Михайло Драй-Хмара. знов обвугленими срниками

Михайло Драй-Хмара.

(1889-1939).

Я снова спичками
Черчу на стенах камер,
На серых стенах, серые значки,
И без конца топчу тюремный камень,
И напиваюсь от тоски.
А как напьюсь, коня впрягаю в шоры,
Догнать бы мне, догнать златые дни,
И я стремлюсь в широкие просторы,
Туда, где молодости плещутся огни.
-Вернитесь, годы,-ну хотя бы в гости,
-Нет, не вернёмся-слышится вдали,
Я плАчу на калиновом помосте-
И вновь бараков вижу горбыли.
Кусочек неба в зарешёченную клетку,
И чей-то взгляд в недреманном волчке,
Нет, не лететь на вороных по свету,-
Я в каменном, я в каменном мешке.

                *
І знов обвугленими сірниками
На сірих мурах сірі дні значу,
І без кінця топчу тюремний камінь,
І туги напиваюсь досхочу.
Напившись, запрягаю коні в шори
І доганяю молоді літа,
Лечу в далекі голубі простори,
Де розцвітала юність золота.
— Вернітеся,— благаю,— хоч у гості!
— Не вернемось,—гукнули вдалині.
Я на калиновім заплакав мості...

І знов побачив мури ці сумні.
І клаптик неба, розп’ятий на гратах,
І нездрімане око у вовчку...
Ні, ні, на вороних мені не грати:
Я в кам’янім, у кам’янім мішку.

***

...Вот что о смерти поэта на Колыме поведал Михаил Добровольский (1907—1951), в прошлом первый секретарь комсомольской организации Удмуртской АССР:

.."Был у меня на Колыме друг незабываемый, еще и тезка — украинский поэт, профессор — знаток языков и литератур… Фамилию поэт имел какую-то странную из двух отдельных слов, одна половина вроде как немецкая, а вторая — украинская. Если же перевести по-русски, то будет «три тучки»…

…В один из солнечных апрельских дней 1939 г., когда было по-колымски относительно тепло, а наша бригада была на дороге, к нам приблизилось легковое авто — «эмка». Конвой выстроил шеренгой бригаду из сорока доходяг.

С «эмки» вылезли трое из сусманского управления, придерживая по сторонам маузеры. Все, как всегда тогда, «под мухой»… Подошли. Конвой что-то им доложил… Один из трех медленно вытащил маузер с деревянной кобуры и, подойдя за несколько шагов до первого узника — трах, в пятого — трах… Мы с Драем стояли только в четвертом десятке рядом, а с другой стороны стоял киевский студент Володя, с чьим отцом Драй дружил когда-то в Каменке. Поэтому, когда начали ни за что расстреливать каждого пятого, Драй мгновенно подсчитал, что под пулю попадет именно студент Володя…

Только палач приблизился к очередной пятерки, к Володе, как Драй резко оттолкнул студента и встал на его место со словами: «Не трогай, палач, молодую жизнь, бери мою»… С этими словами он плюнул пришедшему в лицо… Все произошло молниеносно… в тот же миг палач вплотную выпустил в грудь Драя остальные патроны… Драй еще успел прохрипеть «Гад!..» и, оттолкнувшись правой рукой от моего левого плеча, бездыханно упал навзничь с открытыми в небо глазами"…