Что такое старообрядчество?

Федор Ефимович Мельников: Что такое старообрядчество?
В наше время церковно-историческая наука твердо установила, что старообрядцы стояли действительно за старые, древние обряды, а Никон-патриарх и его сторонники вводили новые обряды.
Книга, изданная в Шанхае в 1941 году
Обычно под старообрядчеством разумеется то русское течение, которое религиозно объединяет миллионы людей, называемых старообрядцами. Но такое определение ничего по существу не определяет, ибо остается невыясненным самое это «церковное течение». В огромной литературе по старообрядчеству содержатся совершенно различные определения старообрядчества. По казенному определению, это раскол Русской Церкви, обрядоверие, поклонение букве и, значит, невежество.
Известный единоверческий священник Иоанн Верховский, в противоположность этому семинарско-казенному взгляду попытался дать более осмысленное определение сущности старообрядчества в представленной им Докладной Записке правительствующему Синоду в 1881г.:
Иоанн Верховский
«Старообрядство (так именует о. Верховский. — Ф.М.) не есть раскол: можно ли назвать расколом то, что недвижно стоит на месте? Старообрядство есть, прежде всего, держание старого обряда, обряда безукоризненно православного, обряда древних наших государей и святителей. На это держание Московскими соборами 1656 и 1667гг. была наложена запретительная клятва. Поэтому старообрядство стало, во-вторых, противлением в обряде церковным властям. Эту запретительную клятву святейший Никон впоследствии назвал «безрассудной»[1]. Стало быть, в-третьих, старообрядство есть протест против безрассудств властного произвола.
Далее, свободность и осмысленность следования за пастырями есть характерная черта, отличающая восточное Православие от папизма, который требует от пасомых безусловного послушания до отречения от смысла и совести. Русские люди во время Никона не отреклись ни от совести, ни от свободы, ни от здравого смысла. Стало быть, старообрядство есть, в-четвертых, протест русского православного народа против внесения архипастырями идей и дисциплины папизма в теорию и практику отечественной Церкви.
Наконец, народность во внешних ее проявлениях есть совокупность ее характерностей, которыми каждый народ отличается от всех остальных. Русский народ очень ценил и берег эти характерности. Следовательно, старообрядство есть, в-пятых, народный протест против посягательств чужеземности на русскую народность, так возмутительно обнаруживших себя в запретительной клятве, продиктованной греческими проходимцами и киевскими латинистами, господствовавшими тогда в Москве. Русский великий народ превратился бы в толпу идиотов, если бы в делах религии отказался от свободы, а с нею от смысла и совести: перестал бы быть православным, если бы не стал за свою плоть и кровь, за свои народные характерности»[2]
Вот что значит старообрядчество, по определению и разъяснению единоверческого деятеля и писателя.
Сергеи; Иванов «Во время раскола», 1909 год
Однако, несмотря на всю сложность и обширность этого определения, оно далеко не полно и в некоторых чертах своих не совсем верно.
Нужно знать, что русским церковным людям, получившим название «старообрядцев», оно навязано извне. Только со времени императрицы Екатерины Великой их стали так называть. А до того времени официальное название им было: «раскольщики» или «раскольники». Сами же они величали себя, как в литературе, так и в обиходе, «староверами» или «староверцами», «древнеправославными христианами», Церковью Христовой.
Раскол Русской Церкви при Никоне-патриархе произошел не из-за обрядов только или книжного исправления. Тогда и этого слова — обряд — не было в употреблении, говорили: обычаи, предания, уставы, установления. Слово «обряд» совсем не церковное, оно модернистически прокралось в церковь и получило здесь декоративное значение, покрыв собою почти всю церковность и все ее проявления.
При Никоне и в последующее за ним время спорили русские люди и шли на великие страдания и мучения не из-за «обрядов», а из-за «великих догматов церковных». Ведь вышеупомянутые о. Верховским Московские соборы 1656 и 1667гг. не только отменили и изгнали из церкви старые «обряды» (двоеперстие, сугубую аллилуйю и др.), но и объявили их «зело» еретическими, заключающими в себе нечестивейшие верования древнейших еретиков, осужденных Вселенскими соборами: ариан, македониан, несториан, армян и других, признали «злобожным разделением», «адовой пропастью», «бесовским написанием» и «чертовым преданием». С «обрядами» так не поступают, а лишь со страшными догматическими заблуждениями. И староверы, со своей стороны, доказывали, что никоновские нововведения имеют характер догматических заблуждений. Об этом свидетельствует вся староверческая литература, включая даже такие капитальные произведения, как знаменитые «Диаконовы ответы» и еще более знаменитые «Поморские ответы» .
Споры были тогда, как видим, совсем не обрядовые, как теперь их представляют, а серьезно-богословские, подлинно догматические. Да и чисто обрядовые вопросы в то время имели характер чрезвычайной важности. Тогда, особенно при напряженности спорящих сторон, не существовало современного безразличия в делах и вопросах веры. Не только староверы, но и их противники придавали внешнему проявлению церковности, всяким обычаям церковным значение чрезвычайное, догматическое. В этом не может быть ни малейшего сомнения, стоит вспомнить только, что даже такой, с теперешней точки зрения, ничтожный обряд, как триперстное сложение, был соборне закреплен на вечные времена беспримерными в церковной истории проклятиями и анафемами. Главным образом из-за него были гонимы и преследуемы миллионы русских людей в течение столетий. Из-за пальцев были сотни тысяч самых верных сынов России уничтожены на плахах, виселицах, на ужасных пытках, сожжены в срубах, загнаны в непроходимые леса, за болота, на далекие окраины и за рубеж: в Польшу, Молдавию, Румынию, Австрию, Турцию и даже в Китай и Японию.
В наше время церковно-историческая наука твердо установила, что старообрядцы стояли действительно за старые, древние обряды, а Никон-патриарх и его сторонники вводили новые обряды.
«По неведению, — сознаются теперь православные ученые богословы, — новый собор 1667г. осудил старые обряды и богослужебные тексты и оградил клятвами обряды и тексты новоисправленные в качестве обрядов древнегреческих. Двести лет бесплодная полемика опиралась на эти мнимые истины, пока академическая наука не доказала документально, что правились обряды и чины не по древнегреческим, а по новопечатным книгам, что и двоеперстие, и сугубая аллилуйя и прочие обряды действительно старогреческие. Поэтому практические отношения к старообрядцам церковной власти должны быть соответственно перестроены»[3].
Старообрядцы, стало быть, даже по новейшим ученым исследованиям, совершенно правильно носят это наименование, а противники их, принявшие никоновские реформы, на том же основании правильно называются новообрядцами.
Новообрядцы всегда, в течение столетий, были крайними обрядоверами, упорными и жестокими буквоедами. За одно только слово в Символе веры — истиннаго, нужное слово, весьма необходимое, догматически оправданное, — новообрядцы считали такой Символ еретическим и за него проклинали и гнали. За один только палец (вместо двое-перстия —три-перстие) они миллионы людей мучили, в буквальном смысле этого страшного слова, и целые века...
1 С.М. Соловьев. История России. Т. XI. С.335.
2 И. Верховский. Докладная Записка правительствующему Синоду. 1881.
3 Живое предание. Православие и современность. // Сб. ст. Париж. Б. г. С.41.
http://rodstar.ucoz.ru/_ld/0/14_ChtoTStaroob.pdf
Картина Василия Сурикова «Боярыня Морозова», 1887 год, ГТГ
Незадолго до казни соловецких страдальцев замучены были в Боровске (Калужской губернии), в земляной тюрьме две родные сестры из славного боярского рода Соковниных — боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова и княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова. Они были очень богаты, особенно богата была боярыня Морозова, молодая вдова. С детства обе были окружены почетом, славой, близко стояли к царскому двору и часто там бывали. Но ради истинной веры и во имя Христа они презрели и богатство, и почет, и славу мира сего. Твердо убежденные в правоте старой, дониконовской веры, они безбоязненно и дерзновенно выступили исповедницами этой святой веры. Пошли увещания — оставить благочестивую веру; стали угрожать в случае неповиновения лишением всего имущества, арестом, заключением в темницу, казнями. Родовитые сестры не устрашились этих угроз и не соглашались принять новшества. Они были арестованы и подвергнуты страшным пыткам: их вздергивали на дыбы (с вывернутыми назад руками подвешивали к перекладине), кости трещали от этой жестокой пытки. Затем клали им на грудь мерзлую плаху и подносили их потом связанных к огню, устрашая сожжением. Все выдержали дивные исповедницы и от правой веры не отреклись. По указу царя их отправили в г. Боровск и бросили здесь в мрачное и сырое подземелье, в котором обитали всякие насекомые. Сестер-исповедниц томили голодом и холодом. Силы их слабели, жизнь медленно угасала: 11 сентября 1675 г. скончалась княгиня Евдокия Урусова, а через 51 день (под 2 ноября) преставилась и боярыня Феодосия Морозова, успевшая еще до ссылки принять иночество с именем Феодоры. Вместе с ними замучена и третья знатная страдалица, Мария Данилова, жена стрелецкого головы Акинфа Данилова. Для их устрашения была предварительно замучена и четвертая исповедница— инокиня Иустинья: она была сожжена у боровского подземелья на глазах именитых страдалиц, святых великомучениц Феодоры, Евдокии и Марии. Их мужественному терпению и многообразным страданиям удивлялся сам огнепальный Аввакум священномученик. «Херувимы многоочитыя, — восхвалял он их, — серафимы шестокрыльни, воеводы огнепальныя, воинство небесных сил, тричисленная единица Трисоставного Божества, рабы вернии: Феодора в Евдокеи, Евдокея в Феодоре и Мария в Феодоре и Евдокеи. О, светила великия!».