Глава первая

МНЕ ТАК ДОЛГО ХОТЕЛОСЬ С ТОБОЙ ГОВОРИТЬ НЕ ОБ ЭТОМ, А Я СНОВА И СНОВА, КАК БЕЗДАРЬ, О ЧЕПУХЕ

    - Я думаю, тебе стоит перекраситься в другой цвет! - заявила тетушка Ромэни, и Эйлин, ее дочь и моя подруга по совместитиельству, согласно кивнула. Родителей я потеряла рано и до четырнадцати лет меня воспитывала старенькая бабушка, а когда ее не стало, в моей жизни появилась мамина лучшая подруга, величественная Тамара Ромэни, актриса театра и кино. Она заявила, что до моего совершеннолетия будет моим опекуном и слово свое сдержала. Мы втроем жили в ее скромной двухкомнатной квартирке близ парка Гринвальд, и, стоит отметить, тетя Тамара была очень добра ко мне: никогда не читала нотаций, терпеливо объясняла, почему мне не следует злиться на учителя по физкультуре за очередной «трояк» в полугодии и заботилась обо мне как о родной дочери. С Эйлин мы подружились сразу же, поскольку обе являлись тихими, неконфликтными барышнями, предпочитающие проводить свои вечера за чтением книг. После того, как мне исполнилось двадцать два года, я переехала в квартиру, которая досталась мне по наследству от родителей, однако с миссис Ромэни и Эйлин мы виделись довольно-таки часто, - минимум раз в неделю ужинали в нашем любимом ресторане или, как сейчас, заглянули в недавно открывшееся кафе-мороженое.
    - Брюнеткой я была два года назад, - хихикнула я, потягивая безалкогольный коктейль. - Но поскольку кожа у меня чрезвычайно бледная, с черными волосами я выгляжу изможденной.
    - Тебе подойдет рыжий! - воскликнула эксцентричная миссис Ромэни. - Он придаст тебе загадочности, освежит образ. Поскольку глаза у тебя светлые, выбери более яркий цвет, ближе к оранжевому. Красноватый будет смотреться вульгарно.
    - Верно, - поддержала мать Эйлин. - Линда, не оижайся, но в последнее время ты выглядишь несколько блекло. И, признаться, нас беспокоит тот факт, что тебе скоро двадцать пять, а ты еще даже не ходила на свидания.
    Я улыбнулась, слегка качнув головой. У меня и в мыслях не было обижаться на двух самых близких мне людей: я знала, что они желают мне счастья. К тому же, советы и замечания тетушки всегда были очень кстати, потому как я, любящая повитать в облаках, частенько «забивала» на свой внешний вид и выглядела, откровенно говоря, странно, поскольку косметикой пользоваться до сих пор толком не научилась, а шоппинги ненавидела до такой степени, что донашивала старомодные платья из маминого гардероба.
    - Вы же знаете, у меня высокие требования, - отмахнулась я. - Разве я виновата, что мужчины нынче пошли совсем никакущие? Уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало…
    - Ты только глянь, - в притворном гневе всплеснула руками миссис Ромэни, обращаясь к Эйлин. - Расселась тут, Омара Хайяма цитирует!.. Я, конечно, понимаю, что ты у нас эрудит и все такое, однако это не означает, что я буду сидеть сложа руки и смотреть на то, как ты губишь свою молодость. Вот, возьми и переоденься немедленно. - С этими словами она протянула мне огромный пакет из плотного картона, на котором красовалась эмблема одного из известнейших дизайнеров французского дома моды.
    - А свое одеяние можешь смело спустить в унитаз, - хохотнула Эйлин. - Даже не вздумай больше надевать этот бесформенный балахон. Он совершенно никуда не годится.
    Спорить с властной тетушкой я не стала, понимая, что у нее найдется сто сорок восемь доводов, чтобы убедить меня в своей правоте. Тяжко вздохнув, я прижала к груди картонный бок сумки и направилась в сторону женского туалета. В пакете лежали короткие синие шорты с высокой талией и голубой топ с треугольным вырезом. Просто, лаконично и очень дорого. Еще бы, это ведь шмотки от Люка Киттона, составляющий здоровую конкуренцию фирме «Корнель», являющейся законодательнице мод с тех самых пор, как легендарная Шарлиз Кляйнедди, будучи первой леди, обмолвилась в одном из своих немногочисленных интервью, что основательница сего бренда, Корнелия Лиэль, является ее приятельницей.
    Стянув бесформенное платье, я в считанные минуты напялила на себя обновки. Нагнувшись, поправила ремешки на босоножках и осталась своим внешним видом более чем довольна. Шортики, не доходящие до середины бедра, были, на мой взгляд, слегка коротковаты, но поскольку на дворе стояло лето, подобного рода наряд в субтропическом Скай-Фло считался более чем уместным. Бросив взгляд на бирку с золоченной булавкой, я с удивлением поняла, что одежда на мне тридцать восьмого размера. Поскольку девушкой я была высокой, а нижняя часть тела у меня была особенно крупной (никакие диеты не могли избавить меня от извечного жирка в области бедер и коленей), мне казалось, что наилучшим выходом станет одежда «оверсайз», а теперь выяснилось, что я вполне влезаю в «extra small» и не выгляжу при этом как полубеременная скотина.
    Последовав совету шутницы Эйлин, я скомкала старое одеяние и выбросила его в высокую металлическую урну, решив, что спускать в унитаз изделие из шифона - сомнительная идея. Оставив пакет на подоконнике, я вышла из дамской комнаты и, качая бедрами, направилась к нашему столику.
    - Вот! Совсем другое дело, - довольно прокудахтала тетушка. - Хоть на человека стала похожа. С твоей фигурой, моя дорогая, нужно носить только обтягивающие вещи, такую талию грех скрывать.
    - Собери-ка волосы в высокий хвост и накрась губы, - посоветовала Эйлин, протягивая мне резинку и помаду в дизайнерском футляре. - На день рождения я подарю тебе набор декоративной косметики. Ты хоть умеешь рисовать стрелки?
    - Научусь, - беспечно отозвалась я. - На «MyTube» полно обучающих видеороликов. Не беспокойся, сесренка, я даже в курсе, что лайнер - это не только самолет, но и такая штучка, которой можно подводить глаза.
    - Главное, чтоб глаза тебя саму не подвели, - подхватила Эйлин, улыбаясь как чеширский кот.
    - Браво, девочки! - захлопала в ладоши миссис Ромэни, оценив наше искрометное чувство юмора. Вскоре мы оставили мой имидж в покое и, сменив тему, поговорили о погоде, политике, обсудили прочитанные в этом месяце книги. Миссис Ромэни пыталась осилить длинный и нудный роман, который написала ее аодалийская подруга, Эйлин вечерами листала сборник стихов непревзойденной Сильвии Пратт, а я в который раз наслаждалась шедевром гениального Вадима Бокова, - его мало кем понятая поэма «Огненная бледность», написанная на английском языке, является, по моему скромному мнению, вершиной писательского искусства.
    Просидев в «Ice Cream & Coffee» до шести вечера, мы расплатились и вышли на улицу. Смеркалось, и воздух казался уже не таким раскаленным. Легкий ветерок растрепал мою челку и я поспешила повернуться к нему спиной.
    - Подвезти тебя? - поинтересовалась Эйлин, отыскивая в своей безразмерной торбе ключи от «Пиджотты». - Могу подбросить тебя до подъезда.
    - Хочу прогуляться, - ответила я. - Ты же знаешь, мне нравится бродить по вечернему городу.
    Подруга, закатив глаза, приобняла меня. Расцеловавшись с тетушкой, я поблагодарила дорогих моему сердцу людей за подарки и отлично проведенное время. Придерживая спадающий с плеча ридикюль, я зашагала через сквер, выложенный брусчаткой. Отсюда до моего дома рукой подать, - минут двадцать быстрой ходьбы и полчаса, коль я, задумавшись о своем, перейду на медленный шаг.
    Путь мой проходил мимо масштабной стройки; лет пять назад здесь ютились полузаброшенные кирпичные хижины, портящие светлый лик столицы Эквадорроса своим убожеством, и вот теперь, расселив жителей, лачуги снесли и на их месте планировалось возведение десятиэтажного торгово-развлекательного центра. Проходя мимо строительной площадки, я каждый раз ускорялась, с опаской косясь на гигантских размеров грузоподъемные краны: а ну как случится какая нибудь неполадка и вся эта конструкция рухнет мне прямо на голову?.. Учитывая, что с везением у меня проблемы, такого исхода событий исключать было нельзя, а умирать столь молодом возрасте мне отчаянно не хотелось.
    - Девушка, можно с вами познакомиться? - крикнули мне в спину, и я, обернувшись на голос, увидела до невозможности красивого парня лет двадцати семи, смуглого, со взлохмаченными волосами цвета воронова крыла. Он был неимоверно высок и хорошо сложен; пускай на нем болтался заляпанный цементом и пылью комбинезон, а застиранная клетчатая рубаха была ему явно велика, под одеянием угадывалось крепкое, покрытое мускулами тело. Украшенные татуировками руки и шея придавали ему загадочный и брутальный вид. Неудивительно, что я буквально лишилась дара речи, разглядывая молодого мужчину, который куда уместнее смотрелся бы на обложке делового журнала нежели здесь, на строительном объекте.
    - Salute, - откликнулась я и сделала несколько шагов в его сторону. - Меня зовут Линда, мне двадцать четыре года. Вторая группа крови, знак зодиака - Огнеед, характер отвратительный.
    Он, кажется, слегка опешил, - я заметила, что его глаза округлились, однако, стоит отдать должное, мою пламенную речь он выслушал не без интереса.
    - Ты не высокомерная, - он улыбнулся мне и его густые брови так смешно изогнулись, что лицо парня приняло чрезвычайно забавное и вместе с тем смутно знакомое мне выражение. На какую-то долю секунды мне показалось, что я его видела раньше. Только вот где?
    - Ну, если собеседник пришелся мне не по нраву, я вполне могу «включить» Снежную королеву и начать вести себя как надменная, избалованная вниманием особа, - сочла нужным признаться я. - Я - местами обычная, местами странная девчонка со своими заскоками, не больше и не меньше.
    - Дашь свой номер? - он снял с левой руки перчатку и, покопавшись в нагрудном кармане, выудил на свет божий старенький мобильник с разбитым экраном. Я, сдерживая волнение, взяла в руки протянутый аппарат, набрала комбинацию цифр и нажала на кнопку вызова. Пять секунд спустя из моей сумочки раздался похоронный марш Шопена. Вернув телефон хозяину, я вытряхнула из бокового кармана свой смартфон с намерением сохранить высветившийся номер в «Контактах».
    - Меня зовут Ленард, - проговорил молодой человек,  вставая рядом и заглядывая мне через плечо. - Но, если хочешь, можешь обозначить меня как «Мистера Бомжа со стройки» или «Странного типа в лохмотьях».
    - Думаешь, я позвонила себе с твоего номера, чтобы впоследствии не брать трубку или вовсе заблокировать? - возмутилась я, вскидывая голову и делая суровое лицо.
    - А разве нет? - Ленард снова обезоруживающе улыбнулся и развел руками. - Такая девушка как ты не станет встречаться с разнорабочим.
    - Какая мне разница, где и кем ты работаешь, - парировала я. - И потом, хоть я и зареклась судить о людях по внешности, смею заверить: ты совершенно точно в моем вкусе. Боюсь показаться не слишком оригинальной, но мне нравятся шикарные парни. Высокие красавчики - мой идеальный тип.
    - Ты серьезно? - он, кажется, решил, что я сошла с ума. Впрочем, так оно и было.
    - Либо ты не осознаешь свою привлекательность, либо ты - хороший актер. Впрочем, на данном этапе меня это не должно волновать. Безумно рада, что ты решил заговорить со мной. И я надеюсь, что ты обязательно мне позвонишь, потому что я вполне могу взять на себя ответственность и пригласить тебя на свидание первой. - С этими словами я привстала на носочки и поцеловав явно прибалдевшего от такой прыти парня в колючую щеку, прощебетала:
    - Кстати, я живу в небоскребе «Stannum», прямо напротив католического храма. Двадцать второй этаж, сто сорок четвертая квартира.
    Помахав рукой Ленарду, я резво зашагала на запад, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Сердце в груди бешено колотилось, ноги сделались ватными, ладони вспотели. Меня переполняло дикое желание обернуться и узнать: смотрит ли он мне вслед или нет, но я понимала, что и без того сделала все, чтобы он начал считать меня легкомысленной идиоткой.
    Хватит ли мне смелости позвонить ему? А как вести себя, если он  решит, что нам не по пути? Стоит ли написать сообщение Эйлин и обсудить с ней и тетушкой сию животрепещущую тему?..
    Не помню, как я оказалась дома. Не зажигая свет, прошла в свою комнату бросилась на кровать и, перевернувшись на спину, задрыгала руками и ногами о переизбытка эмоций, вспоминая тот миг, когда мои губы коснулись его щеки.   
    «Боже мой, а ведь это был мой первый поцелуй с мужчиной!» - подумала я и, зарывшись лицом в подушку, завизжала как резаный поросенок. Бедные мои соседи: я скакала по квартире до трех часов ночи, обуреваемая страстями, категорически не желая успокаиваться. Только когда часы пробили половину четвертого и небо на востоке стало сереть, я, выбившись из сил, приняла душ и наконец-то легла спать. В ту ночь мне снился Ленард: мы шли с ним вдоль берега реки, взявшись за руки, и когда он нагнулся ко мне для поцелуя, мое сердце сладко защемило от переполняющего меня восторга.