Гл. 22. В дороге

Всего пять гривен
(Повесть-притча)

Глава 22. В дороге.

Переезд состоялся через пять дней.

Серёгу в последний раз осмотрела Светлана Сергеевна, а потом ещё зашёл главврач - седоватый строгий мужчина лет шестидесяти. В прошлом он был военным хирургом, а сейчас совмещал в этой заштатной больнице должности главврача, начмеда и был, вдобавок, практикующим хирургом. Серёга знал, что именно этот человек оперировал его после катастрофы. Главврач осмотром оказался доволен. Он вообще оказался доволен. Чуть позже от врача-интерна Оли Серёга узнал, что Моня подарил районной больнице какую-то недешёвую медицинскую аппаратуру, которая планово не попала бы сюда и через десять лет. Так что главврач был доволен по двум статьям: во-первых, прооперированный им безнадёжный пациент вдруг ожил, и операция не оказалась бесполезной, а во-вторых, в больнице появилась аппаратура, которая непременно вызовет зависть его коллег - главврачей больниц соседних районов.
 У врача-интерна Оли в руках уже была выписка с перечислением всех повреждений Серёгиного организма и упоминаниями о проведенных мероприятиях по их устранению. Она также положила в свою дамскую сумку несколько рентгеновских снимков Серёгиной повреждённой ноги. Ещё Моня сделал ксерокопию всей истории болезни.

Серёгу аккуратно вынесли на носилках к парадному крыльцу больницы, где уже стояла такая знакомая и ставшая родной "Волга". Серёга уже мог сидеть. Поэтому перебраться с носилок в машину оказалось проще, чем он думал. Переднее сиденье было полностью откинуто, и он удобно растянулся вдоль правых дверей машины на аккуратно постеленном покрывале. Врач-интерн Оля села рядом с ним на заднее сиденье и заботливо поправила под его головой небольшую подушечку. На крыльце стояли и главврач, и Светлана Сергеевна, и ещё кто-то из персонала больницы. Они улыбались и махали рукой, будто провожали близкого родственника.
 Серёга заметил стоявшую здесь же синюю "Ниву". В ней уже сидел Моня, а рядом с ней стоял незнакомый коротко стриженный черноволосый мужчина лет сорока. Он о чём-то разговаривал с Моней, а потом, кивнув ему, повернулся и направился к "Волге".
 "Наверное, это и есть Мыкола, - подумал Серёга с раздражением. - Обязательно начнёт в дороге и меня охмурять. Они, сектанты, все назойливые до неприличия".
 Мужчина сел на водительское место и, захлопнув дверцу, заговорил очень мягким и приятным голосом:
 - Я вас приветствую, Сергей. Меня зовут Николаем, можно просто Колей. Односельчане меня называют Мыколой. Но вам, наверное, Игорь обо мне рассказывал.
 - Да, рассказывал, - подтвердил Серёга, с удивлением заметив, что речь у Мыколы совсем не похожа на речь тракториста.
 - Мы будем ехать через Киев, - сказал Мыкола, заводя двигатель и ожидая немного, чтобы тот прогрелся. Игорь проследует за нами почти до столицы, а там вы попрощаетесь.
 На это Серёга промолчал, но заметил, что его предвзятое отношение к Мыколе рассеивается.
     "Неужели он и меня начинает гипнотизировать, - подумал Серёга. - Нетушки, со мной это не пройдёт!"
 Они тронулись с места и быстро набрали скорость. Серёга отметил, что Мыкола довольно-таки неплохой водитель: ведёт машину быстро и плавно, не забывая, что везёт тяжелобольного.
 Какое-то время они молчали. Даже Оля, которая прежде в больнице всегда была не прочь поболтать с Серёгой, сейчас молча смотрела в окно. Серёге это молчание даже стало казаться неловким. Если бы Мыкола начал что-то говорить о Боге, то он бы это воспринял более естественно. Серёга решил вздремнуть, но, как назло, сон не приходил. Он и раньше в дороге плохо засыпал, а сегодня ещё и хорошо выспался ночью. Боли его стали уменьшаться, и он начал хорошо спать и без снотворного.
 Наконец, чтобы нарушить это неловкое молчание, Серёга сам заговорил. Стал расспрашивать у Мыколы о его фермерском хозяйстве. Тот охотно отвечал, и, в конце концов, рассказал немало интересных вещей и о животных, которых они с женой выкармливают, и о сельскохозяйственных культурах, которые они выращивают, и о технике, которую при этом используют. Серёга понял, что это отнюдь не дремучий сельский парень, который цифры видит только на деньгах, а буквы - на экране телевизора в названиях телесериалов. Было видно, что он хозяйство вёл грамотно, используя передовые технологии. Оля тоже внимательно слушала и без конца задавала вопросы. За этими разговорами они так и не заметили, как добрались до места, где им с Моней нужно было попрощаться.
 Мыкола остановил "Волгу" у обочины, а Моня подошёл к правой задней дверце, открыл её и присел рядом с Серёгиным лицом.
 - Ну что, друг, - сказал он, потрепав Серёгу по волосам, - будем прощаться? Я безмерно благодарен Господу, что ты у меня есть, и буду молиться каждый день, чтобы Он спас и тебя.
 - Пока, Мо... Игорь, - растроганно сказал Серёга. - Жаль, что наш совместный путь не достиг цели!
 - Ты ошибаешься, Серёга, - возразил Моня. - Наш путь привёл к цели, мы просто не правильно её прежде определяли. Целью нашего пути оказалось начало нового пути для меня. Как я хочу, чтобы и он стал для нас с тобой совместным!
 Моня ещё раз потрепал Серёгу по волосам, пожал ему руку и, захлопнув дверцу, постучал ещё по стеклу. Мыкола махнул ему рукой и завёл двигатель.
 Дальше какое-то время они ехали почти молча. Только за Киевом их разговор возобновился. Начала его Оля. Стала рассказывать о своём медицинском университете, о каких-то смешных случаях из студенческой жизни. Настроение у Серёги поднялось, и Мыкола весело смеялся, когда было смешно. Он совсем не походил на унылого сектанта, во всяком случае, на такого, которого представлял себе Серёга. И он так и не начинал свою агитацию. Серёгу это даже удивляло. Он всё ждал, что Мыкола исподволь станет заводить разговоры о неустройстве мира, о ненависти людей друг к другу, о развале семей, но ничего подобного не было.

Мыкола вёл машину, отвечал на вопросы, иногда спрашивал чтото сам. Вроде всё, как в обычном общении людей, однако что-то необъяснимое всё же отличало этого человека от тех, с кем Серёге приходилось иметь дело. Был в нём какой-то стержень, что ли. Хотя нельзя сказать, что в окружении Серёги были одни тряпки, он знал немало людей, которые были интересными и оригинальными личностями. Чего только стоил, например, его шеф. Но в Мыколе было нечто совсем другое.

Положительные качества многих Серёгиных знакомых были заметны невооружённым глазом. Нет, они не были явными хвастунами, это был народ поумнее. Но все они вели себя так, что в их речи, манерах, поступках, словом во всём, отражалась некая мера их значимости. Даже когда они рассказывали о своих неудачах, навалившихся проблемах и нескончаемых заботах, то было явно видно, что это неудачи, проблемы и заботы незаурядных людей. И чья-то скромность была лишь дополнительным плюсом к их многогранной натуре.

В Мыколином поведении, при его какой-то открытости в общении, не было ни малейшего намёка на самовыражение. Его положительные качества только слегка угадывались, как казалось, вопреки его поведению. И что-то главное в Мыколе никак не поддавалось ни Серёгиному пониманию, ни, тем более, словесному выражению. Этот человек был или крайне хитрым, или наоборот, совершенно бесхитростным, но, вместе с тем, обладающим какой-то непонятной силой. Это одновременно и привлекало, и настораживало Серёгу.
 Где-то за Савранью разговор опять приугас. Оля задремала, прислонив голову к обивке возле двери, а Серёга лежал молча, не находя темы для дальнейшей беседы. Он тоже попытался вздремнуть, но, как и в первый раз, ему это не удалось. Он думал о Моне, оставшемся  в  глухом  селе  на  севере,  о  Мыколе,  которого жизнь забросила в то же село. Вспомнил и про дида Кирила. Да, похоже,  Моню  сейчас  будут  окружать  неплохие  друзья.  Есть большой шанс, что враги до него не доберутся. Что, интересно, их объединяет? Понятно, что вера в Бога, но что именно побуждает их в Него верить? Может, это и не так бессмысленно.

Что собственно ему самому даёт его наука? Помогает занять время интересным делом? А друзья, которые его окружают? Они, по большому счёту, все живут своей жизнью. Руслан, Саша, Вадик из его лаборатории. Дружба с ними, по сути, сводится к тому, чтобы хорошо провести время. Но, может, то же время можно провести и по-другому. Попробовать, что ли, поближе познакомиться с тем, во что они верят?
 И неожиданно для самого себя Серёга спросил у Мыколы:
 - Николай, а у вас нет, случайно, лишней Библии? Или хотя бы свою дайте мне сейчас почитать.
 - Я вам, Серёжа, подарю свою Библию, - спокойно сказал Мыкола, не выказывая и тени удивления.
 Он достал откуда-то из-под сиденья небольшую кожаную сумку, которую носят на плече, и, продолжая одной рукой вести машину, другой расстегнул на ней змейку и извлёк из неё Библию небольшого формата.
 - Вот, Серёжа, - сказал он, вложив книгу Серёге в руку, - читайте. Вам в больнице нужно как-то время проводить. Это будет самое полезное времяпрепровождение. У меня, кстати, для вас есть ещё одна книжечка.
 И он достал из той же сумки небольшую книгу тетрадного формата. "Свет и время", -  прочитал Серёга на обложке.
 - О чём это? - спросил он, беря брошюру.
 - О свете и времени, - улыбнулся Мыкола. - Да и не только.
 Серёга с любопытством заглянул в оглавление и удивился:
 - А вы это сами читали?
 - Читал и думаю, что вам это не покажется скучным.
 - А вам всё здесь было понятно? - не успокаивался Серёга. - Тут, я смотрю, много физики. Для... для сельскохозяйственного работника может оказаться сложновато.
 - Нет, - засмеялся Мыкола, - физические, да и не только физические, вопросы здесь изложены на весьма популярном уровне. Но это не уменьшает серьёзности данной темы.
 - А вы знаете физику и на более глубоком уровне? – высказал Серёга возникшее у него ощущение.
 - Так, немного знаю.
 - Помните ещё со школы? - не сдавался Серёга.
 - Помню, - как-то нехотя ответил Мыкола.
 - А вы ещё где-то учились? - не успокаивался Серёга.
 - Учился, - ответил Мыкола.
 - Где же, если не секрет? В сельхозе?
 - Нет, - улыбнулся Мыкола, - в сельском хозяйстве я самоучка. А по специальности я, как и вы, физик. Закончил физфак.
 - Ну и ну! - не сдержал удивления Серёга. - Вы не шутите?
 - Нет, я действительно закончил Киевский университет.
 - А что же вы делаете в той глуши?
 - Живу, - спокойно ответил Мыкола. - Ведь я, прежде всего, не физик и не фермер, а человек и христианин. Христу угодно, чтобы я был в том месте, которое вы называете глушью, вот я там и нахожусь.
 Серёга не знал даже, что сказать на это. Ещё утром он думал, что Мыкола не умеет, как следует, читать и писать, а сейчас вдруг узнаёт, что он его с Моней коллега по образованию. И почему Моня ничего не говорил об этом?
 Оля, которая проснулась и успела услышать окончание их разговора, с интересом стала расспрашивать Мыколу о его прошлом. Тот был весьма сдержан, и из Олиного допроса удалось узнать лишь, что Мыкола старше Серёги на десять лет, и, закончив университет, какое-то время жил и работал в Киеве. Потом Мыкола как-то ловко перевёл разговор на другую тему.
 Остаток пути пролетел быстро. Библию Серёга и открыть не успел, а из брошюры "Свет и время" успел прочитать лишь оглавление, предисловие и введение, которые его как-то заинтересовали. Всё остальное время они провели в беседе, вдохновителем которой была Оля. У неё возникала масса вопросов, причём на разные темы.

Когда вопрос не относился персонально к Мыколе, тот никогда не отвечал сразу. Поэтому у Серёги было множество случаев показать свою эрудицию. Оля заинтересованно слушала, и было видно, что она весьма довольна иметь таких собеседников, как Серёга и Мыкола. Когда Серёга заканчивал ответ на её очередной вопрос, она заинтересованно обращалась к Мыколе: "А вы как думаете?" или "Вы с этим согласны?"

Мыколе, как правило, было что ответить. Когда дело касалось технических, географических и тому подобных вопросов, мнение Мыколы часто совпадало с тем, что говорил Серёга. Он тогда мог что-то добавить к уже сказанному или просто кивнуть, выказывая своё согласие. Несколько раз он просто ответил: "Я об этом почти ничего не знаю".

Однако любопытство Оли часто касалось вопросов, на Серёгин взгляд, более отвлечённых. Её интересовали и космос, и происхождение тех или иных животных, и причины холлмистости местности, и вопросы нравственности, а точнее безнравственности в современном обществе.

Вот здесь мнение Мыколы зачастую существенно отличалось от Серёгиного. Хотя и в этих случаях Мыкола никогда не начинал отвечать на вопрос первым.

Серёга, наоборот, зажигался и спешил поделиться своим мировоззрением. Вопросы для него были знакомы. Они с друзьями за чашкой кофе или за рюмкой коньяка частенько рассуждали на подобные темы.

Однако когда очередь доходила до Мыколы, тот говорил вещи, явно непривычные для Серёги. В таких ответах часто звучали слова: "Бог", "Иисус", "творение", "потоп", "грех". Он делал утверждения, которые любой из Серёгиных приятелей и сам Серёга, в том числе, поднял бы на смех, как бредовые сказки тёмных старушек, против которых даже ученики младших классов знают, как возразить. В устах Мыколы это не казалось Серёге таким уж нелепым, хотя и вызывало протест. Серёгу удивляло и даже раздражало, что Оля, похоже, даже и не собирается возражать Мыколе. Ведь она же врач! Чему их там учили в медицинском университете? Неужели она соглашается с таким ненаучным взглядом? И как это всё совмещается с физическим образованием Мыколы? Серёга тут же пробовал Мыколе возражать, но тот, высказав своё мнение, не пытался его дополнительно отстаивать.
 
(Продолжение следует).