведь вы не виноваты! – твердил непонимающий Дир.

– Да, что ты, друг… – отмахнулся усталый Кариотис.

– А может, вы ошибаетесь, а? – всё ещё на что-то надеялся наш человеколюбец и идеалист.

– Увы! – развёл руками бородач, – мы ч…ч….четыре раза посылали зонды на Солнце, – результаты одни и те же. Солнце ум…м…мирает, процессы необратимы.
 
– Почему же так? – вскочил Берич, – мы же были уверены, что оно останется прежним ещё 5 млрд. лет! А Теория Ленца-Мероевой…

– Мы ошибались! Ха-ха! – опять рассмеялся Ричард, – из 5 млрд. осталось каких-то 10 тыс. лет… Миссия бессмысленна, Дир! Ты понимаешь это? Переселяться на Землю, чтобы уже через 8 тысяч лет медленно начинать поджариваться…. Ха-ха! То есть те, кто отправиться сюда через месяц-два приедут уже на сковородочку… Ха-ха-ха! Ну или почти...

– Я всё понимаю! Мы можем скрыть это сейчас, – предложил техник, стараясь хоть как-то успокоить приятелей. Сам, он, конечно, понимал, что обман скоро вскроется и ярость переселенцев станет неумолимой. Ничего не изменится. Но, может быть, как то выиграть время?

– Это глупо! – отрезал Сандро, – у Земли нет будущего!

– Но может, всё-таки…. Возвращение будет?

– Хватит молоть ерунду! – вспылил Дойл, – для чего нам возвращаться? Для того чтобы через 6-7 тысяч лет опять искать место, куда бы смотаться? Это после того, как мы сидим 65 тыс. лет на Дрийоне? Мы ищем постоянное место жительства, а не гостиницу! Что и где нам потом надо будет искать??? Или возвращаться обратно?

Он был прав. Голубые глаза бешено светились отчаянием. Неожиданно для всех Рич вдруг бросился к одному из исследовательских мониторов, размахнулся с плеча и разбил его кулаком. Берич вскочил и, выхватив, дождавшийся своего часа «Бальдур» нажал спусковой рычаг «P» – «парализвовать» обездвижил разбушевавшегося химика.

Кариотис почти равнодушно вздохнул:
– Мы лишились разума.

– Я уж вижу! – ответил Дир.

Замерший в яростной позе, Ричард что-то пытался, но не мог сказать.

– Будешь ещё беситься – убью! – пригрозил Берич, понимая, что разрушенная техника срочно требует изоляции от всего оборудования.

– Освободи его! – хлопотал за приятеля Кариотис.

Дир колебался. Он отключил изувеченную машину, и помедлив минуты две всё же освободил Дойла из невидимого плена. Тряся онемевшими руками, Ричард обмяк и сел прямо на пол.

– Простите меня, – глухо сказал он, подкашливая. Парализация даром для организма пройти не могла, – зато, Берич, теперь ты с чистой совестью можешь сказать Артуру, что здесь серьёзная авария, – нехорошая улыбка искривила красивый правильный рот парня, – а мы выиграем времечко, что бы оттянуть наш конец…
Он снова был прав.
– Можно ещё что-нибудь сломать, ха-ха! – Дойл опять входил в состояние тихой пьяной истерики.

– Нет уж, хватит! И вообще хватит пить, надо что-то думать.

Дойл ничего не ответил, а пожилой физик грузно и неуклюже подошёл прямо вплотную к Беричу.
– Тебе легко говорить, – произнёс он желчно, – ты за исследования не отвечаешь.
Диру нечего было сказать.

– А пить, ты прав, довольно! – продолжал Александр, мрачно взглянув на своего молодого коллегу, – лучше уж сразу того… Лети-ка ты, Берич, на Землю, а мы тут взорвёмся… Сами… Нам больше ничего не осталось.

Дойл опять истерично хихикнул.

– Вы что? – испугался Дир, – я никуда не уйду!

– Ты благороден, я знаю, – тихо продолжал Кариотис, – ты хочешь нам помочь. Мы и сами надеялись, что капитан пришлёт наконец-то тебя, и мы всё обмозгуем. Но это чушь, химера, – физик больше не запинался, – что мы сможем? Артур будет в бешенстве, а Элла Дарсинг… – он стиснул зубы, – она прикажет нас арестовать. Нас будут судить, там, дома. Артуру тоже придётся несладко. Он, руководитель экспедиции, допустил провал Миссии. Но … Ты же знаешь его… Он всё свалит на нас. Он уж постарается, лишь бы спасти свою шкуру. Тебе – то ничего не будет. Элла теряет больше чем ты. Начнётся смута, оппозиция…

Берич всё это понимал. Подготовка Миссии Возвращения до мозга костей политический акт. Это – насущная проблема дрийонцев, и кто-то обязательно воспользуется её провалом. Тем более…

Тут он вспомнил об ошибке в базовике злосчастного генератора. Ему стало плохо. Не ужели это всё же Рич и Сандро? Ему не верилось. Они так раздавлены своими исследованиями, им невыгодно рыть себе самим могилу? Они заинтересованы в Возвращении, но может всё же они тогда, до отправления на орбиту не знали о Солнце и занесли ошибку? Они тогда надеялись, что всё будет хорошо, и решили поиграть в политические игры? Тяжёлым долгим взглядом Дир посмотрел на Кариотиса.

Ничего не говоря, связался по переговорке с «Сириусом». Видео-связи она не предусматривала, и потому было легче врать.
– Токвилл, это я!

– Как там? – нервно ответил капитан. Элла недавно покинула его, и он, довольный, сидел, вальяжно развалившись в рабочем кресле. Связь с Беричем была долгожданной, но всё же выбила из колеи балдевшего от своей неотразимости любвеобильного капитана.

– Тут авария! Связь сломана, и исследовательский монитор сгорел, – ответил Берич, естественно, причин не объясняя.

Артур облегчённо вздохнул.
– Ну, ладно! Работы много?

– Работа будет.

– А как ребята? Ну, в этом смысле… – капитан имел ввиду их общие подозрения.

– Не думаю, – лаконично ответил Дир, чтобы учёные не поняли в чём дело.

– Связь когда наладишь?

– Начал уже, – соврал техник, – но тут полно всего. Они почему-то починить не могли.

– Почему же?

– Психуют, что не успевают, только хуже сделали, – ответил Дир полу-ложь, полу-правду.

– Ничего не подозреваешь?

Берич колебался.

– Я не слышу! – настаивал на важном ответе Артур.

– Нет, ничего.

– Как устроишь Связь, выходите! – скомандовал капитан, – ты уверен, что они не при чём?

– Пока да, – подумав, ответил Берич.

– Тебе не угрожают? – Токвилл был недоверчив.

– Нет, – уверенно ответил Дир.


Артур успокоился. Портативную переговорку техника прослушивать на станции было невозможно.
– Тогда спокойно работай! На связь выходи сам, если что и будь осторожен. До связи!

Капитан отключился. Новости его обнадёжили. Итак, пока волноваться, что учёные предали его, было не с чего. Значит, вполне вероятно ошибка «выскочила» сама и базовик надо ходить и проверять время от времени. Берича, конечно, они могли обманывать, но авария на станции – это, действительно, объяснение их странного поведения. Работа, тормозиться, ну да ладно! Главное, планы его не сбиваются, а оборона «Сириуса», на всякий случай, стоит. Переметнуться на сторону изменников техник не мог, он слишком дорожил Эллой, её надежды и планы по поводу Возвращения, были для него святым делом.

Потерев руки, Токвилл вызвал на идеа-связь незадачливую любовницу, предварительно выяснив её мыслишки. Там тоже всё было в ажуре: девицу донимали сладкие воспоминания недавней близости и новые эротические фантазии. Артур всегда при помощи хитрого «жучка» ловко угадывал и потом умело воплощал в реальность все её сокровенные мечты. Ничего ненужного «надутая павлиниха» не думала…

Готова к «великим свершениям» была и обработанная дикарка Тонгре, которой расторопный бог в первый же день подарил, начинённый считывающим устройством идеа-фончик. Малышка наивно радовалась, что теперь она посланница богов. Сама она, уже ставшая седьмой богиней Приозёрного пантеона, может теперь мысленно, как все боги, общаться с Могущественнейшим А-Туэ.

Всё было просто замечательно, думал Артур. Он ведь ещё не знал, что Миссия невозможна...

Когда связь с «Сириусом» завершилась, Берич невесело осмотрел приятелей-учёных, с которыми его теперь объединяла нехорошая, горькая тайна.

После тяжёлой паузы Дойл язвительно усмехнулся:
– Ну, что накормил Токвилла сказочками?

Дир ничего не ответил. Пользуясь тем, что он посланник капитана, без особых, правда, сопротивлений заставил ребят выпить, и сам тоже немного хлебнул бессулий (лечебный отрезвляющий напиток). Затем деловито взялся за починку исследовательского монитора. Протрезвевшие учёные были рядом. Особенно хорошо, что никуда не уходил Дойл – вдруг, что ещё надумает сломать! С его темпераментом и на трезвую голову станется! Разбитая техника требовала кропотливого восстановления, замены у монитора не было, придётся теперь порядком повозиться. Хорошо, что Связь чинить не надо, она была в порядке, просто ребята не хотели контакта с капитаном и отключили её сами.

– Ну что нам делать? – растерянно спросил Кариотис, когда давящее молчание уже надоело всем.

Дир оторвался от работы.
– Думать, как сказать Артуру, – изрёк он малоутешительную банальность, на что

Ричард ехидно хмыкнул:
– Вот то-то…

Берич вздохнул.
– Когда вы были в прошлый раз никаких намёков на… гибель Солнца неужели не было? – спросил он Кариотиса, пытаясь быть спокойным и рассудительным.

– Не было, но тут прошло 4 тысячи лет, – ответил физик, – я мог бы показать тебе отчёты, но монитор сломан…

– Значит, я их не увижу дня три, – задумчиво произнёс техник, – и что?

– Лучше бы вообще ничего не видеть! – вставил Ричард, начинающий уже кипятиться.

– А то, что мы перепроверяли данные сто раз… – грустно продолжал Сандро, поглаживая чёрную бороду, – четыре зонда были посланы и итоги те же… Мне даже странно, почему теория Ленца-Мероевой оказалась ошибочной. Там начались реакции…

– Кто делал программу проверки? – вдруг спросил Дир, памятуя о странной ошибке в топливном базовике. Мысль о диверсии не давала ему покоя. Он знал теперь больше Артура, и поводов для сомнений у него было тоже больше. Если ребята невиновны, а так оно, похоже, и есть, значит, ошибку вполне могли внедрить ещё на Дрийоне.

– Почему ты спросил? – насторожился в ответ Александр.

– Я хочу знать подробности, – уклончиво ответил Берич, всё ещё боясь полностью доверять учёным.

– Рудольф Расслер и Анна Вэйтис, – сказал, непонимающий физик, – а что?

– Кто ими руководил? – продолжал Берич свой допрос.

– Эдинберг Лойяс.

– Все три раза?

– Да, а что? – Кариотис продолжал не понимать смысл странного интереса Дира.

– С Хойнебургом он не связан? – вдруг настороженно спросил Берич, понимая, что частично выдаёт свои подозрения, но узнать было нужно. По крайней мере, выяснить врёт ли Сандро, и техник пристально уставился физику глаза в глаза. Тот искренне ничего не понимал.

– В смысле? Ну, знают они друг друга, но… А почему ты спрашиваешь?

Дойл заинтересованно слушал.

– Есть и у меня плохие новости, – решился сказать Берич, – в топливной программе, в базовике Эндо-Х-2 я нашёл серьёзную ошибку. Ты разбираешься в топливных программах? – пристальный взгляд продолжал сверлить недоумевающего Сандро.

– Ну, так, вообщем… А что? – физик не прятал взгляд и ничего изображать на своём лице не пытался.

– Там кто-то внёс неверные данные, – холодно продолжал Дир, бесстрастность давалась ему с трудом, – «Сириус» мог погибнуть.

– Что??? – Ричард и Александр удивились хором.

– Такая ошибка могла выявиться, скорее всего, лишь с чьей-то подачи, – продолжал Дир, равнодушия ему уже не хватало, – мы с Артуром решили, что нам напакостили ещё на Дрийоне. Руководил программой эндо-топлива Эдвин Хойнебург. Поэтому я спрашиваю… Может ошибки ваши тоже… – он ничего не сказал о подозрениях капитана по поводу самих учёных, не хотел их терзать ещё больше.

Сандро схватился за голову:
– Невероятно! Этого быть не может! – восклицал он, тень надежды мелькнула на лице изумлённого бородача.

– Будём перепроверять вручную! – ещё более обнадёженно вскликнул эмоциональный Дойл, – конечно, Сандро, всё может быть! Это же политика. Есть же у нас другие программы, сложные, долго с ними возиться, но надо же.

– Ты и впрямь думаешь, что нам вредят? – спросил неуверенно Кариотис, – борьба с Дарсингом? Да? Ты думаешь Хойнебург его соперник или его используют?

– Я ничего не думаю, – уклончиво ответил Берич, – но Рич прав, ты должен всё перепроверить, как только я устрою монитор! Какая у тебя программа?

– Моя… м…моя собственная! – от волнения физик опять запинался, – она з…з…амороченная очень, но, м…может… Может, и правда Солнце будет ещё жить 5 млрд. лет…

– Радоваться пока нечему! – предупредительно произнёс Берич, – если кто-то решил нас погубить, то… он, они могут ни перед чем не остановиться…

– А не проверить ли тебе станцию! – вдруг осенило Дойла.
– Можно, – согласился техник, понимая, что работы всей вместе будет дней на пять…



9. МАЛЕНЬКАЯ БОГИНЯ


Оставим пока обнадёженных исследователей и Берича с их праведными трудами и вернёмся к дикуше Тонгре, на время оставленной нами на пороге «Сириуса» в обществе хитроумного Артура Токвилла. Что изменилось в её судьбе, за эти восемь дней, пока Дир возился с Чистильщиками и измениться за те следующие шесть дней, пока он будет работать на станции?

Рука об руку с блистательным, Великим А-Туэ, счастливая дикарка взошла по бегущей лестнице на корабль. В это время проворный Токвилл, нажав за ухом секретную кнопочку идеа-фона, считывал мысли красавицы Эллы.

«Тугодумка Эгги опять куда-то пропала! Надо сейчас провести анализ и связаться с Арти (так она ласково называла своего любимого капитана)… Где эта дура? Я не успею за два часа…» – нервничала президентская дочка.

Тут она вышла на связь с Эгиной и Артур внимательно прослушал их мысленный разговор:
«Эгина, ты мне нужна! Чем ты занята?»

«Обрабатываю раздел 23 и 67» – ответила робкая лаборантка.

Элла, кажется, успокоилась. Как она могла забыть, что сама поручила помощнице эту неблагодарную работу?
«Ладно, придётся копаться самой» – отключившись, смирилась гордячка Дарсинг, успокоив тем самым любопытного капитана.

Всё прекрасно! У него есть время заняться дикаркой без помех. А то нетерпеливая бабёнка может ему помешать со своими чувствами. И он повёл первобытную подопечную в свой рабочий кабинет.

Малышка внимательно осмотрелась в новом помещении, Хозяин Неба учтиво предложил ей кресло и сел рядом.
– Моя смуглая красавица, – елейно обратился к Тонгре капитан, – ты попала к нам для того, чтобы осуществить священную миссию, – без предисловий начал он свою политику обработки, – мы, Хозяева неба хотим навсегда вернуться к вам.

Тонгре, замерев, молчала.

– Ты избрана нами, потому что ты равная нам.

– Но разве вы уже не вернулись? – вдруг удивилась маленькая дикарка, – вы здесь, вы убили Мэй и Сауте, в Стране смерти больше нет зла…

– О, девочка! – воскликнул Сильнейший А-Туэ, – нас не шестеро, нас многие тысячи! Мы будем жить среди вас, рядом с вами!

Глаза туземочки округлились, а расторопный Токвилл поспешил ей включить на стерео-экране какой-то фильм с записями дрийонской жизни. Это был репортаж из дорогого пансиона об отдыхе знаменитостей. Дикарка была в недоумении. Она ничего не понимала из божественного языка, но явно видела незнакомые ей лица других Хозяев Неба, они были одеты не только в белые, но и в сиреневые, голубые, жёлтые, зелёные и даже чёрные гладкие, облегающие шкуры.

Неописуемые картины жизни богов в очередной раз лишили её дара речи. А капитан продолжал:

– Мы когда-то жили здесь, но много-много лет назад этот мир погиб и мы улетели в другой мир. Тот мир мёртвый, там одни камни… Сейчас мы возродили свой мир Здесь! Занова зародили здесь жизнь и сотворили вас. Теперь мы сами хотим вернуться сюда, чтобы остаться навсегда, – умело солгал Артур, дабы не усомнилась девчонка во всемогущности Хозяев Неба, – Нас очень много и мы жаждем возвращения на эту благословенную родину!

Тонгре изумлённо внимала божественным словам.

– Ты – самая достойнейшая из людей, ты придёшь к ним вместе с нами, ты поможешь нам, что бы люди остались крепки в своей вере и продолжали поклоняться нам!

– Я не… Я недостойна, – начала было отнекиваться испуганная дикуша, но Артур, вновь нежно взял её смуглую руку и чувственно посмотрел в глаза.

Ей стало не по себе от такого взгляда. Хозяин Неба смотрел на неё, как обычный мужчина и это было непостижимо!
– Ты – наша избранница, потому что ты тоже богиня, – говорили пухлые влажные губы А-Туэ.

Могучий Дир никогда так пристально не смотрел на неё. Он прятал взгляд, и она считала, что бог, понимая их разницу, считает её недостойной. Так ведь оно и должно быть! Она окончательно оторвалась от экрана, потонув в светло-серой бездне глаз капитана.

– Ты будешь жить с нами, красавица! В нашем… в моём доме! – ласково продолжал Хозяин Неба. Великий любовник Артур обольщал многих женщин, обещая им радужные перспективы, но ни одной из них он не обещал быть богиней. И это было пикантно!

Экран погас. Тонгре всё молчала. Поняв, что пока хватит, Токвилл медленно, многозначительно улыбаясь, выпустил руку дикарки. Её взгляд, её наивная, волнующая поза дразнили его, но не всё же сразу! Он уже более спокойно продолжил свою сладкую речь, повторяя десятки раз разными словами, что она Тонгре Йона избранница и посланница богов.
– Ты вместе с нами должна показать людям, что такое истинная вера и служение богам, – говорил Артур.

– Но мы свято верим! Мы поклоняемся вам! Это неверно? Мы приносим вам жертвы на Горячем диске Сеора, мы чтим Праздники и Запреты… – отвечала дикуша, трепетно взирая на своего величественного господина.

– О, нежнейшая и красивейшая из людей! – взывал к ней Великий бог, – в вашей вере много того, чему мы вас совсем не учили. Жертвы нам не нужны! Нам нужно служение, истинное служение! – подчеркнул Всемогущий, – ваши запутанные Запреты и обычаи, так сложны и так далеки от настоящей веры! Многие Запреты должны быть отменены. Вы отныне будете подчиняться непосредственно воле богов, их словам, а не своим устаревшим обычаям! – Хозяин Неба грозно сдвинул брови, – а ты, Тонгре Йона, будешь править людьми от лица богов… От моего лица! – Артур сказал это с особой интонацией, высокопарная речь нравилась ему самому, он лишний раз видел себя в мечтах в президентском кресле.

Едва ли он собирался назначить девчонку вице-президентом, но ведь все дон-жуаны далеко нечасто держат свои обещания… Главное сказать! А сделать – это как там будет удобнее.

– А что мы делали неверно, о, Великий А-Туэ? – робко поинтересовалась дочь Повелителя Земель.


– О! Очень многое… Когда мы будем жить рядом с вами, мы отменим многие ваши предрассудки, – уклончиво отвечал Хозяин Неба, – когда мы смотрели на вас, мы ужасались.
– А откуда высмотрите на нас? С Небес? Со Светила? – спросила любознательная дикарка.
– Прямо отсюда! – восклицал бог, включив на рабочем мониторе записи данных Дальнего Слежения.

Тонгре обомлела. На божественном квадрате застывшей воды перед ней предстали картинки жизни её народа и других народов Приозёрья... Было слышно, как люди говорят, видно, как они ходят, что делают…

Вот свадьба Дованге, дочери Кузнеца Варо, вот жизнь Становища Рыболовов, вот Первый из Великих верхом не Латте улетает в Лесной храм, вот Женский праздник Первой Небесной Воды у народа Эйо…

Капитан наугад открывал и прокручивал разные видео-файлы. Тонгре видела Храм Мёлле в Селении народа Диро, войну между народами Эйо и Мёллий, похороны Жреца Сато Берепкоро (Третьего из Великих Жрецов Сеора), умершего около 3 моа назад(47). Затем мирно пасущихся Ванв на Пастбище Оххо-бейе, и вдруг… Взгляд её выразил испуг, боль и замер… Девчонка метнулась к экрану. Там она увидела то, что не хотела бы видеть никогда! Это было жертвоприношение Кустве, погибшего из-за неё.

Он кричал от немыслимой боли, когда Жрец Эреццо Жовера в чёрных священных шкурах отрубал ему по-очереди руки и ноги, а толпа на Большой Площади Главного Становища самозабвенно выла от радости! Слёзы полились из раскосых глаз несчастной виновницы. Она хватала экран руками, упала перед ним на колени…

Артур выключил изображение и звук.
– Вот видишь, как жестоко вы поклоняетесь нам! – нравоучительно обратился он к ней, – мы совсем не хотим этого. Нам нужны настоящие дела, нам не нужно слепое служение.

– Это же мой Кустве! Мой Кустве! – громко причитала она, – он погиб, потому что любил меня! Я не хочу больше ничего смотреть… О, Великий! Я не могу смотреть!

Уловив личный мотив, Токвилл быстро сориентировался и сочувственным, долгим взглядом посмотрел на туземную гостью.
– Твоя любовь больше не будет такой несчастной! - изрёк  более чем утвердительно.

– Он погиб из-за меня, о, Великий! – Тонгре перестала рыдать и вытерла слёзы.

– Он не умер, он вечно жив, он стал звездой! Его дом небо! – экспромтом выпалил Артур, лишь бы успокоить дикарку и снова галантно ей подал руку. Девчонка вновь оказалась в кресле, а её твёрдая, мозолистая ладошка в цепких объятиях божественных пальцев.

– Я не увижу его больше? – дикуша втайне надеялась встретить Кустве среди Хозяев Неба, ведь он умер и отправился сюда, на этот Берег Озера, тем более, здесь уже нет злых духов, и живут боги.

Капитан покачал головой:
– Он стал звездой. Он принял страшные муки, и мы его наградили.

– И он никогда больше не возродиться? – почти испугалась Тонгре.

– Увы, – с сочувствием вздохнул Великий А-Туэ, – но его участь выше участи других людей. Я знал, что этот юноша так дорог тебе и приказал, чтобы он превратился в звезду! Ночью я покажу тебе её свет, – он бережно другой рукой приобнял дикарку за талию, – ты можешь смотреть на него каждый раз, когда захочешь. Я сделал это для тебя, моей посланницы, моей богини!

Приближение бога смутило Тонгре. Это было и сладко, и страшно.

– Ты моя красавица… Моя душа плакала вместе с тобой, когда ты вспоминала его. Но ты достойна большего счастья, чем дал бы тебе этот несчастный юноша… – Артур, не удержался и нежно, через шкуры будто невзначай коснулся упругой девичьей груди.
Женщина есть женщина, даже, если она и дика и верит языческим богам. В этом есть даже своя изюминка! Страстность и непосредственность дочери диких просторов таит в себе особенную притягательность.

«Эта девушка в шкурах, наверняка горячая любовница», – безошибочно угадал капитан. Не в пример, может быть, и утончённой искуснице Элле, верность которой он хранить не собирался. Ведь ему была нужна не она, а власть Президента Дарсинга.

Тонгре была уже послушна его объятиям, но расчётливый бог во время отстранился. «Не сейчас и не здесь! Мне не нужен риск. Придёт ещё время», – успокаивал он себя и убрал, желающие продолжения похотливые руки. Тонгре тоже отпрянула. Она до конца не верила, что удостоена чести быть с богом, хотя она избрана, значит, так и должно быть…

Токвилл остановился пока на том, что покорение души и сердца дикой прелестницы сделало свои первые, верные шаги. По её взгляду и жестам это было уже прекрасно видно.

– Я хочу сделать тебе подарок, – сказал Хозяин Неба и извлёк из рабочего стола уже снабжённый шпионом идеа-фон, аккуратно прикрепил его за правым ухом маленькой туземочки, – теперь мы можем мысленно разговаривать с тобой. Когда ты услышишь тихое пищание, ты нажимаешь на него пальчиком и отвечаешь мне. Боги зовут меня Артур Токвилл… В разговоре можешь называть просто Артур. Когда сама захочешь поговорить со мной, сначала нажимаешь пальчиком и называешь моё имя… Артур Токвилл. Ты поняла, меня?

– Да, о, Сильнейший А-Туэ!

– Артур, просто Артур! – ласково поправил бог, одарив Тонгре лучезарной, многообещающей улыбкой.
Затем он отвёл девчонку в одну из гостевых кают корабля, в той его части, мимо которой не пролегали пути Эллы и Эгги и даже Берича, накормил божественной пищей, сослался на великие дела и, ушёл, обещая вернуться под вечер.

Тонгре осталась наедине со своими неумолимо запутавшимися мыслями. Сев на высокое божественное ложе и уложив ноги под себя, она думала сразу о многом —  о том, как томительны нечаянные объятия Великого бога, как незабываем его светлый взгляд и как великодушен был он с её бывшим возлюбленным Кустве.

Сидя здесь почти целый день, она даже пропустила час оббо. Напрочь забыла об этом обязательном священнодействии. Её мечты свободно парили и без курения грей-травы. А когда вспомнила, то вдруг услышала нежное пищание маленького кружочка за ухом. Это Артур сначала воровато прочитав её мысли, решил побеседовать. Как велел Хозяин Неба, она тихонько нажала «штучку» за ухом.

«Артур Токвилл!» – беззвучно сказало бесстрастное устройство.

«Ответить!» – подумала Тонгре в ответ, так как учил её бог. Правда, сперва она, конечно, слегка испугалась.

Голос Хозяина Неба возник в голове сам собою:
«Тебе не одиноко, моя богиня?»

«Мне одиноко, я жду тебя» – ответная мысль родилась спонтанно. Тонгре ещё не умела управлять сознанием во время идеа-контакта. Какое же это чудо – быть подобной Хозяевам Неба, мысленно говорить с ними! Она и верно избрана, раз стала такой же, как боги!

«Я скоро буду, жди меня! – беззвучно ответил Токвилл, – дела меня больше не задержат!»

И верно! Эротоманка Элла уже ушла на покой, несуразная Эгги всё ещё суетилась по кораблю, мешая устанавливать оборону. Дурочка бродила по рабочим отсекам, видимо, с очередным поручением начальницы. Берич настраивал Чистильщиков, недавно мысленно отчитался и собирался даже остаться ночевать с ними, в рабочем отсеке. Что ж, кому с кем!

Приведение в порядок и перепроверка документов Артуру уже надоели, от текстов рябило в глазах. Поэтому то он и решил передохнуть, перед тяжёлой бессонной ночью, и, чтобы возиться с обороной было не так постыло, собрался навестить будущую посланницу своей божественной воли…

Бесшумные двери сеороподобного дома богов открылись так долгожданно и так неожиданно! Мягкими шагами гибкого кошачьего хищника вошёл, наконец, Великий А-Туэ, всесильный бог с немного уставшими бездонно-серыми глазами. Вместе с ним вошла и его всепоглощающая сексуальность, тугая аура которой цепко завязывалась в гибкие, неистребимые сети.

Двери закрылись, и круг замкнулся. Тонгре стало душно и тесно, но деваться было уже некуда. Он тихо сел на мягкое божественное ложе рядом с нашей неискушённой дикушей. Кого она знала? Наивного Кустве? Грубого, распутного Раро? Непонятного, недосказанного Дира, на которого смотрела так же восхищённо, как и на Артура? Но Берич ничем ей не отвечал.

А здесь… Взгляд рокового капитана затягивал словно трясина. Он был одновременно прост и изыскан. Жесты и телодвижения неторопливы, волнующи и как бы небрежны.

Сильнейший из Хозяев Неба был поэтически задумчив. Для него начиналась очередная игра, и она его увлекала. Он только, что убедил великосветскую Эллу, в полезности дикарки Тонгре для Миссии Возвращения. Разомлевшая от искусных, томительных ласк красавица была уже согласна на всё. Казалось, что цель почти достигнута, туземка убеждена в том, что она избранница богов и пророчица их святой воли. Элла не будет чинить препятствий этому, согласившись, что мирное сосуществование с аборигенами лучше их запугивания и уничтожения…

Что же ещё нужно капитану и будущему первому президенту Новой Земли? Ему нужна была ещё и сама игра, игра ради игры…

Он презирал Эллу, он терпел её в силу необходимости, а вольная душа поэта авантюры звала его к приключениям. Нет ничего лучше обмана и игр с чувствами и помыслами других людей. Как сладко направлять их в нужное для себя русло! Как упоительно видеть свою главную роль в их судьбах и мечтах. Особенно у женщин… Влюблённая женщина свернёт горы, сметёт всё и вся, пожертвует собой и… сделает то, что ему, Артуру надо.

Покорение дочки Дарсинга было трудной, но так необходимой работой. Теперь началось покорение маленькой дикарки. Зачем ему это было нужно? Это было просто, не требовало особых усилий, это было почти развлечением, отдыхом, свежей и потому желанной струёй вожделений. Уже сейчас воля девчонки в цепких, умелых руках, но этого мало, интересно играть дальше, подчинять, покорять и господствовать. Власть над людьми, над женщинами, над незадачливыми друзьями, над выгодными знакомыми, и даже над сильными мира сего… Вот, что самое сладкое и волнующее на свете!


Они то думают, что власть у них и, расслабившись, почивают на лаврах. Ан, нет! Реальная власть у того, кто владеет их секретами, знает помыслы и использует слабости.

– Ты готова, Тонгре,  к своим великим делам? – с тихим, еле заметным придыханием спросил неотразимый бог.

– Я готова, о, Великий! Я повинуюсь тебе, – ответила завороженная дикарка, – но почему ты избрал именно меня? Потому что я родилась в Ночь Многих Огней?

– Да! – Артур ответил без колебаний. Он, конечно, не вникал, что означает странное словосочетание, ему это было ненужно. Не всё ли равно почему? Пусть туземная гостья думает, как ей нравится.

– Пророчество Первого из Великих верно?

– Вот видишь, ты сама знала о своём избрании… – уклонился Токвилл от прямого ответа, – твоя сильная и мудрая душа хорошо известна в мире духов. Это добрые духи рассказали мне о тебе, и я с тех пор, как ты родилась, всегда неусыпно смотрел за тобою, – капитан нёс откровенную чушь. Но главное не слова!

– А где Великие Хозяева Неба Алх-сес и Рэхх? – вдруг спросила Тонгре.

Артур понял, что она до сих пор ещё не видела двоих из шести богов своего языческого культа, и имеет в виду отсутствующих Александра и Ричарда. Напоминание об учёных заставило его отвлечься к своим нехорошим подозрениям.
– Они разговаривают со Светилом! – хмуро ответил капитан.

– И что оно говорит им? – любопытствовала дикуша, и это любопытство не понравилось богу.

– Всему своё время! Придёт оно, и ты узнаешь! – резковато сказал Всемогущий, на что Тонгре лишь послушно потупила взор.

– Для того, чтобы стать основательницей Истинной веры, ты должна во всём повиноваться мне! – торжественно и властно сказал Артур. Сменив гнев на божественную милость, он нежно погладил туземку по волосам. Привлёк к себе. Его дыхание стало неровным, томная паволока как незримая вуаль прикрыла светлый божественный взгляд…

Маленькое сердечко девушки предательски затрепетало.
– Я повинуюсь тебе, о, Великий! – покорно ответила она, понимая двойной смысл сказанного Хозяином Неба и боясь этого смысла. Боясь уже не суеверно, а чисто по-человечески…

– Хватит церемоний! – тихо и снова с придыханием воскликнул великий игрок, – я для тебя просто Артур… Ты – равная богам! – и, не дожидаясь ответа дикарки, впился губами в её маленький, милый ротик.

От божественного поцелуя закружилось всё вокруг, время словно исчезло или изменило свой ход. Томление страсти властно охватывало малоопытную ещё в амурных делах Тонгре. Было снова сладко и страшно. Горячие, жадные губы Хозяина Неба настойчиво покрывали поцелуями лицо, шею и плечи смуглой туземки.

Её тело податливо отзывалось на ласки, она была готова принять его. Он тяжело, нетерпеливо дышал. За ушками девушки оказался спрятан «волшебный ключик» любви. После пары-тройки жарких ласк божественным языком этого заветного местечка и дикарка уже не могла контролировать себя. Тихо постанывала от предвкушения любви, и разгорячённое, упругое тело послушно следовало желаниям своего белокурого властелина.

Артур ласкал гибкими ладонями и пальцами возбуждённые юные груди, вздёрнутые возбуждённые соски, жадно вдыхая ароматы податливого женского тела. Новая любовница и впрямь темпераментна, он не ошибся! Дитя живой, естественной природы компенсировало свою неопытность необузданной непосредственностью чувств. Она не знала многих условностей, а Мать-природа всегда во время подсказывала ей нужные движения и позы.

Убогие шкуры, кареот, Пояс недоступности полетели прочь! Сперва лишь уступив настойчивости Хозяина Неба, смуглая туземка вдруг стала активной сама, ласкала и целовала до исступления. Словно мятежный огонь ночного костра, горела первобытная дикарка Тонгре Йона в умелых руках своего цивилизованного соблазнителя. В конце концов, она стала нетерпеливой и, уже сам, уступая её волнующему напору, Могущественный А-Туэ завершил действо. И это было прекрасно!

Неистовство первозданной страсти полновластно царило в уютной каюте «Сириуса». 3 млрд. лет, разделяющих эту странную пару, летели к чёртовой матери! Благо, что прочные стены межгалактического корабля не пропускают наружу даже самые громкие звуки…

Тонгре нечленраздельно вопила диким кошачьим криком. Так кричит в весенних степях грациозная рогатая хищница Титраот(48), так кричат все безумные, страстные женщины грешной Земли и не менее безумные красотки далёкого, безжизненного Дрийона. Тонгре неистово царапала спину великого бога, и это было великолепно! Артур в ответ не сдержался и сам под конец застонал.

Уставшие от любви, они, наконец, откинулись на божественное ложе, с трудом начиная вновь ощущать, где они и кто. Затем совратитель поднялся, сел рядом и, нежно поцеловав во влажные губы героиню своего нового романа, неспеша подняв с пола белые одежды, достал из кармана брюк сигареты. С наслаждением закурил…

Малышка, пожалуй, даже превзошла его ожидания. Теперь она уже была окончательно поймана в сладкие, хитрые сети. И не ошибся! Безудержно отдавшись Хозяину Неба, девчонка полюбила его. Ей никто не доставлял столько удовольствия… С Кустве, конечно, ей было хорошо, но не так, как сейчас. Это было несравнимо. Да ей многого то и не было надо? Близость бога, снизошедшего до неё! Как это неистово, ярко, неописуемо.

Красивое, сильное тело белокожего, величественного красавца здесь рядом… Оно подарило воистину божественное наслаждение и как теперь не повиноваться ему, как не любить его? Артур молча курил, а Тонгре на него смотрела.

Хозяин Неба первый нарушил умиротворённую тишину:
– Теперь ты веришь, что ты и есть моя богиня? – уставшим шёпотом спросил на лежащую рядом свою первобытную красотку.

– Да … Артур, – она, наконец-то, назвала его по имени. Больше сказать ничего не смогла – чувства переполняли…

Он докурил и вновь прикоснулся рукою к красивой, девичьей груди… Юная плоть ответила, смуглые руки сами просили объятий. Он снова был готов к любовным безумствам, дикарка тоже. И всё закрутилось по новому. Ещё и ещё раз…
Пришло время оставить друг друга. Великолепный бог тихо, неторопливо оделся. Тонгре не стеснялась своей наготы и больше его не боялась.


– Любовь – великая тайна! – торжественно предупредил Артур, – никто не должен знать и догадываться о нашей встрече!

Дикарка послушно кивнула. Но кому она может сказать… Могучему Диру?

Токвилл больше всего опасался, что узнает Элла, и потому продолжил:
– Разглашение этой тайны, вот что смертельный грех! – для убедительности он даже сурово сдвинул русые, правильные брови.

– Я не подам вида, я никому не скажу! – ответила туземочка.

Артур многозначительно посмотрел в сторону двери. Остаться на всю ночь не мог, ждала установка обороны. Сладость новой интрижки не утомила, а даже прибавила сил. Они расстались, долго целуясь. Молчали. Она не сомневалась, что завтра он снова придёт, капитан, и сам в этом не сомневался.

Остаток ночи Тонгре провела в томительных воспоминаниях. На следующий день, конечно, всё повторилось. Просто этот завтрашний день разделяющий их, показался обоим так долгим…

До вечера Тонгре бродила по комнате, немного поела божественной пищи, днём Артур заходил к ней совсем ненамного. Спросил, не хочет ли она выйти на воздух. Она не хотела. Быть наедине со своими мечтами было куда приятнее. Вместо грей-травы курила оставленные Токвиллом сигареты, правда огонь извлекла привычным способом.

_____________

Примечания

47. 3 моа – 36 дней.
48. Крупная чёрная пантера с большими рогами.



10. РАБОЧИЕ БУДНИ, ПРИЗРАЧНЫЕ НАДЕЖДЫ…


Капитан же с неохотой улаживал свои дела, предвкушая новую встречу. Виделся с Беричем, который, как и он устал, всю ночь работая с Чистильщиками. Затем неизбежно пришлось уделить часок Элле. Дочь Дарсинга пока оставалась его козырной картой. Она ещё с утра попросила капитана, чтобы он разрешил Эгине работать с Ближнем и Дальнем Слежением, для подготовки Каталога животных. Он согласился, правда не совсем понимал зачем ей нужно Ближнее Слежение, оно ведь не выходит за рамки 3 км. вокруг «Сириуса». Спорить, однако, не стал. На вечер он всё равно планировал отключить оба обозревателя, чтобы лаборантка ненароком не захотела пошпионить за командой. Хотя, зачем её это? Она бы и так не стала…

Обманутая любовница мельком поинтересовалась: «Как там дикарка?», но ревности в мыслях её капитан за весь день не прочёл ни разу. Привычные любовные утехи в рабочем кабинете показались Токвиллу бледной тенью того, что вчера вечерком творилось в каюте туземки. Он был с аристократкой слегка грубей и небрежней обычного, но её это только больше возбудило. Она просила прийти к ней на ночь. Едва удалось отговорить.

Во-первых, нужно было до конца установить оборону, о работе над которой Элла не должна была знать, во-вторых, конечно же, встретится с туземной подругой. Страхуясь от ненужной бессонницы светской девицы, хитрый капитан, растворил в стакане её освещающего напитка сонную таблетку аверния. Сладкая перспектива любви с дикаркой дразнила распутную фантазию героя-любовника. Уходя от засыпающей пассии, Артур спустился поговорить в рабочий отсек, к Диру. Скромный трудяга был вымотан и бледен.

– Хватит так ломаться на работе, – дружески похлопав по плечу, посочувствовал начальник.

– Я же хочу быстрее! С орбиты нет новостей?

– Какая орбита! – капитан безнадёжно отмахнулся. Ему это было даже на руку, – сегодня даже не было отчётов. Я вчера ставил оборону, ещё сегодня буду…

– Как Тонгре? – с тихой тоской спросил Дир. Ему не хватало своей дикуши. Она же о нём и не вспоминала.

– Я её хорошо разместил. Вот только времени ей не уделяю, и ты не можешь, – вздохнул Токвилл с притворным сожалением.

– Я бы хотел с ней повидаться.

– Она уже спит, – солгал Артур, – целый день сидела одна. Устала от скуки. Я был у неё днём. Завтра нам надо бы выделить ей время, а ты иди сейчас отдыхай. На тебе лица нет…

– Пожалуй, надо! – согласился измученный Берич.

Капитан пошёл провожать техника до своей каюты, когда навстречу опять с потерянным видом брела лаборантка Эгги.
– Привет, полуночница, – игриво поздоровался Артур.

Худышка что-то невнятно пискнула в ответ.

– Я смотрю, мы все работаем на износ! – бодро продолжал Токвилл, сладко улыбаясь своей мнимой симпатии.

– Я готовлю Каталог животных, – кротко отвечала робкая студенточка.

– Я очень рад, что все мы так активно работаем, – поощрительно сказал ей довольный собою начальник, – но… пора и на отдых! Смотри-ка, Берича я уже провожаю, сам уходить не хочет!

Он и впрямь был доволен, что все работают. Генератор починен, Чистильщики настраиваются, описание земной биосферы идёт полным ходом, он сам неустанно систематизирует данные и… весьма успешно в поте лица (!) готовит почву для будущего «сотрудничества» с туземцами, – неужели я теперь должен теперь всех выгонять с рабочего места?

Обрадованная похвалой, Эгина слегка улыбнулась.

– Хочешь, мы мило поболтаем, а, Эгги? Ты у меня самая старательная, – кокетничал Токвилл, прекрасно зная, что крошка не согласиться.

И точно! Скромная дочка Аттилы Астуриона опять шарахнулась в сторону.

– Берич, она всё ещё боится меня! – дружелюбно смеясь, обратился капитан к технику.

Дир обычно не одобрял приставаний Артура к беззащитной Эгине, но сейчас остался безразличен. Страшно хотелось спать, он даже про Эллу не вспоминал.

Навязчивый ухажёр опять многозначительно посмотрел на девушку:
– Ну, так как?

– Я хочу ещё поработать.

– Ты что??? – капитан почти возмутился, – я уже отключил всю технику.

Эгги тихо расстроилась.
– Но я… я люблю работать ночью, голова лучше думает, – неумело сопротивлялась она.

Бойкий Артур, подмигнув безразличному Диру, наклонился над бледным, почти прозрачным ушком лаборанточки и сказал горячим, распутным шёпотом:
– Ночью надо работать другими местами!

Белое личико густо окрасил беспощадный алый румянец.

– Что вы, мэтр Токвилл! – воскликнула Эгина, всплеснув маленькими, словно игрушечными ручонками. И убежала. В очередной раз.

– Что ты сказал ей? – спросил ничего не расслышавший Берич.

– Да, так… – хитро улыбаясь, капитан уклонился от ответа, – чертовски она мне нравиться, старина! – и будто бы мечтательно вздохнул.

– Не пугай её, – вступился Дир за Эгину.

– Да ничего такого я и не сказал... – Артур только пожал плечами, – ладно, до завтра! Крепких тебе снов!

Так они и расстались. Дир ушёл спать, поднялась в свою каюту и лаборантка Эгги, только злая она была, и не очень смущённая… Капитан, наконец, был свободен от ненужного чужого внимания. Мысленно убедившись, что Элла спит и ничего не думает – взломанный идеа-фон давал сплошные помехи, направился к желанной туземной гостье.

Она встретила его зовущим, страстно взметнувшимся взглядом. Слов не было, всё началось с поцелуя…

Тонгре льнула к крепкому телу Артура, он жадно мял её упругие, смуглые прелести, она дрожала в его руках... Милый ротик не менее жадно всасывал горячий язык капитана, нетерпеливо соглашаясь на всё. Шкуры, неразлучный кареот маленького воина и Пояс недоступности вновь за ненадобностью безжизненно упали на гладкий божественный пол. Слышалось лишь возбуждённое дыхание. Крепкие объятия!

Затем неуёмная дикарочка, тихо соскользнув на колени взялась горячечно и нежно облизывать, обсасывать и целовать то, что больше всего сводило её с ума. Искусства здесь было ещё немного, но, сколько же было искренности!
Потом шептала «люблю» много раз. Потом ублажала совсем одуревшего капитана в его излюбленной позе сзади…

Недолгие отдыхи… Снова сплетение взмокших, до исступления распалённых тел… По завершению они пили божественные напитки, курили эллину «Генриэтту» и не могли насмотреться друг на друга…


Их встречи стали повторяться теперь почти каждую ночь…

Однажды они даже вышли гулять под звёзды, где самый желанный из Хозяев Неба показал наивной туземочке вечно живого, якобы превращённого в звезду несчастного Кустве. И она, конечно, ему поверила!

Потеряв осторожность, Артур являлся иной раз и днём – девчонка была незабываемой!

Но вернёмся немного назад…

На следующий день после той, второй опьяняющей ночи Тонгре, которой Артур разрешил прогуливаться по кораблю, увидела, наконец, своего спасителя Дира. Он был сильно занят, но очень обрадовался нечаянной встрече. Дикуша ему показалась новой, другой, её мысли явно где-то витали, раскосые, жгучие глаза светились ничуть не скрываемым счастьем.

Она бы хотела всё рассказать своему первому божественному другу, но суровый наказ А-Туэ-Артура нарушить никак не могла. Она бы хотела поделиться своими чувствами с тем, кто спас её, подобрав на безжизненном пляже, но только смотрела с немой загадкой, с невысказанной великой благодарностью.

Он тихо спросил:
– Ты как?

Тонгре ничего не ответила.

– Я много работаю, ты видишься с Артуром? Я очень рад видеть тебя...

– Вижусь… – задумчиво отвечала дикуша, – я много узнала о вас, я рада, что стала как боги.

Она забыла свои суеверные церемонии, в ней было теперь всё другое.

Она действительно много узнала, беспрекословно верила в свою избранность, ведь доказательства были так верны и так осязаемы. Лицо неуёмно светилось, надежды и мечты поднимали к самому Сеору.

Больше она говорить не хотела. Дир ненадолго расстроился, но Чистильщики ждали настройки, и скоро он о юной дикарке уже и не думал...

Были на днях ещё две случайные встречи с ней, но разговора так и не получалось.

Через несколько дней его пригласила Элла. Убеждённая Артуром в подозрениях «дурачины Берича» она согласилась его ублажать, он же, на самом деле совсем забывший о ревности безраздельно отдавался своему чувству.

Лишь мелкий коварный червяк непонятных сомнений изредка закрадывался в мысли. Что же такое было недавно с любимой? Теперь казалось, что это прошло, но всё- таки дурные предчувствия предательски копошились… Он списывал их на волнения в связи со скорым полётам на станцию. Надеялся, что там всё в порядке – просто сломалась связь.

На это же самое упрямо надеялся Токвилл. Специально подталкивая Эллу к бывшему жениху, он три ночи до его отлёта спокойно предавался сладкому забвению в новой, превзошедшей все предвкушения тайной связи.

На что надеялась Тонгре, она и сама не знала. Быть вечной супругой Великого бога? А можно ли это? Но он говорил, что им уготована роль править людьми и вернувшимися на Землю богами…

Не верить она не могла, а верить сладко боялась. Как там планировал Артур, ей лучше было не знать, он лишь цинично предполагал, что приручённая дикарка всё же ему надоест. Не к лицу всесильному президенту Земли быть вместе с дикой аборигенкой!

Тем более надо разобраться с Эллой, вернее с её папашей, а это займёт время. Там много воды утечёт, а выполнившая роль пророка девчонка будет уже не слишком нужна… Будет жить, конечно, в дрийонском полисе и иногда напоминать своим туземцам о воле Хозяев Неба...

Перед самым отлётом Дира капитан созвал маленькое заседание. Деловито рассевшись в его кабинете, Берич, Эгина и символ Миссии Элла отчитывались о проделанной работе, о том, как биологи кропотливо работали над Каталогами. Чистильщики благодаря стараниям Берича тоже были готовы…

Последний раз «сириусцы» сидели так мирно, создавая впечатление единой, крепкой команды…

На утро следующее утро техник отправился на станцию.

Потом, обнадёженный и успокоенный его сообщениями с орбиты, Токвилл стал терпеливо ждать положительного сигнала о завершении исследований Солнца, но так и не дождался…

Шесть дней, однако, всё, казалось, было почти на «мази».

Артур и Элла, когда Каталоги были закончены, поручили Эгине проводить всестороннее изучение дикарки Тонгре, а сами стали внимательно наблюдать за туземцами по Дальнему Слежению…

Капитан шустро бегал на два фронта, ухаживания за Эгги уже не изображал – а зачем? Дира ведь рядом не было. Он пару раз проверял генератор и, убедившись, что нет там больше никаких ошибок, почти и забыл про него.

А что же наша дикуша?

Она была всё также счастлива, она могла разговаривать с богами, на их священном, мысленном языке, носила теперь, как и они, белые гладкие шкуры, и только поверх них кареот и пояс с ножами, лишь накинув на плечи свой плащ из обычных звериных шкур.

Она всё парила в мечтах, ждала встреч с Могущественнейшим, любимым богом А-Туэ, и ей тоже скорее хотелось второго сошествия на землю Хозяев Неба, которое он ей обещал.

Нежная Эйно-Эгина, закодировавшаяся наконец-то на языки народов Приозёрья. теперь тоже стала общаться с первобытной гостьей. И даже высокомерная, пока ещё ничего не подозревавшая, величественная Мёлле-Элла уже не смотрела придирчиво сверху вниз.

Наивная Тонгре списывала всё на то, что это избрание её признано теперь всеми богами, однако, реальность оказалось проще, Элла лишь была умело убеждена Артуром в полезности дикарки. Её забавляла выдумка капитана!

Все ждали досадно запаздывающего сигнала с орбиты, но дождались совсем другого...




11. СНОВА ИЗГНАНИЕ.


Берич справился с разрушенным монитором за два дня и взялся за проверку аппаратуры всей станции, где плохого ничего не находилось.

Зато у учёных дела шли неважно. Упрямые факты ещё и ещё раз говорили о том, что всё же Солнце сыграло со своими бывшими питомцами непростительно злую шутку. У них опускалась руки, Рич снова принялся прикладываться к бутылке, но Кариотис на сей раз держался. Дальше тянуть было некуда, призрачные надежды умерли навсегда…

Это был крах, и в нём уже никто не сомневался. Выходить на связь с «Сириусом» и говорить о том, что Миссия скорее всего невозможна, не осмеливались. В конце концов, решили лететь без предупреждения.

Дир предложил свою «Амеранду», да какая уж тут была разница! Тяжёлое молчание сопровождало трёх раздавленных, уставших от своего страшного открытия друзей.

Берич думал, прежде всего, о том, что будет с Эллой Дарсинг, о том, как будет ошарашен Артур, как быть с Тонгре, которую строптивая невеста не согласиться взять на Дрийон. Да и место ли ей там? Ничего хорошего мысли ему не давали.

На Сандро и Рича стало жалко смотреть… «Может, удастся как-то выкрутиться?, – почти одновременно думали они, – уговорить хитрого капитана скрыть новость и продолжать осуществление Миссии? 10 тысяч лет никто из переселенцев всё равно не проживёт…»

Другое дело, что исследования проверят… Токвилл скорее всего не станет так рисковать.

Самое плохое ждало самих учёных и Эллу, провал Возвращения может «свалить» казавшегося всемогущим Бернарда Дарсинга. Столько средств и сил потрачено, сколько надежд возложено!

О себе Дир не беспокоился, ему мало что угрожает. Он, а также Эгина всего лишь помощники, младший персонал: он отвечает за техническое состояние корабля, она за – свои микро-геноскопы и Каталоги.

Учёных же точно ждёт политическая тюрьма, каторжные работы на 15 спутнике, позор и ненависть к их близким…

Не погладят по головке и Токвилла, суда ему также не избежать, но гнусное подозрение, что выгораживая себя, любимчик Деницберга потопит всех остальных, зловещей ночной тенью по очереди подкрадывалось ко всем троим, в гробовой тишине летящим на Землю. Незадачливые носители плохой вести не знали, что капитан имеет на Миссию свои, далеко идущие планы, но хорошо знали жизнеспособность досужего Артура и, вообщем-то, не ошибались.

Эх, Дрийон, Дрийон, чёртова Разница во времени! Только, что проводившие «Сириус» все граждане мёртвой планеты ждут положительного сигнала, а вместо этого корабль тут же прилетит обратно, и им скажут, что всё – расходитесь по домам, ребята, никуда возвращаться не будем. Что тут начнётся??? Может и переворот…


Немыслимые, жестокие факты упрямо не хотели укладываться в голове. Берич боялся, что заключение может грозить и его пока ещё могущественной красавице. Как справится она с таким падением? И справиться ли? Он, конечно, её не бросит, ему не нужно президентство её папочки. Где они будут жить? У него? Из Альбиона придётся улететь. Куда? Скорее всего в Карпетию к брату Жиславу и к матери...

Дарсингу, да, власти, скорее всего, не удержать, шурин Леонардо Октавис, выложивший все свои средства на Возвращение первый будет среди тех, кто вышвырнет неудачника Бернарда вон с президентского кресла! Племянницу магнат может и пожалеет. На это и надо надеяться...

Стоял ласковый солнечный день, оснащённый обороной и потому не закрытый, доступный «Сириус» встретил несчастных героев всё тем же, величественным, теперь уже казавшимся зловещим, ярким металлическим блеском. Они прилетели быстро,
приземлились на тихой, уютной поляне и, покинув «Амеранду», угрюмо двинулись вперёд. Думали, что никто их не видел, но человеку свойственно ошибаться…

Корабль впустил нежданных возвращенцев, как прежде, покорно раскрывая бесшумные двери. Старательно избегая встречи с Эллой, истерика и гнев которой никому сейчас не была нужна, молчаливая троица неожиданно нарушила спокойные труды капитана Токвилла.

Услышав шаги, он вышел из закутка, который соорудил на днях для удобства интимных встреч из широких блоков аппаратуры… Сперва он даже испугался, что явились изменники и сейчас с ним покончат, но скоро вспомнил об обороне и облегчённо вздохнул.

– А что предупредить было не судьба? – глухо и недовольно сказал он вместо приветствия, понимая интуитивно, что дела не очень то ладны. Тревожно взглянул на Берича, прежде всего от него ожидая ответа.

Дир промолчал, заговорил Кариотис:
– Н…н…нам н…н…ужно с…спокойно поговорить, но новости у нас д…д…дрянные, – еле выговорил бледный как смерть физик.

Артур провёл учёных и Дира в свой рабочий закут, усадил в кресла вокруг круглого стола для совещаний, сам встал посередине кабинета спиной к дверям.
– Я слушаю!

Вид у незваных гостей был неважный, значит, и впрямь что-то случилось!

– Станция то цела? – он ещё надеялся, что проблема лишь в этом, в какой-нибудь аварии.

– С…с…танция ц…цела, но… С… с…олнце н...н…нежизнеспосбно. Ему осталось до красного гиганта всего 10 тыс. лет, – Александр, в конце концов, поборол заикание и начал говорить неестественно быстро, видимо, боясь запнуться опять, – климатические изменения обвально пойдут через 7-8 тыс. лет. Расчёты Ленца-Мероевой не учли кое-каких процессов антирегенерации сигма-структуры свободных deza-частиц. Вот здесь полный отчёт, – он вынул карманный бебстер и протянул капитану.

Быстрый ум Артура переваривал информацию. Он думал о том, о чём и все – можно ли будет это скрыть от других, не сорвав Возвращения, понял, что нельзя, побледнел, но всё же скачал отчёт и, пытаясь быть хладнокровным, стал читать роковые формулы и их объяснения с главного (настенного) монитора…

Самое мерзкое, что в ближайшем будущем ожидало его и всех остальных – это объяснения с Эллой. Капитан не был силён в физике и химии Солнца, но на сей раз, отчёт был понятным, слишком понятным и однозначным.

Исследователи и Берич молчаливо следили за ним из своего огороженного уголка. Токвилл был очень серьёзен, он читал, стиснув зубы, в который раз лихорадочно соображая, обмануть ли Эллу Дарсинг, её отца и всех возвращенцев или как-то иначе смягчить удар, сказать полуправду? Вступить ли с ней в сговор?

Срыв Миссии был катастрофой, но если скрыть правду и начать всё же переселение? 7 тыс. лет это в принципе много, никогда из ныне переселившихся не доживёт – средний возраст дрийонцев 200-220 лет. А что? Можно рискнуть – поступив по принципу «после нас хоть потоп», правда, придётся всячески препятствовать новым исследованиям Солнца, но как? Вплоть до угроз, ликвидации? А как иначе? Своя то шкура дороже. Элла может и согласится, Бернард Дарсинг тоже. В этом они с ним могут быть вполне солидарны…

«Вот только эти...». Капитан недобро покосился на Кариотиса, Дойла и Берича. Они то, увы, обременены моралью. Сокрытие страшной истины будет для них тяжёлой ношей, даже понимая, что оно им только на пользу, они всё равно будут думать «о благе потомков», о том, что творят жестокий обман и обрекают возвращенцев в будущем в срочном порядке искать себе новый приют, а это ой, как не просто. Звезда Фортуна ещё молода. У неё впереди где-то 9 млрд. лет…

Остаться на Дрийоне при таком раскладе пока для цивилизованного человечества будет самое разумное. Можно, конечно, переселиться только первой партией, приостановив дальнейший процесс и начать исследовать здешнюю «земную» Галактику, искать пригодные для жизни планеты, но что будет с Миссией Возвращения? Но на её идеях выросло не одно поколение людей, которым, однако, всё это время с пеной у рта внушалось, что их ждёт возрождённая, цветущая новая Земля. Потерянная, благославенная родина, чёрт бы её побрал! И поберёт, правда не чёрт, а сожрёт в огненных объятиях родное, любимое солнышко. Обманывать дрийонцев будет рискованно, но и сказать им правду тоже не лучше!

Токвилл оказался в тупике, и ему надо было что-то решать. Но что? Так быстро всё обдумать он не мог. Первое – определить приоритеты! А это собственные интересы и они подстёгивают к обману. Так будет лучше всем здесь присутствующим: ему, в первую очередь, Элле, да и учёным тоже.

Они ответственны за исследования и судить в первую очередь будут их, законы Единой Дрийонской Олигократии жестоки, и им явно не сдобровать! Тут Токвилл с ненавистью подумал о Бериче и Эгине, вот кто меньше всего теряет, так это они, простые служаки «Сириуса»! Это не им, серым посредственностям, а ему, придётся вскоре ломать голову, как предотвратить разоблачительные для этой «лжи во спасение» будущие исследования Солнца. Как обмануть когорты досужих учёных с мировыми именами? Не закрыть же Академию Физики Звёзд, в конце концов. Кто там заправляет? Абрах Эшвви, учитель и непосредственный начальник Кариотиса, кормящийся с рук эллиного дядьки Леонардо.

«Вместо него надо поставить своего человека. Сандро – самая лучшая кандидатура! – осенило вдруг догадливого капитана, – Он будет повязан своей страшной тайной и должен молчать. Но согласиться ли этот старый, некудышный моралист? Вот незадача! Он до смерти перепуган, но до смешного честен… Идиот!»

В этот момент случилось непредсказуемое. Задумчивую, давящую тишину капитанского кабинета нарушили безумные, яростные крики. Токвилл стоял спиной к дверям, был поглощён своими раздумьями, троица «тупых придурков», – иначе в мыслях своих коллег он теперь не называл, – сидела в загороженном помещении и входных дверей тем более видеть не могла. Двери эти вдруг бесшумно, стремительно распахнулись, и в помещение ворвалась неистовая в своём бешенстве растрёпанная, орущая красавица Элла.

– Ах, вот ты где, гадина! – вопила она, набросившись на опешившего, застывшего от неожиданности Артура, с размаху ударив его по лицу, – ах, ты сволочь! Так ты готовишь новых пророков! Пророчиц! Ты спишь с ней, с этой грязной дикаркой! А потом ходишь ко мне! Бабник! Гуляка! – дико кричала президентская дочка, – ты не мог пропустить мимо себя даже эту первобытную шлюху! Ты сравнял меня с ней! И не лги, не выворачивайся! – не останавливалась Элла, колотя Токвилла кулаками в грудь…

Капитан пытался её остановить, перехватывая удары, ему сейчас только её ревности не хватало! Плевать было даже на то, что сейчас это слышал незамеченный Эллою Берич...

Нужно, прежде всего, срочно реабилитироваться перед своей надеждой и упованием, перед той без которой он пока не может достигнуть своих трепетно выпестованных, властолюбивых целей.
– Да, ты что, что ты кричишь, дорогая! – успокаивал он разбушевавшуюся бабу, – что ты придумала такое?

– Я придумала? – не унималась Элла, – мне Эгги всё сказала, Грязная сучка беременна! Ты слышишь меня? Она беременна от тебя, придурок! Ты хотел меня обмануть? Ты обманывал меня!

– Что ты несёшь? – заорал Артур, – какая беременность? – он не выдержал и дал бешеной элитной девице пощёчину.

Элла Дарсинг на какой-то момент успокоилась, в это время перед ней вырос Берич мрачный, растерянный, но ещё до конца не осознавший всё услышанное в эту злополучную минуту. У него не было слов.

Великосветская красотка сама яростно ему заорала:
– Ну! Ну, что смотришь, придурок? Да, да, я тебе изменяла! Я ненавижу тебя, жалкий тупица! Я люблю Артура, а он… – её руки были схвачены своим роковым обманщиком, она вырывалась, мотала головой и продолжала вопить, – он путался с этой девкой! Он… вы, вы оба обманывали меня, я вас уничтожу! Вы изменяли мне с ней! Я убью вас!

Беричу всё было ясно, злая, горькая правда словно придавила его к полу. Он не мог ничего сказать. Вышли из закутка и другие нечаянные свидетели безумной сцены. Элла, уже начинала понимать грязь и позорность своей ситуации, но, всё ещё брызгая слюной, продолжала кричать:
– Вы издевались надо мной! Сейчас же выбросить эту дрянь отсюда! Я не могу видеть больше здесь вонючую дикарку! Сейчас же, Артур! Ты слышишь меня? Выбросить её!

Токвилл, понявший, что Элла права, – ему надо, во что бы то ни стало сбавить обороты её вселенского гнева, – не раздумывая ни минуты, жёстко приказал ошеломлённому, раздавленному крахом своей великой любви несчастному Диру:
– Уведи туземку с корабля! Немедленно!

– Так, что это правда? Это всё правда, Артур? – Берич был потрясён подлостью любимой женщины, развратностью и двуличностью капитана… Так, он, значит, и наивную Тонгре не обошёл стороною! Ещё одно чувство, похожее на ревность родилось в душе растерянного техника.

– Я сказал, уведи её немедленно! Она в каюте R-25, на втором ярусе, – без объяснений повторил свой приказ бессердечный, решительный Токвилл.

Диру стало жалко маленькую дикушу. Она же ни в чём не была виновата, она была изгнана из родного племени там, на своём берегу. Здесь же никаких людей никогда не было вообще – куда он её уведёт? Это дикий, девственный край. Куда ей идти?

– Я не позволю тронуть её! Ей некуда идти! – ответил он твёрдо, на что Элла опять завопила, что Дир и Артур оба с ней спали и потому так старательно защищают.
Капитан же с силой оттолкнув от себя постылую истеричку, так, что та отлетела к стене, выхватил из кармана свой боевой «Бальдур-10» и наставил на непокорного техника.

– Быстро уведи её отсюда! – говорил холодным, злым голосом. Не кричал, но от этого спокойствия стало всем жутко, – нам здесь не до соплей, Берич, слышишь меня! У нас серьёзные проблемы! Мне всё равно, куда ты её денешь!

«В конце концов, обойдёмся и без пророков, нам не до жиру, – жестоко думал он, размахивая лучевым револьвером, – нам бы самим выйти из воды сухими, спасти Миссию и собственные шкуры!». Он даже забыл, что корабль стоит на тотальной обороне и его оружие здесь всё равно не сработает.

Не вспомнил об этом и Берич, в испуге попятившийся назад.
– Я приказываю! – продолжал неумолимый Артур, – я здесь капитан корабля и начальник экспедиции!

Дир подчинился угрозам. Молча кивнув, вышел прочь и устремился в злополучную каюту R-25 на втором ярусе. Мысли плясали свои угрюмые, злобные танцы. Токвилл совсем не шутил, он хочет избавиться от Тонгре и успокоить Эллу. Ему это может и удастся, Артур такой. Значит, они, эта сладкая парочка, подло обманывали его всё это время! Токвилл связался с Эллой и явно не по большой любви, а из корыстных намерений…

Конечно, же власть Дарсинга! Как он раньше этого не понял? Одно дело покровительство Бронислава Деницберга, а тут сам Президент, это уже совсем другое…

Потом он соблазнил Тонгре, он хотел, что бы она стала пророком своих богов, помогала осуществлению Миссии, а спал с ней так из любви к искусству…

Теперь она никому не нужна. Теперь ему главное взять верх над ревностью Эллы и с выгодой для себя решить недавно нарисовавшуюся проблему с Миссией Возвращения…
«Какой же я был дурак! – думал Берич, яростно рассекая голубые коридоры злосчастного «Сириуса», – как я всего этого не видел, как я был слеп!»

В этот момент корабль содрогнулся и завибрировал, раздался страшный скрежет и визг! Берич едва устоял на ногах. Это сработала оборона! Он сразу понял. Не будь её, корабль бы просто взорвался, а она удержала. Спасибо всё же хитрому капитану!
«Черт! Значит, измена есть!» – подумал он и второе, что пришло ему в голову, когда вибрация уже прекратилась, – это мысль о том, как помочь своей несчастной дикуше.

Значит, Артур хотел, чтобы она стала богиней, пророком воли дрийонцев, так ведь сказала Элла…

Что ж, она им будет! Он не бросит её здесь, он не имеет права. Не Токвилл, так он сам приведёт её к своим людям, и там её больше никто не обидит! Он сделает это! Тонгре ему стала теперь больше всех дорога. Рождённое в эту минуту незнакомое, свежее, властное чувство, которое он совсем не считал любовью, опалило Берича с головы до ног. Решительное и безжалостное как одержимость...

Вот человек, ради которого он теперь сделает всё! Случайная жертва жестоких цивилизованных интриг. Он не сможет оставить её с собой, но он ей обязательно поможет. Он должен помочь!

Тонгре встретила Дира в ужасе. Она лежала на полу, закрыв голову руками. Вибрация и шум напугали её до смерти, оно и понятно!

– Что это было, Могучий Дир? – с мольбой обратилась она к нежданному Хозяину Неба. Она, конечно же, ждала не его, а любимого Артура и не сейчас, а позже.

– Это проделки злых духов, – обыденно ответил бог. Слова пришли сами собою. В стрессе всегда так бывает, не думаешь, а говоришь и поступаешь верно, – ты успокойся! Не бойся! Слушай меня!

Тонгре заметила тревогу в его зелёных глазах несчастных и одновременно полных решимости.
– Больше не будет этого? – робко спросила она.

– Не будет! Злые духи побеждены! – уверенно бросил Дир, хотя он ни в чём уже не был уверен.

 – Тебе надо вернуться домой! – вдруг начал он после неловкой паузы. Решительно, без предисловий.

Дикуша только побледнела в ответ, беспомощно приоткрыла рот. И ещё захлопала наивными, слегка раскосыми глазами.

– Тебе надо вернуться домой! – настойчиво повторил Берич, пока девушка не успела опомниться.

Но она, наконец, успела:
– Как??? А А… Артур, он больше сюда не придёт? – девчонка не могла поверить, что любимого бога уже никогда не увидит.
 
Дир понял, слишком хорошо понял её страдания. Ведь и сам он был также обманут, также низко, безжалостно предан.

Смуглое, наивное личико Тонгре отразило жестокую муку… Она понимала, что теряет любовь, отчаяние влюблённой женщины трудно, увы, не заметить. Волна сочувствия охватила техника, он подошёл к туземке и обнял её, как родную, как маленькую, добрую сестрёнку, хотя сестёр у него не было никогда. Он заметил – девчонка стала другой, она изменилась, познала сначала любовь, а теперь узнаёт и предательство!

– Так надо! Это приказ Артура! – ответил Берич жестокую правду.

– Но почему? – карие глаза вмиг налились тяжёлыми слезами, – Он изгоняет меня? Почему? Он же любит меня… Я люблю его… – она уже не стеснялась своих чувств, скрывать их сейчас было выше всех сил.

– Ты не плачь, – успокаивал Дир, но сердце его рвалось от боли при виде этих совсем недетских терзаний, – твои боги очень жестоки. Но у нас тоже беда! Мы, наверное, навсегда улетаем…

– Не будет божественного Возвращения? – не понимала Тонгре.

– Нет, не будет! – Дир сам не знал, почему так уверен. Всё ведь ещё могло повернуться иначе.

– Артур не любит меня? – спросила она глухо и хрипло.

– Просто его любит … великая Мёлле, – с тихой горечью, ответил бог.

И дикарка тоже его поняла. Мёлле – божественная супруга Дира, и она бросила его, полюбила Артура! О, Хозяева Неба, вы точно такие, как люди!

– Я должна умереть! – Тонгре вдруг решительно схватилась за левый нож. Техник её удержал.

– Нет! Ты не можешь! Ты теперь уже не одна! – испуганно выпалил он, перехватывая руку отчаявшейся девчонки, – ты теперь не принадлежишь только себе…

Она онемела, вдруг догадавшись.

– У вас будет ребёнок! – подтвердил Берич.

Дикарка вдруг замерла. Потом, как завороженная, медленно отпустила нож, убрала в ножны и неожиданно возвела руки к небу.
– О, Ночь Многих Огней! – как-то по особому фанатично и глубоко заговорила она, – Пророчество верно! У меня будет сын! Мой сын! Он принесёт нам Истинную веру! Он будет сын бога! Мой сын! У меня будет сын от Бога!

Тонгре уже не хотела умирать, она не могла умирать... Что ж, Артур любил её, но злые духи и богиня Мёлле против. Богиня Меллё которая тоже полюбила Первого из Хозяев неба! Его не любить невозможно, ведь он так великолепен...

А что теперь она? Что теперь ей остаётся? А то, что стало известно Жрецам уже при её появлении на свет – она должна родить своего великого Сына. А, значит, сейчас, она должна вернуться домой.

– Я вернусь! – решительно сказал смуглый маленький воин, – это моё назначение! Я для этого родилась! – твёрдость в голосе всё нарастала. Жестокий удар любовной неудачи не сломал, а укрепил мятежное, горячее сердце. Слёзы просохли. Взгляд стал чистым, самоотверженным, просветлённым.

Берич был удивлён. Как же сильны духом эти дикие язычники, как крепки они в своей первобытной вере!
– Я помогу тебе! – не менее твёрдо сказал он.

– А все другие боги, что уже не хотят вернуться к нам? – спросила Тонгре, всё ещё надеясь, что любимого Артура она снова увидит. Потом! Когда прилетят остальные Хозяева Неба. Прилетят, чтобы остаться навсегда…

– Видишь, ли … – Дир решил сказать всю правду, и так, чтобы туземка его смогла понять.

– Видишь ли, – снова неуверенно, тихо, начал Хозяин Неба, – ваша планета, ваш мир не вечен...

Тонгре ничего не понимала.
 
А Берич неумолимо продолжал:
- Да, этот мир не вечен. Он умрёт. Через 10 тыс. лет Солнце, ваше Светило вырастет во много раз и поглотит его. Оно разбухнет, станет огромным красным, потом умрёт. Оно умрёт само, но прежде уничтожит этот мир. Через 6-7 тысяч лет здесь станет так жарко, что уже нельзя будет жить, всё сгорит. Мы хотели прилететь со своей планеты сюда, но теперь это не имеет смысла… Мы, конечно, много-много раз подумаем, стоит ли возвращаться, что бы потом улетать опять… Может, мы и вернёмся. Но нет, это едва ли…

Тонгре поняла сказанное так: Сеор умирает, а боги бессмертны, и, конечно же, им нет резона переселяться в обречённый мир, но совсем не поняла слово «планета». Спросить вовсе не постеснялась:
– Что такое планета, о, Великий?

– Ну, это… – Берич немного замялся, он совсем не учёл, что первобытным людям могут быть незнакомы такие понятия.

– Это ваш мир, – ответил он после неуклюжего, короткого молчания с открытым ртом, – эта земля, на которой вы живёте, по которой ходите. У нас тоже есть своя планета… Планет много… Земля, как и любая другая планета – это совсем не плоская поверхность, как кажется, когда по ней ходим.

Дикарка изумлённо слушала с широко раскрытыми глазами.

– Планеты, в том числе и ваша, и наша, и другие – это такие, гм… маленькие шарики, они висят и плывут в вакууме вокруг своих звёзд, своих Светил…
Хозяин Неба с грехом пополам пытался перевести достижения своей науки на язык дикого народа из каменного века и звериных шкур, активно помогая непослушной, нескладной речи руками.

– Где? – Тонгре ещё больше не понимала божественной речи, – в чём висят?

– В вакууме, – повторил терпеливо Берич, – Это огромное безвоздушное пространство… Ну, там нельзя дышать, там всё парит свободно, там нет веса.
Для Тонгре Йона, естественно, всё это было совсем непонятно. Значит, мир Богов – это мир Летающих Драконов Латте! Но дышать там нельзя… Дикуша широко открыла глаза на беспомощно жестикулирующего Дира.

– А как выглядит этот вакум? – снова пытливо спросила она.

– Ну… – собирался с мыслями техник Берич, – Это такое огромное, бездонное чёрное небо, в нём висят и двигаются звёзды, как Солнце, оно тоже звезда. Небо на самом деле не зелёное, а чёрное. Такое, каким оно бывает ночью. Планеты двигаются вокруг звёзд. Это небо кругом. А не только наверху! Это здесь Солнце… Сеор… кажется большим, потому что оно близко, а среди других звёзд оно такое же… Оно очень даже небольшое…

Дикарка уже ничего и не слышала. Она суеверно замерла, вновь подняв руки к небу:
– Чёрное небо! – сказала она вдруг неожиданно умиротворённо и особо торжественно. Взгляд стал снова величественным и отрешённым, – так вот она, какая Истина Чёрного Неба! – снова возвышенно воскликнула.

Теперь у дочери Повелителя Земель Тонгре Йона уже не оставалась сомнений в том, что пророчество Первого из Великих, действительно, верно. Ведь в нём говорилось, что она узнает от богов Истину Чёрного Неба, а её сын, донесёт эту истину до людей! Что ж, истину она уже узнала, а сын её скоро родится.

– Все звёзды рождаются и умирают, – ответил он, удивлённый странным состоянием дикой девчонки, – наша звезда тоже, когда-то умрёт, но нескоро, а вашей срок наступает через 10 тыс. лет… Мы раньше так не думали, и поэтому хотели вернуться на Землю, но сейчас узнали, что жизнь Солнца сочтена и мы, наверно, уже не вернёмся… Но ты не бойся, ни ты, никто из твоих людей не доживут до этого, только ваши далёкие потомки.

– А почему вы тогда, очень давно покинули наш мир, нашу … планету? – снова спросила Тонгре после небольшой паузы, несмело выговоривая новое слово «планета», – Ведь Сеор… Солнце тогда не умерло. Артур сказал мне, что здесь всё уже погибало. Он не лгал?

– Нет, он не лгал, – ответил Дир, удивляясь добрым и в то же время странным переменам в состоянии, еще недавно испуганной и убитой горем туземки и её наивной, но вполне осознанной любознательности.

– Она погибла из-за войны, это было очень давно, 3 млрд. лет назад, – сказал он.

– А что такое миллиард? – Тонгре не знала таких больших чисел.

– Это тысяча миллионов лет, а миллион – это тысяча тысяч, – пытался объяснить Берич.

Дикуша с трудом, но вроде бы поняла.

– У нас было тогда сильное оружие, – продолжал он свои объяснения Дир, – и оно спалило всю Землю, только Землю, Солнце тогда не умерло. Земля потом возродилась опять.

– Значит, Хозяева Неба воевали тогда, как люди?

Берич кивнул с сожалением:
– Увы…

– А потом вы возродили наш мир? Могущественнейший… Артур сказал мне, что вы
возродили наш мир. Почему вы не можете возродить Сеор? Почему вы даёте ему погибнуть?

Техник «Сириуса» не знал, что ответить.

– Значит, Сеор погибает? – снова спросила, не веря в слабость богов, маленькая воинственная девчонка.

– Да, погибает.

– И вы не спасёте его?

– Мы не можем. Законы Вселенной сильнее нас, – ответил зеленоокий Хозяин Неба.

– Вселенной? Это что? Это ва… вакум?

– Да это вауукм...

– Это Чёрное Небо?

– Да, это Чёрное Небо, – Дир снова стал говорить на образном первобытном языке, потому что другого его собеседница не понимала.

– А как же мы? Мы же тоже погибнем! – тихо, испуганно воскликнула будущая пророчица, – Мы должны будем улететь, как и вы улетели?

– В далёком будущем, да, погибнут Ваши потомки! – Дир удивился неожиданной прозорливости юной туземки.

– Но мы же не боги, мы не сможем! У нас нет Сеора, на котором мы улетим, – здесь она имела в виду космический корабль «Сириус», по имени которого собственно и называлось теперь Солнце у народов Святого Озера.

– У вас будет всё. Просто... вам надо стремиться к этому, изучать мир, изучать законы неба, вы будете изучать всё и будете знать, как улететь. У вас будут свои корабли, свои сеоры, – заверил Берич, уже почти восхищённо ловя умный и одухотворённый взгляд своей первобытной слушательницы.

Откуда ни возьмись, на него напало красноречие:
– Вы должны изучать свой мир, землю, небо, строить не только дома, но и машины. Это мм… … такие устройства, которые двигаются сами и могут перевозить людей! Вы сможете сначала построить наземные машины, а потом и летающие, как у нас... Вы должны изучать небо и стремиться подняться ввысь. У вас впереди много времени, вы всё успеете, и пока Солнце не станет большим, не раздуется и не поглотит вас, вы всё построить успеете и улететь.

– Но мы же не боги! – вновь усомнилась маленькая дикарка.

– Мы тоже не боги, Тонгре! – открыл наконец-то он самую главную истину, девушка, конечно, ему до конца не поверила. Но он всё равно продолжал:
– Мы такие же люди, как вы и когда-то мы жили здесь и прежде чем научиться строить свои сеоры, в далёком прошлом были такими как вы, носили шкуры и приносили жертвы...

– Как вы не боги? Но вы же научили нас нашей вере, вы дали нам знания… – удивлённо произнесла собеседница.

– Ну, это просто так получилось, – невнятно ответил Берич.

– А кто же боги?

– Никто, есть только этот мир, Вселенная, звёзды… – Дир показал рукою наверх.
– Этого не может быть, – упрямилась туземка, – боги обязательно есть, у вас есть боги?

– У нас они тоже были, как и у вас, когда мы жили здесь. Но теперь их нет. Их нет... – немного грустно ответил Дир, он завидовал неиспорченной первобытной душе маленькой язычницы.

– А что есть? – снова спросила она, словно остолбеневшая от нового откровения.

– Вселенная, мир, в нём есть свои законы и правила, и вам ещё предстоит их узнать...

– Значит, есть только Чёрное небо? – Тонгре сама догадалась о верном ответе.
Хозяин Неба кивнул.

– Значит, Истинный бог – это Чёрное Небо! – девчонка была неожиданно обрадована. Ту страшную, сокровенную истину, которую она должна была узнать, она узнала, – значит, перед Гибелью мира мы должны познать законы Чёрного неба и улететь? Куда?

– На другую планету.

– К другой звезде?

– Необязательно… - Дир задумчиво замолчал. - Совсем необязательно... Дело в том, что... У нашего Солнца… у Светила есть всего 10 планет... Оно пожрёт только 6 первых, – начал он вдруг вновь объяснять дикуше основы строения солнечной системы, – 7 и 8 для жизни не годны, но есть 9 и 10… Сначала вы сможете жить на там. Солнце погибнет не сразу... К другой звезде вы тоже можете улететь, если сможете, но это сложнее. Это дальше. Это потом...

Тонгре больше уже ничего не спрашивала, готовая к своему предназначению. Теперь она свято уверовала в него и ничего уже не боялась. Она была готова вернуться домой, сочтя, что любимый А-Туэ уже сделал для неё то, что было ей предначертано – подарил сына.

Она не чувствовала себя больше отвергнутой изгнанницей, а, наоборот, всемогущей посланницей богов!

Потом они вместе с Диром вышли из каюты R-25, зашли ненадолго в его каюту, где Берич вытащил из стены и взял с собой какие-то предметы. Затем быстро направились в отсек Чистильщиков, – ведь именно на одном из таких аэробарков техник «Сириуса» собирался отвести Тонгре к своему народу.
 
Вибраций и шума на корабле больше не повторялось, но всё же хотелось поскорее покинуть его. Дикуша спешила на встречу великим свершениям, а Дир хотел поскорее сопроводить её и ни с кем по пути не столкнуться…

Всё это время Токвилл, Элла и двое учёных находились в рабочем капитанском кабинете. Когда Берич вышел, Артур убрал револьвер и снова приблизился к ревнивой красавице.

– Ну, ты довольна? – спросил он небрежно.

Дива подавленно молчала.

– Может, хватит беситься? – всё также развязно продолжал капитан. Он говорил весьма оскорбительным тоном, но черноокая Элла, почему-то, сказать ничего не посмела.

Она испугалась Артура. Улыбчивый, приветливый парень и ласковый любовник вдруг только, что был жестоким и явно на всё способным. Учёные испугалисьтоже. Просто Токвилл показал вдруг своё другое, истинное лицо, к которому здесь совсем не привыкли.

– Кричать не надо! – нагло и самоуверенно продолжал он, – нам с тобой милочка, не до любовных претензий, – он решил сменить нехорошую тему, огорошив девицу новостями с орбиты. Момент для объяснений подвернулся сам собой. Уж, эти то проблемы выбьют бабскую дурь из её лохматой, растрёпанной башки, – есть дела поважнее, дорогуша…

– Я дочь Президента Дарсинга! – возмущённо вырвалось, наконец, у оскорблённой красотки, – как ты смеешь так со мной разговаривать?!

– Ну не богиня же ты, а только дочь… – желчно ответил ей Токвилл, – тут такие дела, что, может, и Президент у нас будет скоро другой. Ты не подумала об этом?

Элла отшатнулась в испуге.

– Да, да! – продолжал Артур, – И тебя поведут под суд…

– Что ты плетёшь, идиот! Я прикажу, и тебя ликвидируют… – заорала снова неистовая Элла.

– Дело в том, крошка, что… – ярость красавицы ничуть не испугала капитана, и после паузы он, как ни в чём ни бывало, спокойно и холодно продолжал, – согласно последним исследованиям физики и химии Солнца, – Артур многозначительно кивнул в сторону Дойла и Кариотиса, – эта милая звёздочка сдохнет через 10 тыс. лет. Летит всё наше Возвращение к такой-то матери! - он решил больше не делать пауз, чтобы не дать своей «крошке» опомниться. - И куда мы теперь прилетим? И зачем? Чтобы через 7 тыс. лет опять бродяжничать по Вселенной, а? Как новостишки? Что будет, если мы вернёмся на Дрийон и это всё выложим?

Элла опешила.
– Что? Как? – растерялась она.

– А так! – заорал Токвилл прямо в лицо теперь уже жалкой, притихшей дамочке, – Что будет, там ты представила?

Элла Дарсинг ответа не знала.

– А я представил! Никто никуда не полетит, получается, мы всех обманули. Переселение бессмысленно, оно не имеет будущего! Толпа на Центральном Космодроме Альбиона сотрёт нас в порошок… Твоему папочке крышка! Его скинут тоже, боюсь, что там же. Но могут и потом, в лучшем случае… Ты не подумала об этом? – продолжал орать капитан, – Что молчишь? Страшно стало? Так вот, хватит кидать мне обвинения, ты не такая уж и могущественная, – неожиданно он сменил крик на глухое, почти змеиное шипение, – и забудь о моих шалостях, тебе они не повредят! Не будь позорной, глупой бабой… У тебя сейчас другие проблемы!

Артур остался собою доволен, он вновь нашёл, как повернуть ситуацию в свою пользу. Сметённая потоком плохих новостей, почти уничтоженная Элла Дарсинг беспомощно открыв рот, хлопала красивыми глазами.

В этот момент «Сириус» завибрировал, оборона отчаянно завопила.



12. СВАДЬБА.


Дир и Тонгре явились в отсек Чистильщиков. Выбрав один из них, Берич зашёл внутрь тускло блестящего белого шара, и протянул руку маленькой дикарке. Здесь также были бесшумные двери, но аппарат оказался так мал, что даже вдвоём в нём было сидеть весьма тесновато. Берич, однако, постарался, чтобы туземная гостья чувствовала себя как можно удобнее. Автоматически внутри аэробарка включился мягкий, белый свет…

– Я хочу дать тебе две очень нужные вещи, – деловито, но всё же немного волнуясь, произнёс Хозяин Неба и вытащил из кармана два странных предмета: согнутую на 90 градусов круглую белую металлическую палку и широкий серый браслет с двумя – красным и белыми шариками, которые украшали его…

– Если ты нажмёшь на эту красную точку, – начал объяснять назначение своего подарка Берич, – то вокруг тебя образуется поле… Ну, такая защита, что к тебе никто не сможет навредить тебе.

Тут Дир обратил внимание девчонки теперь на белую палку. Внутри ее сгиба прятались два крохотных рычажка.
– Если ты нажмёшь сюда, - показал он на верхний рычажок со значком «Х» (уничтожить), –  и направишь это на того, кто захочет что-то сделать тебе, напасть на тебя, тогда он сгорит заживо. А, если, нажмёшь сюда, – он показал на другой едва заметный рычажок с надписью «Р» (парализовать), – то человек или зверь, любой, кто захочет напасть на тебя будет обездвижен до тех пор, пока ты палец свой не отпустишь...

– Мне никто никогда не навредит! – с упрямой и уверенностью вдруг воскликнула маленькая дикарка, – я – мать Бога и жена Бога! Моему сыну и мне не грозит никакая опасность! – она гордо тряхнула буйной нечёсаной шевелюрой и отстранила руку Бога с непонятными, странными предметами.

– Не будь такой легкомысленной, – предупредительно и серьёзно заговорил Берич.

– Мой сын будет Богом, его давно ждали! – настаивала упрямая девчонка…
А Дир в ответ только грустно улыбнулся…

– Как странно… – неожиданно сам с собою заговорил он, продолжая протягивать дикой подруге «Бальдур» и браслет местной обороны «Защита-8»…

Тонгре, естественно, не поняла, к чему эти слова относятся.

– Как странно, – вновь повторил техник «Сириуса», глядя в смелые раскосые глаза.

– Что странно? – спросила дикуша.

– Странно, что всё так бывает… – ответ был более чем невнятным, – но ты возьми! Возьми на память обо мне! – Берич уже настойчиво вкладывал в широкие грубоватые, совсем не детские ладони свой практичный подарок.

– Но ты сказал, что это оружие, – не унималась самовольная Тонгре, – моему сыну ничего не угрожает! Много лет его ждали, он будет основателем истинного учения. Зачем мне оружие? Оно мне не нужно!

Она повторялась в своём первобытном упрямстве. Но видимо повторялась не только она. В этом странном мире многое почему-то имеет склонность повторяться…

– Знаешь, Тонгре, – всё с той же грустной улыбкой продолжал Берич, – видишь ли… История Земли такая штука… – он замялся, поняв, что начал не с этого конца, и что объяснять сейчас историю Земли нет теперь ни времени, ни возможности... Зависла ненужная, непонятная пауза.

– Видишь ли… У нас уже было… – сбивчиво продолжил Дир, – У нас, когда мы ещё никуда не улетали… Был пророк, но его не приняли. Его сначала ждали, а потом… Потом, когда он пришёл ему не поверили. Его убили. Его очень жестоко убили… Хотя он тоже был сыном бога…

Дир чувствовал себя нелепо. Он вообще не мог до конца осмыслить что говорит и, что вообще события его собственной жизни и жизни знакомых ему людей можно соотносить с великой религией своих предков? В эту религию, правда, уже мало кто верил – техногенные цивилизации отрицают веру! Но эта религия была, это была когда-то важная часть человеческой культуры, часть человеческой истории…

И с чего это он? С чего это он вдруг так обыденно и просто говорит о распятии Сына Бога? В назидание своей туземной гостье, чтобы она не отказывалась от оружия, чтобы она защитила своего Сына Бога, чтобы он не был убит, как тот… Типа: на ошибках надо учится… Бред какой-то!

Хотелось себя ущипнуть. Но слово не воробей! Берич уже всё сказал. Он сказал, и ему поверили. Он убедил. Тонгре молча взяла браслет и револьвер «Бальдур». Ну, конечно! Ведь он тоже бог для неё. Такой же бог, как и Артур...

Артур! Артур? А ведь и он, он Дир Берич мог быть отцом этого нового маленького пророка. Пророка, которого ждут! Он, а не Артур! Странная ревность ядовито ошпарила нашего техника «Сириуса»…

«Вот неудачник я! Даже отцом пророка быть не смогу. Идиот! А ведь это я нашёл её на берегу… И она мне понравилась… Но я любил Эллу, а Элла меня предала. Элла! – внутри Берича вновь закровоточила самая жгучая рана, – Элла меня не любила. Она любила Артура. Тонгре тоже его любит. Только сам Артур не любит никого. Зато он будет отцом пророка!» – застывшая улыбка на физиономии Дира из грустной становилась горькой, мучительной, раненой…

«Как всё глупо! – продолжал думать Берич, – как глупо творится история… Религия. Боги, пророки! А на самом деле – один идиот, один – хитрый ловелас и две по-разному несчастные женщины. Одна – дочь всесильного Президента Дарсинга, который, кстати, скоро может потерять власть и силу, другая – дочь первобытного вождя, которого уже убили в войне из-за неё … И ребёнок, которого неизвестно что ждёт. Ведь его мать изгнали за прелюбодеяние…! Ну, вот я уже начал говорить библейскими словами. Идиот!» – истово проклинал себя в мыслях Берич.

– Моего сына не убьют! – вдруг прервала его мысли Тонгре, деловито заправив «Бальдур» за пояс с ножами. Потом она надела браслет.

– Дай мне ещё их! Для моего сына! – властно попросила дикая богоматерь. Попросила, как приказала. И бог, неловкий, неуверенный в себе бог Дир повиновался. Он отдал ей свой «Бальдур» и свою «Защиту». Он за себя не боялся… У него ещё есть!

Главное, что бы спасти её. Маленькую, но столько уже хлебнувшую горя с этим изгнанием хотя бы, с этим… как его Раро? Сын жреца. С этим бессердечным дон-жуаном Артуром. С ребёнком, которого он так хочет спасти. Зачем? Просто потому, что ребёнок не виноват? Это ребёнок Артура и даже если он и пойдёт в отца, то это ему на пользу… Его точно не убьют. Он вывернется. Как Артур!

– А что означает это? – Тонгре показала на белую точку браслета. Второй револьвер она также не менее деловито заправила за пояс.

– Это связь. Со мной, – начал объяснять Берич, – Где бы я ни был, я услышу сигнал тревоги. Надо просто нажать…  – он взял девушку сперва за одну руку, потом за другую попеременно настраивая оба браслета на параметры принятия только своей собственной «Защиты-8», своего собственного «кода экстренной связи», – ты можешь связываться со мной пока мы здесь всегда. Но когда мы улетим, ты не сможешь говорить. Ты сможешь только подать сигнал… И я…– на секунду он задумался.
Что «и я»? Что он может ей предложить. Врать он не мог. Он был не Артур.

– И я… постараюсь прийти к тебе на помощь. Может не сразу. Тебе придётся… Может быть, долго ждать, но если ты позвала меня… Значит я прилечу. Как смогу. У тебя есть защита, она вечная. Оружие не испортится и не сломается!

Тут он, конечно, же немного приукрасил... Срок годности у «Бальдура» и «Защиты» был: у «Бальдура» – 280 лет (срок, рассчитанный на максимальную жизнь обычного дрийонца) у «Защиты» – 560 (на две жизни). Но всё равно на жизнь девчонки и её сына хватит. Так что для них они вечные. И для их внуков и правнуков, даже, если пользоваться ими постоянно. Они не требуют подзарядки. Энергия QI, питающая их, восстанавливается сама.

– Если тебе будет угрожать опасность, – продолжал Дир, – ты нажимай на красную точку, отстреливайся оружием и жди. Твоё оружие очень сильное. Оно сжигает, а «Защиту» пробить нельзя даже этим оружием. Если я буду нужен тебе, я вернусь!

Берич сам не знал, почему он это обещает. Он плохо представлял себе как это вообще возможно. Допустим, она позовёт его, когда они ещё не улетели (в том, что Миссии Возвращения – крышка и они обязательно улетят, Берич уже нисколько не сомневался!), тогда он сможет прийти к ней на помощь. Но как он возьмёт её на корабль? Плюнет на Артура и Эллу? Придётся! Да, кстати, давно пора. Это его дело. Нет Миссии, и девушка в шкурах теперь уже вне политики. Любовь у него. С аборигенкой. И точка.

Какое кому дело? Что на огромном «Сириусе» не найдётся места для низкорослой, смуглой крепышки? Элла теперь ему не указ. Она сама его бросила. Она ему никто. Артур? Ему он набьёт морду. Просто возьмёт и набьёт. Вообще радоваться должен, что его ребёнка будет кто-то воспитывать. Для него Тонгре вообщем то не принципиальна. Есть она нет её – ему всё равно. Он может только следовать прихоти Эллы… Да, что за дурь в конце концов? Никого он, Дир Берич не будет слушать. Ни капитана. Ни дочь Президента.

Никогда он ещё не чувствовал себя таким решительным и уверенным, никогда за всю свою жизнь. И он знал, что сделает так, как хотел. Он спасёт Тонгре. Он её никогда не оставит. И даже, когда он уже будет на Дрийоне, и пойдёт эта Разница во времени. Он вернётся. Ведь, если она позовёт его в течение ближайшего года, он не успеет и 200 метров пройти по Центральному космодрому, как получит сигнал. Тогда надо будет быстро метнуться назад и… улететь.

За ним пошлют погоню, но он улетит. Он будет отстреливаться, но он доберётся до Земли, потому что она его ждёт. Может быть уже с ребёнком, с маленьким ещё одним непринятым пророком, которому он никогда не даст умереть, несмотря на то, что это ребёнок Артура, ненавистного, скользкого капитана Токвилла, который манипулирует людьми и всегда ловко снимает сливки. Если она пошлёт сигнал через несколько лет – пройдёт больше времени, вернуться будет сложнее. Дальше бежать обратно на космодром, и пока он бежит, у неё здесь пройдут новые годы.

«Ха!» – Берича неожиданно осенило. Он никуда не уйдёт с корабля! Он же техник. Он там останется. Спишет всё на неполадки, на профилактику. И будет ждать. Как минимум час или два? Пока здесь на Земле не закончится её жизнь… Он сосчитает сколько точно надо ждать. Сосчитает, наверное, лет до ста… Дольше будет бессмысленно.

Ждать будет всё равно не долго, никто, может, и не заметит его отсутствия. Никто не заметит, а … у Тонгре уже закончится жизнь. Беричу стало горько. Что ж! Таковы они законы жестокой, неживой природы, неживой, а потому такой тупой и жестокой. Физика, химия, сравнительная хронометрия! Как он их в этот миг ненавидел…

– Я обязательно вернусь, если ты позовёшь меня! – уже совсем уверенно сказал Дир, – я всегда с тобой. Мало ли что…

– Зачем мне улетать с тобой? Я должна родить и вырастить сына, – возражала маленькая дикарка.

– Мало ли что, – твёрдо повторил бог. Он стал какой-то преобразившийся и даже величественный, – я тебе говорил, что у тебя и твоего сына могут быть и враги. Злые люди могут преследовать вас или… злые духи.

– Мой сын сильнее злых духов, – всё ещё упрямилась туземная девчонка.

– Я тебя предупредил! – Берич был категоричен, – я не хочу, чтобы снова всё повторилось… Как у нас… Знаешь ли… Не всегда пророков принимают и понимают сразу. Не всегда сразу понимают, кто сын бога.

Тонгре молчала. Она не хотела верить, что так бывает. Но Хозяин Неба слишком серьёзно смотрел ей в глаза, и она поняла, что не преувеличивал.

– Я всегда с тобой! Я сделаю так, что бы вас приняли! Я тебе помогу! – он взял за руку свою будущую богоматерь, совсем ещё девочку, бесстрашную и трепетную одновременно и понял, что сейчас именно он начнёт творить новую историю Новой Земли.

Он покажет этим злобным, жалким туземцам, что такое пришествие Богини Тонгре, Матери Бога и Жены Бога! Он уже всё решил. Думать долго было нельзя, и мысли, послушавшись воле неумолимых обстоятельств, пришли очень быстро… Он им покажет, как обижать его Тонгре, как изгонять дочь вождя и мать будущего пророка!

– Нам пора! Полетели! – сказал бортовой техник «Сириуса», не отпуская тёплой ладони юной дикарки. Он понимал как многое теперь в его руках. Ему тоже суждено быть богом, хотя бы сегодня. Справедливым, Могучим, Карающим, Всесильным…
…

Был тёплый, но не жаркий, погожий день. Ничто не предвещало, что будет ливень,  хотя Время Небесной Воды ещё не подходило к концу! Жёлтый Сеор уверенно тянулся к зениту. На зелёной небесной глади не было ни облачка, лишь уродливым чёрным крестом парила в вышине священная птица Латте, зловещее ездовое животное Первого из Великих.

К Большой площади Главного Становища Сато с двух сторон: с севера и с востока шли навстречу друг другу две длинные и по-разному шумные процессии. Одна из них, возглавляемая худосочной смуглой девицей в длинных раскрашенных шкурах домашней Ванвы и с высоким головным убором из красных перьев птицы Шенн, медленно брела со стороны поселения Касты Воинов под гулкий грохот деревянных барабанов.

Другое шествие вёл мужчина, молодой мужчина в коротком пёстром плаще и юбке из шкур болотной змеи Ково с кривым ножом на крепкой шее и нарядной головной повязке, украшенной разноцветными озёрными ракушками и черно-белыми перьями птицы Терр. Процессия шла ещё медленнее, потому что мужчина, несмотря на внешне здоровый и крепкий вид, шёл неуверенно и дышал тяжело. Заунывные звуки ритуальных труб своего шествия он выносил с трудом.

Нехитрый головной убор то и дело сбивался на бок, а поправлять её каждый раз было для него мучительно больно – под коротким плащом пряталась другая, более тугая и тяжёлая повязка, наискосок перехватившая могучую, широкую грудь и скрывавшая ещё не до конца зажившую рану.
 
Мужчину этого звали… Раро. Сын Первого из Великих не умер тогда. Латте вернулась домой, и отец, вновь оседлав её, забрал истекающего кровью наследника в Лесной Храм…

Лучшие лекари и сам первосвященник колдовали, заклинали, умащивали вязкими ароматными мазями из чёрного масла божественного древа гресс и отпаивали разными лечебными отварами его, несчастную жертву проклятой, ненавидимой всеми Тонгре Йона...

А он не хотел жить. Он не хотел жить без неё, без той единственной, которую не победил. Её уничтожила Латте, Твердокрылая, кровожадная Латте, но не он. Тонгре умерла, но его победила. А он жив, но он побеждён. Долгими ночами, превозмогая настойчивую горячую боль живой раны, будущий Первый из Великих тихо плакал, не закрывая глаз. Он не мог рыдать, это было стыдно. Теперь ему было стыдно всё, даже жить, стыдно жить одному со шрамом на груди, который никуда уже не денется…

Он тупо, безжизненно шёл во главе своей процессии навстречу воле Хозяев Неба, он шёл, чтобы осуществить Единение, чтобы стать мужем Дочери Повелителя Земель. Её звали Кавате Йона. Они должны были зачать Учителя Истинной веры и осуществить Пророчество. Он должен был сделать это священное дело, потому что жреческий сан даёт много прав, но лишает многой свободы…

Не то, что бы Кавате была для него нежеланной невестой, нет. Внешне она ничуть не уступала Тонгре, напротив, она даже была в чём то приятней: не коренастая, не грубая, покладистая, послушная, нежная…

Только не нужна была Раро эта покорность и нежность, не нужны были её стройность и гибкость. Ему была нужна только Тонгре, странная девочка-воин, наплевавшая на Пророчество и нарушившая Запрет Чистой крови. Он знал, что она сильнее всех, что она его Истинная жена, что она должна была бы быть матерью нового бога. Откуда он знал? Самому непонятно. В конце концов, он – сын Великого Жреца и тоже способен быть прорицателем…

Босые ноги с трудом ковыляли по мягкому лиловому песку, в горле пересохло, ныла под повязкой ненавистная рана. Шрам, лиловый уродливый шрам – вот и всё, что останется от той, которую он никогда не мог покорить…

Кавате наоборот торжествовала, стать женою Раро, она считала великой честью. Новый Повелитель Земель Великий Воин Тахо Йона, её старший брат при полном торжественном облачении (шесть ножей, два кареота, обоюдоострое копьё) шёл рядом, чуть сзади, нудно поучая, как надо стоять во время церемонии, как правильно смотреть на Великих Жрецов Сеора… Она внимала с упоением. Конечно! Она будет всё делать правильно, она будет лучшей, самой лучшей, красивейшей, достойной Священного Договора Единения.

Процессии неумолимо приближались. Им осталось пройти только 50 шагов, что бы слиться в одну и начать жертвоприношение на Большой Площади: 36 жертвенных пленников со стороны невесты и 36 жертвенных пленниц со стороны жениха. Чистое зелёное небо, величественный Сеор…

И вдруг, их стало два! Толпа с обоих сторон не сразу это заметила… Но как заметила, музыка стихла и тут и там, ноги идущих сами собою остановились. С запада, с противоположной стороны навстречу Светилу стремилось другое. Оно казалось сперва очень маленьким, но увеличивалось на глазах, было оно совсем не жёлтым, а ослепительно белым, сверкающим.

Встретившись с Сеором, оно мятежно пересекло его Вечный божественный путь и стало резко падать вниз, повернулось и выпустило в бок багровый столб жаркого пламени. Огромная Латте с противным криком в ужасе неуклюже отлетела в сторону, едва не сгоревшая заживо.

Дружное «Ах!» вырвалось из уст у всех сразу. Головы заворожено смотрели теперь только наверх. Новый Сеор стремительно взмыл к небу, затем безжалостно рухнул вниз, ещё раз развернулся, выпустил пламя в другую сторону, снова обдав людей жестоким жаром.

Первый из Великих, с головы до ног задрапированный в чёрные шкуры рогатой кошки Титраот со шлемом из её устрашающей высушенной головы, ещё сохранял спокойствие. Он видел, как качнулась впереди спина его ещё неокрепшего сына, и заботливо поддержал его.

– Вот видишь! – сказал, – это знак Хозяев Неба. Они освящают Единение. Это величайшее действо, это Единение Светила и Нижней Тверди, а не тебя и Тонгре Йона! – он вроде бы успокаивал Раро, но он успокаивал сам себя. Великий Жрец сомневался в своих словах. Почему? Да, потому что он был жрецом и тоже был прорицателем...

Кавате же в тот момент сильно испугалась, прижалась к плечу брата, вцепилась в голое мускулистое плечо и замерла.

А Новый Сеор начал вдруг бешено крутиться по небу, выплёскивая раз за разом языки горячего огня.
…

Берич неистово отрывался. Его должны были запомнить навсегда. Он входил в историю Новой Земли, чтобы ещё раз спасти Тонгре Йона, чтобы напугать этих злобных суеверных язычников когда-то изгнавших её из-за своих примитивных предрассудков.
«Получайте! – думал он про себя, – скоро вы получите такого пророка, что мало не покажется. Это же сын Артура. Он вам ещё задаст!»
 
Карающий Дир выписал на небе 36 кругов, 36 раз выпускал на свет божий языки огнеподобного G-излучения – он специально их считал, памятуя о магическом значении числа 6 у народов Святого Озера.

Считали их и люди, там внизу, уже начинающие мучиться от жара и охваченные суеверным страхом. Всё верно! Это Знамение! Но что оно предвещает?

Впереди у Дира была кульминация. Зависнув на минуту в небе после последнего 36-го фейерверка, техник Берич внимательно и с упоением смотрел вниз, на задранные головы одетых в шкуры испуганных дикарей. Он не двигался, боялись пошевелиться и они. С животным ужасом смотрели на Новый неистовый Сеор. Смотрела на них и Тонгре. Только они об этом ещё не знали.

Раро совсем стало плохо. Он истекал потом, заныла до головокружения злосчастная рана.

«Для знамения это слишком! – думал он из последних сил, – это что-то не то. Может Хозяева Неба пришли покарать нас. За что? За то, что мы изгнали Мать нового Бога…»

Об этом же думал и Первый из Великих. Он молился. Молились и другие Пятеро Великих Жрецов. Сначала про себя, потом шёпотом, потом запели:
«Зелёный дом! Великие Хозяева Неба! Не казните ваших презренных рабов! Высокая Твердь! Пощадите жалких людей! Дайте воды! Дайте жизни! Слышьте наши клятвы! Слышьте наши заклинания! Великий Сеор! Подари нам свою благодать! Не губи! Не убивай! Взрасти и помогай…».

Следом за ними обезумевшая завыла толпа, две толпы… Сотни людей исступлённо твердили Первую Молитву, самую известную и самую сильную. И Хозяева Неба, кажется, услышали. Пламя больше не металось по небесам. Новый Сеор не шевелился, и минута его божественного покоя всем показалась вечностью…

Потом он снова взмыл вверх и камнем спикировал вниз. Толпа ахнула и нагнулась, кто-то упал. Раро пошатнулся, тщетно ловя руками непослушный, слишком мягкий, почти несуществующий воздух. Снова его удержал отец.

Кавате рыдала, прячась за брата. Сбились в кучки, связанные между собой длинной верёвкой предназначенные в жертву пленники.

Новое Светило пролетело над землёй совсем низко, бесшумно, но всё также опаляя зловещим жаром. Оно летело теперь к редкой рощице жёлтых колючих деревьев меувв, расположенной на пригорке, чуть на севере от Большой Площади. Зависло над этим жалким леском опять на минуту.

Толпа дружно повернулась в ту сторону и вновь в отчаянии начала молиться. Но столб пламени был неумолим. Он вновь был низвергнут вниз багровым, густым дождём. Послышался жалобный треск горящих деревьев. Люди упали на колени. Все, сразу, как по команде. Пожарище источало нещадный жар, было страшно, но люди не разбегались. Словно оцепенели. Лесок был совсем рядом – шагов 500, не больше. Он пылал и трещал, дымился грязными облаками и вместе с ними горел, жалобно трещал и исчезал в дыму идол богини Мёлле. Тонгре знала, что он был там, знала и радовалась. Теперь она будет здесь Богиней! Она, а не та, что отняла у неё А-Туэ и обманула Дира.

Роща сгорела необычно быстро. Но времени никто не засекал. Всем казалось, что оно остановилось, умерло, задохнулось в дыму вместе с идолом когда-то Могучей Богини. Роща сгорела дотла. Даже обугленных стволов не осталось, ничего, только пепел, серый, бездушный, зловещий. Толпа уже не молилась. Она ждала. После огненного дождя Новый Сеор низверг вниз другой синий нежаркий свет, который взвихрил пепел вверх, взвихрил и растворил, уничтожил…

Снова ахнули люди, вернее уже простонали. Новая порция чудес измотала их последние силы. Раро стоял на коленях и горстями сыпал песок на лицо. Он хотел очнуться, он уже не верил в то, что видит.

Потом из Сеора вырвался на волю свет зелёный, он был непрозрачным, матовым и даже со стороны казался тяжёлым. Это был даже не свет, а дым, зелёный дым…

Когда он рассеялся, внизу под зависшим сверкающим белым шаром была идеально гладкая и идеально круглая площадка чёрной твёрдой земли. Новый Сеор стал медленно и беззвучно опускаться вниз. На самом деле он был не такой большой, но его сверкание ослепляло, завораживало, заставляло склоняться всё ниже и ниже. Люди уже почти лежали на животах, молчали и ждали. Чего? Гибели? Благодати? Оптимистов в этой толпе полуобезумевших дикарей было мало, но все смирились. Сеор опустился на землю. Опять потянулась тягостная минута. И вот! В нём открылась круглая дверь, сама собою, быстро, бесшумно…

Двое вышли из огнедышашего, жестокого шара. Двое. Высокий светлокожий мужчина в ослепительно-белых облегающих шкурах и женщина, вернее даже девочка, маленькая, смуглая, коренастая в таких же белых шкурах, поверх которых был надет широкий плащ из обычных звериных шкур народов Святого Озера. Когда они ступили на землю, толпа ахнула, простонала вновь. Эти двое решительно пошли ей навстречу, взявшись за руки, окружённые бледно-голубой сияющей дымкой – это «Защита-8» давала такой эффект, при желании его можно было настроить в разные оттенки синего спектра. «Защита» могла быть и невидимой, но только зачем? – верно решил Берич. Пришествие Богини должно быть максимально окружено чудесами.

Они уверенно шли навстречу туземцам, спокойно, не торопясь, гордо, величественно. Люди замерли и молчали. Чем ближе подходили те двое, тем больше было тех, кто узнавал маленькую, смуглую девочку. Узнавали и более каменели. Это была она. Тонгре Йона, изгнанница, грешница, та, которой было предначертано стать матерью нового Бога и та, которую они обрекли на смерть и даже думали, что она умерла... А она шла им навстречу. Шла, окружённая тихо сверкающим голубым светом, под руку с Хозяином Неба. Она тоже узнала многих. Узнала Раро, и ей это было не очень приятно.

«Значит, я его не добила!» – с досадой думала она.

«Значит, она всё-таки богиня!» – с облегчением думал Сын Первого из Великих.

Странная это была пара. Они умерли и вдруг воскресли друг для друга. Они смотрели друг другу в глаза, эти наречённые жених и невеста, созданные для Священного Единения и любви, но желающие друг друга победить и уничтожить. Желающие, но не победившие и не уничтожившие...

Дир и Тонгре вплотную подошли к людям. В толпе всё ещё то там, то тут ахали «Это она!», ахали, потом трусливо замолкали.

Двое остановились. Вновь воцарилась тишина, и замерли все движения. Сколько времени прошло, снова никто не понял, пока вдруг один человек, нелепо, тяжело вскочив, не сделал два шага и не бросился в ноги к Ней. Он выхватил правый нож из-за пояса, быстрым дрожащим от напряжения и боли движением вскрыл вены на левой руке и бросил эту руку, как безжизненную тряпку на её обутые в божественную обувь стопы.

– Я буду лить кровь к твоим ногам! Ты – моя жена! Ты – наша Богиня! – исступлённо закричал он, откинул в сторону нож и стал другой рукой сыпать себе на голову тёплый, мягкий песок. Это был Раро. Она стояла перед ним неподвижно, в голубом сиянии божественной дымки, – прости или убей меня! Добей меня или полюби! – хрипло стал говорить он, громкий крик надорвал связки его иссушенного божественным жаром горла.

Она молчала, и он замолчал. Первый из Великих присоединился к сыну и тоже лил кровь на землю. Толпа оживилась. Кровь стали лить все мужчины и все женщины, кто имел право носить ножи. Мужчины резали вены правыми ножами, женщины-воины левыми.

Они лили кровь и кричали:
–Ты – наша Богиня! Прости нас или убей! Прости или убей!

А Она всё молчала. Она ещё не могла прийти в себя.

Берич понял, что говорить должен он.
– Она вас простила! – сказал Хозяин Неба, и все замолчали вновь, – она вас простила и она возвратилась к вам! Это говорю вам я – Карающий Дир.

Народ снова ахнул, а он не смолкал:
– Она пришла, что бы дать вам истинную веру, чтобы научить вас жить и не погибнуть, когда умрёт Сеор и сгорит Земля… Она послана нами, Хозяевами Неба, чтобы спасти вас! Спасти вас! – повторил он громко, почти крича, – Она – жена Великого А-Туэ и моя наречённая сестра. Бог А-Туэ дал ей сына и этого сына вы должны беречь, когда он родится и поклоняться ему, когда он станет править вами! Она умерла, но мы, Хозяева Неба вернули её к жизни, что бы она спасла вас!

Толпа застонала в мистическом исступлении, а смятённый, по-рабски распластанный на земле Раро, судоржно обнял ноги своей богини. Голубая дымка окутала теперь и его.

– Она знает Истину Чёрного Неба! – не унимался Берич. Он говорил всё, что знал о вере этих дикарей, всё, чтобы спасти её, чтобы сделать её богиней, – она победила всех злых духов, она победила Мэй и Сауте, она заклевала Мать мрака! Она – будущая мать вашего пророка, вашего Бога! Она сама – богиня и пророчица. Она – моя сестра и священная жена Великого А-Туэ! Если что-то с ней случится я приду сам и сам вас уничтожу!

Он говорил, говорил, говорил…

И снова будто остановилось время.

– Она отменяет жертвоприношения и велит поклоняться только ей, только ей и её сыну, сыну Могущественнейшего А-Туэ! Она будет вашей правительницей, пока не вырастет сын А-Туэ. Она простила вас, чтобы спасти, чтобы научить вас летать как боги и улететь на небо, когда погибнет Земля и Светило. Она простила вас! Если вы не примете её. Она вас уничтожит!

Девушка-воин Тонгре, очнувшись вдруг от оцепенения собственным величием, и поняв, что пора доказывать чем-то слова Великого бога, неожиданно для всех ловко выхватила из-за пояса «Бальдур-10», нацелилась на летящую в небе свою губительницу Латте и сожгла её дотла прямо на лету, нажав крохотный убивающий рычажок. Она отомстила.

Первый из Великих дёрнулся, жалея свою священную птицу. Тогда Она нацелила «Бальдур» на него и парализовала …

Толпа упала лицом в песок и в исступлении заорала:
– Пощади!!!

Она опустила рычаг. Великий жрец беспомощным, но живым кулём упал на землю. Уткнулся рогами в землю и перестал быть зловещим шлем с ощерившейся пастью Титраот. Раро стал целовать ноги своей Всесильной Богини. Он стелился у Её ног, жалкий как трусливый летний туман, а Она упивалась его унижением. Повязка с ракушками окончательно соскользнула с головы злополучного жениха, длинные волосы, блестящие от священных масел разметались по широким, но рабски согбенным плечам.

– Она сожжёт вас, если вы будете сопротивляться ей! Она спасёт вас, если вы ей подчинитесь! – продолжал вещать Берич, вдохновлённый находчивостью своей маленькой богини, богини, которая сама верила в это.

Он говорил ещё долго. Почти одно и то же, разными словами. Он внушал дикарям и под конец сам тоже стал верить в свои слова. Он говорил теперь и то, что было известно ему когда-то из учений своих религий. Он теперь верил и в них. Он верил, что действительно были когда-то древние пророки на этой Земле, жили, умирали и воскресали! Говорил громогласно, зычно, уверенно, как никогда в жизни не говорил…

А потом говорила она. Коротко, ясно, но почти то же самое. О том, что она пришла их спасти, об Истине Чёрного Неба и своём сыне. У неё это получалось даже лучше.

А потом они шли, возглавляя одно огромное шествие, и за ними, впереди этого шествия, покорно склоняя голову, шёл Раро с отцом.

Потом была свадьба, странно короткая вопреки всем ритуалам, без жертв, без плясок, без пира… Священное Единение у входа в Лесной Храм, под гибкие танцы огромного костра и музыку тонких труб. Свадьба, где невесту под руку вёл Карающий Дир, а жениха – Первый из Великих. Жертвенные рабы и рабыни по приказу Хозяина Неба были отпущены и разбежались прочь…

Тонгре сама, почему-то без особых метаний, благоразумно поняла, что лучшее для неё сейчас стать женой Раро. Она вдоволь насмотрелась на его унижение, нарадовалась в душе, но как любая земная женщина во всякие миллиарды лет захотела вдруг нормального, земного отца своему, пусть даже божественному сыну. Она простила Раро, простила насилие и домогательства, в какой-то мере смирившись с судьбой – ведь предсказание сбылось, они стали мужем и женой и осуществили Договор Единения, как бы она сперва этому не сопротивлялась. Воля Хозяев Неба всё-таки оказалась сильнее всего…

Пришлось Диру потом расставаться со своей маленькой новой богиней. Он отвёл её напоследок в сторону, бережно поцеловал в лоб.

– Кнопку не отжимай! – кивнул на браслет, – её силы хватит навсегда! – он, конечно, снова лукавил, но 560 лет не прожила бы ни она, ни её ребёнок и поэтому для них это было правдой, – только поверни, чтобы свет шёл непостоянно. Он тебе самой надоест. Включай его в особо торжественных случаях, – и подмигнул, – когда родиться твой сын, наденешь браслет ему и тоже отожмёшь кнопку.

Он не подумал о том, что браслет предназначен для руки взрослого человека. Тонгре тоже об этом не подумала, она лишь в ответ улыбнулась и тихо, послушно кивнула.

– С оружием не расставайся! Правда тебе под «Защитой» ничего не грозит, но мало ли что…

Она улыбнулась, кивнула вновь.

– И если надо зови меня!

Так они и расстались. Он торжественно простился с людьми Сато и улетел за Озеро на Чистильщике, а она осталась с ними, со своим наречённым мужем и напророченным ещё при рождении божественным сыном. У неё впереди теперь было всё, а у него? Неизвестно что…

Про неудачливую невесту Кавате в этот день все словно разом забыли, брошенная она одна убежала прочь, задыхаясь от слёз и, когда добралась до дома, кинулась в отчаянии на мятные шкуры своей постели…




13. САМЫЕ ГОРЬКИЕ ДНИ.


Обстановка на «Сириусе» в тот момент была не из сладких. После того, как закончилась вибрация, и все, мало помалу, пришли в себя, первое, что пришло на ум Артуру, было:
«Невероятно! Как? Кто? Всё же нас хотели взорвать!»

Элла опять метнулась в истерику.

– Прекрати! – заорал капитан, – знаешь, что это было? Знаешь? А, вы, осталопы! – вдруг накинулся он на учёных, – знаете, что это? А?

– З..з…з…зад..дер…ржжжанный вз…ззрыв, – начал вновь заикаться Сандро.

– Правильно, идиоты! Только я и Берич знали, что корабль стоит на обороне… И знали, что погубить его нельзя. А вы не знали! Так, что получается. А? – он дико, по-дьявольски рассмеялся.

Учёные узнали об обороне от Берича ещё на орбите, но сказать об этом Артуру не посмели.

– Я тоже не знала…– робко вставила теперь уже не «павлиниха», а мокрая курица Элла.

– Ну, ещё бы ты захотела взорвать корабль! Ещё бы ты! Дурёха! Тебе это не надо. Тем более, ты же сейчас находишься здесь! И я здесь!... И они здесь… – капитан понял, что противоречит сам себе, разум оставил его! Учёные тоже не могли быть предателями, чтобы убить самих себя. Получалась какая-то дикость!

– Кого нет??? – заревел Токвилл.

– Берича нет и… Эгины! – с непривычной для самой себя робостью ответила президентская дочка.

– Берича я отправил сам, и он до R-25 ещё не успел дойти! И он знал про оборону! Где Эгина?

– В лаборатории, – снова непривычно тихо и кротко ответила Элла.
Подозревать девчонку-лаборантку было, конечно, не серьёзно, но Токвилл всё же вышел с ней на идеа-связь.

«Ты где?» – послал он импульс без предисловий.

«Иду к вам! Что случилось?»

«Где ты была?»

«На рабочем месте, – прозвучала в ответ робкая, испуганная мысль маленькой лаборантки.

«Быстро сюда! Ко мне!»

«Слушаюсь, мэтр Токвилл!»

– Да, она в лаборатории. Сейчас придёт, – сказал Артур, когда связь отключилась. Он успокоился. Все на месте, никто не мог быть самоубийцей или всё же какой-то псих? Только кто этот псих? Рич, Сандро, Элла, Эгги?

Эгги пришла минуты через три. Она тяжело дышала, держалась за грудь рукой, растерянно таращила бесцветные глаза.
– Что это было? – спросила она едва слышным свистящим писком, – я так испугалась…

– Это была серьёзная авария и, скорее всего, неслучайная! – многозначительно произнёс капитан, а лаборантка тот час же бессильно упала в кресло.

– Мне так плохо, – девушка продолжала тяжело, неровно дышать, – я чуть не умерла от страха. Я упала!

– Есть от чего умирать, дорогая! Нас хотели взорвать! – небрежно бросил ей капитан.

– Но мы все здесь! – она осмотрелась вокруг и не увидела Дира… – А где Берич? – не казавшаяся никогда особо догадливой, она неожиданно стала думать в верном направлении.

Токвилл искренне этому удивился:
– На него думаешь? Нет, он ещё здесь! Он увозит дикарку…

Трусливая Эгги оказалась недоверчивой, но капитан её успокоил:
– Его ты можешь не бояться! Он знал, что корабль стоит на обороне!

– На обороне!? – округлила глаза студентка, видимо, не совсем понимая, что это такое.

– Мы знали про предательство. И я поставил корабль на тотальную оборону, – терпеливо объяснил Артур, – Берич знал, что взорвать его невозможно и не стал бы этого делать.

– Какое предательство? – Эгина Гроффе от страха аж побледнела, – нас что, хотели убить!? – недавняя догадливость неожиданно сменилась непроходимой тупостью.

– Представь себе, да! А чего ж ты тогда испугалась? – разозлился от этой тупости и наивности Артур.

Лаборантка нелепо хлопала глазками. Зависла невнятная, глупая пауза.
– Я всё теперь поняла, – вдруг тихо, совсем другим тоном уже со смесью страха и новой, неожиданной догадки начала Эгина, – я знаю кто…

Все замерли, как заколдованные.

– Я поняла! Я видела! За нами следят! Мы не одни прилетели! – взгляд её отразил ужас, она вдруг закрыла лицо руками.

– Что ты видела? – Артур метнулся к Эгги, следом за ним подались все остальные.

– Серый комбинезон в кустарнике. Вчера. Я думала, мне показалось, – слабый голос девчонки дрожал, – я думала, видела вас, мэтр Токвилл, в рабочем костюме. Но

потом… потом… я пришла и вы оказались здесь, у себя… Я так и думала, что мне показалось… Я не сказала, я думала мне показалось! Из-за меня нас всех чуть не убили, – казалось она вот-вот заплачет.

Артуру впервые вдруг стало искренне жаль недалёкую, боязливую бедняжку:
– Ты не при чём, мы давно кое-что подозревали и поставили оборону. Успокойся!
Он понял, что надо делать. Заблокировать двери. Включить Ближнее Слежение и пока никуда не расходиться…

…

Как назло Берича не было очень долго. И вот он, наконец, появился на чётком цветном экране Ближнего Слежения. Приземлился на Чистильщике, но не смог открыть нужный отсек. Выругался, заволновался. Вызвал Артура на идеа-связь:
«Что такое, капитан?»

«Новая ерунда. Всё заблокировано! Я сам раскодирую вход. Жди!»

Большие, тяжёлые двери отсека Чистильщиков, действительно, вскоре открылись и техник смог поставить машину на место. Затем он деловито устремился в рабочий кабинет капитана. Вновь его ждали сюрпризы. Как же надоели они последнее время!
Когда Дир вступил в кабинет Токвилла, вся команда была в полном сборе. Артур сидел на своём месте, Элла неуклюжая, побитая и жалкая стояла рядом, теребила в руке сигарету. Кариотис и Дойл сидели справа от Токвилла, а маленькая Эгги, почти утонув в мягком высоком кресле, прямо напротив.

– Где ты так долго болтался? – раздражённо бросил Беричу капитан.

Нервная красавица Дарсинг, рваным жестом вскинула бледные холёные руки. Сигарета выпала из рук.
– Видимо решил поиметь её на прощание! – желчно бросила уже однажды обманутая светская львица, – всем вам нужна эта вонючая обезьяна! – она гневно взглянула на Артура, но он только крикнул:
– Молчать! Твоя идиотская ревность здесь никому не нужна.

Красотка пристыжено замолчала. На брошенного жениха больше старалась не смотреть.

– Чистильщик в дороге ломался, была вынужденная посадка, – солгал в своё оправдание Берич.

– Мог бы бросить её где поближе. Тоже ещё идиот…

Дир ничего не ответил.

– Но это теперь неважно, – более спокойно продолжал Артур Токвилл, – где ты был, когда началась вибрация?

– Подходил к R-25.

– Пока летел, ничего не заметил?

– Нет, ничего. А что?

– Да тут опять гадкие новости! – капитан кивнул на Эгину, – фрейлайн Гроффе видела вчера в кустах человека.

– Человека?! – Берич недоумевал, – туземца что ли? Но здесь их нет.

– Да, нет, не туземца, а человека. В сером комбинезоне.

Дир неуютно поёжился:
– То есть?

– А то и есть! – закипятился опять капитан, – кто-то шляется здесь кроме нас.
Потому я и спрашиваю – не видел ли ты чего подозрительного?

– Я ничего не видел!

– А Эгина видела. Ей показалось… Так, что это значит? – Артур требовательно осмотрел команду, – или за нами кто-то припёрся и явно не с поздравлениями, или Эгина ошиблась и предатель, всё-таки, здесь.

Он пристально каждому посмотрел в глаза.

– Может нам обыскать корабль? – вставил вдруг предложение Дойл.

Токвилл резко к нему развернулся. Испуганная Эгина вжалась в кресло. Элла нервно передёрнулась.

– Ты думаешь, он среди нас, у нас? – госпожа Дарсинг достала новую сигарету и снова стала тискать её гибкими нервными пальцами.

– Конечно, он нас не убьёт… – трезво рассуждал капитан. Крепкие нервы были непререкаемым достоинством великого дрийонского интригана! – Оборона нас защищает. Она, конечно, сожрала топливо и мы скоро не улетим, но убить нас здесь на «Сириусе» невозможно. Даже, если мы сами захотим передушить друг друга, – Артур нашёл в себе силы ехидно улыбнуться, – За пределами корабля придётся включать «Защиту-8»!

Тут Дир вспомнил, что свой браслет он отдал дикуше и теперь ему надо будет идти за другим в свою каюту. Вот как взбесится Артур, когда узнает, что бортовой техник раздаёт туземцам оружие и средства защиты!

– Обыскать корабль можно и, не сходя с места, – деловито вещал уже почти окончательно успокоившийся капитан. Он имел в виду Ближнее Слежение, о котором эмоциональный, неустойчивый Дойл совсем, кажется, забыл.

– Надо, что бы кто-то всегда наблюдал здесь. А облететь окрестности надо и не одному… Это сделаем, я, Дир и Ричард. А ты, Александр останешься здесь с девушками!

В глубине души каждого истинного, пусть даже иногда и беспринципного дон-жуана, всегда немножко живёт рыцарь. И этот рыцарь в критическую минуту проснулся вдруг в застекленевшей от фальши и скользкой от вечного лукавства и, но всё ещё не до конца омертвевшей душе капитана Токвилла. Он презирал пресытившуюся Эллу и несуразную Эгину, но не мог рисковать ими, не позволяла совесть, гордое ощущение, что он мужчина, чёрт возьми! Несмотря на то, что оборона стоит, женщин он всё равно считал хрупкими и слабыми существами.

Что же это за история с этим неудавшимся взрывом? И как назло гадкие новости с орбиты…

Артур понимал, что с Земли, бесспорно, придётся убраться, и что заговор всё же есть. Здесь ли предатели или враги бродят вокруг корабля – «ноги» все равно «растут» из Дрийона. Жизни их может ничего не угрожает, но власть Дарсинга под угрозой. Кто-то хочет перехватить первенство в Возвращении, ещё пока не зная, что его не будет. Когда узнает этот кто-то или, скорее, «эти» обратят лихую новость против неудачиливых миссионеров. Как ни крути – везде проигрыш. Верное решение пока не приходило, и капитан «Сириуса» тихо бесился от своей непривычной беспомощности…

Поиски вокруг корабля на Чистильщиках и наблюдения по Ближнему Слежению оказались тщетными. Усталые и измотанные Артур, Рич и Дир вернулись под самый вечер, а встречающий их в кабинете капитана Сандро Кариотис разочарованно разводил руками.

– Может, тебе померещилось всё??? – раздражённо набросилась на Эгину Элла. Артур сердито зыркнул на нервную любовницу. Девица послушно утихла.

– Если ей, как ты говоришь, померещилось, то здесь сидит псих-самоубийца. Маньяк, – резко сказал капитан «Сириуса».

– Это они всё подстроили или Берич… – глухо выдавила из себя президентская фифа, имея в виду под словом «они» Дойла и Кариотиса.

Дир ничего не ответил на этот змеиный, язвительный выпад. Бывшую невесту-предательницу он всеми силами старался не замечать.

– Мы тоже знали про оборону! – не выдержали нервы у Ричарда. Слышать обвинения в свой адрес ему было невыносимо.

Токвилл резко к нему развернулся, потом посмотрел на Берича.

– Это он вам сказал? Он, конечно, всегда был доверчив, – капитан нехорошо усмехнулся, покосился на Эллу и закурил. – Но сейчас он был прав. Да и летел он обратно с вами вместе … Впрочем, данные в базовике, из-за которых взрыв произошёл, могли испортить и до того, как вы отправились на орбиту… – Артур многозначительно обвёл глазами сначала Рича потом и Сандро.

От его тяжёлого прищура всем, кто здесь был, стало как-то не по себе, – но только Берич все данные исправил… при мне! Значит, их могли изменить потом. Или… причина взрыва… в другом?

Артур смотрел так нехорошо, что Дир уже был готов уже заподозрить его самого.
«А что? Он – глава заговора, валит всё на кого-то, имитирует какие-то диверсии, а сам по возвращении на Дрийон воссоединится со своими соратниками! Очень хитро! Но зачем ему было спать с дочкой Дарсинга, если он хочет его свалить? Просто так? А может… Спал же он просто так с Тонгре…»

От этой последней мысли Беричу стало особенно больно. Странная маленькая дикуша никак не давала ему покоя. Как она там замужем за своим черногривым жрецом? Не хотят ли ей опять навредить? Пусть она только пошлёт сигнал, если что, и он её заберёт, обязательно заберёт! Туземка и новая великая богиня Сато стала теперь для преданного и растоптанного техника Берича последней соломинкой и надеждой, только с ней он нашёл бы покой. Наплевал бы на всю политику, на Миссию, на мнение кого бы то ни было… Как он устал от этого всего!

– Ты предлагаешь искать, где бы можно спрятать взрывное устройство? – обратился к капитану бородач Кариотис, – ты же знаешь, что это очень сложно…

– Сложно что? Найти или подложить нам бомбочку? – неожиданно ехидно ответил Токвилл.

– И то и другое. Не знай, что сложнее.

– Да, всё я знаю… – Артур устало отмахнулся. Его это вообщем то не волновало. Жизнь команды была вне опасности. В опасности были его президентские перспективы.
В маньяка он вовсе не верил, он верил, скорее, что кто-то следит за ними, кто-то хочет им помешать, и Эгине ничего не мерещилась. Она, действительно, видела этого кого-то. Он знал наверняка, что поиски и Слежение продолжать надо, надо также настраивать генераторы на полёт. С Земли иначе не улететь, а улетать придётся и улетать с пустыми руками…

Как же просчитать, кто копает под Дарсинга и кто встретит их на Дрийоне? Кто же так ловко испортил базовик, что ошибки повторяются, то есть автоматически вновь внедряются сами? Или кто-то проникал на корабль извне, или это проклятый «кто-то» имеет здесь верного сообщника? Опять предательство? Но этот предатель опять же кто? Ни Рич, ни Сандро, ни Элла, ни он сам, ни Эгина, ни Берич! На Дойла и Кариотиса в случае чего, конечно, свалить вину будет легче всего...

В случае чего, это если заговор не удался, и власть осталась у Дарсинга. А может, Эгину они запугали, и она что-то не договаривает? Но тогда она совсем молчала бы о том, что видела. Или она сказала полуправду из страха, что заподозрят её? Мысли настырно ползали по замкнутому кругу, и выхода на прямую Токвилл пока не видел…

…

Этот тяжёлый, скандальный, мучительный день так ничем и не закончился. «Сириусцы», в конце концов, разбрелись спать, распределив поочерёдное дежурство в кабинете капитана. Женщин от этой обязанности Артур освободил. Что ж, рыцарь проснулся в нём снова…

Он остался дежурить первым, вторым в очередь поставил Дира. Какой-никакой, а всё же первый и единственный его помощник. Оставшись один, капитан не переставал настойчиво думать о перспективах, но вновь ничего не надумал и, отмахнувшись от
надоедливых мыслей, тупо упёрся в Ближнее Слежение. Он видел как на корабле, разошедшись по своим каютам, терзаются и мучительно думают вместе с ним его товарищи по несчастью. То, что в это время думала Элла он, как всегда, смог даже услышать…

Конечно же предателем она не была. Её головёнка была насквозь пропитана страхом за свою шкуру и власть отца, ещё она периодически она гневно проклинала его, капитана Токвилла «за грязную измену с ободранной аборигенкой». Короче говоря, ничего интересного...

Дир был угрюм и растерян, глаз не смыкал, дожидаясь времени своего дежурства.
Кариотис в принципе вёл себя также. С той лишь разницей, что он время от времени вскакивал с постели, курил и кругами ходил по каюте.
 
Дойл, напротив, напился и быстро заснул. Он мог себе это позволить – его дежурство было самым последним.

Эгина казалась заторможенной и как всегда неуклюжей. Она вроде легла, но лежала с открытыми глазами довольно долгое время. Когда, наконец, заснула иногда ворочалась и глухо стонала.

Посторонних на корабле не было, да и, естественно, быть не могло. За пределами «Сириуса» было всё, как в хорошей, доброй сказке спокойно и мирно. Радар Слежения не засёк никого и ничего подозрительного в радиусе 3 км. ...

Также спокойно прошли остальные дежурства этой тревожной ночи.
Утром похмельного и никак не желающего отрезвляться, а потому нервного и неуправляемого Дойла, Токвилл оставил на корабле вместе с Эгиной и Эллой – работать с Ближнем Слежением. Берича отправил в отсек генераторов на их очередную починку, а сам вместе с физиком на Чистильщиках снова прочёсывал окрестности, но снова безрезультатно.


Так прошло ещё три наряжённых дня, Артур то с Ричем, то с Сандро «катался» на Чистильщиках. Кто-то из них обязательно оставался на корабле с представительницами слабого пола. Бортовой техник старательно ремонтировал генераторы.

Эти дни не принесли никаких новостей, ни плохих, ни хороших. Только тупая, безрадостная усталость всё настойчивей одолевала команду.
 
Дир пропадал среди своих величественных и молчаливых машин. Он думал о том, как скорее бы сделать работу и часто вспоминал дикарку Тонгре. Эгина была по-прежнему незаметной и тихой, только лишь явно подавленной. Но это было вполне объяснимо. Кариотис ещё чаще стал заикаться. Дойл попивал, и слова капитана были ему тогда не указ, хотя сильно буйствовать не начинал – боялся.

Элла периодически закатывала истерики. Артуру пришлось опять успокаивать её привычным ему, «чисто мужским способом». Она сама тогда пришла в кабинет капитана в одно из его ночных дежурств… Молчаливая, разбитая, неухоженная. Услышав неуверенные шаги, Токвилл подумал сперва, что явилась пугливая Эгги – страшно ей видимо стало одной? Но когда от прокрутки старых записей Ближнего Слежения оторвался, увидел, что это красавица Дарсинг собственной персоной. Сначала она была тихой, лишь с разрешения села на кресло рядом. Потом, понимая, что должного внимания ей не оказано, стала почти кричать:

– Долго мы так здесь будем?! Хватит заниматься ерундой! Никого же вы не нашли! Надо лететь на орбиту перепроверять данные! Надо работать дальше! Нам нужно Возвращение...

Капитан был в ответ олимпийски спокоен:
– Опомнись, какая теперь орбита? У нас уже давно другие проблемы, – он предложил светской любовнице закурить и посмотрел в её потерянные глаза.

Даже растрёпанная и измученная президентская дочь оставалась по-прежнему красивой. Только лоск сошёл, и спесь была сбита. Такая вот слабая, жадно ищущая опору и лишь по привычке хотевшая казаться главной, сильной и повелевающей, она больше нравилась Токвиллу, вернее больше ему подходила. Его умиляла её изломанная беспомощность, и он самодовольно любовался тем, как нервно подёргивались гибкие тонкие пальцы, сжимающие сигаретку.
 
– Мы должны обеспечить Миссию! Вы все, что с ума сошли! Какие шпионы? Предатели? – девица срывалась истерику, – что будет с нами, если мы просто так вернёмся? Это конец…

«Для тебя это может и будет концом, но для меня такого быть не должно, – подумал капитан, вновь заставляя свой мозг щёлкать, искать нужное, выгодное решение. Пока он сам к своему стыду не знал, что будет с ними там, на Дрийоне. А вслух сказал:
– Что же ты мне предлагаешь?

– Работать! Идиотке Эгине всё померещилось. «Сириус» взорвался из-за придурка Берича! Эти горе-исследователи всё напутали! Я их всех ненавижу! – взвивалась Элла.

Он кричала почти визгом, отчаянно пытаясь переложить всю вину на других, и в этом пронзительном, неприятном звуке первой скрипкой пела её бесконечная слабость. Беспомощная, жалкая! Капитан давно хотел видеть её такой. Вся в его власти! Она, конечно, приказывала, но это было лишь только отчаяние. Артур упорно оставался спокойным.

– Да, есть такой выход – обмануть и послать сигнал. Но кто к нам прилетит? Ты подумала? Заговор есть! – Токвилл упёрся уверенными холодными глазами в дрожащий подбородок готовой вот-вот заплакать дочери Дарсинга, – Заговор есть, никто не идиот, и никто не ошибся.

– Я в это не верю! – упрямо твердила девица, уже почти навзрыд, – вы второй день никого не нашли!

– Это пока хорошо. Должно же быть что-то хорошее, – горько улыбнулся капитан, – Миссии хотят помешать. Это ясно. Показалось всё Эгине или нет... Я не знаю. Мы даже точно не знаем, если среди нас предатель... Но, так или иначе, ошибка вполне могла быть внесена не только здесь, но и запрограммирована ещё на Дрийоне, а мы с Беричем не смогли это понять. Ни он, ни я, даже Кариотис не разбираемся слишком хорошо в топливных программах. Мы можем только исправить ошибку, но уничтожить её до конца вполне может оказаться нам не под силу.

– Будет опять взрыв, ты хочешь сказать… Да? – Элла не выдержала и заплакала, со злостью выбросив сигарету. Артур взял её дрожащие руки.

– Мы не погибнем. Стоит оборона. Она выдерживает без переустановки 15 взрывов.

– 15 взрывов… – уже захлёбываясь слезами Элла.

Капитан опять посмотрел на неё, но уже не жёстко и холодно, а умиротворяще, по-доброму, почти нежно.
– Не бойся! Я думаю, их не будет… Но то, что взрыв был подстроен, это точно. Поэтому делать вид, что ничего не было, мы не можем... И посылать сигнал, поэтому не можем... Мы прилетим неожиданно, наши враги растеряются. Это наш единственный выход! – он сам не верил, что будет так, но он должен был её успокоить.

Разве бы он в такой ситуации растерялся? Конечно же, нет. Он всё бы сразу обернул в свою пользу. Он кричал бы: «Обманщики! Предатели! Вы сорвали Миссию Возвращения! Вы зря тратили деньги Олигократии!».

Кто там будет разбираться, если для этих людей главное осуществить переворот! К нему, наверняка уже всё готово... Иначе и быть не может. Теперь это он с определённой ясностью осознавал.
Только кто же покусился на власть, казавшегося незыблемым Президента? Как с этим связаны, а, скорее всего, связаны люди Хойнебурга или того, кто его использует?
Кто же мог использовать Хойнебурга, когда его сын Радомир, третий помощник Президента?

«Стоп! Стоп! – бешено запульсировала гибкая мысль капитана, – «обманщики!», значит, будут кричать, «предатели!». Надо кричать вместе с ними! Это моё спасение! А если Дарсинг в итоге одержит победу? – трезво внедрилась в мозг другая, предусмотрительная мысль, – как оценить силы этих проклятых заговорщиков? Как узнать? Узнавать, скорее всего, придётся уже там, на космодроме Альбиона! Рискнуть или выжидать? Кто мне поверит, если в случае победы Дарсинга я дважды окажусь перевёртышем, опять перекинувшись на его сторону. Увижу ли я, кто возьмёт верх? Кто здесь сообщник, если он есть? Он мне нужен, чёрт возьми!»

Артура вновь осенило. Но оторвёмся от его авантюрных планов. О них никто ведь сейчас не знал и не должен был даже догадываться.

Догадывались, конечно, но каждый думал сейчас о себе. Каждый понимал, что выплывать придётся там, на Дрийоне каждому в одиночку. Именно, потому, что Токвилл будет делать только так. Он по-другому не может и помогать не станет никому. Будет спасать только себя!

Сейчас он сидел, грея в своих ладонях ледяные от волнения, беспомощные руки дрийонской принцессы, принцессы, которая уже не стопроцентно сделает его королём, поэтому то и надо ему искать сейчас другие зацепки... Запасные варианты!

– Мы должны вернуться внезапно, – продолжал говорить капитан, и голос его становился всё более вязким и сладким. Он должен был убедить, – другого пути у нас просто нет, дорогая! Ты ведь умница у меня, – он бережно поднёс холодные пальчики Эллы к своим чувственным, влажным губам.

Пальцы оттаивали. Он целовал их робкую дрожь. Любовница уже ничего не говорила. Молчание её было лучшей на свете песней. Артур неожиданно отпустил податливые красивые руки, вздохнул, сделал задумчивый вид, повернул к фрейлайн Дарсинг свой горбатый, неправильный профиль. Она подалась за ним. Снова попавшись в ловушку, схватила покинувшие её тёплые, ласковые руки.

«Куда ты? – взмолился с надеждою чёрный огромный взгляд.
Токвилл молча снова к ней повернулся, провёл пальцами по мокрой от слёз, гладкой, белой щеке.

– Я боюсь, – тихо сказала Элла.

Он хотел ответить: «Я тебя понимаю», но это было до боли банально, хотя он и, правда, её понимал...

Самому ему не давали бояться ловкие, смелые мысли:
«В конце концов, у меня и врагов Дарсинга – одна цель. Мы – соратники, мы хотим убрать этого самодовольного монстра, самовлюблённого тирана, который, прикрываясь идеей Возвращения, подчинил себе всю Дрийонскую Олигократию. Который слишком много взял себе власти, не желая делиться с другими! Почему только никто не знал про заговор? Ведь Ведомство Внутренней Безопасности работает хорошо. А, если у них там уже всё прихвачено? Неужели Директор Бартоломью Серебровски, правая рука Деницберга и всесильная тень Дарсинга такой лопух? Это умный, хитрый служака. Он будет предан любой власти, это его работа. Он возглавлял Безопасность ещё при Астурионе, он смог удержаться после смены Президента. Он…»

Артур молчал, глядя на помятую принцессу Дарсинг, втайне умиляясь её падению. Он многое начинал понимать сейчас. Он, кажется, догадался о том, кто предатель, если он есть. Он есть! Кое в чём только нужно убедиться! Безжалостному карьеристу Токвиллу, в осколках стеклянной души которого ещё прятался благородный рыцарь, несмотря на злорадство политического соперника, проснулась грустная и почти искренняя жалость к поверженной светской красавице. Эта жалость была действительно грустной.

Он знал, что Элла теряет всё. Он знал, что он ей никогда не поможет, но он просто не будет её уничтожать, не будет участвовать в гонениях на неё. Он её никогда не любил, но она была женщиной, а с женщиной он воевать не станет. С женщинами он привык только «сотрудничать»…

Мёртвая пауза слишком затянулась. Дива смотрела с мольбой, а капитан мог утешать женщин только одним способом, простым и старым, как весь человеческий мир. Он нежно её поцеловал. Она с тихим вздохом в ответ нырнула в его объятия. Она ему всё простила, в том числе и дикарку Тонгре, которой тем более уже нет рядом и этого её ребёнка, который родиться или нет неизвестно…

Артур снова её обнимал, крепкими ладонями ласкал плечи, по-прежнему ждущую его красивую, высокую грудь. Она целовала и целовала его, целовала всего без остатка, жаждущая отвлечься и спастись в этих влажных и долгих поцелуях. Потом она отдалась ему, как всегда по-животному сзади, скользя белыми грудями по холодному рабочему столу. Он снова хлопал её по услужливому упругому заду, как ловкий наездник бьёт кнутом строптивую лошадь. Она постанывала и всё больше ему открывалась. Видимо ей в своей утончённой, величественной жизни не хватало этой животной простоты и чувственности. Хотелось быть живой женщиной иногда, а не только символом Миссии Возвращения, Возвращения, которого уже никогда не будет…

…

После этого примирения, примирения, которое Артуру было уже не нужно, прошло ещё два дня напряжённых бездарных поисков и упрямой работы по восстановлению топлива. И вот оно было восстановлено.

Команда вновь собралась в круглом кабинете капитана. Он сидел в своём высоком голубом кресле внешне спокойный и деловой, Элла зашла и несмело присела рядом, но Токвилл её теперь будто не замечал.

– Дорогие мои коллеги! – начал он преисполненный сосредоточенности и уверенности, – Мы должны покинуть Землю. Мы должны вернуться к себе, хотя все мы знаем, что нас нам не встретят, как победителей.

В ответ послышался лишь тяжкий вздох посеревшего от навалившихся бед бородатого физика Кариотиса.

– Да, мы должны улетать! – громче и уверенней повторил командир экспедиции, – Возвращение стало теперь проблематично, и мы не можем обманывать своих соотечественников! – великий оратор проснулся в устах Артура. Он стал говорить торжественно, словно снова видел себя в президентском кресле, – мы вернёмся, и всё честно скажем. Центр Переселения должен будет нас выслушать. Мы не оправдали надежд, но в этом вина не наша!

– Ты веришь, что нас будут слушать? – с горьким упрёком выкрикнул, как всегда нервный и не вполне трезвый Дойл.

Артур, конечно же, в это не верил, но он снова должен был убедить. Убедить теперь уже не одну истеричную дамочку, а ещё четверых, более здравых, но тоже обременённых непростыми, тяжелыми раздумьями людей.

– Нас вынуждены будут выслушать, кто бы нас нам не встретил! – капитан многозначительно осмотрел всех присутствующих, – Да! Да! – выразительно восклицал он, – Попытка взорвать корабль и дьявольская ошибка в базовой программе Эндо-Х-топлива не возникли сами собой.


– Среди нас ходит предатель, да? – подала тихий испуганный голосок маленькая студентка Эгги, – я боюсь… – она почему-то посмотрела на Берича.

– Я так не говорил! – жёстко ответил Артур, – более того, я так совсем не считаю.
Он лгал, но все вокруг, кажется, облегчённо вздохнули, и это было уже хорошо.

– Кто как не вы, фрейлайн Гроффе, говорили, что видели в кустах человека в сером комбинезоне! – капитан сказал это с ноткою ядовитой укоризны, и все поняли это, как указание на неуместную трусость Эгины.

– Но тогда на «Сириусе» не было Берича и наших учёных. Где они были, я не знаю. Я теперь боюсь уже своей тени…– неуверенно парировала лаборантка.

– Я думаю Вам нечего бояться! – ответил Артур, взглянул ей в глаза уверенным, смелым взглядом и для значительности выдержал почему-то короткую паузу.

– Они были на орбите, и я достоверно об этом знаю! – начал он снова всё также уверенно, – К тому же, если бы Берич был заговорщиком, он бы не стал говорить мне об ошибке. Ошибка эта в базовике была обнаружена, когда учёные были на орбите, а взрыв произошёл, когда и Берич, и Дойл, и Кариотис были уже здесь, на корабле. Все они, как выяснилось потом, знали об установленной обороне и знали, что взрыв не имеет смысла.

– Но ведь мы никого не нашли! – продолжала всё ещё спорить Эгина.

– Но ведь Вы же кого-то видели! – капитан снова выдержал паузу и внимательно осмотрел команду, – неужели вы думаете, фрейлайн Гроффе, что те, кого видели Вы – полные идиоты? Неужели вы не допускаете, что, и они не следят за нами? Я думаю, что следят…

Токвилл начал откровенно всем пудрить мозги, потому что ничего подобного он уже не думал.
– Они знают, что их обнаружили и предусмотрительно убрались подальше. Земля ведь большая планета. К тому же вам это всё ведь могло показаться, правда? – он снова пристально посмотрел на растерянную дочь неудачника Астуриона. – Вам ведь могло показаться? – настойчиво и властно повторил он.

Эгина неловко пожала плечами.

– Базовая программа очень сложна, никто из нас до конца не знает, как она создаётся, – продолжал капитан, – поэтому я не исключаю, что Вам, действительно, что-то именно всего лишь показалось, и ошибка в базовой программе Эндо-Х-топлива как-то генерируется сама собой. Но не бойтесь! Сейчас всё под контролем, генераторы под пристальным вниманием Берича, Кариотиса и меня и, если Вы боитесь, что попытка взрыва будет в полёте, уверяю вас, вас всех... – Артур оторвал свой взгляд от Эгины и опять внимательно осмотрел всю команду злополучного «Сириуса». – Этого не случится. Мы долетим спокойно. А Вас, фрейлайн Гроффе, я попросил бы извиниться перед Диром, Ричем и Сандро за то, что Вы бросили на них тень своими ненужными, безосновательными подозрениями! – и опять он посмотрел на лаборантку тяжёлым, приказывающим взглядом.

Девушка вздрогнула и неуютно поёжилась.

– Я жду Ваших извинений, фрейлайн Гроффе! – он говорил так властно и серьёзно в эту минуту, что, пожалуй, сам Президент Дарсинг и даже непробиваемый Бартоломью Серебровски не осмелились бы его ослушаться.

– Я извиняюсь, господа… – хрипловато, побито ответила бледная лаборантка.

– И Вы правы, фрейлайн Ас… Гроффе! – капитан едва не оговорился, потому что думал сейчас именно об отце Эгины, бывшем Президенте Дрийона, который проиграл в игре за власть, в которой он, Артур Токвилл не имел права проигрывать. «Вы правы» он сказал как будто даже угрожающе.

Эгина вжалась в кресло и опустила глаза.

– Мы не должны, – командир вновь обратился ко всей своей экспедиции, – быть грязными трусами и допускать малодушные подозрения в адрес друг друга. Дома нас ждут серьёзные испытания, а мы, как затравленные животные будем бояться собственной тени???

Токвилл, как и все дрийонцы знал, что такое «животные» только из истории, впервые увидев их на Земле, но меткий словесный оборот в языке остался с незапамятных времен, и он использовал его, что бы придать значительность своей очередной коронной речи.

– Мы должны сплотиться, а не подозревать друг друга! Если мы пойдём по пути подозрений, то мы пропадём.

Тут наш карьерист снова врал, сплачиваться со всеми он вовсе не собирался.
– Среди нас нет предателей! – громче и торжественней произнёс.

Все снова в ответ облегчённо вздохнули.

– Возможно, нас ждёт смена власти! – продолжал говорить капитан.

Элла нервно сглотнула, настал её черёд начитать бояться. Любовник медленно повернулся к почти уже развенчанной, несчастной дрийонской принцессе:
– Фрейлайн Дарсинг! – начал он по-прежнему важно и официально, – я как никто Вас понимаю, – тут голос его стал вдруг глубже, – я думаю, что Вам нет причин так убиваться. Вы – учёный, а не политик. Вашей семье грозит опасность, но вы не представляете опасности для врагов вашего отца. Успокойтесь! Вас едва ли будут судить!

Он был так уверен, потому, что сам надеялся, оторвав кусок от могущества новой власти, если это не будет, конечно, угрожать его планам, прикрыть Эллу. Ведь она же – пустышка, а зачем уничтожать пустоту – ничего же от этого не измениться! А он… он, прежде всего, мужчина и добивать слабую женщину ниже его достоинства.

Светская львица больше не дёргалась.

Кажется, и все были тоже убеждены…

…

 На следующее утро серебристый «Сириус» навсегда покинул не совсем гостеприимную, обманувшую его надежды, обречённую на гибель Землю. Кончились последние, горькие дни самозваных богов под новым зелёным небом.



14. ИСТИНА ЧЁРНОГО НЕБА.


Когда Новый Сеор, а в быту обычный аэробарк-Чистильщик, исчез с глаз долой в гордой, безоблачной выси, увозя в неизвестность Карающего и Могучего бога Дира,
Тонгре Йона с тихой грустью опустила глаза. Конечно, она вернулась домой великой пророчицей и будущей матерью нового Учителя Истины, её никто здесь не собирался убивать, а только хотели безропотно ей повиноваться, ей всё равно стало что-то не по себе...

Потому ли, что она привыкла к богам, потому ли, что именно Дир был для неё сейчас всех дороже и ближе? Она сама этого не понимала. Просто ей стало одиноко почти до беспомощности…

Она, конечно, продолжала по-прежнему верить в своё Святое предназначение, прекрасно понимала, что она должна остаться здесь, а Хозяин Неба должен улететь навсегда. Понимала, но не хотела с этим мириться. Рядом стоял упоённый мистическим восторгом и воистину предначертанный судьбой её неожиданный муж Раро, его седовласый отец, обескураженные чудесами и готовые слепо поклоняться ей соплеменники…

Всё равно ей было горько и плохо. Но что поделать? Теперь у неё начиналась новая жизнь, а у обречённой старушки-Земли новая история…

Свадебной толпе Первый из Великих, размахивая чёрным металлическим ритуальным жезлом, увенчанным подпалёнными волосами какого-то очередного жертвенного пленника, громогласно приказал расходиться.

Тонгре и Раро должны были, согласно Обычаю, отправиться сейчас в свой брачный шалаш у Южных стен шестиугольного Лесного Храма. Теперь она была членом неприкосновенной семьи Духовного Владыки, помимо этого стала ещё и богиней, а потому не принадлежала больше сама себе. Она отныне принадлежала своему народу и этому Храму, а также своему ещё не рождённому Великому Сыну.

Раро не смел взять за руку божественную, окружённую голубым сиянием молодую жену, хоть так и велела традиция. Эта женщина, о, Великие Дни Сеора, могла теперь нарушать все Обычаи и Запреты, потому что она восстала из мёртвых, стала сестрой Могучего Дира и женой Величественнейшего А-Туэ. Она вернулась, чтобы спасти людей Приозёрья от той будущей страшной беды, о которой говорил сегодня Хозяин Неба...

Они шли вместе с Раро вдвоём, безмолвно и очень медленно по широкой лесной тропе, шли навстречу своей так странно повернувшейся судьбе, с которой уже никто из них больше не собирался спорить. Они и сами до конца не знали, как много теперь у них общего…

Брачный, круглый шалаш встретил их низким гостеприимным сводом, мягким ложем из белых пушистых шкур дикой маленькой кошки Абегго и мёртвым ещё очагом, который они должны были вместе зажечь, но делать этого вопреки всем Обрядам не стали…

Без слов они сели рядом на ложе и, подобрав ноги под себя, молча смотрели вперёд -  друг на друга. Сын Первого из Великих любовался её божественным светом, а Дочь Повелителя Земель смотрела, как тяжело дышит он, угнетаемый не зажившей ещё, нанесённой ею безжалостной раной. Смотрела и на тот самый кривой ритуальный нож на его шее, которым она пыталась его убить 7 таор(49)назад. Жалела ли она его? Может, да, может и нет…

Она теперь просто знала, что всё было предначертано волей Сеора: и её изгнание, и его насилие над ней на скалистом острове, и её спасение, и её любовь к Артуру-А-Туэ – всё было во имя того, чтобы родился сын, предсказанный ей при рождении в ночь Многих Огней. Глядя в чёрные, такие ненавистные и постылые в прошлом глаза, она вдруг увидела в них, то чего никогда не понимала раньше. Это был её мужчина, её человек, её собственное отражение, такой же страстный, смелый, мужественный и своевольный, как она.

Просто он больше неё всё понимал, он был всё же сыном Жреца и знал, что с судьбой враждовать бесполезно. Она сама приведёт туда, куда ей угодно. Всё, что делала Тонгре, и было её настоящей судьбой, как бы она не противилась Пророчествам, они провели её через испытания и упрямо сбылись. Не сбылось только, то, что Священный сын должен быть сыном Раро, рожденным после заключения Договора Единения. Но об этом, кстати, в пророчестве ничего и не говорилось. Говорилось лишь только, что она станет матерью нового Учителя Истины. А от кого родить бога, как не от подобного ему? Поэтому всё верно! Всё сбылось, даже то, что было тогда не досказано…

Раро не смел прикоснуться к своей великой, божественной жене, он не собирался даже предъявлять на неё мужские права, так далеко она была теперь от него, окутанная нежным туманом «Защиты-8».

А ей всё ещё было грустно от того, что она никогда больше не сможет увидеть Дира и чисто по-человечески обидно, что быть богиней, оказывается, так непросто – приходится мириться с предначертаниями и жить не для себя, а для других. Тяжело это было осознавать дерзкой девушке-воину, которая не привыкла ни в чём себя ограничивать.

Теперь у неё был Раро. Она верила, что он ей предан, что он теперь стал её опорой, её надёжным тылом и главным Жрецом её собственного культа. Она верила и была права.

Есть в языке людей Сато два слова «морра» – «две плоти», означающее страсть, чувственную половую любовь, и «бау», переводимое, как «объединение», «слияние», т.е. родственность душ или духовная близость. Так, вот это незримое «бау» бескомпромиссно, властно и бесповоротно рождалось сейчас между этими двумя бывшими врагами, обречёнными быть вместе. Рождалось сложно, в трудных раздумьях, но прорастало настойчиво, как смелые ростки плоского дерева хим прорезают острыми узкими верхами даже каменистую почву пляжей Святого Озера.

– За что ты ненавидела меня всегда? – вдруг прервал долгое молчание Раро.

– Так хотели Хозяева Неба, – отрешённо ответила ему будущая богоматерь.

Сын Жреца ничего не ответил. Он ведь сам это прекрасно знал.

Больше весь вечер и ночь тишину брачного шалаша больше никто не нарушал. Они сидели, потом лежали рядом, каждый, думая о своём, и каждый понимая, как они друг другу нужны. У них не было близости, как у жены и мужа, у них была близость совсем другая. Странная, им самим пока непонятная. Жизнь столкнула их, властно заставила быть вместе. А, если это так, значит это зачем-то нужно!

…

Хмурым преддождливым утром следующего дня, они проснулись довольно поздно. Мехечве, домашняя рабыня и наложница Первого из Великих, пленница из народа Эйо, долго топталась у закрытого белой шкурой Ванвы входа в шалаш, не смея нарушить сон Матери Бога и его высокородного земного отчима. Лишь услышав внутри шалаша движение, низко согнувшись, вошла во внутрь. Вошла и упала ниц при виде всё такого же ясного, как вчера, «вечного», по словам Берича, голубого сияния бывшей изгнанницы Тонгре.

– Первый из Великих просит Могущественнейшую Мать Бога прийти в его Северный двор, – раболепно изрекла молодая служанка.

Тонгре согласилась прийти. Великий Жрец должен был знать те истины, которая узнала она у Хозяев Неба. Молча и величественно последовала она вслед за сутулой от робости рабыней. Следом прежним, тяжёлым шагом шёл Раро, как покорный, надёжный слуга.

Северный двор Дома Первого из Великих, огороженный высоким деревянным частоколом с чёрными, узкомордыми черепами сладокоголосой змеи Сахон, встретил богиню тишиной и накрытым посередине пиршественным завтраком. Духовный Владыка Сато стоял, опершись на простой деревянный посох, во вчерашнем, чёрном торжественном облачении, правда, уже без рогатого шлема. На голове его вопреки Обычаям не было ничего, даже тонкой, кожаной повязки, украшенной зубами дикого Лекку. Он был смятён и непривычно неуверен. В старых морщинистых руках держал пригоршень синих корешков грей-травы.

– Сияющая Тонгре Йона, Тонгре Ташшо-Ринне(50)! Я молю о милости разделить со мной час оббо! – он в почтении уронил на грудь обнажённую седую голову. Бороды Жрецы согласно обычаю не носили(51)

– Я разделю с тобой час оббо, – снизошла до него Хозяйка Неба… Чёрного Неба.
Раро стало неловко, и эту неловкость отец заметил. Наследник Трона Первосвященника нервно гладил кривой ритуальный нож, всё ещё висящий на шее.

– Разрешишь ли ты, Ташшо-Ринне, моему сыну и твоему мужу присутствовать, когда я буду говорить с тобой? – всё также почтенно говорил Жрец.

– Да, разрешаю, – изрекла сверкающая Тонгре.

Они сели втроём на корточки посреди двора и закурили костяные курительные трубки. Напряжение и неуверенность у Первого из Великих постепенно пропали. Когда молчаливый ритуал завершился, Первосвященник гостеприимно угощал новоявленную пророчицу своими изысканными кушаньями из мяса золотистого лебедя Хэвв-торе. Кушанья эти не смели ранее есть никто кроме него, даже остальные Пятеро Великих Жрецов Сеора. Говорят, что птица Священная птица Хэвв-торе жила в мире ещё до пришествия Хозяев Неба...

Раро всё также неловкой, покорной тенью был рядом. Потом они пили сок из спелых плодов разх и логпри.

Потом Первый из Великих торжественно встал.

– Для тебя, Светящаяся Тонгре Ташшо-Ринне, Я открою своё тайное имя, которое мне нарекли при посвящении в моё хотти(52).  Ты знаешь, что ни один Жрец не имеет тайного имени. У всех есть свои имена, а у меня Первого из Великих, напротив нет имени на Нижней Тверди, а есть тайное, Особое имя. Никто не имеет права знать этого имени, называть меня этим именем. Только ты! Ибо это имя было наречено для тебя! – он снова уронил голову на грудь и глухо, но сурово приказал своему все также безмолвному сыну, – отойди, Раро, ты тоже не должен этого имени знать!
Послушный муж богини повернулся и удалился шагов на десять…

– Моё имя, Ташшо-Ринне, – обратился верховный Жрец к своей божественной снохе, – Геви Ринне-ххо («Слуга голубой Матери»)(53). Мой отец, Первый из Великих, тайного имени которого я сам не знал, так назвал меня, умирая. Я не понимал значения этого имени, и отец мой не понимал. В нашем мире мало, что бывает такого цвета…

– У богов, когда они жили здесь, небо было голубого цвета, – вспомнила Тонгре рассказы капитана Артура.

Первый из Великих торжественно поднял свои руки к Сеору, немилосердно прятавшемуся за мутно-зелёными облаками.

– Вчера я понял смысл этого имени из-за твоего чудесного сияния. А сейчас ты ещё раз убедила меня в том, что я прав. Ты принесла нам свет божественных небес. И потому я уступаю тебе, своё Место! – он имел в виду жреческий трон, и указал рукою на выход, потому что этот трон стоял за пределами Двора семьи Первого из Великих, а на площади перед Лесным Храмом справа от идола бога А-Туэ.

– Называй меня наедине Геви Ринне-ххо! А при всех называй просто Геви, Слуга. Называть меня Первым из Великих – большое унижение для Высокой Супруги Сильнейшего А-Туэ и Благородной сестры Карающего Дира, потому что здесь ты – первая и величайшая. Ты – Ташшо-Ринне!

…

В то самое время, когда простоволосый Первосвященник уступал Тонгре Йона своё место на троне перед Лесным Храмом, в Главном Становище, на территории касты Воинов происходило нечто далеко не возвышенное. В узком проходе, под навесом между Двором семьи самого меткого в метании кареотов Воина Кошро Ирру и Двором семьи недавно женившегося Наммо Йона (брата-близнеца и помощника нового Повелителя Земель Тахо) творилось потное, улюлюкающее действо.

Лучшие молодые сыны людей Сато: Жрец Холло Беркори, Жрец Вегро, сын Второго из Великих, Великого Жреца Лимро, братья-воины Годжо и Уззо из династии Ирру, и совсем ещё юный Кузнец Априко Доццэ, которому едва минуло 14 сеор(54) очищались, низвергая «грязь своих грехов» и «позор нарушения запретов» в лоно несчастной «дайно», обесчещенной женщины, которая стала теперь доступной в любое время для всех мужчин Сато, включая людей Низших Каст и даже рабов.

Запрет Чистой Крови, несмотря на свою суровость, не запрещал связей с «дайно», поскольку они не считались людьми, а назывались лишь «ямой очищения». Одни Воины Сеора, священная дружина Первого из Великих, защитники Лесного Храма не могли сближаться с такими женщинами, чтобы не тратить на них свои силы, так нужные для великих битв и священной охоты. Никто из присутствующих никогда не посвящался в хотти Воина Сеора, и очищение такое им, значит, не возбранялось.

Женщину, обречённую на вечное служение чужой похоти, которая сейчас в неуклюжей животной позе, крепко привязанная за руки гибкими змеиными кишками к столбу Дома Ирру, искупляла грехи и ублажала необузданную плоть пятерых мускулистых парней, звали когда-то Шауре. Она была снохой Априко Доццэ, женой его старшего брата Гохо. Сама происходила из рода бедных Кузнецов Эвекми.

Шауре вышла замуж, но вскоре мужу изменила. Её старый приятель Кузнец Ниячото соблазнил смуглую красавицу и тем самым её уничтожил.

Любвеобильная, жизнерадостная Шауре, потеряв страх, встречалась с любовником в его доме, где вскоре была засечена юрким и хитрым Априко. Мальчишка, заподозрив неладное, стал следить за неосторожной невесткой и, когда подозрения оправдались, сперва сам воспользовался ею, а потом за волосы выволок на улицу и кричал, что она должна быть низвергнута в дайно!

Ниячото беднягу не смел защищать, иначе ему бы грозило позорное отсечение рук и мужского достоинства, а так он отделался обычной для этих случаев «компенсацией» – отдал Гохо Доццэ свои кузнечные инструменты и трёх домашних рабынь, пленниц из народа Риахэ.

Рабыня в доме теперь осталась одна, но не беда – их можно выменять на плоды опьяняющего дерева дуф...

На следующий день, как предписывает Обычай, был позор для бедняги Шауре. На Большой Площади, Ренире – Главная Жрица Эйно, дочь Шестого из Великих, считающегося воплощением этой богини на Нижней Тверди, «низвергла» изменницу в дайно, прилюдно сожгла её Пояс Недоступности и нанесла на плечо круглое клеймо, тем самым лишив дома, семьи и имени. Дайно нельзя было называть по именам, им давались лишь грязные клички. Широкий, выразительный зад изменницы Шауре явно определил, как к ней будут теперь обращаться.

Дайно, само собой, не могли никогда вернуться в семью оскорблённого мужа. Семья родительская тоже не могла их больше принять. Они жили на улице, ночевать их пускали в дом лишь сердобольные бедняки Рыболовы, да и те не имели права задерживать у себя позже первых лучей Сеора. Падшим женщинам предписывалось неприкаянно бродить по улицам, площадям Становищ, чтобы согласно воле Хозяев Неба, все мужчины желающие «искупления грехов» могли их беспрепятственно употребить.

Тех, кто страшился такой немилосердной участи и прятался от посторонних глаз, в кустах и рощах, за большими камнями и в переулках, ловили, жестоко били и клеймили ещё раз.

Дайно не меняли своих одежд и, если они рвались по вине очень страстных «кающихся» самцов, начинали ходить без одежды, пока не находили какие-то старые, выброшенные шкуры. Делать себе одежду из листьев, они не имели права, чтобы не осквернять Лес, потому что главный храм Сато находился в лесу, так и называясь Лесным Храмом.

Шауре «низверженная в дайно» 4 моа(55)назад, стала уже порядком истрёпанной и замученной. Остатки белых нарядных шкур, подаренных ею когда-то бывшим мужем
Гохо, превратились в грязное, серое в пятнах рваньё. Сейчас оно было бесстыже задрано на спину, оголяя большой и по неволе услужливый зад.

Горячие юноши, грехи свои «сливали» усердно, кряхтя, смакуя и издеваясь. Особенно старался безусый Априко. Ловкий разоблачитель чувствовал себя взрослым, всё время придумывая для несчастной новые грязные испытания. Мужчины сально смеялись, игра их весьма забавляла. Сегодня, именно, Априко приволок «Жирную Задницу» сюда. Он встретил её в Становище Кузнецов, и пытавшуюся скрыться от его зорких, раскосых глаз, использовал прямо на дороге.

Мимо проходил Уззо Ирру, предложил продолжить интересное занятие на задворках своего дома, «где место очень удобное». Так и порешили. По пути, когда шли через территорию Жрецов, встретили Холло Беркори и Вегро, сына Второго из Великих. Потом Уззо сбегал домой за братьями. Согласился только маявшийся бездельем Годжо, остальные отказались, один болел животом, а старший, уже женатый, не захотел связываться с «грязной дайно», видимо «грехи» пока его ещё не очень тяготили...

Вегро ждал своей очереди второй раз, скучал, лишь тихо ухмыляясь выдумкам Априко смешным для мужчин и унизительным для беспомощной, толстозадой дайно. Парнишка был изобретателен, всё время отпускал шуточки, иногда хлестал женщину пучком жгучей, колючей травы легоди(56), наматывал на кулак волосы, больно щипал грязные трясущиеся груди.

Вообщем-то происходящее для сына Второго из Великих было не совсем интересно. Он не был юн и озабочен, как Априко, сладострастен и горяч, как Холло, туп и звероподобен, как неуклюжие, приземистые братья Ирру. Он был наследником Трона Второго из Великих, потому на всех соплеменников смотрел свысока, в тайне глубоко презирая.

Прелюбодеяние с любой женщиной, даже замужней было доступно ему по положению. Женщину эту по желанию мужа могли, конечно, потом «низвергнуть в дайно», но члены семей всех Шести Великих Жрецов Сеора не обязаны были платить никогда никакой компенсации, ведь согласно Обычаю постыдного ничего не совершали. Вегро правом этим почти не пользовался, считая себя выше смачных любовных игрищ.

Он и сам не понимал, зачем пошёл сегодня с Холло Беркори, Уззо и Априко глумиться над бывшей Шауре Доццэ. Наверное, чтобы отвлечься от разных мыслей...

А так, почему же ещё? Ведь вся эта компания вовсе ему не чета, несмотря на то, что использование «дайно» сближает, уравнивает все касты. Конечно, его положение не самое высокое, ему никогда не грозит быть Первым из Великих, у того есть свой сын Раро, ну что ж…

Власть и влияние Второго Жреца также немалы, тем более он считается воплощением Великой Богини Мёлле, хранителем, жертвенных топоров и всех священных полян, где растёт грей-трава. Так, по крайней мере, было всегда. До этой свадьбы красавчика Раро…

Вегро думал сейчас о вчерашнем, о явлении изгнанной 10 таор назад(57) осиянной неестественным голубым светом, Тонгре Йона. О том, какие чудеса вытворяла она вместе с Хозяином Неба, о том, как все Верховные Жрецы, в том числе, его отец Лимро и он сам, на животах лежали у её ног, в страхе целуя лиловый песок Большой Площади. Богиня богиней, чудеса чудесами, но, честно говоря, ему, сыну Великой Жреческой династии всё это было не очень приятно...

Что будет теперь с его отцом и со всеми Жрецами? Зачем Новый Сеор сжёг Идол Красивейшей Мёлле в Жёлтой Роще? Почему Хозяева Неба прислали эту девчонку, чуть не убившую Раро и опозорившую правящую династию Повелителя Земель? Почему Могущественнейший А-Туэ взял её на Сеоре в жёны? Неужели Жрецы неправильно чтили богов, и сейчас ритуалы изменит Тонгре Йона, всего лишь дочь и сестра

Повелителя Земель? И не будет ли после этого народ Сато ставить под сомнение волю Шести Великих? В чём заключается долгожданная Истина Чёрного Неба? Он ждал, что скоро Первый из Великих созовёт всех Жрецов Сато к Лесному Храму. Но что будет там, он не знал. Был способен только загадывать.

Измученная дайно хрипло стонала от боли, красный и потный Гождо Ирру противно пыхтел над ней, так пыхтел, что даже Вегро брезгливо поморщился. Он не жалел эту грязную, падшую тварь, но и братьев Ирру терпеть не мог. Всё таки, Воины – это животные, дикие, безмозглые рубаки. Тахо Йона – Повелитель Земель, не лучше. Его брат Наммо, стену дома которого он сейчас подпирал своей высокой гордой спиной, такой же.

Почему это все Воины избрали Тахо Повелителем Земель? А, ну да, конечно! Больше некого. Наммо лишь его верный помощник, сам ему всё всегда уступает, он не Вождь, он – оруженосец Вождя. Может быть только вторым. Бавро? Ну, это смешно. Бесхарактерный, лживый трус…

Стоящий рядом Жрец Холло беспардонно толкнул Вегро под локоть, прервав его сосредоточенные мысли:
– Слушай, а Жирная Задница мне нравится. Ты раньше «отпускал в неё»?

– Нет, – неохотно ответил Сын Второго Великого Жреца.

– А зря. Ведь, правда? Ты сам, что не понял? Раньше она мне не попадалась… Сейчас буду частенько её… Хороша…

Вегро кивнул. Хотя эта дайно тоже ему понравилась – Шауре Доццэ женщиной была недурной, но особых восторгов он к ней всё равно не испытывал. Баба и баба.

– Прикажу ей ночевать у ворот моего дома, что бы каждый раз… – размечтался Холло Беркори, – надо завести Обычай покупать дайно у Жриц Эйно. К тому же я знаю, что эта женщина искусно шила шкуры. Будет работать по полному порядку! – парень довольно крякнул, – Скажи отцу, чтобы Великие указали нам покупать дайно. А что? Жрицам доход, а людям как приятно… – продолжал болтать Холло.

Его хотти было «разрубатель», это он рассекал жертвы на шесть частей на раскалённом каменном диске.

– Ты бы лучше подумал, о том, что будешь делать после отмены Жертвоприношений? – с непроницаемым лицом, но язвительной усмешкой в душе ответил ему хладнокровный Вегро.

Легкомысленный Холло подёрнул крутыми плечами.

– Мать Учителя запретила приносить людей в жертвы, – назидательно продолжал сын Лимро, – ты помнишь?

Холло, может, и помнил, но думал сейчас не об этом.
– Не будет этого... – неуверенно начал он.

– Ты не слышал волю Хозяев Неба? – грозно сдвинул брови Сын Второго из Великих.

– Как это можно? – не понимал недалёкий мясник из рода Беркори, таких же потомственных «разрубателей», как он сам.

– Так сказал Хозяин Неба, Карающий Дир и Жена Могущественнейшего А-Туэ, Мать Бога! – торжественно продолжал Вегро, заставив Холло своим строгим взором потупить свой всё ещё сальный, похотливый взгляд.
 
– Но меня никто не лишит моего хотти и моей Касты… – вдруг почти испуганно сказал Холло.

Вегро многозначительно вздохнул.

– Ты думаешь? Что могут лишить? Кто? Тонгре Йона? – возмущение закипело в груди «разрубателя».

– Не Тонгре Йона, а Тонгре Ташшо-Ринне! – грозно поправил его сын Лимро, – она мать Учителя. А Учитель Истины – сын Бога!

Холло Беркори, испугавшись своих богопротивных речей, замолк и с разговорами больше не приставал…

Во второй раз раздумья Вегро были прерваны глухим стуком тяжёлых ворот Наммо Йона. На этот звук он сам собой обернулся. Сгорбленная девушка, в серых коротких шкурах с яркими бусами их цветных ракушек, закрывая руками лицо, пробежала мимо него по переулку, вниз, к Побережью, лишь бросив быстрый, брезгливый взгляд на жестоко страдающую дайно. Что-то знакомое мелькнуло в её обличье. И куда она побежала? Время Небесной Воды ещё не закончилось, купаться, а тем более совершать ритуальные омовения в Святом Озере было нельзя!

Сын Второго из Великих не мог допустить преступного нарушения Запретов. Тем более что-то с этой девушкой было что-то не так. Зачем она закрывала лицо?

Позабыв про толстозадую жертву мужских забав, Вегро не долго думая, последовал за стройной, спешащей фигурой. Она бежала, спотыкаясь, но всё же достаточно быстро. Миновала ограды последних Дворов Становища, густую зелёную Рощу Идола Дира, оказалась на самом берегу. Преследователя не замечала. Приблизилась к самой воде.

– Стой, ослушница Великих Запретов! – закричал ей сын Второго Великого Жреца, выскочив из зарослей Рощи. Девушка развернулась и руки с лица убрала. Оно было расцарапано до крови. Жуткие красные полосы и мокрые от слёз глаза…

– Не смей входить в Озеро! – ещё громче кричал строгий Вегро.

Несчастная не слушалась и пятилась назад. Пять могучих прыжков и сын Жреца Лимро приблизился к ней. Она метнулась к краю воды, но он удержал, схватив за руку.

– Что ты делаешь, Жалкая дочь Сато! – он силой приблизил вырывающуюся к себе и тут же узнал её, несмотря на уродливые кровоточащие ссадины. Точно! Это была Кавате. Сестра Великого Воина и Повелителя Земель...


– Отпусти меня, Высочайший!(58) – не в себе вопила девица, – Отпусти! Я хочу умереть!

– Ты нарушишь Запрет Чистой Воды(59)! – увещевал молодой Жрец.

– Я хочу умереть! – повторяла Кавате Йона.
 
Вообщем-то Вегро было понятно, почему она так упорна...

– Я не должна жить, Высочайший! Я не могу жить! Пусти! – она плакала и умоляла, – Как я могу теперь жить, когда Мёртвая снова вернулась??? Я лишилась всего! Я выброшена, я – никто! Я должна была стать женой Раро, я, а не она. Я должна была заключить Договор Единения. Раро сам выбрал меня! Она хотела убить его… А она вернулась! Она была у Хозяев Неба, а меня они прокляли и обрекли на позор… Я не нужна им. Я должна умереть! Боги сочли, что я недостойна стать женой Сына Первого из Великих, что я должна стать Ташшо-Ринне. Они простили её и покинули меня…

– Замолчи! – оборвал её сбивчивую речь непоколебимый сын Лимро, – Ты хочешь нарушить Запрет и навлечь большее проклятие богов? Ты – глупейшая из женщин Сато!

– Я умру. Я, как она попаду к Хозяевам Неба, и они простят меня, как её. Ведь она умерла и вернулась… – не ведала, что говорит отчаявшаяся брошенная невеста.

– Замолчи! Пусть спалит тебя скверный огонь(60)! – отрезвлял беднягу священнослужитель, – Тонгре было предсказано стать Ташшо-Ринне ещё при рождении.
Она прошла должные испытания и воскресла. Её спустил с Зелёной Тверди сам Всемогущий Дир.

Но Кавате Йона не унималась:
– Я тоже пройду испытания и вернусь! Первый из Великих освятил нашу свадьбу с Раро. Раро хотел «низвергнуть её в дайно», но она подло пыталась его убить. Она должна быть на месте той, которую видела я! – девушка имела в виду бывшую Шауре Доццэ и ошибалась. Раро не собирался никуда «низвергнуть» Тонгре, даже если сгоряча и сказал когда-то об этом. Она была нужна ему любой, потому что наречена богами.

– Она должна стать «ямой очищения», а я заключить Договор Единения. Боги отвернулись от неё, когда она нарушила Запрет Чистой Крови, но простили её и сделали богиней, – продолжала рыдать сестра нашей новой пророчицы.

– И поэтому ты решила нарушить Запрет Чистой Воды? – укоризненно отвечал ей Вегро.

– Я не могу не делать этого. Я теперь не смогу жить…

– Тебе не было дано Пророчество стать Матерью Учителя Истины! – стоял на своём Жрец Вегро. Он был внешне суров и холоден, но в душе пожалел Кавате, понимал её боль и отчаяние.

– Я теперь хуже всех грязных дайно! На моей свадьбе она отняла у меня мою жизнь. Отпусти меня, Высочайший! Я не могу смотреть на людей, они будут плевать на меня, как на пошлую тварь… Как мне жить? Как я пойду сегодня к ней во Второй брачный вечер(61)? Как я буду смотреть на неё и на Раро, на Первого из Великих? Я не могу пойти. Я умоляла Тахо, но он говорил, что я должна идти с ними, я пошла к Наммо, просила его жену Мепне уговорить его, чтобы разрешил мне остаться в их доме и не пойти. Но Наммо был также твёрд, как Тахо. Он не может ему перечить. Я могу теперь только пойти в Мир Ушедших(62)!

– Ты не можешь нарушить Запрет Чистой Воды! Ты навлечёшь гнев Хозяев Неба! – продолжал настаивать Вегро, но его обычно равнодушное, спокойное сердце всё больше сжималось от искренней жалости. Воля богов жестока! Они растоптали судьбу ни в чём не повинной Кавате. За что? А за что теперь Холло Беркори лишится своего предназначения-хотти? А что будет с ним самим и с его отцом и со всеми Жрецами? Что принесёт им теперь новая Голубая богиня?

– Я теперь не смогу стать ничьей женой! – убивалась несчастная жертва Хозяев Неба, – какой семье будет нужна брошенная на самом Обряде невеста?

Вторая рука Вегро потянулась к Кавате сама собою. Он понял, иначе её не спасти, гибкую как танцующий огонь, самую красивую из дочерей Брасо Йона. Странно, что обычно рассудительный, сдержанный он проявил вдруг такую эмоциональность, послушался быстрого душевного порыва.

– Ты станешь моей женой! – сказал неожиданно сын Второго Жреца, крепко сжав другую руку плачущей девушки. Он очень её понимал. Он ставил себя на её незавидное место. На этом месте он сам мог вполне оказаться, – Я не связан никаким Договором. Я сам могу выбирать себе жён, – продолжал говорить наследник земного Воплощения Мёлле, богини, поверженной вчера, уничтоженной в Жёлтой Роще.
Униженная девушка прекратила свой истовый плач. Не стала кричать и рваться к воде. Ей очень хотелось ему поверить.

– Я никогда не буду Первым из Великих, как Раро, – продолжать ей говорить Вегро, сказав прежде всего то, что больше всего его волновало и больно кололо его самолюбивое сердце, – но я буду Вторым из Великих. А ты будешь со мной. Не думаю, что это позорный удел для тебя!

...

В то самое время, когда брошенная Кавате Йона обрела себе нового жениха, Тонгре Ташшо-Ринне садилась на каменный трон своего седовласого Геви, заботливо устланный тёплыми шкурами Лекку.

– Я созвал остальных пятерых Жрецов Сеора! Они будут здесь, и пока с небес не польётся дождь, – отец Раро тожественно указал наверх, умышленно избегая называть себя и других духовных владык «великими», – мы будем молить тебя сказать нам об Истине Чёрного Неба.

Он, склонив голову, смиренно встал справа у своего собственного Трона, приказав безмолвному сыну сесть к ногам божественной жены. Прошло времени где-то полщага Сеора(63), как на мутно-зелёном, зашторенным тучами, низком небе, появились пять чёрных Твердокрылых Латте. Одна за одной, они с громким, шуршащим шумом опускались Площадь Идола А-туэ. Четверо почтенных, непривычно простоволосых старцев в чёрных шкурах и один молодой Жрец, сын недавно умершего, Берепокоро, с ритуальными жезлами в руках, которыми колотили в полёте своих ездовых драконов, сошли на землю. Хлопнули Латте по спинам, отпустив их в вольный полёт над лесом. Ровным полукругом, держась за руки, они приблизились к Трону и дружно уронили свои колени на белый, с позавчерашего утра не смоченный дождями песок.

Тонгре, все также озарённая своим сияющим голубым светом, не без тщательно скрываемого трепета смотрела сверху вниз на этих когда-то самых Великих людей Сато. Теперь самой Великой неожиданно стала она. Второй Жрец Лимро, Третий Жрец, ещё совсем молодой Доро, Четвёртый Жрец Элеверо, Пятый Жрец Худекоро и Шестой Жрец Оверро послушно ждали её высочайших слов. Тонгре стало жутко. Она молчала.

Геви воздел руки к небу:
– О, Ташшо-Ринне! Мать Великого из Великих! Мы умоляем поведать нам Истину Чёрного Неба, ради которой ты умерла и воскресла для своих преданных служителей и коротких полудённых теней! – сказал громко он.

Тонгре очнулась от оцепенения. Ей надо было говорить.
– Я пришла сказать вам о страшном Пророчестве богов! Я жила вместе с ними на том берегу Озера в Стране Страшных Ночей,– начала она совсем тихо, Жрецы устремили к ней свои внимающие взоры, – о том, что через 10 тыс. сеор(64) Светило поглотит наш мир!

Владыки в ужасе замерли.

– Хозяева Неба когда-то жили здесь, – неожиданно складно для себя самой продолжала, вдохновлённая вдруг, новая Богиня, – они воевали друг с другом, потому что злые духи поссорили их. Наш мир погиб, и они улетели далеко. Хозяев Неба не шестеро, их очень много, так же много как нас. Они носят не только белые, но и другие цветные шкуры. Они долго жили в другом мире, высоко за Зелёным Небом. Они сделали этот мир сами, а потом возродили Нашу твердь и хотели вернуться, но Законы Настоящего Чёрного Неба сильнее их Святой воли. Чёрное Небо они называют «вакум», а миры, которые плавают в нём – «планета». Миров очень много, они круглые и у каждого есть свой Сеор, все миры ходят по кругу вокруг своего Сеора. Небо над нашими головами на самом деле Чёрное, это только мы, смертные люди видим его зелёным. Только ночью мы видим настоящий цвет неба. В вакуме живут Светила и подчиняются его Законам. Светила рождаются и умирают, как люди. Наш мир боги называют «Земля», а Сеор называют «Солнце». Боги хотели вернуться и прилетели сюда из Чёрного Неба, сначала прилетели лучшие: Могущественнейший А-туэ, Карающий Дир, Мёлле, Алх-сес, Рэхх и Эйно. Они прилетали к нам, что бы строить свои божественные дома и забрать сюда, к нам остальных богов. Звёздного А-туэ, которого Хозяева Неба называют Артур, … – голос пророчицы едва заметно дрогнул, – приказал воскресить меня Карающему Диру, – Латте, которую я убила, выбросила меня на острые камни. Я умерла и не могла пошевелиться. Бог Дир унёс меня в свой дом Богов, круглый Истинный Сеор, вдохнул в мой рот шипучую жизнь, а Артур потом взял меня в жёны. Дир назвал себя моим братом, а Артур решил стать моим мужем и править вместе со мной Землёй. Я беременна сыном Артура. У него белые волосы и светлые большие глаза. Он показывал мне, в маленьких застывших озёрах жизнь богов и хотел, что бы я принесла вам волю Хозяев Неба и научила вас Истинной Вере. Они требуют настоящего служения, а не жертв, которые мы приносим. Они считают, что жертвы бессмысленны и жестоки. Они говорят, что Великий бог один, он управляет мирами и Сеорами. Этот бог Чёрное Небо. Алх-сес и Рэхх полетели разговаривать с Сеором, и Сеор сказал им, что он скоро умрёт и им не надо возвращаться. Наш мир, Земля – родина и Хозяев Неба, но она не принимает их. Единственное, что боги могут сделать для нас сказать нам, что мы должны спастись. Карающий Дир говорил, что мы должны узнать всё о Зелёном и Чёрном небе, чтобы мы смогли улететь в другой мир, на другую планету, чтобы избежать огненных объятий нашего Светила. Он сказал, что мы должны строить свои сеоры, подняться наверх и улететь. Мы сможем это сделать, и поэтому мы должны не приносить жертвы, а научиться летать, что бы найти в Чёрном Небе другой мир. Хозяева Неба послали меня и моего сына, чтобы люди узнали о Последнем Пожаре и стали поклоняться Чёрному Небу, чтобы оно приняло нас. Люди должны строить то, что боги называют «машина», которые должны двигаться по земле, а потом машины, которые смогут летать. Это будут наши сеоры, и мы улетим. У нашего Сеора 10 миров, мы живём в третьем мире, Сеор сожжёт 5 первых миров, будет большой, красный как пламя, а потом совсем умрёт. Мы должны улететь сначала в 9 или 10 мир, потому что по Законам Чёрного Неба 6, 7 и 8 миры – мёртвые, мы не сможем на них жить. 9 или 10 мир примет нас, и мы сможем там жить, пока Сеор совсем не погаснет. До этого мы должны найти новый Сеор и новый мир, новую планету, и потом улететь туда. Вся наша жизнь должна быть посвящена созданию сеоров, чтобы улететь отсюда и не сгореть. Когда мы спасёмся и улетим, мы станем подобными богам, мы станем богами! Мой Сын будет учить вас этому. Я повелеваю вам поклоняться Чёрному Небу и изучать его по ночам. Я приказываю вам поклоняться Артуру, которого мы раньше называли А-Туэ, потому что он господин всех Богов и отец моего Сына. Я приказываю вам поклоняться моему Сыну, которого я назову Ташшо(65), мне самой и моему брату Карающему Диру. Я велю вам, чтобы вы поклонялись Кустве, мучительно погибшему ради меня и моего Сына. Могущественнейший Артур превратил его в звезду. Для кого-то он стал Сеором, и вокруг него плавают такие же миры, как наш!

Жрецы изумлённо и даже испуганно переглянулись. Поклоняться бывшему рабу, как звезде и Другому Сеору было для них немыслимо.

А гордая пророчица неустанно продолжала вещать:
– Покровительницей женщин я называю Нежную Эйно, которая была моей подругой на Истинном Сеоре!

Юная и ещё очень наивная Тонгре, слишком идеализировала кроткую на вид лаборантку «Сириуса»…

– Алх-сес и Рэхх, – продолжала величественная Мать Учителя, – не смогли уговорить Сеор не умирать, и поэтому я не считаю их больше богами! Богиня Мёлле тоже недостойна поклонения, потому что она предала любовь моего брата Дира!

Сияющая Ташшо-Ринне громко и особенно зло  сказала эту последнюю фразу.

Она, как истинный Воин, а обижать Воинов весьма чревато, отомстила проклятой сопернице Элле. Отомстила, как могла – ни много, ни мало лишила возможности быть богиней на Новой Земле.

Разумеется, как обычная женщина, Тонгре предусмотрительно сочла ненужным сообщать Жрецам и, вообще, кому бы ни было, о том, что Мёлле изменила Диру не с кем-нибудь, а с её бесконечно любимым А-Туэ...

Жрец Лимро, самый старейший по годам из всех присутствующих (ему было уже 68 сеор(66))  и считавшийся земным воплощением богини Мёлле, вздрогнул вдруг и как буд-то съёжился.  Все остальные Жрецы тихо, беспомощно ахнули. Развенчанный, бывший Второй из Великих, тут же нелепо упал на живот и раболепно пополз к крутому подножию каменного Трона, оттеснив сидевшего там Раро.

– Помилуй, Мать Великого из Великих! Не вели мне идти в Мир Ушедших! – взмолился он, тяжело дыша, – Ты сожгла Идол Мёлле! Хочешь ли ты сжечь меня, как сожгла его и злосчастную Латте, которая тебя убила?

– Я никого не буду сжигать, если вы не будете вредить мне и Моему Сыну! – твёрдо ему ответила маленькая, суровая богиня.

________________

Примечания:

49. 14 дней.
50. Ташшо-Ринне – «Мать Учителя», «ташшо» на языке Сато означает «учитель», «мудрец», «ринне» - «мать».
51. Согласно Обычаю, Жрецы Сато не носили бород, потому что их не носили Хозяева Неба. Воины напротив должны были носить бороды, чтобы иметь устрашающий вид. Кузнецы не носили бород, потому что работали с Огнём. Скотоводы носили бороды, что бы быть похожими на животных. Рыболовы не носили бород, чтобы не спугнуть ей рыбу.
52. Хотти – жреческий сан или титул.
53. «Геви» - «слуга», «служитель», «ринне» - «мать», «ххо» - «голубой свет».
54. 14 лет.
55. 48 дней. 1 моа – 12 дней.
56. Что-то среднее между крапивой и чертополохом.
57. 20 дней.
58. Обращение к представителю высшей касты.
59. Недопустимо входитб в Воду Святого Озера в сезон дождей (Время Небесной Воды). За нарушение этого всех виновных (кроме Жрецов) жестоко избивали на Большой Площади железными палками. Жрецам в течении 2 моа (2 недели по 24 дня), запрещали брить бороды. Бородатый Жрец являлся всеобщим посмешищем.
60. Скверный огонь или «Огонь скверны» бывает 1 таор (2 дня) в году в последние дни перед Праздником Воды, когда нельзя готовить на огне, можно только курить грей-траву и то только один раз в день.
61. Согласно обычаю во второй вечер после свадьбы родственники молодой жены должны были навещать её с подарками в доме мужа.
62. Умереть.
63. Полчаса.
64. 10 тыс. лет.
65. Ташшо – «Учитель».
66. 68 лет.



15. СОПЕРНИЦА

Никто из бывших Великих Жрецов Сеора не смел больше задавать никаких вопросов. Тонгре замолчала, и Геви после её долгой, для всех неприятной паузы властно приказал пяти Жрецам расходиться. Они разошлись, а точнее разлетелись, призвав с небес своих, верных могучих драконов.

Вскоре пошёл сильный дождь, который Раро, Тонгре и Геви переждали его в стенах Лесного Храма. Они удачно успели укрыться от холодных, тяжелых капель за его широкой, завешанной белыми шкурами дверью...

Тонгре никогда раньше здесь не была. Всем, кроме Жрецов и гадателей, каким, кстати, должен был стать Черо её самый младший брат, сын «временной», ритуальной жены Брасо Йона, запрещалось переступать порог этого божественного дома.

Лесной Храм был в плане шестиугольным. Стены состояли из толстых, прижатых друг к другу жердей, каждая из которых туго оплетена самыми гибкими, тонкими  ветвями чёрного дерева сови. Плоский потолок, также состоящий из жердей, более тонких, чем те, из которых собраны стены, снаружи покрывали жёсткие, панцирные шкуры жреческих Латте.

Священных гигантских птиц нельзя было убивать или приносить в жертву, но когда они старели и умирали своей смертью, Воины Сеора сдирали с них окостеневшую с возрастом, шершавую, пупырчатую кожу, не имеющую шерсти и перьев. Отмачивали, для того, чтобы она стала гибкой, в кипящих отварах из крови ядовитых птиц Догнеш(67), сушили в самые знойные дни и натягивали на крышу Лесного Храма. Обновляли такое покрытие не реже, чем раз в 6 сеор(68)...

Внутри Храма было сумрачно и тихо. Он был просторен и безупречно чист. Шесть толстых столбов из стволов самых крепких, древних деревьев поддерживали крышу. Столбы образовывали внутри Храма ещё один шестиугольник, в центре которого из трёх человеческих черепов, стоящих на высоком голубом камне, как из чаш, духи и боги пили жертвенный огонь, поддерживаемый особыми Жрицами-«кормительницами».
 
Сейчас же, однако, Храм пустовал. Зная, что рядом проходит собрание Шести Великих,  три юные девушки в черных коротких шкурах и с раскрашенными в белый цвет лицами, разошлись по своим шалашам...

Свет алтаря был безжалостно скуден. Да и цель у его огней была совсем другая... Голубое сияние, исходящие от Тонгре тоже должного освещения не давало…

По преданию черепа принадлежали трём Великим Учителям: Махубитро, Форуке и Зыццо, которые вместе со своими семьями были взяты Хозяевами Неба во время их Первого Сошествия, а потом возвращены в народ. Потомками Древних Учителей считались предводители трёх высших каст: династия Первого из Великих вела свой род от семьи Высокого Махубитро, династия Повелителя Земель – от Сильнейшего Форуке, а династия Старейшего из Кузнецов – от Искуснейшего Зыццо. Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы не имели чести происходить от Осенённых божественной мудростью, потому, собственно, и считались низшими кастами общества Сато.

Геви подошёл совсем близко к вечно горящим черепам, встал на колени и нараспев прочёл нужное заклинание. Затем он встал, извлёк свой огонь(69) и зажёг в каждом из шести углов Храма шесть высоких факелов, предназначавшихся для того, чтобы озарять помещение его. Стало значительно светлее.

– Ты и Твой Сын пришли на смену Великим Учителям, и поэтому я открою тебе их «на века укрытую тайну», никому неизвестную, кроме нас, Шести Жрецов! –  неожиданно торжественно и громко обратился отец Раро к Тонгре, как всегда нарочито избегающий называть себя и других священников «великими»…

Яростный ливень безжалостно хлестал по тугой панцирной крыше, заглушая треск факелов…

...

Между тем, пять Жрецов на ужасных ящерах-птицах летели в свои лесные резиденции. Расположены они были в двух шагах Сеора(70) пешего пути от Площади Идола А-Туэ и резиденции Первого Жреца, выстроенной прямо при Лесном Храме. У всех Великих Жрецов, в том числе, и у отца Раро были обычные «людские», «земные» дома в Главном Становище, где жили их семьи, но были и «дома Зелёные», т.е. небесные, сооружённые в священном Лесу.

Пять высоких пирамидальных хижин раскинулись на большой поляне, отделённой от остального леса глубоким и широким рвом, преодолеть который было нельзя, кроме как верхом на Огромнейших Латте.

Лимро, Доро, Элеверо, Худекоро и Оверро опустились на этой поляне, и чтобы укрыться от надвигающего ливня разошлись по своим священным домам. Каждый думал сейчас о своём. Особенно невесёлые мысли терзали слабого здоровьем, худого, чахоточного Лимро. Он не мог спокойно пережить вчерашнее сожжение Идола Красивейшей Мёлле в Желтой Роще и сегодняшнее окончательное низвержение своей покровительницы с божественного Трона. Кощунством казалось ему провозглашение звездой и богом нижайшего пленника Кустве, нарушившего вместе с Тонгре Запрет Чистой Крови.

«Неужели я должен буду теперь посылать молитвы мерзкому рабу? – думал он, разводя огонь посреди своего «Зелёного дома», – неужели Хозяева Неба хотят, чтобы из-за Посвящения(71) этого юнца будут отменены все жертвоприношения? Что мы будем делать с пленниками-рабами, которых всегда захватываем так много? Кого я буду прославлять, если Мёлле предала богов? Как я и мой сын, мой наследник Вегро станем считаться воплощением изменницы?»

Невеселы были мысли ещё двоих Жрецов: Элеверо, считающегося воплощением Бога Алх-сесса и Худекоро – воплощения Бога Рэхха. Их небесные Хозяева также оказались попраны из пантеона Святого Озера. Они, как и Лимро, не знали, как славить им теперь богов, оказавшихся непростительно слабыми и потому не сумевшими договориться с Высоким, Жёлтым Светилом.

Третий Жрец Доро (земное обличие Карающего Дира) и Шестой Жрец Оверро (смертная ипостась Нежной Эйно), напротив были горячо вдохновлены новым Учением и Преддождевой Проповедью дочери династии Йона, а теперь божественной жены самого Могущественнейшего А-туэ...

...

В то время как седой,совсем сгорбившийся от плохих новостей, Жрец Лимро переживал за будущее хотти(72)своего любимого сына, жестокий ливень застал Кавате и самого Вегро всё там же на Побережье. Они не успели домчаться до Становища, и потому были вынуждены тщетно укрываться под хилыми ветвями Рощи Идола Дира.

Мокрая и дрожащая от холода, прижималась Кавате Йона к своему неожиданному спасителю. Всё же Хозяева Неба не отвернулись от неё! Значит, рано спешить в Мир Ушедших, и на Нижней Тверди ждёт её какое-то предназначение! Только настойчивая обида на вероломную нарушительницу Запретов, несправедливо обожествлённую вчера, сестрицу-соперницу Тонгре, не умирала в растоптанном, женском сердце…

...

Дождь разогнал прочь, пошло глумящихся над бывшей Шауре, неутомимых, жестоких молодцов, оставив её привязанную промокать и мёрзнуть в узком проходе между высокими оградами Дворов Кошро Ирру и Наммо Йона…

...

Но вернёмся опять в Лесной Храм, где снова Геви повёл себя неожиданно. Зачем-то с большим трудом, кряхтя и охая, сдвинул с места голубой камень-алтарь с черепами мудрейших предков! Тонгре и знать не знала, что под этим камнем, вообще, что-то может скрываться. Под ним, однако, оказалась узкая, неглубокая ямка, в которой лежал искусно сделанный древними Камнерезами Сато, каменный, белый сосуд. Первый Жрец взял его и бережно поднёс его к своей Ташшо-Ринне.

– Всё в жизни людей Приозёрья предначертано и приказано Хозяевами Неба! – сказал он по-прежнему величественно и громко, – Всё, даже то, что «Знаки богов» лежат под голубым камнем и то, что ты снизошла для священного мученика Кустве из народа Диро в Роще Голубого Камня! Всё под Сеором неумолимо связано между собой. И то, что Кустве был человеком Диро, а Карающий Дир стал твоим Высочайшим братом! – творил на ходу, в согласии со своей первобытной логикой, новое вероучение простоволосый, почтенный старец.

– Неслучайно и Кустве был Посвящён, в наказание за то, что мать его была Жрицей Предательницы Мёлле… – продолжал он, но Мать Учителя не дала договорить.

– Я хочу, чтобы в честь Кустве был назван Храм Чёрного Неба, который мы должны построить! – твёрдо сказала новая пророчица, – в этом Храме мы будем смотреть на звёзды и узнавать Законы Зелёного Неба и Истинного бога «бакум». Я хочу, что бы мы нашли свой мир, у того Сеора, которым стал Кустве. Ночью я покажу звезду, в которую Артур превратил его душу! Он погиб из-за меня и отдам ему в ответ вечную память.

– Он погиб по воле Хозяев Неба… – несмело вставил слово бывший Первосвященник, которому, как и остальным Жрецам, было непривычно свыкаться с мыслью, что грязный, презренный пленник станет теперь объектом всеобщего поклонения.

– По воле Артура он стал звездой! – вновь перебила Богиня своего пожилог
о служителя. – Мой народ должен обрести свой новый мир у этой звезды, чтобы называть её своим Сеором.

– Но ты, Ташшо-Ринне, сказала, что мы улетим в 9 или 10 мир, который плывёт в Чёрном Небе вокруг Жёлтого Светила... – продолжал возражать, привыкший к неограниченной власти, а потому, к самостоятельности, отец Раро, безмолвного, ставшего теперь тихой тенью своей божественной жены, а когда-то самовлюблённого, гордого красавчика.

– Сначала мы улетим в 9 или 10 мир, а потом мы должны улететь к Кустве! – настаивала не менее привыкшая к самостоятельности, непослушная, своевольная Тонгре, – Потому что Сеор умрёт вскоре после того, как сожжёт Землю.
Жрец почтительно смолк.

– Я приказываю уничтожить все Идолы Мёлле, которые есть у всех народов Святого Озера, запретить поклоняться ей и уничтожить память о ней! – яростно заявила девчонка-богоматерь, желающая окончательно отомстить ненавистной сопернице Элле.
В ней говорила сейчас обиженная, не на шутку злопамятная женщина.

– Ты хочешь войны, Ташшо-Ринне? – спросил Геви, в душе испугавшись, что теперь людям Сато придётся сражаться со всеми народами сразу, особенно с многочисленными Диро и агрессивными Мёллий, у которых низверженная Хозяйка Неба стояла на вершине поклонения: у Диро в паре с Карающим Диром, а у Мёллий сама по себе.

– Да, я хочу войны! – заявила Тонгре. Сейчас в ней заговорил воин бескомпромиссный и яростный, желающий немедленной битвы.

Геви не смел ей дальше перечить.

– Я хочу, чтобы все народы, а не только Сато поклонялись Чёрному Небу-бакум. Все мы должны улететь, а не погибнуть в огне умирающего Сеора! – твёрдо говорила бывшая изгнанница, – Я не могу допустить, что бы не все люди поклонялись Истинному Богу! Чёрное Небо – бог для всех, и те, кто его не признают, должны умереть, потому что они мешают нашему Спасению. Если ты боишься, что мы проиграем в войне, не сомневайся! Я уничтожу всех наших врагов. Только для этого мне нужна Священная Латте.

– Ты сама уничтожила мой Летающий Трон, Ташшо-Ринне! – напомнил Геви, которому, конечно же, было искренне жаль своё покорное, твердокрылое чудовище, – И согласно, Обычаям нельзя посылать смерть сверху!

– Мы возьмём новую Латте, и я буду на ней летать! Я – Мать Нового Бога, и сама буду устанавливать новые Обычаи. Мы должны сделать всё во имя нашего Спасения, а для этого надо уничтожить тех, кто будет противиться истинной вере! – настаивала воинственная пророчица, – а теперь покажи мне то, что ты достал из под голубого камня! – приказала она, кивнув на белый сосуд в руках Геви.

– Это святые знаки, которые Древние Учителя принесли от Хозяев Неба, – сказал Жрец, доставая из сосуда свёрнутые в свиток, белые необычно ровные, квадратные лоскуты, вырезанные из изумительно тонкой белой шкуры. Листы «вечной» бипропиленовой бумаги, уже известные Тонгре по кабинету капитана Артура! С прошлого пришествия богов бумага пролежала в сосуде около 4 тыс. лет и ничего ей не сделалось. На двух листах, а было их всего 12, были чем-то чёрным, похожим по цвету на уголь, нанесены маленькие непонятные значки – буквы, которые Тонгре тоже видела, но назначения их не понимала…
 
– Махубитро принёс эти знаки из Дома Богов, поэтому он считается главным среди Древних Учителей. Он сказал, что так боги оставляют свои мысли, – вещал бывший Первый Жрец, – Всемогущий Дир научил Махубитро, его жён Лоши и Бенн, и его сына Греу говорить на языке богов, и понимать эти знаки. Мы, Первые Жрецы Сеора тоже понимаем эти чёрные знаки Семьи нашего предка и в строгой тайне храним их из поколения в поколение.

Тонгре, ущемлённая тем, что её божественному языку и таким знакам никто из Хозяев Неба не учил, но не желавшая сознавать это досадное упущение, гордо сказала в ответ своему седовласому Геви:

– Боги научили Махубитро этим знакам, а меня Могущественнейший Артур научил передавать свои мысли ему и сам передавал свои мысли мне! Теперь всё, что я думаю, означает, что так думают боги и поэтому моя воля – это воля Хозяев Неба! – произнеся это, Тонгре сама поверила в свои слова – такова уж странная психология иррациональных диких народов, – Карающий Дир всегда придёт ко мне на помощь, потому что я подумаю об этом и позову его! Мысленно я всегда разговариваю с богами!

Девчонка была уверена, что белая кнопка на браслетах означает такую же мысленную связь с богами, как и, подаренный Артуром, идеа-фон за правым ухом.
Ах, Артур! Как она хотела опять мысленно связаться с ним и поговорить! Встретиться с ним и вернуться к нему. Но слова Дира о том, что он изгоняет, потому что его любит подлая Мёлле, гордость маленького Воина и Дочери Верховного Вождя не давали ей этого права. Хотя сейчас, в этот день, да и ещё несколько дней, пока «Сириус» не покинул Землю, она на самом деле вполне могла это сделать – мысленно поговорить с любимым, и всё ещё единственно желанным мужчиной.

Он сам тоже мог связаться с ней. Но, нет! Он молчит. А, в общем, теперь все её мысли – его мысли, все его слова – её слова, потому что её плоть носит часть его плоти. Значит, он живёт в ней, а потом будет жить в его Сыне, Её Сыне. Тем более, вместе с Артуром быть она больше не может, потому что он улетает к своим богам, а она должна спасти своих людей. Рассказать им о том, что они тоже должны улететь из этого умирающего мира, которые Хозяева Неба, называют «Земля» и «планета». Для этого она родилась в Ночь Многих Огней! Боги не забирают людей с собой потому, что хотят, чтобы люди сами стали богами!

Так считала маленькая пророчица, твёрдо веря в свои мысли, внушённые ей Хозяевами Неба.

– Здесь говорится про тебя, Великая Мать! – продолжал говорить о чёрных значках верный, послушный Геви.

Его, как фанатично верующего язычника, не смутило, что богиня не знает божественного языка и знаков, да и её саму, это смутило весьма не надолго. Вчера, когда она явилась вместе с Могучим Диром и, когда Новый Сеор сожрал своим огненным ртом Жёлтую Рощу Мёлле, коленопреклонённого Первого Жреца осенило вдруг истинное понимание того, что хранили тайные чёрные знаки Хозяев Неба! Это было Пророчество! Древнее и потому наверняка истинное.


– Здесь всё написано на божественном языке, но я не знаю его и поэтому скажу на нашем языке, – всё более волнуясь, сбивчиво заговорил «Слуга Голубой Матери», – Мы, Жрецы не можем говорить на языке богов, но мы употребили знаки богов к своему языку. Пять поколений моего рода старались сделать это, и теперь я могу начертить на своем языке этими знаками то, что ты сказала нам сегодня! Каждый знак означает звук нашего рта, звуки складываются в слова и их можно начертить. Мой далёкий предок, Карро, сын Греу и внук Махубитро, выучил от них то, что начертано на божественном языке, и то, как Махубитро перевёл это на наш язык. Выучил и стал учить этому своего сына Ллоро, а его сын выучил своего сына. И так мои предки учили это из поколение в поколение. Потом пять поколений моих предков учились, как применять эти знаки к своему языку и, наконец, смогли – начертали ещё раз на нашем языке! То, что я прочитаю тебе, записал Деоуро, мой прапрапрапрапрадед, последний из Первых Жрецов, у кого было земное имя... Когда Деоуро начертал это Пророчество на нашем языке, он запретил называть его по имени. С тех пор у Первых Жрецов есть только тайные имена, потому что они разгадали тайну «Знаков Хозяев Неба» и сами приобщились к их тайне! Пять других Жрецов Сеора также понимают божественные знаки и учат им своих наследников, но они не имеют право брать тайные имена, потому что Учитель Махубитро не был их прямым предком. А сегодня, Великая Мать, я буду превращать в эти вечные знаки все твои святые слова! Это снова будет Великой тайной, и будет храниться здесь!

Тут Тонгре вспомнила, что видела эти знаки и подобные не только на белых шкурах, но и в «застывших маленьких озёрах» мониторов у Артура, Артура, который управляет Летающим Домом Богов и у Дира, в маленьком Новом Сеоре, на котором они прилетели сюда.

«Именно в таких знаках Хозяева Неба хранят свои знания! – вдруг осенило новую Богиню, – в них начертано и объяснено, почему летает Истинный Сеор! Именно благодаря им он летает! Значит не надо их прятать ото всех, надо, чтобы все люди их узнали. Узнали, чтобы спастись! Узнали, чтобы начертать то, что скажет им Чёрное Небо о своих законах!»

– Нет! – вдруг решительно воскликнула Тонгре Ташшо-Ринне, – эти знаки не будут тайной! Их должны знать все! В Доме Богов много этих знаков и именно поэтому боги так сильны. Они летают, потому что пользуются этими знаками. Они этими знаками молча разговаривают с Истинным Сеором, и поэтому он может летать. Мы тоже должны улететь и поэтому должны пользоваться этими знаками. Мы будем начертывать ими то, что мы узнаем о Чёрном Небе!

Жрец искренне недоумевал. Древние нетленные лоскуты с чёрными значками, тайно принесённые Махубитро из Дома богов, извечно считались неприкосновенной реликвией и достоянием только Шести Великих. Они отделяли священников от всех остальных, приближая к богам…

А теперь? Новая богиня говорила, что больше таить их не надо. Но может быть, она и права, ведь её мысли – это мысли Хозяев Неба! Чтобы стать летающими, как боги действительно надо во всем быть на них похожими? 

«Может быть, эти знаки ждали её, что бы она разрешила пользоваться ими? – напряженно размышлял Геви, – Точно так. Они её ждали! Ведь здесь же написано ней! О! Какое великое Пророчество! За тысячи сеор(73) до рождения Тонгре Йона, до той Ночи Многих Огней, когда мне было дано моё Пророчество, Хозяева Неба знали о том, что Она должна родиться и править людьми! И поэтому, именно она должна донести до людей эти божественные знаки, которыми это Пророчество написано! Конечно, она! Ведь, всё, что начертано здесь, это её слова...»

Жрец осознал всю величественность настоящего момента и, не выдержав наплыва религиозных чувств, упал к ногам своей совсем ещё юной Сияющей богоматери, прижимая к сердцу белый сосуд и такие же белые, тонкие, гладкие лоскуты со священными знаками:
– О, Мать Учителя! Ты уже сама учишь нас всему! Хозяева Неба вкладывают в твои губы Великие Мысли! Всё в этом мире ждало тебя и всё создано для тебя! Я буду учить людей божественным знакам, как ты повелеваешь мне! Я буду разрушать храмы предательницы Мёлле, ибо её подлости было известно уже в Первое Сошествие! Там всё написано о тебе! Как будто, тогда ещё не родившись, это уже говорила ты! Великий Учитель Махубитро не мог ошибиться. Никто не мог понимать истинного значения того, что здесь начертано, пока ты не Сошла к нам! Это Великое пророчество и доказательства истинности твоего предназначения! Ты жила вечно, Ташшо-Ринне, ты – истинная Богиня! Ты жила среди богов, ещё во Время Древних Учителей! Это ты надоумила их взять себе эти Священнейшие знаки! Ты для этого пришла к нам! Только ты можешь разрешить пользоваться этими знаками!

Тонгре не успела опомниться, как Геви бросился целовать землю у её ног, а потом принялся громко провозглашать то, что было начертано этими пресловутыми чёрными значками, истинный смысл которых дошёл до него в полной мере только вчера.

Сначала он отложил первый лоскут белой шкуры, на котором священный текст, принесённый Учителем Махубитро, был записан на языке Хозяев Неба, и начал громко, почти задыхаясь от волнения, читать второй, начертанный уже его прапрадедом, более коряво, но уже на понятном ему и ей языке Сато:

– «Справедливость должна быть восстановлена. Она должна всегда торжествовать! Я зря родилась и зря живу, если не сделаю то, что я должна сделать. Каждому должно воздаваться по его делам, и каждый должен быть наказан, если он что-то совершил. Иначе вся эта жизнь не имеет смысла, не имеет смысла и моя жизнь, и жизнь вообще. Я не могу жить, осознавая, что он умер, а я не смогу за него отомстить и восстановить справедливость. Его безвинно уничтожили.

Эти люди должны быть убраны с моего пути, навсегда отстранены от власти и того, могущества, которое они себе захватили кровавыми путями. Я не могу смотреть в лицо этой наглой женщины, которая ничего не представляет, из себя, а относится ко мне как к своей служанке. Я уничтожу её, я её раздавлю. Она сама – не убийца, но она ненавистна мне. Она считает, что все в этом мире её прислуга, но глубоко ошибается. Настанет час, и я буду любоваться её падением, я буду судить её. Она слишком много берёт на себя. Она презирает всех, в том числе и несчастного Дира. Он напрасно выбрал себе такую жену, как она. Наверняка она его бросит и растопчет, как топчет всех вокруг себя. Мне очень его жаль. Он – очень добрый, но слишком доверчивый.
 
Я не знаю, как он вообще попал в её подлую и злобную семейку. Я готова рисковать жизнью, чтобы восстановить справедливость, я ничего не боюсь и рада, что есть люди, которые верят мне и понимают меня. Я знаю больше обо всём этом, что знают другие. Я очень рада, что меня поняли и я не одна. Я никогда не буду одна, потому что на моей стороне справедливость. Мне не столько нужна эта власть, сколько мне нужна правда! А, правда и справедливость говорят, о том, что на Новой Земле, после Возвращения, Правительницей должна быть я!»

Тонгре замерла в мистическом оцепенении. Ещё одно пророчество, теперь уже идущее из Дома самих Хозяев Неба, со времён Древних Учителей Махубитро, Форуке и Зыццо! То пророчество, которое, оказывается, составляло истинный, тайный культ Лесного Храма!

Конечно же, всё начертанное божественными знаками, было начертано про неё. Геви был прав. Она хочет восстановить справедливость, чтобы её народ поклонялся невинно убитому Кустве. Она отменит жертвоприношения рабов и казнит всех жрецов-разрубателей, потому что Кустве убил один из них. Она должна отменить жертвоприношения, и убить тех, кто убивает жертвенных пленников, потому что так сказано в лоскутах, принесённых Махубитро! Она уничтожит поклонение богине Мёлле, потому что та предала Великодушного Дира и презирала её.

Всё верно: Великая Мёлле презирала её, пока она жила с богами, и несправедливо её изгнала! Она растопчет память о подлой предательнице. Она будет судить её и приговорит к вечному забвению! Она должна быть правительницей «Земли», «после Возращения»! И вот она возвратилась! Так будет, потому что она – Ташшо-Ринне! Её власть справедлива! Кто как не Жена Бога должна править этим миром, что бы потом передать свою власть Сыну бога?!

Судя по словам Пророчества, – её ждёт великая война, но она готова рисковать жизнью! Так оно и есть, она готова воевать, чтобы принести людям Приозёрья великую, спасительную веру, веру, которая поможет им сравняться с богами и не погибнуть в агонии умирающего Сеора, послушного лишь Законам Чёрного Неба. Она уже сказала, что готова воевать. Сказала, ещё не зная о том, что начертано в этом пророчестве! Она должна заставить всех поверить в то, что Истинный бог – это и есть Чёрное Небо и начать познавать его сокровенные тайны. И люди поверят ей. Она знает, ей поверят!

Тонгре стояла неподвижно. Озарение было таким сильным, что лишило её дара речи и способности пошевелиться. Геви, посчитав это её состояние моментом общения с богами, стал в религиозном экстазе бить головой о землю.

...

Какая же всё-таки, странная вещь история! Листок дневника скромницы Эгины Гроффе, украденный бородатым дикарём Мохобийю, которого она исследовала в своей лаборатории во время второй экспедиции «Сириуса» на Землю, сыграл такую важную роль в судьбе новой земной цивилизации.

Естественно, здесь Эгина не имела в виду никакую Тонгре, потому что та ещё не родилась, и до её рождения оставалось около 4000 земных лет! Эгина имела в виду себя! Она встала во главе заговора против Бернарда Дарсинга, потому что хотела отомстить за отца, убитого его людьми, изничтожить и унизить его ненавистную, заносчивую дочку Эллу и возглавить после Возвращения власть на Новой Земле. Потому что она именно это считала справедливым!

...

Дождь закончился, но никто в Лесном Храме не услышал, как он прекратил стучать по панцирной крыше. Все трое, присутствующие здесь (Тонгре, Геви и Раро) словно оказались в другом мире, мире своей, с каждой минутой укрепляющейся веры. Ничего более этой незыблемой веры для них уже не существовало. Геви достал со дна белого сосуда маленькую чёрную палочку – ручку, оказавшуюся такой же вечной, как бипропиленовая бумага. Эту палочку любознательный дикарь вместе с листами бумаги втихаря стянул со стола невнимательной лаборантки Эгины.

...

Первый Жрец сел на землю напротив своей вечно живущей богини и начал чертить тайные божественные знаки на оставшихся нетронутыми белых лоскутах. Воистину Древний Учитель Махубитро принёс их специально для того, что бы теперь на них была написана История Тонгре, Легенда о Тонгре…

...

Кавате Йона и Вегро, вымокшие, замёрзшие, но оба по-своему счастливые, взявшись за руки, вышли из Рощи Дира и направились в «земной дом» Второго из Великих. Она была счастлива тем, что обрела мужа и новый смысл жизни. А он? Он чувствовал, что спас отчаявшуюся женщину от греха нарушения Запретов. Чутьё жреца-прорицателя также смутно подсказывало ему, что с этой женщиной не зря свели его Хозяева Неба. Для чего вот только? Этого Вегро ещё до конца не осознавал и не мог предугадать пока, что его вместе с этой женщиной ждало...

Улицы Становища были пусты. Люди прятались от дождя за заборами своих Дворов, под крышами своих хижин. Одна несчастная привязанная дайно, бывшая Шауре Доццэ, да не успевшая укрыться от ливня Дене, младшая сестра Годжо и Уззу Ирру попали в его неласковые, ледяные объятья. Дене шла домой от гадательницы, надеялась добежать, не промокнув, но не успела. Подходя к воротам своего Двора, услышала в переулке жалобный стон. Жалкое зрелище представляла собой обречённая «яма очищения». Полуголая, с запястьями, истёртыми в кровь крепкими змеиными кишками, молодая женщина беспомощно лежала в грязной луже, не имея сил, что бы как-то привстать.

Дене Ирру её пожалела. Отвязала руки. Падшая дайно милости такой не ждала, в благодарность стала целовать ноги своей искупительницы. В этот самый момент в переулке появились, идущие из Зелёной Рощи, Кавате и Вегро. Сын Жреца, всегда свято и скрупулёзно чтящий Обычаи, возмутился. Как могла девушка Высшей Касты Воинов прикасаться к презренной грешнице! Он подбежал к ним, ударил дайно по голове, пнул ногой обратно в грязную лужу, а Дене схватил за волосы.

– Зачем дотрагивалась до неё! – кричал Вегро в своей священной ярости, – у всех помутился разум сегодня! Все женщины Сато нарушают сегодня Великие Запреты! – он имел в виду только, что с его помощью спасшуюся от падения, Кавате, – Ты сама сейчас сравнялась с дайно!

Дене Ирру отчаянно вырывалась, но Жрец был непреклонен и потащил новую грешницу в «земной дом» Шестого Жреца Оверро, к Ренире, его «низвергающей» дочери.

...

Геви в этот момент закончил чертить священные знаки. Вдохновлённый сиянием Ташшо-Ринне, он написал первые страницы нетленной книги Её Сошествия, Её Возвращения…

Вечером этого дня было традиционное посещение брачного шалаша родственниками жены. Приходить могли только взрослые, прошедшие Обряд Сато-хо-тере(74) и только кровная родня. Никакие снохи и зятья сюда не допускались. Пришли в лучших шкурах и при полном облачении Воинов братья: Тахо, Наммо и Бавро, сестра Ришеране. Кавате, однако, Обычай нарушила – пришла не одна, с ней был новый жених, сын Лимро, уже испросивший у отца согласия на брак с отвергнутой невестой Раро.

Геви, как бывший Великий Жрец, гневно этому возмутился:
– Ты должна прийти только со своей семьёй! – грозно указал он несостоявшейся невестке.

Кавате Йона молчала, но Вегро, заметив Первого простоволосым, что ни при каких случаях не допускалось, спокойно и важно ответил:
– Ты сам нарушаешь, Запрет! А эта женщина – будущая моя жена! Я стану Вторым после тебя! – он был хладнокровен, но дерзок.

Геви тогда не сдержался:
– Я поклоняюсь Великой Матери! А эта женщина, – он показал на Кавате, – ещё принадлежит своей семье! Так велят ей Хозяева неба! Ты должен уйти, чтобы не запятнать её.

Вегро был горд и настойчив:
– Она брошена твоим сыном! Я пришёл, чтобы никто здесь не смел над ней насмехаться! А ты показываешь нам свою голову, как… – сын Лимро не смог досказать. Быстрый удар, ещё не потерявшего силу, жилистого старца сбил его с ног…

Молодой Жрец вскочил, но ударом ответить не осмелился.

Неожиданно вмешалась Тонгре:
– Я разрешаю ему остаться, Геви! – сказала сияющая богиня, сама не зная, как своим вполне искренним великодушием оскорбила и без того обиженную сестру.
«Она здесь теперь повелевает! Она называет Первого из Великих «слугой»! А кто же мы для неё? Подлая грешница! Изгой!» – ядовитой птицей клюнула Кавате злая мысль. Но внешне конфликт был исчерпан.

Обычай дальше прошёл спокойно.

Когда семья Йона и наследник Второго Великого, Вегро покинули окрестности Лесного Храма, новая пророчица Тонгре почувствовала вдруг, валяющую с ног, усталость. Голубое сияние, как и говорил Дир, стало ей надоедать, но убирать его она не решалась.

Для всех оно было зримым доказательством её божественности, а без него верили бы ей так, как верят сейчас?

На завтра Первый созвал при помощи бегунов-вестников к Лесному Храму всех Жрецов и Жриц Сато, перед которыми она должна была сказать свою божественную волю о строительстве нового Храма Чёрного Неба, о том, принесение в жертву пленников навсегда отменяются, а Жрецов-разрубателей надо подвергнуть казни и о том, что объявляется война всем, кто поклоняется злополучной Богине Мёлле.

Тонгре хотела, чтобы Воины Сеора осуществили её волю! Сначала они умертвят, тех, кто убивал пленников на каменном диске, а потом возглавят войско против народов Диро и Мёллий...

О тех, Жрецах, кто приносил жертвы другим способом, душил, вешал или же в жестокую засуху топил в Святом Озере, в Пророчестве лоскутов Махубитро ничего не говорилось, а только о тех, кто «достиг могущества кровавыми путями»… Поэтому их Тонгре не посчитала нужным уничтожать.

А сейчас… вместе с Раро она медленно и почти неслышно  вошла в свой Первый Супружеский дом, в котором должна была прожить, согласно Обычаю, 1 хаор(75)...

Геви опять вопреки всем Обычаям, решил не покидать Лесной Храм до тех пор, пока не истекут эти положенные дни пребывания там его Священной снохи. Обычаи теперь, известное дело, должны поменяться, ведь меняется вера…

Раро, весь день не вымолвивший почти ни слова, снова молча сел рядом со своей ненаглядной богиней и стал сосредоточенно извлекать огонь.

– Я буду сражаться вместе с тобой, – вдруг сказал он, взглянув в её карие раскосые глаза, уставшие, но по-прежнему решительные, – ты же не умеешь управлять Латте, и поэтому я полечу тоже. Ты же не умеешь…

– Не умею, – призналась Богиня. Сейчас она тоже была тихой, спокойной, задумчивой.

– Ты должна была прийти к нам. Ты – наша Ташшо-Ринне. И я, и мой отец сейчас, не понимаем, почему тогда тебя приговорили к изгнанию, – виновато продолжал муж, наконец-то зажёгший костёр семейного очага, – мы должны были понять всё твоё величие, но Хозяева Неба сделали нас слепыми, как ночью…

– Хозяева Неба послали мне испытания, и я их прошла! – твёрдо отвечала пророчица, как всегда искренне верившая в свои слова, – я должна была умереть, чтобы они меня воскресили и научили Истине Чёрного Неба...

– Я взял тебя силой, но я был очень зол. Мы должны были быть вместе, поэтому я…

– Раро оправдывался. Он проклинал себя! – Я должен буду вечно теперь лить кровь к твоим ногам... Но ты должна знать, что я всегда любил тебя и считал, что ты должна быть моей женой. Священной женой, потому что ты родилась в Ночь Многих огней!

– Я стала твоей женой... А ты должен лить к моим ногам... кровь моих врагов – тех, кто будет противиться нашей истинной вере! – сказанные тихо, слова Тонгре между тем прозвучали приказом.

И этот приказ Раро с радостью был готов теперь исполнять. Искренний порыв раскрыл его сильные, тёплые объятия. Сын Первого крепко обнял Хозяйку Чёрного неба, потонув руками и головой в нежном сияющем свете «Защиты-8»...

Обнял, как брат. Он всё ещё не смел прикасаться к ней, как мужчина, хотя и имел на это все законные права мужа. Странно, но он даже не хотел...

Она тоже этого не хотела.

Тонгре помнила любимого Величественнейшего Артура и верила в святость своего земного Возвращения. Возвращения, о котором было сказано ещё в белых божественных лоскутах, принесённых в Древние времена Учителем Махубитро.
 
У неё с Раро, этих двух одинаково своевольных, страстных, словом, очень и очень земных людей религиозные чувства были сейчас сильнее зова бренной природы.

– Я буду всегда воевать вместе с тобой, потому что должен беречь тебя. Ты – будущая мать Ташшо, – говорил Раро, так словно сам был его отцом, заботливым отцом.

В народе Сато чужих детей любить и воспитывать было не принято, но этот сын для него был особенный. Это был Новый Бог!

...

Утро следующего дня на Земле, в Становищах Сато началось совсем не так, как планировали Тонгре и её верный Геви. Иначе сложился и сам новый день.

Не успели Тонгре, Раро и Первый Жрец проснуться и толком прийти в себя, как к воротам Северного Двора, где они собрались вскоре трапезничать, прибыл Тахо Йона со своим отрядом лучших метателей кареотов. Великий Воин и Повелитель Земель ворвался без долгих церемоний, и лишь приблизившись почти вплотную к Высочайшему семейству, упал коленями на песок. 432 лучших дружинника(76)смиренно, но в полной боевой готовности оставались стоять за воротами.

– О, моя Сияющая сестра Ташшо-Ринне! О, Высочайший Первый из Великих! О, Высочайший наследник Раро! – трясясь от волнения, но полный решимости говорил Великий Вождь, – я принёс вам плохую новость! Народ Мёллий пошёл на нас войной! Ночью они сожгли два самых дальних селения Скотоводов у Серых Горбатых Холмов, забрали стада наших Ванв, убили 205 мужчин и женщин. Увели в плен 127 человек. Мы должны готовится к сражениям! Жрецы Мёллий начали эту воину, потому что они мстят нам за то, что был сожжён Идол в Жёлтой Роще! Мы отпустили жертвенных пленников, и те, кто был из народа Мёллий, рассказали своим, что воскресшая грешница называет себя богиней и уничтожает святилища Великой Мёлле!

Тонгре быстро подошла к своему брату. Ненавистная соперница нанесла удар первой! Ну, что ж… Война так война…

– Я всегда буду уничтожать Идолы и Храмы Мёлле! – гневно заявила маленькая пророчица, выхватив из-за спины кареот и грозно размахивая им над своей головой,
– Я запрещаю вам называть её Великой и поклоняться ей, потому что она предала любовь моего божественного брата Дира!
Потом повернулась к Первому Жрецу:
– Мы идём на священную войну, Геви! Зовите Воинов Сеора! Я сама поведу их на битву!

________________

Примечания:

67. Небольшой летающий ящер, размером с сокола, уже имеющий перья, но только не на голове. В клюве птицы Догнеш содержался смертоносный яд.
68. 6 лет
69. Каждый человек из народов Приозёрья носил с собой в специальном мешочке приспособления для добычи огня.
70. 2 часа. Часов в сутках Новой земли по счёту народов Приозёрья было 18. Каждый равнялся 66 минутам. В пересчёте, на привычное для нас время было бы 20 часов по 60 минут каждый.
71. Жестокое жертвоприношение на каменном диске считалось посвящением Хозяевам Неба.
72. Тот или иной жреческий статус или титул. 
73. Тысячи лет.
74. Посвящение в совершеннолетие.
75. 72 дня.
76. Количество приближённых к вождю Воинов равнялось числу дней в году.
Дружина Первого Жреца (Воины Сеора) равнялась по численности 144 человек. Это соответствовало 2 хаор (месяцам по 72 дня), потому что именно столько дней в году считались теми или иными религиозными праздниками.
Остальное войско составлялось из всех способных носить оружие взрослых мужчин из касты Воинов и от какого-либо числа не зависело. В данное время таковых в народе Сато было около 3000 человек.


16. ОГНЕННАЯ МЕСТЬ


Большая Площадь Главного Становища сама собой наполнялась народом…

Жрецы, Воины, Кузнецы, Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы — все были здесь.

Известие о том, что Мёллий пошли войной, разлеталось очень быстро. Первым принёс её, облетающий Земли, Четвёртый Жрец Элеверо. Каждое утро и каждый вечер кто-то из Шести Великих, следуя издревле заведённому порядку, поднимался в зелёную высь на своём чёрном, послушном драконе, чтобы видеть что творится в Становищах своего народа.

Сейчас все ждали возвращения из Леса Повелителя Земель и явления Спасительницы Ташшо-Ринне!

Пять Великих Жрецов: Лимро, Доро, Элеверо, Худекоро и Оверро, ещё вчера вечером перебравшихся из «зелёных» в свои обычные дома, стояли посреди площади, в окружении своих семей, а также остальных Жрецов и Жриц. Пятый Жрец Худекоро собирался в полёт на Латте, началась война, и обозрение владений стало уже не ритуальным двукратным облётом, а стратегической необходимостью.
Рядом с ними стояли Воины, возглавляемые Наммо Йона, поодаль Старейший из Кузнецов со своими людьми. Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы в центр площади пройти не осмеливались, ютились с краю, образуя тугое кольцо. Все взрослые мужчины, жившие в Главном Становище, т.е. достигшие 12 сеор(77) от рождения, были здесь.

Женщины пришли не все. Жрицы — только те, кто выполняли публично Священные Обряды. Просто жёны и юные дочери Жрецов оставались дома.

То же самое было у Воинов, явились одни женщины-воины, младшие дочери своих отцов(78), которые имели право упражняться в военном искусстве и охоте наравне с мужчинами. К ним, кстати, если вспомнить, относилась Тонгре до своего изгнания и божественного пришествия. Жёны Воинов и обычные девушки дочери Воинов этой касты также остались дома.

У людей остальных каст женщины на площадь не пошли вообще. Однако, жители некоторых других Становищ: Кузнецы, Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы стягивались сюда уже вместе с семьями, заполняя улицы своей маленькой первобытной столицы. Скотоводы гнали стада. Воины из окраинных Становищ, остались на своих местах, потому что должны были защищать границы Земель Сато.

Все Жрецы жили только в Главном Становище и потому собрались почти здесь в полном составе.

– Зачем Ташшо-Ринне и Хозяин Неба уничтожили Жёлтую Рощу?

– Теперь Мёллий будут нас убивать, это самый сильный народ! Нельзя уничтожать Идолы и Храмы! – испуганно говорили в толпе там и тут. Люди ещё не знали, что война была неизбежной и даже желанной для новой Богини.

– Мать Учителя защитит нас! – отвечали им те, кто крепче других уверовали в могущество молодой пророчицы, – у неё великое оружие. Карающий Дир придёт к ней на помощь!

Больной старик Лимро, стоя в центре Площади, еле держался на ногах. Вегро поддерживал его. Рядом стояли его другие сыновья. От всех трёх жён. Всего сыновей у Второго Великого было 7, и было ещё 4 дочери. Все они в отличие от жён были «действующими» Жрицами и потому были вместе с отцом и братьями. Лимро одолевали неприятные, противоречивые мысли.

В душе он был даже согласен с гневом Бовитаззу, Могучего Первосвященника народа Мёллий, начавшего войну, потому что сам считался воплощением этой Великой Богини. Ниспровержение её считал несправедливым, но открыто противиться воле Ташшо-Ринне не мог. Боялся потому, что та была приведена к людям Хозяином Неба и потому, что сам был уже немощен и стар для какой-то борьбы. Весь вчерашний день и две ночи болело его сердце от скверных новостей. А тут ещё эта война! Головной убор из синих перьев птицы Лосс держался на голове Жреца неуклюже, величественности в облике священника не было уже никакой.

– Отец! – обратился к Лимро его важный и спокойный сын, надежда и опора. Опора сейчас уже в полном смысле этого слова, – Нужно, чтобы сегодня была «низвержена» нарушительница Запретов Дене Ирру, которая прикоснулась вчера к одной дайно. Недопустимо, что бы должный срок «низвержения» был пропущен!

Вегро всегда отличался точностью в следовании Обычаям и Законам, они были для него превыше всего на свете. Именно поэтому Жрец Лимро и избрал его наследником из числа всех своих восьми сыновей.
– Ты должен напомнить об этом Оверро и его дочери Ренире, – слабо ответил Второй Великий. Ему не хотелось сейчас ни о чём думать и ничего не хотелось решать.

В разговор неожиданно вмешался Доро, Третий Жрец. Он был молод, энергичен, всегда отличался независимостью суждений и недолюбливал педантичного, высокомерного Вегро. Всем было известно, что Лимро болен и скоро умрёт, и его место займёт этот его сын, самый достойный и благочестивый. Горячего нравом Доро, однако, всегда ущемляло, что Вегро в коллегии Шести Великих будет стоять на ступеньку выше, чем он – станет Вторым Великим, тогда как сам он является всего лишь Третьим Жрецом.

– Высочайший! – внешне почтительно, но задиристо обратился он к старику Лимро, – сейчас не время заниматься такими делами, как «низвержение». Нас ждёт большая война.

– Обычаи всегда должны соблюдаться! Ничто и никогда не должно этому мешать. Дене Ирру была застигнута мной вчера, и именно сегодня её нужно низвергнуть! – важно ответил вместо отца наследник. Он уже чувствовал себя на его месте и с удовольствием вживался в эту высокую роль, – И я не понимаю, почему Оверро и Ренире забыли об этом.

Вегро повернулся в сторону Шестого Жреца и его семьи, намереваясь уже подойти к ним. Доро это покоробило.
– Ты ещё не можешь указывать Великим Жрецам на то, что они в чём-то неправы(79)! Ты – никто! – воскликнул он, походя вплотную, к Сыну Второго.

Вегро был поставлен на место, но смириться с этим местом не никак хотел.
– Все мы должны напоминать друг другу о святости наших Обычаев, – как всегда спокойно и достаточно уклончиво, чтобы не продолжать ссору, ответил он.

Но упорного Доро такой ответ не устроил.
– Сейчас не время творить какие-то ритуалы! Мы ждём Ташшо-Ринне! – твёрдо, упрямо настаивал он.

Оверро, Шестой Жрец, чья дочь должна проводить «низвержение», слышал этот к нему относящийся разговор и понимал, что Доро, в общем-то, прав. Вегро ещё не имеет хотти Второго Из Великих, его отец жив и распоряжаться волей других может лишь он сам.

– Я послушаюсь слов только Высочайшего Лимро, а не твоих! – гордо сказал Жрец Оверро, желая осадить наглого выскочку. Ему и так хватало, что он подчинялся всем первым пяти Жрецам, а тут ещё сын одного из них пытается ему указывать! В подтверждение твёрдости своих слов, он взмахнул дважды своим чёрным жезлом. Этот жезл являлся символом высшей, небесной власти любого Великого Жреца, потому что именно ими они управлялись в полёте со своими ездовым драконами Латте.
 
Здесь вставил слово согбенный, усталый Лимро, но лучше бы он этого не делал:
– Я разрешаю своему наследнику Вегро выполнять моё хотти. Скоро он займёт моё место!

– Это нарушение Обычаев! – возразил неуёмный Доро, – ты не можешь идти против них, Высочайший! Они выше Тебя! Твой сын, даже если он твой наследник не смеет указывать Великим Жрецам! И ты не можешь разрешить ему делать это!

– Как ты сам посмел указывать Второму Великому, когда сам являешься всего лишь Третьим! – яростно вступил в спор Вегро, амбиции которого были ущемлены, – только Первый из Великих может приказывать ему!

– Не только Первый из Великих, но и Сияющая Ташшо-Ринне! Она провозгласила, что Мёлле больше не является богиней, потому что она предала любовь своего мужа Дира! Они низвержена! Они изменница! – отвечал ему не менее амбициозный Жрец Доро, – поэтому слова Второго Великого теперь ничего не значат. Он поклоняется Мёлле, а она уже не Хозяйка Неба!

Несчастный Лимро схватился сухой, слабой ладонью за сердце. Он знал, что так ему могут сказать. Знал и боялся.

Вздрогнули и переглянулись Элеверо и Худекоро, их боги Алх-сес и Рэхх также были лишены своего высокого звания.

Вегро же схватился за ритуальный кривой нож, висящий на поясе справа, привычная выдержка изменила ему, он замахнулся на Доро. Жрец Оверро перехватил его вероломную руку.

– Ты не смеешь останавливать меня! – воскликнул в ответ Вегро, и ударил другой рукой Шестого Жреца по лицу. Худекоро и Элеверо силой растащили обоих.

Начинающаяся потасовка привлекла внимание Воинов. Наммо Йона в отсутствие своего близнеца Тахо выполнял здесь его верховную роль. Вместе с другим братом Бавро, а также с четырьмя братьями Ирру и Воинами из других самых сильнейших родов: Дегоди, Бергору, Саули и Йозза, он решительно приблизился к спорящим Жрецам.

– Сейчас не время ссориться, Высочайшие! Перед нами война! Мы не должны поднимать оружие на себя, мы должны уничтожать им своих врагов! – сурово обратился он к ним. От безликого «оруженосца» Повелителя Земель никто не ожидал такой смелости. За его спиной с серьёзными непроницаемыми лицами стояли лучшие Воины Сато. Навстречу им вышли как один семь других сыновей Жреца Лимро. Воинов было гораздо больше (из 6 семей набралось 22 человека), но дети Второго Великого оказались настроены не менее решительно.

Вегро, презирающий тупоголовых рубак из второй, низшей по отношению к нему касты, взбесился от наглости бородатого(80), коренастого Наммо.

– Кто ты такой, чтобы указывать Жрецам, что они должны делать, а что не должны! – злобно закричал он, вырываясь из крепких рук Четвёртого Жреца Элеверо, – Все здесь забыли о святости Обычаев! Сегодня день, когда мы должны «низвергнуть в дайно» мерзкую нарушительницу Запретов!

Он имел в виду Дене Ирру, и тут не выдержали её воинственные братья. Годжо, Уззо, Урро и женатый, самый старший из них, Эхето, держась руками за правые ножи, выступили вперёд, оттеснив Помощника Повелителя Земель.

– Ты не смеешь бесчестить нашу сестру! – подал, угрожающий, грубый голос звероподобный крепыш Годжо, – Ты не можешь указывать Великим Жрецам, когда нужно совершать Обычаи! Ты – не Великий Жрец! Да и ты никогда им не будешь, потому что твоя Богиня – сама изменница, она предала своего небесного мужа.

От повторения этих страшных слов, и без того обессилевший, Лимро беспомощно, мешковато рухнул на лиловый песок Большой Площади. Опора в лице сына покинула его, Вегро сейчас был не рядом, а отчаянно вырывался из железных лап самого сильного из старцев Жреца Элеверо. Пятый Жрец Худекоро, отпустивший Доро, склонился над несчастным стариком, которого, видимо, хватил удар. Пытался поднять его и поставить на ноги.

– Ты будешь Посвящён на каменном диске за такие слова! Ты нарушил Запрет Чистой Речи(81)! – орал обезумевший наследник Второго Великого, в запале забывший, что жертвоприношения уже отменены.

Его главный соперник Доро поспешил ему напомнить об этом:
– Великая Мать отменила все Посвящения! – он подошёл вплотную к удерживаемому Вегро, в упор взглянул в его злые, бешеные глаза, – ты сам противишься её священной воле! Твоя речь также грязна! Ни ты, ни, ни твой отец, ни Элеверо, ни Худекоро, не могут быть Великими, потому что ваши Боги низвержены!

– Воистину мы должны дождаться Великой Матери, и она рассудит нас! – воскликнул, желающий примирения, Жрец Оверро.

– Только она будет решать, когда и какие Обычаи совершать! – вставил слово, совсем уже осмелевший Годжо Ирру. – Наша сестра была схвачена тобой незаконно.  Она не замужняя женщина и не изменяла своему мужу. У неё ещё нет мужа и она не может быть «низвержена в дайно»!

– Она прикасалась к Жирной Заднице! – не отступал Вегро, самый точный в следовании ритуалам, Жрец людей Сато.

– Ты сам сказал, Высочайший, что это Жирная Задница целовала ей ноги, а она сама не дотрагивалась до неё, – требовал справедливости Воин Годжо.

– Она отвязала её, а значит, к ней прикасалась! – настаивал Вегро.

– Пусть нас рассудит Ташшо-Ринне! – уже совсем громко требовал Оверро.

Тем временем вокруг спорящих Жрецов и Воинов образовалось плотное людское кольцо. Люди низших каст, заметив в центре площади беспокойное движение, тоже стянулись туда.

– Я требую спокойствия! – прокричал на всю Площадь Третий Жрец Доро, почувствовавший теперь своё первенство среди присутствующих Великих Жрецов, – мы дождёмся Мать Учителя, и она нам всё укажет сама.

Тонгре прилетела вскоре. Две Латте приземлились в том самом месте, где когда-то была Желтая Роща Идола Мёлле. На одной сидел Первый Жрец, а другой – сама маленькая пророчица со своим земным супругом Раро. Именно он управлял птицей-ящером, потому что, Сияющая Ташшо-Ринне, сама делать ещё этого не умела.

Все трое устремились в центр Большой Площади к пяти остальным Жрецам.

Едва успела Богиня войти в людской круг, как Третий Жрец Доро, уничижительно рухнул к её ногам.
– Мы рады видеть тебя, Могущественнейшая Мать! – восклицал он торжественно и громко, – Мы, Великие Жрецы, умоляем определить, кому теперь поклоняться Второму, Четвёртому и Пятому Великому? Их Хозяева Неба низвержены! Как им быть? Что ты прикажешь делать с ними? У них больше нет священного хотти.

Тонгре колебалась недолго. Взглянув, на ещё не до конца пришедшего в себя старого бедолагу Лимро, с трепетом и мольбой взирающих на неё Элеверо и Худекоро, она сжалилась над ними, и не стала лишать их высокого звания Великих, опуская до хотти обычных Жрецов.

– Я повелеваю, чтобы Второй Жрец отныне стал поклоняться моему ещё не рождённому сыну Ташшо, а его первая жена стала ему воспитательницей! Когда мой сын вырастет и у него будут свои дети, пусть первая жена Второго Жреца будет воспитывать их и поклоняться им! – твёрдо сказала девчонка-пророчица, окончательно свыкшаяся со своей великой миссией, – Я повелеваю, чтобы Четвёртый Жрец поклонялся обожествлённому мною мученику Кустве. Все кровавые жертвоприношения я запрещаю!

Говоря об отмене жертвоприношений, Тонгре благоразумно умолчала о том, что собирается казнить всех Жрецов-разрубателей. Сейчас не время! Весь народ, пока идёт война, должен был сплочён и не может быть никаких раздоров внутри. Геви одобрительно посмотрел на Великую Мать.

«Она умна! Она – настоящий и мудрый Воин!» – подумал, довольно улыбаясь. Пока только он и Раро знали о том, что прямым исполнителям Обряда Посвящения уготована злая участь.

– Пятый Жрец пусть поклоняется моему небесному мужу А-Туэ, который открыл мне своё истинное имя – Артур! – продолжала Мать Великого из Великих.
Поставив любимого, но предательски покинувшего её капитана Токвилла, всего лишь на пятое место среди других Хозяев Неба, новая Богиня слегка отомстила сейчас и ему!

– Хотти Третьего и Пятого Жрецов я оставляю неизменными, потому что Карающий Дир стал в Сеоре моим небесным братом, а Нежная Эйно – моей подругой. Первый Жрец, – Тонгре указала на верного Геви, – теперь поклоняется мне, а я сама поклоняюсь Чёрному Небу, потому что оно единственный Истинный и Самый Сильный бог. Я приказываю, чтобы все люди Сато отныне поклонялись только Чёрному Небу, как Вождю всех богов, и указали другим народам поклоняться, прежде всего, только ему! Я приказываю построить на месте Желтой Рощи Храм Чёрного Неба! Он должен быть построен ко времени рождения моего Сына! И строить его будет мой земной муж и его земной отец Раро!

Бедняга Лимро вздохнул облегченно. Хозяйка Неба оставила ему и его потомкам звание Второго Великого Жреца, посвятив их своему божественному Сыну, долгожданному Учителю-Ташшо. Это – величайшая честь! Вторые Жрецы стали теперь даже выше по своему положению, чем были. Более того, их первые жёны теперь тоже будут «действующими» Жрицами, а не просто жёнами своих высокородных мужей. Неуклюже, униженно и, почти рыдая от неожиданной радости, старик на коленях подполз к ногам Матери Учителя и принялся целовать её белые божественные шкуры и белую божественную обувь.

– Я благодарю тебя за милость, Ташшо-Ринне! – бормотал Лимро, он был теперь спокоен за свою участь и участь наследника, любимого сына Вегро, который, хотя и обрадовался своему почётному новому культу, но унижение седовласого родителя в душе посчитал излишним. Как можно старцу лобзать ноги женщины? Это – нарушение Священных Обычаев. Гордый Вегро всегда оставался верен себе.

Элеверо и Худекоро последовали примеру Второго Великого. Худекоро был горд, что теперь считается воплощением бога А-Туэ, вместо ниспроверженного Рэхха, а вот Элеверо почувствовал себя ущемлённым. Ещё бы! Он стал земной ипостасью, когда-то Посвященного жертвенного пленника. Самолюбие было жестоко ужалено. Прежде чем пасть на колени, он неожиданно встретился глазами с таким же недовольным взглядом сына Второго Жреца.

– Я приказываю вам встать! А всех остальных слушать меня! – решительно говорила воинственная маленькая Богиня, – Вы знаете, что Мёллий напали на нас этой ночью. Мы должны отразить их нападение, защитить свои Становища и разгромить народ Мёллий. Я призываю всех Воинов идти на войну, потому что я сама поведу вас. Мы должны победить Мёллий и разрушить все Храмы и Идолы этой подлой предательницы. Всех дайно я теперь посвящаю ей! – злобно выкрикнула девчонка, ещё раз мстя проклятой сопернице Элле, – пусть по-прежнему их «низвергает» дочь Шестого Жреца, но называть их теперь будут «мёлле», а не «дайно».

Тут голос подал любвеобильный Жрец Холло Беркори, всерьёз запавший вчера на прелести бывшей Шауре Доцце:
– Я молю тебя, Ташшо-Ринне, о возможности покупать дайно в рабство и потом делали своими наложницами! – громко выкрикнул он из толпы Жрецов, – я молю, чтобы мы могли покупать их у Ренире !

– Это будет нарушением Запрета Чистой Крови! – опять запротестовал «самый правильный жрец» Вегро, потому что постоянные связи с дайно, согласно Обычаям, строго наказывались. Дайно не считались людьми.

Говоря об этом, он не смог скрыть чуть заметную усмешку. Он вспомнил вдруг, что сама нынешняя Ташшо-Ринне, в прошлом запятнала себя недопустимой близостью с рабом. Тонгре увидела эту усмешку.

Густая краска гнева прилила к её смуглым щекам и она, конечно же, сделала всё напротив предупредительным словам наследника Второго из Великих:
– Я разрешаю покупать «ям очищения»-мёлле у дочери Шестого Жреца! Пусть Ренире сама назначает им цену. Купленные мёлле, пусть отныне считаются не рабынями, а наложницами.

Холло Беркори подошёл к своей богине и также стал целовать её ноги, благодаря за великую милость. Увидев его ближе, она вспомнила – он «разрубатель» и пожалела о своём решении. Зачем она пошла навстречу желанию этого убийцы?

И хотя Кустве расчленял не он, а Эреццо Жовера, как видела она когда-то в кабинете Артура… Всё равно! Эти Жрецы были ей ненавистны. Но слова Хозяйки Неба закон! Обратно их забирать не надо! Тем более, что вскоре она не собирается казнить разрубателей…

– О! Ташшо-Ринне! – начал снова бороться за чистоту Обычаев неугомонный святоша Вегро, – я молю тебя о том, чтобы сейчас была «низвергнута в дайно» Дене Ирру, которая вчера посмела прикоснуться к одной из таких!

– Не в дайно, а в мёлле! – строго одёрнула будущего служителя своего сына последовательная мстительница Тонгре.

– Низвергнута в мёлле! – послушно поправился Вегро, но ему не понравился тот небрежный и слишком властный тон, которым новая пророчица сейчас к нему обратилась. Тем более неприятно было ему слышать, что именем Богини, служению которой он готовил себя с ранней юности, теперь именуют падших, всем доступных женщин. Таких, как вчерашняя Жирная Задница!

– А я куплю её! – игриво и самодовольно выкрикнул вдруг из толпы Кузнецов находчивый юнец Априко Доццэ, для которого в силу возраста обладание женщинами было пока главным делом всей жизни. Тем более ему хотелось попробовать тело бывшей девушки из высшей касты.

Братья Ирру вышли вперёд и дружно рухнули к ногам Тонгре, оттеснив, увлёкшегося своей нижайшей благодарностью Жреца Холло.

– Мы умоляем помиловать нашу сестру! – жалобно замычал тяжеловесный Годжо, – она не прикасалась к Жирной Заднице, это та тварь бросилась целовать ей ноги! Вегро не имеет права требовать её «низвержения»!

– Она развязала Жирную Задницу, а, значит, прикасалась к ней! – не отступал Сын Второго Великого, – как можно развязать, не прикасаясь! – убеждал он богиню послушать свои справедливые требования.

– Вот так то! – визгливо завопил радостный Априко, – я буду звать её Тощие Груди!

В толпе Кузнецов засмеялись развесёлые дружки шустрого молодца. Все те, кто недолюбливали Семью Ирру (в основном, Воины), ответили им одобрительным гоготом и прицокиваньем. Гождо Ирру и его братья побагровели от гнева и того грядущего позора, который грозил им после «низвержения» родной сестры.

– Помилуй нашу сестру Дене, Великая Мать! – продолжал умолять Гождо, остальные ему также подвывали «помилуй!»

Тонгре скрестилась взглядом с надутым от своей важности Жрецом Вегро. Его глаза не просили, а указывали. Гордость заставила богиню противоречить! Тем более, что она помнила Дене Ирру, и хотя они никогда не дружили, относилась к ней весьма хорошо. А, знать, что над ней потом будет глумиться этот отвратительный Априко Доццэ, не обошедший стороной ни одну «яму очищения», потому что обычные девушки своей касты и даже девушки Камнерезов, не особенно жаловали его своим вниманием, стало для новой богини искренне неприятным и омерзительным. До тошноты!

– Я запрещаю «низвергать» Дене Ирру! – решительно приказала она, – Ренире должна сейчас же выпустить её из ямы в своём Дворе!

Стройная Жрица Эйно в длинном плаще из шкур белой Ванвы и копной чёрных непокрытых волос тот час же покорно удалилась выполнять божественное распоряжение. Возможность продавать дайно в наложницы ей, в общем-то понравилась, но то, что новой «низверженной» не будет в скором времени ее не смущало. Дайно и так уже было достаточно много.  И, скорее всего, на них скоро найдутся покупатели. Особенно из бедных Скотоводов и Рыболовов, для которых жена, а тем более жёны — непосильная роскошь. А наложница, как рабыня - служит Господину практически за еду и не имеет никаких прав на его имущество и добычу.

Недоброжелатели Априко Доццэ торжествовали. Братья Ирру в благодарность стали бить по земле лбами. Вегро недовольно и многозначительно поджал губы.

– А сейчас я призываю всех Воинов, – обратилась пророчица к народу на площади, после того, как братья Ирру, по её указанию, заняли своё место среди остальных, – идти на священную войну! Отряд моего земного брата, Повелителя Земель я отправила к Серым Горбатым Холмам! Воины Сеора охраняют Лесной Храм. Наммо Йона и остальные Воины будут охранять Главное Становище. Чья очередь сейчас облетать Земли?

– Моя! – с готовностью отозвался Пятый Жрец Худекоро.

– Вперёд! Облетай окраинные Становища Воинов! – повелевала маленькая полководица, – А я сейчас полечу на границу с народом Мёллий! Я буду сама уничтожать презренных поклонников грязной изменницы! – Тонгре выхватила из-за спины кареот и взмахнула им над головою.

– Хевва(82)! – бросила дикий, воинственный клич.

– Хевва! – дружно ответила толпа на Большой Площади. Раро стал призывать Латте.

– Но Жрица не может воевать! – вновь напомнил указания Обычаев Вегро, неутомимый борец за правильность веры, – И никто никогда не имеет права посылать смерть с неба. На Латте Великие Жрецы могут только облетать свои Земли!

Тонгре смерила упрямца быстрым и гневным взглядом.
– Я – не Жрица, я – Богиня! А происхожу, я из касты Воинов!

Будущий зять вновь недовольно прижал свои тонкие бледные губы, но на язвительный выпад бывшей изгнанницы ничего не решился ответить. Толпа расступилась навстречу спускающейся Латте.

– Геви! – сказала пророчица бывшему Первому из Великих, садясь вслед за Раро на панцирную спину чёрного дракона, – ты здесь остаёшься вместо меня!

– Я повинуюсь, моя Ташшо-Ринне! – ответил старец, почтенно склоняя голову на грудь, – но ты носишь в своей утробе Великого из Великих – Ташшо! Ты не можешь собой рисковать!

– Со мной оружие и защита Богов! Меня невозможно убить! – весело ответила заботливому Жрецу всё такая же своевольная и отчаянная девчонка Тонгре.

Огромная птица взмыла в зелёную высь, унося навстречу крови, огню и славе неразлучную теперь пару бывших врагов…

От Серых Горбатых Холмов до ближайшего Становища Рыболовов Сато, расположенного на берегу Узкой Реки, было один шаг Сеора(83) пешего пути. И его навстречу друг другу преодолевали два отряда: отряд нападающих Мёллий и дружина Тахо Йона. Два других отряда Мёллий шли с южной стороны, устремляясь к Лесному Храму.

Осиянная голубым светом, Тонгре и её верный помощник и муж Раро догнали своих Воинов, а потом полетели дальше. И вот показался отряд ненавистных врагов. Они увидели птицу Латте, но нападения не ожидали.

Вегро был прав – Обычаи народов Святого Озера запрещали использовать жреческих птиц в военных целях. На панцирных драконах могли летать только Великие Жрецы. Всем Жрецам и Великим и обычным запрещалось участвовать в походах. Священники могли поднимать оружие, лишь защищая свою жизнь, свою честь, правильность вероучения и Божественные реликвии. Воины Сеора были особой категорией Жрецов, единственных имеющих право нападать и вести войну, но они не могли воспользоваться Латте.

Отряд нападающих Мёллий вёл Эжеххус, сын Ходду Афуно, Повелителя Земель своего народа, смелый воин, а в мирное время справедливый и честный Судья(84). Он шёл на битву при полном, положенном у Мёллий вооружении: с тремя кареотами и 12 маленькими тареотами(85), которые поджигались перед тем, как их запустить. Четыре копья нёс оруженосец-юноша. Обычно это был какой-нибудь родственник жены. Ещё у Эжеххуса в запасе было 12 ножей и тяжёлая дубина.

Люди Сато вооружались обычно не так основательно. И поэтому воевать с Мёллий не особенно любили. Когда Эжеххус Афуно заметил в небе летящую Латте, то тут же поднял голову вверх и подивился странному голубому свету одного из её седоков. Седок этот был мал ростом и, скорее всего, был женщиной…

«Неужели дочь Повелителя Сато, действительно стала Богиней!?» – подумал Воин, вспоминая слова Великого Жреца Бовитаззу, который вчера на Площади неистово кричал о том, что наглая грешница и «должная быть низверженной в дайно», лживо называет себя богиней, пророчицей, матерью Учителя и смеет разрушать Храмы Красивейшей Мёлле.

«Откуда же тогда исходит этот необычный свет, если она не Богиня? – недоумевал сын Вождя Мёллий, но долго думать ему не пришлось. Священный дракон стал резко снижаться. Когда он пролетал на высоте двух тел(86), сидящая на нём маленькая женщина, яростно крикнула: «Хевва!» и выпустила из какого-то странного оружия (совсем маленькой белой согнутой палки) струю огня, которым сожгла мальчика-оруженосца. Дракон резко поднялся ввысь.

На месте, где шёл несчастный племянник сына Вождя, ещё безусый и безбородый Логоццы, осталась жалкая кучка дымящегося серого пепла. Четыре копья, которые он когда-то держал по два в каждой руке, сгорели вместе с ним. 

Воины Мёллий в замешательстве и в ужасе ахнули. Отважный Эжеххус всё же не растерялся, быстро поджёг и метнул в вероломную девицу один из своих 12 маленьких тареотов. Оружие взмыло вверх, но, долетев до голубого свечения, тот час же погасло и беспомощно начало падать на землю, успев лишь обжечь плечо неохваченного «Защитой-8» Раро. Муж безжалостной Богини взвыл от обжигающей боли.

– Прижмись ко мне крепче! – приказала ему Тонгре, стреляя ещё раз из «Бальдура-10» в какого-то Воина Мёллий. На сей раз дотла был сожжен брат Эжехусса, Воин Говерри Афуно.

– Я не смогу тогда управлять Латте! – ответил Раро своей величественной жене.

Она колебалась не долго. Сняла один из подаренных Диром браслетов.
– Надень его и нажми сюда!

– И что?

– Это он меня защищает! Но никто не должен знать, что моя защита в этом. Если ты выдашь кому-то эту тайну, я убью тебя! – ответила девочка-воин, сражая наповал ещё одного врага.

Раро недоумевал. Кнопку он отжал, но не поворачивал, поэтому свечение не появилось. В летящих стремились уже целых три кареота, один огненный тареот и пять копий. Но все они теперь бессильно отлетали уже от обоих седоков дракона, однако, одно копьё слегка поцарапало крыло птицы-Латте...

– Надо подняться вверх! – велела Тонгре, зная, что оружие Богов поразит врагов и на очень большом расстоянии. Она испугалась за птицу. Раро хлопнул чудовище чёрным жреческим жезлом, а жёнушка выстрелила пламенем вновь.

Вскоре они парили уже высоко и совсем беспрепятственно жгли лучших рубак племени Мёллий. Девчонка отчаянно и остервенело палила уже из двух лучевых револьверов.

– Значит твоя сила в этом браслете? – спросил, всё ещё недоумевающий, Раро.

– Моя сила – в моём Сыне и в этом оружии! – ответила смелая Ташшо-Ринне, – второй браслет, который я отдала тебе, Могучий Дир дал для моего сына, а первый, который остался на моей руке, он дал для меня. Эти браслеты защищают от любой смерти и опасности. Это нам необходимо, потому что у Хозяев Неба, когда они жили здесь, был какой-то Великий Сын Бога, которого убили! Дир не хотел, чтобы также убили меня и моего сына.

– У богов был свой бог? – всё более запутывался сын бывшего Первосвященника.

– Когда они жили здесь, они ещё не были богами! – воскликнула в ответ новая богоматерь, пуская вниз новые огненные струи, – они стали богами, когда смогли улететь, когда познали Истину Чёрного Неба. Мы станем богами, когда сами её узнаем и спасёмся от смерти Сеора!

– Значит боги, это люди? – вновь говорил муж маленькой, мудрой воительницы.

– Значит боги, это люди? – вновь говорил муж маленькой, мудрой воительницы.

– Они были людьми. Когда они поверили в Истину Чёрного Неба, они стали богами! А как же я смогла стать женой Могущественнейшего Артура, если бы он не был человеком?

Раро понимающе кивнул. Аргумент он счёл понятным и, потому убедительным.

– Но женой Чёрного Неба стать я бы никогда не смогла, – продолжала Тонгре Ташшо-Ринне, – потому что это Высший Бог, он огромный и не имеет тела. Он везде наверху, над нами. Никто из богинь тоже не может стать его женой!

И снова Тонгре принялась убивать беспомощных, жалких противников.
Через полшага Сеора(87) в рядах Мёллий уже началась настоящая паника. Из 360 человек отряда Эжеххуса оставалось чуть более сотни. Огненные, розовые лучи жестокой новой Богини Сато, сжигали врагов одного за другим.

Они хотели бежать назад, но гневная Мать Учителя гнала их навстречу дружине своего брата. И вот, наконец, она сожгла самого Эжеххуса Афуно.
Обезглавленная кучка, раздавленных ужасом бедняг, безо всякого сопротивления сдалась в плен, более чем вчетверо превышающего их по числу, подоспевшему отряду Тахо Йона...

А наша неуязвимая пара неслась теперь к Лесному Храму, где начинался неравный бой для народа Сато. Два отряда Мёллий всё также по 360 человек каждый против всего лишь 144 бесстрашных Воина Сеора.
 
«Великое Сожжение», которое и здесь учинила Сияющая Ташшо-Ринне неминуемо принесло победу защитникам Черепов Великих Учителей. В этом бою пали всего 8 Воинов Сеора, раненых было двое, и превратились в кучки пепла более 450 врагов. Ещё сотня их была добита осмелевшими под защитой Богини, Воинами-Жрецами. Остальные Мёллий, в страхе быть сожжёнными, добровольно выбросили оружие и пошли в плен к людям Сато. Бежать удалось единицам.

Тонгре, опьянённая радостными победами, но всё же немного уставшая, приказала Раро лететь домой, на Большую Площадь. Тем более, приближался час оббо, который Великая Мать хотела совершить его вместе со всем своим народом.

– Сними браслет! Он принадлежит Моему Сыну! – велела она своему земному мужу, перед тем как Латте начала опускаться на Площадь.

Раро безропотно повиновался.

– Ты будешь его надевать только в бою!

Раро, всё понимающий, молча кивнул...

Большая Площадь ждала новостей. Народ никуда не расходился. Первую новость принёс Пятый Жрец Худекоро. Она была нехорошей. В двух окраинных Становищах завязался бой, но не там, где предполагали. У Поющей Реки на западе и у Каменных Гор на севере два отряда народа Диро сражались с Воинами Сато, прорываясь к ближайшим Становищам Скотоводов, Рыболовов и Камнерезов.

Видимо, и люди Диро, также поклоняющиеся Богине Мёлле, сочли непростительным святотатством разрушение её Идола в Жёлтой Роще. Нетерпимо они отнеслись к явлению новой пророчицы у Сато, поскольку им тоже было предсказано явление своего Учителя, но они считали, что он должен придти к их народу неизвестно откуда, а не родиться. Они ждали пророка со странным именем Медленноговорящий…

Ещё до возвращения Ташшо-Ринне, оставшийся «за старшего», Геви отправил на границы с народом Диро два подкрепления из Воинов во главе с бесстрашными братьями Ирру. Одно из них (240 Воинов) вёл Годжо, другое (такое же по численности) – его старший брат Эхето.

И вот Она приземлилась на Площадь. Сказала, что три отряда Мёллий разбиты и в плен захвачены где-то 270 Воинов. Толпа завыла о радости и стала славить Всесильную Воинственную Богиню! Но тут подошёл Геви. И Тонгре узнала о вылазке Диро.

– Я вижу, враги нас опережают! Но я их сама уничтожу! – всё также решительным был ответ маленькой «Голубой Матери», – А большие ли отряды напали с севера и с запада? – обратилась она теперь к Пятому Жрецу Худекоро.

– Нет, небольшие, Сияющая Ташшо-Ринне!
 
– Тогда, – Тонгре повернулась к Шестому Жрецу Оверро, – ты должен тоже облетать наши Земли! А, мы, – окинула взглядом Большую Площадь, – должны совершить час оббо и умолять Чёрное Небо помочь нашим бесстрашным Воинам! Потому что Чёрное Небо – наш Истинный Бог!

Оверро стал призывать птицу-Латте, а люди на Площади снова ответили новой Богине одобрительным, радостным гулом, начав поспешно расходиться за синими корешками.
Тут снова возник перед Тонгре упорный в своей дотошности Жрец Вегро.

– Ташшо-Ринне! Ты отменила поклонение Мёлле, но ведь совершать час оббо именно она научила нас! – полез он опять со своими возражениями.

Тонгре почти взбесилась от его упрямой непокорности.

– Час оббо я не отменяю. Его совершают в Сеоре все Хозяева Неба, кроме Нежной Эйно! Я совершала его с Диром и Артуром! – гордо бросила она в непроницаемое, недоброе лицо наследника Второго Жреца, – Я сама буду решать каким Обычаям нам следовать!

Час оббо прошёл замечательно. Постигнув истинное единение со своим народом, Хозяйка Чёрного Неба набралась новых сил и стала ждать возвращения Жреца Оверро…

Однако в положенное время он не вернулся. Поняв, что случилось плохое, но, успокоив встревожившуюся толпу, Богиня сама отправилась осматривать Земли Сато. Разумеется, управлял Латте, как всегда преданный Раро. Вопреки предупреждениям Жреца Худекоро,  она решила сразу лететь на границы с Мёллий. И точно!

Предчувствие её не обмануло. У Узкой реки шло жестокое избиение теперь незащищённого ни кем Становища Рыболовов. Отряд Тахо Йона, уводивший пленников, ушёл отсюда уже далеко. На самом же берегу реки лежал весь в крови, непонятно убитый или ещё умирающий Жрец Оверро. Его одинокая Латте с противным криком кружила над страшным побоищем. Внимание на неё никто не обращал. Она и сама ни на кого не нападала, множество сражающихся Воинов видимо пугало её...

Враги почему-то не стали брать Шестого из Великих в плен (живой или мёртвый Великий Жрец – всегда хорошая добыча), а может просто не пока стали искать. Трава была слишком густой и высокой, а убежать всё равно он не смог бы. Решили, наверно вернуться за ним потом...

Тонгре опять протянула волшебный браслет верному спутнику Раро, сидящему сзади и крепко обнимавшему её за талию.

– Ты нарушила правила войны, и Мёллий снова нарушили их! – угрюмо и неожиданно осуждающе заговорил он, – они посмели метнуть кареот в священную птицу, потому что ты убивала их с этих птиц. Оверро не ожидал такого от них и, видимо, слишком низко опустился…

Пророчица понимала свою вину. Но гордость мешала ей в этом признаться.
– Откуда они так быстро узнали об этом?

– Часть их смогла убежать, а здесь недалеко одно очень большое Становище Мёллий, – хмуро объяснил Раро, – ты слишком увлеклась своей победой и часом оббо!
Он снова её осуждал. И он был прав, потому что враги и впрямь оказались хитрее.

– Спускайся! – вдруг приказала она, – нам нужно забрать Оверро!

Сын Первого Жреца колебался. Спускаться вниз к врагам! Но это было так неразумно. Он ещё не привык осознавать, что браслет Карающего Дира надёжно защитит от любого оружия.

– Спускайся! – опять приказала Тонгре, – ты увезёшь Жреца в Становище, а я буду сражаться на земле.

– Но я не могу тебя бросить! Ты – Мать Учителя!

Тонгре закипела от ярости.
– Мне никто не причинит вреда! – почти закричала она, – Я – бессмертна! И ты бессмертен, пока отжата эта маленькая штучка! – она показала на кнопку браслета, – Со мной оружие Богов! Ты сам обвинял меня в том, что Мёлиий напали на Оверро, и поэтому ты должен его увезти. Живой он или нет… Потом ты за мной вернёшься.

Раро, вздохнув, подчинился. Латте стремительно пикировала вниз, и только ветер свистел в ушах у обоих. Они опустились к зарослям высокой болотной травы ходези(88), среди которой беспомощно распластался на мокром красноватом речном песке бывший Шестой из Великих Жрецов Сеора.
 
Враги заметили, как чёрный дракон спускается прямо к реке. От тех, кто беспощадно колол копьями и забивал палицами мирных Рыболовов, их жён и детей, отделились шесть высоких, крепких Воинов. Они бежали, что есть силы. Сияние Матери Учителя ещё не очень пугало их. Латте, садясь, примяла траву. Раро стремглав соскочил вниз и подбежал к лежащему Жрецу Оверро. Он был ещё чудом жив, но крови пролилось слишком много, что бы надеяться на спасение.

– Он умирает! – отчаялся муж бесстрашной пророчицы, – он сильно ранен. Он ранен кареотом. Он истекает кровью! Бедный Оверро! Зачем он…

Злая на себя, но всё ещё не желавшая сознаваться в этом, ни себе, ни кому-то другому, Тонгре Ташшо-Ринне, выплеснула всю злость за слишком расчувствовавшегося и мешкавшего мужа. Сама она еще не слезала с Латте.
– Хватит причитать! Быстрее! Вы, Жрецы живучие, не переживай. Тебя же я не смогла убить! Ты выжил! – злобно бросила она.

– Я выжил, чтоб стать твоим мужем! – не менее зло крикнул ей Раро в ответ. Он уже волок тяжёлого окровавленного старца, – Я верил в Пророчество Ночи Многих Огней! А ты всегда была упрямой!

Огненный тареот подоспевающих врагов с горячим треском летел в Сына Геви, прерывая не вовремя разыгравшуюся семейную сцену. Достигнув невидимой, но включенной «Защиты-8» он жалко, безжизненно погас, а Раро тем временем успел затащить Шестого Жреца на свою священную птицу.

Тонгре же, развернувшись в сторону бегущих Воинов Мёллий, быстро выстрелила три раза. Один раз она промахнулась, сожгла лишь кустарник, двоих всё же испепелила. Под испуганные и удивлённые крики оставшихся четверых, Латте взмыла в зелёное Небо.
– Оставь меня здесь! – опять приказала Тонгре, – потом заберешь обратно!

Муж новой пророчицы повиновался. Они отлетели от берега реки, поднялись высоко, чтобы избежать новой атаки тареотов и копий, но потом неожиданно для задравших головы врагов стали спускаться.

Тонгре сошла с чёрного дракона, а Раро, унося тяжело раненого Оверро, понёсся в родное Становище.

Тонгре сошла с чёрного дракона, а Раро, унося тяжело раненого Оверро, понёсся в родное Становище.

Девчонка-Воин осталась одна. В тридцати шагах беспощадные Мёллий уничтожали беззащитных, не привыкших к сражениям Рыболовов Сато. Она побежала туда. Её заметили и к ней навстречу тоже помчались. Десяток из тех, кто убивал её соплеменников прямо в Становище и оставшиеся в живых четверо из первых нападавших. В неё вновь летели тареоты и копья, и вновь они отскакивали прочь от сияющей голубой ауры.
 
С привычным воинственным криком «Хевва!» Тонгре Ташшо-Ринне принялась снова палить сразу из двоих «Бальдуров-10». Злосчастные Мёллий сгорали и исчезали один за другим. Богиня безжалостно наступала, боясь повторить участь обращённых в серые кучки золы, враги побежали прочь.

Она ворвалась в Становище и продолжала сожжение. Повсюду то тут, то там лежали окровавленные, раненые и убитые сородичи, Рыболовы Сато. Маленькая, коренастая богиня в белых облегающих одеждах Хозяев Неба и в сером, накинутом на плечи плаще из обычной шкуры домашней Ванвы, неистово бежала навстречу врагам, и копна чёрных спутанных волос буйно развевалась за её широкими покатыми плечами.

Враги сгорали один за другим и в панике обращались в бегство. Остановить карающую Мать Учителя было невозможно, оружие было бессильно против неё, и вскоре в панике лучшие бойцы Мёллий сбились в жалкую кучку и позорно убегали из Становища прочь, а она догоняла их, уничтожая то одного, то другого. Воинственных криков было уже неслышно, только крики отчаяния…

Девчонка была неумолима, палила из лучевых револьверов, подаренных Диром, и не желала щадить никого. Кто-то ещё тщетно пытался бросить в Богиню тареот или копьё, но по-прежнему в борьбе с «Защитой-8» ничего не помогало, и таковых становилось всё меньше. И вот врагов осталось менее пятидесяти, они в страхе бежали прочь к реке, в надежде, что в воде огонь не сможет их поразить, но он был и здесь беспощаден. Горстки чёрного пепла одна за одной начинали плыть по реке.

Сколько времени прошло неизвестно, но вот в небе появилась огромная птица Латте, несущая Раро на жёсткой, панцирной спине. Сверху ему было видно, как расправлялась юная богиня-жена с ненавистными и жалкими врагами. Сверкающая голубым сиянием, она загнала их в воду и не успокоилась, пока не уничтожила всех до одного...

Потом Сын Первого спустился вниз, к ней, и оба они счастливые, гордые принимали похвалы, благодарности и молитвы оставшихся в живых соплеменников-Рыболовов...
Но, однако, азарт битв звал вперёд и, не задерживаясь долго, Ташшо-Ринне отправилась убивать дальше…

Она покончила с отрядом, вероломно напавших Диро, преследовать которых не астала, а устремилась вперёд, навстречу границе с народом Мёллий.

...

Так, итогом этой Первой Святой Войны стало разграбление Становищ народа Мёллий, избиение непокорных врагов, захват их многочисленных стад и пленников, пленниц, дорогих металлических ритуальных изделий и конечно же, унижение и низвержение строптивого Жреца Бовитаззу, сожжение дотла всех идолов ненавистной богини-предательницы Мёлле. О, как упивалась маленькая Мать Учителя, когда горели эти беспомощные, деревянные истуканы!

...
В это самое время сверкающий круглый корабль «Сириус» на полном ходу рассекал просторы того самого Чёрного Неба, которому суждено будет теперь поклоняться жителям Новой Земли. Полёт до Дрийона по времени занимал 229 часов, но это время считалось «субъективным», существующим только для тех, кто был внутри корабля. Для дрийонцев и новых землян оно совсем не существовало, а для экипажа… Было мучительным. Каждый час и каждая минута приближали к пугающей неизвестности. Но эта неизвестность всех пугала по-разному.

Учёные боялись за свою карьеру, Эгина Гроффе – за провал заговора, Эллу, напротив, страшила его победа. Дир боялся, что больше никогда не увидит Тонгре. А Артур Токвилл? Один отец нового божества сейчас уже ничего не боялся. Он, кажется, понял, что должен делать!

Хуже всех было, конечно, было дочери Президента Дарсинга. Проклятая неизвестность почти раздавила дрийонскую принцессу, заставила избавиться от привычной заносчивой спеси. Элитная красавица стала теперь тихой, неприметной, подавленной. Она тянулась к любви капитана, а он с каждым разом почему-то становился всё более холоден и далёк от неё. Сосредоточен, задумчив, серьёзен.
Она метнулась, было вернуть себе безжалостно брошенного Берича, но техник обратно её не принял. Он говорил сухо, всегда стремился быстрее уйти, на хитрые женские провокации не поддавался.

Эгина была, как всегда на вид никакая, но дружбу начальницы скромно, но настойчиво отвергала. Знала бы несчастная Элла Дарсинг, как радуется в глубине души эта худая, бесцветная тихоня, так хорошо умеющая притворяться дурой! Но она не знала…

Не знала и о том, что на Новой Земле уже пылают её деревянные Идолы, рушатся её Храмы и умирают в жестоких схватках все те, кто ей поклонялся…

________________

Примечания:

77. 12 лет.
78.  Только те дочери Воинов, которые не относились к числу первых шести детей в своих семьях.
79. Взаимоотношения внутри коллегии Шести Великих Жрецов Сеора строились на строгой иерархии. Чем выше было звание (хотти) Жреца, тем большим из остальных он мог указывать. Власть Первого Жреца не ограничивалась никем, он мог только внимать советам и брать к сведению мнения остальных, но решения принимал сам и никто не мог ему указывать. Второй Жрец подчинялся приказам Первого и мог давать распоряжения остальным четырём Жрецам. Третий подчинялся воле Первого и Второго, был незыблемым авторитетом для Четвёртого, Пятого и Шестого. И так далее, в зависимости от положения жреца. Шестой из Великих, соответственно, подчинялся первым Пяти, а сам не мог направлять их волю. Его голос в коллегии был совещательным. Ему, поскольку он считался воплощением Богини Эйно, подчинялись женщины-жрицы её культа, которых по Обычаю, возглавляла одна из его дочерей.
80. Воины в отличие от Жрецов обязаны были носить бороды. Жрецы просто имели на это право.  Ноаще все таки носили. Однако, существовали даже запреты на ношение бороды молодыми жрецами.
81. Запрет Чистой Речи заключался в недопустимости оскорбления Богов и их служителей Жрецов. Разрубание виновного на 6 частей (Посвящение Хозяевам Неба) являлось его обязательным следствием для всех кроме Жрецов. Их вместо этого просто изгоняли из Становища.
82.«Хевва» – «Убиваем!», клич воинов народа Сато. 
83. 1 час. В часе Новой Земли было 66 минут.
84.  У народа Мёллий коллегия Великих Жрецов (которых тоже было 6, как у всех народов Приозёрья) судила только за самые страшные преступления (нарушение Великих Запретов и убийства), остальные рассматривал Суд Земли, возглавляемый старшим сыном вождя.
85. Тареот – невозращаюся бумеранг.
86.  Двух человеческих ростов. Средний человеческий рост у народов Приозёрья, это средний рост мужчины, равный примерно 170 см.
87. Полчаса, которые равняются 33 минутам.
88. Растение наподобие осоки, но в два раза выше человеческого роста.



17.НОВЫЙ СОЮЗНИК



Как будто чувствовала несчастная Элла Дарсинг, что творится с её, ещё недавно веками непоколебимым культом на Новой Земле! Дикое одиночество, пустота и страх  охватили гордое, тольо себя любившее сердце...

«Сириус» упрямо рассекал космические дали, неотвратимо приближаясь к Дрийону. Его несчастные, каждый по своему, пассажиры угрюмо занимались своими делами. Точнее делали вид, потому что дел как таковых у них уже не было…

Было разочарование, боль, тревога, напряжённое ожидание… и неизвестность. Никто не хотел скорейшего возвращения. Ричард Дойл с самых первых минут обречённого путешествия напился и, периодически вылезая из своей каюты, приставал к любому, кто попадался ему на глаза. Эгину Гроффе и Дира Берича преследовал особо. Эти двое снискали его нелюбовь в первую очередь, да и не только его…

Замкнувшийся в себе, и тоже не особо трезвый бородач Александр Кариотис также всю силу своих негативных чувств направил в сторону «самых скромных и безответственных». Оба учёных были по-своему правы, поскольку простому технику и лаборантке по прилёту на мёртвую искусственную родину ничего серьёзного не грозило. Они – работники второго плана, срыв Миссии не имеет к ним особого отношения. Другое дело – исследователи, Элла и сам капитан.

Фрейлайн Дарсинг в свою очередь также беззубо злилась на безголосую, бледную помощницу и «придурка» Дира, но сделать ничего не могла, а говорить что-либо не было никакого смысла. Закатывать скандалы и истерики было глупо. Даже капризная принцесса Дрийона это, конечно же, поняла.

Артур в меру приличия поддерживал общее настроение, но он был занят сейчас совсем другим. Для вида он осекал разбуянившегося в очередной раз, пьяного Дойла, но в самом деле ему было это уже всё равно. Чем больше деморализована команда – тем лучше. От внимания Эллы он бежал, скрывался, отнекивался. Великосветская девица его всерьёз раздражала, она теперь ненужный, давно отработанный материал, который чего то ещё хочет...

Берич, почувствовав настроение большинства, из каюты своей практически не выходил. Вспоминал дикарку Тонгре, смотрел на огромном стенном экране стерео-записи с её изображениями, искренне жалел, что возможно больше её уже никогда не увидит. Но он не влюбился в неё, совсем нет…

Любовь другая, она обжигает, коверкает всё так, что пространство вокруг искривляется и думать становится невозможно. Всё в мире стремиться в один центр... И этот центр назывался когда-то для него Эллой. Теперь центра нет, он сломался, он предал его надежды, уничтожил единственную опору его жизни. Он а, точнее, Она разбила вдребезги всё, что существовало. Поэтому, то, что Дир чувствовал к Тонгре любовью не было, это было тихой тоской, а также чувством солидарности с несчастной дикаркой, изгнанной всё той же бессердечной, жестокой фрейлайн Дарсинг.

Почему он так ошибся в любимой женщине, которая оказалось способной только предавать, разрушать и вредить? Почему он раньше не видел её подлости и бессердечия? Где были его глупые, затуманенные чувствами глаза?

Берич жалел, что записей Тонгре Йона сохранилось у него так мало, только те, которые он скопировал на бебстер с Ближнего Слежения. Дикуша смотрела на него то задумчивым, то смелым, то растерянным, то вдохновлённым, счастливым взглядом…
Она казалась ему осколком настоящей, нелживой, непридуманной, неискусственной и несинтезированной жизни... Жизни на Новой земле, которой, как всему хорошему на свете уже отмерен свой короткий срок.

Эгина Гроффе также старалась из каюты своей не выходить, но всё же вынуждена была иногда это делать, чтобы посещать лабораторию. Кончилась Миссия или нет, а учёбу, которую она, тем более, искренне любила, всё же никто не отменял. Кроме того, она в тайне, быть может, даже от самой себя, стремилась видеть Берича, единственного человека, от которого не ожидала никакой опасности. Эгине хотелось просто быть с ним рядом, поговорить о чём-нибудь, только для того чтобы почувствовать спокойствие. Без этого ей было страшно...

«Сириус» был в пути уже 22 дрийонских часа, каждый по 60 минут, по времяисчислению, оставшиеся в наследство от Эпохи Старой Земли…

Эгина шла в лабораторию. Навстречу ей по голубому коридору, как назло, вновь качался из стороны в сторону злой, глубоко нетрезвый, взлохмаченный Ричард Дойл. Его она хотела видеть в самую последнюю очередь, а точнее не хотела видеть вообще. Он был один из тех, кого она боялась.

– Здравствуй, дохлятина! – во всю глотку заорал химик, открывая лаборантке корявые, недобрые объятия.

Эгги почти в ужасе отшатнулась в сторону. Рич в ответ грязно и злобно смеялся, глядя ей прямо в бледное, очень испуганное лицо.
– Куда попёрла? Ты, пустышка!
Он подступал к несчастной вплотную, пытаясь, кажется, замахнуться…
– Что вылупилась как рыба! – широкая, красная ладонь тянулась к её подбородку, – ты, тварь, – почти истерично вопил пьяный парень, – учиться опять пойдёшь, а я гнить на 15 спутнике. Формулки будешь выводить, как мне мучиться подольше?(89)

Эгина пыталась увернуться и убежать, но Дойл отрезал ей все пути к отступлению, заставляя беспомощно вжаться в гладкую, холодную стену.

Тут из-за другого поворота нежданно-негаданно, как ангел-спаситель явился вдруг капитан Токвилл.
– Что вы делаете здесь, мэтр Дойл? – холодно, но грозно прозвучал его красивый командный голос.

Химик быстро обмяк и сжался. Стал вдруг тихим, робким и незаметным.

– Опять вы напились и мешаете всем! Чем вам не угодила фрейлайн Гроффе? Убирайтесь отсюда! Вы совсем потеряли человеческий облик! Держите себя в руках!

Ричард попятился назад и, что-то извинительное мямля себе под нос, поспешно уволок неуклюже шаркающие, непослушные ноги.

Эгина отступила от стены, слегка расправив съёжившиеся, маленькие плечи. Артур приблизился к ней на расстояние шага, долгим тяжёлым прищуром посмотрел в испуганные бесцветные глаза.

Вздыхать от облегчения бедняге было, видимо, не с чего. Она спрятала свой испуганный взгляд вниз, бессмысленно уставившись куда то в пол и не говоря ничего, зашагала вперёд, оставляя капитана позади и чуть справа. Чувствовала его глаза всей спиной. Страшно при этом было не меньше, чем от громких оскорбительных слов пьяного химика. Эгине больше всего сейчас хотелось скорее скрыться от этого взгляда капитана за ближайшим поворотом голубого коридора, и она неуверенно, трусливо ускорила шаг.

Но Токвилл не дал лаборантке этой счастливой, желанной возможности.

– Снова Вы куда-то спешите, фрейлайн… Астурион… – как будто небрежно бросил он вслед своей жалкой беспомощной жертве, выдержав жестокую, длинную паузу, прежде чем назвать фамилию бывшего Президента.

Девушка вздрогнула. Ей казалось, что пол под ногами качнулся, но всё ещё бессмысленно по инерции продолжала идти, пока душную тишину снова не нарушил негромкий, но властный приказ:

– Постойте!

Эгина застыла. Мягкие, но быстрые шаги Артура шуршали всё громче и ближе. Он подошёл к ней совсем вплотную. Почти прижался всем телом к спине. Со стороны их странный тандем показался весьма эротичным, но единственное животное чувство, которое испытывала в эти минуты маленькая лаборантка, был страх.

Капитан же слегка склонился над полупрозрачной, тонкой мочкой девичьего уха.
– Не спешите так! Подождите меня, – всё так же властно, но более тихо и вкрадчиво продолжал Артур.

Она же всё продолжала молчать. Он не касался её, но был рядом. Слишком мучительно и неотвратимо близко.

– Я думаю нам по пути, фрейлайн Астурион! – фамилию он сказал чуть громче, и от этого она вздрогнула вновь. Не поворачивала головы. Что-либо отвечать не было сил и смысла.

Капитан взял Эгину за узкие плечи и безжалостно развернул к себе. Маленькая предательница не сопротивлялась. Она уже не прятала растерянных, испуганных глаз, а широко раскрыв их, с застывшем ужасом смотрела на разоблачителя.

– Идёмте со мной! – и он последовал к себе в каюту, не сомневаясь, что лаборантка ему подчинится.

Эгина, действительно, с тупой покорностью пошла следом. Они молча завернули за поворот коридора и шагнули в лифт. Бесшумные двери закрылись, заперев капитана и Эгги в гладких серебристых объятиях кабины.

Девушка ехала, словно на казнь. В голове всё словно оцепенело, не было ни одной мысли. Она старалась не смотреть на своего новоявленного палача, а он напротив не сводил с неё пристального серьёзного взгляда. На положенном ярусе двери лифта покорно раздвинулись, и странная пара направилась дальше, в одну из личных кают капитана.

Когда зашли вовнутрь, Артур, прежде всего, наглухо заблокировал двери. Эгина, по-прежнему скованная страхом, безмолвно стояла у входа, не смея войти в недра комнаты и даже шевелиться. Это была комната отдыха, так называемый «зелёный релакс», уютное овальное помещение, заботливо задрапированное мягким тёмно-зеленым материалом с таким же зелёным, ненавязчивым светом, ласково льющимся сверху, но не с потолка, а откуда то со стен…

Здесь всё было спокойно и даже интимно, но ей было по прежнему всего лишь страшно.

– Присаживайтесь! – вполне дружелюбно, но властно сказал Токвилл, кивая на низкий удобный диванчик.

Эгина механически сделала два шатких шага на слабых подкашивающихся ногах и опустилась, точнее, упала вниз. Худая и хрупкая, она сейчас села неестественно грузно. Мягкое сиденье заботливо обхватило её узкие, почти детские бёдра. Руки, как впрочем, и всю себя студентка не знала куда девать и потому неуклюже положила ладони на острые колени, обтянутые серо-серебристой тканью брюк рабочего костюма.

Капитан, как всегда, вальяжно и картинно устроился напротив в высоком крутящемся кресле. Их разделял небольшой столик овальный и зелёный как всё здесь. Нажав на спрятанную под крышкой стола кнопочку, Артур дистанционно открыл свой стенной бар. Достал, не вставая, привычным, как бы нечаянным жестом высокую вензропиловую белую узкую банку синтезированного вина «Сажита Люмье», треугольную, красную пепельницу, отлитую из того же удобного в получении вензропила, пачку любимых крепких сигарет «Вимт», безпламенную золотую зажигалку и два изящных зелёных, полупрозрачных фужера. Одним глазом покашиваясь, на заговорщицу, вновь замершую, как деревянный истукан дикарей, разлил розовое ароматное вино.
– Выпейте! Вино убивает страх! – подвинул фужер к Эгине.

Она попыталась его отстранить, но, поймав пронизывающий, повелевающий взгляд красавца Артура, вновь уронила полупрозрачную руку на колени, а обожжённые глаза поспешно спрятала вниз.

Не настаивая больше, капитан, чуть откинулся в кресле, закурил сигаретку и, сладко выдохнув дым под потолок, снова уставился на свою беззащитную жертву.
– Как дошли вы до жизни такой, фрейлайн Астурион? – беззлобно, с притворным удивлением и, улыбаясь одними глазами, спросил наш великий авантюрист.

Девчонка в который раз вздрогнула и съёжилась. Артур прибавил в комнате освещения, закрыл бар и, закинув ногу на ногу, снова глубоко, с удовольствием затянулся. Он хотел видеть её лучше, а то в зелёном полумраке дочка Атиллы Астуриона казалась ему неживой, плохо сделанной куклой из Музея Антропологического Искусства, так популярного среди работяг северо-западной окраины Альбиона.

– Рассказывайте уж! – снова подал он голос, звучавший и дружески, и снисходительно, и как приказ.

– Что мне сказать? – еле выдавила из себя лаборантка Эгина. Единственная мысль, наконец-то посетившая её за всё время их мучительного общения, была не менее жёстким приказом: «Молчи! Признаваться, значит – конец!»

Артур с издёвкою усмехнулся.
– Выпейте вина! – вновь приказал он, сам, слегка отхлебнув из фужера.– Я вижу как вам тяжело! Но этому есть серьёзные причины, – издёвка неожиданно спряталась, и в голосе завибрировало практически искренне сочувствие, – Вы задумали страшное дело! А Вы так юны, так неопытны и так…
Он хотел добавить «трусливы». Не стал. Проникновенно и долго взглянул на малышку Эгги. Смотрел на неё то ли как старший брат, то ли как просто мужчина, но не бессовестно похотливый, а обожающий. Добрый. Бесхитростный друг. Бедняга вынуждена была поднять глаза от такого неожиданно тёплого, неотступного взгляда.

Глаза капитана то ли от света, то ли от близости женщины позеленели. И она поймалась. Виновнице стало не поймёшь почему, но легче, робкая ручонка словно под гипнозом поднялась с колен и потянулась к вину.

– Что же случилась, Эгина? – Токвилл незаметно, но вполне к месту оставил официальное «фрейлайн Астурион».

Лаборантка едва, едва, но вино отхлебнула. Вкуса от остатков страха ещё не чувствуя, смотрела на капитана всё также растерянно, жалобно, но почему-то почти с надеждой.

– Как несовместимы, Вы - такая нежная, хрупкая и... эта гадкая авантюра, – продолжал говорить капитан, обнимая маленькую женщину как будто грустным из-за направленных вниз уголков глаз, тёплым, располагающим взором.

Она продолжала молчать, а Артур снова выпил вино.
– Что же случилось, Эгина? – Токвилл незаметно, но вполне к месту оставил официальное «фрейлайн Астурион».

Лаборантка едва, едва, но вино отхлебнула. Вкуса от остатков страха ещё не чувствуя, смотрела на капитана всё также растерянно, жалобно, но почему-то почти с надеждой.
– Как несовместимы, Вы - такая нежная, хрупкая и... эта гадкая авантюра, – продолжал говорить капитан, обнимая маленькую женщину как будто грустным из-за направленных вниз уголков глаз, тёплым, располагающим взором.
Она продолжала молчать, а Артур снова выпил вино.

– Конечно, я вас по-своему понимаю. Я даже сочувствую вам. Но… – мягкость голоса неожиданно сжалась и стала почти ничтожной. Глубокие зелёные глаза, как лезвием полоснули непонимающим и возмущённым осуждением.

Студентка отшатнулась, качнувшись натянутой как струна спиной к мягкой спинке зелёного, уютного дивана. Вернулся снова безжалостный страх.

– Вам страшно! – отстранённо, но с примесью язвительности опять начал свою речь Токвилл, – а взорвать всех нас было нестрашно! А? – голос его всё больше твердел, а цепкий взгляд не давал бесцветным глазам предательницы опуститься.

Слабые лёгкие девушки сами собой выпустили судорожный вздох-стон.

– Как вы могли? – риторический вопрос, прозвучавший как приговор, добивал жертву уже окончательно.

Эгина закрыла руками лицо и заплакала. От страха. Не от раскаяния. Это чувство для неё было сейчас слишком сложным. Бессилие и ещё раз бессилие… Оно было хуже всякой физической боли.

Снова настал момент «поменять» игру! Капитан быстро поймал его и протянул через стол руку, прикоснувшись ей бережно к бледным, холодным пальцам Эгины.
– Плачьте! Плачьте! Вам тяжело… – интонация опять стала поласковей, голос густел, – я говорил вам попейте вина! Вам всё это не под силу…

– Я пр…просто, пррр…осто её нн…ненавижу! – доносились в ответ невнятные, мятые всхлипы. Это кричало всё изломанное, жалкое существо маленькой, робкой студентки-предательницы. Оно билось и неумело оправдывалось. Приказ «Молчи!» уже не работал, контроль над собой был потерян, Эгина даже не сознавала до конца, говорит ли она это вслух или нет.

Артур замолк. Тишина беднягу вновь до смерти напугала, и, поплакав навзрыд пару минут, она беспомощно затихла, а капитан, обняв широкой ладонью её ладонь, привлёк ледяные пальцы к своим тёплым, ждущим губам.
– Успокойтесь! Я всё знаю… Я знаю… Вы не жестоки, Вы — несчастны, Эгина! Ваш разум умер перед ненавистью, – извергали они лживо-прочувственную тираду. Проникновенный взгляд доделывал их хитрую, беспроигрышную работу.

Девчонка стала неловко вытирать слёзы, обнажив красные, опухшие глаза, и вторая рука Артура ненавязчиво, заботливо ей помогала. Потом он крепче взял её пальцы, нежно коснулся ими своего чуть приоткрытого рта, и затем сомкнув пухлые, влажные губы, тихо, беззвучно поцеловал. Зелень взгляда болотом втягивала в себя робкую лаборантку. Ей снова стало тепло и, неясно почему, спокойней. Комфортные, добрые секунды хотелось продлить.

– Выпейте вина! – привычный приказ капитана прозвучал теперь как обычная просьба. Он отпустил немного успевшие согреться тонкие пальцы жертвы. Эгина в ответ послушно взяла фужер и неумело сделала слишком большой глоток. Горло ответило резким спазмом. Она закашлялась и смутилась.
– Я обычно не пью, – сказала Эгина, наконец, успокоившись.

«Даже пить не умеешь» – про себя усмехнулся капитан, но вместо этого лишь сладко и понимающе улыбнулся.

Тепло разливалось по телу маленькой лаборантки. Становилось всё уютнее и легче. Второй глоток вина пошёл уже веселее. Артур тоже отпил из своего зелёного фужера.

– И кто замудрил твою голову? Кто впутал в эту гадкую историю? – он незаметно, но вполне естественно перешёл на «ты». Теперь главным для него было узнать, Кто реально возглавляет заговор, оценить какова у предателей сила и стоят ли Они того, чтобы делать на Них ставку.

– Я сама, – робко ответила Эгги, снова пряча вниз бледно-серые, прозрачные глаза. Абсолютной правдой её слова, само собой, не были.

– Неужели я сижу рядом с монстром, который задумал уничтожить невинных людей, взорвав «Сириус»? – в голосе Токвилла зазвенели лёгкое негодование, сомнение и еле заметная усмешка.

Удочка была закинута верно. Взгляд девочки в ответ гневно взметнулся.
– Невинных!? Дарсинг убил моего отца! Я её ненавижу! Она издевалась надо мной! Разве было не видно, как она относиться ко мне!? Да, я студентка, я лаборантка, но я недостойна такого обращения. Она не ставила меня ни во что! Я была её девочкой на побегушках! – разгорячённое вином возмущение заставило лаборантку разговориться.

– Ты откуда знаешь о том, что это был Дарсинг? – холодно и осуждающе спросил Артур.

– Мама всегда так говорила и… – тут голос Эгины стих. Она искренне не хотела выдавать своих сообщников, чувство самосохранения в смеси с альтруизмом ещё не до конца изменили ей.

– Твоя мама знала это точно? – недоверчиво спросил капитан, снова в душе усмехнувшись детскости Эгины. «Мама говорила!» Какая уж для бедной малышки политическая борьба! Явно за ней стоят серьёзные люди.

– Я уверена! – упрямо ответила студентка, и Артур не стал её дожимать. Если она не раскалывается сразу, нужно идти немного окольным путём.

– И ты думаешь, что Элла принимала участие в убийстве твоего отца?

Ответа не последовало.

– Ты глупо попалась в лапы авантюристов! – почти негодовал капитан «Сириуса», – тебя используют! Если всё провалиться, ты останешься крайней, а настоящие виновники останутся целы и невредимы. Бедная, бедная… моя Эгина.
Снова во взгляд и голос красавца прокралось лживое сочувствие.

– Всё уже решено! Ничего не провалиться! – неожиданно решительно и резко ответила крошка Эгги.

Артур напрягся, но виду не подал. Напротив, притворно лениво потянулся к новой сигарете, включил зажигалку и смачно, задумчиво затянулся.
– Ты слишком доверчива, – покачал головой, – тебя обманывают…

Эгина, кажется, засомневалась и вновь неуверенно протянулась к фужеру «Сажиты Люмье».
– Я думаю, это надёжные люди, – робко подала она тихий голосок, отпив снова глоток вина. Голова приятно кружилась и тяжелела. – Они знали моего отца и работали с ним!

– Не знаю, кто это, – с деланным безразличием покачал головой Артур, – но тебя толкнули на страшное преступление. Пусть Элла Дарсинг виновна, пусть негодяй и прислужник я, но учёные и Берич… – капитан «Сириуса» догадывался о том, что техник стал для Эгины теперь симпатичен по причине их солидарности, как двух моральных изгоев.

– Я не знала, что они вернуться… – растерянно оправдывалась лаборантка.

– И как ты надеялась выжить одна на Новой Земле без корабля? С «Защтиой-8»?

– Я бы послала сигнал, и Раддо меня бы не бросил, – проговорилась, наконец, расслабившаяся от вина Эгина, даже не осознав, что сдала сейчас свою основную крепость.

«Раддо! Всё ясно! – яркой искрой метнулась в голове Токвилла радостная мысль, – Значит, я был от истины недалёк! Радомир Хойнебург! Это мог быть только он!» Старший сын Эдвина Хойнебурга. Великолепный Раддо, как называли его на политическом олимпе Дрийона, был фанатичным сторонником Возвращения, а по матери двоюродным племянником всесильного Бартоломью Серебровски! Как же Артур сразу не высветил эту связь! Жена Эдвина – Лайза Хонж, всё ещё яркая, светская красавица, несмотря на свои солидные 66 лет, модная художница косметических лабораторий, на самом деле была родной сестрой Бартоломью – Лайзой Серебровски, а фамилию Хонж всего лишь взяла в псевдонимы.

«О! Чёрт! Я должен был сразу всё это понять!» – слегка негодовал на себя Артур, – Но нет я узнал всё во время! И эти люди вправду серьёзны! Я не ошибся. У заговора мало шансов на провал. Значит, Раддо Хойнебург мой главный враг, но он, конечно же, должен на время побыть моим другом. За ним стоит ловкий старик дядя, которому власть президентская ненужна, она у него есть и посильнее... За Серебровски пойдут все спецслужбы и армия, возглавляемая Сергеем Бертуччо. Это на редкость первоклассная компания. Только бы найти в ней своё место».

– Ты так уверена в нашем третьем помощнике Президента? – с притворным сомнением спросил капитан, назвав должность вышеназванного Радомира и пристально посмотрев на Эгину.
– Уверена! – непоколебимо воскликнула лаборантка.

– Что движет им, как ты думаешь? – поинтересовался Токвилл.

Конечно, истинный ответ на этот вопрос он знал. Радомиром, бесспорно, движет любовь к власти, как всех в руководстве Дрийонской Олигократии. Должность Президента пожизненна, Дарсинг не стар, а Раддо амбициозен. За ним стоят силовики Серебровски и Бертуччо, технари отца и деньги дяди Саргона Хойнебурга, младшего брата Эдвина.

– Он очень справедлив, – ответила Эгина, – он сочувствует мне, он ценил моего отца.

Артур в душе в очередной раз усмехнулся:
«Нужны ему, ты, твой отец и справедливость! Ты – только игрушка в его руках, символ жертвы злодейства и вероломства Бернарда Дарсинга, средство в борьбе за свою власть».

Но сказать вслух это было нельзя! Дурочка Эгги слишком верит Радомиру, и поколебать эту веру будет не так уж просто. Да пока и не надо! Нужно сперва заставить верить себе наравне с Раддо, а потом… Потом конечно, в гораздо большей степени.
– Да, пожалуй, он честный политик, – задумчиво произнёс Артур, отхлебнув вина.

Эгина, уже более менее привыкшая пить, потомучто с каждым глотком ей становилось легче, последовала примеру капитана. Захотелось даже закурить, хотя этого она никогда не делала. Ей было уже не страшно в обществе Токвилла. Смутно, сквозь сладкий хмель в голове робкая студенточка неожиданно для самой себя начала думать, что капитан не так страшен, что и правда ей и заговору вовсе не враг.

– Он человек волевой и надёжный, но всё же ты весьма опрометчива, – продолжал говорить наш хитрец, аппетитно затягиваясь любимым «Вимтом».

– Я не больше могу терпеть всё это, это унижение! Я – слабая и молодая, но гордость у меня есть. Разве я могу жить так? Я же человек… Любой человек не вытерпит такого унижения.

– Ты об Элле?

– Я её ненавижу! – опять повторила бесцветная малышка.

– Меня ты тоже ненавидишь? – мягко и с грустной досадой спросил вдруг капитан «Сириуса».

Эгина ответить не нашлась. Снова опустила прозрачные серые глазки. Ей было стыдно и неловко сказать уверенное «да», глядя Токвиллу прямо в глаза, тем более, что уверенности никакой теперь уже не было. Ведь он, Артур Токвилл, кажется, искренне сочувствует ей. Сочувствия в своей короткой жизни юная лаборантка видела ничтожно мало. Её робкий характер и неброская внешность всегда были для людей лишь поводом к пренебрежению или того хуже презрению.

Неуверенных, слишком скромных и некрасивых окружающие любят, как правило, затирать, вытеснять или в лучшем случае не воспринимают всерьёз. Эгина Гроффе-Астурион всегда страдала от такого отношения, была изгоем среди ровесников и девочкой на побегушках для старших. Внимание и понимание Радомира Хойнебурга, стало быть, упало в своё время на благодатную почву. Он понял не только её полудетские комплексы, но и её взрослую боль потери отца.

Раддо рассказал бедной сиротке многое о жизни и работе Атиллы Астуриона, его врагах и трагической подстроенной смерти, подробности которой узнал от двоюродного дяди Бартоломью. Радомир был плечист и высок, казался воплощением надёжности и опоры, он укрепил в Эгине смутное желание отомстить за отца и возглавить заговор против Бернарда Дарсинга.

Конечно же, она реально не возглавляла его. Несчастная лишь тешилась глупой, тщеславной мыслью об этом. Артур был прав сто раз, что наивную девчонку «серьёзные люди» используют в своих интересах. Иначе и быть не могло! Наивная Эгина ничего этого не понимала, красивые словечки Хойнебурга-младшего о справедливости, почтительное и даже нежное обхождение затмили неискушённую головку зажатой и неуверенной в себе студенточки.

– Ты считаешь меня врагом? – снова спросил капитан, и снова ответа не получив, ответил за девочку сам, – это твоё полное право. Но я, как и ты попался в ловушку бессовестных обстоятельств…

Токвилл до безумия любил красивые, оригинальные слова и их нестандартные сочетания. Но мало того, он умел проникновенно и естественно их говорить. Не зря его мать Лариса была знаменитой актрисой.

О матери и её потерянном капитале очень кстати капитан вспомнил сейчас. Он вновь глубоко затянулся сигареткой и, изображая волнение, возмущение и обиду одновремменно, произнёс:
– Как ты думаешь, кто разорил нас? Не знаешь… А я знаю. Нас разорила «Группа Октавис-Объектус-Махди»! – он выразительно и медленно назвал полное наименование промышленно-финансовой компании Леонардо Окстависа, шурина Бернарда Дарсинга и его главного «кошелька».

Сказанное правдой не было. Лариса Токвилл спустила наследство отца сама, без посторонней помощи. Завод по производству прогулочных аэробарков «Венера», некогда принадлежавших Токвиллам, действительно, был в результате куплен за бесценок полу-правительственной империей Октависа и его компаньонов, однако, вины последних в этом не было абсолютно никакой. Но разве это имеет значение сейчас?

Главное, сам факт, что некогда богатый, а под конец совсем захиревший комбинат «Токвилл-Венера», был куплен, именно, Октависом... На Эгину впечатление было произведено. А это ещё главнее!

Артур увидел это и пошёл в атаку по полной программе:
– Я остался ни с чем, я был простым техником как Берич, я учился взаймы. Я был в нищете. Я всего добился собственным горьким трудом, – быстро и нервно заговорил капитан, – мне бы твою юность и твой максимализм, Эгина! Я не мог идти в лоб, я играл по тем правилам, которые мне предлагали. И вот когда я, казалось, получил нужную работу и нужное положение, появилась Она! Я был свободен и тут же свободу потерял!

Он говорил об Элле, и Эгги, естественно, его понимала.

– Ты думаешь, я так гадок и противен, что увёл невесту у Дира? Я просто испугался снова оказаться ничем. Ты презираешь меня, ты считаешь меня грязным карьеристом, но ты сама знаешь нашу фрейлайн Дарсинг и её капризы. Я стал её новым капризом, и она втоптала меня в грязь перед коллегой и другом, – сейчас он имел в виду Берича, другом которого никогда не являлся, но и это тоже сейчас было вовсе неважно!

Откуда у замкнутой в себе и своих страхах, запуганной заговорщицы-лаборантки было время разобраться, какие отношения у бортового техника и капитана, двух людей, которые вынуждены были общаться в силу общей работы часто и подолгу.

– Я просто научился не показывать своей боли. И потому я вижу, как мучаешься ты! Я тоже мучился, Эгина… – капитан тяжело вздохнул, выдержав нужную паузу, и с показной горечью допив последний глоток «Сажиты Люмье», тут же наполнил фужер снова.

Фужер Эгины был ещё не конца осушён, и капитан, не спрашивая разрешения и не ожидая просьбы, наполнил его тоже. Лаборантка не сопротивлялась. Ей стало совсем хорошо и легко. Худосочные руки и ноги непривычно и неестественно отяжелели. Вставать с зелёного дивана совсем не хотелось. Никакие слова на ум не приходили. Осталось только смотреть в грустные, глубокие глаза капитана.

– Я всё же боюсь, что ты всерьёз запуталась, Эгина! – продолжил он свой затянувшийся монолог, – что будет, если ваше предприятие провалится?

– Всё решено, переворот свершился, – окончательно проговорилась наконец-то дочка Аттилы Астуриона, – армия уже на нашей стороне. Шансов на то, что Дарсинг окажет сопротивление, быть не может.

Артур вскинул глаза на девушку.

– Я жду окончательного сигнала. А Раддо ждёт сигнал от меня.

– О том, что ты взорвала «Сириус»?

– Да!

– Я надеюсь, этого уже не будет, – чуть заметно, криво усмехнулся Артур.

– Нет! Уже нет смысла, – тихо, как всегда ответила Эгина.

Токвилл в этом не сомневался.
– Что же вы будете делать теперь, когда Возвращение невозможно?

Лаборантка ответа не знала. Этот вопрос мучил её и саму. Он был слишком трудным для юного, неопытного разума. Девушка опустила глаза и неловко пожала узкими детскими плечами. Артур во второй раз за беседу протянул через стол свою руку.

– Ваше дело – дело правды! Я преклоняюсь перед тобой, ты опрометчива, но это понятно! Как бы там не сложилось, я с тобой! – он раскрыл Эгине широкую мужскую ладонь, – ничего не бойся, я – твой союзник. Я тебя никому в обиду не дам!

Малышка в ответ доверчиво отдала капитану свою маленькую, робкую ладошку.

Времени у Артура, чтобы в окончательно укрепить свои позиции, оставалось 106 часов и терять ни одной секунды из них он не собирался.


________________

Примечания:

89. На 15 спутнике Дрийона находились тюрьмы для особо опасных государственных преступников, осуждаемых, как правило, на проведение над ними разнообразных биологических опытов.




18. НЕОЖИДАННО БЛИЗКИЕ.



Славную победу Богини над народами Мёллий и Диро беспощадно омрачила смерть тяжело раненого Шестого Жреца Оверро. Его торжественные, многолюдные похороны в Роще Ушедших, досадно затянулись на пять шагов Сеора(90).

Для Ташшо-Ринне, утомившейся от постоянных битв, идти в процессии и стоять у почтенного тела оказалось нелёгким испытанием и досадной обязанностью. Тем более, с привязанной к лицу тяжелой серой маской из коры...

Хорошо, что положенных жертвоприношений уже не было, а уж если бы они были, мучиться матери Учителя пришлось ещё два шага(91)…

Но Тонгре и без этого слишком устала. Гадкий, тягучий, правда, до конца не осознанный, осадок остался от недовольных взглядов Жрецов и, особенно, разрубателей, совсем теперь оставшихся без работы. Кровожадные бедняги не знали, как жестоко решена их участь в намерениях Сияющей Ташшо-Ринне.

Шесть Великих стойко молчали об узнанном в Преддождевой Проповеди, потому что это было сказано им лично и было их тайной. Высшие из высшей Касты всегда отдалялись от остального народа и даже от всех прочих священнослужителей своими тайнами, и эти тайны, между прочем, были основой их силы и почти безграничной власти.

Последний пир(92)также не принёс Тонгре никакой радости, еда казалась невкусной и даже горькой, от грей-травы стало вдруг невыносимо тошнить. Так, Богиня Чёрного Неба впервые почувствовала свою беременность и в Брачный шалаш вернулась вечером невероятно уставшей и будто избитой.

– Разведи огонь! – безразличным голосом попросила она Раро, бессильно упав на мягкие шкуры из кошки Абегго. Послушный земной муж как всегда без слов повиновался. Вытянув затёкшие ноги, Тонгре позвала ненавистного когда-то красавца к себе. Очень хотелось об него сейчас опереться.

– Завтра будет Посвящение в хотти Шестого сына Оверро – Жреца Беурро, – пересиливая желание просто по-человечески отдохнуть, Тонгре всё же заговорила о делах, – ты знаешь его?

Она положила голову на колени всё ещё безмолвному супругу и смотрела теперь на него снизу вверх. Голубое свечение немилосердно утомляло глаза Раро, не менее уставшему, и так ещё не долечившемуся до конца.

– Да, знаю. Он любит играть огненными тареотами и убивать грязных дайно за малейшие нарушения Запретов. То есть, мёлле! – предупредительно поправился сын Геви, – Он истинный священнослужитель и свято чтит Обычаи. У него есть две жены и шестеро детей. Ему 38 сеор.

Дав краткий отчёт, сын Первого прикрыл глаза, чтобы надоевшего голубого свечения больше не видеть.

– Это хорошо! – машинально ответила первобытная Мать Пророка, – сколько у него сыновей?

– Три.

– Кто его дочери? Сколько им сеор?

– Мехрине, Гошрине и Тире. Мехрине –19, Гошрине – 16 и Тире – 11.

– Гошрине будет теперь низвергать… – неожиданно твёрдо, хотя и охрипшим усталым голосом произнесла Мать учителя.

Раро удивлённо расширил и без того немаленькие, красивые глаза:
– Но это должна делать старшая дочь Шестого Жреца!

– Гошрине – дочь  второй жены Беурро, младшей сестры моей матери. Я хочу, чтобы это почётное хотти выполняла моя сестра! Она из рода Жекерги, как и моя мать… – не менее твёрдо продолжила властная, маленькая жена.

Своенравная Тонгре не подумала о том, что мать старшей дочери Беурро происходила из рода Второго Жреца Лимро, то есть приходилась, принципиальному и амбициозному Вегро родной тёткой…

– Кто-нибудь из его сыновей стал разрубателем?

Раро подумал. Ответил:
– Нет.

– Это хорошо, всех разрубателей мы скоро казним… – Тонгре, сказав это, закрыла в конец отяжелевшие веки и, не дождавшись ответной реплики мужа, провалилась в чёрный, густой сон.

Бережно убрав голову Ташшо-Ринне со своих колен, и прошептав положенное заклинание сна, от которого он, как от заклинаний огня, воды, пищи и оружия в отличие от божественной жены ещё не отказался, тихо лёг рядом и отвернулся, чтобы голубой божественный свет не мешал заснуть.
 
Раро забыл, точнее не успел сказать божественной супруге, что Мехрине вышла замуж за разрубателя Данзо Беркори, старшего брата уже известного нам любвеобильного и недалёкого Холло.

Утро следующего дня, как обычно было сухим, ясным и ласковым. Только радости у Тонгре снова не было. Нудно и утомительно тянуло живот. Это упрямо давал о себе знать будущий Учитель Истины. Час оббо в компании мужа и Геви прошёл в молчании. Удовольствия священнодействие, как и вчера не приносило. Грей-трава снова вызывала тошноту. Во время трапезы никаких разговоров, кроме произношения обычных обрядовых фраз не состоялось.

Тонгре Йона очень мало ела за завтраком, мысленно готовясь к присутствию на церемонии Посвящения в хотти, которую она увидеть должна была впервые и даже втайне побаивалась, сохраняя в душе прежний трепет обычного человека перед всеми жреческими Обрядами. Тем более, некоторые из которых она хотела вскоре попрать…

– Я хочу, чтобы сегодня же Гошрине посвятили в Низврергающие Жрицы! – неожиданно смело для самой себя вымолвила она, когда завтрак был только закончен.

Седовласый почтенный свекор замер и неодобрительно покачал головой.
– Это нарушает Обычаи, Сияющая Ташшо-Ринне! Низвергать должна Мехрине, и посвящение её в хотти должно быть завтра!

Раро согласительно закивал.

Тонгре в ответ недовольно дёрнулась и откинула волосы назад.
– Я решила, чтобы род Жекерги поднялся, очистился от того позора, который он получил после того, как… убили мою мать Рахоне Йона. Меня несправедливо изгнали, а мою мать, значит, несправедливо убили! – чёрный взгляд жёстко полоснул почтенного старца Жреца.

Первый понял, что девушка-воин помнит о том, что казнить её мать, как Жену Повелителя Земель мог только он, и он, в согласии с Обычаем именно ними сделал это. Поэтому ни слова против больше ей не сказал.

– Мои слова – это воля Хозяев Неба! – уверенно и задиристо повторила свою любимую фразу Тонгре.

– Но Обычай предписывает совершать Посвящение в хотти Низвергающей на следующий день после Посвящения в хотти Шестого, – неуверенно парировал, вернее робко увещевал отец Раро.

– Зачем тратить время зря?! – голос богини звучал раздражённо, – завтра я хочу казнить Жрецов-разрубателей.

Она встала во весь небольшой рост, вытащила из-за пояса левый нож и поднесла к своему подбородку острое каменное лезвие. Этот жест означал – «справедливое возмездие» и его использовали обычно Шесть Великих при вынесении своего приговора. Мать Учителя слишком быстро и гармонично вживалась в роль Богини, Воина, Жрицы, а теперь уже и Судьи.

Первосвященник снова выразительно взглянул на неё.
– Ты не опасаешься новой войны?

– Нет! – отвечала боевая девчонка, – любая война принесёт нам только победу.
Мёллий и Диро уже повержены. Осталось уничтожить храмы Мёлле у народов Эйо, Алий и Риахэ, как только свершится Посвящение в хотти и придёт смерть к тем, кто убил Кустве... А потом я хочу уничтожить народ Мёлий вообще.

Старик Жрец и Раро удивились кровожадности Сияющей Ташшо-Ринне.
– Ты хочешь убить их всех? – красавец муж, посмотрел Тонгре прямо в глаза.

– Я убью только тех, кто мне не подчиниться! Все народы Святого Озера должны подчиниться нам, потому что мы верим в Истинного Бога – Чёрное Небо! Со мной оружие Хозяев Неба.

– И всё же… – осторожно вставил реплику седовласый, почтенный Геви, – осуждать на казнь можем только мы, Шестеро. Нужно созвать Суд, перед которым мы должны 3 таор(93) есть только мясо Змеи Доо пить сок красного дерева загре(94).

Девушка-воин слегка смутилась, и всеми силами пытаясь это скрыть, до конца всё же не смогла. Неуверенность скользкой тенью спустилась на смуглые широкие, щёки, сосредоточенно наморщившийся лоб и живые, острые, но на миг потерявшие решительность глаза. Она и впрямь не знала всех Обычаев Верховных Жрецов, те ритуалы, которым ее когда-то учили были ничтожны и незначительны по сравнению с теми, которым следовали настоящие священники. Особенно главные.

Что же делать? Идти наперекор всем Обычаям и Обрядам сразу, тем более, связанных с хотти таких авторитетных соплеменников? Это, пожалуй, действительно, слишком опрометчиво...

Она задумчиво осмотрела сухощавую, гордую фигуру Первого, укутанную в чёрные длинные шкуры, поймала мудрый, волевой, предупредительный взгляд. Но и её гордость и воля были не меньшими.
– Начинайте поститься с завтрашнего дня! – нерешительность испарилась, и слова Ташшо-Ринне вновь провибрировали твёрдым приказом.

Свёкор почтительно, но сдержанно кивнул. Богиня повернулась к Раро и поймала вдруг взгляд, исполненный легкого восхищения.

Поняв его единственно верно, как одобрение Тонгре решила метко воспользоваться этим:
– Возьми Латте и отправляйся в семью Беурро – сказать, чтобы Гошрине прибыла с ним сегодня!

Земной муж ещё рез мысленно восхитившись силой характера юной Матери Учителя, кивнул с ободрительной улыбкой и молча удалился выполнять распоряжение.

Конечно, она идёт наперекор традициям, но желание защитить честь рода Жекерги понятно и похвально. Тем более, властность Тонгре, в итоге вытеснит власть Повелителя Земель, сосредоточив её в результате целиком в семье Первосвященника, которым Раро с юных лет упорно готовился стать...

Об этом думал в данный момент и Геви: «Ей не хватает опыта! Но эта девочка поможет Нам навести порядок в народе Сато! Ведь у неё в руках оружие Хозяев Неба!». В могущество Великих Богов старый Жрец искренне верил, потому что всегда верил своим глазам и, конечно же, своим пророчествам.

Излишняя смелость и дерзость Воинов из рода Повелителя земель, которую они проявляли на Собраниях Вершины Сеора(95), проходящих каждые 3 хаор(96) на Большой Площади, не на шутку раздражали Первосвященника. И он, кажется, нашёл на них достойную управу!

А как же было в древности? И того хуже – участие в этих собраниях принимали все мужчины Сато и женщины, имеющие детей...

Но когда народ стал многочисленным, такое право осталось уже не у многих. У всех Жрецов-мужчин оно появлялось начиная с 12 сеор, женщин-матерей, а также «действующих» Жриц старше 16 сеор, независимо от того, были ли у них дети.

Воины и все остальные Касты в представительстве были более ограничены. Оно сохранилось только у шести самых сильнейших родов Воинов, возглавляемых династией Повелителем Земель – у мужчин, начиная 12 сеор отроду, женщин-матерей и женщин-Воинов, начиная с 18 сеор, также независимо от того были у них дети.

У Кузнецов такое право осталось только рода Искуснейшего, возглавлявшего Касту, и трёх родов, родственных ему: двух – по отцовской и одному по материнской линии. Мужчины Кузнецов имели это право, начиная с 14 сеор, а женщины-матери, только из тех, кто происходил из рода самого Искуснейшего.

Камнерезы были теперь на Собраниях представлены исключительно мужчинами, возраста, начиная с 16 сеор, происходящими из рода их Предводителя и двух родственных ему родов, одного по отцовской и другого по материнской линии.

Скотоводы выдвигали только мужчин не моложе 18 сеор из рода Богатейшего.
Самая низшая Каста Рыболовов представлялась лишь самим Старейшим из своей среды и двумя старшими его сыновьями, если им минуло 20 сеор...

Жрецы Сеора давно подумывали как-бы сократить и этот круг. Первый, старец Лимро и покойный уже Берепкоро, отец молодого Третьего Жреца Доро в своё время подолгу обсуждали, что и как делать с этими Собраниями...

Хотели, во-первых, лишить все низшие Касты «коллективного» представительства, ограничившись Предводителем Камнерезов, Богатейшим из Скотоводов и Старейшим из Рыболовов. Также они хотели у Кузнецов оставить только мужчин из рода Искуснейшего, не моложе 18 сеор, у Воинов – род Повелителя земель и два родственных ему рода по мужской и по женской линиям, при этом лишить всех прав обычных женщин-матерей, оставив лишь женщин-воинов, начиная также с 18 сеор отроду. Что касается Касты Жрецов, то здесь всё, конечно же, планировалось оставить без изменений. Кто же себя то обидит?

Геви намеревался ныне предложить задуманные преобразования новоявленной Матери Учителя. Продумав всё, он полагал, что молодая, горячая и властная Тонгре согласится.

Честь и хвала его сединам! Он не ошибся… Девушка согласилась быстро. Не прошло и полшага сеора с тех пор, как Раро оседлав Латте отправился в Главное Становище, чтобы оповестить дом Беурро о том, что низвергающей Жрицей вопреки Обычаю должна стать Гошрине, а сам Геви тем временем вместе с Тонгре совершили ставший уже обычным визит под крышу Лесного Храма…

Горели тусклые огни факелов, загадочно освящая почтенные черепа Древних Учителей, когда, облачённый в чёрное старик Жрец и окутанная голубым светом маленькая пророчица просто и быстро приняли важное решение. Ташшо-Ринне долго не думала. Она тоже не хотела, чтобы кто-то мешал её власти …

Тем временем рваный чёрный силуэт птицы Латте рассёк ясное, безоблачное зелёное небо над Большой Плошадью. Это Раро спешил в земной дом будущего Шестого Жреца Беурро…

У ворот во двор богатых хижин священника сына Первого встретил ритуальный страж – Воин Сеора и торжественно одетая в белые длинные шкуры домашняя рабыня. Молодая, смуглая женщина со смиренным лицом мгновенно распласталась на сером песке у ног красавца-Жреца, а Воин почтительно поклонился до земли, опустил голову, украшенную зелёными перьями птицы Рещщ, символизирующими цвет Зелёной Тверди неба.

Гордо и важно, в соответствии со своим высоким хотти, Раро проследовал внутрь широкого, чистого двора, будто не замечая тех почестей, которые ему оказали. Двор был пуст. Лишь у порога высокой остроконечной хижины самого Беурро его встретил маленький младший сын хозяина с игрушечным жезлом в руках.

Сын Геви слегка покосился на дом незамужней дочери Гошрине, оттуда никаких признаков жизни не подавалось. Мехрине, будучи замужем в земном доме отца не жила. Вот и хорошо! Он сделал первый смелый шаг в пределы дома будущего Шестого Жреца.

Широкоплечий, обнажённый до пояса гигант Беурро был удивлён посещением, но согласно Обычаю встретил Раро глубоким поклоном. Всё верно, Раро – сын Первого, а он до конца сегодняшнего дня также всего лишь сын Шестого…

– Свет Сеора и милость А-Туэ, могущество Дира, доброта Эйно и … величие Ташшо-Ринне тебе, Оверро-тавий-Беурро(97)! – поприветствовал наш красавчик будущего Шестого Жреца. Он специально, многозначительно вставил вместо имён всех остальных Хозяев Неба имя своей высокочтимой жены…

Раро слишком сильно верил в её могущество, может быть, гораздо сильнее, чем любил. Что любовь? Она умирает. Вера живёт дольше…

Эта маленькая дикая девчонка из династии Повелителя Земель была убита и воскресла, она стала женой бога, а потом всё же стала его женой. Не это ли говорит о его собственной избранности, причастности к мудрости и силе будущего Учителя истины?

– И тебе всего лучшего, что создано со времён творения светлой Хэвв-торе, Раро сын Первого их Великих! – ответил Беурро, не поднимая головы. Его руки и тело лоснились от ароматных ритуальных натираний, которые он совершал перед посвящением в хотти Великого Жреца. Беурро внутри хижины был один.

– Мой отец всего лишь покорный Геви(98) Матери Учителя, познавшей Истину Чёрного неба, – смиренно проговорил нежданный посланец Тонгре, – зови меня Геви-тавий-Раро(99)...

Затем оба священнослужителя громким гортанным шёпотом голос в голос произнесли заклинание для доброй встречи, и Беурро предложил гостю сесть на расстеленные прямо на полу мягкие белые шкуры кошки Абегго.
– Чем удостоил меня своим появлением Геви-тавий-Раро? Ведь ты пришёл не зря! – поинтересовался будущий Шестой Жрец.

– Я пришёл принести волю моей жены, Сияющей Ташшо-Ринне! – торжественно сказал Раро, – Великая Мать и Хозяева Неба хотят, чтобы Низвергающей жрицей стала твоя вторая дочь Гошрине. Она повелевает также, чтобы её Посвящение в хотти было совершено сегодня же!

Беурро был ошеломлён. Он аж приподнялся, как будто хотя встать, но по-прежнему остался сидеть. Нелепо всплеснул руками. Слова на ум не приходили.

А Раро всё также уверенно продолжал, предвосхищая всякие возражения будущего Шестого:
– Воля Ташшо-Ринне священна для нас. Отныне она и её Сын будут творить новые Обычаи. Сейчас же оправь к Гошрине домашнюю рабыню и собери Жриц, которые будут готовить её к посвящению!

Растерянный Беурро обещал повиноваться. А Раро, наскоро простившись быстрым, почти небрежным взмахом руки вверх, пользуясь тем, что ещё несколько шагов сеора(100) он, сын Первосвященника выше по хотти, чем сын Шестого Жреца, вышел прочь.

Снова столкнувшись у входа с маленьким мальчиком, он слышал, как Беурро внутри хижины ударил по железному сосуду, призывая громким звуком кого-нибудь из домашних слуг.

Та самая молодая рабыня стоявшая у ворот торопливо сорвалась с места и бросилась к дому своего Господина. Поравнявшись с красавцем Раро, она распласталась на песке вновь, потом нелепо вскочила, восхищённо заглянула молодому Жрецу в глаза и юрко скрылась в доме будущего Шестого.

Муж богини также наспех, но метко отметил её привлекательность и интерес к себе, подумал, что расторопная девка, наверняка, наложница хозяина этого двора(101), чуть-чуть позавидовал ему и вышел прочь. На улицу.

Прошёл мимо домов Элеверо и Худекоро. Здесь навстречу никто не попался.

Латте нужно было призывать с Большой Площади и он отправился туда. Путь неумолимо лежал мимо земных домов остальных Великих Жрецов: Доро, Лимро и самого Первого Жреца, где обычно жил и сам Раро, и все его неженатые братья, два женатых брата, не успевшие ещё соорудить свои дворы, и три незамужние сестры. Кажется, что он не был в этом месте невероятно давно...

Так много изменилось с тех пор, как наследник трона Первого из Великих женился на новой пророчице!

У, недавно сооружённого, двора молодого Третьего Жреца Доро также не было никого, лишь из-за высокой, построенной из толстых кольев изгороди доносились нестройные детские голоса.

У дома Лимро, напротив, стояла в ожидании небольшая группка людей. Поравнявшись с ними, Раро узнал семейство Великого Воина и Повелителя Земаль Тахо Йона. Сам Вождь и его братья – Наммо и Бавро при полном вооружении и две женщины, укутанные в тонкие серые шкуры с ног до головы, в волнении переминались с ноги на ногу.
 
Сын Первого быстро догадался, что это сваты. Одна из женщин, заметив мужа богини, опалила его острым, почти пополам разрубающим взглядом, в котором в едком единстве смешались ненависть и страх. Конечно же, это была Кавате. Обесчещенная, как она считала, его несостоявшаяся невеста...

Раро, не будучи никогда особенно великодушным, не скрыл усмешки, ответив девице беспощадно пристальным взором. Она теперь будущая жена Вегро! Что ж… Разве это так плохо? Но всё равно, к неудачникам сын Первого был всегда безжалостен.
Он ведь чуть не женился на ней, следуя формальностям Обычаев. Но сила и воля Хозяев Неба оказались выше, к нему вернулась наречённая ими Тонгре.

Жалкая, глупая смазливая Кавате Йона! Она отшатнулась от глаз Раро, как трусливая Ванва от ножа домашней поварихи. Гибкая, хрупкая фигурка пыталась спрятаться за широкую, бесформенную спину брата Наммо.
Увидев, как сын Жреца немилосердно, хоть и безмолвно издевается над его сестрой, Повелитель Земель, зло подался вперёд.

Однако, дерзкий священнослужитель и его наградил ухмылкой, ядовитой, как плоды дерева щщоди, которым мажут наконечники копий Воины Сеора, наградил и гордо проследовал мимо. Неучто он пойдёт на конфликт с Воином, человеком более низкой, почти презренной Касты? Конечно же, нет!

«Ждите, ждите, когда старец Лимро соберёт свои кости и примет вас в согласии со всеми Обрядами! – высокомерно подумал Раро и, не оборачиваясь, пошёл дальше. Он и, правда, не жалел, что эта, хотя и весьма не дурная собой девушка не стала его женой. Слишком холодна она была для такого страстного и пылкого мужчины, как он.

Не нужен и он был ей. Ей хотелось лишь стать первой женой будущего Первого. Что-что, а настоящие чувства и желания женщин были для опытного любовника Раро прекрасно видны!

То ли дело, её сестрёнка Тонгре. Ненавидела его всегда, но как! С какой необузданной силой! Это чувство ценнее, именно, потому, что оно сильное…
Да, что чувства? Никогда не родила бы Кавате никакого Учителя истины. Эта миссия всегда была уготована для Тонгре, и она её осуществляет. И нечего сокрушаться, что этот сын не его!

Раро, действительно, ничуть не чувствовал себя ущемлённым, здраво понимая, что он не бог, чтобы стать отцом бога. Однако, чуткое сердце потомственного прорицателя подсказывало ему, что Мудрого, ещё не рождённого Ташшо будет, как кровного сына воспитывать и всему учить он. Один. Щемило назойливое, недоброе предчувствие, что божественная жена как-нибудь всё равно вернётся к Хозяевам Неба…

А вот и собственный двор, знакомая, родная изгородь, традиционно украшенная яркими лоскутами из шкуры Змеи Доо. Здесь его учил премудростям отец и Жрецы «помощники Величайшего». Всё детство и буйная юность прошли здесь. Здесь он с братьями Куишеро и Занро развлекались с лучшими наложницами, подаренными им отцом или старшими, уже женатыми братьями.

Сейчас Куишеро, которому 22 сеор, уже дважды женат, жёны родили ему дочь и сына, но он, конечно, не забыл былые юношеские развлечения. А Занро? Он, несмотря на свои 17 сеор, уже устал от беспутства и хочет принять хотти Воина сеора, чтобы служить с оружием, защищая Храм, Жрецов и реликвии...

Эхх! Раро сладко улыбался от воспоминаний о своих не менее сладких шалостях. Женатому Жрецу не возбраняется иметь наложниц и жениться ещё 11 раз, и он, наверное, что-нибудь такое предпримет, ведь не тревожить же своей близостью беременную богом, Сияющую, величественную жену! Хороша для этих целей свободная наложница братишки Авелиро, а другой младший брат Кэринэро получил в подарок от Третьего Жреца Доро рабыню из народа Мёллий…

Заходить во двор земного дома Раро не стал, вышел на Большую Площадь и призвал Латте, ловким, привычным движением, вытащив из-за пояса магический жезл-погоняло.

...

Тонгре и Геви в этот момент пребывали всё также в Лесном Храме.
– Я хочу, чтобы мой муж Раро как можно скорее начал строить Храм Чёрного Неба, – тихо, но как всегда бескомпромиссно говорила маленькая беременная богиня, – Пусть там учат всех Жрецов, Жриц, Воинов и Кузнецов божественным знакам, а оттуда Жрецы будут поклоняться Чёрному небу-бакум.

Старец почтенно внимал. Ему, по-прежнему, не нравилось, что жреческие тайны скоро раскроются для многих других, но может быть в этом и есть свой смысл. Он ещё до конца не решил.
– Я хотел бы дать совет Ташшо-Ринне, – мудрый священник преданно взглянул в глаза Голубой Матери, намереваясь отвести разговор в сторону, – Ты говорила о том, что мы должны построить свои сеоры и подняться ввысь, как это могут только птицы и наши Латте, ты говорила, что мы должны построить сначала сеоры, которые ходят по земле. Такие сеоры уже есть у одного из народов Святого Озера… – Он выдержал значительную паузу. – Я говорю о народе Риахэ...

Тонгре с интересом подняла голову. Кажется, даже нудная боль в животе отступила.
– У Риахэ? Этого не может быть! – девушка-воин никак не могла смириться с тем, что кто-то кроме её и её народа мог иметь то, что предначертано ей.

Старый Геви умерил её привычный, безжалостный пыл:
– Конечно же, их сеоры не движутся сами, как те, которые сотворим мы. Их движут приручённые Лекку(102)…

– Это совсем не сеоры, – спорила Мать нерождённого ещё пророка. – Земли Риахэ тянутся узкой длинной полосой между побережьем Озера и Безжизненными горами, если бы они не приручили диких Лекку, они бы не могли владеть своими землями. Нам сеоры нужны не для этого!

Старый Жрец укоризненно покачал головой:
– Ты права, Ташшо-Ринне, мы создадим сеоры для того, чтобы подняться к Зелёной Тверди, но разве плохо научиться приручать диких Лекку и заставлять их перевозить нас и наши вещи?!

Тонгре на секунды задумалась.
– Но разве наши земли так же далеки друг от друга как у Риахэ? Мы можем обойти их пешими за 2 таор(103), – продолжила она спор. Уступать никогда не любила. – Это владения Риахэ не обойти за целую моа(104)! Риахэ были трусливыми воинами и поэтому им достались эти плохие, неудобные земли. Неужели мы должны равняться на них? У них из-за того, что приручены Лекку, Скотоводы считаются высшей Кастой. Разве это правильно?

Геви снова не унимался:
– Ты сама говорила, Ташшо-Ринне, что мы теперь будем творить новые Обычаи. Я слышал, что Риахэ хотят сотворить повозки, которые двигаются без помощи запряжённых Лекку. А это уже то, что ты называешь сеорами, Великая мать!

Тонгре-воин быстро встрепенулась:
– Тогда мы должны завоевать Риахэ и взять в рабство тех, кто хочет создать сеоры. Пусть они создадут их для нас.

Первый Жрец снова был несогласен.
– Риахэ живут очень далеко и идти на них походом будет утомительно. Тем более мы должны пройти через земли Алий…

– Сначала я завоюю Алий, ты забыл, Геви, что со мной оружие Могучего Дира! – кипятилась сестра Повелителя Земель.

– Я ничего не забыл, Сияющая Ринне-ххо(105)! – продолжал настаивать Первосвященник. – Но зачем нам столько врагов? И зачем нам бедные земли Риахэ? Нам нужны друзья. Ты думаешь, Мёллий и Диро успокоятся, после того, как ты разорила их Храмы? Народ Эйо мы покорять не будем, потому что они поклоняются Нежной Эйно, это – наши союзники…

– Я покорю всех, кто откажется поклоняться Чёрному Небу! – отвечала упрямая и воинственная богиня.

– Ты хочешь опять воевать? Но сначала ты должна родить Сына. А война отнимет твои силы, – Жрец выразительно взглянул на девчонку, – я вижу твою бледность. Ты никогда не становилась матерью, поэтому ты не знаешь, как это бывает тяжело. Три моих жены не смогли родить детей, потому что их дети умерли не родившись.

– Мой Сын обязательно родится! Ты не можешь так говорить! – взвилась в гневе строптивая сноха. – Ты сам пророчествовал в Ночь Многих Огней, когда родилась я, что мой Сын будет Учителем истины. Он не может не родиться, чтобы я не делала!

– Я не отказываюсь от своих пророчеств, – едва улыбаясь отвечал многоопытный Жрец, – но ты не должна сейчас усложнять свою жизнь бесконечными войнами. Ты должна гордо править своим Народом и думать о своём Сыне, ты должна беречь его, а пока он не родился, значит, прежде всего, беречь себя. Поэтому я считаю, что завоёвывать Алий и Риахэ ещё не пришло время!

Тонгре ничего не возразила. В словах Геви, ей показалось, есть толковый совет.
– И что ты тогда предлагаешь? – тише и спокойней спросила она.

– Я предлагаю отправиться с мирным визитом к Риахэ и купить у них несколько Скотоводов, которые умеют приручать диких Лекку, купить самих приручённых Лекку,  и их сеоры. Мы отдадим им два стада Ванв, много сушёных плодов мясного дерева, которое не растёт у них, а также много опьяняющих плодов для праздников и искусные металлические украшения, сделанные нашими Кузнецами. Можно отдать 36 лучших рабов и 18 умелых рабынь… – он сделал паузу, и продолжил многозначительно, предвосхищая возражения богини по поводу неоправданности обилия даров:
– А также мы сможем узнать их задумки по поводу создания самодвижущихся сеоров. Риахэ будут нашими союзниками на самых границах Приозёрья! Они дружат с дикими лесными жителями Алий, и тем самым мы заручимся поддержкой сразу двух народов.
 
– Зачем нам трусливые союзники Риахэ? – не понимала Великая Мать.

– Откуда ты знаешь, что Риахэ трусливы? – упорствовал в ответ хитроумный Геви.

– Они живут в самых плохих землях, Геви! Мы, Эйо и Диро во времена твоего прадеда выгнали их с хороших угодий.

– С тех пор прошло много Времён Небесной воды, Ташшо-Ринне! – Жрец вскинул взгляд под крышу Лесного Храма, – и Сеор много-много раз проходил свой путь по Зелёной Тверди… Теперь никто не хочет воевать с Риахэ, потому что они далеко и потому, что они стали сильнее!

– Сильнее? Чем? – возмутилась снова Тонгре.

– Они не только возят себя и свои вещи на Лекку и повозках, они воюют, сидя на них. Алий бояться их и поэтому стали союзниками. А разве эти лесные разбойники кого-то боялись раньше?

– Откуда ты знаешь об этом?

– Первосвященник Риахэ прислал в подарок свободную наложницу(106) на совершеннолетие моего 15-го сына Авелиро. Её зовут Беаликк, она из семьи Жрецов-звездочётов, ей 20 сеор, сначала она осиротела, потом овдовела, поэтому для неё великая честь войти в мой дом учить моего сына искусству быть мужчиной. Мы давно не воевали с Риахэ, а, значит, давно не заключали с ними мирных Обетов и не обменивались дарами. Со времён молодости моего отца. Так, вот, Ташшо-Ринне, многое изменилось с тех пор…

– И что же? – спросила Тонгре.

– А то, что вот уже 15 сеор, как Риахэ стали воевать, сидя на Лекку. Они запугали Алий так, что те бояться воевать вообще, помнишь ту историю с украденной шкурой идола Алх-сеса? Пленные Алий уже тогда рассказывали, как Риахэ стали сильны и как по-новому они воюют.

Старый Жрец умолчал, что вся история с украденной шкурой была провокацией, по приказу Первого её выкрали Воины Сеора, чтобы развязать войну и немного поживиться.

Сато тогда рассчитали верно – большой войны с дикарями Алий не будет, обвинение в святотатстве по отношению к идолу их верховного бога Алх-сеса испугает их, тем более Жрецы Сато обещали проклятие, а Первый из Великих, наряду с поверженным ныне мёллийским Первосвященником Бовитаззу, считались в Приорзёрье самыми сильными колдунами.

У самих же Алий Первым Жрецом был тщедушный старик Аховейё, которого соплеменники давно намеревались убить за то, что из лесов почти ушли жирные змеи Зого, излюбленный деликатес всего народа. Мешала им, видимо, только жалость к доброму, но уже почти беспомощному Жрецу...

В результате авантюры с кражей шкуры Алх-сеса попутно и очень удачно были захвачены удобные скотоводческие угодья, и невежественные Алий ещё более были потеснены к своим глухим лесам.

Вскоре после этой истории через посредство Алий от Нэгемилло, Верховного Жреца Риахэ был передан, выше названный подарок для Геви, а точнее для его юного сына Авелиро. Пришла в сопровождении Жрецов Алий молодая вдова Беаликк, она принесла с собой много красивых металлических украшений, сделанных риахскими Кузнецами. Шесть Великих народа Сато расценили этот жест Нэгемилло, как почтение и страх перед проклятием Первого…

А иначе чего бояться? Ведь у Риахэ и Сато нет никаких границ и слабостью Риахэ, как выяснилось, уже не отличались.

«А может, Жрецы и Воины Риахэ сами хотят союза с Сато? Так не против ли богатых Мёллий им объединится? Самое время, ведь Ринне-ххо здорово их потрепала»… – размышлял старый провидец Геви и этой мыслью решил с самой Ринне-ххо поделиться.

Услышав обоснованное предложение Геви о мирном союзе с Риахэ, Тонгре оставила на сей раз в стороне своё упрямство. Добить Мёллий было её целью. Чтобы не осталось даже самого названия, произведённого от имени ненавистной разлучницы Эллы.

Геви, однако, прельщало другое – богатые пастушеские угодья. Все земли Мёллий полны плодородных, тучных степей, а не лесных, диких просторов, как у, Сато, Диро, Эйо, и особенно у Алий.

Относительно немногочисленные Скотоводы Сато мало скота пригоняли ко дворам Жрецов, Воинов и Кузнецов. Конечно, Воины охотились в мирное время в лесах, но они делились со Жрецами лишь третью своей мясной добычи, Кузнецам при этом доставалась одна четверть, а всё остальное (более чем две пятых) воинственные охотники забирали себе.

Куда выгоднее были для священников военные захваты, которую Жрецы и Воины делили всегда пополам, независимо от того, какая она была – запасы пищи, живой скот, одежда, рабы, каменное оружие, орудия или дорогие металлические предметы.

Кузнецам после этого «половинного раздела» доставалась от каждой доли скоромная треть, но они ничуть не роптали, ведь оружие Воинам делали не они, их задача – ковать различные жреческие жезлы, церемониальные копья, палочки гадателей и украшения для Жриц и жён самых знатных и удачливых Воинов. По Обычаю Кузнецы признавались лишь слугами Жрецов.

Другое дело, Камнерезы, которые делали Воинам оружие... Но они считались низшей Кастой, потому что не имели предков среди Древних Учителей, а также слугами Воинов, поэтому мясо от охоты и военную добычу Воины выделяли им в обмен на оружие. Обмен этот был далеко не справедливый, а, скорее всего, символический.
Проще говоря, Воины имели права требовать столько оружия, сколько им необходимо, отдавая взамен еды и добычи, сколько считали нужным.

Скотоводы делились с Камнерезами своим мясом почти даром, отдавая половину того, что у них самих оставалось.

К слову сказать, Рыболовы всю свою добычу делили на шесть частей, поровну кормя щедрыми дарами Святого Озера все остальные Касты. Если же они хотели отведать мяса, заполучить рабов, орудия или какие-то трофейные предметы, то обменивали по договору их у людей других Каст, также, как и Скотоводы, которым ни с охоты, ни с войны просто так, по Обычаю ничего не доставалось...

Договоры эти Рыболовы и Скотоводы всегда заключали с разрешения Жреца справедливости, хотти которого получал сын Четвёртого Великого.

Итак, хитроумный Геви мечтал о богатстве, своём и своего многочисленно семейства. Шутка ли, 18 сыновей, из которых только семеро (Ламиро, Ходегро, Заимро, Садеброро, Шенурро, Куишеро и Раро) имеют свои семьи! Остальных же, а также дочерей и жён, будь добр, корми...

Мечтал Первый Жрец в подробностях о многочисленных стадах Ванв, которыми неплохо было бы владеть самому, подчинив себе лично хотя бы одно-два селения Скотоводов какого-нибудь завоеванного народца. Лучше, конечно же, богатых Мёллий!

Своих Скотоводов «прибрать к рукам» едва ли получиться. Воины, наверняка, будут против. Ох, уж эти неотесанные рубаки, досадно значительна их роль в вечно воюющем обществе Сато! Теперь, правда, с оружием Хозяев Неба в руках молодой, воинственной снохи многое может повернуться в лучшую сторону...

Остальные Пять могущественнейших Жрецов лелеяли очень похожие цели…

…

 
Вскоре вернулся из Главного Становища, посланец Раро. Он, как всегда, величественно и непринуждённо шагнул в Лесной Храм. Затем, буд-то слегка смутясь этой своей слишком естественной гордости, бесшумно и быстро уселся рядом с женою и мудрым родителем.

– Мы о многом поговорили, Сын, пока ты летал в земной дом Жреца Беурро, – многозначительно растягивая лова, обратился к Раро почтенный отец.

– О чём?

Старец Геви вопрос пресек.
– Сначала расскажи Великой Матери, как ты выполнил её поручение. Как отнёсся к твоим словам Жрец Беурро?

– Беурро ничего не сказал, видимо от удивления… – пожал плечами и довольно усмехнулся молодой наследник трона Первого Жреца.

– Ты не заметил, он был возмущён? Недоволен? – снова спросил Первый Жрец.

– Удивлён был сильно, но ничего не сказал! Я быстро ушёл, даже простился молча.

– Это славно! – улыбнулся еле заметно Слуга Голубой Матери. – Ты не дал ему времени для протестов. Но проститься мог бы и по Обычаю, – тут отец покачал головой, укоряя сына за излишнюю гордость.

Раро в ответ снова усмехнулся.

«Ох, уж эта молодость! Одна спесь…» – подумал про себя старик Жрец. А вслух произнёс:
– А вот теперь послушай, что решили, что мы…

Тут он рассказал о планах изменения порядка проведения Собраний Вершины Сеора, о намерении отправиться с посольством в народ Риахэ и о том, что пора бы Раро заняться строительством Храма Чёрного Неба.
– Сегодня же мы объявим после Посвящения в хотти Беурро и Гошрине о том, что нужно готовиться к Суду над разрубателями, – не забывала также гнуть свою линию маленькая богиня-пророчица.

– А когда вы намереваетесь отправиться к народу Риахэ? – поинтересовался вдруг Раро, – И как это? Туда идти с процессией и всеми дарами будет очень долго. Нужно дождаться, когда закончится Запрет Чистой Воды, и можно будет плыть по воде и отправится на плотах.

Отец ничего не ответил. Он с визитом к Риахэ не торопился, но Ташшо-Ринне снова думала иначе.
– Не нужно медлить с посещением Риахэ. Геви убедил меня, что с ними можно заключить выгодный союз против Мёллий. Мы отправимся туда на Латте, как можно скорее.

– На Латте?! – земной муж изумлённо вытаращил глаза, – Священные птицы будут перевозить корзины с плодами? – Он искренне, бешено возмутился. – И что? Они повезут туда рабов и рабынь?! – использование ездовых животных Великих Жрецов для низких земных дел показалось ему ужаснейшим святотатством. Тех самых устрашающих чёрных драконов, которые сближают священников с Зелёной Твердью и Хозяевами Неба, и которые используются только самими Шестью Великими или членами их семей в случаях редких исключений! Раро вскочил со своего места, намереваясь в неистовстве броситься к черепам Древних Учителей, чтобы перед ними засвидетельствовать запретные намерения новоявленной богини. Такого краха Обрядов и Запретов он потерпеть не смог.

Не менее горячая, и упрямая Тонгре тут же вскочила следом и резко схватила его за руку. Он вдруг пошатнулся и застонал от боли. Это рана, когда-то нанесённая её рукой, вновь жестоко напомнила о себе.

Тут воинственная жена почти испуганно отступила. Жалкая гримаса исказила лицо её статного мужа. Он прижал к груди широкую ладонь и, обмякнув, осел на мягкий настил пола Лесного Храма. Чувствуя свою нечаянную вину, Ташшо-Ринне тут же подсела рядом и, от души пожалев, неожиданно обняла и прижалась. Неожиданно самой для себя. Раро не стал её отталкивать, а напротив, пересиливая боль, обнял в ответ.

Довольный Геви, смотрел на них. Его пророчество было истинным. Эти двое, верно, были предназначены друг для друга. Полудружеские объятия жалости вдруг переросли в объятия двух любящих и любимых…

Лесной Храм не был тем местом, где подобает любить и даже ласкать друг друга. Но Первый Жрец им ничего не сказал. Он смотрел, как слились в нежном и долгом поцелуе его «мудрейший, достойнейший» сын и маленькая бесстрашная женщина, позабывшие о том, где они находятся и, что они не одни. Она сперва целовала робко, как заботливая сестра или несмелая невеста, желающая лишь отвлечь от тяжёлой боли, виновницей которой, она, в конце концов, и являлась. Потом всё горячей и настойчивей. Он отвечал страстно. Их губы казались друг другу сладкими.

Потом они оторвались от поцелуев и смотрели в глаза друг друга. Невероятное открытие посетило их. Маленькое, скромное земное счастье в быстрый миг мягким невидимым покрывалом опустилась на буйные головы и укутало опрометчивые сердца.
Она совсем забыла о том, как ненавидела Раро, сына Жреца и наследника трона Первого из Великих. Он забыл о том, что ещё недавно мечтал об искусных в любви, весёлых наложницах. Надолго ли? Но это было сейчас неважно. Важно было лишь тепло её чёрных глаз. А ей – осознание того, что с ней рядом не просто земной муж, верный друг и надёжный помощник, каким Раро уже успел себя зарекомендовать, а родной, самый близкий под Жёлтым Сеором мужчина. Вот оно великое чувство «бау»(107)!

Им казалось, что они уже целую вечность смотрят друг другу в глаза, и что эта вечность, как ей и полагается, никогда не кончится. Они забыли о той мимолётной, злой ссоре, которая зажглась совсем-совсем недавно и нежданно-негаданно переросла в нежные объятья. У него отступала проклятая боль от нанесённой когда-то ей раны, а у неё растворился из памяти Артур. Ей даже показалось, что его никогда не было. И ненависти к Раро не было никогда...


________________

Примечания:

90. 5 часов.
91. 2 часа.
92. Название поминальной трапезы у народов Приозёрья.
93. 6 дней.
94. Очень жёсткое мясо и очень горький сок. Такой своеобразный пост предназначен для того, чтобы судьи по его истечении были суровыми и жестокими.
95. Собрания всего народа Сато, проходившие на Большой Площади в подлень.
96. 3 новых земных месяца, полгода, 216 дней.
97. Беурро, сын Оверро. Дословно «Оверро порождённый Беурро».
98. слуга.
99. Раро, сын Геви.
100. Несколько часов.
101. Как уже говорилось, в порядке исключения из Запрета Чистой Крови, Жрецы могли, совершить ритуал «сотворения имени» сожительствовать с рабынями, которые, на время своего статуса наложницы могли позволить себе быть рабынями, не выполняющими тяжёлые работы, а только бегать по-поручениям, встречать гостей и пр.
102. Рогатые лошади.
103. 4 дня.
104. 12 дней, 6 таор, (неделя).
105. Голубая мать.
106. Не рабыня.
107. Бау – название для истинной любви, возвышенная духовная близость.




19. ХОЗЯЙКА РОГАТОГО ТРОНА.



– Я не хотела тебя так больно дёрнуть. – разомкнула Тонгре свои мягкие, нежные губы. – И я не хотела, чтобы Латте перевозили дары для Нэгемилло и тем более рабов и рабынь… Мы с тобой полетим туда, только мы, только мы и наш Отец…

Тут оба вспомнили про невольного свидетеля их слабости, про Геви. Как по команде они обернулись в его сторону и неловко, как дети смутились.
 
Первосвященник в ответ улыбался.
– Ты слишком горяч, мой сын. Твоя жена тебе тоже под стать.

Раро почувствовал себя виноватым.

– Неужели ты подумал, что мы решили перевозить рабов и подарки на наших Латте? – обратился опытный Жрец к молодому, потупившему, ещё не остывшие от страсти глаза. – Мы, как сказала сейчас Ташшо-Ринне, отправимся туда втроём, а за нами пошлём дары.

– А ты что подумал, что мы будем гонять священных птиц с корзинами украшений, плодов и связанными по трое рабами?! – Тонгре почти смеялась.

Кто бы знал, что в этот милый, трепетный момент семейного примирения из Главного Становища в заросшую лесную чащу, спотыкаясь об упавшие полусгнившие стволы плоского дерева хим, с лицом, в кровь расцарапанным от отчаяния, задыхаясь от слёз, бежала без оглядки молодая женщина в белых, богатых шкурах. Мать двоих детей, родная племянница Второго Жреца Лимро и жена разрубателя Данзо Беркори, умелая чтица божественных заклинаний, старшая дочь Жреца Беурро – Жрица Мехрине, которой волею новой богини было отказано в почётном хотти Низвергающей...

Ей в отличие от не менее несчастной когда-то, брошенной невесты Кавате Йона, никто в трудный момент на пути не попался…

Кавате, тем временем, раз уж мы вспомнили о ней, была принята вместе с братьями и сестрой Ришеране в земном доме Лимро и в согласии со всеми нехитрыми для такого случая Обычаями официально сосватана за Жреца Вегро. Итогом этой маленькой церемонии распития сока опъяняющего дерева дуф из рога кошки Титраот и чтения шести заклинаний на семью и рождение детишек, было назначение дня свадьбы, на пышности и богатстве которой истово настаивал упорный и слишком серьёзный жених…

…

Тонгре и Раро не хотели больше беседовать о делах. Их настроение было теперь иным. Разрешив конфликт по поводу торжественного посещения Первосвященника Риахэ Жреца Нэгемилло, они покинули Лесной Храм, оставив Геви наедине с черепами Древних Учителей и удалились в брачный шалаш.
 
Там их застал привычный для Времени Небесной Воды, почти ежедневный полудённый ливень. Потоки воды гулко стучали в тугую кожаную крышу, а милая, полубожественная пара наслаждалась обществом друг друга. Их любовь не была страстной и бурной, оба берегли будущего Учителя истины...

Тонгре окончательно забыла о той боли и жестокой обиде, которою Раро ей нанёс своим насилием. Ей представился момент по достоинству оценить любовное искусство опытного в отношениях с женщинами, своего воистину неотразимого земного мужа.

…


Геви, оставшись один в полмураке Храма, извлёк из тайника белые божественные лоскуты и начал снова царапать по ним новую историю старой, возрождённой Земли…

…

Посвящение в хотти Шестого Жреца было событием, бесспорно, торжественным. Ташшо-Ринне заняла своё место на Троне Первого Жреца, неподалёку от идола А-Туэ. Геви, как обычно стоял справа, а счастливый, удовлетворённый неожиданной страстью Раро расположился у её ног.

К положенному часу на Площадь у Лесного Храма слетелись на своих чёрных Латте Четверо Великих Жрецов и Беурро, который ещё только готовился принять это высокое хотти. С ним вместе на драконе неловко, боком сидела его дочь Гошрине, испуганная, удивлённая, наспех собранная для посвящения в хотти Низвергающей Жрицы. Длинные шкуры, покрашенные в красный цвет соком белого дерева огщезз висели на ней неуклюже, потому что рассчитаны они были на ширококостную, высокую сестру Мехрине. Съезжал с головы и высокий, чёрными перьями обрамлённый, головной убор...

Не успели Жрецы приземлиться и сойти со своих священных чудовищ, как послышался свистящий гомон жреческой процессии, это все остальные священники народа Сато, все мужчины и действующие Жрицы общим числом 476 человек приближались к Площади А-Туэ. Не хватало только двоих, старого больного Жреца-песнопевца, дядюшки молодого Третьего Жреца Доро и Мехрине, покинувший дом ещё перед Вершиной Сеора(108)и так не вернувшейся.

Заслышав эти звуки из своих скромных хижин, построенных в чащобах за Лесным Храмом, гордым строем вышли 138 Воинов Сеора и плотным кольцом окружили Площадь, оставив лишь широкий проход для того, чтобы Жрецы идущие сюда смогли зайти на площадь. Шесть остальных, охранявших земные дома шестерых Великих Жрецов шли в общем, торжественном потоке.

Сердце Тонгре Йона трепетно сжалось. Не видела она, не принадлежавшая никогда к Высшей Касте, ни одного исключительно жреческого Обряда. Тем более такого, как Посвящение в хотти одного из Великих.

Геви во время поймал момент и тихо, как будто безразлично произнёс:
– Не советую тебе, Ташшо-Ринне, при всех Жрецах объявлять о суде над разрубателями. Когда останутся только Шесть, тогда мы и объявим, а вот о Собраниях Вершины Сеора – самое время.

Девушка его поняла и кивнула, безмолвно проглотив негласный приказ мудрого, почтенного «слуги», а старик между тем хитро и одобрительно улыбнулся.

Жрец Беурро ещё не знал о том, что его старшая дочь Мехрине бросила дом и не вернулась, и вопреки Обычаям вместе со всеми Жрецами на Площадь А-Туэ не придёт. А вот муж её, разрубатель Данзо, знавший о том, что жена пропала, не на шутку был озабочен. Он понимал, что с ней что-то случилось, потому что слишком потрясена была молодая женщина тем, что ей отказано в Посвящении в хотти Низвергающей Жрицы. Но не знал, когда именно Мехрине покинула дом, оставив маленьких сыновей на попечение домашней рабыни-няньки...

Несправедливость новой богини и, как уже становилось ясным, новой правительницы Сато возмущала его, но он не менее ясно понимал, что в руках этой девушки, светящейся божественным, голубым светом, оружие Хозяев Неба и, что она может и будет этой силой всем диктовать свою волю. Понимал, как понимали и другие Жрецы, но не могли до конца смириться с тем, что женщина из касты Воинов будет присутствовать на исключительно жреческой церемонии, да к тому же сидеть на Троне Первого из Великих... Больше того, она смеет менять едва ли не каждый день, устоявшиеся из поколение в поколение, Обычаи!

Посвящение в хотти Шестого Жреца прошло, как всегда, пышно и шумно, в строгом согласии со всеми Обычаями и Законами. Другое дело, что Тонгре ничего не знала о том, как оно должно происходить и всё ей было в новинку. Гремели тугие барабаны, обтянутые змеиной кожей, выли длинные трубы, кокетливо верещали свирели, исступлённо танцевали полуодетые, но ярко раскрашенные служительницы Лесного Храма.

Воины Сеора затем изображали сюжеты мифа о творении мира Золотым лебедем Хэвв-торе, её битвы со злыми чудовищами Мэй и Саутэ, служанками Матери мрака. Битва эта, как известно, была начата в древности, но по преданию не окончена до сих пор. И хотя Могучий Дир в доме богов и сказал Тонгре обратное, объявлять об этом на церемонии она не стала. Трепет перед жреческим священнодейством остановил. Слишком величественно и мощно всё это было!

Было совершено здесь и одно жертвоприношение, не связанное с разрубанием жертвы. Молодого раба из народа Мёллий два престарелых Жреца удушили у ног Беурро. Потом сам Беурро отрубил ему голову и пил его кровь из большой чаши, вырезанной старейшим Камнерезом, из серого камня. Именно, с этого момента Беурро стал считаться Воистину Шестым Великим Жрецом.
 
Тонгре об этом жертвоприношении ничего не знала, и поэтому запретить его не могла. Да и как запретишь на ходу главное событие посвятительного ритуала? Ташшо-Ринне, конечно, помнила о словах Хозяев Неба о том, что все жертвы должны быть отменены, но сейчас она снова растерялась...

Затем произошло, незапланированное на сегодня, хорошо, что короткое, согласно Обрядам, Посвящение перепуганной, деревянной от неожиданности Гошрине в хотти Низвергающей Жрицы.  Бедняге надели на руки два широких браслета из черного металла, и два раза отец под руку провел её по площади, под шестикратное пение положенных заклинаний двумя служительницами Лесного Храма. Браслеты символизировали, что руки Жрицы получили  право  низвергать бесчестных женщин на вечный позор и унижение...

Когда все торжества закончились, Первый Жрец Геви вскинул руки к Зелёной Тверди и Жёлтому Сеору, громогласно произнеся:
– Свет Сеора! Милость и воля Хозяев Неба!

Толпа Жрецов и Жриц нестройным хором шесть раз повторила в ответ эти слова ритуальной формулы.

– Сияющая Ташшо-Ринне, познавшая Истину Чёрного Неба, хочет указать вам, мои братья и дочери моих братьев, потомки Древнего учителя Махубитро, что отныне Собрания Вершины Сеора… – продолжил облачённый в чёрные длинные шкуры Первый Жрец, уже никогда больше не одевавший рогатый головной убор.

Тут он сам и поведал Жрецам, что отныне на этих Собраниях народ Сато будет представлен следующим образом. От трёх низших Каст представителем будут только Предводитель Камнерезов, Богатейший из Скотоводов и Старейший из Рыболовов, от Кузнецов мужчины из рода Искуснейшего, не моложе 18 сеор, у Воинов – род Повелителя земель и два родственных ему рода по мужской и по женской линиям, при этом лишить всех прав обычных женщин-матерей, оставив лишь женщин-воинов, начиная также с 18 сеор отроду. У Касты Жрецов, «милостью Хозяев Неба» всё оставалось без изменений.

Последнее всем Жрецам и Жрицам очень понравилось, и они ответили своему Первосвященнику живым, ободрительным гулом.

В продолжение слов Геви Мать Учителя повторила основные положения своей Преддождевой проповеди, а также того, что было сказано ей и Диром во время её свадьбы перед всеми соплеменниками Сато, о Чёрном Небе и о будущей Гибели мира. Сказала ещё и о божественных знаках, которые теперь должны будут изучать дети Жрецов. Первому это не понравилось, но хорошо, что она не настаивала на том, что тайна Древних Учителей теперь была бы открыта всем людям Сато. Напомнила о том, что Раро должен завтра же начать строительства Храма Чёрного Неба.

Потом богиня заострила особое внимание на том, что она хочет окончательно подчинить своему народу и своему Сыну народы Диро и Мёллий, поклоняющееся ненавистной богини Мёлле.

Чтобы заручиться поддержкой лучших из высшей Касты в своих начинаниях, она пообещала, что непосредственное управление завоеванными землями и людьми отдаст Геви и Второму Жрецу Лимро. Сказала, что поручит Геви управление народом Диро, а Лимро – народом Мёллий, на что свёкор в ответ недовольно нахмурился. Он уже в мыслях распланировал какие земли и стада Ванв отойдут непосредственно ему и его семье. Воинственная Мать Учителя, дабы остальных из Шести не обидеть, пообещала, что когда будут покорены остальные племена, каждый получит в управление какой-нибудь народ Приозёрья.

В конце церемонии все присутствующие Жрецы и Жрицы, усевшись прямо на песок Площади Идола А-Туэ, выпили торжественно сок опьянющего дерева дуф, отведали мяса Ванв, специально умервщлённых для этой цели металлическими ножами и поджаренных на открытом огне. И, наконец, спели завершающий гимн Сеору. Правда, уже нестройными усталыми голосами.

После этого все разошлись, точнее удалились такой же колонной, что и пришли. Остались у Лесного Храма лишь Шесть Великих и Раро. Хотел было остаться Вегро, но взгляд Ташшо-Ринне был однозначен, и сын Второго ослушаться этого немого приказа не посмел.

– А теперь я повелеваю Вам! – обратилась Тонгре к сидящим полукругом у её трона Лимро, Доро, Элеверо, Худекоро и Беурро, а также к Геви стоящему  рядом с ней, – Начать пост перед Судом над разрубателями. Этих Жрецов не должно быть среди нас.

Вздрогнули две головы – Элеверо и Беурро. У Элеверо младший сын Эхемегро готовился принять хотти разрубателя, поскольку его мать – вторая жена Четвёртого Жреца происходила из рода разрубателей Жовера. А у Беурро, как мы уже знаем, старшая из дочерей, отвергнутая сегодня Мехрине была замужем за разрубателем Данзо Беркори.

Вновь принявший хотти Шестого, он всё ещё не знал, что несчастная ушла из дома и не вернулась. Да и откуда ему было знать, ведь он не возвращался в свой земной дом, а во время Посвящения с Данзо Беркори переговорить не успел, вернее, возможности такой не было. Обряды не предоставляли её.

Первым голос подал Элеверо:
– Сияющая Ташшо-Ринне! – он с мольбой вскинул руки к Жёлтому Сеору, – мой сын готовится стать разрубателем, он уже начал обучаться этому мастерству у Эреццо Жовера.

Услышав ненавистное имя разрубателя, расчленившего на каменном диске беднягу раба Кустве, Тонгре взбесилась и дико вскочила с Трона.
– Забери своего сына от разрубателей Жовера! Он не должен стать разрубателем! Сегодня же забери его в своё земной дом! Сколько ему сеор?

– Ему 12 сеор, он недавно прошёл Обряд сато-хо-тере… Он решил пойти по пути предков своей матери.

– Если ты хочешь, чтобы твой сын не позорил тебя, ты должен забрать его из семьи Жовера. – настаивала Мать Учителя. – Если ты не сделаешь этого, я уничтожу тебя!
Девушка яростно выхватила вдруг «Бальдур-10» и в подтверждение своих слов прицельно выпустила розовое пламя в одно из деревьев, росшее неподалёку от Площади Идола А-Туэ. Ни в чём не повинный, толстый ствол, одетый в бледно-зелёную листву моментально сгорел и чёрным пеплом беспомощно осыпался на Нижнюю Твердь.

Жрецы содрогнулись в страхе. Никто и никогда не смел им угрожать смертью. Только эта дерзкая своевольная девчонка, названная Могучим Диром, богиней.

– Ты хочешь казнить всех, кто относится к шести родам разрубателей или только действующих Жрецов? – смиренно обратился к Ташшо-Ринне Первый, самим вопросом подсказывая ответ. Он едва прикоснулся сухощавыми пальцами к руке неистовой пророчицы, одетой в белые божественные шкуры, прося её вновь опуститься на Трон. Напряжение между Жрецами и Матерью Учителя надо было как то снять…

Почувствовав почти нежное, умиротворительное прикосновение, Тонгре повернулась к своему верному Геви.
– Я казню только действующих разрубателей! – уже спокойнее произнесла девушка-воин. Подсказку Первого она поняла верно.
 
– Их восемнадцать, – напомнил могущественной супруге земной муж Раро, – по трое из каждого рода.

Тонгре знала об этом сама. Беркори, Жовера, Канеруги, Тавиттро, Хойдо и Зарри. Шесть родов, шесть самых ненавистных теперь династий. Когда-то и она сама участвовала в жертвоприношениях на каменном диске, подавая ритуальные ножи Жрецам из рода Тавиттро. Всего в этих шести родах было около 50 мужчин и 40 женщин, считая детей, стариков и старух. Казнить их всех, действительно, было бы ненужно. Правильно, что свекор подсказал ей, что убить необходимо только тех, кто разрубал жертву. Убивать их отцов, матерей, братьев сестёр и жен было бы и, правда, несправедливо.
– Я повелеваю судить и казнить только 18 разрубателей. И… я сама сделаю это. Я сожгу их.

Присутствующие недоумевали. Осуществлять решение Суда Шести могли только Воины Сеора и сами Великие, если осуждённый был высок по своему происхождению, то есть был сам Жрецом или Воином! Опять Ташшо-Ринне нарушила древние Обычаи.

После зависшего тягостного молчания голос неуверенно подал Шестой Жрец Беурро:
– А что будет с моей дочерью Мехрине? Она останется без мужа. У неё от него два сына…

– Она с детьми пусть вернётся в твой земной дом, – твёрдо ответила Тонгре.

Это также было недопустимо. Замужняя дочь в родительский дом возвращаться не имела право, а тем более с детьми, принадлежавшими уже другой семье, точнее, другому роду. Вдовы обычно выходили замуж за младших родственников бывшего мужа. Если таковых не находилось, то она жила семье мужа и потом выходила в совершенно другой род, но детей оставляла в том роде, из которого происходил их отец. Случалось такое крайне редко и по особому разрешению того Жреца-соединителя, по Обычаю им был один из братьев Пятого Жреца.

Услышав имя родной племянницы, или как говорили у Сато, «неравной дочери» Второй Жрец Лимро осмелился вступиться в разговор:
– Вернуться в дом отца – невыносимый позор для жены, – проскрипел он болезненным, уставшим голосом.

Беурро с готовностью его поддержал:
– Моя дочь Мехрине лишена тобой, Великая Мать, права стать Низвергающей Жрицей, а теперь она придёт ко мне в дом? Только бесплодие и скверный характер могут заставить женщину вернуться к отцу. За что ты так немилостива к ней? Моя дочь – достойная жена, у неё есть дети, она всегда жила в мире с родом Беркори.

– Беркори – род разрубателей. Это недостойный род, – резко парировала Тонгре Йона, – ты хочешь, чтобы она осталась там? Этот род ещё долго будет поститься(109), чтобы снять позор. Все люди из родов разрубателей должны поститься. А может быть им, вообще не место среди Жрецов, пусть станут простыми Скотоводами!

Беурро растерялся и не нашёл что ответить.

Геви опустил глаза. Как же разошлась маленькая пророчица! Но вместо укоризны он сладко улыбнулся Тонгре прямо в лицо.
– Ты не имеешь права менять Касты, установленные Хозяевами Неба, Сияющая Ташшо-Ринне! – он сказал это тихо и будто ласково. Очень не хотел, чтобы девушка снова кричала, что она сама будет устанавливать новые правила.

Тонгре остановила свой пыл.
– Я уважаю Обычаи и конечно не сделаю этого! – быстро поправилась она.

– Ты только что сказала, Сияющая Ташшо-Ринне, что пощадишь всех кроме 18 разрубателей. Зачем ты так гневаешься на их несчастные роды? – продолжал успокаивать пророчицу Первый, – поститься целую моа(110), как принято в этих случаях, самое верное решение. Хотя кровь казнённых смоёт вину и так…
Последние слова Геви произнёс тише всей остальной фразы, чтобы Пятеро Жрецов не слышали их.
– Так, что ты повелеваешь, Ташшо-Ринне? – чуть громче спросил он  после очередной неприятной паузы.

Своевольная Тонгре не хотела снова идти на поводу у старца.
– Я повелеваю, чтобы все люди из родов после казни постились 1 моа! А Беурро всё же должен забрать свою дочь и её сыновей из рода Беркори!

Не знали все собравшиеся здесь, что бедняги Мехрине сейчас в живых уже нет и забирать Беурро придётся в будущем только её сыновей…

Затем разговор снова был повёрнут в сторону новых завоеваний Сато. Для того, чтобы недоброжелательность Пяти Жрецов была смягчена, Тонгре снова напомнила всем, что земли покорённых в будущем народов перейдут в управление каждому из Великих.

Когда Пять Жрецов разлетелись на Латте по своим Зелёным домам. Тонгре, усталая медленно сошла на песок Площади А-Туэ. Впереди был остаток вечера, и его она хотела провести вместе с мужем Раро.

…

Взволнованный Данзо Беркори в этот вечер торопливо вернулся в свой двор в надежде увидеть там пропавшую жену Жрицу Мехрине. Но её не было. Плакали маленькие сыновья, отталкивающие рабыню-няньку. Гнев на нарушительницу Обычаев, не пошедшую со всеми на Обряд Посвящения в хотти, (да и не больно кого, а её отца и сестры!), окончательно исчез. Да и было его не много! Мехрине Жрицей была примерной и поэтому без серьёзной причины не могла бы нарушить жёсткие правила Жреческой Касты.
 
Перепуганный Данзо бросился во дворы своего отца и своих братьев. Холло он застал развлекающимся с бывшей дайно Шауре, купленной на днях у Низвергающей Жрицы, тогда ещё Ренире. Новость о том, что пропала Мехрине особо не тронула

молодого похотливца, скорее, раздосадовала, потому что заставила прервать любовные утехи. Другие три брата Лоиро, Секло и Гекко, а также Отец Жоуззо, третий действующий разрубатель из рода Беркори отозвались более живо, поняв тревогу своего сородича.

Вшестером они отправились на поиски, безвестно ушедшей и бесследно пропавшей Мехрине. В результате на территории Жрецов в Главном Становище поднялся настоящий переполох. Новость о том, что пропала дочь Беурро и благонравная супруга Данзо Беркори, подняла на ноги ещё и ещё Жрецов, потом Воинов и Кузнецов.

Парнишка из Касты Камнерезов сказал, что видел, как Мехрине убежала из Становища в направлении леса со стороны Ухода сеора(111).

Другие видели, как ужасно выглядела она, пробегая по улице Становища с в кровь расцарапанным лицом, как кричала и причитала на бегу.

В бесплодных поисках прошла все предстоящая ночь.

…

Тонгре и Раро в это время мирно, теперь уже, как самые близкие и родные люди грели свои руки и души у маленького очага в брачном шалаше. Идея Геви о том, что нужно наладить контакт с народом Риахэ глубоко вросла в сознание маленькой пророчицы подобно мощным, ветвистым корням самого крепкого, чёрного дерева сови. Ей уже хотелось как можно скорее оправиться к риахскому Первосвященнику Нэгемилло. Ташшо-Ринне привлекала мысль как можно больше узнать о приручении
диких Лекку, и особенно о самодвижущихся сеорах, хотелось также поскорее заключить союз с народом Риахэ против Мёллий и Диро. Первый Жрец так убеждённо говорил, что этот народ силён и достоин внимания.
 
Конечно, в планах Матери Учителя было последующее подчинение всех народов Святого Озера, в том числе и Риахэ. Но подчинение может быть и мирным... Старый Геви был прав – уничтожать всех подряд без разбору не всегда хорошо. А что если, Нэгемилло добровольно примет Истину Чёрного Неба? Тонгре Йона даже практически верила в это, иначе грош цена его хвалёной мудрости.
– Давай отправимся к народу Риахэ завтра, – начала разговор с мужем первобытная Мать Бога, прервав их тихое любование друг другом.

Раро в ответ ласково улыбнулся, удивляясь неутомимостью юной, слишком воинственной и деятельной жены:
– А как же Храм Чёрного Неба, который я должен начать строить?

– Утром мы заложим Храм и потом отправимся к Нэгемилло. – Тонгре протянула руки к своему красавцу-мужу, игриво улыбаясь.

Раро ответил тем же, волей-неволей привыкнув к голубому свечению, исходящему от Ташшо-Ринне. И они тепло обнялись. Странная штука земная любовь! Она ли посетила этих двоих, соединённых давним пророчеством Первого из Великих? Кто знает? Истинной любовью для Тонгре должен был навсегда оставаться Могущественнейший Артур, отец её Великого Сына, будущего Учителя Истины, но земной муж был не менее искусен в любви, чем муж из рода Хозяев неба...

Почему бы и нет? Чем плохо быть близкой с тем, кто твой муж перед людьми и богами?

…

Новое утро началось по плану, предложенному вечером. Тонгре, Геви и Раро отправились в Главное Становище начинать строить Храм Чёрного Неба. Были призваны на Большую Площадь все Жрецы, которые хотели бы присутствовать при этом, появление Пяти Великих было очень желательно. Они к тому времени ранним утром уже вернулись из Зелёных домов и были оповещены через посредство домашних слуг Геви о том, что на месте Жёлтой Рощи Идола Мёлле будет тожественно закладываться Храм Чёрного Неба. Повелитель Земель Тахо Йона, Искуснейший из Кузнецов, Предводитель Камнерезов, Богатейший из Скотоводов и Старейший из Рыболовов, как верховные руководители своих Каст, также один за одним явились на это торжественное мероприятие.

Ташшо-Ринне, честно говоря, не особо чётко представляла себе, что это будет за храм. Она считала, что там будут жрецы-звездочёты изучать Чёрное Небо и записывать свои наблюдения божественными знаками. Что и как начинать строить, девочка-воин знать не могла. Она хотела, чтобы Храм был в плане шестиугольным, как Главный Лесной Храм, хотела, чтобы он был вдвое больше его, и хотела ещё, чтобы он был снаружи украшен белым металлом так, чтобы блестел в свете как Истинный Сеор Хозяев Неба, где она жила 7 таор(112).

Обряд закладывания Храма опять же требовал человеческой жертвы, которую должны заколоть копьём и оросить её кровью площадку для будущего строительства. Мать Учителя, будто забыв свои про слова об отмене жертвоприношений, видимо, действительно, распространяя их только на разрубание на раскалённом каменном диске, спросила у Повелителя земель, брата Тахо Йона, кто из народа Мёллий самый знатный  пленник. Именно его ей хотелось здесь и сейчас уничтожить.

Жажда крови и мести проклятой Элле не успокаивалась в мятежном сердце туземной богоматери. Таковым оказался юный раб, отданный в дом Кошро Ирру, двоюродный брат уничтоженного воина Мёллий Эжеххуса Афуно, тоже происходящий из рода мёллийского Повелителя земель – Говэтари Афуно. Она даже задумала собственноручно заколоть обречённого юношу. Приказала, чтобы Кошро Ирру скорее привёл своего домашнего раба на заклание.

Но тут с низким поклоном навстречу Матери пророка вышел, обретший вчера своё высокое хотти Шестой Жрец Беурро.
– Великая Сияющая Ташшо-Ринне! – обратился он к Тонгре Йона, – большая беда пришла в мое сердце и в дом моего «неравного сына», зятя Данзо Беркори!
Девушка-воин недовольная повернулась к Жрецу. Ей не хотелось прерывать великий процесс основания Храма Чёрного Неба. Тем более, вновь резануло ухо имя разрубателей из рода Беркори.

– Что случилось, Беурро? – резко, недоброжелательно спросила она.

– Моя дочь Мехрине ушла вчера из дома, потрясённая тем, что ей отказано в хотти Низвергающей Жрицы! Она не была на моём Посвящении и Посвящении Гошрине, не вернулась ночевать в дом своего мужа. Люди видели как она, вся в крови и слезах убегала в лес с западной стороны от Становища. Мы искали её всю ночь, но не нашли.

Малышка Тонгре, заподозрив укор в голосе Шестого Жреца, метнула в него злой, но сдержанный взгляд.
– Значит, вы плохо её искали! У твоей дочери не было причины для того чтобы в кровь царапать себе лицо. Она слишком многое возомнила о себе. Я совсем не думала чем то унизить её. Я хотела возвысить род моей Матери – Жекерги, чтобы никто не смел показывать пальцем на мою сестру Гошрине и мою тётку, твою вторую жену! Тем более Мехрине – жена разрубателя… Что ты хочешь теперь Беурро?

– Я хочу взять Воинов, чтобы снова искать мою дочь! – внешне спокойно, но оскорбившись внутри, ответил Жрец Беурро.

– Ты не хочешь присутствовать на основании Храма Чёрного Неба? – ядовитый гнев закипал в голосе Матери Учителя.

Беурро понял, что «да» отвечать нельзя, он видел, как рука Тонгре сама собой потянулась к одному из оружий Хозяев Неба. Шестой из Великих неприятно осознал
себя униженным этой угрозой. Но ничего дерзкого не сказал, уступая силе «божественных» «Бальдуров-10».

– Я прошу лишь разрешения у тебя, Сияющая и Могущественнейшая Ташшо-Ринне! И сообщаю о той беде, которая постигла меня как отца, – сказал он, стараясь быть как можно менее подобострастным. Но унижение перед юной женщиной претило Великому Жрецу. Только её сила заставляла его склонять перед ней голову.

Тонгре почувствовала за спиной выразительный взгляд, неотступного, верного Геви. Обернулась. Старец ярость девушки явно не одобрял.

Уже привычно следуя указаниям его мудрых, не по старым годам ясных и волевых глаз, она снова, переборов огонь своего темперамента, доставшегося в наследство от династии Великих Воинов и Повелителей земель, выдохнув, сказала:
– Я разрешаю. Но на Обряде заложения Храма Чёрного Неба ты должен присутствовать.

Жрец Беурро противоречить не стал. Если его дочь мертва, то ей уже ничем не поможешь. А если жива и ей требуется быстрая помощь… Лучше бы несчастному отцу не думать об этом…

Обряд длился не очень долго. Привели несчастного раба, Мать Учителя шагнула вперёд, чтобы взять ритуальное копьё и самой совершить заклание. Но тут на её плечо легла тёплая широкая ладонь Раро.
– Остановись! – тихо, но повелительно сказал земной муж. – Ты сама недавно говорила об отмене жертвоприношений.

– Когда речь идёт о наших врагах, я готова всех убивать сама! – Тонгре попыталась дёрнуться, но рука крепко впилась в плечо.

– Пусть это совершит тот Жрец, кому это положено, –  неумолимо настаивал Раро, – Ты нарушила слишком много Запретов и отвергла слишком много Обычаев! Остановись!

Ташшо-Ринне остановилась.

Жертва была убита в согласии с Обрядом, и её, ещё теплая кровь, налитая в ритуальный металлический сосуд, равномерно разбрызгана по ровной площадке, где раньше возвышался идол Меллё и была Жёлтая Роща.

Первый Жрец прочёл положенные заклинания и его сыновья, руководимые наследником Раро, начали вкапывать в землю первые столбы. Народ столпившейся стал понемногу расходиться, и тогда Шестой Жрец Беурро с чистой совестью отправился с Воинами на поиски своей пропавшей вчера дочери Мехрине.

Тонгре Йона, между тем, ласковая и довольно улыбающаяся потянула мужа на встречу с риахским Первосвященником Нэгемилло.

Раро вновь восхитился неутомимости и деятельности своей маленькой, воинственной жены и, оставив вместо себя на строительстве за старшего любимого брата Занро, призвал Латте. Вместе с ними к Лесному Храму отправился и Геви.

– Хочу посетить Нэгемилло сегодня же! – настаивала Мать ещё не родившегося пророка. В ответ старый свекор лишь одобрительно улыбнулся, хотя для приличия сказал, что торопиться не самое лучшее. В ответ Тонгре привычно ответила своё сакраментальное «Нечего тратить время зря!».

И вот, две чёрных Твердокрылых птицы-дракона поднялись в зелёную высь, оставляя внизу белый песок Площади Идола А-Туэ. Снова, обнимая сзади Раро, неутомимая Тонгре Ташшо-Ринне стремилась навстречу новым великим делам.

Лететь, однако, пришлось непривычно долго, кончились владения Сато, начались лесные Земли Алий, граничащие с лесными и степными землями Эйо. Жёлтый Сеор стоял высоко и светил удивительно ярко, тучи Полудённого Ливня ещё не спешили собираться, и это было прекрасно.

Легкий ветерок полёта обдувал лица воздушных путешественников. Внизу задирали головы люди Эйо и Алий, неожиданно увидевшие на жреческой птице что-то маленькое и сияющее странным для Новой земли, голубым светом. Они уже знали, что это летит куда-то новая богиня народа Сато.

Панцирнокрылые Латте «вырулили» к прибрежной полосе, где слева появилась нереально высокая угрюмая гряда Безжизненных гор, всё ближе и плотнее прижимавшая лес к Побережью. Редкие малолюдные становища Рыболовов Риахэ сиротливо жались к зелёной, спокойной глади Святого Озера. Конечно же, попались на пути также несколько приграничных Становищ Воинов, охранявших риахские пределы.

Неожиданно горы отступили от берега и внизу появилось большое огороженное пастбище, в котором мирно щипали травку стада знаменитых, приручённых Лекку. Значит, мудрый свёкор не ошибался!

Несколько Становищ Скотоводов, разводящих Ванв так же как другие народы Святого Озера, также примыкали прямо к подножию Безжизненных гор. Вскоре показались Становища Камнерезов, Кузнецов и Воинов Риахэ большие, богатые с высокими пирамидальными домами. И это означало только одно – воздушные путешественники приближались к Главному Становищу.

Первым удивлением Тонгре Йона и её спутников было то, что оно занимало площадь значительно большую, чем у народа Сато и Мёллий, да и дворы высокородных Воинов и Жрецов огорожены были не древесными кольями и стволами, а каменными плитами, пусть не очень высокими, но весьма внушительными своей толщиной. На Большой Площади наших путешественников ждало ещё одно удивление.

Земля её также была выложена камнем, необычайно гладко обтёсанным, на этой же площади в самом центре её возвышался идол Хозяина Неба Рэхха, стояли два трона, один, по всему видимо, принадлежащий Первому Жрецу Нэгемилло, а второй, не менее величественный Повелителю Земель. За спинами тронов, что тоже было не менее странно, возвышался высокий каменный храм, с мощными арочными воротами. Сверху было прекрасно видно, что во дворе этого традиционно шестиугольного храма, огороженного также огромными каменными стенами, горел на высоком алтаре священный огонь.

Твердокрылые Латте сделали над Площадью круг и стали снижаться вниз. Тем временем, туда стал стекаться народ, любопытно задирающий голову. Люди Риахэ, как и люди Диро от всех других народов Приозёрья отличались стройным сложением, высоким ростом, а также более светлыми кожей и волосами. Даже сверху это было достаточно хорошо видно.

Два дракона с шумом опустились на каменные плиты. Ташшо-Ринне, Геви и Раро сошли на их непривычно гладкую поверхность. Группа людей Риахэ, состоящая, судя по их одеждам, исключительно из Жрецов, Воинов и Кузнецов нерешительно окружала странных нежданных гостей, от одного из которых, молодой девушки в ослепительно белых одеждах с накинутым на спину плащом из обычных шкур исходило мягкое голубое свечение.

Тонгре уже привыкла к тому, что её появление вызывает странный восторг, трепет и восхищение.

Люди Риахэ были дружелюбны, в лице спутников сияющей девушки они также распознали представителей Касты Жрецов другого народа. От риахцев отделился один из самых широкоплечих, статных Воинов и обратился к пришельцам словами:
– Кто вы, спустившиеся к нам с Зелёной Тверди?

Тонгре подивилась про себя странному выговору другого народа. Все слова, сказанные были ей понятны, но произносились удивительно красиво, совсем негортанно, а мягко и нараспев.
– Я – Ташшо-Ринне, посланница Хозяев Неба из народа Сато! – ответила она, уже привыкшая к своей необычной, высокой роли, – мы прибыли к Величественнейшему Нэгемилло! А кто Вы?

Воин почтительно склонил голову, вместе с ним склонились вниз большие, пышные чёрные перья замысловатого головного убора.

– Я Аривинелдиу Коришетрос, Повелитель Земель Риахэ. Мы слышали, что ты, Ташшо-Ринне, явилась к Сато после своей смерти, ты была выброшена в Озеро, но Хозяева Неба воскресили тебя!

– Да, это так. Меня оживил Могучий Карающий Дир.

Аривенельдиу Коришетрос, ничего более не говоря, препроводил высоких гостей из родственного народа в центр Большой площади. Из арочных ворот огромного каменного Храма появились два стража, по-видимому, такие же особые вооружённые жрецы, подобные сатийским Воинам Сеора. Повелитель Земель сказал им, что прибыла великая пророчица народа Сато, не понятно то ли польстив молодой Ташшо-Ринне, то ли, действительно, поверивший в её предназначение.

Вскоре разрешение Нэгемилло принять делегацию, было получено, и трое гостей – Тонгре, Раро и Геви, в сопровождении всё тех двух Стражей прошли под массивной аркой во двор Храма. У постамента, где горел священный огонь, их встретил высокий, хороший собой молодой мужчина в длинных чёрных одеждах. Волосы его были необычайно белы, точь-в-точь как у бога Рэхха – изображение Ричарда Дойла Артур показывал Тонгре на застывшей воде маленьких настенных «озёр». Эти волосы были умащены каким-то ароматным травяным маслом, потому неестественно блестели, и при ближайшем рассмотрении становилось видно, что они покрашены, и странный белый цвет их вовсе ненатурален. Выдавали это короткие, но гораздо более тёмные корни. Бороды Нэгемилло не носил.

Голову обрамляли не перья, не повязка, не рогатый череп, а тонко сработанный обруч из белого металла, с шеи на грудь спускалось широким кольцом ожерелье из длинных кривых зубов саблезубого ящера Бото. К кожаному поясу, также покрашенному в белый цвет, как и было положено всем Жрецам Приозёрья, был закреплён чёрный ритуальный жезл.

– Я рад приветствовать Великую Мать Мудрейшего Ташшо! – почтительно, но достойно и безо всякого подобострастия произнёс красавец-блондин Нэгемилло, и, не дожидаясь ответного приветствия, молча пригласил гостей внутрь своей большой каменной резиденции.

Там были уже предусмотрительно приготовлены четыре низких камня-стула, устланные мягким мехом белой Ванвы. Внутри Храма стояла приятная прохлада, настенных факелов было достаточно много, и они прекрасно освещали высокое и необычно просторное помещение. Стены, что также вызвало немое удивление гостей из народа Сато, были расписаны ярко-красными, правильными абстрактными фигурами, по большей части кругами и треугольниками, оживляя, тем самыми, тёмно-серый камень, а также придавая Храму ещё большую величественность.
 
Нэгемилло, всё также молча и достойно предложил посетителям ритуальные трубки для совершения часа оббо. И когда после первых затяжек у всех засветились и оживились глаза, Первосвященник Риахэ учтиво, неторопливо произнёс:
– Я вижу, что Мать нового бога нашей земли почтила меня! Чем я обязан?

Тонгре, не смотря на то, что была расслаблена от курения грей-травы, прямо и быстро ответить растерялась. Хотела сразу начать про приручение диких Лекку и самодвижущиеся сеоры, но тут же поняла, что так не пойдёт, и застыла с приоткрытым ртом. Но не надолго!
 
На выручку поспешил верный Геви.
– Сияющая Ташшо-Ринне наслышана о твоей силе провидца и о твоём почтеннейшем народе. Она знает о твоей мудрости и ищет в тебе верного друга в своих делах, – смиренно и чуть нараспев произнёс седовласый свёкор, пытаясь подражать необычному диалекту Риахэ.

Белокурый Нэгемилло приветливо и довольно улыбнулся. Он знал, что не считался сильнейшим провидцем, таким как безымянный Первый из народа Сато и Бовитаззу, но слышать такие слова из уст одного из этих сильнейших было ему несказанно приятно.
– Откуда у Великой Матери такие достоверные знания? – казалось бы, равнодушно спросил он.

Тонгре снова хотела сказать сразу правду, что именно от седовласого Геви узнала она о могуществе и силе народа Риахэ, но в дипломатии на самом высшем уровне нужно было играть по особым правилам, учиться которым приходилось на ходу.
– Могущественнейший А-Туэ, которого на самом деле Хозяева Неба называют Артур, мой муж и отец моего сына Ташшо, а также Карающий Дир поведали мне, что среди всего Приозёрья только ты также велик и всесилен как Первый Жрец моего народа! – без зазрения совести выдала малышка сладкую ложь, придав при этом своему лицу подобающие торжественность и гордость, дабы не казаться в приниженном положении льстицы.

Чуть заметная одобрительная улыбка скользнула уголках губ мудрого Геви.

Не знай, поверил ли Нэгемилло этим словам, давно привыкший в силу хотти Первосвященника ко всякого рода ухищрениям и милым божественным обманам, но ответ ему явно понравился.
– И что сказали Хозяева Неба о моей мудрости? – решил он уточнить, слегка нахмурив тёмные брови, ещё одно из доказательств того, что волосы его были не белы, а всего лишь покрашены.

– Они сказали, что мудр, настолько, что примешь Истину Чёрного неба! Что ты уже делаешь то, что поможет нам спастись от смерти Сеора. – Ташшо-Ринне вовремя направила разговор в нужное русло.

Нэгемилло был удивлён. Он не знал подробностей учения об Истине Чёрного Неба и о смерти Сеора. Он лишь слышал о пророчестве Первосвященника Сато о том, что в его народе уже родилась и живёт мать нового великого бога. Теперь он видел эту самую мать, видел её нереальные божественные белые шкуры, плотно облегающие всё её тело и ноги, видел её странное голубое сияние. Она говорила, что Хозяева Неба знают о нём.

Она лгала, во время поняв, что власть и хитрость неотделимы, а он, казалось, поверил. И всё же играя по правилам своей Касты, никакого удивления не показал, чтобы не оказаться не сведущим в том, в чём он, как мудрый прорицатель должен быть сведущ.

Зависла пауза, а Тонгре поняла, что самое время говорить в лоб, а заодно и узнать тайну самодвижущихся сеоров. Перед этим посчитала нужным поделиться основными идеями своего вероучения. Короткое замешательство Первосвященника Риахэ не ускользнуло от её внимательного взгляда. Она сообразила, что Истина Чёрного Неба ему и правда неизвестна, да и известна быть не могла, как бы он не старался это скрыть.

– Настанет день, когда Жёлтый Сеор умрёт, и перед своей смертью он спалит собой Нижнюю твердь. Мы должны спастись и улететь к другому Сеору и найти себе новую Нижнюю твердь. Для этого мы должны учиться строить такие сеоры, на которых мы должны улететь. Хозяева Неба сказали мне, что сначала мы будем строить сеоры, которые движутся внизу по самой земле, а потом мы придумаем те, что поднимут нас к Зелёной Тверди и вознесут на истинное Чёрное Небо. Эти спасительные сеоры научит строить мой сын. А ты, сказали мне Хозяева Неба, уже строишь сеоры, которые движутся внизу.

Нэгемилло приподнял тёмные брови. Маленькая богиня всё говорила верно. Его Жрецы уже создали самодвижущуюся механическую повозку, и знать она об этом могла только от самих Хозяев Неба. От кого же ещё! Мышление людей Новой земли знало свою, первобытную логику…

Нэгемилло был хитр, мудр и славился великим прорицатетелем, но опыт и хитрость Первосвященника Сато были ему ещё недостижимы. Он совсем забыл о том, что его милая посланница дочь Жрецов, Беаликк вполне могла поведать Первому о тайне самодвижущихся повозок.

– Живя вместе с Хозяевами Неба, ты видела моего Отца и Господина Великого Рэхха? – спросил Нэгемилло, уже проникшийся священным трепетом перед маленькой женщиной чужого народа.

Тонгре не видела Рэхха, от прямого ответа ушла, но сказала всё, что знала о нём:
– Могущественные Хозяева Неба Рэхх и Алх-сес предсказали Гибель нашего Светила! Но они не смогли её остановить! Поэтому я предлагаю тебе, высочайший Первосвященник Риахэ, объединить наши силы по спасению Нижней Тверди.
 
Нэгемилло понял, что его, в общем-то, удостаивают великой чести, но при всём этом не хотел терять своей собственной величественности.
– Что именно, ты предлагаешь мне? – спросил он, пристально взирая на маленькую женщину, источающую необычно красивый голубой свет.

– Я предлагаю принять Истину Чёрного Неба и объединить наши силы в борьбе с теми, кто ещё смеет поклоняться Мёлле, предательнице моего брата Карающего Дира! – решительно заявила Ташшо-Ринне.

– В чём заключается эта Истина, Великая мать?

Тут Тонгре Йона не без особого удовольствия вновь рассказала в подробностях всё то, что она узнала от бортового техника Берича и капитана Токвилла. Нэгемилло слушал внимательно. Слова этой странной женщины были страстны и очень убедительны. Он понимал, что столкнулся с большой силой, главное было сейчас не потерять себя в могуществе этой богоматери. Он верил в предсказания, и вот они сбывались у него на глазах… Оставалось только выторговать у Ташшо-Ринне и её народа как можно больше выгод в грядущем союзе.

– Я наслышан о том, как ты уничтожаешь все храмы и святилища Мёлле. Почему это так? – поинтересовался Нэгемилло, когда рассказ о жизни Тонгре среди Хозяев Неба и о самом Истинном боге Чёрном Небе «бакум» был закончен.

– Мёлле предала любовь моего брата Карающего Дира, – гневно ответствовала девушка в белых обтягивающих шкурах. Она вспомнила снова эту больно ранившую её историю, и рассказывать подробности её не хотела. Но Нэгемилло был изрядно любопытен.

– Что сделала она?

Внутри Тонгре Йона всю передёрнуло. И она решила немножко солгать. Придумывать всё от начала до конца, не хватило совести.

– Мёлле искала любви Могущественнейшего А-Туэ, но отверг её, его женой стала я. Он зачал мне сына и вместе с Карающим Диром они отправили меня сюда, чтобы я рассказала вам о неминуемой Гибели Сеора и Нижней тверди и о том, что как нам  надо спастись.
Маленькая пророчица сама поверила в то, что говорила. Ведь иначе и быть не могло, она родилась для того, чтобы принести Истину Чёрного неба и родить своего великого сына.

– Хозяева Неба больше не вернуться? – снова уточнил Нэгемилло.

– Нет. Не вернуться. У них уже давно есть другой мир. А наш мир они не могут спасти.

– Значит, они не всесильны? Мой бог Рэхх и бог Алх-сес знает о том, что Сеор умирает и не может остановить его смерть? И Могущественнейший А-Туэ не может этого сделать? И Карающий Дир? И величественнейшие богини?

– Нет. Всесилен только один бог – Чёрное Небо, а Хозяева Неба раньше тоже были людьми, и только узнав Истину Чёрного Неба, стали богами. Поэтому я строю Храм Чёрного Неба, чтобы в нём мы поклонялись Чёрному Небу и постигали его законы, чтобы оно приняло нас и помогло нам обрести новый мир! – Она выдержала многозначительную паузу и твёрдо продолжила, глядя прямо в глаза молодому Первосвященнику. –  Для этого нам нужны маленькие летающие сеоры, а у тебя уже есть сеоры, которые сами движутся по Нижней тверди. Мы должны объединить свои силы и вместе постигать истину Чёрного неба. – Ташшо-Ринне снова повторила то, что являлось непосредственной, ближайшей целью её неожиданного посещения земель Риахэ.

Нэгемилло уже давно это понял.
– Ты хочешь, чтобы я отдал вам свои самодвижущиеся повозки? – как будто нерешительно спросил он.

– Я хочу, чтобы ты раскрыл нашим Жрецам тайну их создания, – уже совсем близко к цели своего визита подобралась Сияющая Мать Учителя, – и научил наших Воинов воевать, сидя на, приручённых тобой, диких Лекку. Вместе мы должны уничтожить всех тех, кто ещё поклоняется презренной Мёлле и не захочет принять Истину Чёрного Неба. Я имею в виду народы Мёллий и Диро, которые осмелились идти против меня и напали на наши Становища.

Тонгре уже хотела перечислить всё то, что Геви рекомендовал ей предложить Жрецу Нэгемилло. Но статный красавец-Первосвященник хотел получить, помимо обычных, совсем другие выгоды.
– Могу ли я надеяться, что наш союз будет основан на близком родстве? – снова осторожно спросил он, внимательно взглянув на Сияющую Ташшо-Ринне своими серо-зелёными глазами, почти такими же большими и пристальными, как у Артура Токвилла. И что-то дёрнулось и снова сжалось в горячем, воинственном сердце Великой Матери.

От глаз земного мужа не ускользнула эта искра, пробежавшая между Тонгре и Нэгемилло. Раро недовольно нахмурился.

А Нэгемилло похоже начал пускать в ход всё своё обаяние.
– Я хочу, чтобы наш союз против врагов Истинной веры был основан на брачном союзе наших семей, – тут он позволил себе восхищённо улыбнуться.

В ответ на это Раро практически вскипел и попытался даже встать со своего камня, но его отец, умудрённый опытом, Геви незаметным, но сильным движением сзади одёрнул его.

От Нэгемилло не ускользнул этот порыв земного мужа новой пророчицы, на что он довольно улыбнувшись одними уголочками красивых правильных губ, продолжил всё также спокойно и обворожительно:
– Я хочу, чтобы твой Великий сын стал мужем одной из моих ещё не родившихся дочерей!

Старец Геви про себя удивлённо и многозначительно хмыкнул. Немного был удивлён и Раро.
– Ты хочешь породниться с нами? – не подумав, выпалил он, забыв видимо, что ребёнок Тонгре Ташшо-Ринне был зачат её не от него, а от Хозяина Неба А-Туэ.

– Я хочу породниться с Великим Учителем и мудрейшим народом Сато, – достойно ответил Первосвященник Риахэ, слегка, осадив этим горячего Раро.

Тонгре, не менее, чем её земной муж и седовласый свекор, была озадачена неожиданным поворотом беседы, хотя ничего дурного и вредного для себя в этом повороте не нашла. Быстро, придя в себя от неожиданности предложения, она согласилась:
– Да. Я тоже хочу, чтобы твоя дочь и мой сын стали мужем и женой. И пусть мой сын объединит все народы Святого Озера, а их дети будут наследниками его могущественного трона.

Нэгемилло понял, к чему клонит его сияющая собеседница. Он снова сладко и, казалось, радостно улыбнулся.
– Почту за великую честь, Ташшо-Ринне!

– А сейчас я хочу, чтобы ты помог мне покорить народы Приозёрья. У меня есть оружие богов, но пока не родился мой сын, я должна беречь себя и оставить военное дело, – снова продавливала свою идею Тонгре Йона.

Для Нэгемилло вновь настал момент торговаться.
– Ты хочешь покорить и подчинить своей вере народы Диро и Мёллий? – для начала спросил он. Всё также мягко, почти ласково и осторожно.

– Эти народы поклоняются предательнице Мёлле. Я хочу уничтожить их самостоятельность! Бовитаззу не отрёкся от своей неправой веры, он только подчинился моей силе, а Хино-хистве, Первосвященник Диро говорит, что Учитель Истины по имени Медленноговорящий из рода Хозяев Неба должен был придти в его Народ... Этого не может быть, потому что Хозяева Неба уже никогда не вернуться. Поэтому вера этих народов ложная и они народы не могут существовать! – яростно завершила Сияющая пророчица.

– А народ Эйо? Он уже принял Истину Чёрного Неба? – неожиданно спросил Негемилло.

– Этот народ поклоняется Нежной Эйно, которая была моей подругой в истинном Сеоре, я не хочу идти на них войной.

– Если Эйо не захотят принять Истину Чёрного Неба, я помогу тебе и в этом, Ташшо-Ринне, – с решительной преданностью ответствовал стройный блондин Нэгемилло.

Геви, Раро и Тонгре, все сразу уловили ход мыслей Риахского Первосвященника.
Первый Жрец остался этим ходом весьма недоволен, и потому выразительно взглянул на воинственную невестку. Она же и без этого смекнула, что слова Нэгемилло явно говорят о разделе влияний в Приозёрье. Имея в своём практическом подчинении лесных дикарей Алий, он явно собирался распространить его и на мирных скотоводов Эйо...

Что ж! Союз с Риахэ был нужен народу Сато, вздумавшему насаждать новую веру Чёрного Неба, и этот не совсем удобный компромисс Мать Учителя приняла. Но, однако, не утруждаясь скрывать некоторого недовольства, поддерживаемая серьёзными взорами мужа и свекра, предупредительно заявила:
– В том случае, если ты сам и твой мудрый народ сейчас же примете Истину Чёрному Неба!

Нэгемилло довольно кивнул и уверенно согласился.
– Я принимаю Истину Чёрного Неба!

Так быстро и нехитро был заложен союз двух из шести народов Приозёрья, как основа будущей сильной империи, которой должен быть править Мудрейший, ещё нерождённый Учитель и его потомки, дети его и также ещё нерождённой дочери Первосвященника Риахэ...

Принятие новой веры свершилось и впрямь вскоре. На Большой Площади риахского Главного Становища Сияющая Тонгре Ташшо-Ринне, в присутствии многих Жрецов, Воинов, Кузнецов, Камнерезов, Скотоводов и Рыболовов вновь пламенно рассказала об Истине Чёрного Неба.

Затем Нэгемилло снарядил богатый караван с дарами для Ташшо-Ринне, который отправился тут же в земли Сато, а Геви пообещал отправить ответные дары.
Самыми главными подарками для великой пророчицы были Жрецы, умеющие строить самодвижущие сеоры и маленькое стадо приручённых Лекку, сопровождаемое умеющими обращаться с ними, Скотоводами и Воины, которым надлежало учить сатийских Воинов сражаться, сидя на сильных рогатых красавцах.

В довершение Нэгемилло вывел для Тонгре Йона самого красивого, ослепительно белого, самого круторогого Лекку. При помощи Воина Риахэ, она села верхом на мощное, мускулистое животное.

– Великая Мать, ты не должна больше касаться ногами Нижней Тверди, – почтенно сказал белокурый Жрец, снизу глядя глаза в глаза своей новой союзнице, – ты слишком величественна для этого. Пусть Лекку станет твоим рогатым троном!

Конечно же, он рисковал, поверив этой маленькой, фанатичной пророчице из чужого народа. Но всё же пошёл за ней, восхитившись её голубым божественнымсиянием. Поверил её обещаниям в новом союзе, и был доволен собой, что выторговал в нём совсем неплохие условия. Его потомки будут членами семьи Великого Учителя и будут править в будущем всеми народами Святого Озера. Чего ещё большего может желать молодой, честолюбивый Первосвященник?

Почувствовав себя уютно и величественно на прекрасном, высоком животном, Ташшо-Ринне лучисто улыбнулась Жрецу Нэгемилло.

И этот её благодарный взор не ускользнул от недовольных, уже почти гневных, чёрных, проницательных глаз земного мужа. Он подошёл к этой нежеланной для него, довольной друг другом паре, и, оттеснив Первосвященника Риахэ, выразительно взглянул на маленькую пророчицу.
– Ты принимаешь этот подарок? – спросил он, не зная сам почему, ведь в этом подарке как таковом не было ничего предосудительного, он лишь торжественно закреплял договор с народом Риахэ.

– Да. Я его принимаю! – уверенно ответила Мать Учителя, наслаждаясь грациозностью и мощью Лекку и, казалось бы, совсем не понимавшая, почему Раро спрашивает её и почему он, кажется, недоволен.

Сын Геви протянул жене свою сильную смуглую руку. И, повернув свою голову к Нэгемилло не скрывая лёгкого, хотя и не совсем уместного высокомерия, произнёс:
– Мы принимаем твой добрый подарок!

А потом они улетели. Две черных ужасных Латте взмыли в высь зелёного неба, провожаемые задумчивым серо-зелёным взглядом молодого Жреца Нэгемилло…


________________

Примечания:

108. Перед полднем.
109. Обычный пост в случаях, чтобы был снят позор с рода представлял отказ собой от пищи и предполагал только потребление воды.
110. 1 моа – 12 дней.
111. С западной стороны.
112. 14 дней.



20. МНОГО СМЕРТЕЙ И ОДНО РОЖДЕНИЕ.



Известие о первой смерти омрачило радость победного возвращения Тонгре из народа Риахэ. Сразу торжественно начал собираться на Большой Площади караван подарков для Жреца Нэгемилло: два стада Ванв, 144 корзины сушёных плодов мясного дерева, 144 корзины опьяняющих плодов дерева дуф, мастерски сработанные Кузнецами, металлические украшения, 36 рабов и 18 рабынь, словом всё то, что задумал и пообещал отправить риахцам Геви!
 
В этот момент явился на Площадь сам не свой, с лицом цвета серых песков Шестой Жрец Беурро и сообщил, что дочь его Мехрине найдена была сегодня повешенной в западной стороне, в лесу.

Тонгре, Раро, Геви, Повелитель земель Тахо Йона и его брат Наммо, все были неприятно удивлены и этой вестью.

Где-то в самых недрах пылкого, сильного сердца Ташшо-Ринне почувствовала ядовитый укол непослушной ему совести. В смерти искусной Жрицы Мехрине была и частица её собственной вины! Но упрямая гордость непонятно почему не позволила ей открыто и честно посочувствовать Беурро. Она, казалось, эмоционально не отреагировала никак. Только спросила деловито и в данный момент жестоко:
– Она убита?

– Она решила жизнь сама, – подавленно выговорил в ответ, убитый заживо своей бедой Шестой из Великих Жрецов…

Спустя положенную таор(113) были мрачно-торжественные похороны Мехрине в Роще Ушедших. Ташшо-Ринне присутствовала на этой долгой и утомительной церемонии верхом на белом Лекку, подаренном Нэгемилло. Пожелание риахского Первосвященника не ходить по земле, потому что она недостойна Великой Матери Учителя, было с готовностью подхвачено и одобрено Геви, да и самой Тонгре показалось весьма разумным. Как только ценные подарки от белокурого Жреца прибыли в народ Сато, маленькая новая богиня всегда теперь стала появляться перед своим народом   
исключительно сидя верхом на красивом и умном животным с крутыми, высокими рогами.

Безутешный муж Мехрине, разрубатель Данзо Беркори в серой маске смерти выточенной из древесной коры, собственноручно укладывал мёртвую молодую жену в деревянную лодку-гроб и засыпал лиловым песком. Он почти ничего не пил и не ел на поминальной церемонии у могилы с круглым, высоким холмом, и как только положенные Обряды завершились, пошёл прочь. Но не домой, к несчастным осиротевшим сыновьям, оставленным на попечение рабыни-няньки и младшей незамужней сестры Кареше. Он устремился в сторону ухода Сеора, в тот самый злосчастный лес, где приняла добровольную смерть его единственная и всё ещё сильно любимая жена. Он стоял у того дерева, с которого собственноручно снял её, повесившуюся на своём поясе, и тяжёлые, солёные слёзы мятежно катились по скуластым щекам безжалостного к жертвам, всегда сильного и хладнокровного Жреца-разрубателя...
 
…

Данзо Беркори пришёл сюда и завтра, и на второй день после похорон. Он смотрел на ту гибкую ветку надломленную слегка, но почему-то не до конца…
 
Если бы Хозяева Неба захотели, и эта ветка всё же сломалась, его милая, незабываемая никогда красавица Мехрине была бы теперь жива. Но они не захотели этого, а Мать Мрака со своими служанками Мэй и Сауте забрали её в Мир Ушедших. Он каждый день готов был стоять здесь, он хотел бы сам здесь умереть. Так он и шептал горячо и громко, всё глядя безумными глазами на эту проклятую слишком крепкую ветку…

Он не видел ничего вокруг, не заметил и как близко подошёл к нему сзади какой то человек. Он тоже стоял за его спиной и тоже смотрел на эту ветку, непонятно почему не сломавшуюся вовремя. Данзо обернулся случайно, от неожиданности испугавшись замер.

Перед ним стоял будущий наследник хотти Второго Жреца, самый правильный и благочестивый из всех Жрецов – Вегро.
– Свет Сеора и Величие Зелёной Тверди! – нарушил мертвящую тишину нежданный пришелец своим обычным холодным, размеренным голосом. Сказав положенное приветствие очень тихо, он всё равно как будто пополам разрезал воздух.

Данзо вздрогнул от его бесчувственного тона.

– Ты так чтишь мою двоюродную сестру, что постоянно ходишь сюда. Ты даже не взял в дом вторую жену, после того, как родился твой первый, а потом твой второй сын, – всё также тихо и безжизненно продолжал Вегро, – Я знал, как ты ценишь её и наш род, ведь это и мой род тоже, род моей искусной в гаданиях бабки. Я знал как тебе дорога твоя жена. Да не будет рвать её тело зубастая Мэй и обливать холодной водой уродливая Сауте!

– Да не будет! – машинально ответил Данзо Беркори на положенное заклинание, – Она приняла позорную, ничтожную смерть, – раздавлено и хрипло продолжил он.

– Эта низкая смерть недостойна примерной Жрицы… – чеканно согласился Вегро и вдруг замолк. Тяжкая, мёртвая как камень пауза свалилась на плечи несчастного разрубателя. Глаза Вегро, как будто тоже окаменели.
 
Данзо стало физически дурно от этого молчания и от этого взгляда. Мгновения показались осязаемыми и длинными как вечность Зелёной тверди. Поделать с этим совсем ничего было невозможно. Казалось, что он даже начал задыхаться.

– Унижение и недостойная смерть ждут и тебя! – неожиданно, резким ударом безжалостных слов разомкнул тишину Жрец Вегро, – я не должен был раскрывать тебе этой тайны Шести Великих, но, узнав её я не могу молчать, видя как ты переживаешь смерть одинаково близкого нам человека. Ты не говори никому о том, что эту тайну открою тебе я, потому что позорная, несправедливая гибель ждёт и меня…

Данзо Беркори молча слушал, всё дальше каменея, словно по частям умирая от этих слов.

Наследник трона Второго Жреца говорил уже не холодно и бесчувствеено в его голосе зазвучали сострадание и боль:
– Тебе осталось жить всего лишь одну таор(114)! Сияющая Ташшо-Ринне приговорила всех действующих Жрецов-разрубателей к смерти в отместку за то, что был посвящён Хозяевам Неба её мерзкий, грязный любовник из народа Диро. Она не будет щадить никого, она не просто отменила все жертвоприношения на каменном диске, она хочет уничтожить всех вас, разрубателей. Потому что так велят ей священные лоскуты Махубитро, многие сеоры(115) лежащие под черепами Древних Учителей в Лесном Храме. Хозяева Неба высказали в них свою волю и эта воля обрекает вас на смерть. Вас осудят и казнят через одну таор. Шесть Великих уже начали поститься...

Сказав это Вегро, неспеша пошёл прочь, не дожидаясь ответа ошарашенного, обречённого разрубателя. Он медленно стал удаляться, казалось, весь исполненный сострадания и печали.

Данзо и, правда, словно умер. Он не мог до конца осмыслить слова Вегро, а тот напоследок остановился, повернулся к нему и всё также трагично и тихо добавил:
– Не говори никому об этой тайне! Иначе я тоже буду казнён. Спасайся! Дети Мехрине больше не твои дети, Шестому Жрецу Беурро велено забрать их себе…

…

Тонгре Ташшо-Ринне тем временем пребывала в Лесном Храме.

Геви, бывший здесь же, старательно, сидя на корточках, царапал божественные знаки на белых нетленных лоскутах: «…Победившая врагов внешних и заключившая договор Единения своего ещё нерождённого Великого Сына Ташшо с нерождённой дочерью Нэгемилло Первосвященника Народа Риахэ, Сияющая Голубая Мать Учителя дарует месть тем, кто должен быть отомщён…».
Он прикрыл глаза и воззвал духов звёзд, всегда помогающих ему пророчествовать. Струя силы стала уже жёстко и властно наполнять жилистое тело Великого седовласого Жреца.

Но тут тайные священнодействия оборвал голос маленькой новой богини.
– Что ты выводишь здесь, Геви? Почему ты не учишь меня божественным знакам? – требовательно спросила она, совсем некстати прервав едва начавшееся пророчествование, и досадно прогнав уже спускающиеся мутные и вязкие видения.
 
– Ты хочешь научиться божественным знакам? Ты не узнала их у Хозяев Неба?

– Нет. Меня не учили этим знакам, я уже говорила, – чуть смутившись, ответила Тонгре. Она сама не понимала, почему боги не соизволили обучать её, как обучали когда-то Древних Учителей.

– Что же, тогда смотри! – и старый свёкор принялся объяснять Ташшо-Ринне значения маленьких хитроумных закорючек...

Наука оказалась совсем не сложной. Но всё же со временем достаточно утомила. В Лесном Храме седого учителя и пытливую, страстную ученицу в очередной раз застал Полудённый Ливень. Когда он прошёл, и всё вокруг начало просыхать под палящими, жадными лучами Жёлтого Светила, Тонгре изъявила желание отправиться в Главное Становище посмотреть, как там строится Храм Чёрного Неба. Взобралась на белого Лекку и в сопровождении риахского Скотовода, приставленного к ней в качестве свободного слуги, отправилась туда, сосредоточенно думая о том, как будет совсем скоро происходить казнь разрубателяй.

Раро, Занро и Куишеро исправно и старательно руководили строительными работами. Прибытие величественной богини было встречено ими с радостью. Ташшо-Ринне хотела было спешиться, чтобы быть рядом со своим земным мужем, но присутствующие Жрецы в один голос запротестовали, так им понравилась идея о том, что мать нерождённого ещё пророка ни в коем случае не должна касаться своими полубожественными ступнями грешной и косной Нижней Тверди.

Вечером Тонгре и Раро, как и положено молодой семейной паре мило уединились в брачном шалаше. Надвигались мягкие, бархатно-зелёные, тёплые сумерки. Полюбовавшись заходом Сеора, и сойдя наконец-то с белого Лекку на песок подле шалаша, Ташшо-Ринне нырнула сквозь, скрывающие вход, шкуры внутрь.

Раро, как обычно развёл огонь. Сладко потрескивал очаг. Всё складывалось как нельзя хорошо. В голове маленькой богини вновь планировалась война со злосчастными, непокорными новой вере народами Мёллий и Диро. Она молча лежала на белых пушистых шкурах, расслаблено наблюдая то над причудливыми танцами огня, то над медленными усталыми движениями грациозного сына Геви. Почему она раньше не оценивала по достоинству, почему ненавидела? Теперь она этого не способна была понять.

– Я сегодня учила божественные знаки, – тихо сказала пророчица, привлекая внимание мужа, так же как и она заворожено любующегося добрым светом тёплого очага.

– И как? Ты познала их? – спросил Раро, повернувшись лицом к уставшей, но умиротворённой, довольной жене.

– Мудрость Хозяев Неба так велика, что познать их в один раз совсем невозможно. Но твой отец снова был недоволен тем, что я хочу обучить им весь наш Великий народ Сато.

– Мой отец прав, – твёрдо ответил ей Раро, – только Жрецы имеют предназначение знать тайну священный лоскутов. Только Жрецы династии Первого из Великих. Ты же предлагаешь обучать этим знакам всех. Ты что хочешь, чтобы все люди Сато стали Жрецами?

– А почему ты считаешь, что народ Сато недостоин знания Хозяев Неба? – упрямая Тонгре встрепенулась, приподняла буйную, смелую головку с пушистых шкур.

– Хозяева Неба установили порядок, что каждая Каста должна заниматься своим делом, – всё также твёрдо и властно продолжил гордый, земной супруг, – Жрецы достойны почитания, потому что их устами говорят боги. Воины достойны править земными делами и должны воевать, защищая всех остальных от врагов, Кузнецы должны делать Жрецам их жезлы и посохи, Камнерезы должны делать оружие Воинам, Скотоводы и Рыболовы должны кормить весь народ. Ты хочешь, чтобы Воины, Кузнецы, Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы забыли свою работу и стали познавать тайный смысл божественных знаков? Зачем им всё это? – звук голоса Раро нарастал, становясь всё более густым и напористым, – Кто же будет воевать, делать жезлы, оружие, пасти скот и ловить рыбу. Нам не хватит рабов! И мы не можем им доверить им ту работу, от которой зависит жизнь народа Сато.

– Но Карающий Дир сказал мне, что мы должны все строить сеоры и улететь отсюда покуда не погибло наше Светило. Он сказал, что все мы должны делать это. Все Хозяева Неба знают эти священные знаки и только поэтому они всесильны. Эти знаки я видела везде, я видела их в доме Артура, А-Туэ, эти знаки написаны на дверях и стенах, в голубых коридорах и в застывшех озёрах. Эти знаки дают богам их силу! – не менее страстно отвечала упорная Мать Учителя.

– Но кто строит сеоры, движущиеся по земле на круглых деревянных дисках у народа Риахэ? Кто? – жёстко парировал Жрец Раро, – неужели тупые Рыболовы или Скотоводы? Их строят Жрецы, только Жрецы. Жрецы – это истинные правители народов Святого Озера, только они могут творить здесь всё, только они, а все остальные им только служат! – неистовая, преданность своей наивысшей Касте язвительно говорила устами земного мужа, плескаясь высокомерием величием.

– Ты хочешь сказать, что и я недостойна этих знаков, потому что я происхожу из Касты Воинов, «грязных рубак», как вы, священники их называете! – протестующее взвилась непослушная и неуёмная Ташшо-Ринне.

Понимая, что дело идёт к лютому спору, Раро примирительно взял божественную жену за руку.
– Ты моя жена и ты стала сейчас членом моей семьи. Теперь ты относишься к Касте Жрецов.

Но маленькая сияющая пророчица не хотела мира, она попыталась выдернуть запястье из этих вполне дружелюбных объятий цепкой земного мужа.

– Я не отношусь к твоей Касте! – вечная, тайная вражда Воинов и Жрецов заговорила в ней снова, та самая вражда, которая точила юный разум Тонгре с детства, – Я – дочь, а теперь сестра Повелителя Земель. Теперь я выше всех Каст, я жена Звёздного А-Туэ, я мать – Великого Ташшо. Я выше всех Каст! – гневно и упорно повторила девчонка, – через меня Хозяева Неба приведут того, кто научит, как спастись от Смерти Сеора. Теперь они говорят моими устами. А не устами твоих Жрецов. Это я поняла и познала истину Чёрного Неба.

Раро на провокации не поддавался.
– Успокойся, Тонгре Ташшо-Ринне! Но только Жрецы способны понять суть божественных знаков. Пусть их изучают теперь все Жрецы, а не только Жрецы из моей династии. Глупо требовать от Рыболова знания знаков из лоскутов Махубитро, к чему они им эти знаки? Они что будут оставлять их на воде? А Скотоводы? Где им писать эти знаки, на шкурах? – увещевал земной муж вновь разбушевавшуюся посланницу Хозяев Неба.

– Кузнецы будут оставлять их на жезлах, а Камнерезы на оружии, – не сдавалась без боя маленькая воинственная богиня.
 
– И зачем? – не менее упорствовал Раро, – по жезлам и оружию и так видно, кому они предназначены.
Он снова сделал шаг к примирению, привлекая жену к себе. Как бы там ни было ему сильно нравилась её первозданная ярость и уверенность в своей правоте.

Мир наступил в поцелуях. Сперва богиня старательно отпиралась, потом отпиралась для виду, потом целовалась всё с той же силой, с которой ещё недавно спорила.
– Мне надоел этот голубой свет! – вдруг воскликнула Ташшо-Ринне и отжала кнопку «Защиты-8». Раро не понял, что произошло. Тихий, приятный треск. И погасло божественное сияние маленькой, мятежной жены. Рассеялась голубая дымка, окружавшая её тело, с кожи как будто сошёл тонкий слой, и она стала бархатней и нежнее.

– Так это свет не всегда с тобой? – удивился наследник трона Первого Жреца.

– Этот свет дают эти прекрасные браслеты! – Тонгре показала земному мужу свои широкие запястья, красиво обнятые тонкими обручами белого божественного металла. – Мне подарил их Карающий Дир, они будут защищать меня и моего сына от всех наших врагов.

Раро видел уже их и даже один из них надевал, но всё же открытие было неожиданным. Ему и самому надоело её величественное голубое свечение…

Без дальнейших слов они продолжили свои долгие, земные ласки и крепкие, но трепетные объятия. Насыщенность теплоты и нежности заполняла весь брачный шалаш с ласковым, причудливо пляшущем огня в очаге. Снова всё было по-другому, не так как с Артуром, в бешеной, всепожирающей страсти.

По окончании любви наша пара, снова, как было принято по Обычаю, облачилась в одежды и умиротворённо спутилась в сон...

Пробуждение было совсем немирным и, надо сказать, неожиданным. Тонгре проснулась от странного, неестественно громкого шума. Открыла глаза и на миг онемела от ужаса. Прямо перед ней, вернее над ней возвышался, только что ворвавшийся, Данзо Беркори. В руке он яростно сжимал длинное, ритуальное, но довольно острое копьё из чёрного металла, почти упирающееся ей в шею. Рядом с ним стоял его брат Секло Беркори и таким же копьём угрожал жизни земного супруга Раро. За пределами шалаша слышались шорохи, выдавая явное присутствие ещё нескольких и тоже не очень дружески настроенных мужчин. Во взгляде Данзо горели безумие и ненависть, широкая и длиннополая, белые шкуры разрубателя были испачканы бесформенными багровыми пятнами крови.

«Убит Воин Сеора, охранявший брачный шалаш! – мелькнуло в голове у Тонгре. Ужас полоснул её острым лезвием, так же сильно, как если бы это было реальное копьё ночного гостя. Страшная мысль осенила будущую Мать Учителя. Она вспомнила, что отжала кнопку на браслете, подаренном Карающим Диром. Ой, как же пожалела она об этом.

– Я убью тебя, лжепророчица! – закричал неожиданный нарушитель ночного покоя. Он тоже заметил, что нет сейчас вокруг Тонгре Йона никакого голубого, светящегося облака, – Ты лишила меня моей жены, хочешь лишить всего, моих сыновей и моей жизни! Мне нечего терять, я не боюсь твоего оружия богов. Пусть ты убьёшь меня, но я тоже попытаюсь убить тебя! Ты не светишься! Как же ты обманываешь нас, ты – простая женщина. Зачем ты пришла? Ты пришла уничтожить наш народ. Это Мэй, Сауте и Мать Мрака послали тебя… А не Хозяева Неба!

Жрец говорил путано. Ташшо-Ринне не вникала в суть его слов, острая опасность мешала собранности внимания. Единственное, что хотела она сейчас – незаметно нащупать оружие Дира. Тело, облачённое в белые божественные одежды, было до пояса покрыто пушистой шкурой из кошки Абегго, но злые, вытаращенные глаза Данзо зорко наблюдали за каждым движением ненавистной пленницы. Секло Беркори, направивший на своё копьё на Раро, не говорил ничего.

– Что ты возишься, грязная убийца? – заорал разрубатель, заметив, тихое подозрительное движение под шкурой. Это Тонгре приближалось пальцами к заветной, гладкой рукоятке «Бальдура-10». Маленькая девчонка с перепуганным, отчаянным взглядом, всё же была Воином, и, не смотря на то, что мужчиной не была, всё в ловкости и быстроте, ни одному Жрецу не уступала, а скорее даже наоборот. Нащупав оружие, она метнула руку из под шкур. Реакция Данзо сработала, чуть медленнее, он попытался ударить пророчицу копьём и только чуть поцарапал плечо и шею. Брызнула кровь.

Секло попытался ударить Раро, но Мать Учителя и тут оказалась ловчее. Она нажала кнопку бесценного подарка Берича и, спалив в первое мгновение Данзо, во второе обратила в серый пепел и его брата.

Затем она ошалело вскочила и вырвавшись наружу из брачного шалаша принялась выпускать смертоносные, розовые лучи во все стороны. В темноте она еле рассмотрела некоторых Жрецов из родов Тавиттро, Жовера и Канеруги, как действующих разрубателей, так и их братьев. Всего их было здесь, наверное, человек двенадцать. Увидя божественную казнь Матери Учителя, мятежники стали в панике и с криками разбегаться.

Тонгре точно видела, как уничтожены были Гекко и Жоузззо Беркори, двое Жрецов из рода Тавиттро, трое или двое из рода Канеруги. С наслаждением она сожгла Эреццо Жовера, того, кто посвятил Хозяевам Неба её незадачливого, обречённого любовника Кустве. А потом сожгла ещё и ещё, но многие облачённые в белое фигуры разрубателей и серые силуэты их братьев или отцов скрылись за оградой Лесного Храма.

Мать Учителя яростно кричала «Хевва!», потом призывала Воинов Сеора, чьи дома находились поодаль, в рощице за Лесным Храмом.

Вслед за божественной женой выскочил из шалаша, опомнившийся Раро. Он побежал в сторону их домов. Догоняя вероломных Жрецов, Тонгре Ташшо-Ринне едва не споткнулась о тело, предательски, в спину заколотого копьём того самого Воина Сеора, который охранял брачный шалаш нашей полубожественной пары. Она бежала вслед за взбунтовавшимися разрубателями, которые совсем уже и не пытались обороняться. Раро помчался к шалашу своего отца, из которого выбежал с длинным копьём какой-то Жрец-разрубатель.

Раро же вбежавший в дом своего отца Геви, застал его беспомощно распростёртым на полу. Старец истекал кровью.
– Скажи Ей, чтобы Сын принял к себе Медленноговорящего… Пусть она научит сына этому, – чуть слышно и отрывисто произнёс первый из Великих и лишился чувств…

Потом были страшная бойня и сожжение в главном Становище. Тонгре, Воины Сеора, а вскоре и присоединившиеся к ним братья Матери Учителя уничтожали жизни и имущество вероломных Жрецов-разрубателей. Мать Учителя была беспощадна в Главном Становище. Она крушила и сжигала всё и всех в ненавистных дворах разрубателей...

Назавтра были суд и долгожданная казнь оставшихся в живых разрубателей. Сама Тонгре Йона уничтожила розовым божественным огнём всех взрослых мужчин из проклятых родов,  а детей их и женщин вопреки всем Обычаям обрекла на рабство.

Одно хорошо – старый Первосвященник не умер. Жрецы и другие служители Лесного Храма выдержали борьбу за его жизнь. Со временем он даже вполне успешно пошёл на поправку.

...

Около двух хаор(116) со времени этих бурных событий, связанных с бунтом обречённых разрубателей в народе Сато в жизни Тонгре Ташшо-Ринне не происходило никаких значительных перемен. Разве что, Кавате Йона, сестра вышла, наконец, замуж за Вегро, наследника трона Второго Жреца...

Весь народ был надолго потрясён дерзостью нападавших на Лесной Храм разрубателей и жестокостью расправы над ними и их родами. Люди словно оцепенели: бунтовать и возмущаться не думал никто. И даже вражеские народы не предпринимали никаких действий. Так страшно всем стало после ужасной бойни, суда, казней и беспрецедентной продажи в рабство женщин и детей самой высшей Касты, учинённых  маленькой правительницей Тонгре над своими же соплеменниками. Истину говорят : «Бей своих, чтобы чужие боялись»!

Однако, в непролазных, глухих лесах, граничащих с землями народа Диро, на островке в  самом сердце гиблого болота Чёрная Вода обосновывались маленьким лагерем, чудом уцелевшие трое спасшихся Жрецов-разрубателей – Холло Беркори, Авхо Канеруги и Дигро Тавиттро. Была с ними и любимая наложница Холло, бывшая Шауре Доццэ. 

Несчастным удалось миновать смерти и они теперь всеми силами стремились жизнь свою отстоять окончательно. Поскольку Мать Учителя уничтожала врагов, оставляя после них лишь горстку пепла, определить, кто убит, а кому удалось скрыться, было нисколько невозможно. В суматохе так они и спаслись. Холло, не мыслящий жизни без любимой рабыни, захватил девицу с собой. Всю ночь, день и ещё три дня и ночи убегали они в страхе прочь от Главного Становища, пока не дошли до Чёрной Воды.

Как пробрались на маленький, всеми забытый гнилой островок – кто знает, видимо Хозяева Неба помогали им или добрый случай, или судьба, которой почему-то было
угодно спасти их жизни. Для того видимо, чтобы бороться насмерть против окаянной Матери Учителя, самозваной богини Тонгре Йона, решившей презрительно попрать все старые порядки, Обычаи и Законы…

Самозванство сестры Повелителя Земель было для выживших тем обстоятельством, что придавало им силы. И оно не было исключительно желаемым плодом воображения, ибо хорошо запомнили они, что в ту ночь, когда была она и её муж врасплох застигнуты в брачном шалаше, не было вокруг неё божественного голубого сияния. И даже Данзо Беркори перед смертью удалось ранить фальшивую богиню в плечо, и эту кровоточащую рану и отсутствие света вокруг её тела видели тогда все…

...

 
Отсутствие новой войны тем временем отрицательно сказывалось на настроении Ташшо-Ринне. Ей хотелось довести свою месть до конца. Изучение божественных знаков тоже было делом весьма любопытным, но для Воина, коим продолжала она считать себя – слишком вялым и утомительно спокойным. Идти разрушать храмы ненавистной соперницы Мёлле у народов Эйо и Алий она теперь не могла, ибо это нарушило бы договор с риахским Первосвященником Нэгемилло. Оставалось одно – окончательно покорить народы Мёллий и Диро. 

Для того, чтобы объявить эту войну, которая полностью лишила бы Мёллий и Диро своей независимости, старый Геви, как только начал чуть-чуть выздоравливать, настоятельно потребовал, чтобы Сияющая Ташшо-Ринне хотя бы дождалась очередного Собрания Вершины Сеора(117). Объявление войны в любое время по своему усмотрению он считал опять нарушением Обычаев и Законов. Тонгре спорила с ним, как обычно говоря, что её устами говорят Хозяева Неба и она отныне сама устанавливает Обычаи, Первый Жрец упорно не соглашался. Он постоянно говорил о том, что торопиться с войной не надо, лучше бы вообще дождаться рождения Великого Учителя.

– Нет, – отрицала Тонгре, – к рождению своего сына я хочу, чтобы он родился правителем Большого народа!
Слово «государство» сатийский язык не знал, потому и употреблять его Тонгре не могла.

Седовласый Геви качал головой. Он был ещё болен и слаб и потому противостоять невестке по прежнему энергичной и воинственной, несмотря на углубляющуюся беременность сил ему не хватило.
– Ты неумолима, Ташшо-Ринне! – он недовольно отмахнулся, уронив голову на мягкое тёплое ложе из белых шкур кошки Абегго.

Тонгре, чтобы смягчить свой упрямый напор, тепло улыбнулась свёкру прямо в глаза.
– Я очень хочу, чтобы скорее победа нашей истинной веры Чёрного Неба была утверждена во всём Приозёрье.

– Не надо быть такой поспешной, – устало проскрипел старый Жрец, голову от ложа уже не отрывая, – ты столько много сделала против Обычаев, что народ уже не понимает тебя. Тебя бояться, но не понимают.

– Меня нельзя не понять! – взвилась Тонгре Йона, – Я проповедую спасение от Смерти Сеора! Только невежи и враги Чёрного Неба могут такое говорить!

– Какая связь между Истинной Чёрного Неба и тем, что ты не ушла вместе с Раро в земной дом(118)? Ты осталась жить при Лесном Храме, хотя все сроки этого уже прошли? – старику было трудно спорить, но он пересилил себя, ибо вразумление строптивой невестки считал своим долгом.

– Я решила остаться здесь, потому что я не просто жена Раро. Я – мать того, кто изменит наш мир, спасёт Нижнюю Твердь. И Раро ему не отец.

Геви снова слабо махнул рукой.
– Я сам не против того, чтобы ты была рядом. Но ты не читаешь положенных заклинаний, ты всё вершишь по своему желанию. Это невозможно. Теперь ты снова не обращая внимание на свою беременность хочешь идти воевать. Это немыслимо для женщины в твоём положении, – Первосвященник почти стонал говоря это, – Великие Жрецы про себя возмущаются тобой. Я вижу их недовольные взгляды.

– При покорении народов Святого Озера каждый из них получит хорошие земли! – в свою очередь возмутилась Ташшо-Ринне, – они недовольны не тем, что я не следую Обычаям, а то, что они лишаются своей власти. И они лишаться её. Потому что править всей землёй будет мой сын.

«Пока он будет ребёнком, всем править будет мой сын, – про себя отметил болезненный Геви, имея ввиду своего ненаглядного Раро, – ты правильно думаешь, Ринне-ххо. Власть нужна нашей династии, но как же убедить тебя, что не надо действовать так напрямую. Если Пятеро Великих будут недовольны, им трудно будет противостоять. Ты конечно можешь всех сжигать оружием богов, но разве это выход? Ты одна и не только страх управляет миром. Эхх...».

– Что ещё я делаю не так? – более примирительно продолжала Тонгре, видя в уставшем взгляде свёкра искренность в желании ей добра.

– Успокойся, пока ты беременна! – старый Геви снова оторвал голову от пушистых и белых шкур своей мягкой постели, – женщина в твоём положении должна сидеть затворницей дома. В земном доме! Даже если она жена наследника трона Первого Жреца.
 
– Этого никогда не будет. Я останусь рядом с черепами Древних учителей. Мой сын родится здесь и будет жить при Лесном Храме.

– В этой идее есть верное содержание. Твой сын выше всех нас... – начал вновь свои увещевания старик.

– Я тоже выше всех. Я – жена А-Туэ Артура.

Геви не протестовал.
– Не начинай войну, ты не можешь воевать беременной, – последний оплот своих позиций он сдавать не хотел, – О, Великие дни Сеора! Помогите мне вразумить нашу Ташшо-Ринне...

– Будут воевать наши Воины. И Воины Риахэ. Я вступлю лишь тогда, когда будет понятно, что силы врагов мощнее.

– Придёт время Собрания Вершины Сеора и пусть, пусть мы начнём воевать... Не объявляй войны сама... – Первосвященник спорить уже устал. А Тонгре Ташшо-Ринне  напротив усталости никакой не чувствовала. Упорно настаивала на своём и разговор пошёл по новому кругу.

– Мой сын должен родиться Правителем Большого Народа. Это решила я. Я должна подарить ему земли Диро и Мёллий. Земли Диро, потому что это земли Карающего Дира и земли Мёллий, потому что это земли предательницы Мёлле. Они не должны существовать. Ты будешь его наместником в землях Диро, а Лимро, Второй Жрец – в землях Мёллий. 

Геви в ответ промолчал. Конечно, он был искренне несогласен с таким раскладом. Земли Мёллий гораздо богаче. Но говорить сейчас об этом не время!

– Ты же знаешь, что Нэгемилло и Повелитель Земель Риахэ Аривенельдиу Коришетрос – наши союзники в этой войне. Мы заключили Договор Единения и все земли будут в конечном итоге землями моего сына и его дочери. Это будет новая династия, вне Каст а выше их, династия А-Туэ Артура.

Старый Жрец был в целом согласен. Верховная власть не выйдет из пределов его династии. Ибо как-бы там ни было с династией Хозяина Неба Звёздного А-Туэ, здесь его роль полностью переходит к Раро. У Раро и Тонгре Ташшо-Ринне вполне могут быть и другие дети и едва ли новоявленный пророк и спаситель сможет полностью вытеснить их от той власти, которая достанется ему. Он не будет знать другого отца кроме Раро и вырастет в его семье. Единственное, что впоследствии власть, скорее всего, перейдёт к потомкам Тонгре и Нэгемилло…

Седовласый Геви перестал спорить. Переломить упрямую сноху в том, что начинать войну с Диро и Мёллий до рождения Сына, видимо, было уже невозможно. Он всерьёз боялся смуты со стороны Жрецов по поводу попрания Обычаев. Ну что ж, пусть будет так как хочет эта неугомонная женщина. Пусть будет война. Конечно, немыслимо, чтобы войну начинала женщина ждущая ребёнка. Но, в конце концов, это необычный ребёнок. Это Великий учитель Истины...


Первосвященник грустно взглянул на Тонгре. Ей стало вдруг неприятно от мысли, что она расстроила его. Седовласый Жрец и впрямь желает ей добра, ведь она жена его любимого сына и наследника его трона. Пора забыть вечную неприязнь между Воинами и Жрецами...

Мать Учителя ласково наклонилась над ложем свёкра.
 – Всё будет прекрасно, Геви! Хозяева Неба с нами и они мысленно говорят со мной. Нет ничего выше спасения, Истины Чёрного Неба и Моего Великого Сына, – она протянула Жрецу свою сильную смуглую руку. Он навстречу ей разжал сухие, морщинистые пальцы, – завтра же я объявляю войну и призываю на помощь Воинов Жреца Нэгемилло!

– Твоя горячность, Сияющая Ташшо-Ринне, будет вредить тебе. Твой сын должен быть воспитан в мудрости и умеренности. Не всё так просто дасться ему, – сказав это, Первый внимательно посмотрел неугомонной невестке прямо в глаза, – он не сможет один ничего, так же и ты не сможешь как бы ты не рвалась вперёд. Когда придёт Медленноговорящий к народу Диро, твой Сын должен принять его себе. Мудрость его заключается и в том, что он примет к себе этого великого бродягу, а не позволит остаться ему у народа Диро.

Тонгре словно всю передёрнуло:
– Я снова слышу про Медленноговорящего! Это пророчество Хино-хистве, Первосвященника Диро! Неужели ты веришь ему? Это говорят наши враги. Ты сам напророчил в Ночь Многих Огней, что Учитель Истины – это мой сын. Что ты говоришь? Раро уже пытался мне говорить об этом. Это же происки Матери Мрака... Мой сын и только мой сын!
Тонгре разозлилась, готова была  вскочить, но рука Геви её удержала.

– Это будет великий изгнанник Хозяев Неба. Он придёт и он поможет нашему Ташшо, – тихо, но настойчиво продолжал вещать старец, – пророчество Хино-хистве верно. И моё тоже. Новую веру ты не построишь легко. Тебя ждут очень много врагов...

– Хозяева Неба больше не вернуться! – гневно выпалила Тонгре Ташшо-Ринне. Но в мыслях как тёплая искра брачного очага мелькнула надежда. А вдруг? Вдруг вернутся и ни какой то Медленноговорящий, а все... То и есть Артур вернётся тоже. Успокоившись и радуясь в любви Раро, до конца она всё же не могла забыть своего настоящего божественного супруга.

– Не вернутся, – глухо согласился Геви, – но Медленноговорящий придёт...

В этот момент шкуры входной двери в шалаш Первосвященника приподнялись, и на пороге появился Раро. Тонгре Ташшо-Ринне освободила ладонь свою из ладони больного Жреца и тяжело встала, повернувшись к земному мужу. Уже достаточно обозначившийся живот стал изрядно мешать её былой расторопности.

– Что случилось? – спросила она, видя как серьёзно у Раро лицо.

– Умер Второй Жрец Лимро! – ответил он.

В груди Геви вдруг родилось облегчение: похороны Лимро и вступление в хотти Второго его сына Вегро хотя бы на время остановят желание Ташшо-Ринне поскорее начать войну!

Смерти слабого, старого Жреца в тайне порадовался не один Первый…

Лимро умер в земном доме, в Главном Становище, в одной из своих просторных хижин, собранной из стволов толстого серого дерева гайе. Его уход к Матери Мрака свершился на глазах сыновей, у самого смертного ложа сидел, естественно, Вегро. И, конечно же, он унаследовал при полном согласии с Обрядами высокое хотти отца.

Вегро был холоден и расчётлив. Любовь к родителю давно потухла в его равнодушном, оцепеневшим от осознания своей значимости сердце. Как хорошо, что он теперь может нести почётное хотти и быть вторым среди Шести Великих!

В доме Вегро его молодая жена Кавате Йона также с нетерпением ждала смерти болезненного, чудом дожившего до столь преклонных лет свёкра. Она сидела, сложив ноги на мягких белых шкурах, нервно перебирая бусы из цветных камешков.

И вот, наконец-то муж вошёл к ней! Значит, свершилась земная жизнь Лимро, и теперь Вегро – Второй из Великих Жрецов Сеора. Пока жив Первый, униженно называющий теперь себя Геви – злополучный Раро всего лишь наследник трона Верховного Жреца. А её муж, стало быть, выше Раро!

Похороны Лимро и впрямь оттянули начало войны. Мать Учителя согласилась было прилежно ждать очередного Собрания Вершины Сеора, внемлив увещеваниям Первосвященника.

Но в один из обычных дней наступившего Времени Жаркого Сеора, когда засуха становилась всё беспощаднее и утомительнее, Лесной Храм народа Сато неожиданно посетила пышная делегация риахцев, возглавляемая самим Нэгемилло. Красавец с неестественно белыми волосами был одет на этот раз чрезвычайно нарядно и, отдав все полагающиеся почести Геви, испросил личной встречи с Тонгре Ташшо-Ринне.

Он вошёл в тесный брачный шалаш, в кожаной цветной одежде, украшенной пёстрыми перьями, увешанный тяжёлыми бусами и умащенный благоухающий ароматными маслами. Всё пространство, казалось, было заполнено им, выдавлено и уничтожено. Тонгре, сидящая на ложе, почти заворожено подняла глаза.

– О! Сияющая Ташшо-Ринне! – торжественно, но в то же время негромко обратился он к маленькой богине. Быстро взглянув в его глаза ясные, искрящиеся радостью и, кажется, чем-то ещё, девчонка не понятно почему, вдруг смутилась своей фигуры, так безнадёжно испорченной беременностью.

 – Я принёс хорошее известие! – продолжал крашеный блондин Негэмилло, из под вычурного головного убора из жёлтых и красных перьев его волосы длиною чуть ниже плеч мятёжно рвались наружу, – моя третья жена Танзимраи забеременела… Гадатели говорят, что родится дочь. Я прилетел заключить Договор Единения этой дочери твоим Великим сыном.

Тонгре машинально кивнула.

А Жрец вдруг непринуждённо сел совсем с ней рядом на ложе и продолжил слегка наклонившись:
– Их дети будут счастливо править всеми народами Святого Озера!

Тонгре попыталась отстраниться, и почему-то просто трусливо отвела взгляд.
– Чтоб заключить Единение нужен Геви, – слегка волнуясь, сказала она.

Умиротворющая и благоговейная улыбка разлилась по красивому гладко выбритому лицу Нэгемилло.
– Разве ты не творишь новые Законы и Обычаи?

Мать Учителя почувствовала укол самолюбия. Конечно же, да! Но почему Первосвященник Риахэ так близко сел к ней и почему так пристально сморит? Женское начало предательски шло на поводу у его слов, взглядов и движений. Но Тонгре собралась.

– Твой народ поклоняется Чёрному Небу? – вдруг резко спросила она, придав строгость только что растерянным глазам.

Нэгемилло вопрос не ожидал. Да, конечно, он делал всё на благо новому богу. Он верил в то, что новая вера – истинный путь, потому что он поможет его потомкам править народами Приозёрья. Эта молодая пророчица была его дорогой к могуществу. Как вовремя появилась она, фанатичная, яростная, осенённая силой Хозяев неба и светящаяся редким голубым светом…
– Да… Мы поклоняемся Чёрному Небу, – ответил риахский Жрец, но от неожиданной требовательности вопроса голос его дрогнул и потому показался неуверенным.

Тонгре эта неуверенность не понравилась.
– Ты не веришь в истину моих слов? – снова резко спросила она, и в упор посмотрела в глаза Нэгемилло.

– Как могла ты так подумать, Сияющая Ташшо-Ринне?! – развёл руками удивлённый Первосвященник, – я верен богу Чёрного Неба, я верю твоему свету, ты – посланница Хозяев Неба. Как я могу не верить, если в истине твоей звучит спасение всех народов?

Тонгре Йона хотела решительно встать. Но неродившийся сын вновь помешал её расторопности. Она встала грузно, неловко и тяжело.
– Ты сказал так, будто не веришь в Истину Чёрного Неба, так как я! – продолжала пророчица всё также недовольно, – наверняка ты не разрушил старые идолы и старый храм. Твои люди ещё читают старые заклинания, силы в которых нет, и приносят жертвы, которые ненужны…

– А разве твои люди не читают никаких заклинаний? – быстро нашёлся в ответ Нэгемилло, – и твой муж Раро шепчет их…

– Да, люди не могут сразу поменять привычки, – смутившись, смягчилась Тонгре.

– А построен ли у тебя новый Храм? – Нэгемилло решил не отступать.

– Новый Храм строит Раро, – Тонгре сама не заметила, как начала оправдываться.

– Вот видишь, Великая мать, всё ещё впереди! И твой Храм ещё не построен, и стоят идолы всех кроме Мёлле … – последнее было сказано со странной многозначительностью, видимо, с намёком на то, что в медленности строительства виноват именно Раро. Зависла невнятная пауза.

– Так ты согласна, Великая Мать, чтобы дочь моей жены Танзимраи стала женой Великого Ташшо? Я хочу назвать её Ринше-данла. На нашем языке это значит – мать Правителей.

– На нашем звучало бы Данри Ринне... – задумчиво произнесла Тонгре.

– Я хочу назвать её на своём языке, – великодушно улыбаясь, Нэгемилло всё же настаивал.

– Конечно, это же твоя дочь… – Мать учителя согласилась. А что было противоречить?

– Ты согласна, Ташшо-Ринне? – вновь повторил вопрос Первосвященник Риахэ. Он встал рядом с  новой богиней и взяв её руку, коснулся пальцами сначала своего лба потом её. Так заключались договоры родителей о браке их детей.

– Я согласна, – ответила тихо Тонгре, – и всё же нам нужен Геви!
Она, не спеша, но решительно отстранилась от риахского Первосвященника, но взгляд его потерянно разочарованный почему то всё ещё следил за каждым её движением. И тут до Матери Учителя дошло, что означает этот взгляд. Он значил явную личную симпатию большую, чем просто дружественность Главы союзного Народа или почтение будущего родственника...

Что-то особенное и, правда, было в нём, статном Жреце с крашеными волосами. Но сила веры и энергия любви к будущему сыну были явно важнее, чем внимание мужчины.

Даже такого необычного! Ташшо-Ринне вмиг прозрела и тут же решила использовать симпатию Нэгемилло во благо общего дела!
– Я хочу окончательно разгромить народы Мёллий и Диро! Я хочу, чтобы мой сын родился, а этих народов уже не существовало! Они не приняли веру Чёрного Неба и до сих пор поклоняются Мёлле. Я жду твоей помощи!
Риахец растерялся, услышав в ответ на его знаки внимания такие слова. Он, конечно же был готов ей помочь. Беременная богиня упёрлась в него своим настойчивым чёрным взглядом. Дороги назад не было! Он понял, что, желая использовать её, сам попался в свою ловушку. Отказ был совсем неуместен. И Нэгемелло со всем согласился…

…

Так снова началась война. Геви и Раро уговаривали напрасно…

Собрание Вершины Сеора во имя соблюдения хоть какой-то формальности Обычаев было всё-таки досрочно созвано в тот же день. И на нём Мать Учителя гордо, хоть уже и с трудом, восседая на рогатом красавце Лекку, поддерживаемом под уздцы самим Первосвященником Нэгемилло, объявила о том, что во имя Истины Чёрного Неба она уничтожит народы Мёллий и Диро, не признавшие её до конца.

Признание этой истины будет для них выражаться в подчинении власти ещё не рождённого, но уже спешащего на Зелёную Твердь Великого Учителя Ташшо. По правую сторону от Ташшо-Ринне стоял её земной муж Раро. Их с Нэгемилло разделял сильный белый Лекку. Рядом с сыном стоял верный Геви. Он видел как нервничает его любимый наследник. И он понимал причину его волнения. Тонгре приняла решение о начале войны вместе с Первосвященником Риахэ.

Она вышла тогда из брачного шалаша вместе с этим беловолосым чужаком и объявила супругу и свёкру об их общем решении так, как будто это они были здесь гостями, а не этот разнаряженный как на Свадьбе Сеора(119) новоявленный союзник.
 
«Чем прославился он перед матерью будущего Спасителя и Пророка? Осанкой? Чудными крашенными в белый цвет волосами? Глазами светлыми, как у Хозяев Неба? Или своими вычурными нарядами? – красавчика Раро мучили все эти нехорошие мысли.

Да, конечно же он ревновал! Ревновал неистово, бешено и мучительно. Эта неугомонная неукротимая женщина-Воин по воле всемогущих богов всё-таки ставшая его женой, казалось, была готова ускользнуть снова. Ей понадобился союз с Народом Риахэ, потому что этот народ силён, по-новому ведёт войну и строит земные сеоры, предсказанные Карающим Диром… Только ли поэтому? Этот хитрый молодой Жрец захотел в обмен на военный союз  Брачный Договор Единения своих потомков с Великим Учителем! Что это значит? А только что потомки династии Первого больше не будут править народом Сато. А вот эта проблема более всего мучила Геви.

По-прежнему он надеялся, что у Тонгре и Раро будут тоже сыновья, и что от власти великий старший брат не сможет их отстранить полностью. Чтобы так оно и случилось, мудро должен, прежде всего, вести себя именно Раро. А ему сейчас не взвешенных решений и чёткой стратегии. Первый видел, как сына его трясло мелкой дрожью в те моменты, когда он невольно то и дело косился на профиль Жреца Неэмилло.

Война была злой и нещадной. Воины Риахэ сражались как яростные саблезубые Бото. Их боевые Лекку вносили смятение в ряды врагов, заставляя всё на своём пути либо падать, либо в панике бежать. Воины Сато не уступали им в храбрости, но скорость действий у пеших воинов была слабей. И риска погибнуть больше...

Совместными усилиями два народа, вдохновляемые новой истинной верой и, конечно, же желанием захватить побольше тучных земель одержали победу сначала  над остатками народа Мёллий, потом захватили основную часть земель  Диро… 

От полного разгрома Диро могло спасти разве что чудо или почти чудо, если безжалостная дочь династии Йона неожиданно смилостивилась бы вдруг. Или не вдруг…

В общем, одним жарким, беспощадно безоблачным днём, когда измотанная палящим Сеором и тяжестью божественной ноши, Ташшо-Ринне скрывалась от зноя под крышею брачного шалаша, домашняя рабыня, как всегда уничижительно кланяясь, несмело заглянула внутрь.
- О, Сияющая Госпожа Ташшо-Ринне! К Вам в Лесной Храм прибудет сегодня Светлейшая Аххурт Зангри-ал… - торопливо сообщила она, привычно пряча глаза от голубого свечения, исходящего от новой богини.

Мать Учителя неожиданно вздрогнула и даже пошатнулась назад от сказанных слов. Ее заставило это сделать имя, которое назвала хрупкая прислужница в серых очень коротких и тонких шкурах. Новенькая рабыня Шана. Из тех, кого прислал в подарок Нэгемилло. Из-за жаркого времени многие люди вынуждены были теперь ходить полуобнажёнными. С рабынь и рабов спрос, вообще, невелик...

- Рано утром прибыл гонец. Процессия уже движется. - продолжила Шана, всё также сгибаясь в поклоне.

Но Тонгре не слышала её. Имя Аххурт Зангри-ал будто превратило ее в немой и глухой каменный столб. Как те, что сами собой выросли из земли у подножий Безжизненных гор ещё во времена творения Хэвв-торе(120)...

Аххурт Зангли-ал была Жрицей Мёлле у народа Диро. Она была равной по величию  верховному Жрецу Хино-хистве. Тонгре бы ненавидеть ее больше всех и уничтожить в числе первых… Но эта женщина была матерью Кустве. Юного, трепетного и искреннего. Того самого мальчика-раба, которого, она, тогда ещё просто взбалмошная девчонка из Касты Воинов, погубила своей безрассудной прихотью.

Да, она может теперь яростно убивать разрубателей, их отцов и братьев, продавать в рабство их семьи, сжигать ужасным розовым огнём всех недовольных и несогласных… Но чем яростнее, фанатичнее всё это творилось, тем больнее становилось самой Тонгре. Ведь только она знала, насколько она на самом деле виновата его гибели. Она, а не уничтоженные разрубатели...

Их казни и гонения были во многом попыткой оправдаться перед собой, спрятать подальше от себя свою  же собственную вину.

И вот сейчас, сегодня, уже давно ставшая Правительницей, всесильной богиней, будущей Матерью Учителя истины, источающей священный голубой свет, победившей в двух войнах два соседних народа, Тонгре Йона испугалась одного имени матери Кустве. Она сейчас носила в себе сына и вся сжалась от мысли, что вынуждена будет посмотреть в глаза той, чьего сына убили из-за неё.
 
Да, она и сама тогда была тогда на грани позора и гибели. Но всё же спаслась, осталась жива и пока жива вечно будет теперь виновата перед той, кого лишила сына.

- Госпожа Ташшо-Ринне! Вы слышите меня? - не унималась рабыня Шана. - Госпожа Ташшо-Ринне!

Тонгре встрепенулась и вскинула взгляд.
-  Да, я слышу. Я слышу всё. - сказала в ответ. Но безжизненно. Тихим, чужим и каким-то даже нездешним голосом. Так уж больно всё стало внутри.
 
- Вы встретитесь с Аххурт Зангри-ал?

- Да, я встречусь. - быстро и вроде бы смело сказала Тонгре. - Я скоро буду в Лесном Храме. Я приеду. Я обязательно приеду.

Она говорила всё быстрее, отрвывистее, но также тихо. Как провинившаяся ученица или непослушная, виноватая дочь.

Смелость закончилась быстро. Рассудок, конечно, подсказывал, что верховная Жрица почти уничтоженного народа всего лишь идёт просить мира. Возможно, даже униженно и раболепно. Но всё равно очень не хотелось встречаться с ней.

Чтобы нечаянно не показать свой страх и недостойную нерешительность, новая богиня уверенно встала и резко махнула служанке, молча приказав этим жестом побыстрее убраться. Шана скрылась мгновенно и бесшумно. А наша Великая Мать, мать Спасителя, который скоро уже родится, беспомощно закрыла руками лицо…

Через время чуть большее, чем полшага Сеора(121) она, как всегда, сияющая красивым голубым светом, Великая и могущественная Ташшо-Ринне восседая верхом на белом Лекку, казалось бы, как обычно, гордо и неспешно приближалась к Лесному Храму. Сейчас здесь должен был приносить положенные требы в честь Жаркого Сеора ее верный почтенный Геви. Очень хотелось увидеть его. Не то, чтобы поговорить. Сказать она ничего не смогла бы. Сказать - даже самой себе. Всего лишь хотелось побыть рядом с мудрым свёкром. Посмотреть ему в глаза, набраться света и спокойствия от их доброго, прищура. Посидеть рядом, взяться за руку. Просто не оставаться сейчас одной.

Приблизившись к дверям и приняв почтительные поклоны двух воинов Сеора, охранявших двери Храма, она осторожно спешилась, оставив у входа свой послушный Рогатый Трон.
- Свет Сеора и Мудрость Хозяев Неба! - сказала вдруг обычное старое приветствие, совсем забыв о новых словах, которые сама же придумала таких случаев.

Воины, опершись на копья, склонились ещё ниже.
- Свет Сеора, Величие Чёрного Неба и Мудрость Великого Ташшо! - ответил один из Жрецов-стражников. Он сказал правильно. Те самые новые слова, которые надо было теперь говорить.

Тонгре от этого слегка вздрогнула и будто бы снова вернулась в реальность. Да. Говорить теперь нужно было так. А она сама же забыла...
- Первый из Великих здесь? - непривычно тихо спросила она.

- Да, Сияющая Ташшо-Ринне!

Богиня, бережно придерживая значительно округлившийся живот, вошла внутрь святилища.
- Геви! - нетерпеливо позвала она, не увидев Первосвященника сразу. В Храме стоял полумрак. Большинство факелов не горело.

- Я здесь, Ринне-ххо(122). - голос послышался откуда то справа.

Тонгре повернула голову. Геви стоял поодаль, немного в тени. Очень хотелось подбежать и бросится к нему. Обнять как отца. Но нельзя! Никакой слабости! И будущая мать Учителя стойко осталась на месте.
- Ты уже принес жертвы?

- Да, Сияющая.

Тонгре, перестав колебаться, всё же шагнула к нему. Решила сразу же перейти к делу.
- Мне сказали, что... Жрица Диро идёт сюда... - даже назвать имя матери Кустве она  не смогла. - Что ей нужно, как ты думаешь?

Геви тоже шагнул навстречу.
- Мира, конечно же, мира. - старый Жрец устало вздохнул, - что ещё могут просить теперь Диро?

- Почему не Повелитель Земель? Не Хино-хистве? - неуверенно начала Ташшо-Ринне.

Геви отвёл глаза и развёл руками:
- У нее одной есть возможность договориться с тобой…

Тонгре не сдержала глубокого вздоха. Казалось, что закружилась земля под ногами. «Да, конечно же. Все всё понимают. Особенно, Геви...»
Она отступила назад, стремясь опереться о косяк входа в Храм. Старый Жрец поспешил поддержать за локоть.
- Я сяду? - почему-то спросила она. Ведь ей уже давно не нужно было спрашивать разрешения сесть здесь…

- Конечно, да, моя Ташшо-Ринне!

Они оба прошли вперёд и опустились на низкие камни, устланные белыми шкурами, прямо напротив Пламени  Древних Учителей. Сначала молчали. Потом отец Раро молчание это прервал:
- Ты дашь согласие на мир?

Тонгре в очередной раз будто очнулась о оцепенения:
- Что?

- Ты согласишься на мир?

- Этого делать нельзя... - ответила снова тихо, безжизненно, отрешённо. На Геви она не смотрела, а только на Пламя алтаря, словно растворившись или утонув в его золотистой пляске.

- Ты уничтожила Мёллий. Такого народа больше нет. Диро осталось немного. Они хотят как-то сохраниться... Во имя рождения Ташшо ты можешь пощадить их остатки... - Геви словно подсказывал ей верное решение. То решение, которое она, и сама того не желая, уже приняла. Она не могла иначе... Но откуда он знал?
Знать он, конечно, ничего не знал, но всё понимал и чувствовал...

- Во имя рождения Ташшо... - она повторила его слова всё опять отрешённо.

- Милость перед рождением ребёнка — благое дело для любой жены…

- Да, да, я понимаю…

- Меньше людей будут призывать духов, проклиная твоего сына… - продолжал спокойно и уверенно умудрённый старик.

Тонгре ненадолго встрепенулась и задиристо посмотрела на Геви:
- Мой сын - Спаситель от Смерти Сеора. Его нельзя ненавидеть! Духи бессильны перед ним! И я уничтожу всех кто против него, если это люди...

Первый Жрец уже устал это слушать, но напрямую ничего против не сказал.
- Да, Ташшо-Ринне так должно быть... А вот люди не всегда могут понять  настоящую истину… Люди глупы. Святость Правды Чёрного Неба не может снизойти на всех одинаково и сразу…

Богиня в ответ грустно улыбнулась.
- Но ведь она Жрица Мёлле… - несмело пыталась спорить.

Геви развернулся к невестке и бережно взял ее руку в свою.
- Не думай только о мести. Думай о своём Сыне и о милости. Великие правители всегда милостивы… - Он мягко сжал ее широкую холодную ладонь. Улыбнулся в глаза одними глазами. -  И ничего не бойся!

Тонгре благодарно улыбнулась в ответ. Именно, этого крепкого, но бережного рукопожатия всегда ждала от Первого Жреца маленькая и всё ещё сумасбродная Хозяйка Чёрного Неба.

«Да, этих Диро можно пощадить, простить за то, что не принимают сразу мою веру. Не принимают пока...»  - робко подумала про себя юная богиня, но вслух, конечно же, ничего не сказала.  В конце концов, ведь сама же она простила Геви, ставшего добрым к ней, только после свадьбы с Раро. А, между прочем, ведь это он, седовласый Великий Жрец, исполняя Обычай, задушил ее мать Рахоне, помогшую ей тогда сбежать от позорного изгнания, выпустившую из заключения в яме на окраине Главного Становища. Да, и он, сам Геви простил ее, несмотря на то, что она, сбежавшая, но пойманная, пыталась убить и тяжело ранила его любимого сына…

- Ты будешь со мной встречать... Жрицу Диро? - спросила с надеждой в глазах Ташшо-Ринне. Хотя всё и так было понятно. Первый из Великих не мог пропустить такого события.

- Я всегда с тобою, Великая Мать!  - ответил он коротко и уверенно.

Тонгре хотелось рассыпаться в благодарностях, но, конечно же, снова сдержалась.
- Знаешь ли ты где сейчас Тахо, мой брат?
Она стремилась заручиться поддержкой как можно большего количества близких людей, чтобы вдруг не оказаться один на один с Аххурт-Зангри-ал.

Первому из Великих не понравилось её желание видеть брата. Повелитель Земель был для него совсем нежелательным человеком около Матери Учителя. Власть, по убеждению хитроумного Геви, должна была сосредоточиться исключительно вокруг Жреческого Трона. А эти Воины со своими копьями, ножами, кареотами, тареотами(123), горами мускул и грубой речью мудрейшего старца раздражали на каждом шагу. Как  можно меньше их должно быть около новой богини! Разумеется, он понимал, что совсем оттеснить их и, тем более, Повелителя Земель невозможно, и потому хитрый Жрец тонко балансировал между своей неприязнью к Тахо, всей семье Йона, Касте Воинов и уважением родственных чувств импульсивной Матери Учителя.

- А он разве не в походе, Ташшо-Ринне? - как будто рассеянно ответил он встречным вопросом.

Тонгре задумалась. Насколько она помнила, нет. Тахо с войны вернулся ещё таор назад(124), оставив вместо себя, как обычно, братьев Наммо и Бавро.  Ведь война уже почти завершилась, и Повелителю Земель не по хотти(125)было разбираться с оставшимися мелкими отрядами врагов.

- Я отправлю за ним Воина Сеора! - сказала она для сегодняшнего дня неожиданно решительно и быстро. И ещё не закончив произносить эти слова также стремительно встала, так что Первый не успел удержать ее руку, чтобы так или иначе отговорить. Она вышла за двери Храма и распорядилась отправить посланника за братом, чтобы Повелитель Земель как можно скорее явился на Площадь Идола А-туэ — на переговоры со Жрицей Диро… 

...

Аххурт Зангри-ал прибыла вскоре после середины дня. За шаг Сеора(126) до неё примчался ещё один гонец, подтверждающий скорое появление высокочтимой Жрицы. И вот, Ташшо-Ринне верхом на величественном, красивом Лекку, Повелитель Земель Тахо, вооружённый копьём и двумя кареотами, стоящий рядом с ней по правую руку, муж Раро, стоящий слева и Первый из Великих, восседающий неподалёку от Раро на высоком каменном троне, встретили небольшую, но в каком-то смысле даже весьма торжественную процессию.

Первыми шли два коренастых Жреца, несшие на плечах высокие плетёные корзины с плодами опьяняющего дерева дуф, за ними двое -  с корзинами мясного ореха тенши, чуть поодаль ещё двое. У одного из корзины выглядывали белые меха из кошки Абегго, у другого — пёстрые птичьи перья для праздничных и свадебных головных уборов.

Сразу за ними шестеро не менее сильных и крепких мужчин, тоже, разумеется, все Жрецы высокородных династий, несли широкие носилки, обтянутые жёсткой тугой кожей Бото или другого какого-то мощного ящера. На носилках этих грациозно расположилась высокая и очень худая женщина в тончайших длинных серых шкурах, выделанных или подкрашенных так, что они серебрились в лучах Сеора.

Это и была сама знаменитая Аххурт Зангри-ал. Голова ее была накрыта таким же серебристым капюшоном, руки до локтей обнажены и украшены множеством тонких браслетов из белого металла.

Завершали процессию два вооруженных воина, гонящие перед собой, связанных одной крепкой древесной веревкой трёх рабов и трех рабынь, одетых в очень короткие шкуры, бедно, но опрятно.

Когда процессия зашла на песок площади Идола А-Туэ, её ход замедлился, а не доходя несколько два десятка шагов до, встречающих ее представителей власти народа Сато, остановилась. Мужчины, шествующие впереди опустили корзины, сами опустились на колени и так низко поклонились, что почти упали лицами на твердь. Те же, кто нёс носилки с Аххурт  Зангри-ал стали медленно их опускать, и женщина в блестящих серебристых шкурах величаво, не торопясь, сошла на песок. Она, как и все её люди была босой, но голеностопы и голени ее, также, как и руки были обильно  увиты  металлическими браслетами, такими, тонкими и искусными, каких в народе Сато не видел никто.

Воины, ведущие впереди себя подарочных рабов, также остaновились, дёрнули последних за их общую верёвку, приказывая тем самым лечь на землю лицом в песок, а следом и  сами рухнули на колени и тоже уткнулись лицами вниз.

Аххурт Зангри-ал тем временем неторопливо пошла навстречу, встречающим ее правителям народа Сато, народа, который последнее время с упорством безжалостных болотных ящеров  уничтожал её народ. Одежды Великой Жрицы всё также приятно серебрились в свете Жаркого Сеора, но чем ближе подходила она, чем тяжелее было Тонгре смотреть на неё и на этот блеск.

Женщина шла с достоинством, плавно, красиво и, в общем-то даже смело. На расстоянии шести шагов она остановилась и почтительно, но всё также достойно склонила голову на грудь, потом подняла её, вскинула взгляд наверх и глядя, (о, ужас!) прямо в глаза Тонгре произнесла на языке Сато с малозаметным шипящим акцентом:
- Свет Сеора, Милость Хозяев Неба и Благодать Великого Озера! С мирными речами и добрыми дарами прибыла я к Вам,  лучшие люди Сато!

В ответ на какое-то время зависла тишина. Она была неслучайной. Старый Геви заранее мудро спланировал этот момент. Одну из авторитетнейших представительниц вражеского народа, прекраснейшую лицом и могущественнейшую в своём племени Аххурт Зангри-ал, как он правильно рассудил, нужно было сразу «поставить на место»,  при этом особенно не унижая и не страша. Она была достойна почтенного обращения, но при этом и не должна была забывать, кто здесь победитель, а кто проситель милости.

Когда пауза начала превращаться в угрожающую, но чтобы она всё же окончательно не стала таковой, голос подал Раро:
- Свет Сеора, Величие Чёрного Неба, Мудрость Великого Ташшо и благодать сияющей Тонгре Ринне-ххо!

Начать разговор со стороны Сато тоже неспроста должен был именно он. Потому что был самым «неофициальным», незначительным лицом здесь. А так и есть. Первый из Великих — духовный глава народа, Тонгре Ташшо-Ринне — будущая мать сына бога А-Туэ, Тахо Йона — военный и светский глава Сато. А Раро что? Вернее, кто он? Всего лишь  - наследник трона и хотти Первого Жреца и только лишь муж матери нового Бога, но никак не отец его…

Аххурт Зангри-ал, вероятно, поняла это. Было видно как она поджала и без того очень тонкие губы. Раро также умышленно произнес новое приветствие,  демонстративно упомянув имя своей божественной жены. Гордая красавица в серебрящихся шкурах в ответ решила также выдержать паузу. Затем она снова почтительно склонила голову на грудь. И только снова подняв ее, продолжила говорить:
- Примите ли Вы, достойнейшие из Сато, скромные дары моего… уже очень маленького народа?

Здесь всё же не выдержала напряжения вспыльчивая Тонгре и горячо вступила в разговор, невзирая на то, что ей недавно советовал Геви.
- А не сам ли твой народ виновен, что он стал так мал?! - дерзко выкрикнула она, быстро подавшись вперёд. Грациозный белый Лекку, восприняв это, как приказ идти, сделал два шага навстречу дирийской Жрице.

Раро успел перехватить уздечку, вовремя остановив движение Рогатого Трона.

- Разве это не твой народ отвергает Истину Чёрного Неба, которую принес всем нам Могучий Дир, главный бог для Вас? - продолжала юная правительница Сато, заставив Великую Жрицу вновь молча уронить голову на грудь. - Как это понимать? Это значит только одно. Вы хотите, по-прежнему, поклоняться Богине-предательнице Мёлле. Предательнице! Она в Истинном Сеоре предала любовь Могучего Дира! Она ему больше не жена! Её  идолы нужно уничтожить и забыть, что она, вообще, была, а не поклоняться ей!

Говоря это, Тонгре принялась бурно жестикулировать, Лекку вновь отозвался своим мускулистым телом и начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, пытаясь наступать прямо на Аххурт Зангри-ал. Но верный Раро твердо, хотя и с трудом удерживал его.

Тонгре говорила страстно и бурно. Ей хотелось как можно больше обвинять и сетовать, нападать словами и всем видом показывать своё превосходство. Стоит ли напоминать, что на самом деле, в глубине душе она боялась матери несчастного Кустве, не хотела смотреть ей в глаза, не хотела слышать никаких её слов?

А та как назло, не опускала голову, не отводила взгляда и смотрела на обвинительницу прямо и, кажется, совсем бесстрашно.

- Вы сопротивляетесь новой вере, которая спасёт нас от смерти Сеора! Разве мы можем оставить в живых тех, кто хочет всем остальным людям гибели?! Почему ты, великая Жрица, до сих пор поклоняешься предательнице? - Тонгре бросила злое обвинение так же  яростно, как  Воины бросают во врагов отравленные копья и огненные кареоты.

Аххурт Зангри-ал, видимо, выдержкой обладала недюжинной. В логове народа- врага, лицом к лицу с его беспощадными к Диро правителями: Повелителем Земель, управляющим войском, Первым из Великих Жрецов Сеора, его взрослым сыном и буйной девушкой на высоком белом Лекку, готовой, кажется, затоптать её заживо или распороть его рогами, она терпеливо дождалась первой же паузы и всего-навсего повторила свои слова:
- Примите ли Вы, достойнейшие из Сато, скромные дары моего народа?

Фактически это означало настойчивое предложение мирных переговоров.

Тонгре Ташшо-Ринне ничего не ответила, хотя готова была крикнуть «Нет». Однако, тут всё же вспомнила, что советовал Геви...

Аххурт Зангри-ал, не дожидаясь ответа, и видимо, уверенная в согласии, сделала три шага вперёд к сияющей голубым светом, яростной собеседнице и грациозно-небрежным движением увитых браслетами и потому ярко сверкающих рук, сбросила с головы, серебрящийся в лучах Сеора, капюшон. Со стороны было видно как серебристый блеск и голубое сияние противостояли друг другу на расстоянии нескольких шагов.

Тонгре теперь смогла, наконец, рассмотреть хорошо её лицо. Она была смуглее большинства людей Диро, её глаза были светло-карими или даже больше жёлтого цвета, но черты, тонкие черты благородного лица неумолимо напоминали облик её погибшего сына Кустве.

Обе женщины молча смотрели друг на друга какое-то время, пока новая богиня народа Сато, нетерпеливо гарцуя на Рогатом Троне, не почувствовала вдруг резкой боли в животе и удушающей дурноты. Она пошатнулась, едва не свалившись с Лекку, но Раро от падения удержал, и понимая, что у беременной жены, скорее всего, начинаются схватки, тут же начал уверенно и быстро разворачивать и отводить Лекку в сторону…

Понимая, что Сияющая Ташшо-Ринне уже не в силах далее продолжать переговоры, вмешался брат, Повелитель Земель Тахо Йона.
- Да, мы принимаем дары, Великая Аххурт Зангри-ал! - он обратился уважительно, как к представительнице Высшей Касты и носительнице более высокого хотти(127).   - Мы препроводим тебя в гости к нам. Ты отдохнёшь с дороги и, когда мы все снова будем в сборе, продолжим разговор.

В этот же момент, хранящий молчание и, даже казавшийся безучастным и неподвижным, Геви не по годам проворно соскользнул с каменного трона, воинственно взмахнул над головой жреческим жезлом и также не по годам зычным и властным басом призвал Воинов Сеора:
- Таро, Саниро, Энно, Жондо!

В ответ двадцать четыре воина-Жреца, вооруженные длинными копьями и, возглавляемые, названными командирами, стремительно и почти бесшумно появились позади процессии Диро из-за зарослей бледного, почти белолистного кустарника ремр. Они окружили Аххурт Зангри-ал, ее людей, рабов и дары. Встали в плотный круг неподвижно и торжественно. Всем, в том числе и самой Жрице Диро стало понятно, что это заложничество и плен, но, как минимум, плен почётный…

Тонгре видела все это уже мельком, глядя в пол оборота, поскольку верный Раро спешил увести ее поскорее вместе с Рогатым Троном к повитухам Лесного Храма.

«Брат и Геви придумали очень красиво». - оценила она, видя, как двадцать четыре крепких, коренастых и одновременно самых высоких красавца из священной Жреческой дружины в нарядных чёрных шкурах и в коронах, украшенных жёлто-красными перьями крикливых озёрных птиц Наус, составили суровый и величавый конвой для гордой дирийской Жрицы. Каждый их них был образцово-показательно вооружён нереально длинным копьём, двумя ножами и двумя кареотами. Шестеро из Воинов Сеора стали сопровождать вглубь леса саму Аххурт Зангри-ал, остальные — её людей и рабов, тоже в лес, но в другом направлении...

Сама же Сияющая Ринне-ххо уже почувствовала в тот момент под собой неизбежную сырость, это отошли воды, и время явить на свет долгожданного сына бога Артура - А-Туэ неумолимо наступало.

…


Роды Тонгре оказались для первого ребёнка неожиданно быстрыми и лёгкими, и вот уже к закату Сеора долгожданный Великий Ташшо, наконец-то, увидел свет. Три ловкие Жрицы-повитухи усердно помогали Матери Учителя Истины. Помимо своей работы по родовспоможению они изрядно молились, читали заклинания и воскуривали по очереди грей-траву.

Вокруг брачного шалаша, где происходило таинство рождения сына Хозяина Неба А-Туэ, тройным кольцом стояли на страже Воины Сеора, с внешней стороны этого кольца горели шесть ритуальных костров, вокруг каждого из которых в быстрых экстатических танцах, широко размахивая руками, но при этом абсолютно безмолвно извивались две обнажённые юные  Жрицы.
 
Ритуал этот был не нов. Так бы всё происходило, если бы Тонгре рожала просто лишь сына Раро, ребёнка, ставшего плодом обычного земного Договора Единения. Так было из поколения в поколение. И когда появился этот обряд вряд ли кто смог бы сказать...

Скорое и относительно лёгкое разрешение родов повитухи да и сама Ташшо-Ринне ожидаемо приписали божественному происхождению младенца.  На самом же деле всё было проще -  не отключенная «Защита-8», не только охраняла жизнь юной женщины, но также значительно ослабляла боль и прибавляла выносливости во время любых сильных нагрузок. Голубое поле приятно трещало, воистину мистически освещая собой шалаш, и заставляя присутствующих Жриц трепетать и изумляться. Особенно громко божественный треск был слышен, когда начались потуги и чудесный ребёнок рождался на свет.

И вот, наконец, раздался долгожданный младенческий крик, и повитуха Жатрене, двоюродная тётка Тонгре по материнской линии, бережно приняла маленького полубога в свои добрые смуглые руки…

А вскоре и сама Великая Мать уже держала родное новорожденное чудо на руках, прижимая к наполненной молоком груди. Она была ослабевшей, но, конечно, безмерно счастливой. Единственное, что слегка, но всё же омрачило это безмерное счастье — ребёнок нисколько, ни одной чёрточкой лица даже близко не напоминал Артура. Он был крупным смуглым крепышом и внешне очень похожим, в общем-то, только на саму Тонгре…

…

Тем временем, в высоком просторном шалаше в противоположной стороне от Площади А-Туэ и Лесного Храма, под охраной шести Воинов Сеора коротала своё почётное заточение гордая дирийская Жрица Аххурт Зангри-ал. Ей приставили в услужение двух расторопных молодых рабынь. Они щедро угощали невольную гостью лучшими лакомствами и поили лучшими напитками,  почтительно кланялись, помогали во всех бытовых и ритуальных делах.  Она могла прогуливаться неподалеку от шалаша, когда захочет, но строго в их сопровождении на расстоянии нескольких шагов, и под присмотром бдительных Воинов Сеора ещё на большем расстоянии.

При всём нарочито почтительном обращении все эти, окружающие её люди, строго сохраняли молчание — не начинали говорить сами и никогда не отвечали ей. Великой священнице это безмолвие должно было настойчиво напоминать — кто она здесь и как шатко её положение, как зависимо оно и, что ничего не может остановить правителей Сато её уничтожить…

…
 
Когда Жрицу вражеской богини вражеского народа отводили в заключение, Раро, едва он доставил божественную жену в брачный шалаш, тут же отправил рабыню Шану, немедленно призвать повитух. Потом дождавшись их, сразу поспешил к отцу в Лесной Храм. Навстречу ему Первый из Великих сам стремительно вышел из дверей святилища. За его спиной тяжёлым, уверенным шагом следовал суровый лицом Повелитель Земель Тахо Йона.

- Понял ли ты, мой сын, что случилось? - быстро и без предисловий бросил Жрец в лицо наследнику. И ответа дожидаться не стал.
Да и Раро и не знал что ответить.

- Что случилось? Как что случилось? Роды… - начал он растерянно.

- Ташшо-Ринне не время было сегодня рожать! - почти выкрикнул ему в лицо возбуждённый Геви. - Ты понимаешь, что эта … Жрица так смотрела на неё, и от этого ей стало плохо?!!!

Раро испуганно замер.

- Да, это так! Я видел как дрожала она. И ей сразу же стало дурно! - уверенно подтвердил слова Первого Тахо Йона.

- Жрица Диро наверняка мысленно читала заклинания, чтобы навредить нашей Ташшо-Ринне! Это же ясно… Она должна была родить только через 1 моа(128)- напористо продолжал Первый из Великих.

Раро окончательно опешил. Да, да и ему тоже показалось, что жена испуганна, что ей неприятно видеть знатную посланницу...
- Она колдовала?  - робко спросил он.

- Да, конечно же! - вновь подтвердил слова Геви Повелитель Земель.

- Что же делать? - наследник хотти духовного владыки бессильно развёл руками
.
- Только одно. Лететь к Диро и сказать им, что, если они будут дальше сопротивляться нам, мы вернём им Аххурт Зангри-ал только для погребения. И то же самое случится, если роды Ташшо-Ринне будут неудачными! То есть судьба их Жрицы Мёлле и... всех их судьба в наших руках! Пусть всегда помнят это! - страстно глаголил ему отец. Затем он махнул рукой вперёд, указывая на площадку, откуда удобнее всего было бы призвать Латте.
- Вы,  - он взглянул сначала на Раро, потом на Тахо,  - должны это сделать прямо сейчас!


Тахо с готовностью шагнул вперёд. Воин был бесстрашен и решителен, но осторожный сын Жреца понимал, что это очень опасно. Он замешкался, заколебался, неуверенно отступил назад.

Однако, отец был непоколебим.
- Они ничего вам не сделают! Эти Диро прекрасно понимают, что за вашу смерть последует их полное уничтожение и однозначная смерть их Великой Жрицы.
В общем-то Геви всё просчитал правильно. И потому ультиматум Диро в исполнении Раро и Тахо Йона был бесповоротно и беспрепятственно поставлен в этот же день.

Великий Жрец и, правда, был обеспокоен преждевременными родами божественной снохи, действительно, подозревал дирийскую Жрицу в зловредной магии. А потому решил отыграть назад милосердные порывы снисходительности к Диро, к чему ещё утром сам призывал потерянную и подавленную Ташшо-Ринне...

…

Аххурт Зангри-ал, естественно, знать об этом всём не могла, но отягощённая природными умом и богатым опытом, что-то подобное предполагала. Однако, она не страшилась своей смерти, она пришла в стан жестоких врагов, чтобы спасти оставшихся  соплеменников, но если уж это не получится, то, значит, лучше погибнуть самой...

Поэтому, когда началась вторая таор(129) её одинокого, безмолвного плена, и в это, привычно жаркое, сухое утро безо всякого предупреждения прислужниц в шалаш решительно вошёл Раро, она ожидала в прямом смысле всего, даже немедленного убийства.

- Идите за мной! - приказал он с порога, не сказав совсем никакого приветствия.
Женщина молча поднялась с высокого ложа, устеленного, как и положено в домах Жрецов, дорогим мехом белой кошки Абегго. Вскинула взгляд на сурового мужа той юной женщины, что уничтожает целые народы во имя своей новой диковинной веры…
Наверное, этот взгляд был дерзким, но ей не хотелось казаться трусливой. Не задавая вопросов, поскольку, маловероятно, что Раро что-то бы ей ответил, Аххурт Зангри-ал последовала за ним. Послушно? Да. Но всё же, как прежде с достоинством...


________________

Примечания:

113. 2 дня.
114. 2 дня.
115. В данном случае это означает «многие годы»
116. 1 хаор – 72 дня, 2 хаор – 144 дня.
117. Народное собрание, выдвигающее от каждой Касты  своих представителей.
118. Земной дом – это дом Жреца в Становище.
119. Свадьба Сеора – главный праздник народов Святого Озера. Начало нового года.
120. Хэвв-торе — по мифологии Сато золотая лебедь, сотворившая мир и вечно борющаяся за его существование с демонами Мэй, Сауте и Матерью Мрака (Смертью).
121. Полчаса.
122. Голубая мать.
123. Возвращающиеся и невозвращающися бумеранги.
124. 2 дня назад
125. Не по статусу.
126. За час.
127. Жрецы у всех народов Приозёрья были выше по положению, чем Воины.
128. 12 дней или  6 таор.
129. На 3 день. 1 таор - 2 дня.



21. ГЛУПОЕ СЕРДЦЕ


Трепетная, робкая и как всегда немного нелепая Эгина послушно приняла властные, но в тоже время бережные объятия капитана Токвилла. Склонила голову ему на грудь, но боясь прижаться крепче, неуверенно замерла. Вскинула взгляд наверх, Артур ведь был значительно выше, что-то хотела сказать, но так и не осмелилась…
А он продолжал нежно держать ее за руки, которые лаборанточка тоже пыталась в ответ несмело ласкать хрупкими, полупрозрачными пальчиками…

«Не так она и дурна!» - подумал вечный герой-любовник. Молодость всегда возбуждает фантазии, а доверчивость и послушание будоражат до мурашек.

Особенно привлекательной Эгги стала ему казаться, конечно же, после её откровений о заговоре против Дарсинга. Молоденькая девушка типа во главе переворота, ведомая сильными фигурами политических шахмат Дрийона, сильными за счёт оружия силовиков и денег магнатов.  Наивная крошка в окружении расчётливых, жестоких и, в общем-то бесстрашных мужчин! Что ее ждёт?

Как она ходит над пропастью, эта малышка, и не понимает сама... Она определённо нуждается в защите, заботе. Она так беспомощна и требует опоры! Она сама не знает, как рискует, ведь в случае провала их маленькой революции, может остаться самой виноватой из всех виноватых.
 
Как же захотелось капитану вырвать это полупрозрачное, нежное, как слабый белый цветок, существо из цепких лап, окружающих её циничных хищников, и стать ей единственным покровителем... И, конечно же, господином её маленькой, в общем-то ещё несостоявшийся жизни...

Всё это Артур чувствовал вполне себе искренне, не забывая, конечно, и того, что в случае удачи переворота, он теперь будет уже не будущий зять тирана-президента, а добрый друг фрейлайн Гроффе-Астурион. Добрый друг и не более. А также и свой человек при новых правителях. Даже у этого… Как его? Самого Радомира Хойнебурга, особой ревности к которому он не испытывал. Артуру хватало запала пока ровно настолько, чтобы увлекшись азартом мужского соперничества,  перехватить у него это милое, трепетное знамя заговора, хотя бы тайком, хотя бы ненадолго…

Понимая поэтому всю основательность предстоящего предприятия по обворожению и уверенному расположению к себе Эгины, даже при том, что оно было жёстко ограниченно во времени, Артур всё же не стал сейчас торопить события и аккуратно отпустил тонкие ладошки милой девчонки. Она же, смущенная, свой взгляд отвела в сторону, а потом вниз.

- Ты всегда, всегда можешь положиться на меня. Разумеется, я никому не скажу о твоём… - Он хотел бы сказать «предательстве», но не стал. Нужно быть очень аккуратным выражениях, -  о твоём поступке, - сказал он и добавил почти гипнотически, -  главное, ничего не бойся!

Она тихо опустилась на диванчик и, не поднимая глаз, потянулась к полупустому фужеру.

«Это хорошо», - подумал Токвилл и быстро, но без суеты и с достоинством наполнил его до краёв  ароматным розовым вином. Себе, конечно же, тоже налил.
- Твоё здоровье, Эгина! - приподнял фужер и слегка улыбнулся.
Девушка робко, почти незаметно улыбнулась в ответ одними уголками бледных губ и протянула фужер, чтобы чокнуться.

Артур улыбнулся шире. Нежное «дзинь» оживило мягкую тишину зелёной каюты.
- Спасибо, Вам, мэтр капитан... - с искренней благодарностью сказала лаборантка. Будто бы хотела ещё что-то сказать... Но не осмелилась.

- Да, что ты! Я не могу по-другому. - он пристально посмотрел ей в глаза. - Разве я смогу предать или бросить в беде того, кто доверился?

Расслабленная новой порцией винишка, студентка откинулась на спинку дивана. Хотелось, наконец, избавиться от скованности. Она тоже посмотрела ему в глаза,  больше уже не смущаясь.  Он поднялся с кресла и подошёл к ней. Сел рядом. Не прикасаясь, не дотрагиваясь, но очень близко.

«Теперь всё должно исходить только от неё!» - решил Артур. Прямой взгляд, близкий к зовущему,  придал ему уверенности в том, что ждать придётся недолго.
- Вы победите, я верю! - занимая собой, начинающуюся неловкую паузу, снова заговорил он.

- Спасибо… - она хотела продолжить, но опять почему-то замолкла.

- Дарсинга давно ненавидит большинство людей. Власть должна меняться. А он, и эти Октависы…

- И Альбертосы! - резко перебила девушка. - Деницберги, Дождеевы, Шварцы, Стерлинги! - она перечислила ещё несколько одиозных правящих фамилий Дрийона.

- Да, да, - уверенно закивал Артур. И сам тут же вспомнил, как несимпатичен был ему Матвей Шварц, министр Общественной Охраны. А попросту — распорядитель всех тюрем и трудовых резерваций. Да, кому, собственно, будет приятен такой человек?  Тем более, некрасивый внешне, и даже устрашающий - толстый лысый великан с окладистой чёрной бородой и, невероятно (для искусственного Дрийона) смуглой кожей.

- Объектусы, Делези, Лэзерсы, Махди… - Артур продолжил перечисление.

Но Эгги вновь дерзко перебила его:
- Ненавижу их! Это паразиты на теле Дрийона! Они не дают развиваться никому. Только они и они. Всё схвачено. Всё у них!

Артур в душе усмехнулся: «Видимо, имеет в виду себя и своих родственников. Ну, не Хойнебургов же, у которых с возможностями всё более чем в порядке?!» Вслух снова сказал другое:
- Да, да…

Эгина же промолчала, глухо вздохнула и вновь опустила взгляд. Артур тоже как бы в ответ ей тихо вздохнул.

- Если что-то пойдёт не так, я помогу тебе скрыться в Титании (Красном городе). Там живёт моя троюродная сестра Марлена. - зачем-то пообещал он, прекрасно понимая, что если заговорщики будут схвачены и они покажут на Эгину, то спасать её, это значит подвергать себя страшному риску. Но он пообещал по привычке, только потому, что женщинам нужно обещать как можно больше…

- Спасибо, но я не боюсь. И всё же, это очень… -  она вновь подняла глаза на Артура. Его лицо было слишком близко, но она не боялась. - Это очень милосердно с Вашей стороны. Я же предательница, я — террористка…

- Не сделанного не существует! - твёрдо ответил он.

А сам вдруг подумал, что насколько подлыми должны быть те люди, которые вдруг, в случае провала заговора будут перекладывать хотя бы часть вины на молоденькую, ещё психологически неустойчивую, несчастную c детства, беспомощную студентку. Да и облегчит их участь ее гибель? Есть ли смысл в этом? Смысла нет, потому что ничего не облегчит. Но беспринципность, жестокость или равнодушие к чужим жизням могут их подтолкнуть на такое. Просто так. Или злость и отчаяние.

Однако, если всё-таки они не совсем бесчеловечны, то есть этот Раддо не тупо использует дочь бывшего, вероятно, и, правда, убитого Дарсингом, Президента, он не должен предать её...

И тогда он, Артур Токвилл сможет, действительно, спрятать  несчастную малышку в семье Марлены. Кстати, бывшей любовницы, с которой «остались друзьями», а никакой не сестры. А почем бы нет? Если добро ничего не стоит, можно его и сделать. Конечно, же в этом случае он по-прежнему будет с Эллой. Ну то есть, в том случае, если Дарсинг удержится у власти…

Однако, снова думать о том удержится или нет, особенно после того, как Дрийон узнает о невозможности Возвращения, он думать не хотел. Слишком сложно это было для него сейчас, когда тёплый доверчивый взор юной блондинки смотрел на него совсем рядом…

Они замолчали оба, и так и сидели рядом две белокурые головы, два взгляда и две по своему предательские души. Артуру ничего не хотелось даже говорить, паузы его уже не тяготили, потому что они больше не пугали Эгги. Ей тоже не хотелось говорить ничего, она будто бы потеряла все слова, которые знала. Наверное, это так действовало вино...
Потом она всё-таки вздохнула и отвела взгляд, опустила голову:
- Ах...

- Я верю, что всё будет нормально, Эги… - мягко, очень мягко подал голос капитан «Сириуса». Даже имя само произнёс без удвоения «г». Девушка в ответ ахнула ещё громче всей своей узкой маленькой грудью, резко развернулась к нему и уже безо всякой робости упала в объятия, обвив его крепкую шею тонкими руками.

Артур сдержаться уже не мог. Впился в нежные, почти детские, слегка дрожащие губы долгим поцелуем. Она не отталкивала и не сдерживала. Послушно принимала его настойчиво-влажные ласки, поддавалась каждому движению.

«Чудесная всё-таки штука вино». - промелькнуло в голове у довольного, разгорающегося Артура. Они неспеша целовались, уже полулёжа на мягком, ласково обнимающим диване. Худенькая, маленькая Эгина тонула не только в диване, но и в атлетически крепких, властных объятиях капитана. Она была словно поглощаемой им, этой комнатой, её расслабляющим и даже парализующим зеленоватым светом. Она хотела быть поглощённой, хотела быть зацелованной, распластанной, взятой и полностью подчинившейся…

Для Артура это было сейчас идеально. Конечно, это не умелая в любви Элла, не знойная, как огонь дикарка, которая, как говорит та же самая Эгина, забеременела от него. Напротив, здесь что-то неумелое и слабое, бесформенное и робкое, не умеющее  даже красиво целоваться. Но она поддаётся безмолвно, а этого сейчас ему так хотелось и душой и телом. Просто хотелось тихой покорной крошки, чьё глупое сердце принадлежит его власти без остатка. Он нащупал и нажал сбоку задней спинки дивана едва заметную круглую кнопку, тихо нажал на неё, и зелёное мягкое ложе плавно и бесшумно стало раскладываться, словно расправляя крылья...

Любовь заняла времени больше обычного. «Раскочегарить» поначалу, как говорили раньше на Старой Земле, дочь бывшего Президента оказалось непросто, она охотно подчинялась, но активности кроме объятий не проявляла никакой. Вскоре нашлось и объяснение этому поведению. Оно Артура, в общем-то, обрадовало — Эгина досталась ему невинной девушкой.

«Приятная неожиданность», - подумал слегка уставший капитан, неспешно рассматривая лежащую рядом с закрытыми глазами  маленькую блондинку.  Смотрел и думал о том, что «этот Раддо» хорошо, что не зашёл слишком далеко бороться за пальму первенства в девичьем сердце не особо придётся. Возможно, да, у неё была некая влюблённость, восторг к молодому брутальному Хойнебургу. Но что весь этот мусор по сравнению с той бурей ярких эмоций, которые он ей подарит? И кое-что уже подарил.  Девочка под ним сходила с ума, металась, изнывая от незнакомой ей раньше телесной любви. Разумеется, опытом и страстностью особой не обладая, она больше позволяла, чем делала сама…

Он смотрел на нее, лежащую с закрытым глазами, смотрел и не хотел ничего думать.  Всё складывалось пока хорошо…

Надо было, конечно, узнать, что за сигнал ждёт Эгина, как ждёт, на каком устройстве и где малышка прячет его. И, самое главное, узнать о сигнале, когда он будет, если будет. Но это потом, всё потом. Самое главное сейчас любовь и нежность...

...

В это же время Беричу не спалось. Сошлись одиночество и неизвестность вместе взятые...

Он угрюмо поднялся с умной кровати, отключил её лёгкий ночной профилактический массаж. Облачился в дневную деловую одежду и вышел прочь из спальной каюты. Какой уж сон? Хотелось что-то делать, пусть это будет бессмысленно, но будет занимать время. Тягучее время пути по пустому Космосу, нужное до прибытия в точку R, места где нужно будет отыскивать вход в «Адскую трубу» для быстрого прибытия на Дрийон. Мы сейчас назвали бы это место «кротовой норой», но за 75 000  лет + к истории человечества научная терминология астрофизики менялась уже раза четыре, два раза унифицировалась, один раз восстанавливалась и потом ещё один раз унифицировалась. Унифицируясь, она всё более упрощалась, чтобы стать, наконец, понятной для большинства людей. И на Дрийоне давно стало правилом, что азы мастерства коcмических путешествий (до точек R) должны были знать все. Другое дело, что не у всех были возможность летать даже околопланетном пространстве, а тем более уж в Системе Фортуны и за неё. Внутрипланетные аэробарки, напротив, практически, были у всех...

Он дважды поднимался наверх на серебристых круглых лифтах, одном большом и другом поменьше, миновал три бело-голубых коридора и оказался, наконец, у овального Зала Управления Кораблем. Залом это помещение было названо, наверное, слишком громко, но всё же оно было гораздо просторнее любой личной каюты, рабочего кабинета, комнаты отдыха и даже довольно большой служебной трапезной, гордо называемой экипажем «нашим космическим рестораном». Берич шёл сюда не спеша и не медленно, обычным рабочим шагом, хотя работать было совсем не надо. «Сириус» уверенно несся, на заблаговременно накопленном Экзо-топливе, чётко управляемый электроникой и автоматикой, в черноте и пустоте межзвёздного пространства, ведь здесь после выхода из Системы Солнца ему не угрожало совсем ничего, потому что вокруг ничего и не было...

Да, вдали светились безмолвные звёзды, до подавляющего большинства которых корабль не собирался долетать. Астероидные и пылевые пояса, зоны несистемного искривления пространства и прочие возможные неприятности были уже давно позади. Поэтому то Артур мог беззаботно предаваться утехам новой сердечной интриги. И он, Дир Берич тоже бы мог преспокойненько себе, спать… или отдыхать как-нибудь по-другому…

Но нет. Слишком много перевернулось вверх дном в его жизни и жизни экипажа, слишком много, хотя у него и не так катастрофично, как, может быть, у других…

Однако, Дир не хотел с горя ни пить алкоголь, как учёные, или успокоительные, расслабляющие капсулы, как Элла. Хотелось думать, попытаться предугадать, что же всё-таки будет. С Миссией. С властью Дарсинга. С ними, которые, как выходит, несколько раз зря тратили средства Великой Олигократии и ее лучших людей. Кому-то из команды, и правда, могла грозить каторжная тюрьма с изгнанием на 15 спутник, и, почти наверняка, всем суды с имущественными претензиями. Ведь, останься Дарсинг и другие сторонники Возвращения у власти или нет, люди с большими деньгами всегда останутся около неё и потребуют компенсаций. Или вместо денег, если платить кому-то окажется нечем, может быть присуждена полу-бесплатная и потому полу-принудительная работа. Как правило, она бывает  бессмысленной, непрестижной, ненормированной и не дающей никакого  стажа, так необходимого для достойного содержания в будущей, пусть и не в очень-то скорой старости...

Да, и ещё эти попытки взрыва, ошибка в базовике! Кому-то же надо было уничтожить «Сириус», чтобы сорвать Миссию. А иначе зачем? Не из личной же мести к кому-то из экипажа! И, явно, заговорщики — жёсткие ребята, если задумали запросто убить шесть человек. Дир, конечно, не знал, что - пять и, что одна из, неведомых ему, террористов здесь. И, что личная месть для неё - очень даже живая тема. Не знал, он, погружённый в свои тягучие тревоги, и то, что начиная с  середины второго коридора за ним осторожно, тихо, но уверенно идёт человек…

Техник приблизился вплотную к высоким, широким, серебристо-белым, укреплённым дверям Зала Управления.  От прикосновения с кольцом на безымянном пальце они, как и положено бесшумно раздвинулись. Внутри мягко включился свет. Овальное помещение с сильно закруглённым потолком было наполовину такого же цвета, как двери, на вторую половину, то есть в передней части - серебристо-сиреневым. Там, на этой передней стене справа и слева, почти в самих закруглениях овала ненавязчиво для глаз светились несколько также овальных и два квадратных экрана. Овальные показывали, как выглядит корабль со всех сторон, а на квадратных появлялись, зависали и затем сменяли друг друга разные цифровые показатели полёта.

Берич быстро прошёл вперёд. Сел за рабочий стол. Общий для них с капитаном. В его поверхность были встроены пульты управления, клавиатуры, небольшие квадратные экраны, крупные кнопки и рычаги с круглыми, удобными, и даже достаточно мягкими ручками. Он слегка подвинул на себя самый крупный из них, и впереди, в центре стены раздвинулись тонкие металлические ставни, открыв, почти во всю стену размером, Главное Смотровое Окно корабля и, этим фактически обнажив чёрную даль, окружающего «Сириус» безжизненного пространства.

Чернота и пустота. Нет даже пыли. Стерильный вакуум. То самое Чёрное Небо, на которое Дир за свою жизнь вдоволь насмотрелся, и потому, о котором так страстно рассказывал Тонгре.

Что же там, кстати, с ней? Он надеялся, что всё хорошо, что «Защита-8» и современное оружие с честью охраняют жизнь  новой богини и ее неродившегося сына. Беричу было очень жаль, что ни ее, ни всех других первобытных людей он, скорее всего, уже никогда не увидит. Не увидит Землю, возродившуюся, живую, но уже опять обречённую, теперь уже окончательно...
 
Сколько же поколений дрийонцев, бывших землян мечтало сначала просто о живой планете, а потом уже конкретно о своей старушке Земле! Мечтало, рвалось к ней. Но всё теперь пойдёт прахом...

Кстати, откуда же там всё-таки вдруг вновь оказались люди, генетически одинаковые с ними, бывшими землянами? Неужели кто-то выжил тогда три миллиарда лет назад по Земному Времени или это всё же потомки выживших с пропавших экипажей первых экспедиций к Земле? И почему этих новых людей на Земле так мало? Всего шесть небольших племён живёт у этого Озера. Остальная же Земля населена причудливыми животными, ящерами разных сортов, безумным количеством разной рыбы, яркими птицами и, в основном, рогатыми млекопитающими. И почему на Дрийоне так равнодушны к происхождению этих людей? Всех только интересует почему небо стало зелёным и куда девался спутник Луна? Мысли техника летели вперёд. Или назад. Кто разберёт? И вместе с кораблём и в обратную сторону.

Чёрный, пустой Космос. Тишина. Маячки белых далёких светил, как правило, с мёртвыми планетами…

Дир встал с капитанского места и подошёл совсем близко к Смотровому Окну. Не отрываясь смотрел в него, осознав вдруг как он ненавидит Дрийон, как не хочет лететь туда. И совсем не потому, что там заговоры, суды и народный гнев. Он хотел на живую планету, а не под Кислородный колпак в неестественно раскрашенные каменно-металлические города с вечно искусственным светом.

Всё казалось ему застывшим и мёртвым и на Дрийоне, и здесь, на злосчастном «Сириусе», несущим домой нехорощие вести. Берич и сам, словно застыл, оцепенел, впившись взглядом в космическую темноту огромного окна.

Ему показалось вдруг, что он хочет, если бы вдруг мог, вернуться на Землю и остаться жить там. Да, с этими полудикими людьми. На его то век точно хватит земного благополучия. И не потому, что он хотел править ими, как уже признанный бог. Нет, он просто не хотел больше даже видеть своей мёртвой родины, места, где всё решают только деньги и статус и  где все друг друга предают. В том числе и любимая когда-то Элла...

«Когда-то любимая»! Он вдруг поймал себя на этой нечаянной мысли.  Когда-то. Но уже не сейчас!

- Но почему же тогда так больно!? - вдруг громко вырвалось у него вслух. Он в бессилии взялся руками за голову. Из груди вырвался сдавленный и такой же бессильный, хрипловатый стон. Глупое, обманутое сердце не могло уже больше и дальше терпеть!  И вдруг в этот самый момент чья-то широкая ладонь уверенно легла ему на плечо. Берич взволнованно обернулся...


22. ЛЮБОВЬ И ДРУЖБА.

Наконец-то Эгина открыла глаза. Она увидела Артура совсем близко, его пристальный нежный и даже бережный взгляд. Красавец-капитан, казалось, даже любовался ею. А ведь она так долго боялась открывать глаза…

Кто она и кто он? Что теперь будет? Зачем всё случилось? Она - предательница, террористка, жалкая, трусливая девчонка, недотёпа, глупо и наивно выдавшая себя и своих  соратников. Он - умный, красивый, опытный в любви и в жизни, всего добившийся сам, фактический руководитель престижнейшей космической Миссии, возлюбленный дочери Президента. Да, конечно, то, что он изменил этой ненавистной Элле с ней, с Эгиной, очень приятно! Это победа. Хотя…

Трезвость ума не совсем изменила крошке Эгги, она прекрасно и с горечью понимала, что Артур Токвилл - герой-любовник со шлейфом покорённых и разбитых женских сердец, что любовь - это его искусство, его стиль жизни. И, скорее всего, его оружие. Разомлевшая под действием розового вина, она по неопытности практически стремительно попала под его почти профессиональные чары. И вот теперь что? Торжество, что урвала лакомый кусок у проклятой Эллы. Долго ли оно продлится?

«Нужна ли я буду ему? Ведь он просто пожалел меня...» - от этой мысли вдруг захотелось навзрыд плакать. Она бы закрыла руками лицо, да постеснялась. Как всего и всегда. И поэтому просто вновь закрыла глаза, даже зажмурила с силой. Но капитан этого усилия сперва не заметил.  Он нежно погладил ей щёку и подбородок тыльной стороной ладони, а потом тихонько прикоснулся умелыми мягкими пальцами.

- Сладкая… - чуть слышно вырвалось у него…

Эгина в ответ судорожно, прерывисто  вздохнула.

- Что с тобой, девочка? - продолжил Артур, заметив, наконец,  её совсем неуместное напряжение.

Сдавленный «Ох!» снова стал невнятным ответом. Тогда он ловко и властно склонился над своей стеснительной малышкой и практически поглотил её очередным долгим поцелуем. Она сначала послушно поддавалась. Потом, однако же, отстранилась, и отвернулась даже.

Капитан не настаивал, отступил. Затем они вместе молча поднялись и присели рядом на разложенный диван. Эгина попыталась смущенно одеться, но Токвилл  ненавязчиво остановил её, нежно, но решительно перехватив тонкие бледные руки.

- Неужели ты куда-то спешишь?

- Н..еет… - совсем неуверенно ответила студентка.

- Так что же?

Эгина в ответ промолчала. Было видно, что она просто не знает куда себя деть...

- Может быть, примешь душ? Или примем? А?
Для него это было важно. Пока бы малышка купалась, он бы ловко перенёс программу считывания мыслей со своего бебстера в ее идеа-фон. Артур был уверен, что она, стесняющаяся, казалось, даже самой себя, смутится совместного купания, и у него обязательно будет возможность это проделать. Ведь не моются же люди, не снимая идеа-фон!

- Артур! - слегка дрожащим неуверенностью голосом воскликнула она, даже слегка отворачиваясь, потому что боялась прямого взгляда.

- Эги, что ты?! - Токвилл не отпускал тонких, слабых ладошек.

- Мэтр капитан! Артур… Отпустите меня! - взмолилась студентка.

- Зачем? Куда? Я противен тебе? - он начал мягко приближать её к себе, не дожидаясь ответа. Конечно же, он не мог быть никому противен, он никогда в себе не сомневался, но надо было ведь хоть что-то сказать...

- Артур, что Вы милый мой?! Что Вы... - тихо бормотала в ответ робкая белокурая крошка. А потом вдруг порывисто, быстро, высвободив свои ладони из его, прижалась к нему крепко-крепко и, обхватив руками за шею, заговорила вдруг много и спутано, то тихо то громко, но всё время со слезами в голосе, совсем-совсем подступившими к горлу. - Вы теперь всё для меня! Вы - жизнь моя или смерть… Вы же все теперь можете... И арестовать и убить на месте... Вы же можете... Вы... здесь, полная власть… Как же стыдно мне! Как страшно… А Вы пожалели меня… Обнимаете… Целуете… Кто я? Я убить Вас хотела… Я слепая была… Вы - великодушны так… Если хотите погубить, так губите сейчас… Задушите, этими вот руками…

И она неожиданно и быстро вновь отстранилась, но тут же крепко взялась за ладони капитана, будто цепляясь за них, как за последнюю надежду, потом поднесла к губам и принялась целовать. То нежно целовала, то одержимо и судорожно, иногда прижимаясь к ним то одной то другой щекой.
- Не убьёте, так не бросайте… Вся теперь Ваша я…

Артур сначала внешне не реагировал никак. Конечно, эта девица ждала сейчас от него поцелуев в ответ и, страстного любовного продолжения...
Да, он, конечно, исподволь возбуждался от ее милой и влажной возни, которую после секундного колебания посчитал всё же искренним порывом, а не ловкой игрой бывалой авантюристки, хоть и выглядело это всё весьма себе театрально.

- Вы - всё для меня теперь… Артур, Артур…

Не выдержав дольше такого чувственного напора, капитан резко повалил несчастную страдалицу на спину. В ответ она вскрикнула, но не от боли или дискомфорта, а от неожиданности, восторга и возбуждения. И он, конечно же, понял это. Вскрик был гортанный, грудной, и потому не совсем человеческий. Да, в нём звучал немного испуг, но испуг сладкий, желанный. И музыка этого ждущего, негромкого вопля навсегда запомнилась Артуру...

Конечно, он слышал такие милые полу-животные звуки далеко и далеко не в первый раз. Но сейчас это маленькое несуразное, на первый взгляд, существо, действительно, было в его власти, в полном распоряжении. И для нее его ласки, его внимание и даже это пусть маленькое ненастоящее, но всё же насилие - всё желанно.

Он, действительно, сейчас ВСЁ для неё, и не только в эротическом смысле, как это всегда бывает у большинства женщин. Для всех них это просто игра любви. Для кого-то только чувственной, для кого-то искренней, восторженной, а для этой Эгины - нет, не игра. Это вся её жизнь. Он и, правда, может сейчас, после этих же ласк запереть ее в любой каюте, объявив изменницей, для надёжности усыпив или парализовав специальным средством. Он, конечно, может ее и убить, ведь у капитана корабля достаточно полномочий для расправы с предателями и террористами. А он всего лишь просто воспользовался ее слабостью. Просто, как обычный мужчина. А что такого? Ведь ей это даже приятно…

Да, ей было приятно. Распластанная, застигнутая немного врасплох она с готовностью принимала поцелуи и ласки, которыми он покрывал её губы, щёки, острый детский подбородок, полупрозрачную тонкую шею, маленькую полу-детскую грудь и животик, плоский и даже, впалый практически не существующий.

Она снова и снова гортанно вскрикивала, но всё тише и тише. Тише и дольше. И вот вскрики слились уже в милый для уха Артура сладострастный негромкий стон. Иногда нарастающий, а иногда почти что стихавший.

Чтобы как-то встряхнуть её блаженную негу, показать свою власть, страсть и силу,  Артур неожиданно поднялся и, решительно перехватив Эгину за талию, как пушинку, перевернул на живот, уткнув лицом в мягкость зелёного дивана. Девочка снова вскрикнула, потому что он не дал ей даже удобно положить голову. Но он и на этом не остановился - тут же с силой потянул её на себя сзади и резко приподняв, поставил на колени и локти так, чтобы самому удобнее было подобраться, стоя рядом с диваном. Сам сразу же и встал на пол вплотную к дивану и к девушке, рывком привлёк к себе доступный и потому, несмотря на изрядную худобу и полудетскую угловатость, очень соблазнительный девичий зад, с силой вонзился во влажное, недавно покинутое, тёплое нутро.

Наверное, ей вновь было чуть больно, или не чуть, потому что вскрикнула она уже сильнее...

Непонятно, с желанием или уж просто по принуждению приняла она его сейчас. Но, даже если она и не хотела такого поворота, в прямом или переносном смысле, даже, если испугалась быстрых движений и боли, то смирилась уже очень скоро. С готовностью раскрываясь все шире, подставлялась все удобнее и удобнее для него...

Боль осталась, но теперь стала меньше и вскоре соединилась в один голос со знакомыми уже наслаждением, восторгом и новым чувством упоения своим полу-жертвенными ощущением принадлежности, сладкой беспомощностью и вынужденным послушанием. Ведь пытаясь как-то брыкнуться, Эгина моментально была возвращена в положение удобное капитану. Он прочно держал её бедра, обнимая их сильными ладонями, и от этого были все ощущения ешё острей. Полностью открытая, доступная ему на всю глубину, она томилась и покорялась, млела и терпела. И стонала. Всё громче и громче. Сколько так длилось - никто не задумался засекать время...

Когда же властный любовник врываясь в неё с всё нарастающем напором, весьма чувствительно шлёпнул по левому бедру широкой ладонью, сладкие судороги пошли по всему её, неловко согнутому, телу. Он застонал в ответ и откинул голову слегка назад, закрыв глаза. В памяти осталось сквозь пульсирующую пелену возбуждения, то, что он только видел до этого. Худенькая, хрупкая, белая спина, покорно выгнутая сзади, а впереди практически приплюснутая к дивану, почти прижатая к нему маленькая головка, беспорядочно разметавшиеся на острых плечах и лопатках белые жидкие волосы. А ведь он раньше даже не замечал, что они у её достаточно длинные...

Смятая, подавленная, вся во власти его. Вся как на ладони. Обладание этой юной преступницей не далось ему с каким-то особым, трудом, усилием, как, например, обольщение Эллы. Что тут ценить? Лёгкая добыча, которая, наверняка, понимает сама, что у неё нет выбора. Но  как же она была прекрасна в этой своей слабости, в бессилии, в судорогах исступления, в испугах и, конечно же, в полном его владении!
 
И вот, наконец, он взорвался в ней вновь, второй раз за сегодняшний романтический вечер. Или ночь? Или день? В полёте это было совсем непонятно. В этой космической черноте царствует вечная ночь. Наверное, всё-таки это вечер, близкий к ночи, раз все только вот разошлись спать...

Артур застонал в ответ и унисон свой маленькой, хрупкой жертве. Затем он достаточно долго стоял, во всей полноте чувств наслаждаясь излиянием и, ещё крепче держал девчонку за бёдра, практически впившись в них сильными длинными пальцами. Когда же он, наконец, освободил ее от своей власти, то быстро склонился над ее послушной  спиной и поцеловал чуть выше изгиба тонкой поясницы. В ответ Эгина сладко простонала, расчувствовавшаяся от этой нежданной маленькой благодарности, а он тут же рухнул рядом с ней на спину. Ещё распластанная, практически распятая им на ложе в не очень удобном положении девчонка по-тихонечку, робко стала расправляться на диване. Она же, как и в первый раз не поворачивала головы. Видно, снова, смущаясь и боясь его…

«Как это мило, как тонко и красиво!» - мелькнуло в голове у капитана, хоть что-то связное.  Он смотрел как сдвигает она ноги,  подтягивается на руках, чтобы лечь удобнее,  расправляет шею…

Артур лежал так не очень долго. Расслабление плоти было снова побеждено импульсом упрямо не остывающей до конца страсти и, потому зовущей к новым действиям. И вот он вновь поднялся над ней, немного навис, затем ловко развернул к себе с живота на спину, сгрёб в охапку и решительно, по-хозяйски понёс мыться, сам забыв уже про всякие там идеа-фоны и программы считывания мыслей...

...

Обернувшись, Берич увидел совсем рядом серьёзное, но слегка отрешённое лицо Александра Кариотиса.
- Этого всего лишь я… - глухо промолвил Сандро, дружески похлопав техника по плечу.

Дир ничего не ответил. Да, появления учёного он здесь и сейчас не ожидал, но присутствия его, разумеется, не испугался.

Тот же ответа, кажется, вообще никакого не ждал, а пребывая всё также на своей волне, продолжил:
- Ты прости меня, Дир, прости…
Бородач по-прежнему говорил глухо и мрачновато. Всё понятно, почему так. Не было у него поводов для бодрости и оптимизма. Он снова похлопал Берича по плечу.
- Прости! Прости нас…

Дир понимал о чём он. О своём собственном задиристом поведении и открытом хамстве Ричарда последние дни, особенно, здесь в полёте.
- Да, что ты… Не... - пытался отнекнуться техник, не желая выслушивать никаких извинений. Зачем они? Всё и так ясно. Разве учёные, это со зла? Хотя, в общем-то и со зла тоже. Бессилие, доходя до определённой точки, становится вполне себе злобным.

- Я знаю, что и тебе тяжко... Не в одной работе ведь дело… - продолжал оправдываться физик, как можно более осторожно намекая на личные проблемы техника. Он снял ладонь с плеча Дира  и протянул для рукопожатия. - Мир?

- Мир. - утвердительно ответил Берич. Хотя он и не ссорился с Каритотисом, да и с и Дойлом никогда. Они пожали руки, и Сандро встал рядом с другом, также упёршись взглядом в космические холод и тьму.

- Смотри сколько много звёзд и галактик впереди... - издалека начал он после долгой, хотя уже никого не напрягающей, паузы. Оба понимали, что нормально говорить сейчас тяжело.

Берич в ответ молча кивнул. Конечно, он знал, что звёзд много, и не понимал, что сейчас нужно ответить.
   
- Скажи, а почему мы ничего там не искали? Всё на Землю тянуло. Мы ведь могли лучше место найти… - продолжал задумчивый Кариотис.

Тут помощник капитана удивлённо повернулся к физику. Не астрофизику Дальнего космоса, конечно, но - человеку в научной теме, а не к учительнице детской гимнастики или малообразованному изготовителю домашней обуви. И потому не мог не удивиться вслух:
- Разве ты это не знаешь? Мы не хотели сталкиваться ни с кем. Мы … боялись Других...

- Но за 77 тыс. лет космической эры(130) так ни с кем и не столкнулись! - Сандро вдруг тихо, но как-то странно, по-издевательски засмеялся…

- Да, но мы всегда этого не хотели… - продолжал удивляться Берич, не понимая смысла и цели всей этой иронии.

- Не...еет… - нарочито выразительно протянул Сандро. - 2 тыс. земных и 10 тыс. виталийских(131) лет мы всё искали и не боялись никого…

Дир несмело пожал плечами. 
- Ну, да искали что-то когда-то. И что? - непонимающе спросил он.

- А то… - начал Сандро и многозначительно завис в неприятной, почти угрожающей паузе. - А то, что мы - трусы и букашки... Мелкие существа, недостойные этого величия! - он широко махнул рукой в сторону черного вида открывающегося в Смотровом окне.

- К чему ты это? - Дир и дальше не собирался скрывать своего непонимания и недоумения.

Но физик в ответ только глухо и устало усмехнулся:
- Да, так... так… К слову.

И снова в Зале Управления повисло молчание. Однако, Берич не был готов слушать недомолвки и загадки. У него  и так в голове закипало от неизвестности.
- Что с тобой? - слегка встревоженно спросил он, несмело косясь на, замерший как статуя, выразительный профиль учёного.

- Да, ничего… Забудь… - отмахнулся тот, видимо, пытаясь отмолчаться. Или, напротив, больше заинтриговать…
Но при этом долгую паузу держать уже не стал.
- Научи меня управлять кораблём! - попросил неожиданно.

Берич слегка присвистнул и хмыкнул:
- Хе, хе…

- Да, да! - ответил Сандро задорно и как-то слишком выразительно, почти  искусственно улыбаясь. - Давно хотел научиться!

Берич хотел было спросить «Зачем тебе?», но побеждённый собственной, наверное, всё же  излишней деликатностью промолчал. Здесь, на «Сириусе» в тягостном ожидании, если не расправы, то точно не тёплого приёма, чтобы не сойти с ума все, наверное, готовы были хоть как-то отвлечься. Ну, вот и Сандро, видимо, решил убить время наукой прикладной космонавтики…

- Что тебе показать? Околопланетные и внутрисистемные(132) полёты тебе ведь знакомы… - начал техник слегка неуверенно. Он не любил да и не умел кого-то чему-то учить. Его делом всегда были практика, сама работа.

- Конечно… Сам летаю на 2-й, 7-й и 12-й спутники... Меня интересует здесь… в межсистемном пространстве(133)... Смотри, какая красота, какое величие!

- Ну, сейчас, как ты видишь корабль идёт на автомате… - пожал плечами Дир. Он не то, чтобы не хотел учить, он не знал с чего начинать.

- На Экзо(134)? - уточнил Александр.

- Да, на Экзо… - подтвердил Берич.

- От Солнца берете?

- Не только… Этим Артур занимается. Его - владения. Я Эндо-генераторщик(135)...
Но здесь Эндо не хватит. Много надо. Эндо - для взлёта… Хотя… - техник подошёл  к рабочему столу и, мягко постучав по экрану одного из встроенных мониторов, поднял его этими движениями в вертикальное положение. Затем более мягкими прикосновениями вывел из спящего режима, а другой рукой подозвал Кариотиса, всё ещё не могущего оторваться от величественного вида бездонного космоса за Окном. - Вот смотри!

Александр подошёл поспешно.

- Вот здесь! Видишь, Эндо-топлива ещё с лихом! - Берич нажал две-три кнопки с левого края монитора и открыл полные данные по Эндо-топливу. - На посадку хватит - это мало сказано. На 20-25 взлётов-посадок и внутри-системный полёт ещё. Да, и здесь… - продолжал  увлечённо.

Физик же, внимательно посмотрев на цифры, тихо и задумчиво повторил их.
- Да, да… Внушительно! - почти восхитился он уже громче. - Но почему? Ах, да… - Сандро хотел спросить почему Эндо-топливо не расходуется сейчас, но понял, что дело связано, вероятно, с ошибкой в базовике, и поэтому Эндо-генераторы просто берегутся, лишний раз не включаются в работу и даже, наверное, заблокированы.

- Именно! -  понял его помощник капитана.

- Ндаа..а… - задумчиво протянул физик. - Многовато ведь... Не боишься перегрева?
- Нейтрализовано! - уверенно ответил Берич.

- Ну, хорошо тогда. А режим нейтрализации? - тут Сандро попал в свою профессиональную струю.

- Режим DS-20! - как школьник радостно отрапортовал Дир. На это Кариотис довольно улыбнулся.

- Да, ты «варишь» в этом. Точно подобрано, всё учтено. Многие бы поставили 21 или 19f. А то и, вообще, просто охладитель…  А  Экзо сколько?

Берич скользнул пальцами вниз по экрану и вывел данные по Экзо-топливу.

Кариотис не разбирался в нём особо хорошо, поскольку никогда не летал самостоятельно в Дальний Космос, и ничем дополнительно по существу не поинтересовался...
- Управление им здесь же? - спросил неуверенно.

- Нет. - Берич махнул рукой в сторону малозаметной приборной панели под одним из прямоугольных настенных мониторов. - Вот здесь.

Он и сам не понимал, почему вдруг так с готовностью всё это рассказывает Сандро. Ах, да, тот же зачем-то хочет научиться летать за Системой(136). Вероятно, чтобы сейчас просто отвлечься от тягостных дум о мрачных перспективах...

Техник встал из-за стола. Вместе с физиком они подошли к панели приборов, где Дир показал ему несколько несложных комбинаций по набору и расходованию Экзо-топлива. Всего их было 7 - 4 режима набора и 3 режима расходования. Были к ним, ещё и несколько дополнительных режимов, но Берич сам знал их нетвёрдо, потому что почти не использовал и знал также, что даже Артур не любит их часто использовать. Почему это так, не вникал. Ничего не рассказал и про аварийный режим. Зачем физику аварийный? Ведь не собирается же он в ближайшее время, действительно, полностью  самостоятельно управлять кораблём! Сейчас «Сириус» идёт на автомате, и это не нужно, а когда понадобиться - Артур на месте, да и Дир никуда не делся. По прилёту же на Дрийон, едва ли Сандро придётся совершать в срочном порядке тренировочный полёт за систему Фортуны(137)...

Физик же внимательно слушал все объяснения и даже негромко повторял их. Берич не знал, что в его кармане в это время включена звукозапись личного бебстера.
- А рычаги пуска и скоростей на столе, да? - спросил он после того, когда рассказы про Экзо-топливо были закончены. Он, конечно, в общих чертах знал устройство корабля и понимал основы его управления, но уточнения были не лишними.

Берич кивнул, и они вновь подошли к столу.

- Автоматика здесь же? - неуверенно спросил Сандро.

- Нет. Там, где набор и расход Экзо.

Физик поспешно шагнул было в ту сторону, но Дир остановил его.
- Зачем тебе? Хочешь остановить автоматику?

Бородач вместо ответа лишь неуверенно улыбнулся.

Берич развёл руками:
- Зачем?

- Хочу п-попробовать с-с-себя в д-д-еле! - физик от волнения, как обычно начал немного заикаться.

- Сейчас не имеет смысла. Корабль идёт сам. До нашей точки R(138) ещё далеко. - категорично ответил Дир.

Сандро нелепо, как-бы извинительно улыбнулся, слегка даже втянул голову в плечи.

- Не стоит! Не стоит! - дважды утвердительно повторил техник.

Кариотис в ответ развёл руками и еле слышно вздохнул.
- Есть здесь… Ээээ... что-нибудь… А? - начал он и осёкся.

Глаза Берича неодобрительно взметнулись, потому что понял он, что речь идёт о крепких напитках.

- Прости, прости… - Александр виновато опустил и как-то обмяк что ли. - Посидеть хочется, поговорить как-то… - начал оправдываться он.

И Дир в ответ сжалился:
- Можно-можно здесь посидеть…

Он понимал, конечно, что Артур, вдруг пришедший в Зал Управления, не обрадуется здесь никаким нетрезвым посиделкам, даже одного Дира. А уж тем более вместе с физиком, которого недолюбливал и ещё совсем недавно подозревал в порче базовой топливной программы, то есть в измене, предательстве, заговоре...

Однако, Берич был точно уверен, что капитан не придёт. Он знал его характер, его уверенность в себе и в своей технике, знал его непробиваемое спокойствие. И что уж если нет надобности зайти  управлять кораблём лично, то Токвилл точно делать этого не станет.

Берич и сам пришёл сюда, только потому что знал, что Артур здесь не появится, ведь видеть его лишний раз, понятное дело, совсем не хотел. А то, что Артур увидит, по записям Ближнего Слежения, что он был здесь и был не один даже, а  с Александром, его особенно не волновало. Он не находил в этом особенного криминала, в том числе и то, что по просьбе физика учил его управлять кораблём. В полёте никакого взрыва никто не учинит и в этом были уверены все. И Артур, и сам Дир, и, в общем-то все остальные...

Он позвал Кариотиса в крайне правую часть Зала, где его овал образовывал одно из двух своих наиболее узких мест. Здесь были прекрасно замаскированны в стене маленький бар с напитками и даже столик, встроенный в стену, два, также встроенных, мягких, удобных стула. Прижав своё кольцо к еле заметной выемке в стене, Берич довольно быстро явил Кариотису и серебристый овальный столик, и серые стулья, практически выехавшие из стены, после того как внизу, на уровне от пола до пояса в разные стороны бесшумно раздвинулась стена. Створка бара над столиком также гостеприимно отодвинулась, и бородач довольно плюхнулся на стульчик, скромный, но с довольно удобной, с высокой спинкой.
- Хм… Хорошо тут Вы устроились… Пьёте помаленьку то сами?

- Символически это всё. - отмахнулся Дир, показывая нежданному ночному гостю на содержимое бара. - Просто Артур … Любит комфорт во всём…

- Да уж, он любит… - многозначительно согласился физик.

- Если алкоголь, то будем только «Ромеллу»! - категорически объявил Дир, доставая из бара самое некрепкое белое вино (разумеется, как всегда синтезированное).

Сандро послушно кивнул, но, поколебавшись, спросил всё же:
- А ещё что тут есть?

- «Сажита Люмье», «Ванесс», «Борс-ми», соки, лимонады... - перечислив всё имеющееся, Берич достал всё же белую непрозрачную бутылку нежной «Ромеллы», два высоких полупрозрачных голубых стакана и глубокую голубую тарелочку с горкой прозрачных розовых и жёлтых «конфет» в виде шариков, объёмных сердечек и розочек. Внешне они, конечно, больше походили мармелад, но сладкими из них были только розовые. Жёлтые на вкус напоминали сыр. Называлась вся эта красота - лаврены, по имени Лаврия Сенаса, много веков назад изобретшего такую форму и консистенцию лёгкой закуски.

Кариотис довольно потёр руки, а Берич, закрыв барный шкафчик, молча разлил вино по стаканам.
- Удачи нам! - поднял стакан учёный, предлагая Беричу чокнуться.

- Удачи! - ответил техник.

Сандро выпил и расслаблено откинулся на спинку стула, зацепив до этого широкими пальцами две жёлтенькие цветочные лаврены. Берич, только что севший напротив, взял один розовый шарик.
- Что делать то планируешь?- спросил физик.

- Когда? По прилёту?

- Ага…

Техник тихо, но гулко вздохнул.
- Смотря что там будет… - ответил невнятно.

- И что, думаешь, будет?

- Надеюсь на лучшее… - Дир оставался по-прежнему уклончив. Но он и на самом деле не знал, что он будет делать.
 
- Я надеяться не привык. Я хочу знать точно! - вдруг неожиданно жёстко выдал Александр. Черты лица его враз заострились. Глаза блеснули непривычной твёрдостью. Твёрдостью, которую Берич раньше не замечал.

- Скажи мне прямо, - без предисловий дальше продолжил физик. - Артур думает, что заговорщик, планирующий взорвать «Сириус» - я?

Дир замер. Растерялся. Он оказался перед выбором - солгать другу или выдать политическую, в какой-то степени даже государственную тайну. Не любящий и не умеющий говорить неправду, он не выдержал пристального, решительного взгляда Александра и отвел свои без вины виноватые зелёные глаза.

- Нет… - произнёс. Но совсем невыразительно и неубедительно.

В ответ ехидно улыбающийся Кариотис (ехидства за ним Берич, тоже раньше не замечал) еле заметно укоризненно качнул головой и кривенько  так усмехнулся.

- Уже... нет! - тут же уточнил Дир. Недоверие Сандро было ему ни к чему.

- Ясно. А думал?

- Думал. - признался помощник капитана. - Наверное, он и на меня думал…

- А какой тебе то резон? - Кариотис усмехнулся снова. - Ты же не знал тогда, что Элла и он…

Берич быстро и недобро поднял глаза. Он не хотел ничего слышать об Элле, особенно вместе с Артуром. Бросила, унизила. Значит, нужно забыть всего лишь и как можно скорее. А не вспоминать и обсуждать, тем самым расковыривая рану...

Но Сандро взгляда не испугался.
- Не злись на меня, но факт есть факт. Пока ты был с Эллой, Миссия(138)- твоя плоть и кровь…

- А сейчас, значит, Миссия мне не нужна, и мне самое времечко всех взрывать?! - взвился Дир язвительным вопросом, привстав даже от неожиданности услышанного намёка. А был ли намёк? Или физик просто неловко высказался…

Быстро выяснилось, что не просто...
- А может ты давно знал о их связи? - без зазрения совести продолжал Кариотис кидать завуалированные обвинения.

Теперь Берич уже просто вскочил с места. Праведный гнев прилил к его, слегка небритым щекам, изрядное количество алой краски. Ничего себе это у Сандро «мир» и «поговорить»…
- И зачем я тогда рассказал Артуру об ошибке в базовике?! - возмущённо воскликнул он.

Сандро также встал и умиротворительно взял Дира за руку.
- Не горячись! Знаю, я, что ты не мог! Садись… Смеюсь я... - карие, почти чёрные глаза физика улыбались теперь вполне дружелюбно. Никакой жесткости - только привычный умный, спокойный взгляд...

Берич сел. 
- Ну, у тебя и шуточки…

- И за это прости… Что мне остаётся теперь? Хоть пошучу… - с грустной иронией отозвался друг, - Но, если серьёзно… - продолжил практически без паузы, вновь моментально сменив и интонацию и взгляд. - Я думаю… - добавил уже очень тихо, практически одними губами, зная о большой вероятности внутренней прослушки и видео-съёмки и Ближнего слежения. - Сам Артур вполне мог всё организовать…

Берич молчал. Он об этом никогда не думал, потому что в Артуре в данной ситуации не сомневался, каким бы он там ни был подлецом и пронырой. Считал, что с Эллой или без Эллы Возвращение ему нужно, ради карьеры.

- Помнишь Резного-Добича?  - всё также тихо продолжал упорный Кариотис.

- Да.
Имя это Диру было хорошо знакомо. Кир Резной-Добич. Среди капитанов внесиситемных, дальних разведывательных полётов, это был очень известный человек.  Профессионал высшего класса. Один из руководителей Ассоциации Космического транспорта, авторитетной полу-правительственной организации, при которой работает много разных фондов, несколько учебных заведений и техническое обслуживание космопортов Дрийона и восьми из 15 спутников. Несколько лет назад Кир вляпался в весьма неприятную историю, будучи обвинённым в огромной растрате средств, выделенных одним из фондов Ассоциации на строительство крупных межзвёздных кораблей, как раз для грядущей Миссии Возвращения и, попав в разработку Следственного Департамента, навсегда сгинул в недрах тюремного ведомства Матвея Шварца. Вероятно, там же тогда и погиб.

- Так вот… - Сандро всё также говорил шёпотом. - Его подставил тогда наш Артур.

- Донёс? - тоже одними губами уточнил Берич.

- Официально, да. Только донёс. Но, я уверен, что не было ничего... Он сам и подделал всё... Провёл через своих дружков финансовый перевод на имя Кира и потом сам же донёс. Будь Кир на месте - руководство нашими экспедициями было бы его делом. А кто такой был тогда наш Токвилл? Первоклассный пилот, капитан, да. Но таких - сотни… - Александр, сказав это, ловко налил себе полный стакан вина и так же ловко и быстро в два глотка опустошил его.

Дир не любил интриги, слухи, и тем более слухи об интригах.
- Откуда ты это всё знаешь? - строго спросил он.

Сам понимая, что капитан Токвилл совсем не святой и безоблачно честный, наш техник совсем не считал, что он может вот так запросто погубить человека ради карьеры, власти и денег. Он больше знал о его любовных манипуляциях и умении нравится людям вообще, втираться в доверие к богатым, знаменитым и могущественным, умело заводя правильных, влиятельных друзей. Не мыслил он капитана и в роли участника антиправительственного заговора, одним из шагов которого является взрыв «Сириуса» с целью сорвать или как-то задержать детище Дарсинга - Миссию Возвращения.

- Я знаю не только это… - многозначительно и хитро улыбнулся Сандро.

- Но взорвать свой корабль?! - недоумевал Берич, - С людьми? Ради чего? - ему надоело шептаться и, тем более понимая, что сейчас он не скажет ничего предосудительного, он откашлялся и продолжил уже громко. - Я ни на кого не думаю здесь! Здесь нет сумасшедших. Все были преданы Миссии.

- И до сих пор преданы ей! - тоже громко продолжал Кариотис. - Только Миссии ни какой не будет. И для большинства из нас - это самое страшное…

Дир устало вздохнул.

- Нет, нет… - засуетился вдруг бородач. - Ты не думай, это не намёк никакой… Я ведь уже извинился.

- Я не думаю…

- Честно, честно… - и тут Александр зачем-то снова перешёл на конспиративный, сверх-тихий разговор. - Есть ещё один кандидат в предатели. У меня, по крайней мере...

Берич тоже потянулся за вином.
- И кто же это?

- Не всё так  сразу… - загадочно улыбаясь, и уже достаточно громко сказал в ответ, явно что-то задумавший, учёный.

...


Эгина под струями душа со всех сторон была просто прекрасна. Обычно женщина в воде - нелепая мокрая птица, а здесь нет. И пусть нагота стройного девичьего тела всегда красива и желанна, и наш капитан частенько любил этих разомлевших, мило беспомощных курочек прямо в душе, то Эгиной он какое-то время просто зачарованно любовался. Она стояла перед ним  прижавшись спиной к стене просторной полу-круглой душевой, размером с небольшую комнату, стояла, радостно принимая на себя сверху умеренно тёплые струи воды. Худенькая, слабенькая, вымокшая насквозь, она стояла перед ним почему-то немыслимо гордо и даже как-то величаво...

А что? Ей было чем гордиться и чему радоваться. Бурное начало личной жизни, конечно же, радует всех. Но эта девочка просто цвела. Как только они вошли сюда, она, неожиданно ловко соскользнув с рук Артура, засмеялась, как звонкий свадебный колокольчик(139), подбежала к противоположной от входа в душевую стене и включила воду на полную мощность. 

Смех женщины, которая хочет тебя и приглашает к любовной игре - самая милая уху музыка. И восхищённый, почти привороженный, Токвилл, простоял минуты две-три на расстоянии пяти метров напротив нее, наслаждающейся освещающей водой. А потом пошёл на этот смех, запомнив его и сам этот момент в памяти теперь уже навсегда...

Когда он приблизился к ней вплотную, колокольчик смеха затих, и она, всё это время не отрывающая от него светлых счастливых глаз, протянула руки, чтобы снова обвить ими его тугую, сильную шею. Артур, Артур её первый мужчина, господин её любви и хозяин её страшной преступной тайны, он же стоял и дышал совсем рядом. Такой же мокрый и такой же счастливый, как она...

Но он перехватил эти руки. Крепко вплёл свои сильные пальцы в маленькие полупрозрачные ладошки, цепко их ухватил и вновь резко, но совсем не грубо или больно прижал эти руки к стене душевой, фактически распяв на ней свою юную, трепетную добычу.

Она была значительно ниже, и поэтому Артур тут же склонился над ней, приблизился совсем вплотную и начал уже по-свойски, по-хозяйски целовать. Льющаяся сверху, приятная  вода страсти его совсем не охлаждала. И её тоже. Она целовалась в ответ уже более умело, смело и самозабвенно, приятно чувствуя животом, как снова напрягается и всё упорнее прижимается к ней то, что сегодня уже дважды сделало её такой незабываемо гордой и радостной. Да, это сделало её принадлежащей, послушной, зависимой, маленькой и лёгкой игрушкой в умелых руках, но очень и очень счастливой игрушкой…

...


Кариотис, видимо, с трудом сдерживающий внутреннее напряжение и волнение, закурил. Полиэссенциевые сигареты почти не давали пепла, но Дир всё же предложил ему небольшую треугольную пепельницу, вновь открыв, встроенный в стену, барный шкафчик. Сандро поблагодарил и Беричу тоже предложил сигарету. Нехотя тот согласился.

- А ты мне вот всё тут рассказал про корабль, а не боишься, что я угнать его собрался? - сменил наш учёный тему, но не оставил в покое загадочность и недомолвки.

Дира это стало уже раздражать.
- И куда же ты его угонишь? - он понимал, что это невероятно и потому ответил хмурым встречным вопросом.

- Искать Других! - физик пытался, сказав это, рассмеяться другу в лицо, изобразив яркую острОту, но получилось плохо.

Дир юмора не оценил. И сказал то, что в общем-то ожидал услышать и сам Сандро:
- Ты обезумел!!!

- Да шучу, я шучу… Какие Другие? От своих бы сбежать…

- Куда сбежать?

- Вот именно, что никуда. Ловушка здесь! Как миленькие добровольно сдаваться едем.

Берич ничего не ответил…

- Эхх… - громко вздохнул Кариотис.  - а может на Землю вернёмся, богами там снова станем, а?… И плевать на это Возвращение и на этот Дрийон? На наш век Солнца то хватит...

- Учти, разворачивать корабль я тебя учить не буду! - горько усмехнувшись, заявил техник. Мысль о том, чтобы сбежать на Землю, как мы уже знаем, посещала и его. И даже совсем недавно. Кстати, и не было никакой особой хитрой науки, чтобы развернуть корабль, но Кариотис вполне мог и этого не знать.

- А так!? - физик, почему-то нахально расхохотавшись в ответ, быстро вытащил из кармана свой «Бальдур» и дерзко направив ствол прямо на Дира.  Или нет, даже не «Бальдур», а «Нессу», более современную и мощную лучевую пушку. Только широкая улыбка и по-доброму глядящие глаза позволяли думать, что всё это не всерьёз. Однако, привыкший к быстрым действиям, техник «Сириуса» не растерялся и стремительно извлёк из кармана своё оружие и направил его, соответственно, на Александра.

Теперь рассмеялись оба. Вышли из-за стола  и обнялись руками, свободными от револьверов. Учёный «Нессу» тут же убрал. Помедлив слегка, спрятал свой «Бальдур» и Берич.
 
Но Сандро неожиданно вдруг снова приблизился к нему совсем близко и сказал прямо на ухо, горячим, взволнованным шёпотом:
- Если бы Артур не знал о заговоре больше, чем говорит, он не был бы так спокоен… И, вообще, нам надо сказать ему... настоять, чтобы мы вернулись обратно и подали Сигнал начала Возвращения… Когда наши прибывать будут на Землю, им будет долго не до проверок данных по Солнцу. Артур поступает глупо. Или наоборот, продуманно слишком. Зная его - так продуманно, потомучто он не промахивается никогда. А так выходит - мы едем сдаваться в тюрьмы. Ладно, ты не при чём… А я, Рич, Элла и Артур точно отправимся ведь под арест… А он едет, не боясь! Точно знает, значит, что его ждёт на Дрийоне уже другой расклад. А другой расклад - это только заговор против Дарсинга. Доказательства этого заговора  - базовая программа, испорченная ещё до отлёта и попытка взрыва нас! Как ты не понимаешь этого???

Берич не знал, что сказать и просто молча, но уверенно отстранил друга. Он не знал также как ему помочь и что, вообще, надо делать.

Александру ничего не осталось, как снова сесть за столик, и он сразу же вновь обречённо потянулся к вину. Выпил и Берич. Учёный закусил его жёлтым сердечком лаврены и закурил вновь. Берич больше курить не стал.

- А ещё… - физик хотел продолжить, неловко прерванную тему, и потому снова заговорил очень тихо, почти одними губами. - Я просто не верю, что он такой честный… Я сотни раз перемучился всем этим - говорить, не говорить правду… Я сам решил сначала, что мы не должны людей обманывать своих… Но сейчас мне страшно, я понимаю, что я еду или в тюрьму или на расправу. Ты же знаешь, что, если свалили Дарсинга, то и мы, его Миссионеры первые попадаем под удар… Если Дарсинг у власти - он нас укатает по полной... А Артур ничего не боится!!! Разве это не странно?

Берич снова молчал. Зависла дурная, тяжёлая пауза.

- Ты представляешь, что будет с людьми, которые грезили годами, десятилетиями о живой планете??? Мы же лучше всех знаем, как это жить без Колпака, дышать, просто  бесплатно дышать, а не грохать на производство Кислорода и крепость Колпака почти всю свою экономику???

Дир понимал о чём речь, он понимал, какое это великое счастье - живая планета.  Он тоже боялся представить, что будет с людьми, узнавшими, что теперь переселиться на неё будет невозможно, и каков у них будет праведный гнев.

Но у него была его маленькая тайна и, потому он не очень то волновался о том, о чём сейчас говорил бородач. Как мы знаем, Берич ведь уже давно решил, что на Дрийон он не выйдет вместе со всеми остальными, а останется на «Сириусе» будто бы налаживать какую-то поломку, которую, сам же заранее и придумает, и изобразит. Как только же все выйдут с корабля, он обязательно его заблокирует, чтобы спокойно ждать сигнала Тонгре. И на всех и на всё наплевав, если этот сигнал бедствия будет в итоге получен, он сорвётся обратно на Землю. На максимальной скорости.

Пусть догоняют и даже стреляют! Не догонят и не попадут. Ведь, именно, для этого он накопил так много Эндо-топлива, чтобы в случае чего сорваться с Дрийона быстрее возможного. Дикуше своей он обязательно должен помочь! Он дважды её спас, и спасёт ещё сколько угодно раз. Если же сигнала от неё не будет, то, конечно же, он выйдет потом на Дрийон, а уж что там случится через час-два после их неожиданной посадки, он посмотрит на месте и, опираясь на ситуацию уже и будет решать. Ну или всё решат за него. Скорее всего, да от него ничего не будет зависеть. И это Дира очень тяготило и удручало...

Свою тайну он категорически не собирался выдавать сейчас даже другу Сандро, несмотря на то, что он, конечно же, искренне хотел его как-то спасти или прикрыть хотя бы. Возможно, перед посадкой, он предложит физику остаться с ним, объяснив остальным, что поломка требует его сложных приборов. Но не сейчас, когда учёный какой-то нервный и странно шутит про угон корабля!

- А как там Рич? - спросил Берич громко, давая этим понять, что не намерен шептаться и секретничать о заговоре, об Артуре или ещё о ком-то и также не будет обговаривать планы побега, чтобы избежать ареста.

Александр махнул рукой.
- Да, пьёт всё. Сдался…

Дир сочувственно покачал головой.

- Я сдаваться не хочу... - снова решительно начал учёный. Но Берич многозначительно и серьёзно посмотрел на него, давая понять, что и эта тема ему очень не нравится.

Учёный понимающе смолк.

- Скажи мне лучше о причине ошибки. Что случилось с Солнцем? Что... мы не учли? - Дир намеренно не сказал «Вы», чтобы никак не задевать Александра и Ричарда, и  этим как бы сам присоединяясь к проблеме, к которой, он сам,  конечно же, никакого, ни личного, ни профессионального отношения не имел.

- Если б я знал! - глухо буркнул бородач. - Будешь смеяться, но его как подменили. Что-то съело его энергию на 63%. Вот за эти 4 тыс. здешних лет… Хочешь, покажу? Я ведь всё время об этом думаю, уточнения кое-какие сделал… -  и он быстро достал карманный бебстер, даже не дожидаясь согласия Дира.

А тот и не был нисколько против. В научных статистических данных и формулах физики он, конечно, разбирался ещё слабее, чем Сандро в управлении внесистемными кораблями и Экзо-топливе, но посмотреть и послушать был вполне согласен. Тем более, новые данные.

Спустя минуту они уже оба внимательно изучали изыскания Кариотиса на одном из встроенных в стол, и вертикально приподнятом небольшом служебном мониторе.

- Вот видишь здесь, - Сандро показывал пальцем на стройный столбик цифр. - резкий скачок вниз. Вот смотри ниже, я график сделал. Здесь наглядно как!

Дир согласительно кивнул головой. И тут же вспомнил слова самого Кариотиса:
- Но ты же говорил Артуру об этом… О разрушении… этой... сигма-сигма... deza-частиц...

-  Антирегенерации сигма-структуры свободных deza-частиц! - уточнил физик. - Да говорил… Но, оказалось, нет! Естественных причин быть не могло. Формула Ленца-Мероевой не поколеблена. Воздействие было внешним. Только внешним! Вот тут формулу прикладную я вывел...
И Александр начал бойко листать сенсорно-чувствительный экран широкими жёсткими пальцами.
- Не буду тебе про поля и потоки… В итоге то просто всё…

- Ты показывал это капитану?  - начал техник, старательно вглядываясь в достаточно длинные формулу и расчёты физика.

- Нет. Это ещё нет.
- Так покажи!

Сандро, поморщившись, отмахнулся.
- Когда?

- Так, хоть завтра, соберём всех. До нашей точки R ещё есть время… Это же твоё спасение! Ты всё обосновал!

Бородач на минуту молча задумался. Дир тоже не проронил ни слова.

- Знаешь, Берич, - произнёс затем учёный задумчиво и потому немного растянуто. - Спасение - это громко сказано. Да и не спасение это никакое. Пока я не предоставлю то, что сожрало 2/3 Солнца и сократило его жизнь, мне не поверит никто... А пока будут проверять, Шварц сделает из меня котлету, а Октавис вгонит мою семью в долги на пять поколений вперёд… И, как я предоставлю?

- А что это было? Что-то пролетело мимо?

Учёный пожал плечами и снова вздохнул:
- И, видимо, не первый раз…

- Да?

- Ну что-то же раньше выхватило и утащило от Земли спутник… Я тоже сейчас подумал, что это могли быть звенья одной цепи. Хотя… не факт. Конечно, не факт...

- А откуда на Земле появились люди?  - задал вдруг Дир свой самый любимый, почти уже больной вопрос.

Александр растерянно развёл руками. Это был вопрос не к нему. А, скорее к Элле. Но Эллу, как мы помним, он совсем и категорически не интересовал.

- Я про своё то сказать не могу… - физик закрыл на экране данные личного бебстера, сам бебстер спрятал в карман. - Буду считать, моделировать, но сам понимаешь, слишком много неизвестных… Форма, скорость, энергия, направление. Всё неизвестно... А люди… -  добавил он после короткой паузы. - Ты, наверное, думаешь, что это Мы? Ну, выжившие тогда…

- Да…  Занова появиться и эволюционировать люди на Земле точно не могли. Никого из приматов там нет. Значит это Мы, Мы - а не дикари, с которыми можно не считаться… - заговорил Дир практически возмущённо. - Почему же, Сандро, всем наплевать на этих людей?

Учёный пожал плечами:
- Наверное, потому что всем нужна только Земля. А те, кто живут на ней - дело десятое...

- Ты скажи ещё - вопрос питания!

- Да, нет, что ты… Но, ты сам помнишь Отчёты Эллы ещё тогда, в прошлый раз. И в этот прилёт, в самом начале. Генетически они очень похожи. Люди, не звери... Но дикие и жестокие очень. И появление их здесь - официально научная загадка. Да, кстати, и выжить они не могли... И как ты себе представляешь? Три миллиарда лет где-то прятались и вот вышли наконец из подземелий… Да там, миллиард лет восстанавливались только микробы...

- Элла говорила мне что-то про пропавшую экспедицию Аберрона… - продолжал Дир упрямо развивать свою тему дальше.

- Ну… Это, вообще, нелепо… - Александр недоумённо развёл руками.

- Почему?

- Допустим, они прибыли на Землю и улететь не смогли. Как они умудрились так одичать? Да, и мало их было… Около 20. А на Земле сейчас 6 больших племён живёт.
 
- Экспедиций не вернувшихся было больше… Просто про них почему-то почти не вспоминают... До Аберрона - две и после - одна.

- Да, да. - подтвердил Кариотис, у которого всегда всё было хорошо с памятью и эрудицией. - Братья Хаузер, Нелл Сносский. Это была самая ранняя и достаточно большая, кстати, 50 человек. Ну и потом эта... «Золотая звезда»...

- «Золотая надежда»… - поправил Берич, сам только что вспомнив про эту экспедицию. Что-то смутное зашевелилось в его сознании, когда произносил это название.

- Да, да… Только, скорее всего, они все сгинули до Земли не долетев. Ближе всех подлетел Луи Аберрон. От него сигнал последний пришёл когда он был… Ну, по расчётам, конечно... Где-то от орбиты Юпитера. Остальные корабли раньше потерялись…  Поэтому Элла тебе про них и не говорила...

- Значит, первым был Сносский - 50 человек. - вслух зафиксировал Дир новую информацию… - Потом Хаузеры?

- Да, три брата. От них, трёх мужиков новое человечество тоже не зародилось бы… - заулыбался Кариотис.

- Потом?

- Да, была примерно в это время одна успешная экспедиция — Марс Сильвинг на «Грета-Виоле». В общем... Мы именно от него изначально и черпаем первые, базовые данные о Земле и Солнце. Мы от него и узнали, что Земля жива. Кстати, он был до Сносского. Команда его была 18 человек, все живые вернулись...

- Я знаю! - резко перебил учёного Берич. - Меня интересуют пропавшие. Я знаю, что они были, что-то слышал о них, но не вникал никогда...

- Понимаю. Какой тебе пилоту толк от тех, кто не вернулся и не может дать информацию о специфике условий полёта...

Тут Дир неожиданно для Сандро ещё более оживился. А всё потому, что у него появилось предчувствие, что он где-то совсем рядом с отгадкой происхождения людей на Новой Земле. Он деловито плеснул себе полный стакан «Ромеллы», залпом не выпил, но сделал три глубоких глотка. Закурил и стал нервно ходить по Залу Управления. От столика с напитками, до стола с аппаратурой.
- Потом? Значит, после Сильвинга был Сносский. Потом? Тоже удачная экспедиция Ассоциации Космо-транспорта? Я правильно помню? Это после того, как изобрели технологию баланса Эндо-Экзо...

- Да, но с большим интервалом после них… Через 80 дрийонских лет. Потом Хаузеры. Потом Луи Аберрон. Потом удачная экспедиция «Орион-55», но он не приземлялся. Отправляли на Землю шарообразных шагающих роботов. Людей там было мало. Почти как нас - семеро. После него - «Золотая надежда»… Ну, а потом уже мы начали летать. Тоже, ты помнишь, лет через 50 уже...

- Да. После освоения технологий Мариуса Велье - быстрая мягкая посадка на автомате…  Кстати, сколько людей было у Аберрона. Человек 20?

- 17.

- А вот на «Золотой надежде» было много. Около 100… Да, да, это она «Золотая надежда»! - очень громко воскликнул вдруг Дир. Он встал посередине Зала и размашисто зажестикулировал, что ему, в основном, спокойному и сдержанному было почти никогда не присуще. - Ты знаешь, Сандро, я слышал от этой девушки... от Тонгре, постоянно слышал о золотом лебеде Хэвв-торе, которая сотворила мир и заклевала Мать Мрака… Это же прилёт «Надежды»… Я помню данные об этом корабле. Он не был шаром, он был удлинённый и… как-бы с крыльями… Как раз после пропажи «Золотой надежды» мы отказались от продолговатой, удлинённой формы кораблей. Раньше то формы были разные... Да, да, точно! Точно! Новые люди Земли - потомки экипажа «Золотой надежды»! И поэтому их так мало, и живут они очень компактно...

Берич был вдохновлён. Он, наконец-то, нашёл разгадку людей Новой Земли. Он оправдал их перед всеми. Теперь, как ему казалось, стало точно известно, что новые земляне, приносящие кровавые жертвы и бывшие земляне дрийонцы - одна раса. И, конечно же, все эти планы по их утеснению и изгнанию с хороших земель однозначно были преступными! Вновь пришедшее прозрение придало, пребывавшему в расстройстве чувств, Диру новых сил и показало новые смыслы. Он понял, что он был с самого начала прав. 

- Ты представляешь! О, как это всё оказалось просто! - он поднял руки к верху, потом схватился ими за голову и продолжал взволнованно говорить. - Это точно так! Я не ошибаюсь! Сандро! Сандро! Мы называли дикарями своих же, своих… Да, они одичали без цивилизации. Условия на Земле дикие. Ящеры эти ужасные, звери рогатые... Они растеряли все знания, всё растеряли… Да, они теперь обожествляют нас. С нашего второго прилёта… Но это наши братья, потомки почти…

В голову Беричу даже не приходило, что совпадение золотистого цвета корабля, отдалённо по форме напоминавшего птицу, и отождествление мифического Творца мира у новых землян с золотым лебедем, наверное, всё-таки малое основание для сделанных им выводов. Но эмоции его захлестнули. Он неожиданно подскочил к физику и начал вдруг его трясти и обнимать.
- Сандро! Друг! Ты представляешь, это открытие! Мы нашли потерянных братьев. Это же такое счастье, Сандро!

Физик его не отталкивал, но дикой радости тоже не разделял. Наконец, отстранился и сам Берич. Сел за рабочий стол.
- Ты как будто меня не слышишь… - сказал, не особо скрывая разочарованности.

- Всё я слышу. - серьезный Сандро стоял напротив. - Только кому это теперь надо?!

Берич даже смущённо отвёл от друга свой по-юношески слишком восторженный взгляд. Он понимал всё. Реальность вернулась на своё место.
- Это же страшно! - уже гораздо тише и как-то даже бессильно и хрипло воскликнул он.

- Да… Всё страшно! - ответил Сандро многозначительно.

Диру было понятно, что он имел ввиду себя. И да, так и есть.

- Как мне очень трудно доказать, что Солнце умирает по внешним причинам, так и тебе, что «Золотая надежда» и золотой лебедь из их новой мифологии одно и то же. В свете срыва Возвращения это никому это не нужно. Нужно будет только наказать виновных в срыве. И, вообще, я думаю, - Кариотис снова заговорил о политике, но уже не стал переходить на шёпот, - нас и хотели взорвать, чтобы Дарсинга обвинить в срыве Миссии. И на этой волне скинуть его. Сигнала нашего нет, значит, мы потерпели аварию,  получается, корабль - дерьмо, мы - дерьмо. Правительство не смогло подготовить Возвращение - значит вон Правительство… Если заговорщики сильны и переворот начался, а мы приехали с плохими новостями, мы сыграем им на руку, но они нас точно не пожалеют…  Если Дарсинг победит - нас с нашими новостями размажет он… Какие тут новые земляне??? Вернись в реальность, Дир! - учёный упорно настаивал на своем мнении и, соответственно, на своём наболевшем. И, вероятно, снова подводил к тому, что на Дрийон прилетать не надо.

Берич вздохнул и ничего не ответил. Он по-прежнему не хотел говорить физику о том, что его это может и не коснуться, потому что он останется на корабле. Рассказывать о договорённости с Тонгре он тем более не хотел, резонно считая, что потрясённый Сандро не поймёт его. Но и помочь ему по-прежнему очень хотелось...

- Что ты молчишь??? - тут уже Кариотис взял друга за плечи и слегка потряс. - Приди в себя!

- Ты понимаешь, Сандро, что через несколько тысяч лет Земля обречена и эти люди погибнут… Их потомки. И наши потомки. Мы бросаем их… - почему то сказал ему в ответ Берич, явно в себя ещё не пришедший.

Физик громко воскликнул, практически простонав:
- Аааа… Дир, Дир… Ты спятил!!! - он метнулся к столику с вином, налил снова полный стакан. Выпил крупными глотками и вновь подошёл вплотную к технику. - Ты, что хочешь вернуться на Землю и забрать на Дрийон все эти 6 племён??? Ты - сумасшедший??? Как ты спасёшь? Зачем? Им сейчас ничего не угрожает! Или ты хочешь спасти их, чтобы спасти их потомков? Что ты несешь???
Берич вышел из оцепенения.
- Нет!!! - почему-то почти крикнул он в ответ. - Не считай меня за идиота! Они не поместятся все сюда. И я это понимаю... Но они - это мы, это - потомки нашей пропавшей экспедиции с корабля «Золота надежда». Я уверен в этом. Уверен! Можно попросить Эгину, чтобы сделала подробный расклад их генетики. И я уверен, что он покажет, что они - это мы. Да, я не знаю, как их мы сможем спасти, но мы должны. Мы должны забрать своих…
Кариотис знал, что его друг, техник  «Сириуса» немного не от мира сего, но, как говорится, не думал, что до такой степени. У него больше не было слов.

- Я, как и ты не знаю, что делать… -  продолжил беседу Берич. - Я не знаю, как всё повернётся там на Дрийоне. Единственное, что, считаю, надо сделать - это показать Артуру твои расчёты, ну и поговорить с ним. Завтра. Срочно. Обязательно. Может, и правда решить вернуться на Землю. Просто потянуть там время. Или и, правда, остаться там… А на Дрийоне пусть, какие хотят делают перевороты… Только вот родных мы потеряем… Они будут считать нас погибшими.

Кариотис вдруг стал очень серьёзным. Ещё недавно он сам подводил Дира к мысли, что надо лететь обратно на Землю и оставаться там. А сейчас задумался. Ведь, правда, спасая свою свободу и жизнь, он потеряет  семью, жену и двоих дочерей.
- Эхх… - вздохнул тяжело, но быстро взбодрился. - Зато их не затаскают по долговым судам и не ляжет на них клеймо родственников осуждённых! Это я про себя, и про Рича. Мы - же главные виновники. Особенно, я. Ты то, скорее всего, и не попадёшь Шварцу.  Скорее всего, нет. Вот ты и не боишься… - последнее он сказал спокойно без обиды и зависти. Но с горечью.

Дир в ответ тоже тихонько вздохнул. Это был вздох сочувствия.
- Обязательно с Артуром поговорим. Да. Завтра, прямо с утра. - подтвердил.

- Я мало надеюсь на это… - хрипло, обессиленно отозвался Александр. - Ты мое мнение знаешь… - он намекал на своё мнение о причастности Артура к заговору против Президента. И добавил уже очень тихо, всё также лишь выразительно проговаривая губами, почти без звука. - На нас ему наплевать! А, может, и, вообще, он заинтересован во всём этом… А мы все - идиоты, конечно. Капитан сказал: «Летим!», и мы согласились… А его спокойствие говорит о многом...

- Я придумаю, что-нибудь… Я помогу тебе. - так же тихо ответил Берич. Он уже был без пяти минут готов всё рассказать о своих планах не уходить с корабля, потому что он будет ждать сигнала от дикарки Тонгре…

- Как???? - в отчаянии простонал  Сандро.

- Я знаю как! - непривычно твёрдо и как будто даже зло, отсекая  любую возможность дальнейших вопросов, ответил Дир.

Сандро безнадёжно отмахнулся.

- Я помогу тебе, чем смогу… - утвердительно, но уже без обещаний повторил свою мысль, становящийся загадочным техник.

- А Ричард? - спросил учёный, вроде бы уже начинающий верить Беричу.

- Только тебе. Только кому-то одному смогу помочь.

- Так не годится… Мы все должны вместе держаться… Или Ричард не друг тебе? Ну, да, да… всем он наговорил тут в последнее время… Но он не со зла. Выпивши.
- Я просто не смогу…

В это время относительно негромко, но достаточно выразительно и даже как-то неприятно запищал, а потом замигал синим светом один из настенных мониторов, до этого безразлично гоняющий по экрану, ряды цифр вперемешку с буквами (математические и физические данные о полёте).

Александр взволнованно повернулся в ту сторону.
- Что это?

Берич тоже повернулся в сторону монитора, но безо всякого волнения.
- А… Это? Ничего странного. Мы приближаемся  точке R…

- Уже??? - почти испуганно восклицал Кариотис.

- Да нет. Это не к нашей…

- Ну, да… да… Их там, кажется, ещё будет 7 … А на нашей стороне - 2... Ну, после Перехода(140)... - проявил Кариотис немного неожиданную осведомлённость. Берич совсем не догадывался, что Сандро знает, сколько точек R будет на пути «Сириуса» до и после Перехода. Разумеется, он понимал, что Кариотис больше, чем он и Артур осведомлён о природе точек R и самих Адских Труб, о взаимодействии в них частиц и энергий, но пилоты всегда объективно знали значительно больше о том, где они находятся, сколько их на том или ином маршруте, как реагирует корабль на приближение к ним и какие показатели выдаёт техника.

- Не 7, а 6. Наша 7-я… - быстро поправил техник учёного.

- Ну, да… Да… Эта первая?

Берич кивнул.
- Да, первая. Но мы сейчас входим в зону, где их относительно много...

У Сандро, видимо, включились инстинкт и азарт исследователя. Лицо утратило малейшую тень совсем недавних растерянности и тревоги.
- И почему же он так пищит и мигает? - спросил он, настороженно покашиваясь на монитор.

- Оповещает систему и ждёт команду начать вход. - ответил Дир.

- Автоматика даёт такую команду?

- Нет… Что, ты! - Берич удивлённо развёл руками. - Я или капитан. Лучше, конечно, капитан должен дать команду. Вот здесь. - тут он махнул рукой на небольшой, почти неприметный рычаг на столе управления. Потом корабль должен задраиться внешним слоем. Данные о том, что вокруг будут видны только на мониторах исключительно... Вокруг включится Космическая Защита Т-16 из взаимодействия полей… - тут техник не успел договорить...

- Да, да… Я знаю каких полей. - перебил друга увлечённый, возбуждённый Кариотис. - Интересно как! Я знал, конечно, что Смотровое окно обязательно задраивается… А что мониторы показывают, никогда не видел...

- А на них лучше и не смотреть… - улыбнулся Дир.

- Так страшно?

- Неприятно, как минимум…

Сандро постеснялся спросить, что же именно так неприятно. А монитор продолжал тем временем пищать и мигать.
- А куда ведёт эта точка R, ты знаешь? - неожиданно вдруг спросил физик.

- Мы никогда туда не летали. Не знаю…

- А я знаю! Очень далёкий угол Вселенной. -  неожиданно и как то по особому задумчиво продолжил Александр, - Хочешь покажу? - и тут он снова достал из кармана свой личный бебстер.

- Ты просчитал это? Ну Вы теоретики - волшебники просто… - разулыбался Берич.

Бебстер был тут же совмещён с монитором на столе управления.
- Я сейчас буду сравнивать свои данные, с тем, что увижу здесь!!! - как восторженный ребёнок восклицал серьёзный на вид бородатый дядька. - Какая прекрасная возможность у меня появилась... Я даже не ожидал...

Берич внимательно смотрел то на показатели Александра, то на показатели,  выдаваемые сейчас аппаратурой «Сириуса», и, надо сказать, учёный просчитал всё в большинстве случаев очень точно, несмотря на то, что он, как мы уже знаем, не был специалистом по Дальнему Космосу. Его дело - физика внутри звездной системы. Две звезды он изучал и знал прекрасно - это Фортуна и Солнце. А что там с Галактиками, чёрными и белыми дырами, Адскими трубами - это ему хорошо быть известно, казалось бы, не могло. Ан, нет. Всё, оказывается, могло… 

«Вот это голова - Кариотис!» - подумал про себя, снова слегка удивлённый, Дир, а вслух поинтересовался:
- Так куда же она ведёт, эта труба по твоим расчётам?

Александр начал листать пальцами данные бебстера дальше, пока не остановился на движущейся стереометрической модели с пометками внизу из цифр, формул и даже с длинными записями.
- Сектор Нельса. Ну или… SGTMN-U-320-11. Вот. - он показал пальцем на соответствующий участок  на своей трёхмерной звёздной, а по сути, вселенской карте.

- Ндаа… - задумчиво протянул Дир.

- Что ндаа?

- Не знал, что ты интересуешься этим... И такой дальний участок просчитал… - он пытался всмотреться в расчёты и формулы, но опознавал и понимал там лишь отдельные цифры, буквы и малую часть символов.

- Да, я не специализировался на дальней астрофизике. Но… увлекаюсь… Это же очень древний участок Вселенной и располагается так рядом с Землёй. Там вполне…

Берич понял, о чём это он и потому перебил тут же:
- Ты думаешь, что Другие вполне могут обитать там?

Друг многозначительно, хоть и не очень явно улыбнулся в бороду.

- Да, ты просто романтик… - Дир улыбнулся в ответ. Но совсем по-другому, скептически. - Ты же знаешь, что Других никаких нет… Официально признано, что мы первая цивилизация во Вселенной. Знаешь ведь, что ни один из полётов и ни одно из  дистанционных исследований не нашли ничего развитого. Живых и пригодных планет достаточно много, но разумных обитателей нет нигде. Только мы и Земля... Но это тоже мы, как выяснилось...

Теперь учёный скептически усмехнулся:
- Ну, официально можно принять всё что угодно… Было бы желание отмахнуться от проблемы.

Берич не очень понимающе пожал плечами:
- А это проблема?

Физик в ответ тихо рассмеялся:
- В науке всё называется проблемой. Да, и если ты помнишь, наше появление на Земле тогда давно... тоже является неразгаданной историей...

- Да, эволюция уж… Это и доказано то было ещё задолго до Последней Земной  Войны. Или не было эволюции?

- Была эволюция. И сейчас идёт. Но появление жизни… - Кариотис не сдавался. - Была ведь теория, что жизнь принесли Другие…

Дир был удивлён необычайно. Очень странно, что такой серьёзный учёный, как Сандро - профессор двух академий вдруг начинает убеждать его в существовании  других разумных цивилизаций да, тем более, создавших человеческую. Дир себя считал мечтателем и идеалистом, а тут вдруг Кариотис, человек-мозг, человек-логика, человек-формула... и выдаёт такое!
- Была теория. - согласился он осторожно.

- Ну и? Мы же просто похоронили её, мы прятались многие тысячелетия.  Я всё понимаю, страх завоевания, уничтожения, фобия перед войнами, вообще… Но отворачиваться от таких знаний!!! Да, мы внутреннее развились колоссально, кислород производим, Дрийон покрыли непробиваемой сферой, победили все болезни, продлили жизнь в три раза, умеем связать мозг с техникой, топливо или генерируем из ничего или берём из Пространства, освоили Адские трубы, сигналы посылаем по всему Космосу, создаём неуничтожимые вещи… Но поиск Других обходим стороной…  Не обращаем внимание на то, то первая точка R от Земли ведёт в один из самых древних, самый старых участков Вселенной… Вот, ты даже не знал об этом… И особо никто и  расчитывать направления эти не хотел... А это очень важно… Там вполне может быть разум во много раз нас старше... Рядом с Землей - дорога в неизведанное! Кто там обитает мы знаем? Что сожрало Солнце? Кто  сожрал???

Берич от речи физика недоумевал с каждой фразой всё больше и больше.
- Ты хочешь сказать что это были Другие?

- А ты хочешь сказать, что-что мощное типа чёрной дыры или другой аномалии пролетело мимо, покушало солнышко и совсем не повредило планетам? На Земле жизнь процветает, Венера на месте… Ты хочешь сказать что так могло быть? - физик распалялся всё больше и больше.

- А ты хочешь сказать, что кто-то прилетел закинул на Солнце космический шланг и забрал энергию, обрекая его на более скорую гибель? - Дир хотел пошутить, но у него не очень то вышло.

- А ты не смейся! - Сандро отсёк его попытку шутить довольно резко. - Сам подумай, что ослабило Солнце? Эндогенных причин нет. Это уж мной перепроверено… Да и ещё раз скажу - наша жизнь загадка. И, вообще, жизнь - загадка!!! Виталию(141)нашу кто-то на этот предмет изучал? А те другие живые планеты, которые мы открывали? Мы их потом просто забросили… Да, там разные были причины, но всё же...

- И что ты теперь предлагаешь? Лететь и искать Других, всё бросить и лететь?
Кариотис в ответ рассмеялся.

- Ну, нет уж… Куда уж нам? Конечно, нет… - успокоил он тут же Берича.

- Я надеюсь… - Дир выдохнул от облегчения. - А то, я уж подумал…

- Что я хочу найти виновников и предоставить их на Дрийон в качестве своего оправдания? - перебил его Александр .

- Ну, да вроде того…

- Нет, я не настолько обезумел… - учёный продолжал широко улыбаться.

А «Сириус» тем временем продолжал подлетать к точке R всё ближе, поскольку писк монитора и интенсивность его свечения плавно, но уверенно нарастали.

- Ты видел, когда-нибудь точку R близко? - спросил Дир Кариотиса, предполагая, что, скорее всего, нет. Он мог видеть модели, может быть, записи. И даже, летая на дальних кораблях, вряд ли находился в Зале Управления во время Перехода. По крайней мере, третий раз участвуя в экспедиции «Сириуса» он, вообще, очень редко сюда приходил. Два раза за все полёты, Артур устраивал здесь общие собрания экипажа, обычно же он проводил их либо в своём кабинете, либо в «ресторане», когда поводы были приятные, и после собрания планировалась какая-то праздничная трапеза. И, конечно, же все эти мероприятия не проходили при входе в точку R и тем более во время движения по Адской Трубе.

- В молодости я летал на Разведчике(142) по нашей Галактике Эддэ(143), и мы проходили неcколько раз мимо точек R. Но не близко, нет. Я тогда даже и не понял, если бы мне не показали потом запись... А мы подойдём близко?

- Да, мы приближаемся, но, конечно, не будем перестраиваться. Пройдём мимо. В этот раз особенно близко. Но безопасно.
- Это понятно...

Берич подошёл к Смотровому окну и позвал за собой Александра:
- Иди сюда! Сейчас ты увидишь точку R рядом. И если, хочешь, услышишь её… Мы уже начинаем. Мы и так идём ближе обычного, а я подойду ещё чуть ближе. Чуть-чуть...

В это время корабль начал очень слабо, но пока не доставляя никакого дискомфорта, мягко вибрировать.

- Это неопасно? - вдруг настороженно спросил Александр.

- Ну, я надеюсь... - уклончиво ответил Берич. Он, действительно, надеялся на своё мастерство космического кораблевождения. Он также решил, что не стоит бояться создавать себе некоторые умеренные, управляемые сложности в полёте, ведь, возможно, ему уже совсем скоро придётся одному лететь за Тонгре на Землю. Спасать маленькую девочку, которую он сделал пророчицей и, для которой должен и дальше оставаться всесильным богом...

...

Капитан целовал Эгину. Он отпустил всё же её, распятые на стене, тонкие руки и,  они тут же снова послушно упали ему на плечи. Затем бережно приобнял её правой рукой, а левой начал не спеша ласкать маленькую, почти детскую грудь, тут же возбуждённо встрепенувшуюся под ласковой игрой ловких, уверенных пальцев. Всё тело девушки также отозвалось на эту нехитрую игру, само собой льнуло и прижималось. Сверху по-прежнему лилась приятная вода...

Казалось, им бы стоять и прижиматься друг к другу под этим дождём любви в светлой сияющей душевой, а потом снова соединиться в единое целое, но Артур решил сменить одну романтику на другую, предложив Эгине посидеть вместе в парной. Да-да, комната релакса, безгранично любящего и лелеющего себя, капитана предусматривала отдых по полной программе и даже имела при себе маленькую баню.

Девушка радостно согласилась. Она радовалась теперь всему. Немного расслабленная ласками и душем, она всё равно готова была подпрыгивать от восторга и смеяться по каждому поводу или даже совсем без него. Обычно скрытную, молчаливую и затравленную лаборантку «Сириуса», как будто подменили. Она порхала теперь, и щебетала как маленькая счастливая птичка, которых так много на возродившейся Новой Земле.

Абсолютно обнаженные и до безобразия мокрые они вышли из под струй воды и направились к ближайшей овальной двери, ведущей в парную. Капитан поднял на этой двери маленький рычажок, включив тем самым баньку на обогрев. Минут пять они ещё простояли, самозабвенно целуясь, обнимаясь но не больше...

Он снова прижал свою полностью подвластную хрупкую пассию к гладкой стене и наслаждался поцелуями и тесной близостью трепетного юного тела. Сейчас она показалась ему ребёнком или даже, вообще, какой-то игрушечной, поэтому то и страсть его не разгонялась  теперь как ураган, позволяя спокойно наслаждаться друг другом.

Когда банька согрелась, наша парочка нырнула в расслабляющее тепло. Эгина, заходя в сауну, снова звонко и радостно хихикнула. Банька была относительно небольшой, но широкие лавки из гардосекина, материала плотностью, цветом и внешней поверхностью имитирующее дерево, позволяли прекрасно расположиться на них вдвоём. Полумрак и нежный зеленоватый свет, точно такой же как в самой каюте релаксации, льющийся с верхней части стен, добавляли романтики и пикантности.

Она больше уже не стеснялась Артура, сбоку нежно прижималась к нему, обнимала крепко настолько, насколько могла и без смущения уже любовалась его красотой, гладя рукой широкую, умеренно волосатую грудь. Даже в полумраке было видно как светились от счастья и становились ясными и выразительными её почти прозрачные серые глаза.

В сауне они пробыли не очень долго, обсохли, согрелись, немного разморились, надышавшись теплом и лечебными ароматами, идущими от банных камней, ненастоящих, конечно, потому что на Дрийоне ничего настоящего нет и в помине.

Температура достигла того максимума, который смогла выдержать, не привыкшая к таким процедурам Эгина, и они покинули баню, выйдя в другую её дверь, ведущую в помещение с неожиданно празднично-жёлтыми стенами и высоким куполообразным такого же цвета потолком. Оно, как и много чего другого на «Сириусе» неоправданно пафосно именовалось бассейном, но фактически это была квадратная комната, с привычно закруглёнными углами, посередине которой находилась круглая купель диаметром  около 10 м. и глубиной всего 150 см.

Токвилл протянул руку своей маленькой спутнице, и она вновь вплотную подошла к нему, подняв восхищённые, счастливые глаза. В воду вела узкая лесенка из жёлтого металла с мягким красноватым отливом, под стать всему ярко-жёлтому помещению.
 
- Освежиться бы надо, милая моя... - тихо, вкрадчиво и кокетливо произнёс капитан, взял Эгину за руку, поднёс к губам и, сперва нежно потеребив, поцеловал внешнюю сторону тоненьких тёплых, распаренных в сауне пальцев. Потом он подвёл её к кромке бассейна. За ручку, как ребёнка.

Она снова сперва ответила ему звонким смешком, а затем послушно следовала за ним к воде. Капитан спустился по лесенке первый, затем помог и спуститься ей, и, когда Эгги была уже на последней перекладине  обхватил сзади за талию и увлёк с собой в тёплые, ласковые и, как принято было на Дрийоне, источающие расслабляющий аромат, воды купели. Она могла здесь стоять только по подбородок в воде, и потому сразу же стала подниматься на цыпочки.

Артур, увидев это, сразу же показал пример нового развлечения, начав плавать по маленькому бассейничику, то в одну то в другую сторону, от края к краю. Разумеется, большие дистанции там были невозможны и, потому он очень часто проплывал мимо своей новой пассии. Проплывал и задорно обрызгивал водой, предлагая делать тоже самое - плавать и плескаться. И она, конечно же, приняла эту игру. Так они и резвились как дети. Довольно долго, весело и самозабвенно. Колокольчик девичьего смеха, забавное пыхтение обоих, плеск воды, объятия, догонялки, прижимания друг друга к стенкам купели...

В общем-то, эта милая мокрая суета хорошо развлекала, бодрила и радовала обоих, пока Артур не поймал однажды Эгину неподалёку от лесенки, не обнял сзади и не прижал к себе крепко-крепко…

- Попалась, да?

- Не-ет… - смеясь, ответила она, в шутку, но пытавшаяся вырваться.

- Не уйдёшь от меня!!! Никогда и никуда! - Артур поймал руками вздыбленные и  острые от прохладной воды, будоражище беззащитные и такие желанные сейчас девичьи соски. Нежно трогая и снова играясь с ними, он прильнул поцелуем к основанию тонкой трепещущей шеи. Затем отпустил грудь, приподнял девчонку за талию, поставил на на ступеньку выше, чтобы удобнее было к ней подобраться, быстрым движением раздвинул пошире её ноги, чуть-чуть прогнул её спину вперёд и мягко вошёл в неё прямо в воде. Она тут же прогнулась ещё больше, практически прижавшись к почти вертикальной, но все же немного наклонной лестнице, сама шире расставила ноги и уцепилась руками за края лесенки, чтобы удобней держаться.

Движения Артура были плавными и спокойными, будто бы в такт, постепенно успокаивающийся после игр, желтовато-золотистой воде. Она казалось такой, потому что дно бассейна, также как, стены, пол и потолок, т.е., как всё здесь были выразительно жёлтого, хоть не навязчивого цвета.

Близость во время купания, часто бывает незабываема своей стихийностью и необычностью привычных движений. А для Эгги, так, вообще, всё сейчас было в новинку. А тут ещё в отличие от предыдущего раза капитан стал неожиданно ласков и бережен...

А он просто умел и любил быть разным. Умиротворение от воды, наслаждение от близости, тихие стоны во всём податливой маленькой скромницы питали его силы и возбуждали самые разные смелые мечты. Все прикосновения в воде были совсем другими, будоражили иначе, сильнее, заставляя с каждым продлевать мигом удовольствие соития. Он сдерживал себя, чтобы продолжать любить её дольше и глубже. Двигался в ней с умеренной силой, плавно раскачивая окружающую воду и обнимая руками послушное тело. Кажется, оно было вновь сильно прижато на сей раз к лестнице, и девочке этой снова могло неудобно. Или нет? Теперь ему это стало интересно. Не отекли ли её руки, не зажата ли она слишком сильно, как в прошлый раз?

Но сейчас всё было нормально. И хорошо. Прилив нежданной нежности накрыл капитана с головой, он ласкал её, прижимался, желая ощущать всё её тело сразу и она, видимо, хотела того же…

Затем его неизбежно накрыли сладкое горячее помутнение и маленький взрыв...

И вот они оба мокрые и удовлетворённые опять целуются в ласково обнимающей, приятной воде. Он целовал её, несколько раз ненадолго останавливаясь, чтобы посмотреть на малышку долгим благодарным взглядом, сжимал в объятиях крепче и крепче. Она в эти моменты открывала глаза в ответ и тоже смотрела на него. Радостно, покорно и преданно. Маленькая, лёгкая, почти подросток, слабая и такая нужная. Ему очень хотелось брать её всю, по-всякому, везде, однако, теперь он не смел её ни принуждать, ни даже просить…

Но это, наверное, только пока. Потом она будет делать совсем всё, что он хочет, быть его так, как захочет он. Иначе зачем она ему нужна? Только полная принадлежность!

Нацеловавшись почти до боли в губах, они вышли из купели и прошли снова в парную. Но здесь посидели снова недолго. Хотелось уже помыться и закончить с водными процедурами. Ведь человек, не рыба.

В душевой Артур тщательно и старательно сам мыл свою маленькую новую добычу, намыливая невообразимым количеством пены и подолгу задерживаясь ладонями и пальцами на самых интересных ему местах. Она иногда очень тихо верещала в ответ, видимо, от щекотки или смущалась откровенных ласк, пыталась отводить его руки. Но он был упорен, настойчив и гораздо сильнее...

- Хочу чтобы ты чистенькая была, сверкала вся! - прошептал он горячим шёпотом прямо ей в ухо и тут же нежно, совсем не больно прикусил мочку.

- Ай!

- Съел бы тебя, чтоб точно моя вся была. Насовсем, навсегда! Вкусная, сладкая моя девочка... - он вновь наклонился к её трепетной маленькой шее, и почти уткнувшись носом в её основание, глубоко вдохнул аромат чистого юного тела. Жидкое мыло, которым он мыл её, запаха почти не имело, и потому наслаждение от естественного аромата опьяняло и долго не давало оторваться.

«Эх, вот так бы тебя отлюбить по-всякому... и вдоволь. А потом прости-прощай,  отдать на суд и на приговор… Смотреть потом издалека на твое отчаяние… Боль твою видеть и пить, как вино большими глотками… Глаза эти видеть, что с надеждой глядят и умоляют спасти... Но кто ж знает, чья возьмёт в этом вашем перевороте!? Но даже если ты проиграешь очень, очень жалко, жалко будет терять всю эту свежесть... Вдруг в тюрьме у Шварца кто-то захочет использовать тебя... Там так ласкать не будут, покуражатся наоборот над дочкой бывшего Президента-неудачника …».

Жалость снова беспощадной иглой уколола Токвилла, прогнав сладенькие до липкости садистические фантазии. Подобная мысль пришла у нему за сегодня второй раз. Да-да! Нужно спасти этого милого ребёнка, спасти, в случае провала их заговора! Как-то умудриться спасти. Для себя, конечно. Чтобы самому делать с ней всё и по-разному, а не отдавать кому-то на потеху и растерзание.

Это ещё и ревность коварно уколола его...

«Такая милая, такая послушная. Такую терять долго не захочется… ».

Артур горячо поцеловал Эгину в шею. Затем крепко прижал, почти приплюснув к своей широкой груди, а потом, слегка отстранившись, взял тонкое запястье в свою уверенную руку и направил мягкую ладошку туда, куда очень хотел. Она не сопротивлялась, как будто и не смущалась совсем, с готовностью даже расправила пальцы и обняла...

Он продолжал держать девичью руку, обхватив уже саму ладошку, и руководил её робкими движениями. Ах, да! Она, конечно, ласкала, всё же смущаясь, не смотрела ему в глаза, даже личико уткнула в его умеренно волосатую грудь.

- Он так любит тебя, так хочет тебя…  - горячо зашептал капитан. - Он хочет быть чистеньким... И я весь тоже хочу быть чистеньким… - не двигаясь с места, а лишь протянув свободную руку, он взял из раздвинутого стенного шкафчика, почти вплотную к которому они стояли, небольшой белый баллончик с пенным моющим аэрозолем, которым только что намыливал девушку и, который сам туда и убрал. Затем он брызнул пушистую пену себе на живот и снова баллончик поставил обратно.

Эгги оторвала ладошку от сокровенного, утопила её в белой, нежно шуршащей пеннной горке и стала размазывать эту пену на его животе, груди, спине, пояснице и ниже. Мягкие ручки были очень старательны, пена быстро превращалась в густое теплое мыло, приятно и медленно текущее по его телу. Артур томился и млел от этого мыла и от заботливых хлопот малышки Эгины. Иногда он мягко, но настойчиво помогал ей своими руками, направляя их, куда ему надо…

- Ах, ах… Девочка… Крошка моя нежная… - тихо-тихо шептал капитан.
Когда она поднималась выше, он пощипывал её снова готовенькие, вздёрнутые соски, щекотал их, и она в ответ тонко хихикала. Ласково трогал грудь целиком, и она начинала чуть слышно и тонко стонать, почти поскуливая. Разогревалась, томилась.

Но у Артура были другие планы. Он как раз собирался, в данном случае остановить, как бы вновь начинающуюся, прелюдию на самом интересном месте, чтобы девчонка потом активнее хотела продолжения и сама проявляла инициативу или хотя бы бойкую готовность. Ведь так четровски приятно, когда тебя хочет женщина, особенно такая юная робкая скромница!

И вот, наконец, развлекательно-гигиенические процедуры были закончены. Они оба ополоснулись водой, просушились под тёплыми потоками воздуха, и Артур вдруг уже безо всякой романтики, решительно взяв Эгину за руку, бодро повёл на выход. Достав из очередной стенной ниши огромные, размером почти с диванный плед или простынь светло-зелёные пушистые полотенца, укутался в одно сам, подобно античному герою, а второе протянул Эгине. Заботливо помог завернуться, и повёл её всё также сухо и деловито обратно в «зеленый релакс»...

Здесь было всё также приятно, спокойно и умиротворяюще, только беспорядочно разбросанная на разложенном диване одежда, напоминала о недавних бурных сценах, случившихся здесь. Эгина метнулась прибирать вещи, видимо, очень стесняясь и даже боясь беспорядка. Капитан же в это время вытащил на столик уже более крепкий напиток - ликер «Сюзанна Сталк» в синей высокой бутылке и ещё небольшую закуску - круглые сырные и шоколадные лаврены, а также жёлтую по цвету, очень сытную белковую кашицу со вкусом копчёного мяса, две ложки. Кушанье по консистенции было достаточно плотным и густым так, что ложки могли легко держать в нем вертикальное положение. Вместо хлеба достал несколько плиток тоже синтезированного хрустящего продукта, но со вкусом картофеля и специй.

- Чем будешь запивать, дорогая? - спросил он как-то совсем обыденно, как будто обращался к давней подруге или, вообще, к жене или невесте.

- Я люблю свежий лёгкий вкус, мэтр капитан. - ответила лаборантка, продолжая старательно складывать одежду.

- Оставь ты этого своего «мэтра»… - отмахнулся он, - Так, пить или пшикать? - Артур дал понять новой подруге, что он сам выберет вкус напитка. - Пить будешь или... аэрозольчиком?

- Лучше пить… - нерешительно ответила Эгги.

Артур согласительно кивнул и вытащил розовую продолговатую банку того, что считалось на Дрийоне соком. И вот они оба присели за стол. Сейчас уже не напротив друг друга, а рядом, оба на диване.

Эгина сама устроилась слева от капитана, прижалась  нему уютно и как будто невзначай - чтобы обнял. Нехитрый расчёт Артура сработал, раздразнённая его маленькими ласками, и, неожиданно остановленная на пол пути, девочка первая хотела теперь прильнуть и приласкаться.

Он конечно же обнял её за плечи, свесив руку впереди так, чтобы дотянуться, в случае чего, до её маленькой, но такой притягательной груди…
- Может быть, музыку?  - предложил, улыбаясь и правой  рукой разливая ликёр по фужерам.

- Да, можно… - в Эгине прибавилось робости.

И это хорошо - решил Артур. Счастье счастьем, а место своё знать надо!
- Терьятевскую, Бьёнинга, Сарссо? - он предложил на выбор самых популярных релакс-композиторов.

- Терьятевскую… - ответила она.

- Ты прямо, как Элла… - вновь обыденно и словно мимоходом заметил Артур.  А она в ответ вздрогнула и потом будто съёжилась вся...

Капитан этого и хотел. Не то, чтобы он специально намеревался сделать ей больно ради самой боли, намекнув, что он не рвал никаких отношений с блистательной красавицей Дарсинг, а потому что просто не собирался давать Эгине расслабиться и почивать на лаврах своего маленького чувственного счастья. Он считал, что так она будет для него лучше управляемой и подконтрольной. Правило это, известное людям давно, он использовал со всеми, и  сейчас это сделал почти машинально, ведь наш герой совсем не знал что за человек эта Эгина. А, значит, в таком случае надо действовать только по проверенному шаблону!

Артур не знал, что она представляет из себя, потому что никогда не интересовался ей, не замечал, не принимал во внимание, а показательно флиртовал лишь для отвлечения внимания Берича от подозрений в сторону Эллы, ну и, конечно, просто для смеха, своего собственного.
 
«А она, наверное, не совсем простая штучка». - думал он теперь. Ведь, будучи слабой, отверженной, униженной, жутко закомплексованной с детских лет, принятой в престижный проект, как все думали, из милости, и вдруг решиться на участие в анти-президентском заговоре, участвовать во взрыве экспедиционного корабля, на котором работает сама, это всё же надо иметь характер! Да, из мести, из ненависти, но ведь согласилась  же. Или вызвалась сама?

«Скорее, вовсе и не из милости она сюда попала, а из умысла, чьего-то хитрого умысла. Наверняка, не только одного Радомира…» Артур в качестве своеобразного замирения плотнее прижал девчонку к себе, а она в ответ тоже сильно-сильно его обняла, так, что фактически вцепилась…

- Ты ревнуешь, что ли, сладкая? - миролюбиво и даже немного легкомысленно спросил он, повернувшись к ней, в этот же момент другой рукой, включил фоновую музыку для комнаты, не глядя нажав маленькую кнопочку под столешницей. Заиграло что-то, случайно выбранное. Артур удержал кнопочку указательным пальцем и выразительно задал аппаратуре задание:
- Анна-Эльза Терьятевская. Микс.

Музыка тут же ненавязчиво, с умеренной громкостью полилась словно отовсюду. Ласкающая и немного гипнотическая.

- Нравится, малышка моя? - спросил Артур, снова как ни в чём не бывало…

А она, помедлив секунды две, ответила ещё только на первый вопрос про ревность. Достаточно уверенно, хотя и с горчинкой в голосе.
- Да, мне больно слышать о ней… Очень… - и взглянула на него преданно, снизу вверх, со слабой надеждой и сильной тоской.

- Эги, - Артур снова назвал её очень мягко, - не страдай! Тебе нравится музыка?

Она опять помолчала немного.
- Вы мне нравитесь очень… Руки Ваши, лицо… всё Ваше… - сказав это, она прижалась ещё крепче, потом вдруг наклонилась к нему и уронила голову ему на тугой живот, завёрнутый в душистое свежее полотенце.

Он прикоснулся рукой к её мягким белым волосам, хотел сбросить ко всем чертям это полотенце и направить эту головушку туда... совсем рядом. Но настаивать всё же не стал. Она же прижалась носом, всем лицом нему и замерла. Сама не осмелилась больше ничего. Потом голову чуть подняла и зашептала, продолжая начатые слова:
- Нежность Ваша, страсть, сила и боль даже... всё мне сладко, всё мне хорошо…  А Вы ведь играете со мной… Вижу я, Артур. Я - маленькое забавное существо для Вас, диковинный зверёк... Как для нас эти дикие жители Земли и их рогатые звери… Не любил меня никто и никогда… И Вы не любите… А я бы целовала Вас вечно, принадлежала Вам вся и всегда… Вы спасаете меня. Спасаете, но не любите… - она говорила сейчас неожиданно много и так смело, что эта смелость не вязалась совсем с её общим обликом и прежним поведением.  Говорила с горечью и всё с той же неизбывной, почти звериной тоской. - Конечно, больно мне слышать про эту Вашу … Эллу… - она с большим усилием, но всё же произнесла это имя. - Как же она унижала меня, унижает, ненавидит как будто... За что? За то что её отец моего убил??? А Вы играете, дразните меня...  Боль мою неужели хотите слышать? Я разве надеяться могу, что Вы, что Вы...

Тут Эгина вполне ожидаемо горько заплакала, и Артуру стало её жаль. Но он также тихо радовался тому, что эту маленькую женщину наконец-то сильно прорвало на эмоции. Она и должна быть сейчас вот такой - с обнажённой душой  перед ним, раскрытой полностью. Чем больше она говорит, тем лучше. Пусть даже влюблённую чушь...

А она плакала, так и не смогшая сказать, о том, чего больше всего боится сейчас,  снова уткнувшись ему в живот. Он, конечно же, понимал чего она боится - того, что он бросит её и будет дальше встречаться с Эллой. Всё банально и старо как мир! Девочке понравилась любовь, и она понимает, что проигрывает, она понимает, что её позиции слабее Эллы. И по внешности, и по положению, по опыту и, вообще...

«Больно ей. Только сила духа у неё всё же есть. По крайней мере, себе она в слабости своей признаётся, только проговорить вслух силы не хватает...» - подумал Артур и усмехнулся про себя, что, возможно, он и, правда, останется с ней, не бросит её. Главное, чтобы заговор был успешным! Скорее бы только получить возможность повернуть поток  её откровений в сторону его подробностей. Капитан терпеливо ждал момента.

Парадоксально уживаясь с этим твёрдым циничным расчётом, что-то доброе всё же вновь зашевелилось у него внутри. Странная смесь жалости, понимания и сочувствия на миг захлестнули холодный расчёт горячими струями душевного тепла, которое у Артура, как у любого чувственного человека, разумеется, всё-таки было. Он  приобнял её потом поднял её головку, приблизил к себе лицо, бережно вытер пальцами слёзы и поцеловал сперва губы, потом щёки. Почувствовал вкус слёз. Насладился этим вкусом до трепета. И тут же в нём снова открылась другая тяга, настойчивое желание вновь сделать ей больно, чтобы больше было этих слёз…

Но он взял среднюю стратегию, не пошёл на поводу у крайних порывов:
- Что же ты от любви убить меня хотела?  - он взял её пальцами за подбородок. Не жёстко, не грубо, нет. Но очень уверенно и повелительно.

Он вынуждена была смотреть на него. И смотрела с мукой. Потерянная вся и, снова раздавленная страхом.

Артур хорошо понимал, что те чувства, о которых она сейчас говорит, были не всегда, а возникли совсем недавно, от того урагана страсти, которым он её захватил.

И она понимала, что он понимает и просто играет с ней. Страх её укрепился с новой силой.

«Да, вот такой он этот Артур… Такой жестокий...» - гулким эхом простонала в голове беспощадная мысль, и боль почти физическая сначала сжалась в комок внутри нашей несчастной предательницы, потом комок этот будто взорвался и разлился по всему телу, парализовал волю и лишил сил.

- Господин мой, хозяин мой, жизнь моя, дорогой мой… - непонятно как, но смогла она всё это разом сказать. Словно стон звучали эти слова… - Если уж хотите уничтожить меня, так делайте это сейчас… Убейте просто… Убейте меня...

- Не убью. - очень спокойно и даже равнодушно ответил Токвилл. - Живую хочу тебя…  - с неожиданным придыханием добавил и этим заставил вновь надеяться на свою милость. - Но понять не могу, как ты, такая женственная, нежная, добрая, ласковая…  -  он старательно подбирал самые тёплые слова, вновь унося свою маленькую жертву вверх на безжалостных эмоциональных качелях. - Как ты могла все это планировать даже… Несколько человек убить… Не укладывается в голове, осознать не могу...

Эгина в ответ молчала.

- Ты как думала сама здесь спастись??? Это же - полное безумие...

- Я тогда ненавидела всех, кто с ней… Я бы на орбиту сообщила, что корабль погиб…

- А зачем его вообще губить? Уж, не ты ли сама это придумала, ослеплённая своей ненавистью?!!! И я тут с ужасным маньяком разговариваю… Я опять начинаю так думать!

Она вновь рванулась с силой к нему, чтобы обнять и прижаться. Целовать начала везде, докуда могла дотянуться...
- Нет же, нет… Гибель «Сириуса» должна была стать только дополнительным подтверждением, что Дарсинг ни на что не способен... Так решили Раддо и Магнус... Что корабль стоял и перегрелся во время профилактики... Что техника у Миссии никуда не годится...

«Магнус, Магнус... - быстро закрутилось в голове у досужего капитана. - Да, это только Магнус Олитгерр, двоюродный брат Радомира... О! Так это же сын и заместитель руководителя Департамента Первичной Информации при Ведомстве Внутренней Безопасности!»

Это было на первый взгляд малочисленное, но а самом деле всесильное подразделение внутри главной государственной спецслужбы, с очень обтекаемым, обманчиво миролюбивым названием. На самом деле, там работали люди, которые создавали для ведомства агентуру по всей стране, агентуру, которая даже не всегда понимала, что агентура.

Да, всё сходилось так, как и догадывался Артур, когда он только узнал о Заговоре. Хойнебурги, с ними Серебровский, вот теперь всплывает фамилия Олитгерр. А там до военных Сергея Бертуччо точно не далеко. Ведь и Бертуччо, и Олитгерры, хотя и не родственники между собой, но из поколения в поколение работают либо в одних, либо в смежных проектах и учреждениях. Особенно богатых людей, среди них, правда, никогда не было, но все они - известные первоклассные вояки и другие силовики. Профессионалы высшего класса!

«Эх, ну как же я ничего не знал о том, что Дарсингом недовольны и хотят скинуть его такие смелые и авторитетные люди! - мысленно негодовал Артур сам на себя. Он ведь должен был знать такие планы.  - Ну, да ребята, видать, не зря профессионалы от армии и секретных служб...»  - тут же оправдывался перед собой. И всё же было обидно...

Он понял, что Эгина уже разговорилась, и смело продолжил свой неформальный допрос, замаскированный под возмущение и увещевания.

- Милая моя!  - он остановил её судорожные метания и не очень ловкие и уместные ласки и поцелуи… - Девочка… Я готов бы тебе поверить… Но неужели взрыв «Сириуса» был так важен? Я не очень в это верю. Ты же сама этого хотела? Эллу ты хотела уничтожить!

Лаборантка отвела взгляд и как-то обмякла вся.

Он её обнял, как бы жалея, прижал к себе. И... неожиданно, прежде всего, для неё снова страстно поцеловал в шею...
- О, как же волнующее… Обладать женщиной, которая ненавидела тебя! Которая хотела даже убить...

Эгина замерла от неожиданности и самих этих слов.
- Не было этого… - уже почти бессильно ответила она. - Мучаете меня зачем?

- Не мучаю… - совершенно спокойно и лишь немного вкрадчиво ответил Артур.

- Мне предложил это Раддо. Мы встретились у него. С ним был Магнус...

- Без взрыва «Сириуса» ничего не произойдёт? - настойчиво спросил капитан.

- Да, всё уже произошло! Гибель «Сириуса»  - только одно из оправданий Заговора. Это о том, что на корабле сэкономили и он перегрелся… Дарсинга полетели арестовывать сразу после нашего отлёта. «Сириус» - это последний штрих. Но, в принципе, не от меня зависело всё...

Токвилл в общем то так и думал, потому что это всё было вполне очевидно.
- Итак, Радомир предложил тебе вот так вот подействовать Заговору? И ты с готовностью согласилась?

Эгина снова была поймана на испуг. То, что говорил ей капитан, было правдой. И она, конечно же, боялась это сказать вслух. Вновь ей захотелось лишь бессильно разрыдаться и кричать о ненависти к Элле и об убийстве отца.

- Успокойся, девочка. Сладкая моя, я хочу лишь помочь тебе. - Он прижал её к себе крепче. - Я понимаю всё... Но как бы ты доказывала не Радомиру и не Магнусу, а, прилетевшим другим людям, что «Сириус» взорвался от перегрева?

- Я бы сказала, что мне до этого жаловался на неполадки мэтр Берич...

- А его уже быть в живых не должно… - задумчиво произнёс, как бы продолжая её мысль, Артур.

Эгина не ответила ничего. В данный момент она испугалась себя. Да-да, капитан прав - она ведь и, правда, вела себя как бесчеловечный маньяк, ослеплённый животной ненавистью. И Берич, и капитан для неё были лишь людьми, связанными с Эллой. Сейчас же она словно очнулась от морока. И это была она? Фанатичная дура, готовая уничтожить людей и много полезной техники. В том числе, грузовые отсеки «Сириуса», полные штамповальными машинами и реагентами синтеза строительных блоков для производства жилищ переселенцам.

- А как бы ты сообщила о гибели «Сириуса», как бы ты объяснила, что у тебя после гибели корабля сохранилась с Дрийоном связь? Через что? С помощью чего?

- У меня есть своё средство связи. Портативный, мобильный экстер(144)

«Прекрасно! - метнулось в мозгу капитана. - Значит, у неё точно есть своё средство связи с Дрийоном». - Он так и предполагал.
- И как бы ты объяснила, что у тебя он есть? У простой лаборантки - экстер!. Почему он у тебя оказался?

- Я бы сказала, что мне его подарили… - Эгги понимала, что она говорит немного странные вещи и отвела взгляд.

- Кто??? Кто дарит межгалактические экстеры?

- Дядя…

Артур весьма удивился. Он точно знал, что у Атиллы Астуриона братьев не было. Но, возможно, они есть у матери. Однако, удивления своего скрыть не сумел.

- Дядя Михель... Михель... Тэнн. - с готовностью пояснила Эгина, назвав имя человека тоже весьма непростого - известного учёного-разработчика Академии Космической связи. Артур даже не думал, что они родственники. Но лаборантка тут же все пояснила.  - Это папин двоюродный брат. Он с нами. Он тоже хочет отомстить и восстановить справедливость...

«Да уж, крепкая компания собралась против Дарсинга, - отметил про себя капитан. - не удивлюсь, что кто-то типа Шварца или Лэзерса, тоже на самом деле готов свалить Президента. - он вспомнил имена главного тюремщика Дрийона и одного из богатых финансистов планеты. - Вот же что значит власть… Новая Земля всех соблазняет ей управлять! И даже я грешен… - усмехаясь, продолжал размышлять капитан. - Только я хотел действовать через Эллу, а она вон как... битая карта вместе с папочкой!»
- И это ему ты послала бы сигнал?

- Нет! Сигнал принимает Раддо. Дядя просто дал мне экстер. Он же сам их создаёт. У меня экстер даже новее корабельного. И очень удобный… в ладони умещается. - объяснила Эгина, не скрывая хвастовства...

- Мы что-то совсем забыли про наш стол! - неожиданно сменил тему Артур. Он хотел ещё больше расслабить и, соответственно, разговорить Эгги. Раз уж начала хвастаться, значит не замолчит, не замкнётся. А он сделал вид, что будто её рассказы не особенно интересны.

Студентка взглянула на стол. Да, наверное, нужно поесть. Они же собирались...

Капитан наполнил глубокие тарелки густым аппетитным кушаньем, подвинул поближе к Эгине вазочку с лавренами и потянулся к ликеру.

- Выпьем?

Эгги кивнула. От всех переживаний, ей же вполне определённо хотелось выпить. Вино из головы уже выветрилось. Есть тоже хотелось.
 
Они тихонько чокнулись фужерами, Артур слегка улыбнулся. Глоток более крепкого чем вино ликера, немилосердно обжёг непривычную к алкоголю Эгину. Она поспешила запить его соком, закусила лавреной и по-тихоньку, как робкая птичка (птенчик!) начала кушать основное блюдо.

- И кто же внёс ошибку в базовую топливную программу? - продолжил вдруг Артур, как ни в чём ни бывало, будто бы говорил о самых простых, обыденных вещах.

- Я этого человека не знаю… Имя не помню… Раддо нашёл его... Ошибка неуничтожима. Хоть мэтр Берич и пытался её исправить...

- Так-так… - немного тревожно оживился Артур. - И что же, мы можем рвануть в полёте???

- Не...ет… - как будто бы сама испугалась Эгина, и потому ответ ее прозвучал неуверенно.

- Да, я уж надеюсь, что ты не самоубийца...

- Там так всё устроено, что только приземлённый корабль можно разрушить дистанционно…

- Верю, верю… - Артур улыбнулся. - Вот только мне интересно, что такого предъявляют твои соратники Дарсингу, что гарантировано его свалит?

- Как что? Убийство моего отца!

Капитан едва смог скрыть удивление, он не представлял себе, что, вообще, есть люди, которым так важно отомстить за Атиллу Астуриона. Да, кто, вообще, его помнит! «Скорее всего, Радомир просто так говорит всё это Эгине, а цели настоящие они как всегда ясны и банальны - просто власть. Вот только гарантии...» - подумал он, едва спрятав скептическую улыбку.

- А кто финансирует твоих друзей? - задал Артур, после того, как подлил новой подружке ещё одну порцию ликера, свой главный вопрос. Он уже понял, что во главе стоят силовики, третий помощник Президента и все Хойнебурги, а также другие технократы, например, Михель Тэнн, но финансы - всё же главное в любом перевороте. Конечно, Саргон Хойнебург, богат и значителен, но его никак не сравнить с Октависами, Альбертосами и Объектусами.  Капитан, кстати, предполагал, что Эгги всей правды то может и не знать...

Малышка сглотнула алкогольную наживку и снова хлебнула ликер.
- Всё в порядке с этим!  - ответила она уже расслаблено и даже немного весело… - А Октавис уже почти разорён… Вот так… Все они пойдут прахом!

- И Деницберги? - аккуратно спросил Артур, будучи протеже самого влиятельного из этой фамилии, второго помощника Президента.

- Конечно! - рассмеялась, очень быстро пьянеющая Эгина. - Нас поддерживает сам...

В это время корабль начал мягко, но упорно вибрировать. Это наступил тот самый момент, когда Берич решил подойти совсем близко к первой из точек R, чтобы хорошенько показать её Кариотису. Ну, и как мы помним, испытать себя...


________________

Примечания:

130. Имеются ввиду около 2 тыс лет на Земле + 10 тыс. лет на Виталии + 65 тыс. лет на Дрийоне.
131. После того, как земляне покинули погибшую планету, они 10 тыс. лет. жили на Виталии -живой и цветущей планете, соседней с Дрийоном до тех пор, пока в результате войны не уничтожили там жизнь.
132. Полёты внутри той или иной звездной системы.
133. Полёты вне звёздных систем.
134. Экзо-топливо — энергия почерпнутая из вне, т.е. от звезды, больших планет, из межзвёздного пространства.
135. Специалист по генерации внутреннего Эндо-топлива.
136. За пределами той или иной звездной системы.
137. Фортуна - звезда той планетной системы, в которую входила планета Дрийон.
138. Имеется ввиду Миссия Возвращения дрийонцев на Землю.
139. На Дрийоне было принято на свадьбах встречать молодых маленькими серебряными колокольчиками.
140. Имеется ввиду после выхода из Адской Трубы («кротовой норы») неподалёку и галактики, где находился Дрийон.
141. Планета системы Фортуны, на которую сперва переселились земляне, но уничтожили там жизнь в результате войны.
142. Любой научно-исследовательский укреплённый корабль, направляющийся в неизвестные или малоизвестные части Космоса.
143. Название Галактики, где находились звезда Фортуна и планета Дрийон.
144. Средство межгалактической связи, способное подавать звуковые сигналы для принимающей аппаратуры в  виде коротких фраз. По размеру форме может быть разным.


23.ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ СЫН

Раро шёл нарочито не спеша, и дорога, конечный исход который Аххурт Зангри-ал не смела даже предположить, показалась ей поэтому очень долгой. Сын Первого был одет сегодня в светло-серые достаточно длинные, до колена, тонкие шкуры, был бос, грудь его украшал ритуальный кривой нож, но не свадебный, а попроще и покороче. Гордую голову его венчали голубые и чёрные перья птиц, каких именно дирийская Жрица даже не поняла, потому что носить перья таких цветов обычно не было принято.

Едва оба покинули хижину, где она содержалась последние дни, сзади их на расстоянии шагов десяти, сразу же стали сопровождать два Воина Сеора в полном торжественном облачении. И всё это, конечно же, происходило в полной в тишине.

Желтое Светило сегодня было более милосердным, обжигало не так жестоко, как в прошлые дни, прячась за светлыми, но на вид тяжёлыми, плотными облаками. Дорога  была для Аххурт Зангри-ал знакомой. Да, они снова шли на Площадь Идола А-Туэ, к Лесному Храму, откуда её увели в заточение. Эта площадь с Идолом и Троном Первого из Великих всё ещё оставалась главным священным центром народа Сато, потому что новый Храм Чёрного Неба был только-только построен, почти не обжит, да и внушал народу мистический страх, поскольку был возведён на месте, в одночасье сожжённой Карающим Диром, Жёлтой Рощи богини Мёлле.

Когда маленькая процессия из четырёх человек, будущего Верховного Жреца, знатной пленницы и двоих стражников стала совсем приближаться к месту назначения, стало воочию видно, что на Площади А-Туэ уже есть немного людей, правда, чуть больше чем в прошлый раз, и выглядели некоторые из них несколько необычно.

Да, на высоком каменном троне ожидаемо восседал седой, уже привычно простоволосый, Первосвященник Сато, слева от него на чуть менее высоком камне, но троном который можно было посчитать очень условно,  сидел молодой,  очень крепкий и богато вооруженный мужчина - Повелитель земель Тахо Йона. А вот справа от Жреца на двух белых рогатых Лекку величественно гарцевали почти вплотную друг к другу уже два всадника: маленькая девушка, окружённая мягким для глаз голубым свечением и мужчина в высоких ярких разноцветных перьях на голове. Оба они были одеты одинаково и одинаково странно - длинные белые плащи из каких-то очень тонких шкур ниспадали на мощные крупы их рогатых тронов.

Девушка была с ребёнком на руках, которого кроме её рук поддерживал, перекинутый под плащом наискосок груди и спины, крепко связанный на левом плече, широкий плат из белой мягкой шкуры Абегго, представлявший собой хорошо знакомую всем матерям Приозёрья, походную люльку с плотным, но тонким ложем из гибкой коры какого-то молодого дерева. Из под плаща кое-где спереди, но очень мало проглядывала белая, необычно плотно обтягивающая всё тело и ноги, одежда богов.

Конечно, Аххурт Зангри-ал узнала в величавой бело-голубой всаднице, Тонгре, главную гонительницу своего народа, и искренне обрадовалась, что ребёнок этой очень жестокой девушки благополучно родился. Иначе ей первой, как Жрице, ненавистной теперь победителями, богини Мёлле, было бы не сдобровать! Ведь любому, а не только ей, опытной, потомственной священнице было ясно, что преждевременные роды этой новой правительницы Сато, неожиданно начавшиеся во время их встречи, могут быть истолкованы, как результат её, Аххурт Зангри-ал колдовства. Что, в общем, как мы помним, и было сделано Геви...

Мужчина-всадник в белом плаще и перьях был риахским Жрецом Нэгемилло, уже известный нам, но незнакомый дирийской Жрице. Она, как и все, кто видел его в первый раз, подивилась его слишком белыми для естественного цвета волосам. И, в общем-то, догадалась кто этот гордый незнакомец и почему он здесь. Он - союзник, а, значит, риахец, потому что других союзников у Сато пока ещё нет. И, скорее всего, он - Первосвященник, а не Повелитель Земель, потому что одет торжественно и красиво, а не  вооружен с ног до головы. Считалось, что всех Воинов, а тем более вождя, украшает, прежде всего, оружие, а не богатая, яркая одежда.

Кстати, Нэгемилло поспешил прибыть в гости к дружественному народу сразу же, как только до него дошла весть о рождении, давно ожидаемого Учителя Ташшо. Люди риахского Первосвященника при дворе Тонгре (теперь мы можем так говорить, поскольку она стала уже и реальной, и формальной правительницей Сато) лишь только стало известно о рождении её сына, помчались на самых быстрых рогатых Лекку в Главное Становище Риахэ. Ночью они уже прибыли на место. И вот уже на следующее утро на спине своей жреческой птицы Латте верный союзник Тонгре и её народа прибыл праздновать вместе с ними появление на свет того великого человека, пророчество о котором было давно известно. Хотел он также, разумеется, и поучаствовать в разделе завоёванных земель Мёллий и Диро.

В конце концов ясность должна быть внесена, кто из победителей, что забирает - какому народу и кому лично из правителей народов какие достанутся земли. Как быть, в конце концов, с народами Эйо и Алий, воевать с которыми не планировалось изначально?! Оставить как есть - Алий под влиянием Риахэ, а Эйо - под влиянием Сато или всё же усилить это влияние? Для начала, конечно, настояв на том, чтобы они приняли новую веру - Истину Чёрного Неба...

Прозорливый, хотя и молодой годами  Жрец всем существом своим почуял, что за этой верой будущее. Настоящее величие. Страстные речи юной девчонки, о необходимости спасения от смерти Сеора и покорения Чёрного Неба, вдохновленные, в свою очередь, не менее страстными речами Могучего Дира, спустившегося с неба и устроившего огненные чудеса. Как жаль, что сам Нэгемилло не присутствовал при них!

Когда Аххурт Зангри-ал и Раро подошли совсем близко, он жестом приказал спутнице остановиться, сам же прошёл вперёд и встал по правую руку от своей, облачённой в белое, божественной жены.
 
Тут заговорил Первый из Великих:
- Свет Сеора! Величие Чёрного Неба и Мудрость нашего, рождённого Учителя Ташшо и Сияющей Ринне-ххо! - зычно поприветствовал он высокопоставленную пленницу.

- Мир и величие народу Сато! - сдержанно, но тоже достаточно громко ответила она. Само собой намекая словом «мир» на свою переговорческую миссию. Геви властно, но ничуть не пренебрежительно указал Жрице на плоский камень у неё под ногами, на который была накинута шкура домашней Ванвы. Женщина в серебристых одеждах села. Да она стала гораздо сейчас ниже всех стоящих и сидящих напротив неё, но стоять как служанка перед хозяевами было бы ещё унизительнее. Поэтому она не противилась.

Она взглянула вскользь на Тонгре, прекрасно понимая, что именно от её взбалмошного сердца зависит здесь практически всё. Ну, или очень многое. Голубая мать была серьёзна, уверенна, бережно, но крепко обнимала своего сына, который для новорожденного младенца был странно крупным.

«Наверное, сильно закутан» - подумала Аххурт Зангри-ал, с некоторым облегчением, отметив про себя, что никакой злости и ненависти во взгляде и выражении лица у его молодой матери не просматривалось.

- Я поздравляю Ваш народ с рождением долгожданного…  - Жрица Диро начала было говорить, но тут же едва заметно запнулась. Она не знала, как назвать этого малыша. Назвать его Учителем Истины, Великим Ташшо ли как-то в этом роде, означало бы признание его новой веры Чёрного Неба и отказа от той Богини, которой служил её  женский род и из поколения в поколение...

-  долгожданного... Сына Могущественнейшего Бога А-Туэ…  - вывернулась всё же опытная Жрица из скользкой ситуации. Но её короткую заминку, конечно же, услышали все.

Старый Жрец в ответ, однако, одобрительно, хотя и сдержанно кивнул. Тонгре, Повелитель Земель, Раро и Нэгемилло не прореагировали никак.

Выдержав паузу, продолжил беседу по-прежнему Геви:
- Надеюсь, гостеприимство нашего Народа было достойным?

Серебристая женщина кивнула.

- Очень сожалеем, что наш разговор в прошлый раз был так резко прерван… Теперь мы можем его продолжить в полном составе. - сказав это, Геви посмотрел сначала, широко и ясно улыбаясь, на  божественного младенца. Потом - на союзника Нэгемилло, до конца сохраняя лучезарно-счастливое выражение лица, хотя видеть лишний раз в своих владениях риахского Первосвященника, он, разумеется, не хотел.

Но, что поделать? Без его поддержки быстрой победы над Мёллий и Диро было бы не видать. А, если и видать, то собой и сыном рисковала бы беременная Тонгре, участвуя в битвах...

Нэгемилло, между тем, ответил Первому из Великих дружественного народа таким же тёплым взглядом, но в его случае искренности было значительно больше, ведь он, действительно, был очень рад всему здесь происходящему.

- Ты говорила о том, что просишь прекратить войну? - вдруг резко вступила в разговор всадница Тонгре. Резко, агрессивно, но не сказать, чтобы слишком злобно.

Аххурт Зангри-ал повернула голову и подняла глаза на неё. Маленькой Голубой Матери хотелось свой взгляд отвести, но она удержалась, лишь крепче прижала к себе сына. Он придавал ей силы.

Дирийская Жрица, упорно взгляд не отводя, сухо ответила:
- Да.

- У тебя есть только одна возможность заключить мир с нами, - продолжила переговоры дерзкая девушка в белом покрывале, - прими Истину Чёрного Неба, откажись от богини-предательницы Мёлле, и твоему народу останутся те земли, которые мы ещё не захватили! - напористо и как-то слишком быстро выпалила она, будто долго готовилась это произнести, тщательно запоминала каждое слово, и, боясь забыть, сказала на одном дыхании.

Аххурт Зангри-ал, конечно же, ждала подобных слов. Но всё равно, сказанное Тонгре, прозвучало как жёсткий удар. Великая Жрица не привыкла, чтобы с ней разговаривали таким приказным тоном.

- Другого предложения от нас не будет! -  не менее жёстко вступил в разговор Тахо Йона, понимая, что сестрёнке одной выдерживать этот диалог непросто.

- Только так ты спасешь те три Становища, которые остались от твоего народа... - более спокойно по тону, но не менее властно вновь подал голос старый Жрец Геви.
Аххурт Зангри-ал молчала.

- У тебя на раздумье день! - более пренебрежительно бросил теперь уже Раро и тут же сделал шаг вперёд, чтобы снова идти провожать знатную пленницу к месту её заключения.

От неожиданности она даже отшатнулась, поняв, то слушать её возражения и предложения сейчас не будет никто.

- Или ты хочешь согласиться сейчас? - продолжил сын Первого из Великих, увидев эту реакцию и посчитав её испугом.

Серебристая Жрица, конечно, же не хотела. Ей нужно было обсудить много чего, договориться о том, чтобы сохранить свой народ и его независимость, но понятно, что это будет совсем непросто. И эта непростота, по всей видимости, приближалась к невозможности. Аххурт Зангри-ал быстро привстала и жестом остановила порыв сына Первосвященника Сато. Ей не хотелось быть послушной  рабыней воли этих людей, пусть и победителей, которые хотят приведут, хотят уведут лишь для того, чтобы сказать всего несколько слов...

- Что Вы сообщили моему народу обо мне? - спросила она, обращаясь сразу ко всем, присутствующим. Смело и вызывающе.

- То, что есть на самом деле! - резко ответил Раро. И всё же он остановился.

- И что же именно?

- Не беспокойся, война не идёт! - вновь вступил в разговор Повелитель Земель Тахо Йона.

Аххурт Зангри-ал выразительно и недоверчиво посмотрела сначала на Раро, потом и на Тахо.

- Я лично летал сообщить это твоим людям… - продолжил Раро. - Мы не будем нападать, пока ты здесь у нас…

- Я хочу говорить с Сияющей! - поняв, что победители и пленители склонны хотя бы к разговору, Аххурт Зангри-ал осмелилась ещё больше.

Тонгре нервно дёрнулась, схватила за удила Лекку, который, к слову, никуда не собирался трогаться. Белый красавец в ответ взбрыкнул и попытался даже встать на дыбы. Но девушка его удержала и удержалась на крупе сама. Только тихо пискнул в нагрудной люльке от испуга маленький сын.

- Вечером! Всё вечером! - грозно выкрикнул старый Геви. - Раро, отведи нашу гостью обратно!

Сын, разумеется, повиновался и, не дав серебристой Жрице больше ничего сказать, подозвал двоих Воинов Сеора. И тот час же все четверо снова ушли по белому песку прочь с Площади у Лесного храма.

- А нам и без неё есть что обсудить… - улыбаясь, мягко, но уверенно и многозначительно заговорил белокурый жрец Нэгемилло.

Мудрый Геви, конечно, сразу понял, что риахец прилетел в гости не просто поздравить народ Сато с рождением нового бога, и к переговорам с ним был готов изначально.

- Мы рады сделать это… - спокойно и достаточно тепло ответил ему Первый из Великих. Да, он настороженно относился к Нэгемилло, но избежать союза с ним не представлял возможным. - Я приглашаю всех на трапезу и час оббо! - сказал он не без нотки тожественности, но все же сдержанно, чтобы у гордого и риахца не возникало ощущения, то ему здесь безумно рады и безмерно благодарны.

Затем Геви неспешно и с достоинством сошёл со всего высокого трона и повёл всех остальных, пешего Повелителя Земель и двух белых всадников на небольшую, уютную поляну за Лесным Храмом. Там расторопные Воины Сеора и безмолвные юркие рабыни уже подготовили тожественную, но относительно скромную трапезу. На широком каменном столе, созданном из сложенных нескольких камней: трёх невысоких и толстых, ставших его массивными ножками и одного, почти круглого, широкого, но достаточно тонкого и плоского, чтобы сыграть роль столешницы. Все камни были плотно подогнаны друг к другу и обработаны лучшими Камнерезами Сато, но далеко не до идеально гладкого состояния. Роскошь и изысканность на Новой Земле не были ещё известны. Не было также принято стелить на свои каменные столы какое-то подобие скатертей.

И вот все пришедшие расположились на поляне. Юная Сияющая мать с божественным малышом села рядом с братом Тахо, с другой стороны от неё, чуть поодаль, оставив место для Раро, устроился верный Геви. Нэгемилло, как и подобает важному гостю, сел напротив. Стульями сотрапезникам тоже служили камни, только значительно более низкие и, традиционно накрытые для мягкости теплоты и удобства белым мехом  кошки Абегго.

Час оббо ещё не пришёл и поэтому, все кроме Ташшо-Ринне, игнорирующей уже давно многие Обычаи, проговорили положенные заклинания на пищу и приступили к питью освещающих соков дерева нарсот из его же высушенных и, выдолбленных изнутри, круглых, но очень шершавых снаружи плодов. Шершавость кожуры как раз мешала этим естественным чашкам опрокинуться, а соку пролиться. Каждому по Обычаю полагалось выпить по две таких чашки.

Кстати сказать, Запрет Чистой Трапезы, когда представители разных Каст, в том числе Воины и Жрецы не могли вкушать пищу вместе, конкретно для Повелителя Земель Тахо Йона, Воина по происхождению был уже довольно давно отменён личным приказом Геви. Это свершилось по беспрекословному настоянию Тонгре, поскольку Тахо был её родным старшим братом, а она хотела видеть его как можно чаще, чтобы чувствовать поддержку кровной родни. Перейдя в семью Жрецов, пусть, самых именитых и уважаемых, почитая Первосвященника, почти как отца, а Раро, ценя и любя, как земного мужа, отчаянная пророчица всё же не до конца доверяла этой Касте, здраво понимая, что жизненной мудрости и опыта ей далеко не всегда хватает, а со Жрецами надо быть очень внимательной. И, в общем-то она была права...

- Свет Сеора и милость Хозяев Неба нам всем! - непринуждённо, но в меру торжественно начал беседу мудрый и хитрый Геви.

- И бессмертие Чёрного Неба! - добавила всегда непреклонная в новой вере юная богоматерь.

В ответ ей поспешно кивнул красавец-блондин Нэгемилло.

Немногословный, суровый Воин Тахо Йона молчал.

- И величие мудрого Ташшо! - добавил тут же риахский Жрец. - Да, кстати... - он не стал выдерживать дипломатических пауз и потому заговорил сразу о том, что было важно для всех. - Как думаете покорится эта дерзкая Жрица Диро?

Тонгре чуть заметно поёжилась, снова крепче прижала к себе сыночка и как будто застыла.

- Мы не дали ей выбора! - мрачно усмехнулся Повелитель Земель. - Понимает же, что всех уничтожим...

- Понимает… - задумчиво подтвердил Геви.

- Но какая же наглость требовать у Голубой Матери личной беседы! - возмутился тут Нэгемилло. - Я считаю, что это просто кощунство. Ташшо-Ринне - равная Хозяевам Неба!

- Нет, я встречусь… - преодолев оцепенение и наступив на глотку собственному страху, заговорила новая богиня. - Она может это просить...

Геви покачал головой, в целом, не очень-то одобрительно, но молча продолжил неспешно пить свой живительный сок. Тахо Йона нахмурился. Нэгемилло непонимающе развёл руками.

- Ты не знаешь… - Тонгре остро метнула взгляд на недоумевающего риахца. - Я... знала её  сына… - это было сказано достаточно многозначительно, чтобы он всё понял без лишних вопросов.

- Этого мало, чтобы мы прощали весь её подлый народ! - мрачно возразил брат-Воин.

Но Ташшо-Ринне, как всегда, была упрямой.
- Из-за меня погиб Кустве, её сын. Из-за него меня приговорили к изгнанию... Я сбежала, да... Потом меня похитил Раро, пытаясь вернуть назад… Потом унесла в своих когтях Латте и бросила в озеро на том берегу... И если бы не всё это, я не попала бы на тот берег, к Хозяевам Неба, меня не спас бы Могучий Дир... И я не встретила бы Артура-А-Туэ…

- Но она - Жрица Мёлле, богини-предательницы! - Тахо не успокаивался. Воевать, убивать, покорять - это было всё, чему его хорошо учили с детства, и только это он хотел продолжать делать дальше. - Ты убивала этих Жрецов Мёлле не щадя, мы убивали и их, и их семьи! Мы целый народ Мёллий истребили больше, чем наполовину...  А теперь ты жалеешь презренных Диро из-за этой вот дерзкой Жрицы?!

- Народ Диро, посвящен Могучему Диру, моему наречённому брату, он открыл мне Истину Чёрного Неба!

- Но они не отказываются от старой веры в Мёлле и принимают нашу! - продолжал настаивать воинственный брат.

- Она - мать Кустве, человека из-за которого всё началось и всё свершилось… - не сдавалась не менее настойчивая Тонгре. - Если бы я не встретила её сына, не родился бы мой сын. Великий сын! - и она снова крепко прижала к себе любимого малыша.

Здесь вступил в разговор Геви:
- Всё свершилось, потому что так решили Хозяева Неба! Мне было дано пророчество в ночь твоего рождения, что под Зелёной твердью(145)явилась мать Великого Учителя Истины. Всё дело в тебе, Ташшо-Ринне! Только в тебе! Тебя выбрали Хозяева неба для этой божественной участи!!!  -   сказал  он очень страстно, выразительно и громко.

Потом выдержал не менее выразительную паузу и добавил уже потише:
- Великий Ташшо мог быть сыном Раро, если бы ты не совершила тогда побег…  - в голосе старца в этот момент прозвучала явная досада, скрывать которую он, видимо, и не собирался, настолько горько сожалел, что власть над народами Приозёрья будет принадлежать не только его сыну, и не его родной внук станет долгожданным пророком, призванным спасти всех людей от неизбежной Гибели Сеора.


- Нет! - снова противоречила юная Великая Мать, не менее горячо и громко. И тоже вдруг замолчала на несколько мгновений. - Но ведь тогда можно сказать, что он мог быть и сыном Кустве… - сказала она теперь задумчиво и также более тихо, видимо, как и Геви сожалея о не свершившемся… - Но боги распорядились не так… Я могла познать Истину Чёрного Неба только от Карающего Дира в Истинном Сеоре(146) и родить бога я могла только от Могщественнейшего А-Туэ, настоящее имя которого Артур… Ни Раро, ни Кустве не могли стать отцом моего сына! Кустве стал только причиной, того, что случилось и одновременно он стал священной и последней жертвой! Он - толчок всего, что мне пришлось пройти и стать Ташшо-Ринне(147). Не зря Артур превратил его в звезду! И поэтому... я не могу не встретиться с его матерью… То, что она хочет просить - её право…

Первосвященник в ответ громко вздохнул и недовольно развёл руками.
- На всё воля только Хозяев Неба! Они создали мир так, чтобы в нём родился новый Учитель и люди спаслись от гибели Сеора… - не уступал он своенравной снохе.

Тахо и Негэмило не отваживались вступить в этот богословский спор. Тахо, потому что ему было не по силам понимание сложных причинно-следственных связей, а Нэгемилло, потому что был достаточно осторожен и мудр, чтобы не влезать в семейные разговоры.

Наверное, эта дискуссия затянулась бы неопределённо долго, если бы требовательно не запищал тот божественный ребёнок из-за кого она разгорелась. Великий мальчик просил молока, самого обычного, земного и очень нужного ему сейчас. Голубая Мать, никого и ничего не стесняясь, тотчас же принялась кормить грудью своё маленькое священное счастье.

- О!  - воскликнул тут Нэгемилло, бросив взгляд к Зелёной тверди. - Великий Ташшо указал нам на час оббо. Пришло время грей-травы!

И мужчины, достав костяные трубки и мешочки со священным порошком, не замедлились совершать положенный ритуал. Тонгре, конечно, как кормящая мать не принимала сейчас участия в этом священнодействии. Но и не переживала на сей счёт. Вот уже третий день большая часть её жизни и мыслей вполне ожидаемо крутилась только вокруг своего маленького божественного сына. Ну, а сам малыш, в свою очередь, с первых часов жизни давал ей и всем другим, кто был с ним очень близок, поводы, как для тревог, так и для и удивления.

Да, он родился, разумеется, без голубого свечения, и Тонгре прекрасно понимала почему. Она ведь не могла надеть на него в момент рождения и сразу после  божественный браслет. Не смогла сделать это и позже, потому что подарок Великого Дира был слишком велик для ручонки новорожденного, а объяснить, как его уменьшить всемогущий бог в спешке не удосужился. Так что, боясь, что кто-то заподозрит эту небожественность ребёнка и просто за его безопасность, наша пророчица была вынуждена никогда не расставаться с ним на людях, чтобы её  собственное голубое сияние всегда закрывало его. Поэтому она отказалась от помощницы рабыни и целиком ухаживала за крошкой сама. Единственный, кто ещё знал этот щекотливый секрет был Раро, и он тоже из-за этого переживал за безопасность сына своей божественной жены.

Другие же факты из только что начавшейся жизни священного ребёнка удивляли всех, кто его знал. Во-первых, он начал держать голову уже к вечеру следующего дня, после того, как родился, а за первую таор(148) вырос на глазах, как за за целую моа(149). Однако, самым впечатляющим оказалось то, что, когда вечером второго дня, капризничая и размахавшись ручками, сын Могущественнейшего А-Туэ случайно поранился о лежащий рядом, один из ножей своей воинственной матери. Тогда, появившаяся  кровь, текла лишь несколько мгновений, а оставшаяся, довольно глубокая ранка полностью затянулась и исчезла меньше через полшага Сеора(150). Невероятно!

Конечно же, никто, даже сама Великая Мать не догадывались о том, что чудесное здоровье и быстрый рост малыша были связаны совсем не с тем, что его отцом был Хозяин Неба, капитан «Сириуса» Артур Токвилл. Артур в этом смысле тут был, вообще, не при чём. Секрет необычных физических данных крохотного нового бога заключался в том, что большую часть беременности его мать проходила со включенной браслетом Берича, «Защитой-8». А она вот так своеобразно воздействовала на здоровье, рост и другие особенности организма ребёнка, обречённого ещё до рождения стать Пророком и Живым Богом, и который много кого и чем ещё удивит...

Не знали, в общем-то, о воздействии боевой по своему назначению «Защиты» на организм, вынашиваемого человеческого плода и на Дрийоне, поскольку никому в голову не приходило в интересном положении окружать себя защитным полем местной обороны. Кстати, бывшие земляне не так уж часто рожали детей сами, обычно зародыш будущего человека извлекали из матери и отправляли «дозревать» в особый инкубатор, называемый очень романтично «Ранняя весна». Понятное дело, что иногда там же, вне организма матери и без деятельного участия отца происходило и само зачатие.

Изумлённые Тонгре и Раро, присутствовавшие при чуде фактически стремительного заживления раны, наитвердейшим образом укрепились в своей вере в особенность и божественность маленького Ташшо. Когда они бережно, едва дыша, потрогали кожу на месте, недавно бывшего пореза, то обнаружили её не по возрасту прочность, упругость и отсутствие даже намёка на шрам. Конечно, это не была кожа взрослого человека, но она была значительно крепче младенческой и абсолютно нетронутой, гладкой.

Разумеется, любые маленькие чудеса из жизни божественного малыша благодаря Геви, Воинам Сеора и словоохотливым рабыням становились сразу же известными среди народа Сато. Люди изумлялись, но, правда, не очень долго.

«Сын самого Хозяина Неба, верховного Бога А-Туэ! Чего ещё можно от него ждать?»

«Так же и должно быть! А как по-другому? Он - сын бога!»

Это или что-то подобное говорили люди и, естественно, хотели поскорей собственными глазами увидеть Великого Учителя. Хотели все и ждали, когда, наконец, Сияющая Ринне-ххо(151) соберёт людей на Большой Площади Главного Становища и покажет сына народу. Нет, не созовёт внеурочное Собрание Вершины Сеора, куда теперь допускались очень немногие, а просто решит показать священного Ташшо всем желающим, потому что тут случай очень особенный. Это ведь то событие, которого долго ждали, потому что оно было предсказано и, ради которого шли сейчас на священную войну. Да, и как не увидеть своего живого нового бога и спасителя от, открытой лично самим Карающим Диром, грядущей Смерти Сеора?

Смущало только одно: по Обычаю очень рано было сейчас показывать ребёнка посторонним, ведь новорожденного любого пола и Касты разрешалось вынести из пределов своего Двора только по прошествии 1 хаор(152)...

В целом же, победоносные войны и покорение двух народов, а также добровольное и активное принятие риахцами Истины Чёрного Неба значительно укрепило веру народа Сато в божественность и правильность действий Тонгре, возвышало и увеличивало её, и так уже стремящиеся к безграничности, власть и авторитет.

Оставались, конечно, и недовольные-несогласные, но без них никакое общество никогда не обходится. Кстати, чем проще были люди, тем меньше у них было сомнений в истинности новой веры и праведности самой новой пророчицы. А чего бы не верить? Ведь после покорения народа Мёллий и почти всех Диро разбогатели не одни только Воины и Жрецы! Многие Кузнецы, Камнерезы, Скотоводы и даже некоторые семьи Рыболовов обзавелись домашними рабынями и мальчиками-рабами. Взрослых мужчин в свои Дворы рабами брали только Воины, потому что все мужчины и даже некоторые  девушки и женщины этой Касты владели оружием, а потому легко могли пресечь побег и постоять за свои безопасность и имущество. Основная же масса, захваченных пленников-мужчин обычно использовались, как правило, для жертвоприношений или же они принадлежали всему народу и работали на каких-то общих работах. Жили в ямах-землянках на окраине становищ, под охраной одного ли двух Воинов.

Теперь после успешных завоеваний и отмены большинства жертвоприношений число таких рабов значительно выросло, и содержаться они стали уже в очень длинных ямах-землянках, фактически, представляющих собой траншеи. Для экономии места их рыли в форме закручивающейся спирали и огораживали её высоким, очень острым сверху, деревянным забором. Охранялись такие места уже более основательно: для этой цели были даже созданы особые отряды из 12-18 Воинов, в каждом Становище, где содержались рабы. Эта новая дружина Охраны рабов также попутно стала следить и за общим порядком среди всех остальных людей Сато.

Жрецы по инициативе молодого, дотошного, гордого, а также очень энергичного Второго из Великих, Вегро тоже захотели участвовать в новой властной структуре и очень скоро потребовали, чтобы в каждом таком отряде было двое Воинов Сеора (вооружённых Жрецов), следящих за соблюдением, именно, религиозных Обычаев, пресекающих и карающих за нарушение Запретов.

Первый из Великих, Геви этому начинанию противиться не стал, но своих Воинов Сеора для этой цели не отдал, а приказал Раро увеличить численность храмового воинства вдвое, и в распоряжение Вегро отправлял по его требованию людей только из числа этих вот новобранцев. Поскольку они предназначались в непосредственное подчинение Второго Жреца, набирать их наследник Жреческого Трона, недолго думая, стал среди вторых сыновей(153) и, кстати, не из самых именитых Жреческих династий. Последнее обстоятельство амбициозному Вегро не очень понравилось, но он на сей раз  никому своего недовольства не высказал, проглотил обиду, поджав недовольные губы. А Раро, кстати говоря, сделал это специально, чтобы хоть как-то, косвенно, исподволь, но уязвить самовлюблённого гордеца Второго. Ведь сам, наш земной муж Сияюшей Ташшо-Ринне, как мы помним, в этом смысле был ровно таким же гордецом, и его бесило, что Вегро пока ещё стоит выше него по своему хотти(154) и при любом удобном случае подчёркивает своё положение.
 
К слову сказать, достаточно быстро все отряды Охраны рабов, руководимые ранее просто наиболее опытным Воинами, попали под влияние Воинов Сеора, поставленных Вегро, и, в конечном счёте, под влияние его самого.

Тонгре этим маленьким реформам тоже не противодействовала. Во-первых, не всё в жизни народа также насущно интересовало её, как Истина Чёрного неба, борьба с культом Мёлле и новые завоевания, во-вторых, она не видела в них ничего плохого и даже спорного, а наоборот, радовалась наблюдая, как растёт её новая, пусть ещё не очень большая теократическая империя. Не смотря на то, что она не знала таких слов, но смутно понимала, что вместо нескольких разных народов под Зелёной Твердью рождается уже теперь что-то совсем другое, новое…

Что касается раздела между победителями захваченного имущества, то оружие, одежда, посуда, украшения, орудия для работ, скот и прочее добро достались понемногу практически каждой семье. Разумеется, оружие, забирали исключительно Воины, пригнанный скот раздавали Скотоводам, но остальные вещи распределялись между всеми. Раздачей руководили Раро и Бавро Йона, младший брат Повелителя Земель,  воинской доблестью особо не отличающийся, зато хозяйственный и сметливый. Само собой, понятно, что при таких распределителях добычи, половину её, включая, прежде всего, самые ценные предметы разбирали себе Жрецы и Воины. Другую половину делили поровну и, в общем-то, вполне честно, между четырьмя остальными Кастами. Обиделись на это Кузнецы, считавшиеся всегда, пусть последней, но всё же, Высшей Кастой, а теперь, оказавшиеся уравненными с прочим простонародьем.

Камнерезы, Скотоводы и Рыболовы, напротив, были счастливы, безмерно рады вновь появившемуся имуществу. Особенно, при том, что они не принимали в самих битвах ощутимого участия, разве что Камнерезы теперь больше изготовляли оружия. Да, сейчас Скотоводы и Рыболовы же отдавали теперь на 1/3 больше своей натуральной подати (мясо, шерсть, рыба, плоды собранные женщинами), а вот, появившийся у всех без исключения прибыток, в разы окупил усилия и превзошёл все затраты. 

Больше всего недовольных оказалось среди Жрецов. Разумеется, прямо никто из них недовольства своего не показывал, боялись оружия Богов, с которым не расставалась неуязвимая Голубая Мать, а также опасались и более привычного, земного оружия Воинов, сторонников династии Йона, из которой новоявленная пророчица происходила. Но вот между собой, а также в домах и семьях Жрецы высказывались достаточно жёстко по поводу того, как попираются извечные Обычаи и  Запреты, и того, как исконная вера почти до неузнаваемости изменена. Мёлле, Алх-сес и Рэхх низвергнуты. Вместо них стали почитаться сам новый Бог и пророк Ташшо, который, к слову, меньше всего вызывал недовольства, потому что его рождение было давно предсказано Первосвященником, странный безликий бог Чёрное Небо «бакум», сама Тонгре и её «наложник» Кустве. Так его стали теперь называть, более политкорректно, чем «грязный раб» или «презренный Посвящённый1 пленник».

Сама Тонгре, как новая богиня и мать бога, ну и, само собой, пророчица в целом Жрецами признавалась, но действия её, особенно в отношении соблюдения повседневных ритуалов и постоянного нарушения старинных Обычаев вызывали у многих священнослужителей целый хоровод самых разных эмоций.

Кто-то ревностно, как Вегро считал никакое отступление от Обычаев недопустимым, но внешне мирился, боясь расправы, памятуя о судьбе злосчастных разрубателей и их семей. Большее, что могли себе позволить такие ревнители, это мягкие замечания, на которые Голубая Мать обычно отвечала с разной степенью раздражения, иногда же просто не удостаивала ответом, оставляя сказавшего в глупом положении, зачастую прилюдно.

Кто-то лишь недоумевал, как это Хозяева Неба выбрали для пророческих целей такую бесшабашную, своенравную девчонку, да ещё почему-то из Касты Воинов, а не Жрецов, тем более, забрав её к себе, и, напрямую передав священные знания. А ведь как бы хотели многие Жрецы видеть в этой роли свою дочь или сестру...

Кавате, кстати, хоть из Жрецов, как и Тонгре не происходила, также откровенно считала, что эту роль пророчицы новых истин и даже Матери долгожданного Ташшо, Тонгре бессовестно отняла у неё. Она до сих пор всё горько рыдала об этом, то тайком, а то и, не стесняясь своего мужа Вегро и даже его родни. Не указ ей было и то, что на её несостоявшуюся свадьбу с Раро, изгнанница и беглянка явилась вместе с Хозяином Неба Диром, который лично провозгласил всему народу новые истины и новую веру. Вегро всё это, конечно, не очень нравилось, но ревновал ли он жену к наследнику Первого Жреца? Как ни странно, практически нет, поскольку было видно, что не по Раро страдает его гибкая красавица Кавате, а лишь не может пережить позора брошенной и отверженной на Обряде. Ей важно, прежде всего, что люди думают о ней, выглядит ли она праведно и достойно, а не то, что какой-то конкретный мужчина не взял в жёны. Второй Великий Жрец, кстати, вполне разделял её мнение о том, что Хозяева Неба поступили очень несправедливо, ведь праведная, чтящая все Обычаи и соблюдающая все Запреты, словом, порядочная во всём девушка была куда более бы достойна священной миссии, чем отчаянная и дерзкая грешница Тонгре. Так, почему они так решили? Ответа он не знал, но как человек глубоко религиозный верил, что, в конце концов, или этот ответ откроется, или каким-то образом справедливость восторжествует…

Третьи из недовольных Жрецов откровенно возмущались тем, что слишком много власти и влияния стало сосредотачиваться в руках вчерашней изгнанницы, а также в семье Первого из Великих, чей престол скоро перейдёт высокомерному, демонстративно самовлюблённому и в прошлом необузданно распутному Раро, которого, кстати, не любили за всё это многие люди, а только одна Тонгре в начале нашей истории.

Честно говоря, вопрос власти, положения и престижа больше всего волновал, в конечном итоге, всех Жрецов народа Сато, благодаря Сияющей Ташшо-Ринне теряющих шаг за шагом свои привилегии и влияние. Ведь она, не обладающая никаким жреческим хотти, теперь самовольно устанавливала новые Обычаи и порядки. Начала сама править наравне с Первосвященником и поставила на этот же уровень своего брата, Повелителя Земель, что означало возмутительное уравнивание Воинов со Жрецами. И чтобы там последние ни говорили для пущей важности о святости Обычаев и чистоте веры, дело обстояло гораздо обыденней. Не все ведь, как Вегро сумели быстро ориентироваться и извлекать из религиозной войны и нововведений Ташшо-Ринне собственные выгоды, зубами вгрызаясь во власть. Основная же масса Жрецов чувствовала что вместе с некоторыми старыми богами уходит и старый, добрый порядок...

Больше всего недоумения, возмущения и гнева вызывало, конечно, причисление к Богам бывшего Посвященного раба Кустве, с кем Великая Мать нарушила (о, ужас!) Запрет Чистой Крови. Слова о том, что Могущественнейший А-Туэ превратил душу этого низкого пленника в звезду, к которой должны люди будут улететь в будущем, чтобы спастись от Гибели Сеора, повергали в оторопь не только Жрецов, но и всех людей Сато. У Жрецов просто было больше времени думать об этом, особенно больше, чем у Воинов, занятых всё время властвования бывшей беглянки Тонгре своим непосредственным предназначением.

Новый, малопонятный Бог - Чёрное Небо, как ни странно, сомнений не вызывал совсем, потому что о нём напрямую говорил лично Карающий Дир после своих впечатляющих огненных чудес. Но пониматься этот бог стал всё же совсем не как абстрактная Вселенная, полная звёзд и планет, а просто как тёмное ночное небо, которое и есть самый главный Бог. Не Хозяин Неба, а само Небо...

Но вернёмся снова к собравшимся за Лесным Храмом на трапезу и переговоры. Час оббо завершился, и Тонгре закончила кормить земным молоком своего маленького священного сына, ласково обнимала и мягко его тискала. Остальные же, завершив ритуал воскурения грей-травы, положенными взаимными вопросами о счастье, продолжили своё скромное пиршество, приступив к плодам мясного дерева. Настоящее мясо в жаркий период не то, чтобы было запрещено совсем, но его употребление не считалось похвальным, особенно Жрецам. Воинов в период битв, конечно же, это пожелание не касалось совсем. Однако, Повелитель Земель Тахо Йона, сейчас ничего не имел против безмясного кушанья, во всем подчиняясь воле двоих, присутствующих здесь Первосвященников. Они были выше кастой и, потому задавали тон, при этом стремясь пусть даже неосознанно, но всегда соперничать между собой в святости, благочестии и осведомлённости в отношении общих Обычаев и Запретов Народов Приозёрья.

- И ты, Сияющая Мать, готова согласиться на то, что скажет эта Жрица? - продолжил снова, оставленную на время ритуала тему, почтенный свёкор Геви.

- Я послушаю её и предложу принять Истину Чёрного Неба… - уклончиво ответила Тонгре, хотя она сама до сих пор не знала до конца, как ей быть и, что она скажет.

- Если уж начистоту... - начал говорить Повелитель Земель Тахо, заметив внутреннее смятение божественной сестрёнки и её склонность, скорее всего, пойти на уступки. - Пусть оставят себе эти три Становища и живут там как хотят. Будут рыпаться - уничтожим! Я бы, конечно, и сейчас это сделал... Но тот кусок земли, мал, поэтому… да прибудет с ними Мэй(155)… Разорвёт их своими зубами! Рано или поздно всё равно подчинятся…

И тут светский правитель народа Сато грубо и неприятно засмеялся, а правильнее сказать, грязно и зло захохотал. Так вот неумело и коряво попытался этот «грязный рубака» поддержать свою младшую сестру, но неизбежно сорвался на привычную грубость.

Мать Учителя вскинула на него недовольный взгляд. Бдительный Геви перехвалил его, и, хотя настоящая, серьёзная вражда между братом и сестрой, обоих из Касты Воинов по поводу военных дел была очень маловероятной, он всё же решил смягчить  недипломатичные речи Повелителя Земель.

- В случае принятия Истины Чёрного Неба, Тахо, разумеется, так и будет! - он выразительно посмотрел на вояку. - А в случае согласия, мы должны быть милосердны  к семьям Диро, даже Воинов и Жрецов, но править всех их Землями будем мы. Ты ведь так считаешь, Ринне-ххо?

Тут старый хитрец, открыто и мягко улыбаясь, взглянул на строптивую невестку, зная, что мысли её сейчас спутаны и она воспримет эти его слова, и, правда, как свои. Так и вышло. Сияющая Мать почти автоматически, но вполне определённо кивнула. В это время же её божественный сын, почему-то не менее выразительно пискнул. Вообще, со стороны, это выглядело, что трехдневный младенец, действительно, попытался что-то сказать. Тонгре снова обняла его крепче и начала тихонько укачивать. Ловкий Геви не упустил и этого нюанса, чтобы использовать ситуацию в свою пользу, т. е. в подтверждение своих слов.

- Вы слышали, Почтеннейшие?! - зычно воскликнул он, обращаясь в основном к Нэгемилло и Тахо, ну и к Тонгре, в общем-то тоже, но в меньшей степени. - Вы слышали??? Сын Могущественнейшего А-Туэ, также, одобрил мои слова!

Присутствующие мужчины переглянулись, и, конечно, не согласиться не могли. Они были уже с раннего утра наслышаны о том, что ребёнок необычен, как на нём быстро заживают царапины, сами видели, что он выглядит слишком большим и осмысленным для первых трёх дней жизни. И им даже, показалось, что сейчас, вполне естественно, сын Всесильного Хозяина Неба  вот-вот заговорит…

- Да, да! - охотно подхватил Нэгемилло. Он понял, что у него сейчас удобный случай начать говорить о том, что важно именно ему и его народу. - Нам всем нужно сейчас определить как мы будем управлять завоёванными Землями…

Тахо Йона было недобро встрепенулся, хотел бросить что-то резкое по адресу слишком дерзкого союзника, но тут же сам и остановился. Воины, присланные Нэгемилло и риахским Повелителем Земель Аривинельдиу Коришетросом, очень сильно помогли народу Сато в завоевании Мёллий и Диро, и запрещать сейчас народу Риахэ участвовать в разделе покорённых Земель было бы наглой неблагодарностью. Неблагодарностью, вполне вероятно, кстати, чреватой новой войной, с многочисленным, хорошо вооруженным противником, искусно воюющем верхом на рогатых Лекку, но воевать с ним уже совсем без союзников. Разве что народ Эйо… Но сильным воинством тот не славился никогда.

Тут не промолчала Тонгре, которая никогда не боялась ничего, а тем более теперь, ставшая меньше чем за сеор1 всемогущей правительницей, приравненной к Хозяевам Неба:

- Все Земли и Мёллий, и Диро будут принадлежать Моему сыну! - резко и даже задиристо бросила она в глаза Нэгемилло.

- И его детям от моей дочери, по нашему Договору Единения... Мы станем одним народом в поколении наших детей и внуков. - быстро парировал белокурый риахский Жрец. Он не боялся Голубую Мать и даже её оружия Богов за поясом, превращающего всё в пепел, лёгкий, как перья Хэвв-Торе и серый, как мокрый прибрежный камень. Он знал, что он для неё бесценный союзник и, как бы не гневалась юная богиня, она не причинит ему вреда и в итоге со многим согласится.

- Сейчас же я говорю о совместном управлении Землями этих презренных народов, отказавшихся принять Истину Чёрного Неба! - всё также уверенно продолжил он.

- Ты хочешь сейчас поделить завоёванные Земли? - в лоб спросила Тонгре, любившая  всегда прямоту и ясность. - Я хотела предложить тебе многие стада Ванв, рабов, сколько ты пожелаешь, металла для ритуальных орудий, самих орудий, дорогих украшений, оружия из захваченных... Всего... Бесчисленно плодов и орехов из их Земель…Что пожелаешь… Неужели ты думал, что я ничего не дам тебе и твоему народу?

Да, она, погружённая в свои заботы о младенце и одновременно глубокие религиозные переживания о величии своего сына и себя, совсем не ожидала, что Нэгемилло попросит Земли покорённых народов. Даже чуть-чуть привстала, но была, скорее удивлена, чем возмущена. Нэгемилло в ответ лишь лучезарно улыбнулся ей прямо в глаза.

- Я хочу дать Земли Диро в управлении династии Первого из Великих, это семья моя и моего сына, и я хочу, чтобы она владела Землями, посвящёнными Могучему, Карающему Диру. Он стал мне братом в Истинном Сеоре1. А династии Второго из Великих я отдам Земли Мёллий. Сейчас это ещё и семья моей сестры Кавате... - страстно и быстро заговорила она. - Я отдам тебе много добычи, сколько скажешь, ведь ты и твои Воины помогли мне победить эти нечестивые народы…

Нэгемилло, на удивление, не спорил, а продолжал лишь улыбаться и пристально смотреть в глаза.

Тут в беседу, как всегда в самый важный и острый момент, вступил хитроумный Геви. Он снова услышал разговор о том, что его семье достанутся более скупые, относительно Земель Мёллий и меньшие по площади владения Диро. А это однозначно недопустимо! При том, ему было совершенно безразлично, что-то достанется или нет династии Второго Жреца, а именно, этому заносчивому выскочке Вегро. Точнее сказать, он даже не хотел давать в управление никому другому из Коллегии Шести Великих какие-либо Земли, потому что стремился, чтобы власть и влияние этих Жрецов со временем уменьшались, а не росли. Тонгре в целом, может, и хотела того же, но она остерегалась лишний раз обидеть других Великих Жрецов, чувствуя их, даже не всегда  скрываемую неприязнь. Поэтому Третьему, Четвёртому, Пятому и Шестому она хотела сейчас предложить очень большие дары, ровно столько, сколько сами пожелают. А в будущем подумывала отдать им всем вместе в равное долевое управление Земли Эйо, народа мирного и слабого, надеясь, как мы помним, подчинить их даже без большой войны.

- А что ты хочешь сам, Нэгемилло? Какими землями управлять? - обратился тут Первый Жрец к Первосвященнику дружеского народа. И старик не ошибся в своих предположениях.

- Я хочу Земли Диро! - ответил красавец-блондин, переведя взгляд с юной матери на её седого свёкра. Затем Нэгемилло выдержал короткую, но выразительную паузу. - До Круглых Голых Холмов...

Геви почти знал, что Нэгемилло не попросит себе Земли Мёллий, даже, если он их и очень хочет. Их ведь нельзя не хотеть! Он попросит владения Диро, как более худшие и меньшие, показав этим свою скромность и почтительное уважение к народу Сато. Этой нарочитой скромности оказалось даже больше, чем он предполагал, потому что за Круглыми Голыми Холмами вплоть до лесов и болот, располагались самые лучшие у Диро пастушеские угодья и богатые рощи мясного дерева и опьяняющего дерева дуф. Да, земли эти были малы, но щедры, и, в общем-то зря Тахо Йона недавно пренебрежительно о них отзывался.  Кстати, там же, за этими холмами, как раз находились и, оставшиеся ещё не завоёванными, три дирийских Становища.

Геви в ответ на слова Нэгемилло еле заметно довольно улыбнулся и тут же воскликнул:

- О, Сияющая Ташшо-Ринне! Богатейшие и обширные владения Мёллий для твоего Великого Сына и нашей династии - лучшая награда!

Тонгре не знала, что сказать в ответ, но снова подал свой пока ещё невнятный голос её чудесный, маленький сын. И старый Жрец вновь ловко истолковал это также, как подтверждение своих слов.

- Священный Учитель Ташшо снова подтвердил мои слова! - сначала  поклонившись перед Тонгре и младенцу, а потом воздев руки к Жёлтому Сеору, всё ещё скрытому белыми плотными облаками.

Маленькая богоматерь не успела опомниться, как Нэгемилло, слегка привстав, ловко наклонился через каменную столешницу и взял её свободную от ребёнка левую руку. Затем он  почтительно склонил голову перед ней и мальчиком, так низко, что длинные белые волосы упали на стол, а губы едва не коснулись запястья, обнятого одним из браслетов Берича. Какое-то время он так и держал её руку одновременно торжественно и бережно. Жест этот можно было бы, конечно, списать на силу его религиозных чувств, но потом он поднял голову и взглянул девушке прямо в глаза. И это был взгляд, исполненный не только поклонением и благодарностью, было в нём что-то ещё, очень бессовестно личное…

Взятая в оборот хитрыми Жрецами, девушка-богиня смотрела немного растерянно по очереди то на одного, то на другого.

- А как же династия Второго? - сказала она, наконец-то, собравшись с мыслями. - Я обещала при всех... - сказала и вопросительно взглянула на Геви.

Нэгемилло сел на место, но руку не отпускал.

- Ты беспокоишься о Вегро? - еле заметно усмехаясь, отозвался почтенный старец. - У династии Второго теперь в распоряжении вся Охрана Рабов, и все подати для Жрецов и Воинов теперь собираются теперь его Воинами Сеора. Ты думаешь, что он бедствует? Наша война, Ташшо-Ринне,  его очень обогатила...

Он прямо напомнил Матери Учителя о том, что Вегро подмял под себя Охрану Рабов, сначала организовав при ней Надзор за соблюдением Обычаев, а вскоре его люди начали, вообще, собирать положенные подати со всего народа. Ранее этим занимались Жрецы в Главном Становище или Воины в остальных Становищах, где Жрецы не жили. Каждый сборщик брал себе тогда 1/6 долю от той части этого натурального налога, которая была собрана лично им. Как правило, на одно Становище было по два таких сборщика, за исключением очень маленьких поселений. Но таковых в народе Сато насчитывалось очень немного, всего лишь два.

Напомним, что подати взимались только со Скотоводов и Рыболовов, единственных двух каст, которые производили или собирали продукты питания. Раздача мяса, принесённого Воинами с охоты податью не считалась, потому что охотились они исключительно по своему желанию, а вовсе не постоянно. Так что, доля этого «дикого мяса» всегда была относительно невелика, и его раздача 1/3 его Жрецам и 1/4 Кузнецам проходила, как особый маленький спонтанный праздник Высших Каст (Жирный День), а не рутина налоговых сборов. Кстати, в период постоянных войн, устроенных Тонгре, Воины на охоту время и вовсе не тратили.

Раздел военных трофеев, в том числе и рабов, также податью не считался. Напомним, что сейчас он стал значительно более щедрым, потому что добыча распределялась, хотя и не совсем поровну, но между всем народом. Подсчётом её и распределением ведал, как и ранее, Повелитель Земель, вернее, его помощники, в основном, родные братья.

Общее руководство подсчётами, всех принесенных податей, и их распределение среди Жрецов, Воинов, Кузнецов и Камнерезов (каст, которые не производили и не добывали никакой пищи на постоянной основе) до Вегро вёл сын Четвертого Великого, Жрец справедливости. Он не назначал сборщиков, их самостоятельно выбирали перед каждым сбором жители Становищ из самых уважаемых династий. Сам Великий Жрец брал себе 1/6 от подати, собранной только в последнюю таор(158).

Вегро всё устроил по-другому, он стал сначала забирать все подати сам, выделяя каждый день себе 1/6 из собранного, затем уже из своей доли выделял вознаграждения исполнителям, т. е. своим Воинам Сеора. Выделял какую-то часть каждому, но очень скромную (до 1/12 доли из собранного лично) и каждый раз - разную, в зависимости от личной преданности себе. Однако, сборщики не роптали. Народ сейчас богател войной,  подати со своих уже не играли ведущей роли в улучшении благополучия всего народа и их в том числе. Тем более, у этих молодых парней помимо сбора первобытных налогов была в руках и другая власть - Надзор за соблюдением Обычаев. А это - и высокий авторитет, и возможность дохода тоже. Какого и сколько, расскажем позже...

Жрец справедливости помогал Вегро в подсчётах собранного и по-прежнему забирал 1/6 долю из собранного в последнюю таор. В обиде он не был, забот стало меньше, а личный доход не изменился.

Также осталась прежней частота сборов податей - каждую хаор(159). Вегро здесь ничего не изменил, не сделал их ни чаще и не реже, и вот уже дважды успешно выполнял свои новые хлопотные, но прибыльные обязанности.

Геви относился к стяжательству Вегро вполне терпимо, зная его недовольство изменениями в вере и, в целом, его придирчивый, дотошный нрав. Думал, мол пусть услаждает свою жадность, да и занят будет побольше, меньше останется желания и времени, чтобы возмущаться на всякие нововведения. В честности молодого Второго Великого старый Первосвященник не сомневался, и, в общем-то, был прав. Скрупулёзность Вегро касалась всего в его жизни, в том числе и щепетильности в отношении приобретения материальных благ.

Тонгре беспокоилась, конечно же, не о Вегро, к нему она относилась, также настороженно, как и Геви, а думала она о благополучии и почёте сестры Кавате. Во-первых, потому что - это сестра от одного отца и матери, а родовое чувство у нашей пророчицы, как помним, было достаточно сильным. Также, пусть, немного, но юная правительница понимала, что её сестра так или иначе страдает из-за того, что она сорвала её свадьбу с Раро, когда торжественно вернулась с Карающим Диром и сама вышла замуж за наследника Жреческого Трона. Кстати, неожиданно для самой себя...

Чувство вины перед родной сестрой было у неё, однако, гораздо слабее, чем чувство вины перед Аххурт Зангри-ал, но всё же оно было. Эх, не знала наша, ещё не очень умудрённая жизненным опытом, маленькая богиня, как сильно ненавидит её Кавате, как не может ей простить свой позор на несостоявшейся свадьбе и то, что вошла она не в семью Первого Великого Жреца, а только в семью Второго. Тонгре даже не представляла себе всей глубины и величины этой ненависти. Ни разбогатевший муж Вегро, ни возвышение его роли в управлении Народом не радовали её. Не радовали и новые, тонко выделанные шкуры на праздники и будни, ни прекрасные бусы из ракушек или змеиных зубов, ни нарядные перья на праздники, ни всегда вкусные кушанья и сладкие напитки...

Когда угодно Кавате могла менять себе домашних рабынь, по первому капризу и в любое время утра или дня - устраивать трапезы подруг и родни. Разумеется, она и не думала приглашать туда младшую сестру Тонгре, не потому что благоговела перед её святостью и величием, просто не могла её видеть без гнева и слёз. И да, конечно, не красавчик Раро был этому причиной, а только то место, которое он скоро займёт в народе Сато.

За всё время после свадьбы самой Кавате с Вегро, она виделась с ненавистной новой богиней только на свадьбе их общей сестры Ришеране. Вегро подсуетился, чтобы Ришеране вышла замуж за молодого Ферро, как раз наследника престола Четвертого Жреца Элеверо, ранее единолично руководившего сбором податей. Человека с более высоким Жреческим хотти не нашлось, у Третьего Жреца Доро дети были совсем малы, поскольку он сам ещё молод и недавно принял свой трон. 

Да и на этой свадьбе Тонгре была недолго, глубоко беременная и при этом, погружённая в военные и управленческие дела, она мало интересовалась жизнью родни, чаще всех видела только Повелителя Земель Тахо и его верного помощника Наммо. Общаться с сёстрами помимо собственно ритуальных слов на этой свадьбе она не стала, ведь не дружила с ними никогда, общего ничего не имела, хотя и относилась хорошо.

Кстати, Тахо был очень горд тем, что все его сёстры поднялись по Касте вверх, стали жёнами Жрецов, да не простых, а всё из династий Шести Великих. Особенно радовала Тонгре, несмотря на то, что с детства была такой бесшабашной дерзкой и неправильной. Но, именно, она самого и большего добилась! Так вышло, что как раз своенравность, непокорность и склонность к риску привели её к Хозяевам Неба. Он не углублялся в мысли, о том, было это предначертано или нет. Богословие, мистика и рассуждения о них были далеки от простого рубаки, но он понял, что смелость даже, если она проявляется в нарушении Обычаев и Запретов, всегда побеждает. А это - самое приятное открытие для любого Воина! Тем более, радовали его победы своего народа над двумя соседними. Риахцы, выбранные Тонгре в качестве союзников, тоже его вполне удовлетворяли. Было у них чему поучиться. Особенно бою верхом на высоких круторогих Лекку. И вот уже, вдохновлённый прекрасными животными, отлично показавшими себя в бою, Тахо поручил своему брату Бавро, а также братьям Кошро и Уззо Ирру организовать такой же отряд всадников у себя, а командовать им в будущем хотел он сам...

На вопрос о Вегро, заданный Геви, маленькая богиня не сразу нашла ответ. Она изумилась, что мудрый старик не понимает, что всё очевидно.
- Я думаю о моей сестре. Кавате Йона теперь - жена Вегро… - она удивлённо посмотрела на него, так ещё и не высвободив ладонь из мягких, но цепких пальцев Жреца Нэгемилло. - Тогда я отдам Второму из Великих те земли, что за Круглыми Голыми Холмами... - добавила неуверенно, после некоторой невнятной паузы.

Первый Жрец тихонько вздохнул. Он понимал, что добрые родственные чувства Тонгре гораздо сильнее, чем ответные чувства Кавате к ней, хотя и не знал всей глубины ненависти последней. Но всё же он не стал советовать ничего не давать такой сомнительной родне. Раз уж публичное обещание о даровании доли из завоеванных Земель Второму Великому Жрецу было дано, и дано прилюдно, то выполнять его придётся. Только вот усмирит ли это алчность Вегро и зависть Кавате, это ещё очень большой вопрос...

- Но я Лимро при народе обещала земли Мёллий... - продолжала колебаться Ташшо-Ринне. До неё стало понемногу доходить, за что радеет Геви, настаивая на собственном управлении землями Мёллий. Поняла, что его прельщает только богатство этих земель, в то время как ей двигали религиозные чувства к божественному брату Диру, когда она намеревалась оставить своему сыну, именно, земли народа Диро.

Мать Учителя хотела было возмутиться неожиданной для неё корыстности и суетности Первосвященника, но не стала делать этого при Нэгемилло. Хоть и союзник, но - всё же чужак. И нечего ему знать, какие недовольства и недопонимания возникают в её семье! Ведь, Геви и Раро - это её земная семья, потому что Артур и Дир далеко. И уже больше не вернутся...

Ах, Артур, Артур… Горечь густая, удушающая, вязкая подкатила одновременно к горлу и глазам. Стало физически дурно и захотелось рыдать. Артур выгнал её из-за Мёлле, которую Хозяева Неба называют Эллой. Да, она, Тонгре Йона была женой Артура в истинном Сеоре, но из-за Мёлле очень недолго, и поэтому здесь, в мире людей, под Зелёной Твердью нет места злой разлучнице и предательнице Могучего Дира!

Тонгре резко освободила ладонь из руки почётного риахского гостя и всем корпусом решительно повернулась к Геви.
- Я при народе обещала это! - повторила она громче.

Старец, ничуть не смущаясь и не меняя выражение лица, ответил очень спокойно:
- Так решил наш Великий Ташшо, твой божественный сын. И тому есть свидетели. - Жрец посмотрел на Тахо и Нэгмеилло, которые охотно и одновременно закивали.

В это же время Великий мальчик, как назло для Тонгре, снова подал свой голос. На сей раз даже громче обычного. Тут Геви снова вскинул руки к небесам, а потом указал ими на  Ташшо.

- Он вновь подтверждает мои слова! Его воля - это воля Хозяев Неба! Черного Неба, ибо он является пророком этого истинного Бога! - торжественно произнёс Первый Жрец, а растерянная богоматерь в очередной раз, как можно крепче прижала к груди своего малыша. Ребёнок пристально смотрел на неё и, казалось, даже слегка улыбался. Потом радостно, сладко загугукал и, слишком осознанно для трёхдневного младенца, сам нежно обнял в ответ, глубоко утонув в голубым сиянии. Похоже, оно ему очень нравилось.

Геви, Повелитель Земель Тахо и Нэгемилло дружно заулыбались маленькому  новому божеству. Тонгре ничего не оставалось, как тоже заулыбаться и им, и своему ребёнку.

- Твой сын мудрее всех нас, Ташшо-Ринне! Это он спасёт нас от смерти Сеора, это при нём наш народ обретёт величие… - важно и величаво изрёк Геви. - Наш единый народ! - добавил, выдержав паузу и выразительно посмотрев на Нэгемилло. Дипломатия... Забери её Мэй(160)!

Тонгре в подтверждение этих слов о своем сыне молитвенно подняла руки к Зелёному Небу, и все остальные, объединённые общим делом и верой, сделали тоже самое. А после того, как она почти уже опустила руки, гордый и довольный риахец снова поймал её левую ладонь.

- Не сомневайся в воле своего сына, Ринне-ххо! - сказал и тут же обнял пальцы мягким, бережным рукопожатием.

В это время перед сотрапезниками, словно вынырнувший из под земли, возник, вернувшийся после сопровождения Аххурт Зангри-ал, чем-то неприятно озабоченный, хмурый Раро. Беспощадно-острый как левый нож лучшего Воина Сеора(161), взгляд земного мужа Тонгре жёстко полоснул с ног до головы белокурого Нэгемилло. Тот, в свою очередь, быстро понял, что руку Сияющей Матери надо срочно освободить...

________________

Примечания:

145. Под небом, т. е. на земле, среди людей.
146. На космическом корабле «Сириус».
147. Матерью Учителя.
148. 2 дня.
149. 1 недели по счёту Новой Земли, т. е. 12 дней.
150. Полчаса.
151. Голубая Мать.
152. 1 хаор - 72 дня, месяц у нардов Новой Земли.
153. Второй сын в семье, не второй по порядку рождённый ребёнок, а, именно, второй сын.
154. Хотти - статус. Второй Великий Жрец выше по статусу сына Первого Великого Жреца, даже объявленного наследника  Жреческого Трона, до тех пор пока он не займёт этот трон и тогда станет выше.
155. Мэй и Сауте - демоны из мифологии народов Приозёрья. Мэй с ними поэтому означает «нечистая сила с ними», «чёрт с ними»,  «пусть пропадут».
156. В данном случае это означает год.
157. Имеется ввиду космический корабль «Сириус».
158. 2 дня.
159. 72 дня.
160. Аналог выражения «Черт возьми»!
161. Левый нож у Воинов Сеора был значительно острее правого.


24. ВРЕМЯ МИЛОСТИ

Час оббо застал Раро, дирийскую Жрицу и Воинов Сеора где-то на полпути к месту назначения их маленькой процессии. Поскольку все четверо были Жрецами, сильно задерживаться Обрядом они не могли, хотя бы потому что никто не хотел показывать другим своё вольное отношение к Обычаям. Вот и пришлось всем вместе держать ритуал фактически посреди дороги. Что же пожелать? Безмолвно усевшись очень неплотным полукругом (на расстоянии в два человеческих роста друг от друга), достали трубки, мешочки с грей-травой, прошептали нужные заклинания и воскурили.Собирать корешки никому из них нужно не было нужно, ведь у каждого уважающего себя Жреца или Жрицы заветные мешочки из кожи Змеи Сахон всегда были полны священным порошком.

К Раро во время этого ритуала настойчиво, уже далеко не первый день приходили  исключительно образы любви, и не только с одной, хотя желанной и любимой, полу-божественной супругой Тонгре. С ней давно, уже больше половины хаор(162) из-за поздних сроков беременности и родов не было никакой близости, и это угнетало его темпераментную натуру. Поэтому живо вспомнились красавцу и другие милые девушки. Вот, например,  бывшая свободная наложница из Воинов, ловкая любовница Нетенере...

«Где она теперь? Вернулась ли в своё Становище или братишка Занро, по-прежнему, развлекается с ней? Эхх… А Севе? Что теперь с ней стало? Тоже у Занро или он уже подарил её кому-то?»

Последняя была рабыней-пленницей с сотворённым именем(163), это её Раро, хотел принести когда-то в жертву духам островной пещеры, чтобы те никому не выдали тайну нецеломудренности Тонгре. Ох, как же давно всё это было!

Мысли Аххурт Зангри-ал, конечно, же унеслись домой, там где жила её семья: две юные дочери и трое, оставшихся в живых, из пяти взрослых сыновей. Кустве был убит первым, в плену у Сато на Каменном диске, а во время этой последней, всё сносящей и уничтожающей войны за Истину Чёрного Неба, - другие двое. Они были Жрецами и не ходили в походы, но один погиб, защищая свою семью, другой - защищая Храм Мёлле. Первый спас мать, жену и детей, второй не смог спасти ничего, но в том не его вина. Белые всадники Риахэ(164) беспощадно убили всех и неумолимо разрушили древнюю святыню. Мужа, кстати, у Великой жрицы не было давно, он умер пять сеор назад(165), от болезни.

Юноши Воины Сеора тоже грезили и вспоминали, каждый о своём. Один также, как и Раро перебирал в мечтах девушек. Думал, что невеста Жрица Сарене, конечно, смиренная и праведная, и, наверное, исправной будет женой, но как же желанна запретная Мане из Кузнецов! Запретная, потому что не из той династии происходит, из которой можно брать жён. Но как же она прекрасна телом и взглядом, всегда весела и как страстно танцует на праздниках! И вот сейчас, когда близится череда главных религиозных торжеств всего Приозёрья (Великие дни Сеора и их кульминация Свадьба Сеора), она снова будет неповторимой. Надо бы уже осмелеть и предложить ей стать временной женой, ведь для этого не нужно согласия ни её, ни своих родителей, ни соблюдать формальности  Запрета Чистой Крови!

Другой священный стражник мечтал о вещах менее романтичных. Он видел себя не на службе у Лесного Храма, как бы ни почётно это было, а в новой «полиции нравов», организованной Вегро. Ведь как хорошо тем парням! Они, как все другие Жрецы получают, после раздела собранных податей, в жирном достатке скот, прочее пропитание, рабов, нарядные ритуальные и повседневные одежды, лучшие  жезлы, лучшее оружие, и много ещё чего. Но помимо всего перечисленного у этих, «вновь призванных», Воинов Сеора есть право забирать себе личную, хоть и скромную долю от податей, собранных ими самими! Но самое главное даже не это...

Следя за соблюдением народом священных Обычаев и, пресекая нарушение божественных Запретов, они часто получают прекрасные шансы обогатиться сверх всего  положенного в случае, если пойманный за руку нарушитель захочет откупиться чем-нибудь ценным! Разумеется, Воин Сеора в любом случае проведёт с ним положенный Обряд Очищения, прочитает все нужные заклинания, доступные ему, а статус священного дружинника очень высок и много чего позволяет. Разумеется, будет всё по правилам, но несчастный виновник, боясь оружия и власти блюстителя обрядовой чистоты, сам  предложит ему что-то...

Кому же охота огласки и суда? Конечно, речь не идёт о серьёзных проступках, достойных рассмотрения Судом Шести Великих, а о всякой мелочи, которую стал бы разбирать Жрец Справедливости. Ну, например, что-то типа нечётного количества Ванв в стаде, слишком короткого плаща у Скотовода, не того цвета перьев на голове женщины или мужчины, слишком длинных волос или (о, ужас!) наличия бороды у Кузнеца или Рыболова или неприлично короткой одежды у свободной девушки любой Касты. Да и много ещё чего…

За такие относительно несерьёзные провинности полагались обычно прилюдные телесные наказания, в лучшем случае - позорная раскраска лица болезненным соком серого дерева ламис или разные дополнительные Запреты. Но, всё равно, и это терпеть мало кто хотел…

Понятно, что хитроумный Вегро предполагал корыстные злоупотребления со стороны своих служителей и потому требовал, чтобы один раз в 2 моа(166), каждый блюститель порядка приводил на суд хотя бы одного нарушителя. Однако, на доходы юношей это не очень влияло. Всегда ведь можно было намекнуть, пойманному за руку нечестивцу, что Второй Великий строг и требует обязательно вести всех нарушителей на суд. И тут то бедолага на добрый подарок точно не поскупится!

Наш юноша стражник мечтал о том, что и он также будет жить в трепетном к себе уважении и в достатке, видел, какие высокие и красивые перья  будут у него на голове, какое лучшее, острое оружие, как часто он будет менять одежды, заведёт несколько рабынь, лично ему принадлежащих. И, конечно, такому красавцу и молодцу - самый достойный путь будет породниться с кем-нибудь из родственников Шести Великих! Эх, мечты, мечты...

Когда час оббо завершился, участники, согласно Обычаю, обменялись положенными вопросами о счастье, и мужчины вынуждены были обменяться ими и с Аххурт Зангри-ал. Они сделали это, правда, очень формально, будто вообще говорили не с ней...

И вот снова все вместе двинулись в путь. Когда уже приблизились к хижине, в нос, рано вставшего и потому изрядно уже голодного Раро, беспощадно бросился запах какой-то очень вкусной стряпни. Поэтому дирийскую Жрицу внутрь её маленькой и, в общем-то, даже уютной тюрьмы, он практически втолкнул, желая быстрее узнать, откуда же так вкусно пахнет.

Вышел наружу, осмотрел, окружающий хижину, просторный Двор. Приятный аромат доносился из-за  хижины, видимо, именно там, у самого забора и был установлен уличный очаг. Да! И разожжён он был на полную мощность! На нём, на тонком раскалённом, каменном диске, игравшем роль первобытной сковороды, приподнятом над огнём тремя опорными камнями, весело шкворча, жарились, каждое по отдельности, яйца птицы Лосс. Синяя скорлупа этих крупных, всегда почти идеально круглых яиц(167) валялась на земле. Видимо, рабыня, обслуживающая жизненные нужды Аххурт Зангри-ал, оставила наведение порядка на на самый последний черёд...

Сама она была тут же, молодая девушка в очень коротких и, как положено рабыне,  скромных шкурах. Лишь те, кто прислуживал лично членам семьи любого из Шести Великих Жрецов обязаны были одеваться красиво, идеально чисто и нарочито опрятно.

Она стояла спиной к Раро, не видела его, торопливо очищая от кожицы плоды мясного дерева и ещё зачем-то суетясь у очага. Небольшого роста, смуглая, почти обнажённая, гибкая и хрупкая она соблазняла собой не меньше своих кухонных ароматов. Особенно, когда немного наклонялась вперёд, слегка обнажая приятно полные загорелые ягодицы. Мысленно уже повалив несчастную и властно раздвинув её красивые ноги, Наследник Первосвященника предвкушал и жёсткое проникновение, и сладкие толчки в теплом, влажном нутре незадачливой девки. И вот он в несколько широких, но бесшумных шагов, пружинистых и сильных, как прыжки чёрной красавицы Титраот(168), преодолел расстояние до очага, подскочил к рабыне и решительно сгрёб её сзади жадными руками.

Руки эти как-то сами собой проникли под почти символическую тонкую одежду, крепко ухватившись за приятно-круглые, пухлые груди. Пойманная ойкнула и дёрнулась. Что, вполне понятно - от неожиданности! Раро прижал её сильнее и жестче.

- Тсс! Здесь может быть только Хозяин! - шикнул он служанке прямо в ухо, но она  всё же продолжила сопротивляться.

Насчёт хозяина он был прав, все рабы и рабыни Первого из Великих, да и любого другого человека принадлежали не только ему лично, но и всем членам его семьи, а Жрецы-мужчины, как мы знаем, имели право сожительствовать с рабынями, нарушая, точнее, обходя Запрет Чистой Крови Обрядом «сотворения имени».

Однако, Раро в данном случае даже не собирался делать этой жалкой кухарке «сотворение имени», особенно до того, как совершит задуманное. Кстати, влечение его возникло так стремительно и спонтанно, ворвавшись в мозг следом за аппетитным запахом готовящейся яичницы, что он, вообще, и подумать то ничего внятного не успел. Но то, что с этой прислужницей можно обращаться, попирая все Обычаи и Запреты, решил сразу. По традиции нужно было хотя бы пообещать ей дать новое имя, но не стал на это даже намекать. Ведь она, наверняка, была пленницей из другого народа, захваченной во время всех этих последних войн. А, значит, она - одна из тех, кто не принял Истину Чёрного Неба, провозглашённую Могущественным Диром и Тонгре, небесной женой самого Великого А-Туэ! А кто такие все эти иноверцы? Они ведь вовсе и не люди, если не подчиняются прямой речи Хозяина Неба, а, значит, не хотят, чтобы все спаслись от Смерти Сеора. Да, они имеют близкие Обычаи и говорят с Сато практически на одном языке, особенно народ Мёллий, но этого сейчас слишком мало, чтобы считать их полноценными людьми...

- Отпусти! Помилуй! - продолжала сопротивляться рабыня. И её поведение было очень странным. Как это, вообще, возможно? Любая такая девка должна радоваться, если кто-то из хозяев захочет её, должна всей душой надеяться на «сотворение имени», влекущее за собой отстранение от тяжёлых и грязных работ. Сопротивление было  нелепым, и все это знали…

Но она снова рванулась, теперь уже изо всех сил, вырвалась и убежала прочь, за хижину. Недоумевающий Раро растерянно усмехнулся, однако не очень расстроился. Прямо перед ним готовилось вкусное блюдо, а справа от очага, в высокой, почти достающей ему до пояса, корзине лежало много аппетитных, уже очищенных и ещё нетронутых спелых мясных плодов. Всё это привлекало не меньше, чем маленькая полуголая стряпуха. Не стесняясь никого и ничего, он прошептал несколько слов положенного заклинания пищи и тут же, поддев каменным тонким ножом, который нашёл в корзине, одно из поджарившихся уже яиц, опрокинул его бело-жёлтую лепешку на очищенный продолговатый плод и с аппетитом съел. Яиц жарилось четыре (чётное количество штучной пищи было обязательным условием). Он съел ещё одно, также вместе с плодом, довольно облизнулся и вытер пальцами губы. Что ж, он стал теперь относительно сыт,  а пленной Жрице девка приготовит ещё!

Где она, кстати? Дурочка решила спрятаться! Определённо надо было выяснить, почему она так глупо и дерзко себя ведёт! И Раро направился обходить хижину, чтобы найти эту непослушную бедолагу. Желание удовлетворить свою, уже давно немилосердно и совсем незаслуженно сдерживаемую похоть, после лёгкого завтрака, только укрепилось. Злость ослабла, но прибавилось сил и разгорелся весёлый задор. А, что если хитрая распутница просто приглашает его к игре?

Он довольно быстро нашёл девчонку в противоположном конце двора. спрятавшуюся за крошечной кладовкой, устроенной из пирамидально сложенных, тонких жердей.  В общем-то, больше и прятаться было негде. Здесь хранилась нехитрая кухонная утварь типа каменных сковород и чаш для жарки и варки или чаш для питья и еды, выдолбленных из плодов с твёрдой скорлупой, из крупных орехов или из дерева.

Малышка забилась в узкий проход между этим хлипким строением и забором, но Раро, уже подкрепившийся, более бодрый и, раззадоренный сопротивлением, подошёл к ней совсем близко, она же жалобно всхлипывала и закрывала руками лицо. Ну, ребёнок просто...

Земной муж Матери Учителя схватился за эти тонкие смуглые руки и властно привлёк недотёпу к себе. Она упорно отворачивала лицо, уже слабее, но всё ещё вырывалась.
- Что же ты дергаешься, как тупая змея(1)??? - он больно сжал её руки и быстро вытащил из ненадёжного укрытия.  - Может тебя привязать к забору?

- А-ааа! Нет! Нет! Смилуйся! Отпусти! Смилуйся, Высочайший! - продолжая отворачиваться и захлебываясь от слез, шептала служанка. Девушка понимала, что громко она не может кричать, на шум придут, охраняющие Аххурт Зангри-ал, Воины Сеора, и вместе с Раро за неповиновение, точно жестоко изобьют, а могут и заколоть копьём.

Раро, не привыкший уступать женщинам и, несмотря на то, что самая главная женщина его жизни едва не убила его за насилие над собой, он, тут, разумеется, ничего не боялся и поволок рабыню к забору. Развернул к себе спиной и больно заломил руки назад.

И вот, уже грубо прижатая лицом и грудью к частоколу, она продолжала плакать и тихо умолять:
- Пощади! Не трогай! Высочайший, пусти!

Тем временем наш бессовестный и почти всегда безнаказанный наследник Жреческого Трона, придавив свою жертву коленом к забору, забрался к ней снизу под одежду и сорвал пояс недоступности. Привязывать ни к чему не стал, а просто сильно стянул этим поясом руки, пытаясь связать их узлом. Но не сдавалась до конца его жалкая добыча, ещё трепыхаясь в крепких руках. И тогда он без особой злости, но всё же очень сильно ударил её кулаком в спину:
-Уймись уже! Тарра(170)! Жертвы отменили, так рабы осмелели как!

- Ай! - невольница вскрикнула от боли и стала беспомощно оседать вниз.

Раро не стал больше её бить или держать, и она, неуклюже сгорбившись, свалилась к его ногам.
- Да, что с тобой?! - он пнул лежащую девку ногой, но уже не больно. - Хватит. Убью ведь, если будешь так… - сказал он, но всё же без злости и даже как-то примирительно.

- Убей, Высочайший... Я жить не могу. Не трогай только… - хрипло и еле слышно ответила она.

Тут Раро уже с любопытством наклонился над странной рабыней и, наконец, увидел её очень знакомое лицо. Она, конечно, опять пыталась отвернуться, но ухватив двумя пальцами за подбородок, будущий Первый Великий Жрец, резко повернул её к себе.

- Да… Да… Я - Тире Канеруги... -  сказала бедняга и, отчаянно вывернувшись из  руки, уткнулась лбом в его ноги чуть выше колен. Это было сделано умоляюще, беспомощно, но уже почти без надежды.

Раро словно остолбенел. Но что ему было удивляться? Ведь он знал, что семьи казнённых разрубателей были отданы в рабство. Просто он раньше никогда не сталкивался с такими рабами и рабынями из бывших своих же Жрецов, потому что относительно числа новых невольников из числа пленённых Мёллий и Диро, их было ничтожно мало.

А она вдруг упала лицом почти на землю. Потом также неожиданно, молча и благоговейно поцеловала его стопы.

- Я сотворю тебе имя… - как-то растерянно произнёс вдруг Раро. Ему её стало  очень жаль. Когда-то они с её семьёй были почти на равных. Когда-то она могла гордо войти женой в семью любого из Коллегии Шести Великих. А теперь вот так…

Готовит еду, прислуживает, носит неприлично короткие шкуры и может стать доступной любому Жрецу, да и не только...

Тайные нарушения с рабынями Запрета Чистой Крови были, кстати, не редкостью среди представителей всех Каст. Тут, главное тайна - чтобы никто не узнал. Тонгре и Кустве были приговорены к наказаниям, потому что они попались. А не попавшихся, кто считал?

Тем более, рабы ни при каких обстоятельствах не могли жаловаться на свободных, в том числе и рабыни на домогательства. Да и не поверит им никто, поскольку слова невольников ничего не стоят. А уж после свершившегося нарушения ни одна рабыня и не подумает пожаловаться не то, что на принуждение, но даже на откровенное насилие, потому что наказание уже неминуемо.

Раньше это было Посвящение на Каменном диске. Женщин, правда, и тогда не рубили мучительно по частям, просто привязывали к раскалённому камню и сразу убивали копьём или ритуальным ножом. Сейчас же, после отмены таких жертвоприношений Коллегия Шести Великих постановила закалывать всех провинившихся копьём на площади, привязав к обычному деревянному столбу, по-прежнему делая из этого всеобщее зрелище.

Хитро придумали Великие Жрецы - жертвоприношением это действо уже не считалось, а стало просто наказанием, поэтому Великая Мать Тонгре слова против сказать не могла. Да, и не хотела, ведь новая казнь никак не напоминала ей гибель несчастного Кустве...

Поступали так теперь с нарушителями-рабами, как мужчинами, так и женщинами, в основном, за нарушенные Запреты Чистой Крови(171), Чистой Трапезы(172) и Чистой Речи(173). За непослушание хозяевам, как мы уже поняли, те могли лично убить рабыню или раба, и никто никогда не спрашивал их, за что именно. Подразумевалось, что хозяин, которому рабочий невольник или невольница определённо нужны, вряд ли будет убивать их без особой вины. Но все же убивать, а тем более бить и мучить рабов за вину поощрялось. Это держало их в необходимом страхе.

К слову сказать, Вегро со своими юными борцами за ритуальную чистоту, взяли за практику тащить на суд и расправу рабов и рабынь, да и свободных очень активно. Последних и мужчин, и женщин, как прежде за нарушение Запретов Чистой Крови и Чистой Трапезы  раздевали до нага и изгоняли в лес, в ту его часть, что была дикой, густо кишащей жестоким зверьём. Богатели же его Воины Сеора откупом от других, более мелких нарушений... 

Наплыв новых пленников только ужесточил отношение к несчастным рабам, которых стало так много, что как-то беречь их не было уже особой надобности. Больше всех доставалось рабам «общим», содержащихся под Охраной Воинов Сеора. Работали они  почти без отдыха, еда - скуднейшая, а обращение как со скотиной.

Из народной среды Жрецам была подана мысль о том, чтобы рабынь за нарушенный Запрет Чистой Крови, надо бы не казнить, а «низвергать» в мёлле. Кстати, этих несчастных, конечно, только между собой, но люди по-старому называли «дайно»,  суеверно страшась гнева недавно могущественной, хоть и развенчанной теперь, Хозяйки Неба.

Причина народной инициативы крылась в том, что таких общедоступных женщин уже давно, с лёгкой руки Холло Беркори можно было выкупать в наложницы, ну, то есть выменивать на то, что у кого имелось: что произвели, собрали, вырастили, смастерили, поймали, добыли или ранее получили в обмен. Низвергающая Жрица, как, в общем-то, и всякий другой продавец чего-либо, обязательно называла те продукты или предметы, которые ей предпочтительнее будет получить в оплату. Особенно ценились, как и при любом прочем обмене сушёные мясо и рыба, плоды опьяняющего дерева дуф, разные сладкие плоды и орехи, выделанные шкуры, бытовые орудия и утварь. Продавцам, при этом, запрашивать дозволялось всё, что угодно, даже не учитывая Касту покупателя.

Первый из Великих, радеющий за любой доход в пользу себя и своей семьи,  собирался без особых раздумий согласиться на предложенное новшество, потому что  Жрица оставляла себе только 1/6 часть платы за каждую проданную «яму очищения». Остальное священница отдавала Народу, а по факту - в совместное распоряжение Первосвященника, Повелителя Земель Тахо Йона и Тонгре с Раро (семьи Великого Ташшо). Все они также 1/6 оставляли себе на личные и семейные надобности, предварительно поделив её поровну на три доли. Самая большая часть (2/3) и, правда, оставалась на нужды всего народа Сато, потому что о всеобщем благе наш Первосвященник также честно заботился.

А мало ли у Народа этих нужд? Вот, например, близятся большие долгие праздники, где обязательна красивая одежда для Жриц-танцовщиц, новые ритуальные облачения, жезлы и оружие - другим Жрецам и Жрицам, щедрые угощения - для всех людей от имени Шести Великих! До этого в большом количестве требовались пропитание, одежда и орудия строителям Храма Чёрного Неба. Хоть и были эти строители, по большей части, «общими рабами», однако, хорошо или плохо, но кормил их тоже «весь народ». Свободных участников строительства, тех, кто руководил  рабами и присматривал за ними, разумеется, тоже кормили, не в пример сытнее, чем рабов и также обеспечивали необходимыми орудиями.

Да, Храм сейчас уже был построен, но Геви задумал свой великий проект - прокладку каменных дорог, как по всем Владениям Сато, так и в новых, недавно завоёванных Землях. Для чего? Для того, чтобы быстрее перемещались по ним сборщики податей и гонцы с важными новостями. Тем более, он понимал, что скоро все они перестанут ходить пешком. Гонцы будут скакать на Лекку, а сборщики ездить на земных сеорах (повозках), деревянные колёса которых оказались очень далеки от совершенства. Со времени установления дружеского союза с Риахэ, уже двенадцать таких сеоров, влекомых рабочими Лекку, использовали в своих хозяйствах некоторые Жрецы, Воины и семья Искуснейшего из Кузнецов.
 
Всем им почти сразу стало понятно, что тряска на неровных каменистых или, наоборот, застревание на слишком рыхлых сатийских тропах доставляет значительные неудобства для возниц. Да и времени на перевозку уходит довольно много. Это у риахцев всё хорошо, земля сама по себе жёстче, да и каменные пути уже давно прокладываются то тут то там. Благо, страна их, в основном, горная и за камнем ходить далеко не надо…

Первосвященник видел также, что началось бодрое развитие обмена между Становищами, а для этого твёрдые, камнем выложенные, дороги, ой, как необходимы! Вместе с Раро, некоторыми другими Великими Жрецами, Тонгре и Повелителем Земель он в последнее время часто говорил о том, что надо увеличить число дней для проведения всеобщих торжищ в Главном, а, в общем-то, и в любых других Становищах. Даже там, где жили люди какой-то одной Касты, например, только Скотоводы или Рыболовы, они тоже хотели торговать, ведь теперь у них стало больше добра, которое хочется обменять на что-то другое. Раньше такие дни устраивались за сеор(174) три раза, но этого становилось мало. И вот уже скоро, в приближающиеся праздничные Дни Сеора,  Правители решили объявить Народу, что дни эти устанавливаются теперь каждую хаор(175), то есть в два раза чаще.

Итак, едва успел Геви возрадоваться идее «низвергать» порочных рабынь, как запротестовал щепетильный Вегро. Перетянув на свою сторону Элеверо и Худекоро, также, как и он не очень довольных религиозными реформами Ташшо-Ринне, потому что их исконные боги Алх-сесс и Рэхх, были отвергнуты подобно злополучной Мёлле, он заявил, что превращение рабынь, поправших Запрет Чистой Крови, в «ямы очищения» никак не согласуется с Обычаями, ибо «низвержение» всегда было наказанием исключительно для неверных жен.

Об этом с сожалением вспомнил сейчас и Раро, глядя на, приникшую к его ногам, совсем ещё юную и, по всей видимости, ещё невинную дочь разрубателя Боззо Канеруги:
«Эх, низвергнуть бы тебя, обвинив, что сама меня домогалась... А потом сразу же выкупить и забрать себе!».

Немного странно, что он так подумал. Даже, если бы это всё и было возможно,  то, конечно, гораздо проще и быстрее сделать девушку наложницей через «сотворение» имени, как он только что сам обещал...

Но ведь так хотелось гордому, спесивому Жрецу наказать строптивицу за сегодняшнее непослушание! «Низвержение» точно изрядно бы напугало её и с лихвой поставило на место. Но, как известно, Первому из Великих не удалось поменять Обычаи, и потому сейчас его любвеобильный, бессовестный сын стоял перед задачей придумать наказание самому…

Правда, стоит ли наказывать это маленькое, и без того растоптанное жизнью, существо - Раро чуть-чуть сомневался. Похоть на какое-то время отступила у него на второй план, так сильно он был потрясён, увидев в рабынях бывшую Жрицу почтенной династии. Жалость примешивалась к его чувствам весьма настойчиво, так сильно, что даже горчила на губах, портила общий бодрый настрой, и потому Наследник Жреческого Трона какое-то время колебался, решая, как же ему поступить с непокорной невольницей.

- Вставай! - небрежно, но, казалось, примирительно бросил он, наконец, своей, пока несостоявшейся жертве. Она неловко, торопливо поднялась. Жрец протянул ей пояс недоступности. - Одень!

Малышка благодарно метнула глаза наверх, поскольку была значительно ниже.
- О, Высочайший... Слава Зелёному Небу, что щадишь меня! - она сказала это неожиданно проникновенно и даже возвышенно, с особым благоговейным почитанием в голосе. И снизу вверх посмотрела так… Так… С надеждой, доверчиво и трепетно, будто Раро был не человек, а само Жёлтое Светило…

И тут то его с новой силой изнутри и насквозь прожгло тёмным огнём своей необузданной страсти. Он почувствовал в этом взгляде и в этом голосе только одно, что девушка признала его власть...

Он вдруг резко передумал её отпускать, быстро вырвал из рук Пояс, который только что отдал, отбросил его прочь, развернул беднягу к себе спиной и снова сзади всю сгрёб в свои руки. Забрался ими под, и так высоко задранные шкуры, крепко, по-хозяйски, но уже не грубо и больно стал мять тёплые и упругие шары грудей, очень больших для её юного возраста и потому безумно соблазнительных. Искренний, боготворящий взгляд и благодарный, мягкий голос вновь возбудили буйную кровь неудовлетворённого похотливца.

Тире Канеруги, поняв, что над ней жестоко поиздевались и бесчестия уже не избежать, не стала больше сопротивляться. Она стояла теперь послушно и обречённо, но очень напряжённо, словно окаменев. Настойчивый господин до красных следов жарко месил и сжимал её тело,  а потом и вовсе залез горячей, жадной ладонью между ног...

Нет, он не задумывал заранее именно так бесчеловечно подшутить над несчастной. Всё получилось само. У Раро издевательства и пакости всегда получались сами собой, без долгого предварительного обдумывания...

- Не надо! Пощади! - бессильно простонала она в ответ.

- Сотворю имя, не упорствуй… Будешь теперь зваться… - но он не сказал как, тянул время и этим больше мучил. Играл. Затем с силой раздвинул её, казавшиеся вросшими в землю, ноги, продолжив глубже и яростнее наслаждаться нежностью юного тела. Не будь Тире такой скованной сейчас, ей было бы даже приятно, но нет. Ей было только горько и страшно.

А упорный красавец всё продолжал свои безжалостно откровенные ласки, задрал свою и её одежду, прижимался всем телом и естеством к девичьей спине, дышал прерывисто и громко. Он даже старался быть как-то ласков. Жестоко глумиться, бить и без того измученную девушку уже не хотел, но ей для боли и ужаса хватало и того, что он делал.

- Хороша… Хороша… - жарко шептал ей в ухо.

И тут он снова услышал в ответ, едва различимый сквозь шум своего собственного дыхания и гулкие стуки сердца, очень тихий, бессильный, жалобный плач:
- Пощади! Я лучше умру… Помилуй!

Раро не мог остановиться. Но он бешено разозлился на эту упорную непокорность и в ярости грубо толкнул девушку вниз. Она снова упала, сейчас уже почти раздетая, к его ногам. Взрывающее мозг и весь мир семя изверглось на землю, попав на ноги и, обнаженную задранными шкурами, спину несчастной. Раро сделал это нарочно, от злости и бешенства на её упрямство. И девушка, это поняв, зарыдала громче, хотя всё ещё очень сдавленно.

- Сегодня милую! - резко сказал будущий Первосвященник, наконец, излившись и пренебрежительно задев её спину ногой. Потом поправил свою одежду и уходя, на прощание бросил. - Праздники скоро. Наступает Время милости…
Быстрым, порывистым шагом покинул двор.

Тире осталась, рыдая, лежать на песке, униженная и растоптанная, ничем не меньше настоящего насилия. Они оба знали, что Раро ещё вернётся...

________________

Примечания:

162. Около 40 дней, 1 хаор (месяц) - 72 дня.
163. Рабыня, которой было давно новое имя, чтобы она стала новым человеком, могла стать наложницей Жреца.
164. Воины Риахэ, сражающиеся на рогатых конях Лекку, были одеты в белые шкуры.
165. 5 лет назад.
166. 12 таор или 24 дня.
167. Сами птицы Лосс были также синего цвета.
168. Чёрная рогатая патера, живущая в степях и лесах.
169. Змеи у народов Приозёрья считались в основном глупыми существами, хотя злыми и опасными.
170. Тарра – ругательство, означающее близкое к «скотина», «дикое животное».
171. Близкие отношения рабынь и рабов с хозяином или другим свободным. Наказывались  и рабы, и свободные.
172. Приём пищи раба в присутствии хозяина или хозяина в присутствии раба. Наказывались и рабы, и свободные.
173. Непочтительная речь при разговоре раба с хозяином в присутствии других людей. Наказывались только рабы.
174. В данном случае - год.
175. 72 дня.


25. НЕСПОКОЙНЫЙ ВЕЧЕР

Вибрация была неожиданно сильной. Артур, конечно, знал, что корабль сейчас должен проходить где-то поблизости от первых точек R, и легкая дрожь в таких случаях иногда бывает вполне возможной. Но чтобы так ощутимо! Он, кстати, совсем не предполагал, что в Зале Управления кто-то есть, а самому идти туда и выравнивать курс «Сириуса» сейчас, естественно, не хотелось. Нет, он нисколько не беспокоился, что проблема  очень серьёзна, но всё же решил связаться с Беричем по идеа-связи. Просто потому, что вибрация сама по себе была физически неприятна и, конечно же, неоправданно много расходовала Экзо-Топливо, гораздо больше положенной нормы...

Тут же капитан обнаружил, что на время всех этих банно-романических развлечений он совсем забыл снять свой заушный аппаратик. Просто забыл! Тем более, куда уж там тайком взять идеа-фон Эгины и перенести на него из своего бебстера программу-шпион! Во дела...

Вот так всё сегодня быстро и круто закрутилось (и  интим, политика),  что он упустил самое важное дело!

- Эх… - вырвалась едва слышно некоторая досада.

Однако, Артур быстро утешил себя тем, что и его юная любовница, наверняка, тоже не снимала идеа-фон. По крайней мере, он этого не заметил. Так что, добраться до её устройства со шпионскими целями у него всё равно не было бы никакой возможности...

Капитан бережно и задумчиво нащупал свой идеа-фон. Нет, он не боялся, что тот вдруг промок и испортился - техника дрийонцев была не убиваемой в прямом смысле этого слова. Дело в другом. Ему стало очень удивительно, как это он так сильно увлекся своей новой игрой, что о самом главном забыл!

Токвилл частенько любил поиронизировать над собой, подмечая излишнюю увлечённость, эмоциональность и даже некоторую наивность. Да, мечты иной раз уносили его прочь от реальности. Как, например, когда он размечтался стать Президентом Новой Земли за счёт Эллы. Не так уж безосновательно, но все же очень смело. А потом его понесло на эту первобытную девушку, притащенную Диром с Озера. Зачем? Ну, зачем? Ему захотелось поиграть в бога с туземцами, а из малышки этой сделать проводника своей божественной власти.

Для чего он вдруг задумал всё это устраивать? Неужели дикарей, одетых в шкуры и перья, с их бумерангами, копьями и каменными ножами дрийонцы и без этого не заставили бы делать то, что им нужно? Ну не смешно ли? А ему тогда было не смешно. И он заигрался так, что чуть не погорел с этой беременностью очень юной, скороспелой дикарки. Как же глупо было бы всё потерять из-за баловства! Всё - это, конечно же, покровительство Президента Дарсинга...

Но он вывернулся. Поток более серьёзных, неприятных и даже, по-настоящему, страшных новостей надломил гордость и спесь Эллы. Ему снова повезло. Он снова смог вернуть её доверие.

Но можно ведь было не рисковать! Артур, конечно, понимал в кого он такой игривый и бесшабашный  - в любимую Мамочку, великую актрису живых ролей(176).
Бесспорно, это часто было его сильной стороной, но иногда, как ему казалось, он всё же нелепо заигрывался, вообразив себе какие-то маловероятные ситуации или преувеличивая существующие.

Тут капитан взглянул на Эгину, замолчавшую и, тоже настороженную, вибрацией.

«А ведь это она рассказала про беременность Элле. Вот же врединка!»

«Врединка». Слово то какое! Он сам поразился, как назвал главную героиню своего нового романа. Или спектакля... И обзывающее и ласково одновременно. Токвилл усмехнулся еле заметно.

Он, конечно, понимал, что для Эгины главной целью тогда было сделать больно своей начальнице. В первую очередь, ей, Элле, а потом уж ему. Если она, вообще, о нём тогда подумала… Очень маловероятно, что подумала! Ослеплённая своей животной ненавистью к дочке действующего Президента, дочка убитого не думала ни о чём кроме мести.

Выяснять подробности про беременность туземки с диковинным именем, которое он уже правильно и не воспроизвёл бы, Артур, разумеется, не собирался. Всё уже неважно и всё понятно. Элла опять приручена (на всякий случай), а дикарку увёз к своим Берич.

Кстати, да, Берич. Он же хотел с ним связаться. «Сириус» продолжал вибрировать и, кажется, это всё нарастало. Срываться в зал Управления сам Артур, по-прежнему, не хотел и потому решительно нажал за ухом вызов идеа-связи.

- Берич!

- Да, капитан Токвилл! - мысль отозвалась помощника неожиданно быстро, потому что он вопреки предположению Артура вовсе не спал. Но капитан не удивился, он только обрадовался быстрой доступности своего техника.

- Слушай, тут такая тряска… Похоже, мы слишком близко подошли к первой точке R… Зайди в Зал Управления, выровняй курс. Не в службу, а в дружбу…

- Да, конечно, я уже иду туда… Я от вибрации проснулся. - соврал Дир, который, как мы знаем, уже давно был в Зале Управления и сейчас вместе с физиком Александром любовался величественным красно-чёрным зрелищем в Смотровое окно. Наши космические лихачи не стали задаривать его, потому что не собирались направлять корабль внутрь межгалактического коридора. И точка R поэтому предстала перед ними во всей своей вселенской красе…

- Ну, прекрасно! - мысленно обрадовался Токвилл и отключил идеа-связь.

…

- Артур просит выровнять курс! - произнёс Дир, сразу после того, как их разговор завершился.

- Что разбудили мы капитана? - смеясь, вопрошал Сандро.

- Да, да… -  ответил друг. - Странно, конечно, обычно в спальнях любая вибрация минимальна. Да и Артур спит, как убитый…

- Может, он и не спал… - догадался Кариотис. Но мысль свою не продолжил, потому что Дир тут же недобро на него покосился. Ведь, если Артур сейчас не спит, то вряд он ли работает, а, значит, скорее всего, развлекается с Эллой. По крайней мере, так подумал Берич и не захотел, чтобы бородач продолжал обсуждать эту тему. А тот только понимающе вздохнул...

- Сейчас ещё немного посмотрим, и я всё же выровняю курс! - очень серьёзно предупредил Дир. - А то Артур примчится и застанет тут наше развлечение…

- Ага и скажет, что совсем сдурели! - ответил Сандро, потягивая винцо.

- Пару минут всего! Не больше...

- Не вопрос! Конечно! - согласился физик и тут же восхищённо указал рукой в сторону жерла Адской Трубы, которое извивалось сейчас практически перед ними.  Именно извивалось, а не просто зияло. - Я уж много чего видел... Но это! Это!!! - восклицал он, не отрывая взгляда от Смотрового Окна.

Огромные, то длинные и узкие, то, напротив, широкие и объёмные языки красно-черного вещества яростно колыхались, при этом, довольно чётко обозначая внутри себя почти идеально круглый, глубокий коридор. Движение их было таким активным, что казалась будто сама «точка R» двигалась, как змея с широко открытой пастью. Гигантская, почти вывернутая наизнанку! Глубоко внутри красный цвет плавно превращался в розовый, а розовый постепенно становился сиренево-синим.

- Какой же парадокс! - воскликнул вдруг Кариотис. - Далёкий свет должен быть более красным…

- Да, парадокс! - поддержал его Дир и тут же возразил сам себе. - Но он ведь не такой уж и далёкий… Нам, вообще, сложно определить расстояние в ней...  Да, а ты ещё не видел какая она, когда по ней летишь!

- Какая же красота! А ты говорил неприятно смотреть...

- Это я про то, когда летишь уже там… - улыбнулся Берич покровительственной улыбкой бывалого знатока. А потом сам же смутился своей важности. - А, вообще-то, я не знаю какая эта внутри... Они все отличаются. Но эта внешне самая ослепительная, да… Красавица! R38 Сандо Гордано (Z-7)(177) . Он её открыл…

- Помню… - отозвался Сандро. - Он ведь был из экспедиции Сильвинга?

Техник кивнул.

- Великолепно!

- Бесспорно, красиво, да! И вот это она ведёт в вектор Нельса?

- Да, она… Эх... Гордано 38/7(178)… Вот ты какая! - Александр не прекращал своих восхищённых восклицаний.

- Ну всё, всё... Мне пора поворачивать… - прервал Берич торжественно-благоговейный настрой учёного друга. - Пора нам закругляться! Хватит!

Вибрация, конечно, больше не нарастала, но пока и не успокаивалась, и поэтому Дир тот час же взялся за дело, ведь появление капитана и объяснения с ним совсем не входили в планы его и Сандро.

Процесс выравнивания курса занял времени немного. Примерно через минуту  неприятное дрожание корабля, а также все дополнительные звуки исчезли, и наши друзья, отойдя от рабочих мониторов и стола управления, снова уселись за столик отдыха. Физик с вином, а техник с сигаретой.

- Наша, говоришь, не такая красивая… - продолжал Кариотис, всё ещё находящийся под впечатлением от величественного космического зрелища.

- Нет. Наша Шерт 1/1(179) - тихая скромняшка! - любя отозвался о «своей» родной Адской Трубе Берич.

- Да, да… Знаю. Все говорят, что R1 Данил Шерт (Z-1)(180) - это спокойная, проторенная тропа… - задумчиво вздохнул Александр. - Но я и её тоже никогда не видел…

К слову сказать, Данил Шерт не был учёным или пилотом-разведчиком, из тех, кто специально ищет новые точки R. Он был всего лишь капитаном «Бразилии» корабля который случайно «засосало» Адской Трубой и вынесло прямиком в Галактику Эддэ(181). Тогда, в далеком 3783 году Земной эры…

- Не для пассажиров это зрелище… - техник снова мягко напомнил другу правила межгалактических Переходов.  - Мы с капитаном в мониторы смотрим, и то нам не по себе бывает…

- Так страшно?

- Не страшно. Неприятно. С непривычки, наверное, да, будет и страшно… Понимаешь, такое ощущение, что нас всех растворяет эта... громадина… - Берич запнулся и несколько секунд подбирал подходящее слово. - То есть кажется, вот-вот растворит… Ну, а то что она глотает как будто, это ты уже понял?

Александр кивнул.

- Ну вот… Сначала тебя глотают, потом тащат вперёд с разной скоростью. То быстро, то медленно. Управлять кораблём совсем нельзя. Иногда вокруг всё только мелькает, иногда можно что-то рассмотреть… Но пространство это выглядит очень странно…

Физик кивал и внимательно слушал дальше.

- То слишком ярко кругом, то будто бы в дымке... То ты, кажется, видишь всю ткань пространства до мелочей… Оно сужается, потом расширяется и так несколько раз… Иногда кажется, что вот-вот ты проскочишь между его… Ну... ячейками, что ли… Или, наоборот, дымка окутает так, что, кажется, растворишься в ней… Весь корабль растворится…

- Это же красиво, наверное?

- Это депрессивно очень. - ответил Берич.

Сандро непонимающе развёл руками.

- И красивого мало… Чувствуешь себя… Не то, чтобы ничтожно малым... Чувствуешь себя... ничем. Ничем, которое сейчас начнёт окончательно исчезать… Вот так.
Дир замолчал.

- Всё равно интересно и, наверняка, красиво! - не сдавался Сандро, но больше вопросов задавать не стал, и на какое-то время в Зале Управления наступила тишина, которую прервал теперь уже наш техник:

- А ты знаешь, куда ведут все, открытые нами, точки R?
Он понимал, что учёный знает об этом гораздо больше, чем он, простой пилот среднего звена, пусть даже и находящейся на службе в престижной государственной Миссии. Знает, но рассказывает очень дозировано.

Кариотис в ответ только тихо ухмыльнулся:
- Ну, что ты…  Куда уж все?

- Не скромничай, Сандро!- бросил Дир слегка раздражённо.

- Те, по которым наши корабли летали, знаю, конечно. Это надо знать...

Ответ опять был слишком уклончиво-неоднозначен, и это ещё больше не понравилось Беричу.
- А Z-еты(1)? - не отступал он.

- Не все… - Кариотис продолжал уклоняться от конкретного ответа, потом гулко вздохнул и после задумчивой паузы, добавил… - Очень странно, что нам это всё не нужно… Такая Вселенная, столько возможностей, путей, а нам подавай только Землю…

- Мы же родом оттуда! Там - жизнь, полностью пригодная для нас! - немного удивился в ответ техник.

- И сошли с ума на ней… Вот скоро нас в клочья будут рвать из-за этой Земли… А ведь сколько же было сносных вариантов!!!

Берич пожал плечами, и это вышло почти виновато. Да, он тоже знал, что за всю историю жизни под Колпаком на мёртвом Дрийоне человеческой цивилизацией было найдено около 680 планет, так или иначе пригодных для жизни. При этом, двенадцать из них находились даже относительно близко, в самой Галактике Эддэ. На них была жизнь, природа, но, конечно же, не было разумных существ.
- Ну, ты же знаешь, что мы… - начал он неуверенно оправдываться. За всех людей сразу.

- Я знаю, что мы просто всего боимся! - вдруг почти закричал, перебивший его, физик. - И я это буду всегда повторять! А боимся мы, прежде всего, себя… Поэтому и живём в стеклянном гробу, каждую секунду понимая, что мы создали там жизнь сами, и что в любой момент маленькая ошибка... И всё рухнет… А когда не сами… Когда всё даром даётся, мы можем только разрушать… Только убивать… Мы не ценим не созданное нами...

Берич почувствовал усталость. Разговор скатился на, уже обсуждённую ранее тему и стал смахивать на пьяное морализаторство. Он даже разозлился.
- Ты, что предлагаешь лететь сейчас искать живые планеты??? - сказал он, ещё не крича, но достаточно громко. - То ты недавно намекал что надо искать Других, якобы погубивших Солнце… То сейчас призываешь искать всякие виталии(183)…

Александр в ответ сделал удивлённое лицо. Именно сделал - надел как маску.
- Да, нет же, конечно! Что ты! Зачем лететь и искать, когда всё уже давно найдено? Вот совсем недавно были открыты две хорошие планеты в нашей Галактике… Почему бы не податься туда? Я про то, что эту идею вместо Возвращения надо подкинуть, раз Земля всё… Не имеет перспектив… А?

Берич устало вздохнул. Он не обладал таким бойким умом и живым темпераментом, как бородач Сандро. У него попросту кружилась голова от его новых идей. Да, конечно, хорошо, что они обсуждают вместе общую ситуацию, а не каждый пережёвывает свои проблемы в одиночку, но  его друг был непомерно активен в этом и активен нервно. К тому же, он медленно, но последовательно заливал свои нервы алкоголем - крайне обманчивым и коварным успокоительным...

И тут наш техник решил попытаться хоть как-то управлять ходом мыслей и поведением Александра:

- Давай, Артуру мы это тоже скажем… Мысль - достойная обсуждения… Он ведь и сам заинтересован смягчить ситуацию...

- Давай… - согласился, вновь глубоко вздохнувший, и очень непонятный сегодня физик.

…

Самое ненужное для Артура сейчас было пробуждение Эллы.
«И чего это нас занесло так близко к Гордано 38/7? Странно...» - он, как опытный капитан и высокопрофессиональный пилот недоумевал, почему, так многократно просчитанный, смоделированный и неоднократно пройдённый маршрут вдруг самопроизвольно изменился. Он же не знал, что всё это нарочно сделал Берич и даже не подозревал о его таком странном поступке. Токвиллу это просто в голову прийти не могло, настолько он был уверен в  благоразумности, правильности и предсказуемости своего помощника.

Чтобы избежать ещё чего-то неожиданного, он решил подслушать мысли президентской доченьки Эллы, вернее, выяснить спит ли она, очень надеясь, что ничего не услышит в своём идеа-фоне. Однако, открыто при Эгине делать этого не хотел. Разумеется, никакой мысленный диалог, ни, тем более, тайное прослушивание мыслей, никто из присутствующих при нём, никогда не смог бы услышать, но догадаться об установлении контакта по характерному прикосновению к идеа-фону было довольно легко.

Артур взглянул на свою юную подружку. Она явно чувствовала себя от вибрации некомфортно, но пока молчала. Тепло приобнял и прижал к её себе.
- Ничего не бойся. - сказал тихо, но твёрдо. - Берич уже бежит выравнивать курс!

Затем незаметно для девушки, которая тут же охотно утонула в его объятиях, легко и быстро дотронулся до идеа-фона за правым ухом, делая вид, что просто поправляет волосы.

Всё оказалось в порядке. Мысли красотки Дарсинг не считывались, значит, она спала. Тихий шум помех для капитана был сейчас самой лучшей музыкой на свете, и он довольный отключил свою прослушку, снова как будто поправляя причёску.
- Ничего не бойся! - повторил Эгине.

- А что это сейчас? Почему всё дрожит? - будто только очнулась от оцепенения маленькая лаборантка.

- Мы слишком приблизились к точке R… Но это случайно…

- Как? Уже? - недоумевала Эгги, она знала что Переход будет ещё не скоро.

- Это случайно! - повторил Артур.

Крошка подняла испуганные глаза на своего нового друга и первого мужчину.
- А почему всё дрожит? Такого раньше не бывало…

- Потому что мы случайно подошли. Так бывает... - и он начал терпеливо объяснять. - Когда мы готовимся к Входу, мы стабилизируем корабль… А сейчас этого не было… В Зале Управления, вообще, сейчас никого нет, корабль идёт на автоматике...  Но Берич уже решает проблему. Не бойся! Я с ним связался сразу, когда это началось...

Эгина понимающе кивнула.

- Ничего не бойся, ты же со мной... -  повторил капитан и снова нежно прижал её себе. Казалось, что даже вполне себе искренне.

- А я боюсь… - ответила малышка.

Артур попытался пошутить:
- И я это слышу от бесстрашной революционерки?

Эгги юмор не поняла, не отреагировала.
- А вдруг нас утащит, как «Бразилию»? - сказала вдруг.

Капитан засмеялся:
- Это невозможно!

На самом деле он знал, что в космосе нет ничего невозможного, и никто не даёт никаких гарантий, но хрупкую девушку надо было успокоить.

Она же прижалась к нему крепче и снова доверчиво взглянула в глаза.
- Да, и пусть утащит… Пусть мы тоже откроем новый мир и останемся там… - эти слова девушки прозвучали очень неожиданно для капитана.

Артур снисходительно улыбнулся в ответ, и он понял, что снова настало время вернуться к ненавязчивому выяснению подробностей готовящегося дрийонского переворота.
- Ну, как так??? Ты же говоришь, что всё уже решено и всё в порядке…

Лаборантка в ответ устало вздохнула:
- А ну их всех… Пусть нас утащит…

- Всё будет хорошо… Всё же решено… Или?

Догадалась ли Эгина, что её снова мягко допрашивают или нет, было неясно. Она снова вздохнула, сказав очень задумчиво:
- Я устала. Мне надоело. Да, наверное, всё хорошо... Дарсинг арестован или вот-вот… Раддо встанет вместо него. Но мы сейчас везём такие новости, что неизвестно как всё будет...

Артур понимающе кивнул.
- А кто арестует Дарсинга?

Студентка пожала плечами:
- Я и не знаю, кто именно. Раддо, Мэтр Бертуччо, Магнус… Там много людей... Я даже и не знаю всех…

Токвилл и не сомневался ни разу, что эта глупая девчонка, наверняка, очень много кого и чего не знает.  Однако, всё что она знает, ему было необходимо сделать своим знанием! И он продолжал этот разговор, только кажущийся отвлечённо-непринуждённым:
- Да, мы едем в… - он хотел сказать что-то про неизвестность.

Но новая подружка сразу перебила:
- Мы едем просто в мясорубку! - неожиданно горячо воскликнула она.

- А ты всё переживаешь, что «Сириус» не взорвала? - не менее неожиданно и очень резко спросил капитан. В голосе явно будто звучала ирония, и вопрос, хотя и был не очень серьезным, а, скорее, звучал риторически, Эгине от него стало не по себе. И это понятно.

- Артур!  - взмолилась она испуганно.

- Шучу я… - отозвался капитан, ласково улыбаясь, Всё будет хорошо. Ты таких людей мне называешь… И Серебровский, наверняка, с ними… - он сказал это утвердительно, но девушка в ответ кивнула, будто отвечая на вопрос.

Ну, конечно же, да! Правда, он, великолепный Токвилл сначала просчитался, не заподозрив Заговор заранее. Слишком уж сильно сосредоточился только на себе любимом и своих мечтах о большой карьере через постель... дочери Президента! Ай, глупец... Другие же не мечтали, а шевелились!

«Но всё же стоит себя похвалить!» - решил капитан в итоге. Ведь, когда он только заподозрил о готовящемся перевороте, то разгадал практически все его основные моменты, по крайней мере, вычислил круг главных участников.

- Я понимаю, что тебе очень тяжко, малыш… - капитан нежно погладил Эгину по волосам. Он нарочно не спешил далее развивать тему персонального состава дрийонских мятежников, всем своим видом показывая, что будто бы ему это, вообще, не очень интересно.

Вибрация начала мало-помалу успокаиваться.

- Вот видишь, всё уже хорошо… - продолжал капитан. - Берич своё дело знает… Он у нас высокий профессионал.

- Лучше бы нас унесло… - глухо вздохнув, повторила Эгина.

- Это большой риск! - возразил ей Артур. - Это, можно сказать, авария! Тогда, на «Бразилии» ведь и погибших было немало... Нам просто повезло, что система Фортуны с, пригодной для жизни, Виталией оказалась относительно недалеко. А сейчас? Кто ж знает, куда нас унесёт сейчас…

- Наш корабль в тысячи раз крепче «Бразилии»! -  стояла на своём упрямая крошка, И Артур уже понимал, что таких упёртых ещё поискать...

- Где гарантии, что мы попадём в Галактику с живыми планетами поблизости? - уже жёстче парировал он.

Тут Эгги уже не спорила, а, молча, опять потянулась за ликёром.

Артур её остановил, поняв, что всё-таки хмель уже достаточно сильно действует на девчонку. С одной стороны ему, конечно, хотелось, чтобы она разговорилась, но с другой - совсем неинтересно было слушать исключительно нетрезвые бредни. И он отвлёк её от алкоголя не менее опьяняющим долгим, глубоким поцелуем.

- Прости ты меня... за всё… - сказал потом уже совсем по-свойски, едва оторвался от податливых юных губ. - Но всё неожиданно так… Если б я не додумался, что это ты, я бы арестовал Кариотиса с Дойлом.

- А меня не арестуешь? - спросила лаборантка, которая, наверняка, всё ещё этого немного боялась.

- Тебя - нет. Ты - жертва… Дарсинга. - Артур хотел сначала сказать «жертва авантюристов», но быстро  решил, что для маленькой студентки сейчас - это очень жестокая правда. Потом он думал назвать её «жертвой обстоятельств», но такие слова тут же посчитал слишком банальными. Он подумал также, что они выставляют Эгину  беспомощным, слабым и несостоятельным существом, неспособным разобраться в жизненных ситуациях. А ведь она, наверняка, считала себя отважной и умной. И, в результате, он сказал, то, что она хотела услышать, то есть про нехорошего Президента...

- Ты не очень хочешь возвращаться на Дрийон, потому что как-то опасаешься своих друзей? - спросил потом капитан осторожно, заботливо и ласково, поскольку понимал, что его сомнение в её соратниках может вызвать яростное возмущение.

Однако, Эгги не стала реагировать бурно, то ли потому, что, действительно, начала порядком хмелеть и утомляться, то ли всерьёз испугалась вибрации корабля и немного оцепенела от этого. Она сначала просто молча пожала плечами.
- Я же говорю, я просто устала. Я не могу дольше всё это выносить… - сказала после некоторого молчания. - А своих я не боюсь, я им верю. Но нам всем придётся непросто…

- Скажи, а почему переворот задумали осуществить прямо перед отлётом первых партий переселенцев? - снова спросил Артур. Вопрос его не выглядел, как сбор информации или допрос, а всего лишь, как задумчивое недоумение, которое он тут же и объяснил. - Разве это не рискованно? Люди благодарны Дарсингу за организацию Возвращения, и вдруг его за что-то свергают и арестовывают? Не лучше бы было расправиться с ним уже на Земле? Или, наоборот, сделать это гораздо раньше?

Малышка в ответ хитро заулыбалась.
- Всё продумано было, ты не бойся! - она сказала это так, будто уже была уверена, что капитан Артур точно на её стороне. Вот так ему ловко и быстро удалось убедить Эгину в своей лояльности перевороту! И не многословными убеждениями, а короткими внушениями и действиями, многие из которых и, правда, очень убедительно излучали любовь и заботу.

Правда, другие его действия и слова, напротив, причиняли боль и заставляли не расслабляться, не почивать на лаврах, стараясь из раза в раз, постоянно заслуживать его любовь. Но Эгина не помнила сейчас никакой боли, никаких эмоциональных «качелей», на которых то возносил, то жестоко сбрасывал в пропасть страданий великолепный капитан Токвилл. Она помнила только последний долгий и сладкий поцелуй…

- Ну, так почему Вы выступаете именно сейчас? - не отступал от расспросов Артур, хотя, конечно, сам догадывался об этих причинах. Однако, ему было важно знать подробности и найти подтверждение своих догадок из уст прямой участницы Заговора.

- Всё просто! - бойко начала отвечать Эгина. - Когда мы все прилетим на Землю, народ будет благодарить за Возвращение, за живую планету, именно, Президента Дарсинга… - но на этих словах, вновь было вспыхнувший, революционный задор в голосе девушки быстро угас. - Ну, то есть... благодарили бы, если прилетели бы… - замялась она, вспомнив, конечно же, об обречённом Солнце.  -  Сейчас я не знаю… Но, после Возвращения отстранение Дарсинга точно было бы уже невозможно…

- А, если раньше? В течении этого года, например? - напомнил о своём втором вопросе Артур.

- Раньше... Раньше все готовились к Переселению, и не приняли бы смены власти. Люди не поняли бы, зачем всё это затеяно, ведь идёт такая интенсивная и успешная подготовка. Перемены только помешали бы людям, живущим мечтами о новой Земле. И мы бы точно проиграли. Нас бы не услышали. Основная масса встала бы на сторону Президента.

- А сейчас услышат? - капитан как будто немного сомневался.

- Сейчас многие уже расположились или располагаются в кораблях, ждут сигнала с «Сириуса»… Кто-то занимается сборами. И все они будут просто в замешательстве. Даже, если кто-то из них будет против, они не успеют противостоять. Всё произойдёт быстро. Очень быстро. А все те, кто ненавидит Дарсинга, конечно, поддержат нас. Они готовы выйти на улицы и к Центральному космодрому Альбиона… И они выйдут.

- Но, я надеюсь, Вы не хотели сорвать Возвращение?

- Нет! Нет! Это же самоубийство. Сразу после моего сигнала к Раддо был бы послан нормальный сигнал «Пора!», о том, что переселенцам надо лететь…

- Но до сигнала «Пора!» Радомир должен был обязательно получить твой сигнал?

Эгина уверенно кивнула.

- Какое слово(185) ты должна была послать?

-  «Сделано!»

- Сигнал означает, что корабль взорван?

- Да.

- И это значит, что по Земле теперь ходишь одна ты?

- По Земле, да. Но я собиралась сразу же на орбиту к учёным.

- Тогда это было бы уже к учёным и Беричу. - поправил капитан.

- Ну, да…

- Ага. Его значит убивать на тот момент ты уже не собиралась... Один я вместе с Эллой остался плохой. Воплощение зла, да? - Артур сказал это довольно язвительно, но голоса не повышал.

Однако, Эгина от испуга прикусила губу.

- Ну-ну… И дальше, что? - спросил капитан уже мягче, проще, даже как-то обыденно и деловито, будто выяснял текущие рабочие планы у подчинённого члена экипажа.

- Я бы связалась с ними…  Рассказала бы всё. Что я пошла собирать пробы для Каталога Растений и услышала взрыв.

- Но врать при живом Бериче о том, что он тебе говорил о неполадках на корабле ты бы ведь уже не могла?

- Да… - еле выдавила из себя лаборантка.

- Что бы придумала?

Она промолчала ответ.

- Видимо, ничего. Понадеялась бы на отношение к тебе, как к юной девочке, на которую никто никогда не подумает? - на сей раз Токввилл ответа ждать не стал и добавил тут же. - Ну, да… Тоже неплохой вариант. И более-менее складный.

- Я же не знала, что всё так... Что с Солнцем всё плохо… - робко начала оправдываться новая подружка. - Никто не знал. И что они прилетят, я не знала. Я и не видела, как они прилетели... Где посадили космобриг. Я была далеко, на безопасном расстоянии от корабля... - её слова звучали немыслимо странно. Она как будто оправдывалась перед капитаном, что не смогла его взорвать вместе с кораблём.

Он, конечно, понял, почему она говорила всё это. Эгина оправдывалась сейчас не перед ним, а перед собой и, наверное, отчасти перед своим другом Раддо...

- Кстати, я, не врала, что видела человека в сером комбинезоне... Как я поняла потом, это был кто-то из них… Я видела мельком и издалека... - продолжала студентка и говорила бы дальше…

Однако, Токвилл не грубо, но всё же резко оборвал эти странные оправдания:
- Дойл был в сером комбинезоне. Более сером, чем у остальных. И ты тогда типа сказала нам «правду»?

Крошка опустила глаза, видимо, поняв, что говорит что-то не то. Вернее, не так.

- Да, легче врать, используя кусочки реальной картины... - задумчиво продолжал Артур. - Ты  видела человека в сером и сказала всем об этом, хотя тогда сама уже догадалась, что видела кого-то из прилетевших... Но всё равно, когда врать страшно, говорить полуправду лучше всего. Придумывать на пустом месте тяжелее...

Тут он многозначительно и выразительно вздохнул.

- А то, что Берич засечёт ошибку в базовике ты не догадывалась? Скажет мне, а я могу поставить Оборону? - спросил капитан после маленькой паузы, очень пристально глядя на девушку.

Она лишь виновно потупила взор ещё ниже, почти уронив голову на грудь.

- Эх, неопытная ты террористка… - теперь уже добродушно улыбаясь, произнёс капитан. - Ну и что было бы на Дрийоне дальше?

- Дальше на тветеры(186), бебстеры и идеа-фоны одновременно направляются условленные звонки или сигналы всем нашим сторонникам, чтобы им выйти…

- На улицы и к космодрому Альбиона?

- Да.

- К этим людям кто-то выйдет из вас или всё будет сообщаться только по ЦСИ(187)?

- Да, конечно, вышел бы кто-то…

- Бертуччо, наверное, с военными? - едва заметно улыбнувшись, заметил капитан
.
- Да, да… Они наготове.

- И Серебровский с ним?

- Наверное... Я этого не знаю... Раддо и Магнус предъявят арестованному Дарсингу обвинения и покажут это по всем ЦСИ в реальном времени…

- А Бертуччо и Серебровский успокоят людей и, если что и то предотвратят сопротивление? Вдруг на улицах появятся также сторонники Дарсинга…

Эгина кивнула:
- Ну, да… На всякий случай… Но таких сторонников почти нет. Разве что Полиция  Чести - личная охранная армия Президента... Но их так мало. И что они рядом с Армией?

- Люди Стерлинга... - задумался Артур. - Да, их мало. Так, значит, сигнал о начале Переселения был бы отправлен учёными с орбиты?

- Да.

- И Переселение начнётся уже без Дарсинга, на которого «повесят» как вишенку на торт гибель нашего корабля?

Эгина кивнула в очередной раз.

- А не внесло бы всё это сильное и неуправляемое смятение иди даже  возмущение в переселенцев?

- Нет. Люди не испугаются и не откажутся лететь, потому что экспедиционные и военные корабли тоже ведь летят с ними. Люди летят не к «Сириусу» а на Землю. А там всё хорошо…

- Было бы хорошо, если б не Солнце. - напомнил капитан о реальном раскладе. - Но! Но! - дважды повторил он, подчёркивая своё сомнение. - С орбиты Кариотис, Дойл и Берич могут ведь послать и сигнал тревоги, вместо «Пора!», чтобы на Землю прилетел другой корабль и, как положено закончил бы подготовку к Возвращению…

- Нет! На Земле же… было всё хорошо... Да, «Сириус» погиб из-за аварии, но всё остальное без проблем… И они послали бы сигнал о начале Возвращения, потому что побоялись бы ломать сценарий Переселения и затягивать время... А подготовку к Переселению все закончат уже на месте. Это же быстро…

- Ну, в общем, да… - согласился Артур. Однако, он был удивлён такой простоте решения вопроса. Как капитан, он знал, что в случае аварии экспедиционного корабля всегда посылается другой, точно такой же: как минимум, для выяснения обстоятельств аварии, ну и, конечно же, с целью продолжить работу предшественника. Но, похоже, заговорщики решили пренебрегнуть таким обязательным условием. В общем-то, им это и незачем. Они ведь точно знают почему погиб «Сириус»… Только зачем всем намекать на эту свою информированность всем остальным, не посылая другой корабль? Или они так уверены в себе и своём успехе?

- Да, и, конечно, на орбите не знали бы, что я уже оповестила своих о гибели «Сириуса». - увлечённо продолжала рассказывать Эгина.

- Это понятно, что не знали бы… Но, как тогда объяснить, что на Дрийоне о гибели «Сириуса» узнали твои соратники?

- Я испугалась и подала сигнал дяде Михелю, который мне дал экстер, потому что беспокоится обо мне. Имеет право. Он - разработчик. А учёным я, конечно, не сказала бы об этом, потому что это - моё  личное дело.

- Ну, да… Ты - юная, неопытная и то, что о тебе заботится дядя, нормально. Согласен. А в случае победы вашей все мелкие нестыковки замнутся, затрутся и тебе ничего бы не угрожало?

- Да, конечно…

- А дядя Михель сообщил бы о гибели корабля якобы кому? Прям, так откровенно Радомиру?

- Нет, в Центр Переселения. Самому Эвису Лассу, они знакомы. Раддо всё продумал. Дядя сообщает Лассу, а Ласс уже сообщит официально Раддо. И мы запишем это в копилку преступлений Дарсинга.

- Радомиру, уже как главе новой власти?

- Да.

- Но если бы Центр Переселения отказался начинать Возвращение после гибели нашего корабля?

- Из-за «Сириуса»? Не отказался бы! Эвис Ласс, Руководитель Центра - наш человек. Вы, что не понимаете, что дядя Михель на самом деле не получает никакой сигнал? Его получает Раддо и отправляет Лассу. Раддо просто только объявляет людям, что получил его от Ласса, который якобы получил от дяди…

- Да, понял я это… - ответил капитан и тут же потянулся за ликёром, а потом за  сигаретой.

Конечно, он прекрасно уловил, описанную сейчас, схему, чётко понимая, что это всё  устроено именно ради Президентства на Новой Земле. Осознавал он также, что дело готовилось давно и, в целом, довольно ловко придумано. Всё за исключением взрыва «Сириуса». Здесь, чувствовался некоторый сумбур и дилетантство…
 
А, главное, под каким секретом всё это готовилось! Токвилл в перерывах между полётами вращался во многих довольно солидных кругах, но ни он разу не слышал даже полунамёка, на то, что силовики Дрийона готовят переворот.

Он начал прикидывать, есть ли у него какой-нибудь относительно надёжный контакт среди тех, кто участвует в Заговоре или хотя бы в окружении этих людей. Однако, из всех имён, названных на данный момент Эгиной, его, как на зло, ни с кем никогда и ничто не сближало. Вот и с Эвисом Лассом тоже не связывало ничего, как и с другими руководителями Центра Переселения...   

Увы он, капитан «Сириуса», сожалению, был и остаётся креатурой исключительно Деницберга, который, наверняка, при победе переворота плачевно закончит в компании с Дарсингом!

Значит, чтобы не отправиться вслед за своим патроном и злосчастным Президентом, нужно теперь и впрямь держаться за эту глупую малышку с неустойчивой психикой и террористическими наклонностями! А они, безусловно, есть. Ведь судя по тому, что излагает сейчас эта хрупкая на вид, но отчаянная и безрассудная девица, взрыв корабля вместе с Эллой и с ним или с Беричем не был жизненно важен для заговорщиков. А, значит, он, Токвилл оказался изначально прав, и это была идея фикс именно Эгины, как сладкая и долгожданная месть всему семейству Дарсингов! И, именно, она, сама Эгина, как уже практически точно стало ясно Артуру, настояла на собственном участии в осуществлении взрыва.

Почему ясно? Да потому, что вся эта история с её оповещением соратников о взрыве корабля слишком сложна и наворочена, чем создаёт только дополнительные неудобства. Ведь людей, уже готовых к Возвращению, новость о гибели «Сириуса» всё же может существенно напугать, а весь расчёт соратников бледной, но отчаянной лаборантки основан лишь на том, что они не успеют испугаться. Да, Эвис Ласс быстро отправит на Землю первую партию, уже готовых к вылету, кораблей. Всего их 1200, наполняемостью каждый по 5000 человек, и разумеется, они полетят в сопровождении с рабочих экспедиционных кораблей, таких как «Сириус». Их будет где-то не менее 100. Ну, и корабли с военными тоже полетят. А военные - это уже слуги новой власти...

Но! Но, как говорится, ничего не стоит сбрасывать со счетов, и возмущение или, по крайней мере, недовольство переворотом может начаться! Однако, у мятежников - твёрдый расчёт, что на Дрийоне их дело  из-за лояльности всей Армии победит довольно быстро.  И корабли с переселенцами между тем будут отлетать в намеченном графике...

«Дарсинга же, наверное, просто устранят... Ну, не везти ли его на Землю, как явное напоминание того, что Возвращение и весь этот рай живой планеты инициировал и организовал всё-таки он?» - думал Артур, медленно вкушая ликёр и также неспешно, затягиваясь сигаретой.

Эгина пока не говорила ничего. Наверное, потому что он её ни о чём не спрашивал.

«А ведь помимо военных кораблей, на каждом из пассажирских и, совершенно точно, на экспедиционных, должны быть сторонники переворота! И их немало. Иначе, как эти Хойнебурги и компания удержат свою власть на Новой Земле? - молча рассуждал капитан далее. - Крутые дела! Сторонников этой заварушки, выходит, достаточно много. Один я в дураках. Силовики и технари, решив скинуть магнатов и олигархов, по своим каналам ловко и слаженно всё организовали! Я в этот профессиональный круг не вхожу, поэтому ничего не знал… Не с теми дружил, не на тех ставил... Мне от Ведомства Внутренней Безопасности обломилась только программка для идеа-фонов по недосмотру доверчивого Мехмеда Делези...».

Токвилл вдруг вспомнил сейчас ту историю до мелочей. Как они пришли тогда со старинным другом Артура Эваном Белянским в лабораторию Мехмеда, с которым Эван, в свою очередь, познакомился на каком-то профессиональном симпозиуме. Они оба были технарями, программистами, но трудились в разных отраслях.

Этот Эван, кстати, и рассказал однажды капитану, какие разработки сейчас заканчивает Академия Связи при всесильной спецслужбе Безопасности. Рассказывал и немного смеялся, потому что сам не очень во всё это верил. Артур тогда согласился с ним, по-крайней мере, для вида. Но тему схватил, понимая, что нет ничего круче в любом государстве, чем научиться читать мысли своих подданных!

Делези же был человеком, умным, талантливым, но излишне рассеянным и  довольно странным. Например, часто бродил по коридорам своей Академии слегка пританцовывая, мог вдруг начать вслух говорить сам с собой или с несуществующим собеседником и был неоправданно упрям в самых малозначительных мелочах. Вот благодаря этой последней особенности, он совершенно нелепо, из-за очередного сущего пустяка всерьёз рассорился со всей своей всесильной роднёй, чем, фактически, разорвал возможность контакта с самыми высшими правящими кругами ВЕДО(188). Ведь, сам он не умел вести деловые беседы, не мог подбирать нужных слов, был далёк от чиновных премудростей. Да и очень стеснялся то ли этого всего, то ли себя. По сути, разбирался Мехмед только в своей науке: в программировании и математике, потому что ничем кроме этого никогда не интересовался. Помимо работы, которой в его жизни было, конечно, много, отдыхать, неформально общаться и веселиться он тоже, конечно, умел.

Однако, в один прекрасный момент этот непредусмотрительный и не приспособленный к жизни чудак встал перед необходимостью «пристроить» младшую сестру, как она сама выражалась, «куда-нибудь поближе к Правительству». Девушку эту, кажется, звали Лейли. Она жаждала доказать мужу, куратору всех Университетов  Кислородного и Водного Производств свою значимость, независимость и влияние своей семьи. Лейли обратилась с этой карьерной просьбой сначала к страшим родственникам: отцу, матери и двум тёткам, но они по очереди только посмеялись. То ли в свои 20 лет она не внушала им доверия, как специалист в сфере управления, то ли они считали, что такое профессиональное и статусное самоутверждение перед мужем, испортит её семейные отношения, и, как-бы там ни было, все однозначно и категорически ей отказали.

Тогда за дело взялся двадцатичетырёхлетний Мехмед, также, как и сестрёнка, молодой, да ранний, в смысле, амбициозный не по годам. Однако, в отличии от неё уже много чего достигший. Сам обратиться к родне он, разумеется, после ссоры не мог и начал искать связи в Правительстве среди друзей. Тут то Эван и посоветовал ему капитана Токвилла, того самого капитана, что готовит Миссию Возвращения, силами своего маленького, но уже прославленного экипажа, а помимо всего ещё и хорошего знакомого самого Бронислава Деницберга, Второго Помощника Президента.

Артур - любитель заводить новые связи, охотно согласился помочь. И вот они с Белянским явились однажды прямо на службу к Мехмеду Делези.  Познакомились легко, много смеялись, обсуждали красивых женщин, космические путешествия капитана на Землю, новые пансионаты для отдыха в выходные. Непринуждённо потягивали безалкогольные,  тонизирующие напитки прямо в рабочем кабинете молодого Делези, отделанного как и вся Академия Связи в холодных серебристо-синих тонах. В итоге, сдружились уже втроём и быстро обо всём договорились. Потом Эван с Мехмедом вышли куда-то. Наверное, последний пошёл хвастаться новой техникой, которой был оборудован его экспериментально-демонстрационный зал.

Тут-то Артур то ли из, всегда присущего ему, любопытства, то ли просто от скуки подошёл к рабочему месту Мехмеда, где уж никак не ожидал увидеть безо всякого пароля, беззащитно открытый рабочий прогро-генератор для идеа-сетей(189). И, о, удача! На его настольном бледно-сером овальном мониторе, среди много чего прочего, он неожиданно увидел в самом верху заветную надпись «Идеа-контроль сервис 2/4». Что означало эти 2/4, он не очень понял, да и не стремился. Однако, программу тут же загрузил в бебстер, понимая, что это и есть та самая легендарная «приблуда» для чтения мыслей через идеа-фон.

Наш капитан не боялся здесь слежки и наблюдения, ибо никто, даже из Администрации Академии Связи не стал бы следить за наисекретнейшим рабочим процессом Ведущего Специалиста, тем более, из такой знаменитой фамилии. А то, что Мехмед почти устроил у себя на работе проходной двор, похоже никто не знал и этим не интересовался. Настолько все были уверены в лояльности, надёжности его самого и его окружения...

В этот же вечер Артур дома, в мягком полумраке просторной альбионской квартиры довольно легко и быстро разобрался в своём новом приобретении. Позже, уже на Земле оказалось, что и в идеа-фон эта программа вживлялась также элементарно просто. В одно касание, как все.

Кстати, капитан по поводу Лейли своё слово, разумеется, сдержал и даже сделал это с искренней радостью. А как иначе? Ведь встреча с Делези-младшим несказанно его вознаградила. Лейли вскоре успешно устроилась вскоре на службу в средний вспомогательный персонал команды самого Деницберга. Покровитель и старший друг не смог отказать Артуру в просьбе, ведь его юная протеже происходила из семейства, Делези, также, как и он сам очень близкого к Дарсингу.

«Да-да! Всё-таки, я везунчик, какой я же счастливчик!» - довольно думал теперь Токвилл, снова возрадовавшись своей вездесущности, расторопности и проницательности.

Однако, эта радость скоро сменилась напряжённым полётом его пытливой мысли, а потом уже и тревогой: «Стоп! Стоп! Ах, вот он где их секрет успеха! Я чудом, случайно выкрал эту программу для считывания мыслей и наивно считаю себя каким-то особенным. А ведь она, наверняка, давно известна всем заговорщикам и активно используется ими! Да-да, именно, благодаря ей, они нашли себе так много сторонников, читая мысли разных людей. Она применялась ими тайно. Делези - разработчик, технарь, он или его люди просто её изобрели. А профессионалы из ВВБ(190) уже использовали, как им надо... Я то всегда думал это власти разработали её для контроля над бывшими и потенциальными оппозиционерами. А тут выходит наоборот. Ну или и так и так... В обе стороны. Хотя, маловероятно… Иначе бы Заговор быстро раскрыли...»

На этих мыслях Артур поёжился. Ему подумалось вдруг: «А не прослущивает ли кто  мои мысли тоже?» И пристально уставился на Эгину.

...

- Ну, что ты, Берич, совсем не пьёшь? -  шутливо упрекнул друга, разомлевший от винишка, но ещё вполне вменяемый физик. - Скучно же так… Ну... Ну?

Дир отрицательно мотал головой и, улыбаясь, отнекивался:
- Не-не… Да и тебе хватит… Серьёзно же всё. Очень серьёзно. Мы летим в неизвестность, бросив на произвол судьбы новое человечество Земли…

Александр недовольно поморщился.
- Не начинай… Ну! Самому тошно… Тоже чувствую какую-то вину... Да, эти люди не смогут спастись. Ну, то есть их потомки…

Берич только отмахнулся. Ему показалось, что Сандро поддерживает его лишь для вида, изображая понимание, а на самом деле, ему как и всем наплевать остальным на новое земное человечество. Но обвинять его в этом глупо, поскольку что его ждёт на Дрийоне - страшно предположить…

Корабль давно уже выровнял курс и снова уверенно нёсся в черной бездне внесистемного космоса, приближаясь ещё к одной точке R, второй из шести, которые нужно миновать, прежде чем нырнуть в родную седьмую.

Дир отошёл от столика, где Кариотис распивая «Ромеллу», молча и задумчиво на него смотрел. Технику вновь захотелось утонуть взглядом в величественной глубине вселенской пропасти, оторвавшись, наконец, от грустной пропасти потерянных глаз Александра и от его невеселых, странных разговоров.

Однако, тот не успокаивался.
- Завораживает, да? - громко вопрошал он со своего места, почти крича. - Красота то какая!!! Красота!!!

Но Дир сейчас ничего не ответил. Он любовался своей любимой стихией, её тишиной, покоем и бездонностью, думая о том, что почти за 80 тысяч лет космической эры Вселенная так и осталась для людей не разгаданной тайной. Её изучали, конечно, но никогда это не было главным делом человечества. А всё потому, что сначала надо было выживать или спасаться, потом поддерживать и бесконечно благоустраивать жизнь на мертвой планете. И, действительно, люди непонятно почему так упорно не хотели  покидать безжизненные дрийонские камни. А только строили, укрепляли и совершенствовали свой искусственный, полностью техногенный мир. Можно ведь было за это время присмотреть место подружелюбнее, чем Дрийон! Но не стали. Другие планеты находили, изучали, но всё время в них что-то не устраивало...

Дир раньше никогда не задумывался об этом, как, например, Александр. Хотя и он может быть, тоже задумался, только сейчас. Ведь все дрийонцы (бывшие земляне) бредили, потерянной родиной последние почти 300 лет, с тех пор, как точно узнали, что она ожила вновь. Это пропитало всё существо их жизни, все цели и мечты каждого человека...

«Ну, хорошо. - рассуждал техник «Сириуса» - А до этого что? Почему 65 тыс. лет  не выбрали для себя пригодную живую планету? Да, до далёких не всегда хотели лететь. Незнакомые Галактики, новые Адские Трубы... Всё это пугало и отталкивало...»

И он, конечно же, догадывался чем. Прежде всего, огромными затратами средств,  человеческого труда, энергии (особенно до изобретения современных технологий получения Экзо-топлива) и высокими рисками, потому что Вселенная даже при очень высоком уровне развития космонавтики, всегда сотавалась очень опасным и непредсказуемым местом.

Правда, до некоторых планет из соседних Галактик, наверное, где-то до тридцати люди всё-таки добрались. Отправляли на них умные машины, приземлялись, исследовали, но так и не решались туда переселиться. Но 30 планет за 65 тысяч лет - это ничтожная цифра!

Те 12 живых планет, которые были найдены, в ставшей второй родиной, Галактике Эддэ честно исследовали подробно, вдоль и попрёк. Но и тут ни одной не остановились, потому что ничто не могло сравниться с Землёй или хотя бы с, также печально погибшей, Виталией!

На каких-то не утраивала сила притяжения: либо было очень тяжело ходить, либо пришлось бы учиться летать или передвигаться огромным скачками. Где-то пугала агрессивная мегафауна насекомо-подобных чудовищ и летающих слизней. На одной совсем не было гор, высокой растительности, а обитателями оказались только одни микробы. На двух других, напротив, высокие деревья и тучные степи раздражали жутковато-чёрным, бордовым или густо-фиолетовым цветом, а сами планеты отталкивали почти вечным навязчиво-серым полумраком, сыростью и маленькими солнцами грязно-красного цвета. На ещё одной на ярко-синем небе гуляло друг за другом три солнца, в океанах неустанно бесновались цунами, сами материки двигались слишком быстро, и было очень много действующих вулканов.

«Вот это, пожалуй, да, самое неприятное» - сам собой мысленно беседовал Берич.

Где-то материк был один, очень мал, и на нём никогда не кончалась зима. Где-то угрожающе низко висели два спутника, не было пресных рек, даже дожди и снег были солёными. Где-то оказались не приемлемыми для соседства, бегающие со скоростью 2 метра в секунду трёхногие грибы разных размеров, резко пахнущие сладким дурманом, от которого кружилась голова. При этом, год длился здесь всего десять часов, а день и ночь по полгода по земному счёту. И вот в этот безумно длинный ночной период, когда в высоких и средних широтах ещё стремительно часто менялись сезоны, у трёхногих существ начиналось гиперактивное время размножения полового типа. Тогда даже издалека наблюдать за ними становилось очень неприятно и странно, потому что полов у них было не 2, а 8.

Но всё-таки, на какой-то планете можно было остановиться, пусть пришлось бы ходить прыжками, иногда даже планировать и летать при помощи рук, ног и необычно лёгкого тела. Не так страшно было бы и расчищать себе жизненное пространство от зловредных гигантов. Разве дрийонцы со своей сверх-техникой, с молниеносным лучевым и поле-лучевым оружием не справились бы? Ничего страшного, тем более, не представляли из себя и плоские равнины без какой-либо крупной живности. Да и тёмная флора под серым небом, в общем-то ничем фатальным не угрожала. В ней ведь тоже не водились особо крупные и опасные существа.

Все эти особенности эддийских миров, как понимал сейчас Берич, людям было гораздо проще освоить и приспособить по себя, чем на холодных, голых камнях создавать целиком рукотворный мир, даже кислород и воду производя искусственно.

Кстати, Дир с горечью понимал, что именно сейчас задумываться обо всём этом, наверное, уже бессмысленно. По крайней мере, не ко времени. Ведь главное теперь только то, что будет дома. Там, на Дрийоне, после того, как люди узнают, то лететь на Землю бесперспективно, потому что это будет убежище всего на пару тысяч лет. Что будут делать тогда те, кто уже готов к полёту на Землю? Кто располагается на кораблях или спешит к космодромам, закрыв свои жилища? И что будет с теми, кто активно готовиться к отлёту не с первой, а со следующими партиями?

Вероятно, всем этим людям со временем, действительно, придётся объяснять, что на какой-то из более менее приемлемых планет внутри Галактики Эддэ придётся остановить свое внимание и направится туда, если уж так надоел Дрийон.

Но, что-то Беричу подсказывало, что они не захотят улетать! Скорее, в ярости уничтожат тех, кто разрушил мечту о Возвращении на Землю. Или всё же решатся? Ведь, получается, что столько кораблей построено зря, столько техники и технологий создано для освоения нового мира! Возможно, разум восторжествует и уже полностью готовое к переселению человечество просто изменит адрес своего нового дома. Но сначала они всё равно накажут тех, кто убил их мечту о далёкой Родине, ставшую фактически новой религией…

Странно и парадоксально как всё складывается в этой истории. У дрийонцев (бывших землян) столетиями сверх-идеей всего общества, сравнимой по мощности и глубине и, правда, только с религией, было Возвращение на Землю. А у новых землян (вполне, возможно, что бывших дрийонцев) религией и целью цивилизации станет  Спасение от гибели Земли на другой планете. У первых осуществить задуманное не получилось, а вот получится ли у вторых?

Об этом Дир тоже думал с горечью, потому что он понимал, что спасать этих людей  вряд ли кто-то будет, потому что на Дрийоне неизвестно на какой срок затянуться свои большие проблемы. Никто не захочет и думать о каких-то там первобытных племенах, узнав о невозможности Возвращения и, одновременно борясь за власть. А новое человечество Земли может погибнуть!

Он совсем не был уверен, что его пламенная речь об Истине Чёрного Неба перед тем племенем, откуда происходила его «дикуша» Тонгре, реально поможет этим варварам в шкурах развиваться и стать такими, чтобы добиться, за отведённые им 8 тысяч лет, высокого технологического уровня. Такого, чтобы найти себе новую живую планету и улететь туда. И поняли ли они его? Сможет ли эта отчаянная девчонка, ставшая с его подачи неуязвимой богиней, убедить их в этом же? Она то, кажется, всё поняла...

Но, что эти земные 8 тысяч лет? За это время на Дрийоне пройдёт чуть больше двух месяцев. Он не помнил сейчас точно сколько дней(191) Да, на Земле год теперь равен 432 дням. Но сутки стали по 20 часов. В итоге, получается примерно тоже самое, что и 365 дней по 24 часа, и это ничего не меняет. При расчётах даже можно не учитывать...

«Если только не доказать, не убедить людей Дрийона, что люди Земли - это  одичавшие потомки нашей пропавшей экспедиции корабля «Золотая надежда», добравшейся до Земли, но не сумевшей улететь обратно. - рассуждал Берич. - Сказать, что видимо, там случилась серьёзная авария. Шли многие тысячелетия, за которые дети и внуки этих людей, вынужденные выживать в дикой природе, опустились в первобытный строй и сейчас занова проходят исторический путь!»

Однако, на спасение людей Новой Земли всё равно оставалось очень мало времени. И Берич, конечно же, понимал, что возможность убедить кого-то в этом у него минимальна. Скорее всего, его просто не захотят слушать. Из политиков - точно. Слабая надежда была на учёное сообщество. Но и тут вставали проблемы одна за другой.

Во-первых, лететь и забирать их нужно было как можно быстрее, пока этих людей на Земле относительно мало. Сколько их он точно не знал, но был уверен, что значительно меньше, чем 6 миллионов дрийонцев. Он думал, что максимум полмиллиона человек, а скорее всего, даже меньше. Точные цифры были у Артура, и их нужно будет обязательно узнать.

Промедление со спасением новых землян даже в три дня, означало, что  на Земле пройдёт более 300 лет. На сколько увеличится за это время её новое население? А, если прилететь, как говориться, «впритык», т.е где-то через два дрийонских месяца, то  неизвестно, вообще, сколько там будет жить людей… Через их 8 тысяч лет…

Конечно, многие могут умереть не выдержав, всё нарастающего с каждым годом, жестокого зноя и обезвоживания. Но расчитывать на это, будет очень жёсткий цинизм.

Во-вторых, сразу после прилёта на Дрийон или даже ещё до приземления на нём мог прийти сигнал тревоги от Тонгре. Это должен быть своеобразный дозвон с её браслета «Защита-8» на его браслет. Короткий, негромкий звонок, но сопровождающийся весьма чувствительным пощипыванием запястья, пропустить который он точно не сможет. Конечно же, никаких слов, сообщений передать по такой связи, в отличие от экстера, с Галактики в Галактику, а, тем более, через Адскую Трубу  невозможно. А сможет ли Тонгре, вообще, подать этот сигнал, если ей будет угрожать опасность? Успеет ли?  Но там уж как будет...

В том, что она, по крайней мере, попытается сделать это в критической ситуации он был уверен. Он - для неё бог, Хозяин Неба, она ему верит и, конечно, верит в его помощь. Да, план действий по поводу ожидания её сигнала тревоги, разумеется, у него есть - не уходить с корабля какое-то время. Какое только, он ещё не решил. А пора бы уже решить!

Дир хотел как-то ориентироваться на продолжительность жизни землян, потому что какой смысл ждать известие от человека, который уже и не живёт на свете? Он думал, что это не очень недолго, потому что Разница во Времени между Дрийоном и Землёй огромна - 40 тыс. раз, а течь эта Разница начинает течь с момента Выхода «Сириуса» из  Адской Трубы в Галактике Эддэ...

«Очень хорошо, что это расстояние от Выхода из Адской Трубы до прибытия на космодром Альбиона очень мало. Поэтому то повезло «Бразилии» тогда, в далёком, Последнем году Земной эры! - размышлял наш техник, всё также смотря в чёрную бездну Вселенной, которая сейчас слегка начала разнообразиться появлением вдали небольшой туманности. - При обычной скорости это преодолевается нашим кораблём за 10 минут. При  максимальной скорости, какую может развить «Сириус», это время может сократиться ровно в 3 раза. А это 3.3 минуты...».

Берич помнил, что за 10 дрийонских минут на Земле проходит 90 дней, 3 условных месяца. Условных, потому что месяцы, сутки и часы там сейчас немного другие, но для удобства дрийонцы применяют старый земной счёт.

«Значит, в три раза меньше -  это один месяц! - быстро сделал Дир нехитрый расчёт. - Очень хорошо, что на той стороне, после Выхода, корабль всегда однозначно веду я. Это лёгкий, короткий путь и Артуру, как капитану не по статусу заниматься такими «детскими штучками». Значит, проблемы в том, чтобы развить нужную мне скорость  не будет. А на корабле мне придётся ждать сигнала...»

Тут Берич вдруг понял, что в уме, без формул он не сможет рассчитать перевод земных лет в дрийонские часы, то есть, нужное ему время пребывания на «Сириусе» в ожидании возможного позывного Тонгре. Не долго думая, он достал из кармана свой бебстер, отошёл от Смотрового Окна, приложил бебстер к одному мониторов на столе, вывел данные на экран.

- Что ты делаешь? - громко спросил Сандро, но Дир лишь раздражённо отмахнулся. - Погоди!

Хмелеющий Кариотис не стал приставать дальше. Захочет - расскажет сам.

А, между тем, заветные формулы перевода дрийонских минут в часы и условных земных месяцев в годы, а также вычисление их соотношения дали несколько озадачивающий результат…
 
Дир взял для подсчётов ориентир в 50 лет, а не 100, как сгоряча хотел изначально. Он знал, что Тонгре сейчас где-то между 15 и 20 годами, а продолжительность жизни на Земле вряд ли в среднем превышает 60-70 лет. Взяв и те, и другие данные по максимуму он вычел из возраста продолжительности жизни (70 лет) максимально возможный возраст Тонгре (20 лет), хотя и подозревал, что ей, скорее всего, меньше. Он не помнил, говорила ли она ему свой возраст. Но это было не так уж важно. В итоге, и получились эти 50 земных лет.

Этот срок оказался  в пересчёте на дрийонское время, не таким уж и малым а, именно, 11 часов. Если смотреть на него с точки зрения выжидания этого времени на корабле, после того, как когда все остальные его покинут, это, вообще, было достаточно много! Как он будет объяснить всем, что он почти половину суток останется на корабле? И экипажу, и тем, кто будет на космодроме в шоке встречать неожиданное возвращение «Сириуса»? Нужно придумать какие-то очень серьёзные неполадки или начать какую-нибудь обязательную профилактику, которая «непредвиденно» затянется...

Да, кстати, сами по себе эти 11 часов «отсидки» на корабле, в общем-то, серьёзно «откусывали» время от его программы максимум (спасения всех новых землян от потенциальной гибели Солнца), целиком работая только на программу минимум (обещанное спасение Тонгре). Но не сдержать, данное ей слово он не мог…

Озадаченный Берич устало вздохнул и снова подошёл к Смотровому Окну. Туманность впереди приближалась, получая уже более внятные очертания спиральный Галактики. Сандро со своего места тоже её смог увидеть.

- Андромеда? - крикнул он другу.

- Да. - скупо ответил Дир, всем своим видом показывая, что к дальнейшему разговору сейчас не расположен.
Он снова погрузился в свои раздумья, понимая, что, в-третьих, его проблемой будет  сама политическая ситуация на Дрийоне. Вернее, эта проблема была даже перичнее всех, потому, что, если Заговор реально есть, то всё связанное с ним будет очень мешать его спасательским планам. И первым, и вторым.


Берич вернулся, фактически, к тому с чего начал раскручивать, стоящую перед ним задачу. И, конечно, его снова и снова начала упрямо мучить мысль о том кто всё же хотел погубить «Сириус» вместе с экипажем? Не ждёт ли их всех дома встреча с  сумасшедшими террористами, мятежом и смутой? Почему переворот устроили именно сейчас? Есть ли он, вообще? Или корабль хотели погубить просто сумасшедшие идиоты, тупо ненавидящие власть? И, да, действительно, почему так очень спокоен Артур?

Теперь уже эти вопросы один за другим и по нескольку сразу пролетали в голове бортового техника.  И он забыл, сколько времени опять простоял  у Смотрового окна…

Вновь, как и в самом начале пребывания в Зале Управления, из объятий космоса и тяжёлых раздумий его вырвала в реальность ладонь Кариотиса, осторожно опустившаяся на плечо.

- Ну, всё же выпьем давай! - продолжал уговаривать он, но помощник капитана не сдавался и опять отрицательно покачал головой.

- Кстати… А почему корабль так сильно дрожал? Даже, когда мы входим в Адскую Трубу не бывало такого… - спросил Сандро.

- Я его не стабилизировал, потому что мы не собирались входить… - машинально ответил Берич, всё ещё не оторвавшийся от Бесконечности за Окном и своих размышлений.

-  Ааа... - понимающе промычал физик. - Вот, что значит Внесистемные полёты! Я и з-знать об этом не з-знал… - он снова начал слегка заикаться.

- Бывает… - улыбнулся Дир.

- А где это д-д-делается?

- Там же где Экзо… - Берич махнул рукой куда-то в сторону. - А ты, что испугался вибрации?

- Д-д-а уж, н-неприятно…

- Я же хотел подойти поближе, всё показать тебе… А на стабилизацию уходит энергия и время… Ты ведь хотел посмотреть точку R?

- Да, Конечно. Ты что!? Это было прекрасное зрелище. Ни одна модель не передаст до конца настоящую красоту… - восхищённо заговорил Сандро. От положительных эмоций его заикание, стало отступать. Он хотел ещё что-то сказать…

Но Берич не дал ему договорить. Он неожиданно позвонил ему по идеа-фону. В отличии от Кариотиса наш герой был более осторожен и менее импульсивен. Он не позволил бы себе на корабле даже громкий шёпот на щёкотливые темы, полагая, что Артур, скорее всего, включил Ближнее Слежение. А это значит, что любой момент может просмотреть и прослушать его, раз уж ситуация сейчас такая неоднозначная…

Однако, и Дир, да и Сандро, в то время когда шептался, оба перестраховывались, потому что капитан не боялся больше своей команды на предмет связи с теми, кто хотел уничтожить корабль. Да, он включил Ближнее Слежение, но совсем не собирался его смотреть и слушать. Он уже узнал основное, что ему нужно о Заговоре и попытке взрыва, поэтому все члены экспедиции, кроме Эгины его уже не очень интересовали...

...

Едва подумав о возможности прослушивания своего идеа-фона, капитан быстро собрался с мыслями и успокоил себя сразу двумя серьёзными аргументами.

Во-первых, Эгина точно его не прослушивает, потому что она вела бы себя совсем по-другому. Чувствовалась бы фальшь. А играть и притворяться она умеет плохо. Уж кто-то, а Артур, выросший в актёрской семье, точно увидел бы притворство и все попытки лицедейства. Во-вторых, возможности у лаборантки установить программу на его идеа-фон не было ни разу, даже в ближайшие часы.

Второй аргумент, правда, он тут же счёл слабоватым, ибо «жучок» идеа-контроля ему могли внедрить другие люди ещё на Дрийоне, настроив получателем информации,  идеа-фон той же Эгины. Например, это можно было легко сделать при помощи его бывшей (или ещё не бывшей?) подруги и любовницы Галаты, Директора всех Медицинских служб Космотранспорта или друга Нимрода Соларита, с которым он перед самым полётом три дня отдыхал в орбитальном пансионе «Нанна».

Но всё-таки, первый аргумент существенно перевешивал...

«А вот Эллу, она вполне может прослушивать! Если как-то умудрилась заполучить  хотя бы на на полминуты её идеа-фон. Ну или кто-то умудрился до отлёта...» - размышлял капитан.

- О чём Вы задумались, мэтр Токвилл? - подала тут голос наша злосчастная лаборантка.

Ей было явно тяжело от его долгого молчания да и просто под его взглядом. В голосе прекрасно слышался искренний испуг.

Токвилл, чётко почувствовав его, успокоился окончательно: «Нет, она не слушает меня. Боится по-настоящему!».
И тут же широко улыбнулся ей прямо в глаза.
- О нас с тобой… О том, что ждёт тебя и меня… - ответил он пространно и многозначительно.

Девочка тихо вздохнула, и Артур снова её приобнял.
«Как же хорошо, что она так доверяет мне и млеет от меня!» - снова самодовольно думал капитан, мечтательно затягиваясь любимыми оригетиевыми сигаретами «Вимт». Вслух же спросил максимально дружественно и участливо:
- А что же Вы предъявляете Дарсингу?

- Убийство моего отца, присвоение государственных средств Олигократии им и его ближайшими приспешниками Октависами, Альбертосами, Дождеевыми, Объектусами, Махди, Делези и ещё…

- Стоп-стоп-стоп! - остановил её Артур. - Эти люди, что воровали у государства? Они были богаты и без него. Они были такими изначально. Это их деньги привели его к власти. Это они финансируют многие проекты. Миссию Возвращения и проекты «Сириуса» в том числе! Как им можно приписать казнокрадство?

Но Эгина ничуть не смутилась. В сером взгляде вновь полыхнул страстный огонь, и, казалось, сами глаза её стали гораздо ярче и насыщенней.
- Ты веришь пропаганде??? Да, они финансировали Дарсинга, помогая ему прийти к власти... Но теперь они распоряжаются всем. Он отдал им всю планету. Только Кислородный Колпак, Служба Климата(192), Армия и Безопасность остались у государства. Остальное всё слилось с их империями. Всё самое доходное. Все спутники с рудниками. Все изобретения. Связь, транспорт. Государственного почти ничего нет… А ты веришь в то, что добрые магнаты и олигархи чуть ли ни за свой счёт содержат Дрийон? - Эгина говорила очень энергично, даже привстала, и в этот момент огромное мягкое полотенце поползло с её плеч. Она начала неловко его ловить, снова став робкой смешной и нелепой…

Артур улыбнулся. Наверное, это вышло как-то снисходительно, и девушка окончательно смутилась, отвела взгляд, а он... Он убрал её руки от ускользающего покрывала, позволив ему упасть…
- Ты стесняешься меня, Эги? Ты что??? - обнял её ладони своими привлёк их к своим губам и поцеловал. - Ты очень красива!

Может, она и хотела сейчас куда-то деться от смущения, но деваться было некуда. Величественный блондин капитан снова бессовестно и властно любовался её наготой, и это было мучительно. Мучительно сладко…

...

Аппаратик физика тихо-тихо заверещал, и он, стоящий совсем рядом, удивился, но, конечно, принял звонок.

«Александр Кариотис» - подумал Дир.

«Решил  пошептаться?» - с небольшой иронией мысленно отозвался учёный.

«Не хочу рисковать, особенно сейчас...»

«Да-да, разбудили мы Артура... Может посмотреть, поинтересоваться, что происходило в Зале. - Сандро улыбнулся. - Что ты хотел спросить?»

«Что думаешь про капитана? Ты что-то не договариваешь… Что-то знаешь?»

«Что я могу знать? - уклонялся друг от прямого ответа. - Могу только подозревать. Раз ты решил пошептаться, значит сам что-то думаешь!»

«Не юли, Сандро! - раздражённо подумал в ответ Берич. - Ты намекнул, что спокойствие Артура неспроста. И я, да, тоже об этом задумался...»

«Во-о-т...Он не боится. Он и нас успокоил. А мы повелись, как детки!»

«Да-да, ты это говорил… Как капитан он отвечает за успех наших экспедиций. Он хотя бы был напряжён, очень серьёзен... Недоволен. А он спокоен. Совсем спокоен. Я, конечно, понимаю, он не пробиваем и самообладание на высоте… Что ты думаешь о нём? Помимо подставы Резного-Добича?»

«Он не только спокоен, он, кажется, даже доволен! - подчеркнул Кариотис последнюю мысль. - Ну, а Насчёт Солнца, он надеется вывернуться и всё свалить на нас с Ричем. Это однозначно! - конечно же, он вспомнил свою насущную, самую больную тему и начал снова обсуждать её. - Суд, может, и будет над ним… Но... но... За ним Деницберг, да и не только… А может и кто-то другой уже... А самое главное - он знает, почему и кто хотел нас уничтожить! Это тоже однозначно. Если он не сам участник...»

«Он, что самоубийца? Да, и он сам Оборону ставил… Если бы он участвовал в этом, он бы не стал ставить Оборону...» - недоумевал Берич.

«Он надеялся, что ты не узнаешь ни про какую ошибку! В один прекрасный миг покинул бы корабль и всех пустил на воздух. Но, когда ты узнал, он поставил Оборону для отвода глаз...».

«Кого всех? Девушек только… Он же не знал, что мы вернёмся в тот день, когда был задержанный взрыв. Да и не считает он меня за идиота! Ошибку было найти не сказать, чтобы очень просто, но зная мою дотошность...»

«Он всех считает за идиотов...» - грустно и даже горько подумал в ответ Александр, перебив мысли Дира.

«Он не взорвал бы Эллу… Он… с ней… А Эгги, почти ребёнка ему, что не жалко было?»
«Ну, Эллу, он, может, и забрал бы с собой. Кстати, будь ты там, ты тебя при таком раскладе ему точно не жалко. А на Эгину ему было плевать! Она для него никто… Дочка Астуриона, убитого и забытого…»

«Я понимаю, что покушение на нас, на корабль, это попытка или сорвать Возвращение или просто подпортить его… Значит, есть люди, которые вредят Президенту! Если Артур связался Эллой, значит, это не он!»

Берич сам не понимал, почему он так защищает сейчас своего коварного и, как оказалось, насквозь лживого соперника капитана. Наверное, потому, что он до последнего наивно думал о людях только хорошее...

«Логично, Дир. Логично! - мысленного согласился Сандро. - Но… Но! Мы все тут думаем о Заговоре каком-то… А, может, нет ничего... Может, это псих-одиночка просто хотел взорвать своего врага здесь на «Сириусе» и на Дарсинга ему наплевать!».

...

Взгляд капитана, как обычно, был долгим и, казалось, даже осязаемым. Эгина замерла под ним, словно под гипнозом и будто забыла, как дышать. Артур молчал и тоже не шевелился. Её расцелованные ладони, так и остались зажатыми в его сильных пальцах.

- Ты прекрасна! - повторил через какое-то время. - Я - такой кретин, я не ценил этого раньше… Я подходил к тебе с общими мерками… Я даже… подшучивал над тобой… Помнишь?

- Помню… - на самом деле, Эгина уже плохо всё помнила. В то время, когда капитан нарочито изображал весьма вульгарные ухаживания за ней, она находилась в таком диком напряжении и страхе, что не очень то и обращала внимание на него.

- Ты очень смелая. Очень цельная. - говорил он, переводя в положительные характеристика свои истинные мысли про безрассудность и фанатизм. - Всё будет хорошо. Но если что-то пойдёт не так… Я не дам тебя на расправу!

- Не пойдёт… - сдавленно ответила Эгги, но похоже она сама уже не очень верила в это.

Артур решительно обнял её и прижал к себе крепко-крепко. Но она почему-то стала отталкивать его, выбираясь из объятий. Наверное, снова от смущения, и капитан настаивать не стал. Хотя, да, ему очень хотелось опять в полной мере насладиться юным, почти детским телом своей новой надежды на карьерный рост. В конце концов, что он терял? В случае провала Переворота, задуманного ей и сообщниками, у него всегда оставалась Элла. Но он всё-таки ослабил объятия, выпустив Эгги...

Вопросов задавать больше пришлось. Одевшись снова в огромное мягкое покрывало-полотенце, мятежная лаборантка «Сириуса» начала всё подробно рассказывать сама:
- Да, Вы правы… взрыв «Сириуса» предложила я. Я хотела внести свой вклад в дело справедливости. Раддо согласился. Он колебался сначала. Он говорил, что это... немного всё усложнит, но потом решил это использовать, как яркое событие для доказательства несостоятельности Дарсинга и его людей. Это мы должны были обыграть, как то, что средства на корабль, на Миссию, были присвоены, и погиб такой вот растакой, весь из себя легендарный «Сириус». Я это уже говорила, да... А лично я хотела убить Эллу... А Вас с Беричем, потому что вы с ней... Вы… Или он, или Вы… тоже были для меня Дарсинги… Сначала я хотела убрать Эллу и Дира, но потом я поняла, что он обманут и захотела убить Вас. Когда я активировала взрыв... Ну, пыталась… Я возненавидела тогда Вас… Да, я наверное, безумна… Я - маньяк… Вы правы. Я ушла с корабля, когда там были только Вы и она, и активировала...

«Конечно, она не уравновешена и не совсем нормальна, но точно не слаба и труслива» - подумал капитан, но вслух сказал:
- Я это давно понял. Почти сразу после того, как ты, перепуганная, вбежала в кабинет и стала врать про серый комбинезон в кустах… Но зачем ты сейчас говоришь мне всё это? - он вдруг заговорил очень отрывисто и жёстко.

- Я не знала, что Вы такой… Я знала о Вас как о…

- Как о ком?

- Очень... испорченном и нечестном человеке… Который всегда всего добивается, используя и подставляя других. - она смутилась и отвернулась, сил говорить дальше уже не было.

Артур в ответ усмехнулся. Он и сам о себе это знал. И не хотел вникать в конкретику.
- Хорошо, я - плохой. - жёсткость его в голосе нарастала. - Зачем ты сейчас признаёшься в этом? Я и так догадался… Давно.
Более того, он примерно представлял, что она сейчас ему ответит, но чтобы правды в её словах было максимум, стремился  усилить психологическое давление.

- Я не знала, что Вы такой... человечный… И я не знала, что Вы на нашей стороне... Вас все считают сторонником власти.

«Я всегда на своей стороне» - самодовольно подумал Артур свою любимую мысль, а вслух спросил не меняя сурового тона:
- Кто это все?

- Раддо, Магнус, дядя… Мэтр Серебровский…

«Ага, значит, с Серебровским она тоже общаается. Интересно...» - отметил про себя капитан.
- Ладно... - сказал вслух, уже явно помягче.

А она от бессилия и раскаяния снова заплакала, и он снова её бережно обнял. Но тут Эгина неожиданно просто забилась в истерике.
- Я… Я… задушите меня… Я жить не могу… Я Вас убить хотела… А Вы меня так… Так… Я не знала, что Вы… Вы… Что я… Что я узнаю, что Вы … меня… Я теперь без Вас… Артур! Артур! Вы меня жалеете, спасаете… Я - одна без Вас… Я Вас очень, очень…

Капитан, конечно, мог дать ей любое быстрое успокоительное средство, капсулу, спрей, напиток, но всё же решил использовать своё собственное, и тоже всегда верное. Горячий, долгоиграющий поцелуй…

...

Берич не знал, что и подумать в ответ на версию Кариотиса, о том, что «Сириус» хотел уничтожить сумасшедший маньяк-одиночка. По крайней мере, он довольно долго не отпускал никакие мысли в идеа-пространство...

«Одиночка, может быть, кстати, совсем не психом… Ну, если это Артур...»  - продолжил учёный свою мысленную дискуссию с озадаченным техником «Сириуса».  - Кстати, и Артур тоже может быть, как психом, так и циничным холодным убийцей...». - подумал он далее, только под конец своей мысли поняв, что ввёл друга в безумный ступор, практически, разрушая весь его мир.

«Псих может также остаться и на Дрийоне. - ответил, наконец, Дир. - А взрыв сработал, в то время, на какое был там запрограммирован... Просто тот или те, кто это сделал, не расчитывали, что мы догадаемся и поставим Оборону!»

«Думали, что ты не найдешь ошибку?»

«Ну, да... Я просто очень тщательно всё делаю. Перепроверяю всё и вся. Даже больше, чем по инструкциям. Так делают далеко не все...» - Берич как будто оправдывался. И за что? За свой профессионализм? Но он, действительно, чувствовал себя очень неловко в этой беседе. Кстати, часто оправдываться было для него свойственно. Перфекционизм и строгость к себе, усугублённые природной скромностью, весьма к этому располагали.

«Тогда они держат нас за идиотов... Тебя, в частности! - продолжал Александр. - А ведь взрыв вполне можно организовать, не только полностью запрограммировав всё на Дрийоне... И ошибку и время! Что мешает активировать его уже на Земле? Например, прямо в Отсеке Генераторов, зайдя в базовую топливную программу... Выставить там для теракта любое нужное время. Чётко запомнить его, и самому на это время покинуть корабль… Разве нет? Знаю также, что взрывы такого рода можно запускать и синхронно с активацией, находясь, разумеется, на безопасном расстоянии от корабля... Кажется, так у нас на 4 спутнике разрушают негодную или устаревшую космическую технику… Ну, то есть я хочу сказать, что взрыв можно было вполне активировать дистанционно… Я прав?»

«Да, всё можно. - согласился техник. - И дистанционно и напрямую... Проникнуть в отсек и сделать напрямую гораздо лучше, чем дистанционно. Надёжнее... Но проще все-таки, конечно, было запрограммировать взрыв на Дрийоне на определённое время, сделав ошибку неуничтожимой... Это на тот случай, если мы что-то заподозрим и заблокируем вход в Генераторный Отсек от тех, кто не имеет отношения к управлению кораблём... Допустим, мы нашли ошибку и на всякий случай приняли меры… Тогда террорист никак не сможет добраться до базовой программы. Тут, правда, надежда взрывателей только на то, что мы не справились с ошибкой, хотя решили, что ликвидировали её... Поэтому не восприняли опасность в полной мере и не включили Оборону... Я склоняюсь к тому, что так и было… Но, знаешь...» - Дир думал медленно и путано, неоднократно запинаясь.

Ему было, вообще, неприятно, обо всём этом рассуждать. Так ведь додумаешься и до того, что корабль может взорваться в полёте. Кто знает, что, на самом деле, на уме террористов? А, может, один из них и, правда, совсем рядом? Конечно, Берич часто теперь проверял базовую топливную программу. Ошибки и даже её следов видно не было. Артур, разумеется, установил Внутреннюю Оборону. Однако, даже неудачная попытка взрыва в пути очень опасна. Корабль она, хотя и не уничтожит, но может существенно повредить. В частности, даст сильнейшую тряску, заставит какое-то время хаотично двигаться, сожрёт много топлива и этим намного и надолго сбросит скорость полёта.

Это Внешняя Оборона (от ударов малых небесных тел, потоков горячего газа, нападения другого корабля и т. п.) работает практически безупречно: тут защитное FV-поле всё отталкивает прочь очень легко! А вот попытка разрушения, исходящая изнутри - это совсем другое. То же самое поле сталкиваясь с энергией разрушения внутри себя, будет удерживать её собой же, а это для него огромное напряжение. В  эпицентре взрыва, то есть в самом Генераторном Отсеке человек, может, и выживет, но покалечится - точно...

«Теперь ты держишь их за идиотов! - перебил друга Александр, усмехнувшись. - Вопросов, сам видишь, гораздо больше, чем ответов... Кстати! Ты вот постоянно говоришь «мы». Кто это мы? Ты и Артур?»

Берич кивнул.

«Вот, видишь, снова он… И, вообще, если активировать взрыв можно дистанционно, не проникая никуда, то вся эта ваша блокировка входа бессмысленна!» - физик, как будто радовался этому: так живо светились его глаза.

«А с кем ещё решать эти вопросы??? Он же - капитан!» - изумился Дир.

«Ну, да… Ну, да... - согласился тут Кариотис. - Так, блокировка входа в Генераторный Отсек - бессмысленное дело, говорю...»

«Не так уж и бессмысленное. Не помешает… Лучше, чем ничего… Мы же не знаем, как именно нас хотели уничтожить… И, во-первых, если уж мы заблокировали Генераторный, поняв, что есть опасность теракта, то уж Оборону точно поставим... Как они это не учли? Для меня - загадка… Только, если недооценили мою внимательность... И, во-вторых, для дистанционной активации взрыва нужно очень дорогое устройство, и программы сложные у него. Не каждому одиночке под силу!» - подумав это Дир пристально посмотрел учёному в смеющиеся в глаза.

Он не понимал его веселья. Хотя, чему удивляться? Друг медленно, но верно напивался. Пускай, лёгким, но всё же хмельным напитком.

«С амбициями и связями Артура - это совсем несложно… - Сандро настойчиво продолжал обвинять капитана в причастности к взрыву. - Да, кстати, ты вот знаешь, кто именно делал и ставил базовую топливную программу?»

«Кто, именно, нет. Кто-то из Академии Топлива, из команды самого Эдвина Хойнебурга.  Имена можно спросить у Артура!»

«Ага… Он тебе расскажет! - желчно иронизировал физик. - Да, кто бы там ни был,  Токвилл, как капитан всегда мог присутствовать при этом процессе и влезть в базовик сам, чтобы внести ошибку. Он вездесущ, где ему надо...»

«За что ты так ненавидишь его?» - недоумевал Берич.

«А за что ты его защищаешь??? »  - ещё сильнее недоумевал ответ Александр.

«Да, потому что - это нелепо для него взрывать свой корабль и рисковать Миссией! Он отвечает за неё. И за корабль, в первую очередь...»

В идеа-эфире зависла тишина. Подвыпивший учёный, видимо, тщательно подбирал, какие мысли донести сейчас до своего друга и, как их донести...

«Понимаешь… - начал он всё же. - Если речь бы шла просто о красивой и богатой женщине, да... Но на кону родство с Дарсингом! Возможно, он мечтал стать Помощником Президента, ну или возглавлять Космотранспорт, как минимум… »

«Ах, вот ты к чему клонишь… - отозвался Берич уже после своей затяжной паузы. Он долго молчал, потому что был шокирован в очередной раз. - Ты думаешь, что Артур таким образом хотел убить меня? Но... убить меня он мог десятки раз… Для этого не нужно было взрывать корабль… Он не идиот. Вот он взорвал... Что дальше? Как он пошлёт сигнал на Дрийон? Он не сможет его послать. Миссия не прилетит, и он останется один на Земле? Ну, или с кем-то, кого пожалел... С Эллой, допустим… Да, с Дрийона пришлют другой корабль, но по земному времени это будет очень нескоро, возможно, несколько месяцев или лет. Что он будет делать там всё это время без корабля?»

«Он может предварительно отсоединить экстер, который спокойно проработает несколько часов без питания, взять с собой Эллу и послать с экстера сигнал тревоги на Дрийон. Ну, а если бы мы с Дойлом в этот момент были бы на орбите, то сначала связался бы с нами. Мы бы забрали их с Эллой на орбиту. А у нас свой экстер есть, тогда и корабельный брать не нужно...»

Берич молчал.

«Ну, а если он не одиночка, он послал бы сигнал сообщникам, что дело сделано.  - продолжал настойчивый физик. -  Как я, в общем-то, и думаю…»

«Артуру невыгодно идти в Заговор против Президента, если он хочет связаться с его дочерью и, вероятно, породниться с ним!  А, если - это какой-то другой одиночка, то он или остался на Дрийоне, или это никак не Артур... Кстати, я уверен, что никто из нашего экипажа не стал бы взрывать «Сириус»… Если это, конечно, не конченный безумец... »

Теперь ничего не отвечал Кариотис.

«Ну, представь, Артур решил убить меня, взорвав корабль. - рассуждал техник. - Ему нужна Элла и он заберёт её с собой. Непонятно зачем при этом убив вас с Дойлом, если Вы были бы в момент взрыва на корабле... И Эгину… За что - Эгину? Да, она разболтала Элле про беременность этой девочки Тонгре? Это единственное, что плохого лаборантка ему сделала... Но ведь, по факту, когда был взрыв, задержанный Обороной, это было ещё неизвестно... И, вообще, её не за что убивать… И, вообще, это очень слабый мотив для Артура...»

«Ты считаешь его очень масштабной личностью?» - подумал Кариотис и засмеялся уже  вслух. - В конце концов, он мог придумать какие-то дела снаружи и увести обеих и Эгину, и Эллу с корабля. Как-то выманить нас, если не хотел нас убивать... Хотя я не удивлюсь, что если бы мы были на «Сириусе», он отправил бы на тот свет нас вместе с тобой… Да, ты вот думаешь, что он бы пожалел лаборантку? Но, скорее, о ней он бы даже не вспомнил!»

Диру показалось на какой-то момент, что Александр бредит и вновь списал это на алкоголь.
«Но в этом случае, он должен объяснить, как минимум, Элле, почему он взял с собой экстер. Корабельный экстер - это же целый ящик. Мобильный у нас не предусмотрен...»

«Он бы что-то придумал… Он - личность творческая...»

«Это ты придумываешь! - не выдержал Дир. - И это не имеет никакой логики! Ты сошёл с ума? Ты фантазируешь о каком-то взрыве, который был бы, если бы… Но взрыв случился…. Реальный, задержанный взрыв случился, когда Артур тоже был внутри корабля!!! Если бы взрыв был кем-то заранее запрограммирован на это время без возможности отмены ещё на Дрийоне, то понятно… Но, если это сделал Артур… То - зачем? Зачем он активировал взрыв, сам находясь внутри «Сириуса»? Зачем??? Тем более, зачем, если он сам до этого обезопасил корабль Обороной??? Зачем ему этот показательный типа «взрыв»?» - потрясённый Берич, разом выпалил всё свои вопросы.

«Чтобы как-то деморализовать всех нас...»

«Чего??? Что за фантазии? Мы трое тогда только прилетели с нашими плохими новостями о Солнце… Он и сам был в шоке… И тут он делает такое странное представление?! Когда началась эта дикая вибрация, вот кто где был? Я шёл к Тонгре в каюту R-25...»

«Мы были у Артура в рабочем кабинете. Я, Рич, Артур, Элла. Эгина была у себя…»

«Разве Артур мог незаметно при вас активировать этот, как ты говоришь, показательный взрыв?»

«Нет. - подумав это, Кариотис отрицательно замотал головой.  - Это точно нет! Ты сам знаешь, что дистанционное устройство немаленькое, не такое, конечно, как наш экстер, но его в кармане всё равно не спрячешь... Но ведь, как мы уже отметили, время взрыва могли установить изначально. На Дрийоне. Как я раньше говорил... И также Артур мог активировать  взрыв с отложенным временем...»

«На Дрийоне внесли ошибку, да, я полностью согласен… Могли запрограммировать там и время взрыва... А вот насчёт отложенного времени Артуром... Ну, не знал капитан, что мы трое именно тогда прилетим с орбиты... И что, не зная о том, что мы будем в это время на «Сириусе», он изобразил взрыв, чтобы деморализовать нас, как ты говоришь? Напугать, чтобы мы думали, что есть какой-то Заговор? Но, во-первых, кого это нас? Напугать только Эллу и Эгину. Зачем?  А нас троих не было и не должно было быть...».

Кариотис развёл руками.

«Да, и зачем заговорщику демонстрировать наличие Заговора, когда стало понятно, что настоящий взрыв невозможен!? Я забил тревогу, найдя ошибку, и он поставил Оборону. Взорвать «Сириус» стало не судьба… Зачем нас, вообще, теперь пугать и деморализовать таким образом? Лучшая деморализация - это фактор неожиданности… Да, и как моральное состояние пяти человек, находящихся на Земле, может влиять на ход переворота, происходящего на Дрийоне? Если уничтожение «Сириуса» было в планах мятежников, один из которых Артур, а теперь оно стало невозможным, то какой смысл просто так пугать экипаж?» - Дир думал всё это уже очень зло и раздражённо.

Его бесило, что друг сейчас путает ему голову странными и, не подкреплёнными ничем, предположениями. Когда Берич начинал их разговор по идеа-связи, он хотел от старшего товарища совсем другого - ясности, фактов, которые тот, как ему казалось, знал. Фактов, а не досужих, пристрастных рассуждений! Хотя, с другой стороны, наш техник прекрасно понимал, почему учёный сейчас так ненавидит Токвилла и не может сдерживать своих эмоций, особенно под действием вина. Ведь, как светлый день было ясно, что по прилёту на Дрийон, капитан никак не будет помогать ни ему, ни Ричарду избежать страшных обвинений в провале Миссии Возвращения. Максимум, что Артур сделает - он сделает вид и лишь красиво изобразит помощь, но реально будет выгораживать одного себя. Говорить о том, что он из великодушия подключит свои возможности, связанные с помощником Президента Деницбергом не приходилось. Артура все знали. Он не таков, он не великодушен.

Александр молчал и больше не улыбался.

«В спектакле со взрывом нет никакого смысла! Ты понимаешь это или нет???» - продолжал злиться Берич.

«А ты - молодчина... - наконец, ответил ему Кариотис, слегка покачиваясь. - Всё почти по полочкам разложил. Убедил, что капитан маловероятно, что террорист. По крайней мере, одинокий. Хотя кому как ни тебе понимать, что он мог хотеть убрать тебя...».

Дир устало вздохнул, но обсуждение всё же продолжил:
«Психом одиночкой он точно не является. Его главный враг здесь получаюсь, конечно, я, но ради меня он не стал бы создавать такие сложности. Это, я думаю, главное! И, если он летел на Землю, уже имея планы связаться с Эллой, значит, он на стороне Дарсинга и ни в какие перевороты играть не будет...»

«А вот тут я с тобой не согласен. Весь этот роман с Эллой может быть тупым спектаклем для нас, чтобы специально показать, что он с Эллой а, значит, сторонник её отца...» - не отступал Кариотис.

«Он скрывал эти отношения. Я вот… Не знал. - парировал Берич. - А Вы, что все знали?».

Александр вздохнул.
«Эгина могла узнать раньше всех… Но знала или нет, непонятно... Мы с Ричем долго были на орбите. Да, заподозрить, конечно, было можно, если внимательно смотреть...»

«Подозревали?» - не отставал Дир.

«Да, но не думай, что я знал и скрывал! Нет. Казалось иногда только... Но я думал, что это просто флирт. Кокетство заправского сердцееда... Да, ты прав... Свою связь с Эллой он точно не афишировал специально...»
Было видно, что Кариотису неприятно обсуждать эту тему. Он не лгал сейчас, но то, что о своих подозрениях, пусть, даже слабых не поведал Диру перед своим отлётом на орбиту, уже сожалел...

«Итак, дружище, мы отмели вариант, что наш Артур - псих-одиночка, что Артур участник заговора пока поставили под вопрос...» - начал он снова свои рассуждения.

«Я думаю, тоже точно нет! - не согласился Берич - Самое верное, по моему, то злоумышленник, одиночка это или группа заговорщиков - на Дрийоне. Мы же все здесь, как ладони. Здесь не на кого думать...»

«А я всё же считаю, что Артур замешан. Ты показал мне, что да, маловероятно, что он задумал взорвать огромный экспедиционный корабль, чтобы убить одного тебя, хотя ты ему явно мешал. Мешал подойти к президентской семейке...»

«Но он справился, - с горечью подумал техник. - После того, как Элла ворвалась в капитанский кабинет, всё и разрешилось... Она же не знала, что я уже на корабле, и говорила открыто... А после этого - какой смысл меня убивать?».

Кариотис сочувственно похлопал друга по плечу, понимая, как ему тяжело рассуждать об этом.

...

«Лекарство» Токвилла сделало своё дело. Под ласками и поцелуями, опрокинутая спиной на диван, Эгина очень скоро перестала метаться и говорить что-то невнятное, а капитан снова любил её. Страстно и мастерски. Почти по-настоящему. Руки скользили по тонкому телу, движения были энергичны, но уже нисколько не грубы. Малышка вновь принадлежала ему вся, и, вероятно, с тем же фанатизмом, с которым ещё недавно ненавидела и хотела убить.

Потом он снова повёл её в душ, но она уже не смеялась и не порхала, как раньше. Наверное, всё-таки, что-то сломалось внутри. Или, напротив, выровнялось...

И вот они вновь возвратились к столу, как и прежде, обмотавшись мягкими большими полотенцами.

- Милая моя… - глубоким голосом заговорил Артур. - Забудь всё… И прости себя. Ты меня не убила. - он улыбнулся.

У Эгины на улыбку ещё не было сил.
- Я в безумии была... - сказала она, но уже спокойно.

- Я всё понимаю. Понял давно... И всё же восхищаюсь смелостью твоей! - жирная ложка льстивого восторга была хорошо продумана и вовремя выдана Артуром. - Но теперь нам надо вместе определить, что мы будем делать дома, на Дрийоне, что говорить и с кем… Ведь теперь все планы твоих друзей скорректируются нашими новостями о Земле. Так?

- Да.
Эгги опустила глаза. Тема невозможности Миссии была для неё мучительной, как и для многих на корабле. Но только уже не для его капитана!

- Итак, я решил лететь домой без предупреждения, и все нехотя, но согласились. Я взял ответственность на себя. Так?

Лаборантка послушно кивнула.

- Исходя из того, что я знаю о вас и ваших планах, это не должно нас с тобой расстраивать. Ведь сорванное Возвращение - это, по сути, вина Дарсинга! И она будет ещё покруче, чем авария, пусть, легендарного, как ты говоришь, корабля… Ловишь мысль? Хвалёный Президент не смог организовать Миссию, ради которой жили все люди не одну сотню лет…

- А ведь точно! - прозрачные глаза Эгины ожили.

- Да-да… Так что, планы Ваши точно не сорвутся, и власть будет у твоего друга, как и задумывали! - капитан ярко и широко улыбнулся. - Выше нос! Наши новости однозначно разрывают Дарсинга в клочья! Но… - тут он выдержал многозначительную паузу, а после неё резко переключился на мрачновато-серьёзный тон. - Но, если начнутся возмущения, тех, кто вынужден будет никуда не лететь и пойдёт с кораблей по домам, хватит у Армии и Безопасности сил их успокоить?

- Конечно! Вся Армия наша... Но то, что люди будут злые и в сильном разочаровании, Вы правильно подметили…

- Ты боишься?

Эгги молчала.

И Артур продолжил говорить сам:
- Да, Возвращение было прекрасной мечтой человечества... К сожалению, сбыться ей уже не суждено… Это боль каждого из нас. Это трагедия для всех... Сломалось то, во что верили последние поколения… Но! Но! - он многозначительно поднял вверх указательный палец. - Пригодные, живые планеты есть и в нашей Эддэ! Насколько я знаю, их 12. Значит, есть 12 возможностей, чтобы людям избавиться, наконец, от  искусственного Дрийона! Я, мы… Мы с тобой сразу подадим идею о переселении людей туда! Всем, кто будет говорить с нами... И Радомиру, в первую очередь! Кстати, и мы же, ну, то есть «Сириус», наверняка, будем предметно исследовать эти планеты... И выберем самую лучшую! - тут Токвилл вновь лучезарно улыбнулся, ненадолго замолчал и продолжил уже с неожиданно нарочитой серьёзностью. - Но вот за будущее Кариотиса, Дойла и Эллы я не ручаюсь… Берич… Берич… Он, скорее всего, не пострадает…

Быстро менять интонации и эмоциональные состояния было его привычкой и  манерой общения. Это позволяло влиять на настроения и чувства своих собеседников, а, значит, управлять ими.

- Учёных жалко… - в тон ему, задумчиво отозвалась Эгина.

Артур пожал плечами, выдавая этим своё безразличие к их судьбе. Он уже принял решение не помогать им никак. В его трактовке ситуации, заготовленной для победивших заговорщиков, главная вина Дарсинга и его команды заключалась в том, что они не смогли найти для Миссии компетентных исследователей. Нашли тех, которые ошиблись, упустив очень важные данные об состоянии Солнца. А это значит, что отбор,  шёл не по профессиональным качествам, а по каким-то другим основаниям. Ну, и всё такое...

Кстати, и в случае, если заговор на свержение Дарсинга потерпит крах, он тоже решил думать в первую очередь о том, как бы не пострадать самому, не выгораживая кого-то ещё. Как же хорошо, что не он сам выбирал себе команду учёных! Да, это в общем-то и не его компетенция. Что решает капитан? Его задача - рулить кораблём. Лично он отвечает, разве что, за кандидатуру своего помощника. А вот, Берич, тот как раз, молодец! Ошибку нашёл, и они потом оба вовремя, предотвратили взрыв. А он, сам Артур ещё и лично разоблачил террористку… Хотя… Хотя…

Ему снова стало Эгину очень жаль. Внутри что-то сжалось, а потом будто гулко взорвалось и ошпарило ледяной пустотой. И он посмотрел на неё этим пустым, полностью отсутствующим взглядом.
- Да, ребята не виноваты... - сказал он, также никак, отстранённо, медленно и тихо. Крошка приняла этот тон за искреннее сожаление по поводу судьбы Кариотиса и Дойла. А он сожалел о ней…

- Но доказать это им будет очень трудно… - продолжал капитан всё ещё неживым, пустым голосом. - Такое вот у них горькое стечение обстоятельств…

И тут он, будто опомнившись, резко озарился светлой улыбкой.
- У нас с тобой, Эги, точно всё будет хорошо! - на этот раз улыбка была фальшивой и слишком приторной, но Эгина ничего не поняла...

«Надо, надо смягчить её вину, если их заговор провалится! Сказать, что она юна, наивна и была подвержена влиянию хитрых, подлых преступников... Это ведь правда! Маленькая девочка, на чьих светлых дочерних чувствах грязно сыграли! Нужно, вообще всё скрыть, что я знаю...» - заговорило что-то внутри капитана. Непривычно властно и очень назидательно. Наверное, это был голос совести...

Артур так редко слышал его, что сейчас он показался ему чужим и пугающе незнакомым. Да, конечно, мысль о спасении лаборантки в случае краха их заговора приходила к нему уже не раз, и жалость к ней регулярно просыпалась за весь этот долгий интимный вечер. Но капитан всё колебался. Он ещё не знал, как поступит с ней на Дрийоне, если Дарсинг останется у власти. Колебался, и пока ничего определённого не решил, холодным сознанием понимая, как невыгодно ему будет её выгораживать. Честно говоря, до этого момента он не воспринимал эту свою, приступами накатывающую жалость, всерьёз. Но вот, вполне трезвый, спокойный внутренний голос приказывал, что спасти её обязательно надо. Даже, если она сумасшедшая...

- Всё же ты чего-то боишься, да? - осторожно спросил он Эгину, в очередной раз бережно взяв за руки.

- Я и не знаю… Я сама очень ждала Возвращения… - ответила она глухо и неуверенно.

Видя, как потерянно произнесла малышка эти слова, гордый красавец-блондин долго не думая, очень крепко обнял её. Как бы спасая! От самого себя...

От того себя, которому будет выгодно отдать её, как террористку на судилище. И в эту самую минуту он вдруг очень-очень захотел победы её переворота. Да, Токвилл и так понимал, что ему мятеж против Дарсинга, в принципе, удобен. По крайней мере, поддерживая сейчас Эгину, он точно ничего не потеряет и, несмотря на свои связи с Деницбергом, может только приобрести. Но теперь он этого пресловутого переворота почему-то страстно захотел!

Так вот неожиданно проникся наш рациональный и эгоистичный капитан к жалкой, нервной и, в общем-то, не так уж и красивой девчонке, которая ещё совсем недавно хотела его убить. Убить вместе с Эллой. Потому что он с Эллой. Убить, как своего врага.

Почему проникся? Да, потому что на её месте он сделал бы тоже самое!

- Хе… Кто ж не ждал? - сказал он тихо и очень грустно, больше грустя, только не о провале Миссии, а о чём-то другом. Он даже не осознал до конца, о чём. Наверное, о себе, о том себе, который не хочет принимать сложных решений...

- Что же будет? - подала голос Эгги.

- У меня есть хороший план. - начал Артур уже очень твердо и оптимистично. Он вернулся в своё нормальное состояние сильного, волевого, умного и непотопляемого героя, чью роль он всегда играл в этой жизни. И, в общем-то, таким он и был. Все считали его таким, и он так думал о себе. Он просто не мог себе позволить быть другим… - Я почти уверен, твои друзья согласятся с моим предложением. - продолжил Токвилл, всё также бодро. - Я предлагаю вместо Земли выбрать новую виталию в нашей Галактике и в скором времени человечество переселить туда. Это - самое логичное, что может быть! Понимаешь меня? Особенно, если учитывать, сколько кораблей для переселения построено и сколько сил и средств было вложено... Всё это нельзя бросать ни в коем случае! Переселение будет... Конечно, не такое пафосное, как на Родину, но будет… Правда, немного позже… Возможно, год придётся подождать. Всего лишь год! Я не думаю, что намного больше…

Эгина воспрянула. Она была восхищена капитаном. Глаза загорелись и ожили вновь:
- Вы гениальны, Артур! Почему Вы не помощник Президента???
У малышки всё было просто. Это не Берич, который знал о живых планетах Галактики Эддэ значительно больше подробностей, а к двум ближайшим даже летал. Знал он также, почему эти планеты уже были отвергнуты, как новый дом для человечества. Девочка лаборантка о последнем обстоятельстве, вообще, не задумывалась.

- Я - пилот и капитан. Моя работа -  летать по Вселенной. - скромно, совсем без торжественности и даже как-то смиренно ответил Токвилл. Однако, ход мысли, явно влюблённой в него Эгины, очень ему понравился.

- Я обязательно скажу Раддо, как он ошибался в Вас…  - защебетала малышка, а Артур улыбнулся вновь. - Вас же все считали врагом... Не агрессивным, но всё же врагом. А Вы, оказывается, сочувствуете нашему делу, понимаете меня… И Вы - такой мудрый! Вы должны не летать, а быть во главе... Вы будете помощником Президента! Третьим точно. Потому что Первым будет мэтр Серебровский, Вторым - Магнус… Вы же такую идею сейчас подали!

Артур для виду засмеялся и отрицательно замотал головой.
- Нет, нет… Каждый должен заниматься своим делом. Я - капитан, а не министр…

- Вы - мой спаситель... Вы - герой. Вы не теряете самообладания никогда. Сейчас так тяжело. Так страшно. А у Вас уже есть план… И какой!

- Хватит меня нахваливать, Эги… И хватит выкать… Я - твой друг, я твой… Артур… Просто Артур… Твой нежный друг… - и в подтверждение своих слов он ласково коснулся пальцами её нежной, почти детской щеки. - И, пожалуйста, помни всегда... - сказал он уже другим - глубоким, грудным голосом. - Всё, что было у нас с тобой не просто моё развлечение, малыш... Хотя, да... У тебя, есть основания подозревать, что я в любовном смысле не серьёзен. Все так считают, чего уж скрывать… - капитан мягко и лукаво улыбнулся. - Да, я очень люблю женскую красоту. Это так… Но ты, Эги, увлекала меня не только тем, что ты… юная и милая девушка. Ты увлекла меня  своей внутренней силой и тайной, которую ты так старательно могла хранить…

Токвилл вернулся в роль героя-любовника. Однако, говоря всё это, он сейчас нисколько не врал и даже не преувеличивал. Безрассудная, отчаянная душа хрупкой и незаметной студентки, действительно, его очень впечатлила.

Она улыбнулась, смутилась и, как обычно спрятала взгляд.

- Да, да… - подтвердил капитан свою предыдущую тираду. - Я хоть и быстро разгадал твою тайну… Всё равно, я навсегда покорён тобой…

Эгина начала заливаться предательски ярким румянцем, желая в эту минуту снова исчезнуть или провалиться куда-нибудь, не веря своему странному, как ураган обрушившемуся, счастью. Она колебалась несколько секунд и, наконец, сама метнулась к капитану, крепко его обняв.

Тёплое маленькое существо в пушистом полотенце прижалось к его широкой  груди. Его радовало сейчас просто её тепло и дыхание. Просто радовала она, пускай, даже несуразная и ненормальная...

Дальше, однако, не всё оказалось так сладко, радужно и романтично. Именно на этой мажорной, благодушной ноте всеобщего милования в каюте «зелёный релакс», за ухом у капитана раздался мягкий  писк идеа-фона.

К сожалению, это проснулась Элла Дарсинг. Артур нахмурился от досады и нажал приём связи за правым ухом.

«Арти! Арти! Спаси меня! Иди скорее ко мне!» - ударили прямо в мозг испуганные мысли дрийонской принцессы.


Примечания:

176. То, что мы бы назвали актрису театра или кино, то есть человека, который играет сам. На Дрийоне эти жанры ещё сохранялись, несмотря на высокое развитие искусственного интеллекта. 
177. Полное название R38 Сандо Гордано (Z-7) означает - Точка R 38 по порядку открытия, открытая Сандо Гордано, 7-я на пути от Дрийона к Земле.
178. Сокращенное название Гордано 38/7  означает - Открытая Гордано,  38 по порядку открытия,  7-я на пути от Дрийона к Земле.
179. Сокращенное название Шерт 1/1  означает - открытая Шертом, 1 по порядку открытия,  1-я на пути от Дрийона к Земле.
180. Полное название R1 Данил Шерт (Z-7) означает - Точка R 1 по порядку открытия, открытая Данилом Шертом, 1-я на пути от Дрийона к Земле.
181. Галактика, где живут сейчас бывшие земляне, де находится система Фортуны и Планета Дрийон.
182. Те, которые лежат на пути от Дрийона к Земле.
183. Нарицательное название планеты с жизнью - от названия первой живой планеты, найденной землянами - Виталия в системе Фортуны.
185. По межгалактическому средству связи нельзя говорить посылать сложные сообщение. Одно сообщение - только одно слово.
186. Устройство связи, напоминающее телефон, только удобной обтекаемой формы и даже, меняющее её для удобства держащей его ладони. Использовались тветтеры при внешних контактах, то есть при контактах людей мало знакомых или незнакомых. Для дружеского и близкого общения или для общения сотрудником одной организации использовались идеа-фоны.
187. Центры Связи и Информации, фактически, то же что и СМИ. Вещание некоторых из них предусматривалось и на улицах, на огромных экранах.
188. Великая Единая Дрийонская Олигократия - аббревиатура полного официального названия государства планеты Дрийон.
189. Компьютер  создающий программы для идеа-сетей, то есть для соединения человеческого мозга с электроникой.
190. Ведомство Внутренней Безопасности.
191. Точно 73 дня. Исходя их того Разница во Времени между Землёй и Дрийоном - в 40 тыс. раз. 1 год на Дрийоне - 40 тыс. лет на Земле. 1 год на Земле - 13 минут на Дрийоне.
192.Служба, занимающаяся поддержанием радиационного и температурного режима, сеть научных и технологических организаций, а также производственных и эксплуатационных центров.


26. НОЧНЫЕ ОТКРОВЕНИЯ


«Итак, к чему мы пришли? Давай до конца разберём ситуацию! - продолжал искать правду настойчивый бородач-физик. - Вот смотри... Вариант 1. Неизвестный злодей сидит на Дрийоне и хочет навредить лично кому-то из нас. Короче говоря, у кого-то из нас есть дома личный враг. Скорее всего, это кто-то один... Ну, маловероятно, что к обычному члену экипажа питает ненависть сразу группа людей. Всякое, конечно, может быть, но сомнительно… Я прав?»

Берич не имел ничего против такого утверждения и молча кивнул в ответ.

«Продолжим! Вариант 2. Злодей или злодеи... В данном случае, наоборот, он может быть не один и даже, скорее всего, не один... Итак, злодей или злодеи тоже находятся только на Дрийоне, и навредить они хотят лично Президенту Дарсингу. Здесь я для чёткости выделил бы два подпункта, назовём их А и Б. Подпункт А: это всё-таки кто-то один и Дарсинг - его личный враг, которого он ненавидит чисто по-человечески, ну, то есть безо всякой там политики и борьбы за власть. Подпункт Б: группа политических заговорщиков хочет убрать его с поста Президента. Короче говоря, тут, наоборот, ничего личного - только власть... - подумав это, Александр еле заметно усмехнулся. - Вариант 3. Псих-одиночка - личный враг кого-то из нас. Он находится здесь, на «Сириусе» и, чтобы убить своего врага, он пытался взорвать корабль. Так?»

Дир снова согласился.

«В этом случае, конечно, малопонятно, как кем-то из нас, простых членов экипажа там, на Дрийоне была внесена ошибка в твой базовик... Сделать это мог только Артур. Ни у кого другого нет ведь доступа к процессу оснащения «Сириуса» основными программами или, точнее, их обновления перед очередным полётом? Там же, в основном, всё обновляется и лишь очень немного добавляется вновь? Так?».

«Так... Но иногда, кстати, добавляется не так уж и мало». - частично согласился Берич.

«У тебя ведь тоже не было такого права?».

«Не было. Оно есть только у капитана. Но я точно не знаю, пользовался ли он им, вообще... Он не говорил».

«А зачем ему говорить?» - язвительно взглянув на друга, спросил Сандро.

Тот в ответ лишь недовольно насупил брови.

«Молчу. Молчу! Ты меня убедил, что это не он, и, что тебя он так сложно убивать не стал бы. Кстати, в последнее я верю без сомнений… - подумав это, учёный снова пристально посмотрел на Берича, подчёркнув этим, что хотя он тоже исключает способность капитана взорвать «Сириус» ради борьбы за Эллу, но полностью не снимает с него своих нехороших подозрений.

В ответ Дир тихо вздохнул и опустил взгляд.

«Также согласен с тобой, что в отношении него я, наверное, кажусь слишком пристрастным… Однако, идём дальше. Дальше! - увлечённо и, немного спеша, продолжил Кариотис. Казалось, что он подгонял самого себя...

«Так вот, наконец... Вариант 4! Один из участников Заговора против Президента здесь, с нами, и это он пытался устроить взрыв... Согласен, что расклад вариантов таков?» - довольный собой, Александр вновь выразительно посмотрел на Берича.

«Согласен...» - ответил тот.

«Теперь разбираем всё по порядку. Итак, Вариант 1. На Дрийоне кто-то люто ненавидит кого-то из нас. Как тебе такое?» - глаза Сандро ехидно прищурились.

Техник пожал плечами.

«Да и я в недоумении! По-моему, это, вообще, самый нелепый вариант. Странно, что кто-то из Академии Топлива или откуда-то ещё так сильно возненавидел одного из членов экипажа экспедиционного корабля, готовящего судьбоносную для всех Миссию Возвращения! Так люто возненавидел, что решил уничтожить сам корабль вместе с другими людьми... Согласен?»

Дир ничего не подумал в ответ и снова просто кивнул.

«Конечно, у Артура или Эллы, а, может, и у нас с Ричем могут быть смертельные враги. Возможно, у нас даже у двоих сразу... - физик явно намекал, что у них с Дойлом в научной среде, наверняка, имеются завистники. - Однако, я не думаю, что они настолько безумны, чтобы уничтожать вместе с нами или вместе с Эллой и Артуром (если убить хотели кого-то из них), ещё несколько невиновных человек. И, опять же! - тут он поднял указательный палец. - Не просто каких-то там людей, а, исполняющих Миссию исторического значения! Верно?»

«Верно!»

«У тебя враг один - Артур, но мы его вычеркнули… - Сандро с лукавой улыбочкой сделал паузу, но поймав раздражённый взгляд Берича, продолжил думать уже исключительно серьёзно. - Да-да... Точно! Ты прав. Артур ведь не на Дрийоне, а здесь, с нами. А мы рассматриваем вариант, что террорист остался там... Кстати, Эгина, я думаю, ещё не успела нажить себе врагов... Так?»

Техник снова кивнул без комментариев.

«Вариант 2. Подпункт А. Кто-то так лично ненавидит Дарсинга, что готов уничтожить корабль, руководящий процессом Возвращения, и заодно убить его дочь. Возможно такое?»

«Да, Президент у нас… - Дир немного запнулся. - Мягко говоря, нравится далеко не всем. Хотя открытых возмущений нет...»

«Да-да, все уже давно молчат. Почему? - риторически вопрошал Кариотис и, конечно, тут же себе ответил. - Да, потому что впереди Возвращение на Живую Землю! И даже те, кто не любит его, понимают величие этого проекта. Если кто-то и был недоволен Президентом, и даже недоволен сейчас, то все временно забыли или как-бы «отложили» свои претензии... Ведь, кто у нас в основном был недоволен? Арсений Ланс-Ланс, сторонник «лояльной власти»(193), едва не угодивший в тюрьму к Шварцу... Ну, и… Вероятно, бывшие соратники Астуриона... - здесь Сандро выдержал небольшую паузу. - Однако, никого уже - ни тех, ни других давно не слышно и не видно. Все люди Дрийона объединились во имя главной цели. Ждут Великого Переселения. А, когда переселяться, живой мир увидят… У-у-у... Я думаю, надолго забудут Президенту всё плохое… По крайней мере, мне так видится...» - подумав это, Кариотис опять загадочно и почему-то довольно улыбнулся.

«Да, все люди будут безмерно благодарны Дарсингу, и власть его станет вечной. - отозвался Дир, тоже улыбнувшись, а улыбнулся он своей слишком пафосной формулировке. - Да, кстати, ты тут считаешь, что нет больше явных недовольных... А вот соратники Ланс-Ланса пару лет назад пострадали так сильно, что многие остались в заключении. Даже его вторая жена и сын тоже побывали в застенках у Шварца... »

«Знаю, и их чудом вытащил оттуда влиятельный друг этого сына - Олитгерр-младший. Магус, Манус...»

«Магнус» - поправил его Берич.

«Да, Магнус».

«Получается, да, похоже, никакая оппозиция уже не существует...» - подумал Дир, правда, не очень уверенно.

«Да, явной оппозиции нет. Однако, недовольные, наверняка, остались, и они могут действовать тайно, то есть организовав заговор... И это не только запуганный, несчастный Ланс-Ланс…  - Кариотис снова хитро улыбнулся. - Кстати, их шанс на успех - это устроить переворот до начала Возвращения... То есть, именно сейчас!»

Дир тяжело вздохнул. Ему очень не хотелось дальше думать про все эти заговоры и перевороты.
«Да, наверное, ты прав... А, вообще, кстати, выглядит как-то странно, что спецслужбист спасает семью оппозиционера...» - нехотя поддержал он диалог, понимая, что Александр вряд ли скоро сойдёт с этой темы. Особенно, если это он, сам Берич предложил ему посекретничать по идеа-связи. Теперь он уже об этом жалел...

«Всякое может быть. Это жизнь. - отозвался Сандро. - Сын Ланс-Ланса и этот Магнус, говорят, дружили с детских лет... Но да… Согласен, это очень любопытно и очень может быть неспроста! И, вообще, это… - начал он было рассуждать дальше, но вдруг, оборвав сам себя, сменил тему. Вернее, вернулся к прежней. - Одно скажу, жизнеспособны, по моему, либо Вариант 2Б (заговорщиков несколько и они только на Дрийоне) либо Вариант 4 (заговор против власти задуман на Дрийоне, но один из заговорщиков среди нас). Я  сторонник 4-го».

«Я с самого начала и сейчас за Вариант 2Б. Точно не за Вариант 1 (личная месть кому-то из нас неким человеком, оставшимся на Дрийоне). 2А (месть Президенту от неизвестного личного врага с Дрийона) тоже беру под сомнение... И очень маловероятно, что верен Вариант 3 (террорист-одиночка хочет убить кого-то из нас и при этом летит вместе с нами)». - высказал своё мнение Берич.

«Да-да!  Насчёт 3-го я тоже согласен. Ну, потому, что это самое нелогичное... Разные там мстители кому бы то ни было, не настолько сумасшедшие, чтобы из-за личных мотивов, из-за неприязни к каким-то обычным людям вмешиваться в судьбу цивилизации в целом... Огромный риск! Это ведь - государственное преступление... За такие наказывается не только сам виновник, а вся его семья, родные и близкие…»

«Да, риск огромный!» - согласился Дир.

«Да-да… А вот грамотно и организованно убрать нашего Президента на Дрийоне - это совсем другое дело... Новая Земля открывает новые перспективы! И многим, я думаю, не хочется, чтобы власть оставалась в прежних руках. На живой-то планете! - увлечённо рассуждал Кариотис. - Мы тут со своим «Сириусом» просто попали под замес, как любимое детище Дарсинга! Диковато, конечно, как-то… Но логично!»

Берич пожал плечами, но согласился:
«Да, странновато… Своей жестокостью...»

«Кстати, я понимаю тебя! Вариант 2Б удобнее для человеческого восприятия, чем Вариант 4. Убить кого-то там, кто летит на корабле в другой Галактике, это одно… Но взорвать корабль вместе с теми, с кем сам работаешь - совсем другое! И, да, возможно, убить даже несколько человек… Но я придерживаюсь именно такого варианта!  - упорствовал физик. - Заговор есть и заговорщик - здесь! Иначе, всё будет совсем странно и малоуправляемо… И я тебе скоро объясню почему... Кстати, если это не Артур, то, я понимаю, почему он думал на нас с Ричардом. Самые годные кандидатуры, согласен… Во взрывах, по крайней мере, разбираемся... Ты ведь почти поверил, да?» - и учёный пристально посмотрел  на Берича.

«Хватит уже недомолвок, Сандро! - не выдержал тот. - Да, ты прав. Мне лучше думать, что какие-то злоумышленники - на Дрийоне, а не здесь... Иначе мы погрязнем во взаимных подозрениях… Это же...».

«Это у тебя недомолвки!  - резко прервал его Кариотис. - Ты ведь поверил Артуру? Хотя бы на минуту?»

Техник в очередной раз вздохнул.
«На секунду! Я тоже подумал сразу про заговорщиков и переворот... Но быстро понял, что ты и Рич от политики далеки. И от авантюр тоже… А на других думать, так и совсем не на кого больше...»

«Спасибо за доверие. - улыбнулся Сандро. - Но заговорщик точно здесь есть! Кто-то же должен именно на месте определять время взрыва! А, если взрыв раз и навсегда запрограммирован на Дрийоне, то в момент, когда он мог бы случиться могли погибнуть мы все. Все! Потому что все мы в это время могли оказаться на «Сириусе». И кто бы тогда сообщал о гибели корабля своим соратникам?»

«Никто...»

«Ну вот… И именно поэтому, нас, кстати, и не пытались взорвать в полёте… Потому что заговорщик не самоубийца. Это раз… Ну, и вторая причина - о гибели «Сириуса» он должен был сообщить… Кому-то на Дрийон. А кому? Только тем, кто знает, что взрыв должен быть, то есть своим сообщникам. Иначе, как народ узнает, что Президент Дарсинг такой плохой, что не смог даже организовать своё хвалёное Возвращение?!»

Дир  молчал. Он не знал, что подумать в ответ.

«Но предположим, что это не так. - продолжал Александр. - Нас взорвали в полёте. И, значит, - всех! Или пусть даже на Земле, но тоже - всех.  Допустим, это было в самом начале, когда мы с Дойлом ещё не отправились на орбиту... И что дальше? Подумай, что будет дальше, если такое случилось бы?» - он настойчиво подталкивал друга к активному диалогу.

Но Берич пока молчал.

«Что дальше??? - не унимался Кариотис. - Ну, допустим... «Сириус» погиб со всеми нами, и сигнал «Пора!» не придёт от нас в Центр Переселения... Разницу во времени там считать умеют. Видят, что сигнала довольно долго нет... Что они сделают? Ты лучше знаешь эту технологию...»  - Сандро вопросительно взглянул на помощника капитана.

…

Элла думала спутано и истерично:
«Спаси! Он пьян, он рвётся ко мне, он разрушает корабль! Где же ты? Он здесь! Он как-то смог открыть одну из дверей!».

«Ты включила «Защиту-8»?» - спросил Токвилл.

«Она осталась в каюте, там где душ и бассейн… Я боюсь выйти из спального отсека!» 

«Буду сейчас!» - мгновенно подумал Токвилл в ответ и тут же вскочил, будто его ошпарили или ударили очень больно. Вырубил связь.

- Элла!  - воскликнул вслух громко и гневно.

- Ой! Что случилось? - не менее громко испугалась в ответ Эгина.

- Кто-то к ней рвётся пьяный. Наверняка, Дойл! Сиди здесь и жди меня. Ничего не бойся. Это просто пьяный дебош. Постараюсь всё уладить максимально быстро и вернусь.

Испуганная девчонка в ответ старательно закивала. Капитан стремительно оделся и выбежал прочь. Он прекрасно знал, что причинить серьёзный ущерб кораблю, находящемуся под защитой Внешней и Внутренней Обороны, и даже ощутимый физический вред людям в нём, никто не сможет. Однако, нервную самку нужно было, как можно быстрее успокоить и обязательно уложить спать, потому что Эгина для него была сейчас гораздо важнее...

…

«Если от нас долго нет никакого сигнала, и есть подозрение, что мы погибли, то посылают другой корабль...  Я правильно помню?» - Александр упорно и дотошно вёл дальше своё мысленное расследование.

«Да, пошлют корабль «Алиса Пирс», наш «двойник», ну то есть страховочный корабль...» - ответил, наконец, Дир.

«И ждут от них какого-то сигнала?»

«Да».

«Понимаю. Тем более, что для Дрийона это не мучительно долго. Разница во времени колоссальна! И вот довольно быстро этот корабль присылает сигнал тревоги. Потому что на Земле обнаружил наши обломки. На Земле-то года два уже прошло, наверное… Обломки несвежие. Это для Дрийона всё будет быстро... Простые люди, готовые к переселению даже не особенно заметят, что прошло много времени…» - Кариотис стал думать медленнее, старательно подбирая фразы.

«Тебе посчитать точно, сколько это займёт минут на Дрийоне и месяцев на Земле?» - Берич с готовностью потянулся за бебстером.

«Нет-нет… Спасибо, не нужно. Конкретные минуты тут не принципиальны... Но что, по твоему, делает их экипаж дальше? Летит обратно или будет спокойненько доделывать нашу работу? Доделает и пошлёт сигнал к началу Переселения?»

«Летит обратно…  - ответил Дир. - Ситуация неординарная. «Спокойненько» ничего быть не может... Если бы, хоть кто-то из нас уцелел, то, да, новый корабль может остаться и продолжать нашу работу. Того или тех, кто остался, правда, изолируют и сами начнут первичное расследование... Но если бы все мы погибли вместе с кораблём, продолжения работы точно не будет…»

Сандро одобрительно закивал. Было видно, что он считал так же, а спрашивал лишь для большей уверенности.

«Кстати, они могут и не посылать сигнал тревоги, чтобы дважды не создавать смятение на Дрийоне. Мы вот тоже летим безо всякого сигнала о том, что всё плохо... Тут всё по обстановке. Протокола нет. Но прилетевший корабль точно сообщит о нашей гибели. Или же...  - Берич вдруг оборвал свою мысль. - Кстати, Центр Переселения об этом может не сообщить сразу тем, кто готов к отлёту...»

«Сразу может и не сообщить... - согласился физик. - Но всё равно, будут вынуждены сообщить потом… Вечно скрывать это никак невозможно! И вот тогда начнётся настоящий кошмар... Диверсию заподозрят сразу! Я уверен. Власти быстро введут жёсткий режим. Тем более, что та масса людей, все, те кто готовились отправиться по первому нашему сигналу, очень сильно возмутятся, тому, что какие-то негодяи срывают Великое Возвращение! Переселение ведь приостановят…»

«Да, скорее всего, приостановят» - подтвердил Дир.

«И начнётся пристрастное расследование. Власти быстро поймут, что взрыв не несчастный случай. Там не дураки сидят... Скажи мне, а заговорщикам это надо? Вся эта суета?»

«Да, лишняя суета не нужна... Но, если Заговор так силён, что власти уже ничего не смогут сделать? Учитывая разницу во времени с Землёй «Алиса Пирс» прилетит и вернётся где-то в течении получаса. Это я навскидку примерно посчитал... У Заговорщиков мало времени... И они, скорее всего, действуют синхроннно с нашим отлётом. Не медля ни пяти минут.». - несмело предположил Берич. Зря, что несмело. Он был непосредственно к близок к настоящему положению вещей.

«Всё равно! - настаивал Кариотис. - Всё равно! Даже, если заговорщики победят, начнутся смута и возмущение... Вновь победившим заговорщикам, это всё, тем более, не надо! Сразу, только-только придя к власти, силовыми методами успокаивать тех, кто недоволен приостановкой Переселения? Зачем им с первых минут какие-то волнения? А? И, значит, что? Что этот вариант не годен. Ситуация может выйти, куда угодно, если лишь одноразово запрограммировать взрыв на Дрийоне, а потом пустить всё дело на самотёк! Мы можем погибнуть, но пошлют других… Другие сообщат об этом. Особенно, если бы нас взорвали на Земле... Насчёт возможности взорвать нас в Космосе не знаю… Скорее всего, она не предусматривалась, вообще. В том числе и потому, что один из мятежников с нами!» - Александр остановился и многозначительно посмотрел на друга.

Но Берич молчал.

«Сам теперь видишь, как всё может повернуться, если взрыв заранее запрограммировать на какое-то... любое время, не зная сколько человек будет в этот момент на корабле!  - продолжил учёный свои объяснения. - Проще всё держать под контролем здесь, на месте. Уничтожить, но не всех. Оставить свидетелей… В том числе и своей невиновности. Вот мы втроём должны были на орбите быть, когда случился взрыв… Так?»

«Стоп! - техник неожиданно резко прервал новый поток мыслей Александра. - Ты вот всё подозреваешь Артура и всё время мне намекаешь на него… Но Артур был на корабле, когда Оборона задержала взрыв. Он не собирался уходить, прихватывая Эллу, и один тоже не собирался… Мы застали его в кабинете неожиданно. Он сидел и работал… Активировать взрыв при Вас он не мог… Ты это сам говоришь. Ну, чтобы, как ты думал сначала, деморализовать нас зачем-то… А незачем!!! Потому что если бы он запланировал попытку взрыва на то время, в какое он типа произошёл (а он мог сделать только заранее, а не при вас!) то на корабле некого было бы деморализовывать, как ты говоришь… Там были только Элла и Эгина… Он не знал, что мы втроём прилетим с орбиты без предупреждения... Тут тупик. Но ты же упёрся!»

Теперь уже Сандро некоторое время не посылал через идеа-фон никакого ответа.
«Я считаю, что если Заговор есть, и мы уже поняли, что он есть… - начал он всё же секунд через двадцать. - Ты же сам знаешь, что ошибка в топливной программе не была случайна! Так вот... Заговорщик может активировать взрыв, только когда его нет на корабле. Это однозначно. Трое человек на орбите. Он это знает. Но и не страшно - главная его цель сам «Сириус». Убивать остальных двух людей для него сопутствующий ущерб. Типа для острастки. Хотя…» - на этой мысли Сандро многозначительно остановился и в очередной раз с хитрецой посмотрел на  Дира.

«Что «хотя»? Что опять??? Что опять за двусмысленность? Что за намёки? Хватит тянуть резину! Что ты всё время улыбаешься и не договариваешь???» - последний в ответ нетерпеливо забрасывал друга требовательными вопросами, уже не скрывая накипающего гнева.

«Да, я так… Так...» - пытался уйти от конкретики Кариотис.

«Хватит! Хватит дурачиться! Говори, что имел ввиду своим эти «хотя»?» - не унимался уставший Берич.

Александр в ответ только расстроенно вздохнул.

«Не тяни!» - мысли техника уже по-настоящему кричали. 

«Мы тут всё разбираем варианты по отдельности, а, может, заговорщик хотел уничтожить не только корабль, но и кого-то из экипажа тоже… Вот, что я имел ввиду».

Дир окончательно запутался и разозлился ещё больше.

«Приехали! И… и... И это всё Артур, да??? Всё Артур? Кого же он хотел убить? Эллу, с которой начал роман, как ты говоришь, ради родства с её отцом Президентом? Это глупо. Или Эгину? Вечно несчастную робкую студентку? Меня же на корабле не было, и он это знал… Ты сошёл с ума! Ты бредишь, Сандро!»

Но Сандро, не смотря на некоторую разгорячённость алкоголем, в ответ ничуть не завёлся и на обвинение в сумасшествии не среагировал никак. Напротив, он стал снова мыслить неторопливо и даже занудно:
«Заговорщик тоже человек, и у него тоже могут быть в добавок к политическим личные мотивы. Элла, кстати, дочь Дарсинга и её убийство может быть и политическим мотивом, и личным. Они могут сочетаться и месть ему, и ненависть лично к ней. Разве это невозможно?»

Берич немного успокоился и заставил себя слушать дальше.

А учёный сам же ответил на очередной свой вопрос:
«Конечно, возможно. Не подарок наша принцесса, ты уже знаешь сам... - Сандро отвёл глаза. - Не подарок также и...»

«Артур не мог хотеть смерти ни Эллы, ни Эгины! - не дослушав, перебил его помощник капитана. - Элла ему нужна, а Эгину ненавидеть и убивать просто не за что… Ты говоришь очень странные вещи. Согласись, но со стороны это всё слушать просто дико!»

«Ладно-ладно, - умиротворительно ответил Кариотис. - Оставим всякие там личные мотивы... Да, главным моментом в нашем несостоявшимся теракте было, скорее всего, уничтожение «Сириуса», как символа Миссии, чтобы показать людям Дрийона, как Президент плохо её подготовил. Видимо, потому, что средствами Олигократии распоряжаются его родственники и друзья... Ты согласен со мной?»

Техник кивнул и добавил:

«Да, я согласен. Но Токвилл при всех его недостатках и ненависти ко мне не мог этого сделать. Тем более, у него нет мотива убивать девушек. Ни ту, ни другую. А, если это не он, то больше некому… Да и не забывай, что на корабле в момент задержанного взрыва были мы все. Все шестеро. Что поделать с этим фактом? Так что, я однозначно за Вариант 2Б(194)!»

Но бородач не сдавался:
«Заговорщик может взорвать корабль, только находясь вне его. И потом он посылает сигнал на Дрийон своим сообщникам, что дело сделано… Но… Но!  - он продолжил свой поток не всегда складных, но, в целом, логичных мыслей. - Те принимают сигнал, смело убирают Дарсинга и предъявляют ему очередное обвинение… На Земле же террорист «в ужасе» связывается с нами троими, в тот момент находящимися на орбите... Мы верим в весь этот ужас о якобы аварии и вместе с ним с Земли шлём на Дрийон сигнал тревоги. В Космотранспорт. Официально. В этом случае на Землю, к нам на подмогу тоже отправляется «Лариса Пирс»?»

«Алиса Пирс». - поправил Берич.  - Да, тоже она. Это наш страховочный корабль на все случаи. Там их три, но «Алиса Пирс» первая в очереди».

«Ну вот… Проходит время… На Дрийоне, я так понимаю, всё будет очень быстро, аварийная помощь отправится сразу же… А у нас, боюсь, пройдёт пару где-то месяцев… так?»

«Да, где-то так» - согласился техник.

«Но вот они прошли... Мы встречаем «Алису Пирс». Сообщаем, что случилась авария, потому что злодей нас троих уже хорошо «обработал», как надо и убедил в этом... Всё равно мы, все оставшиеся в живых, попадаем, скорее всего, под подозрение. Хотя... Если Переворот свершился, нам уже ничего серьёзного не грозит. Наша изоляция (арестом я это даже не назову) и расследование будут формальны, а на, свергнутого уже, Дарсинга вешается обвинение в гибели «Сириуса», как последняя гиря, топящая его! При этом, заметь, яростно обвинять его будут теперь не только заговорщики, которые это всё подстроили. Но и все остальные! Все люди их поддержат! А то, что его уберут до начала Переселения - это мы тоже поняли... Кстати, надо быть дураками, если сделать не так. После нельзя - он уже станет героем. Во время Переселения тоже нельзя - это слишком ответственный момент, и люди не поймут, потому что они Переселения жаждут. Президент уже во время Переселения становится героем… Понимаешь меня?». - Александр остановил свой очередной поток сознания и пристально посмотрел на Дира.

«А почему мы решили, что Президента всё же хотят убрать? - совсем неожиданно спросил тот. В силу природной осторожности и взвешенности он всё ещё во многом сомневался. - Ведь уже никакой оппозиции нет. Она давно разбита в прах. И мы это тоже обсудили. Кто же хочет скинуть Дарсинга? Ты хотя бы предполагаешь, кто это может быть?»

«Всё это затишье в политической борьбе вполне может быть только внешним… Это мы тоже обсудили. Подготовка Переселения поглотила силы и устремления всех людей... Ты забыл?» - в мыслях и взгляде физика читался явный, хотя и не жёсткий укор.

Ловко же хитрый учёный ушёл от довольно прямого вопроса! Так ловко, что растерянный Берич в ответ смог только неуверенно кивнуть.

«А на месте врагов Дарсинга, людей, кто ненавидит его, я бы обязательно постарался его сбросить. И, именно, сейчас, потому что чуть позже уже без шансов… Да, попросту только дурак не воспользуется этим последним случаем!!!»  - Кариотис снова, как будто радовался.

«Ладно, пусть так. Я тоже вполне допускаю Заговор. Но опять же... Чем будет заговорщик подавать сигнал сообщникам? Вытащит большой корабельный экстер? Как он объяснит, допустим, той же, прилетевшей «Алисе Пирс», что, выйдя непонятно зачем «прогуляться» с корабля, он вдруг взял с собой экстер? Мы ходим по кругу, Сандро!»

«Экстеры бывают мобильные и достаточно миниатюрные. Размером с ладонь. Очень дорогие, но есть...» - парировал упрямый друг.

«У нас на корабле нет такого!»

«Откуда ты знаешь???»  - рассмеялся в ответ Кариотис.

Дир растерялся ещё больше, чем до этого, совсем не зная, что и ответить. Кому как не ему было знать, что есть, а чего нет на корабле!

«Ты снова полагаешься на слова Артура?» - ехидно подумал Сандро.

«Ну, хватит уже!»

«На самом деле экстер - это не проблема. Наличие мобильного экстера у частного лица не преступление. Это только очень дорого...»

«Вот именно! Как десяток лучших новеньких аэробарков!»

«Из тех троих, кто оставался на «Сириусе», пока мы были на орбите, нет бедняков...»

«Элла, понятно… А Артур?»

«Артур - креатура Деницберга, сам он не очень богат, но у него много что есть... Ну или он также мог бы оправдаться тем, что ему в Космотранспорте дали мобильный экстер, как запасной вариант, а экипажу он не сказал, потому что думал, то все и так знают. И, вообще, он имеет право много чего не говорить нам. Так ведь?»

«В общем, да».

«Скажет, что это его капитанское дело...» - усмехаясь добавил физик.

«Ты всё же настаиваешь, что террорист - Артур, поправ все факты?» - уставший Берич уже сам захотел хлебнуть вина и двинулся в сторону столика с «Ромеллой» и лавренами.

«В данном случае это неважно. У Артура просто больше возможностей на корабле… » - подумав это, Александр охотно и даже очень радостно последовал за Диром.

«Мы зашли в тупик. - ответил последний, затем наполнил и жадно опрокинул, полный до краёв вином, голубой стакан. - Заговорщик ведь не знал, что мы прилетим… так?»

Учёный уверенно кивнул.

«Но если на корабле в момент взрыва должны были находиться только  Артур, Элла и Эгина, то некому из них быть террористом! Артура я исключаю категорически!».

Кариотис едва улыбнулся, но не перебивал.

«И не надо мне больше ничего о нём говорить! Это - бред какой-то... Каким бы он там не был негодяем, взрывать свой корабль он не стал бы. Тем более, он сам устанавливал Внутреннюю Оборону и понимал, что взорвать его невозможно. Если бы он реально хотел взрыва, он не стал бы ставить Оборону, он просто бы обманул меня в этом. А Оборона стояла. И даже, если он просто хотел взрыв изобразить, у него не было возможности активировать его при вас… Заранее планировать его на то время, когда он случился, было бессмысленно, потому что пугать одних Эллу и Эгину ему незачем… Логично?»

Сандро в этот раз не спорил, а, напротив, кивал почти после каждой фразы.

«Артур не идиот и не псих! Всё, что ты предполагаешь - безумие! - негодовал Берич. - Досужие догадки! По фактам получается, что из всех нас только трое могут быть как-то причастны к заговору и взрыву. Это Артур, Элла и Эгина... Нас троих я  исключаю, понятно, почему...»

«Почему же?» - поинтересовался Кариотис.

«Мы были на «Сириусе» в то время, когда там случился этот неудавшийся взрыв, а до этого мы все смело шли туда. Если бы среди нас был террорист, не знающий, что корабль защищён, он бы не пошёл на него… Кстати, мы все знали про защиту. Я Вам рассказал…»

«Если среди нас был заговорщик и он узнал бы, что корабль стоит на Обороне, он мог бы тоже смело идти на корабль. Досадовать, что всё провалилось, но идти. Так что... Здесь всё не однозначно... Тот факт, что все мы смело шли на корабль, говорит только о том, что мы знали, что он защищён. А то, что террориста среди нас не было, это совсем не доказывает. Например, кто-то из нас с Ричем мог настроить время взрыва заранее, ещё до твоей проверки...» - поправил Александр хромающую логику рассуждений Дира.

«А почему я сам не мог запрограммировать взрыв на это время, а затем сам рассказать Артуру об ошибке, чтобы сподвигнуть его на установку Обороны? А потом рассказать обо всём этом Вам... - тут Берич одновременно горько и язвительно усмехнулся, давая другу понять, что затянувшееся обсуждение, похоже, окончательно заходит в тупик. - Надеюсь, мы всё-таки не будем сейчас разбирать ещё и меня, тебя, Дойла на предмет возможности быть заговорщиком и взрывателем?»

«Не будем». - спокойно и лаконично ответил учёный, нарочито уходя от любого спора и обострения.

Но техник не успокаивался:
«Почему же? Чем я лучше других, что меня можно не подозревать? Вот такой вот я хитрый... Решил всех деморализовать… Чем я хуже Артура?» - продолжал он, всё ещё саркастически усмехаясь.

«Я тебя слишком хорошо знаю. Это не в твоём характере» - невозмутимо подумал в ответ Сандро.

«Спасибо за доверие. - остатки язвительности ещё блестели в глазах Берича. - Но, если серьёзно…»

«Давай серьёзно» - согласился физик.

«Вот смотри. Артура мы разобрали вдоль и поперёк... Элла, скорее, сама станет жертвой заговорщиков, чем будет участником заговора против отца. Такое просто невероятно! Безумие! Бред! Бред!» - Дир стал более резок. Он хотел ясности, а получил странный, длинный и, как ему уже казалось очевидным, никуда не ведущий разговор...

«Невероятно, согласен!» - Александр тоже выпил вина и тоже полный стакан.

«Она никак не может хотеть государственного переворота, чтобы лишиться всего!»

«Не может». - подтвердил Кариотис.

«Но тогда, что, остаётся лаборантка Эгина??? - недоумевал Берич.

«Да». - также совершенно уверенно и спокойно ответил, вновь непонятно почему, довольный Александр. Это, конечно, можно было списать на действие вина, но всё же вновь показалось Беричу очень удивительным.

«Это невероятно!» - не выдержал он и громко засмеялся...  - Это же совсем нелепо!»

«А ты вспомни фамилию отца Эгины!» - ответил учёный, продолжая довольно улыбаться.

«Ас… Астурион...» - Дир не ожидал такого поворота и разом смеяться прекратил.

«Ну, вот, вот... Всё и сложилось! - восклицал в ответ по-прежнему радостный Сандро. - Она - дочь Атиллы Астуриона, бывшего Президента, умершего так подозрительно вовремя для Дарсинга, так глупо,  неожиданно и  слишком странно...»

Техник в ответ просто застыл в растерянности. Да, он прекрасно знал, как пять дрийонских лет назад вполне здоровый и полный сил предыдущий Президент внезапно умер, поднимаясь на аэробарке в свои жилые апартаменты на верхнем ярусе, как и полагается, в самом элитном центре Альбиона. Запрограммированный на этот стандартный вечерний маршрут, аэробарк благополучно приземлился на просторной принимающей площадке. Однако, очередная молодая жена правителя, так и не дождалась, когда он войдёт в квартиру. Подойдя, наконец, к аэробарку, чьи двери были уже давно автоматически открыты, она обнаружила в нём неподвижно сидящего, бездыханного мужа с  головой, беспомощно откинутой назад.

Никакие домашние тестеры состояния здоровья, ни профессиональные врачи не дали другого ответа, кроме банального определения причины смерти - спонтанная остановка сердца. Ни следов ядов, ни следов зловредного энергетического воздействия в организме покойного обнаружить не удалось. Запустить работу сердца, не смотря на все чудеса дрийонской медицины, прибывшие через шесть минут после вызова, доктора из Личной Президентской Клиники также не смогли.

Времени с момента гибели Астуриона прошло, конечно, значительно больше,  чем шесть минут. Врачи установили, что скончался он ещё в самом начале пути домой, то есть минут за 18 до обнаружения тела женой Жюстиной. Плюс к этому, она ещё минуты три пребывала в растерянности и истерике, прежде чем набрать на тветтере тревожный видео-вызов врачей. В результате, медицинская помощь подоспела немногим меньше, чем через полчаса. Пока врачи летели, женщина как раз пыталась трясущимися руками проводить домашнее тестирование на портативном био-сканирующем аппарате, за которым тот час же после вызова сбегала домой. Благо, что расстояние от места посадки аэробарка до дверей квартиры было не таким уж большим, всего около 60 метров.

На Дрийоне уже очень давно стало обычной практикой возвращение к жизни людей даже через два-три часа после смерти от остановки сердца. Но в данном случае подобного не случилось, и именно потому, что Президент был до этого полностью здоров, поползли слухи, что о том, что его, возможно, убили, хитро запутав следы преступления или того хуже, подкупив врачей.

Начавшееся в тот же день, расследование не выяснило ничего. А уже через три дня когда оно, разумеется, ещё не успело закончиться, Правительство избрало новым Главой Великой Единой Дрийонской Олигократии Бернарда Дарсинга, лидера Партии Возвращения, до этого бывшим министром Финансовой Безопасности.

Он не был наследственным политиком, но занимал этот, только с виду скромный пост уже многие годы. И всё исключительно благодаря родственным и разным деловым связям! До него, кстати, идея Возвращения человечества на, породившую его, далёкую Землю, была популярна, интересна и притягательна уже около пары столетий. Однако, никто из правителей так и не осмелился сделать реальные шаги по её воплощению. Шли исследования, посылались экспедиции, велись расчёты десятками Академий, Центров и Служб, но предметно готовить Возвращение на Родину, давно уже ставшую снова пригодной для жизни, так никто и не начинал.

Сторонники и соратники Астуриона, правда, сразу же после его гибели принялись говорить, что он тоже бы обязательно начал Переселение дрийонцев на Землю, но не успел…

К слову, расследование его неожиданной смерти с приходом к власти ставленника финансистов и яркого политического популиста Дарсинга довольно быстро сошло на нет. Более того, оно очень пренебрежительно закончилось. Так пренебрежительно и наспех, что треть свидетелей даже не была, вообще, ни разу не опрошена. Это, конечно же, и сторонникам, и тем более бывшим соратникам покойного понравиться не могло, а только лишний раз укрепило их подозрения, в том, что новый Президент, как главный выгодоприобретатель от кончины Астуриона, и есть его коварный убийца. По крайней мере, заказчик...

«И главное, самое главное... - продолжил Кариотис через минуту, тормоша за плечо застывшего, как изваяние Дира и, застывшего, казалось, навечно. - Главное - это то, что именно Эгины не было с нами вместе в момент задержанного взрыва! Понимаешь, не было!»

«Меня тоже не было с Вами… - очнулся, наконец, Берич. - Я шёл к Тонгре…».

«Что ты сравниваешь с собой! - раздражённо отмахнулся от его упрямства Кариотис. - Все знают, что ты шёл именно туда!»

«А, может, я в это время как раз активировал взрыв напрямую из Генераторного? А? - снова съехидничал Дир. - Мечтал деморализовать всех сразу? Хорошо, же. Задал время на пять минут вперёд и быстренько убежал, чтобы в эпицентре не оказаться...»

«Хватит ёрничать! - вновь замахал руками учёный. - Мы же решили говорить серьёзно!»

«Эгина ведь была в своём рабочем кабинете, и ты сам это сказал...» - помощник капитана всё ещё не мог до конца опомниться от последнего поворота событий.

«Это сказала Элла! А она могла и не проверять, где находится Эгина, которая, кстати, слишком долго шла и была через чур запыхавшейся, когда вернулась! Так запыхалась, как будто бежала полкилометра… А потом лепетала что-то про серый комбинезон в кустах. Глупо и тупо! Пыталась обвинить тебя, меня, Рича... Помнишь? Тряслась и дрожала, а Артур заставил её извиняться...»

«Она вполне могла просто испугаться… Шутка ли?» - попытался парировать Дир.

«Самое главное, что её не было со всеми нами! И она не знала про Оборону. А мы с Ричем уже знали… Если ты вдруг решишь думать на кого-то из нас…»

«Я не думаю на вас». - тут с лёгким раздражением отмахнулся уже Берич.

«Я верю, верю...».

Ошарашенный техник почти бессильно откинулся на стуле.
- Во, приехали… - сказал он уже вслух, а Александр в ответ сочувственно улыбнулся и налил другу ещё один полный стакан вина.

- Да, приехали… - согласился.

«А ведь всё это на поверхности лежало... - начал Дир рассуждать дальше, но уже снова лишь мысленно. - Ну, дела… - подумав это, наш помощник капитана громко вздохнул и отпил вино. Но только очень маленький глоток. - И ты с самого начала думал на Эгину?» - он  всё ещё не мог полностью прийти в себя.

«Да».

«А, что же ты мне всё говорил про Артура? Зачем был нужен этот цирк?» - возмутился он не на шутку и гневно сверкнул глазами в сторону Александра.

«Артур - самая мутная фигура из всех нас… Доверия не внушает совсем... Да, я, в общем-то, и сейчас считаю, что Артур с ней за одно!» - по-прежнему невозмутимо спокойно ответил тот. Спокойно, но не очень уверенно. 

Тогда Берич не выдержал и опять засмеялся в голос.
«Ну, не может он быть заговорщиком... Ты сошёл с ума, Сандро! И, вообще, капитан никак не связан с Эгиной… Ты чего? Ты чего?»

Затем он резко вскочил, схватил физика за гудки и начал трясти, как плодовое дерево, хотя тот был достаточно силён, высок и крепок...

Поэтому он, кстати, быстро освободился от этих слишком активных объятий друга и, оттолкнув его довольно грубо, ударил в грудь широкой жилистой ладонью.

- Слушай меня! - крикнул вслух, не выдержав, кипевшей в нём, бури эмоций. - Слушай!

Дир, казалось, уже окончательно опешил и потому в ответ ничего не сказал и даже ничего не подумал.

«Так вот… Артур не был связан с Эгиной, и не был заговорщиком… Сначала, нет… А сейчас, да!  Он быстро раскусил её и сейчас использует в своих интересах… - быстрая, кривая, как зигзаг, одновременно горькая и злая усмешка исказила лицо Александра. Ну, и просто использует... Как он привык… - Более того, именно сейчас он развлекается с ней в своей каюте для отдыха! Глупышка сразу попала к нему в сети… Я уверен! И через неё он хочет внедриться в первые ряды мятежников… Наших будущих правителей… И да, ему сейчас очень на руку, что Солнце умирает… Потому что он обвинит нас с Ричем, что именно мы это не досмотрели... Это его козырь против Дарсинга и демонстрация его лояльности к новой власти. А ты тут мне говорил, что мы с тобой завтра покажем ему мои расчёты… Смешно... Что я докажу ему? Ему не нужны никакие расчёты! Он уже знает, что сдаст меня с потрохами... Отдаст на суд и на 15 спутник или куда там ещё... Куда там эти будут определять заключённых... И меня, и Дойла за компанию… Капитану нашему главное выкрутить из ситуации свои выгоды!!!» - подумав это, Кариотис засмеялся не очень громким, но зловещим смехом.

Берич в испуге даже отшатнулся прочь.

«Ты чего? Ты чего? Что за бред? Откуда ты всё это знаешь про Артура? »

«А я читаю его мысли!» - тут подвыпивший неистовый бородач засмеялся вновь, теперь уже громче, совсем как сумасшедший.

Дир в ответ снова замер как каменный столб. Да, он, конечно, тоже слышал разговоры о том, что АС ВВБ(195) якобы работает над созданием программы для считывания чужих мыслей путём внедрения в мозг с одного идеа-фона на другой крошечных нейро-шпионов D-полевой природы. При этом, считывание это должно быть уже не в форме смутных и неоднозначных образов-картинок, как оно делалось до сих пор в научных лабораториях, а станет теперь настоящим «чтением», вернее, прослушиванием мыслей в виде слов и предложений. То есть уже полноценно и точно.

Кстати, учёные Дрийона довольно давно научились понимать мысли, а также сны других людей в форме вышеупомянутых картинок. Правда, за их полную достоверность никто из исследователей не ручался, поскольку испытуемые часто отвергали, то, что им демонстрировали, как результат прочтения их мыслей и снов. Поэтому в научном сообществе, да и, в целом, в информационном пространстве время от времени мелькали досадные сетования важных профессоров, что человеческий мозг по-прежнему остаётся полной загадкой для науки. Сокрушались учёные мужи также и о том, что, если внедрять в мозг те или иные сведения при помощи техники (в первую очередь, в образовательных целях) стало возможным уже 73 тыс. лет назад, то вот «вынимать» из него информацию всё никак не получается. И тоже уже многие тысячелетия. Конечно, за вычетом тех, в которые это было запрещено...

Берича, разумеется, тот час же осенила догадка, что все эти сетования являлись  «операцией прикрытия» спецслужб, а на самом деле разработка программы чтения-прослушивания мыслей активно шла.

«Да, а чему здесь удивляться? Должна же власть контролировать людей...» - подумал он про себя, но не отпуская эти мысли по идеа-фону.

За многие столетия, отвыкшие от прав и свобод во имя спокойствия и безопасности, дрийонцы уже были готовы считать возможность тотальной государственной слежки за подданными нормальным и оправданным явлением. И Дир был здесь исключением. Хотя ему, как и любому другому человеку стало всё же очень неприятно вдруг осознать, что его мысли, можно теперь запросто взять и прочесть...

Следующее, что подумал наш помощник капитана, это, то, что Александр - либо агент спецслужб, приставленный наблюдать за благонадёжностью Токвилла, либо всё-таки заговорщик. Однако, зная Кариотиса достаточно хорошо, как исключительно человека науки, он в очередной раз быстро же уверил себя, что это немыслимо.

А Сандро, и правда, был всегда одинаково далёк, как от политических авантюристов, так и от всяких там правоохранителей...

«В каком смысле, ты читаешь его мысли?» - спросил, наконец, Дир, сам со своими мыслями кое-как собравшись.

«В самом прямом. Через идеа-фон». - да, Кариотис ответил то, что он, в общем-то и предполагал.

«Значит, эту систему всё же изобрели?»

«Да. Скорее всего, ещё до первого наших полётов на Землю... Но я только три дня, как читаю Артура… Однако, узнал уже много чего интересного...»

«А ты не бредишь? Не смеёшься надо мной?» - Берич ещё не до конца верил происходящему и почему-то ждал от очень странного сегодня друга какого-то подвоха, ну, то есть, не совсем уместного розыгрыша.

«Это не бред, и не смех. Это - последняя крупнейшая разработка Академии Связи… Кстати, у них в лаборатории - полнейший бардак. Ты знаешь такого - Мехмед Делези?»

Дир, конечно, знал эту именитую и весьма разветвлённую дрийонскую фамилию, в основном, финансистов и отчасти владельцев операторов тветтер- и идеа-связи, однако, конкретно про Мехмеда ничего не слышал. Так и ответил:

«Фамилия знакома, а имя нет...»

«Ты что? Это - сын Эмера Делези, племянник Лима Делези и ещё… племянник Дины Делези... - уточнил Александр. - Хотя, да… Он работает в АС ВВБ. Секретность, всё-таки… Короче, он там - главный разработчик всех новейших программ и ведущий важнейших проектов. Золотая голова! Ему в большой науке - место. Но ты ведь понимаешь, что при такой родне путь может быть только один - во властные органы?»

Берич понимающе кивнул.

«Парнишка - гений, а гении бывают странными. Общаться с ним очень сложно, говорят... Мехмед этот очень рассеянный и живёт как-бы в своём мире…  Но благодаря таланту и связям за ним и его сотрудниками даже нет особой слежки... Короче, суть в том, что хорошие люди помогли мне добыть эту самую секретную программу. Кстати, у меня она совершеннее, чем у Токвилла...» - и снова хитрая и довольная улыбка озарила облик очень загадочного сегодня Александра.

«Токвилл тоже читает мысли через идеа-связь? У кого? У нас всех?» - в очередной раз изумился помощник капитана.

«Не бойся. Он читает только Эллу. Забрался ней в койку и внедрил этот идеа-контроль, закачав напрямую через свой бебстер... Хочет также читать Эгину и для этого собирается соблазнить её… Уже, наверное, соблазнил... »

Какое-то время Берич молчал, переваривая новую порцию шоковой информации.
«А у тебя откуда прослушка Артура? Ты то как умудрился…?» - очень неуверенно спросил он, наконец.

Каритоис в ответ искренне и заливисто засмеялся:
«Нет, нет… Что ты! Наш капитан, конечно, очень красив, но не в моём вкусе... Не до такой степени красив… Ха-ха-ха!!! Мне же девушек подавай, женщин хотя бы... И желательно тёмненьких…»

Диру тоже стало очень смешно. Напряжённая обстановка, наконец, хоть как-то разрядилась.

После того, как всеобщий хохот смолк, бородач продолжил свой рассказ:
«Или модификация программы у меня совершеннее, чем у него, или он просто не умеет внедрять её дистанционно... А я смог. Мне сразу подсказали, как это настроить. Пришлось покумекать немного о деталях, но я сам додумался… А он нет... Наверное, потому что он программку эту как-то просто тихонько спёр. Не давали её ему... Я же говорил, что к Делези при хорошем желании может пройти любой... А мне же её лично с некоторыми инструкциями передал Карло...»

«Кто это Карло?» - уточнил Берич.

«Карло Тэнн. Ассистент Делези. Мы когда-то работали вместе. Он ведь начинал у нас в «Проекторе»… Ну, то есть в Академии Теоретической Космофизики… Очень хороший мой друг. Тоже программировал у нас. Не физик». - под конец уточнил Сандро.

«Понятно».
 
«Вот так вот попало ко мне это чудо новейших технологий. Почти случайно, можно сказать!» - подводя итог, Кариотис развёл руками, будто оправдываясь.

«А я тут подумал сначала… » - осторожно начал наш техник.

«Ты подумал я из Безопасности? Нет, нет...». - Александр рассмеялся снова и  руками уже интенсивно замахал. - Да и Безопасности уже никакой нет... Похоже, весь Заговор зародился именно там… По-крайней мере, такой ход мыслей Артура мне кажется логичным...»

Ошарашенный Берич опять в этот раз ничего не ответил.

«Нет, нет… Я не приставлен тут за всеми вами следить… Нет.  Хотя я могу слушать всех...»

«Эгину ты тоже слушаешь?»

«Пока нет».

Дир в ответ снова искренне удивился:

«Вот кого бы надо слушать в первую очередь!!! Ты что? Раз ты давно понял, что террорист здесь - она... Вдруг она до сих пор собирается взорвать «Сириус»?! Закомплексованные тихони вполне могут оказаться и сумасшедшими. Фанатиками. Самоубийцами… Ты так не считаешь?»

«Не думаю…» - покачал головой Сандро.

«Странно, что ты этого не боишься…» - Берич недоумённо развёл руками.

«Корабль стоит на Обороне и Внутренней и Внешней… Это же очевидно...»

«Взрыв в полёте при наличии Обороны тоже очень опасен… Корабль потеряет энергию, его затрясёт, завертит... Он может ведь… А глупая девочка...»

Но Кариотис не дал Диру закончить мысль:
«Знаю. Знаю. Но, ты же помнишь, что взрываться сама она не собиралась...»

«Мало ли? От отчаяния… Но это очень странно, что ты, подозревая Эгину, начал вдруг прослушивать Артура...» - не уставал сомневаться техник.
«Как ты правильно понял сегодня, Артура я тоже подозревал, поэтому я с него и начал... Как с более значимой фигуры. Думал, что он - главный... Оказалось, не совсем так…»

«Ненавидишь ты его, всё-таки... За что?» - опять недоумевал Дир.

«Нет… Это не ненависть… Это осторожность... - усмехнулся в ответ учёный. - Я запасся «идеа-контролем» именно для него, поэтому с него начал. И многое узнал… И я уверен, что он прав в своих мыслях по поводу нашей лаборантки! Конечно, мне было важно ещё узнать и о своём деле...»

«О проблеме с Солнцем?»

«О ней, родной… Кстати, так и есть - нас с Ричем он уже давно мысленно сдал и выдал кому следует!» - тут Кариотис вновь потянулся к вину, решительно плеснул себе половину стакана и не менее решительно разом всё выпил. Бутылка «Ромеллы» закончилась.

«Как я и думал,  - продолжил он мысленную беседу дальше, аппетитно закусив сладкой лавреной. - Артур однозначно считает, что гибель Солнца - это наши, только наши - исследователей проблемы, и защищать нас он никак не собирается. Он, наоборот, будет обвинять в унисон с остальными! Частично, формально он, наверное, даже прав... Но только, если смотреть очень формально... Но как же поддержка своего экипажа? - тут Кариотис выразительно посмотрел на друга. - Единство команды? Профессиональная этика где? Я тебе больше скажу, он ведь даже плюсы для себя во всей этой ситуации нашёл… Представляешь? Он понял, что ему обвинять нас выгодно и очень даже нужно! А я ещё стеснялся с самого начала его прослушивать… Вот, дурак!  - Александр ударил себя ладонью по лбу. - А так хоть узнал бы уже давно, что он соблазнил Эллу… Тебя  бы предупредить смог вовремя...»

Берич в ответ только раздражённо отмахнулся.

«Я - полный кретин, Дир… Полный… Карло, кстати, сам предложил мне воспользоваться программой. Сказал, что «капитан ваш личность очень двоякая, а вы летите далеко» и, что быть в курсе, его планов мне не помешает...»

«А потом взял и предложил эту самую секретную программу? Сам?» - удивился Берич.

«Да, так и сказал, что у них есть одна интересная новинка, и что он может ей со мной по дружбе поделиться... И то, что её переслать куда угодно из лаборатории проще простого, потому что Делези этого и всех его людей (в том числе и самого Карло) никто не проверяет и, что никто не контролирует их технику и средства связи».

«Он, что так намекал на какой-то заговор? И на участие капитана в нём? Уже тогда, до отлёта?» - поинтересовался Берич.

«Нет, о заговорах речи не было. Он  просто говорил, что капитан наш, мягко говоря, не щепетильный человек».

 «А тебе не показалось всё это странным?» - осторожно предположил Дир.

«Нет. Карло - мой очень хороший друг… Я тоже всегда и во всём ему помогаю. Во всём! - уверенно подчеркнул Кариотис. - Мы можем долго не видеться из-за нашей занятости, но мы всегда на связи. Я поэтому и не подумал, что это намёк на что-то конкретное… Хотя...» - в конце своей мысли физик немного засомневался.

«Вот именно! - оживился помощник капитана. - Сейчас, когда мы всё знаем... Точнее, нет, не всё. Кое-что... Может, даже и не знаем, но вполне основательно подозреваем… Короче, этот поступок твоего Карло выглядит очень подозрительно. Ты не находишь?»

Сандро задумчиво молчал.

«А я нахожу… Смотри! Парень из Безопасности. Из всесильного и сверхсекретного Ведомства! Вдруг сам предлагает тебе новейшую программу по чтению мыслей других людей! И почему-то даёт тебе «наводку» на нашего капитана: уверяет, что тебе для твоего же блага надо бы послушать его мысли! А? Разве это не удивительно?»

Александр резко отрицательно и, кажется, даже зло замотал головой:
«Карло мне почти как сын… Очень близкий человек не только мне, но и всей моей семье!»

«По мне, так это выглядит, как вербовка в тёмную. Потом твой Карло… Как его?»

«Тэнн».

«Твой Карло Тэнн… Потом он, наверняка, же спросит тебя, как увидит, что ты узнал про Артура?»

«Может спросить. А что? Что такого? Может и не спросить… - растерянно отвечал Сандро. - Я не подумал об этом...»

«А я подумал. Но, чтобы он там тебе не намекал на Артура, нам слушать сейчас нужно, в первую очередь, Эгину! Тем более, ты так уверенно говоришь, что именно она связана с террористами...»

«Да, конечно, я подключусь к Эгине в ближайшее время… - согласился учёный, понемногу собирающийся с мыслями. - Кстати, пока ты тут любовался просторами космоса я пытался её послушать, но она с кем-то разговаривала… - Кариотис начал будто оправдываться. - И я уверен, что она говорила с Артуром!»

«По идеа-фону?»

«Нет, она говорила вслух».
Кстати, Александр нисколько не обманывал друга, он, действительно, делал то, о чём говорил...

Техник «Сириуса» устало вздохнул в ответ, уже в бессчётный раз за эту, неприлично затянувшуюся, хотя временами всё же интересную беседу.

«Когда человек разговаривает, его мысли слушать нельзя?» - задал он уточняющий вопрос. Ему уже начало казаться, что он видит какой-то немыслимо странный сон. Бредовый и больной. Да, конечно, он тоже сидел и понемногу пьянел сейчас вслед на Сандро. Но ведь не до такой же степени?

«Да, слушать мысли во время разговора нельзя. Слышать будешь неприятный писк. А когда человек спит то - более тихие невнятные помехи» - ответил Кариотис.

«Кстати, а что ты там упоминал про Безопасность и Заговор? Я не очень понял...» - Дир продолжал свои уточнения.

«Артур считает, что Заговор организован при значительном участии Серебровского, который действует вместе с Бертуччо. Ну и, само собой, на подозрении Эдвин Хойнебург. Ведь это, скорее всего, в Академии Топлива нам внедрили ошибку в базовик. От Хойнебурга наш капитан, в общем-то, и отталкивался...»

«То есть ВВБ Серебровского сейчас не защищает Дарсинга, а, напротив, борется с ним?»

«Да. Так думает Артур…»

«Но в данном случае нам более важно знать, что думает Эгина! - настойчиво «гнул» свою линию Берич.

«Конечно! Конечно! Сейчас...» - Александр заметно засуетился.

«Подключись быстрее к ней! Надо знать всё из первых уст! Точнее сказать, из первых ушей… - подумав это, Дир усмехнулся. - Потом передай её мысли мне. Твоя шпионская программа, надеюсь, позволяет такое?» - он в этом почти не сомневался, но всё-таки решил спросить.

Александр уверенно закивал:
«Да-да… Она всё записывает. Я передам тебе запись на бебстер, и ты сам прослушаешь. Тоже через идеа-фон...»

«Так, подключайся!» - настаивал, жаждущий фактов, помощник капитана.

Физик бодро собрался прервать их сеанс идеа-связи, и только он поднял руку к своему заушному аппаратику, как Дир совершенно неожиданно сам же её перехватил:
«Стой! А ты не думал, что, если Эгина - террорист и заговорщик, то это она в первую очередь слушает нас всех?! И то, что у неё стоит блокировка на подключение к ней?» - в мыслях техника звучала неприкрытая тревога.

«Если я никогда не смогу подключиться к ней, то да, наверное, так...»

«Но ты и не смог! - Берич всплеснул руками. - Ты думал, что она разговаривала… А, может, не в этом дело? И наша милая тихоня давно тут всех слушает, знает все наши намерения...»

«Не думаю… - не очень уверенно, но всё же не согласился бородач. - Карло сказал мне, что, если человек разговаривает в момент подключения к нему, то будет слышен писк… Если человек замолкает на время, то можно поймать обрывки мыслей… А вот, если у того, кого собрались слушать, стоит запрет на прослушку, то я, скорее, не слышал бы ничего... А то, что я поймал хотя бы этот противный писк, уже говорит о том, что она доступна для подключения...»

«А тебе не кажется это странным? - осторожный техник привык во всём сомневаться. - Кому, как не ей это нужно больше всего! Тем более, ты утверждаешь, что заговорщики из Безопасности...»

Сандро ничего не ответил. Задумался.

«Ладно, потом об этом. Подключайся быстрее! Надо проверить срочно...» - вновь заторопил его Берич.

Сандро разорвал их идеа-контакт и начал быстро, но очень мягко набивать за правым ухом какую-то хитрую последовательность коротких, долгих и очень долгих прикосновений. Затем он остановился, а секунды через три лицо его радостно оживилось.
- О, да! Да! - воскликнул вслух. Большего он произнести, разумеется, не мог...

Дир в ответ облегчённо заулыбался.

…

Сеанс шпионской прослушки лаборантки длился не очень долго. Однако, технику показалось, что он продолжался вечность. И вот, наконец, Александр отключился, долгим нажатием сохранил запись, затем от радости даже подпрыгнул.
- Всё в полном порядке. И очень, очень интересно! - нетерпеливо воскликнул вслух и тут же отправил информацию Диру на бебстер, контактно подключив его к своему идеа-фону.

И вот уже Берич принялся слушать заветную запись, лишь на пару секунд смутившись того, что сейчас начнёт копается в мыслях юной и на вид очень беззащитной девушки.

«Он вернётся... Или бросит меня здесь? Боюсь. Боюсь. Как ласков... Неужели обманет меня? Что там случилось? Что с ней? Вернётся или она его задержит? Ненавистная гадина... Чтобы сдохла! Почему он меня вычислил? Почему пожалел? Приходи скорее… Как он силён… Как красив… Только с ним…. Я без него помешаюсь… Я схожу с ума… А, если она поймёт всё? Он останется с ней... Он бросит меня... Здесь так хорошо. Спокойно. Но обманчиво. Он просто бросит меня... Что я здесь буду делать? Eё надо убить! Он будет со мной, когда мы вернёмся? Я не верю... Кому я нужна? Раддо не нужна… Никому не нужна… Убить надо было всех… Всех. Все они враги. Все Дарсинги… Покоряются ему, значит, согласны… Ну, когда же он придёт? Когда… Что там с ней? Что за капризы? Пусть её убьют. Не я, так этот… Кто-нибудь...»

Затем мысли девушки перескочили на другие, уже дрийонские темы:

«Раддо уже должен победить. Но он ждёт новости, что всё сделано... Он ждёт, чтобы начать Возвращение, а тут мы… Это Солнце, эти учёные… Будь они прокляты! Раддо расстроится... Что будет? Артур… Артур… Только он знает, как всё спасти. Очень умный, всегда спокойный… Он не боится ничего… Когда же ты придёшь? Что там с этой гадиной? Нам нужно скорее домой! Раддо уже всё сделал. Убийца должен быть арестован, парализован и уничтожен...»

И далее всё в таком же духе ещё минут семь…

…

После того, как Дир закончил прослушивание записи совсем недавних мыслей лаборантки Эгины Гроффе, почему-то опять довольно сияющий, Кариотис вновь вызвал его на идеа-связь и возобновил их мысленную беседу:
«Ну, что скажешь? Как тебе?»

«Кто этот... Раддо?» - Дир был снова в полной растерянности. Он впервые слушал чужие мысли и хотя уловил их общую суть, многое не понимал полностью.

«Я уверен, что это Хойнебург-младший… Третий помощник. Великолепный Раддо, Радомир».

«А он при чём?»

«Ну, видимо, он и возглавляет Заговор… Ты, что не понял этого?»

«Я в шоке» - Берич, действительно, был в именно в таком состоянии. - А кто «эта гадина?»

«Вероятно, Элла… Похоже, что у Эгины с капитаном всё уже и случилось. И она ревнует. Не понял, что ли?».

«Но он похоже куда-то ушёл?»

«Похоже, что его позвала Элла, ну, по крайней мере, наша Эгги так думает...»

«Н-даа… Делишки. И, видимо, всё правда... - техник снова откинулся на стуле. - Получается, она хочет убить нас всех, убить Эллу… Мне кажется, что я сейчас не просто во сне, я в коме. Или хотя бы в лечебном анабиозе… Я сплю. Я сплю».

«Это - реальность...»  - серьёзно, почти сурово заметил Кариотис.

«Н-даа… Безумная девочка рядом с нами. Заговор. Хойнебурги, Серебровский, Бертуччо… Это же Безопасность и Армия!»

«Это ещё и деньги Саргона Хойнебурга... - физик снова довольно заулыбался.  - И, наверное, не только его. Потому что за Дарсингом магнатов много, а нужен серьёзный противовес...»

«А убийцей она называет Дарсинга?» - тут Дир уже сам догадался.

«Да. Ведь сторонники Астуриона именно Дарсинга обвиняли в его смерти. Помнишь?»

«Помню».

«Ну, вот...»

«Скажи, а почему ты сразу не рассказал мне про Артура и эту программу? Так долго зачем мне голову морочил? Зачем?» - в мыслях Берича сквозила, если не обида, то, по крайней мере, досада. - Мы столько потратили времени на разговоры, все эти варианты 2, 4, А, Б, хотя можно было всё объяснить сразу... Что ты его слушаешь, что он подозревает Эгину...»

«А ты неужто бы сразу мне поверил?»

Дир неуверенно пожал плечами.

«Вот-вот… Не поверил бы мне, ругаться бы начал. Шокирован был бы. А к чему тебе и мне лишний шок? Я хотел, чтобы ты сам подошёл ко всему. Сам убедился в моей правоте» - тут Кариотис опять расцвёл широкой и на сей раз уже совсем по-детски радостной улыбкой.

Увидев это, Дир, наконец, задал самый волнующий его сегодня вопрос:
«А чему ты радуешься всё это время?»

«А я люблю, когда открывается истина...»


Примечания:

193. То, что мы бы сейчас назвали демократией.
194. Заговорщики против Президента, находящиеся на Дрийоне заранее запрограммировали взрыв «Сириуса» на какое-то время, и сообщника на самом корабле у них нет.
195. Академия Связи при Ведомстве Внутренней Безопасности.



27. НАСЫЩЕННЫЙ ДЕНЬ.


Когда наследник Жреческого Трона обжёг Нэгемилло откровенно злым и ревнивым взглядом, Тонгре в ответ посмотрела на земного мужа тоже весьма недовольно. Обняла нежно любимого сына, и затем всё также недовольно, но, однако, предложила Раро сесть рядом с собой:
- Что ты стоишь?! Садись давай, начинай с нами трапезу!

Сын Первого сел не сразу, как будто назло священной жене, а всё потому, что слова её прозвучали как резкий и высокомерный приказ. Или высокомерие лишь ему показалось?

Последнее время он каждый раз внутри раздражался, когда супруга пыталась ему указывать, что и когда делать. Даже, если дело касалось самых ничтожных мелочей. А случалось  это теперь всё чаще и чаще...

Да, Раро прекрасно понимал, что перед ним не обыкновенная женщина, а мать Нового Бога и Учителя Истины, напрямую познавшая мудрость Хозяев Неба в Истинном Сеоре(196), погибшая и воскрешённая ими. Да, она стала, пусть ненадолго, но всё же женой Могущественнейшего А-Туэ, родила от него, предсказанного Великого сына. Да, она неуязвима, всемогуща и не сравнима ни с кем. Её спустил с Зелёной Тверди сам Карающий Дир, а весь Народ Сато видел его огненные чудеса и слышал великие речи. Да, всё это так. Но ведь и он, Раро, её земной муж тоже не абы кто, а сын Первосвященника и наследник его высочайшего хотти(197)! Не какой-то там безродный Рыболов или Скотовод! Не низкий раб, не пленник, не преступник...

Оскорблённая гордость будущего верховного Жреца тревожным огнём боевых костров снова запылала в сердце и жгучей волной разлилась во всей крови молодого смуглого красавца.

Да, когда-то Раро искренне думал, что сможет стать покладистым помощником и верной тенью своей, наречённой свыше, супруге, но окончательно через себя переступить так и не смог...

Он отвернулся, наконец, от Нэгемилло, быстро полоснул обиженным взглядом жену, которая этого, однако, не увидела, глядя уже только на своего великого малыша. А потом Раро встретился глазами с отцом. Но мудрый Геви, в ответ лишь сурово нахмурившись, безжалостно осёк этим его, рвущиеся наружу гнев и возмущение, категорически не поддержал яростного порыва. Тогда сын тяжело опустил глаза и послушно сел рядом со своей божественной женой, так ничего и не сказав.

Говорить же начал Первый из Великих:

- Любимый мой сын! Пока ты сопровождал нашу гостью, - при упоминании этого весьма сомнительного статуса Аххурт Зангри-ал еле заметная колкая усмешка скользнула по лицу старого Первосвященника. - Мы здесь договорились и решили, как будем отныне повелевать нашими новыми Землями…

Тот час же  старец перевёл глаза на злополучного риахца, чем неотвратимо спровоцировал новый злой взор своенравного сына. Однако, его не увидел никто. Нэгемилло широко заулыбался Геви, на Раро он лишний раз старался не смотреть. Тонгре улюлюкала с сыном, глаз не поднимая, а суровый Воин Тахо Йона, вообще, сидел, отвернувшись в другую сторону, и, думая, вероятно, о чём-то своём.

- Что же решили? - спросил наследник Жреческого Трона.

Тут почтенный отец степенно, но достаточно лаконично пересказал ему основную  суть принятых недавно решений. Что-то Раро обрадовало, что-то, разумеется, нет. Переход Земель Мёллий во владение династии Первого из Великих, а также Тонгре и её Великого сына Ташшо - это была определённо хорошая новость, а вот вычленение из завоеванных Земель Диро удела для «этого выскочки Нэгемилло», напротив, весьма огорчило. Правда, он и не выскочка вовсе, а потомственный Великий Жрец. Но Раро, жадно разъедаемый изнутри ревностью и злостью, не собирался сегодня давать никому  справедливых и взвешенных оценок…

- Мудрое решение! - однако, очень сдержанно и кратко отозвался он вслух, выслушав до конца всё сказанное Первым из Великих.
 
- А как там наша дирийская Жрица? Как думаешь, она согласится на наши условия? - в свою очередь спросил тот.

- Держится независимо… Но у неё, Слава Хозяевам Неба и Величию Зелёной Тверди Сеора, нет никакого выбора. - пафосно ответил ему любимый наследник. - Она пришла за миром, но она получит его, только, если отдаст всё остальное…

Услышав эти слова Повелитель Земель Тахо Йона громко и довольно рассмеялся.
- Точно, Геви-тавий-Раро(198)! Мы так же порешили... А ты, похоже, голоден... Скорее давай трапезничай с нами!

- Свет Сеора тебе, Брасо-тавий-Тахо(199), Величие Чёрного Неба и Мудрость Учителя Ташшо! - снова торжественно и даже немного манерно ответил молодой Жрец земному брату своей божественной жены, которая всё также продолжала увлечённо сюсюкать с новорожденным Учителем Истины.

Раро нарочно старался говорить сейчас, как можно более важно и величественно, степенно и горделиво, но не только потому, что лишний раз хотел подчеркнуть свою значимость. Он лишь всеми силами стремился не показать наружу весь тот ураган гневных чувств, неистово плясавший в его мятежной и властной душе. Наглость Нэгемилло, совсем рядом гордо покачивающего шикарными белыми перьями на голове, и непокорность, брошенной во Дворе отцовских владений Тире Канеруги, взбесили его сегодня до последнего предела. Где это видано, что иноплеменник на равных и накоротке общается с его женой, а дерзкая рабыня бессовестно отказалась удовлетворить зов его плоти?! Низкая тварь! Чтоб сжёг её огонь Скверны(200)!

Он всё ещё не мог успокоиться…

Однако, аппетиту это не помешало, и к еде Раро приступил охотно. Выпил залпом две положенные чаши сока дерева нарсот, потом с удовольствием принялся за сытные мясные плоды. Да, он совсем недавно поел яиц, предназначенных для дирийской пленницы, но после этого от ярости проголодался вновь, казалось, даже с удвоенной силой.

Другие тоже продолжили трапезу, не завершённую до сих пор, потомучто она неоднократно прерывалась разными важными разговорами…

Как только с едой всеми было покончено, Первый Жрец начал читать положенное заклинание, и всё остальные кроме Голубой Матери послушно повторяли его. Как мы помним, Берич почти сразу сказал Тонгре, что все Обычаи, Запреты, а в том числе и эти заклинания уже стали необязательны. И она твёрдо следовала этому завету, время от времени всё ещё встречая взгляды недоумения со стороны соплеменников. Конечно, уже ни родня, как со стороны отца, так и матери, ни члены династии Первого из Великих, в которую она вошла, уже ни за что её не осуждали. Для них всех она стала ключом к ещё большему величию, чем и без того высокое положение династий Первосвященника и Вождя. Она вознесла всех их почти на уровень Хозяев Неба, и поэтому ей, разумеется, всё прощали.

Чужеземца Нэгемилло её настойчивое пренебрежение к Обычаям, конечно же, ещё очень удивляло, но с самого начала не коробило. Напротив, практически, восхищало…

Как же получилось, что маленькая, очень юная женщина так смело обращается со священными древними предписаниями, не боится влияния на себя никаких злых сил? Хотя чего ей  бояться, когда она окружена священным защитным светом и оснащена, всё сжигающим, оружием Хозяев Неба!

Вот и сейчас белокурый риахский Жрец не скрывал своего восторженного взгляда,  пристально упёршись им в маленькую богоматерь. Он и сам забыл шептать все эти положенные и, давно уже ставшие сами собой разумеющимися, слова. Тем более,  позабыл о том, что рядом существует этот её земной муж Раро, страстный и высокомерный брюнет, гордый, но явно чем-то уязвлённый. Конечно, уязвлённость эту он пытается скрывать. Однако, её предательски выдавали недобрые, колкие взгляды и короткие, глубокие вздохи. Будто от боли…

Такое поведение почему-то подталкивало риахского Первосвященника к тому, чтобы уязвить красавчика Раро ещё больше. Видимо, он чувствовал раздражение в том числе и по поводу себя и, чтобы защититься от неприятностей или хотя бы прояснить глубину этого недовольства норовил при любом удобном случае поддеть наследника Жреческого Трона.

Думал ли Нэгемилло о его ревности? Боялся ли он Раро? Нет. Во-первых, повода для ревности с его точки зрения не было никакой. Он, скорее, лишь восторгался Тонгре, чем просто желал плотской близости с ней. Да, она ему нравилась, но это влечение не было главным. Во-вторых, он был уверен, что Раро (всего лишь наследник Первосвященника) вряд ли будет открыто вступать с ним в ссору (действующим духовным владыкой соседнего Народа). А если вдруг начнёт тайно интриговать,  настраивая против него Геви, Мать Учителя, или её брата, Повелителя Земель, то вряд ли  это удастся. Нэгемилло был уверен, что сатийские правители здраво понимают, какой  Народ Риахэ ценный союзник и какой нежелательно сильный противник в случае войны, даже несмотря на личную неуязвимость Матери Учителя и оружие богов за её поясом. Не будет же она воевать этим оружием во всех местах одновременно?

Самым слабым звеном в этом случае, Нэгемилло считал, конечно, военного вождя и правителя Тахо Йона, порывистого, грубого и недалёкого, как все Воины. Но и это не страшно, поскольку Жрец прекрасно понимал, что настоящая власть находится только у самой Ташшо-Ринне и Первого из Великих. Скорее, даже у последнего. Чаще у него. Лишь только, когда упорная и своенравная богиня на чём-то очень настаивает, он  уступает ей.

Нэгемилло почти всё понимал верно. Однако, силу ревности и гнев Раро он недооценил. Возможно, потому, что сам был менее страстным, чем наш наследник Жреческого Трона. И вот риахский Жрец снова смотрел на Тонгре восторженным взглядом, любуясь, как она не спеша и самозабвенно возится со своим сыночком, в то время как другие старательно шепчут священные слова, предписанные Обычаями.

И снова Раро заметил этот взгляд, но благоразумно сдержал, рвущуюся наружу ревнивую брань. Вместо неё, закончив заклинания, сказал другое:
- Я вижу, ты залюбовался Великим Ташшо… А что ты делаешь у себя в Народе, чтобы прославлять его и поклоняться Истине Чёрного Неба? Расскажи нам. Возможно, ты и рассказывал всем, но меня ещё не было…

Высокий гость встрепенулся, поднял глаза и обнаружил с какой же, еле сдерживаемой ненавистью, смотрит на него муж новой богини Сато. Тут же он принял вызов, но с изысканным величием, спокойствием и достоинством, всегда ему присущими:

- Конечно, Геви-тавий-Раро. Я обязательно приглашу тебя и твою священную супругу вместе с Великим Ташшо в гости в наши Земли. Там вы воочию убедитесь, как наш Народ почитает Учителя Истины, поклоняется Чёрному Небу и готовиться к Спасению от Смерти Сеора, предсказанную Карающим Диром. - сказав это Нэгемилло почтенно склонил голову в сторону Тонгре и её младенца, нарочито отведя, взгляд от Раро.

Тот понял это, как тонкий, но явно высокомерный намёк на пренебрежение лично к себе и закипятился внутри ещё больше.

- Обязательно, Сартос-тавий-Нэгемилло(201)! - почти выкрикнул он в ответ. - Как только закончатся Великие Дни Сеора, мы всей семьей обязательно прибудем к тебе.

Он специально назвал риахского Жреца длинным именем, зная, что для Первосвященников такое обращение в Приозёрье не было принято. Оно считалось очень обыденным, хотя и вполне уважительным. Вторую фразу Раро произнёс значительно тише и спокойнее, желая тем ещё больше выделить, показанное в начале, своё не самое лучшее отношение в дерзкому пришельцу.

- Можно и не ждать окончания Праздников... Можно и в Эти дни(202) прибыть к нам. Например, сразу после Свадьбы Сеора. - задумчиво и, не торопясь, начал говорить Нэгемилло. Он как будто не заметил непривычного и явно пренебрежительного обращения…
Но потом неожиданно оживился:
- А как твой Храм Чёрного Неба? Я хочу посмотреть, как ты построил его, чтобы поклоняться там Великому и Самому Могучему Богу.

Услышав это в разговор вмешалась Тонгре:
- Да, да, Раро. Мы сейчас же последуем туда! - она даже чуть приподнялась, чтобы сразу двинуться с места. - Скажи мне, Геви, - обратилась богоматерь теперь к седовласому  свёкру. - Жрецы-звездочёты ведь уже живут там?

Первый из Великих в ответ сначала сдержанно улыбнулся.
- Они там служат и наблюдают за звёздами, но ещё не обжились. Зелёные Дома(203) для них пока не построены. - ответил после короткой паузы.

- А почему? - удивилась Ташшо-Ринне, переведя взгляд на земного супруга. - Ты разве не распорядился сразу строить для них дома?
Раро внутренне стал ещё более злым. «Опять недовольство! Что же такое?!» - бешено пронеслось у него в голове.
- Вместе с ними в Храм переедут не только Жрецы-звездочёты, но и все гадатели. Построить им всем Зелёные Хижины - очень долгий труд… Это же... - он не сразу заметил, как начал оправдываться, а, когда заметил, то опротивел сам себе и мрачно замолк почти на пол-слове.

Тонгре, продолжая оставаться недовольной, наверное бы, что-то ещё сказала ему неприятное, однако, на выручку сыну во время пришёл вездесущий внимательный Геви:
- Сияющая Мать Учителя! Это воистину великий труд, и дальше его не сможет продолжать твой земной муж. Он построил Храм, но сейчас на него ляжет большая работа по сбору податей и управлению в новых Землях, которые мы только что присоединили. Его братья Занро и Куишеро, а также другие мои не менее любимые сыновья продолжат дело обустройства нашего Великого Храма и строительства Зелёных Хижин Жрецам и гадателям.

Тонгре не стала противоречить старцу, хотя и была основательно удивлена озвученному повороту событий. Получается, что отец выводил Раро из под её влияния, предоставляя ему большую власть на новом поприще, и, давая, таким образом, как мы бы сказали сейчас, финансовую свободу. У народа Сато и соседних с ним племён, конечно, ещё не было денег, и они не знали понятия «финансы», но, в-общем, по своей природе свобода эта была явно имущественной, а, значит, одной из самых надёжных...

Для нашей маленькой богини даже было неважно какая это именно была свобода, но ощутимый укол самолюбия она испытала. За те без малого 4 хаор(204), который Тонгре прожила дома после возвращения от Хозяев Неба, она привыкла, что теперь Раро - её послушный и верный помощник, который почти всегда рядом. А тут вдруг, оказывается, что он станет теперь сборщиком податей и правителем в завоёванных землях Мёллий…

Как так? А как же она и Ташшо? Тонгре, конечно, понимала, что добрую долю из того, что будет собрано земным мужем в новых Землях, в конце концов, придёт к ней дом во благо её Сына (о своём богатстве думала мало), но всё равно, всё равно - супруга теперь подолгу не будет дома! На Раро же она очень расчитывала, видя, как он он искренне любит её священного мальчика, как он ждал его рождения, как всегда готов помогать ей…

Итак, новые полномочия земного мужа изрядно огорчили Великую Мать, но тут же заставили вспомнить, что она когда-то хотела, чтобы воспитанием её сына частично занималась жена Второго из Великих. Тогда таковым ещё был старец Лимро, а сейчас это Вегро. А жена то его, вообще, - её родная сестра Кавате! Это правительницу Сато немного успокоило, поскольку она понимала, что не сможет воспитывать ребёнка одна, пусть даже такого необычного и быстро растущего. Во имя него придётся надолго расстаться со многими делами, касающимися управления, войн, ну и изучения значков на древних лоскутах Махубитро, которые она так и не постигла до конца! Да, для Тонгре статус «просто матери» был немыслимым. Она же всегда хотела стать Воином...

Единственной проблемой в деле препоручения Ташшо иным воспитателям, кроме неё самой и Раро, было отсутствие, исходящего от малыша голубого сияния, которое  самой Тонгре давала отжатая кнопка на одном из браслетов Берича. Однако,  настойчивая пророчица упорно надеялась «что-нибудь придумать» и со временем надеть второй браслет малышу, сначала хотя бы на ножку. Правда, и то, когда он немного подрастёт...

Ташшо-Ринне наделась также, что этот божественный оберег, дающий защиту от любого оружия и священный свет неземной красоты, всё же как-то меняет свои размеры, а она просто пока не поняла как. Прожив у Хозяев Неба около 7 таор(205), Тонгре видела много чудес: как безразмерно тянулась одежда, сами собой двигались вещи и целые комнаты, открывались двери и незаметные с виду створки в стенах, сама собой лилась вода, казалось, никогда не пачкался пол и много чего ещё. Не говоря уже о возможности мысленных разговоров и настенных, настольных или переносных  квадратах и овалах, напоминающих застывшую водную гладь, на которых по прикосновению богов или по нажатию на них где-то сбоку, появлялись либо таинственные значки, либо неподвижные или движущиеся изображения!

И вот по всему по этому наша Голубая Мать была уверена, что браслет Карающего Дира должен быть волшебным до конца, и надо только додуматься, как же он меняет свои размеры. Просто так уменьшить, сжав его руками, не удавалось ни ей, ни земному мужу…

- Благодарю, мой почтенный Отец! - ответил  Раро на слова Первого Жреца вместо, озадаченно молчащей Тонгре. - Я всегда рад выполнять то, что ты возлагаешь на меня.

Тут неожиданно приподнялся с места Повелитель Земель Тахо Йона. Он по характеру был прям, как своё копьё и не привык скрывать недовольство, когда оно появлялось, а недовольным он сейчас стал не на шутку. Как Вождь и военачальник Тахо ведь сам намеревался управлять, вновь захваченными, щедрыми Землями Мёллий. И пусть, конечно, они считаются личным уделом династии Первого, сестрёнки Тонгре и её сына Ташшо, но собирать то там подати и наводить порядки от их имени он собирался лично. А тут вдруг возникает Раро…

- О, высокочтимый Геви! - подал Повелитель Земель свой густой, хрипловатый голос. - Я готов всегда помочь твоему сыну в этом нелёгком деле! Народ Мёллий, конечно, покорён… - здесь, не привыкший много и красиво говорить, вояка слегка запнулся.  - И… и… хотя сильно меньше их стало... Но там, наверняка, остались враги нашей Веры,  недовольные всякие… Мужчин не всех ведь мы убили... Так что, мои люди там могут понадобиться. Готов предоставить их в избытке, и сам буду с ними, если будет нужно! - последние две фразы он уже снова сказал браво, уверенно и, для пущей убедительности взявшись за рукоятку одного из длинных запоясных ножей.

Хоть Воин Тахо и не был от природы хитёр, сразу выказывал свои намерения, за последнее время он всё же заметно изменился. Благодаря возвышению обожествлённой сестры он стал много общаться со Жрецами и научился от них говорить более продуманно и хитро, чем раньше. Повелитель Земель выстраивал теперь свои речи (пусть, всё ещё далёкие от ораторского искусства) совсем по-другому. В них звучала в первую очередь забота о всеобщем благе или о ком-то другом, но никак не о его личных интересах! И это касалось не только Жрецов, как людей вышестоящих, более авторитетных и премудрых, но и всех остальных тоже. Исключение составляли разве что рабы, люди Низших Каст, ну и, конечно, Воины в бою, то есть все те, кто обязан подчиняться беспрекословно и, которым не надо объяснять цели своих  требований.

Раро взглянул на Тахо в упор. Не ожидал он такого себе «помощника». Да и не желал вовсе, но Вождь и Воин так правильно и ловко всё сказал, что заставил будущего Первосвященника задуматься о том, что помощь его дружины в недавно покорённой стране и, правда, может весьма пригодиться.
- Ты прав, Брасо-тавий-Тахо… Буду рад твоей поддержке. - ответил вместо отца наследник Жреческого Трона, и пусть это вышло, на самом деле, не очень то радостно и уверенно, всё же «грязный рубака» своей цели достиг - предложение его было принято.

- Да-да, ты пригодишься в Землях Мёллий. - подтвердил  слова сына Первый Жрец, намеренно добавив в свой тон немного небрежности, чтобы Воин не очень то надеялся на то, что богатства мёллийских Земель по большей части достанутся ему. Это ведь теперь владения самого Геви, его сына Раро, Тонгре и Великого Учителя Ташшо!

Повелитель Земель небрежность уловил, но не сильно расстроился, ведь в случае чего Воины его личного отряда, да и все Воины Сато, наверняка, поддержат именно его, а не Раро, и тот, помня об этом, не станет, совсем нагло обделять Вождя и Полководца при распределении собранного добра. Тем более, что за Раро стоят всего лишь Воины Сеора, гораздо более малочисленные...
О них как раз и думал сейчас Тахо:
«Надо бы в Землях Мёллий устроить так, чтоб не Воины Сеора заправляли, как у Вегро в наших Землях, а - мои люди. Ну, в крайнем случае, можно как-то поровну с ними...» - думал, но вслух, разумеется, ничего не высказывал.

Нэгемилло молча и внимательно наблюдал за общением членов полу-божественной семьи своих новых союзников, и ему это было весьма интересно, хотя он и делал вид, что размышляет сейчас о чём-то своём, отрешённо глядя немного в сторону.

После слов Геви зависла не очень приятная пауза: Тахо Первосвященнику ничего отвечать не стал, остальные тоже молчали. Эта заминка продлилась бы, наверное, долго, однако, ситуацию снова спас, мило загугукавший, священный младенец. Видимо, ребёнок интуитивно уловил напряжённость, окружившей его тишины. Трехдневный малыш ещё не мог говорить, но уже как будто пытался...

И Первый из Великих, разумеется, в очередной раз выступил толкователем воли нового бога:
- Мудрейший наш Учитель напоминает, что уже пора идти к Храму Чёрного Неба, как мы только что решили. И не надо медлить!

Конечно же, все в ответ начали вставать, и Геви обратился теперь к только к своему сыну Раро, не громко, но чтобы слышали все.

- Пока тебя не было, мой дорогой сын, Ташшо указывал нам верные решения. Когда, мы не могли определиться или медлили, он всегда подавал голос...

Раро в ответ довольно улыбнулся, ведь новый маленький бог, действительно, искренне радовал его. Однако, он ничего не успел ответить отцу, так как в разговор, тоже обращаясь к нему, вдруг вступил злополучный Жрец Нэгемилло.
- Да, сын Могущественнейшего Хозяина Неба А-Туэ уже сейчас прекрасен и мудр. Почтенный Геви говорит правду. Ты и сам видишь, как он снова указывает нам истинный путь!

Раро ещё не отошёл окончательно от своего раздражения на неудачу с рабыней Тире и вызывающего поведения этого риахца и потому в ответ на эти его слова он, казалось, даже вздрогнул. Да его просто всего передёрнуло изнутри! Наследника Жреческого Трона покоробило в этот раз само словосочетание «сын Могущественнейшего А-Туэ» и, оно, фактически, стало последней каплей. Он увидел здесь и, в общем-то, справедливо явную попытку Негемилло лишний раз уколоть и принизить его.

- Да, Ташшо послан нам Хозяевами Неба! - неожиданно резко и напористо ответил он. - Но с тех пор, как он родился в моём доме - это мой Сын! Я буду просто обязан признать его  своим сыном... И я сегодня же сделаю это! Сейчас же, прямо в Храме Чёрного Неба. - продолжил Раро, всё также решительно и импульсивно, но  обращаясь уже не только к ненавистному Нэгемилло, а ко всем присутствующим.

И все вокруг него в прямом смысле замерли: и Нэгемилло, и Геви, и Тонгре с братом Тахо. А Раро не менее громко и страстно продолжал:

- У Хозяев Неба, да, его отец Великий А-Туэ. Но, здесь под Зелёной Твердью я признаю и провозглашу его своим сыном. Обряд признания совершим сегодня же. Да, отец?  - теперь он пристально посмотрел на смущенного и ошеломлённого старца.

Первый Жрец не сориентировался, что же сразу ответить, но искренне возрадовался в душе. Как же прекрасен, находчив был всё-таки его любимый сын Раро! Как ловко он напомнил этому дерзкому пришельцу своё достойное место в народе Сато!

Геви было давно видно, как страдает его дорогой наследник от того, что несмотря на Договор Единения  с династией Йона и свадьбу с Тонгре, он всё равно оказался никем мудрейшему Учителю Истины. Также  старец замечал напряжённость отношений между Раро и риахским Первосвященником, понимал её причины и, конечно, всегда старался поддержать любимого сына. Однако, сейчас быстро вступиться не успел, потому что Тонгре пришла в себя первой. Пыл своего по-настоящему воинского нрава она удерживать так и не научилась. И возмущения её были очень часто бурными. Вот и сейчас в глазах невестки заметалась ярость.

- У моего сына Ташшо не может быть другого отца кроме Великого А-Туэ, настоящее время которого Артур! - возмущённо выкрикнула она в ответ. - И ты, Раро, ты не сможешь стать его отцом не через какие Обряды! - затем она поспешно вышла из-за стола, вытащила ребёночка из нашейной люльки, подняла немного над своей головой, настолько, чтобы её голубое сияние обязательно охватывало его и, вот так держа малыша, отошла в сторону, подальше ото всех. Потом, чтобы быть существенно выше остальных, встала на небольшой камень, лежащий отдельно, и оттуда продолжила говорить, гордо показывая всем сына. - Здесь под Зелёным Небом у него есть только мать. Это - я! А в Истинном Сеоре и для Чёрного Неба - его отец Артур, мой небесный муж!

В этот момент Раро не сдержал себя снова, в гневе и бешенстве метнулся к священной супруге, протягивая руки к Учителю Истины.
 
Тахо и Нэгемилло одновременно вступились за Ташшо-Ринне и, заслоняя её собой, пытались остановить неистового наследника Жреческого Престола. Геви тоже пытался его увещевать. Крича, он размахивал руками и даже священным жезлом, но яростный сын был глух и к нему. Он без особого труда оттолкнул Нэгемилло, который едва удержался на ногах, ловко увернулся от сильного, но не особо расторопного коренастого Тахо,  подбежал к Тонгре с другой стороны и, взяв её за запястье одной поднятых рук, начал тихо, но настойчиво просить дать ему маленького бога.

- Нет! Нет! - более громко отвечала ему Мать Учителя, однако, не сопротивлялась и не отталкивала, видимо, боясь уронить мальчика. Сам же Великий Ташшо от, творящейся вокруг него суматохи, нахмуривал бровки и, похоже, уже собирался плакать.

- Я назову его сыном. У него должен быть земной отец, иначе тебя начнут  сравнивать с дайно… То есть с мёлле. - быстро поправился Раро, чтобы хоть чем-то угодить упрямой жене. - Ребёнок не от мужа делает женщину нарушительницей сразу пяти Запретов! - говорил он всё также тихо, но уже чувствовалось, что он едва сдерживает гнев.

Риахский Жрец снова вступился за Ташшо-Ринне. Изловчившись ухватить Раро сзади, он кое-как оттащил его прочь и даже какое-то время удерживал. Негемилло физически был далеко не слаб, но Раро после его прикосновений к себе стал занова зверски неистов! Он вырвался и во второй раз оттолкнул ненавистного союзника на безопасное расстояние. Затем молниеносно сорвал со своей груди кривой ритуальный нож и начал размахивать этим довольно опасным оружием перед собой, угрожая риахцу, а также, вновь подоспевшему, Тахо Йона. Кричал что-то невнятное, больше напоминающее звериный рык, из которого можно было разобрать только слово «Прочь!».

Наступавшие, трезво понимая, что имеют дело с сыном Первосвященника и  земным супругом матери нового бога, своё оружие не обнажали. Близко подходить тоже не стали, по крайней мере, пока. Ждали, видно, реакции Геви.

Пользуясь этой заминкой, Раро вновь подбежал к Тонгре и, продолжая держать нож в правой руке, но не угрожая им строптивой супруге, левой рукой взялся за одно из запястий её поднятых рук, чтобы дотянуться до малыша. «Защита-8» в ответ на его посягательства привычно потрескивала, но преграды к прикосновению не ставила, ведь рука Раро двигалась сейчас медленно, совсем не агрессивно и грубо, а, значит, программа «Защиты» не считывала угрозы. Он был настойчив, но бережен, можно сказать, даже ласков, ведь будучи для Голубой Матери мужем, Раро давно изучил все особенности близких контактов с ней при постоянном наличии голубой божественной защиты.

- Дай мне Ташшо! Дай, это и мой сын тоже… - говорил он своей священной жене уже без злости и напора. - Дай, мне его на руки. Это будет мой наречённый сын. Я тоже хочу держать его на руках и называть сыном!

Богоматерь пыталась высвободиться, но тщетно, потому что не опускала рук с поднятым малышом. Смотрела в глаза Раро и ответ отрицательно мотала головой.
- Нет, нет! Уходи! - говорила уверенно, но тоже уже не зло.

Тут наш наследник взбесился вновь и, забыв в гневе про защитное поле, вцепился в запястье Тонгре со всей своей силой. Пытался потянуть её руку вниз и, конечно, тут «Защита» его оттолкнула, парализовав на секунду.  Боли не было. Просто прикосновения к Ташшо-Ринне стали на время для него невозможными.

Однако, до этого Раро так крепко держал её руку, что в момент, когда «Защита» его отбросила, он потянул за собой один из браслетов Берича, в который вцепился вместе с запястьем. Хорошо, что не тот, который давал Тонгре голубое свечение! Тот был на другой руке. От парализации ладонь Раро разжалась, а браслет упал на землю и от удара раскрылся. Раньше он сам не раскрывался никогда…

Тонгре, никогда не оставлявшая мысли, наконец, надеть второй браслет на руку своего сына, заметив это, с яростной силой оттолкнула земного мужа. Она ударила его ногой по коленям так, что бедняга, аж отлетел, свалился на спину и больно ушибся крестцом. Сама, тут же положив мальчика в люльку и, придерживая его одной рукой, стремительно спрыгнула с камня, а другой подняла браслет. Затем, отвернувшись ото всех, чтобы скрыть свои действия от любых глаз, попыталась быстро надеть ребёнку этот браслет и застегнуть на маленькой ручке.

Кстати говоря, внимание Геви, Негемилло и брата Тахо было в этот момент привлечено не к ней, а к вскрикнувшему от боли и неожиданности, упавшему Раро. Так что, никто и не видел, куда было надето белое украшение, доставшееся Тонгре в подарок от богов.

И... нужное чудо свершилось! Браслет наделся и застегнулся, а наша героиня даже успела понять, куда нужно нажимать, чтобы менять размеры его обхвата, когда мальчик будет расти. Неподалёку от того бугорочка (кнопки), которая включала  божественное сияние, располагался другой, менее выпуклый, более обтекаемый и по цвету не отличающийся от самого браслета, а потому и не замечаемый раньше. Она нажала на него сейчас абсолютно случайно, но попала в точку!

Пока земной муж, упавший на спину, превознемогая острую боль, неуклюже пытался встать,  воткнув в землю свой нож для опоры,  Тонгре Ташшо-Ринне уже успела управиться с волшебной застёжкой, меняющий размер браслета и даже включить ребёнку защитное сияние. Затем она сразу выпрямилась и величественно подняла сына над головой и теперь как можно повыше.

Отныне Голубая Мать могла не бояться за безопасность сына, как в прямом смысле, так и по поводу возможных сомнений в его божественности, потому что нет у него нежного голубого сияния. Сейчас всё в порядке. Уже есть!

Все присутствующие, на счастье Тонгре, не видя её манипуляций с браслетом, не поняли истинную причину чудесного усиления свечения вокруг малыша и поэтому замерли в очередной раз. Даже Раро замер, хотя и знал об источниках этого света и божественной защиты гораздо больше, чем все остальные.

Ребёнок же, видимо, понимая, что восторженное молчание взрослых посвящено именно ему, начал довольно гугукать. Похоже, что, появившийся вокруг тела голубой ореол, мальчика очень обрадовал и нисколько не испугал.

- Чудо и Величие Учителя Истины! Величие и Мощь! - заговорил тут Первый Жрец, правда, сначала не очень громко, но твёрдо. - Чудо Великого Учителя Истины! Он снова указывает нам…

Однако, старец не успел договорить, как грациозный блондин Нэгемилло, сделав несколько широких и быстрых шагов к Тонгре, эффектно упал к её ногам и, взирая снизу  вверх, как самый покорный раб, заговорил тоже:
- Свет! Свет Величия стал сильнее. Воистину Могущественнейший А-Туэ показывает нам, что это только его сын!
Затем он развернулся к Раро, которому в это время уже помогал встать Повелитель Земель Тахо:
- Ты никак не можешь стать отцом ему… Этот свет зажигается только у Бога. Ты был не прав, Геви-тавий-Раро! - сказал он спокойно, но внутренне торжествующе.

Понемногу собравшийся с мыслями после падения и, отрезвлённый болью удара, гордый наследник Жреческого Трона, стал тоже более спокоен.
- Я лишь хочу дать ему своё имя и свою Касту, чтобы обезопасить нашу Ташшо-Ринне от разговоров о том, что у неё есть внебрачный сын... - начал он, обращаясь сразу ко всем по-прежнему уверенно, но уже без недавней ярости.

- Великому Учителю ненужно ничьё имя и Каста! - тоже спокойнее, но всё ещё страстно отвечала ему Тонгре. - И никто не посмеет порочить меня! Сам Карающий Дир, мой небесный брат говорил о моём Сыне. Люди помнят это... Как ты, вообще, подумал о том, что кто-то будет осуждать меня за этого сына?

Она искренне недоумевала, но земной супруг, конечно же, вообще, думал совсем о другом. Он, как мы помним, думал только о том, как укрепить свою собственную связь с новым пророком божественного происхождения…

Раро был формально прав, хотя только частично, потому что, в обычном случае, если у женщины рождался сын не от мужа, то возникало два возможных варианта. В первом случае, если было понятно и мужу, и всем, что чужой ребёнок зачат во время брака - такую жену однозначно за измену низвергали в дайно (или, как сейчас Тонгре велела говорить, а мёлле), определив на самое позорное место в Народе. Ребёнка же отдавали рабом в семью бывшего мужа. Если же становилось известно, что девушка выходила  беременной замуж, то тут, да, муж, должен был публично и, как можно скорее после рождения, признать ребёнка своим. Иначе благонравие и достоинство жены ставились под вопрос, и хотя никакого «низвержения» произойти не могло, общественное порицание было бы неминуемо. И сейчас Раро имел ввиду именно такой случай, а дайно-мёлле приплёл только от злости и как бы для убедительности. Про нарушение сразу пяти Запретов тоже, конечно, преувеличил…

Кстати, бывало иногда, что мужья признавали и чужих детей, зачатых до свадьбы, но после признания никого это уже не волновало.

- Сияющая Ташшо-Ринне! - снова привлёк к себе внимание юной богоматери почтенный Геви. - Никто не сомневается в небесном происхождении твоего сына. Я сам предсказал его рождение. Народ Сато верит тебе, все твои великие дела и завоевания подтверждают святость тебя и Учителя! Но твой гнев на Раро напрасен! Он хочет лишь полностью обезопасить тебя и Великого Ташшо от всех возможных врагов... От тех, кто происходит и завоеванных Народов и от тех, кто недоволен тобой здесь… От тех, кого ты справедливо карала... - тут он имел в виду бывших разрубателей.

Хитрый священник, разумеется, целиком поддерживал своего сына и потому так говорил, хотя понимал, что тот не сумев убедить строптивую жёнушку согласиться  на усыновление им нового бога, катастрофически теряет свои позиции. И саму Тонгре старый Геви, конечно, тоже понимал и пока не знал, как склонить её к решению, выгодному для себя и для Раро.



- У сына А-Туэ Артура не может быть другого отца! - упрямо и, опять почти крича, ответила свёкру своенравная пророчица. - Раро - мой муж на здесь, на Нижней Тверди, но для Ташшо он не может быть отцом!

«Значит, нужно будет провести Обряд Принятия в династию... - вдруг осенило старого мудрого Жреца. - Но пока не будем спешить с этим...». - подумал он далее про себя и, естественно, промолчал.
Старца смущало в этом Обряде лишь то, что проводился он по Обычаю только для сирот, потерявших всю свою родню. Однако, ничего другого в голову ему пока не приходило...
«Раро, конечно, погорячился со своим предложением. Надо ведь было уже узнать нрав нашей богини...» - подумал Геви с досадой и еле заметно вздохнул.

Тем временем Нэгемилло, то ли из желания противоречить Раро, то ли просто, чтобы лишний раз поддержать Тонгре, заговорил снова, так с колен и не поднимаясь:
- Каждое слово твоё истинно! Сын А-Туэ не может стать сыном ни одного земного человека, и человеческого осуждения тебе не стоит бояться. Любые враги падут от оружия Хозяев Неба, которое ты носишь с собой! Да и мои Воины всегда придут на помощь тебе и Великому Ташшо!

Земная богиня не ответила ничего, она уже привыкла принимать восхваления и клятвы, как нечто должное.

Геви и Раро переглянулись. Да, этот пришелец из народа Риахэ слишком, можно сказать, даже запредельно обнаглел - подумали оба одновременно. Им обоим казалось возмутительным, что он всегда без церемоний и стеснения приближается к Голубой Матери, запросто общается с ней и очень легко договорился о том, что Ташшо в будущем породнится с его династией...

- Нас ждёт Храм Чёрного Неба! - воспользовавшись молчанием Тонгре, вновь перехватил инициативу старый Первосвященник, предотвращая этим также дальнейшие разговоры о не-отцовстве Раро и, одновременно как бы поддерживая желание Нэгемилло посмотреть новый Храм.

Сразу же все отправились в путь, покинув место торжественных трапез и важных встреч. Тонгре с малышом и риахский Жрец, уселись верхом на высоких Лекку и быстро выдвинулись вперёд. Между ними, по правую руку от божественной сестрёнки решительно пошёл Тахо Йона, воспользовавшийся тем, что Раро после падения сильно захромал и идти в ногу с всадниками уже не мог. Рядом с отцом он жалко семенил позади, страдая от боли при каждом шаге. Замыкала процессию стража из 18-ти Воинов Сеора, которые одновременно гордо и покладисто следовали за Правителями Сато, совсем ещё юным живым богом и великолепным своей необычной красотой союзником-единоверцем.

Отец и сын в это время смогли, наконец, поговорить откровенно. Раро шёл очень медленно и трудно, Первосвященник всё время вёл его за локоть, наставляя на мудрые поступки, а также поддерживая физически и морально.

- Ты очень погорячился. - сразу по делу начал премудрый старец. - Признание Ташшо твоим сыном выглядит слишком дерзко в её глазах! Она жила с богами, забеременела от Великого А-Туэ… А ты, как будто… - Геви немного запнулся, старательно подбирая слова. - Как будто не признаёшь всего этого!

- Я не могу больше быть ей... просто слугой… - угрюмо начал оправдываться Раро. - И этот союзник… - он зло метнул взгляд в спину белой фигуры всадника Нэгемилло. - Он же добивается её! Отец! Разве ты не видишь этого?

- Я всё вижу. - родитель сказал, как отрезал. - И как ты страдаешь, вижу и, как злорадствует он. И как он старается, чтобы выделиться и отличиться перед ней… А вот, если...

- Это убивает меня, а она… - голосом, переполненным тяжёлой и вязкой болью,  заговорил Раро, отца не дослушав.
 
- Но она не даёт ему поводов! И она любит теперь тебя! - твёрдо ответил Геви и суровым взглядом решительно осудил его желание раскисать и жаловаться на жизнь.

- Она любит только своего сына и... до сих пор его отца… - всё же продолжил  сетовать Раро.

- Могущественнейшего А-Туэ любит весь наш народ… Не ревнуй! Этого соперника тебе не победить! - отец по-прежнему оставался жёстким и неумолимым.

- Ревновать к Хозяину Неба я не смею… - глухо и неохотно согласился в ответ наследник Жреческого Трона.

- Но ревнуешь! - Геви даже остановился и рукой остановил сына. - Это безумие! Ты должен только радоваться, что ты - её муж… и воспитатель Учителя Истины.

- Я хочу быть отцом со всеми правами! - говорил Раро по-прежнему глухо и даже как будто охрипши.

- Это правильно. - поддержал его Геви. - Но сейчас ты был слишком смел. Хотя я даже... наивно надеялся, что вдруг... Вдруг она согласиться. Но она не изменилась… - на этом Первосвященник вздохнул.

- Изменилась.  - отозвался с горечью сын. - Стала сильнее. И я для неё теперь - вечный слуга. Мальчик для мелких поручений. Это страшно и унизительно…

- Она - мать Бога, сын! Земного бога, но бога! И ты должен радоваться, как я. - старик нарочито лучезарно улыбнулся, но потом стремительно стал очень серьёзен. - То, что она воскресла и вернулась вместе с Карающим Диром, с оружием богов, беременная от А-Туэ и принесла нам Истину Чёрного неба, - всё это великое счастье для нашего Народа.

- Я понимаю это, да… Но... он… он... - голос Раро становился ещё ниже и глуше, словно он уже задыхался. А задыхался Раро от злости…

- Ты всё о риахце? Не думаю, что он сможет сделать что-то всерьёз... Забрать её к себе? Или чего ты боишься? - в ответ отец задал несколько уточняющих вопросов.
Он, наконец, пошёл снова и потянул сына за собой. А тот ничего не отвечал.

- Она не уйдёт к нему в Земли Риахэ. - продолжил убеждать и успокаивать рассудительный Геви. - У Нэгемилло уже есть несколько жён, а Тонгре Йона никогда не согласится стать какой-то там пятой по счёту…

- У него только три жены. - поправил отца Раро, живо интересующийся и потому прекрасно осведомлённый относительно личной жизни своего соперника.

- И четвёртой она стать не захочет! Четвёртая, пятая - это большая разница? Она хочет быть только первой... Если не единственной… Особенно после того, как жила с Могущественнейшим А-Туэ! Я понимаю, что тебя также тревожит их договор Единения о том, что наш Учитель женится на его дочери…

- Я сам хочу взять вторую жену или наложницу! - неожиданно выпалил молодой Жрец, не дав старому договорить. - Уже где-то 2 хаор(206) я не был ей настоящим мужем… Это сумасшествие и унижение!

Первосвященник от этой неожиданности опешил, и его обычно спокойные глаза удивлёно округлились.
- Она вся в своём сыне… - стал он оправдывать Голубую Мать. - Все женщины меняются после рождения детей. А тут... такой ребёнок... Ты же сам видишь, какой он... Всего три дня, как родился, а вот-вот заговорит. И это сияние! Недавно оно стало ярче и больше… Видимо, божественный дух А-Туэ сегодня окончательно вселился в него!

Раро в ответ промолчал. Он, кажется, догадался, почему над мальчиком появилось более сильное свечение, понял, что все дело во втором защитном браслете, который Ташшо-Ринне давала ему во время их совместных сражений. Тем более, что он  видел, что браслет упал...
«Значит, когда она подняла его, то надела уже не себе, а Ташшо! Наконец-то смогла! Как здорово!» - мелькнуло в голове у Раро, но даже отцу он ничего решил не говорить об этом: чем меньше людей знают подробности происхождения божественного света и защиты, тем лучше…

- Великий Ташшо возвысил всех нас ещё до своего рождения!  Наша задача - не выпустить его. Много охотников будет за ним. Но он должен остаться в нашем Народе! - продолжал рассуждать Первый из Великих.

- Вот… Вот… Вот… - торопливо засоглашался Раро. - А этот Договор Единения… Дочь этого…

- Дочь придёт в наш Народ…  - тут уже Геви не дал ему договорить. - Иного просто не будет. И перестань ревновать! Тебе надо было предложить своей жене не усыновление  Ташшо, которое освящает всего лишь Жрец-соединитель(207), а принятие в династию, которое совершает сам Жрец Справедливости(208)…

- Принятие в династию? - красавчик Раро немного удивился. - Отец, но Великий Учитель сам будет основателем новой династии единого Приозёрья... Разве не так? Отец?

Первосвященник задумчиво хмыкнул.
- Ты мудр, мой любимый сын! - сказал он после многозначительной паузы и затем внимательно посмотрел в глаза дорогому наследнику. - Но я пока не смог придумать ничего лучше...

- А надо, надо! Скорее, это мы присоединяемся к его династии, чем он к нам! Он выше нас! - энергично и уверенно продолжал Раро.

- Ты прав. - занова согласился Геви.

- Надо торжественно провозгласить основание новой династии, и наша семья присоединится к ней. Это Учитель примет нас в свою династию! Иначе Тонгре придёт в бешенство снова... Ведь, что усыновление мною Ташшо, что принятие его в нашу династию - небольшая разница! И это опять вызовет её гнев, как недавно…  А я сегодня был глуп и слеп, словно дух болезни под раскалённым ножом Жреца-заклинателя!  - договорив, Раро глубоко и раздосадованно вздохнул.

- Ревность ослепила тебя! Это плохо. И риахец увидел твою слабость… - сказав это, отец с лёгкой укоризной покачал головой.

Теперь остановился Раро. Остановился и страстно заговорил:
- Не только ревность! Злость и возмущение! Он взбесил меня. Мы ведь идём сейчас к Храму Черного Неба по его прихоти! Он вечно намекает, что я всё плохо делаю... Например, что этот Храм не обустроен до конца... Да он всё время ей показывает, как  искренне и преданно чтит Истину Чёрного Неба, и как я плох и нерадив во всём! Всегда подчёркивает это, намекает на это... Зачем? Зачем? Только для того, чтобы выпятить себя и оттеснить меня. Разве не очевидно?
 
- Очевидно. - согласился Геви.

- И ты считаешь, что он не хочет... забрать её у меня???

- Она не уйдёт за ним. -  отец оставался стоять  своём.

- Да, но его войско сильнее нашего! Он может всё сделать, что захочет, если она даст хотя бы малейшую слабину… И зачем ты только надоумил её заключить союз с этими Риахэ?! Отец! Я не понимаю тебя… У нас от них одни будут беды. Я чую это.

- Мы в одиночку не победили бы Мёллий и Диро. - твердо, но очень спокойно парировал сыну Первосвященник. - А то, что война была неизбежна, это понятно… Ведь, если мы получили новую истинную веру мы обязаны распространить её… А Негэмилло, кстати, не просит себе лучших земель, он взял мало и очень скромно… Пойдём, сын! Нам не нужно отставать от остальных…

- Он расчитывает потом получить всё, или забрав Тонгре с сыном или, когда выдаст свою дочь за нашего Ташшо. Я давно понял его намерения. Он очень хитёр! - не успокаивался наследник, продолжая упорно не двигаться с места.

- Да, хитёр… - закивал Геви и настойчиво потянул Раро за локоть.

Тот, наконец, поддался и пошёл.

- Да, я тоже этого всего опасаюсь. - продолжал рассуждать Первосвященник. - Но до тех пор пока Великий Учитель повзрослеет для женитьбы, много времени пройдёт... 14 сеор(209), не меньше... А Тонгре Йона к риахцам не переселится. На счёт этого не волнуйся! Она очень полюбила власть и уже никогда не отдаст её.

- Ташшо растёт быстрее обычных детей. Ему три дня, а он смотрит так, будто понимает, о чём мы говорим. Вот-вот заговорит сам… Так и придётся его женить в три года. - Раро попытался пошутить, но получилось совсем не весело.

- Всё возможно... Это же - сын бога! - совершенно серьёзно ответил ему Геви.

- Отец! Но каким же Обрядом мне породниться с ним?

Почтенный родитель вздохнул. 
- Ты прав, что мы должны присоединимся к его династии… - издалека начал рассуждать он, потому что ещё не знал, что ответить по существу. - И сделаем это в Великие дни Сеора(210). В сам день Свадьбы Сеора(211)!

- Каким Обрядом? - не успокаивался Раро.

Геви вздохнул снова.
- Открытие Пути… - задумчиво и потому медленно ответил он, а задумчиво, потому что эта светлая мысль к нему только что пришла, и он ещё до конца сам не понял насколько она верная. - К Открытию Пути мы добавим часть из Обряда присоединения к династии… - продолжил говорить Первый Жрец также медленно и почти распевно.

- Если мы будем присоединяться к династии Ташшо, то есть к династии А-Туэ, то ведь нужен представитель от его династии, то есть от самого А-Туэ… А он же… Он же… Не здесь... - не уставал уточнять подробности Раро.

- Сам Ташшо будет представлять династию своего отца. Это не сложно. Там не нужно чего-то много делать. - Геви стал говорить быстрее и увереннее, потому что понял, что прав в выборе Обряда. - И, если это так необходимо, то я тоже могу представить династию Ташшо. - неожиданно добавил он, лукаво и многозначительно улыбаясь.

- Как это? - изумился сын.

- Я же - земное воплощение А-Туэ в нашем Народе. Ты забыл?

- Нет, не забыл. - растерянно отозвался наследник. - Но ведь… Ведь А-Туэ поклоняется теперь Пятый Жрец Худекоро, а не ты…- Раро напомнил отцу важное изменение в верованиях Сато, установленное Тонгре почти сразу после своего возвращения от Хозяев Неба. - Его молитвы и молитвы его сыновей у Идола перед Лесным Храмом проходят первую таор(212) каждой новой моа(213). А священные дары (плоды и орехи) к его ногам Худекоро возлагает каждое утро... То есть всё то, что раньше делал ты…

- Да. - согласился старец. - Могущественнейшего А-Туэ теперь восхваляет Пятый Жрец, а я поклоняюсь нашей Сияющей Матери, как живой богине. Однако... - здесь он выразительно поднял палец вверх. - Это совсем не значит, что Худекоро стал земным воплощением А-Туэ, а я - воплощением твоей жены! Я так просто не могу им стать, потому что и она, и я ходим по Нижней Тверди(214). А Худекоро никогда не провозглашался воплощением А-Туэ… Ты ведь отлично знаешь, что любое хотти нельзя принять просто со слов, нужен был Обряд, а его не было…

- Но она сказала, что… Она теперь сама творит новые Обычаи… - дальше и больше недоумевал Раро.

Первосвященник в ответ негромко рассмеялся:
- Она творит новые Обычаи, но не знает старых… А она и не заостряла внимание, на том, кто является чьим воплощением. Для неё это неважно. А для нас и для всех остальных - да! Тем более, что Обряды вступления в хотти и принятия хотти наша Ташшо-Ринне вполне признаёт…

Раро в ответ довольно заулыбался, но всё же снова спросил:
- А кто будет тогда представлять меня? Я то думал, что ты…

- Тебя и меня.  - уточнил Первосвященник. - Мы присоединимся оба... - Нас будет представлять мой брат Сабтокоро, старейший из звездочётов. Кстати, сегодня в Храме Чёрного Неба я с ним об этом переговорю… А до нашего Обряда ему надо войти в хотти Главнейшего Жреца этого Храма. Тогда оно станет выше, чем его нынешнее хотти… И это важно! - отец снова поднял вверх указательный палец.  - Храм Черного Неба  - это сейчас храм Истинного и самого сильного бога... Возглавив его, Сабтокоро сравняется с нами и получит право совершать Обряды, касающиеся нас… А так пока мы с тобой гораздо выше его, хотя и происходим из одной династии.

Раро внимательно слушал и несмотря на то, что отец рассказывал всё достаточно подробно, сомнения у него ещё оставались:
- Но к династии присоединяются только те, кто не имеют своей родни. Мы же имеем! И... представитель присоединяющегося - это обычно кто-то, заранее назначенный Жрецом Справедливости…

- Нигде в Обычаях не указано, что присоединяются только сироты и безродные… - спокойно, но довольно жёстко ответил Геви.

- Как? - недоумевал Раро. - Разве…

- Да, это делают только такие люди, потому что другим присоединение обычно не бывает нужно. А нам нужно! А поскольку у нас есть родня, то нам не обязателен какой-то там человек от Жреца Справедливости. Нам, вообще, не нужны лишние люди… - добавил старый Жрец, вновь многозначительно  улыбаясь.

- А сам Жрец Справедливости нам будет нужен? - нерешительно спросил, окончательно обескураженный Раро.

- Конечно, мы не станем обижать Ферро. - старик еле заметно усмехнулся.- Тем более, теперь он - муж Ришеране Йона и не кровный родственник Матери Учителя…

Выслушав всё это, наследник Жреческого Трона, казалось бы, успокоился, и какое-то время отец и сын шли молча...


(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ) ......


Примечания:

196. На корабле «Сириус». Так его называла Тонгре.
197. Жреческий титул, статус.
198. Раро, сын Геви.
199. Тахо, сын Брасо.
200. Скверный огонь или «Огонь скверны» бывает 1 таор (2 дня) в году в последние дни перед Праздником Воды, когда нельзя готовить на огне, можно только курить грей-траву и то только один раз в день.
201. Нэгемилло, сын Сартоса.
202. Имеется в виду Праздничные дни.
203. Зелёные домма или зелёные хижины - название т. н. служебных жилищ служителей культа при Храме, где они проводили свои ритуалы.
204. 1 хаор - 72 дня. 4 хаор - 288 дней, примерный срок беременности.
205. 14 дней.
206. 144 дня.
207. Жрец-соединитель - священнослужитель, наделённый юридическими функциями небольшого значения. В основном это были семейные дела и мелкие сделки.
208. Жрец Справедливости - сын Четвертого Великого Жреца. Был наделён юридическими функциями средней значимости и был по своему хотти (статусу) выше  Жреца-соединителя, которым по Обычаю был одним из братьев Пятого Жреца. Высшей же юридической инстанцией в Народе Сато был Суд Шести Великих Жрецов Сеора, он также был первой инстанцией для тяжких преступлений.
209. 14 лет.
210. Главный Праздник Народов Сато. Празднуется в самые длинные дни года, в жаркий и сухой сезон.
211. День летнего солнцестояния, кульминация праздника.
212. Первые 2 дня.
213. Неделя, состоящая из 12 дней.
214. Оба находимся в этом мире.
....



(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ) ......