Ночная вахта

Рассказ




               
        Ночная вахта               
      

             За одну ночь нельзя изменить жизнь…
               
        Но за одну ночь можно изменить мысли,
               
        а они в дальнейшем, изменят твою жизнь…

      Ухая и кряхтя, троллейбус остановился на остановке, и, сделав выдох, открыл двери. С переполненного салона чуть ли не выпали три пассажира, и громко ругаясь, поправили на себе одежду.
       Через секунду двери заскрипели и стали раскладываться, в этот миг на ступеньку заскочил молодой парнишка, и, ухватившись за поручень, прижался к грузному мужику. Мужик замер, а парень изо всей силы надавил на его мягкую спину, и в это время за спиной парня, что-то зашипело, и со скрежетом закрылась дверь.

      -      Ух! Успел! – тяжело дыша, проговорил мальчишка.

      -      Салага! Ты че давишь! – процедил здоровяк, на половину повернув голову к нему.
 
      -      Не салага, Виктор Алексеевич, - придавая голосу солидность, проговорил парень. После он поднял глаза на верзилу и продолжил с бравадой: - Я, еду на работу, а не пиво на вокзал пить.

      Послышался женский смех, Витька глянул в ту сторону, и увидел на задней площадке у окна, двух женщин в возрасте.

      На остановке двери с шумом открылись, и здоровяк, ворча, вышел, за ним следом легко выпрыгнули несколько молодых ребят.
       
      Витька стал протискиваться, к задней площадке, меняясь местами с теми, кому надо было выходить, остановившись, уставился в окно поверх женского плеча  в цветастом платке. В это время она проговорила:

      -     Лида представляешь, люблю осень, только она показывает людям всю красоту природы…

      -      Да и не говори, - ответила ей круглолицая собеседница. – Смотри, как твоя осень загнала людей в тепло, уже трудно стоять, аж ноги подгибаются… Блин, зажали со всех сторон…

       -      Лида, ну это же временно. Улыбайся, осень тоже может улыбаться, смешивая краски природы…
 
       -       Галь, тебя что-то на лирику потянуло, - ответил приветливый голос. – А! Ну да! Ты же у нас художник, утонченная натура… А по мне , я осень не люблю, как только наступает сентябрь, появляется всякая хворь, меланхолия…
       Осень это не всегда тепло, обычно тащит за собой противный влажный воздух, который постоянно холодный… Какая же может быть лирика, если в это время наступает хандра.

       -      Как сказать, на меня лично осень навевает воспоминания прошлого. Я в это время года познакомилась со своим Колей. И любая непогода нам была нипочём. Сейчас только одни воспоминания, как нам было хорошо…

       Витька стоял за их спинами, и ему было приятно слушать этих женщин. Та, которую звали Галина, своими рассуждениями напоминала его маму.

      -       Да хороший у тебя Николай был, царство ему небесное… Но все равно я осень не люблю. Мне кажется, что природа в это время над нами издевается, она превращается в беспомощную старушку, ну совсем, как и мы, и эта старушка несет в себе печаль…

       -      Ладно, Лида, не будем о грустном. Как твой баловень судьбы?

       -      Да ему все нормально. Этой осенью в армию. Не смог сделать отсрочку, или как ее там называют…

       Троллейбус резко затормозил, и остановился.

       -     О!  Наша, наша! – затараторила одна из них. Они стали поспешно разворачиваться, и устремились к дверям.

       -     Молодой человек, Вы выходить будете?

       Витька улыбнулся, замотал головой, и насколько мог, отступил в сторону.

       Женщины быстро проскользнули через живую массу пассажиров, и громко выдохнув, покинули транспорт.

       -    Речной вокзал, - прохрипел динамик в салоне. – Молодой человек, спать будешь дома.  Конечная.

       Витька вздрогнул, понял, что немного задремал, оглянулся, в салоне уже никого не было. Накинув капюшон болоньевой куртки на свою стриженую голову, он вышел. Влажный ветерок коснулся его лица, и он почувствовал, как озноб пробежал по его худенькому телу. Он вспомнил разговор женщин и мысленно их поддержал:
       «Про армию они в точку попали. Мне туда тоже не хочется, а увильнуть не удалось…».
       Он глянул на квадратную башню, из кирпича грубо разместившуюся на крыше двухэтажного речного вокзала, и торчавший шпиль над ней, который устремился в небо.

      Темнело.

      Он быстро дошел до бетонных ступенек, ведущих вниз к дебаркадеру, и остановился. Витька почувствовал, как холодный ветерок коснулся его уха, и прошептал:

       -    Вбей в свою башку, что сентябрь, это уже осень…

       Он замер, и невольно оглянулся по сторонам.

       -   Блин! – негромко произнёс он. – У меня что, шиза поперла…

       Сплюнув, он стал сбегать по бетонным ступенькам вниз.
               
        Навстречу поднималась женщина с ребенком лет шести. Поравнявшись с бегущим юнцом, она неожиданно отпрянула в сторону и притянула к себе малыша.

       -   Баба! Мне больно! -   карапуз уставился на морщинистую руку, которая   вцепилась в его маленькую ладонь.

       -   Потерпи Леша, потерпи, - ее грузное тело выпрямилось, и приняло боевую стойку. – Видишь! – Шептали ее губы. -  Он как заяц по ступенькам прыгает, так и нас собьет…
 
      Поравнявшись с ними, Витка весело взглянул на малыша, и подмигнул, а ноги понесли его дальше вниз. Через несколько секунд, его ботинки уже бухали по железному полу дебаркадера. - (Плавучая пристань, закрепленная у берега).
 
      Витя остановился около перил, которые огораживали дебаркадер по периметру, и, отдышавшись, уставился в темнеющую даль, но кроме несущейся воды, ничего не увидел.

       На дебаркадере, и на речном вокзале включили свет, и сразу на воде заплясали огненные тени, отражая маленький светящийся остров. 
      Витка машинально ухватился левой рукой за холодный ржавый металл, и словно очнувшись, услышал внизу баржи, шум бурлящей воды...
       За несколько метров от себя, он увидел неожиданно поднявшийся высокий гребень волны, который нагло шел в его сторону… Он замер, и с интересом стал следить за ним…

       Волна взъерошившись, шипела, меняла форму, и катилась, нет, скорей всего скользила по воде, и неожиданно, через секунды с силой ухнула по борту пристани.
       Паренек отскочил в сторону, а волна, разбившись на множества брызг, взметнулась вверх, и, падая, тихо скуля, откатилась назад, но через секунду она начала наступление, и уже хлестанула по железу так, что гулкий треск разнёсся по пристани…

       Витька съежился от холодного влажного воздуха, который нагло залез под расстёгнутую куртку, и отвернулся от воды.

       Стемнело.

      Парень торопливо застегнулся, и, расправив плечи, снова повернулся к черной массе воды.  Вглядываясь в бурлящие потоки реки, он почувствовал, что это обилие воды, стало гипнотизировать, и притягивать к себе. Он ощутил ее живой организм, ее неприятное мокрое дыхание, он невольно опустил голову, и подался вперед.    Казалось, что вода совсем рядом, так рядом, что только протяни руку, и ее можно трогать…

      -    Бред какой-то, - пронеслось в голове, и его всего передернуло.
      
      Неожиданно, донёсся гудок теплохода, Витька поднял голову, и худенькое его лицо вытянулось, желваки заходили ходуном, и в это время, множество веснушек, облепившие его лицо, словно чего-то, испугавшись, вдруг зашевелились на его курносом носу и впалых щеках.

      Вдалеке из темноты, похожий на призрак, выходил теплоход, он быстро приближался к пристани, его клотиковые огни сверкали…

      -    Ну, наконец-то! – тихо проговорил Витька. Неприятный, холодный ветер дул в голову, и короткая стрижка не спасала не спасало ее, мальчишка развернулся к речному вокзалу, и закинул капюшон на голову…
      
      Со стороны города, на реку, медленно наползали тяжелые тучи, они жадно поглощали оставшийся клочок еще светлого неба…
      И этот черноголовый огромный монстр, нес в себе тонны воды, и готов был в любой момент освободить себя от этой ноши. Черные тучи шипя, и переворачиваясь, спустился еще ниже, наводя страх на все, что могло двигаться и бежать…
      
      Паренек обернулся в сторону теплохода.

      -      Ну, быстрее шевелитесь, сейчас дождина пойдет - бежали мысли. – И так уже опаздываете. … И капитана еще не видно…

      Вместе с тучами, примчался сырой, пронизывающий ветер. Он капризничал, бушевал, выл волком, носился по дебаркадеру, и, превращаясь в смерч, крутил - вертел песок и мусор…

       Паренек ухватился за капюшон на голове, боясь, что ветер сорвет его. И ветер куражился, издевался, трепал его куртку, и, не останавливаясь, танцевал вокруг него, затем стал издеваться,и бросать в лицо мелкий песок...
       Затем, глухо шумя, помчался по причалу, поднимая столбы мусора и песка. Казалось, что на секунды он затихал, может нырял в воду, но потом, все начиналось заново.

       В какой-то миг небо превратилось в черный купол, словно на небе погас свет.

      И река, мощная река Обь, зашумела, заклокотала, и стала биться               
в истерике, об борт железного причала…

      Река манила, и притягивала к себе, эту черную массу туч…

       -     Что ж ты осень делаешь? …  Хотел завтра к матери в деревню съездить, - грустно проговорил он, рассматривая намазанное сажей небо.
   
      «Надо на печке лежать, а не на работу приходить», - пронеслось в голове.

      В это время дебаркадер мелко завибрировал, и, качнувшись, затих. Он глянул на буксирный теплоход, который только что неудачно пришвартовался, на борту высвечивалась надпись: «Тех. Снабжение».

      Паренек сморщился:

      -     Жаль, что не мой теплоход… И вообще, какой ветер их сюда
притащил… А этот чудак, даже пришвартоваться не может толком, - и, он заулыбался, но себя одернул:

      -     В принципе я и сам такой, - самокритично добавил он.

      За буксиром, словно сделав выдох, раздался гудок пассажирского теплохода, он плавно отчалил кормой от пристани, через несколько метров остановился, и его винты зашумели на всю мощь, затем он резво развернулся, и понесся делать последний рейс на Затоскую пристань…

      Какое-то время паренек еще видел, пустую палубу, и святящие иллюминаторы кают, но через мгновение, темнота поглотила теплоход.

       -    … Блин! А где мой - то теплоход? – Его руки расстегнули молнию куртки, и стали лихорадочно шарить по карманам. – Может я, поздно пришел…

       Он еще раз прощупал куртку…

       И вдруг, глаза расширились, тело напряглось, и он на какой-то момент впал в ступор, и, не шевелясь, стал рассматривать воду…

       Ветер воспользовался его замешательством, и хлопнул его по спине. Паренек сделал шаг, и оглянулся в разные стороны.

       -     Черт! Черт! … – Заорал он, и поднял голову к тучам, множество морщинок появилось на его лице, и он чуть не взвыл. – У-у, еще мобильник дома оставил… Ну, и как я до капитана дозвонюсь… Неужели я на работу опоздал…

       Ветер продолжал трепать его куртку.
      
 Но вдруг, Витька почувствовал, что кто-то тронул его за плечо.
      
       Он услышал женский голос за своей спиной, и он звучал грубо:
 
       -     Молодой человек, кого ждем?

       Паренек вздрогнул, слова запутались и потерялись.
      
       -     Але! Чудо! Ты что, не слышишь? – голос был раздражен.
   
     Худенькое тело паренька, словно по команде: «Кругом!», резко развернулось на 180 градусов.
      
      Буквально на расстоянии вытянутой руки, перед ним, стояла круглая женщина. Ему показалось, что при его росте 170, эта женщина была ниже на пол головы. На ней была не застегнутая темная легкая куртка, и паренек сразу увидел под ней, полицейский мундир, который облегал ее большой, круглый живот...

       Женщина сделала шаг назад, и уставилась на Витьку.
      
      Его глаза блестели, и губы расползались в ехидной улыбке, обнажив белые зубы.

      Она какие-то секунды была в замешательстве.

      А у него разыгралось воображение, он представил, как она глубоко вздохнула, и все швы полопались, а пуговицы стали щелкать, и разлетаться в разные стороны…
   
     Но веселье здесь же пропало.  Рядом с ней, он увидел высокого круглолицего мужчину в гражданке, который неожиданно появился из темноты, и уткнулся грудью, в ее левое плечо. От неожиданности она сделала маленький шаг в сторону, недоуменно глянула в его глаза.  Мужик на ее взгляд, никак не среагировал.

      Стоя рядом с ней, его тяжелое тело переваливалось с ноги на ногу, а пальцы медленно перебирали крупные темные четки. Было такое впечатление, что он не мог стоять на одном месте, и как спринтер, готов был куда-нибудь бежать, догонять. … Но пока команду, на старт, он не услышал.
      
        Разглядывая верзилу, паренька стало забавлять, что мужик походил на хомячка, так как его рот был набит, чем-то вязким, и челюсти усердно что-то пережевывали. С высоты своего роста, он безразлично, наблюдал за одинокими пассажирами, которые стояли у дверей Речного вокзала и курили.

       -     Я не поняла! Ты что оглох? ...  Ты меня не слышишь? – женщина полицейский, снова дала о себе знать.

       Паренек перевел на нее глаза, и ему стало не по себе: ее губы шевелились, лицо гримасничало.  Не по размеру, черная куртка перекосилось на левое плечо.

      -      Ну! Я жду! – Тонкие ее губы изобразили улыбку злости.

     Паренек округлил глаза, машинально поправил капюшон, и тихо ответил:

     -       Ну, я, Виктор Карпухин. А что?

     -       Да нет, ничего, - она приподняла плечи, и съёжилась от ветра.
    
     Ее правая рука куда-то исчезла, и в туже секунду, перед глазами Витьки возникла ее пухлая ладонь, которая сжимала раскрытое удостоверение.

      Стоя, широко расставив ноги, она, неприятно улыбнувшись, произнесла:

      -      Я, Екатерина Николаевна, инспекция по делам несовершеннолетних, - голос ее скрипел, и рот перемалывал мелкий песок, гоняемый ветром.
   
      Верзила на миг остановил свои движения, и удивленно глянул на свою напарницу.
      
      Со стороны реки послышался гудок теплохода, и донеслась музыка.

      -      Малой, ты что, не понял, с кем разговариваешь? - голос ее нёсся грубо, и бескомпромиссно.

      Витька снова увидел ее сощуренные глаза, они были холодные, и казалось, что метали искры.

      -      Тебе сколько лет?

      -       Мне скоро будет восемнадцать, - Витька говорил тихо, и подыскивал слова, которым можно было верить.

      -       Ну и дальше, - торопливо произнесла она. – Что замолчал… Где работаешь?
    
      От налетевшего ветра, Витьку всего передернуло, даже в подсознание
мелькнуло, неужели вот так легко, этот безумный ветер, может скрутить его в многослойную веревку, поднять, и запросто выбросить за поручни в воду.
      Его капюшон метался от ветра в разные стороны, но замок на куртке крепко его удерживал. Витька ухватил капюшон, и накинул его на голову.

      -      Ты что, глухой? Что ты здесь делаешь? ...

     Слова отдавались эхом в его ушах. Он видел перед собой толстую тетку, и ее губы, которые шевелились, и шевелились.

     -      От куда, от куда, - передразнил он ее. И громко, чтоб ветер не унес его слова, проговорил: - Я здесь работаю… Я закончил ускоренные курсы на
рулевого-моториста… Учился я здесь, при пароходстве… Сейчас жду вахту…

      -     Ха! – она вся засветилась, и протянула левую ладошку в сторону паренька. – Ну, это еще проще, показывай подтверждающий документ… Ну что там у тебя, удостоверение или свидетельство…

      Витька сморщился, но выслушал ее долгий и нудный голос.
    
      В это время, ее правая пухлая рука извлекла из черной куртки блокнотик. Скосив на Витьку круглые маленькие глазки, она словно фокусник, приподняла левую руку и в ней появилась оранжевая авторучка, которая неожиданно издала несколько щелчков.

      -      Ну что затих, жду!

      Паренек оглянулся на причал, но своего теплохода не увидел.
       «Блин, где смена! … Где капитан!»

       -      Ты че! Глухой? – это уже рявкнул здоровенный мужик, он в это время пытался застегнуть свою куртку, но бегунок не заходил в молнию, и ветер словно издевался над ним, он с силой вырывал из его рук две кожаные половинки куртки, и как злая собака, трепал их, разбрасывая в разные стороны…
   
      Витька вздрогнул от резкого крика, взглянул на взбешенного мужика, и ему стало не по себе, холодок пошел по всему телу. Рука сама, не произвольно, стала шарить по всем карманам…

      Но свидетельства не было.

      «Вот я лошара!» - Ему захотелось исчезнуть от сюда.

       Он взглянул на черное небо, тяжелые тучи низко нависли над рекой. И тонны холодной воды могли в любую минуту ухнуть на землю.

       -       Сейчас дождь начнется, - еле тихо произнес он, и грустно глянул на женщину.
      
       -       Ты что мне зубы заговариваешь, - ее глаза засверкали зеленными огоньками, и лицо сморщилось.

       -       Я так понимаю, это наш клиент? – Пробасил верзила, разглядывая инспектора. Через секунду, его широкая ладонь обвила Витьки худой локоть, и вместе с рукавом куртки, сжало до боли.

       -        Ну что молодой, я забираю тебя в отделение…

       -        Ну - у, видимо да, Геннадий, - в тон его голоса, протянула на распев инспектор, и спрятала блокнот.

                .   .   .

               
       -     Ну что Николай, я вахту тебе в рубке сдал, согласно судового
расписания. Что – то твоего рулевого нет.

       -     Да все в порядке, Сергей Иванович. Ну, видно где – то задержался, дело молодое. Сейчас Витьку дождусь, он быстро примет у Степана машинное отделение, ну а там, диспетчер скажет, под какой плавучий кран становиться, …

       -       Ты ему звонил?

       -       Ну да, вызов идет, но никто не отвечает.

       -       Не знаю, как под плавучий кран, - Старый капитан разглядывал черное небо, которое стало выбрасывать крупные капли дождя, и добавил: - Ты лучше созвонись с диспетчером. Я бы в такую непогоду, лучше перекантовался, где ни - будь в закутке. Сейчас сам жалею, что подцепил, пустую баржу, пусть бы стояла в отстойнике… Ладно сам разберешься, не первый раз…

      -        Что без настроения…

      -        Да какое там настроение, башка трещит на эту погоду. Пол стандарта таблеток уже сжевал, не помогает…
   
      -        Ничего, полгода осталось капитан, а там у тебя пенсия, рыбалка, сад… Аж завидно.

      -        Это я должен завидовать твоей молодости. Я с этой работой уже посидел.  Ладно, пока нет твоего пацана, я в каюте полежу, ну и Степана к тебе подошлю. Может, сможет в ночную смену остаться, если твой рулевой не придет, ну, в общем, переговори…

        Дождь ни на секунду не усмирял свой пыл, он настырно стучал в оконные стекла рубки, и барабанил по изогнутой ее крыше… 

       На улице было темнота, только луч прожектора уткнулся в средину мокрой баржи, показывал, насколько высоко, подскакивают капли.

        Седой капитан глянул на штурвал, на окно.

        -       Надолго зарядил, тихо проговорил он. -  И медленно развернувшись, кряхтя, стал спускаться в каюту.

        Через минуту появился Степан. Закрыв дверцу каюту, он сразу начал возмущаться:

         -    Нет, и еще раз нет! – в руках он держал ветошь, которой пытался оттереть свои ногти. – Нафига мне надо. Не хочу я оставаться еще в ночь… Иванычу хорошо, ему только домой. А я еще со своей девушкой хочу встретиться…

      Его громкий шепот хрипел:

      -     А это значить, мне еще домой заскочить надо, отмыться и переодеться…

      -     Что ты суетишься?  Сегодня, возможно, и не придется работать, видишь, как заштормило…

       Николай говорил сдерживая улыбку, тихо, чтоб было убедительно.
       Коренастый, крепкого телосложения, Степан, глубоко вздохнул, поднял левую руку к голове и взъерошил белые волосы. Его и без того большие глаза увеличились, и он криком выпалил:

       -     А мне это надо!?  Мне хватило своих 12 часов побегать, и сейчас нет
никакого желания оставаться…

       -    Не будь вредным, это может сказаться на твоем здоровье.

       -    Николай, ты мне зубы не заговаривай. У меня уже все подготовлено для сдачи вахты… Хочешь, пока Витьки нет, принимай сам вахту на руле, удостоверишься, что судно слушается руля… Заглянем вместе в машинное отделение, там тоже все, чики-пуки, и я убегу домой. Ну а дальше, сиди и дожидайся своего молодого…
   
       -     Ну, допустим, ты от него не так далеко ушел, хотя 22 года, это хорошее время…

       Николай поднял глаза на потолок рубки, и на какой – то момент замер, губы сжались, и его голова закивала. Он медленно вытащил правую руку из кармана брюк, и указательный палец плавно поднялся к верху, он глянул на Степана и задумчиво произнес:

       -     Ты молодой, и потому, свидание это дело хорошее, но если ты его
не планировал, а сочиняешь от вредности, то можешь сам оказаться в дурацком положении…

       Он замолчал, разглядывая темноту через окно рубки, и добавил:

       -       Я думаю, что в этот вечер тебе не повезет, погода разрушит твои планы…

       -        Не балдей, – проговорил Степан, и продолжил чистить руки. – Я от этого масло уже офигел, никакой одеколон не убирает эти запахи…

                .   .   .

      -        Гена, кого притащил?
    
     Дежурный, чуть приподнявшись, выглядывал через полукруглое окошко.
   
      -        Скорей всего беспризорник, - проворчал верзила. – На причале шарахался.
   
     Витька продолжал чувствовать боль в руке, а цепкие пальцы мужика до сих пор не отпускали его.
   
      -       А! Ну понятно. Поднимайся с ним на второй, там, в коридоре такие же трое сидят, у 23 кабинета, - проинформировал дежурный по отделению.
      
      -        Инспектор там, или ее дожидаться надо?
 
      -         А я почем знаю. Веди его туда, дальше сам определишься…
 
      Дежурный снова вернул свой центр тяжести на стул, и уткнулся в бумаги.
      
      Узкий коридор второго этажа был заставлен деревянными стульями, вдоль стенки, примерно приходилось по два-три стула на каждый кабинет.
      Здоровяк остановился посреди коридора, и показал пальцем на кабинет, где напротив его сидели трое молодых ребят, и смеялись.
    
  -        Иди к ним, там и сиди.

     Витька почувствовал облегчение, когда пальцы здоровяка отпустили локоть.  Он, медленно, не оборачиваясь, подошел к ребятам.
    
       -        О! Рыжик-пыжик, теперь у нас в компании.
      
      Витька глянул на скуластого чернобрового мальчишку, который больше походил на цыгана. От сказанного, скуластый захохотал, и его глаза заблестели злостью. Двое других его поддержали.
      Витька почувствовал, что коридор от них вонял, то ли сырой рыбой, то ли тиной. Их длинные волосы были грязные и скрученные, а черные футболки в дырках и расползались…  На них были одинаковые синие джинсы, с огромными разводами темных пятен…
      
       -        Тебя за что словили? – обратился скуластый.
      
       -         Какая разница, - грубо ответил рулевой, он взял стул и сел напротив ребят, рядом с кабинетом.
    
       -         Да ну его Вань! -   сказал лысый пацан, с большим родимым пятном у виска, на вид лет пятнадцать. – Расскажи какой-нибудь еще забавный стих.
       
      Скуластый поднял свое вытянутое лицо к потолку, словно хотел завыть, и громко, не приятно, прошептал:
      
       -    Ну, слушайте:
      
       «Я сегодня влюблен в этот вечер,
        Близок к сердцу желтеющий дол,               
        Отрок – ветер по самые плечи,
        Заголил на бабе подол».

        И все трое ребят захохотали.
      
       Витька поднялся и глянул на скуластого, сунул руки в куртку, и тихо сказал:
   
       -      Придурок ты, если решил Есенина читать, то хотя бы знай, что он имел в виду.
   
       -        А что он имел в виду? – подняв брови, спросил лысый мальчишка.

       -        Березу, он имел в виду, а не бабу. Бе-ре-зу,- по слогам проговорил Витька, и отошел от них к другому кабинету.
   
       -         Ты, рыжий! Да я тебе сейчас по соплям надаю… Хотя, лучше не здесь, - скуластый сжал кулак, и протянул в сторону рулевого. – Сейчас приедем в спец приемник, там я, и покажу тебе придурка…

       Из кабинета вышла худая женщина в форме.

       -     Сидоров, я тебе сама покажу, где раки ночуют. Что развыступался здесь. … Всем тихо!

       -     А я здесь причем? – Прошипел скуластый, и опустил голову.       
              Инспектор продолжала стоять в дверях, и о чем-то размышляла, и вдруг, неожиданно громко рявкнула:

       -          Всем молчать!  Иначе в клетку запру….

       После она исчезла у себя в кабинете.

       Скуластый скосил на Витьку глаза, сощурился, и его ладони сжались в кулаки, и мелко задрожали.
        Рулевой, уже этого не видел, его взгляд был прикован к выходу, где в окно уставился верзила, и что-то жевал.

        В это время дверь кабинета снова открылась, и эта же женщина, усталым голосом крикнула:
 
        -     Геннадий Николаевич, Степанова можешь отпускать, за ним родители приехали, и ждут его на улице.
      
        -     Понял, - отозвался верзила, и вышел на площадку лестницы, и прокричал:

        -     Дежурный! Але! Дежурный! Ты что оглох там?

        -     Говори Ген, что орешь?  - голос дежурного гнусавил.

        -     Дежурный, сейчас несовершеннолетний Степанов, спуститься, не задерживай его, за ним родители приехали.

       -      Понял, понял, пускай спускается.

       Молчаливый парнишка, что сидел с лево от скуластого, поднялся, не уверенной походкой пошел к выходу.

       Верзила зашел в коридор, и столкнулся с пацаном.

       -      Степанов?

       -      Да.
    
       -      Катись от сюда.
   
       -      Дядя, я в туалет хочу.
      
       -      Тебе что, бутылку дать? –   Верзила заулыбался.
    
       -      Нет.  Я туалет пытался открыть, но видно что-то с замком.
   
       -      Пошли.
   
       Они прошли мимо Витьки, и еще несколько кабинетов, и остановились у закрытой двери.
 
       -      Вот смотри, - прохрипел здоровяк. – Здесь ручка проворачивается, ее надо…
       
       Витька в это время, чуть ли не на цыпочках, вихрем промчался по коридору к выходу. Спускаясь по лестнице, он глубоко выдохнул и приосанился. Уже проходя мимо дежурного, он посмотрел на него, и сказал:

       -      До свидания.
      
       -      Степанов?  - поднимая глаза, спросил дежурный.
   
       -      Да. За мной родители приехали
 
       -      Знаю, давай, иди. Они на улице.  Не попадайся больше, - дежурный проводил его взглядом, и уставился в монитор…
      
       На улице Витьку подхватил ветер с дождём, и понес его вдоль отдела полиции, мимо киосков…
       Он бежал, выдыхая осень. Он был настроен на ритм, и уверенность брызгала из него…
       Витька остановился отдышаться, около какой-то разрытой канавы, огляделся…  дождь и от куда-то взялся туман…

       «Вот называется и поработал…  Теперь приходиться прятаться, хотя, хотя туман, эта хорошая завеса, для призраков, им есть где разгуляться… Да и мне спрятаться…  «- бред какой-то в голову лезет, - проговорил он.
      Где-то в стороне раздались мужские голоса.
   
      «Только менты могут шарахаться в такую не погоду, - мелькнуло в голове. – Хрен! Не догоните.»
         Он обошел канаву, перебрался через мокрые картонные коробки, и устремился в темноту.
         Пока он бегал по разным тропам, его одежда стала мокрой, не помогала уже и болоньевая куртка. Петляя еще какое-то время, он заметил, что находиться на дебаркадере, только, с другой стороны.

        Сильный дождь и темнота, поглотили все строения Речного вокзала.
         
       Очнулся он, от ощущения, что никто за ним не гонится.
        Остановился, ухватившись за скользкий куст, огляделся…

       Осенний холод проникал через его мокрую одежду, и зубы стали отбивать чечетку.
      
      И вдруг ему показалось, что природа против него… Он почувствовал холодный страх, что вот так, просто, может раствориться с окружающей влагой, и, перемешавшись с грязными лужами, унестись в большую реку Обь.
Стало жутко от этих мыслей, худые плечи сжались, и дрожь прокатилась по всем частям тела…

       Он двинулся дальше, не разбирая дороги, и через несколько метров, чуть ли не на ощупь, он раздвинул густые кусты, и неожиданно увидел шлагбаум, а рядом с ним, освещаемый тусклой лампочкой, находился вагончик.  В это время дверь его открылась, и вышел мужчина в куртке защитного цвета. Он почему-то сразу глянул в сторону Витьки.  Прислушался. После раздался недовольный голос:
      
       -    Эй, молодой! Ты что здесь шарахаешься?
    
       Витьке стало странно, что его заметили, хотя он находился в темном месте. Ему захотелось дать старт своим ногам, но задержался, голос ему показался знакомым.

       -    Дядя Сережа, это вы? -  Витька шагнул к киоску.

       Мужчина развернулся полностью к нему, и удивленно поднял руки.

       -    О! Кого вижу! Виктор привет! А ты что не на работе?

       Витька стоял и оглядывался по сторонам.

       -    Да, блин, не поверите! В полицию забрали, документов с собой не оказалось….
       
       -    Ну и дела, - выдохнул охранник, и глянул в темноту.

       -    И самое главное, дядя Сереж, мобильник дома оставил…

       Охранник замахал рукой.

       -    Что стоишь, как не свой. Давай быстрее заходи, а то промерзнешь… Давай, давай, хоть чаем напою, просохнешь, а там и побеседуем.

       Только двери за ними закрылись, дождь с новой силой за тарабанил по вагончику, пытаясь разнести крышу в дребезги.

       -   Ну, с такой погодой, дождь может и до утра идти, - со
знанием дела пробурчал охранник. – Давай раздевайся одежду выжать надо
 а то заболеешь…

       Он щелкнул электро чайник, и шипение разнеслось по всем уголкам помещения.

       -   Заворачивайся в покрывало, и подсаживайся тепло вентилятору, сейчас чай приготовлю…

       -   Спасибо, - сквозь стук зубов проговорил Витька, и чуть ли не вплотную расположился у горячего вентилятора.

       Охранник быстро отжал Витькину мокрую одежду, и, встряхивая, развесил на электробатарею.
               
       -   Ну что, картошку успел выкопать, - улыбаясь, спросил охранник. – А то, многие даже и не начинали, а если такая погода будет стоять, то она в земле может загнить…
 
       -   А я картошку, давно не копаю, - ответил Витька. – Мне проще с базара принести.

       -   С матерью живёшь?

       -   Да нет, с теткой в ее квартире.  Я ведь, из деревни давно уехал…

       Делать там нечего… Мать еще работает на ферме, хотя ей там тяжело.   Хочу накопить денег, да снять квартиру в городе, тогда и возьму ее к себе…

        -    Наивный ты. Вон люди годами работают, а их мечты не сбываются… Но уважаю тебя за то, что думаешь о матери… Я думаю, свыкнешься в городе, и все у тебя получиться...  Как хоть на речку попал?

       Охранник подошел к окну, и задернул его шторой.

       -    Я думаю, что тебе спокойней будет. Ну, и как попал то?

       -    Представляете, зимой Речной порт набирал на ускоренные курсы. … Ну, я туда и пошел. … А что мне еще до армии делать. …  Вот и стал рулевым-мотористом.

       Витька снял с ног ботинки, и подставил их под электробатарею.

       -    Что-то совсем у меня ноги намокли, проговорил рулевой, и добавил: - Дядя Сереж, а у тебя мобильник есть? Надо своему капитану позвонить. Что-то вахта сегодня сорвалась, … Может что случилось…

       -    Вон на столе, звони. Молодец ты Витька! Да и капитан твой, толковый парень. Я его давно знаю…

       -    Я это уже понял, - проговорил Витька, уставившись на закипающий чайник.

       -    Давай двигайся к столу, у меня пирожки с морковкой, а то с такой погодой и ночь может длинной показаться...

       -    Ага, точно, у меня уже желудок пустой стал, чуть позже капитану позвоню…
      
       Охранник засмеялся.

       -        Я так понимаю, тебе нравиться твоя работа.

       -        Ну да. Прикольно.

       Этот ответ вызвал у охранника улыбку.

       -        Нет, правда. Все нравиться. Только пришвартовываться к причалу толком еще не могу.

       -        Научишься. Как там, у вас речников говорят, отдать концы?

       -        Не-а!  Это называется, подача и отдача буксировочного каната,
и эту команду отдает только капитан…

       -       Понятно…

       -     У нас же теплоходный буксир, и он у нас толкает баржи с песком, и с гравием… Ну, в такую непогоду, конечно не возможно работать, тогда уткнём куда-нибудь теплоход, и кайфуем, ну дрыхнем…

       -       А-а, - протянул охранник. – И палубу драишь?

       -       Ну да, это тоже в мои обязанности входит, … драю так, что палубное покрытие блестит…

       Витька уже забивал рот пирогом, и проталкивал его горячим чаем.

      -        Не торопись, а то подавишься.

      Рулевой понимающе закивал головой.

      -        Как себя чувствуешь в городских условиях? Не страшно?

      -        Не-а! Здесь, в Барнауле, те же люди, только со своими гусями в голове…

      -        Какой ты молодец! Быстро приспособился…  Просто жизнь в городе, особенно после деревни, бывает горькая на вкус.

      -        А в деревне, нищая на вкус, - проговорил Витька. – Потому трудно определиться, где хрен редьки слаще.

        Охранник захохотал.
   
       В дверь постучали.

       Через секунду, с улицы раздался хриплый голос:

        -        Михалыч, открой, я слышал твой хохот, поговорить надо…

      Витька, услышав голос, съёжился, и выпученные глаза расширились, и со страхом смотрели на охранника, который в это время поднялся из-за стола.

       -       Дядя Сереж, не открывай!

       -       Что с тобой? На тебе лица нет.

       -       Это он! – шептал Витька. – Это он, меня забирал в полицию…

       Охранник подошел к серому шкафу, повернувшись к Витьке, подмигнул, приложил палец к губам. Деревянная дверца шкафа, тихо
открылась, и Витька птицей влетел в него, и уткнулся в потный вонючий комбинезон, он замер, дверца закрылась.

       -        Иду, иду, - громко крикнул охранник, в это время он накрыл Витькину одежду, своими вещами, и пошел открывать двери.

       -         Михалыч, ты, что так долго, я уже задубел от этого дождя, - вошедший сразу же обвел пространство киоска.

       -         Геннадий, ты какого лешего шарахаешься по темноте, - они остановились посреди киоска. – Я уже надумал немного прикорнуть, а ты ломишься ко мне.

         -       Представляешь! От нас чертенок один сбежал, дежурного
обвел как лоха…

         -       А я причем?
         
         -       Ну, может ты его видел, когда свои обходы делал, или покурить выходил, а он в это время, пробегал мимо… Представляешь, смекалистый оказался…

         -       А что за пацан то?

         -        Ну, худой такой, конопатый, в светлой болоньевой куртке… На вид лет 16… Примерно, на пол головы ниже твоих плеч…

        -         Ладно. Я понял Геннадий. Если что, позвоню, телефон знаю…

        -         Может, чаем угостишь, за окном не погода.

        -         Не получиться, хочу прилечь, что-то башку давить стало, видно на погоду… - Охранник обхватил свою голову пальцами и стал ее массажировать.

        -        Ну, понял, понял, ладно пойду. – Около дверей остановился, хитро улыбнувшись, спросил: - Над чем ты так громко хохотал?

        -        Да вот, сам себя забавляю анекдотами, через мобильник. Сам знаешь, что смех ведет организм к выздоровлению…

        -        Понятно…

        Дверь за полицейским закрылась, но помещение быстро наполнилось, холодным сырым воздухом.

        -    Ну что, вылезай, - негромко сказал охранник. – Вот видишь, всколыхнул ты полицейскую рать.

        -    Мне на теплоход надо, - негромко сказал рулевой, и глянул на дверь. – Только меня мандраж берет, коль меня менты ищут.

        -    Не бойся, ешь, пей, - охранник показал на прозрачный плащ рыбака. – После его оденешь. А у меня куртка, не промокаемая есть. Я с тобой пойду, так сказать передам тебя из рук в руки, твоему капитану. И позвонить, наверно я ему сам позвоню. … Узнаю, где находятся… Да и вообще, голос его давно не слышал…

        -    Вы моего капитана давно знаете?

       -     Ну, наверно да. Когда-то, даже, за одной девушкой вместе бегали, а досталась она ему. Везунчик всегда он был… После судьба разбросала нас по разным регионам… А сейчас, видно судьба свела, в одном пароходстве работаем, а встречаться нет времени… Хотя я вас с ним часто из далека вижу… Иногда в речном магазине мы и с тобой встречались, ну так поздороваемся, а поговорить, сегодня только получилось…

        Охранник вытащил мобильник, и вышел на улицу…

        Прошло минут десять, и, улыбаясь, появился мокрый дядя Сережа.

        -    Ну что рулевой, пошли сдаваться твоему капитану…- он вытащил из тумбочки фонарик с длинным металлическим корпусом, включил. Яркий луч, уткнулся в пол, и пробежался до дверей.
   
        -    Все в порядке.

        Витька одел еще влажную одежду, и они вышли на улицу.

        Крупное тело охранника, слегка косолапя, отмеряло широкими шагами землю. За ним, чуть ли не вприпрыжку, боясь отстать, торопилась худая фигура.

        Дождь усилился, и крупные капли, мощной дробью колотили по двум торопившимся людям, которые спешили принимать вахту.

                .  .  .

        Николай сложил в несколько раз тряпку, и стал протирать запотевшие стекла в рубке.

        -    Степан! Ты что, бухал на работе? Я уже заколебался протирать твои пары…

        -   Николай, зубы мне заговаривай… Все равно на ночную вахту не останусь… Хоть, и плохая погода…

     Зазвонил мобильный телефон Николая.

       -   Серега! Сколько лет тебя не слышал…

       Когда разговор закончился, Николай обратился к Степану:

       -    Ха! А ты мне сегодня уже не нужен, Витька вот-вот подойдет. – Он кинул тряпку в корзину. – Так что сдавай ему смену и беги по лужам к своей красавице.

       -    А что, и побегу, правда, с погодой не везет.

      Степан глубоко вздохнул, глянул на капитана, и произнес:

       -   По-моему, вы сегодня везунчики. Навигационных знаков не видать, видимость ограниченная, скорей всего совсем не видать… Остается выбрать место по уютней, и безопасней, и дрыхнуть до утра…

      Он еще раз вздохнул, и добавил:

      -    А мы сегодня загрузили три баржи с песком и успели выгрузить, а после эта погода… Наверно вам повезло… А мы натолкались вдоволь, по самое не могу. – Степан провел ладонью по шее.

      -       Так что теплоход закреплен к барже, баржа к берегу место безопасное, стойте и отдыхайте…

       -      А я тебе, о чем говорил. Остался бы, а завтра к девчонке…

       -      Не-а!  Не могу я ни как… Я ей обещал… Жди своего молодого…

       Николай глянул в окно, и сделал подачу звукового сигнала.

       -    Вон Серега бежит с нашим молодым.

       Снова раздался зазывающий звуковой сигнал.
       Степан глянул в окно, и направил прожектор на бегущих.
   
       -   Ну да!  С Витькой какой-то здоровяк идет, вроде Михалыч, или это не он?
       -      Да он, это, он. Куда же без него речной флот. Такие здоровяки должны наш покой охранять.

       -   Вот он сегодня и будет этим заниматься, - засмеялся Степан.

       Охранник, с Витькой, пробежали по барже к трапу, забрались по нему как кошки, и мокрые ввалились в рубку.

       -   Ну, ты рулевой даешь! – Заговорил капитан, уставившись на мокрого Витьку. – Уже как час наша смена идет… А ничего еще не принято… Степан даже решил за тебя остаться…

       -   Ничего я не решал… мне домой надо…

       -   Николай! Не ворчи, - перебил Степана охранник. – Я же тебе все уже объяснил по мобиле… Пусть идет принимать смену… А мы с тобой хоть пообщаемся, давно тебя не видел.

       Степан накинул на себя плащ, взял фонарик. Витька остался в том, в чем пришел.
 
       -    Витька, не забудь проверить наличие сигналов, и запасных сигнальных фонарей. – Крикнул капитан, улыбаясь в след.
       На секунду к чему-то прислушался, и добавил:

       -     Когда будете в машинном отделении, то посмотрите, от чего троит двигатель.
      
       -     Ладно, - буркнул Степан. – Не первый раз, все посмотрим…

       Они открыли дверцу рубки, и исчезли в темноте.

       -    Николай, я бы сказал, что хорошее у тебя здесь помещение, - проговорил охранник. – А главное, что тепло.

       Николай в это время разглядывал лобовое стекло рубки, по которому беспощадно хлестал дождь.

       -    Николай, я, что хотел тебя попросить, - охранник говорил тихо, но капитан его услышал, и повернул к нему голову.

       -    Не ругай пацана. Ну да, он опоздал, но причина веская, и ты ее уже знаешь, повторяться не хочу. Я думаю, даже ради воспитательного момента, не стоит… Он уже большой. Молодец он у тебя. Я думаю, нормальный мужик из него получиться, уж слишком упорный.  Не забывай, что мы тоже вышли из детства, и каждый по - своему познавал жизнь…

       -        Да я понимаю, - кивнул головой капитан. – Но представляешь Серега, только недавно, диспетчер всю рацию разбила… Грозилась, что будет писать докладную, что не вовремя приняли вахту.

        Николай снял фуражку, и положил на столик у окна.
    
        –       Я вот сейчас в непонимании. Она в любую минуту может запросить теплоход. Ну и что я ей буду объяснять?  Что рулевой только что пришел, так как его забирала полиция…  Потом он от них сбежал…

       Охранник смотрел на окно и молчал.

       -      Просто никто в проблемы рулевого вникать не будет…  Каждый сейчас трясется, никому не хочется премии лишаться.  Для меня лично, это хорошая мотивация.

       -      Я понимаю Николай, что деньги сейчас всем нужны. Но пойми, пацан любит свою работу… Он пока у меня сидел, только о тебе и говорил, только тобой и восхищался… Ну да, наверно еще молодой, но не порть ему этого настроя…

      -       Ну, может, ты и верно говоришь, - пробурчал капитан. – Вон видишь, к моему теплоходу баржа пустая закреплена, которая должна работать, возить гравий или песок. А теперь с этой, непогодой вряд ли что-нибудь заработаем. Видно придется, где ни - будь отсидеться…
      
       -       Наверно, - глубоко вздохнул охранник. – Но пацан у тебя, целеустремленный и самолюбивый…  Просьба, не игнорируй его. Он деревенский, и в городе барахтаться ему тяжело…

      -       Ладно, Сергей, что ты заладил про него. Я понял тебя, ругать не буду. – Николай поднес руки к своей голове, и стал ее разминать.

      -       Болит?

      -       Да не то слово, просто разламывается. Вон кэп, Сергей Иваныч, тоже с головой мучается. Сейчас в каюте отлеживается.

      Со стороны каюты послышались звуки. Через минуту дверца открылась, и появился седой капитан.
    
      -       Честной компании привет, - на распев сказал он.
    
      -        Добрый вечер Иваныч, - заулыбался охранник, и сжал запястье пожилого капитана. – У вас все нормально?
      
      -       Ну да, вроде немножко отлежался. – Он повернулся к Николаю. – Капитан, я вызвал такси, чтоб не промокнуть, мне надо быстро, быстро убежать от вас…
      
      Николай заулыбался:

      -       Ну, это, как бежать будешь…
    
      -       Да к стати, Николай имей ввиду, на улице ветер, дождь, видимости никакой… По инструкции, если высота волны 0,6 метра, то
можешь бросить где-нибудь якорь, и спокойно переночевать, или на этом месте оставайся, баржа пришвартована хорошо.
      
      -       Понял Иваныч, сейчас с диспетчером поговорю, и может так и сделаем… Действительно, что просто порожнюю баржу гонять…

      -       Ну да, - задумчиво произнес седой капитан. – Легко можно на судовом ходе нежданчика поймать.

             Его глаза сощурились, и на его худом, вытянутом лице, образовалось множество морщин, кожа сама по себе стала перекатываться, собираясь в глубокие складки.   
 
        -    Ладно, капитан, ты молодой, сам во всем разберешься. Да, кстати, а где твой пацан.

        -   Смену принимает.

        -   Я хотел Степана с собой забрать, а то прожужжал все уши своей девушкой.

        Николай надавил кнопку сирены.

        -   Сейчас прибегут.

        Через секунду прибежал Степан.
      
        -   Ну что Сергей Иванович, отдохнули?
      
        -   Я такси вызвал, ты едешь со мной?
      
        -   Еще как, только сумку захвачу.
      
        -   Где Витька? – спросил Николай.
      
        -   В машинном. Что-то хочет подтянуть, и придет. А так все нормально Николай, смену я ему сдал.
       
       Его глаза засветились:
      
        -   Хоть и дождь, но я сваливаю от сюда, у меня свидание…
      
       Охранник посмотрел на друга, и протянул руку;
   
       -    Я тоже пойду Николай. У меня еще обходы. – И тише добавил: - Береги паренька, смышлёный он.
   
       -    Пока Серега. Я тебя понял. … Созвонимся…
   
        Николай повернулся к пожилому капитану, и сказал:
 
       -   Иваныч, ты только не торопись, если что, мужики тебе помогут. … А я прожектором путь укажу, куда бежать от дождя.

          Все трое выбежали из рубки под дождь, и застучали ногами по палубе, спустились на баржу по трапу, и подгоняемые дождём, понеслись по нескончаемой длинной барже к берегу.
           Луч прожектора какое-то время освещал мокрые спины бегущих, а после растворился в потоке дождя.

В рубку зашел Рулевой.
      
        -      Как дела в машинном отделении? – Тихо спросил Николай, и вскользь глянул на Витьку. – Степан сказал, что есть проблема, это так?

        -      Никакой проблемы, все нормально, у двигателя поддон немного бренчал, я его подтянул

       -      Ну и ладушки. – Николай через стекло разглядывал черный берег.
               
       -      Я что хотел сказать, Николай, - Витька уставился на капитана.  – Ты не сердись… Я думаю, больше этого не случиться…

       -      Все молодой, заметано. Больше не будем об этом, мне Сергей уже все объяснил….  Я понимаю, что ты сейчас под впечатлением случившегося. … Забудь. Давай будем делать работу… Я в тебе, еще не разочаровался…

       -     Я тоже, - еле слышно проговорил Витька, и уже громче добавил: - Спасибо.
 
       -     Ладно, я с диспетчером буду говорить, что он скажет, работа от него зависит.
       
       -     Мне кажется, что трогаться никуда не надо, пока ветер не уляжется, и дождь не перестанет хлестать.

       Капитан заулыбался.      

       -     Я бы так и сделал, а то, что-то голова на непогоду реагирует.  Но, увы, по метеоусловиям только диспетчер может дать указания, чтоб укрыться от стихии…
       
       Капитан протер руль штурвала, и поднял рацию:

       -     Диспетчер! Диспетчер! Говорит БВ-46. … Как меня слышите?            

       -     Слышу тебя капитан! Как у вас там дела?

       -     Вахту приняли, мелкие неполадки были с двигателем, устранили, а так все нормально. … Какие наши действия?
      
       -     Вы с пустой баржой?               
      
       -     Да. Способ толкания…
      
       -     Понятно. Значит так, идите к плавучему крану. Если ветер стихнет, будем загружаться. … Ну, если нет, то переждете около него непогоду…
      
       -     Я вас понял, отцепляюсь от берега, и иду к крану…

       Капитан посмотрел на рулевого, улыбнулся:
      
       -    Ну что Виктор, диспетчер нас без работы не оставит, даже в такую погоду… Беги отшвартовывайся от берега, я теплоходом придержу баржу.
      
       Витька кивнул головой и открыл двери рулевой рубки. Ливень хлестал по металлу, заглушая работающий двигатель буксира.
      
       -    А диспетчер ничего не перепутала, - крикнул Витька, пытаясь перекричать шум дождя. – По-моему, она не была сегодня на улице…
      
       Капитан пожал плечами, пытаясь, хоть что-то понять, после махнул рукой:

       -    Беги, я прожектором буду светить, - и уже в пустоту добавил: - Если это поможет…
      
      Раскачав в разные стороны баржу, пыжась, теплоход медленно потянул ее задним ходом.
      Рулевой шустро преодолел длину баржи, и оказался на палубе теплохода. Тонны воды падало с неба, и дождь не жалел его худенькое тело, и хлестал его мокрыми розгами.
      Одежда настолько быстро стала тяжелой от дождя, что Витьке, как можно быстрей, захотелось спрятаться в рубке…
      
      Но противный скрежет, остановил его. Звук нёсся, меняя тональность за его спиной, и казалось, он заглушал шум дождя. 
       Витька вздрогнул, и обернулся, крепко ухватившись за поручень, он уставился на швартовые канаты.
      Он чувствовал, как его глаза вылезают из орбит, и медленно начинают двигаться в разные стороны, сопровождая движение канатов…

       Ему стало не по себе.

       Витька видел, как на кнехтах, натянутые канаты, медленно перемещались в сторону, и скрипели глухим не приятным звуком, эту противную песнью подхватили швартовые клюзы…

      Вроде сцепка буксира с баржей смотрелась надежно, но что-то внутри его тела защелкало, и сдавило желудок… 
   
      Звук сирены резко пронзил его мозг, но тут же выветрился холодным ветром.
       Витька от неожиданности вздрогнул, и голова его медленно повернулась в сторону рубки. Из открытого бокового окна, выглядывало улыбающееся лицо капитана. Его руки ловко крутили штурвал в разные стороны.

        -      Вить! Ты че там застрял? – он кричал, а до рулевого доносился еле уловимый голос.
       
       Витька подошел ближе.
 
        -      Николай! Ты что-то говорил?
   
       Двигатель ревел на всю мощь, вытаскивая баржу задним ходом.
 
        -      Ну да. Иди на правый борт. Смотри, чтоб кого-нибудь с причала не зацепили.  Проблем не оберемся…
 
        -      Понял. Может зря от берега отошли…

        -      Зря ни зря, уже отошли… Иди быстрее на правую сторону…
 
        Николай направил прожектор на причал, но луч только натолкнулся на водяную стену дождя, и был беспомощен.
     Дождь хлестал с большей силой по железу теплохода. Капитан захлопнул окно, и включил сирену. Она взвыла, и пропела тоскливым, завывающим звуком. Витька через секунду появился в рубке, отданный плащ охранником, был весь порван.
   
        -     Николай, там сам черт ногу сломит… Ничего не видать…
   
        -     Да я вижу. Вы со Степаном задраили люки, и те места, через какие может проникать вода…
   
        -     Ну да. Когда с ним шли, то все по ходу по закрывали, задраили, все что могло передвигаться закрепили…
      

        -     Молодцы!

      Николай потянулся к ручке на потолке, и сирена снова пропела несколько раз не приятным звуком.
      
       -     Причал не видно, - проговорил капитан, но сделал заключение. – Видно из-за ветра замыкание… Ладно, прорвемся…
      
      Витька заулыбался, в глазах заиграли искорки.
      
      -      Так, рулевой, становись за колесо штурвала, вроде отошли от пристани. Делаем так, сейчас вырубай реверс, стопари машину, и без резких поворотов, тихим ходом вперед. Штурвал прижимай влево… Делаем плавный разворот, и выходим на судовой ход… Ну а дальше идем против течения до крана. Задача ясна?
      
      -     Да.

      -     Ну, хватайся за руль, и вперед, а я в каюту за спас жилетами. Надо же, забыть про них…
 
     За спиной рулевого дверь каюты открылась, и капитан исчез.
 
     Рев двигателя затих, отдаваясь эхом в каюте, через секунды поршня в двигателе вновь начал наращивать мощь своего звука.
    Судно стало крениться на борт, закрепленные канаты баржи к теплоходу, пронзительно запищали. Витька направил прожектор на носовую часть теплохода. Металлические канаты врезались в палубу и гнули металл.
       
     Николай выскочил из каюты с оранжевыми спас жилетами.
   
     -      Что случилось?
 
    Николай уставился в лобовое стекло, прожектор дальше теплохода, не мог прорезать темноту.
   
     -      Волны! Волны и ветер остановили судно!  Я не знаю, что делать! Нас куда-то тащит!
         
     -      Давай без паники, - открыв с право окно, он стал шарить прожектором по теплоходу. Теплоход стало дергать по сторонам, натянутые тросы, перемещались вместе с судном. Николай еще надеялся на прожектор, и пытался лучом узнать обстановку, но было напрасно, прожектор не смог пробраться через стену дождя…
       Капитан закрыл окно, в рубке стало тише.
 
     -     Что-то идет ни так. Руль влево на всю! – в голосе капитана, слышался металл. – Я говорю влево!
 
     -     Итак, на всю повернул.
   
     -     Давай без пререканий! Слушай и выполняй! Руль чуть вправо! Все!  Выставляй прямо!
       
     -     Есть прямо, - еле слышно проговорил Витька.

     -     Так! ... Теперь на полную вперед…

     Двигатель зарычал, поршня готовы были вылететь наружу, и теплоход, присев, уперся в баржу, и, поднатужившись, пошел вперед.
      
     Но неожиданно, высокая волна ударила в бок судна, теплоход задрожал, стряхивая с себя потоки воды.  Но это стало повторяться еще с большей силой, теперь судно походило на поплавок, который готов в любую минуту уйти на дно, но только баржа его еще удерживала на плаву.
       
    -     Малый ход! – закричал капитан.

        Витька быстро натянул на себя рычаг реверса, и почувствовал, как теплоход, ловя кормой воздух, завис над водой, после с шумом бухнулся в воду…
   
     -    Я думаю, ветер с волной нам не дает развернуться, - предположил Николай, и, прищурившись, стал разглядывать тёмное мокрое стекло. – Мне кажется, надо попробовать по-другому.

     -    Как? - осевший голос предательски выдавал беспокойство рулевого.

     -    Пойдем вправо, - Капитан глянул на рулевого. – Вить стопори машину. … Так хорошо… Руль перекладывай вправо, теперь малым ходом назад…  Руль держи вправо…

     -    Понял капитан! Руль что-то тяжеловато идет…

     -    А что ты мне сейчас об этом говоришь? – Николай говорил на выдохе, и голос его хрипел. - Это ваша обязанность проверять рулевое устройство, тем более, перед непогодой. Вы хоть смазали шкивы и штуртрос у рулевого механизма…

     -   Ну, да. Я сам со шприцом делал смазку…

     -   Все! Хорош рассуждать, надо выходить на судовой ход…

     Витька вытаращил глаза:

      -   Николай что делать? Ветер не дает повернуть баржу. … Болтает на волнах, ловим винтами воздух…

      -   Что, что! Будем выходить на судовой ход, вот что! Больше ничего не остается…. Если баржей врежемся в мост, хренова будет…

      Николай открыл правое окно. Ветер засвистел в оконном проеме и вместе с дождем нырнул в рубку…Капитан мгновенно захлопнул окно, и наступила тишина.

      -   Блин! Ничего не видно…, - с досадой проговорил капитан, и опустил голову, затем сжал ее пальцами, и добавил: – Надо же, башку давит…  – По рубке барабанил дождь, Николай поднял голову, и уставился на мокрое 
стекло -  По ощущению, мы еще ловим волну боком…

     -    Командуй капитан, что будем делать?

     -    Значить так, будем менять положение судна, - Николай говорил тихо. -  Сейчас надо поймать попутную волну, и задним ходом плавно повернуть руль влево.

     -    Я понял.
    
     -    Вырубай свет в рубке, понятней будет, что снаружи твориться.

     Рубка погрузилась в кромешную темноту.

       -          Ничего не вижу, - тихо проговорил Витька. – А! Нет! Вижу мост, огни на нем. Он приближается к нам.

       -     Не он, а мы. Готов?

       -     Да!

       Николай уставился на мост, и уцепился за ручку столика.

       -     Переведи реверс на нейтралку.

       -     Перевел.

       -     Медленно переведи реверс назад.

       Теплоход затрещал, корма забегала в разные стороны, борясь с волной…

       -     Да-ва-й! Пол-ный назад!

       Глаза Николая горели желтым огоньком, его голова словно на шарнирах, крутилась, то в сторону рулевого, то на мост…

       -     Немного потанцуем, Витька! – Закричал капитан.  - Крутанемся юлой… Где наша не пропадала…

      Все кругом трещало… Ветер с дождем бил по рубке, пытаясь все открыть и выпотрошить…

      Прожектор жалобно скрипел, разбрасывая лучи в разные стороны, и при этом было видно, как ветер терзал и подбрасывал волны, как туча воды плюхалась на палубу, и расползалась темным живым пятном, осматриваясь, что с собой прихватить, но видя безнадежность, с шумом скатывалась в реку…

     -     Давай! Давай Витька! Разогнались вроде!  Теперь ложи руль вправо…. Ну что, поставим баржу против волны? ...

         Теплоход застонал, и корма медленно пошла влево…

         -     Давай еще, еще немного! Вроде раскачку сделали! ...

         Сотни лошадей наращивали мощь в двигателе, и множество ударов волн били по железному корпусу судна, корма вздрагивало, взлетала на волне вверх. Винты глотали воздух, после с шумом корма уходила в воду, и захлебываясь, винты начинали натужено реветь...

        Теплоход медленно, но упорно, делал поворот с тяжелой и не покорной баржей.

        Николай открыл лобовое окно, и повернул голову назад.

        -    Витька! Огни моста, за нашей спиной, мы…

        В это время ветер влетел в рубку, неся с собой водопад воды, наткнулся на штурвал, со злости отбросил с него руки рулевого. От неожиданности, Витька отпрянул в сторону. Капитана не успел ничего сказать, как ветер прижал его к столику…

        -    Блин! – Николай провел ладонью по мокрой голове, и, ухватившись за ручку окна, быстро захлопнул его.

       Ветер успел выскочить наружу.
   
       Вдалеке засверкали молнии, и раздался пушечный выстрел грома, который развалился на множество раскатов, несущих по всему черному небу.

       -    Ну, все, осталось ждать светопреставления…

       -    А что это?

       -    Ну как видишь, осень о себе дала знать, все смешала в одну кучу….

       Ты же учился и должен знать, что река всегда притягивает все хреновое к себе…
       В это время над ними загромыхало, словно неведомый застучал в наковальню, и этот кто-то лупивший об железо, подобрался и к их теплоходу.
       Пронизывающие, светящие нити рассекли все небо, разделив его на множество черных кусочков, и река озарилась желто-белым светом.   
            
       -   Ну, все, понеслось!

      Николай схватился за рацию, но рация только пищала, и шипела.

      Капитан включил сирену, она взвыла, понеслась по реке, но через несколько секунд растворилась в общем звуке непогоды…

     Потоки воды хлестали по бокам судна, и большие волны яростно бухались на палубу теплохода, и все снаружи скрипело, и бушевало.
      Казалось, что двигатель работает на все 120%...  Через этот шум, в дверь рубки что-то стукнуло массивное.

      -     Николай, что это может быть?
      
      -     Не знаю. Может, какой предмет оторвался от палубы, не мудрено, вон как нас болтает.

      -     Может посмотреть, что это, ну и чалку заодно надо глянуть, а то баржа сама от нас уйдет. – Витька заулыбался. – Хрен догоним ее.
               
      -    Все может быть, иди, но держись за поручни.

      -    Я сам себе не враг, - рулевой одел спасательный жилет, и поправил на себе порванный плащ. – Я быстро.

      Капитан стал за штурвал.

      Витька взял фонарь, щелкнул ручкой двери, и моментально исчез за ее дверями, оставляя за собой насыщенный водой воздух.
      Николай увидел, как огромная огненная лента прокатилась по черным тучам, освещая каждый сантиметр реки…

      Через секунду громыхнуло так, что в ушах появилась глухота, а раскаты грома продолжали пугать все живое, и нестись над водой.
          При яркой вспышке молнии, капитан увидел, и внутри все сжалось, ветер и волны давили в бок баржи и теплохода, и всю эту махину железа, снова несло на сваи моста.

       -     В-о-от, черт! Разворот не получился. – Он стал оглядываться по сторонам, но о помощи и речи не могло идти…

       -     Ладно, попробую иначе

       Его руки заходили ходуном, руль перекинулся вправо, двигатель продолжал реветь как зверь…Но теплоход продолжал идти задним ходом, пытаясь развернуть баржу против течения.
       
      Вдруг капитан почувствовал, как судно дернулось, и корму потащило в лево...

      Пронзая кормой темноту, он уходил от бокового ветра, и бурлящего течения.

      -  Не возьмёшь! – закричал капитан. – Не из таких передряг выходил! ...

      Он грудью навалился на штурвал, колесо какое-то время
подергалось, и утихомирилось, капитан уже явно ощущал, что корма сделала разворот, и баржа выставлялась против течения.
      Молния рассекла небо на множество кривых квадратов, и в это время, капитан почувствовал, что баржа поддалась, и множество огней приближающего моста оказалось у него за спиной…

       -    Ну и вот, - глубоко вздохнул он. – Мы это сделали.

       Николай застопорил машину, реверс поставил на средину, на какой-то миг наступила тишина.

       Он оглянулся, мост приближался.

       -    Ну, что, работяга, на тебя надежда! – он перевел рычаг реверса вперед, и дал полный газ. Теплоход взъерошился, задрожал, и, отталкиваясь от воды, надавил на баржу, несколько метров еще баржа сопротивлялась судну, но после завибрировала, и стала останавливаться, уже через минуту теплоход толкал ее вперед…
         
       Капитан открыл боковое окно, и мокрый воздух принес какие - то звуки, через секунды, он уже четко различал крики… Громыхнуло, и яркий свет молнии осветил теплоход, и в этом освещении, он увидел руки рулевого, они шевелились, но крепко держали перила, вроде, тело висело со стороны воды, но его не было видно.
      
       -   Держись! – лицо капитана было перекошено. – Держись, я бегу!
    
       Выскочив на палубу, он растянулся на мокром железе. Приподнявшись, он крутанулся в сторону перил.    Он видел руки рулевого, его рука тянулась к нему, но от качания судна, его откидывала к рубке.  Вдруг он увидел, как правая ладонь рулевого отошла от поручня, и тонкие пальцы выпрямились, а после медленно рука стала отпускаться вниз.
    
      Неведомая сила подхватила Николая, и бросила к перилам, он схватил эту маленькую ладонь, и в это время Витька весь обмяк, его левая рука разжала поручень, и упала вниз….
         
      -     Рулевой! Встряхнись! Не расслабляйся! Иначе накажу тебя! –капитан почувствовал что он может задохнуться от своего крика. - Помогай! Помогай мне!
 
                ...
      
     Витька очнулся от того, что его поднимают, в голове неслось: «… Помогай! Шевелись! ...».
       
     Рулевой ухватился свободной рукой за поручень, и с помощью Николая перевалился на железную палубу теплохода. Капитан, тяжело дыша, сел рядом с ним.  Дождь заливал их холодной водой…

     Вспыхнула молния, и расползлась ветвистым деревом по угольным тучам, ярко освещая сбесившуюся речку.
       
     -   Что случилось!?

     -   … Спасибо тебе, - тихо проговорил Витька.

     -        Хватит сантиментов, главное, что все чики-пуки. – Капитан
несколько раз глубоко вздохнул, и добавил: -  Все! Хорош! Нечего на палубе нежиться, у нас теплоход на самостоятельном ходу.

     Они как по команде вскочили, и нырнули в рубку. Теплоход за это время успел уже сделать полукруг, и волны уже били по левому борту баржи.               
       
      -     Я за штурвал!  Отдыхать некогда, - закричал капитан. - Ты во время вспышек молний, следи за обстановкой.
         В его руках штурвал закрутился, то вправо, то влево, вправо, влево…
         В небе грозовые тучи били в набат, и множество огненных копий неслись к реке.

      -     Николай! Смотри как светло! Как днем!

      -     Да вижу я! Так, так, еще немного, и побежит наша баржа вперед. Иди посмо… Нет! Ничего не надо, будь в рубке…

      -     Николай, вроде отдаляемся от моста…
      
      -     Не вроде, а идем вперед! – радостно ответил капитан. -  Смотри! Она родимая идет вперед!  Против течения…

         -       Ну, ты даешь! – Витька был полон восторга. – Смотри, вроде, и погода меняться стала…. Больше громыхает уже за рекой….
         -       Вить, держи руль, пока молнии нам помогают, держись судового хода, только бакена не растопчи.  Я попробую с диспетчером связаться.

        Николай отошел к столику, и приоткрыл боковое правое окно.

         -       Я понял Николай, - Витька крутанул в левую сторону. – «Ласточка» слушает руля.
         -       Слушает, слушает. Держи правее, вот, вот так. Молодец!
         
        Рация зашуршала, запищала, и глухой женский голос заговорил:

         -       Я слышу тебя капитан, вы, где запропастились?  Я уже всю рацию разбила, одно шипение слышно…

         -      У нас все нормально.

         -      Вы где стоите?

         -      Идем к плавучему крану, до этого к мосту отнесло…

         -     Зачем к мосту…  Получается вы не у крана…
      
         -     Получается… Все это время пытались развернуть баржу… Ну вот, только сейчас идет к нему…    
 
         -     Милый мой! – запричитала диспетчер. – Прости меня! Ляпнула сдури, чтоб шли к крану… А сама в туалет ушла, и прослушала метеосводку… А когда очухалась…  До вас уже не достучалась… Оказалось, что на воде творилось что-то ужасное… Главное, что у вас, все нормально…

         -     Ладно тетя Нина, не кори себя… Говори, куда нам с баржей идти?

         -     К крану не надо, там уже баржи стоят… Я думаю, вот что, идите к острову «Зеленый клин», он должен от вас справа тянуться… Ну там и швартуйтесь… Только ищите более пологое место…

         -     Понял диспетчер.
               
         -     Ты уж извини меня Николай, дуру старую, что отправила вас на большую волну…

         -     Не волнуйтесь, все у нас хорошо.
         
         Николай повесил трубку на рацию, потер ладони, и, улыбаясь, проговорил:

          -     Молодец Витька, хорошо ведешь судно. – Глянул на часы. – Блин, уже 2 ночи.

         Капитан открыл лобовое окно, дождь еще продолжал колошматить по металлу, но ветер заметно ослаб. Гром с молниями переместился в сторону острова, и со всех сторон освещал его.

          -    Ну, вот рулевой, у нас есть ориентир, веди баржу к этому острову.
          Витька уставился на рассекающее молниями небо, и воскликнул:

          -    Понял Капитан.

          Николай зевая, открыл широко рот, и потянулся.

          -     Давай Витька вперед! Как причалим баржу, то сможем себе позволить сварганить чаю, и конечно хорошо отдохнуть….

          -     Я за, - проговорил рулевой, и крепко удерживая штурвал, направил баржу к острову.

          Николай, глянул на Витьку, закрыл окно, и, задумавшись, уставился на черное пятно острова, который быстро приближался.

          -    Ну, ка, - проговорил он. - Навостри свои молодые глаза на берег, выбирай, чтоб более пологий он был…
       
        Луч прожектора уже смог насквозь пронзать дождь, и уже более отчетливо рыскал в поисках будущей стоянки, пробегая по кустам, и береговому темному песку. Неожиданно, луч выхватил шалаш из торчащих из него веток, и двух мужчин, стоящих на берегу, они замерли, и смотрели
на приближавшую баржу.
      
       «Рыбаки «, - промелькнула мысль, и тут же о них забыл.
      
       В это время пошло мелководье, по барже пронеслась вибрация, и оно неприятно передалось судну…

       Витька быстро перевел реверс на задний ход, и включил полный ход, но погасить движение не удалось, баржа сильно уткнулась в песчаный берег, теплоход завибрировал, и накренился.
      Парень глубоко вздохнул, и, перекинув реверс вперед, прибавил газ, чтоб удержать баржу.
  Ну, все Николай, приехали, - он вопросительно глянул на капитана. Тот, не замечая толчков, смотрел вперед невидящими глазами.
 
       Витька подтолкнул его к штурвалу:
      
       -    Николай, ты че? Придержи баржу, я пришвартуюсь…

      Он взял резервный фонарь, (первый улетел в воду, освещать дорогу рыбам) свёрнутый трос, расслабил на себе зажимы спасательного жилета, и глубоко вздохнув, и медленно выдохнув, произнес:

       -   Ну, все капитан, закреплю баржу, и попьем чаю…
      
       Расстегнул у горла болоньевую куртку, плащ из пленки уже не спасал от воды, и вышел из рубки.  Через трап перешёл на баржу, и побежал по мокрому металлу, к берегу. Одним концом троса обмотал кнехт, получившую восьмерку подтянул, и второй конец сбросил на берег.
 
       Недолго думая, Витька ухватился за выступающие металлические уголки, и по ним стал спускаться, но металл оказался настолько мокрый и скользкий, что нога ушла в сторону, и он уже летел вниз. Коснувшись мокрого песка, он оступился, и его крутануло два раза по песку, и он врезался левым коленом об корень дерева.

      -     Еще не хватало ногу сломать, - с досадой проворчал он, растирая ушибленное место.
 
            Он огляделся, но более удачного места как этот корень не увидел, и пришвартовал к нему баржу.
       Он уже забыл о неудачном приземлении, и отошел в сторону, чтоб видно было рубку, махнул фонарем, для уверенности, стал неоднократно мигать.

      Звуки двигателя затихли, только волна отчетливо била по железному борту баржи, отдаваясь эхом, и лил холодный дождь. 

     Витька ловко взобрался на баржу, и собрался идти, но вдруг отчетливо услышал чужие голоса, и хруст ломающих веток. Остановившись, Витька повернулся на голоса, и увидел возле своего троса, две черные мужские фигуры. Баржу немного стянуло вниз по течению, и от этого трос уже звенел от напряжения. Свет прожектора бил мимо, и люди были едва заметны, расплывчаты и не материальны. «А, рыбаки», - вспомнил он и, стал всматриваться. Рыбаки совещались у троса, и это вызвало смутное беспокойство.

       -    Эй! Мужики! Вы чего это там!  А? -  спросил он, глядя с баржи вниз,
осевшим голосом.

       -    Да мы так просто, -  хрипло отозвался один из них.

       Они трогали натянутый трос причаленной баржи.

       Беспокойство еще больше охватило Витьку, когда он увидел, как рыбаки, сопя, и неуклюже, начали влезать на баржу.  Витька невольно отступил на   
несколько шагов назад, и почувствовал нутром, что от них, веяло угрозой. Пересиливая, неожиданно появившийся страх, и оглядываясь на теплоход, он спросил:

      -    Че надо то?  Баржа то государственная!

      Казалось, что говорил громко, но получилось, слова летели тихо и не внятно.  Ему хотелось кричать, но голоса не было.

      Рыбаки подошли ближе.

      -   Парень, ты что, боишься нас? – спросил тот же хриплый голос. – Мы хотим договориться… 
 
      Говоривший пытался улыбаться, и черная щетина зашевелилась на его мордатом лице, рот при этом скосился, и он сразу замолчал. На нем была мокрая не заправленная в широкие брюки тельняшка, и не по размеру мокрая фуфайка…   Его темная кепка сползала на глаза, и ему приходилось указательным пальцем ее поднимать.
       Второй был в такой же темной и мокрой одежде, он был ниже ростом и держался в стороне.  Витька про себя отметил, что в этом худом мужике выделялись круглые, глубоко посаженные черные глаза, и выставленная узкая челюстью.

       -    Нечего мне бояться, - попятился Витька и остановился. – Че прилезли – то?  Мы не рыбнадзор, с нами не надо договариваться.

       -    Да ты не кипишуй, парень, - заговорил опять хриплый мужик. – У нас, со вчерашнего дня вся жратва закончилась… Сейчас готовы целого барана съесть.

       Мордатый жестикулировал рукой, и тельняшка ходила ходуном.

       –    Молодой, скажи, когда тронетесь с этого места - прохрипел он. - А то нам в город надо, видишь ли, лодка у нас затонула.
      
      Мужик в тельняшке протянул руку с указательным пальцем в сторону противоположного берега, и продолжал:

       -     Ты должен меня понять, жена волнуется … так вы, когда, в город?  Может договоримся, а то все равно стоите, добросьте!
         
       Мужик улыбался и рассматривал салагу во все глаза.
 
       -     Вот так раз! – удивился Витька. – Как же вы хотите добраться до дома. Нам отсюда нельзя, мы на работе.

       -     Теперь, хоть волком вой, а на тот берег мы должны попасть, - холодным тоном произнес незнакомец.

      Витька растерянно глянул на него, и тихо проговорил:

      -     Надо у капитана спросить, вообще-то посторонним у нас нельзя, - но, увидев недовольные взгляды мужиков, Витька невольно отшатнулся.
   
      -     Если я правильно понял, вас двое, так? – опять прохрипел рыбак.
От него несло кислым перегаром.

      -     Да, а что?

      -     О! И нас двое. Ну что будем знакомиться, - мужик в тельняшке протянул грязную руку, - Я Жора. А это Костик. Жора кивнул на своего напарника, и продолжал, - он у нас молчун, потому и носит прозвище: «Молчун», понял?

      -     Да, -  машинально ответил рулевой.
       
      Молчун стоял без движения, и только колючие глаза из - под бровей со злостью рассматривали пацана. Витьке стало не по себе. Страх сковал все тело.

      А Жора продолжал:

      -     Ну что кореш, договоримся, поди? Да, не бойся ты нас! Мы вам заплатим, а вы нас в город.

      Витька промолчал.

      -     Ты хоть молчи, хоть мычи, а мы уже здесь, - прохрипел Жора. - Так что, мы никуда от сюда не уйдем… Тем более, вон как дождь поливает, так и простыть не долго…

      -     А я тут при чем? – буркнул Витька.

      -     Да ни при чём, - засмеялся Жора, глянул на своего напарника, а после хлопнул Витьку по плечу и прохрипел:

      -     Как зовут то?

      Витька словно вышел из оцепенения и, моргая глазами, одним духом
выпалил:

      -     Рулевой теплохода, Виктор.

      Это рассмешило мужиков. Жора протянул огромную руку и, улыбаясь, сказал:

      -     Ты Виктор сразу видно, свой, рабочий парень. Давай лапу. Ого, бицепсы, какие …

      Жора бесцеремонно ощупал Витькину руку.

      -     Ты так-то видный пацан, осталось тебе накачаться, и можно покорять Голливуд…

      Находясь рядом с этим наглым и не знакомым мужиком, который нес всякий бред, Витька чувствовал себя в не своей тарелке, а внутри себя он ощущал дикую дрожь.  Он никогда бы не подумал, что вот так просто, можно быть, жалким и никчемным…

      Жора взглянул насмешливо на Витьку, и крикнул в сторону своего приятеля:
       
      -    Ну и что ты там застрял, не слышишь, что ли? Друг нас на уху
приглашает…
       
      -    Да слышу я, - шепеляво ответил напарник.
       
      -    Ты капитану скажи, что знаешь нас, - стал поучать Жора пацана, - А то нам еще не повезет с ним, или он как ничего?

      Витька чувствовал, что Жора над ним просто насмехался, а после заметил, как он, скосив голову, странно подмигнул Молчуну.
     Мужики заговорщики заулыбались. Повернувшись к Витьке, Жора напористо спросил:

      -   Ну что ты молчишь парень?
       
      У рулевого снова в груди сжалось, но он переступил через страх, и на
всякий случай сказал:

      -   Капитан и я ждем вызова диспетчера для подачи баржи под кран.

      -   Ага, - протянул Жора, - понятно, ну что мы стоим под дождем, пошли к капитану, познакомимся, может, чем и угостите, а там и посмотрим.  Верно Молчун?

     Тот, только улыбаясь, качнул головой.

     Они громко затопали по барже к теплоходу. Молчали, да и о чем
говорить. Витька шел между ними словно под конвоем, и от этого его за знобило. «Прутся со мной, не понятно кто. Что – то Николая не видать … чего им надо … и зачем я иду с ними, вечно отказать не могу …А что я могу сделать…», - мысли лезли и лезли в голову.

      -   Да не бойся ты нас, - словно угадывая мысли, прохрипел грубо Жора, он в это время перешагивал через перила на палубу теплохода.

      Из рубки вышел Капитан, видно он услышал шаги или разговор, он был в плаще, на голову был накинут капюшон. Прикрыв двери рубки, он обратился в своей обычной манере к рулевому, незнакомцы в это время для него не существовали:

      -    Не понял … в чем дело?
      
      Прожектор беспомощно вертелся в разные стороны, освещая, то сторону берега, то лица незнакомцев.

      Баржа оставалась затемненной.
      
      Жора приблизился, а Молчун оставался в темноте за спиной рулевого. Не успел Витька ответить, как Жора зачастил скороговоркой:
    
       -    Вот капитан, бывает же порой нечаянная встреча, встретили корешка, - он кивнул в сторону Витьки и продолжал, - да ты, поди, и сам меня знаешь, я тоже посудину водил, … добрось до города, … лодка наша утонула, … понимаешь, да ты меня видел, поди …

       -    Ага! Видел! На стенде …, - насмешливо произнес Николай. – Но что за телячий восторг, ума не приложу…

       Если это шутка, то она оказалась одной из самых не удачных.
   
       -     Мужик, ты че хорохоришься, или цену себе набиваешь? – Жора начинал хрипеть угрожающе. - Я же только сказал, что нам надо на ту сторону… Отвези, и все, а дальше разбежались как в море корабли.

       -     Да пошел ты! – Николай протер ладонью мокрое лицо, и глянул на рулевого. Витька в это время смотрел на Жору, а за его спиной стоял Молчун.
      
      Глаза Николая от злости засверкали, в них отразились клотиковые огни, и неожиданно, его всего передернуло, и он закричал:
         
       -    Пошли вон! Что именно сейчас, именно в непогоду вас притащило, - он ухватился левой рукой за поручень, и пальцы крепко сжали мокрую трубу.

       Прожектор от ветра крутился в разные стороны, освещая недовольные лица незнакомцев.

        -   Ты че брякаешь? -  Выдохнул Жора и, прищурив глаза, уставился на капитана. – Я же ничего особенного не сказал, только было пожелание, попасть на другой берег.

      Он повернул голову в сторону Молчуна, и вопросительно посмотрел
на своего напарника, тот в ответ только улыбнулся. Тогда Жора усмехнувшись, крутанулся вокруг своей оси на одной ноге, и, наморщив мокрое лицо, грубо изрек:

      -   Странный ты человек, вместо того чтоб лезть в пузырь, ты бы лучше с людьми, уважаемыми познакомился…

      -   Да пошел ты! – Зло крикнул Николай. – Ни хочу тебя, ни видеть, ни
слышать… Проще, наступи себе на язык, и вали с моего теплохода…

      Жора шагнул к капитану.
       
      -   Кэп! Ты за базаром следи! Вроде, я все делал, чтоб не ссориться с тобой…
       
      -   У меня ответ один, включайте полный вперед, и валите с теплохода…

      Лицо Жоры, покрылось множеством морщин, желваки заходили
ходуном, и он стал изрыгать хохот, который подхватывал ветер, и растворял в дожде.

        И вдруг Жора, замолчал, прищурился, и неожиданно взревел:

        -        Ты че несешь, мужик? Мы уже мокрые до последней нитки! Всего-то хотели попасть на ту сторону… А ты здесь корчишь делового в не промокаемом плаще, и базаришь не по делу…

        Жора еще сделал шаг вперед.

        -       Кэп, я тебя предупреждаю, будь полегче на поворотах.

        -       Не положено! Не понимаешь, что ли? По-армянски не умею говорить, – крикнул Николай осевшим голосом. – Мне проще полицию вызвать…
      
        -       Заткни глотку, - прорычал, Жора. – Я не хочу тебя слушать…- Он нагнулся и вытащил из голенища нож. Металл зловеще заблестел.
   
          -        Еще один звук, - глаза его горели и бегали в разные стороны. – И этот штука, поможет тебя успокоит.
 
        Все на какой-то миг замерли, только дождь и ветер не встревали в отношения людей, и хлестали их крупными каплями.   
 
         -       Что мне с тобой ляцы точить, - проговорил Николай. – Откуда при-    шел, туда и вали…

        Жора ехидно улыбнулся, глаза засверкали огнем, и тело его вдруг начало сотрясаться мелкой дрожью…    
       Он не хорошо усмехнулся, и сделал выпад вперед, его протянутая рука с ножом воткнулась в живот капитана…      
   
        Николай округлил глаза, в них отразились клотиковые огни, отчего они заискрились и заблестели. Его сознание ощутило пронзительную боль, глаза закрылись, а кулаки разжались…

        -    …  «Николай!», - крикнул Витька, и это было последнее, что он запомнил, голова раскололась на множество осколков, и вспышка в сознании нарисовало: оторопевшего бледного капитана, замахнувшаяся рука Жоры
и темнота. Он уже не видел, как верткий Молчун, распаленный Жора били Николая, ногами…

       Так же он не мог видеть, как за его спиной, Молчун кастетом, нанес ему удар по затылку…
   
       Прижавшись к рубке, Николай еще пытался сопротивляться, но безуспешно, через какое - то время он как подкошенный упал на палубу теплохода и затих.
   
       Недалеко, на барже лежал рулевой, беззащитно раскинувший руки
.
       В голове Витьки клубился туман, и через него он видел…

       …  Кругом белым бело, и плавно кружится падающий снег… Уже вечереет. Витька как умеет, лепит снежную бабу… Так хочется, чтоб получилась…
       
       Соседская девчонка Ира, ей пять лет, бегает около него, и кричит:

       -    Ничего не получиться! Ничего не получится! Мой папа может только ее сделать…
    
       -    И я могу, - бурчал Витька, и добавлял к полукруглому снежному кому мокрого снега, деловито шлепая его лопаткой…

       -    Мама говорит, что ты тоже маленький! – кричала девчонка.
Да, отстань ты! – в ответ закричал Витька, - сейчас тебя лопатой прогоню… Мне-то десять, это ты сопля… всего пять…

      -     Нет, нет! Я уже большая! Мне скоро шесть будет…

      Девочка поправила вязаную шапочку, надулась, взяла двумя руками лопатку.

      -      Не буду я с тобой играть… - зло проговорила она. - Уйду от тебя… Сама буду лепить…
      
      -     Иди, иди! Тебя никто не звал.
         
      Девочка пошла в сторону замершей речки, которая находилась буквально за Витькиной оградой.
      Он видел, как она медленно спускалась по еле видной тропинке, и
вдруг она исчезла из вида.  Он видел только кривую лопатку, которая то поднималась, то отпускалась над пригорком.
         
      Через минуту из соседского дома, вышла мама девочки, укрываясь в полушубок, она крикнула:
    
      -    Вить! А где дочка?

      Он показал рукой, в сторону речки.

      -    Вон лопатка поднимается, там что-то делает…

      -    Ты ее из вида не отпускай, я ее скоро домой загонять буду…

      Снег шел, и шел, облепляя все кругом…

      Он глянул в сторону куда ушла соседская девчонка…  Но в той
стороне стояла уже белая пелена, а ему становилось холодно…

      Бесконечность закончилась.

      Витька очнулся от дождя, и холодного металла баржи. Он чувствовал, как каждый сантиметр его кожи дрожал. Губы сморщились, а зубы отбивали не понятный ритм…

      Он стал осознавать, что его тело медленно приподнялось, и приняло позу сидя.  По спине побежала волна дрожи, и шум в голове усилился…
      В области затылка запищало, он ухватился руками за голову, и повернул ее в сторону теплохода.  Прожектор выключен, на холостых оборотах работает двигатель.
      
      Все вспомнилось, он пошевелился: ноги, руки, все цело, голову ломит.
 
      Провел рукой по затылку, липкая жидкость расплылась по всей голове. «Вот уроды!». - Пронеслось в голове, и в это время, снова раздался противный писк в затылке…   
      
      Он четко стал различать глухие шлепки волн по железу, а баржа легко покачивалась и убаюкивала его…
    
     «Хочу спать, спать…» - неслось в голове.
            
      Дверь рубки была открыта, и мимо него, подгоняемые ветром, неслись голоса, словно кто-то вел беседу, почти рядом с ним.
      
      -   Молчал и молчи, сказал тебе, что это корыто поедет, значит поедет,
мне думаешь, охота в казенный дом… - голос принадлежал Жоре.

      -   Так, трогайся, идиот, хватит лясы точить, - злился простуженным голосом второй. – Надо быстро решить, или мы едем на этой посудине, или придется сматываться, по берегу…
      
      -   Что паникуешь, видишь, двигатель тарахтит, значить будь спокоен, - оправдывался Жора. - Вот только разберусь с механизмом, тогда развяжу трос и мужика сброшу, хрен с ним, пусть как рыбка плывет…

      Раздался смех Молчуна, видно ответ, ему, очень понравился.

      Витька понял, что есть еще шанс на спасение – бежать. Родившийся страх окутал все его тело. «Все! Домой, домой! «- неслось в голове. В глазах стоял серый туман, голова была наполнена ватой, и казалось, что она отделилась от тела и существовала сама по себе.
    
      Он с трудом дополз до края баржи.
   
      Снял с себя спас жилет, и освободившись от болоньевой куртки. Снова одел его на себя, и крепко застегнул.
      К горлу подступила тошнота, когда он бесшумно переваливался в холодную воду. Течение сразу же подхватило его ноги, и потянуло под баржу, в черную пропасть.
      Ужас охватил его, - «Блин! Такая смерть, для безмозглых идиотов», - промелькнуло в голове.

       Уцепившись за выступающие железные болты, у стенки баржи, он глотнул холодной воды.      

      Почувствовал себя легче, ногой стянул тяжелую обувь. Вжавшись в комок,
уперся ногами в осклизлый бок холодного железа, и сильно оттолкнулся.

      Быстрое течение подхватило его тело, и понесло к теплоходу, через пять секунд прилепило к железному боку судна, развернуло, и сразу же потащило дальше. В последний момент Витька судорожно выкинул свое тело из воды, и уцепился за нижний поручень, выступающий на корме.

      Отдышался.
    
      Сверху на палубе донеслись звуки, какой – то возни. Затем раздался голос Жоры:
 
      -   Давай мужик, плыви.

      -   Жилет с него снял?

      -   Да…

      Вздрогнув от неожиданности, Витька чуть не отпустил поручень, чтоб погрузиться в воду с головой.

      В это время что – то тяжелое бухнулось с борта теплохода.
     «Николай»,- мелькнуло в голове, - «Убили гады»!
   
     Течение крутануло перед ним вздувшийся пиджак.

     И вдруг, Витька услышал, непонятные звуки в воде. Николай, толи глотнул, то ли выдохнул.

    «Живой, он, живой!», - зазвенело в мозгу, а руки еще раньше подхватили капитана за одежду. Они вместе погрузились под воду. В этот же момент, Витька изо всех сил оттолкнулся ногами от кормы. Не только страх и отчаяние, но что – то не объяснимое придало ему решимость.
   
    Инстинкт самосохранение требовал бросить беспомощное тело, но, погружаясь и выныривая, Витька не отцеплялся от капитана, и течение их несло вместе…
   
    Казалось, что миновала вечность, но проплыли они не больше двух ста метров. К счастью берег был рядом, и ноги стали задевать дно. Витька тащил Николая. Голова уже работала ясно, впервые Витьке предстояло принимать серьезное решение самому. Он понимал, что по берегу далеко не уйти, в воде тянуть легче, но холодная вода сводила ноги, дрожь пробивала все тело.
    
      -   Коль, ты меня слышишь!  Коля! -  Витька готов был кричать.
      
      -   Да, - выдохнул капитан.

      -   Еще немного потерпи. Кажись, ушли от них. Где болит у тебя?

      -   Порезали …

      -  Сейчас вытащу на берег, наверно нельзя быть в воде.
    
      Рулевой подхватил капитана под руку, приподнял, и, обхватив тяжелое тело за пояс, он с трудом, цепляясь за кусты, выбрался на не уютный, мокрый берег.

     Пока были в воде, Виктор не чувствовал слабости, но на берегу, ноги
предательски подогнулись в коленях. Он безмолвно опустился на темный мокрый песок рядом с Николаем.  Капитан, тяжело дыша, повернулся на спину, волны катились на берег, но их не доставали. Теперь, беспомощный Капитан показался мальчишке самым близким человеком, ответственность за чужую жизнь впервые легла на его плечи.

      -     Не уходи, Витька!
 
      -     Да ты что, с ума сошел! Я рад, что ты жив…

      -     Как-то, по - дурацки все получилось, - голос Николая был слабым и не знакомым. – Не хотелось бы, чтоб мать об этом знала. Сердце больное у нее…
      
      Витька оглянулся назад. Река делала поворот. Вдали виднелась освещенная рубка, и мерцали клотиковые огни на мачте.
 
      -    Давай перевяжу. Где порезали - то?

      -    Не чувствую, все как не мое…  Ножом в живот ударил, этот недоумок… А у маленького видно кастет был, - он немного помолчал и добавил, – иначе, я бы им жизни дал, ты меня знаешь. - Приглушенно шептал Николай.

     Витька, снял с себя мокрую рубашку, и насколько хватало сил, выжал ее, и разорвал на несколько широких полос. Холодными пальцами перевязал, как умел, рану на животе и голову…

     Николай был без сознания.

    «Ждать рассвета не имеет смысла. Нужен врач. К тому же, бандюганы этот теплоход с места сдвинуть не смогут, так как не правильное обращение с рычагом реверса, его начинает клинить. Для них сейчас капитан утонул, а я? - так размышляя, он вдруг вспомнил, что у Николая, в машинном отделении за ящиком для инструментов, стоит ружье с патронами, он любил иногда пострелять по уткам. И сразу же, в голове стали рождаться разные планы.
 
      -    Ты куда? - очнулся Николай.
      
      Витька уже знал, что делать. Зубы отстукивали мелкую дробь, от холода, но страх куда - то испарился.
       
      -    Тебе нужен врач Николай. – Тихо проговорил Витька. - Давай я тебя немного оттащу от воды.
      
     Оглядываясь по сторонам, он пытался увидеть надежное место.
      
     -     Куда же тебя положить.

     -     Ты куда собрался? Я с тобой!  – простонал Николай.

     -     Николай, тебе нужен срочно врач. Будешь пока здесь, я на теплоход…
         
     -     Не надо, прибьют… отморозкам терять нечего…

     Витька глянул на капитана, его всего трясло, а зубы стучали, как колеса поезда на стыках…
            
     Витька резко махнул рукой:
      
     -   Да я плевал на них… Я деревенский… Я везучий…

     Рулевой улыбнулся:

     -   Николай, жди, никуда не уходи… Я скоро приду…
    
     В зарослях кустов он обнаружил более укромное место, и перетащил туда капитана. Николай молчал. Сняв себя спасательный жилет, он сделал из него маленький домик и накрыл его лицо.
    
     -   Я быстро! – тихо проговорил рулевой, он бледным пятном стал выделяться между кустов.
 
     Брюки и носки снимать не стал, и метнулся в сторону теплохода.

     Витька мчался, наступая на корни, спотыкался, поднимался, и снова бежал. Он не чувствовал, как хлещут его мокрые ветки кустов.
     Все, вот баржа. «Со стороны берега не глубоко, проберусь по воде, не стоит по барже, гулко будет. Где они там, гады, в рубке что ли, что – то тихо».

     Он плыл уже к корме.
      
     Ухватиться за поручни не трудно. Подтянувшись, он взобрался на корму теплохода. В сыром воздухе витал запах табака. «Еще чаек попейте скоты, а я вам сахарок принесу сейчас с лимончиком», -  злорадная мелькнула мысль в голове.
      
     Подкрался к потолочным люкам машинного отделения. Два люка не поддались. Он вспомнил, что они никогда и не открывались. Нашарив третий люк, с трудом открыл. Его тело легко проскользнуло в маленькое отверстие, ноги натолкнулись на железо двигателя. Все, он внутри утробы машинного отделения. Вроде бы одним махом и тихо…

     Ружье было рядом, на расстоянии нескольких шагов
 
     До него он передвигался в темноте, на пределе своих возможностей, и безошибочно шел к намеченной цели…  Все, что находилось в машинном отделении, было до мелочей знакомо. Вот и инструментальный ящик, в доли секунды он схватил холодный ствол, переломил и вставил два патрона. В это время над люком услышал картавый голос:

       -    Жора! Ты нахрена люк открывал?
      
       -    Ты дурака не валяй! – послышался ответ.

       -    Вот и не валяй, видно у нас гости…

-      Это видно, наш потерянный, - ехидно заключил Жора. – Сейчас я
   пацана приведу, нам все равно рулевой нужен.

       Сверху застучали шаги, кто - то торопился к машинному отделению.
      
       Дверь скрипнула, и распахнулась на всю ширину, тусклый луч фонаря осветил ступеньки. Показались стоптанные сапоги, которые спустились в машинное отделение на три ступеньки и остановились.
   
      Жора уже не торопился, он был уверен, что салага от него уже никуда не денется. Луч фонарика заскользил дальше по полу, по дизелю, после луч наткнулся на оцепеневшее тело паренька. По телу Виктора прошла дрожь, он с трудом сглотнул слюну, его глаза расширились, и уставились на усмехающееся лицо Жоры. Руки отказывались слушать.

       -   Вот ты где корешок! Ишь, куда запрятался, - зло заговорил Жора и спустился на две ступеньки еще ниже, но вдруг неожиданно замер. На него чуть ли не в упор смотрел черный ствол.

       -   Ты че, дурачок!? Ошалел, что ли? – Его голос залепетал, он не смел,
шелохнуться, рука с фонарем опустилась, освещая его ноги. – Не стреляй корешок, я же свой.
 
      Витька молчал, а Жора, стоя перед ним, обливался потом и сглатывал слюну.

       -   Ты где запропал? – раздался крик сверху.

       Машинное отделение ответило безмолвием.               

       -   Где этот выродок, тащи его сюда, может он отчалит, - голос приближался.

      Мнимая нерешительность паренька ввела Жору в заблуждение, он метнулся наверх, фонарь, разбрасывая луч в разные стороны, полетел в лицо рулевого.
      В это же момент раздался выстрел.  Дикий крик раненого, эхом понёсся по машинному отделению, через секунду, тяжелая туша скатилась на железный
пол.  Жора громко охая, быстро пополз прятаться за двигатель. Дверь была свободной, рулевой пулей выскочил, из машинного отделения, и бросился в сторону кормы, панический страх гнал его с этого места. Остановился, когда понял, что за ним никто не гонится.   

      Шум и отборные маты неслись с машинного отделения.

      -   … Я думал, что ты пацана замочил, орал Молчун, что у тебя
произошло?..

      -    Короче говоря …, - хрипел Жора. - Проблема тянет за собой проблему…  Я думаю, линять надо от сюда… Иначе до вышки не далеко…

      Показались два силуэта, один припадал на ногу, другой его тащил к носовой части теплохода.

     «На берег, по барже хотят уйти», - пронеслась мысль. И Витька,
подбежал к рубке, и что есть мочи закричал:

     - Стоять, гады! Стоять!

     Молчун остановился, соображая, как поступить, все, что можно было ожидать от рулевого, он уже видел. Жора начал громко стонать, бедро его было в крови. Витька не знал, что дальше делать, опустив ружье к ноге, он смотрел на двух мужиков, суетившихся на носу теплохода. Вдруг Витька увидел глаза Молчуна, они сверкали злобой, как попавшегося в капкан волка. Он во все глаза глядел на худого взъерошенного пацана. Глаза говорили, надо же, дался голому мальчишке, это ли не провал.
       
       Оставив Жору у перил, он стал медленно подходить к Витьке.

       -   Убьешь гаденыш, сядешь, - процедил он.

       -   Тебя скот, не жалко, - сплюнув, прошипел Витька, и поднял ружье, нацелившись в голову, он заорал: - Стоять, говорю!

       Бандит понял, что с ним не шутят. Он сменил тактику:

       -   Не стреляй, не видишь, я безоружный …

       Молчун приближался.

       -   Не подходи! … – зло закричал паренек. Он чувствовал, что если сейчас не предпримет решительного шага, то пропал.
      
      Худой бандит уже стоял в двух шагах от рулевого, и, сверля его злыми глазами, процедил:

      -    Значить так! Давай без дураков! Ты нам помогаешь, мы тебя трогать не будем… -  Молчун пронзал глазами рулевого. – Че молчишь? Думаешь, если с берданкой, то не досягаем… Не таких перекусывал…
         
      -    Костя не валяй дурака, он же бешеный, - раздался всхлипывающий голос Жоры.

      Действительно, сейчас Витька походил на зомби, и его глаза излучали блеск, на бледном лице.
 
      -    Хорошо, - смиренно сказал Молчун. – Что ты хочешь?

      -    Мне терять нечего, то, что сделали с капитаном, вас мало пристрелить!

      Молчун промолчал.

      Витька поднял ружье на уровне глаз худого, и уже грубо приказал: - Бери своего дружка и в камбуз.

       -    Ты! Пацан! Ты че, не въезжаешь? … - рассвирепел Молчун, но услышал, как Витька взвел курок, отшатнулся в сторону, повиновался, и, подхватив Жору под мышки, шагнул к камбузу.

       -    Дай хоть перевязать, очумелый! - захлюпал Жора. – Больно мне.
Ногу всю свело.

       Витька держал их на мушке и ничего не отвечал. Жора взбесился:

       -   Тварь, чуть не убил меня. Кровью же могу изойти …

       -   Вперед! Заходи в камбуз. Надо же кровью изойдет он, -  гневно отвечал рулевой. - Не сдохнешь, до тюрьмы дотянешь.

       -   Жора вошел первый вовнутрь камбуза, Молчун остановился у косяка и, глянув на Витьку, крутанул у виска, после зло уставился в глубину, где только что исчез его напарник.

       -   Давай и ты! Быстро! Дверь, дверь закрой …, - уже зло требовал Витька.

       -   Камбуз, сверху обшитый фанерой, казался непрочный на вид. Может, это не внушало тревоги бандитам, но свирепый вид Витьки и ружье
подействовали на двух обросших непрошеных гостей, и они повиновались.
 
       Витька понимал, что Жору, ранил слегка, и стонал он только для вида. Но времени не было, он быстро раскрутил проволоку с люка машинного отделения, которая служила вместо ручки, и просунул в душку замка двери камбуза, и в один миг скрутил два конца.
      Отошел, но отпускать ружье было страшно. Он услышал, как разбилось стекло маленького иллюминатора в камбузе. «Бесполезно», – пронеслось в голове, и он устремился в рубку. Там витал чужой неприятный запах….  А по рации несся знакомый голос диспетчера:

       -  … раз повторяю … под загрузку … краны …

Витька схватил рацию и, перебивая диспетчера, закричал:

       -     Диспетчер! Полицию! Врача! Капитан ранен, он ранен!  Срочно! … Двигаюсь в направлении порта…
 
       Камбуз дрожал от ударов ног...  Но старый теплоход был еще очень крепок.
       
       С рассветом тучи унесло, и пришел туман, разбросанный легкой ватой, он застыл над несущейся темной водой, над островом, застрявший в густых кустах…

       Туман клубился, перекатывался, неся с собой сырость.
 
       … Поравнявшись с тем местом, где на берегу был оставлен Николай, теплоход уткнулся в черный песок. Сбросив трап, рулевой кинулся искать своего капитана.
        Он его нашел среди кустов, Витька опустился на колени, и с лица убрал жилет.
       
       -   Николай! Николай! Ты как?
       
       В ответ была тишина.
      
      Николай лежал на спине, и не шевелился, голова была повернута в левую сторону.
      Витька сел на мокрый песок, уткнул голову в колени, и сквозь слезы, сотрясаясь, проговорил:
      
      -   Николай! Ты… Это! Не надо… Не умирай… Я их запер… А ты… что молчишь…  Я не знаю, что мне делать… Ну посмотри, погода утихла…

      Витька медленно раскачивался в разные стороны, а слезы шли, и шли…

      -     Ну, Николай! Очнись! Еще немного, и будет солнце… Я с тобой такое прошел… Только ради этого, ты должен жить…

      -    Пришел, - еле слышно прошептал капитан.

      -    Жив! Жив! Я сейчас…

      Витька вскочил, попробовал его поднять, но не хватило сил. Взявшись за воротник пиджака, потянул волоком. Капитан был опять без сознания.    Рывок за рывком, с трудом втащил Николая по трапу.  Уже на палубе, он понял, что трап стоял уж слишком круто. Дотащив капитана до рубки, Витька почувствовал, как задрожали ноги, руки не думали повиноваться. На секунду присел возле недвижимого тела. И вдруг явственно услышал сильные звуки.

       Камбуз содрогался.  Обшитые стены толстой жестью, глухо издавали звуки…

       Витька оглянулся на песчаный берег, глубоко глотнул свежего воздуха, и прежде чем шагнуть к штурвалу, наклонился к Николаю, и тихо прошептал:
    
       -   Держись Капитан, все будет «чики-пуки», скоро будем дома.

       Сдав полным ходом назад, теплоход развернулся, и, отбрасывая волны на берег, где недавно лежал Николай, понесся, разрезая течение, в сторону речного вокзала.
     Рулевой включил сирену, и она протяжно и жалобно завывая, разгоняла призрачный туман, который сопровождал теплоход.
    Через какое – то время, все от тумана отчистилось, Виктор уже распознавал машины и людей, толпившихся у причала…

    Судно подходило к пристани тихо, мягко скользя по успокоившейся речке...

    Казалось, подкрадывалось, выбирая место, затем плавно, скребя своим боком, коснулось дебаркадера, и замерло, чтоб не разбудить капитана.