Дамасская сирень, или первая любовь Екатерины Кири

          Дамасская сирень или первая любовь  Екатерины Кирилловны

Первым гостем в доме гранддамы в новом году оказался мужчина. Причем, незваный,  как и полагается по примете,  чтобы все в наступившем было хорошо. Это был посыльный из цветочного магазина – он доставил специальным образом упакованный букет из роз из дамасской сирени и коробку конфет. В букете недоумевающая Анна Андреевна нашла конверт с открыткой . То был рождественский привет из Италии от князя. Андрей Федорович сожалел, что не смог поздравить лично, так как находится не в России, желал благ и надеялся на скорую встречу.
-Смотри-ка, не забыл о тебе наш уездный  предводитель!-заметила Екатерина Кирилловна и  блаженно утонула лицом в букете.  Сиреневый запах быстро распространился в теплой комнате,  и так повеяло весной, что у Анночки  закружилась голова.
-Божественно пахнет!-восхитилась она. – Свежая сильная сирень в  январе! Это настоящее  рождественское чудо!!
 Анна знала, что сирень -   любимые цветы  бабушки. День рождения Екатерины Кирилловны приходился на пору её цветения, и на праздновании в честь «новорожденной» в комнатах всегда стояли огромные ароматные букеты.
-Бабушка, эту сирень  я поставлю в твою спальню, и не спорь со мною, - сказала Анна, зная, что Екатерина Кирилловна обязательно  будет протестовать . Так  и  вышло.
-Но ведь князь  прислал букет  тебе, - попыталась возразить гранддама, не в силах оторвать взгляда от цветов.
- А я знаю, как ты любишь сирень, и прошу доставить мне радость видеть её на твоем прикроватном столике. Для меня сирень – просто сирень и твой любимый цветок, а у  тебя с нею связано так много воспоминаний.
-А я думала, что для тебя сирень, по крайней мере, эта - привет от дражайшего Андрея Федоровича, - не приминула заметить  Екатерина Кирилловна . –Но раз так, то не откажусь!. -  Она обняла Анночку и с любовью посмотрела на неё. - Милая моя цыпочка, спасибо тебе, родная. И за сирень, и за внимание, а больше всего за твою чистую любовь, - на глазах гранддамы блеснули слезы искреннего светлого чувства.-Да, сирень мне мила и дорога . Хочешь, я тебе расскажу, почему?

 Гранддама   уже многое рассказывала внучке из своей жизни, но были  в кладовой её памяти и нераскрытые странички, которые  постепенно извлекались на свет Божий, отряхивались от пыли десятилетий и становились достоянием внучкиной благодарной памяти.

 Анна,  кивнув, тут же уселась подле бабушки. Самыми дорогими минутами в её жизни было такое вот единение их душ. Рассказы Екатерины Кирилловны настолько волновали её, что, казалось, никакого более сильного чувства в её жизни не было, чем при слушании их.


Серия 248
- Когда мне было еще меньше лет, чем тебе, и мы жили в имении ,  случилось так, что я очень понравилась одному нашему соседу. Звали его Петр Львов.  Видов на альянс  никаких : слишком неравное положение было у наших семейств. ( Так дипломатично гранддама завуалировала мысль о том, что сосед был намного беднее и менее знатен, нежели её княжеский род.) За мной уже тогда ухаживало несколько молодых господ, и родителям предстояло сделать выбор жениха. Понятно, что юный воздыхатель мой в число  претендентов, с их точки зрения, не входил. Но он , тем не менее, абсолютно без  шансов, продолжал ухаживать наравне с  другими. Нравился ли он мне тогда больше остальных ? Будучи честна сама с собою, теперь, с высоты прожитых лет, признаюсь – вряд  ли…Для меня все мои кавалеры были, что называется, едины: только  один симпатичнее, другой мужественнее,третий умнее, четвертый галантнее.Предпочтения не отдавала никому.   А  Петр – тот, наверное,  настойчивее. Глаза на него раскрыла мне моя гувернантка. Она говорила, что  Львов  влюблен без памяти и ради меня готов на любой поступок. Так, наверное,  и было. Несмотря на то, что наша  усадьба хорошо охранялась, и по ночам с цепи спускали нескольких злобных сторожевых собак, он каким-то чудом умудрялся забрасывать букеты сирени на балкон моей спальни… И в них всегда были вложены записочки со стихами… Предполагаю, что он сам их и сочинял.
-А что было в стихах? – спросила Анна, которую бабушкин рассказ увлек чрезвычайно. – Ты помнишь хоть один?
-Стыдно признаться, но не помню: много лет прошло. Помню только, что все они были по-французски и о любви… Но это и понятно.
Анна,  слушая  и, как всегда , симпатизируя бабушке,  вдруг поймала себя на мысли, что ей очень жаль молодого человека, который сочинял стихи для любимой и   пренебрегал своей безопасностью, чтобы оказаться под её балконом, а та, ради которой все это проделывалось, даже не запомнила этих стихов… Значит, не любила...
Анна ничего не сказала , но Екатерина Кирилловна каким-то образом удловила её мимолетное настроение и сказала  грустно:
- Знаешь, милая, в молодости мы не умеем  ценить настоящую  родственную душу. Предпочитаем показное и поверхностное, а главного, чистого и искреннего не видим. И потом жизнь наказывает нас за это личным опытом и, порой, достаточно жестоко.  И еще: хорошо, когда чувства взаимны. Но так бывает редко. Даже в браке чаще всего один любит, а другой позволяет себя любить. Кто знает, может быть, я и позволила бы Петру любить меня, и была бы с ним счастлива, будучи любимой, а не любящей… Как знать? Но твердо знаю, что я его  не любила.
- А кого же ты любила тогда, бабушка?
- Милая моя цыпочка, мне тогда  только исполнилось шестнадцать… Я любила играть в куклы , а романы читать не любила. Любила вышивать шелком и гарусом, любила бегать в горелки, танцевать и ездить верхом.  Любила ли я кого-то из моих кавалеров? Наверное, - нет. Пора не пришла. Да и не моя забота была любить. Порядки были иные в те времена. Родители сами выбрали мне жениха  - того, кто показался им достойнее других. Им стал твой дедушка. Мы были обручены  и вскоре обвенчались. –Только не знаю, кто кого в этом браке любил,  а кто позволял себя любить,- грустно улыбнулась Екатерина Кирилловна. Но прожили мы с моим мужем достойную жизнь. Ни его,ни меня не в чем упрекнуть…
-А как сложилась жизнь Львова?
Воевал  в турецкую, потом женился, приезжал в имение к родителям, когда у него уже две маленькие дочки были.  Я видела их – очень на него похожи.
-Он был красивым?
-Да нет, обыкновенный , - Екатерина Кирилловна пожала плечами и  задумалась. – Душа у него красивая была, - задумчиво проговорила она. – Да что я рассказываю, - встрепенулась она,- пойдем, я тебе покажу, у меня дагерротип его есть.
- Фотография? –удивилась Анна. –Как же ты, замужем за дедом, хранила фотографию поклонника?
-А я не хранила. Она еще до моей свадьбы была припрятана дома, в имении. Да я и не помнила о ней. А прошлым летом, просматривая старые вещи в нашем доме, нашла сундук  , в котором лежало то из моего приданого, что не пригодилось после  свадьбы, и там, на дне, под старинными французскими и голландскими  кружевными скатертями, которые тогда были, кажется, не в моде, а теперь им цены нет,  - так вот, под ними я нашла свои старый девичий альбом, и в нем несколько дагерротипов кавалеров. Среди них – и Петр Львов. Пойдем, я тебе покажу. – С этими словами гранддама легко поднялась с дивана и увлекла  Анну в холл,  где , в  темной глубине подлестничного пространства, стоял черный кованый старинный, начала века сундук. Его  гранддама привезла из уезда с массой других полезных вещей для обустройства  их с Анночкой нового дома.