У бабушки Шушаны. Часть 2 - Возвращение. Глава 23

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Деревенская улица словно раскрылась навстречу свадебному кортежу. Даже самые старые дубы – те, которые помнили свадьбы бабушек и дедушек  – выпрямили свои одеревеневшие спины и молодецки поглядывали из-под густых шапок листвы, кое-где уже пожелтевшей. Возглавляла шествие корова Муза. На её широкой спине, покрытой белой попоной, свободно разместились чучки в широких накрахмаленных юбках. Пугало важно вышагивало рядом, в граблях оно зажало навигатор, показаниям которого, впрочем, никто не верил. Следом ехал украшенный коллекционный автомобиль. Управлял им, разумеется, Чужик-Пужик, Чуча в неизменной шляпке с вуалеткой сидела рядом, на лице её застыла величественная улыбка. На заднем сидении, вцепившись в белые букетики, ехали Кика и Кока. Торжественный наряд изменил их до неузнаваемости – острые черты сгладились, на щеках заиграл счастливый румянец. За ними следовали два обычных такси, в которых поместилась Шуша с родителями, бабушкой и дедушкой, а также Мумия. Петух обещал доставить свою семью и семью Мыши несколько позже. Процессия двигалась вверх по улице, и никто кроме бабушки и дедушки не знал, куда именно они направляются. Секрет состоял в том, что недалеко от дома Нюши и Зюши, где уже накрывались праздничные столы, за два месяца вырос большой новый  дом с двумя входами, большим садом и резной деревянной беседкой. Это был подарок молодым от всей деревни. На общем собрание было решено начать праздник с осмотра дома. Почти половина дороги осталась позади, невесты попривыкли к своему положению, успокоились и начали, наконец, улыбаться. Вдруг впереди показалось облако пыли. Чучки закрыли лица своими обширными юбками, пугало начало чихать. Кика и Кока изумлённо смотрели на дорогу, по которой неслись галопом два породистых чёрных коня. Приближаясь к машине, они замедлили свой бег и галантно прогарцевали рядом с невестами. Всадники в парадной форме полиции выглядели безупречно. Это были женихи, Гоша и Геша.
- Лошадь, - только и смогло проговорить Пугало, стряхивая пыль с навигатора.
- Не лошадь, а конь, - шепнула корова.
- Ну, тебе видней.
Близнецы медленно поехали рядом со своими невестами, и вскоре дорога свернула влево. Прозвучала непонятная команда, ветки деревьев раздвинулись, и чудесный дом благородного кофейного цвета улыбнулся во все свои четыре окна на фасаде. Геша и Гоша спешились и отдали поводья Пугалу. Затем каждый помог своей невесте выйти из машины. Возле дома стояли все приглашённые на свадьбу, иначе говоря – все жители деревни. Не успели молодые войти в свои новые владения, как на дорожке скрипнули тормоза. Из полицейской машины вышел майор Цуцкин, а за ним – незнакомые мужчина и женщина. Шушины родители тотчас подбежали к ним, обнимая и поздравляя. Оказалось, это папа и мама женихов, прибывшие на свадьбу своих сыновей. Они приехали в полдень, но до дома бабушки Шушаны не дошли, так как по дороге были перехвачены Гешей и Гошей, чистивших коней возле отделения полиции. Пока сыновья знакомили родителей со своей работой и со своими коллегами, настало время ехать на праздник. Майор Цуцкин сказал, что никому не доверит дорогих гостей, а самолично отвезёт их на служебной машине, что он, собственно, и сделал. Родители были шушами, поэтому у них были шушьи имена – Тиша и Люша. Шоша взял на себя обязанность представить их своей семье, но Чужик замахал граблями, указывая на виновников торжества, собирающихся войти в дом.
- Идёмте, - сказал Шоша друзьям.
Едва Люша увидела невест, слёзы хлынули из её накрашенных глаз. Девушки напомнили бабушек-близнецов в день их свадьбы, состоявшейся шестьдесят пять лет назад. Тиша протянул жене бархатный футляр, внутри которого находились два одинаковых жемчужных ожерелья редкого нежно-голубого цвета. Люша надела ожерелье на шею Кике, затем – Коке, и замерла в восторге. Фамильные драгоценности бабушек удивительным образом подошли новым представительницам их старинного рода. Мумия посмотрела на Чучу, и обе они понимающе кивнули.
Кика и Кока стояли против дома в нерешительности – справа находилась входная дверь, но и слева – точно такая же входная дверь. Геша был старше брата на несколько минут, поэтому взял на себя непростое решение.
- Давайте осмотрим сначала в одну половину, а после – другую.
Он взял за руку Коку и решительно отворил правую дверь. Они прошли сквозь небольшую веранду и попали в гостиную. Кока радостно захлопала в ладоши – внутри дом был удивительно похож на дом бабушки Шушаны. На центральной стене висела гигантская фотография под названием «Зеркало» - подарок дедушки Шаши. Пройдя по первому этажу, все по очереди поднялись по лестнице на второй этаж, где размещались комнаты для хозяев и их будущих детей. Привычного чердака наверху не было, но Чужик-Пужик уверил Гошу и Гешу, что в случае надобности он с радостью предоставит им чертёж и поможет в строительстве. Окна всех комнат украшали занавески ручной вышивки, а огромный стол в гостиной покрывала трёхметровая кружевная скатерть с оборкой. Дом был оснащён полным набором мебели для двух семей, в шкафах и сервантах – всё необходимое. Даже погреб не пустовал – стройные ряды банок и бутылок оживляли его полки. Словом, заходи и живи. Хозяева и гости вышли на улицу через ту же дверь.
- Теперь войдём слева, - сказал Гоша.
Они вошли в левую дверь и, пройдя через маленькую веранду, оказались в той же самой гостиной.
- Вот здорово! – закричали невесты.
- А мы всегда хотели не расставаться, - обрадовались женихи.
- Но тогда для чего два разных входа? – спросил майор Цуцкин.
- Элементарно, - сказал Чужик. – Это - вход, а это  - выход.
Он вынул откуда-то две таблички и, не дав никому опомниться, приколотил их двумя ударами молотка.
- Ура! – закричали гости.
От их многоголосия на улице сработала система сигнализации.
- Ура! -закричали ещё громче.
Праздник начался!

   Свадьба в деревне Шушенская – это явление небывалого размаха! Во всю ширь Нюшиного двора, от забора до забора, накрылись столы. Ножки их стонали под тяжестью тарелок, салатниц и больших блюд, наполненных всякой всячиной. Жители деревни любили поесть, но, казалось, наготовлено было столько, что и за месяц не управиться. Отдельного внимания заслуживал стол, где на огромных подносах таинственно подмигивали тёмно-зелёные бутыли с наливками и настойками двухсот тридцати сортов. Дедушка Шаша носился по всему двору с фотоаппаратом, стараясь не упустить ни одной мелкой детали. Наконец Козёл, пользуясь правом распорядителя, насильно усадил его на место, отняв фотоаппарат и воткнув в его опустевшие руки бокал и вилку. Дедушка повозмущался, да и махнул. Он знал, что параллельно ведётся видеосъёмка всего праздника, недаром ведь вчера полдня он потратил на установку скрытых камер, одолженных в отделении полиции. Кика и Кока чувствовали себя героинями дня, которыми они, собственно, и являлись на самом деле, а Гоша и Геша вообще всегда ощущали себя героями. Только теперь они были главами своих семей, поэтому привычного хулиганства с их стороны никто даже не ждал. Чего нельзя сказать о других сторонах. Под насестом, прямо на земле сидел Козлёнок. Склонный к размышлениям, порою он не замечал даже, что ест. Тут и подстерегла беда. Блуждая в лабиринтах собственных мыслей, он вместе со всеми поднимал бокалы за здоровье молодых, их родственников, их знакомых и совершенно незнакомых прежде. И так уж вышло, что дедушка Шаша по ошибке поставил свой бокал с рябиновой настойкой возле маленького философа. Козлёнок не заметил подмены – более того, он даже не заметил, что выпил залпом двести граммов весьма крепкого напитка. Глаза его затуманились, он почувствовал, как голова, ограниченная маленькими рожками, выходит за пределы этих границ. Козлёнок огляделся – гости сидели за столом, насест тоже пустовал, а совсем рядом таращил глазки крохотный цыплёнок. Вот на него и полились потоки той философской мудрости, что приходит не каждый день и не ко всем, но в определённое время к избранным – непременно.
- Что есть голова? – спросил Козлёнок и сам же ответил.
- Понятия не имею. Она стала такой значительной, а вот копыта совсем не слушаются. А если бы головы вовсе не было?
Цыплёнок заинтересованно вытянул шею.
- Возможно, и ноги вели бы себя по-другому, и хвост, и вообще…
Цыплёнок кивнул. Сзади подошёл дедушка Шаша. Пять минут назад он нашёл в кармане маленький микрофон, и теперь  незаметно приладил его к бороде маленького философа. Последняя фраза вырвалась из четырёх динамиков, заглушив всё, что звучало до этого.
- Таким образом, голова делает бессмысленным наличие всех прочих органов.
Со всех сторон раздались аплодисменты, под их грохот Козлёнок и заснул.
    А рядом закручивался вихрем весёлый праздник. После продолжительных тостов и пожеланий, скреплённых звоном бокалов и килограммами проглоченной вкуснятины, гости жаждали зрелищ. Дедушка Шаша осторожно снял микрофон с Козлёнка и нацепил его на чучку. Тёплый вечер проводил солнце за горизонт и зажёг первые крохотные звёздочки. Козёл потянул рычаг, зелёные кусты разъехались в разные стороны, и оказалось, что они не настоящие, а наклеенные на бархатный занавес, за которым, как в настоящем театре, чернела глубокая сцена. Чужик зажёг огни рампы, и в ту же секунду сверху по канатам медленно спустились чучки. В своих пышных юбках они казались яркими букетами цветов, которые ещё и переливались в темноте, отражая свет софитов. Сидящие за столами развернули свои стулья к сцене и замерли, предвкушая необыкновенное зрелище. Тем временем чучки опустились и очень организованно, не перебивая друг друга, объявили начало концерта, посвящённого Кике, Коке, Гоше и Геше. Публика захлопала и завизжала от восторга, майор Цуцкин выдернул пистолет и пальнул вверх. После этого стало тихо, только где-то за домом удивлённо заржали кони. Майор поклонился чучкам, и они объявили первый номер.
- Россини. Дуэт кошек.
Канаты дёрнулись, и блестящие юбки поплыли вверх. Прожектор под управлением Чужика-Пужика осветил дверцу слева, и на сцену медленно вышли исполнители. Деревня ахнула. Две пумки в концертных платьях, с золотыми коронами на головах, бесшумно прошли и стали возле рояля. За ними шла пианистка. Она остановилась позади банкетки, и все артистки синхронно поклонились. Этот поклон они отрабатывали часами в огороде, в погребе и гараже. Зато сейчас всё получилось так естественно и просто! Как, впрочем, и всё, если потратить на это часы, а иногда и годы тяжёлого труда. Концертмейстер заняла своё место у рояля, и глубокий вздох недоумения и восхищения поднялся над столами с недоеденными закусками, пролетел над садом и, прошелестев последней яблоневой листвой, исчез в небесах. За роялем сидела Шеша! Да-да, трактористка Шеша сняла кепку, под которой оказались чудесные длинные каштановые волосы. По известному ей закону сцены, она зачесала и уложила их таким образом, чтобы правая часть лица, обращённая в публику, была открыта, как и линия шеи и плеча. Шушина мама была профессиональным концертмейстером, она раскрыла ноты и положила руки на колени, давая солисткам время настроиться. Наконец, получив какой-то только ей понятный знак, она начала играть. После короткого фортепианного вступления одна из пумок запела.
- Ми-а-у, ми-а-у.
Другая внимательно слушала и в свою очередь подхватила.
- Мя-у, мя-у.
Публика заворожённо внимала.
- Подумать только! – шепнула бабушка дедушке, - они же поют по-итальянски!
Дедушка показал большой палец. Знаменитый кошачий дуэт в исполнении настоящих кошек звучал очень убедительно. Пумки мяукали на все лады, передразнивая одна другую, во второй части чуть не подрались, но, когда Шуша готова была уже лезть на сцену их разнимать, неожиданно улыбнулись друг другу и допели произведение итальянского классика безукоризненно. Такого профессионализма никто не ожидал, ведь исполнительницы взяли всего несколько уроков и певицами сами себя не считали, но это был хороший повод подумать о поступлении в консерваторию. Последний аккорд повис в воздухе и, исчезая навсегда, сорвал бурю оваций. Зрители вопили, кричали «Браво» и аплодировали, как сумасшедшие – руками, граблями, лапами, крыльями и крышками от кастрюль. Пумки не раз брали Шешу за руки и выводили её на поклон.  Через несколько минут народ поуспокоился, и тут в освободившемся проходе появился маленький тигрёнок. Он шёл к сцене, не отводя восторженных глаз от пум. Не дойдя нескольких шагов, он почтительно склонил голову перед принцессами. Увидев тигрёнка, Шуша беспокойно обернулась – ну конечно! – возле калитки стояла Фофа, да не одна, а со своими родителями. Шуша бросилась к подруге.
- Фофа! Ты откуда?
- Случайно, - ответила она. – Мы ехали в зоопарк, чтобы поместить туда тигрёнка, а автобус сломался прямо возле Шушенской, ну мы и пошли пешком, а тут у вас свадьба и всё такое!
Бабушка Шушана подошла к девочкам.
- Шуша, что же ты не приглашаешь гостей? Прошу вас!
Родители Фофы заулыбались. Но вот как-то неловко на свадьбу без подарка. Шуша не растерялась.
- А что делать такому славному тигрёнку в зоопарке? Подарите его молодым! Тем более, что его уже опекают.
Все дружно повернули головы. На краю сцены сидел маленький тигр, с обеих сторон от него – пумки. Всем троим было ужасно весело. Чужик принёс тарелку с фруктами и бутылку лимонада. Теперь тигрёнок ни за какие коврижки не уехал бы отсюда, а маленькие пумы стали для него настоящей семьёй.
- Ну вот и хорошо, сказала бабушка, усаживая новых гостей за стол и наполняя их тарелки вкусными вещами.
Чучки тоже вернулись к столу и погрузились в изучение меню. Пугало, перепробовавшее, казалось, всё, подсело к ним в надежде съесть ещё что-нибудь.
- Это что такое? – спросило оно, ткнув вилкой наугад.
- Что-то странное, - сказали чучки.
- На тарелке написан номер. 1622.
Одна из чучек взяла в руки меню.
- Секундочку. Вот, номер 1622, плавенцы и щупли в лёгком кляре.
Пугало отодвинулось подальше.
- А давайте я лучше принесу булочки с изюмом.
Чучки радостно закивали. Булочки- это по-нашему! Посидев ещё минут пятнадцать, они вернулись на сцену. В программе значилось выступление коровы, только её самой в наличии не было. Покрутив головами в разные стороны, чучки решили атмосферу не нагнетать, а объявить пока другой номер.
- Танец маленьких курей!
Шеша снова прошла к роялю, а справа на сцене выстроились и стали в позицию четыре цыплёнка. Дедушка Шаша пристроился внизу с видеокамерой наготове, Кура рвалась в кулису, но Петух, опасаясь скандала, увёл её на насест, откуда, как из королевской ложи, было видно всё, что происходило на сцене. Пока звучали два такта вступления, чучки соскочили вниз и понеслись искать Музу. Они быстро обежали дом и тут наткнулись на празднично убранный стол. На блюде лежали пучки травы, в мисках – отборное зерно, в бокалах – минеральная вода. За  столом, прямо на земле сидела корова Муза, а напротив неё – два полицейских коня. Корова была в ударе и так и сыпала стихами, коням нравилась её экзальтированная манера, они улыбались и жевали траву.
- Ты что здесь сидишь? Твоя очередь выступать! – накинулись чучки.
Корова мягко повернула голову.
- Но я уже выступаю!
- Пожалуйста! – взмолились кони.
Чучки махнули руками и понеслись обратно. А на сцене цыплята продолжали  танцевать. Знаменитый балет Чайковского в постановке курятника имел грандиозный успех у жителей деревни. Лица Кики и Кока светились от счастья. Поющие пумки, танцующие цыплята – это уже серьёзная заявка для организации театра оперы и балета.
- А давайте споём хором! – предложила мама Фофы.
При слове «хор» все замолчали и опустили головы. Сразу же вспомнился безумный дирижёр со своим странным хором, который увёл за собой полдеревни, и далеко не все ещё вернулись домой. Шушин папа нахмурил брови.
- Боюсь, что хоровое пение – не для нас.
- Да подождите! – неожиданно заступилась Коза. – Речь идёт о нашем, Шушенском хоре. Тогда никто не сможет никого забрать, а наоборот, к нам станут приходить и петь вместе с нами.
Все радостно согласились. Козёл сиял, как именинник. Ведь не у всякого же козла такая умная и предприимчивая жена! Возникла суета, каждый выбирал себе место с хорошей акустикой, но тут Мумия взяла микрофон и произнесла.
- В хоре все поют одинаково. Кто хочет петь громче других, будет петь у себя дома. Оставайтесь на своих местах.
Она надела фрак и объявила песню, известную только жителям деревни Шушенская, после чего достала из кармана дирижёрскую палочку и взмахнула ею. Зазвучало оркестровое вступление. Но откуда взялся оркестр? Мумия продумала и это. Ещё за месяц до свадьбы она начала ходить по домам, расспрашивая, не играет ли кто в семье на музыкальном инструменте. Оказалось, играют, в каждом доме был хотя бы один такой музыкант. Вот так Мумия собрала оркестр в составе трёх баянов, двух труб, пяти флейт, группы ударных и одной скрипки. Итак, отзвучало вступление, и все, кто не играл, запели. Это был старый вальс, пели красиво, на четыре голоса. Геша подал руку Коке, Гоша – Кике, и они поднялись на сцену. Для полноты впечатления не хватало именно их, женихов и невест, танцующих свой первый вальс. Длинные белые юбки, колыхаясь в такт, словно освещали в наступившей темноте дорогу радости и счастья. Семья Фофы пела вместе со всеми. Но каково же было удивление гостей, когда к общему пению присоединились голоса чёрных коней и их новой подруги, коровы Музы. Дедушка Шаша снимал всё подряд. Свадьба настолько удалась, что он уже подумывал об «Оскаре» или какой другой премии за этот свой фильм. А две пары новобрачных кружились, и вихрь праздника трепал волосы, выбившиеся из под фаты. Четыре пары счастливых глаз мелькали тут и там, весело перемигиваясь с разноцветными фонариками. Музыка уводила поющих в волшебную страну, щедро распахивая двери каждого такта. И вдруг все одновременно почувствовали, что пришло время прощаться с этим вальсом и с этим чудесным вращением. Мумия сделала жест, и всё стихло. Танцующие замерли в очень красивой композиции. А Козёл уже выкатывал торт. Аромат огромного кондитерского шедевра мгновенно заполнил ноздри и повредил мозг. Некоторые кинулись на торт, но тут же были схвачены полицейскими Шушенского отделения, гулявшего  на свадьбе в полном составе.
- Одобряю. – отреагировал майор Цуцкин. – Офицер всегда остаётся офицером, даже на собственной свадьбе.
Гоша и Геша, уже надевшие наручники на двоих соседей, сняли их и вернулись на свои места резать торт со своими невестами. Два ножа одновременно вошли в бисквит, и всеобщий вздох восхищения огласил двор. Было ощущение, что огромный торт взорвался изнутри, и невероятный аромат вырвался наружу. Почувствовав нездоровый ажиотаж, Кика и Кока отобрали у женихов ножи и быстро, привычными движениями нарезали куски. После этого, казалось, время замедлило свой бег. Словно белые лебеди, заскользили десертные тарелочки, а вслед за ними - маленькие золочёные вилочки. Сказать, что торт был изумительным – ничего не сказать! Его нельзя было быстро проглотить, а только надламывать понемногу и, пропустив между губ, замирать, прикрыв глаза. Это было сказочное представление, в котором участвовали все вместе и каждый в отдельности. Кому-то казалось, что с неба сыплются крупные хлопья снега, кто-то, напротив, ощущал дыхание моря и запах цветущей магнолии. Несколько долгих минут продолжалось это волшебство, наконец тарелки опустели. Но ещё какое-то время выражение отсутствия не покидало лиц. Тем временем праздник близился к своему завершению, и Мумия принесла букеты невест и подала их Коке и Кике.
Все присутствующие  сделали шаг вперёд, незамужние девицы протянули алчущие пальцы навстречу возможному счастью. Невесты приготовились. Двор замер. В мире наступила такая тишина, когда Вселенная приоткрывает свои самые сокровенные тайны, за мгновение такой тишины великие учёные готовы были отдать жизнь. Но деревне Шушенской было сейчас совершенно не до того, да и таких учёных – сколько в ней было? Разве что Козлёнок. Он-то и услышал, как в густую черноту ночного неба пробился лёгкий монотонный звук.
- Стойте! – вскрикнул Козлёнок.
Все дружно повернули головы в направление, указанном его копытом. Ничего. Пумки и тигрёнок вытянули свои чуткие ушки и тоже услышали. Шум мотора приближался, и вот уже Мумия одобрительно кивнула головой. Кика и Кока, не заметив, уронили букеты, но никто не спешил их подобрать. Настоящее чудо прямо сейчас происходило над головами обескураженных гостей, лишив их способности двигаться.
- Летающая тарелка, - прошептало Пугало.
- Какая тарелка? – выкрикнула Мумия. – Это пумолёт!
Шуша испуганно взглянула на Фофу и схватила бабушку за рукав.
- Чего ты испугалась? – улыбнулась бабушка Шушана. – Ничего нового. Август, свадьба, пумолёт.
И вдруг все вспомнили, как ровно год назад, на свадьбе Зюши и Нюши, на этом самом месте в небе раздался  точно такой звук. Тогда пумолёт прилетел за Пумой, а теперь… Одна и та же мысль пронзила десятки голов одновременно. А маленькие пумы уже неслись к поляне, откуда год назад их мама Пума улетела в Африку. Тигрёнок побежал за ними. Гости кинулись следом, но Мумия повелевающим жестом руки остановила их. Повинуясь воле древней царицы, каждый замер в тот же миг, не завершив начатого движения. Все вместе образовали потрясающую композицию, достойную запечатления в мраморе. Позади величественной фигуры Мумии полукругом расположилась семья бабушки Шушаны – сама бабушка, спокойная, с доброй улыбкой и слегка увлажнёнными глазами, дедушка Шаша, схвативший фотоаппарат и не успевший навести объектив, Шоша и Шеша, с удивлением глядящие друг на друга, Шуша, протянувшая обе руки навстречу пумолёту. Справа от Мумии, прикрыв лицо вуалеткой, замерла Чуча, за её спиной – смеющееся Пугало и впервые в жизни растерянный Чужик-Пужик, за ними – подбежавшие и держащиеся за руки радостные Кика с Гошей и Кока с Гешей. На насесте – вглядывающиеся вдаль Кура с Петухом и цыплята, а прямо под ними – взволнованная, с платочком в руках, Мышь и весёлые мышата. Прямо на столе – маленькие чучки, обнявшие друг друга, перед ними – торжествующий Козлёнок в сопровождении Козы и Козла, гордых за своего сына. Позади стола – видавшая славу и успех корова Муза, возле неё – ничего, кроме работы, не видевшие два коня, а рядом – всё отделение полиции во главе с ликующим майором Цуцкиным и ничего не понимающие Тиша и Люша, родители женихов. Хозяева дома, Зюша и Нюша, стояли поодаль, Нюша плакала. Фофа и её родители, напротив, улыбались. А дальше в несколько рядов расположились жители деревни – от ближайшего соседа Михеича с семьёй до кузнеца, проживавшего на другом конце деревни, без семьи. Время замерло. Пролетавшая мимо комета улыбнулась дедушке Шаше и щёлкнула аппаратом, унося в другие миры фото на память.
Луна подплыла ближе и осветила поляну. Пумки, прижавшись одна к другой, вглядывались в ночное небо, пытаясь увидеть то, что было хорошо слышно. Между ними втиснулся крохотный тигрёнок. Он ничего не понимал, но тоже тянул голову вверх. Шум мотора нарастал, и, наконец, появился пумолёт. По конфигурации его крыльев, по изящному изгибу его корпуса было совершенно ясно, что это именно пумолёт, а не другой летательный аппарат. Невозможно представить, что чувствовали маленькие пумы. Ведь там, внутри находились их мама и папа, по которым они так соскучились! За несколько мгновений вся их короткая, но очень насыщенная событиями жизнь, пронеслась, как рекламный ролик в телевизоре. Первые месяцы жизни в Африке, побег из родного дома, немыслимый полёт в Шушенскую, новые знакомые – Мумия, бабушка, Шуша, чучки и, наконец, маленький полосатый тигрёнок, ищущий смысла жизни возле их лап. Поляна осветилась зеленоватым светом, и стало так тепло и уютно, как бывает только в раннем детстве. Пумолёт приземлился, из его правого борта бесшумна выпала круглая дверца, и мохнатое, такое родное лицо Пумы улыбнулось, сверкнув белоснежными зубами.

   Бывают в жизни моменты, когда очень хочется остаться и узнать, что же дальше. Но, как правило, именно сейчас следует бесшумно удалиться, не забыв прикрыть дверь. Мы ведь только заглянули в Шушенскую. Не стоит забывать, что у каждого своя дорога и свой дом с поляной, где его с нетерпением ждут. Счастливого пути!