Лучший подарок

           Я с детства был очень завистлив. Сильно   завидовал соученику Алику Оприце и ему подобным,  которые умели  непринуждённо охмурять даже самых красивых девочек. И ещё завидовал тем, кто  на вопрос про взволновавшую меня книгу «А ты читал…?» давали отрицательный ответ.  Причём последним завидовал намного больше, потому что им ещё предстояло испытать это ни с чем не сравнимое блаженство первого чтения. Книги были наркотиком.
          В десять лет отец привёл меня в научную библиотеку университета, в котором преподавал, и меня допускали к фондам. А когда папа понял свою ошибку, поезд уже ушёл. Ночью - с фонариком под одеялом. Днём – в позе зародыша с книжкой, на любом лежачем месте. Я действовал на нервы физрукам. Самые худшие результаты! Стыдно сказать, к футболу безразличен!  В университете обязали выбрать спортивную секцию, так я выбрал плавание, и физруки потеряли ко мне интерес. Летом 2017-го за меня рассчитался сын Миша, переплыв  с двухтысячной ордой Босфор.
          Когда  в библиотеку не удавалось попасть, я перечитывал всё, что стояло дома в книжных шкафах. Включая запертые полки. Точнее, отдавая им предпочтение.  Роскошный трёхтомник  Т.Шевченко ,спрятанный  как дорогое удовольствие, невзрачные издания Ги де Мопассана,  и «Акушерство и гинекология» были изучены мною тщательно, несмотря на отсутствие ключика. Даже помню некоторые термины и схемы. При этом зависть  к успешным сердцеедам резко усилилась.
           При наличии множества книжных магазинов, купить хорошую книгу было невероятно трудно. И к наркотической составляющей добавилась охотничья.  Книжных развалов не было, мы регулярно ходили в магазины, надеясь на счастливый случай. Я завидовал аспиранту Марку Игнатенко, купившему учебник  спецтехнологии для китобоев, где в формуле объёма  кита про число Пи было написано, что это число  постоянное, для гренландских китов равное 3,14! Шедевр!
          Без очереди подписаться в магазине подписных изданий можно было только на собрания сочинений наиболее нудных классиков марксизма-ленинизма. Кому из молодёжи  понятна эта фраза? Кого улыбнёт    давняя оговорка  студентки: «А площадь трапеции я вычислила по формуле Ньютона-Ленинца»?
          Очереди были многосуточные и многочисленные. На мятых тетрадных листочках записывали фамилии, людям рисовали  на руке порядковый номер.  Я люблю рассказывать об этом студентам в преддверии темы о числовых последовательностях. Опоздал на перекличку – очередь пропала. Зато в очереди можно красиво познакомиться. Где познакомились твои родители? В парке на танцплощадке. А твои? В очереди на подписку Фейхтвангера!    Зацените разницу.
          Когда хиленький, но начитанный я начал работать в конструкторском бюро тяжёлого  краностроения, книжный дефицит достиг апогея. Нет, любую книгу уже можно было купить на чёрном рынке, но это было ооочень дорого . Я научился переплетать вырезки из литературных журналов, а потом и просто ремонтировать чужие раритеты. Переплетать.  Целое искусство, особенно если вспомнить, что материалы для переплётов не продавались. Мы с коллегой научились обходиться. Ничего сложного – наляпать масляную краску на воду, потом провести по её поверхности листком бумаги и … переплёт в мраморных разводах будет замечательно смотреться. Название и фамилия автора наносились прибором для выжигания через обрезки фольги, выпошенные возле типографии. Торцы книжного блока обрабатывались фанерным диском с наклеенной наждачной бумагой, который вращался электордрелью.  Бумажная пыль на всю Привозную, но каков эффект! …         Короче,  я стал главой общества книголюбов конструкторского бюро. Получил специальный сейф. По долгожданным сигналам главного книголюба Январки, кладовщицы электроцеха Веры, мне доверялось после работы получить десяток-другой экземпляров полудефицитной литературы, причем с нагрузкой. Нагрузка здесь не количество учебных часов преподавателя, а залежавшиеся книжки. Их оплачивали, но исхитрялись не забирать, и бесхозная литература забивала маленький сейф. Однажды в конце марта мои добровольные помощники предупредили заядлых книголюбов, что поступила очень-очень хорошая книжка в очень небольшом количестве, поэтому т-с-с-с-с, но будь готов, ты получишь обязательно. Никто не должен слышать и видеть, пакет развернёшь дома.
Все получилось замечательно. Можно было умереть со смеху от серьезной таинственности инженерно-конструкторских любителей книг. Под пиджаками, за поясами, в дамских сумочках или кипах свежих чертежей, таясь ото всех, они радостно уносили не зная, что. Жёсткая обёрточная бумага, народ вокруг, не подсмотришь. Для конспирации оплата была перенесена на завтра, второе апреля.
          А дома обнаруживалось нечто вроде третьего тома выступлений второго секретаря ЦК КПСС А.П.Кириленко, на молдавском языке.
          Сейф был очищен полностью.
Кстати, молдаване сами выпускали художественную литературу сотнями тысяч экземпляров. Качество было посредственным, но кого это волнует? Пусть серые, но книги ж.
          Я только что женился на девушке из Алма-Аты. Географически самой близкой для Наташи оказалась семья её двоюродной тёти в Тирасполе. И мы отправились туда. Знакомиться, и за книжками.
          Тетя, Анна Яковлевна - заслуженный учитель. Дядя , Василий Игнатьевич – боевой подполковник. Две дочурки, Наташа и Лена, и бабушка Дуся. Как у них было красиво и уютно! Куда ни кинешь взгляд – книги, книги, книги!  А что еще для дизайна  надо? С нас сдували пылинки, как принято в книгах писать.  Я  старался всех очаровать. И это иногда получалось. Уехали с кучей книг! И с замечательным настроением - родные люди теперь и в Молдавии!
          Никого в Молдавии не осталось. Наташа – в Рени, это в нашей области. Лена – между Петербургом в РФ и Хамаром в Норвегии. Обе –бабушки. Дочка Наташи, Анечка, отличный экономист, преподаватель, и явная профтеховка - в Одессе. Однажды приходит ко мне в кабинет и рассказывает, что хозяйка квартиры раздаёт свою библиотеку. Кучу книг, почти каждая из которых осчастливила бы  описанных книголюбов. Забрали мы эти книжки, даже из-под дивана вытащили несколько,  заменявших ножку. И раздали  в сельские училищные библиотеки.
          Сын Дима подарил мне несколько лет назад электронную библиотеку Траума, около 250 000 произведений на большой флешке. Новинки читаю на планшете. Так что про прогресс всё понимаю.
          Но бывает, выключают электричество, и я открываю книжный шкаф… сердце пропускает удар. Потому что каждая бумажная книжка – наркотик, трофей, а теперь еще и метка пролетевшей жизни.