Как на меня снисходит

Намедни на меня опять снизошло. На меня каждый раз снисходит, когда жена затевает ремонт.
Но в этот раз на меня снизошло особенно. Прям, как обухом – чудовищно и необоримо! Поскольку она не «ремонт» затеяла, а «Ремонт» - с заглавной буквы.
 Даже нет – со всеми заглавными: «РЕМОНТ!».

А это совершенно разные понятия. Ибо, если при «ремонте» требуется что-то заделывать, а при «Ремонте» - переделывать, то при «РЕМОНТЕ!» - требуется непременно помереть.
Сдохнуть надо при «РЕМОНТЕ!». И желательно «до», так как этого всё равно не избежать «вовремя», так зачем же мучиться?

Короче, ей именно такой вот «РЕМОНТ!» и вздыбился.
- Чего это, - говорит, - мы уже столько лет так живём и живём? Тебе не надоело?
- Нет, - говорю, - попривык как-то. Даже, знаешь ли, нравится.
- А вот я уже, - слышу, - больше так жить не могу!
- Отлично! – говорю. – Я знаю, как минимум, десять способов…
- Нет! Я с этой кухней уже больше жить не могу! С этим паркетом! С этими люстрами! Со стенами этими! С потолком – не могу!..
- Тогда вот же! - говорю. – Вот он, выход!
И на дверь указываю.
А она:
- И её, кстати, тоже!
- Что тоже?
- Больше не могу!
- Ну так - в окно!.. Смотри, какие погоды стоят лётные. Я дам тебе зонтик, спальный мешок…
- Правильно! – кричит. - И спальню надо менять тоже. Всё надо менять!
- Послушай, - говорю, - у меня есть изумительные таблетки, специально на такой случай...
- Вот у тебя, - слышу, - хотя бы таблетки есть. А мне как прикажешь?
- Таблетки есть! Таблетки же есть!!!
- Короче, смотри, как я всё это вижу…
И я стал смотреть. И глаза мои высохли, потому как мозг отключил даже моргание. 

А очнулся я уже назавтра и на диване - с какими-то чертежами, с прикидочной сметой, и с бутылкой в руке. И не став читать ту смету, а глянув лишь в «итого», крикнул «иго-го!» и почувствовал, как на меня снисходит.
Впрочем, вру, в тот момент меня лишь обуяло.

Вот, вас «обуевало» когда-нибудь так, чтоб целиком, чтоб - до последней клеточки, до мозга костей, до печёнок, до атомов?!
А меня именно так, и с дивана я вскочил уже обуянным.
Ну, как вскочил? Сполз конечно. С острой сердечной недостаточностью, и с не менее острым желанием жить.
«Цепляться, - думаю, - буду! До последнего - сидеть, лежать, оттягивать!».

Но тут вошла жена и сказала:
- О, хорошо, что ты очнулся. К нам сейчас дизайнер придёт, так что язык, пожалуйста, втяни, а то неудобно, подумает - припадочный.

Ну, втянул я язык, лицо руками расправил – посвежел, как роза. Сижу, жду дизайнера и прикидочную смету сжёвываю.
Просто, думаю, если она её увидит, то сразу помножит надвое, а то и в степень возведёт, а так…
Короче, на что надеялся, сам не знаю, но мозг подсказывал: надо жевать.

А потом пришла дизайнер. Мы ж «РЕМОНТ!» затеяли, а как такое без дизайнера? Это же, как похороны, без покойника – то есть бессмысленная пьянка. А нам всё по Фен Шую подавай – в 3D, с биде и «вездэ»! С душем, кушем, тушем и отпеванием. «РЕМОНТ!» же ж.

В общем, пришла она. Вошла она. Ушло по дому прошла она. И говорит:
- А прикидочная смета у вас имеется?
- Нет! – отвечаю, бумагой отрыгивая.
- Ну хотя бы приблизительно. Чем располагаете? На сколько рассчитываете?
- Ничем не располагаем! Ни на что не рассчитываем!
И тут жена:
- А давайте, - говорит, - присядем…

Ну и присели они. А я тут же прилёг, разумеется. От резкого недомогания.
Затем, они - чаю, я - виски. Они - с чашечек, я – со стаканА. Они говорят, я слушаю… слушаю... слушаю...

И вот, когда, дослушав балладу по фасаду, с руладой про аркаду, анфиладу, балюстраду и колоннаду, жена сказала: «Отличная идея! А каминов так, вообще, можно парочку!», - на меня снизошло, и я вскочил.

Ну, как вскочил? Сполз конечно. Но уже просветлённым. Поскольку, когда у тебя внезапно начинает чесаться почка, это - к деньгам. А вот, когда вдруг зудят все парные органы, это – именно что к балюстрадам с балясинами. И тут уж держись, не плошай – хватай органы двумя ручками иначе оттяпают!

Вот я и схватил, вот и закричал:
- Стоп, балясины! Я сам ремонт сделаю! Вот этими вот ручками!
И потряс перед ними своими парными органами, чувствуя, как лицо моё вновь сминается, язык вываливается, а рифмы восходят. Ибо, когда на меня снисходит, меня обычно поэзия припечатывает.
– К ремонту, - кричу, - есть всё у меня! Зубило и шило! Скребок, молоток! Ножовка, бечёвка, шпаклёвка, циклёвка! Наждачная шкурка, цемент, штукатурка! Пила для стола, сверло для дупла! Отделка, побелка, болгарка, горелка! Подвески, стамески, ножи для нарезки! Рубанок, фуганок и краски пять банок! В наличии - всё, что желает душа, денег лишь нет у меня ни шиша!!!

И тут жена испуганно забормотала:
- Вы не бойтесь, он не припадочный, просто очень трудолюбивый.
И мне:
- Язык втяни!