Торт

 Василь Гокрин занимался довольно мерзким делом - швырял экскременты в индюка. Индюк что то клокотал, но не обращал внимания на то, что в него летело. Если бы Гокрина спросили зачем он так делает, Василь вряд ли ответил. Он не любил экскременты и не любил индюка. Василю хотелось, чтобы у него было хорошее настроение, но от швыряния экскрементов оно не улучшалось. Василь стал подумывать, что бы ещё бросить в индюка, но , кроме засохших экскрементов, рядом ничего не было. Индюк перестал клокотать и начал сосредоточенно долбить большую мерзлую картофелину. Василь поднял очередной экскремент, прицелился индюку в грудь, но тут увидел, как прямо на него идут две решительные фигуры - Микула и Андерс. Василь выронил экскремент и побежал. Потому что Микула и Андерс вполне могли быть друзьями индюка, решившими вступится за него. Да, это так и было - потому что Микула и Андерс побежали за Василем. Василь свернул за угол и увидел, что у входа в булочную стоит коричневый гроб. Василь забрался в него, тут же накрылся такой же коричневой, но с белыми разводами, крышкой. Василь очень не хотел, чтобы его догнали Микула и Андерс.
  В гробу Василь пролежал наверное минут семь. Потом гроб молча подняли и куда то понесли. Василь почувствовал нехороший сладковатый запах, точно кто то курил кондитерский крем. Нужно было скинуть крышку, выскочить из гроба, убежать... Но у Василя не было на это сил. Так, молча , гроб с Василём внутри, куда то доставили. Сладкий , противный запах усилился и теперь напоминал трупный. А сверху, над крышкой послышались весёлые голоса, в основном женские и детские. Василь напряг слух - совсем близко слышались звуки посуды, тарелок, хлопки праздничных петард. В глаза Гокрину ударил яркий свет, кто то ножом вырезал большую часть крышки гроба. Привыкнув к свету, Василь увидел, что над ним сверкают ножи, вилки и ложки. Гробовая крышка исчезала на глазах. Её резали на части и ели!
  Только сейчас Василь понял, что гроб это большой торт, испечённый кондитерами той булочной, возле которой он стоял. Да, да - испекли торт, поставили в ожидании заказчиков. А Василь Гокрин, по стечению обстоятельств, оказался внутри этого торта. Между тем от крышки ничего не осталось. Какая то пожилая дама, очень аккуратно, изящной ложечкой, сняла с Василя правый ботинок и стала сосредоточенно жевать его. Девочка в серебристой перелине, при этом с не очень чистой головой, распахнула над Гокриным большие глаза, похожие на подсинённые булыжники. Девочка выбирала какую часть торта, то есть Василя Гокрина, отрезать себе. Василь не мог вскочить.  Он вообще не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он, разумеется, НЕ БЫЛ ТОРТОМ, но женщины и дети об этом не знали. Голос у Василя тоже пропал, крикнуть "Я НЕ ТОРТ!" он тоже не мог. Но кое на что у него всё же сил хватило - Василь расстегнул брюки и чуть приспустил их. Девочка сперва сморщила нос, потом принюхалась, присмотрелась и кого то позвала. Появились две грязные, очень похожие головы - видимо младшие брат и сестра. Над Гокрыным заблестели сразу несколько ножей и вилок.
 Но тут... Вот тут Гокрина спасли чьи то мощные, хваткие руки. Они схватили Василя с двух сторон и одним рывком вытащили из торта.
- Ну, как Вам ? Обратно не хотите? - спросил могучий спаситель, одетый в темно-синий комбинезон.
- Нет, что вы! Огромное спасибо! - стараясь унять дрожь, проговорил Василь.
- Спешите? - продолжил спаситель, отметив, что Гокрин ищет глазами выход.
- Да, спасибо, пойду.
- Не спешите! Отведайте торта - не пожалеете!
- Нет, уж спасибо... - Гокрин затрясся всем , чем только мог, и добавил, - Не люблю гробы...
- А гроб вам никто и не предлагает! Вам предлагают торт. Настоящий торт. Взгляните внимательно!
Василь Гокрин взглянул и увидел, что от гроба почти ничего не осталось, женщины с детьми застыли в одинаковых позах, запахло сладким , но не трупным, а приятно-вкусным.
- Потрогайте! - разрешил спаситель.
Гокрин подошёл поближе и разглядел, что в руках у застывших женщин и детей не ножи с вилками, а блестящие, изящно выполненные леденцы. Ну а сами женщины, дети, бабушки-тёти кремовые, печёные, кто то оказался вишенкой, кто то цукатом. Все вместе они и были огромным тортом! Василь Гокрин , конечно же, непременно отведал этого потрясающего торта, но... Ещё пару минут назад этот торт ел гроб. А одна из вишенок съела правый гокринский ботинок.
- Я всё таки пойду! - сказал Гокрин.
- Хорошо, идите! - спаситель не возражал, но добавил, - Захватите остатки гроба и выбросьте в ближайший бак.
 
  На негнущихся ногах Гокрин вышел из здания, в котором остались его спаситель,а также сладкий торт с вишенками и цукатами в форме детей и женщин. Из приоткрытых окон послышались хлопки петард. В руках у Василя были остатки гроба. Никаким тортом этот гроб не был, обычная деревянная , покрашенная сбойка. От него пахло трупом. Василю даже страшно было подумать - чьим? Только что он видел то, что невозможно было представить в самом лютом бреду - ТОРТ ЕЛ ГРОБ! 
 Торт ел гроб...

 Швырнув остатки гроба в первый попавшийся контейнер, Василь облегчённо выдохнул. Попытался обрадоваться, но не тут то было! Неподалёку от контейнера курили Микула и Андерс.
- Всё хорошо, что хорошо кончается? - спросил, улыбаясь, Микула, а Андерс убеждённо кивнул.
- Ага, - согласился Василь.
- Никому ничего сказать не хочешь? - продолжил Микула.
- Хочу, - кивнул Василь.
Он понял на что намекали Микула и молча кивающий Андерс.

 Остановившись у ограды, за которой сидел индюк, Василь с трудом удержался, чтобы не плюнуть в него. И неожиданно искренне устыдился такого низменного желания. На земле осталось несколько засохших экскрементов, но кидать ими в индюка совсем не хотелось.
- Прости меня, индюк, - произнёс Василь, стараясь заглянуть в плоские индюшачьи глаза, - Прости, пожалуйста!
Василь говорил всерьёз, искренне. Он полюбил индюка за это короткое время, за считанные мгновения. Потому что индюк не был тортом, он был настоящий! Самый настоящий живой индюк - не торт и не гроб. Потому что ни торты, ни даже гробы не могут клокотать, долбить мерзлый картофель, перебирать лапками и стойко, с достоинством переносить факт, что в них летят засохшие экскременты.