Трусость

Трусость
В детстве я был ужасным трусом. Я боялся мальчишек из соседнего двора, из-за чего всегда старался незаметно и быстро промелькнуть мимо и скрыться в своей подворотне. Я боялся далеко заплывать в море, за буйки. Поэтому мой разум подсознательно в определенный момент давал мне команду возвращаться к берегу.
Потом я боялся прыгать с парашютом, нырять с вышки, предпочитал без нужды не подниматься в воздух, летать на самолёте. Даже курить я так и начал из страха наказания от родителей и опасения за своё здоровье.
Тем не менее, у меня никогда не было такого гадкого и липкого чувства страха, заставлявшего трепетать перед опасностями. Было лишь спокойное и рассудочное размышление, дававшее в итоге разумное предостережение. Впрочем, быть может, это была вовсе и не трусость, а элементарный инстинкт самосохранения.
Однако судьба распорядилась по-своему. Она определила меня в авиацию, заставив забыть о всех прежних страхах. Потом она решила поступить со мной ещё круче, обвенчав меня на долгие годы с самым страшным оружием.
Вот она, красавица, лежит на тележке, мерцая своим серебристым блеском, излучая волнующую приятную прохладу… Мы словно снова с ней наедине. Откручены болты, сняты стопорные шайбы, открыты лючки и отделены головная и хвостовая части. Привычными, доведёнными до автоматизма движениями, отстыкованы разъёмы, отсоединен высоковольтный переходник от блока автоматики.
Снова завораживает и притягивает к себе чёрный шар, опутанный сетью проводов, соединяющих розетки электродетонаторов. Плавными движениями, предварительно сняв с рук заряды статического электричества, которые способны моментально воспламенить этот шар, поочередно извлекаю из розеток детонаторы, заменяя их на фальшпробки. Без страха  волнения я работаю, как автомат, как робот, исполняя предписанные операции. Лишь после того, как последний детонатор оказывается в специальной таре, удалённой в безопасное место, наступает лёгкое расслабление, вдруг ощущается, как холодный пот течет по спине…
И так день за днем, на протяжении многих лет, в течение которых выполняется эта работа, вырабатываются неведомые ранее привычки и реакции. Даже много лет спустя, я не могу себе позволить уронить что-либо. Даже упавшие стаканы ловлю на лету, и делаю вид, что всё так и должно быть…
И всё же, наверное, я всё такой же невозможный трус. Всё так же я боюсь шумных компаний, которые стараюсь миновать незаметно, избегая неприятных встреч и возможных конфликтов. Я боюсь делать ненужные покупки, опасаясь осуждения со стороны своих близких. Я боюсь обидеть кого-нибудь, даже опоздать я не могу никуда, из страха подвести кого-то…
А, может быть, я вовсе и не трус, а всё, происходящее со мной, лишь проявление здравого смысла. Ведь, как писал когда-то древний философ Луций Анней Сенека, «… Осторожность – это мать мудрости»
17.10.1978