Ловец заблудших душ. Часть девятнадцатая

Праздник ещё вовсю гремел, расталкивая кулаками наползающий, промозглый туман, когда Гэл, раскрутив в танце Айрис, увлёк её в сторону. Обнявшись, они добрались до древнего дуба, ствол которого покрывали символы огама, начертанные красной и синей краской.
- Нынче мало кто сможет прочитать эти послания, - сказала девушка, погладив кору, испещрённую глубокими морщинами. - Интересно, когда нанесли эти знаки: в глубокой древности или века два назад? И кто?
- Наверное, какой-нибудь первобытный троечник, который научился грамоте и решил, что этого довольно, чтобы накарябать на дереве: "Здесь был Хмуль-Хмуль из двадцать первой пещеры, той, что за поворотом, налево.", - засмеялся Галахэд. - А ты голову ломаешь над разноцветными каракулями!
- Всё-то тебе хаханьки! - возмутилась Айрис. - Мне кажется, что перед нами заклинание. С детства на него смотрю, и каждый раз возникает ощущение, что время само раскроет тайну - постепенно и доходчиво. А хочется побыстрее!
- Нууууу, - протянул Гэл. - Узнавать побыстрее тайны - это всё-равно, что трахаться в тринадцатилетнем возрасте. Девственником быть перестаёшь, а удовольствия никакого. Зато, как повзрослеешь, во вкус войдёшь, вот тогда...
Он забрался руками под белую безрукавку, распахнувшуюся от танцев, и сомкнул ладони на спине Айрис.
- Как я ждал, когда ты превратишься из угловатого подростка в шикарную девицу, - прошептал он. - И перестанешь фыркать и колоться, словно ёжик, упавший в яму, вырытую для посадки яблони.
Серебряная серьга Луны раскачивалась в ухе неба, сталкивая свои отсветы с лесными тенями, дробя их на орды белых и сиреневых пятен. И среди них спряталось привидение, бывшее в земной жизни Мэгги Макдорин, бабушкой юной ведьмы Айрис. Незамеченная никем, она растворилась в лесной свежести, готовая в любой момент прийти на помощь.
- Твои губы мягкие, как шкурка оленёнка, - сказал Гэл. - Однажды мне пришлось вытаскивать из капкана олениху, а малыш топтался рядом и вопил. Мамаше я ногу потом две недели лечил, а мелкого отпаивал коровьим молоком.
- И где они сейчас?
- В лесу.
- Не жалеешь, что у себя не оставил?
- А зачем? Зверь должен жить там, куда его природа определила. И человек тоже - по своей сути и характеру. С теми, кто ему близок по-настоящему.
Он приподнял Айрис над землёй и прижался к её "оленьим" губам. Поцелуй становился крепче и возбуждал обоих.
- Ты у меня первый, - призналась Айрис, с трудом прервав ласковые прикосновения Галахэда.
- Доверься мне, - шепнул он, ощущая, как напряжено её тело.
Гэл поставил Айрис на корни дуба, выпершие из земли, и прислонил к стволу. Вновь начал целовать, гладя по пушистым волосам и высокой шее, прижался к ней теснее, слыша, как колотится её сердце. Его руки подхватили ткань юбки и стали поднимать вверх, собирая смятой тряпкой за спиной у девушки. Мужская ладонь легла на оголённое бедро Айрис, скользнула на его внутреннюю поверхность и проследовала выше, нежно поглаживая. Пальцы раздвинули рыжее руно и погрузились в мягкость, тоже схожую со шкуркой оленёнка. Дрожь пробежала по ногам Айрис - нарастающая, мучительная, заставляющая требовать продолжения. И девушка осела на опытные руки - озорующие и прислушивающиеся, нетерпеливые и смакующие, грубые и понимающие. Возбуждение охватило её полностью. Она выгнулась, расслабляясь всем телом, чувствуя, как горячий ком в брюках Гэла упирается ей в живот и сильно пульсирует, соприкасаясь с её кожей.
- Я люблю тебя, - шепнул Галахэд, доводя Айрис до оргазма.
Немного выждал, чтобы её дыхание выровнялось, быстро скинул штаны и осторожно вошёл, не претендуя в этот раз на полное погружение. Его фаллос прорвал девственную плевру, и Айрис вскрикнула. Гэд придержал её, старающуюся избежать боли, и продвинулся дальше, ощущая, как сотрясаются стенки влагалища.
- Моя! - ликующе подумал он, начиная двигаться. - Только моя!
По бедру Айрис стекали капли крови, пачкая чулки. Галахэд не мог остановиться, вторгаясь всё глубже. Его член, словно древний воин, хмелел от победы. Внезапно Гэла обожгла кровь, и он дико взвыв, шарахнулся в сторону. Глаза осветились странным золотистым огнём. Парень упал на колени, сгребая опавшую листву скрюченными пальцами. Спина выгорбилась и стала обрастать чёрной шерстью. Мгновения, и перед Айрис возник огромный волк.
- В роду Гэла - оборотни, - вспомнила она слова бабушки, но от ужаса не могла сдвинуться с места.
Зверь поднял шерсть на загривке и приготовился к прыжку. Лёгкое облачко засияло и превратилось в невысокую старушку, гортанно выкрикивающую заклинание на древне-кельтском языке. С каждым её словом вспыхивал символ на коре дуба и исчезал.
- Был оборотнем, стань ведьмаком! - приказала Мэгги. - Был пустым, стань знающим! Был зверем, стань Богом!
Чары распались. Обнажённый Гэл лежал на голой земле, поджав руки под себя. Между лопатками выступило изображение кельтского тройного узла.
- Он... живой? - дрожащим голосом спросила Айрис.
- Настолько живой, что через полчаса будет готов вновь скакать на тебя, - добродушно ответила старушка.
- Волком? - испугалась внучка.
- С тебя и человека достаточно, - усмехнулась Мэгги. - Давай-ка я вас лучше домой отправлю, а то застудит ещё твой муженёк свои причиндалы - горя не оберёшься! Хоп!!!!
Вместо холодного леса молодые оказались в тёплом доме, где жарко горел камин и на подоконнике трепетали искры над тремя свечами, пахнущими мятой. За дверью ветер дёргал за струны банджо и распевал:
- Эй. крошка моя, я тебя зацелую...

Алекс и Фелитта лежали в постели, и зеленоглазая ведьма перебирала пальцы любимого:
- Одна жизнь, вторая, третья...
Алекс вспомнил мультик, который смотрел в детстве, и пропищал:
- А я четвёртую сорвал!
- И ещё одна - пятая. Шестая. И седьмая! Слышишь, как за окном озорует ветер, пропахший вереском с зелёных холмов? Влетел в седьмую дверь, а она захлопнулась. Выпустим его обратно или оставим, как особо ценного, обживаться в ноябре?
- Оставим! - решил Алекс. - А он станет нам рассказывать долгими зимними вечерами об Ирландии, о ведьмацкой паре, народившей шестерых детей - рыжих, как морковки, и шустрых, как пони, о Магии, которая зовётся любовью.
- Разве можно рассказать о любви? - потёрлась о его плечо Литта. - Это, всё-равно, что заказать бутылку отменного вина и смотреть на неё, ожидая послевкусия. Нужно пробовать!
Алекс опрокинул её на спину, лёг сверху и чуть поёрзал, глядя, как она реагирует на твёрдость члена. Направил своё желание в нужное русло и пребывал там столь долго, что успела открыться незримая дверь и ветер шмыгнул в прошлое, чтобы подглядывать за играми страсти Айрис и Галахэда.