Ох уж, эти дети. Часть 6. Не имей сто рублей, а им

                6. Не  имей  сто  рублей,  а  имей  сто  друзей

   Сбылась  мечта  моих  родителей  поселиться  в  деревне,  чтоб  все  было  под  рукой: огород,  пасека, гараж  с  машиной. Отец  мой  занимался  пчелами  с  раннего  детства,  к  тому  времени  у него  было  двадцать  три  улья. С  утра  в  белом  халате  как  профессор  он  обходил свои  владения,  заглядывал  под  каждую  крышку,  затем  шел  по  деревне  к  тем,  кто  имел  пасеку,  помогал,  советовал. Остальным  он  так  настойчиво пропагандировал  пчеловодство,  что  некоторые  таки  завели  на  своих  угодьях по  два-три  улья. Папа  был  прирожденным  дипломатом,  умел  разговорить  любого,  тем  более,  что он  хорошо  знал  удмуртский  язык (деревенька  была  в  основном  удмуртская):
– Ну,  вот  что  ты такой молодой  здоровый  мужик  каждый  вечер  за  рюмкой  тянешься?! У  тебя  же  дети  маленькие. Э-э,  не  говори  мне  про  работу  и  нищету! В  городе-то на  работе за  минуту  с  тебя  спросят,  не  дай Бог  опоздать,  а  вас  тут  вольница,  а  нищеты  ты  еще  и  не видел. Я  в  войну  вот  таким  пацаненком,  как  твой  сын,  семью  свою  от  голода  спасал  медом. Знаешь,  сколько  в  нем  всего полезного,  он  от  всех  болезней  лечит!  Пчелкам  ведь  только  немного  помоги, а  они  уж  тебя  отблагодарят!
   Мама  по-удмуртски  не  знала  ни  слова,  этому  мало  кто  верил,  но  из  уважения  разговаривали  с ней  на  русском. Летом на  время  школьных  каникул я  отправляла  дочь в  деревню,  где  свежий  воздух,  река  и  парное  молоко,  а  главное – бабушка  с  дедушкой.  До  деревни  было  сто  шестьдесят  пять км,  но  мы  с  мужем  регулярно  по  выходным  туда  ездили,  привозили  сладости,  колбасу,  фрукты. Все  гостинца  дочь  убирала  подальше  в  холодильник:
– Мы  вас  этим  угощать  не  будем,  сами  в  городе  поедите,  а  нам  пригодится  для  французских  завтраков.
Спрашиваю  у  мамы:
– Что  это  за  изыски  у  вас  тут,  французские  завтраки?
– Ох,  и  не  говори, – смеется  мама,  всплескивая  руками, – такая  выдумщица  твоя  дочь! Это  она  наделает  разных  бутербродиков,  на  тарелки  красиво  разложит и  бежит  по  деревне,  старух  собирает. Усадит  их  вот  тут,  угощает,  а  сама  концерт  показывает,  танцу-у-ет,  пое-е-т. Старушки  уж меня  под  локоть  толкают,  неудобно,  говорят,  девка  вон  как  старается,  может  деньги  надо  собрать. Я  им,  да  вы  что, Бог  с  вами,  не  надо  ничего,  это  она  вам  удовольствие  хочет  доставить.
– Та-ак,  а  почему  французские-то?
– А  кто  его  знает,  французские  и  французские,  сама  же  и  выдумала.  Теперь  уж  вся  деревня  их  так  называет.
   Мой  папа  был  твердо  уверен,  что  лучший  отдых,  это  смена  деятельности. К  нашему  приезду  у  него уже  готовился  фронт  работ: крышу  на  гараже  покрыть,  яму  выкопать, у  поросенка  в  хлеву  навоз  убрать… Я  же  мечтала  проснуться  утром,  а  на  столе  уже  горячие,  только что  вынутые  мамой  из  русской  печи,  картофельные  шанежки  или  перепечи,  да  чтоб  с  прохладным  деревенским  молоком.
– Ой,  а  шанежек-то  нынче  не  получится, –  мама  виновато  разводит  руками, – вчера  ведь  я  последние  яйца  и  молоко  на  ужин  извела.
– И  что?  В  деревне  не  у  кого  купить?
– В  выходной-то?  Не-е-т!  И  соваться  нечего.  Все  же  ждут  детей  в гости,  припасают для  них.  Разве  что  дочь  твою  послать…
Мама  открывает  окошко  во  двор:
– Э-эй,  чадушко  мое,  где  ты?  Прошлась  бы  ты,  девонька,  по  своим  старухам,  проведала  подруг,  вдруг  кто-то  расщедрится.  Скажи,  мол,  яиц  на  стряпню, а,  может,  и  молока  кто  плеснет.
   Не  прошло  и  полчаса,  вернулась  моя  доченька,  стучит  ногой  в  ворота:
– Открыва-а-йте! – кричит.
Выскакиваю  босиком, распахиваю  ворота, а  у  нее  в  одной руке  лукошко,  полное яиц,  да  еще  с  горкой,  в  другой – трехлитровый  бидон  с  молоком.
– Ого-о!  Вот  это  да!  Добытчица  ты  наша!  Наша  мать  пришла-а,  молока  принесла-а. 
– А то! – улыбается  дочь, – что  бы  вы  без  меня  делали.  Не  имей  сто  рублей,  а  имей  сто  друзей,  сама  говорила.

                §
   Дуся  стала  выпускницей  детского  сада.  Купили  ей  для  этого  случая  пышное  зеленое  платье  в  пол,  завили   локоны. Получилась  писаная  красавица. Праздник,  клоуны,  музыка,  разноцветные  шары  и  подарки.  Одна  только  фотосессия  продолжалась  более часа,  очень  трудно  было  всех  сосредоточить  на  фотографе,  даже  обещание  полета  птички  мало  привлекало  внимание  непосед.
   К  нам  подошла  воспитательница:
– Да-а, вот  и  подросли  наши  детки. Как  мы  полюбили  вашу  девочку,  такая  она  у  вас  забавная!  Я  тут  анкеты недавно  заполняла, прошу  ее  назвать  своих  друзей,  а  она  мне  диктует  и  диктует  имена,  диктует  и  диктует. У  меня  уже  и  места  не  осталось  всех  записать,  спрашиваю:
– Дуся, откуда  у  тебя  столько  друзей?
А  она  с  таким  искренним  недоумением  отвечает:
– Так  их  свои  мамы  родили!

                §

   Подруга  моей  дочери родила  раньше ее  на  несколько  месяцев. Они  уже  знали,  что у  обеих будут  девочки, и  заранее  договаривались,  как их назовут. Листали  справочники  имен,  штудировали  их  характеристики.  Кстати,  тогда  дочь,  наконец-то,  признала,  что  я  дала  ей самое  крутое  имя,  и  зря  она  все  время  порывалась  его  сменить,  чем  просто  сводила  меня  с  ума.
– Мам,  как  ты  думаешь,  а  если  так  же  назвать,  как  меня?
– Ну,  ты  даешь!  К  чему  это? Что  уж,  совсем  фантазии  нет?
В  конце  концов,  выбрали,  успокоились,  и  вот  родила  первая  из  подруг. Дочь  отправилась  поздравлять  счастливую  роженицу,  возвращается  домой  темней  тучи:
– Ма-а-м,  ты  представляешь,  какая  подлянка?!  Она  назвала  именем,  которое  выбрала  я.  Подруга  называется!  А  я  уже  так  свыклась  с  ним, и,  вообще… не  хочу  другого.
– Ничего  страшного. Что  вы,  в  одной  квартире,  что  ли  живете?
Так  появилась Дуся № 1,  а  вскоре  и  наша  Дуся.  Когда  обе  малышки  подросли,  сами  нашли  выход  из  этой  ситуации,  стали  называть  друг  друга  по  фамилиям.  Слышать  это  забавно!  Обе  такие  были  хохотушки  и   визгушки,  замучивали  меня  своими  выдумками:  бабушка,  давай  в  прятки,  бабушка,  давай  подушками  биться,  давай в  «зомби»…  Я  со  зловещей  гримасой  и  скрюченными  руками  в  режиме  робота передвигаюсь  по  комнате, а  девчонки  бегают  от  меня  чуть  ли  не  по  потолку.  При  этом  так  визжат  своими  тоненькими  пронзительными  голосами,  что  с  кухни  на  нас  начинают  покрикивать  родители:
– Вы  там  что,  с  ума  посходили?  Мама,  ты  же  взрослый  человек,  можно  играть  потише?!
   Как-то  я   пришла  домой  поздно,  дочь  и  Дуся  встречают  у  порога:
– Ну,  вот. Только  что  гости  ушли. Дуся № 1  очень  тебя  ждала. Представляешь, только зашла,  сразу  спрашивает,  дома  ли  бабушка. Ей  говорят,  нет. Ты  бы видела  ее  лицо! Такое  разочарование. И  так  печально  говорит:
–  Ну  вот! Что дела-а-ть  буде-е-м?
 
                §
   Наш  дом  считался  самым  большим  в  городе,  не   знаю,  как  сейчас,  новостройки  растут  как  грибы  после  дождя.  В  новые  дома  в  основном  заселяются  молодые  семьи, детей  во дворе  пруд  пруди.   Яся  у  нас  человек  общественный,  подруг и  приятельниц  у  нее  столько,  что  я  не  успеваю  запоминать  их  имена,  но  одну  из  них    отметила  сразу.  Назовем  ее  Таня. Увидела  я  эту  девочку  у  нас  в  доме  года  два  назад, и  ей  и  моей  внучке  тогда  было около  шести  лет.
   Совершенная  милашка,  стильно «упакованная»,  с  копной  длинных  гофрированных  волос, Таня  была  рассудительна  и  несколько  категорична  в  своих  высказываниях.  Как  только я  открыла  входную  дверь   нашей  квартиры,  Яся  начала  объяснять:
– Бабушка,  на  улице  слишком  жарко,  мы  сейчас  попьем  и  останемся  поиграть  или  пойдем  домой  к  Тане.
На  что  гостья  строго  заметила:
– Не  мешало  бы сначала  спросить  моего  согласия, вообще-то. Моя  бабушка,  наверно,  отдыхает,  и,  думаю,  не  стоит  ее  беспокоить.      
Мои  брови  непроизвольно  поползли  вверх,  чувствовалось,  что  в  окружении  девочки  преобладают  взрослые  люди, так хорошо  поставлена  речь.
– Хорошо, – говорю, – нет  проблем.  Оставайтесь, проходите  в  детскую.
   Минут  через  пятнадцать  Таня,  не  спеша,  обошла  все  комнаты  нашей  квартиры  и  зашла  на  кухню.  Там  за  столом  сидела  моя  дочь,  сосредоточенно  погрузившись  в  свой  ноутбук,  работа  такая  у  нее  «на  удаленке».
– Здравствуйте.
– Привет, – буркнула  дочь,  не  отрываясь  от  монитора.
Девочка  несколько  секунд  постояла  молча, оглядываясь  вокруг,  затем  вопрос:
– А  это  у  вас  ягоды? – показала  на  тарелку  со  смородиной,  стоящую  на  столе.
– Да, – так  же  машинально  ответила  дочь.
– А  вы  их  не  едите?
– Пока  не  едим.
– А  вы  их  не  хотите  есть?
Дочь,  наконец,  отрывается  от  ноутбука:
– Слушай,  э-э  Таня! Мы  не  едим  ягоды,  потому  что  не  все  дети  еще  дома,  вот  они  придут  и  поедят. (надо  сказать, что  своего  сада  у  нас  уже  не  было,  продали,  чтобы  купить  большую  квартиру,  но  добрые  люди,  в  основном  сват, иногда  делятся  своими  урожаями). Тебя  угостить?  Ты  хочешь  ягод?
– Нет,  спасибо.
Таня  с невозмутимым  видом  отправилась  снова  в  детскую  к  Ясе. Она  еще  раза  два  заглядывала  на  кухню  и  перед  уходом  тоже:
– Все-таки,  я  вижу,  вы  не  едите  эти  ягоды. А  не  могли  бы  вы  мне  немного  их  положить  с  собой?  У  нас  как  раз  сегодня  нечего  поесть.  Моя  мама  была  бы  очень  рада. – она  деловито  достала  из  ящика  стола  пакетик  и  протянула  моей  дочери.
Та,  совершенно  обескураженная  такой  мягкой  настойчивостью  девочки,  начала  пересыпать  ягоды  в  пакет.
– Вы  сыпьте,  сыпьте, – подбадривала   ее  Танечка, – да  высыпайте  уже  все. Извините,  а  вон  там  я  заметила  у  вас  печенье. Видимо,  вы  его  тоже  не  едите?
Дочь  извлекла  из  хлебницы  упаковку  печенья, надорвала  ее:
– Ты  меня  тоже  извини,  Таня,  но  все  я  отдать  не  могу.
– Хорошо, – милостиво  согласилась  гостья, – половину. Спасибо.
Вы  бы  только  видели,  с  каким  безмятежным  видом  Танечка  неспешно оделась,  попрощалась  и  покинула  нас. Мы  молча  помахали  ей  вслед.
– Ну что, – рассмеялась  дочь, увидев  мое  озадаченное  выражение  лица, – это  ребенок. Зато  нигде  не  пропадет!
      Скажу  честно,  я  не  удержалась  и  рассказала  у  себя  на  работе  эту  смешную  историю.  Долго  еще  ходила  по  отделу  хохма:  заходишь  к  кому-нибудь  в  кабинет,  а  там  яблочки  или  огурчики  с  чьего-то  огорода:
– Ой,  а  что  это  у  вас,  яблочки?  А  вы  их  не  едите?  Вы  не  хотите  их  есть?!
А  в  ответ  со  смехом:
– Да, насыпай,  насыпай  уже!
                §

   Два  дня  назад  была  у  дочери  в  гостях. Поиграли  с  детьми, «побесились»,  Яся  записала  несколько  клипов  «танцы  с  бабушкой», с  Кузнечиком  вволю    наобнимались. Перед  сном, чередуясь,  почитали  с  Ясей  сказку «Большой  друг  для  девочки». Там  слон, называвший  себя  самым  большим  другом,  струсил,  а  бабочка  и  маленький  щенок  спасли  девочку  от  крокодила. Спрашиваю  внучку:
– А у  тебя  кто  самый  большой  друг?
Она  посмотрела  мне  в  глаза  и  обняла:
– Конечно,  ты,  бабуля! Ты  мой  самый  большой  друг!
Зная о  дипломатических  задатках  внучки,  понимаю,  что  ребенок,  скорее  всего,  хотел    сделать  мне  приятное,  но,  как  же  чертовски  здорово  –  услышать  такие  слова!