Анар и Энея

Говорят, что настоящая любовь может преодолеть все - боль, нищету, презрение общества и многое другое - но так ли это...

Халифат, 1137 год

Пожилой,  грузный мужчина медленно подошел к девушке, провел рукой по ее волосам, и указал рукой на разложенные перед ней великолепные наряды и украшения
- Посмотри, Энея, все это будет твоим - прекрасные шелковые платья, украшения из  редких драгоценных камней и лучшие арабские скакуны – если ты откажешься от Анара и станешь моей женой. Если же нет, то  прикажу я обезобразить твое нежное личико ожогами и шрамами и тогда посмотрим,  будешь ли ты нужна хоть кому-то.  Подумай, Энея!
- Мне о не чем думать, Хан,  никакие богатства мира не сравняться с настоящей любовью и нежностью, со взглядом человека, готового разделить с тобой каждый твой вздох. Я выбираю любовь…
- Увести непокорную! – хан махнул рукой и двое молчаливых стражников потащили девушку прочь из шатра.
Через несколько минут хан почувствовал запах горелого мяса, а затем услышал полный боли, истошный женский крик…

Старуха подошла к молодому видному парню, провела рукой по его плечам, слегка причмокнула губами.
-Я знаю, Анар, что ты мечтаешь о славе и подвигах, но поскольку родился в семье обычного война, то твой удел – охрана повозок в караване. Но я могу исправить это: дать тебе в подчинение сотню лучших войнов и возвысить тебя до третьего человека в войске Хана, если ты откажешься от луноокой Энеи. Очень уж она приглянулась моему сыну. Если же нет, то я прикажу перерубить тебе сухожилия и ты никогда не сможешь взять в руки ятаган или сесть на лощадь. Решай!
-О, великая, в нашей стране много красивых девушек, кто я такой, что бы преграждать путь нашему  великому Хану, я отказываюсь от Энеи и клянусь никогда не вспоминать  о ней.
- Ты поступил мудро, Анар… - слова старухи были прерваны истошным женским  криком  раздавшимся с улицы – но, глупая Энея не оценила моего сына, а раз так, то … Тайбер, - позвала она одного из войнов – перережь  ему сухожилия на запястьях и вырви язык!
Но, но Великая…- Анар бухнулся на колени, но старуха лишь брезгливо оттолкнула его ногой…

…В старом, порванном  шатре, недалеко  от окраины поселения  ютились двое. Стройная, улыбчивая женщина, с узким длинным шрамом пересекающим правый глаз и большим ожогом на левой щеке, и высокий озлобленный мужчина с высохшими кистями рук, не способный произнести ни слова.
Но в глазах девушки  из дня в день светилось любовь и счастье, а глаза мужчины выражали только ненависть и злость.