Охота

                Охота


Если вы думаете, что мужчины ходят на охоту  исключительно ради процесса собственно охоты, то  сильно заблуждаетесь. Гораздо большее удовольствие, нежели добыть дичь, им приносит непринужденное общение среди дикой природы, вдали от жен, сослуживцев и домочадцев. Не побоюсь сказать даже, что там –редкое местечко, где они могут побыть сами собою и, между делом, хотя вовсе и не обязательно,  воплотить древний инстинкт добытчика.
 Обязательным  же компонентом охоты бывает привал, причем, независимо от того, подстрелена дичь или нет. Обычно необходимые продукты для приготовления  на костре  обеда они приносят с собой. Или вовсе не разводят костра, а довольствуются тем, что  их повар и заботливо завернул в салфеточку.

Болота в уезде, и правда, были знатные. Причем, начинались они сразу же за городской чертой. Не случайно местных жителей издавна звали лягушатниками: концертами местных квакушек  по весне можно было наслаждаться, не выходя из домов. Помимо лягушек, тварей горластых и ненужных, гнездилось на болотах множество водоплавающей птицы.
Официальная охота на неё открывалась в здешних местах  с Петра и Павла, и до этого дня оставалось совсем ничего, но ждать не представлялось возможным.
Ходить по болотам   очень трудно, мешала    высокая  переплетенная горошком трава. Среди моря этой травы хаотично разбросаны   пятнами болотистые лужайки, на которых  легко можно было встретить  бекасов и дупелей, но они были еще слишком малы и не встали на крыло. Бить беззащитных птенцов, которых можно было взять голыми руками,  все  дружно  посчитали варварством. Михаил, шедший первым,  то и дело натыкался на  гнезда с их  пернатым населением , раздвигал руками высокие кусты и рассматривал жизнь дикой природы во всей её первозданности. Желание стрелять в птиц   вскоре исчезло напрочь.
Справедливости ради, надо отметить, что не каждый умеющий стрелять из ружья  - охотник. Нужно для этого иметь особое состояние духа. У молодежи такого состояния еще не было, а эта,  с  позволения сказать, охота была первой в  их жизни. 
Обходя особенно топкие  места, «охотники»  побродили по берегу живописного болотца близь большого села Ново-Никольского,  распугали  пустыми выстрелами « в молоко»  уток в камышах  ( отцовы старинные  ружья ижевского завода, по правде говоря, уже ни на что не годились), т теоретически убедились, что , даже подстрелив утку над болотом, её без  собаки не достать, а потому охота сегодня-дело бесперспективное,  и с удовольствием и даже некоторым комфортом  устроились на сухом довольно ровном местечке.
-Из такого  ружьишка утку не подстрелить,- посетовал Всеволод, укладывая генеральский раритет рядышком и вытягивая уставшие ноги. – Надо будет купить в Москве хорошее охотничье ружье, например , «баярд».
-Или  ,хотя бы,  специальную «утятницу»,-продолжил мысль Николай.
-И завести сеттера…    По уткам на болоте – самая подходящая порода.   
-Пусть живут, плодятся и размножаются,- добавил об утках Михаил, пристраиваясь на поросшей мягкой травкой  кочке. –Как же здесь хорошо!
- У вас  тут, смотрю, я, настоящий  охотничий рай. Что птицы,  что рыбы… Наверное, и крупный зверь водится?-спросил Николай. В его родных местах серьезных лесов не встречалось, и, соответственно, охота была скромная, если не считать волчьих облав.
-Отец рассказывал, что чуть  севернее, там, где начинаются сплошь хвойные леса, на границе уезда, можно и медведя встретить, а уж лоси, кабаны, лисы и волки – дело обычное, но сам он в молодости стрелял  только  уток, заканчивая разворачивать привезенную с собою снедь, рассказывал Всеволод. –С нами, правда, он не охотился никогда, только рыбу иногда ловили.
-Что ж так? - удивился Николай.
-После Балканской  он раненой рукой на курок нажимать  не может, -напомнил Михаил.
Николай совсем забыл о том, что Василий Сергеевич из-за тяжелого ранения был сильно ограничен в движениях кисти правой руки, и охота теперь из его мужских радостей жизни исключалась. 
-А если б не это, он бы, думаю, сейчас тоже был здесь с нами.
Нагулявшие аппетит , бродя по болотным тропкам, товарищи , болтая и наслаждаясь чистейшим воздухом и природным колоритом, с удовольствием перекусили чем повар послал, прежде, чем двинуться в обратный путь.
По классике жанра полагались еще охотничьи истории, но таковых у молодых людей в запасе пока  не водилось. Тем не менее, никто из них не тужил о зря проведенном на болоте времени и не тяготился долгой ходьбой по сырым неудобьям. 
 На обратном пути  неутомимый  Михаил расстрелял-таки оставшиеся патроны, и подозрения брата, что при этом он и не старался целиться, а просто пуделял,  были  отнюдь не беспочвенны.