Бом - небесный гном. Часть 2

               
                Глава 1

   Художник, живший отшельником в горах, был в данный момент одинок. Его любимая заботливая жена умерла два года назад, а взрослые дети ещё раньше разъехались по свету. Опираясь на личностные таланты, они тоже, как и отец, погрузились в творчество. Сын увлекался фотографией, а дочери были: одна - стилист, другая - дизайнер.
   Иногда они приезжали, звали жить к себе, обещая ещё плодотворно работающему отцу выставочную деятельность в свете и хорошие заработки.
   - Вот моя Вселенная, в которой я живу и творю!  - Художник показывал широким жестом руки на заснеженные горы и смешанные леса у их  подножий, на прекрасную цветущую долину перед сверкающим на солнце водопадом и убедительно продолжал. - Ничего большего мне уже не надо! Моё имя достаточно известно. Средства, вырученные от продажи картин, вывели вас в люди. Тут я прожил с вашей матерью лучшие годы своей  жизни! Рядом с ней  вы меня скоро и похороните...

   Самым привлекательным местом дома был мезонин на третьем этаже. Подлетев на своём Облачке к его большим окнам, Бом в восхищении прилип к стёклам. Это была мастерская Художника!
   Выходы Художника на природу назывались пленэром, зарисовки с натуры на картонных листах - этюдами, а картины - добротные, большие полотна  творились в мастерской.
   Мезонин, как главная часть дома, строился с любовью, ведь для любого художника мастерская - это и рабочее место, и храм для высоких мыслей, и зона отдыха с простой лежанкой для короткого дневного сна.
   Не в каждой мастерской есть камин, а здесь он был! Да такой красивый, что, пожалуй, если разобрать его и перевезти  в любую из столиц мира, где жили дети художника, и выставить на аукцион, то ценители искусства непременно и страстно поборолись бы за сей шедевр!
    Бом, увидев его через окно, вспомнил с тёплой грустью и о своём скромном родительском каминчике в Лазуритовой Пещерке.
   Вернувшись после первого беглого знакомства с домом Художника к своему Дубу, Бом отпустил Облачко погулять, а сам, набрав охапку дров, телепортировался в Лазуритовую Пещерку, - это он, как вы уже догадались,  умел делать со дня гибели матери. 
   Отныне место, где родился и вырос наш герой и место, где он обрёл новое пристанище для жизни, я, автор повествования, буду обозначать заглавными буквами, ибо Лазуритовая Пещерка и Дуб воспринимались гномом, как живые существа.
   Бом растопил камин и удобно расположился в отцовском кресле. Блики огня призрачно блуждали по иссиня - голубым стенам из лазурита, точечно и ярко вспыхивая в золотых прожилках, По углам на полочках сиротливо ютились плетёные корзиночки с сухими лечебными травами, собранными руками матери.
   После её смерти Лазуритовая Пещерка сделалась на время чужой и даже враждебной Бому, - потому он и бежал из неё, но сейчас он ощутил с родительским домом тёплую связь. Внимательно оглядевшись, гном по-взрослому отметил, что всё вокруг было устроено добротно, с хорошим вкусом. У его отца, сурового на вид рудокопа Бома старшего с большими грубыми руками было нежное сердце не только заботливого мужа и отца, но и тонко чуствующего красоту мастера - резчика по камню.  А мама Кама создала в доме самобытный уют.
   Было хорошо: тепло и спокойно, и Бом незаметно для себя уснул в кресле перед тлеющим камином.
               
                Глава 2
 
   Художникам известно такое пограничное состояние, когда реальность и запредельность могут сойтись в одной точке. Если быть "географически" точным, то это - душа, охваченная творчеством.
   Бом не был ни волшебником пока, ни художником, но его внутренний мир,  уже настраивался на восприятие красоты окружающего мира и собственное воспроизведение чудес.
   Если бы Бом был простым гномом, без фантазий в голове, то не смог бы, наверное, увидеть дом Художника из другого мира и загореться желанием тоже творить? Да, люди и гномы, объятые одной страстью, - отыскать под землёй драгоценные камни и металлы, сталкиваются иногда под землёй, но вот что бы граница между паралельными мирами стёрлась от желания одного юного гнома видеть и чувствовать красоту, как это видел и чувствовал старый Художник - случай, конечно, неординарный.
   Бом понимал, что необычайные эмоциональные сдвиги в нём произошли не без вмешательства в его жизнь Ласточки. Но кто она?..
   

   Художник вначале в упор не замечал наблюдавшего за ним гнома.Зато непрошенного гостя заприметил прятавшийся под столом кот, зелёные глаза которого воспылали хищным огнём.
   Ещё в Древнем Египте кошки считались полезными животными, ибо отгоняли от домашних очагов змей, скорпионов и других опасных для человека существ.
   Однажды люди обратили внимание на то, что кошки видят в воздухе какие - то недоступные человеческому глазу, сущности, - чаще злые, инфернальные. И опять они показали себя защитниками, прогоняя прочь духов. Конечно, египтяне посчитали кошек священными животными, больше стали ценить и позволили им жить в своих жилищах и даже в храмах. За египтянами последовали другие народы, а собакам, врагам кошек, вход в храмы строго воспрещён и по сей день.
   
   Так вот, пока гном находился с внешней стороны окон мезонина, четвероногий защитник дома никак себя не проявлял.
   Бом не сразу свыкся с тем, что Художник его не видит, - какое-то время он осторожничал, но потом осмелел и теперь уже часами мог спокойно сидеть на своём Облачке напротив мастерской, наблюдая за работой мастера, который, подходя к окнам, не без удивления осматривал прилипшее к стёклам странное облако, но гнома на нём не замечал, ибо только редкие люди в нашем мире обладают паронормальными способностями видеть невидимое, в частности жителей из других миров.
   На пленэре Бом вблизи лицезрел, как Художник работает с красками. Гном подметил, что если смешиваются синяя и жёлтая краски, то получается одна зелёная. Красная и белая в соединении друг с другом приобретали розовый цвет, а красная и синяя или зелёная краски вместе становились коричневой массой разных тонов и так далее...
   Кистями мастер пользовался от широких до тонких, а как связующее для красок с холстом использовал льняное масло.
   Всякий раз, когда он отходил отдохнуть. Бом спрыгивал с Облачка на этюдник и пытался тоже пробовать смешивать краски на палитре, но все действия его происходили впопыхах, бестолково и вызывали раздражение у Художника.
   - Что за белеберда?  - недоумевал Художник, глядя на палитру. - Когда я успел намешать эту грязь?
   Какая - то смутная тревога не позволяла гному проникнуть в самоё жилище человека. Но однажды, разглядывая мастерскую снаружи, он заприметил в ней на стене красочную таблицу, которая очень его заинтриговала. 
    "Это нужно рассмотреть поближе!" - решил Бом.

                Глава 3

   Гном ежедневно в обязательном порядке сопровождал Художника, когда тот выходил на пленер. Лучшего времени для учёбы нельзя было и представить, ибо весь художественный процесс написания пейзажей можно было проследить с очень близкого расстояния.
   Со стороны наблюдалась такая картина: по цветущей долине в поисках нужной ему позиции бредёт высокого роста, чуть сутулый, седой Художник, а за ним, как на привязи, низко плывёт по воздуху облако.
   Как-то раз Художник забыл свой большой зонт, обязательный в работе под прямыми лучами солца и, конечно, расстроился.
   Но Облачко, управляемое Бомом, тут же нависло над маэстро, создав тому необходимую тень, и застыло в небе, как вкопанное.
   Убедившись, что облако над ним, вопреки даже нешуточным порывам ветра, никуда не двигается, Художник недоумённо произнёс:
   - Чудны дела твои, Господи! - И, разобрав этюдник, принялся писать свой пейзаж в тени Облачка.

   И вот гном решил пропустить ценные для него уроки живописи на природе ради более важного дела. Дождавшись, когда Художник уйдёт из дома, он ринулся к окнам мезонина.
   Миг! - и Бом, оставив за стеклом Облачко, очутился в мастерской перед пёстрой таблицей. У него перехватило дыхание от восторга, - тут всё наглядно было показано, как смешивать краски!
   Вдруг его придавило что - то тяжёлое, волосатое. Страх едва не парализовал сознание, но, как в детстве, мелькнула спасительная мысль: домой!
   
   Кот поискал под собой добычу и...не нашёл.
   Облачко в истерике забилось за окном, - оно видело, как лохматое чудовище проглотило Бома.
   - Горе то какое! Какое горе! - завопило Облачко и бросилось прочь.
   Потеряв осторожность, оно с лёту ударилось о скалу, сползло по отвесной стене до бегущей в ущелье горной реки, вобрало в себя огромное количество воды, став чёрным; с трудом поднялось в небо и разразилось молниями и проливным дождём.
   
   Бом выглянул из-под одеяла. Синеватые стены Лазуритовой Пещерки мирно поблёскивали золотыми прожилками.
   Гном ещё немного полежал в полузабытьи, наслаждаясь домашним покоем, затем стал сосредотачиваться умом на месте случившегося с ним трагического происшествия .
   ...Облачка перед окнами мезонина не было. Телом Бом находился далеко, но теперь он даже мысленно вёл себя с величайшей осторожностью, проникнув в дом Художника.
   По мастерской бродил здоровенный кот и что-то искал.
   "Так вот, кто на меня напал! - рассердился Бом: - Бандит!  Ладно, тут всё ясно. Где Облачко - то?"
   Его мысленный взор порыскал по солнечной долине, по горам, поднялся вверх и упёрся в тёмную тучку на чистом голубом небе, разящую во все стороны молнии.
   Бом не сразу признал в этом грозном атмосферном явлении своего верного добрейшего друга. Он повременил, что бы разряды молний сошли на нет, иссякли потоки дождя и только потом телепортировался на Облачко.

                Глава 4

   Бом не желал больше учиться живописи. Коварное нападение кота, так сильно расстроило гнома и Облачко, что они оба, не сговариваясь, сторонились  дома Художника.
   Как и прежде они бесцельно колесили по небу, любуясь горными пейзажами. Однажды горы закончились, и Бом увидел впереди себя огромный, как ему тогда показалось, город.
   Устрашившись лететь дальше в неизвестность, - к тому же солнце уже клонилось к закату, - гном и Облачко поспешили назад.
   На подлёте к Дубу их встретила Ласточка.
   - Добрый вечер, путешественники!- Ласково приветствовала она. - Вы позволите присоединиться к вам?
   Ей были рады: гном с почтением вскочил на ноги, уступая своё место, а Облачко на нет замедлило свой ход по небу.
   - Почему не на учёбе? - с ласковой вкрадчивостью спросила Ласточка, как буд-то она уже всё про Бома знала,
   Гном смутился:
   - У Художника в доме злыдень живёт.
   - Это кот - то?
   - Не знаю - кто он такой, но он опасен!
   - Да, он опасен и тебе с ним надо обязательно подружиться, если хочешь стать Художником.
   Бом усмехнулся:
   - Уже не хочу...
   Ласточка расстроилась:
   - Что, вот так и отступишь?
   Бом недоумённо посмотрел на неё:
   - Ласточка, а какое Вам дело до меня?
   Та отвела свой взор в сторону, глаза её увлажнились.
   - Сегодня уже поздно, - задумчиво произнесла она. - Давай продолжим наш разговор завтра утром у водопада... Встретимся там, как только выглянет из-за гор солнце. Будь обязательно, ибо завтра последний день... сороковой.
   Бом вздрогул, вспомнив: " Сороковой день от смерти матери!"
   Ласточка исчезла.
   
   Ночевал Бом внутри Дуба. Поначалу он сидел снаружи на одном из своих удобных местечек, прижавшись спиной к тёплой коре дерева, любуясь яркими бесчисленными звёздами.
   Потом ночная прохлада, а затем и откровенный холод, ползущий с вечно заснеженных вершин гор, освещённых  луною, всё же вынудили Бома скрыться в своём дупле и лечь в постель, которая представляла собой удобное ложе со взбитой охапкой лесного мха.
   Медленно ползал по стене его друг, Светлячок, блистая фосфорическим светом, - с ним гном познакомился сразу, как только вселился жить в дупло. Бом задумчиво следил за светящимся жуком, как за блуждающей по небу звёздочкой.
   - Тебе надо снова вернуться к увлечению живописью, -  неожиданно сказал в тишине Светлячок. - Ты стал не только плохо есть, но и спать.
   Бом глубоко вздохнув, отвернулся лицом к стене и, наконец, заснул.