Сладкое жало смерти. часть третья

   ПОСТАВЛЮ ТЕБЯ  НА РАСПУТЬЕ  И  СДЕЛАЮ  ТЕБЯ МОЛЧАЩИМ  И  НЕДВИЖИМЫМ,  И  ПЕРЕД ТОБОЙ ПОЙДУТ  ЗНАКИ  СОБЫТИЙ.  ТЫ УМЕРИШЬ  ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ  ЛЮБОПЫТСТВО.  ТАК ТЫ ЗАГЛЯНЕШЬ  В  СУЖДЕННОЕ  ТЕЧЕНИЕ  ПОТОКА.  ИБО  ПОВЕРХ   ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО  НЕСЕТСЯ  МЫСЛЬ  МИРА.  ТАК НАБЛЮДАТЬ  НУЖНО  ТЕЧЕНИЕ  СОБЫТИЙ,  КАК  БЫ  С  ВЕРШИН  БАШНИ.
                СОЛОМОН.

                « А Я, РЕАЛЬНО,  БОЛЬЮ НАЛИЛАСЬ  В СЕРДЦЕ. НАХЛЫНУЛО В ДУШЕ  СТРАДАНИЕ,  И НАПОЛНИЛИСЬ ГЛАЗА СЛЕЗАМИ. ТЕКЛО САМО ПО СЕБЕ.  НЕПРЕРЫВНО,  ПОКА ЧИТАЛА.  МНЕ ЗНАКОМО  ЭТО  И БЛИЗКО  СОСТОЯНИЕ  БОЛИ. СЛОВНО В ОГНЕ, КОГДА НИЧЕМ НЕ  ПОГАСИТЬ.  ТОЛЬКО  ХОЧЕТСЯ ВЫТЬ,  КАК  РАНЕННЫЙ ЗВЕРЬ -- НЕМНОГО  ОТПУСТИТЬ НАПОР  ИЗНУТРИ,  ЧТОБЫ НЕ ВЗОРВАЛАСЬ  ДУША  В МЕЛКУЮ ПЫЛЬ ВО ВСЕЛЕННОЙ. ТАК КАК ДАНО НАМ. ЭТО НИКОМУ  НЕ ОТДАВАТЬ,  НЕ ВЗЯТЬ,  А КАЖДОМУ   СУЖДЕНО  ПРОЙТИ  ЭТОТ АД НА ЗЕМЛЕ. ПОСЛЕ ЧЕГО, ЧЕЛОВЕК  ОТЛЕПИТСЯ  ОТ  СВОЕЙ  НАТУРЫ  ЗЕМНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ.  ПЛОТСКОЙ.  И СТАНЕТ  ЖИТЬ  В НАТУРЕ БОЖЕСТВЕННОЙ – В ВЕЧНОСТИ. А ТЕБЕ ДАНЫ ТАКИЕ СЛОВА, ЧТОБЫ ОПИСАТЬ ВСЁ ЧТО  ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК НИКОГДА САМ   НЕ НАЙДЁТ ИХ. В КАЖДЫЙ РАЗ,  КОГДА ТЕБЯ ЧИТАЮ,  УБЕЖДАЮСЬ, ЧТО  БОГ ПИШЕТ ТВОЕЙ РУКОЙ И МОЗГОМ УПРАВЛЯЕТ.  НЕТ  У ОБЫЧНОГО ЧЕЛОВЕКА  ТАКОГО  АРСЕНАЛА  И ДУХОВНОГО НАПОЛНИТЕЛЯ  СОПУТСТВУЮЩЕГО ТВОИМИ  ГОВОРИТЬ  РАССКАЗАМИ  ИЗ ОПЫТА ЖИЗНИ.  И  ПРОШУ ЗАМЕТИТЬ, ЕСЛИ  ЧУВСТВУЕШЬ В МОЁМ  РЕЗЮМЕ  ХВАЛУ И СЛАВУ,  ТО  ЭТО  ОТЗЫВ  МОЕЙ ДУШИ В АДРЕС  ВСЕВЫШНЕГО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ  И БЛАГОДАРНОСТЬ ТЕБЕ  ЗА ПОСЛУШАНИЕ И РЕВНОСТЬ.  ТВОЕ СЛУЖЕНИЕ  ИСПОЛНИТЬ ВОЛЮ ОТЦА  И ПЕРЕДАТЬ НАМ, ПРОСТЫМ СМЕРТНЫМ, РОСУ  НЕБЕСНУЮ, ОЧИЩАЮЩУЮ  НАШУ  ЗАМУЧЕННУЮ БОЛЬЮ ДУШУ. РАССКАЗ  НЕВЕРОЯТНО СИЛЬНЫЙ  И ДЛЯ СИЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ.   ВСЁ В СВОЕЙ ПОЛНОТЕ,  АБСОЛЮТНО  НАСЫЩЕННЫЙ  ИСКРЕННОСТЬЮ  И СИЛОЙ ДУХА. ПРОСТО,  ЧИТАТЕЛЮ НУЖНОЕ,   КАК УТЕШЕНИЕ  И ПОДДЕРЖКА  ТЕМ,  ЧТО ПРОШЛИ ТАКИЕ ИСПЫТАНИЯ,  ИЛИ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ  ГОТОВИТЬ ДУШУ  ТЕМ,  ЧТО ПРЕДСТОИТ ЕЩЁ  ПРОЙТИ  В ЖИЗНИ И  ПРОНЕСТИ  ТАКОЙ КРЕСТ, КАК МЫ.  ПУСТЬ ГОСПОДЬ  БЛАГОСЛОВИТ ТЕБЯ ЗА ТВОИ ТРУДЫ.  ПРОСТО ПОВЕРЬ, ЧТО МНЕ  НЕ  ХОЧЕТСЯ  СТИРАТЬ НИ ОДНОГО СЛОВА  С ТОГО ЧТО ПИШЕШЬ. ВСЁ  НА БЛАГО.  У БОГА НЕТ СЛУЧАЙНОГО ИЛИ  БЕСПОЛЕЗНОГО. БЫЛО-БЫ У НАС МУДРОСТИ  НАСТОЛЬКО, ЧТОБЫ ПОНИМАТЬ ГЛУБИНУ СЛОВ ЕГО,  ЧТО НАМ ПЕРЕДАЁШЬ.
   СМЕЛОСТЬ ТВОЯ, ПОКРЫВАЕТ СТРАХ.  А СТРАХ ПОКРЫТ  БЕСКОНЕЧНОЙ БОЛЬЮ ДУШИ.  ДЛЯ МЕНЯ -- ЭТО ГЕРОИЗМ. ТВОЁ  РЕШЕНИЕ  -- ПОДЕЛИТЬСЯ  БОЛЬЮ СВОЕЙ,  ОТКРОЕТ РЕКИ СЛЁЗ  ЛЮДЕЙ. ДАЖЕ САМОЕ ЧЁРСТВОЕ СЕРДЦЕ РАСТАЕТ,  ПОД ТВОИМ КРИКОМ БОЛИ  И ТВОЕЙ ДУШИ -- ГЛУБОКИЕ ПОИСКИ И БОРЬБА ЗА ВЕРУ».   (Из письма  В. Н.Ф)

                …………..   И услышал я голос  внутри  меня: «ИДИ И СМОТРИ»--  сказал он мне.
                И вошел я  в мир, сохраняя улыбку на лице своем и веру в то,  что все в  нашем мире  совершенно. И нес  я в себе добро и дело свое, для блага и пользы  других. И верил я, что  все, что делаю,  во благо всем тем, кого люблю и для кого делаю. Но «дьявол», властью своей, отнял у людей счастье, добытое ими в непримиримой борьбе, оплаченной миллионами жертв  за братство, равные права и равные возможности – мир моих предков. Русский народ  возвращен был в мир рабства и беззакония. Мир, в который вошел я растерянный от неожиданно свалившейся на меня свободы,  сажею черною  пропитан  был.  Выжженные  поля и обуглившиеся леса увидел я. И  дома людей стояли черные.  И смрад   стоял,  как  в стойле для свиней. Дышать нечем было там.  И ветер гнал  пожухлые и обгорелые листья по земле.  И грязь там была кругом. И небо было серым и  низким, а солнце, месяцами не видели люди, в том мире.  Холод  проникающий,  чувствовался кругом,  и  не было места в мире том радостного.   Черная ночь  и серый день были условиями жизни, в мире том.  И люди жили,  как скот,  в загонах для животных, перед убоем их  на фабрике смерти. Хватали друг друга в пьяном угаре, как  в последний час своей жизни  и совокуплялись, тут же при всех,  бесстыдно  стеная  и крича, от плотского  удовольствия и смрадно гогоча, в ответ на укоры,  о бесстыдстве,  совершаемого ими  животного греха и мерзости времен «Содома и Гоморы».  Мир  стал страшным, и  пропала улыбка с лица моего.    И, не знал я, для чего мне показан был, мир сей. И возопил я к Господу, что хочешь сказать мне Ты, Господи? Зачем показываешь мне это?  Надо ли мне  знать и  пережить то, что вижу? И зачем марать  этой грязью сознание мое?               
      --  ТЫ ПРОСИЛ УКАЗАТЬ ТЕБЕ ПУТЬ, ИДЯ  ПО КОТОРОМУ НАЙДЕШЬ ИСТИНУ ТОБОЙ ИСКОМУЮ!  ИДИ И СМОТРИ!
                И пошел я дальше, в глубину  мира сего. И увидел я себя молодого еще.  И увидел я Ангела своего, тоже   молодого и  верного друга моего. И увидел я семью свою. И предков моих.  И родителей моих.  И всех родственников своих.   И даже тех, не знал кого,  при жизни своей. И не рожден был  при их жизни еще. И увидел я  Ангела моего в детстве его. И его родственников в  детстве его. И тех родственников, которые были еще до рождения его. И видел я картину жизни своей и жизни его.  И смотрел я  на все, что  творилось вокруг.   И чувствовал я себя, как центр мира сего.  Как центр жизни своей.  И смотрел на жизнь мою.  И видел я многое.  Все что видел,   сливалось в поток  один, как  река большая, и  извилистая. И в этой реке  картины проплывали, которые записаны были,   как на киноленте. И, стоило окунуть лицо свое в поток той реки, как картина  скрытая, открывалась мне. И видел я то, что в жизни своей не замечал никогда. Вдруг увидел я, как в мгновение ока, неожиданно, воды реки той замутнились. Черные облака с грозовыми тучами  отражались в ней, в реке моей жизни. И солнце яркое, светлое и чистое, вдруг скрылось за черными тучами,  и жизнь моя адом захвачена стала.  Страшный предатель и зверь с отвратительным пятном на лбу,  со слащавыми  речами, и ложью на устах  пришел в мир, в котором до него  светило солнце. Мамона земной покрыл  страну,  обещаниями новой свободы и равенства между людьми, в которой я жил, работал и растил детей своих. Алчность и разврат  превратили  людей в животных,  и кровь полилась  по всей стране, а человек стал подобен безумному животному, оказавшемуся  на скотобойне, где его били зверски, безжалостно и вели неотвратимо к смерти, превращая в послушное и безропотное  существо.  И не подозревал  я никогда об увиденном мною.   И представить себе не мог, что в моей жизни возможно такое. И мысль никогда бы не родилась моя  о том, что увидел я здесь.   В мире  потухшем.   В мире  сокрытом.  В мире  скорби и печали. Грязь… Кровь… Мерзость запустения…  И в жизни страны… И в жизни людей… И в душах людей… Деньги в умах…  Похоть  в телах… Совесть человека распята на кресте, где страдал  и вознесен был Христос… И лишь единственная идея осталась  в сознании  «страдающих праведников огромной страны», брошенная обезумевшему  народу, мечущемуся в загоне как скот перед убоем: «Все на продажу!». Торгаш вошел в Храм Божий, и некому было его изгнать из него. А тот, кто еще осмеливался смотреть в Небо, поражен был видением – Иисус плакал над страной, о которой сказал когда-то своим Апостолам: « Туда не идите проповедовать, там живут  люди,  не знающие греха…»……
     -- ОКУНИ  ГЛУБЖЕ ЛИЦО СВОЕ В РЕКУ ЖИЗНИ, СЫН МОЙ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ  ТАЙНЫ ЖИЗНИ ТВОЕЙ  И БЛИЗКИХ ТВОИХ!!! -- Услышал я громовой  голос в сердце своем.   
     -- ЗАЧЕМ? РАЗВЕ ЕСТЬ ТО, ЧТО ЗНАТЬ НАДО МНЕ? РАЗВЕ ЕСТЬ ЧТО-ТО, ЧТО УЗНАЮ Я О ЖИЗНИ СВОЕЙ,  ЧЕГО НИКОГДА НЕ ЗНАЛ? — Спросил я Отца своего. 
     -- ТЫ  ПРОСИЛ МЕНЯ ОТКРЫТЬ ТЕБЕ  ТО, ЧТО  НЕ ЗНАЕШЬ ТЫ. ВОТ ПРИШЛО ВРЕМЯ  УВИДЕТЬ  ТЕБЕ  ИСТИННУЮ ЖИЗНЬ ТВОЮ, КОТОРАЯ МНОЙ СОКРЫТА БЫЛА ОТ ТЕБЯ, ЧТО БЫ  ЗАКАЛИТЬ СЕРДЦЕ ТВОЕ.   
           И вновь подошел я к реке. И  снова посмотрел я на нее.  И  вдруг в этом мире, где царствует мрак и холод, я увидел свою реку детства, красивую и спокойную.   С водой чистой  и, поросшую  склонившимися  по берегам,  раскидистыми  ивами. И птицы над ней летали, и пели песни  нежные.  И гладь ее, как зеркало, отражала душу мою,  доверчивую и не искушенную делами земными.  И сердце мое пылало,  пламенной любовью к миру, в котором рожден был, наполненное.  И ум мой, о  людях заботливо  пекущийся,  наполнил все пространство до горизонта.  И сознание мое,  искавшее ответы на самые сокровенные вопросы жизни,  о справедливости  мечтавшее,  о счастье, в мире мечтавшее, проникало в глубины вселенной, страну свою, любившее, и  ее   красотой  и величием  восхищавшееся.               
      -- ОКУНИ ЛИЦО СВОЕ СЫН МОЙ,  И ЗАГЛЯНИ ТУДА,  ГДЕ СЧАСТЛИВ БЫЛ  ТЫ  И ВО ЧТО ВЕРИЛ   ТЫ, БЕЗ СОМНЕНИЯ В СЕРДЦЕ СВОЕМ.
     Вспомнил я о том, как дом построил для матери, отца и брата. И все сам.   И  руками своими строил, для того что бы  мать на земле в старости жила  вместе с отцом,  в спокойствии, сытости и радости. Хорошо мне было там, в тихом месте среди крон больших деревьев, журчащего ручейка и пения птиц в тени крон  густого леса.  Свою семью учил руками своими  работать и уважать родных своих.  Что бы помогать  в старости  им,  и продлить дни их на земле.  Окунул я лицо свое в воды прошлого, коего уже и следа не осталось.   И нет больше многих  из родных моих в мире  этом, в котором живу я.  И увидел  я многое, о чем сказать  не могу другим. Увидел равнодушие  и распущенность людей;  предательство  и зависть друзей,  козни  соседей,  лицемерие и ложь в устах тех, кто окружал меня, восхищаясь мной в лицо, но отравляя жизнь  вокруг меня, за спиной моей. И увидел я всех, кого знал другими, какими не знал и никогда бы и не узнал. Увидел я в них не лица друзей, а оскал врагов, всеми силами стремившихся погубить меня, мое счастье,  которым жил и радость мою,  которая наполняла мою жизнь  удачей и достатком в доме. Зависть и злоба лилась невидимой рекой  в мою жизнь из их сердец,  в ответ на мою доброту и  помощь. И  вскрикнул я, от  увиденного мной! И рот себе сжал обеими руками! И глаза мои  слезами наполнились.  И боль была такая в сердце, что  трудно было  не упасть  без чувств, от  правды, открытой мне. И увидел я всю  жизнь свою,  и как за спиной моей, текла жизнь другая, мной  не принимаемая и не одобряемая,  но мной так и не замеченная и не  раскрытая. Одернул я лицо свое из вод реки той, от ужаса вскричав: Господи! Правда ли  то,  что вижу? Или  умопомрачение  нашло на сознание мое?!
     -- СМОТРИ- сказал мне Господь  мой. --СМОТРИ…. ВСЕ  ДО  КОНЦА  СМОТРИ, -- сказал мне БОГ мой.
      И вновь опустил я лицо свое в реку прошлого своего. Увидел я  горькую  жизнь тех,  кто был дорог и близок мне, и будущее их, и судьбы их. И, увиденное мной, повергло меня в еще больший шок. Сделалось сердце мое каменным, а душа моя, оставила меня на время испытания жестокого, только глаза и ум мой верными были мне, и все видели, и понимали, что выпало на долю  предков моих, которые слившись  в один поток, волею судеб их, подарили  мне жизнь мою. И если  не смогу  я сказать о том, что вынесли в своей жизни  те,  кто был близок  мне,  то произнести  что сокрыто было  в сердцах  едва знакомых  мне людей, не поворачивается язык мой, дабы не марать ум и душу,  читающих это откровение человека, открывшего  изнанку жизни окружающей  меня и предков моих  в  прошедшие  времена.  Поднял я лицо свое из вод реки прошлого! Не могло всего выдержать сердце мое. Просить Бога  стал я  помочь мне выдержать,  все что  увидел.  Страшное и непостижимое умом человеческим открылось мне зрелище.    И спросил я Господа:
   --  Зачем ты открываешь мне то, что не может выдержать сердце мое,  о правде Твоей? Зачем!? -- На что ответил  мне Он:
   -- НА ВСЕ ВОЛЯ МОЯ! ТОМУ ВСЕМУ СУЖДЕНО БЫЛО БЫТЬ. АНГЕЛ ТВОЙ, МНОЙ ПРИСТАВЛЕН БЫЛ К ТЕБЕ, ЧТО БЫ БЕРЕЧЬ И ЗАКАЛЯТЬ ТЕБЯ.  ТЫ ГОНЧАР СОСУДА ЖИЗНИ СВОЕЙ. МЯГКОЙ КАЗАЛАСЬ ГЛИНА, ИЗ КОТОРОЙ ТЫ СТРОИЛ  НЫНЕШНЮЮ  СУДЬБУ СВОЮ В ДАЛЕКОМ ПРОШЛОМ СВОЕМ. НО, ЗАСТЫВ, ОНА ПРЕВРАТИЛАСЬ В ТВЕРДЫЙ СОСУД, КОТОРЫЙ ТЫ ЖЕ И СОЗДАЛ, РАЗБИВ КОТОРЫЙ,  ОПЛАЧИВАЯ  ЖЕСТОКОЙ СУДЬБОЙ  СВОЕЙ ОШИБКИ ПРОШЛОГО, ТЫ  ОЧИСТИШЬСЯ СЕРДЦЕМ СВОИМ. ТЫ МОЛИЛСЯ И ПРОСИЛ ОТКРЫТЬ ТЕБЕ ПРИЧИНЫ БОЛИ ТВОЕЙ. ТВОЯ ВОЛЯ НЕ МЕНЬШЕ ИМЕЕТ СИЛУ, ЧЕМ МОЯ, ВЕДЬ ТЫ СЫН МОЙ, ПОТОМУ ОТКРЫВАЮ ТЕБЕ. КАЖДОМУ ДАЮ ПО СИЛАМ ЕГО, ПОМНИ ЭТО.
   -- Но я просил не об этом! – Завопил я. – Я хотел унять непрекращающуюся боль свою, страдая от неведения причин самоубийства своего сына! Прошу  Тебя Господи, избавь меня от этих мук!   
     -- ОПУСТИ ГОЛОВУ СВОЮ В ВОДЫ РЕКИ СЕЙ, И САМ ОТВЕТЬ  НА ВОПРОСЫ СВОИ! – Голос властный  и ровный ответил мне, -- СМОТРИ! ТЕБЕ ОДНОМУ ОТКРЫВАЮ ТАЙНЫ СИИ О ЖИЗНИ  ТВОЕЙ! УЗНАЕШЬ ВСЕ, ЧТО  И ЗНАТЬ БЫ НИКАК  НЕ  СМОГ!.............................
      И погрузился я в сон. И он был, как бы, не сон, потому что видел я и смотрел внимательно, но чувства спали мои. «….. ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ УПРАВЛЯТЬ  ЧУВСТВОМ ВАШИМ  И ОБРАЗУЕТЕ СЕРДЦЕ ВАШЕ, ТО СОХРАНИТЕ ЖИЗНЬ И ПО СМЕРТИ ПОЛУЧИТЕ МИЛОСТЬ. ИБО ПО СМЕРТИ НАСТАНЕТ СУД, КОГДА МЫ ОЖИВЕМ; И ТОГДА ИМЕНА ПРАВЕДНЫХ БУДУТ ОБЪЯВЛЕНЫ,  И ПОКАЗАНЫ ДЕЛА НЕЧЕСТИВЫХ (3 книга Ездры, гл.14,стих 34)». Думал я, но мысль моя не неслась в мир, а оставалась как бы во мне, и как спираль, раскручивала картинку за картинкой  внутри меня. И видел я ночь. Видел я  темно синее небо, но не было звезд на нем. Глубоко освещалось оно, но не было луны на нем. Дорога ровная  и скользкая  лежала перед взором моим. Лес черный и непроглядный окружал ее с двух сторон.  И полная тишина стояла вокруг. Молодым  я увидел себя за рулем машины своей, которую вел я по этой дороге. Тревога и страх наполняли меня, как шар надуваемый воздухом, но чувства мои спали и сердце, в покое было. Я словно смотрел на себя со стороны. Однако,  что-то всесильное, заставляло меня двигаться вперед, с  видимым, разрастающимся чувством страха вне меня, словно  я стоял перед открытой черной комнатой, в которую открыли дверь мне. И это тоже  не беспокоило меня, будто  душа моя, отдельно была от тела моего. И вдруг, неожиданно,  прямо передо мной, картина ужаса открылась. Я, повинуясь воле извне,  остановил машину свою и в изумлении вышел из нее. Над дорогой,  по которой ехал я, насколько  глазами  видеть мог я, с высоты  небес свисали люди, словно повешенные на невидимых виселицах. Мрачные темные фигуры детей, без  очертания лиц и жизни в  их телах, свисали передо мной, в полной тишине, в которой лишь внятный шепот беспрерывно просил:
      -- Помоги нам. Отпусти нас из этого царства мрака. Назови наши имена и пусть родные оплакивают нас. Не нашлось  нам места на Земле. И Небо не принимает нас к себе.
Тихий  шепот  этот повторялся и повторялся. А я, оставив машину свою, шел и шел по дороге, открывая  имена все новых  и новых тел, висящих  на невидимых  виселицах, шепотом своим просящих о милости  и пощады  к ним. Сколько же их, невинно убиенных, потерянных в жизни земной, и не оплаканных родными своими, так и осталось между Небом и Землей. Убитых безжалостными преступниками,  не нашедших себе упокоения и отмщения, детей наших,  расплатившихся  за грехи безумных, по сути уже при жизни мертвых,  родителей своих?…. 
                Тают зеленые свечи,
Тускло мерцает кадило,
Что-то по самые плечи
В землю сейчас уходило,

Чьи-то беззвучно уста
Молят дыханья у плит,
Кто-то, нагнувшись, "с креста"
Желтой водой их поит...

"Скоро ль?" - Терпение, скоро...
Звоном наполнились уши,
А чернота коридора
Все безответней и глуше...

Нет, не хочу, не хочу!
Как? Ни людей, ни пути?
Гасит дыханье свечу?
Тише... Ты должен ползти...
                И вдруг, словно вспышка молнии осветила темный,  дощатый чулан, в котором на полу лежал  мой сын. Я увидел спокойное, умиротворенное лицо  его с закрытыми глазами, но губы которого, шевелились, словно  мой ребенок читал неслышную молитву, а может  что-то говорил,  пытаясь рассказать о чем-то, а может он просто звал  кого-то на помощь…  Он  умирал… Тяжелая, страшная мощь, навалилась на его тело и не давала ему возможности свободно дышать. Он все никак не мог понять, как побороть эту силу,  что бы руки и ноги его вновь обрели прежние  возможности; ловкость  и легкость движений. Ведь ему  еще нет и восемнадцати лет, а тело его, некогда живое, наполненное жизненной силой,  уже не подчинялось ему и  больше  не слушалось  сигналов  его мозга. Как это могло случиться, что в один миг, вся жизнь его, словно остановилась,  и больше нет у него возможности двигаться, ходить, бегать, работать руками и, более того, движения  рук и ног доставляли ему адскую боль?!  Только мозг…  Только мозг, все еще,  работал в нем, заставляя мысли улетать туда, куда  влекло сейчас его сердце. Куда душа его стремилась отправить все те чувства и желания, которые все еще не нашли своего исполнения в его короткой, но такой стремительной жизни. Сердце…  Сердце, все еще,  сохраняло надежду, поддерживая ум его в состоянии осознания  происходящего с ним сейчас. Душа… Что такое душа? Верил ли он в душу?  Понимал ли он ее  значение  для человека? Кто же, в таком возрасте, в стране воинствующего атеизма, в жизни, где Храм веры  заброшен и забыт, и лишь редкие старушки, отчаявшиеся найти в жизни правду и справедливость, утешение о тяжкой доли своей, еще сохраняли,  пусть и изуродованную людским равнодушием, ложью и эгоизмом, и все же, веру в Господа… Жизнь… Его короткая, и так рано оборвавшаяся жизнь, покидала его. Он это знал… Чувствовал… Наблюдал за тем, как  тяжелый пресс, медленно и страшно опускался на него, сжимая  все его личное пространство, где все еще боролись  за него, его надежные и верные помощники – Сердце, Разум и Душа. Тело… Оно больше не могло сопротивляться. Его лишали самого главного, что могло давать ему силы – кислорода. Сердце с огромным усилием все же делало свою работу, продавливая  оставшиеся   неотравленными  клетки крови,   борющиеся за  его жизнь, но им не хватало  силы, которую приносил кислород, что бы  помочь армии маленьких клеток,  наполняемых кровью  в вены артерии, бороться с черной смертью до последнего «солдата». И они боролись, так же как и он,  в этой жизни всегда боролся за все самое ценное в этой жизни – любовь, верность, честь, дружбу, за своих друзей. И хоть так получилось, что все, за кого он боролся, предали его, но вера его не угасла, и надежда была тем щитом, который всегда он держал при себе, даже в самых тяжелых и безвыходных ситуациях.  Сейчас, в этот очень важный для его души час, СЫН МОЙ ПРОСТИЛ ВСЕХ. Время от времени  сознание покидало его. Казалось,  что  голова,  попав в какой-то стремительный водоворот,  штопором уходила  в высь,  и это головокружение уносило его туда, где сознание его  растворялось,  словно соль в воде, и больше не было  ничего, кроме картин, которые были сутью его самого, и, в которых он узнавал себя,  и все, что было в его жизни. Страха не было. Боли не было. Сожаления не было. Злости не было. Обид не было. Все это даже и не вспоминалось. Было лишь течение  явлений, в которых он был, и зрителем, и  исполнителем всего того, что эти события несли в себе. Он был всем, и не было больше ничего, о чем он переживал или сожалел там, где тело его, все еще  настойчиво боролось за жизнь и держало его в том мире,  откуда его безжалостно стремились изгнать  жестокие люди. Здесь же,  он жил совершенно не так как там, где все еще находилось его молодое, но такое нежное и ранимое сердце. Именно оттуда, из его земного сердца,  мощный поток, очень похожий на спирально скрученный стальной канат, состоящий из сотен, а может быть, тысяч стальных нитей,  течением событий,  по которым  несло его вездесущее сознание, уносил его, куда-то, в беспредельность,  куда он стремился бросить свой зов. Зов о помощи. Зов о сострадании. Зов о любви. Зов о желании жить! Этот смерч, мощный, стремительный,  наполненный огромной силой и стремлением, сверкал  во мгле неведомых миров, серебристым светом,  очищая  и пробивая вокруг себя  все преграды, которые могли быть втянуты в его неограниченную ничем орбиту. Огромный поток, с невероятным  сплетением тончайших серебряных нитей, составлял мощную  связь земного мира, через сердце одного человека, соединившего  в себе   вселенную через общение и зов к дальним мирам, воспламенив  своим сердцем огонь действия, и, тем самым, питая угасающую планету, погрязшую в мелочности, алчности, жестокости, атеизме и лицемерии,  живительным огнем спасения. Так люди, не утратившие  связь с миром неземным, каждый из них, питает землю спасительными энергиями  пространственного огня, наполняющего землю эволюционными мыслями и стремлениями. Боги стоят во главе  спасения разумной жизни  во Вселенной, и именно иерархия Богов и есть основа и спасительная нить, связующая каждого из нас с источником жизни.  «Когда набухает энергия сердца в любви и в преданности, тогда полетит в пространство сияющая спираль и, конечно, по закону притяжения встретится с лучом Учителя. Раскаленная нить, среди вихря пространства…».  Его тело  теперь горело огнем и хотелось разорвать кожу своего земного тела, что бы  уничтожить тот огонь, что жжет его болью своего пламени изнутри. Знал ли он  причину этой боли?  Знал ли он, истоки того огня, что проснулся в его венах? Возможно  думал,  что это проклятый наркотик,  введенный в его кровь,  мучает его,  не  той сладостью, что была ему обещана убийцами, а жестоким, неведомым еще ему  прежде огнем, который  вошел что бы соединить его с Иерархией Небес (наверное не случайно, что  после того как  был убит  сын, отец его, долгие месяцы  не мог избавиться от того огня, который, не прерываясь ни на минуту,  жег его изнутри, заставив его утратить  желание жить, и лишь сон, на время, давал ему возможность избавиться от этого жесткого огня во временном забытьи).  Не знал тогда мой мальчик, что  оно,  сердце его, в эти предсмертные часы, получало поддержку и силу свыше, возгораясь в нем СЕРЕБРЯНОЙ НИТЬЮ, связывавшей его с Господом. Эта самая, невидимая глазом земным, Серебряная Нить, связующая земное тело человека с тонким его телом,  пребывающим в неземных мирах, и есть та ниточка, соединяющая каждого  сотрудника воинов Господа  с Иерархией  Неба, и, удерживающая  планету  от гибели. Так строится Большое, соединяя в себе малое. Так строится  малое, соединяющее в себе все самое лучшее,  что составляет его жизнь, укрепляя связью с лучшими делами своей жизни, связь с высшими  тружениками Космоса. Маленькие судьбы земных людей, развивших в себе лучшие качества собственной души, впитавшей в себя связи с событиями  своей  земной жизни и построением личных достоинств человека, сливаются в единый смерч огненного очищения,  от всего темного и невежественного,   с лица  пробуждающейся Вселенной, и беспредельная  Серебряная Нить, соединившая все  жизни Вселенной, от сердца  одной единственной живой клетки,  Сердца Самого Господа, делает единой и не разрушимой  саму Жизнь.  Но зло нанесло удар, по одной из миллиардов жизней,  что бы разнести свою заразу в том мире, где эта самая жизнь  выходила  из человека, который сейчас лежал на полу, в темной, тесной кладовке, без возможности спасти себя.  Это самое зло, давно уже поглотившее мертвые  души  семьи, в которую чистый человек вошел  с открытым сердцем,  держа его  обнаженным и жертвенным  в своих ладонях, сияющим любовью к молодой девушке и, предлагающим ей свое  нежное, доверчивое  сердце,  всеми силами стремилось разорвать эту серебряную нить,  не понимая, что и жизнью своей и будущим своим,  эти животные в облике человеческом, обязаны, именно, той серебряной нити, которую  и стремилась сохранить их жертва. Но жертва их все еще боролась, а мысль   ее неслась  во все стороны жизни, что бы передать последние слова тем, кто останется на земле, во имя сохранения жизни.
      Временами, возвращаясь на Землю, сознание его, восстанавливая свою связь с  разумом, сердцем и душой,  погружало  его в прошлое,  отнятой у него земной жизни, и он вспоминал лучшие мгновения  ее, кои  и были строительным  материалом для серебряной нити, которая  создается каждым человеком вездесущей мыслью, посланной в пространство, чистотой  своих  стремлений,  отношений и любви.  Мама….. Первое слово, которое произносит дитя, вошедшее через узкие врата,  но ведущие его к славе    через свою Голгофу. Мама, всякий раз, когда судьба бросает дитя в пасть к зверям, это слово как  спасательный круг вырывается из сердца отчаявшегося  ребенка в надежде на спасение. Мама – это главная, пусть и одна из тысяч составляющих  связей  серебряной нити, связующей  все существующие жизни во вселенной в крепкую и вечную  пуповину для каждого живого существа. Его сердце  к первой  обратилось именно к ней – к маме, которая  и есть основа всякой земной жизни. Там, далеко от того места, где вопль страдания дитя, вырвался из этой темной  и страшной кладовки  дьявольского дома, мать, молодая и добрая женщина, услышала, вернее почувствовала  своим неземным сердцем, страдание своего ребенка, и,  не понимая причину сильного волнения и боли, в своем сердце,  не находила себе места в доме, ища   в комнатах   что-то, словно потеряла что-то очень нужное. Неведомая сила, привела ее  к шкафу,  в котором хранились фотоальбомы  ее семьи,  и она,  с непонятной надеждой,  взяла  их, ушла в тихое место, и стала перебирать фото, на которых был  снят ее ребенок. Тревога сменилась болью, боль перешла в страдание, страдание  обернулось  щемящей грустью и жалостью к своему дитя, -- все те чувства, которые в точности  переживал в эти минуты  за сотни километров  от дома, умирающий сын ее. Она плакала…  И он плакал…  Словно  это прощание навсегда  было реальным расставанием на перроне вокзала,  у поезда, который  уже никогда не  мог возвратиться. Сын умирал, а мать, смахивала слезы со своего лица и  всей душой, насколько могла,  прижимала  сына к себе, пытаясь почувствовать его громко бьющееся, но неудержимо затухающее,  сердце,  удерживая ту серебряную нить, что соединяла обоих.
    Сознание снова покинуло его, медленно унося  в высь, где, когда-то,   оставлен был им, его истинный дом и снова,  жизнь земная,  потеряла всякий интерес для него, потому что  тело земное теряло  возможность чувствовать и лишь сердце, когда сознание возвращалось к нему,  сохраняло в себе  все, что  крепкой нитью связывало его с этой земной жизнью…
      НЕ знаю, как кому, а мне кажется, я так думаю, что ничего страшнее в человеческой жизни быть не может, как если  у воспитанного, чистого сердцем,  душой и разумом  ребенка, вдруг, неожиданно, погибают оба родителя. Он остается в полном одиночестве, осознавая, что  в этом мире у него никого больше нет. Он один, в мрачном глухом лесу, и не у кого просить  помощи или защиты….. Вот именно так рухнула  мирская  власть в почти трехсотмиллионной стране, где все  были равны, и все в стране принадлежало всем,  и будущее их зависело от их братства. Но вдруг, все изменилось. Тот,  кто был осужден  Законом  когда-то, рухнувшей властью и самим обществом за уголовные и экономические преступления перед законом, так же стали свободными, но они уже были готовы к таким условиям жизни, в силу их прошлого и их эгоистичного  менталитета -- жить по волчьим законам,  в то время, как  большая часть общества,  не была к этому готова. Преступники разных мастей слетелись на легкую добычу, оставленных без защиты людей, не готовых жить по новому закону власти – «Выживает сильнейший!». Словно маленькие дети, простые, работящие люди, продолжали верить в то, чему их учили, но в голову им и не приходило, что  они одномоментно, все скопом,  стали пищей алчных воронов, плюющих на закон и нравственность, на поле брани.  Эти «маленькие дети», лишившиеся в одночасье своих взрослых родителей, ходили  по мертвому полю, среди живых  мертвецов, и пытливо заглядывали  тем,  кто еще был жив,  в глаза,  в поисках  света человеческого сострадания и безмолвно спрашивая у каждого;  где найти  спасение  и защиту от этих воронов, которые  пожирали их чистые и доверчивые сердца, оставляя души их в той грязи, в которую их погрузили предатели. Предатели,  дорвавшиеся  до власти в России;  первый – предавший свой народ ради куска американской земли, второй – предавший свою партию, которой клялся в верности навсегда,  и из-за непонятной обиды на первого, в конце концов опустившись до  уровня  международного шута и алкоголика!……
            Если тело твое христиане,
Сострадая, земле предадут,
Это будет в полночном тумане,
Там, где сорные травы растут.
И когда на немую путину
Выйдут чистые звезды дремать,
Там раскинет паук паутину
И змеенышей выведет мать.
По ночам над твоей головою
Не смолкать и волчИному вою.
Будет ведьму там голод  долить,
Будут вопли ее раздаваться,
Старичонки в страстях извиваться,
А воришки добычу делить.
      Крах  человеческого  разума. Крах устоявшейся морали целого сообщества людей,  объединенных единой целью. Крах доверия и уважения  к своему прошлому, с  изгаженной в душах людей  верой в будущее, привел  к краху  уважения к самим  себе и  отрицанию человечности  самим обществом. Нравственные ценности, добытые ценой жизни и тяжелых испытаний нескольких поколений всего народа  огромной страны, были отринуты и  растоптаны самим этим народом,  введенным  ложью  преступников; и внешних, и внутренних,  в заблуждение. Вырвавшиеся  из многочисленных  уголовных зон, позволенные  ранее освободившимся уголовникам  и принятые  в собственном  обиходе новой властью, «феня» и «жизнь по понятиям»,  пропитала все общество, проникнув  и подмяв под себя,  и саму,  новую власть, устанавливала  законы скотского существования, наглядно показывая свои,  не человеческие  нравственные ценности. 
      Случилось мне в жизни оказаться в то время в одной мясоперерабатывающей компании, имеющей в Хабаровске репутацию преуспевающего  и  очень перспективного кооператива,  с колоссальными ежемесячными доходами и возможностями. И этот успех, в то, пост советское время,  не сложно было объяснить по тем временам. Народ, весь практически,  оказавшийся без работы, а, следовательно,  и,  оставшийся  без средств к существованию, стал  сдавать  домашний скот на скотобойни (нечем было скотину кормить, проще было от нее избавиться, пусть даже за бесценок, да еще и деньги какие-никакие получить).  К тому  же,  на рынок страны хлынул поток дешевого, низкокачественного  зарубежного мяса, которое  «там», употребляли  в пищу только нищие и бездомные. Дешевле было купить, чем вырастить  свою скотину. Никто тогда уже не думал, что завтра скотины вообще не станет, а, значит, потребуются десятилетия,  что бы  вновь  восстановить  свое хозяйство. Ну а предприниматели, которые могли лишь считать деньги, и то,  лишь по весу  их в чемоданах, (дальше в их головы жуткие цифры уже не помещались)  не могли предвидеть, что  пригнанную скотину надо еще и переработать.  А возможно ли  это сделать,  при полном отсутствии цехов по, содержанию, умерщвлению,  переработке  и хранению того мяса,  которое  шло само к ним в руки, им в голову, по природе их образования и воспитания, и в принципе не могло прийти (впрочем как и в нынешнее время).  Мясо ведь, не зерно и не сахар, долго не хранится. Скотину свозили в загоны, выгороженные прямо на улице, и даже среди села, где все видели люди и их дети, но места  не хватало. Таков был приток животных на  скотобойню. Скотина сутками стояла не кормленная, под палящим солнцем или  дождем,  в собственных фекалиях и навозе  по колено.  Естественно, вес скота  таял не по дням,  а по часам.  «Фирма» несла убытки, а выхода из тупика не было. Хозяин принял,  еще более, мудрое решение;  чтобы не терять  вес  животных,  убивать скот прямо в загоне; и кормить не надо,  и вес терять скот не станет, и хлопот с кричащей  и мычащей скотиной, изрядно доставшей жителей села своей вонью и криками, станет меньше… Тогда сам сатана открыл свое лицо, сбросив  с себя маску «существа  Божьего»,  почуяв пьянящий  этого «Зверя» запах крови. И началось…  Я увидел ад на земле воочию! Скотина стоящая  плотно  друг к дружке в огороженном деревянным забором загоне,  хаотично шевелилась,  перекатываясь волнами при малейшем волнении издавая визгливые и мычащие резкие  звуки, словно океан в предчувствии  большого шторма. Крепкие, мускулистые мужики, со  звериным блеском в глазах, вооруженные  кувалдами и ножами, перепрыгивая через ограду,  вливались, словно волки в овечье стадо, в этот «живой океан» страдания животных  и растекались среди многочисленного скота по разным сторонам ограды. Смерть почуяла скотина,  невероятным образом догадавшись, что убийцы вошли в их, измученное  голодом и человеческой жестокостью,  стадо. Животные, особенно свиньи, с истошным визгом, стремились протиснуться,  среди своих собратьев,  чтобы  не оказаться рядом с мясником, держащим в своих руках кувалду,  или  огромный острый нож за поясом,  с ужасом и визгом предчувствуя  предстоящий  разгул жестокости и смерти. Стадо взбесилось, дико крича и со страшными усилиями преодолевая сопротивление бушующей  живой массы, пришло в хаотичное движение. И пляска смерти  истошным криком страдания; и людей, и животных, и случайных очевидцев этого ужаса, началась….. Первый удар кувалды о череп  несчастного животного, страшный предсмертный  крик этого животного от болезненной смерти, и рык мясника, нанесшего жуткий удар, расколовший  этот самый череп так, что мозги  его  забрызгали все, что находилось рядом,  как выстрел,  привел, в ужасающий разгул жестокости человеческой,  весь загон, вместе; и с исполнителями, и со свидетелями казни, этой  ужасной  земной картины новой жизни  России. Птицы, испугавшись небывалого страдания и горя живых  существ, похоже,  разлетелись от этого, удушающего своей бесчеловечностью,  смрада боли и  крови. Во всяком случае, еще долго,  в этом месте,  не слышно было  их голосов. Даже ветер, похоже,  замер, да так,  что только лязг металла,  чваканье грязи и фекалий, обгадившихся от страха животных, жуткие крики и визг  этих животных, треск,  разбитых кувалдами, черепов,  незабываемый  хруст  вспарываемой плоти, и хорошо различимое журчание струй кипящей крови, еще несколько  дней, по вечерам,  далеким эхом возвращались  на место  страшной трагедии, и торжества человеческой тупости, и бессердечия.  Даже  смерть тогда, там, в том  пригородном селе,  отвернулась, закрыв глаза при виде этой  адской оргии, в таком невероятном, одновременном,  объеме страдания  убиваемых  и садизма убийц, вооруженных кувалдами и ножами. Кровь, грязь, фекалии, трупы убитых животных, залитых кровью, истошные крики этих животных умирающих в агонии, мат и ругань  мясников, с особой жестокостью, хватающих  бегающих животных за ноги и  с хрустом втыкающих свои ножи в их сердца, все смешалось в этом адовом побоище.  Горы трупов росли,  а уменьшающееся стадо животных  с дикими выкатившимися из орбит глазами в безумии со страшной скоростью носилось по загону.  Убийцы, гоняя их по загону, словно футбольный мяч, упражнялись в ловкости и  точности попадания ножом прямо в сердце. Животное,  получив удар в сердце, не умирало сразу, оно вскакивало и носилось по загону еще некоторое время, поливая  кровью;  и грязь, и трупы, и самих мясников, затем останавливалось, и, на некоторое время, замирало стоя, осознавая, что смерть уже настигла ее, и нет  больше смысла  от нее убегать. Мучения  животного  и того ужаса,  что ему пришлось пережить, переходили в невидимый мир, страшным  явлением, вливаясь в океан страдания, злобы и будущей  мести животного царства,  человеческому роду, за его безумие и непонимание  законов природы: «За все придется заплатить, потому что породивший страдание, должен будет испить из той же самой чаши, в объеме, намного превышающем, эту самую чашу страдания, которую он наполнил своей жестокостью».  Животное падало, словно засыпая, сначала на передние ноги, на потом ничком набок и издавало утробный рык бессилия от невозможности отмщения, не понимая, что месть все же настигнет убийцу, в любом случае. Запомнился мне один эпизод. Когда число  трупов животных,  уже намного превысило  число оставшихся  в живых,  и загон стал гораздо свободнее, один из «мясников», ловко схватил пробегающую мимо него свинью за ногу, от  чего та упала,  перевернувшись в  грязи фекалий и крови, стараясь быстро вскочить на ноги. Мясник не растерялся, быстрым и сильным движением нанес ей удар в лоб, от чего свинья, обезумев, стала корчиться от боли, но, все же, вскочив на ноги,  помчалась прочь от него прямо на меня, стоявшего за оградой. Я увидел животное, с дико выпученным глазами, раскрытой  пастью, из которого лилась кровь, со страшным утробным ревом несущегося в мою сторону,  словно сошедшее с ума,  от того ужаса в котором оказалось,  за которым с выражением злобы и ненависти в глазах, крича что-то, несся весь в крови человек, во весь свой рост  измаранный скотским  навозом и кровью,  с большим ножом в руке. Ужас от этой сцены и боязнь, что эта свинья, сейчас, проломив забор,  убьет меня, заставил меня содрогнуться. Но свинья, не добежав  несколько  метров до ограды, резко остановилась. Глаза ее все еще выражали ужас и обреченность. Невероятное мгновение полного равнодушия в глазах животного. Оно  покорно опустило голову, уверен в том, что именно сознательно ожидая  приближающуюся смерть, но что удивило, даже не пошевелилось, когда  мясник,  взявшись за ее переднюю ногу,  вонзил  в нее свою длинную круглую пику, даже не нож. Треск разрывающейся плоти, но свинья стояла спокойно. Человек, крепко выругавшись,  вынул  пику и,  развернувшись, что-то неопределенное  сказав в мою сторону,  пошел  продолжать свою кровавую работу. Свинья стояла несколько минут,  а кровь лилась из-под ее ноги, постепенно затухая. И наконец, перестала течь, свинья медленно повалилась на бок и словно уснула,  выдохнув….. Все стихло……
      ………….. Я сидел перед своим  нежданным гостем и, выдержав  небольшую паузу,  вежливо  попросил его:
      ----  Скажи,  что происходило с моим сыном  последние месяцы перед смертью?— я внимательно посмотрел своему собеседнику в глаза.
  ---- Я всё глубоко обдумал. Долго и по-всякому. И знаешь. Не поверишь….. Но я,  оправдаю поступок твоего сына. Хотя не добровольно он ушёл из жизни. Его убили. Но мысль об уходе у него была построена. И сделал  бы он  это сам, но не тогда, а потом. Он   прошёл такой тяжёлый порог, что  и ты  теперь проходишь. С ним подло поступили.   Не сознательно он в сети попал. От этого разочаровался в людях.  И считал,  что жизнь насильственная, в такие  времена,   где гниль везде, не достойна жизни человека.   Как не  будешь оберегаться, всё ровно наступишь или заденешь  грязь  и  испачкаешься.  А в этом мире, каждый из людей, ищет насильственный контроль над «ближними». Тошно стало  Саше от такой жизни. Тогда стал задумываться  над уходом в миры  другие.  Он считал  это более разумным  и благородным поступком.
  ---- Почему он так решил?  Он ведь был  уже взрослым  парнем и должен  был  найти в себе силы, что бы противостоять  трудностям! – с досадой,  скорее, рассуждая  сам  для себя,  произнес я вслух.   
  ---- Попробуй понять меня,  он был более развит духовно, чем  это видно было окружающим.  Девушка  не так сильно влияла на его решение.  Но,  любил  он ее, и верил им;  и девушке, и друзьям. Только  не такие они были, какой был он. Потому,  не чувствовал уют в этой жизни. Вот, в то время, у него сплошное предательство было кругом. Прямо в мир ихний;  безжалостных преступников,  распущенных девушек  и предателей, попал так неосознанно, через девушку  свою. Она,  ветренная  во всем, бездушная  и  распущенная   совсем. И «легка»  разумом.  Был еще у Саши друг, кореец, дружили долго .....  А потом  кореец  Сашу предал.....  Он с девушкой его переспал. С Ольгой! И, похвалился  Саше…..  Но кореец  тот, как вы называете, в «мафии»  не ходил.  Девушка соблазняла его. Для неё  тот кореец, работа, а интимная близость, это способ вербовки.
  ---- Ужас!!! --  воскликнул я, -- в таком возрасте и такие методы?!
  ---- Это для тебя и Саши ужас, но не для них. Ему просто открылись глаза, куда  он попал,   и потому,  тогда,  в горечи  ходил. Тогда  он стал  другим. Не как они.  Конечно, он разочаровался в друге и  в девушке. И  высмеян всеми был в  ихней  «мафии». Ведь  все его друзья  знали, что он наивный и верил в неё.  Но сын твой,  глубокий в чувствах.  С трудом  выносил очередное предательство и обман  кругом  сплошной. Круг  видел замкнутый и выхода не видел.  Может ты, в то время, не мог в душу заглянуть ему. Знаю,  что были тогда деньги у тебя. Он всё это видел. Знал что  есть, но отказываете. А там его заманили и давали всё. Правда,  с расчетом все делали, что бы на иглу подсадить.  А он на наркотики не хотел подсесть. Умный он у тебя и берёг себя от скверны. Вот, его душа, сильно похожа  на мою  душу сейчас. Именно мне очень понятно все его состояние.  Заботы бедности скудней, так много у сына твоего!!! Прямо  сразу можно догадаться, что  копировать тебя во всём старался.  Ну   а  мимика, улыбка – они твои  у него.  Хотя, рост, черты лица - жены. Ну  а    девушка? Девушка не хорошая. Очень жаль, что полюбил такую. И любить он может сильно.  Это тоже твоё  наследие,  ведь чистоту в отношениях ему надо было. Просто, вот так получилось для неподготовленного сердца, он сразу  обнаружил измену.  Сердце его хрупкое такое, как очень  даже не стекло, а  как хрусталь тончайший.  Он чище тебя во много раз. Степень роста  его,  духовного,   выше  твоего, на много. Глаза   закрытыми  я его увидел. Возможно это не физическое зрение. А духовное. Точно не понял. Пусть развивается там, где ему по силам. Чтобы не разрушился. Земля оказалась сильно грязной для него. Он очень рано стал понимать и скорбеть об этом. Сердце  не тренировано. А  ломаться не хотел. Осознавал, что сильно жёстко всё.  Вот, жертвовал своей любовью  ради  жизни  других.  Любил сильно вас всех; и  друзей,  и людей.  Не видел зло в них, а скорбел за их слабость. Очень жалел их. За то, что  людей  так неумолимо   терзает испорченность земного мира…..

                Девушка Саши, Оля.

                Девочка уже давно потеряла не только стыд, но и так и   неразвившуюся в ней честь и совесть, променяв их, на кровавые деньги, заработанные   на смертях, вовлеченных ею в преступный семейный бизнес, неопытных и доверчивых юнцов. Все эти мальчики  и вовлечение их в преступный бизнес по распространению смертельной «дури», приобщение к смертельному наркотику, это и была ее работа, по обеспечению преступного синдиката курьерами и распространителями, а заодно и потребителями. Девушка сама подбирала подростков, и вовлекала их в преступную деятельность, сближая   их с собой лично, как возлюбленных ее,  в романтические приключения и любовь, как  самого простого  и надежного способа, получить доверие и преданность со стороны молоденьких  неопытных детей. Она и сама была совсем юной. Однако,  обладая быстрым и изворотливым умом, внешней привлекательностью,  отсутствием скромности, и даже дерзостью, она легко входила  в контакт с мальчиками любого возраста, от тринадцати  и до  тридцати  лет.  Никогда не было для нее проблемой входить с ними в интимный контакт. Эта девочка  за долгие годы проживания в городе, на чужих квартирах,  в чужих семьях, давно уже  утратила всякие представления о  нравственности и морали. Именно такая дочь и нужна была «дяде» Паше, воспитывающему  ее, как полноценную помощницу в его преступном бизнесе. Оля  быстро  поняла, что составляет материальный достаток ее семьи, и каким образом можно  зарабатывать много денег, не прикладывая к этому, ни физических,  ни умственных усилий. Мальчики,   которых она вербовала, были  расходным материалом в их семейном бизнесе.   Каждый из них, должен был приносить в их семейный дом  определенный доход.  После чего,  этот расходный материал списывался, и каждый из членов  семьи, с удовольствием принимал участие в  кровавых развлечениях. Это было для  семьи  «Чикатилкиных», приятным дополнением к  их опасному и хлопотному делу. Каждый в этом бизнесе выполнял свою роль, и роли эти были распределены по свойствам характера и места положения в иерархической  системе простой деревенской семьи,  затерянной в дальневосточных просторах,  прогнившей продажностью и беззаконием «Ельцинской  державы». Все они, эти  низовые работники  преступного синдиката Российского масштаба, были  рядовым, грязным, и  таким же  расходным материалом.  Таким же расходным материалом, как и те мальчики, которых они вовлекали в преступный бизнес. Бизнес,  необходимый   для  обогащения мерзких оборотней;  «ментов», «ФСБэшников»( или «фейсов», как их называют  на местном уровне) и продажных и алчных  представителей  российской и краевой власти,  ничем не отличающихся от других, таких же «местных царьков», «тружеников смерти»  разбросанных в  нищих, заброшенных  Российской властью,  городах и селах  Дальнего Востока. Конвейер смерти работал  на материальное благополучие семей избранных, строительство  их   коттеджей, поездок за рубеж и прочих благ сегодняшней «элиты»  местного и государственного  розлива, в обязательном порядке ежемесячно чемоданами вывозящей в столицу России  часть своего  кровавого дохода. Смерть нашла здесь для себя непрекращающуюся работу, по умерщвлению будущих  граждан,  и без того уже  обескровленной страны, за годы  ломки  разрушенной державы. Эти, алчные и  продажные «хозяева жизни», облаченные  правами доверенной  им власти, сегодня переодетые в новую форму и сменившие вывески, не останавливались ни перед чем, во имя удовлетворения своих корыстных целей -- легко убивали,  и не только детей, будущих граждан Великой страны. Они убивали Веру людей в Закон,  во власть, в свою страну, им доверенную, для контроля,  за  соблюдением прав их собственного народа. Они убивали души людей, надежду на справедливость и будущее  их детишек. Каждый из  живущих на Дальнем Востоке, очень  боялся  «хозяина  края»,  большей частью за  его  черные дела, не говоря уже , о его распоясавшихся  родственниках и  помощниках  в погонах, и даже вот таких  «дядей  Паш», одним  ненавистным взглядом своим  приводящих  людей, а тем более несовершеннолетних  детей в трепет и ужас  перед ними.  Что говорить о тех, кто безумно  боялся  «дядю Пашу»,  ввиду  уже ясно проявившейся  в них  зависимости от наркотика, который  дети  здесь получали. Хитрый и предприимчивый ум убийц, четко просчитал прибыльность схемы. Те, кто распространял смертельную заразу, должны быть   зависимы  от своего «хозяина».  А значит, ребенка  безжалостно «садили  на иглу», понимая, что первая проба этого наркотика, отделяет,  употребившего ее, от последней «дозы» в его жизни, сроком от трех до пяти лет. Главное было вовремя вычислить тех, кто пришел к своему финалу и своевременно  убрать его из рядов, своей,  хорошо организованной структуры.  Семья убийц  безжалостно решала и убирала  тех, кто и когда должен умереть,  а способ умерщвления, организовывался  «Васильевной» (еще одно лицо,  всплывшее в ходе нежданного откровения, но о ней позже), был   всегда  с творческим подходом.  Проблемой   в этой семье  было, не как убить ребенка, подошедшего к последней черте.  Проблемой было, как сделать это, не вызвав никаких подозрений и не оставив «улик» против себя. И та же  «Васильевна»  преуспела  в своих  творческих и безукоризненных способностях,  по умерщвлению, не повинных ни в чем, детей. За несколько лет, были  убиты  десятки детишек, и ни одного подозрения;  ни на село, в котором это все творилось, ни на семью, которая все это  творила.  «Прокол»  случился лишь с моим сыном, Сашей.   И то,  потребовалось много лет анализа,  размышлений  и непременно Божьей помощи, для того что бы  понять, что Саша не  застрелился, а его убили.   Причем убили безжалостно, жестко  и зверски.  Решение о смерти Саши приняли более высокие  кураторы, а вот схему и  исполнение  разработала «Васильевна» со своей любимой внучкой Олей, ведь Саша  отказался участвовать в преступлении по распространению наркотика.  Циничный способ умерщвления,  местный «мозговой центр» старой и молодой убийц, продумывался  тщательно, каждому из членов семьи справедливо  давая  возможность получить свою долю удовольствия от убийства,  ни в чем не повинных детей. И «папа», и «мама»  и «дочь», и бабушка,  каждый  из них, получал  от семейного садизма личное удовлетворение, как охотничий пес в награду за добычу.  По  четко отработанной заранее схеме, семья приступала  к своей «работе», в отличие от обреченных мальчиков, получая  кайф,  не от «дури», а от  приведения  приговора  «обреченным»  смертникам»  в исполнение. Конвейер смерти работал безукоризненно, в подтверждение тому, что до сего дня преступление  это не раскрыто,  и не будет никем раскрыто никогда, потому что,  и исполнители его,  и свидетели его живы, бодрствуют, хранят молчание, уничтожают улики  и даже находятся  у власти, и никогда не будут  изобличены  по той же причине. А имена десятков убитых мальчишек так и останутся  не известными  и не упокоенными,  а память о них  сохранится лишь острой болью в сердцах несчастных родителей за   несовершенный их детьми грех.
      Тяжелая плита, словно надгробный камень навалилась на меня неожиданно, да так, что слова, которые слышал сейчас, протяжным эхом отдавались в моем сознании. Боль вернулась неожиданно, и сделала душу мою чуткой,  а сердце остановилось во мне и, только протяжный, похожий на траурный гудок, звук, ударяющийся о стены длинного тоннеля уходящего в темноту, погружал меня в то далекое прошлое, когда  у меня была еще какая-то возможность удержать сына от того страшного шага, который закрыл навсегда  дверь в наше будущее с ним. Сейчас, в этот момент, я чувствовал себя  именно так, не зная, что в конце моего диалога с тем, кто сейчас сидел напротив меня, мне будет открыто лицо убийцы, стоящим за тем эпизодом, о котором я сейчас вспомнил и находящимся,  после смерти моего сына,  совсем близко за моей спиной……
      За три года до смерти Саши.
      Когда это случилось? Когда  и кем наши с Сашей отношения были разделены и стали ускользать от нас обоих, словно затухающая мысль перед надвигающимся страшным событием. И только растерянность, недоумение  и метание собственного  сознания в поисках ответа: « Что происходит? Почему он уходит от меня и не слышит голос моего сердца, которое кричит ему: «Саша опомнись! Ведь я желаю тебе только лучшего! Услышь меня-я-я-я-я-я!!!....».  Но он уходил от меня, а я шел за ним и молчал, не понимая, почему он от меня уходит. Он оборачивался, словно что-то все еще заставляло временами чувствовать мое недоумение, понимать  мою растерянность и тревогу, но девушка что-то говорила ему, и он отворачивался и продолжал уходить. Так и ушел…. Ему тогда было 14 лет. Саша дружил с девушкой, из, с первого взгляда,  нормальной семьи, и между ними обоими складывались, более чем, дружеские  отношения.  Девушку  звали Наташа, по фамилии Богатова. Все, похоже,  шло к тому, что молодые люди любили друг друга и намечали  планы на будущее. Но вот вдруг, неожиданно, в этой семье появляется новая девушка по имени Оля, ровесница Наташи.  Она, как я позже узнал,  перешла  из другой школы, в школу,  где учились наши дети. Кто эта девушка, откуда она, и почему появилась  именно в этой семье,  мы не знали, но вот Саша, с первого взгляда влюбился в нее, причем настолько сильно, что именно  тот день я и описал, когда он пришел со школы и не стал заниматься уроками,  а бросив учебники, сразу убежал гулять. Я тогда  попытался  поговорить с ним, и потому вышел из дома, что бы вернуть его и заставить сделать уроки, но впервые он так дерзко ослушался меня и ушел с новой знакомой, не собираясь заниматься уроками. Так,  вроде бы  рядовое событие, сыграло роковую  роль в его судьбе и, конечно же,  в моей жизни. Вот таким, неприметным особо, событием жизни, вместе с обычной девочкой по имени Оля,  в  судьбу моего сына и его  сверстников   постучалась смерть, которая, в конечном счете,  забрала многих,  и убила  и его самого. Но каково было мое потрясение, когда, в конце концов,  я узнал, что Сашу, моего сына, пусть и не своими руками, «заказала»  неприметная, безликая, алчная и совершенно эгоистичная особа, о которой я вообще ничего не знал до смерти моего сына. Однако  тогда,  всего этого я еще не знал, лишь сердце мое  в тот день, вдруг, встревожилось: « Почему сын мой, человек  который был  для меня всего дороже, так поступал  сейчас со мной?»……
      Мой новый знакомый, спокойно, не прерываясь,  выслушав  мой вопрос,  продолжал:
  ---- Друзья все предали его? Или были те, кто его поддерживал? – попросил уточнить я моего неожиданного гостя.
  ---- Многие его осуждали, но  не все. Были те, кто  сочувствовали ему, когда он  сказал, что хочет соскочить.  Вот его одноклассник, Толя. Очень осуждал его  и даже был против него. Тогда ему нравилось так жить.  Но смерть  Саши многих отрезвила. Если бы ты возбудил дело, возможно,  многих, из этих пацанов,    спас  бы. Но долго там никто не мог бы выдержать. Толя  тоже собирался соскочить. Вот и он, после Саши, тоже  сказал «дяде Паше», что больше не может так жить и не хочет.  Сказал, что не берет  работу больше. Но он сам точно знал, чем закончится все. Это было через год или больше после смерти Саши. «Дядя Паша»   своего помощника отправил  его ликвидировать.  Тот пришел прямо к нему домой, когда взрослых дома не было.  Сказал, что по делу послали.  Толя понял, что не  уйти, сказал, что сам  все сделает. Ликвидатор  в ответ: «Если сам боишься, могу помочь». Толя не смог….. Духу не хватило. Не сделал сам. Но  совсем не сопротивлялся. Без дозы. Жить уже не хотел в зависимости. Ликвидатор  повесил   Толю прямо у него дома. Все быстро сделал и дверь защелкнул.  Никто  по сей день не сомневается,  что это суицид, но на самом деле это убийство.
               
                «Дядя»  Паша.
        Сам  он, считал себя «хозяином»  этого «скотного двора». С детства  родился тупым  и совершенно равнодушным  к любому делу  ребенком, каким бы интересным оно не было. Ненавидел все, что было лучше его, будь то человек или  вещь. Все, что не могло быть ему доступно, все было для него ненавистным. Работать не любил.  Именно поэтому,  если  требовалось что-то сделать самому,  делал все нервно, в резких движениях и как попало.  Для людей, не нужных ему, все делал, «как для свиней». Став подростком, естественно  влился в ряды криминала, поскольку это было его любимой стихией; безнаказанно творить преступления  и   плевать, и на людей, и на закон. С молодости хорошо усвоил, что «менты» и «власть  предержащие» продажны, а стало быть, можно извлекать из этого выгоду, хотя и тех и других ненавидел люто, потому что вынужден был преклоняться перед ними. При любой возможности старался  делать  им мелкие «пакости». Например, нарочно  усложняя им задачи, по зачистке  и заметанию  следов,  совершенных,  им  самим,  кровавых преступлений.  Попал в молодости за свои  криминальные дела, под преследование  прокуратуры  и что бы скрыться от уголовного преследования, приехал в глухое, недоступное  для многих, село Г- ное. Там и  осел.  Вот тут-то, его и приметила «Васильевна».  Приметила, поскольку  «сволочью»  он был законченной,  и, по всем признакам, бездарный  от рождения, что было заметно даже простым  людям.   А  для «Васильевны», с ее недюжинным умом, это было   просто очевидно.  Она и привлекла его к своим черным, криминальным  делам. Ей, именно такой человек, и нужен был для грязной работы.  А для того, что бы привязать его покрепче, женила  его на своей   приемной  дочери.  Увидела своим прозорливым умом, что они просто созданы друг для друга. Жестокость  и тупость, были отличительной чертой обоих. А для того дела, которое задумала  предприимчивая « Васильевна»,  лучших кандидатов и не подберешь.   Паша  понимал, что свой хлеб надо отрабатывать и делал это безукоризненно,  как того требовала «Васильевна». Его делом было держать мальчиков в «ежовых» рукавицах, и полностью владеть  их умами и  доверием. «Васильевна» понимала, что для  организации безопасной  работы, созданной ею  структуры,  Паша тупой, потому  никогда не оставляла его без внимания, а все шаги, решения, сценарии убийств, разрабатывала, и учила этому его, она всегда сама. Наладив контроль над каждым из мальчиков, через свою внучку Олю, «Васильевна»  дотошно отслеживала  каждого  мальчишку.  А при первых же подозрениях, о ненадежности мальчишки, она принимала решение о том, убрать его или  продолжить использовать до конца. Именно от  «Васильевны» поступала команда  на убийство мальчишки по причине ненадежности. Нужно отметить, что о каждом Ольгином ухажере, «Васильевна» от внучки знала  практически все. Кто родители, какое материальное положение, полная ли семья, имеет ли влиятельных родственников, где и с кем проживает. Все до мелочей.  От этих данных,  зависел способ убийства, и конечная судьба трупа.  Пашка  выполнял самую грязную работу, убивал и занимался ликвидацией трупов. Действовал только по строго разработанному сценарию, который готовила «Васильевна» со своей внучкой  Олей. Бабушка натаскивала ребенка, для будущей большой работы. Самому Пашке не нравилась эта работа. Он, хоть и поддонок, все же видел, что убивать приходится детей. Тех детей, которые всегда были рядом с ним. Он для них был как Бог. Всегда свой, «дядя» Паша. А убивать приходилось не  так, как он бы хотел: просто быстро закончить и  делу конец. Он все должен был сделать так, как предписано. Нужно было играть роль, что даже для него было, вообще –то, верхом цинизма. Сначала расположить к себе ребенка, поборов его сомнения, а потом  подвести его, ничего не подозревающего, к смерти.  Этот садист  выводил  его во двор, и вел  к строению, где у «дяди» Паши  хранилось сено, в тихом месте за домом там, где никто ничего не мог   увидеть. Далее предлагал мальчику лечь  лицом вниз. Боялся, мерзавец, смотреть в лицо жертве, но так быстрее было закончить с мальчишкой.  После того, как мальчик ложился лицом вниз, он надевал на его шею петлю висельника.  О том, что все было продумано, говорило  и то, что там,  в верхней балке навеса, был прикреплен мощный крюк. Сколько же мальчиков расстались с жизнью, через вот такую уловку «Васильевны»!!!  Ведь так надежно  никто бы не стал делать  орудие убийства, для одного мальчика. «Дядя» Паша, надев петлю на шею жертве, перебрасывал веревку через крюк на потолке и пояснял мальчику: « Сейчас я буду медленно натягивать веревку, а ты расслабься и жди.  Как только «кайф»  начнется, я это замечу по тебе и отпущу веревку, и ты будешь   в «раю». Мальчик послушно подчинялся.  «Дядя» Паша  брался за конец веревки и начинал тянуть ее медленно-медленно. Жертва, ничего не подозревавшая, -- мальчик,  который  беспрекословно, верил  «дяде» Паше, начинала сопротивляться. И вот тут «Дядя» Паша  должен был ждать, когда жертва начнет проявлять признаки   смерти.  Мальчики  уже не могли  вырваться  из лап зверя. И, даже лицо, повернуть к нему не могли.  В конце концов мальчишка задыхался и  умирал. Тело  страдало.  Судороги.  Тело вытягивалось….. Страшно было смотреть на такое убийство, не то, что делать это!!! «Дядя» Паша смотрел. Затем, когда жертва обмякла, он оставлял ее  еще наполовину подвешенной, уходя на время. Никто и не замечал  под «кайфом», «как?» и «куда?»  исчезал  мальчик. Он для них просто исчезал  навсегда. Через какое то время, «дядя» Паша возвращался к трупу. Снимал труп с петли, и, отодвинув здесь же, под навесом, доски, опускал  труп в небольшую яму, на время, что бы никто,  не увидел случайно, труп  мальчика. Яму он тоже выкопал предусмотрительно  заранее, согласно  разработанной  схемы убийства. Господи!  Сколько мертвых мальчиков пропустила через себя  эта первая, а для многих последняя, но временная, перед полным «небытием», могила юных мертвецов. Этот  секрет так никто и не раскрыл,  и уже не раскроет  до конца. Тайна, которую знает только «дядя» Паша и его  умные  организаторы преступных замыслов. Когда все засыпали, «дядя» Паша доставал  из ямы труп мальчика, складывал его в поясе вдвое, укладывал в картонную коробку, и тщательно запаковывал. Коробка  была  гораздо меньше, чем труп, но «дядя» Паша, так умело все делал, что и не догадаешься, что в коробке покойник. Так,  «дядя» Паша,  упаковывал только тех мальчиков, которых могли искать родители. А поскольку  эти мальчики жили в городе Хабаровске или в других близлежащих городах, то следовало  труп мальчика  доставить именно туда, в город, чтобы  не навести подозрения на Ольгу, что они уехали к ней и  вдруг мертвы. Для того, что бы  доставить груз в город Хабаровск, нужно было проехать изрядное расстояние, и еще через паром, в город. Опасно. Можно было наткнуться ночью на проверку. Для надежности, за грузом приезжала «ментовская» оперативка и коробку с грузом везли в Хабаровск.  Никто не сосчитает, сколько трупов было  убито  этим зверем, «дядей» Пашей. Сколько  горя было в семьях хабаровчан, когда  их приглашали опознать труп  ребенка, скончавшегося от удушения в пакете,  в погоне за легким «кайфом», или от  употребленного наркотика и повесившегося. Сами «менты», выстраивали подобные легенды, что бы скрыть деяния  свои. А несчастные, убитые горем, родители, были ими же обвинены в том, что плохо воспитывали своих чад.  Родителям, которые  и,  не догадывались о  том, что  сами убийцы этих мальчиков, еще и обвинили  их, в их безутешном  горе. Ваш покорный слуга, таким же образом был обвинен  «ментами» в том, что сам довел своего сына до самоубийства. Были и такие  жертвы у «дяди» Паши, которых в силу разных причин, не искали бы родственники, и тем более в селе Г -- ном. Эти родственники даже и не знали о существовании  их подружки Оли. С такими не церемонились. Их так же, незаметно отделяли от тех, кто был в «кайфе». Укладывали в яму. Затем, когда все угомонятся, укладывали  на покрывало, предварительно завязывая на концах покрывала узлы, что бы удобней было держать  за концы  и несли  незаметно, в темноте,  к реке. Там на реке, в зарослях травы, была  предусмотрительно  припрятана  деревянная лодка, в которую и перегружали труп  парня.  Вывозили от берега подальше и просто опускали в воду,  без груза, даже не боясь, что всплывет. Мальчик тонул. Вот уж чем «знаменита», но никому не известна,  тайна реки Тунгуски, возле села Г -- ного!!! Там были утоплены и не найдены,  многие,  канувшие в безвестность, молодые, несмышленые мальчики, так и не упокоенные по христианскому обычаю, родители которых  никогда  не узнают,  ни о судьбе, ни о последнем дне жизни,  их  родного дитя. Они даже не догадывались, что их судьбой, жизнью  и смертью, распорядилась  смазливая, хитрая и расчетливая  девочка, родом из глухого дальневосточного села, которую звали Оля. Конвейер смерти «скотного двора», работал без выходных. Кто рискнет сосчитать количество загубленных жизней?  Кто сможет доказать  эти преступления? Те, кто  должен был блюсти Закон, сегодняшние перевертыши,  сменившие грязное имя, на  имя свежее, еще не замаранное  скандалами преступлений? Никто не сможет вершить возмездие в этой стране, потому что  закон в ней, в руках убийц и преступников. Никто не сможет восстановить Закон! Только Бог воздаст каждому  по делам его. На Него и надежды мои.
                Услышав  рассказанное моим гостем  о Толе, однокласснике Саши, память  мгновенно   вернула меня в то время, когда этот парень приходил к нам с друзьями в дни поминок Саши. В этот момент, я, вдруг, увидел, как этот  щуплый,  тщедушный мальчишка, потерявший веру во все  в этой жизни, принял свою смерть. Что творилось в душе этого парня, когда он,  без сопротивления, отдавал свою жизнь поддонку, присланному  чудовищем, убить ребенка только за то, что тот  отказался дальше  убивать свою жизнь и жизни других, таких же мальчишек. Когда он, будучи в своем доме, позволил   убийце  повесить  его, не  думая о том, как больно будет его родным и близким от этой ужасной потери и клеймо самоубийцы навсегда ляжет  тяжким грехом на него самого и на плечи его близких и родных людей. Не подумал о том, что такое клеймо навсегда сделает его мать  человеком, саму себя клянущей и не находящей  весь остаток своей жизни,  прощения себе за смерть своего сына. В своем собственном доме, мальчик не нашел спасения и более  того, даже и не сомневался, что у него нет никакого выхода от того приговора, который ему  вынесла «система власти и их наместники в краях и областях»  руками   маньяков  и убийц, семейства «Чикатилкиных». Сильный  стресс, и тяжкие воспоминания вывели меня из  разговора на время. Я все никак не мог  простить себе, что тогда, когда нужно было  разбираться в смерти своего сына,  я потерял самообладание и  желание жить, и не потребовал расследования.  Боль……  Сколько же  горя несли эти  люди  в жизнь, ради наживы и неуемной алчности своей…..
      Вы за мною? Я готов.
Нагрешили, так ответим.
Нам — острог, но им — цветов...
Солнца, люди, нашим детям!

В детстве тоньше жизни нить,
Дни короче в эту пору...
Не спешите их бранить,
Но балуйте... без зазору.

Вы несчастны, если вам
Непонятен детский лепет,
Вызвать шепот — это срам,
Горший — в детях вызвать трепет.

Но безвинных детских слез
Не омыть и покаяньем,
Потому что в них Христос,
Весь, со всем своим сияньем.

Ну, а те, что терпят боль,
У кого как нитки руки...
Люди! Братья! Не за то ль
И покой наш только в муке... 
      ---- Я помню этого парня. – заговорил я. -- Приходил каждый раз на поминки сына. Всегда молчаливый парнишка, много пил. Это случилось года через полтора -- два после смерти  Саши, а впрочем, могу и ошибаться.  Я тогда был как  не  живой.-- Я представил, как мальчишка около  двадцати лет, зажатый в безвыходное положение, потерявший веру  во все  в этой жизни,  безжалостными убийцами,  провел свои последние  часы жизни. Сколько метаний  души и сердца. Сколько мыслей тяжких   пережил этот парень. Он ведь понимал, что никто  не узнает об  истинной причине его смерти. Он мог жить. Он мог жениться и завести детей. Он мог быть счастливым…..Что помешало ему, рассказать хотя бы мне, о том, что происходило тогда с Сашей?  Он ведь не мог не знать. Он ведь,  в конце концов, повторил  судьбу Саши, хотя возможно,  у него был шанс,  спастись  самому  и спасти еще много других мальчишек от страшной  и неизбежной смерти,   от рук этих   маньяков.
    ---- Неужели  все так боялись, что  не предпринимали ничего, что бы спастись от лап этих зверей? Ведь  можно же было им как то помочь? В конце концов, родители   могли, как то, все это  остановить! Только детям надо было рассказать своим родителям о том, что творится там, в той деревне,  в этой  мерзкой семье? Трудно поверить в то, что  ничего совсем нельзя было сделать.—сердце мое бешено колотилось от гнева и несправедливости, о которой услышал я.
    ----Ты напрасно  так разволновался. Ты должен был помнить, в то время, когда  у тебя горе, в газетах прошло сообщение о том, что расстреляли всю семью. Газеты писали. Но, может быть, ты был в горе и не заметил этих событий?
    ---- Не помню ничего об этом….. –попытки мои вспомнить ни к чему не привели и я уставился  на своего собеседника вопросительным взглядом, который он  словно прочитал и продолжил сам без моего вопроса:
   ---- Было такое, что  мальчик хотел «соскочить». Это как раз тогда было, когда Саша твой  погиб. Этот мальчик  рассказал и просил защиту у мамы. Без отца рос парень.  Она  закрыла его в квартире  и не выпускала  некоторое время. Но когда,  долго  не было  его,  сам  «дядя Паша» пришел  за его жизнью, вместе со своей дочкой Олей. В личной беседе они  поняли, что мама всё знает.  Они  решили  всю семью  уничтожить. Соседи  даже не пикнули,  но  все из них услышали выстрелы в ночи.
    ---- Застрелили????  Чем?  Ружьем?—я  все еще не мог поверить в услышанное.
   ----- Пистолетом  застрелили. Там мать, сын и бабушка в доме спали.
  ---- Какой это был город?  или село?
  ---- Хабаровск.  Город. Там квартиры и дома высотные.  Место у большой реки. Ваш широкий Амур. Никто не расследовал. Заявление не написали. Вот замяли. И  в прессе было написано. Ты вспомни. Наверное, не запомнил. Тогда не до этого было.  В своём горе  ты был.  «Дядя Паша», как ты называешь, был там, и дочь его была там,  первыми. А застрелили потом ночью.
   ---- Я что-то отдаленно  вспоминаю... Но  не могу прийти в себя от того что слышу…..  Что-то вроде было,  смутно  приходит в ум, но толком ничего не помню. Кто убивал?  Этот «дядя Паша»?
  ---- Нет. Он адрес добыл.   Оля, его дочь, показала отцу, где живёт пацан.
  ----  А кто убивал? Менты?               
  ----  Убивали другие. Я не знаю кто эти люди. Но из той «группировки»  они.  Я  увидел  как  «дядя Паша» забрал фото  этого пацана, на  зеркале прикрепленное.  Трюмо такое в прихожей. Так, чтобы не заметили. А  девка,  записывала   адрес.  Парню, которого мама не выпускала,  дозу пообещала  с курьером отправить, пока мать  его с  ее отцом  разговаривала. Он ей адрес дал, что бы ночью дозу ему доставили, пока родные спали. Девка спросила, почему на сборы не ходил?  Пацан ей сказал, что  мама не пускала из дома никуда.  Парень адрес  дал ей, чтобы курьера отправила с дозой к нему. А она адрес дала  тем, кто  застрелить  его  должен.  Пацан открыл  ночью  дверь,  ничего не подозревая. Он курьера ждал. А пришли   палачи…..
   ---- Как убивали?  Рассказать можешь?
  ---- Сразу как зашли стрелять начали.  Женщины спали.  Пацана в упор стреляли…..
  ----  Куда стреляли?
  ----  В живот всех.
  ----  Умирали не сразу? В живот ведь  болезненно!
  ----  Умирали  сразу. Да нет, они и не почувствовали. Это  молниеносно произошло. Никто  не успел  и звука издать.
  ----  Потом что было?
 ----Так всех и оставили. Ничего не тронули.
 ----  Их  убийц  было сколько?
 ----  Ушли. Дело минутное было. Очень быстро всё сделали. Трое их было. Они подтянутые, в форме защитного цвета. Военной. Боевой. Все сделали  как профессионалы, возможно  переодетые «менты». Молодежь любит так носить. Квартира, в которую они постучали, номер девятнадцать. Не в звонок позвонили, а именно постучали. Пистолет  без глушителя. Обычный  такой маленький. Соседи слышали, но промолчали. Слышимость в блоках  хорошая, невозможно было не услышать выстрелы.  После того как все сделали  бегом спустились по ступенькам этого дома.
   ----  Был еще парень, который повешенным найден у себя в подъезде...... Но он сразу после Саши. Я открою тайну смерти  и его  тебе,  как на сеновале  «дядя Паша» несмышленых «пацанов» душил.  Вешал лично «дядя Паша»  ребят. С полгода  после  смерти Саши  этого «пацана»  нашли в подъезде его  дома. Его подвесил уже мертвого там «дядя Паша». Его не там  убил,  а в сеновале. В подъезд  мёртвым привезли.  Там имитация будто бы повесился сам….. И таких случаев  было множество, но «менты», как правило, их не расследовали, просто списывали на суицид подростков.
     -- Вспомнил! Друг его Егор, доверял ему Саша очень. Делился своими переживаниями и тайнами. Мальчик рос с отчимом. Отношения не складывались. Часто уходил из дома и ночевал, где мог. Саша подкармливал его. Через небольшое время  после смерти Саши его нашли в своем  подъезде повешенным. Все приняли за  суицид. Я тогда почему то подумал, что это он из-за Саши, не смог пережить его смерть. Помню, так стало тяжко мне, что выть хотелось, так стало жалко этого мальчугана. Не знал я тогда, что его убрали потому,  что мог рассказать правду о Саше, ведь «дядя Паша» знал, что они с Сашей друзья. Но разве мог я тогда предположить такое, в каком аду  жили наши мальчишки!
--  Скажи,   вот когда Пашка, на сеновале мальчишек душил, они сопротивлялись? Может, кричали? Как ему удавалось,  так жестоко убивать детей и при этом никто ничего не слышал и  не знал?
   -- Так как надо  и делают. Только не сразу  душил.  А очень медленно  сам тянул.   Узел  сильнее  постепенно затягивал.   Крюк такой,   на котором висел  канат, через него переброшенный.  А лежачий  парень  ждал  «кайфа»,  которого не дожидался  и  скоро   начинал сопротивляться.  Пытался  освободить горло,  но не получалось. Скоро   в этой попытке  задыхался.
   -- Пашка его подвешивал?
   -- Нет, так на полу и  оставлял  с натянутым канатом. Оставлял там,  на время, потом уносил. Потом увозил парня,  куда-то далеко.  На машине увозил,  далеко и долго. В темноте не увидел я  цвет машины. Но форма  такая, как  летучки раньше  были.  Форма такая,  марку не понимаю. Водил не он, а мужчина другой.  Я не знаю того мужчину  и не разглядеть в темноте. Всё  делалось в ночи.   Вместе грузили. Пашка, перед тем как машина приходила, мальчишку в коробку упаковывал, так  что и не догадаешься что там человек.   Коробка такая,  что может и не знал второй, что в ней. А может соучастник. Вот они вдвоем грузили, и везли в город. Там и отвозили поближе к месту,  где парень жил. Подвешивали и уходили. И никто не догадывался, что  это убийство.
                За  семь  часов  до смерти Саши…..
  Прибывшие в назначенный день мальчики собрались в этом «проклятом Богом»  доме  «дяди» Паши. Мальчишки, возрастом от четырнадцати  до семнадцати  лет, все собрались в комнате, что   располагалась вместе  с кухней. На диване сидела Оля. Мальчишек было человек пятнадцать, а может больше. Оля рассказывала свои смешные истории, развлекая мальчиков, которые,  каждый в отдельности,  тайно  от других,   считали ее, лично ему принадлежащей девушкой. Среди них был и Саша. Он тоже считал, что  Оля его девушка. Ну как же, ведь она  с ним почти  четыре  года. И за это время у них уже все было. Они даже спали вместе. Только он не догадывался, что   «спала»  она не только с ним. Наивный мальчишка, доверившийся девочке, привыкшей жить,  где попало, он и не догадывался  о ее  циничной лжи,  о своей любви к нему. Саша  и подумать не мог, что такая жизнь, обеспечивала ей  и ее семье источник финансового дохода. Оля   веселила своих кавалеров. Мальчики, в свою очередь, хвалились своими успехами, по вовлечению новых  волонтеров, для выполнения  поручений, несущих смерть и горе в семьи людей. Все дружно и весело смеялись. У мальчиков было приподнятое настроение, отчасти и от того, что у них сегодня не просто встреча. Сегодня они  получают «дозу», о которой каждый  непременно мечтал, в большей или меньшей степени, в зависимости от срока  работы в этой «компании».   Но  все они непременно  мечтали  и ждали  этого момента. Среди них, только Саша не пробовал еще эту «дурь», понимая, что этого делать нельзя.  А это,  в конечном итоге, и сделало  его смерть такой долгой и мучительной. А пока, в этот день, Оля весело и беззаботно проводила время среди  «тайных» своих любовников,  ею предусмотрительно  засекреченных  для каждого,  из них.  Зашел  «дядя» Паша.  Как обычно, всегда, когда все прибывшие в определенное время  собирались в комнате, встал в проеме входной двери, и стал инструктировать, каждого, кому, что, и как,  делать. Он всегда становился во входной двери, этим подчеркивая свою власть  и  превосходящее положение  над  беззащитными   и к тому же зависимыми  от  него детьми.  Разговаривал надменно  и властно. Дети боялись его. Одни, от того что любили его дочь, другие,   потому что уже были очень зависимыми от наркотиков, которыми он их снабжал, понимая, что  только он может их спасти, или  убить.  Мальчишки  уже  все знали, что убивают. В личных разговорах между собой, они обсуждали случаи  об исчезновении их товарищей, которых потом находили  убитыми, или они неожиданно исчезали,  как говорится «без вести». И хотя, по сути, они все еще были  дети, все же, они  уже умели  думать, что  исчезали те, кто становился для хозяина опасным  или ненадежным в связи  с пагубным  пристрастием к наркотикам.  И, потому, каждый из них, ни в коем случае  не хотел вызвать хоть малейшее  раздражение или сомнение у  своего  хозяина.  Каждый из них,  в отдельности,  не верил, не хотел верить, что вот этот «дядя» Паша, может убить их, ведь они, преданно  служили ему, и  к  тому же верили Оле, что в случае чего, она заступится за них по причине их любви друг к другу. Слушались,  помогали  и  даже, в какой-то  мере, уважали его. Но страх сейчас, когда он,  «хозяин»,  стоял  в двери и говорил тоном  снисхождения и угроз, с этими,  попавшимися в сети  мерзких «каннибалов»,  мальчиками, приводили их в оцепенение, как будто  смерть зашла в  дом и  должна была выбрать свою очередную  жертву  среди них. По сути, так оно и было. Семейка, в этот день,  уже выбрала жертву, но  никто еще не знал, кого из них. Поэтому в их глазах, в глазах этих неповинных мальчиков, читалось  раболепие,  покорность и  смирение перед этим «монстром». Он выбрал «жертву». Но «жертва» еще не верила, что именно его  сегодня будут  убивать, не взирая, ни на что. Каждый из «палачей»; Оля,  «дядя» Паша, его отвратительная жена и мозг этой семьи, «Васильевна»,  уже  испытывали легкое возбуждение от предстоящего убийства. Они ведь участники! Именно они, питают, ликующую в этот день смерть, энергиями ненависти, злобы и восхищения ликами ее, исполняя задуманное, точно следуя заранее разработанному  «Васильевной» плану. Сегодня убивать будут   Сашу!  У каждого, уже четко определена его роль. Определено,   кто и что делает, в этом спектакле, подготовленном опытными режиссерами: «Васильевной» и, ее внучкой, Олей. Остается  каждому   палачу,  лишь  красиво сыграть свою роль….  И первой на сцену выступила Оля…. Сейчас она смеется вместе с ним, задерживая иногда влюбленный взгляд на нем, давая ему, тем самым, подтверждение его  радужным мечтам о том, что она будет именно с ним. А Оля уже  знала, что  Саша   получил черную метку  смерти.  И его надо было успокоить, отвлечь,  притупить тревогу.   Ведь он, по их черному замыслу, умереть должен незаметно и исчезнуть для своих товарищей навсегда.   Умереть  так, как ей хотелось.  Что бы потом, можно было, вспоминать о себе, как о роковой женщине, вершащей судьбы своих,  глупеньких еще по сути, поклонников…. Оля,  играла свою роль  виртуозно, так, что бы ничто  не насторожило   Сашу,  в том, что смерть уже стоит за его спиной и презрительно смотрит на тех, кто уготовил для него такую мучительную и   страдальческую участь. Смерть  сострадала ему, потому что  срок его, еще не пришел.  А он, изменив  свою Судьбу, своим  достойным поступком, преждевременно, стал  «жертвой» чужой, отвратительной, безжалостной  игры, возможно и для того, что бы люди узнали о том, что твориться  рядом с ними.  Оля  понимала, что сейчас, пока еще, вот здесь, у него есть шанс. Ему надо незаметно выйти и убежать, и тогда  он может избежать  такой ужасной  участи. Но он не чувствовал, ни дыхания смерти, ни игры обмана его любимой девушки.   Он был восхищен и даже возбужден страстью к ней, что она, единственная здесь девушка,  принадлежит ему, избранному,  среди такого множества влюбленных в нее глаз. Он все еще надеялся, что  его Оля, его любимая девушка,  не предаст его.  И он  на самом деле был успокоен ею. В этот день, Саша и не думал умирать. Ольга  вышла из комнаты   и зашла с большим  разносом  наваленных на него конфет. Мальчики возбужденно встретили ее появление  со сладостями, и все принялись за конфеты. Алкоголя не было. Как ни странно  алкоголь и не интересовал никого  в доме, хотя чистейший и очень крепкий самогон из меда, трехлитровыми банками открыто стоял у «дяди»  Паши во дворе под деревянным навесом. Дети знали, что чуть позже,  их ждет более глубокий  и  неповторимый «кайф». А сейчас они просто веселились,  в предвкушении  своего иллюзорного ухода,  на какое то  время, из этого жестокого и несправедливого мира. Мальчики  в это смутное время, уже многое видели  в своей короткой жизни. Они, к сожалению, видели, что творится вокруг. Их  молодые, горячие и глубоко чувствующие  несовершенство  окружающей жизни  сердца, не могли перенести ту несправедливость, которую создали в  этой жизни взрослые, пользуясь своей силой и властью, отнявшие у них веру в будущее;  светлое, чистое, высокое.  Ох уж этот юношеский максимализм и желание совершить что-нибудь дерзкое  и вызывающее.  Дети всегда чувствуют  несправедливость, острее, чем взрослые.  Их чувства, сердце и душа, еще не разорвали  окончательно связь с невидимым миром, из которого они совсем еще недавно пришли сюда, на Землю. Им чуждо еще лицемерие взрослых, искушенных в интригах, ради собственных корыстных целей. Не огрубели   еще от измен и предательства их  трепетные сердца. От неизбежных  разочарований, алчности  и безнравственности  не зачерствели  их, кристально чистые и светлые  души. И к тому же, каждый из них, в  первый раз полюбил  девушку.  Да еще,  какую девушку; веселую, умную, очень  внушающую доверие.   Им непременно   хотелось, покинуть этот мир, хоть на время,  что бы больше не чувствовать то убожество жизни, которое им  создали  взрослые  люди,  по своему положению обязанные обеспечить им защиту и счастливое детство. Но мир был таким, каким он  был, и  поэтому, дети, заброшенные  без участия своими родителями, стремились уйти, хотя бы на время, из такого мира. Тем временем, подготовка к убийству  уже была завершена………………………………..

       ----  Скажи, ты был там, в том селе, в доме, где погиб твой сын?
       ---- Был. И многое  мне показалось подозрительным. Я первым делом спросил, где застрелился мой сын? Так мне сказали о его смерти. Мне показали место на веранде, перед дверью в какую-то кладовку, без окон и дверей. Ее мне не открыли, объяснив, что там нет ничего интересного, что просто кладовка для хозяйственных дел. Дверь в нее была из досок и засов снаружи двери. Я внимательно  осмотрел место, на которое мне показали, где и  как  лежал мой сын, но ничего подозрительно  на деревянных полах не нашел.  «Дядя Паша», отец девушки Ольги, к которой поехал сын на день рождения, внимательно следил за мной и  всегда очень раздраженно  отвечал на мои вопросы. Возможно потому, что я задавал их слишком много. А может быть и потому, что вопросы  были  слишком  точными. И возможно не случайно, что «Пашка» в тот же день когда я возвращался   от него к станции, попытался устроить  автомобильную катастрофу,  погубив при этом десяток неповинных людей которые ехали со мной…..
  ----Я вот что хочу  спросить, крови много было там? Прости, что  смею  спросить тебя об этом.
  ----- На рубашке у сына, было совсем немного. Только отверстие рваное и немного крови. Меня тогда это очень удивило. Я не понимал, почему нет крови. А вот полы? Я специально искал в досках или между досками следы крови. Но не нашел вообще ничего. Потому спросил об этом Пашу «Чикатилкина», но он раздраженно ответил, что полы замыли. Мне показалось это очень подозрительным, и я не поверил.  Думаю, что он умер в другом месте. «Дядя Паша»  сразу отметил мою подозрительность неожиданной раздражительностью и предложением выпить.  Самогон, чистейший как слеза стоял у него,  в большом количестве,  в трехлитровых банках, открыто на улице, под навесом. Отверстие в рубахе, похоже,  оно  было не от пули, а от   заряда с дробью или картечью. А почему ты спрашиваешь?
  ---- Кровь  не пошла, потому что она застыла или свернулась в нем, до того как в него стреляли. Потому и не было много крови. Он  не сам. В него стреляли. Если бы следствие было, сразу закрыли бы всех. Потому что понятно было бы сразу, что не самоубийство. Почему не стал расследовать все?
  ---- Зачем спрашиваешь? Знаешь, что сам не свой был. Прости, тогда я просто ничего не видел в жизни.---  Я  окунулся в прошлое. Какое следствие, если я не помню всего, что происходило после того, когда санитары унесли моего сына в морг.  Я не помню,  как хоронил своего сына. Вот в памяти остался один эпизод только. Я стоял  на краю могилы, все прощались и брали пригоршнями землю и бросали  в могилу на гроб. Я помню, как стучала земля о крышку  его гроба. И  в  этот момент, чья-то неизвестная мне рука, со спины, через воротник, залезла мне под рубаху, и высыпала под нее  могильную землю. Я, в тот момент, не обратил  свое  внимание на случившееся,  а  это событие  не осталось в памяти. Но вот когда пришел домой и стал снимать перед сном рубаху, то земля высыпалась  на полы, и я вспомнил,  о том, что мне ее засыпали на кладбище, возле могилы  моего сына. Мне потом объяснили, что кто-то очень хочет моей смерти.
  ---- Я скажу тебе, кто это. Это твоя соседка из  соседней квартиры. Там возле тебя вообще собрались те, кто  не один раз хотел убить тебя. Ты ведь это знаешь.
  ---- Знаю. И я на самом деле  не один раз  мог умереть. Только не знал кто это? Но о сыне рассказывай…..
  ---- О сыне.  Скажи, когда  он умер, тебя тогда не интересовало ничего? Это понятно, что ты был не в себе.  Но ничего уже не исправить. Только   вот, «беспредел»  на свободе остался.  Конечно, тебе не до этого было. Но вот до этого, скажи, вы, что-то странное,  в поведении  сына не заметили?
  ---- Я замечал. Но откуда знать, если сын ничего мне не говорил.
  ---- Почему не стал с ним серьезный разговор начинать? Он, может, ждал? Поделиться хотел, но вы не поняли его состояния.
  ---- Он спрашивал меня, как умереть без боли и быстро? Накажет ли судьба плохих людей? Незадолго, до поездки «туда», на день рождения  к своей девушке, попросил маму: « Купи мне одну шоколадку, одно мороженное и одно пянсэ». Марина купила ему. Мы просто не понимали, что с ним происходит? Сейчас конечно  осознаю, что надо было искать причину происходящего с сыном.
  ---- Да, он знал, что связался с плохими людьми. Ты их знал? Как попал он к ним?
  ---- Нет, в том то и дело, что не знал. Не рассказывал он мне  ни о чем. Конечно, мы общались, но эта тема никогда  не всплывала. Я знал его школьных ребят и друзей. Нормальные парни. Однажды, правда, на него какие-то парни, старше него, как говорят «наехали». Я вмешался, и предупредил их, что если тронут, будут иметь дело со мной. Все стало тихо.
  ---- Молод он очень был. Но там серьезные дела были, и  серьезные люди стояли за всем этим. Ему угрожали. А помощи он не просил у вас. Знал, наверное, что не спасет его уже никто. Запутался малый. Жаль его. И деньги, которые он у тебя просил, не спасли бы уже его. Не сам себя убил твой сын. Там преступная группировка. А он был чистым человеком, как и ты. Легко, таких людей  запутывать в грязные дела. Его использовали. Потом когда отказался,  и бесполезным стал, его убрали.
  ---- А как использовали? В чем там дело? Это у нас в городе? --- я сильно волновался, пугающее чувство непонятной тревоги охватило меня.
  ---- Задания всякие он выполнял, по поручению взрослых. Правда не знал, что это  и к чему это ведет.
  ---- Какие задания? Что он делал? Кто его втянул в это, ты знаешь?
  ---- С кого-то деньги тянуть.  Перевозить  и  передавать наркотики. Он сначала не знал, что везет, и зачем? Не знал что за люди, которым он передавал свертки. Они каждый раз встречали его на вокзале, ведь  в поездах и на вокзалах  следили за подозрительными людьми. Девушка  его, Ольга,  ее отец, ее мать и даже  бабушка,  были  с ними заодно. Они и запутали и втянули парня. Он  любил  по-настоящему свою девушку. Потому, когда  они втянули его, стали требовать  с  Саши, что бы распространял наркотики  в школе. Что бы находил клиентов на скупку. Именно таких добрых и безотказных ребят любят втянуть в такие дела.
  ---- Так он стал курьером и распространителем?— мой вопрос сам вырвался из моего сердца.
  ---- Да, это так. Когда осознал, во что втянут,  твой сын, открыто сказал им, что выходит из группировки.  Саша, еще задолго до смерти, понял, что попался. И уже, за год до смерти, в депрессии ходил. Там, куда сын твой попал, всегда убирают тех, кто сопротивляется  требованиям  исполнять  задания. Когда понял  все,  уже поздно было выходить  из дела. Опасным он стал для них, тем, что «расколоться»  мог, и группировку их  мог раскрыть.
  ---- Так кто был организатором этой группировки? Кто управлял, и поставлял наркотики? Где их брали? Какая роль отводилась Паше  «Чикатилкину», Ольге, ее матери, ее бабушке? --- вопросы, один за другим  посыпались на моего собеседника,  не давая ему ответить.
  ---- Это крупная группировка. Власть там, и краевая, и городская, и районные власти и местные, ФСБ и МВД  местные, краевые и уголовные  тоже. Это мощная структура хорошо организованная. Паша  «Чикатилкин»,  один из них. У них  «крыша» в милиции. И все налажено. Так что, никто бы не стал рыться в их делах. Там верхушка вместе все решает. Спрут, под «строго закрытым»  управлением самого губернатора вашего края, не смогла сокрушить никакая власть того времени, даже ваш сегодняшний президент, который тоже побаивался его и его влияния.

                (Продолжение следует).