Глава 1. Несочетаемое

Столичный город. Разгар затянувшейся эпохи Королевы.

Едкий запах, тянувшийся из квартала Падших, заставил нахмуриться даже меня. Меня, прошедшего через три кампании в Гардамеше, в ходе которых каждый раз убивали всех моих братьев по оружию; меня, командовавшего бесчисленными подавлениями восстаний рабочих, покоренных народов и все тех же гардамешских горцев; меня, потерявшего по своей собственной глупости всех родных и живущего дальше от безысходного упрямства; меня, открывающего глаза каждое утро лишь из того же упрямства и осторожного интереса. Интереса к тому, когда уже наконец Смерть настигнет меня, положит свою длинную длань с кривыми морщинистыми пальцами мне на плечо и шепнет: «Пойдем, друг. Слишком долго ты избегал меня».
Но пока, увы, я лишь все еще ощущал на своем плече прикосновение Пророка. Не могу сказать, что горжусь тем, что ко мне прикасался сам Пророк, но, с другой стороны, большинству людей это и не снилось. В отличие от той самой пресловутой крючкотворной длани Смерти.
Я подошел к набыченным стражникам, которые по обыкновению не впускали никого в квартал Падших. Это случалось регулярно, в моменты, когда в квартале происходила очередная Вспышка. Никто из окружающего квартал мира не был готов видеть то, что творится там. Хотя я постоянно всем говорю, что вообще-то все, что там происходит, - наша вина и только.
Стражники, завидев меня, встрепенулись. Тот, что слева, - явно узнал меня и лишь наигранная солдатская гордость не позволяла ему пустить в штаны. Тот, что справа, - явно подумал про себя, что вечерний караул обещал перестать быть томным. По его лицу было видно, что он немного надеялся на то, что я подойду прямиком к ним.

- Стой, где стоишь! – крайне самоуверенным тоном подтвердил мою догадку «правый».
- Капрал… - прошептал «левый».
- Тихо, рядовой, - не дал ему говорить «правый», - возможно, у нас ситуация.

Я фыркнул. «Ситуация», надо же. Похоже, мне достался адский увалень.
- Стою-стою, - улыбаясь ответил я. Каждый раз забываю, что пара выбитых зубов по бокам челюсти и три золотых снизу по центру немного портят мою несомненно приятную ухмылку. Или улыбку?
- Назовите себя. Куда направляетесь? В курсе, что через полчаса комендантский час?

Я бы сглотнул от страха от скорости выстрелов этими вопросами, если бы мне не пришлось заканчивать каждую из трех кампаний в Гардамеше в их гребанных пыточных.
- Потише, капрал, с вопросами. Меня зовут Корбиниан. Направляюсь… а, чего греха таить, - вон в то драное место прямо за твоей спиной. Что до комендантского часа, то мне на него похрен.
- Капрал… - практически простонал уже «левый». «Правый» в этот раз не удостоил того внимания и твердо отчеканил:
- Квартал закрыт. Лучше разворачивайся, бандитская ты рожа, и иди туда, откуда пришел.

Я вздохнул. Молодежь… Их быстрые речи куда медленнее их реакции…
От удара правой ногой в солнечное сплетение у капрала «правого» явно свело все, и не только дыхание. Справедливости ради, он устоял на ногах и лишь отшатнулся, но явно пока не был готов продолжать сыпать вопросами и указаниями. Хм, глядишь мог бы выдержать пару раундов на подполке.
- Капитан Лоуренс, сэр… простите моего капрала, - сопроводил все это зрелище тихим комментарием, явно ожидая, что в случае продолжения и он, «левый», и его недальновидный друг, «правый», окажутся или в грязи, или в лазарете.

Я кивнул. Нет ничего благороднее прощения. Мне, во всяком случае, так говорит мой священник.
- Объяснишь своему капралу, кто я такой. Если он будет вонять из-за нарушения протокола, скажи, чтобы не боялся за свою задницу. Есть у меня нужные разрешения и на квартал Падших, катись он к черту, и на передвижение по городу в комендантский час.
- Я не сомневаюсь, сэр… Спасибо вам, сэр. За все.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурился я.
- За вашу службу, сэр. Службу нашей стране. Нашей королеве.

Я почесал затылок. Вообще имел я эту королеву, но не стоит разрушать розовый мир этого юнца.
- Этой мой долг, парень. Как и твой, - я протянул ему руку, ощутив намеренно сильное пожатие с его стороны, - служи с честью и умом.
- Так точно, сэр! – парнишка выпрямился прямее прямой и отдал мне честь. Что ж, ты бы умер еще в первые секунды обстрела в окопах Гардамеша. Но, как я уже хорошо понял, на войне нет ничего важнее пушечного мяса. Чем больше у вас этих килограммов, тем больше шансов выжить остальным.

Я всегда думал о том, что эти остальные – всего лишь те, кому по рождению повезло больше. Пока сам не стал остальным, получив офицерский чин и репутацию бессмертного берсеркера. Сейчас, ступая по брусчатке квартала Падших, я бы не отказался, будь у меня хотя бы десять процентов моей репутации. Здесь уж точно жили те, кому не повезло от слова совсем.
Я спокойно шел между умиротворенными домами. Кое-где горел свет, тускло, достаточно лишь для того, чтобы пробить плотную ткань опустившейся тьмы. Здесь жили отбросы благочестивого городского общества. Не все, конечно, - их хватало и в других районах и кварталах города, но здесь…
…о, здесь жили самые безнадежные существа из мира живых.
Одна из таких шла мне навстречу. Причитала что-то про себя, периодически фыркая и заламывая пальцы.
Чертова Вспышка.
Вот еще один. Он сидел на старых качелях, раскачиваясь одним лишь своим исхудалым телом, в то время как качели были неподвижны и покорны воле сожравшей их ржавчины.
Если бы Смерть позволила мне напоследок загадать желание, я бы попросил ее навсегда прекратить Вспышку. Вот если и стоило благодарить за службу, то только за такую…

…наконец, я подошел к тому дому, о котором говорил мне Пророк. Ну, не говорил, конечно, - Пророки лишены этой радости, - но показал мне. Во всех чертах и кирпичиках. Вот то самое окно, полотно которого прорезала изобретательная трещина. На подоконнике полусидела-полулежала мягкая игрушка. Заяц, кажется.
Некогда в квартале Падших жили дальние родичи королевской семьи. Здесь были постоялые дворы для приезжих пэров и лендлордов. Увеселительные заведения почти в каждом здании – в подвалах и первых этажах. Здесь даже начали строить первое в стране казино.
Потом случилась первая Вспышка, и квартал заполонили самые несчастные люди города.

«Зачем я ниспослан туда?» - без особой надежды на ответ спросил я Пророка.
Тот поджал губы. Этот Пророк не любил вопросов.
«Я выполняю вашу волю не первый год. И всегда жажду ответов» - был настойчив я.
Пророк покачал головой. Но клянусь богом, он улыбался и даже одарил меня еще одним видением.

И сейчас я вновь был в нем. Я то ли видел себя со стороны, то ли был все-таки еще в своем теле и разуме. Вот я протянул руку и толкнул кривую продырявленную дверь. Вошел, машинально посчитав количество выстрелов, которые выдержала эта безусловно стойкая дверь. За ней начинался длинный коридор. Это была больница, черт побери. Гребан…
Нет, нет. Так нельзя говорить о Пророке. Хотя он и не предупредил меня о главном.
Здесь была еще более чудовищная тишина, чем в самом квартале. Больница была брошена в первую же Вспышку. Место, в котором всем им могли еще помочь. Сгоните вы сюда всех этих несчастных, но не бросайте, помогите. Изучите Вспышку. Черт, да от всего сейчас можно придумать лекарство!
Я вновь увидел себя словно со стороны. Абстрагировался, можно сказать. Да, эмоции не к месту. Иногда сердце заносит меня не туда, куда приказано идти моим ногам. Руки этого меня, которого я видел со стороны, потянулись к оружию.
Мои любимые апаши, с которыми я не расставался уже с десяток лет, успокаивали. Я знал, что если станет жарко, то патронов мне не хватит, но зато я всегда мог пырнуть кого-то напоследок. В разгар очередной Вспышки тут и пулемета не хватит.
Я (или не я?) шел по коридору, казалось, вечность. Потом, наконец, я услышал щелчок, ощущая как возвращаюсь в свое тело. Голова, вроде, ничего не соображала, зато сердце норовило выскочить из груди – стучало так, словно пыталось нащупать старую рану, через которую оно могло бы сбежать. С таким хозяином, как я, - немудрено. Я и сам был готов сбежать и досмотреть эту странную историю до конца в креслице под теплым одеялом у камина с потрескивающими полешками и изящными язычками огня.
Но нет, я был в ловушке. Моему взору открылось ужасно светлое и белое помещение без окон. В центре стояла кушетка, на которой под простыней кто-то лежал. Здесь было кристально чисто. И совершенно страшно – когда вокруг весь мир горит, такая чистота была… незаконной? Неестественной? Грязной?
Я сглотнул. Смешно, но тот рядовой «левый», который так боялся меня, лишь завидев издалека, напомнил мне о том, что такое беспричинный страх. Предчувствие того, что может произойти, а может и не случиться никогда.
И вот я, смелый до безобразия борец со Смертью, стою в самой чистой комнате в мире, ослепленный самым ярким светом, и боюсь. Чего не знаю, но боюсь.
Впрочем, стоило. Меня направили сюда, не сказав полностью, что я здесь найду и что мне с этим делать. И вот я, великий исполнитель воли Пророков, стою и боюсь подойти к лежавшему под простыней, надеясь, что это не саван.
Сделав над собой решающее усилие, с которым, не скрою, сражалась часть меня, намеревавшаяся бежать отсюда или хотя бы вновь увидеть все в виде видения, я все-таки решился. В конце концов, Пророк мне приказал сделать, я делаю. Как и всегда. Я же правильный солдат.
Под простыней лежала молодая девушка. Она была под Вспышкой. Такая же как все эти безумные несчастные – глаза всегда широко открыты и сухи; губы покусаны и обветрены, и вечно дрожат от постоянного нашептывания; на открытых глазу частях тела – едкие царапины; под грязными длинными ногтями запекшаяся кровь, а пальцы сплетены от постоянных щелканьях… И от нее веяло страхом. Моим, вашу мать, страхом.
«Пророк, зачем ты послал меня сюда?» - словно сам под Вспышкой, прошептал я, не получив, конечно ответа: никто из Пророков так и не научился секрету общения на расстояниях, не позволяющих держать руку на моем уставшем от жизни плече.
И тут девушка моргнула. Я бы ахнул, но не успел: она резко села и положила руку мне на плечо.
Вот так так…

- Слушаю и повинуюсь… - машинально сказал я и добавил: - мой Пророк.
- Я не Пророк, - ответила она, - но я обладаю некоторыми их силами.
- Кто же вы, госпожа?
- О, я такая же ошибка, как и все обитатели этого квартала. Падшая, насколько возможно пасть. Отвергнутая всеми, насколько можно отвергать. Меня ненавидела мать и боялся отец. Мать завидовала мне, что я каким-то образом унаследовала некоторые силы отца. А отец больше ненависти боялся меня. Он подумал, что Вспышка будет тем решением, которое позволит мне жить, а ему продолжать эту… как они там сейчас говорят? В своих кабинетах и офисах? Карьеру?

Я кивнул. Если мне и казалось, что я начинаю понимать, что происходит, то это только казалось.
- Но я удивлена, что он прислал тебя. Может, ты им тоже надоел? Начал мешать? Стал представлять угрозу?
- Вы знаете, кто я, госпожа?

Она звонко рассмеялась. Этот смех… он был непохож на те странные звуки, которые издавали люди под Вспышкой. Во всяком случае, те, что встречались мне на пути.
- Я ведь не всегда была здесь. А в мире моих родителей вы конечно же известны всем. Герой бессмысленных военных кампаний в Гардамеше – мне вместо сказок рассказывали, как ты победил-таки великих горцев. Герой жестоких расправ над бунтовщиками в Карсоне, Бигле и Перте – об этом писали в газетах. Поджигатель храма в Гринланде – я хорошо помню твое лицо, нарисованное на листовках гринландских повстанцев, мечтающих о твоей смерти больше, чем о смерти Королевы. И вот скажи мне, Корбиниан Лоуренс, кто из нас двоих более падший – я, насильно отравленная Вспышкой, или ты, - которого используют как оружие? Как ты нажимаешь на курок, и твои золотистые апаши тупо исполняют твою волю, так и такие как мой отец отравляют тебя необходимостью бездумно исполнять их волю.
- Мне нечего на это сказать, госпожа, - нехотя признал я, - кроме того, что Господом нам ниспослана судьба, которой мы покорны…
- Ха! – довольно рассмеялась девушка, - ты начинаешь меня интриговать. Человек, который прорубал себе путь в таких ситуациях, в которых девяносто девять человек из ста сдались бы, говорит о судьбе. Воля и покорность – что может быть менее сочетаемым?
- Лишь обстоятельства меняют бытие. Или, скорее, мы, но под гнетом обстоятельств.
- В этом что-то есть… - задумалась она.

Я поерзал. Внезапно для самого себя я обнаружил, что сижу на стуле, которого, кажется, раньше здесь не было. Девушка так и сидела на кушетке, опираясь на обе руки и болтая ногами.
«Какое у меня все-таки задание, Пророк?»

- Напрасно ты взываешь к нему. Он тебя не услышит, - задумчиво протянула она, - хотя мне тоже интересно понять, какое у тебя задание, капитан Лоуренс?
- Кажется, я не знаю, - удивленно признал я, - такого, надо сказать, еще не случалось.
- Не сомневаюсь, - улыбнулась она, - но, как минимум, одно я знаю точно – отец не отправил тебя, чтобы привезти меня к нему. Он бы так и приказал. Значит, это что-то другое.
- Я должен повиноваться вам, госпожа? – глуповато спросил я.
- Смешной вопрос, не находишь? Ты – орудие Пророков. Новый инквизитор. Отмеченный дланью Королевы. А кто я?
- И в самом деле – кто же вы?
- Я – дочь Пророка, - пожала она плечами, - ты это уже понял.
- И у вас есть его силы.
- Их силы, - поправила она меня, - они ничем не отличаются друг от друга.
- Неправда, - не подумав ляпнул я.

Девушка довольно ухмыльнулась.
- Что ж, хорошо, хорошо. Значит, ты не просто орудие Пророков, но еще и самое посвященное. Это пригодится.
- Пригодится в чем?
- Ну ты же хотел узнать, какое у тебя задание. С чем тебя отправил за мной мой любимый папенька, - она скривилась, - вот мы и говорим сейчас с тобой, чтобы из кусочков мозаики слепить ясную картину. Отец никогда ничего не делает просто так.
- Возможно, он и вас отправил сюда не просто так?
- Да что ты говоришь, - фыркнула она, - отправить родную дочь Вспышкой и ради какой-то благой цели?

Я пожал плечами. Пророк действительно ничего конкретного мне не поручил, а она, унаследовав его могущество, прекрасно читала это в моей голове.
- Раз так, то я повторюсь: слушаюсь и повинуюсь, госпожа.
- Прекрасно, - ласково улыбнулась она, - а теперь дай мне одеться во что-то посимпатичнее этой вонючей простыни.

Я удивленно обнаружил, что в углу комнаты стояла вешалка, на которой висело легкое летнее платье. На полу лежала массивная сумка.
- На улице осень, госпожа, - не удержался я.
- Не беда, - она пожала плечами, - я не чувствую холода.
- Но мы привлечем внимание, - сказал я с нажимом.

Она нахмурилась, глядя мне в глаза.
- Хо-ро-шо, - что-то обдумывая, ответила она.

Я отвернулся. Сзади послышалось шебуршание одежды. Помедлив, я спросил:
- Я не совсем понимаю, госпожа, почему на вас не действует Вспышка?
- Это загадка, друг мой, которую нам, думаю, предстоит раскрыть с тобой.
- Если этого пожелает мой Пророк.
- Именно этого я и желаю. Хотя я и не Пророк.

Я повернулся к ней, мельком увидев, как платье опускается вниз, скрывая ее испещренное царапинами тело. Я сглотнул – все-таки Вспышка имела над ней какую-то власть.
- К сожалению, ты прав, - вновь прочитала она мои мысли. Я вздохнул и подумал о том, что это не самое удобное ее умение несколько мешает. Она улыбнулась: - Прости, это привычка. Если скажешь, я перестану читать твои мысли.
- Как я могу, госпожа.
- В любой момент.

Я подумал несколько секунд, после чего покачал головой. В конце концов есть те, кому судьбой предначертано служить.
- Помоги мне, и я помогу тебе.
- Простите, госпожа?
- Помогу тебе понять кое-что, - она подмигнула мне, - что никому ты ничего не обязан.
- Вся моя жизнь говорит об ином.
- Как отравленная Вспышкой скажу, что то, что говорит жизнь, окружающие, а также еще бог весть что, не должно стать тем, что ты говоришь сам себе. Иначе да, будешь всем всегда должен.

Я промолчал. В голове творился кавардак, зато сердце немного успокоилось. Даже нет, совсем успокоилось, поравнявшись в своем ритме со мной.
Вдох. Выдох.
Медленно.
Несмотря на странные события этого вечера, я ощущал необычайное умиротворение. Никогда прежде я не был так близок к спокойствию, как сейчас. Оно манило меня, давая надежду, но едва я захотел протянуть руку и поддаться этому ощущению, как меня отшвырнуло, словно от кирпичной стены. Подняв голову, я увидел, что дочь моего Пророка копошится в своей сумке, совершенно не замечая происходившего со мной, не читая моих мыслей…

«Она – островок твоего спокойствия» - вдруг раздался чей-то голос издалека.
«Пророк?» - удивленно уточнил я у голоса. Тот проигнорировал меня и продолжал твердить свое:
«Проведи ее через все трудности мира, и ты получишь свою награду. Вечную жизнь на островке спокойствия».
«Я не понимаю, господин. Подскажите мне, куда идти и что делать».
«Не буду. Так надо. Вы поймете».

- Ну… - задумчиво протянула она, схватив вместо огромного саквояжа небольшую сумочку, - вроде бы я готова.
- Тогда пойдемте, госпожа, - отряхиваясь от странного наваждения, со всей возможной уверенностью, сказал я.

Наконец-то мы покидали эту комнату. Неестественно белая, чистая и яркая, она сменилась тусклым коридором. Ко мне вновь вернулся прогорклый запах, а глаза не сразу привыкли к темноте. Я слышал ее легкие шаги позади и старался прислушиваться ко всему, что происходило снаружи. Ко всему, что могло измениться за эти несколько десятков минут, проведенных в стерильной операционной, которая, казалось, не принадлежала этому кварталу, этому проклятому месту.
Вроде бы ничего. Никаких изменений. Где-то вдалеке послышался бой часов.
«Дворцовые» - шепнул я.
- Ты прав, - подтвердила девушка, - уже полночь.
- Пойдемте. Здесь опасно в это время.
- Здесь опасно всегда. Но непонятно, от кого исходит опасность – от жителей под Вспышкой, или от незваных гостей, вторгшихся в этот мир.
- Госпожа?
- Аа… - она вдруг помотала головой, - о чем я?
- Не берите в голову.

Возможности Пророков всегда были чем-то недосягаемым для простых людей. Со времен падения Церкви, Пророки контролировали все происходящее, управляли городом и страной, помогали править Королеве. Я никогда с ней не встречался, но слышал, что только она одна могла управлять Пророками, держа их в качестве советников и исполнителей ее воли. Кто-то даже говорил, что ее власть держалась на Пророках, пугавших людей вне зависимости от их положения. Ни один дворянин, ни один рабочий, ни один церковник, ни один воин не смог бы победить Королеву, пока в ее власти было все могущество Пророков.
Мне вдруг неестественно захотелось в церковь. И хотя инквизиция пала, а церковники сложили оружие, я не мог избавиться от веры в бога. Странное обстоятельство, учитывая, что бог издевался надо мной всю мою драную жизнь.
С этими мыслями я вдруг осознал, что моя рука уже отворяет входную дверь, как некоторое время назад. Но теперь моя рука точно была моей, и я все видел собственными глазами, находясь полностью в своем уме. Моя новая подопечная поспешила было выйти, но я, словно ощутив что-то неведомое, резко выдвинул руку. Она врезалась в нее, на секунду сбив себе дыхание.
Этот маневр был на редкость удачливым, потому что в этот же, кажется, миг на меня напрыгнуло что-то. Что-то вцепившееся мне в лицо, плевавшее мне в глаза, и явно намеревавшееся разорвать меня на кучку мясных огрызков. Я пытался оторвать от себя этого товарища, но его хватка была хороша.
- Оттолкни его! – кричала дочь моего Пророка, - оторви его от себя!

Я бы хотел ей что-то ответить, например, «легко сказать – трудно сделать», но эта вцепившаяся в меня сволочь не позволяла мне отвлечься от моего основного занятия. Оторвать эту тварь оказалось непросто, но в тот миг, когда у меня это наконец получилось, я услышал мысленное: «а теперь пару шагов влево».
После этого я услышал вполне себе не мысленный выстрел. Один, а потом второй.
Тварь застыла с удивленным выражением уродливой морды и обмякла. Я резко обернулся и был готов обмякнуть вслед за тварью: дочь моего Пророка держала оба моих апаша, словно родилась с ними в руках. Выстрелы были точны на зависть всем, включая меня, - один в самый центр лба этой твари, а второй в сердце.
- Как это…
- Не время! – рявкнула она, бросая мне апаши, и добавляя: - быстрее, уходим отсюда.
- Но…
- Я пока не освободила тебя от выполнения приказов Пророков! – не допуская возражений крикнула она, - пойдем.

Я кивнул, по обыкновению быстро меняя состояние из крайнего оцепенения в холодную расчетливость. Мы выбрались на тихую улицу и…
…и она уже была не такой тихой. Десятка три тварей, каждая из которых также хотела попробовать мои глаза на вкус, как и их предшественник, уже выстроилась в ряд. Они улюлюкали. Чертова Вспышка, надо же!
Девушка взяла меня за руку и потянула в обратную сторону. Мы помчались, но реакция этих тварей не заставила себя ждать – почти все метнулись за нами, а часть осталась, видимо, подождать: вдруг мы как-то обманем их бодро бегущих за нами компаньонов, и вернемся обратно.
Умно, потому что нас гнали в противоположный от врат конец квартала Падших. И я, и девушка знали, что там. Монолитная трехметровая стена. За ней был дворец Королевы. Недостижимый для нас. В конце концов я мог многое, но не прыгать на три метра. И Пророки такое не умели, и дочь одного из них тоже. Я на всякий случай посмотрел на нее, безмолвно повторяя свой вопрос, но она лишь покачала головой.
«Бежим» - услышал я от нее.
И мы бежали. К самой стене. Упершись в нее, мы развернулись. Что ж, - подумал было я, - вот занятно-то… Только вчера я думал про то, что Смерть все никак не готова забрать меня, и что все, что я бы попросил у нее – существуй такой дар в природе – это исцеление всех несчастных от Вспышки, а теперь я загнан в безнадежную ловушку, прижат к стене вместе с девушкой, к которой меня отправили, чтобы…
Чтобы что?
Спасти ее? Странно, учитывая, что все шло к иному и не было подсказок или указаний, как избежать погибели в самом начале операции по спасению.
Убить ее? Заодно принеся в жертву себя? Странно, учитывая, что я всегда был лоялен Пророкам и храбро нес службу Королеве, которую никогда в глаза не видел.
За мгновение до смерти я, оказалось, не видел иных вариантов.

А в итоге спасла меня она.
У нее на ладони возник странный шар, переливающийся всеми цветами радуги, после чего она резко выбросила его на стену, отделявшую нас от дворца Королевы. Шар раскатался по стене, все также разноцветно мерцая словно струящаяся шелковая вуаль, и в тот миг, когда вся свора Вспышечных тварей бросилась на нас, девушка схватила меня и с неожиданной для такого хрупкого создания силой втащила в стену.

…после долгого времени тишины, на меня сразу же опустились миллионы звуков.
Мое тяжелое, но при этом умиротворенное дыхание.
Не менее тяжелые стуки сердца.
Истошные крики чаек.
Спокойный шум моря. Давно хотел немного послушать море.
Кто-то готовил еду на костре.
И напевал хорошо известную мне песню, слова и название которой я, тем не менее, забыл.
Ветер шумел, терзая мои волосы.

- Где я?
- В безопасности. Далеко от квартала Падших. Это Око Бури, маленький и часто умиротворенный островок посреди океана. Начнем наш путь отсюда.

Я резко открыл глаза и сел. Произошедшее навалилось на меня со всей силой, напомнив все, что предшествовало этому спокойствию, дарованному странной девушкой. Я припомнил, что ее странность была вызвана тем, что она – дочь одного из Пророков, обладающая его силой… но перемещения в пространстве, умелое обращение с оружием и костер, разведенный из ничего, - все эти умения безумно удивляли меня.
Наконец, восстановив в памяти все последние события, я спросил:
- Я пока плохо понимаю, кто вы такая… но как вас хотя бы зовут, госпожа?
- Зови меня Марианна. Принцесса Марианна.

С этими словами мир, казалось, остановился, и опустилась неестественная тишина.
- Но… вы же мертвы? Я сжег храм в Гринланде, чтобы отомстить за то, что церковники сделали с вами. За то, что вы не выдержали этого ужаса и наложили на себя руки.
- И, правда, странно? Ты выполнил приказ, не зная всей правды, - она усмехнулась, - впрочем, задай себе вопрос – первый ли раз?
- Но я шел за вашим гробом… тысячи людей, несколько часов… все это была ложь?
- Самоубийц хоронят в закрытых гробах, даже если эта самоубийца королевских кровей. О да… Теперь ты понимаешь, насколько этот сценарий был хорошо спланирован: удар одним кулаком по нескольким фронтам. Ты не представляешь, насколько хитра Королева, Корбиниан Лоуренс. Просто не представляешь. Но у нас будет шанс ее переиграть. Если ты будешь со мной.

Я потер висок. Тупая боль окутывала голову, не давая нормально соображать. У меня никогда не было проблем с верностью, но сейчас меня понуждали выбрать сторону. Предать Королеву. Возможно, предать Пророков. Предать все произнесенные когда-то клятвы. Но что-то во всем этом было не так. Наконец, вздохнув, я кивнул:
- Я буду с вами, госпожа.