День дождя

У нас в Дюране май считается летним месяцем. Где-то – муссоны, где-то – пассаты, а у нас – Божья благодать. Конечно, любую благодать можно считать проклятьем, особенно когда она того на сто процентов заслуживает. Если до первого числа в Тёплом Заливе не открыт сезон купания, это же – shocking state!
В ту весну май тоже никого не подвёл. Он пришёл со средней температурой не ниже тридцати с плюсом градусов по Цельсию и всего с двумя ливнями. Так май и завершился – словно мы просмотрели чей-то страшный сон о засухе посреди весны.
Старушки грозились инфарктами и инсультами, не соизволь перемениться погода. Однако природа с подозрительной охотой предоставила престарелым женщинам полную свободу схлопатывать всё, что им заблагорассудится. В итоге наступил июнь, который иссяк так же – без единой капли дождя. Затем нагрянул июль. Он зашкаливал термометры до показателей, характерных для пустынь Сахара и Калахари. Наконец, заявился долгожданный август, но и он не отступил перед молитвами уже практически полностью оплавленных людей. Асфальт стал растекающимся на сковороде сливочным маслом, дома – мангалами, духовками и жаровнями, а человеческие тела превратились в жаркое, которое неведомые вседержители небесных ресторанов теперь начали активно готовить к подаче клиентам.
Днём наш городок вымирал, и так – до самого вечера. Это вымирание особенно было заметно в том секторе Пригорода, где живу я. Он называется Лесной Остров, при всём при том, что настоящие леса находятся от нас не менее чем в десяти километрах.
Наш посёлок представляет собой несколько сотен одно и двухэтажных домишек, аккуратно выстроившихся в ровные, словно заботливо ухоженные трупы родственников, улочки. Вокруг всего этого благообразия и благополучия, куда ни бросишь взор, простираются зелёные каскады приморских рощ – рощ, сплошь состоящих из высоченных и стройных корабельных сосен.
Я подыхал от невыносимой жары вместе со всеми. Кое-как спастись можно было только, плотно задвинув шторы и лёжа на диване в плавках (а лучше и вовсе без них) под мощной струёй натужно жужжащего кондиционера и потягивая через трубочку колу, изрядно перемешанную с кубиками льда.
К морю днём ходить было даже опасно. Вероятность получения теплового удара всего спустя несколько шагов, совершённых за порогом вашего дома, равнялась 99-ти и 9-ти десятым процента. А море было таким соблазнительно близким и столь желанным, что хотелось выть, но оставалось лишь обречённо испаряться. Море шумело прибоем всего в паре сотен несчастных, но таких непреодолимых метров от меня. К нему вела хорошо утоптанная тропинка через каменистый склон, а затем предстояло пересечь широкий песчаный пляж. Склон начинался в самом конце нашей улицы, однако до него надо было ещё и как-то добраться! Так что подобную вылазку можно расценивать, принимая во внимание жёсткие погодные условия, как верный способ самоубийства.
Господи, один лишь ты знаешь, насколько глубоко я проклинал себя за то, что ни махнул в отпуск на Аляску. А ведь звали. Но я остался – соблазнился на потрясающий морской отдых со всеми вытекающими последствиями – дайвинг, виндсёрфинг, парасейлинг, красавицы в откровенных купальниках. И сработало, главным образом, то, что я, всю свою жизнь проживший в приморском городе, так ничего из этого и не попробовал. Да ещё запал в мозг и душу красочный рекламный проспект одной фирмы, специализирующейся на подобных развлечениях, который сунул мне в руку какой-то прыщавый подросток, когда я делал покупки в супермаркете.
Хотя, с другой стороны – попрись я в дремучие снега, со мной не случилось бы то, что со мной в итоге случилось.

***
Тот день был ничуть не лучше предыдущих. Я, как обычно, валялся на диване и в полудрёме разглядывал цветные фотографии из буклета про морские удовольствия. Прошла уже неделя от начала моего долгожданного отпуска, но я всё ещё не позвонил по одному из предлагаемых в проспекте телефонных номеров. Из-за этой удручающей и изматывающей жары ни о чём не хотелось думать. Даже лавина незабываемых впечатлений никак не привлекала – ничто не могло поднять меня с моего любимого лежбища, над которым мерно гудела благословенная климатическая система. И я бы так и не поднялся до самого вечера, когда солнечные лучи переставали столь нещадно палить, но внезапно прозвучал робкий стук в окно.
- О, дьявол! – проворчал я, на ходу соображая, кто бы это мог быть, и с раздражением, но одновременно и с некоторой долей восхищения оценил отчаянную смелость стучащего. Я даже представить себе не мог, что могло вынудить человека выбраться из своего прохладного жилища на верную погибель. Только великая нужда способна кого бы то ни было подвигнуть высунуться на улицу – решили мои извилины.
Я отворил дверь. Добирался я до неё целых пять минут. За дверью никого не оказалось. Я разозлился, ведь меня, как-никак, потревожили, и вернулся назад, по дороге прихватив свежую бутылку пива из холодильника, и, скинув ненавистный халат, который спешно пришлось набрасывать на обнажённое до трусов тело, прямо на кафельный пол. Я даже не пытался разобраться – померещилось ли мне, что кто-то стучал, или нет. Мне было откровенно и нагло лень. Но едва я снова и с максимально возможным комфортом улёгся, как стук раздался повторно, будто кто-то стучал из последних сил. Меня от негодования и удивления подбросило над диваном практически до потолка. Я просто остервенел от этих странных и жестоких шуток неизвестного индивида и стрелой вылетел на улицу, даже не подумав в этот раз хоть чем-то прикрыть свой голый торс – приличия были посланы к чёрту. Но, опять-таки, я никого не увидел.
Мне вдруг ясно представился некий безликий весельчак, изнывающий от жары и готовый в любой момент рухнуть без сознания от теплового удара или обезвоживания. Он мерзко ухмыляется и скребётся в дверь ради того, чтобы из последних сил резко отскочить за угол моего дома и, затаившись там и наблюдая за моим остервенелым и ничего не понимающим видом, тихонько похихикать себе в кулак. Слишком уж дикая картина в таком пекле – шутник-мазохист.
Оставалось лишь недоумённо пожать плечами и больше не обращать внимания на эти провокационные стуки. Но тут я, наконец, сообразил, что окна моей спальни, где я спасался от неуёмной солнечной благодати, выходят не на улицу, а ко мне во двор, и что стук на самом деле звучал совсем не так, как по дереву, а как по стеклу. Я рванулся туда и остолбенел. На несколько секунд исчезли и жара, и всё остальное. В трёх шагах от меня на полностью смятом кусте белых роз лежало бездыханное тело, густо истыканное кровоточащими проколами шипов.
С полминуты я пытался понять, что же такое творится в моих владениях. Тем временем человек издал высокий протяжный стон, который вывел меня из ступора. Я автоматически наклонился и поднял тело. Оно оказалось очень лёгким, несопоставимо лёгким относительно своих размеров. Загадочный нарушитель моего спокойствия был сантиметров на десять выше меня, но при этом, когда я взял его на руки, он показался мне практически невесомым. Он был совсем голым, то есть, совершенно, а кожа его носила нежно-голубой оттенок, который, как ни странно, не возбудил во мне тревоги за жизнь незнакомца, хотя оттенок, конечно же, сигнализировал о крайне критическом состоянии здоровья. Я почему-то сразу понял, словно какой-то гипноз мне это внушил, что именно такого цвета и должна быть кожа у этого парня, а то, что это мужчина, свидетельствовали все первичные и вторичные половые признаки.
Я отнёс пышущее обжигающим жаром тело в дом и, сгрузив его на свой любимый диван, смог рассмотреть, как следует. На вид ему можно было дать лет 20-25 – не более. Передо мной лежал ещё ни разу не брившийся молодой человек. По его нежной коже было видно, что она пока не знала удовольствий опасной, безопасной или электрической бритвы. И это была не первая, но и не последняя странность. Длинные отливающие синевой тёмные волосы густой волной раскинулись по подушке. Красивые отточенные черты лица плавно и гармонично переходили в тончайше выверенную пропорциональность фигуры. Он пугающе, но весьма достоверно походил на всем известную скульптуру Аполлона. Ногти на руках и ногах у него были ярко-синего цвета. Однако все эти странности, как по отдельности, так и вместе взятые, почему-то ни на миг не показались мне неестественными. И вдруг бросился в глаза один незамеченный мною прежде нюанс – у моего нежданного и вряд ли добровольно гостя не было пупка. Совсем! Нигде! Никакого! Ни дырочки, ни прыщика, хотя бы отдалённо его напоминающего! Я отшатнулся к стене и застыл в первобытном ужасе. Этот факт выходил из рамок вон!
Сколько раз я мечтал о встрече с инопланетными существами, рисовал себя смелым, сообразительным и сильным, но, как коснулось настоящего дела, а не восторженных мечтаний, жутко струхнул. Передо мной лежал откровенный пришелец, а я стоял в панике и с трясущимися конечностями.
- Санта Мария! – пробормотал я ошарашено и медленно, не поворачиваясь к инопланетянину спиной, убрался на кухню. Там я, продолжая пребывать в сомнамбулическом состоянии, поставил чайник и упал на стул.
Любопытное обстоятельство: я ни секунды не думал, что этот странный парень – просто негр, чья кожа имела слишком оригинальный оттенок, ведь расцветка их кожных покровов имеет весьма и весьма широкую гамму. Также я не отнёс его к категории чрезмерно эксцентричных хиппи, увлекающихся экстравагантным татуажем или раскрашиванием себя. Нет. Как только я увидел его, то сразу в моём подсознании включилась и намертво угнездилась мысль: «Это пришелец!». Потом я лишь последовательно убеждался в этом, и пупок, а вернее его полное отсутствие, сыграл решающую роль. И хоть сознательно и бессознательно я был включён, моё человеческое естество всё-таки испугалось.
Я дрожащими пальцами выцарапал из пачки сигарету и, не с первого раза запалив зажигалку, подкурил. Нужно было срочно обдумать план дальнейших действий, пока неземное существо не пришло в себя. Сообщить в полицию? В ООН? В мэрию?.. Бред!.. Первое, что я хотел и обязан был сделать – это помочь ему.
Собравшись с силами, я раздавил в пепельнице окурок и на негнущихся ногах побрёл в спальню. С собой я взял большой высокий стакан с холодным «пепси», куда я добавил несколько кубиков льда, и смоченное в холодной воде полотенце.
Пришелец лежал в том же положении, в котором я его оставил. Дышал он мелко, часто и прерывисто. После непродолжительных колебаний я положил полотенце ему на лоб, а потом отшлёпал существо из чужого мира по щекам. Я был уверен, что у него солнечный удар, и таким образом собирался привести в чувства.
Голубые веки вздрогнули. Губы раскрылись, словно в желании что-то сказать. Я воспользовался этим и, придерживая голову пришельца за затылок, влил в его рот часть содержимого стакана. Он, было, захлебнулся, но сделав два или три судорожных глотка, облегчённо вздохнул.
Удивительно – откуда мне знать, как помочь инопланетянину? – подумалось мне.
Он сел (полотенце с влажным шлепком упало на обнажённое тело) и открыл глаза. Взглянув в них, меня вновь охватил давешний ужас пред чуждым существом из неведомого чуждого мира. У него совершенно отсутствовали зрачки, и радужной оболочки тоже напрочь не было, а были лишь чистые блестящие белки, но пришелец, без сомнения, тоже смотрел на меня. Неожиданно инопланетянин обратился ко мне с такой довольно путаной фразой:
- Если не затруднит это – очень много вода. Очень скоро…. Пожалуйста. Я плохой.
Последние слова я не расслышал, а прочитал по синюшным губам, но было ясно, что он хочет пить, и я принёс ему полную полуторалитровую бутылку сильно газированной минералки. Пришелец осушил её за один заход и простонал, даже не отрыгнув, как сделал бы любой из нас:
- Больше вода, если можно. – Голос его стал намного твёрже, но всё равно ещё оставался слабым.
Тогда я догадался, что ему нужна именно простая вода, а не кола, сок или газировка, и притащил с кухни большую бутыль, наполненную до самых краёв. Пока я вот так занимался водопоем инопланетного существа все опасения, сомнения и прочие мысли отошли глубоко на задний план. Он своим синим ртом припал к бутыли, и не прошло и пяти минут, как она была выпита до самого дна. Пока он пил, я уже окончательно совладал со своими нервами.
- Кто ты? – спросил я, набравшись смелости.
Пришелец посмотрел на меня так, словно я только что перед ним возник, и ответил:
- Я – Человек Дождя. – Голос его был высоким, практически женским, и каким-то булькающим.
- Кто? – переспросил я не потому, что не понял его, а потому, что не ожидал столь чёткого ответа.
- Человек Дождя, - терпеливо повторил он.
В это время в его глазах медленно, но явственно проступали чёрные точки зрачков и розовая радужка. Я видел это и был ошеломлён. Наверное, я побледнел или ещё чем-то выказал свой испуг, потому что он сказал:
- Не бойтесь, я не причиню вам вреда. – «Какая, всё-таки, штампованная фраза!» - вдруг промелькнула у меня в голове на удивление трезвая мысль, а пришелец продолжал медленно говорить: - Я не сделаю вам ничего плохого. Только умоляю, дайте ещё воды!
- Сколько же тебе нужно воды? – зачем-то шёпотом спросил я.
- Не знаю. Не могу сказать точно.
- Ты в силах передвигаться самостоятельно?
- Думаю, что да.
- Тогда иди за мной. Там ты сможешь выпить столько, сколько необходимо.
Мы отправились на кухню. Моего странного незваного гостя слегка покачивало, но двигался он вполне уверенно и я не решался его поддерживать. Быть может, я всё ещё опасался, что он воспримет мои действия как-то не так, и отреагирует каким-то непредсказуемым образом. Я чувствовал в нём высшее существо.
Когда он, наконец, оторвался от струи воды, хлещущей во весь опор из-под крана над мойкой, и обернулся ко мне, я увидел, как он изменился. Инопланетянин превратился в мощного мускулистого парня. Он благодарно улыбался мне и от него почти физически ощутимо лились потоки энергии.
- И всё же ответь мне толком, кто ты и откуда? – после недолгой паузы решил настоять я. Меня не удивила его очередная трансформация, наверное, я был внутренне готов к чему-то подобному, или уже просто устал удивляться.
- Захотите ли вы понять это? – вопросом на вопрос ответил пришелец.
- Я готов понять и поверить во всё, что услышу от тебя.
- Тогда, может быть, присядем. Я ещё не совсем в форме.
Я кивнул, и мы расположились на стульях по разные стороны обеденного стола.
- Тебе не холодно так – без ничего, - немного смущённо поинтересовался я, хотя мне стало уже существенно уютней, ведь я больше не имел возможности лицезреть гениталии моего гостя.
- Нет, - улыбнулся он. – Наша раса давно отказалась от ношения одежды.
- Ну, тогда ты, наверное, хочешь есть?
- Спасибо. Я уже сыт. В воде и воздухе содержится всё, что нам необходимо для жизни.
- Если тебе больше ничего не нужно, можем поговорить.
- Хорошо. – Он положил руки перед собой и, играя пальцами, словно вновь и вновь пересчитывал их, сказал: - Всё очень просто. Я попал к вам из соседнего мира – не с неба.
- Так ты землянин?! – воскликнул я радостно, как будто какой-то камень свалился с моей души.
- Вообще-то да, - подтвердил он.
- Значит, ты из сопряжённого мира. Это здорово! Но откуда тебе известен наш язык?
- О, это тоже очень просто – телепатия. Я всего лишь проник в ваше подсознание, извините. Это нехорошо, но у меня не было выхода. Пришлось прибегнуть к крайним мерам, чтобы выжить.
- Но ты был почти мертв, когда я тебя нашёл!
- Мой мозг работает автономно. Процессы в нём протекают независимо от состояния остального тела до тех пор, пока в организме сохраняется хотя бы капля воды. В экстренной ситуации вся вода до последнего идёт на поддержание работоспособности мозга.
- То есть, как только ты превратишься в мумию…
- Мозг умрёт.
- Ничего другого для твоего мозга не требуется? Ничего, кроме воды, так что ли?
- Верно.
- Ладно, с этим более-менее ясно. Теперь скажи, пожалуйста, как тебя зовут, а то как-то неудобно общаться. Меня зовут Фрэнк Сантос.
- Конечно-конечно. Моё имя Танант Эрг. Я Человек Дождя – так на вашем языке звучит название нашей цивилизации.
- Я правильно понял? Это значит, что у вас там всегда идут дожди? – спросил я.
- Почти всегда, - кивнул Эрг.
- Жутко, наверное?
- Я бы так не сказал, - снова улыбнулся мой параллельный гость и я, признаться, в некотором смысле был с ним согласен – лучше уж дождь, чем это адское пекло. – Наш мир является своего рода антиподом вашего. Равновесие в пространстве должно сохраняться. Плюс и минус, чёрное и белое, добро и зло. У вас – солнечный день, у нас – дождливая ночь.
Я немного поразмыслил над его словами. Интересно было представить, какие ещё вариации нашей Земли существуют. Он терпеливо ждал. Наконец, я спросил:
- Слушай, а как ты сюда-то попал из своего мира?
- Видишь ли, я – путешественник и умею открывать двери в сопряжённые миры.
- И где же вход в наш? Возле моего дома?
- Нет, - ответил улыбчивый Эрг. – Вход можно открыть практически в любой точке.
- Да-а. Сила! Ваша цивилизация намного нас перещеголяла!
- Смотря, что ты под этим подразумеваешь.
- Как так?!
- Дело в том, что, как я уже говорил, наши миры – антиподы. Вы пошли по пути технократии, мы же развивали и совершенствовали способности человеческого организма и мозга.
- Это великолепно! У вас есть телепатия, телекинез, ясновидение. Нам такое и не снилось. По большей части мы в это даже не верим.
Эрг горько вздохнул:
- Всё так, всё так. Однако вы уже летает в космос. Перед вами лежит необъятная Вселенная. У нас же есть только жалкое подобие этого – путешествия по параллельным мирам, которых, кстати, далеко не бесконечно много, как полагают ваши учёные. Скоро мы изучим все, и что тогда?
- Но почему вы не можете уйти к звёздам?
- Хотелось бы верить, что нам это однажды удастся, но мы слишком долго двигались своим путём, чтобы надеяться на чудо. Мы веками проводили эксперименты, занимались селекционным отбором, пока не достигли всего, чем владеем сейчас. Но без технического развития, как мы сейчас ясно понимаем, освоение космоса просто нереально.
- Быть может, если наши цивилизации пойдут дальше вместе, то нам всем будет, чему поучиться друг у друга, - воскликнул я. – Контакт уже состоялся, и мы с тобой ещё увидим, как отправится к звёздам первый совместный экипаж.
Эрг грустно покивал:
- Конечно, отправится когда-нибудь, только я, скорей всего, этого не увижу.
- Ты болен? - взволнованно спросил я.
- Я слишком стар, Фрэнк.
- Шутишь?! – слышать такое было смешно и не смешно одновременно, ведь передо мной сидел действительно молодой человек.
- Мне уже двадцать три, - проговорил он. – Я прожил половину своей жизни. Большую половину.
- Погоди, Эрг, успокойся! – взмолился я. – Разве это возможно? Может быть, ваш год длиннее нашего…. Господи, что я мелю?! Земля-то у нас одна на всех…
- Понимаешь, - перебил меня Эрг. – Прежде мы жили так же долго, как и вы. Но, чем большего мы достигали, совершенствуя себя, тем сильней укорачивалась продолжительность нашей жизни – жестокая расплата за стремление к ментальному и физическому совершенству…. Теперь уже ничего не исправишь. – Он замолчал.
Я смотрел на него, и мне было невыносимо плохо от жалости к нему – моему сверстнику, который мудрей меня на целых полжизни и больше, чем на полжизни, несчастней. У меня впереди оставалась ещё так много, в то время как ему предстояла одна только старость. Я буду работать, строить карьеру, любить, растить детей…. Но у Эрга…. Что у него впереди, кроме каких-то нескольких путешествий по мирам?
- Эрг, всегда нужно надеяться только на лучшее. Может быть, наше человечество поможет вам и в этом.
Я говорил, почти не веря в свои слова, говорил и не замечал, как слёзы текут по моим щекам. Он увидел это, поднялся, подошёл ко мне, положил руку на плечо и сказал, успокаивающе:
- Может быть, и вправду можно что-то исправить.
Но теперь я видел его морщинистым седым человеком с тусклым взглядом уставшего от всего путешественника. Конечно, я знал, что виной этому видению были мои непрошеные слёзы.
- Не надо, Фрэнк не надо, - еле слышно прошептал он.
Я успокоился и утёр лицо полотенцем, лежавшим на столе.
- Я могу называть тебя другом? – спросил Эрг.
- Да, конечно, - с готовностью восторженного юноши ответил я. – Я буду рад нашей дружбе. А ещё я буду рад, если ты согласишься погостить у меня. Нам никто не помешает. Мы сможем побольше узнать о наших мирах.
Эрг вернулся на свой стул, вздохнул и, пряча глаза, сказал:
- Извини, но я не могу остаться. Дома меня ждут важные неотложные дела.
- Тогда… тогда оставь мне что-нибудь на память о твоём посещении, - попросил я, потухнув.
- Прости, Фрэнк, но мне нечего тебе подарить. Как видишь, я привык путешествовать налегке, - улыбнулся Эрг, недвусмысленно оглядывая своё нагое тело. – Но я обещаю, что, вернувшись, найду способ передать тебе знак своей благодарности за спасение и доброе отношение.
- Спасибо.
- Но есть одно обстоятельство, мешающее мне отправиться назад прямо сейчас. Видишь ли, я где-то умудрился потерять своё зеркало-ключ, открывающее порталы в иные миры. Нужны, разумеется, и специальные способности мозга, но без этого предмета, как не старайся, ничего не получится. Я не один раз терял сознание, стучась в дома других людей, поэтому бесполезно даже надеяться, что нам удастся найти его.
Я представил, каково ему было, привыкшему жить в мире постоянных дождей, ползать от дома к дому на нашей жаре и медленно умирать, пытаясь достучаться хоть к кому-нибудь. Из обморока в обморок…. И, зная, что близок к смерти, как никогда прежде, вдруг обнаружить, что спасительное зеркало куда-то исчезло.
- С этим-то горем мы точно справимся, если тебе подойдёт любой вариант, - улыбнулся я. – Сейчас, подожди минутку.
Я сходил в ванную и принёс маленькое круглое зеркальце на подставке, в которое я обычно смотрелся, когда брился.
- Это устроит? – спросил я.
- Ещё бы! Почти идеальные размеры и форма!
- Ну что ж, пусть оно будет моим тебе подарком.
- Ты не представляешь, насколько я благодарен!
В разговоре повисла смущённая пауза. Сквозь молчание я почувствовал грусть и обиду, что всё так быстро заканчивается.
Эрг заговорил первым:
- Как у вас принято прощаться?
- У нас? – переспросил я и подошёл к нему. Он поднялся ко мне навстречу, и мы крепко обнялись. Со стороны картина могла показаться странной и даже непристойной: два парня – один совершенно голый, а другой только в трусах – тесно прижимаются друг к другу.
- Что ж, - вздохнул Эрг. – Мне пора.
- Счастливого пути, - пожелал я своему другу. – Очень надеюсь, что мы ещё когда-нибудь встретимся снова!
Мы вышли на террасу. Эрг поймал зеркальцем солнечный луч и совершил несколько сложных движений «зайчиком», который причудливо прыгал по стене моего раскалённого дома. Через мгновение я увидел, как в ней появилась обыкновенная деревянная дверь. Человек Дождя открыл её. За дверью простирался чёрный коридор и где-то там – на том его конце – виднелась крохотная точка яркого белого света. Эрг обернулся, сказал: «Прощай!», вошёл в коридор и захлопнул за собой дверь, которая в тот же миг исчезла.
- Прощай! – запоздало ответил я. Но я был почему-то уверен, что Эрг услышал меня, ведь я тоже видел слёзы на его глазах.

***
На следующий день прямо с утра на наш изнурённый солнцем Дюран обрушился такой ливень, каких в наших краях спокон веку не видывали. Вода без устали лилась с небес до позднего вечера. Люди благодарили Бога, что дал им эту благословенную передышку в череде одинаковых палящих дней. Но я-то точно знал, благодаря кому на самом деле всё это случилось.
Когда ливень закончился, я вышел на террасу подышать влажным прозрачным воздухом. Атмосферу над нашим городом промыло, и небо обнесло невероятно частой россыпью разнокалиберных звёзд. Я любовался ими, а вокруг по-весеннему весело распевали птицы. С листьев и веток старой дикой груши, что росла перед моими окнами, с громким шлёпаньем и всплесками сочные толстые капли свежевыпавшей влаги падали на набухшую землю, в ожившую траву и многочисленные лужи. Уже не пахло прибитой дождём пылью, как несколько часов назад, когда ливень только-только вошёл в силу, пахло счастьем. Дождевые черви нагло выползли и растянулись мокрыми шнурками прямо под ногами.
Я блаженно курил, наслаждаясь этим шикарным подарком друга, которого так неожиданно и так навсегда приобрёл вчера. Не нужно было ни слов, ни запакованных в красивую обёртку подношений, которые вынешь и положишь, куда подальше – дождь – это всё, о чём более всего мечтал я, и мой Эрг подарил мне его!
 
***
 С тех пор каждый год ровно в тот день, когда я встретился с путешественником по сопряжённым мирам Эргом Танантом, над моим городом проливался дождь. Он всегда лил с утра до ночи, и я всегда выходил на улицу в надежде, что на этот раз мой друг всё-таки придёт. Но он не приходил….
Я бы ни за что не стал рассказывать вам эту историю, и на это было множество причин, но дело в том, что вчера (а это был именно тот день) ливень должен был пройти, но не прошёл. Не прошёл, да и не прошёл – кому какое дело? А для меня отсутствие воды с неба в этот день значили лишь одно – моего друга – Эрга – больше не стало.

1991 год