Таинственное письмо, или гибель Лузитании 1915

Основную информацию я взяла с материала по   фильму Лузитания, убийство в океане, и попробовала сделать упор на немце, который нажимал на пуль торпеды, возможно, именно его письмо некогда попало в руки журналиста Бориса Викторовича Савинкова


Александру Аникина

Александру Аникину

Борис Викторович Савинков, наконец, смог навестить своих друзей в их просторной гостинной, в которой они пили чай и кофе - с пирогами, что смогла, несмотря на дефицит продуктов, сумела испечь Ольга Петровская - на перечисленные ей от Савинкова деньги, который, работая в газете все же помогал не только семье, но и друзьям, оказавшимся без средств существования и отрезанными от мира, и информации.

Борис Викторович расположился в зелёном, обтянутом сукном кресле, и разбирал кипу присланных ему писем, которые он собирал со всего света - большинство из них уже даже были опубликованы в Нью-Йорке, Нью-Йорк-таймс, и их читали родственники погибших или выживших во флоте моряков. Комнату заливало прекрасное, струящиеся светом Солнце, которое дарило всем радость, тишину и покой. Борис отдыхал от наглости редактора журнала День, который извёл его. Но и в выходной он работал. Александр Христофорович сделал всё, чтобы его другу было комфортно - даже подвинул к нему столик с пером и чернильницей, а Ольга отрезала их старинному другу кусочек пирога и налила Борису Викторовичу вкусного ароматного чаю, который обжёг душу и сердце мужчине.

- Я не понимаю, - говорил Александр Христофорович, который расположился в кресле напротив Бориса Викторовича, - а Вы почему не уйдёте... хотя бы в Речь? Я не понимаю, как можно посылать человека с риском для жизни на Марне, откуда, ясное дело, человек может вернуться совершенно иным- я понимаю Ваши старания, да и потом несколько представляю эти бои и военных, и Вы еще терпите эти издевательства? Как можно писать эти репортажи без советов и рекомендаций?

- И без денег. - Ольга Петровская присела рядом с возлюбленным Александром Христофоровичем в другое кресло, и опёрлась на его мужественную руку. Борис Викторович посмотрел на друзей, и усмехнулся, но в словах Александра Бельского была доля истины - нужно было переходить в Речь. Причём срочно.

- Хорошо, я поговорю с Гиппиус. Но это мне будет очень нелегко. -  Борис Викторович вскрыл очередной конверт, и уставился на настенные часы с кукушкой, находившиеся сзади Александра Христофоровича Бельского. Было без пятнадцати три. День. Борис Викторович ухмыльнулся. На самом деле издевательства Даля - редактора газеты - не переставали его удивлять. Давал довольно опасные задания, плюс на Савинкове был разбор почты морских - офицеров - и младшего состава, что по себе было сложной задачей - морской народ особенный, и, хотя может вдохновить на идеи и образы, но совершенно другого склада - и совершенно неизведанные никому миры.

Борис Викторович тщетно старался их понять. Писали даже про мистику.

- Нет, я не могу в это поверить, - Борис Викторович, наконец, прочитал очередное письмо. Думаю, что стоит всё-таки не отдавать это письмо ни в какие газеты. Как они ещё не написали, что на них напал кракен!

Александр Христофорович приподнялся с кресла, и выпустил пар из трубки. Он был очень удивлён тому, что услышал от Бориса Викторовича.

- Вы можете почитать это нам с Ольгой Евгеньевной вслух? - Попросил Александр Христофорович. - Похоже, что там какая-то рукопись. На письмо не особенно тянет.

Борис Викторович согласился, и приготовился читать.

Это был дневник, который попал к Савинкову среди всей остальной почты.


Посадка на борт с риском для жизни. Предупреждение немецких военных и отвержение материалов капитаном Уильямом Тёрнером

Красивая девушка лет 16-ти, по имени Гармония Хейл проснулась как-то утром в своей прекрасной комнате, обставленной заботливыми родителями по последнему писку моды. На дворе стоял 1912 год. Красивая обвивка стен, портреты, картины с изображением моря – всё это было у молодой Гармонии, которая отправлялась в апреле навстречу прекрасным приключениям на «Титанике» - на самом роскошном и знаменитом из когда-либо созданных лайнеров в мире.
Энни Брайд – девушка лет 17, была   горничной Гармонии, вернее поступила на работу к ней не так давно – у них были прекрасные отношения, и две девушки отлично ладили между собой, став почти подругами. Гармония мечтала о том, что поедет к тёте и встретит свою любовь на роскошнейшем из лайнеров «Лузитания».
 
Ольга Петровская явно нервничала. Несмотря на то, что они с Александром Бельским прибывали в Саутгемптон вовремя, молодая женщина, которой исполнилось 37 лет, находилась в ужасном состоянии. После того, как они поймали Богданова, Бельский решил что они на какое-то время поедут с ним на гастроли в Америку, чтобы хотя бы Петровская не нервничала настолько, что у неё случился нервный срыв. Жорж Галлей, помогавший им в путешествиях, правда настаивал на том, чтобы они ехали в Гагры, куда он с женой Еленой, отправлялся на следующий день после отплытия лайнера «Лузитания» - в мае Гагры, основанные Александром Петровичем Ольденбургским,  должен был посетить сам Император Николай II. Бельский теперь-то понимал, зачем Жоржу нужны были Гагры. Но на этот раз всё оказалось прозаичней – мужчина хотел просто побыть с женой, которая должна была ему в августе родить очередного сына. Это ещё больше насторожило Ольгу – Асторы чтобы побыть наедине тоже отправлялись в Нью-Йорк. Но Бельский сочёл что в Гаграх будет  слишком много недругов чтобы давать им концерт. Жорж на сей раз сам занялся подолом приятеля.
- Да я понимаю, от его высочества следует особенно беречь женщин, а то у него целый гарем, как у Османского Султана. Но, думаю, что моей жены это не коснётся…
Елена тоже пришла проводить друзей на вокзал. Красивая, роскошная женщина, которая была просто в восторге от лайнера – и сетовала на то, что муж её туда не берёт.

- Вам очень к лицу эта шляпка, милая. – Отвлеклась от мрачных мыслей Елена, которая решила просто похвалить Ольгу Петровскую. Борис Викторович посмотрел на жену с явной ухмылкой, и тут в лучах утреннего Солнца он заметил её – неповторимую Вирджинию, британскую дворянку, в которую он был некогда влюблён сам, и которая теперь выходила замуж за одного из богатых представителей в мире – за сэра Кристиана Вайса. Кристиан был прекраснейшим женихом, который нравился абсолютно всем. И Вирджинию все поздравляли. Но сердцу не прикажешь – сердце Вирджинии было занято – и видимо навсегда – Жоржем. Это была довольно глупая затея. Жорж издали помахал рукой матушки Вирджинии Нэнси, та, поджав губу поспешила увести дочь на трап корабля. Галлей самодовольно ухмыльнулся. В это время в далёком Нью-Йорке на лайнере Лузитания прямым ходом шла посадка на борт пассажиров...


Судьбы. Ингрид и Виктор

Александру Аникину

 Молодой человек из Чипенфоулз стремился найти работу в одном из окраин Висконсина. Одним утренним днём он просто так бездельничал, и, отдыхая вытягивал одну папиросу за другой. Ему было около 18 лет, но он ничего не представлял о жизни, в которой ему суждено было жить и зарабатывать на жизнь. Молодого человека звали Майкл Фаррезе. Майкл Фаррезе. Он искал себе приют, где только мог, и зарабатывал чем только мог. Майкл один раз даже устроился работать в гостиницу портье. Правда гостиницы Висконсина были не такими роскошными как гостиницы Нью-Йорка, в которых жил и работал Джон Джейкоб Астор IV, который по слухам содержал там не только любовниц, но и самого взбалмошного учёного всех времён и народов – Никола Теслу. В чудоковатость Теслы и его такую уж чудесность Майкл не верил, но он имел о нём своё представления. Имея склонность к литературному творчеству, Майкл иногда писал стихи и даже короткие заметки в журналы, которые везде отвергали. Майкл лежал и смотрел на дневное небо – это было то, что в его понимании называлось отдыхом. Необычность обстановки заключалась в том, что к нему подошёл редактор из местной прессы и сказал:

- Что ты валяешься, пошли, я помогу тебе с работой.

Майкл вздохнул, и поплёлся за молодым Фердинандом В. Трейвором, который был каким-то внебрачным сыном какого-то магната. Он навалил на него кучу бумаг и мелких заданий, и жизнь бездельника с этого понедельника закончилась. Этот Фердинанд был давним знакомым Майкла, и на сей раз он сыграл какую-то роль в его жизни, на время положительную. Девушку, которая зашла в редакцию, звали Энн. У неё были огромные, голубые глаза и чёрные, подрезанные под Колетт пряди. Питеру сразу понравилась Энн. Энн понравился Майкл, и они сразу же нашли общие темы для разговора.

- Вы очень начитанный молодой человек. – Сказала Энн, помогая Майклу расставлять книги по полкам (в редакции были книги – подарки различных писателей, которые заезжали в Висконсин).

- О, да. – Сказал Майкл, и посмотрел в голубые глаза Энн, в которых вспыхнула какая-то незнакомая, но близкая ему искра.

Энн не могла уснуть. Майкл в её жизни был впервые, и этот молодой человек произвёл на неё очень большое впечатление. Тело дрожало в беспрерывном каком-то возбуждении, ранее не знакомом Энн и доселе неведомом. Энн жила одна вместе с тётушкой Мэри фон Брейк, и она думала, что так и проживёт одна с тётушкой и её котом Робби, однако же в её жизнь незаметно ворвался Питер.

- В один из ненастных дней, - рассказывал Майклу, когда они гуляли по центральному парку, и дышали свежим воздухом, - мы с отцом рыбачили на озере. Неожиданно отец заставил меня погрузиться почти на самое дно. И озеро поглотило меня, сдавив мне все органы и пронзив меня словно тысяча кинжалов.

Энн содрогнулась. Они вместе любовались на звёзды, и шутили, что это был открытый океан. Они вместе бродили по разным улицам их маленького городка, когда оба были свободны. Энн работала прачкой. У неё были грубые руки, изъеденные водой и вредоносным мылом. Майкл жалел эти руки, и гладил их. А когда они оказывались под звёздным небом, Майкл смотрел в это время, и говорил Энн:

- Энн, я обязательно стану знаменитым и выпущу свою книгу стихов, на которую сложат романсы знаменитые русские композиторы. Такие как Пётр Ильич Чайковский.

Питер тем не менее продвигался по службе. Как-то Фердинанд, чтобы отличить Майкла позволил ему и Энн отправиться в Нью-Йорк, и попросил Питера написать статью о концерте прославленного русского композитора. Концерт прошёл феерично. Фортепьяно летело, и поражало своей беглостью. Слушатели погрузились как в сказку. Статья Майкла Фаррезе в местной прессе имела оглушительный успех.

- А ты талантлив, парень. – Одобрил почерк молодого автора Фердинанд и остался им доволен настолько, что чуть прибавил в жаловании.

- Мы обязательно выберемся, Энн, обязательно. – Говорил Майкл и сжимал её грубые руки. Энн мечтала об этом тоже, но она даже не представляла слова «выберемся», поскольку ей нравилось жить в Висконсине, и она вовсе и не помышляла о Нью-Йорке, хотя город ей безмерно понравился. Энн и Майклу было легко друг с другом, тема за темой слетали с их языков, подхватывая одну через другую. А, наконец, у них произошла первая близость. Питер не чувствовал, что любил, но в тоже время, он был нежен с Энн и ласков. И Энн понравилось быть для него его женщиной. Со временем, Энн записалась в литературный кружок, чтобы под стать возлюбленному декламировать стихи и баллады. И она очень неплохо декламировала. Майкл мечтал проводить время с Энн. Он был мысленно с ней, душой с ней, и они любили друг друга…