Судьба Антоши

Родители Антоши Савина ещё совсем молодые люди. Папа Толя два года, как вернулся из армии. Он строитель. Строит дома. Человек на удивление добрый, жалостливый, очень сметливый, всегда весёлый. Одним словом: жизнерадостный. Мама Нелли красивая очень блондинка. Правда, Антон слышал от бабушки Иры, что мама крашенная блондинка. Мальчику всё равно. Лишь бы была мама рядом. Днём она всё время с ним. Ухаживает за ним, кормит его, играет с ним. А затем, вечерами, она куда-то уходит. Возвращается мама поздно, тихо заходит в комнату и также тихо, чтобы не видела бабушка, иногда даже совершенно не раздеваясь, ложится спать.

Папа долго ворчит при этом. Просит маму бросить страшное, недостойное её занятие. Говорит про неплохие лечебницы и хороших врачей. Показывает молча на Антона. И зачем-то уговаривает маму подумать о дальнейшей жизни, о семье, о малыше. Но знать, упрямого трудно вывести из заблуждения.

Утром всё начинается сначала. Папа торопясь, едет на работу. Мама ухаживает за Антоном, между делом, то накрашивая ногти, то выщипывая брови, то подводя глаза. Бабушка убирает квартиру, готовит, стирает.

Антон совсем маленький. Ему всего второй годик. Он уже начинает ходить. Пытается ходить – будет вернее сказано. Ножки пока Антошу плохо слушаются. Слабо держат его тельце, несмотря на то, что оно, его тельце, очень лёгкое и худенькое. Антоша старается непослушное тельце и слабые ножки всё-таки расшевелить. Бабушка Ира говорит, что Антоша не как все дети – его ровесники, потому что Нелька, идиотка такая, во время беременности пила . Мальчик не понимает, почему маму бабушка так называет. Но он знает, что вес у него килограмма на два с половиной отстаёт от веса других ребятишек. Говорит он всего два слова: мама и баба. Третье слово тоже стало иногда получаться: дай.

Как-то вечером к ним пришли большие дяди в красивой форме с погонами. Они грубо подняли маму с постели, заставили её быстро одеться, а затем куда-то увели. Папа поспешил за ними. Он громко кричал, что мама ни в чём не виновата. Что вечерами она всегда дома с годовалым, маленьким сыном. Его почему-то никто не слушал. Никто.

Не было его очень долго. Антон тихо лежал и ждал, когда родители вернутся. Совершенно пьяным вернулся папа под утро. Мама больше не возвращалась. От бабушки вдруг Антон услышал такие слова: доигралась, допрыгалась. Теперь заключение. Под стражей. Взаперти. О чём думала?

Мальчик ждал долго возвращения мамы. Мама не возвращалась. Бабушка не плакала. Она словно окаменела. Печальные вести о снохе сокрушили её. Беду переносила молча. В результате она сильно заболела и болела долго. Но любовь к милому, единственному внуку заставила её пересилить беду. Ирина нашла в себе силы. Поднялась. Делала всё, что было в силах, чтобы остротевший ребенок не чувствовал отсутствия матери. Старалась ободрить и внука, и сына, и себя. Понимала стойкая женщина, что надо жить ради внука и сына. Не сетовала она на судьбу. Не грешила.

А папа Толя сильно запил. Постепенно совсем бросил работать. Лежал молча на старом диване. Совсем папа забыл и про Антошу. Теперь брошенный родителями мальчик рос только под одним, но очень чутким, добрым и внимательным присмотром бабушки.

Примерно через года два к ним в гости зашёл лысый старик в дорогой одежде. Он ласково поздоровался с бабушкой. Взял Антошу на руки. Крепко обнял. На усталых глазах его появились слёзы.

– Прости, Ирина. Я виноват. То дороги мостил. То мосты строил. Упустил дочку. Что и говорить. Нет мне прощения. Понимаю. Всё понимаю. Изменить ничего не могу. Искал Нельку. Не нашёл. После тюрьмы, как сквозь землю провалилась. Душа моя выболела. Жива ли? Нет ли? Думаю, была бы жива сына да Анатолия не бросила бы. Такие дела. Горькие.

– Дмитрий. Мосты, дороги. Это замечательно. Стране очень нужны и дороги, и мосты. Только они ли главное в человеческой жизни? Ты пойми, главное – это те, кого мы на свет божий произвели, кому жизнь на земле дали. Дети наши. Они в чём, скажи, виноваты? Теперь вот за наши грехи да ошибки они отвечают. Ты пока честно работал, деньги жене давал немалые. Избаловал её. Работать перестала, начала выпивать. Денежки твои транжирила, мотала, тратила на алкоголь, друзей завела любезных. И дочь она, ненаглядная твоя Оленька, Неллю погубила. Да. Она, поверь, развратила собственную дочь донельзя. Винцом. Избаловала. Пили вдвоём. Мать-то совсем спилась. Смотреть страшно было. Горе одно. Позор. Стыд.
Уговаривала я её, чтобы бросила она эти затеи. Сам понимаешь, всё зря. Не слышала Ольга, что говорила я. О чем ради детей наших просила слезно. Всё веселилась жёнушка твоя, пока год назад совсем спилась и от отправления алкоголем умерла

А Толя мой, как увидел чудо твоё, сероглазое, Нельку, так и полюбил её. Просила его, чтобы не спешил, не женился пока. Видимо, дорогу она ему перешла. Любит он её. И сейчас не верит, что она на атасе стояла, когда её дружки – забулдыги, беспутные, гуляки киоск пивной грабили. Толя второй год лежит. Как это называется: хандра или по-другому? Кажется, депрессия у него. Лежит, пьёт и вздыхает. Про сынишку совсем и думать забыл. Словно малыша и нет на свете. Живём на мою пенсию. Трудно, Дмитрий. Иногда, правда редко, кому–нибудь из наших соседей одежду перешиваю. Всё какая-то подработка. Как ты думаешь, это по-твоему нормально? А внуку витамины, еда и даже игрушки нужны. Про одежду молчу. Растет наш внук. Только перешивать успеваю. Одной рукой узла не развяжешь.

– Не переживай, Ирина. Анатолия на себя беру. Дам ему работу. Парень он работящий, по–настоящему ответственный, совестливый. Только как поднять его, подбодрить. Не знаю. Подожди, где он сейчас?

– На кухне. От тебя верно прячется. Стыдно стало. Парень он у меня, скромный, хороший, неплохой. Сам знаешь. Беда его подкосила под самый корень.

– Анатолий! Выходи. Не бойся. Пойдём поговорим. Хватит на шее матери сидеть. Сердце ей рвать. Прогони от себя все беспутный мысли. Об Антоше думать надо, а не слезы о Нелли лить. Думаю, одумается Нелли. Вернется. Куда, кроме нас, деваться ей. Вернется. Глядишь, и человеком станет. Была бы жива. Ищу везде. Пишу во все инстанции. Тишина пока. Вставай. Вместе скорее найдем пропажу нашу. Просыпайся. Пора. Сын растет.


Дмитрий, не дождавшись зятя, пошел на кухню. Сел на кухонный стул. Завязался долгий мужской разговор.

– Антоша, хороший мой. Бриллиант наш. Иди ко мне на ручки. Не бойся. Это дедушка твой Дима. Он сейчас с папой твоим на кухне о тебе да о маме разговаривает. Дедушка из Сибири вернулся сегодня. Многие годы он мосты там строил через реки таёжные да широкие. Инженер знатный, очень дельный. Человек толковый, хороший. Он нас не бросит. Не плачь, солнышко моё. Всё будет хорошо.

Сказав Ирине, чтобы она предоставила судьбу сына своего, Анатолия ему, чтобы не вмешивалась в мужские дела и не переживала, дед Дмитрий увёз Анатолия в далёкую, загадочную Сибирь. Теперь они строили мосты вместе. Много работали. Жили дружно. Работа пришлась Анатолию по душе. Вскоре он надумал поступать в строительный институт. Начал очень старательно готовиться к экзаменам. Вот только поступить не успел. Холодной зимой Анатолий спас своего товарища, упавшего с моста в речку. Расшиб спину. Сильно простудился. Пока приехала скорая помощь, руки и ноги его застыли, окаменели. Упрямо он боролся за жизнь. Не сдавался. В бреду звал то Антошу, то Нелли. Через неделю его не стало. Похоронили парня там же, на берегу сибирской реки.

Бабушка и Антоша с той поры остались одни. После смерти сына Ирина ещё больше сдала. Но любовь к внуку опять вернула её к жизни.

Нелли до конца отсидела новый, полученный срок, но ни у отца, ни у сына не появилась. Где она? Что с ней? Близкие не знали.

Когда мальчик подрос, Ирина отдала его в первый класс. Собрать внука в школу помог дедушка Дима. К тому времени он уже вернулся домой навсегда. Жил на пенсию. По сравнению с Ирининой пенсией его сибирская считалась огромной. Вот он и помогал Антоше.

Учёба Антоше не задалась. Начавший очень поздно говорить, он не ладил с уроками чтения и русского языка. В конце учебного года бабушка в отчаянии попросила учителей оставить её внука на второй год. И, видимо, она была права. Мальчик, наконец, стал прилично учиться. И самое интересное то, что он увлекся чтением. Читал всё, что было под руками. Тогда бабушка спросила учительницу, что же с ним делать? Мальчик читал не только книги по школьной программе, но и читал, не отрываясь, взрослую литературу. Отнять её у него было нельзя. Ночью вставал и читал. В ответ учительница улыбнулась. Сказала, что это даже замечательно. Пусть читает. Взрослеет. Умнеет. Правильно будет писать слова. Без ошибок. Бабушка перекрестилась:

– Господь, избавь нас от бед и напастей!

Антоше было 15 лет, когда однажды войдя со школьными друзьями в подъезд, он услышал дикий шум на лестничной площадке. Поднялись они с Геной и Вовкой на пятый этаж за секунду. Соседи оттаскивали в этот страшный момент от бабушки Ирины пьяную отёкшую, совсем не старую женщину в какой– то заношенной одежде. Женщина крепко держала бабушку за давно поседевшую и давно поредевшую косу. Бабушка лежала на площадке и тихо стонала. Лицо ее было в крови. Соседи погрозили странной драчунье вызвать милицию. Услышав о милиции, женщина отпустила бабушкину косу и быстро исчезла.

После встречи с этой женщиной бабушка долго боялась отпускать Антона одного даже в школу.

Ещё раз судьба дала Антоше возможность увидеть эту женщину через три месяца после драки.

Зимой мальчишки девятого класса задержались около школы. Решили поиграть в хоккей. Женщина проходила мимо спортивной школьной площадки. Рядом с ней было двое крепко подвыпивших мужчин. Заметив Антошу, она медленно подошла к нему, взяла его за подбородок, посмотрела ему в глаза и тихо произнесла:

– Знакомый мальчик. Красотулька. Где-то я его, кажется, видела. Хорошенький какой.

– Уходи. Ещё раз тронешь мою бабушку, сам побью тебя. Уходи.

– Нелли! Нам пора. Торопись. В магазине очередь. Оставь пацана. Зачем он тебе? Пошли.

Больше их пути не пересекались. Отслужил Антоша в армии. Вернулся. Водительские права получил. Через три года стал работать таксистом. Появились у него и девушки. Одна краше другой. В кино с ними ходил. Цветы дарил. Конфеты покупал. Много шутил, анекдоты всякие рассказывал. Но не трогали красавицы его сердца. Не волновали.

Утром стоял лютый мороз. Антон ждал пассажира по заказу. Вдруг погасла сигарета. К случайному гостю – подумал он. Подошла тоненькая, совсем невысокая девушка в коротком полушубке. Она очень торопилась. Спешила. Опаздывала на работу.

– Где работаешь? Куда тебя доставить? Адрес назови.

Она назвала.

– Что? Там Детский дом. Теперь интернатом называют. Тебе-то там что делать? Вроде взрослая девица уже. Не понял. Поясни.

– Я – учительница. Работаю там воспитательницей. На следующий год географию мне директриса обещала доверить.

– Тебя как учительница–мучительница зовут? Странно как-то. Детей воспитываешь, а сама жизнь знаешь? Девчонка совсем. Воспитательница! Чудеса в решете. Чему ты их научишь? Мать или отца детям заменишь? Ну и придумала.

– Зовут меня Лидией. Прошу тебя. Не гони. Боюсь быстрой езды. С детства боюсь.

–Рассмешила. С детства. Когда вырасти успела? Говоришь, что очень опаздываешь, а сама боишься быстро ехать, Лидия.

– А тебя как зовут, гонщик?

– Я не гонщик. Я таксист. Зовут Антоном. Родители так назвали.

– Антон, вечером довези меня домой. Часам к девятнадцати подъедешь? Пожалуйста.

– Будет сделано.Если задержусь, подожди.

С этого зимнего, морозного дня Антон и Лида никогда не расставались. Если бы Антона спросили, что ему нравится в Лиде? Он ответил бы просто: Я без неё не могу. Она, как воздух. А без воздуха люди не живут.

Он и сам не понял: когда и как полюбил эту светлую, тоненькую пигалицу с веснушками. Стала она для него избранницей. Полюбил он её более всех на свете. Любимой стала. Вот и решил он жениться. Бабушка благословила, сказала: одному тесно в доме, а с семьёй уютно.

В день свадьбы, когда счастливые невеста и жених выходили из дома, чтобы поехать в ЗАГС, жители их и нового, соседнего дома толпились у красочно разукрашенного цветами и плакатами подъезда.

– Ба! Какая красотка. Молодец Антон. Сам умница и невесту нашёл себе под стать.

– А Ирина, Ирина как рада! Говорят, что парень в девчонке души не чает.

– И не говори. Хороша. Загляденье. Вроде учительница. Работает. И сама ещё учится. Умница.

– Видела я, как она недавно бабушке Ирине помогала. Все тяжести на
себя брала. Работящая девка.

 – Ой! Как вспомню сколько они пережили, кровь стынет. Выжили.

– Жаль Анатолий этого праздника не видит. Погиб. Человека спас.

– Сын его без отца и без матери рос. Что лучше? Чужих спасать или своими детьми заниматься? Молчите. Так-то.

– А Нелька – мать Антона отсидела. Вернулась. Покаялась бы да дитя своего растила. Нет, даже не зашла проведать сына.

– Не суди. Сам судим будешь.

– Это правда. Не кидай камни в чужой огород.

– О чём вы ? О чём? Кто эта Нелька? Интересно. Бабоньки, проясните, расскажите.

– Нелля – мать Антона. В тюрьме сидела, говорят. Вернулась, остановиться бы. Опять куда-то влипла. Лукавый, видно, дёрнул. Пить обучил.

– Ой, бабоньки, не зря говорят, что родиться надо не красивой, а счастливой.

– Смотрите, смотрите! Дмитрий с ними. Тоже досталось старику. Жена спилась. Дочь совсем пропала. Говорят грязное дело это было. Грязное. Запутанное. Нечистое. Слава богу, хоть внук человеком вырос.

– Бабка, бабка Ирина умница. Анатолий, его отец – её сын. Редкий человек был. Помню его. Дружили с ним. В хоккей играли. В футбол гоняли. За девчатами ухаживали.

– Мать его красавица была. Нелька. Пропала она. Давно. Теперь ни слуху, ни духу, ни вестей, ни костей.

– Не говори. Чести к коже не пришьёшь – коли нет её.

В отдалении от шумной толпы, у детских качелей, устало прислонившись к столбу, долго стояла пьяненькая, вовсю отёкшая женщина. Она грустно смотрела на счастливых молодых людей. И кто знает, что её душу корёжило? Что угнетало её? О чём она безутешно плакала?