Ангел по имени Тори. Главы 18-19

Предыдущие главы: http://proza.ru/2021/11/04/1651

Глава 18 

Тори была в отчаянии. Как переубедить этого надменного врача, который слушает лишь себя и лишь собой гордиться? И она бросилась к Славе – он должен понять и остановить надвигающуюся беду.

– Вячеслав Михайлович, я вас очень прошу, выслушайте меня, – такой встревоженной эту юную хулиганку доктор еще не видел. – Вы верите в вещие сны? Понимаете, мне приснилось что-то жуткое. Сначала я ничего не поняла. Но теперь знаю, к чему этот сон – Сережке нельзя делать операцию. Он не выдержит, сердце слабое. Этот Саурон ничего не хочет слышать! Ему бы только резать, как живодеру! Помогите его переубедить, пожалуйста, я вас очень прошу.

– Тори, успокойся. Все будет хорошо, – пытался сгладить острый угол молодой доктор. – Владимир Григорьевич – профессионал, он делал подобные операции не один раз. И потом, он ведь исполняет обязанности главного врача, я не могу ему указывать, что нужно делать.

– Вы мне не верите, да? – пытливо заглядывала Вика через его очки прямо в глаза. – Слава, ты же говорил, что веришь мне. А теперь нет, да? Я не вру, поймите. Этот сон, он от Бога, я точно знаю. Сережке нельзя делать операцию! Ну что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Ну хочешь, я на колени перед тобой встану? Хочешь?

И Тори бухнулась перед Славой на пол.

– Ну хочешь, я пересплю с тобой? Мне все равно, лишь бы спасти Сережку.

– Тори, ты сошла с ума, – покраснел до кончиков ушей интеллигентный доктор от непристойного предложения. – Встань, прошу, и успокойся.

Он поднял девушку с пола и обнял за плечи:

– Тори, ты славный человек, интересный, импульсивный. Но, пойми, жизнь, она гораздо грубее, чем ты думаешь. Сказки – это хорошо, ролевые игры – тоже. Но нужно смотреть реальности в глаза. Сергею ничего не поможет. Операция – единственная надежда, понимаешь?

– Нет, – вырвалась Вика из объятий. – Есть Бог – Иисус Христос. Он сотворил человека и знает все о каждом из нас. Он может помочь, понимаете? Только Он. Он исцеляет от любой болезни. Он изгоняет бесов. Он даже мертвых воскресает. Я читала...

– Читала, – вздохнув, повторил Слава. – Тори, это все книги, это выдуманные истории. А реальность она совсем другая.

– Реальность такая, какой мы ее делаем сами, – вдруг успокоилась воительница и перестала кричать. – Значит, ты мне не поможешь спасти Сережку, да?

– Тори, ну к чему такая категоричность? Поможешь, не поможешь...

– Да или нет? – жестко допытывалась девчонка. – Не юли. Отвечай честно. Ты пойдешь к заму?

– Нет, Тори, пойми...

– Все ясно. Больше слов не надо, – Вика повернулась и пошла к двери. – Ты мне не веришь. А я думала, что ты друг...

– Тори, я друг! – прокричал Слава ей вслед.

Но было уже поздно. Дверь захлопнулась, грубо ударив прямо по сердцу. Молодому врачу стало как-то не по себе. Будто он предал любимую девушку. Не поддержал в трудную минуту. Не поверил... Но как можно поверить в то, что она говорила? Ему, взрослому человеку с высшим образованием, признающему лишь научный подход к любому вопросу? Он застыл в нерешительности. Сердце рвалось вперед за Тори, а разум сковывал ноги и заставлял бездействовать...

А Вика уже на всех парах летела прямо в операционную в соседний корпус.

Это было святое святых центра, и никто не смел заходить туда без разрешения главного врача, даже медперсонал. Она это знала, но отчаяние за жизнь Сережки сметало на пути всякие запреты, логику и культуру поведения. Все-таки она была отчаянной девчонкой.

– Н-е-е-ет! Не делайте этого! – ее крик отразился от пронзительных включенных ламп и упал прямо на операционную бригаду, готовившуюся приступить к делу. – Я вас прошу, умоляю – не делайте этого. Поверьте, он умрет! Ему нельзя операцию!

– Срочно вызовите санитаров, – приказал Владимир Григорьевич.

Его глаза сверкали ненавистью даже через маску. Кто-то подсуетился, нажал на кнопку, и в конце коридора послышался зов сирены. А затем – топот бегущих ног.

– Я не потерплю здесь всяких сумасшедших. Никаких научных работ. Никаких экспериментов. В бокс ее, – это он уже говорил прибывшим шкафам-санитарам. – И вколите снотворного. А завтра я сам с ней разберусь.

– Владимир Григорьевич, а может не надо? – робко вступилась за Тори молоденькая медсестричка Тамара. – Может, пусть Вячеслав Михайлович с ней разберется?

Надменный врач так зыркнул на нее из-под маски, что девушка сразу прикусила язычок. Зам мог убивать просто взглядом, по крайней мере – желание высказать мысли вслух.

А на Тори здоровенные мужики в белых халатах уже натягивали смирительную рубашку, завязывали длинные рукава.

– Изверги! – кричала она, пытаясь лягнуть ногой санитаров. – Холопы вражеские! Пособники Гитлера! Он же Саурон! Он зарежет мальчонку! Пустите меня, шкафы деревянные!

Но куда ей, хрупкой тростинке, было справиться с двумя дубами. Ее быстро скрутили, оторвали от пола и понесли, пытаясь зажать кричащий рот огромной пятерней. Главная эльфийка сражалась до последнего. Кричала, крутилась, била пятками куда попало, даже умудрилась цапнуть зубами жирную лапу, за что получила сочный мат в ответ.

Но кончик иглы вонзился в руку, и перед глазами все поплыло. Вика увидела печальные глаза Славы, возвышающегося над онкологическим центром злого зама, съежившихся в маленькие комочки хоббитов и Сережку в образе ангела. Он ПЛАКАЛ. 

Глава 19

Тори лежала на железной кровати, прогибаясь спиной до пола, и не шевелилась. Нет, смирительную рубашку с нее давно сняли, еще когда она спала. Просто не хотелось двигаться. В сердце была пустота. Как будто вчера вспыхнул огромный пожар, захватил все: разум, душу, тело, а сегодня все перегорело, остался лишь пепел. Она не шевелилась, боясь стряхнуть этот пепел с себя и оголить нервы. Она не плакала. Она не переживала. Все умерло. Так же, как умер Сережка. Она знала, что его уже нет в живых. И она ничем НЕ МОГЛА помочь.

Ключ в замке двери осторожно повернулся – зашел Слава с подносом в руке. Запах свежих булочек заполз следом, аромат кофе перебивал его, соревнуясь в первенстве за гурманов. Вика машинально отметила про себя, что кофе пациентам в больнице не давали. Значит, это инициатива молодого доктора. Приятно. Хотя этого она не чувствовала, просто информация.

– Тори, прости меня, – Вячеслав Михайлович присел на краешек кровати.

Молчаливая пауза затянулась.

– Тори, я виноват, прости, – он отвернулся, чтобы скрыть слезы, предательски набежавшие на глаза.

– Он умер? – бесцветным голосом спросила девушка.

– Да. Во время операции. Не выдержало сердце. Как ты и говорила...

– Я не хочу никого видеть. Уйди, – Тори бессильно закрыла глаза. – И есть не хочу. Ничего не хочу. Все бессмысленно...

И Слава ушел, оставив ее один на один с депрессией.

– Почему? Почему? – прошептала Вика. – Бог, почему он умер, почему умер Димка? Почему Ты не заступился за детей? Почему они вообще болеют и умирают? Ты же говорил, что вчера и сегодня тот же. Ты же говорил, что исцеляешь и воскрешаешь из мертвых. Почему?!

Ее крик ударился в потолок. Пепел слетел, и нервы оголились снова. Она заплакала, уткнувшись в подушку. Прав был Слава – жизнь грубая, а она все витает в своих сказках. Вот и получила еще один урок.

Вдруг Вика почувствовала, как маленькие ладошки стали гладить ее по голове. Как и тогда в седьмой палате, когда она не могла совладать со своими чувствами.

– Тори, ну не плачь, – дети гурьбой обступили кровать. – Мы тебя очень любим. Это ты из-за Сережки, да? Ну так он же не умер. Он превратился в ангела и улетел на небеса. Умерло только тело. А он сейчас смотрит на тебя с высоты и возмущается.  Тебе нужно есть, набираться сил. Как же ты без сил будешь бороться с орками? Кто же нас поведет в новый бой? Ну проиграли мы, с кем ни бывает, не плачь...

– Да, хоббиты, вы правы, – улыбнулась сквозь слезы главная эльфийка. – Нужно не сдаваться. Нужно бороться. И больше мы никого смерти не отдадим.

– Фережка победил Голиафа, мы тоже фможем, – рубанул по воздуху рукой Мифка.

– А я поведу воинов вперед на врага, – заявила смелая Аленка.

И малыши снова стали изображать военную баталию, стараясь рассмешить свою предводительницу.

Тори смотрела на этих маленьких воителей и думала, что «устами младенцев глаголет истина». Смерть нанесла жестокий удар, забрала жизнь Сережки. Но это не значит, что не нужно бороться. Это не значит, что Бога нет. Он есть, и Он за них. Она это чувствовала. Просто была еще неопытна в духовных вопросах и не знала, что делать. Но в сердце своем уже решила, что за этих маленьких человечков будет бороться до конца своей жизни, даже если она окажется очень короткой...

– Тори, а нас сюда дядя Слава привел, – вдоволь натузавшись и утолив жажду битвы, заявили хоббиты. – Он уже исправился. Он теперь хороший. Надо его по-другому назвать. Он уже не Саруман, да?

– Ладно, назовем его Арагорн, – смеялась предводительница. – Пусть будет человеком-воином, хотя какой-то он вялый, не смелый...

– Не-е-ет, он смелый! – стали в защиту дети. – Он у Саурона ключи украл! От твоей тюрьмы. Саурон его бить будет, да? А потом подвесит в своем кабинете на люстру и будет щекотать пятки, чтобы узнать, где ключ.

Тори от души хохотала над фантазией хоббитов –  такую пытку даже она не могла придумать злейшему врагу. Но самое интересное, что малыши как в воду глядели – как только зам обнаружил пропажу ключа, сразу вызвал «на ковер» молодого доктора.

– Что вы себе позволяете?! – метали молнии из-под очков злющие глаза. – Я здесь главный! Кто вам позволил устраивать из медицинского учреждения балаган?! Что это за научная работа?! Это шарлатанство! И я буду ставить вопрос о вашей профпригодности там, наверху!

Слава достал из кармана халата свои очки и нацепил их на нос, чтобы они отражали молнии противника. Спорить не хотелось. Конечно, зам был прав с точки зрения руководителя. Ему не нужно было самовольно брать ключи, приводить к Тори детей, заступаться за нее, покрывать все ее выходки. Ему вообще не нужно было ее встречать на своем пути – этот вулкан страстей, плюющий огненной лавой на всех подряд. Но было уже поздно – она подпалила его сердце, и оно горело ЛЮБОВЬЮ.  И в этом пожаре сгорало все: логика, профессиональная этика, субординация по отношению к начальству, планирование жизни. И... Славина интеллигентная нерешительность.

– Я упеку ее в психиатрическую лечебницу! – все еще бесновался Саурон. – Там ей место! С ее сумасшедшими идеями! И вы ей во всем потакаете! Вы, врач-профессионал! Хотя уже нет, профессионализма у вас нет, осталось какое-то непонятное самодурство! И вы за него ответите!

– Вы все сказали? – Вячеслав снял очки и засунул их назад в карман, он уже не боялся гнева начальника. – Это все туфта. Мне можно идти? А то пациенты ждут – у меня обход.

Владимир Григорьевич поперхнулся собственными словами и неожиданно сел. Этот молодой врач ему абсолютно не нравился. Раньше Вячеслав Михайлович себе такого не позволял, он был услужливым, мягким, интеллигентным, нерешительным. А тут в его голосе появились стальные нотки. И такое спокойствие! Как будто он знал то, чего не знал сам зам.

Слава, не дожидаясь ответа, вышел. А и.о. главного сидел и размышлял: откуда такая уверенность в подчиненном? Наверное, у него есть солидная «крыша» в Министерстве. Иначе, почему он ничего не боится?

Продолжение: http://proza.ru/2021/11/07/1765