Ават. Глава 10

Навь.
—У нас проблема—сказала Ведьмижа.
—Что ещё? —спросил Чернобог.
—В Россию пожаловали Зачарованные. Похищать кристалл любви опасно.
—Мне придется пороситься помощи у отца.
Чернобог переместился в штат Мэн.
—Отец я не хотел к тебе обращаться, но в Россию прибыли Зачарованные. —сказал Чернобог.
—Правильно сделал что обратился ко мне. —сказал Дьявол. —они самые могущественные светлые ведьмы. Я понимаю, что трое ведьмаков тоже самые могущественные и добрые.
-Да отец.
На стоящий отец Чернобога был Род, а Дьявол был его учитель.
Явь.
После Нижнего Новгорода они поехали в Казань. Тут они выставили кристалл любви в Казанском Кремле.
После Казани наши герои поехали к себе в Екатеринбург. Здесь кристалл любви в Дендрологическом парке.
Следующий город был Новосибирск. Здесь кристалл любви выставили в Центральном парке.
Здесь тоже был убит парень и ему вырезали сердце.
Дальше был Красноярск и сквер Космонавтов.
Дальше была Самара и Ботанический сад.
Из Самары они поехали в Челябинск. Здесь они кристалл любви в церкви Троицы Живоначальной.
Дальше был Омск и Кафедральный собор Успения Пресвятой Богородицы.
Дальше была Пермь и Церковь Рождества Пресвятой Богородицы.
Здесь и Кощей похитил кристалл любви. И люди погрузились в безудержный секс.
Скобарев не понимая, что с ним происходит занялся сексом с Фибей.
— Леша…-сказала Фиби.
Этот отрывистый шепот вырвался у неё непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на протест.
Скобарев поднял голову. Растерянность и страсть были в его темных глазах, пытливо вглядывавшихся в её вспыхнувшее лицо.
— Ты хочешь, чтобы я прекратил? — хрипло выдохнул Алексей Скобарев.
Фиби с силой затрясла головой. Нет же, нет. То, чего она хотела, было невозможно выразить словами.
Улыбка, тронувшая его глаза, была какой-то неживой, и все же, прежде чем он опустил ресницы, Фиби заметила, как в темных глубинах огромных зрачков сверкнуло удовлетворение. Скобарев уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать её губами и кончиком языка. Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Фиби жгучие волны возбуждения.
Скобарев стянул платье с неё. На какое-то мгновение оно задержалось на бедрах Фиби, сделав её похожей на ожившую статую, ноги которой задрапированы белой тканью. Он пристально смотрел на неё, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб её тела. Потом тот же путь проделали его руки. С груди они скользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра и вместе с падающим платьем спустились по ногам на землю. Платье с шуршанием смялась и накрыла её щиколотки.
Выражение лица Скобарева было таким, словно он испытывал сильную боль. Глядя на него, Фиби почувствовала, что с ней творится что-то странное. Она стояла неподвижно, прижав руки к бокам, а где-то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. Ее никогда не боготворили прежде, никогда не возносили и не поклонялись ей. Никогда в жизни она не испытывала такого удивительного желания, которое охватило сейчас — отдать себя. Она хотела его, хотела делать то, что ему нравится, хотела быть такой, какая была ему нужна. В этот момент ей вдруг показалось, что она создана именно для того, чтобы отдаваться. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела.
Его настойчивые пальцы требовательно сжали её бедра, когда он встал на колени и притянул её к себе. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, Фиби запрокинула голову, и сверкающая волна волос упала ей на спину. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг пупка, у неё перехватило дыхание. По мышцам её плоского живота пробежал огонь наслаждения. Скобарев приник к темному треугольнику тонких вьющихся волос, и ее ноги задрожали. Она почувствовала его дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И её понесло куда-то далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства.
Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, он исследовал подвижные складки ее кожи, ощупывал языком гладкие лепестки, впитывая в себя её эссенцию. Он требовал ее ответа, побуждал ее, умоляя ответить. Пальцы Фиби забрались в его волосы, стали перебирать их, а он в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать.
Из её груди вырвался тихий, протяжный стон. Длинными ногтями она непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение Скобарев ещё сильнее сдавил её бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони. Потом его рука двинулась туда, где темнел заветный треугольник. Раздвинув тонкие волнистые волоски и влажные складки нежной кожи, он продолжил свои изощренные ласки.
Нахлынувшее на неё наслаждение было таким острым и неистовым, что её дыхание, её голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда-то. Тело её изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Фиби почувствовала, что оседает на пол, но ничего не могла с собой поделать.
Скобарев поддержал её и помог опуститься на колени рядом с собой. Он притянул её ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к её рту. Она сдалась, она уступила, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между её зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от ее сладкого рта, Скобарев вновь пробрался рукой к жаркому источнику.
Её тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Её тело звало его, и он, ощутив призывное биение ее сердца, ответил на этот зов. Фиби вдруг почувствовала, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все ее тело. Разве можно было удержать это буйство внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если Скобарев не поймет это и не соединится с ней, она взорвется. Нащупав ворот его рубашки, Фиби потянула за пуговицу.
Он пришел ей на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив её из джинсов. Фиби пыталась расстегнуть ему ремень, но её пальцы дрожали, и Скобарев, осторожно отведя в сторону её руку, справился с пряжкой ремня сам. Щелкнула кнопка на поясе брюк, и заскользила вниз «молния».
Скобарев не стал останавливать её трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда Фиби ласкала разбухавший под её пальцами этот предмет вожделений.
Он приподнял на ладонях её грудь и, затаив дыхание, стал смотреть, как вытягиваются и морщинятся темно розовые соски, окруженные яркими ореолами. Его пальцы сами собой потянулись к этим бутонам сладострастия и принялись осторожно массировать их.
— Как ты сексуальная, — с тихим изумлением сказал Алексей Скобарев, скорее всего, себе самому.
— Ты тоже. – сказала Фиби.
Её шепот был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка.
Скобарев ещё крепче сжал её грудь. Фиби сильнее сдавила его плоть.
Внезапно его руки оказались у неё на талии. Распрямив ноги, Скобарев сначала сел, а потом лег на пол, увлекая Фиби за собой. Её бедра оказались зажаты его коленями, и он подтянул её повыше, так, чтобы она легла ему на грудь. Какое-то время Фиби лежала, прижимаясь к нему и ощущая прикосновение густых золотистых волос, покрывавших его грудь, и прислушиваясь к глухим ударам его сердца.
— Как только ты захочешь, — прошептал Алексей Скобарев, подтягивая её ещё выше.
Фиби уперлась ладонями ему в плечи и приподнялась, затем, не сводя глаз с его лица, стала осторожно и медленно опускаться. Скобарев застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал.
Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все её существо, каждую ее клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее, и её глаза затуманились слезами.
Скобарев вздрогнул.
— Боже, — проговорил Алексей Скобарев хриплым от возбуждения голосом.
Уперевшись руками в пол, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в неё, полностью овладев.
Фиби вскрикнула от наслаждения. Ухватившись за его мускулистые плечи, она приняла его в себя, призывая взять её всю. Она хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства они слились в едином движении, едином порыве. Их единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения.
Богиня Лада появилась над Храм Успения Пресвятой Богородицы.
—Силу любви призываю, огонь страсти её разрежаю. -читала богиня Лада. -ты иди, любовь, в сырце к людям, поселись там на веки вечные. Верни людям разум. Да будет так, как я сказала. Аминь.
Только богиня Лада закончила читать заклинание, взирающее в мир любовь люди, прекратили звериный секс.
—Что это было- сказала Фиби.
—Кащей похитил кристалл любви. —сказала богиня Лада.
—Вы кто? – спросил Алексей Скобарев.
— Это же богиня Лада-ответил Борис Ларин. -богиня любви и красоты у славян.
—Что нам делать теперь? —спросил Павел Царёв.
—Надо оправиться в Шир Хан, а именно в Сан-Франциско. И вернуть кристалл любви. У вас 48 часов.