Глава четвертая

УТРО В ЗИМНЕМ САДУ. С МИЛЫМ РЯДОМ НА КРЫШЕ. ЧУТЬ-ЧУТЬ К НЕБУ ПОБЛИЖЕ. ВЕРЬ МНЕ, НЕ ПОДВЕДУ

    Никогда бы не подумала, что меня до самых краев будут переполнять столь противоречивые эмоции, смешиваясь в ядовито-сладкий коктейль и рождая волну недовольства, то и дело прерываемую трепыханием крыльев гигантской бабочки в животе. С одной стороны, наше с Ленардом свидание прошло выше всех похвал: я купила коробку «Раффаэлло», приготовила единственное блюдо, которое у меня хорошо получается - грибной салат «Ренессанс», зажгла все имеющиеся в квартире свечи, водрузила на подоконник «Вдову Глиссо». Ленард появился ровно в девять с огромным букетом пурпурных орхидей. Весь вечер мы просидели за столом, непринужденно разговаривая на отвлеченные темы, кормили друг друга конфетами. Мое сердце, погруженное в кипящий водоворот страстей, трепетало так, что я боялась упасть замертво. Сидя в полумраке комнаты, я смотрела на него, и перед внутренним взором вставало видение: вот я сижу на краю стола, он подходит ко мне, опирается ладонями о столешницу, и между нашими лицами всего три миллиметра…
    Мне так отчаянно хотелось схватить его за руку, но я внезапно испугалась, что он может подумать обо мне плохо; чего доброго, решит, что я - легкодоступная девица, которая вешается на мужчин при первой же возможности. Ленард был обходителен до невозможности, и несмотря на то, что мне импонируют джентельмены, именно в тот вечер я была бы не прочь, если бы он отбросил в сторону все эти чиндайские церемонии.
    Когда пробило одиннадцать, он, пожелав мне сладких снов, испарился, заявив, что «уже поздно», а ему завтра «рано вставать». От досады я чуть не заревела. Да, это была наша первая, так сказать «официальная» встреча, но, даже на мой взгляд, все прошло слишком невинно. Я рассчитывала на поцелуй как минимум и уж точно не стала бы возражать, если бы он соблазнив меня, остался здесь до утра.
    Сполоснув бокалы, я еле поборола желание запустить их в стену. Убрав всю посуду в шкафчик над раковиной, приняла контрастный душ, допила оставшееся шампанское прямо из горла бутылки и повалилась на кровать с телефоном в руке. Открыла мессенджер и написала ему: «Хорошо добрался?». Вместа ответа он позвонил.
    - Не спишь? - от его хриплого голоса у меня забегали мурашки по загривку.
    - Я скучаю по тебе, - промяукала я, игнорируя его вопрос. - Когда мы снова увидимся?
    - Линда, - он глубоко вздохнул, будто перед прыжком в воду. - Прежде чем перейти черту, я должен рассказать тебе некоторые факты из своей биографии, чтобы ты понимала, с кем имеешь дело…
    - Мне плевать! - взвилась я, и, вскакочив с кровати, принялась сновать по комнате как застигнутая врасплох канарейка. - Даже если ты - серийный убийца, руки которого по локоть в крови, я встану на твою сторону и не перестану тебя любить…
    «Ой! - спохватилась я только когда уже закончила фразу. - Кажется, я погорячилась. Слишком рано для того, чтобы говорить подобного рода вещи».
    - Прости, у меня звонок на второй линии, - сгорая от смущения, буркнула я, прежде чем отключиться. - Спокойной ночи.
    Само собой, не выспалась я от слова «совсем», - всю ночь ворочалась как уж на сковороде и в пять утра, когда алкоголь окончательно выветрился из моей головы, плюнув на все условности, села за компьютер и принялась раскладывать пасьянс. Затем, выудив из библиотеки пухлый томик с пьесами Бернарда Шоу, перечитала «Пигмалион», попутно вспоминая и спектакль, который смотрела в детстве, - Элизу Дулиттл исполняла непревзойденная Нинита Томински, а роль бесподобной миссис Хиггинс досталась моей славной тетушке, Тамаре Ромэни. В восемь часов, когда солнце уже вовсю сияло над горизонтом, по пути на работу ко мне заглянула Эйлин.
    - Так и знала, что ты на ногах, - проворчала она, вручая мне бумажный пакет. - Заскочила в «Шоколадницу», купила твои любимые эклеры с заварным кремом.
    Я, благодарно чмокнув сестрицу в щеку, кинулась заваривать кофе. Вольготно расположившись за барной стойкой, Эйлин достала из пачки сигарету и вставила ее в мундштук из янтаря.
    - Ты бы хоть показала мне своего ненаглядного, - томно протянула она, запрокидывая голову и выдыхая дым. - Мне до жути интересно, как выглядит мужчина всей твоей жизни.
    - На, смотри, - я с глупой улыбкой протянула ей свой смартфон, где в «Галлерее» находилась наша с Ленардом пока что единственная совместная фотография. - Скажи, он просто Аполлон.
    - Скорее, Плутон, - прокомментировала Эйлин, увеличивая фотографию и пристально вглядываясь в экран.
    - В любом случае, нельзя отрицать, что он чертовски привлекателен, - воскликнула я, убавляя огонь под туркой. - До сих пор не могу поверить, что этот мужчина - настоящий, не плод моей фантазии.
    - Линда, - позвала меня сестра, и по ее настороженному тону я поняла: сейчас она сообщит мне нечто важное. - С каких пор ты перестала распознавать знакомые лица?.. У тебя что, прозопагнозия? Это же Люцифер!
    - Тот самый? - вскричала я, едва не выронив миску с рафинадом. - Господи, точно! А ведь я, смотря на него, смутно понимала, что кого-то он мне напоминает.
    - Забавно, - прищурившись, Эйлин нажала на кнопку блокировки и отложила в сторону мой телефон. - Кто бы мог подумать, что спустя каких-то десять лет ты сможешь вот так запросто общаться со своей первой любовью.
    Люцифер Алессандро Моретти, единственный ребенок известного на всю Гомерику банкира, политика и мецената с иудальянскими корнями Альберто Фабио Моретти, когда-то был очень популярен среди молодежи. Его мама, знаменитая поэтесса Адриана Палетта, умерла при странных обстоятельствах, когда сыну едва исполнилось восемь лет. Как только Люциферу стукнуло девятнадцать, на него, появлявшегося на различного рода мероприятиях в обществе суровых телохранителей, стали обращать внимание, - юноша являл собой образец невероятной красоты. Немудрено, что спустя какое-то время его имя было у всех на устах. Люцифер славился тем, что с легкостью разбивал сердца женщинам и гомосексуальным мужчинам, а его самый громкий роман с умопомрачительной аодалийской моделью Кларой Веллединь не обсуждал только ленивый. Близким другом отпрыска банкира слыл легендарный Серхио Монди, художник-авангардист, признанный современным обществом гений.
    Мои одноклассницы сходили с ума по звездному мальчику, и я не стала исключением. Долгое время над моей кроватью в нашей общей с Эйлин комнате висел выдернутый из журнала «Smoque» портрет Моретти-младшего: в белом свитере крупной вязки, он, широко расставив ноги, стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль. Не помню точно, но, кажется, Люцифер являлся главным вдохновителем эксцентричного сибанского модельера Жако Габанно, неоднократно провозглашался лицом нескольких его коллекций.
    Его, в принципе, можно было назвать типичным представителем богемы и золотой молодежи: Люций часто устраивал вечеринки в своем роскошном особняке в центре Скай-Фло, гулял по белоснежным пляжам Лос-Демоньоса в обнимку с волоокой Кларой, пару раз оказывался в полицейском участке за вождение в нетрезвом виде. Меня, как и многих, волновал вопрос: кем этот красавчик станет в будущем? Пойдет по стопам отца и начнет работать менеджером в одном из филиалов банка «Мидас», или же продолжит бесцельно прожигать свою жизнь, предаваясь dolce far niente?..
    То, что произошло потом, стало подлинным потрясением для всей Гомерики. Серхио Монди разбился во время полета на параплане, а Люцифер, на глазах которого это произошло, увлекся наркотиками и в итоге был заперт в швейсзарской клинике, в которой маститые профессора со всего мира лечили нуворишей от пагубных пристрастий. Год спустя в Интернете появился слух, утверждающий, что единственный сын Моретти-старшего покинул Гомерику и теперь живет то ли в Ромулусе, то ли во Флоренции. А затем случилось такое, что вся страна недели две стояла на ушах, а фанатки Люцифера устроили в Сети такую вакханалию, что мне лично было страшно включать свой компьютер.
    В апреле, незадолго до дня рождения Люция один из новостных пабликов разместил ссылку, пройдя по которой можно было попасть на некий сайт и просмотреть подборку видеороликов весьма откровенного характера: взяв псевдоним «Сандро Марино», сын банкира стал звездой гей-порно. Я, как приличная девушка, конечно же просматривать данные материалы не стала, рассудив, что каждый вправе делать все, что ему заблагорассудится. Осуждать и ненавидеть можно маньяка или педофила, а за что, скажите на милость, презирать, к примеру, проституток или порноактеров? Мы живем в свободной строне, и любой достигший совершеннолетия человек имеет право на собственный выбор.
    Однажды я видела юного Моретти вживую. Это было в далеком двухтысячном, за два года до трагедии, которая унесла жизнь его лучшего друга. Помнится, имел место быть матч между нью-моргкскими «Белыми китами» и бейсбольной командой из Скай-Фло. Помню, в тот пасмурный февральский день меня сильно продуло на стадионе, и вернувшись домой, я слегла с бронхитом, но все равно была счастлива, что сумела издали полюбоваться на мальчишку, в которого была без памяти влюблена. Я даже набралась смелости и, подойдя к одному из его охранников, попросила сурового бодибилдера передать Люциферу «скромный подарок от поклонницы», - в заклееном скотчем пакетике лежала коробка с брелком: массивный платиновый ромб, на котором я собственноручно выгравировала его имя. Кажется, я приложила к презенту письмо - ванильное, глупое. Боже мой, надеюсь, охранник выбросил мою посылку, и она так и не дошла до адресата, а даже если Люцифер и получил тот коробок, то вряд ли ее содержимое впечатлило его.
    - Тебе было четырнадцать тогда, - кашлянула Эйлин. - Я хорошо помню, какой нервной ты сделалась, когда все отвернулись от Люцифера после того скандала.
    - Ага. Рыдала несколько дней, узнав, что моего ненаглядного положили в клинику, так что тетушке пришлось целую неделю отпаивать меня валерьянкой.
    - Хм, - сестрица затушила сигарету в малахитовой пепельнице. - Если он не гей, то я тебя искренне поздравляю с осуществлением заветнейшей мечты. Люцифер Алессандро Моретти теперь в твоих руках.
    - Давай не будем ворошить прошлое, - попросила я, ставя на стол две кружки с дымящимся эспрессо. - Каждый заслуживает того, чтобы его секреты оставались запертыми в шкафу в целости и сохранности. Никто из нас не без греха, и ни у кого из ныне живущих людей нет морального права осуждать другого человека, не видя всей картины целиком.
    - Ты права, - прогудела Эйлин, делая внушительный глоток. - Я знала, что ты среагируешь подобным образом. Мы с мамой поддержим тебя, что бы ни случилось.
    В девять часов сестрица ускакала на работу, а я, выложив эклеры на деревянный поднос с латунными ручками, с комфортом устроилась на коврике для йоги перед телевизором и принялась переключать каналы. По «TV-8» шел черно-белый триллер. Кудрявая блондинка, вытаращив глаза, вопила как резаная. Впоследствии оказалось, что ее действительно собираются резать: маньяк в черной полумаске гонялся за ней, сжимая в руках остро заточенный стилет. Погоня продолжалась добрых десять минут и, не дождавшись, когда убийца наконец пришьет эту истеричную мадам, я переключилась на старую добрую комедию с Чарли Чаплином, позволив себе пару часов ни о чем не думать и просто наслаждаться игрой великого актера.
    Очнулась я ближе к полудню и с ужасом обнаружила возле себя совершенно пустой поднос. Неужели я в одиночку умяла все двенадцать пироженых?
    Затрезвонил домашний телефон, и я, все еще находясь в трансе, встала и вышла в прихожую. Прислонившись плечом к дверному косяку, сняла трубку висящего на стене аппарата.
    - Привет! - гаркнула миссис Ромэни. - Ты чего мобильный отключила? Батарейка села? Я достала билеты в молодежный театр, сегодня вечером дают «Трех высоких женщин» с одной моей знакомой в главной роли. Ты в деле?
    - Тетушка, - плаксиво отозвалась я. - Представляете, я за один час сожрала десерт приблизительно на две тысячи калорий. Что же мне теперь делать? Как можно быстро и безболезненно умереть, пока проклятый жир не отложился в районе бедер?..
    - Марш на пробежку! - скомандовала тетушка Ромэни. - Километра два, не меньше, ты меня поняла? И чтоб больше сегодня ничего не ела, коровушка ты моя!..