Не реалист

     Один текстоман всё время сочиняет какие-то тексты. И некоторые люди, назовём,  всех их, условно, читателями, эти тексты, непрерывного, неугомонного сочинителя, читают.

     Слова читать и чтение являются условными. Потому что те, кто делают вид, что читают, тексты могут только просматривать. И для того чтобы кого-то назвать читателем нужно всё, что он делает с чужим текстом назвать чтением.

     Если всё, что делается с текстом, написанным кем-то другим, назвать чтением, то получается, что когда человек только ПРОСМАТРИВАЕТ текст, он всё равно его читает.

     А в действительности те, кто только просматривают чужие тексты являются не читателями, а просмотрщиками. Подлинные читатели, в отличие от просмотрщиков или просмов, всех авторов текстов делят на группы: детективщиков, комедиографов, лириков, мелодраматистов, реалистов, романтиков и фантастов.

     Делить авторов на группы - это, значит, быть не столько получающим УДОВОЛЬСТВИЕ от чтения, сколько НАДСМОТРЩИКОМ над литературой. Подлинный читатель всегда является надсмотрщиком над литературой.

     Если НАДСМОТРЩИК над литературой читает тексты, написанные НЕУГОМОННЫМ текстоманом, то вполне возможно, что кто-то из других надсмотрщиков-читателей сообщил ему, что тексты этого неугомошки или являются литературными, или представляют собой покушение на литературу.

     Покушаются на литературу только такие неугомошки и текстоманы, которые, не зная, что такое реализм, делают вид, что обладают литературным мастерством.

     Подлинных читателей, как надсмотрщиков над литературой раньше воспитывали так, чтобы они считали писателем-реалистом только того, кто ЗНАЕТ жизнь. А в текстах рассматриваемого нами текстомана есть всё, что угодно, только не ЗНАНИЕ жизни.

     Тестоман не знает жизни, и это значит, что чтение сочинённых им текстов опасно для жизни наивных читателей, то есть не надсмотрщиков над литературой. Точнее,  - тот, кто читает тексты неугомошки-сочинителя, не знающего жизнь, не сможет на основе этих текстов сформировать себе правильное отношение к своей жизни.

     Но и комедиографы, лирики, мелодраматисты, романтики, фантасты и даже детективщики очень редко формируют ПРАВИЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ к жизни, потому что не для этого их читают не надсмотрщики, а НАИВНЫЕ читатели.

     Поэтому можем пожелать нашему неугомошке-тестоману узнать, для чего читают тексты наивные читатели, и в соответствии с этим, НОВЫМ ЗНАНИЕМ, писать свои НОВЫЕ тексты.

     А когда тексты неугомошки будут  читать наивные читатели, то надсмотрщики над литературой встрепенутся, и обратят на тексты неугомошки более пристальное внимание. Только вот остались ли ещё наивные читатели?

        И вполне возможно, что беда современной художественной литературы в том, что совсем не осталось НАИВНЫХ читателей, а читают и даже просматривают её только читатели-надсмотрщики. И совсем не для удовольствия, а для того чтобы не допустить слишком серьёзных покушений на литературу.

     Наивными всегда были читатели, которые читали тексты, пытающиеся быть художественными, только для своего УДОВОЛЬСТВИЯ.

     Возникает вопрос: а можно ли ещё, в наших современных, компьютерно-электронных условиях,  воспитывать наивных читателей? Рассматриваемый нами текстоман, ответить на этот вопрос не может! А зря!

     Если бы он знал, как воспитывать наивного читателя, то он воспитал бы себе того читателя, хотя бы одного, который читал бы его, неугомошки-текстомана, тексты для своего УДОВОЛЬСТВИЯ.