Синяя шкатулка 24

Луи-Огюст, граф де Талейран заехал за Катрин, как и обещал. Она села в наёмный экипаж. В свете уличного фонаря фигура кучера, точнее его руки, привлекли внимание девушки. Они были маленькие и нежные. Да и плащ не мог скрыть хрупкой фигуры того, кто выдавал себя за простого кучера.

Свои соображения Катрин оставила при себе, хотя переодевание её немного насторожило. Правда, после того, как экипаж начал петлять по парижским улочкам, догадалась, что делается это ради конспирации, а предполагаемых преследователей пытаются сбить с толку.

«Или эти господа очень предусмотрительные, или они мне не доверяют», - пришла Катрин к неутешительному для себя выводу. Убедилась в этом, видя, что её спутник своей болтовней, всячески отвлекает, препятствуя тем самым выглянуть в окно. Один раз, когда хотела сделать это, он мягко помешал. Взяв руку Катрин, поднёс её к губами и нежно поцеловал с внутренней стороны запястья чуть выше линии сгиба кисти. Несмотря на то, что граф ей не нравился, Катрин не удержала тихий вздох. После очередного отъезда Луи-Флореля у неё не было мужчины. «Где сейчас он?» - с грустью подумала Катрин, забыв о присутствии де Талейрана на лице которого промелькнуло выражение ревности. Граф догадался, что она думает о другом. Он угадал, она вспомнила своего возлюбленного, когда он зашёл попрощаться. Увидев его в военной форме, вооружённого шпагой со стальным эфесом, поняла, что уезжает в места боевых сражений.

- Дождись меня, - поросил он, целуя её на прощание.


Когда наконец приехали, Катрин заглянула в сумочку в поисках платка. Обнаружив его, ограничилась лишь этим и не стала его доставать.

Виконтесса приняла протянутую руку Лу-Огюста. С его помощью вышла из экипажа.

То что это не аристократический квартал поняла сразу. Дома не напоминали роскошные особняки дворян, пусть и со сбитыми родовыми гербами над воротами и на фронтонах домов.

Несмотря на то, что уже стемнело, Катрин узнала место, так как прожив большую часть жизни в городе, хорошо ориентировалась в нём. Фобур Сен-Антуан — пригород Парижа. Предместье Сен-Антуан простиралось от Порт-Сен-Антуан до аббатства Сен-Антуан-де-Шам. Тут жили и работали резчики, позолочники, полировщики и краснодеревщики. Ремесленный квартал. Жан-Батист Кольбер основал здесь королевскую зеркальную фабрику на улице де Рейи. А при Людовике XVI появилась королевская фабрика обоев. В апреле 1789 года после того, как управляющий фабрикой решил сократить зарплату, возник стихийный бунт. Фабрику практически разгромили. Бунт подавили войска, убив несколько десятков человек. Во время революции предместье переименовали в «Фобур-де-Глуар».

Не слишком хорошее место для дворян. Однако, сюда вряд ли сунутся патрули.

- Где мы? - спросила Катрин.

- В безопасности.

Граф постучал особым стуком в дверь ближайшего дома. Им тут же открыли и они вошли.

- Сюда допускаются только те, чьи родственники были казнены на гильотине, или заключены в тюрьму, - пояснил граф.
Виконтесса, потерявшая несколько дальних родственников, могла по праву находиться среди тех, чей маленький замкнутый, удобный мирок был разрушен. Когда они вошли, гости танцевали вальс, прежде считавшийся неприличным. Их приход остался почти незамеченным.

Лишь некоторые господа, обернувшись на вошедших, поприветствовали их характерным резким кивком отсекаемой головы.

Катрин представилась возможность визуально познакомиться с присутствующими. Молодые аристократки носили красные бархотки, имитирующие след от ножа гильотины. У некоторых на плечах красовались красные шали.

- В память о Шарлотте Корде, - пояснил граф.

Катрин больше удивили женские причёски: длинные, не расчёсанные волосы в беспорядке спадали на плечи и грудь.

Теперь, когда в сентябре конвент принял «Закон о подозрительных», предписывавший содержать под арестом всех людей, которые не обвинялись ни в каком преступлении, но могли его совершить, всё чаще стали лететь головы. Филипп Эгалите, бывший герцог Орленский был казнён вчера шестого ноября 1793 года. Присутствующие здесь роялисты обсуждали смерть герцого.

- Жил как собака, а умер достойно, потребовав две бутылки шампанского...
Катрин не стала дальше слушать. Она подозревала, что это только начало.

Ей всё больше и больше не нравились события, набиравшие оборот. Уже сейчас многих коснулись лишения.

Аббатство О-Буа, где она воспитывалась — закрыли, монахинь разогнали, настоятельница, госпожа Рошшуар умерла.

Катрин решила оказать помощь тем, кого изгнали с места их обитания. Ей удалось найти старую приоршу вместе с сестрой послушницей.

Вдвоём они ютились в маленькой каморке в доме на улице Сэвер. Когда Катрин посетила их, то увидела на полу два тюфяка с соломой, служившие им постелями. Возле тлеющего очага жалкая кучка поленьев. Осторожно выяснив, что на покупку дров у них нет денег, она оплатила им дрова до весны, купила бельё и одежду, а вместо тюфяков — кровати. Договорилась с лавочником, что бедных женщин будут снабжать хлебом и мясом.

Увы, всем обездоленным она помочь не могла.

От мыслей её отвлекли молодые кавалеры, пригласив на танец. Они ей были незнакомы. Один из них представился графом Брюне д'Эври. На вид ему было лет тридцать пять. Другой - шатен с красивым продолговатым лицом назвался шевалье де Вальмаранжем. А белокурый, изнеженный молодой человек назвал в свою очередь собственное имя — барон Жорж д'Эстутвиль.

По его маленьким, как у девушки, рукам, Катрин опознала в бароне кучера, который привёз их сюда.

-Как ваше имя, прекрасная незнакомка? - стали наперебой вопрошать, окружившие Катрин кавалеры.

От неё не ускользнула насмешка на лице графа де Талейрана. Она догадалась, что тот скажет что-то очень гадкое. И всё же, его слова прозвучали, как гром небесный.

- Господа, позвольте представить вам — виконтессу Катрин де Сен-Совер — любовницу Антуана Сен-Жюста!