Рецензия на статью С. Ю. Куваева

Полное название работы:
 Рецензия на статью С.Ю. Куваева «Источники сведений о религии и культуре Тибета в «Письмах махатм»

Данная рецензия была написана на первичный вариант статьи С.Ю. Куваева, подготовленной им к публикации в сборнике научных трудов Института Востоковедения РАН. На эту статью исследователи, хорошо разбирающиеся в теософской тематике, написали несколько обоснованных критических рецензий. См., например: Е.В. Турлей. "Отзыв на статью С.Ю. Куваева «Источники сведений о религии и культуре Тибета в “Письмах Махатм”» [1].
Но несмотря на это, слегка исправленный вариант статьи С.Ю. Куваева был опубликован в научном издании: Труды Института востоковедения РАН. Вып. 31. Тибетология и буддология на стыке науки и религии – 2020 / Отв. ред. выпуска С. Л. Кузьмин, Т. Л. Шаумян. – М.: ИВ РАН, 2021.
Привожу текст моей рецензии на данную статью.

Статья С.Ю. Куваева посвящена анализу тибетской лексики, использованной в литературно-философском источнике, известном под названием «Письма Махатм».
Оригиналы писем Махатм хранятся в Британском музее в виде рукописных текстов, созданных в основном в период с 1880 по 1885 годы. Они представляют собой послания, полученные А.П. Синнетом и другими деятелями британского Теософского общества от индийских философов, называемых в среде теософов Махатмами. Эти письма были изданы в виде сборника под названием «Письма Махатм к Синнетту» в  1923 году. (The Mahatma Letters to A. P. Sinnett. Translated, compiled and with an Introduction by A. T. Barker. – London: T. Fisher Unwin, 1923.)
Автор статьи делает категоричное и при этом совершенно необоснованное  заключение о том, что письма Махатм были написаны самой Блаватской (т.е. сфальсифицированы), а имеющаяся в них тибетская лексика была заимствовала ею из различных западных изданий по тибетской филологии, религии и культуре. Основной вывод статьи С.Ю. Куваева сводится к следующему: «Выявление литературных источников всей использованной в «Письмах Махатм» тибетской лексики показывает, что Блаватская не общалась ни с одним живым носителем тибетской буддийской традиции; во всяком случае, ни в работах, написанных ею от своего лица, ни в «Письмах» нет ничего, что доказывало бы обратное. Все тибетские слова, встречающиеся в них, заимствованы из европейской (преимущественно англоязычной) литературы, изданной в 1850-х – нач. 1880-х гг.; все сведения о культуре и религии Тибета взяты оттуда же. Каких-либо новых сведений об истории, культуре и религии Тибета, сообщённых ею и впоследствии подтверждённых, не выявлено.
Тибетские элементы вставлялись в письма «махатм» с целью произвести впечатление на двух британцев, почти ничего не знающих о Тибете, поэтому методы фальсификации не обязаны были быть слишком изощрёнными». [2]
Утверждение автора статьи о том, что «Блаватская не общалась ни с одним живым носителем тибетской буддийской традиции» представляются нам абсолютно необъективным и бездоказательным. На Западе существует обширная литература, посвященная истории теософского движения. В ней приводятся многие факты, доказывающие реальное существование Махатм; к ним относятся и личные свидетельства британских теософов – членов высшего общества, видевших индийских философов воочию и получавших от них письма. Следует упомянуть и тот факт, что когда западные клерикалы организовали травлю Блаватской в прессе, утверждая, что духовные Учителя, от имени которых она действовала, являются фикцией, 70 уважаемых и всем известных в Индии ученых священнослужителей (пандитов) написали коллективное письмо протеста против этих клеветнических статей. В этом письме говорилось: «Махатмы или Садху – не измышление госпожи Блаватской, а Высшие Существа (SuperiorBeings), в существовании которых никто из просвещенных индусов не сомневается, которых знали наши деды и прадеды, с которыми и в настоящее время многие индусы, ничего общего с Теософским обществом не имеющие, находятся в постоянных отношениях». [3]
Еще один вопрос автору статьи связан с тем, что в ней почему-то все время говорится о Махатмах как о тибетцах, а их общину С.Ю. Куваев называет «тибетским эзотерическим братством». Как отмечает автор, «Весьма показательно, что «члены тибетского тайного братства» не процитировали в своих письмах ни одной сутры, тантры или шастры, которая была бы характерна именно для тибетской традиции».
Во-первых, из работ Блаватской и другой теософской литературы, с которой С.Ю. Куваев явно не знаком, следует, что Махатмы-авторы писем были по национальности не тибетцами, а индийцами (имя автора абсолютного большинства писем было Кут Хуми Лал Сингх), а их тайное братство в Гималаях было интернациональным по составу, а не тибетским. И тибетским языком Махатмы владели лишь постольку, поскольку они часто появлялись (а возможно, и жили) на территории Тибета и общались с тибетскими ламами, но тибетский язык не был для них родным.
Во-вторых, цитат из ламаистской литературы в письмах Махатм нет потому, что их цель состояла вовсе не в том, чтобы обучать британских теософов (среди которых в то время не было ученых-ориенталистов) основам ортодоксального ламаизма.В их письмах были изложены основы эзотерического, а не классического, направления буддизма, причем не в форме шастр или сутр, сложных для людей Запада, а в виде кратко сформулированных философских принципов.
Невозможно также согласиться и с выводом С.Ю. Куваева о том, что все сведения об истории, культуре и религии Тибета, имеющиеся в письмах Махатм, были взяты из европейской литературы, и никаких новых сведений в них сообщено не было.
Делая подобный вывод, автор обнаруживает крайнюю неосведомленность в отношении философского содержания писем Махатм, ценность которого была отмечена многими исследователями как в нашей стране, так и за рубежом. Разве эзотерическая религиозно-философская традиция не является неотъемлемой частью «культуры и религии Тибета», о которой упоминает автор статьи? А в письмах Махатм был изложен значительный по объему и содержанию, и, самое главное, совершенно новый для западной науки материал по данной тематике. [4]

Транскрипция и перевод тибетских слов в письмах Махатм
Обратимся теперь к лингвистическому аспекту статьи С.Ю. Куваева. Мнение исследователя о том, что все тибетские слова, встречающиеся в письмах Махатм, «заимствованы из европейской (преимущественно англоязычной) литературы» довольно слабо аргументировано. И даже если бы это действительно было так – это не может служить доказательством того, что на самом деле Махатм не существовало, а их письма были написаны самой Блаватской.
Выводы С.Ю. Куваева относительно тибетских слов и понятий, имеющихся в письмах Махатм,вкратце сводятся к следующему. В случае, если транскрипция тибетских слов в письмах Махатмсовпадает с транскрипцией, имеющейся в европейских источниках по тибетскому языку – это расценивается автором статьи как свидетельство того, что эти слова были скопированы из европейских словарей. Сэтим выводом еще можно согласиться. Если же транскрипция каких-либо слов в письмах Махатм не совпадает с той, которая имелась в европейских изданиях того времени, то причину этого С.Ю. Куваев видит только в том, что Блаватская намеренно исказила транскрипцию данных слов, чтобы замаскировать этим тот факт, что онипереписаныиз европейской литературы. Этот вывод ничем не обоснован, кроме домыслов автора статьи, и его нельзя считать научно доказанным.
Приведенную в «Письмах Махатм» тибетскую поговорку «Ни один лама не знает, где будет натирать берчен, покуда его не наденет» С.Ю. Куваев посчитал творением Блаватской, якобы написавшей это письмо. «Эта фраза из письма №8 является умышленно «тибетизированной» версией английской пословицы, имеющей хождение по сей день: «Лишь носящий знает, где башмак натирает»», – утверждает С.Ю. Куваев. Однако всем известно, что в разных языках мира можно найти пословицы и поговорки, сходные не только в содержательном, но и в текстологическом отношении.  Для примера приведем три английских пословицы с русскими параллелями:
«As you make your bed so must lie on it». («Как аукнется, так и откликнется».)
«As you sow so shall you reap». («Что посеешь, то и пожнешь».)
«A person is known by the company he keeps».  («Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».)
Если следовать логике рассуждений С.Ю. Куваева, то придется признать, что английский и русский народы заимствовали эти пословицы друг у друга, а не создали сходные по сути пословицы самостоятельно.

Кто создал теософское учение
Некоторые утверждения в статье свидетельствуют о том, что ее автор весьма мало осведомлен относительно основных положений эзотерической философской традиции Индии и Тибета, положенной в основу теософского учения. Так, С.Ю. Куваев сделал необоснованный вывод о том, что базовая структура содержащихся в космологических заметках таблиц, «демонстрирующих «семь принципов» устройства человека и вселенной, была придумана Блаватской заранее».
С.Ю. Куваев также упоминает о тех понятиях из писем Махатм, которые не удалось обнаружить в имевшихся в то время западных изданиях по тибетской филологии (например, «Книга Дзиан», «Чохан»). Происхождение этих терминов исследователь объясняет тем, что Блаватская их якобы придумала: «в свете изложенного все «выдержки из Книги Дзиан» в «Письмах махатм» и других сочинениях Блаватской следует считать, по всей видимости, не более чем плодом её собственного творчества».
На наш взгляд, эти утверждения автора статьи еще несостоятельнее, чем его заявление о том, что Блаватская якобы фальсифицировала транскрипцию тибетских слов, имевшуюся в европейской научной литературе. Стремление С.Ю. Куваева приписать авторству Блаватской и учение о семеричности структуры человека и Вселенной, и выдержки из Книги Дзиан фактически повторяет старые мифологемы оппонентов Блаватской, согласно которым учение теософиисоздала она сама. Подобные утверждения имели место еще при ее жизни, и немало исследователей отметило их несостоятельность. Столь фундаментальную работу, как «Тайная Доктрина», не смог бы написать один человек, учитывая глубину и разносторонность сведений – практически по всем отраслям науки – приведенных в этом огромном и по объему,  и по значению труде.
То же самое касается и сведений, изложенных в письмах Махатм.  Приведем лишь один факт. Во времена Блаватской считалось, что атом неделим. А в письмах Махатм, адресованных А.П. Синнетту, говорилось, что наука вскоре обнаружит делимость атома. Та же идея была высказана в фундаментальной работе Блаватской «Тайная Доктрина». В этой работе было четко сказано, что атом делим и должен состоять из частиц, или субатомов. Письма Махатм были получены А. Синнеттом в 1881-1884 годах, «Тайная Доктрина» была издана в 1888 г. И лишь в 1897 году Дж. Томсон заявил об открытии электрона. Подчеркнем, что это было не единственным предсказанием грядущих научных открытий, сделанным в Письмах Махатм. 
Создать такой труд никогда не смогла бы одна женщина, даже не имевшая университетского образования – ведь, как и все дворянки ее эпохи, Блаватская получила лишь домашнее образование гуманитарной направленности.

Проблема ошибок и неточностей в передаче тибетских слов в письмах Махатм
Едва ли не главным доказательством правоты своего утверждения о том, что письма Махатм были сфальсифицированы, С.Ю. Куваев считает наличие в тибетских терминах, имеющихся в данных письмах, ошибок и неточностей, как в передаче транскрипции, так и в переводе их на английский.
Ссылаясь на предположение другого исследователя тибетской лексики писем Махатм, С.Ю. Куваев пишет: «Гречин, однако, допускает возможность, что вопиющая безграмотность и невнимательность, продемонстрированные в письме, могли принадлежать не автору письма, а «тому, кто его записывал» — как известно, Блаватская утверждала, что «махатмы» могли телепатически надиктовывать свои письма ученикам, которые их записывали на бумагу и затем отправляли адресату».
В действительности письма создавались не просто с помощью телепатии, а гораздо более сложным способом – так называемым методом осаждения. Основой его была не просто телепатическая передача текста от Махатмы к ученику (это составляло лишь часть процесса), но и последующая материализация (осаждение) учеником на бумаге этого текста. Письма, созданные таким способом, представляли собой целостные материализованные «отпечатки» текста, имеющегося в сознании Махатмы.
Первый этап данного процесса состоял в том, что автор письма должен был создать четкий видимый образ текста в своем воображении (то есть визуализировать его). На втором этапе автор письма телепатически передавал целостный образ этого письма ученику. На третьем ученик «осаждал», то есть материализовывал данную визуальную матрицу на бумаге.
Можно сколько угодно отрицать возможность подобной способности у высших адептов йоги и приписывать это «выдумкам» Е.П. Блаватской. Но существуют артефакты – оригиналы писем Махатм, изучавшиеся целым рядом исследователей, которые обнаружили весьма странные свойства этих посланий. Красящее вещество, с помощью которого был создан текст писем, было нанесено на бумагу неровно, как бы волнами, что стало ясно при увеличении текста. Каким образом можно было достичь такого эффекта – до сих пор никому не удалось понять и объяснить. При обычном рукописном написании такого распределения краски на бумаге достичь невозможно. Никакой техники, с помощью которой можно было бы создать такой эффект, во времена Блаватской не существовало. Загадка необычного нанесения текста на бумагу в письмах Махатм остается неразгаданной и по сей день.
Последователи теософии видят в этом зримое доказательство того, что эти письма действительно создавались неизвестным на Западе способом осаждения, при котором текст письма возникал путем материализации на бумаге красящего вещества, напоминающего карандаш. А текст письма представлял собой нечто вроде материализации «ментальной фотографии», отпечатка текста, имеющегося в воображении автора письма. 

 
[Фото фрагмента письма Махатмы с увеличением текста]

Чтобы понять причину  сходства транскрипции тибетских слов в письмах Махатм и в имеющихся европейских словарях, стоит обратиться к первому этапу создания писем – этапу создания текста письма в воображении автора.
Согласно учению теософии, все идеи и зримые образы, возникающие в уме живущих на земле людей, отпечатываются на вечных хрониках Акаши – особого тонкоматериального слоя пространства, называемого Памятью Природы – и сохраняются там навеки подобно нетленным фотографиям. В письмах Махатм говорится, что, обладая ясновидением особого свойства, высшие адепты йоги могут «считывать» в хрониках Акаши всю нужную им информацию и брать оттуда, как из банка данных, любые идеи, сведения и графические символы, как целые фрагменты текстов на разных языках, так и отдельные слова и понятия. Благодаря этому виду ясновидения Махатмам не нужно было заглядывать в словари и книги, чтобы понять, как транскрибировать какое-либо тибетское слово, чтобы иностранцам было удобно прочитать его.
Кроме того, поскольку Махатмы всегда были чрезвычайно заняты (о чем Кут Хуми не раз писал Синнетту), у них, как правило, не было времени самим изобретать новые варианты транскрипции – они предпочитали использовать те термины, которые уже были известны западным ученым и имелись в созданных ими словарях и учебниках тибетского языка, визуальные копии которых легко отыскивались в акашических хрониках. Анализировать при этом, правильно или неправильно транскрибированы эти термины в европейских пособиях и насколько точно дан их перевод, авторы писем просто не считали нужным в силу нехватки времени. При создании писем подобным методом их сознание как бы мгновенно «фотографировало», выхватывая из «записей» Акаши, графические символы,  соответствующие смысловому содержанию письма, и «вставляло» их в визуальную матрицу текста письма, формируемую в данный момент в воображении. Очевидно, в специфике данного метода создания текстов и следует искать причину идентичности транскрипции и перевода ряда тибетских слов в письмах Махатм и в европейских словарях.
Убедительным подтверждением реального существования метода осаждения служит пример, приведенный С.Ю. Куваевым. Речь идет о «вопиющем случае», иллюстрирующем то, что, по словам С.Ю. Куваева, ««махатмы» Блаватской очень слабо разбирались в тибетском, а в случае нужды написать что-либо по-тибетски обращались именно к учебнику Левина. На конверте одного из писем «махатмы Мории» имеется цитата из «Ратнаготра-вибхаги», записанная тибетским письмом и сопровождённая латинской транскрипцией c переводом на английский. И тибетский текст, и транскрипция, и перевод до буквы заимствованы из того же учебника Левина. Мало того — тибетская надпись на конверте воспроизводит все дефекты печати, имеющиеся в книге. Там, где в учебнике расплылись чернила – и на конверте нарисовано нечто неразборчивое. Там, где в учебнике буква пропечаталась более-менее чётко – относительно чётко она нарисована и на конверте. Внешний вид кое-как скопированных графем и их сочетаний с предельной ясностью свидетельствует о том, что копировавший их «махатма Мория» не имел даже начального представления о письменном тибетском языке, и в случае нужды изъясниться по-тибетски делал это, по меткому выражению Б.С. Гречина, «с учебником тибетского языка на коленях».
В данном случае неизбежно возникает вопрос: можно ли всерьез считать, что автор письма стал копировать расплывшиеся в учебнике чернильные пятна и непропечатанные буквы потому, что он не знал тибетского языка?
На наш взгляд, тот факт, что «тибетская надпись на конверте воспроизводит все дефекты печати, имеющиеся в книге», свидетельствует вовсе не о том, что автор письма не мог отличить буквы тибетского алфавита от расплывшихся чернил – подобное предположение просто абсурдно. И то обстоятельство, что в данной надписи оказался в точности скопированным с оригинала даже уровень пропечатанности или непропечатанности букв, тоже не имеет отношения к знанию или незнанию автором письма тибетского языка.
Отмеченный в статье факт доказывает лишь то, что надпись на конверте представляла собой не обычную рукопись, а механический оттиск оригинала (надписи, имевшейся в учебнике Левина) произведенный неизвестным на Западе способом. Как следует из содержания писем Махатм, именно так и происходило при написании писем методом осаждения, который был основан на материализации образа оригинала, имевшегося в хрониках Акаши. 
Конечно, тут уместен другой вопрос: зачем Махатмы копировали в своих письмах именно ту транскрипцию и те же переводы тибетских слов, которые имелись в европейских источниках и в ряде случаев были неточны?
На наш взгляд, причина этого состояла не в слабом знании индийскими отшельниками тибетского языка, даже несмотря на то, что он не был для них родным. Наиболее вероятная причина этого заключалась в их стремлении сэкономить время. Постоянно испытывающие острую нехватку времени  Махатмы предпочитали по максимуму использовать имевшиеся в Акашеварианты транскрипции просто с целью ускорить процесс написания своих писем.
Очень показательным в этом отношении является фрагмент одного из писем  Махатмы Кут Хуми, в котором он поясняет Синнетутот способ получения информации путем ясновидения, который использовался высшими адептами йоги. Отвечая на вопросы Синнета о том, откуда он взял процитированные им в прошлом письме строки, Махатма Кут Хуми писал: «Цитаты из Теннисона? В самом деле, я не в состоянии сказать. Какие-нибудь случайные строки, подобранные в астральном свете [т.е. в Акаше. – Н.К.] или в чьем-либо мозгу, и запомнившиеся. Я никогда не забываю того, что хотя бы раз видел или прочел. Плохая привычка. Причем до такой степени, что я часто и бессознательно для себя самого нанизываю предложения из случайных слов и фраз, стоящих перед моими глазами, притом из таких, которые были в ходу сотни лет тому назад или будут употребляться через сотни лет, и все это в связи с  совершенно другим предметом. – Лень и действительный недостаток времени». [5]
Все это свидетельствует о том, что источником транскрипции ряда тибетских слов в письмах Махатм явно были аналогичные «строки, подобранные в астральном свете» – хрониках Акаши, а оригиналами этих строк были в том числе и европейские учебные пособия по тибетскому языку. 
Отметим также, что в письмах Махатм (письмо № 117 (93), декабрь 1883 г.) описывается чрезвычайно интересный исторический факт (названный «инцидентом Киддла»), свидетельствующий о том, каким образом Махатмы могли использовать способность ясновидения при «прочтении» акашических хроник. Однако эти сведения почему-то ускользнули от внимания автора статьи.
Есть и еще одна гипотетическая причина, по которой Махатмы предпочитали передавать тибетские слова так же, как это делали европейцы. Они могли это делать не только в силу быстроты и удобства использования уже готовых вариантов транскрипции, но и просто для унификации, то есть для того, чтобы не запутывать европейцев разными вариантами транскрипции одних и тех же слов.
Что же касается тех случаев, когда тибетские слова были транскрибированы в письмах не так, как в европейской литературе, то это может объясняться тем, что при их написании Махатмы не пользовались данными из акашических хроник, а передавали их транскрипцию на свое усмотрение. 

Общие выводы
Суммируя все вышесказанное, хотелось бы отметить следующее.
Безусловным недостатком статьи является то, что, сосредоточившись исключительно на анализе написания тибетских терминов в письмах Махатм, С.Ю. Куваев не обратил ни малейшего внимания на их основное литературно-философское содержание. Между тем ценность его была отмечена многими исследователями.
Обстоятельством, ставящим под сомнение научность работы С.Ю. Куваева является то, что она  изобилует критическими оценками деятельности Блаватской и ее отношения к тибетскому буддизму, но убедительных доказательств объективности данного мнения в статье так не приводится.
Более того. Утверждения автора о том, что письма Махатм были написаны самой Блаватской,  не выдерживают никакой критики: письма были написаны почерком (точнее, несколькими видами почерка), абсолютно непохожим на почерк Блаватской. К тому же в XIX веке уже существовала судебно-почерковедческая экспертиза, которая могла бы установить подлинного автора писем.
Вывод автора статьи о том, что в написанных от лица Махатм письмах Блаватская намеренно искажала транскрипцию тибетских слов только для того, чтобы никто не понял, что она заимствовала эту транскрипцию из европейских словарей, абсолютно ничем не подтвержден.
Также вызывает возражение вывод С.Ю. Куваева, согласно которому «подлинным, искренним интересом к тибетскому буддизму, его учению и его литературе она (Блаватская. – Авт.) не обладала. При этом, однако, она целенаправленно старалась создавать видимость такого интереса и глубоких знаний в этой области».
Подобные оценки свидетельствуют о том, что автор статьи не знает ни основ теософского учения, ни отношения Блаватской к ортодоксальному буддизму, ни того факта, что учение теософии основано отнюдь не на классическом буддизме, а на эзотерической его школе.
В действительности Блаватская никогда не позиционировала себя в качестве знатока классической индийской философии, в том числе буддизма. Более того, в своих работах она подчеркивала, что созданное ею совместно с ее духовными наставниками учение теософии было основано на особой эзотерической традиции (или школе) философского знания, известной далеко не всем последователям классического индуизма, буддизма и прочих религиозно-философских учений.
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская писала, что эта традиция представляет собой некогда существовавшую «всемирную религию», предшествовавшую эпохе Вед; она называла ее «доисторическим буддхизмом» (но отнюдь не современным буддизмом!), который впоследствии вылился в брахманизм.
С.Ю. Куваев упоминает о нескольких известных понятиях ламаизма, фигурирующих в работах Блаватской, и при этом пишет, что «редкие подлинно тибето-буддийские термины, что у неё попадаются (bdebacan, semscan, dkonmchog, stongpanyid и др.), были лишены своего изначального смысла и трактовались ею в отрыве от традиции». При этом под традицией автор статьи явно имеет в виду ортодоксальный ламаизм. Но, как уже говорилось, ни Блаватская, ни Махатмы никогда не утверждали, что являлись последователями классической традиции буддизма, в том числе тибетского. В связи с этим и трактовка ряда философских терминов в письмах Махатм могла отличаться от той, которая была принята в общеизвестной традиции тибетского буддизма.
Тем не менее, автором статьи сделан категоричный вывод о том, что «хотя Блаватская и вызвала своей деятельностью всплеск интереса к тибетскому буддизму на Западе, но сама подобным интересом к нему она не обладала и даже относилась к нему с немалой долей пренебрежения, чувствуя себя вправе вольно обращаться с фрагментами его учения, переиначивая их в соответствии со своими представлениями».
Этот вывод далек от истинного положения вещей и ни в коей мере не отражает подлинного отношения Блаватской к классическому буддийскому учению.
В заключение необходимо отметить, что сама проблема общения Блаватской с Махатмами имеет долгую историю, и ее решение не может быть сведено только к анализу тибетской лексики (и терминологии в целом) в письмах Махатм. В конечном счете, эта проблема  является частью более широкой темы, давно уже дискутирующейся в западном мире, а именно – вопроса о том, насколько реальны сведения о существовании на Востоке тайной школы эзотерической восточной мудрости. Решить данную проблему одним лишь лингвистическим анализом терминологии писем Махатм невозможно. Имеется обширная исследовательская литература, в которой излагаются исторические факты реального существования духовных деятелей, называемых Махатмами. Такими фактами служат как свидетельства английских последователей теософии, встречавшихся с Махатмами, так и целый ряд артефактов: письма, телеграммы, определенные предметы и т.п. Письма Махатм как исторический источник особенно часто становились предметом различных исследований – от их идейного содержания до способа их написания.
Однако автор статьи не счел необходимым познакомиться с данными исследованиями,сделав вместо этого ряд необоснованных и скоропалительных заключений. В результате основные выводы его статьи не только не удовлетворяют, но и противоречат основным принципам научного исследования, а именно: объективности, непредвзятости и аргументированности.

Примечания

1.Е.В. Турлей. "Отзыв на статью С.Ю. Куваева «Источники сведений о религии и культуре Тибета в “Письмах Махатм”»

2. Здесь и далее цитаты по изданию: Куваев С.Ю.  «Источники сведений о религии и культуре Тибета в «Письмах махатм» // Труды Института востоковедения РАН. Вып. 31. Тибетология и буддология на стыке науки и религии – 2020 / Отв. ред. выпуска С. Л. Кузьмин, Т. Л. Шаумян. – М.: ИВ РАН, 2021. Стр. 407-435.

3. Barborka G. Mahatmas and Their Letters. На рус. языке:  Барборка Дж. Махатмы и их учение. М.: РИПОЛ классик, 2005. Стр. 325.

4. Самохина Н.Е. — Шамбала: миф или загадка истории? // Genesis: исторические исследования. – 2012. – № 1. – С. 1 - 33. DOI: 10.7256/2306-420X.2012.1.243 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=243

5. Письмо № 20 (49), от 5 августа 1881 года // Письма Махатм. М.: Эксмо, 2011.