Герои ушедшей страны. Часть-2

                Посвящается
            Героям Советского Союза,
участникам Восточно-Прусской операции
               и штурма Кенигсберга.

                ГЕРОИ
          УШЕДШЕЙ СТРАНЫ

                Часть-2

                Огненный таран

Исследуя героический путь отважного лётчика, нельзя пройти мимо вменённого в подвиг Василия Козенкова огненного тарана. Для того и проводятся изыскания, чтобы в нашей истории не было белых пятен и кривых зеркал, а истина не обрастала домыслами, выхолащивая правду.

Явление, когда человек идёт на самопожертвование, на мой взгляд, не изучено до конца. Кроме того, во всех случаях мотивы и условия совершения данного поступка совершенно разные. За годы войны в списках авиаторов, совершивших огненный таран, значится - 214 экипажей, из них - 55% пилоты штурмовой авиации. Лётчики, не имеющие достаточно боевого опыта и подготовки, в звании сержант, младший лейтенант и лейтенант, вчерашние выпускники ускоренных курсов лётной подготовки, составили - 56% от общего числа штурмовиков. Более опытные пилоты, отнесённые к категории командира полка и эскадрильи, - 19%. Командиры эскадрилий, которые непосредственно водили группы штурмовиков на боевые задания и обучали экипажи, составляют - 15%.

Разница между молодыми, слабо подготовленными и опытными лётчиками достаточно большая. И утверждать что-либо обратное просто бессмысленно. Факторы, определяющие боеспособность и живучесть экипажа, напрямую связаны с опытом и его реальной подготовкой. И когда они соответствуют верхней планке, то победы лётчика принято относить к везению. Так и говорят: «Ему повезло!» Но все понимают, что он «ас» в своём деле и этому сопутствует его высокая выучка и боевой опыт. В первой штурмовой авиационной дивизии огненный таран совершили девять экипажей. Что же вынуждало штурмовиков идти на самые крайние меры, было это правилом или исключением? Конечно, правило у лётчиков было только одно: выполнить боевую задачу, сохранив машину и свою жизнь для последующих боёв. В 136-м авиаполку этому правилу следовали повсеместно. Так Виктору Ветрову всегда удавалось  справиться с горящим или повреждённым в воздухе самолётом и уйти на свою территорию. Борис  Бучин  пять раз был сбит и смог выпрыгнуть охваченный огнём из горящего самолёта. В другом случае, будучи тяжело раненным в воздухе, отразил атаки вражеских истребителей, перелетев линию фронта, сел на свой аэродром. И так поступали все лётчики, но, тем не менее, огненные тараны совершались, и таких случаев было много и в воздухе, и на земле. Что же двигало людей к этому подвигу?

В первую очередь, азарт боя и неудовлетворённость его результатами. Когда сброшены все бомбы и не осталось ни одного патрона, а противник не повержен, то последним снарядом для него становился горящий самолёт или пылающий танк. Этот порыв выходит за рамки человеческих возможностей и стоит, наверное, выше героического поступка.

В большинстве случаев к тарану движет экстремальная ситуация, куда попадает экипаж во время боя. К примеру, самолёт горит, но лётчик не в состоянии покинуть кабину из-за ранения или другой возникшей преграды. Хотя в этих условиях машина ещё управляется, но,  тем не менее, взрыв и столкновение с землёй неизбежны. Вот в эти секунды и принимается осознанное решение идти на таран.

Это явление не относится к случайному событию, так как в подсознании лётчика эта ситуация и её разрешение уже заложены в результате многочисленных сокровенных размышлений о формах ведения боя и выхода из экстремальной обстановки. Вот именно там, где, казалось бы, нет никакого выхода, он уже изначально определён в огненном таране или какой-либо другой форме самопожертвования ради достижения победы над врагом. Это и есть то, что мы называем совестью, честью, воинским долгом и ответственностью.

Нельзя исключать и неосознанного тарана, который может идти в зачёт как осознанный. Штурмовики выполняют боевую задачу по цели на малых, а порою и предельно малых высотах. Сама цель тоже не является точечным объектом, а может располагаться на значительной площади. Попав в зону огня зенитной артиллерии или истребителей, экипаж может в мгновение погибнуть или самолёт станет неуправляемым и устремится к земле. Но, находясь низко над целью, он на неё и обрушится. Это может быть позиция артиллерии, пехоты или другие объекты, по которым осуществлялась штурмовка. Не исключаю, что большинство необстрелянных, слабо подготовленных лётчиков, таким образом, и попало в список огненных таранов. Уж слишком много их там, вчерашних школьников! Они не были «камикадзе», им хотелось жить, летать и любить, но на их долю выпала война. И они защищали свою землю, отдавая все силы военному делу, а, когда пришлось, то и жизни. Так случилось, что это время выбрало именно их. Наверное, более точно и справедливо о них сказано в короткой песне сериала «Небо в огне».

Они ушли однажды в это небо,
И небо их оставило себе

Нельзя не сказать о воздушном таране как тактическом приеме, к которому прибегали лётчики в воздушных боях. Были ли установлены правила его применения, сказать трудно. Но однозначно можно отметить только одно, что отдельные лётчики использовали его порою два, три раза за схватку с противником и в половине случаев достигали успеха. Таким образом, совершая таран в воздухе, лётчик имел шанс остаться в живых. В огненном таране такого шанса не было, он обязательно заканчивался гибелью таранящего экипажа.

Вопрос об огненном таране Козенкова я дважды задавал Борису Бучину, реальному участнику тех событий. Первый раз это вызвало у него удивление, он просто не был этому посвящён и считал невозможным таран в такой ситуации. Задавая вопрос повторно, я почувствовал раздражение в его голосе и быстро перевёл разговор на другую тему. Но не прислушаться к мнению участника последнего боя Козенкова было нельзя. А важность и деликатность этого вопроса требовали документального подтверждения, и его удалось через некоторое время найти.

В деле с перепиской по боевым и небоевым потерям 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии за 1945 год имеется акт расследования причин лётных боевых потерь в частях Военно-воздушных сил Красной Армии. В этом акте значится, что 7 апреля 1945 года, в период с 11.30 до 11.58, при выходе из атаки на высоте 300 метров штурмовик Ил-2 был сбит снарядом зенитной артиллерии. Самолёт  несколько раз перевернулся в воздухе и с углом врезался в здание в районе артиллерийского завода «Остверк». Этим самолётом был Ил-2 с экипажем Василия Козенкова.

Скорее всего, именно формулировка «с углом врезался в здание» дала повод для того, чтобы вменить экипажу огненный таран. Но это утверждение лишено всякого логического смысла по следующим причинам.
Падая самолет, сохранил инерцию горизонтального ускорения. Более того, переворачиваясь, он по параболе уходил от вертикальной линии падения в сторону, отсюда и возник угол. Эта тенденция имела максимальное значение, так как время падения самолёта было незначительным и составляло всего 11 секунд. И другое, если двигатель самолёта не «захлебнулся» и продолжал работать, то это тоже придавало динамизм падению и формированию угла.

Если даже допустить, что лётчик был жив, то «вытащить» кувыркающийся штурмовик, с низкими  планировочными характеристиками за такое время, было бы невозможно. Падение самолёта на здание было совершенно случайным явлением и никакой связи с тараном не имело. А так как атака штурмовиков происходила над городскими кварталами, то жилые дома и производственные сооружения были очевидными препятствиями для падающего самолёта. Кроме того, управляя боем по радио, после разрыва снаряда Василий на связь уже не вышел.

Сам факт, что самолёт  несколько раз перевернулся в воздухе, говорит, прежде всего, о большой силе взрыва. Всё-таки штурмовик Ил-2 был достаточно тяжёлой машиной. Более того, когда я сказал об этом Борису Бучину, он заявил, что не помнит случая, когда штурмовик мог быть опрокинут взрывом зенитного снаряда больше одного раза. Это только подтверждало версию о том, что взрыв был достаточно сильным. А экипаж скорее всего сразу погиб или был  контужен, и управлять машиной не мог.

Безусловно, если бы ситуация сложилась таким образом, что надо было принять решение идти на таран, то Василий Козенков, не колеблясь, его бы принял. Этот скромный, мужественный человек, обладая сильной волей и особым обаянием, был дерзким и бесстрашным в бою. За это его любили, уважали и шли за ним на самые опасные задания, зная, что оно будет выполнено, и всё придут на свой аэродром. Но в этот раз они придут без него. А он останется верен своему командирскому долгу, прикроет их, как поступал всегда, вызывая смертельный огонь на себя.
                *         *         *
Изучая тему огненных таранов в авиации, пришлось обратиться к списку в интернете на сайте «Солдат.ru». В ведении к нему дословно сказано следующее. Список авиаторов, совершивших огненные тараны, составлен на основе документов, хранящихся в Архиве Министерства обороны СССР и в картотеке Управления кадров ВВС. Фамилии даются в алфавитном порядке (экипажи по фамилиям командиров). В список не включены имена героев, на которых отсутствуют точные данные. Все приведенные данные указаны в соответствии с текстом источника. Источник: "Бессмертные подвиги". Фамилии авторов. Воениздат, 1980 года.

Насколько точным является этот источник, сказать трудно. Василий Козенков в нем числится среди авиаторов, совершивших огненные тараны, а вот Ивану Белову там места не нашлось. Но воздушные стрелки из других штурмовых экипажей в нём значатся вместе с командирами.

Попытался найти книгу в библиотеках города, но её не оказалось. Лишь только в одном областном учреждении она значилась в электронном списке учёта, но и там её не нашли. «Была списана за ненадобностью, - пояснила мне библиотекарь и добавила, - устарела». Эта фраза как тень забвения снизошла из её уст в адрес тех, кто сохранил  мир на нашей земле, на миг, застелив собой свет любви и надежд на будущее. На душе стало холодно и пусто, словно её выветрило сквозняками.

Порадовало только одно, представшее в сознании разорванной цепью. На стенде с военной тематикой, посвящённой войне, выцветшим буквами было написано: «Вы прославили Советскую Родину, и Родина будет славить вас вечно». Пройдёт время, уберут и её. А что же останется с нами? Какими будем мы без прошлого? Станем ли мы сильнее и выстоим ли в трудную минуту? Кто и когда даст нам ответы на эти сложные и многогранные вопросы? Только время и мы сами, как это было уже не раз в нашей истории.

                В поисках истины

Вопрос о том, был ли предан земле экипаж Василия Козенкова и были ли отданы ему последние воинские почести, не давал покоя. Но однозначного ответа на него не было. По официальным данным Василий Козенков и Иван Белов значились погребёнными в братской могиле «1200 гвардейцам» в Калининграде.

Этот мемориальный комплекс стал первым памятником на Калининградской земле в честь воинов 11-ой гвардейской армии, павших в боях при взятии Кенигсберга и был открыт 30 сентября 1945 года.
Инициатива создания памятника на братской могиле принадлежала  Командующему армией, генерал-полковнику Кузьме Галицкому. За день до победы 8 мая 1945 года им был подписан приказ о перезахоронении воинов и строительстве мемориального сооружения.

Перезахоронение началось сразу же после подписания приказа. Из разрозненных мест погребения на территории Кёнигсберга и близ лежащих поселений останки воинов перевозились в братскую могилу. Соблюдая все  установленные воинские ритуалы, осуществлялось их повторное захоронение.
Эта большая работа по благоустройству и охране могил советских воинов, погибших в боях на территории Восточной Пруссии, проводилась в сложной послевоенной обстановке, при острой нехватке средств и материальных ресурсов. Надо отметить, что она никогда не прекращалась в нашей стране, оставаясь святым делом для всех поколений.

Масштабы этой работы трудно определить какими-то границами, в связи с многочисленными кровопролитными боями и большими потерями наших войск в условиях современных разрушительных средств ведения войны. На одном из мемориалов, посвящённых воинам сибирякам, дано точное определение тем памятным событиям, которые будоражат сердца людей и сегодня, не давая покоя живым.

Она такой вдавила след
И столько наземь положила,
Что через двадцать, тридцать лет
Живым не верится, что живы

На самом деле это так. Эхо боёв мы слышим и сегодня, пытаясь понять и увидеть трагические кадры войны, а в них опалённые её дыханием судьбы людей. Ведь в каждой из них история страны, семьи, несбывшиеся надежды и ожидания. А сколько их, этих судеб? Сколько безымянных героев и подвигов покрыты завесами тайн и загадок? Они уже никогда нам об этом не скажут. О них сказать должны мы сами, их благодарные потомки.

При очередном изучении вопроса о судьбе экипажа в городском военкомате Калининграда удалось всё-таки ознакомиться с карточками захоронений, Василия Козенкова и Ивана Белова, которые я не смог получить ранее. 

Из карточки на Василия Козенкова следовало, что он похоронен на  мемориальном комплексе «1200 гвардейцам». Есть подпись военкома, печать. Вверху карточки на свободном поле красными чернилами надпись – Герой Советского Союза. Дата заполнения карточки 15 июня 1989 года, ровно через 44 года после его гибели.

Карточка на Ивана Белова написана уже другой рукой, дата заполнения и место захоронения не указаны, лишь в правом углу стоит надпись «1200», что означает Мемориал «1200 гвардейцам». Складывалось впечатление, что они были из разных экипажей и ничего их не связывало. А ведь Белов прошёл всю войну, был хорошим воздушным стрелком и ни разу не подвёл своего командира в бою. Они были под стать друг другу, сражались отчаянно и смело шли на врага, побеждая его.

Конечно, я понимал, что это не было чьим-то злым умыслом, а было желанием оставить в памяти потомков бессмертные имена тех, кто ценою своей жизни спас не только нашу страну, но и весь мир от коричневой чумы. Это было святое желание «придать» земле их «скитающиеся души». 

И в своих рассуждениях я не ошибся. При встрече с бывшим военкомом Иваном Киянским я узнал, что этой работой в военном комиссариате занимался участник  Великой Отечественной войны Николай Васильевич. Фамилию комиссар вспомнить не смог. Ветерана уже давно не было в живых, но своё доброе имя он оставил, приняв участие в создании «Книги Памяти» воинов, захороненных на территории Калининградской области, и оформлении карточек погибших.  Скорее всего, эта работа и поставила вопрос о судьбе экипажа Козенкова и увековечивание его памяти, но до конца доведена не была. Нельзя исключать и того факта, что этого требовали родственники погибших, а также друзья однополчане. Но в архивах тех лет подтверждающих фактов обнаружить не удалось.

Именно в это время деятельность властных структур была обращена к памяти военного лихолетья, и это нашло своё отражение в государственной политике. Так на совместном заседании Коллегии Министерства Обороны СССР и Бюро ЦК ВЛКСМ 26 августа 1988 года было рассмотрено состояние работы по увековечиванию памяти защитников Родины.

В соответствии с указаниями Генерального штаба Вооруженных сил СССР № 361/436 от 26 сентября 1988 года разрешалось вносить изменения в учётные данные без вести пропавших военнослужащих  при наличии одного и более свидетелей. Ранее необходимо было представительство не менее двух свидетелей. Данная работа на этом не ограничивалась, и уже 17 января 1989 года было принято Постановление ЦК КПСС «О Всесоюзной книге Памяти», первые экземпляры которой вышли в начале 90-х годов.

В этом же направлении работали и местные власти, активизируя свою деятельность по благоустройству военных кладбищ и братских могил. Чётко и повсеместно выполнялись указания областного военного комиссара в районных подразделениях. Уточнялись и сверялись списки павших воинов с надгробными надписями на могилах. При необходимости вносились поправки и дополнения. До начала основных работ по созданию «Книги Памяти» были проверены и скорректированы в соответствии с именными списками все карточки на погибших воинов.

Именно они потом и легли в основу этого бесценного издания, так как другого материала для работы в Калининградской области просто не было. Сама область как субъект Советского Союза была образована только в 1946 году.*** В других регионах СССР этим исходным материалом служили извещения о безвозвратных потерях военного периода, хранящиеся в военкоматах по месту призыва погибших.

Эта большая и сложная работа проводилась военными комиссариатами не без ошибок. Известны также случаи, когда советские, партийные и комсомольские органы, торопясь отрапортовать на «верх», производили условные «перезахоронения» или вовсе исключали захоронения из учётных данных. Всё это необходимо было учитывать в работе, исследуя документы этого периода.

Попытка найти первичные послевоенные списки захоронений на Мемориале оказалась не результативной. Но всё-таки удалось выявить три именных списка более позднего периода. Первый, составленный в 1968 году  через 43 года после погребений, больше походил на справочник, которым пользовались постоянно. Наверное, он и был основным рабочим документом долгое время, о чём говорили бесчисленные поправки и пометки на его полях. Фамилии погибших лётчиков в нём отсутствовали.

Второй список датирован 20 ноября 1991 года, служил приложением к появившейся учётной карточке воинского захоронения. Именно такой совокупной формы  требовали установленные к этому времени регламенты. Сама карточка подписана представителем Министерства обороны СССР (военным комиссаром района)  и представителем исполнительных органов власти Калининграда. Подписи должностных лиц скреплены  печатями. В этом списке уже были отмечены фамилии лётчиков экипажа Ил-2 и целый ряд вновь  выявленных имён.

Данные документы, перейдя в разряд исторических, размещены на сайте Министерства обороны «Мемориал» и имеют неограниченный доступ. Тем не менее, основным документом для военных и гражданских властей стал список 2008 года, который был оформлен надлежащим образом по образцу предыдущего. Но фамилии Козенкова и Белова из него выпали, так как он составлялся путём переписи фактических имён с могильных плит Мемориала (после реставрации) без учёта данных предыдущего списка. Конечно, такой подход не может служить исторической правде, а данный список может носить только сравнительный, но не утвердительный характер.

Более того, без каких-либо объяснений и надлежащего изучения он сократился на 71 фамилию. Многочисленные «белые пятна» в нём по-прежнему остались не тронутыми. Даже расширились и появились новые, исчезла дата рождения павших бойцов, по сути сделав их «не узнаваемыми». Хотя сегодня есть уникальные возможности, используя базу «Мемориала» восстановить недостающие данные по каждому солдату и офицеру. Потом, как и прежде, работу исполнителей никто не контролирует, и они вновь совершают серьёзные ошибки, которые просто не сопоставимы с памятью павших, и вносят путаницу в реальные исторические события.

Характерная деталь. Не один из списков захороненных воинов, за исключением последнего, никем из должностных лиц не подписывался и не утверждался, Фамилии исполнителей отсутствуют, словно люди боялись брать на себя ответственность за их правдивость. Странным является и тот факт, что текущие реставрационные работы производятся без учёта существующих и ранее согласованных списков. Более того, вновь выявленные имена погибших так и остаются преданными забвению в пылящихся папках районных и городских управ.

Наверное, естественно, что в такой путанице отыскать истину не просто, а, может быть, и невозможно. Поэтому вновь пришлось вернуться к документам 1945 года. Так в донесениях 1-ой гвардейской штурмовой авиационной дивизии о безвозвратных потерях личного состава у Козенкова и Белова в графе о захоронении стоят прочерки. Таким образом, по состоянию на  первое мая 1945 года экипаж Козенкова не был обнаружен после его падения, а следовательно, и захоронен, о чём говорят официальные документы той  далёкой уже поры, хранящиеся в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации в Подольске.

Но ставить точку в этом вопросе было бы преждевременно, так как поиски погибших и их захоронения шли постоянно, идут и сейчас. Это относится и к мемориальному комплексу «1200 гвардейцам». Безымянных воинов там нет, их недостающие данные устанавливаются должным порядком в процессе большой и кропотливой работы поисковиков, военных и гражданских ведомств. Но как уже было отмечено выше, делается это не всегда надлежащим образом.

Потом нам известны данные по потерям 1-ой авиадивизии по состоянию на 1 мая 1945 года. А что было после войны, когда части и соединения расформировывались? Точно ответить на этот вопрос сложно. Известно только одно, что их полномочия передавались военным комендатурам, потом военкоматам и местным органам власти которые создавались на освобождённой территории с колёс. В Калининградской области этот процесс был не простым, сложности были во всем, поэтому уповать на исключительную точность нельзя.
                *         *         *
Кенигсберг лежал ещё в руинах. Серыми тенями по нему скитались голодные немцы в ожидании выезда в Германию, понимая, что пришедшая буря разрушила не только их город, но и их судьбы. Когда-то красивый город для них был в прошлом, и они отлично понимали, что подымать его из пепла будут уже другие, те, кто сегодня делился с ними куском хлеба и согревал у костра.

В этой сложной обстановке генерал Галицкий считал создание памятника делом своей чести и последним долгом перед погибшими солдатами и офицерами его армии. К разработке проекта были подключены московские архитекторы, а вскоре  и литовские скульпторы, с которыми прибыло около 20 опытных мастеров-каменотёсов. Строительство велось силами двух дорожно-строительных батальонов. Работы на строительной площадке шли днём и ночью. Когда становилось темно, то  они продолжались под светом прожекторов.

В ходе сооружения Мемориала был выполнен огромный объём строительных работ. Израсходовано 21 тысяча кубометров камня и кирпича. 20 тысяч квадратных метров тесаного гранита. Около 14 тонн бронзы. В камне было выбито 100 квадратных метров барельефов. Произведено 10 тысяч кубометров земляных работ. Для сооружения памятника потребовалось около 70 тысяч рабочих человеко-дней.

И уже 30 сентября 1945 года состоялось его торжественное открытие, но работы всё равно были продолжены и на следующий год. В архиве есть документы, по которым Временное гражданское управление Кенигсбергской области выделяло военным средства на строительство памятника в мае 1946 года. Из внебюджетных фондов на эти цели была выделена 201 тысяча рублей. По тому времени это были не малые деньги, но память о погибших была дороже, как и  цена самой победы.

                День победы

Этот день в Калининграде выдался тёплым и солнечным, словно по заказу. На площади в центре города парадными «коробкам» прошли моряки Балтийского флота, курсанты военно-морского института и пограничных войск. Потом уже до самого вечера проходили многочисленные концертные мероприятия и возложения венком на братские могилы павших советских воинов.  Седые, но ещё крепкие и красивые ветераны с многочисленными наградами были окружены заботой. Неподдельно, а искренне на них лилась  благость и любовь граждан города. И кругом цветы, цветы и горящие на солнце ордена и медали тех, кому удалось вернуться с войны.

Я вглядываюсь в их лица, они притягивают каким-то обаянием, скромностью и неповторимым блеском. Я понимаю, что с каждым годом их становится всё меньше и меньше. И осознаю, как там, на войне, они любили жизнь, умели рисковать, а, если надо, и умирать по-геройски. Такими были эти русские парни, сверстники Козенкова, Бучина и Асадчих, сегодняшние седовласые ветераны. И, словно в подтверждении моих мыслей, хриплый голос под гитару рвал душу.

За терпение и муки,
За лишение и раны
Я целую ваши руки,
Дорогие ветераны

В парке, наполненном молодёжью, гремит другая музыка и звучат другие песни. Меговатные динамики, установленные прямо на сцене направлены в зрителей. Ощущаю, как эта мощь бьёт по сердцу и голове. Вспоминаю, как в средние века медленно убивали человека колокольным звоном. Молодые люди, получив дозу шумового опьянения, начинают прыгать и визжать. Ветераны потихоньку расходятся: кому то стало плохо. Ухожу и я, а вслед летит какая-то бессмыслица из плохо сложенных слов и фраз - «Прасковья из Подмосковья», «Домой пора, кончилась Хванчкара». На ум пришёл Расул Гамзатов. Какими чистыми, как горный воздух, были его стихи, а каждое слово наполнено мудростью и духовным содержанием. Но пора, пора, впереди ещё салют вечером.

Дома включаю телевизор. Изрядно надоевший российскому народу известный московский политик нашёптывает в наступательной манере об успехах и заботах о ветеранах, а в такт ему звучит всё тот же хриплый голос под гитару.

Раз в году ты на параде
И весь год страной забытый

Вспоминаю предпраздничные дни: в отделе социального обеспечения мечется пожилая женщина, ветеран войны, пришла оформить пособие за обслуживание жилья. Очереди везде большие, и её никто не пускает. И наконец, ей удаётся попасть в один из кабинетов. «Нет, сегодня не можем», - отвечают ей молодая сотрудница и предлагает талон на приём через десять дней. Ветеран глазами показывает на костыль: «Трудновато, доченька, уже бегать». Девушка пожимает плечами и успокаивает старушку: «Мы и так стараемся, чтобы люди не ждали, а приходили к своему часу. Обслуживаем клиентов мы быстро, приходите, мы вас будем ждать».

Не выдерживаю, стучусь в дверь к начальнику. Дверь открывает холёная дама. «Вы что хотите мужчина?» - «Там женщина, участник войны», - успеваю выговорить я, но она останавливает меня. – «Вы что не видите, что обед?» Смотрю на часы, да, ровно две минуты, как начался перерыв. Не успеваю поднять головы, как дверь захлопывается перед моим носом. Ухожу, не смея поднять глаза на женщину-ветерана. Всё тот же хриплый голос продолжает преследовать меня.

Вас всё меньше, к сожалению,
Возврати нам бог сознание.
Если прошлое в забвении,
Неизбежно наказание.

Я смотрю на часы: самый раз позвонить в Москву. Борис Владимирович бодрым голосом приветствует меня. Я тоже передаю ему свои поздравления, троекратное пожелание здоровья и долгих лет жизни. Вопросов не задаю, грешно сегодня теребить сердце ветерана тяжёлыми воспоминаниями. «Привет Калининграду, я там бывал уже после войны», – говорит мне Борис Владимирович. – «А были вы в бункере Ляша? Там, на входе большая фотография Василия Козенкова**** в лётном шлеме». – «Ну, как же, конечно, был», - отвечает мне Борис Бучин. Мы прощаемся: «Пока, до следующего раза».

Радость общения наполняет мою грудь. Хочется душевного тепла и возвышенных чувств того, что грело и спасало души бойцов на войне, не дав им сломаться. И я включаю «День победы» в исполнении Льва Лещенко. Потом слушаю песню ещё и ещё много раз. Она очищает душу, придаёт сил и веры, что никто не забыт и ничто не забыто, и такого больше никогда не повторится. Хочется ещё услышать Валентину Толкунову. Как жаль, что её уже нет. От неё исходила божья благодать, она умела отогревать людские сердца, вселяя в них веру, любовь и надежду, такие нужные в жизни и в такой день особенно.

Во дворе буйно цветёт сирень. И кто-то в честь праздника крутит Высоцкого. Какие точные и правильные слова, сколько в них патриотизма, словно писал сердцем, не успевшим остыть от боя. Каким он был разным этот талантливый бунтарь. И жаль, что его не смогли оценить по достоинству. Парадоксы, их так много в нашей жизни. Мы любим тех, кто нас не любит, и гоним тех, кто любит нас! И мне кажется, что все те, кто был до нас, выстояв в самой большой и кровавой войне, были сильней, чем мы. У них был стержень. А что у нас? Сомнения, одни сомнения! Но глубоко погружаться в эти мысли в праздник не хотелось. Хотелось сохранить радость и гордость за тех, кто выстоял и погиб за мир у нашего порога.
По традиции в этот день в 22 часа на площади Маршала Василевского за башней Дона, где сейчас разместился Музей янтаря, гремят салюты в честь победителей. Так завершается этот светлый праздник для нашего народа и города  Калининграда.

                Герои полка

В октябре 1943 года 655-й штурмовой авиационный полк был преобразован в 136-ой. Так началась история этой прославленной орденоносной части, внесшей большой вклад в нашу победу. По всем подсчётам получается, что он воевал полтора года, но на войне как на войне, год считался за три. Более того, его предшественник 655-й полк, составляющий основу нового 136-го, воевал с начала войны, так что боевой опыт и горечь потерь у полка были, и он сражался наравне с другими частями дивизии.
Казалось бы, прошла война, зажили раны, поседевшие ветераны стали  всё чаще и чаще вспоминать друзей, скорбеть, прощаясь с ушедшими. Но горящей памятью в сознании для них по-прежнему оставалась война. С годами уходила и память, время безжалостно иссушало её.

Пытаясь заглянуть в их прошлое, я хотел найти историю боевого пути гвардейского полка, в котором они сражались, но не нашёл. Возможно, она ещё где-то спрятана в военных архивах и ждёт своего часа. Но сколько этих часов осталось у живых свидетелей тех дней? Вспомнились комиссары военной поры, видные политработники послевоенных лет. А это ведь был их святой долг, не только перед погибшими, но и перед живыми. Но, как всегда бывает у нас, поговорили, но не сделали, и винить некого. Главное результат - война всё спишет. Нет! Память всё равно будет взывать к ответу.

Задаю этот вопрос Борису Бучину. «Да, к сожалению, истории нашего полка нет, - отвечает он. - Но вот есть один ветеран, он написал историю нашей соседней эскадрильи, в которой служил, но никто не хочет издать её, и она лежит у меня. Если хотите, я её вам отдам». – «А почему не хотят издавать? – интересуюсь я. - Ведь это наша история!» - Подумав, Борис Владимирович отвечает: «Говорят, много архивного материала, да и не очень интересно это сейчас». Думаю про себя: у нас почти каждый архивный работник имеет ученую степень, и все их работы напрямую связаны с архивным материалом. Да и истории без архива не бывает. А в памяти вновь под колокольный звон и гитару всё тот же хриплый голос будоражит сознание.
Если прошлое в забвении,
Неизбежно наказание.

Но в истории есть и другие страницы. Это народная память, и в ней золотыми буквами навечно вписаны имена героев 136-го гвардейского штурмового авиационного полка. Тех, кто кинжальными ударами «молол» непобедимый Вермахт и Люфтваффе, жёг танки Гудериана, расчищая путь к победе. Чей огонь с неба ждали советские бойцы перед атакой. А сколько они спасли жизней? Этого никто не считал и не посчитает уже никогда. Какими же были они, герои гвардейского 136-го штурмового авиационного полка?

Командир эскадрильи, гвардии майор Козенков Василий Георгиевич, к 8 апреля 1945 года совершил 285 боевых вылетов. И ещё 12 вылетов на лёгком ночном бомбардировщике для обеспечения связи на Западном фронте. Бесстрашный лётчик, мастер штурмовых атак. Умело и без потерь водил ударные группы штурмовиков, нанося противнику сокрушительный урон. Как командир подразделения обладал высокими организаторскими и волевыми качествами, добиваясь всегда успеха в бою.
Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено «посмертно» 19 апреля 1945 года. 

 Штурман полка, гвардии майор Кондаков Виктор Александрович,  совершил  149 успешных боевых вылетов. Лично сбил 5 самолетов противника. Во время боев в Донбассе эскадрилья Кондакова первой на Южном фронте применила специальные зажигательные бомбы, уничтожив в тот день 13 вражеских танков.

С июля по декабрь 1943 года лётчики его эскадрильи совершили 420 вылетов на разгром вражеских объектов. В апреле 1944 года  группа штурмовиков в составе 6-ти Ил-2 во главе со своим командиром точными бомбоштурмовыми ударами уничтожила за 23 минуты боя 10 танков и подавила две батареи противника. После тяжёлой контузии Виктор продолжал лететь. Погиб в бою 13 октября 1944 года.
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено «посмертно» 26 октября 1944 года.

Командир эскадрильи, гвардии капитан Ветров Виктор Митрофанович, к маю 1945 года совершил 182 боевых вылета на Ил-2 и 130 на У-2, из них 25 дневных вылетов на разведку позиций противника. Лично уничтожил и повредил 25 танков и самоходных орудий, 17 батарей полевой артиллерии,  50 автомашин с военными грузами. Разбил 2 переправы и один паровоз с вагонами. Сжёг на аэродромах противника 3 самолёта и один сбил в воздушном бою. В сложных условия ему удавалось  справиться с горящим или повреждённым в воздухе самолётом. Умело маневрируя, он всегда уходил на свою территорию. Ветрова в полку считали «везучим» и с удовольствием летали с ним на задание.

Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями. Звание Героя Советского Союза ему было присвоено 19 апреля 1945 года.

Командир эскадрильи, гвардии майор Герасимов Сергей Дмитриевич, к августу 1944 года 93 раза вылетал штурмовать войска противника. Его эскадрилья только за 5 месяцев совершила 442 боевых вылета, выполняя различные задания командования. Погиб Сергей Дмитриевич геройски 10 августа 1944 года, совершив огненный таран. Он направил свой горящий самолёт на состав противника с бензином. Его последними словами в эфире были: «Иду на таран!» Не забыл он и своего командирского долга даже в последние секунды жизни, дав команду воздушному стрелку покинуть кабину штурмовика. Но гвардии старшина Александр Зубков не покинул горящий самолёт, оставаясь навечно верным фронтовой дружбе, ушёл в вечность вместе с командиром.

Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени и медалями. Звание Героя Советского Союза ему присвоено «посмертно» отдельным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года.
Заместитель командира эскадрильи, гвардии старший лейтенант Буслов Фёдор Васильевич, к апрелю 1945 года совершил 183 боевых вылета. Сжёг эРэСами 7 самолетов на земле и сбил 5 в воздухе. Уничтожил 20 танков, 2 железнодорожных эшелона, 50 автомашин, много зенитных орудий и свыше 500 солдат противника.

В одном из боёв за Пруссию в марте 1945 года в ожесточённой схватке с истребителями противника отбил 7 атак, что позволило группе выполнить боевую задачу. В результате боя самолёт Фёдора был подбит, но ему с трудом удалось посадить его на своей территории и связаться с полком.
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 года.

 Помощник командира полка,  гвардии майор Пятяри Иван Викторович, к 20 апреля 1945 года совершил 161 боевой вылет на Ил-2 и 140 на лёгком бомбардировщике По-2. 95 раз летал ведущим группы штурмовиков, нанося при этом противнику  большие потери в живой силе и технике. В пятнадцати воздушных боях сбил три вражеских самолёта. Ещё на Южном фронте в боях на реке Миус им было лично сожжено 17 танков, из них только за один вылет в район Саур-Могильский он сжёг 3 танка.
Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 19 апреля 1945 года.

Заместитель командира эскадрильи, гвардии старший лейтенант Бучин Борис Владимирович, к 20 апреля 1945 года совершил 148 боевых вылетов. Пять раз был сбит и трижды ранен, но оставался в строю до конца войны, нанося точные штурмовые удары по живой силе и технике противника. Будучи тяжело раненным в воздухе, отразил атаки вражеских истребителей, перелетев линию фронта, сел на свой аэродром.
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 19 апреля 1945 года. 

Командир эскадрильи, гвардии капитан Асадчих Борис Емельянович, к апрелю 1945 года совершил 166 боевых вылетов на штурмовку оборонительных сооружений, аэродромов, живой силы и техники противника. 73 раза водил ударные группы в бой. 34 раза участвовал в воздушных боях с истребителями и бомбардировщиками противника и выходил всегда победителем.

В Сталинградской битве был дважды ранен, а самолёт сильно повреждён огнём зенитных орудий и истребителей врага. Оба раза, истекая кровью и отбиваясь от преследования, ему удалось справиться с  неуправляемой машиной и посадить её на своей территории. Особенно отличился Борис Асадчих при штурме Кенигсберга и в боях в Восточной Пруссии. На его боевом счету более 10 танков, 4 самолёта, много другой боевой техники и солдат противника.
Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 года.   

 Командир эскадрильи, гвардии майор Желтухин Пётр Николаевич, к октябрю 1944 года  совершил 141 боевой вылет на Ил-2, 100 на лёгком ночном бомбардировщике У-2 и 10 на истребителе И-153. В одном из боёв был тяжело ранен, но продолжил летать на разведку и штурмовку вражеских сил. Лично сбил один и в группе 8 немецких самолётов. Уничтожил несколько танков, огневых точек зенитной артиллерии, а также много другой техники и живой силы противника. Считался мастером вождения боевых групп и грозой для немцев. К августу 1944 года эскадрилья под его командованием произвела 740 боевых вылетов, изрядно потрепав врага.
Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 23 февраля 1945 года. 

Командир эскадрильи, гвардии майор Коровин Яков Ильич, начал воевать на фронте с декабря 1942 года. К 15 апреля 1945 года совершил 120 боевых вылетов на Ил-2 и 120 на лёгком бомбардировщике По-2. В боях с немецкими захватчиками проявил исключительное мужество и отвагу, добиваясь победы в самых сложных боевых условиях.

За период его командования эскадрилья совершила 746 боевых вылетов. 60% личного состава подразделения были награждены орденами и медалями СССР. В боях эскадрильей было уничтожено и повреждено 40 танков, 23 самоходных орудия, 150 автомашин,  33 батареи полевой и зенитной артиллерии. Кроме этого, противник от действий подразделений Коровина ещё лишился 9-ти самолётов, 5-ти платформ с танками, а так же другой техники и живой силы.

За боевые заслуги и умелое командование эскадрильей Коровин награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями.  Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 года. 
Заместитель командира эскадрильи, гвардии старший лейтенант Полуянов Григорий Павлович, к марту 1945 года совершил 105 боевых вылетов, нанеся врагу большой урон в живой силе и боевой технике. 47 раз водил ударные группы штурмовиков на боевые задания. Участвовал в 18-ти воздушных боях, добиваясь всегда успеха.

На его личном счету 11 уничтоженных танков, 4 самоходных орудия, 2 паровоза с шестью вагонами, 70 автомашин, 3 бронетранспортёра, 2 роты солдат и 3 сожжённых самолёта на аэродроме противника. Его точными ударами с воздуха подавлено 11 батарей полевой артиллерии и 8 батарей зенитных установок, создано 40 очагов пожара, а также  взорвано 4 склада с горючим и боеприпасами.

Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и медалями. Погиб в плену 18 марта 1945 года. Похоронен в городе Гижицко (Польша). Звание Героя Советского Союза присвоено «посмертно» 19 апреля 1945 года.
 Командир звена, гвардии старший лейтенант Лебедев Геннадий Сергеевич, за время войны совершил 161 боевой вылет на штурмовике Ил-2. Уничтожая живую силу и технику противника, всегда наносил ему большие потери. Провел более 20 воздушных боёв, сбил в группе несколько самолетов. За время его командования звеном совершёно более 235-ти успешных боевых вылетов.
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 года.

Командир звена, гвардии лейтенант Кошелев Владимир Николаевич, к концу войны совершил 121 боевой вылет на штурмовку укреплений, огневых позиций и скоплений войск противника. В числе его боевых заслуг 9 уничтоженных танков, 3 самоходных орудия, более 30-ти автомашин, 1 паровоз с пятью вагонами, 60 повозок. Ударами с воздуха подавил огонь 9-ти батарей полевой артиллерии и 12-ти зенитных батарей. Создал более 30-ти очагов пожара в боевых порядках врага. С бреющего полёта расстрелял до 4-х взводов пехоты противника.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 2-й степени, Славы 3-й степени, Красной Звезды и медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 года.
Старший лётчик, гвардии лейтенант Мальченко Михаил Павлович, к апрелю 1945 года совершил 114 боевых вылетов на Ил-2 и 74 на лёгком бомбардировщике По-2. Обладая исключительной смелостью, умело наносил удары по скоплению живой силы и техники противника. В совершенстве владея техникой пилотирования и противозенитным манёвром, был не уязвим для врага.

За успешную штурмовку немецких войск и объектов в Белоруссии и Литве Мальченко награждён двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 2-й степени, Славы 3-й степени. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 года.
Из 14 Героев Советского Союза 136-го авиаполка - четверо Василий Козенков, Виктор Кондаков, Григорий Полуянов и Сергей Герасимов  получили это высокое звание «посмертно», так и не увидев победы. А дошедшие до неё и после войны оставались верны небу и своему воинскому долгу, продолжая службу в Военно-воздушных силах.

При выполнении служебных обязанностей в авиакатастрофе погибли Иван Пятяри и Яков Коровин. Другие передавали свой боевой опыт, накопленный в военные годы, молодому поколению лётчиков и, конечно же, вспоминали своих боевых друзей, которых потеряли в небе Кенигсберга.

Командир эскадрильи, гвардии майор Козенков, за годы войны совершил 297 вылетов. Более 140 раз водил ударные группы штурмовиков, в бой, добиваясь  высоких результатов в выполнении поставленных боевых задач, сохраняя боеспособность и живучесть экипажей. На его личном счету 10 уничтоженных танков, 40 автомашин, несколько железнодорожных эшелонов, много зенитных и артиллерийских орудий, 9 сбитых в воздушном бою самолетов противника и более батальона немецких солдат и офицеров. Но и это неполный список того урона, который он нанёс врагу своими действиями на поле боя, как лично, так и составом групп, которые водил на задание.

В полку он значился в числе лучших лётчиков и командиров, достигая высоких показателей в боевой работе при каждом вылете. И не каждый  герой в авиадивизии имел такой послужной список как Козенков. Так что же мешало ему стать рядом с ними ещё при жизни? Высокая планка определения геройского критерия в полку, дивизии или его личный характер? Именно этот вопрос я и задал Борису Бучину в очередном телефонном разговоре. Борис Владимирович словно ждал этого вопроса и претензии к характеру сразу отмёл. А из сказанного им я понял, что наградами их особо не баловали и лишь к концу войны их ратный труд стали вознаграждать геройскими звёздами.

Как всегда и на этот раз он оказался абсолютно точным. Первые звания Героя Советского Союза в полку были присвоены «посмертно» командиру эскадрильи, гвардии майору Герасимову, в августе 1944 года и штурману полка, гвардии майору Кондакову, в октябре этого же года. Среди живых лётчиков полка в 1944 году никто этого высокого звания не был удостоен, хотя не во всех полках прославленной авиадивизии была такая картина.

Невольно задаёшься вопросом, неужели в 1944 году основным критерием геройского подвига в полку было самопожертвование? Или его лётчики плохо сражались? Думаю ни то, ни другое. Просто плохо работал аппарат управления полка, другого объяснения этому найти трудно, но нельзя исключать и того, что верховная власть дала «задний ход». Уж слишком много было тех, кто не жалея себя шёл под огонь зениток, выполнял боевые задачи в сложных условиях, совершая геройские поступки.
Так у Василия Козенкова к ноябрю 1944 года было 246 боевых вылетов, из них: 115 на У-2 и 131 на Ил-2, что в полной мере соответствовало высокому званию героя. Также упорно сражались и другие лётчики полка, покрыв вечной славой его боевое знамя.

Тем не менее, основные геройские награды ими были получены уже после войны, или за месяц до её окончания. Но ещё до этого, в феврале 1945 года, звание Героя Советского Союза было присвоено командиру эскадрильи, гвардии майору Желтухину. Он был самым опытным  лётчиком полка и воевал без потерь с сентября 1941 года и, несомненно, заслуживал этого высокого звания.

После Восточно-Прусской операции и штурма Кенигсберга 19 апреля 1945 года Героями Советского Союза стали Василий Козенков, Борис Бучин, Виктор Ветров, Иван Пятяри и Григорий Полуянов. И уже после победы 29 июня 1945 года «Золотыми Звёздами» героя за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте были удостоены: Владимир Кошелев, Михаил Мальченко, Яков Коровин, Борис Асадчих, Фёдор Буслов и Геннадий Лебедев.

Командиры и политработники приближали нашу победу не только силой оружия, но и силой духа бойцов, что в сочетании разрушало любые преграды и в итоге привело к победе. Эта большая и сложная работа в 75-м и 76-м авиаполках была поставлена лучше, чем в других частях 1-й авиадивизии. Так уже в 1944 году первыми  Героями Советского Союза в этих частях стали лётчики, совершившие 109-128-130 боевых вылетов. И потом уже дрались с удвоенной энергией, как и подобает героям, до второй звезды. В 136-ом авиаполку такие лётчики, как Василий Козенков, Иван Пятяри, Фёдор Буслов, Виктор Ветров, имея такое, а в отдельных случаях и большее количество боевых вылетов высоких званий удостоены не были, но сражались до конца как герои.

Конечно, об этом я не мог не спросить у Бориса Бучина, так как картина явно была не в пользу их боевого коллектива. Да, он подтвердил мои выводы и обосновал это тем, что в дивизии были элитные полки, и отношение к ним было совсем другим. Удивительного в этом ничего нет, такая традиция существовала не только на войне, но и до неё и после. По различным составляющим определялись лучшие части, и в них вкладывалось все, что делало их маяками для других.

                Гордость дивизии

Кузницей дважды Героев Советского Союза в 1-ой авиационной дивизии стали 75-й и 76-ой авиаполки. Это не только делало их передовыми, но и удваивало нагрузку и ответственность на лётчиков этих частей. Бесспорно, это были асы, мастера штурмовых атак, бесстрашные лётчики штурмовики, внесшие большой вклад в нашу победу. И их нельзя не назвать поимённо, а заодно и сравнить, а, может быть и поставить в один ряд с лётчиками 136-го гвардейского Сталинского, Краснознаменного, ордена Суворова авиационного полка.

Заместитель командира 76-го гвардейского штурмового авиационного полка, гвардии майор Степанищев Михаил Тихонович, к концу сентября 1944 года совершил 127 боевых вылетов. В ноябре 1943 года группа из 6-ти штурмовиков, возглавляемая Михаилом Степанищевым, уничтожила 7 танков и 20 автомашин противника. В апреле 1944 года группа из 18-ти самолётов Ил-2 под его же руководством   уничтожила 11 и повредила 15 вражеских бомбардировщиков. Звание Героя Советского Союза ему было присвоено 26 октября 1944 года.

После награждения к апрелю 1945 года Михаил совершил ещё 95 успешных боевых вылетов. Особенно отличился Степанищев, командуя группой штурмовиков при взятии Кенигсберга. За героизм и самоотверженность, проявленные в этих боях, 29 июня 1945 года награждён второй медалью «Золотая Звезда». Всего за годы войны, он совершил 234 боевых вылета. В одном из боёв был тяжело ранен, но остался в строю и продолжил летать.
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и медалями.

 Помощник командира 75-го гвардейского штурмового авиационного полка по воздушно-стрелковой службе, гвардии майор Беда Леонид Игнатьевич, к апрелю 1944 года совершил 109 боевых вылетов. Лично уничтожил и повредил 23 танка, 6 артиллерийских и 7 самоходных орудий, а также 48 автомашин с грузом. Подавил 67  огневых точек зенитной артиллерии, 20 артиллерийских и 12 позиций миномётных батарей. Сжёг 4 самолета на вражеских аэродромах и 3 уничтожил в групповом воздушном бою. Уничтожил более 550-ти вражеских солдат и офицеров.

За мужество и героизм, проявленные в боях с немецкими оккупантами 26 октября 1944 года ему присвоено звание Героя Советского Союза. За последующие 105 боевых вылетов и самоотверженную боевую работу 29 июня 1945 года гвардии майор Беда награждён второй медалью «Золотая Звезда».
Награждён орденом Ленина, 3-мя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями.
Штурман 75-го гвардейского штурмового авиационного полка, гвардии капитан Семейко Николай Илларионович, к середине октября 1944 года совершил 144 боевых вылетов на штурмовку войск противника. Лично уничтожил и повредил 24 танка, 18 артиллерийских орудий, до 17 самолетов на вражеских аэродромах, 51 автомашину с войсками и грузами, 3 паровоза с вагонами.

Точными ударами подавил 25 огневых точек зенитной артиллерии и 12 расчётов миномётных батарей. Звание Героя Советского Союза присвоено 19 апреля 1945 года. После награждения совершил ещё 83 боевых вылета. Геройски погиб 20 апреля 1945 года в воздушном бою над Восточной Пруссией. 29 июня 1945 года «посмертно» награждён второй медалью «Золотая Звезда».
За боевые заслуги Николай Семейко награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и медалями.

Командир эскадрильи 76-го гвардейского штурмового авиационного полка, гвардии майор Гареев Муса Гайсинович, к августу 1944 года совершил 164 боевых вылета.
В одном из боёв  Гареев шестеркой штурмовиков уничтожил на аэродроме до 15 немецких самолетов. В другом бою лично уничтожил 4 танка. Звание Героя Советского Союза присвоено 23 февраля 1945 года. К марту 1945 года он совершил ещё 40 боевых вылетов и 19 апреля был награждён второй медалью «Золотая Звезда». Всего за время Великой Отечественной войны им совершено около 250 боевых вылетов. 
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и медалями.

Командир эскадрильи 75–го гвардейского штурмового авиаполка, гвардии капитан Недбайло Анатолий Константинович, к октябрю 1944 года совершил 130 боевых вылетов, нанеся противнику большие потери в живой силе и технике.
Отличился в боях во время Крымской операции «Багратион» и в Восточной Пруссии. Под его командованием эскадрилья совершила 334 успешных боевых вылета, при этом уничтожила 15 танков, 3 паровоза с 10-ю вагонами, 45 автомашин с войсками и грузом, 9 артиллерийских батарей. Точными бомбово-штурмовыми ударами сожгла 2 воинских эшелона. Подавила огонь 15-ти артиллерийских, 6-ти зенитных и 4-х миномётных батарей. Уничтожила 400 солдат и офицеров противника.
19 апреля 1945 года Анатолию Константиновичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Но уже к апрелю 1945 года он совершил ещё 89 боевых вылетов и 29 июня 1945 года получил вторую звезду Героя Советского Союза.
Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Отечественной войны 2-й степени и медалями.

Командир эскадрильи 75-го гвардейского штурмового авиационного полка, гвардии капитан Брандыс Анатолий Яковлевич, к концу августа 1944 года совершил 128 боевых вылетов на уничтожение скоплений боевой техники и живой силы противника.
Лично точными ударами сжёг на аэродромах 24 вражеских самолёта. Бомбами, огнём из пушек и пулемётов уничтожил и повредил 30 танков, 64 автомашины, 46 артиллерийских и миномётных батарей, 39 точек зенитной артиллерии, 700 солдат и офицеров противника.

23 февраля 1945 года Анатолию Яковлевичу Брандысу присвоено звание Героя Советского Союза. К апрелю 1945 года он совершил ещё 99 боевых вылетов и 29 июня 1945 года был награждён второй медалью «Золотая Звезда».
За мужество и героизм в боях с немецкими захватчиками награждён орденом Ленина, 3-мя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и многими медалями.

Командир эскадрильи 76-го гвардейского штурмового авиационного полка, гвардии майор Воробьёв Иван Алексеевич, проявляя бесстрашие, наносил сокрушительные удары с воздуха по врагу. Совершил 101 боевой вылет на лёгком бомбардировщике По-2 и 107 на штурмовике Ил-2. В воздушных боях сбил 3 вражеских самолёта. Уничтожил один танк и много различной боевой техники, и солдат противника. В одном из боёв был легко ранен, но оставался в строю, выполняя предписанные обязанности.

За образцовое выполнение заданий командования в боях на территории Украины и в Крыму 19 августа 1944 года ему было  присвоено звание Героя Советского Союза. К лету 1945 года он совершит ещё 100 боевых вылетов и 29 июня был удостоен второй медали «Золотая Звезда».
За большой вклад в победу над немецкими захватчиками гвардии майор Воробьёв награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды и многими медалями.

Говоря о героях прославленного орденоносного соединения, нельзя не сказать о его руководителе, командире  первой гвардейской авиационной штурмовой дивизии, генерал-майоре Пруткове Степане Дмитриевиче.
Прутков начал свой боевой путь лётчика в июне 1941 года. С декабря 42-го командир 74-го штурмового авиационного полка. С января 1943 года и до конца войны командир авиационной дивизии. За 43 успешных боевых вылета на штурмовике Ил-2 и образцовое выполнение боевых заданий командования 1 мая 1943 года ему присвоено звание Герой Советского Союза. Всего за годы войны Прутков совершил 46 боевых вылетов на Ил-2, из них: 5, будучи командиром дивизии. На его боевом счету 2 сбитых самолёта, много боевой техники и живой силы противника.

Награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Кутузова 1-й степени, Суворова 2-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и многими медалями.
Такими были эти бесстрашные люди, герои и дважды герои прошедшей войны, прославленные лётчики штурмовой авиации. В благодарной памяти потомков навсегда сохранятся их имена и подвиг, который они совершили не ради наград, а ради жизни на земле.

На площади Маршала Советского Союза Василевского в Калининграде в бронзе с именами 235 Героев и дважды Героев Советского Союза  отлиты и имена героев 1-ой гвардейской штурмовой авиационной дивизии. Каждый год 9 мая здесь в честь победы и в память о них гремят многократные салюты. Благодарные горожане приносят цветы и склоняют свои головы перед их подвигом.
                *         *         *
И всё же в завершении следует выделить отдельные обстоятельства в оценке геройских подвигов лётчиков. Бросается в глаза сам стиль его описания. В 136-м авиаполку он более жёсткий и однозначный, а в 75-м и 76-м полках есть элементы пространственных суждений и оценок. К примеру, в оценке уничтоженных и повреждённых танков.

Непонятно, как в бою можно определить повреждения, нанесённые танку? Когда танк взорван или подожжен, то нет сомнений в том, что он уничтожен. Ну, а если машина потеряла ход, то это не означает, что она повреждена. Немцы тоже прибегали к обманной тактике и были мастерами в этом деле. Поэтому на поле боя всё было значительно сложнее, чем в представляемых донесениях о его результатах.
Формулировка «до» и «более», применяемая в количественной оценке уничтоженных самолётов, артиллерийских и зенитных батарей, тоже не может носить объективного характера, а указывает лишь примерный нанесённый урон противнику.

Несомненным и бесспорным является количество произведённых боевых вылетов. В  75-м и 76-м авиаполках все дважды Герои Советского Союза, кроме Воробьёва, начинали свою боевую службу на Ил-2 и летали на этом самолёте до конца войны. Поэтому их общий налёт складывался из числа вылетов на штурмовике. Совсем по-другому обстояло дело в 136-ом авиаполку. Большинство его лётчиков вначале летали на У-2 или По-2, используемых как лёгкие штурмовики и ночные бомбардировщики, а затем, переучившись, на Ил-2. В среднем в течение месяца им приходилось  выполнять до 15 вылетов на штурмовике. Совокупное же число вылетов на других марках самолётов в представлении к награждению не учитывалось. В зачёт шли только вылеты на Ил-2.

Потом 655-й (136) авиаполк был выведен с фронта на переучивание в конце февраля 1943 года и до середины июля в боях не участвовал. В этот период велась подготовка молодых летчиков. Начиная с 17 июля 1943 года, полк возобновил боевые вылеты и свою геройскую летопись. Поэтому в других полках число вылетов иногда было больше, чем в 136-ом.

                Выбор вождя

Постановлением ЦИК СССР от 16 апреля 1934 года была установлена высшая степень отличия - звание Герой Советского Союза. Это звание присваивалось за личные или коллективные заслуги перед государством, связанное с совершением геройского подвига. Постановлением ЦИК СССР от 29 июля 1936 года было утверждено Положение о звании Героя Советского Союза.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 августа 1939 года в целях особого отличия граждан, удостоенных звания Героя Советского Союза и совершающих новые героические подвиги, учреждена медаль «Золотая Звезда», имеющая форму пятиконечной звезды.

Именно Сталин, просматривая образцы новой медали для героев, остановил свой взор на «Золотой Звезде», отвергнув другие эскизы со своим изображением и барельефами Ленина. Так эта медаль стала самой популярной и удачной из всех наград, олицетворяющих геройские заслуги.
Положение о звании Героя Советского Союза в новой редакции появилось 14 мая 1973 года, некоторые изменения в него были внесены Указом от 18 июля 1980 года. В нем указывалось, что звание Героя Советского Союз «присваивается за личные или коллективные заслуги перед Советским государством и обществом, связанные с совершением геройского подвига». Новым было то, что при повторном и последующих награждениях Героя Советского Союза медалью «Золотая Звезда» ему каждый раз вручается орден Ленина. Кроме того, прежнее «троекратное» ограничение числа вручений «Золотой Звезды» одному человеку было снято.

Следует отметить, что из многих миллионов, прошедших горнило войны 11505 человек были удостоены  звания Героя Советского Союза (часть из них посмертно). Среди них 8160 русских, 2069 украинцев, 309 белорусов, 161 татарин, 108 евреев. Всего в этом списке представители 29 национальностей великой страны, носившей имя Советский Союз.
Имена всех Героев Советского Союза, получивших это звание за подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной войны высечены на белоснежных мраморных пилонах Зала Славы Центрального музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве.      

В современной России день Героев Отечества празднуется 9 декабря. Именно в этот день в 1769 году императрица Екатерина II своим указом учредила высшую воинскую награду - Орден Святого Георгия Победоносца. Им были награждены выдающиеся российские полководцы, в том числе Александр Суворов и Михаил Кутузов.
Иногда мы не замечаем героев, которые живут и работают рядом с нами, а когда их теряем, то сожалеем, как мало общались, как мало сказали добрых слов друг другу, как несправедливо отнеслась к ним жизнь. И мы утешаем себя одним - мы будем их помнить!

Среди моих друзей в Калининграде я бы мог отнести к этому числу полковника в отставке Геннадия Сальникова, бывшего старшего инспектора Управления авиации округа. На его счету тысяча спасённых солдат и офицеров, эвакуированных с поля боя под шквальным огнём моджахедов в Афганистане. Это были раненые, истекающие кровью бойцы, и их надо было вовремя доставить в ближайший медсанбат. Он делал для них всё что мог, оставляя страх встречи со «стингерами»***** за спиной. Нет, он не боялся за себя, он боялся не успеть посадить вовремя машину у палатки с крестом.

И всё же ему не удалось уйти от вездесущих «стингеров». Был ли страх? «Да, конечно, был», - всегда говорил Геннадий Иванович. – «Я боялся, что меня собьют с ранеными на борту или бойцами, которых приходилось доставлять к месту боя, и я  ничем не смогу им помочь». Судьба именно так и распорядилась его желанием. 
Высадив десантную группу в тыл к моджахедам, Сальников вёл машину к себе на «точку». Буквально за полкилометра до своих позиций вертолёт был подбит «стингером» и стал гореть. Пытаясь удержать плохо управляемую машину на лету, Геннадий принял решение посадить её на островок земли между скал, а экипажу дал команду прыгать с парашютом.

 Два лётчика покинули кабину вертолёта, но тут же, в воздухе, были расстреляны моджахедами. Остальные члены экипажа приняли решение разделить свою судьбу с командиром в горящем вертолёте. Совершить посадку в такой ситуации было практически невозможно, и объятая пламенем машина, перестав управляться, рухнула на землю. Только благодаря высокому боевому мастерству Сальникова, удар удалось всё же погасить, и экипаж получил незначительные ранения и ожоги.

Но радоваться спасению было рано, к горящему вертолёту спешила большая группа моджахедов. Завязался неравный бой. Отстреляв из пистолета боезапас, Сальников, сжав в руке гранату, приготовился к последней схватке. Положение спасла оперативная группа Главного разведывательного управления Генштаба, оказавшаяся недалеко от боевого столкновения.
Офицеры, входящие в группу, стремительным ударом рассеяли моджахедов, а потом и уничтожили их. Так внезапно в коротком бою могли действовать только «ГРУ-шники». Они всегда появлялись там, где их не ждали, а если и ждали, то итог был только один - полное поражение «духов». В свою очередь, афганцы  называли советских солдат «шурави», но это не влияло на их боевой дух и успех в бою.

Те, кто был на войне, отмечает два своих рождения. Одно из них это возвращение из «ада» или «свидания со смертью». В бою это непременно произойдёт, но страх наступит уже потом, когда минует опасность. Таким днём у Сальникова будет 18 мая. И он его будет отмечать каждый год в кругу своих друзей на даче, когда цветёт сирень и распускаются тюльпаны, как той весной в Афганистане.

В апреле 1986 года Геннадий Сальников первым вылетел на разведку пылающего реактора в Чернобыле, а потом тушил его в самый разгар пожара. Вертолёт командира всегда шёл первым, а за ним и остальные экипажи эскадрильи. Когда я его спросил, живы ли теперь летчики, которые были с ним в Чернобыле?  Он коротко, с присущим ему откровением, ответил: «Нет, жив остался только я один!» Потом махнул рукой и в сердцах продолжил: «А что ты хочешь, защитой от радиации у нас была лишь свинцовая пластина на сиденье пилота, и всё!»
 Нет! «Звезду Героя» он не получил, хотя был одним из тех, кто спас Европу от большой беды. В тот сложный период «плюрализм» и «перестройка» пестовали своих героев, говорунов и авантюристов, приведших большую страну уже к другой катастрофе - распаду. А им героям Афганистана и Чернобыля пришлось тушить пожары междоусобных конфликтов на границах бывшего Советского Союза.

Минувшим летом не стало и Геннадия Ивановича, несмотря на отменное здоровье, Чернобыль сломал и его. С ним ушло душевное тепло, бойцовский задор и его личное обаяние, которое светило нам в эти трудные годы. Его место в первых рядах осталось свободным, и, чтобы занять его, нужно быть таким, как он. И это тоже вызов нынешнему поколению. А их, прошедших Афганистан, Чернобыль и многие другие «горячие точки», мы тоже будем помнить всегда и будем у них в долгу.

Конечно, Сальникова не забыли. В Калининградском Союзе «Чернобыль» на стенде есть и его фотография. А на лицевой стене висит картина, написанная маслом. На ней реактор и зависший вертолёт с подвешенной гондолой, загруженной специальной смесью. Картину написал штурман Геннадия Ивановича Шмаков в память о своём командире и тех незабываемых днях с привкусом полыни.
         
         Калининград. 2012 год.

               
                Продолжение следует…