Глава 2. Народная республика

Комплекс Независимой Гуэннохоррской Республики «Полярное Сияние».  Через день после появления робота-пришельца. Ночь…



Генерал Уди Герезл вошел в свой кабинет, тяжело вздыхая от усталости, еле переставляя ноги. Поставил свой автомат рядом с ружейным сейфом, который когда-то приволокли из старого охотничьего магазина. В нем хранился еще один автомат с запасными магазинами, на крайний случай.

Его помещение по нынешним временам был самым роскошным помещением в старом офисном здании. Когда-то здесь размещался старший менеджмент одной транспортной фирмы, вон, даже пара выцветших, но все еще красочных плакатов сохранились с тех времен. Правда, он делил его со вторым своим соратником, генералом второго класса, советником по внутренней безопасности, которого сейчас не было.

Герезл очень устал, ему жутко хотелось спать. Ну, хотя бы подремать пару часиков... В пятьдесят два года усталость переносится уже не так легко. Тем более, после всех болячек и заражений, перенесенных в ходе этой проклятой войны.
Говорят, что за океаном, в Ридданском* государстве целая группа писателей-фантастов написала до войны фантастический роман, в котором предсказали, как мир будет разрушен в ходе войны, затеянной мировыми державами. Они писали про опасность применения этих страшных бомб. Разумеется, в стране под черным флагом такое не печатали. У них писали другое, - как при помощи сверхмощных бомб власть Гуэннохорро распространится на весь мир. И что-то там ничего не было ни про ядерную зиму, ни про радиацию, ни про гибель миллионов людей, ни про крах производственных цепочек, экономики и медицины. Никто не думал, что бомбы-то начнут падать за собственным окошком.

Герезл уселся за стол, приглушил свет в единственной старой настольной лампе. Его старое морщинистое лицо с боевыми отметинами нервно подрагивало, пытаясь избавиться от остатков нервного напряжения. Сейчас он выглядел, как семидесятилетний старик. По нынешним временам и пятьдесят два, - глубокая старость.

Сегодня он, во главе оперативной группы, побывал сразу на трех участках фронта, на двух восточных и на южном. И всюду попытки атак, прорыва линий небольшими, правда, силами правительственных частей. То ли их осталось не так уж много после самоубийственных акций против пришельцев, то ли берегут основные силы. Герезл знал, что их республика для правительства, как кость в глотке. За одними отделенцами могут последовать другие. Кто-то и следовал, кстати. Но у одних не хватало сил отстоять свою свободу, другие, встав перед угрозой голода и эпидемий, предав своих лидеров, предпочитали вернуться обратно, под гнет имперцев. Или вот, как с Авиабазой – неожиданный пожар скважины. Правда, те были не независимыми, а, скорее, автономными, и обслуживали технику и самолеты Империи. Вот и дообслуживались…

Он откинулся на спинку скрипучего кресла, закрыл глаза, попытался подремать. Минут пять ему даже это удавалось, но напряжение не уходило. Руки сами вздрагивали, искали воображаемое цевье и затвор, удивляясь, почему им не надо стрелять.

Их маленькая республика отказалась подчиняться правительственным представителям, после того, как им было приказано избавиться от половины «иждивенцев» и выделить сотню человек с техникой для атаки на северо-запад, против «Белой Горы»*. Поняв, что с них хватит таких инициатив, Уди Герезл, возглавив группу армейских офицеров, поднял оружие против законной администрации, в результате чего на объекте быстро сменилась власть. После этого было объявлено, что они больше ничего общего не имеют с преступниками, развязавшими страшную войну. И что не будет больше никаких молений на чучело тупого вождишки, ни на его партию паразитов, никаких «черных лотерей», никаких отправок на смерть немногих оставшихся солдат и офицеров по желанию левой пятки «Стального» тирана. Была провозглашена независимая Народная Республика Гуэннохорро. Заодно в ад отправились несколько партийных чиновников, спецпредставитель старого командования и десяток «драконов»*, - их просто расстреляли на центральной площади перед бывшей детской поликлиникой. Правда, большая часть «драконов» перешла на его сторону и проявляла себя в боях весьма неплохо. А их свободная республика занимала теперь аж три квартала в одном из бывших промышленных пригородов Столицы.

Главное, чтобы ничего не снилось… Генералу часто виделись по ночам старые времена, когда он был простым штабным полковником по имени Уди Адад Боэ. Ему пришлось сменить фамилию уже после начала войны, так как кто-то из партийных упырей разнюхал, что его бабка принадлежала к народу «обо». Поэтому он взял девичью фамилию матери, - Герезл. Упырь, правда, долго не прожил после этого…
Снились солнечные дни, зеленый парк, маленькая дочка, весело танцующая под музыку из репродукторов. Когда-то у него была любимая жена, взрослая дочь, планы, мечты… Где они сейчас? Так же как и у всех остальных – в земле, в прахе… Бомба взорвалась прямо над их кварталом. После таких снов Герезл сам был готов лезть на пулеметы.

Нет, не получится поспать… Тело устало, а мозг готов бодрствовать… Однажды у него просто встанет сердце, да и все… Или оторвется какой-нибудь тромб, закупоривая артерию. Скорее бы уже!

Вот и решено, сон откладывается! Герезл, сняв портупею, взял старинный жестяной поднос, когда-то красиво расписанный, привычно расковырял на нем упаковку с таблетками сухого спирта, которых на складах припасено столько, что хватит до возвращения Божьей Пары. Взял металлическую ленту из того же пакета. Соорудил из нее небольшой таганок*, - старый уже совсем прогорел. В чайнике еще осталась вода. Герезл вытащил из кармана пакет с концентратом напитка «mirhin» . Сахарин у него кончился, ну, да и ладно, он не барышня, сладостями баловаться!
 
Помещение, которое он делил со своим советником, а также проводил совещания с командирами направлений, было его домом. В шкафу без одной дверцы хранилось его богатство – зимний бушлат да вторая пара ботинок. В кабинете сохранились два деревянных шкафа (еще два, правда, в одну из зим пустили на дрова), в которых хранилась небогатая документация республики.  Бумага-то теперь была на вес золота, и писали на всем, на чем можно было писать хоть углем. Правда, иногда помогали имперцы, сбрасывая агитационные листовки над молодым государством. У свободной стены напротив окон прямо на полу был постелен матрац, накрытый старым солдатским одеялом – спальное место Герезла. В углу стояли от старых времен громоздкий телевизор, служивший тумбочкой (там уже две трети деталей отсутствовали), и проектор, на котором иногда еще просматривали учебные диафильмы. Стол был тоже деревянным, о шести ногах, правда, две средние ножки отсутствовал, и из заменили подпорками. Стулья были тоже деревянными, принесенными в свое время из какого-то не то банка, не то партийного отделения. Стены были оклеены обоями, на которых уже и не разглядеть рисунка, пол – белыми (теперь серыми) пластиковыми панелями. У стены стояли два скрещеных флага: один бело-желтый – флаг подразделения Герезла, другой – флаг Республики, триколор из трех полос: черной, красной и белой с двумя солнцами, - символами Святой Пары. На стене – картина давних времен, спасенная из столичной картинной галереи, изображавшей рассвет над лесом. Эту картину генерал ценил больше, чем все имущество вместе взятое. Она была для него окном в другой, волшебный мир, пусть и воображаемый. В том мире еще были живы все, в том числе и его семья.

Входную дверь приоткрыли и хлопнули ей. И так еще трижды.

- Заходи уже, - проворчал генерал. – Или ты думаешь, я здесь с девками развлекаюсь? К чему эти церемонии?

Дверь открылась, и на пороге возник его заместитель и доверенное лицо – генерал по внутренней безопасности Кин Харал. Ему было пятьдесят пять. Высокий человек, на голову выше Герезла, жилистый, спортивный, с короткими жесткими седыми волосами был одет в черный комбез, перетянутый ремнями снаряги. На портупее у него было две кобуры, по одной с каждой стороны.

У него тоже было генеральское звание. Но он был генерал 3 класса*, а Герезл – второго*. Их функции можно было бы сравнить с функциями армейского командующего и партийного комиссара на другой далекой планете, хотя Харал больше не являлся членом Партии. По собственному желанию.

- А что, возможен и такой сценарий? – усмехнулся Харал. – Да у тебя дела неплохи, Уди!

- Благодаря радиации и моему возрасту, я трахать могу только мозг подчиненным! – проскрипел Герезл. – Мирхин* будешь?

- То-то я чую, пахнет чем-то! – Комиссар обратил внимание на шипящий на подносе чайник. – Вот бы электрическим разжиться! Буду.

- Электрический был, да накрылся, - ответил Герезл. – Да и энергия подается в час по чайной ложке. Так что я по-походному.

Двое седых, рано постаревших мужчин сели за стол друг напротив друга. Харал извлек из-за пазухи пачку консервированных армейских галет и алюминиевую фляжку. От него за версту несло едким запахом антисептика. Комиссар был великим чистюлей и ужасно боялся подцепить какую-нибудь инфекцию, хотя в кабинетах сиживал нечасто. 

- Что там? – Герезл постучал ногтем с черной полосой по стенке фляги. – Какой-нибудь эликсир для бодрости?

- Он самый… Сорок три оборота. Но сивуха ядерная… Хотя с мирхином в самый раз.
Чайник рано или поздно вскипел. Нацедили по две кружки пахучего черного напитка, который обладал горьким вкусом, но для прожженных вояк это было бодрящее напоминание о мирной жизни. Пойдет вприкуску с галетами… Для полноты Кин налил в кружки дополнительно своего «эликсира». Любого гражданского человека из довоенного мира наизнанку бы вывернуло от такого пойла.

- Ядерная вещь! – оценил, морщась, Герезл. – После нее три часа бодрячка гарантия.

- И всякую дрянь в организме убивает, тоже заметь, - подтвердил комиссар.

- Что на Восточном шоссе? – спросил командующий.

- Видели двух разведчиков зидоистов* на квадроциклах, от имперцев, - ответил комиссар. – Пытались перебраться через шоссе у торгового центра «Миллион увлечений», который на сорок пятом халсиа*. Наши ребята обстреляли их из пулеметов, они развернулись и смылись на север.

- Передовая разведка, - сказал Герезл. – Рыскают, ищут места прохода на юг. Хорошо, что только две машины.

- «Имперцев» инопланетяне потрепали две rido* назад. Очень много трупов было. Пленные с восточного фронта говорили, что пришельцы какое-то страшное оружие применили. Изменили силу тяжести на подступах к своей базе, так что всех, - и людей, и технику, – просто пораздавливало, как насекомых. Я в это не вполне верю, но, наверное для этих пришельцев мы и есть, как насекомые.

- А что с пленными?

- А что с пленными?! Там же их и прирезали! Нам своих людей кормить нечем! – запросто сказал комиссар.

- Пленных убивать незаконно! – нахмурился Герезл. – И ты сам это знаешь! Ты, который отвечает за нашу мораль и воинский дух, какой пример подаешь? И потом, нас разделяют только партийные различия, но это те же парни-гуэннохорцы!

- Уди, давай не будем со своим гуманизмом! – поднял два пальца Харал, отхлебывая адский коктейль. – Почему я должен жалеть тех, кто идет меня убивать? Я не гражданских убил, а военных, пойманных с оружием в руках. На данный момент, они наши враги. Пусть переходят к нам, и я поделюсь с ними последним куском…если они того будут заслуживать!

- Кин, а тебе не кажется, что мы уже вдоволь наслушались тех, кто считает гуманизм старомодной блажью? – Плечи и шея Герезла напряглись, как перед дракой. Он передвинул локоть, «захватывая» часть стола. – И к чему мы в итоге пришли? Мы же потеряли самый облик человеческий! Тот робот-инопланетянин ведь был прав, - к чему мы прикатились? «Опомнитесь!» Опомнись, Кин! Ты, кстати, был в курсе, что творилось в лагерях?

- Откуда?! – поморщился Харал. – Я армейский комиссар. Кто нас, армейских, будет в такие тонкости посвящать?! Мы же были второй сорт при черных красавчиках-гвардейцах!

- Стыдно… Перед роботом стыдно!

- А что мне робот?! – Харал сжал кулаки. – Мало ли что будет говорить какая-то тупая железяка, которую, я уверен, послали, чтобы смущать нас своими речами. Посмотри за окно, наша главная задача состоит в том, чтобы сохранить Республику! У нас на своих еды и лекарств не хватает… После того, как пришельцы доставили сюда несколько сотен людей с «Аэродрома», еды резко стало не хватать. Хотя, конечно, с другой стороны, прибавилось рабочих рук, и толковых бойцов тоже. Но и создало проблемы! Эти привезенные держатся особняком, своими группами. Их нужно распределить по разным подразделениям, а то, как бы они завтра ворота имперским частям не открыли! Не исключаю, что это тоже хитрый тактический ход пришельцев, - добавить нам сложностей. А еда… Она быстро кончится. Ты пробовал их еду?

- Да, было интересно… Питательная паста, похожая не детское питание в старые времена. Сладенькая такая… Две ложки на кусок сухаря, и до вечера на жратву смотреть не можешь! Нам бы такие пайки в военные времена, а то сколько народу во время Зимы умерли от недоедания! – Генерал прикрыл глаза, вспоминая тяжелые дни.

- Я тебя понял, но это естественно… Они же были в своем подразделении, а теперь оказались бездомными.

- Я напоминаю, - они не отворачивались от правительства! – Комиссар поднял указательный палец вверх. – Они лишь гоняли от себя гвардию, не платя им дань, но вполне себе обеспечивали деталями и топливом имперскую авиацию. Пока она была…

- Предлагаю выход, - колония! – Герезл сделал зверский глоток из своей кружки. – Помнишь, мы уже давно хотели расшириться, взять под контроль территорию бывшего вагоноремонтного завода! И еще один форпост на Юго-Восточном шоссе появится перед нами.

- А ты им так доверяешь, Уди?! – нахмурился Харал. Ты уверен, что этот форпост в первый же день не откроет ворота «черным»?

- Надо создать смешанные подразделения. И вообще, нужно присмотреться к новоприбывшим.

- Плохо и другое… - Комиссар захрустел галетой. – Наши гражданские не совсем хорошо приняли их… Места не всех не хватает, еды не хватает, а народу прибавилось… Понимаешь?

- Ну, спроси их, может, вообще все разбежимся по пустошам, чтобы у каждого по три сиа личных было на могилу?! – рассердился командующий. – Надо наоборот набирать людей отовсюду, где только можно, расширять производство, а не отделяться друг от друга. Чем больше рук, тем лучше.

- Ну, это ты людям скажи, - пожал плечом Харал. – Ты все верно говоришь, но это перспектива, а до нее еще дожить надо. А есть им сейчас хочется!

- Нет уж, комиссар, это ты им скажи! – прохрипел Герезл. – Это твоя обязанность. А то завтра не ровен час начнут друг друга по нациям мерить, как уже было при зидоистах. Знаешь, Кин, я тебе честно скажу, - этот робот не идет у меня из головы. Он не тупая машина, как ты сказал, нет… Он говорил, как живое существо. Высоконравственное живое существо… И смотрел на нас, как на грешников, забывших облик человечий… А мы и есть грешники…Оскотинившиеся грешники, разрушившие свой единственный дом. Как будто стоишь, вымазанный дерьмом,…перед Вселенной! Рассказывали и спасенные, я слышал… Что пришельцы эти – такие же болхи, как и мы, только повыше. Что они спасали наших людей, как своих собственных. И, что меня поразило, - как гуманно они обращались с раненными, хотя многие из них – это враги, с которыми они вчера воевали. Значит, это высокоразвитые существа.

- Что тебе до этих пришельцев? – спросил Харал. – Ты к ним на поклон пойти хочешь?! Я считаю, не нужно с ними контактировать. Не доверяю я им еще хуже имперцев. Какие они там высокоразвитые, - так они не пережили все то, что пережили мы! Они сытые и довольные, они могут позволить себе быть высокоморальными…в чем я совсем не уверен.

- То есть, по-твоему, если на столе не хватает хлеба, ты можешь быть сволочью? – Герезл с жалостью глянул на своего товарища. – Нравственность есть основа любого воспитания, и она нужна не для того, чтобы сытно есть, а для того, чтобы не превратиться в животных и не пустить своих товарищей на мясо для сытости! Наши правители когда-то попрали саму человеческую мораль, изуродовали ее и поставили себе на службу, и вот до чего мы дошли! И если мы будем также смеяться над нравственностью, тогда мы просто ничем не будем отличаться от зидоистов и партийных проныр. Которые ради своих привилегий и амбиций готовы полстраны были положить в могилу! И положили в итоге! Всю страну! Весь мир!

- Я бы на твоем месте трижды подумал, прежде чем называть этих пришельцев нравственными, - ответил комиссар. – Во-первых, ты сам-то веришь, что эти пришельцы пролетели столько миллионов или миллиардов халсиа, чтобы просто облагодетельствовать нас? Наверняка они имеют какой-то свой интерес в нас. А теперь посмотри на себя, на меня, на наших людей? Какой интерес мы можем представлять для существ, которые могут летать между звездами? Тем более, когда наша планета разнесена в хлам? Почему они не приходили раньше? Ждали?! Почему не остановили войну, не влетели в атмосферу на своих кораблях, не приказали «Хватит!», раз они такие благородные? Значит, ждали, пока наш мир не превратится в кучу радиоактивного мусора, чтобы спокойно делать свои дела! А какие дела? Какие дела могут иметь существа, строящие звездные флоты и базы на других планетах? Это какие-то наши ресурсы, но я сомневаюсь, чтобы их интересовали нефть, уголь, золото, да и я думаю, в космосе такого добра навалом. Значит, им нужны мы? Наши тела, или наши души. Или что там у нас еще есть? Для чего? Я считаю, что они осуществляют захват нашей планеты. Тихий, ползучий захват.

- Они даже не вылезают со своей Белой Горы! – возразил командующий, рубанув рукой воздух. – Если бы они хотели захватить планету, да кто бы им помешал?!

- Ты плохо информирован, друг мой! – Харал достал из нагрудного кармашка черканый-перечерканный блокнот, взял карандаш и начал что-то чертить. – Знаешь ли ты, например, что баз пришельцев не одна, а две! Еще одна, более крупная находится в нескольких десятках аха к северо-востоку, на Плато Оставленных. Между Белой Горой и Плато Оставленных частенько летают их корабли, причем чаще всего один темно-синий корабль, похожий на транспортный самолет. Вот такого плана, - Комиссар показал командующему нарисованное подобие летающего корабля. – Потом, ребята, что пришли из города, говорили, что пришельцы rido назад проникли на секретную правительственную ветку метро на Проспекте Процветания и устроили там засаду на генерала Брахе. Выкрали его и увезли куда-то. Его-то не жалко абсолютно, сволочь еще та была! Но! При нападении расстреляли конвой, уничтожили почти полтора десятка бойцов своими «молниями». За что, если так подумать, обычных парней угробили? За то, что они просто службу свою несли при этом Брахе?! Причем, солдат покрошили насмерть, а генерала живого уволокли. Вот тебе и твой гуманизм…. Две rido назад бойцы пришельцев атаковали ракетную колонну в Серых горах… Ну там, правда, перед боем они нашим болхианцам трижды предлагали по-хорошему отдать им ракетные установки, а самим уматывать, пока целые… И на том спасибо конечно, но они не подумали, как солдат вверенную материальную часть просто так отдаст и убежит? Чтобы дома под трибунал отправиться?! Опять бой, двадцать с лишком наших бойцов убито…остальных, правда, отпустили, даже транспорт дали. Вот тебе и считай, два боя – сорок наших парней в мясо! А, что у них нелетального оружия там нет? Да наверняка есть! Не церемонятся гуманисты с нашими, как видишь!

- Но они не трогают гражданское и безоружное население!

- Не трогают… Они его увозят на свои базы. И что с ними там делают – боги его знают! Оттуда никто еще не возвращался… Кто знает, какова их судьба? Может, еще хуже, чем просто смерть… А ты знаешь, что над нами, на орбите их большой корабль висит?! Тоже не с цветочками знаешь ли… Пожар на Аэродроме потушили залпом с орбиты. Ты знаешь, как он стреляет? Огромный энергетический луч обрушивается из-за облаков на землю, и гранитные горы в бумагу сминает! Какая там бомба! Они, не особо напрягаясь, город могут в пыль обратить! Это у них там на всякий случай, если здесь, на поверхности, справляться не будут. Если что – шарахнет из космоса по земле, - и «мама» сказать не успеешь! – Кин гулко поставил в сторону пустую кружку, насыпал в трубку курительной смеси, задымил… - Вот и думай, кто для нас поопаснее будет, - старые знакомые имперцы, от которых прекрасно знаешь, что ждать… Или эти…

- Почему же они не увезли к себе все четыре сотни людей, если они на нас охотятся, как ты говоришь?! – Герезл тоже закурил. – Это же какая добыча была бы?!

- Не знаю, причины разные могут быть, - пожал плечами Кин. – Может, еще прошлых недоиспользовали, а этих кормить нечем… Может, приказ был – нас ослабить… Может, для отвода глаз, - смотрите, мол, какие мы добренькие, бегите все к нам… тем более, что сто человек они все-таки забрали. Причем, выбор им предложили даже… Может, их начальство между собой не договорилось, да разные причины могут быть! Мы сейчас развесим уши и побежим к ним, а нас тут же и в клетки, как животных, - здравствуйте, пожалуйста, живое мясо, только вас и ждали!

- Тогда почему они, обладая такой силой, просто не прилетят и не повзрывают тут все, чтобы не вылавливать поодиночке людей, а захапать всех сразу?! – Генерал Герезл возбудился не на шутку. – Кин, ты видишь в каком положении наши люди? Ты видишь, что нас с каждым днем все меньше и меньше?! Каждый день умирают люди, по одному, по два, а то и по десятку! Это не считая военных потерь! Помнишь, когда мы объявили независимость, сколько людей составляло население Республики? Две тысячи сорок два человека, а сейчас? Тысяча шестьсот с небольшим! Мы почти треть населения потеряли за несколько лет! Новые дети не рождаются, последний здоровый ребенок родился пять лет назад. И то, условно здоровый! Еще пара-тройка лет, и мы просто вымрем начисто!

- Не сходи с ума, Уди! – Харал не мог переубедить своего коллегу, и это его, похоже, начинало злить. – Мы пережили, считай, две войны и полномасштабную эпидемию! Еще хорошо, что половина осталась. Сейчас ситуация понемногу улучшается, и таких потерь уже быть не должно. В крайнем случае, у нас есть последний выход, - переселение из области, исход. В более спокойное место.

- Какое переселение?! – вытаращил глаза Герезл – Куда?! Производственное оборудование, станки на себе потащим что ли? А огороды, ферма? Да почти вся наша техника выйдет из строя через десять аха*, она и так на честном слове держится! Плюс с севера у нас щит – Адская Плешь*, через которую точно никто не попрется! Даже пришельцы остерегаются этой зоны. А там, на новом месте, если мы и доберемся, мы будет открыты всем ветрам.

- Как хочешь! – развел руками Харал. – В любом случае идти к пришельцам, это не выход. Это противник неведомый и грозный, для которого мы – не более чем животные. А твоя в них вера, - это обыкновенная вера человека в сверхъестественное чудо, которое все исправит, починит, и все будет, как и раньше. Кого мы там себе только не изобретали, кому не поклонялись? В богов, в духов, в вождей, в партию…вот теперь в инопланетян… Что вот сейчас придут дяденьки с неба, отделят правых от виноватых, - причем мы всегда уверены, что мы-то как раз будем в команде правых! – повернут волшебный рубильник, и все, кошмар закончится, мы проснемся и как ни в чем ни бывало, позавтракаем и пойдем на работу по любимой улице! Никогда уже! Никогда уже кошмар не закончится, надо выживать в аду! Или вообще не дергаться, пустить себе пулю в лоб, и кино закончится… Не самый плохой вариант иногда…

- Я готов добраться до пришельцев и вступить в контакт, - вдруг твердо сказал Герезл. – Отправлюсь к ним, все посмотрю своими глазами… Вот и проверим, кто прав, - ты или я?

- Какой изощренный способ самоубийства! – засмеялся Харал. – Я надеюсь, ты шутишь сейчас?

- Нисколько, - Уди Герезл был серьезен, как никогда. – У нас нет шансов выжить самим. У нас нехватка всего: продовольствия, топлива, чистой воды, обеззараживающих препаратов, лекарств… Всего! Еще три, максимум, пять лет, и Республика вымрет сама. Сейчас надо выжить, спасти наших детей любой ценой…пока еще есть кого спасать! И это не мечты, это, возможно, последний шанс. Почему-то эти пришельцы из всех группировок и укрытий выбрали нас. А нам с тобой двоим эта республика уже не нужна будет. Поэтому я и хочу испытать этот шанс. Я пойду один.

- Ты спятил! Ты же понимаешь, что назад ты не вернешься! А если даже вернешься, то это уже будешь не ты. Пришельцы тебе промоют мозги, и ты будешь здесь петь им гимны, как тряпичная кукла! Даже не думай, что я отпущу тебя, потому что это билет в один конец! Возможно для всех нас….

- Значит, пристрелишь меня по возвращении, если я вернусь тряпичной куклой, - подытожил Герезл.

- Ты Республику бросить что ли хочешь?!

- Зачем бросить? Оставлю ее на тебя. Изберете нового генерала из командующих направлений, - Форрлода или Цукка, или кого еще, кого захотите… А я с удовольствием, если вернусь, возьму автомат, и пойду обычным бойцом на восточный рубеж.

- Уди, ты чокнулся на этих роботах! – недобро сказал Харал. – Кто кроме тебя сможет руководить всеми силами Республики?

- Ничего… - махнул рукой Герезл. – Незаменимых не бывает. Если я завтра помру, к примеру, что делать будете? Или все за мной следом соберетесь?! А то мы так обратно к тому же вождизму скатимся, с культом личности Герезла. Даром не надо! Я и так уже старый… Чувствую себя глубоким столетним стариком, так хоть еще одно полезное дело сделаю напоследок. Завтра выставлю предложение на Совет. И предложу твою кандидатуру.

- Даже не думай! Я с самого начала голосую против!

- Уже подумал и решил…

- Стоп… Слышал?! – Харал, замерев на месте, поднял вверх палец.

Дрогнули запыленные, посеревшие стекла в окнах… Герезл встал с места, прислушиваясь.

Всеми органами чувств генералы ощутили глухой удар где-то у горизонта, будто по земле ударили громадным молотом. Потом еще раз…

- Как будто тяжелая артиллерия работает, - прошептал Герезл. – Тревога, понимай бойцов!

Хватая оружие, седые воины выбежали из кабинета. На столе осталась гореть одинокая лампочка, которую забыли выключить.


…Выскочив на улицу, генерал, терпя боль в ногах, прихрамывая, направился к смотровой площадке на крыше радиостанции, когда-то транслировавшей развлекательные передачи.

Раскачивался на ветру одинокий фонарь – наследие старых мирных времен. По улице, на которой уже не осталось сплошного асфальтового покрытия, быстрым шагом направлялись по своим позициям военные. Некоторые бежали бегом. Безоружные техники, возвращавшиеся с удлиненной смены,  прижимались к стенам опустевших домов, когда мимо них, разбрызгивая грязь, промчались две бронемашины.

Герезл, не обращая внимания на приветствия, нагло тормознул один из броневиков и приказал мчать его к станции. Добравшись до нужного объекта, он забросил автомат за спину и резво для своего возраста и здоровья полез по старой пожарной лестнице на крышу.

Подъем занял почти пять минут. Перевалившись через парапет, установивший рекорд скорости по скоростному подъему генерал едва чувств не лишился и не полетел вниз. Его поддержали дежурившие бойцы. Герезл минут пять хватал ртом воздух, кашляя, не в состоянии восстановить дыхание. Потом с силой рванулся на пост.

- Доложить обстановку! – прохрипел зверем Герезл, врываясь на обзорную площадку.

- Ситт, на востоке горит что-то! – один из дежурных бойцов показал в сторону
горизонта, где небо светлело. – По всему, признаки боя на восточном рубеже.
Герезл поднял бинокль. Хорошо, что дома в этом городке были не очень высокими, не выше трех-пяти этажей. На востоке темное небо окрашивалось в желто-красные тона и будто время от времени вспыхивало сильнее пульсациями. Пару раз генерал увидел падение двух хвостатых ярких звездочек. Пульсации совпадали с новыми гулкими ударами по земле.

- Атакуют аэродром на восточной окраине! Объявляй тревогу! – скомандовал генерал. – Похоже, началось…



…Когда-то этот аэродром принимал по паре десятков пассажирских и грузовых самолетов в сутки. Потом, после постройки нового аэропорта ближе к столице, значимость старой воздушной гавани пошла на убыль, и вплоть до начала войны ее использовали, как запасной, потом как пристанище грузовых и военных аппаратов. В первые дни войны сюда приземлился стратегический бомбардировщик, вернувшийся с задания по уничтожению чужих городов. Потом наступил конец света, и аэродром с оставшимися на летном поле корпусами самолетов и вертолетов стал ареной столкновений между противоборствующими группировками, отколовшихся от оставшейся имперской армии. Аэродром был не только воздушным портом, он был еще и крупным транспортным узлом, переплетением трех автомагистралей и железной дороги. К тому же запасы запчастей и топлива ни для кого лишними не были. Поговаривали, что раньше тут был запасной склад бомб для бомбардировщиков.

Сейчас здание старого терминала горело, развороченное ударами ракет. С крыши падали куски арматуры и перекрытий. Всего по аэродрому РСЗО с восточной стороны выпустила шесть ракет, по две с интервалом в несколько минут. Вероятно, ракетные установки прибыли с востока с дополнительными силами правительственных войск.
Две ракеты расколошматили терминал. Еще две ракеты упали на ВПП, разнеся вдребезги один из замерших навсегда реактивных истребителей. Еще одна подрубила одну из диспетчерских вышек. Сооружение, и до обстрела-то державшееся на пределе возможностей, как гриб, покачнувшись, медленно завалилось набок и с грохотом обрушилось на землю. Вторая вышка, правда, уцелела.

По летному полю между горящих островков несся к горящему зданию гусеничный тягач с установленной, еще рабочей системой пожаротушения. Верхние этажи терминала вместе с крышей просели, и с грохотом рухнули, погребая под развалинами не менее двадцати человек республиканских бойцов.

Часть выживших бела тут же брошена на спасательные работы, оставшиеся бойцы готовились к бою.

Спустя некоторое время на взлетке показались четыре бронетранспортера с солдатами правительственной гвардии, закованные по самые глаза в современную броню. За ними, лязгая гусеницами, ползли древние танки почти полувековой давности.
Республиканские бойцы открыли огонь из автоматического оружия. «Драконы» тут же покинули броню, и шли за накатывавшими бронетранспортерами, которые принялись поливать остатки терминала огнем из крупнокалиберных пулеметов. Жахнули из орудия два танка.

 В ответ заговорили пулеметчики и снайперы с башни. Им удалось сразу уничтожить несколько бойцов противника, остальные нырнули под защиту брони и открыли ответный огонь по окнам диспетчерской. Один из бронетранспортеров сожгли гранатометчики из-под громадины того самого бомбардировщика-убийцы чужих городов. Один из танков двумя выстрелами располовинил ветерана конца света, и большое крылатое сооружение раскололось на две части.

Из-за самолетов также начали стрелять снайперы «черных». Им удалось ликвидировать республиканского стрелка на башне, однако в ответ ударили снайперы защитников аэропорта из-за старых, застывших на ВПП*, автобусов. На фоне грохочущих автоматных очередей, снайперские «плетки» были слышны особенно четко.

Один из бронетранспортеров был поврежден трассирующей очередью из крупнокалиберного пулемета. Две пулеметные точки у горящего терминала сейчас составляли основу огневого заслона защитников аэропорта. Они потчевали огнем БТРы и пеших захватчиков, истребив еще двух гвардейцев. Со стороны двухэтажного административного здания раздались три короткие очереди автоматического гранатомета, и на взлетке вспыхнули три ряда взрывов. Обменялись выстрелами гранатометчики с обеих сторон.

Несколько танков синхронизировали свои действиями. Огнем из 75-миллиметровых орудий они подавили на какое-то время огневые точки противника, и быстро устремились вперед. Вслед за ними рванулись бегом пешие бойцы, стреляя на ходу. Из темноты вынырнули два потрепанных полицейских джипа, с которых вели огонь пулеметчики.

Горело разбитое здание терминала*. Горели остовы самолетов на ВПП, обломки рухнувшей диспетчерской башни… Горели подбитые бронемашины. Над взлеткой дул горячий ветер, ревели моторы, грохотали автоматы и пулеметы. Слышны были крики раненых и умирающих…

Навстречу танкам рванулись, рыча моторами, автобус , обшитый стальными листами и несколько дизельных каров*, которые, видимо, раньше использовались для перевозки багажа. Машины мчались зигзагами, насколько это позволяла разбитая бетонная полоса. Из люка на крыше автобуса выстрелил гранатометчик, перебив гусеницу одному из танков. Бронеавтобус ощетинился пулеметными стволами и открыл огонь по наступавшим, убив и ранив сразу несколько правительственных солдат. В ответ кто-то выстрелил из подствольного гранатомета в борт автобуса. Взрывом сорвало один из бронелистов, автобус закачался на ходу, казалось, он сейчас завалится. Однако автобус устоял, не вышел из боя. Правда, его передние колеса были повреждены, и ехать он уже не мог, только стрелять. А в этот момент один из юрких автокаров, управляемый одним бойцом, врезался в гущу зидоистов. Бахнул чудовищный силы взрыв, в темное прохладное небо поднялся столб пламени. Танк от близкого взрыва подпрыгнул на месте и заглох. Второй кар приговорил и его.

Оставшиеся зидоисты под прикрытием оставшихся двух бронетранспортеров попятились прочь… Атака на важный укрепленный пункт Республики провалилась.

Защитники аэропорта не препятствовали отходу правительственных сил, у них своих забот хватало. Они также сегодня понесли серьезные потери. И они не знали, что это было не наступления, а лишь разведка боем. Противник искал слабые места в обороне Республики.

Подводя итоги боя, с грохотом рухнуло полностью выгоревшее здание посадочного терминала, превратившись в груду развалин и торчащих в разные стороны металлических ажурных конструкций.


Риддания - вражеское гоударство за океаном, аналог США на Земле.

Мирхин - тонизирующий напиток.

Халсиа - болхианская мера длинны, примерно равная 1,2 км.

"Белая Гора" - так болхиа называют советскую базу по форме купола.

"Драконы" - представители национальной гвардии, опора режима (жарг.)

Таганок - металлическая подставка для нагревания пищи в походных условиях.

"Генерал 3 класса" - соответствует генерал-полковнику в Советской Армии.

"Генерал 2 класса" - соответствует генерал-лейтенанту в Советской Армии.

rido - "неделя" (болх.). В болхианской неделе шесть дней.

Аха - болхианская мера длины, примерно равная 2 км.

Адская Плешь - так болхианцы называют Аномальную Зону.

ВПП - взлетно-посадочная полоса.

Терминал - место посадки пассажиров в самолет.

Зидоисты - сторонники Империи, имперские солдаты Гуэннохорро, члены правящей партии, по имени верховного вождя Зидо Гамзадаро.

Кар - небольшая электрическая или бензиновая машика для внутренних технических или перевозочных работ.