Тайна рубина. Глава 11. Что дальше?

     В маленьком доме на холме было очень светло и тепло, по-своему уютно. Висящие по углам травы, перевязанные цветными шнурками и лентами, книжные полки с толстыми книгами в дряхлых и свежих переплетах и другие детали придавали жилищу атмосферу чего-то сказочного. Любой ребенок мечтает о том, чтобы проведать настоящую гадалку. Евгений, будучи взрослым человеком, не проникся любовью к этому месту. Хотелось поскорее закончить еще не начавшийся разговор, развернуться и покинуть пристанище женщины.

     Дарина села за небольшой круглый стол, на котором, как и везде, стояли горящие свечи, и попросила мужчину сесть напротив.

     – О чем ты хотела поговорить? – спросил он, вздохнув и заняв указанное место.

     – Я еще во время нашей первой встречи поняла, что ты из себя представляешь. Не на том ты пути… – произнесла гадалка задумчиво. – Ты ведь ищешь один осколок, зачем тебе тогда знать о целом камне?

     – Я понятия не имею, как эта ваша мистика работает, – ответил Воронов, – но предполагаю, что искатель и убийца прекрасно понимает. Не думаю, что он остановится на одном кусочке этого… Кристалла.

     – Детектив, – она взяла в свои руки его ладонь в перчатке, – местью можно проложить лишь путь к гибели. Отбросишь коньки, как я и предсказывала…

     – У вас какое-то особое удовольствие меня за ручку держать? – спросил он, мило улыбнувшись. – А что насчет мести… Удивительно, как он просчитался, не убив меня вместе с ней. Где бы он ни был, я найду его, рано или поздно.

     – А что потом? – в голосе послышалась усмешка. – Если этот зверь погибнет, тебе будет легче?

     – Я этого не говорил. Она умоляла о пощаде и просила, чтобы я не винил себя и не искал убийцу. Сама видишь, чем я теперь занят. Труп, еще один, пропажа каких-то магических вещей – всем этим промышляю. И этот монстр в моем списке целей. Мне не станет легче никогда, потому что ее рядом уже не будет. Ты, как и Вельмир, хочешь спросить меня, что я сделаю с камнем, когда его найду? – он глубоко выдохнул. – Мне еще предстоит решить. Но можешь быть уверена: я не стану поднимать ее из мертвых. Я не уверен, как работает панацея, но не сомневаюсь, что со всем приятным, что от нее можно ждать, будет и отвратное.

     – Что ж, – Дарина расслабилась, – тогда уже можем говорить о насущном. Без всех шести осколков от панацеи толку нет. Ты прав, на одном дело не закончится. Тот, кто убил перевозчика, точно об этом знает.

     – Перевозчика?

     – Пациент лечебницы, которого я увидела в твоей голове. Не уверена, имеет ли он отношение к магии, но осколок был нужен не ему лично точно. И он наверняка был в курсе, что за ним кто-то следует, раз решил увезти осколок подальше. Первый ли он, за кем вели охоту?..

     – Думал побыстрее разобраться и заработать денег, – хмыкнул Воронов, – по итогу еще и в минус выйду. Проблема в том, что я не могу установить личность этого убитого, потому не могу хоть какую-то нить вытянуть. Ладно, с этим я решу что-нибудь, если полиция будет все же лучше работать. Так, где твой выигрыш?

     Женщина отпустила руку Евгения и потянулась к ремешкам маски. Быстро разобравшись с ними, она сняла металл с лица и посмотрела на мужчину. Тот удивленными глазами быстро изучил ее черты: высокий лоб, изрезанный морщинами, яркие скулы, красные губы и пылающие глаза – глубокий синий, как море, и алый, как бегущая по сосудам кровь. Конечно, ничего странного он бы и не приметил из-за того, что и так всего насмотрелся, но он быстро понял, что второй глаз и есть кристалл. Гадалка улыбнулась и взмахнула волосами.

     – Вельмир очень злился, когда проиграл, – пояснила она. – Сам понимаешь, вещь очень ценная. Я отдам ее тебе, и это будет глупейшим решением за всю мою долгую жизнь, – женщина посмеялась. – Я не дура, чтобы так просто расставаться с осколком, но тебе доверюсь. Будем считать, что ты мне симпатичен. Если не сбережешь, а в скором времени случится что-то, что разорвет наш мир, я позабочусь о том, чтобы ты умер раньше, чем твоя цель, если она сама еще жива. Хотя… судьба сама тобой распорядится, как должно. Помни о том, что я тебе сказала в день нашей первой встречи.

     Воронов кивнул и стал с отвращением наблюдать, как гадалка длинными ногтями подцепляет кристалл в глазнице и тянет его наружу. Камень был в каплях крови, но все же блестел от света свеч. Кроваво-красные блики были разбросаны по всей комнате. Женщина быстро надела маску, не позволяя долго смотреть на ее рану, и попросила детектива уйти. Евгений положил осколок в карман рубашки и удалился, получив в качестве подарка пачку сигарет и новенькую зажигалку, которые здешние брали в городе и которыми, как оказалось, не хотели делиться.

     Прохладный ветерок высоты, касающийся у подножия склона морских волн, трепал волосы и полы накинутого на плечи плаща, играл с тлеющим кончиком. Легкие заполнялись дымом, мозг перестал принимать болезненные сигналы. Детектив, делая очередную затяжку, обернулся на того, кто так пристально за ним наблюдал. Миронова смотрела на него с болезненной улыбкой, жалела без слов. Когда мужчина обратил на нее внимание, она подошла к самому краю холма, попутно забрав у Воронова шляпу. Ее длинные волосы были похожи на те же нити, которыми управляла гадалка, но эти были неподвластны никому, кроме порывов ветра.

     Габриэлла дернула Евгения за рукав рубашки и кивнула куда-то в сторону – предложение следовать за ней. Девушка пошла к лестнице, по которой они взобрались сюда вечером, детектив направился за ней, то и дело смотря по сторонам. В домах у холма горел свет, в некоторых из них было так шумно, что казалось, будто кто-то праздновал. У каждого крыльца висели керосиновые лампы, прекрасно освещавшие дорогу. Желтеющая трава была примята, дорожки протоптаны постоянными походами жителей туда и сюда. Изредка проходящие мимо люди были почти одинаковыми. Заметил Воронов и то, что Габриэллу все обходят стороной. Он не понимал, почему, но спросить не решался. «Захочет, сама расскажет», – подумал мужчина.

     Вскоре они прошли дом на самой окраине деревни, но провизор не останавливалась. Детектив прищурился, оглядывая девушку со спины. У нее не было оружия, сумки с зельями, однако мысль о том, что она что-то спрятала в месте, куда его ведет, не возникала. Алхимик стала сбавлять темп, когда ступила на песчаный берег. Оглянувшись на ведомого, она резко затормозила.

     – Можешь не бояться, – усмехнулась провизор, – я не буду заставлять тебя копаться в себе, думать о чем-то невыносимом или переживать заново все то, что ты и так пережил.

     – Но тебе есть, что сказать, – детектив ухмыльнулся.

     – Еще бы, – она села у самой воды и попросила собеседника сделать то же. – Сразу скажу, почему мы здесь, чтобы не вызывать у тебя особых подозрений: никто меня не впустил в свое жилище. Что бы там Дарина ни говорила, все двери этой дыры для меня закрыты. Теперь ближе к делу. Ты выглядишь всегда таким погруженным во что-то, серьезным и спокойным… Ее гибель, сражения, убийства. Наверняка забыть об этом невозможно, но как ты справляешься? Я никогда не сказала бы, что ты убит горем или что-то в этом роде.

     – Я растратил почти всю часть себя, которая могла показывать переживания, – ответил он, подумав немного. – Ты говорила про то, что не можешь плакать по родителям, потому что уже выплакала все, что могла. У меня все так же. Ну и курить стал больше, – мужчина хмыкнул и достал из пачки очередную сигарету.

     – Удивительная история, – продолжала Миронова. – Я бы на твоем месте свихнулась. В какой-то момент я была близка к этому. Удивительно, это тоже было связано с высокими чувствами… Я, наверное, слишком много тебе говорю, но мне больше и некому высказаться. Пора бы всем к психологу, но нам с тобой – особенно, – девушка улыбнулась и посмотрела на Евгения. – Я долго с Томми бежала из города в город, чтобы скрыться от ищущих нас органов опеки. Хотя, им наверняка было все равно. Мне в свои четырнадцать пришлось работать, чтобы прокормиться. Конечно, раздача листовок у магазина много не приносила, мы не жили на широкую ногу, но и не голодали. Все в конце концов устаканилось, беготня закончилась. Можно было так жить до того, как я вырсту и найду что-то прибыльнее… Но однажды я встретила того, кто изменил мою жизнь. Я хорошо помню тот день: дождь тогда был особенно сильным. Практически никого нельзя было встретить на улице, но и уйти со своего места не позволили бы, потому что рабочий день, какой бы погода ни была, остается рабочим. Внезапно под козырек забежал человек, что держал над головой какую-то сумку. Конечно, он был старше раза в два, но его улыбка и тепло принимающей бумажку руки… Он частенько заходил в тот магазин, покупал мне еду, одежду. Я бросила работу, стала больше времени уделять ему и Томми, которого тоже кормила и одевала с денег «доброжелателя». Мне думалось, что лучше периода в моей жизни не было и не будет, что я счастлива и люблю этого мужчину, пусть и по-своему, по-девичьи еще. Два года мы так «общались». Он никогда не позволял себе лишнего, целовал только тогда, когда я разрешала, не смел касаться без спроса… Все стремительно стало меняться, – Габриэлла обхватила колени руками. – Первый день зимы. К тому моменту я уже поняла, что для него я лишь ребенок и что должна уйти, чтобы его не тревожить и самой скорее от него отвыкнуть. Я хотела об этом сказать, но он предложил со всем подождать, пока мы не приедем к нему. И мы приехали. Я была в красном платье, красивом таком, с длинным шлейфом. Не носила такие после того дня. На все мои вопросы он отвечал уклончиво, пока снимал пиджак, жилетку и галстук. Когда он стал расстегивать рубашку, мне стало совсем неудобно, но никто не давал разрешения уйти. Человек, которого, готова поклясться, я действительно полюбила, взял меня за руку и так небрежно толкнул к стене. Мой испуг оказался сильнее его желания, и как бы он ни пытался меня держать, я сбежала из той квартиры. Я петляла между домами, путалась ногами в ткани этого красного безумия, скинула туфли с дурацким длинным каблуком, но холод и он были настойчивее. Дальше все как в тумане. Этот мужчина был владельцем одного из клубов в городе, туда-то он меня и посадил на цепь. Я стала танцовщицей, три года провела в том месте, не зная, что происходит снаружи и что с Томми. Наркотики, алкоголь и музыка – все перемешалось. Выбраться со временем удалось, даже восстановиться и стать другим человеком, но… Все это не отпускает уже много лет, понимаешь?

     Воронов докурил, но продолжал сжимать в руке остаток сигареты. Странное чувство безнадеги напало на него и накрыло с головой, как море, отражающее лунный свет. Конечно, он все понимал, ведь в этом они, пожалуй, были очень похожи. Неожиданно девушка приблизилась, толкнула его на спину и села сверху, смеясь. В ее взгляде даже в темноте он видел боль, но во всем остальном… Животная дикость, будто ее никто и не лечил, будто тот человек, что притворялся белым и пушистым, смог все-таки ее надломить. Уже привыкнув к тому, что от нее не имеет смысла ждать чего-то определенного, Евгений не двигался.

     События разворачивались сами собой. Она целовала его, позволяла путаться пальцами в своих волосах, гладить себя по спине. Все было очевидно, но и тут она смогла его удивить:

     – Ты сейчас думаешь обо мне или о ней?

     Вопрос поставил детектива в тупик. Провизор упиралась руками в песок и смотрела на мужчину под собой, как мать смотрит на провинившегося маленького ребенка. Усмехнувшись, девушка встала и пошла вдоль берега, не оборачиваясь в сторону мужчины. Он же, медленно поднявшись на ноги, с непониманием и разочарованием следил за каждым ее шагом.

     – Зачем ты это делаешь? – крикнул детектив.

     – Пытаюсь его забыть, – прокричала она в ответ. – Как видишь, не получается. Ты ее не забыл, не так ли?

     – Что ты хочешь этим сказать? – он прищурился.

     – Ничего такого, детектив, – махнула алхимик рукой и резко обернулась. – Всего лишь риторический вопрос. Мы сумасшедшие, – она громко рассмеялась, – и в этом наша сила! Нас не исправить, вот я к чему. Мы цепляемся за боль, чтобы жить, разве не глупо?

     Воронов не понимал, что происходит. Казалось, что девушку подменили, поставив на ее место человека, который бежал вместе с Женей из психиатрической лечебницы. Он был уверен, что так она выражает те чувства, что раздирают изнутри. Таким был ее крик души – стихийным и абсолютно невыносимым. Евгений помнил, как из подобных состояний выводили солдат на поле боя. Мужчина твердой походкой подошел к провизору, взялся за воротник ее футболки и, ударив удивленную его спокойствием девушку под колено, заставил упасть на песок и тут же окунул с головой в морскую воду. Бурные эмоции сменились грустью и частыми вдохами и выдохами. Детектив, отпустив Миронову, вышел на берег и снова сел на берегу, потирая переносицу.

     – Жалкое зрелище, – произнесла вдруг Габриэлла, не выходя из моря. – Евгений, – она обернулась к нему, – пусть это останется между нами.

     Воронов кивнул. Алхимик, посидев еще с полминуты на пути мелких волн, выбралась из воды и села чуть поодаль от мужчины. Они сидели в тишине, прерываемой лишь изредка бившими бурными волнами. Евгений краем глаза смотрел на Габриэллу. Вспоминая, как она выглядела и вела себя в день их знакомства, он точно мог сказать, что никогда бы не смог представить ее тогда в таком виде, в каком она была перед ним сейчас. С ее волос по лицу стекала ручейками вода, футболка и шорты, отобранные у Жени обратно, прилипли к телу, позволяя с легкостью разглядеть фигуру девушки.

     Громко вздохнув, детектив вскочил на ноги и направился в сторону деревни, как вдруг провизор схватила его за рукав рубашки, не вставая с песка. Она смотрела в землю, не поднимая головы.

     – Пожалуйста, – произнесла она сдавленно, – не оставляй меня здесь одну.

     «Не оставляй меня, Женя!»

     – Не от зажигалки же греться, – заметил детектив, пытаясь улыбнуться. – Я только за дровами к этим чудикам и…

     – Я и от зажигалки погреюсь.

     Понимая, что спорить бесполезно, Воронов сел на место. Пока алхимик грелась от небольшого огонька и что-то приговаривала, мужчина пытался заглушить в голове навязчивый знакомый голос и начинающего неподалеку играть пианиста. Ровная мелодия царапала на сердце и без того кровоточащие раны, каждая клавиша била прямо в мозг, доставляя физическую боль. Осторожно оглядевшись, чтобы Миронова не заподозрила его в настоящем сумасшествии, он заметил инструмент и музыканта в нескольких метрах от девушки. Мужчина знал: пианист широко улыбается и наслаждается его страданиями. Судорожно достав сигарету и прикурив с рук провизора, Воронов медленно встал, и, сделав затяжку, потянулся к пистолету.

     Выстрел. Девушка посмотрела туда, где должна была находиться цель мужчины, но кроме пустого берега там ничего не было.

     – Думал, птица взлетела, – произнес он, предугадывая возможные вопросы. – Показалось.

     – Ты бы не стал тратить пулю на жалкую птичку. Не ври себе, детектив. Ладно, сделаю вид, что поверила, – улыбнулась Миронова.

***

     Женя без умолку говорила про старушку, что их с Псом взяла себе под крыло на ночь, хвасталась повязанным на намордник шнурком – на удачу. Не сводя глаз с дороги, она смеялась и делилась всеми хорошими впечатлениями. Конечно, это ведь была ее первая поездка дальше черты города. Первое касание моря, купание и беседа с кем-то новым и необычным. Первое посещение бани, приятный запах дерева и горячий пар, пробирающий легкие. Первая красивая звездная ночь и забавные игры с хозяйкой дома и зверем. Детектив потрепал подопечную по голове и поздравил с началом свободной жизни.

     Миронова лежала на заднем сидении, смотрела на девчонку через зеркало над панелью с сочувствием. Алхимик была убеждена, что встретиться им снова едва ли суждено. Воронов вернется в гостиницу и продолжит расследование, Женя будет с ним, Пес, может, тоже, она же с братом и котом будут заняты своей работой. Их союз был создан быстро, так же быстро его распустят. Осознание этого с каждым километром становилось сильнее и все больше казалось ошибкой. Даже Ган со зверем с собачьим черепом меньше рвались в бой друг с другом – предпочли обсуждать что-то миролюбивое. Ехавший позади Томас иногда держался за автомобиль и присоединялся к их беседам, нередко отъезжая и хохоча.

     Ночью было решено не останавливаться, чтобы быстрее доехать. Да и под покровом тьмы можно было остаться незамеченными – вдруг у кого-то возникнут вопросы? Девчонка остановилась у аптеки, где курьер уже ждал кота и провизора. Оборотень спокойно спрыгнул с грузовой площадки, пожав костлявую руку Псу, девушка же замешкалась на несколько секунд. Вздохнув, она повесила сумку на плечо, погладила девчонку по голове и все же вышла. Холод города обдал ее всю, но она, провожая взглядом автомобиль, не дрожала. Когда свет фар перестал быть виден, алхимик открыла дверь аптеки ключом и впустила всех внутрь, заходя последней.

     Показался «Лотос». Женя припарковалась довольно неаккуратно, после чего довольная выскочила на улицу размять ноги. Зверь ступил на асфальт и встал рядом с вышедшим Вороновым.

     – Что теперь планируешь делать? – спросил Александр.

     – Завтра пойду в участок, – ответил Евгений, закуривая. – Посмотрим, что смогли раздобыть эти недотепы.

     – Я не об этом…

     – Можете делать, что хотите, – продолжил мужчина. – Оставайтесь, раз вам идти некуда, гнать не буду. Тех я трогать не стану, пусть занимаются своим делом. У нас всех своя дорога, так что вряд ли мы еще увидимся, разве что за лекарством будешь к ним захаживать. Ты же это имел в виду?

     Зверь вздохнул и кивнул. Он посмотрел на хмурую Женю, подслушавшую их разговор. Впрочем, теперь, имея кусочек желаемой свободы, она могла делать почти все, потому слова Воронова она не приняла очень уж близко к сердцу. Забрав у мужчины ключи от номера, она вошла в гостиницу. Странный взгляд администратора заставил остановиться. Женщина за стойкой положила руку на телефон, но набирать номер не торопилась – уставилась куда-то в стену, стараясь не пересекаться взглядом с Женей. Девчонка фыркнула и направилась на свой этаж. Скоро следом за ней прошли и Евгений с Псом.

     – Полиция? – тихо произнесла администратор в трубку, когда шаги перестали быть слышимыми. – Детектив с девочкой вернулись.

     Переодевшись, мужчина запарил лапшу и стал медленно есть, перечитывая записи в блокноте, кое-что вычеркивая или дописывая. Девчонка мирно сопела во сне, зверь сидел рядом с ней и поглаживал по голове. Он искренне жалел ее, но говорить об этом не смел – знал, что ей это не понравится. Пустыми глазницами он посматривал на серого детектива, который, если бы приложил чуть большее усилий, мог в любой момент сломать царапающую бумагу ручку. Их обоих отвлек внезапный звонок на редко оживающий телефон мужчины. Евгений, напрягшись, взял трубку.

     – Воронов Евгений Андреевич? – прозвучал незнакомый голос.

     – Слушаю, – ответил мужчина.

     – Вас беспокоят из местного отдела полиции. У нас есть к Вам несколько вопросов касательно Кирилленко Евгении Николаевны. Вы ведь с ней знакомы?

     – Если спрашиваете, наверное, сами знаете. И что Вы хотите?

     – Давайте решим простую задачу: Вы вернете гражданку Кирилленко в лечебницу, а мы закроем дело о ее похищении.

     – Сначала надо бы доказать факт похищения, – усмехнулся детектив. – Послушайте, час уже поздний, это не может подождать до утра?

     – За это время Вы можете покинуть город, так что решайте: либо Вы сейчас приедете с девушкой в участок, либо к Вам пришлют наряд.

     – Раз Вам так хочется, поднимайте своих сотрудников, – с вызовом произнес Евгений.

     Он сбросил трубку и провел рукой по волосам. Нужно было быстро что-то придумать. Посмотрев на Женю, Воронов перевел взгляд на Пса. План родился сам собой. Они обсудили все детали и теперь, готовые бодрствовать столько, сколько необходимо, ждали полицейских. Мужчине пришлось снова одеться прилично – как бы все ни прошло, его повезут в участок, а уж в домашнем ехать туда он не горел желанием. Выпив еще кружку чая, мужчина стал ходить из угла в угол, все думая, как он будет объяснять ситуацию. Пока его подопечная не даст показаний, а она их точно не даст, его могут заключить под стражу. С другой же стороны, на него нет ничего, кроме слов о том, что он украл девчонку. По факту, все было не так. Осталось только сложить в своей голове хотя бы пару возможных вариантов диалога…

     Кто-то вложил немало сил в стук в дверь, Женя даже дернулась во сне и нахмурилась. Пес посмотрел на Евгения. Ничего нельзя было угадать по его спокойному лицу. Воронов спокойно подошел к двери и, не забыв спросить, кому обязан визитом, открыл дверь. Полицейских было четверо, еще по крайней мере трое ждали внизу. Детектив мягко им улыбнулся и попросил войти в кухню. Сотрудники застали странную картину: разыскиваемая пациентка лечебницы мирно спала рядом с сидящим с ней зверем, от неожиданного взгляда которого все потеряли былой пыл.

     – Прошу вас вести себя тише, господа, – произнес Воронов. – Думаю, вам, как и мне, не хотелось бы тревожить малышку.

     – Не паясничайте, – шикнул один из полицейских, который, судя по голосу, и звонил Евгению. – Ваш фарс не уместен. Не сейчас, так через пару часов вы покинете город, как и за два дня до этого. Евгений Андреевич, будьте добры проехать с нами. Дадите показания, девчонку вернут в лечебницу, и все будет снова в порядке.

     – Девочка проходит свидетельницей по моему делу, – вставил мужчина. – Я ее не удерживаю у себя насильно. Сами видите, она не привязана, сыта, одета. В любой момент она может спокойно уйти, я все равно еще бы обращался к ней. Но она не уходит, а забрать ее без ее же согласия… Ну, попытайтесь, может и получится.

     Детектив дал путь полицейскому, попросив дать взамен возможность закурить. Тот не возразил. Воронов подошел к окну, открыл его и достал сигареты и зажигалку. В это время сотрудник осторожно обошел зверя и встал у подлокотника дивана, с опаской смотря на девчонку с лежащим подле нее намордником. Он потянулся рукой к лицу Жени, чтобы аккуратно разбудить ее, как вдруг раздался скрежет зажигалки. Пес вскочил, чем напугал всех незваных гостей, и, взяв на руки сонную пациентку и ее «аксессуар», вылетел в открытое окно, в которое выходил сигаретный дым. Детектив не смотрел вслед сбегающим. В его комнате остался лишь один сотрудник, который испепелял хозяина номера взглядом.

     – Евгений Воронов, – произнес он грозно, подходя к мужчине, – Вы арестованы по подозрению в похищении человека и убийстве.