Ч. 257 Кошмар для мореплавателей

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/10/30/752
 
Расстанемся временно с «Авророй» и вернёмся на «Диану», которая вышла из Рио-де-Жанейро на неделю раньше.
 
Гостеприимный Рио-де-Жанейро (тогда моряки писали Рио-Жанейро – прим. автора) покинули рано утром, взяв курс на юг. Записи о плавании в шканечном журнале и в тетрадях Ивана Ивановича Бутакова разнообразием не блещут: дожди, зыбь, шквалы, порванные ветром паруса, увиденные с корабля птицы и рыбы – вот и все развлечения.
 
Лесовский впервые совершал такое дальнее плавание. Он старался в точности следовать рекомендациям лейтенанта Мори. В российском Гидрографическом департаменте Морского министерства лоции Тихого океана не оказалось, а в Англию, где её можно было купить, не заходили.
 
Ещё хорошо, что посланный в Америку в 1853 году после морской метеорологической конференции в Брюсселе капитан-лейтенант Алексей Степанович Горковенко познакомился там с одним из основоположников современной океанографии, лейтенантом Мэтью Мори ( о нём я писал http://proza.ru/2009/12/30/706).
 
Американец подарил Гидрографическому департаменту Морского министерства России  составленные им «Наставления для плавания» со всеми приложениями и картами.
 
Благодаря исследованиям Мори ветров и течений в океанах, появилась возможность существенно сократить сроки плавания. К сожалению, из-за политической обстановки картами и рекомендациями Мори могли воспользоваться только частично. Шли, держась как можно ближе к берегу, где свежие западные ветры не поднимали большого волнения.
 
В южном полушарии в умеренной полосе почти всегда бушуют штормы, аналогичные северным. Это «ревущие сороковые и пятидесятые» градусы широты. Особенно бурный район у мыса Горн – здесь «узость», поэтому сила ветра и волнение увеличиваются.
 
Сначала погода благоприятствовала морякам. Миновали Фолклендские острова, и утром 31 января были в семи милях к востоку от острова Штатов. 1 января 1854 года обогнули мыс Горн в тридцати милях от берега при попутном ветре. В кают-компании молодёжь смеялась, что грозный мыс не так уж и страшен, но старшие помалкивали.
 
Как только прошли меридиан мыса, ветер резко изменил направление и стал встречным. И вот тут-то всё и началось. Противоположный курсу судна ветер, или, как его называют моряки, противный ветер, всегда вынуждает лавировать, а это значит выполнять большую и трудную работу с парусами.
 
 
Сильный ветер и огромные волны отбрасывали фрегат назад.  Вскоре ветер усилился до штормового, сопровождаемый дождём, снегом и градом. У марселей взяли все рифы, задраили все люки, закрепили дополнительно гребные суда.
 
Все матросы и мичманы, которые работали на мачтах, знали, что любая оплошность может стоить им жизни. Фрегат бросало с борта на борт, и мачты совершали большие размахи. Вниз лучше было не смотреть. Лесовский распорядился ежедневно выдавать матросам дополнительно ещё по чарке спиртного (1 чарка равнялась 0,123 л – прим. автора).
 
Вдоль палубы протянули леера, чтобы людей не смыло за борт. У мыса Горн штормы следовали один за другим. Священника, который вздумал посмотреть на грозный мыс, сбило прокатившейся по палубе волной, и он на четвереньках прополз к себе в каюту, чем изрядно потом повеселилась молодёжь в кают-компании.
 
Ночью 3 февраля 1854 года умер матрос Иван Петров. Врач записал, что это случилось из-за  «кратковременной болезни воспаления в кишках». Ничего удивительного. В то время полостных операций не делали, да и представить себе такую операцию в условиях парусного фрегата, огибающего мыс Горн, вообще невозможно.
 
Суеверные матросы вспомнили, что до этого акула непрерывно следовала за судном. Они шептались между собой, что это плохое предзнаменование.
 
Существовало поверье, что акулы сверхъестественным образом знают, что на корабле кто-то должен умереть, и следуют за кормой. В кают-компании тема акулы приняла другое направление. Обсуждали суп из акульих плавников, который, по словам китайцев, увеличивает половую потенцию.
 
По оценкам современных экспертов, в водах у мыса Горн покоятся около 800 судов, которые стали жертвами подводных потоков, сильных штормов и коварных волн. В восточном направлении существует сильное течение.
 
Там 280 дней в году льёт дождь, часты ураганы. Солнце появляется всего несколько раз в году, а остальное время – туманы и шквальные ветры. Ветер постоянно дует с запада на восток, не встречая никаких препятствий.
 
Поэтому эти параллели называют «яростными пятидесятыми».  Они соседствуют с «ревущими сороковыми».
 
Однажды штормовой ветер непрерывно дул в течение шестнадцати часов. Его сопровождал густой снег - настоящая метель. Крен достигал 36 градусов, шквалы следовали один за другим.  Ветер пронизывал насквозь, срывал верхушки огромных водяных гор, солёные брызги иглами жалили лицо.
 
Особенно чудовищными волны казались вахтенным ночью. Ни поесть, ни отдохнуть. От ударов волн в борта фрегат весь сотрясался. Лесовский и Бутаков постоянно находились рядом с вахтенным офицером на мостике, лишь ненадолго сменяя друг друга.
 
Фрегат то поднимался на водяную гору, то проваливался в водяную яму. Густой туман скрывал берег. Благодаря искусству командира и старшего офицера тем не менее «Диана» продвигалась вперёд, но очень медленно, как черепаха – не свыше 70 миль в сутки.
 
Двенадцать суток шла настоящая борьба за жизни. Фрегат выдержал сильные и частые удары в толчее волн только благодаря тому, что был совсем недавно построен, и ремонту, который Лесовский  успел провести в Рио-де-Жанейро.
 
А вот впечатления самого командира фрегата, изложенные в рапорте: «…наступил час борьбы с бурями, которые, кажется, здесь стихают только на самое короткое время.

До 12 февраля, за исключением двух суток, всё остальное время мы имели различной степени свежие ветры, преимущественно из норд-вестовой и зюйд-вестовой четвертей с беспрерывными дождями, а часто и со снегом, и градом.
 
Один только раз мы получили очень свежий зюйд-ост, дувший 16 часов с густым снегом: это была совершенная метель. Ветер, доходивший по временам до степени шторма, весьма, впрочем, ненадолго, во все эти 12 суток не причинил никакого повреждения в рангоуте и вооружении.
 
Но частые его перемены, так много способствующие успеху плавания, разводили громадную толчею, на которой судну очень тяжело, и которая в полной  мере оправдывает замечание лоции, что обход Горна должно предпринимать не иначе, как на судне совершенно надёжном».
 
Читая эти сухие строки рапорта, попытайтесь, дорогой читатель, представить себя в качестве матроса или младшего офицера, карабкающимся на мачту по обледенелым вантам, когда она описывает громадные размахи.
 
Либо работающим с парусами при ледяном ветре под проливным дождём, при залепляющем глаза мокром снеге, граде, секущем лицо, или часами стоящим в такую погоду на мостике фрегата, в постоянном напряжении ожидающим любого коварства от стихии у легендарного мыса, очень нелегко.
 
Когда я читал об этом переходе, то испытал чувство гордости за наших предков, способных на подобное. А если учесть, что не всегда удавалось поесть горячей пищи, не говоря уже о том, чтобы обсушиться и выспаться, то поражаешься, как могли люди сутки за сутками всё это выдерживать.

Продолжение http://proza.ru/2021/11/01/1029