Прощёный день

               
Православные, простите за невольный грех в душе
И за вольный мне не мстите, я исправилась уже.
День «Прощёный» дал мне силу всех обидчиков простить,
Бог терпение незримо в этот день с небес стал лить.
    Анна Скворцова

 Жан Павловна, открыв глаза, сладко потянулась. В окно били яркие солнечные лучи, которые дали быстрое пробуждение от сна. На ум сразу прилетела мысль: «Сегодня прощёный день», а на площади города театральное представление «Проводы зимы» и массовые гуляния. Вернее сказать, феерия языческого праздника – «Масленица». Идти на него ей не хотелось, а вот к себе пригласить детей и сваху пришлось по душе. Обговорив время, попросив «прощения» у них по телефону, побежала за молоком для теста. Шинкуя капусту для начинки пирожков, вспомнила Янку: «Интересно, просила ли она прощения у Коша когда-нибудь. Как ни крути – виновата. Зачем порвала его письмо с предложением руки и сердца? Правда и он – хорош! Трижды водил её в ЗАГС и, как старец из «Озорные рассказы» Бальзака «Невольный грех», под разными предлогами выводил её без подачи заявления на регистрацию брака. Из-за этого у них и ссора произошла, причём на долгий срок. Кош делился своими переживаниями с Жанкой, как с сестрой, советов матери ему не хватало, поэтому Жанка знала, что Янка нравилась его матери, и однажды для примирения и сватовства мать с сожителем и с ним отправились к ней. Был Рождественский вечер. Тихо мерцали звёзды в морозной ночи на небосклоне. Никто не предвидел неприятности, а она их поджидала после первого стука в тёмное окошко. Да и немудрено, Янки дома не было. Она была на свадьбе у двоюродного брата. Веселилась от души, так как была центром внимания молодых людей. Молчание подогрело необузданные чувства пришедших, и они начали всё крушить, что попадалось на пути им под руку. «Видно, подшофе што*ли, были», – подумала Жан Павловна. Янкина бабушка рассказала потом, какой испуг она пережила в тот вечер: – Оце, тилько погасыла свит, як начався погром. Грымэло всэ, хлопалы ставни…
Тем временем Янку домой провожал один из поклонников. Расставаясь с ним, Янка наслаждалась зимней Рождественской картиной, не зная о буйной феерии Коша с родственниками в её дворе.

 Зимний вечер в лунном свете отразил всю красоту
 Снега, звёзд, что на планете дарят с лёгкостью мечту.
 И летит она с надеждой с верой вдаль от суеты,
 Вдохновению, как прежде, наводя с добром мосты.
 Хруст бодрит морозом тело. Жизнь прекрасно хороша.
 От восторга духа смело раскрывается душа.
 И с любовью делит радость тайно с сердцем без проблем,
 Пьёт незримо рая благость, избегая грустных тем.

Перешагнув порог калитки, она застыла от увиденного кошмара: будто тайфун раскидал доски по двору, красиво убранный снег разбросал кучками среди обломанных веток смородины. Она остолбенела, задумавшись в недоумении. Конечно, увиденным она поделилась с подругой Жанкой, от которой и узнала, что это проделки Коша.
 «Зря разбираться Янка не стала, –думала Жан Павловна, нарезая лук для начинки, – тогда бы не совершила роковой ошибки и правильно бы поняла его ночной визит, когда после ссоры с матерью, собрав свои вещи в чемодан, он пришёл к ней, а она…». Тут Жан Павловна вскрикнула от боли: «Хорошо, што* не до крови, – обрадовалась она, глянув на свой палец, – а то бы напекла пирожков…». Ссыпая лук на сковородку, оборвала воспоминания, так как лук требует к себе внимания. Картошка для начинки была готова, капуста поджидала жареный лучок. Помешивая его, Жан Павловна опять вернулась к старой, но незабытой теме: «Да, надо же, как жизнь пути разводит! Не поняла Янка Коша в ту ночь. Сразу разволновалась, как же она к себе его-то пустит ночевать, что бабушка скажет, да и что люди подумают, взяв его чемодан, облегчила обратный путь в никуда. Другими словами, не пустила, а выпроводила на все четыре стороны… Эх! – сочувственно вздохнула Жан Павловна. – Время то другое было, Советское, 70-е годы 20-го столетия, когда не было гражданских браков, да и самой такой фразы. Если без загса, то СОЖИТЕЛИ, а это звучало унизительно».
 
Брак гражданский на Руси ты к сожительству неси.
От него – один разврат, блуда грешного – прихват.
Мы под Запад пляшем всё. Подрываем бытиё.
Старины обычаи стали неприличными.

 И вдруг перед глазами Жан Павловны выплыл Кош с тяжёлым чемоданом в руке, с умоляющей просьбой в глазах… «Идти-то ему некуда было, с матерью в пух и прах разругался и, причём, из-за ссоры с Янкой, поэтому и пошёл к ней, как к самому близкому ему человеку, а она бесчеловечно обошлась с ним. Чемодан оставила, а его выпроводила. Куда же бедному идти среди ночи? Вот так он и оказался у этой старой грымзы, – рассуждала Жан Павловна. – Ну, кого тут винить?!"
- Да, где же наши годы молодые, когда огнём задора горели глаза Ян Васильевны, Жан Павловны и Кирилла Олеговича (Коша). Все работали в одной школе. Кто «математиком», кто «русаком», грымза была биологом: «Странно, очень странно, – думала Жанна Павловна, – то ли мимо неё проходил, а она ночные трели соловья на лавочке слушала, то ли от безысходности постучавшись, попросил пристанища..».
 И перед её глазами появился образ ухоженной медузы в экстравагантной одежде: расплывшееся лицо, всегда лоснилось от чрезмерного слоя жирного крема. Сильно подведённые голубым карандашом набрякшие веки глаз заметно опускались к отёкшим скулам. Седые волосы, тщательно прокрашенные хной, которая придавала им ярко рыжий оттенок, всегда прилипали ко лбу и шее мокрыми от крема. Дежурная улыбка дополнялась визгливо крикливыми нотками колючих фраз. И Жанка, продолжая свой монолог, беззвучно размышляла: «Да, да она была старше меня, и Янки, и Коша лет на двадцать пять. Боже мой! В это ни за што* бы не поверила, да сам рассказал какие интимные встречи стала дарить ему эта дама: свечи, музыка, вино и прочее…».
         
Так бывает в жизни нашей: опыт давит чувства краше,
Прикрывая все изъяны, залечив на радость раны…

Что «прочее», не говорил, только Жан Павловна не могла себе представить неуклюжую биологичку в объятиях Коша.
 «Интересно, – думала она, – обвисший живот капроновой тканью што-ли прикрывала, чтобы придать грузному телу таинственную нежность, или нежно им накрывала Коша? И вдруг рассмеялась пришедшей мысли: как биолог, создала новый вид бабочки, при порхании не видно косолапости».
Янку Жан Павловна не расстраивала. И о похождениях Коша не говорила из-за её экспрессивности, а вот Коша предупреждала:
– Смотри не увлекись, как жених из «Озорных рассказов» Бальзака. Помнишь, перед брачной ночью он к проститутке побежал, да так и остался у неё навсегда…
Так размышляя, Жан Павловна не забывала о главном, о Прощёном дне, поэтому вслух заочно попросила прощения у Янки с Кошем, у Бога за воспоминания, где в какой-то степени судила друзей и биологичку. Правда, ей пожелала Царствия Небесного: от кого-то из учеников слышала, что она умерла. Во время воспоминаний накатала колобков из теста и стала лепить пирожки, переключившись на приём своих детей со свахой. Но грешные мысли накатывали с новой силой. На ум пришёл их 8-й класс, где математичка, классная дама, совратила одноклассника. За это была по тихой уволена из школы и получила развод от мужа, а их одноклассник после окончания института женился на ней и стал отчимом её двум сыновьям, возраст которых равнялся его возрасту.
 «Хорош гусь, – думала Жан Павловна, – использовал её, пока учился в аспирантуре, а потом и бросил. Может быть, Кош тоже использовал опыт биологички, ведь потом тоже бросил. Господи, прости меня и рассей грешные мысли. Жизнь сама расставила все точки над «i», все поженились, замуж повышли. Правда, у Коша, как всегда, всё оригинально было, нарошно* не придумаешь. Десять минут до регистрации в загсе, а он плутает по Заводскому району Саратова, упорно ища барак с невестой, расспрашивая идущих навстречу или выходящих из какого-нибудь барака: "Есть ли здесь у кого свадьба?"»
 Потом, видя, что пирожки подошли, Жан Павловна резко дала себе установку: «Так. Хватит грезить прошедшим, начинай печь пирожки и живи настоящим!» Так прошла первая половина Прощёного дня, а вторая только начиналась. Пошли звонки от друзей с просьбой о прощении, потом за столом, нахваливая пирожки с компотом, просили дети у неё прощения, а она у них. Правда, внук возмутился: «Я никого не обижал», – пришлось разъяснять, вспомнив, как родители Жан Павловны падали на колени, стоя перед бабушкой, касаясь лбом пола, говорили: «Прости, мама, если обидели словом, делом, помышлением, вольно или невольно» – и бабушка, перекрестив их отвечала: «Бог простит, и я прощаю». Все трое стояли в красном углу перед иконами, а потом и Жанка просила прощение, говоря эти же слова. Так прошёл один из Прощёных дней в жизни Жан Павловны. На душе было какое-то облегчение, наконец-то помирилась с соседкой, а это её дело, как она себя дальше поведёт – свой грех она сняла.
* «Что», «Нарочно» в разговорной речи записано, как «што», «нарошно».
24.02.2015г
P.S. Стихи печатаются из авторских книг: "Жизнь без прикрас", "Рифма души", "Лучи Души, Огня и Света", "Энергия мысли", "Утро Воскресное", "Мелодия души", "Эйфория весны" С ними можно познакомиться:
СТИХИ РУ Анна Скворцова 2, журналы "Страна Озарение","Золотое слово" "ЛитОгранка", коллективные сборники "Восторг души", "От имени Любви", "Откровение", "Покровские россыпи", с рассказами Вас ждёт книга "Сюжет любви и счастья дастан подарит Вам."               
                Анна Скворцова (Куницына)