Кольцо

Из книги «Лавочка под окном»
(готовится к печати)



– А кольцо ты мне так и не подарил…
– Какое кольцо?

Он хотел, было, ответить резко, но сдержался. Ладно, он всё вытерпит: и капризы её, и несправедливые упрёки, и придуманные обиды. Всё вытерпит, потому что любит её до сих пор. Самое удивительное, что осознал он это только сейчас, когда понял, что может потерять её в любую минуту. Нет, правда, долгие годы он думал, что любовь ушла. Та любовь, которая сжигала его сорок лет назад. Когда он готов был, вскочив среди ночи, мчаться в любую точку мира, чтобы исполнить её желание. Да что там мира! Он бы луну с неба достал, все звёзды сгрёб ей на ожерелье! Потому что не было для него во всём мире женщины, желанней, чем она. А потом… А потом он привык. Привык к тому, что она рядом, стоит только протянуть руку. Что она всегда готова исполнить любое его желание. Что она ведёт его дом, растит его детей, поддерживает его во всех его начинаниях. Разлюбил ли он её? Вряд ли. Просто из их отношений ушла та страсть, которая эти отношения и породила. А пришла привычка. Но сейчас, когда врач в ответ на его немой вопрос просто покачал головой, он понял, что больше всего на свете боится потерять её. Потерять навсегда.

– Обручальное. Неужели ты не помнишь, как пообещал мне тогда: как только у нас будут деньги, ты мне подаришь настоящее колечко, золотое?..
– Милая, да я тебе за эти годы столько колец передарил! И золотых, и платиновых, и с бриллиантами, и с сапфирами! Ты посмотри, у тебя же все шкатулки заполнены самыми изысканными украшениями!
– Конечно, дорогой. Я очень тебе благодарна. Ты всегда был щедр и потакал всем моим капризам. Но то, обручальное, ты мне так и не подарил.
– Но я же… – начал он и замолчал.

Они тогда были бедны, как… Нет, церковные крысы были, наверное, богаче. Он только что окончил институт, и месяц назад принёс в дом свою первую зарплату молодого специалиста – сто пять рублей. Она училась на последнем курсе и даже не получала стипендию – тяжёлая беременность не способствовала ни посещаемости, ни успеваемости. Но они не унывали. Из латунной трубки его бывший одноклассник, работавший слесарем на заводе, выточил два тонких колечка, обстучал их на оправке и отшлифовал. Колечки блестели, и на неискушённый взгляд могли даже показаться золотыми, но работница загса, регистрирующая их брак, сразу поняла, какое это золото. И непроизвольно скривилась в презрительной усмешке. Он видел тогда, как вспыхнуло лицо его любимой, как задрожали его руки, руки, надевавшие это латунное колечко на девичий пальчик. И когда они вышли на улицу, он сказал ей: «Прости меня. Я сейчас не могу подарить тебе золотое кольцо. Но обещаю, что пройдёт совсем немного времени, и у тебя будет другое – самое красивое в мире!»
Она улыбнулась сквозь слёзы, погладила его по руке и ответила: «Не переживай. Я тебе верю».
Он работал, как вол. Он сверхурочно оставался на заводе, а в свободное время разгружал вагоны на станции. Он занимался общественной работой, потому что в то время это способствовало продвижению по карьерной лестнице. И буквально за несколько лет вырос до начальника цеха, а потом – и до заместителя директора завода. А она сразу же приняла на себя роль матери, заботливой жены, хранительницы семейного очага. Уже потом, когда грянула перестройка, он сумел удачно выкупить большую часть акций своего завода и стать, фактически, его владельцем. А потом он выкупил и остальные акции. А потом купил ещё один завод. И ещё один. Он стал очень богатым человеком и теперь с усмешкой вспоминал изредка, как они с женой в первый год их совместной жизни ужинали иногда плавленым сырком на двоих с пустым чаем.
Он никогда и ни в чём ей не отказывал. У неё теперь были самые лучшие платья, самые красивые и дорогие украшения. Он заказывал ей бельё из Парижа, туфли из Италии. Если у них было желание, им самолётами доставляли свежую рыбу из Японии. Они отдыхали на самых фешенебельных курортах мира, летали на выходные на Мальдивы и на премьеры в Миланскую оперу. Она могла себе позволить всё, всё, что желала её душа… До того самого дня, когда прозвучал этот страшный диагноз.
В какие только клиники он её ни возил! Сколько светил с мировым именем склонялось около её постели! Всё было напрасно. Никто не давал никаких благоприятных прогнозов. Только во времени ухода были небольшие разногласия. Кто говорил – месяц, кто – пару недель.
Она и сама понимала, что уходит, но упорно делала вид, что всё образуется. Что вот закончится это её очередное недомогание, и они опять полетят в Италию на очередную премьеру. Или в Париж, съесть утром свежую булочку с шоколадом… Она даже была против того, чтобы дети прилетели из-за границы посидеть у её постели. «Что их беспокоить, – говорила она. – Всё ещё образуется».
Но он знал, что ничего уже не образуется. И она знала.

– Да, милый, я помню, как после загса ты пообещал мне золотое колечко вместо того латунного. А ты забыл…
– Прости. Я никогда не думал, что это для тебя так значимо. Ведь через год я купил тебе новое колечко. С камушком.
– Да, я помню это колечко. Но я ждала обручального. А ты забыл.
– Я не забыл. Я просто не думал, что для тебя важно именно ТО колечко…
– Я понимаю. У тебя было много других, гораздо более важных дел. Но я ждала…
– Прости, любимая, прости. Я не знал. Я думал, что те слова имели чисто символическое значение. Ведь, по сути, я сдержал своё обещание. У тебя сейчас есть самые изысканные кольца в мире.
– Успокойся, дорогой! Ты всё правильно сделал. А мои сегодняшние капризы – это только капризы больной женщины. Я даже рада, что ты тогда забыл о своём обещании и не подарил мне взамен золотое кольцо. И поэтому… Открой, пожалуйста, сейф. Да, вон тот маленький сейф на комоде… Там шифр – дата нашей свадьбы…
Он набрал шифр на дверце и открыл сейф. Тот был пуст, только на нижней полке лежала невзрачная картонная коробочка.
– Открой её, – сказала она.
Он открыл. В коробочке лежало маленькое латунное колечко.
– Это моя самая большая ценность, – сказала она. – И всё золото мира по сравнению с ней для меня ничего не значит. И, знаешь ещё что, когда я уйду, я хочу, чтобы ты надел мне на палец это кольцо. Потом, когда я уйду…

Он кивнул, стараясь не заплакать. Он тоже мог бы открыть ей свою тайну, но не хотел лишний раз волновать её. Поэтому не стал говорить, что у него в кабинете, в сейфе, где хранились самые важные бумаги, тоже лежала маленькая картонная коробочка…