Вылетит - не поймаешь

(по мотивам реальной истории)
Майя Мирзоева, Александр Либерзон.

 
       Он - звезда, и даже суперзвезда. Уже четыре  года! С тех пор, как с ошеломляющим успехом прошел знаменитый телесериал, во время показа которого пустели улицы, и резко сократилось количество преступлений в стране. В нем он сыграл одну из двух главных ролей.
       Несколько лет он - Премьер столичного театра, о котором до сериала не приходилось даже мечтать. А из приглашений в кино он выбирает только самые интересные. Ну и, естественно, встречи с восторженными зрителями, банкеты, поклонницы. Гаишники  сразу узнают его, вместо штрафов берут автографы и отдают честь. Уверенность в себе, которой так не хватало в студенческие годы, теперь не покидает.
        Вот и эти гастроли завершились триумфально. После банкета в узком кругу городского руководства  черная «Волга» секретаря обкома привезла его на вокзал.  Друг и коллега Леша ждал в купе СВ с уже полупустой бутылкой водки.
        - Сегодня гуляем, - сказал Премьер, доставая из пакета одну из трех подаренных бутылок. Увидев дорогой французский коньяк, Леша помрачнел. Видимо, от зависти.
        Дальше понеслось, как по накатанной.  После третьего тоста Леша стал жаловаться, мол, ролей не  дают.  Что тут поделаешь, как актер  дружок слабоват - не чета ему, Премьеру. Начал утешать.
        - Тебе-то хорошо, ты эвон, где снялся! А я для них кто?- отвечал Леша.
       - Для кого - для них?
       - Да для начальства нашего жидовского!
       - Наливай...  Для нашего, говоришь? А ты думаешь, на сериале моем все гладко было по этой части? Братья - авторы евреи, главный герой полужидок*! Своего лучшего друга толкал на мою роль. Слава богу, сверху надавили.
       - А за меня кто сверху надавит! Они же везде, суки!
- Леха, давай еще по одной.…  А пойду-ка я  с Нейманом разберусь!
       В дверь купе директора театра Неймана он сильно стукнул кулаком и сразу же открыл ее. Завелся так, что сходу начал:
       - Чем вам всем Леха не угодил?! Будь он из ваших, не сидел бы без ролей. Проходу не даете русскому человеку, суки! Всех вас под корень бы в Освенциме!
     Нейман в молодости был боксером - тяжеловесом.  Начал медленно вставать. Но вдруг глаза его сузились - что-то привлекло внимание. Он медленно произнес
- Не плюй в колодец,… вылетит,…не поймаешь.
  Затем вытолкнул гостя в коридор и резко закрыл дверь купе.
Минут через пятнадцать Нейман нашел начальника поезда, предъявил удостоверение директора театра, дал прочитать только что написанный им акт о ЧП в четвертом вагоне и потребовал вызвать наряд милиции. Начальник тут же позвонил на ближайшую станцию  с пятиминутной стоянкой, потом подписал акт.
Поезд  подошел к перрону, два милиционера прошли в купе Неймана. Тот ознакомил их с актом, оба подписали, указав должности и фамилии.    - Печати у нас с собой нет, - сказал один из них.
    - Начальник поезда поставит, - глухо ответил Нейман.
    Премьера, еле державшегося на ногах, выводили из вагона под руки. Он бормотал: «жиды поганые», «мало вас пожгли», «всех за полярный круг»…
 
        Главный режиссер примчался в театр прямо из Шереметьева и сразу направился в кабинет Неймана.
        - Гриша, привет! Что тут у вас происходит? Давай  подробнее.
  - Садись. Кофе будешь? Я тебе сейчас такие подробности выложу, без мата не оценишь. Наташа, кофе любимому худруку, пожалуйста,… Спасибо. И дверь закрой поплотней. К нам никого!
Нейман начал рассказывать, главреж постепенно  бледнел и сжимал кулаки до хруста.
  - Чтобы духу этой гниды в театре не было!! Заявление на  стол сегодня же!
  - Сегодня вряд ли  получится, он в запое пятый день. Мы тут из-за него  два спектакля отменили, пока ты «Дядю Ваню» продвигал в Стокгольме. А теперь слушай меня внимательно. Срыв двух спектаклей, акт от начальника поезда, факс от ментов со станции - все это чистейший 4-ый  пункт 33-ей  статьи.
  - Гриша, это же волчий билет!
  - Яша, дорогой.  Именно! И черная метка в придачу.
  - Слушай, но он же звезда.
  - Точно! Вот мы его и погасим! Или все подробности повторить? Тебя его текст недостаточно впечатлил?
  - А знаешь, Гриш … пожалуй, ты  прав - гасить его надо. Да! Черная метка. Именно так! Звони председателю месткома.
  - Уже. А теперь я расскажу тебе, как мы эту мразь погасим.
Объяснение  плана заняло у Неймана пару  минут.
  - У нас с тобой два дня. Ты, Яша, берешь на себя театры, я - главные киностудии.
 
    У доски приказов группа актеров что-то бурно обсуждала. При появлении Премьера все замолчали.
Он прочитал приказ, подписанный руководством и месткомом театра об увольнении по статье 33, пункт 4 КЗОТ РСФСР, развернулся и пошел к выходу мимо коллег, не издавших ни звука.
    Уволили?! Кого! Звезду, на которую ломится  публика? Да его с руками оторвут в любом театре, на любой киностудии.
    Дома достал из холодильника початую бутылку «Посольской»,  выпил сразу полстакана, закусил икрой. Не спеша набрал номер знакомого режиссера, который не раз звал к себе.
  - Марк, я все-таки решил поработать в твоем театре. У нас стало скучно, репертуар не меняется, режиссура дрянь. Когда зайти?
    Услышал уклончивый ответ.
    Ну и хрен с тобой, приползешь сам. Кто еще? А вот. Набрал номер худрука другого театра - опять что-то невнятное.
    Друг Борис уж точно не подведет! Они с Винницким знакомы со школьной скамьи. Но тот сказал, что пока ничем помочь не может.
    - Ты понимаешь, кто тебе звонит, Боря? Я вхожу в десятку… 
  - Извини, у меня тут все изменилось - конфликт с новым директором.
    Нечто похожее повторилось в третьем и в четвертом... и в десятом театре.
    Не снится ли это ему? Только что был буквально нарасхват, за честь почитали общение с ним. Ну, жидовня! Ох, пожалеют!
    Полгода понадобилось на понимание того, что приставка «экс» прочно приклеилась к любимом  слову «Премьер». Деньги кончились, родители подкинули из пенсии. Удалось подработать Дедом Морозом на двух елках. Унизительно, конечно, но куда деваться. Зато принес подарки  обоим детям.
        И постепенно пришла полная ясность причины краха.
 
    Он позвонил в театр и спросил у  помощницы Неймана Наташи, когда ее шеф сможет принять его. На следующий день она перезвонила и сказала, что Нейман ждет его в четверг следующей недели в два часа дня.
 
  - Здравствуйте, Григорий Львович.
  - О-о-о, привет! Давненько не виделись! Какими судьбами?
  - Каяться пришел. Простите меня, дурака, я все осознал. И ради бога, снимите свое эмбарго!
  - Эмбарго?.. Какое эмбарго? Не понимаю, ты о чем?
  - Да все вы понимаете! Мне жить не на что, куда ни сунусь - везде отказывают. Сижу на шее у стариков своих.
  - А простить-то за что?
  - Ну, как за что. За оскорбление… вашего великого народа.
  - Моего народа? Загадками говоришь. Какого народа?
  - Как какого? Еврейского.
  - А я-то тут при чем? Да я самый русский в этом театре! Думаю, более русский, чем ты, например. А фамилия моя от графа Неймана. Петр1 вызвал его из Германии кунсткамеру создавать.  Так что ты не по адресу пришел извиняться. Ты к ним иди!
  - К кому - к ним?
  - Как к кому? К евреям. К Иисусу, к еврейской маме его Марии - покровительнице России, к апостолам, к Иоанну-Крестителю! Ты же их всех в Освенцим отправил, так получается? Жиды ведь они  все, русских-то там ни одного не было!  Я, когда ты ко мне в купе пришел, крестик у тебя на шее увидел. Ну, все, думаю, парню трындец! Так что давай, дуй к ним, может и простят. Они ребята милосердные. И не забудь с наступающим поздравить.
        - Вы о чем?
        - Как о чем? Крестик носишь и не знаешь? Невероятно! Праздник большой послезавтра. 14 января -  ОбрЕзание  Господне.

* Владимир Высоцкий.