Германия

Германия
В германии я побывал дважды. С небольшим промежутком между поездками: на-кануне объединения ГДР и ФРГ и после того.
В Германской демократической республике я был зимой 1988 года, где принимал участие   работе международного семинара по жидкостной экстракции. Мотивом к этой поездке послужил мой успешный доклад на Международной конференции по химии экстракции ISEC-88 в Москве летом 1988 года – именно большой интерес к нашим работам и дал организаторам семинара основания для моего приглашения на семинар. Местом проведения семинара была выбрана деревушка Зоммерфельд на самой границе с Австрией.
В берлинском аэропорту я, перво – наперво, столкнулся с пьяным негром, который на 4 –х языках спросил у меня, как добраться до какой-то улицы. И я впервые ощутил стыд за себя и, в моем лице, за свой русский народ: ведь даже самые образованные из нас, к которым я себя вполне обоснованно причислял, владели, в основном, не более чем одним иностранным языком, да и то не в совершенстве. А здесь – негр, к тому же пьяный – четыре языка, а ведь он знает, как минимум, и еще один – свой родной язык. Да, подумалось мне, мы, русские, в вопросах языковой грамотности чересчур заносчивы. Ведь живущие в СССР узбеки, грузины, армяне – все они знают, как минимум два языка: родной и русский, а некоторые из них знают еще и европейские языки. А русские, живущие в Грузии или Узбекистане, даже и не пытаются выучить язык коренного населения, хотя бы чуть – чуть. Вот такое вот русское чванство имеет место быть в моей родной стране.
Мне предстояло пересечь по железной дороге всю страну до границы ее с Австрией. Сначала я сел на поезд южного направления, затем пересел на электричку, и ранним утром, наконец, в полнейшей темноте вышел на нужной мне станции. У случайного прохожего я поинтересовался, как мне найти пансионат, в котором должен состояться семинар, нашел это здание, весьма комфортно разместился и уснул до самого обеда.
Деревенька Зоммерфельд, где проходил семинар, была маленькая и уютненькая. Первое, что бросилось в глаза – так это обилие продуктов в магазинчиках: одних колбас я насчитал не менее 30 сортов, и все, испробованные мною впоследствии – отменного вкуса и качества. А у нас в СССР в те годы колбасу (вареную и безобразную) можно было купить только в Москве, отстояв многочасовую очередь. Все Подмосковье выезжало по выходным дням в Москву за продуктами. А здесь, в немецкой глухомани – все, чего душа пожелает, бери – не хочу.
Семинар прошел отлично, я выступил с докладом, который был встречен с интере-сом. Тем не менее, в профессиональном смысле я не получил ничего нового, кроме, пожалуй, нового подхода к извлечению драгоценных металлов из экстрактов: прямым действием электрического тока. Но в практическом плане далеко не для  всех систем это приемлемо, хотя и оригинально. Но вот семинар закончился, и меня удивило,  как его участники намеревались возвращаться домой. Двое австрийцев закинули на плечи рюкзаки и пошли пешком до границы, которую они были намерены пересечь также пешком. Немец из ГДР Клаус Дитрих сел в свой «Жигуль» и поехал домой, приняв «на посошок» пару рюмок коньяка – оказывается, в ГДР 50 граммов коньяка – не помеха для автомобилиста. Все это было совершенно немыслимо в СССР. Но здесь Европа, жители которой были гораздо ближе между собой, и нравы – обычаи, да и законы здесь уже иные, нежели у нас.
Назад я возвращался через Дрезден. Остановился на пару дней в номере, который заблаговременно забронировал для себя мой бывший главный инженер Геннадий Леонидович Пашков.  Поселился я тайком, инкогнито, поскольку никакого номера я не заказывал, а без этого и в ГДР, как и на моей Родине, с гостиницами очень туго. Утром пошел бродить по городу, этому городу искусств, где каждое уцелевшее после войны здание – уже памятник искусства. Дело было накануне католического Рождества, и весь город замер в ожидании предстоящего праздника. Все не так, как у нас. На улицах тихо и торжественно, из многочисленных костелов доносятся звуки органов, никто никуда не спешит. В ожидании вечернего поезда я посетил несколько пивнушек, где беседовал (на английском, а потом и немецкий стал вспоминать) с их посетителями – простыми людьми, любителями пивка. И я  собственными глазами видел, как эти люди, по крайней мере, те с которыми я беседовал, искренне мечтали войти в состав объединенной Германии. Никто не высказывался против СССР, но все были – за объединенную Германию. И к лидеру нашему – М. С. Горбачеву – относились с большим уважением. Ведь именно он был инициатором объединения ГДР и ФРГ. А из мелочей мне запомнились здешние сосиски, продававшиеся буквально на каждом углу. Не знаю, в чем их секрет, но у нас и до сих пор нет ничего даже близко напоминающего это блюдо, ни в наших ресторанах, ни в наших супермаркетах. Итак, декабрь 1988 года – радостное ожидание объединения двух Германий. Кстати, за это высказывался еще И. В. Сталин.
Второе мое пребывание в Германии, весьма продолжительное, было в 1997 году, уже в объединенной Германии, и я был уже не представителем СССР, а представителем нового государства – Российской Федерации. Находился я здесь в попытке коммерческой реализации своего патента на безотходное производство вольфрама. В этом деле мне оказывал содействие немецкий предприниматель Виктор Завацкий. Инициатором этой поездки был отечественный коммерсант Александр Катенев, партнером которого был Виктор.
Из Москвы отправились на поезде. На границе с Польшей уже на польской стороне мы познакомились с польским рэкетом. Правдиво ответив на вопрос пограничника о наличии валюты (задекларированной!), мы получили взамен угроз о возможном преследовании нас за незаконный (вероятно?) ввоз этой самой валюты. Но получив от нас взятку в 100 долларов, пограничник сразу же снял с все претензии к нам. Так революционный социалистический восторг уступил место позорному капиталистическому прагматизму: главное – урвать, где это только возможно.
В Берлине нас встретил Виктор, который  и отвез нас на своей машине в городок Везель на западе Германии. “Jeder Esel lebt im Vesel” (каждый осел живет в Везеле) – почему-то такая поговорка бытует в Германии по поводу этого райского, на мой взгляд, уголка. Мне городок очень понравился – уютный, спокойный, какой-то игрушечный городок. На каждом углу маленькие кафешки, в них каждый вечер собираются опрятненькие старушенции, все в белых кофточках и чепчиках – попить «чаю-кофею» и побалакать. «Почему же у наших старушенций такого нет, не заслужили, что – ли уютной старости» - была моя первая мысль. Никакого шума, никаких криков, никаких пьяненьких, все «уютненько и пристойненько». Прогулка по ночному городку – удовольствие, никаких опасностей (в России в это время даже постреливают, я сам слышал стрельбу, будучи в командировке в Кемерово).
Везель – ганзейский город земли Северный Рейн-Вестфалия. Летописание Везеля начинается с 1125 года, когда был основан монастырь Авендорп, хотя есть мнение об основании города еще в 8 веке. За свою историю город принадлежал и испанцам и Ганзейскому (торговому) союзу, а после освобождения от испанского владычества перешел во владение курфюрстов Бранденбургских.
Город стоит на месте слияния двух рек – Липпе и Рейна, что является выгодным для торговли расположением. По этой причине, в средние века Везель процветал, богатство его народа неуклонно росло. Торговля в Везеле XIII века основывалась на продаже и покупке продовольственных и ремесленных товаров, например, соли, сельди, железа, дерева для строительных целей, мехов и вина, но настоящее благосостояние пришло в XIV веке, когда в городе занялись изготовлением сырья для вывоза за границу и ввозом зарубежных товаров. Производство тканей стало основным источником доходов.
Будучи членом ганзейского союза, Везель в средние века переживал взлеты и падения, вызванные многочисленными европейскими войнами. Но самый тёмный пе-риод для Везеля случился во время Второй мировой войны. В результате американских бомбардировок было уничтожено 97% всех городских построек, то есть город был по-просту стёрт с лица земли. От 25 000 человек, проживавших здесь перед началом войны, после её окончания осталось менее 2 000. Так что сегодняшний Везель – это современный макет города, в средние века называвшегося «Гостеприимным Везелем». если проводить аналогию с российским административным делением – Везель сегодня, это районный центр с 60 000 жителей, что-то вроде нашего Искитима.

Современный Везель – это небольшой тихий городок, в отличие от других увиденных мною европейских городов, чрезвычайно зеленый,  однако и здесь есть места, хранящие красочные воспоминания былых эпох.
Базилика Святого Виллиброрда – это, пожалуй, главный символ достопримеча-тельностей города. В том виде, в котором она предстает перед современными туристами, эта позднеготическая церковь возникла в 15-16 веках. Около 50 надгробий напоминают посетителям о древних временах, когда базилика была местом захоронений.
Везельская цитадель (нем. Zitadelle Wesel) — крупнейшее из сохранившихся крепостных сооружений в Рейнской области. Крепость имела вид пятиконечной звезды, в каждом луче которой был возведен бастион, а цитадель являлась центральным ядром крепости. Во время первой мировой войны цитадель использовалась в качестве укрепления. Сегодня воинственная цитадель – Центр культуры и истории Везеля. В ее помещениях располагается актовый зал музыкальной школы, художественная школа, городской архив, а также Прусский музей истории, музей в казематах и отделение реставрации документов.
Помимо достопримечательностей, Везель бережно хранит свои традиции и ритуалы. Некоторые из них – довольно забавны. Например, всей Германии известна старая рифмовка "Wie hei;t der B;rgermeister von Wesel? - Esel!" (дословно: «Как зовут мэра Везеля – Осел!»), которая стала основой для творческого проекта. Жители Везеля жизнерадостны и остроумны, они изготовили более 100 монументов осликов, раскрасили их в невообразимые цвета и расставили по всему городу. Так что осел имеет полное право на звание «Символ Везеля». Здесь уместно вспомнить традиционную ежемесячную барахолку – почти в самом центре города устраивается ярмарка всяческих старых вещей, всякого барахла, короче говоря. Вечером все закрывается, улица тщательно подметается – и так до следующей барахолки.
Послевоенную Западную Германию восстанавливали, в основном, турецкие эмигранты, поскольку трудоспособное мужское население сильно уменьшилось в  ходе этой страшнейшей за всю историю человечества войны. Поэтому среди прохожих примерно половина людей смуглых, черноглазых, с черными как смоль волосами, а на каждом углу стоят закусочные с турецкой кухней. В одном из таких заведений рядом со своей гостиницей я регулярно питался, и должен сказать, такого хлеба как здесь, я нигде и никогда не пробовал. Вообще с питанием здесь  было более чем хорошо. В моей гостинице жили двое коммерсантов из Украины, мы сдружились и ужинали обычно вместе. Так вот, даже они, хотя и были помоложе и покрупнее меня, каждый раз просили в ресторане гостиницы, чтобы им приносили порции поменьше. Но – порядок есть порядок, немцы поесть любят, и мы неизменно получали размером с «недельную норму китайского рабочего». И это было не только сверх обильно, но и сверх вкусно. Диетологи нас не одобрили бы.
Виктор Завацкий ознакомил  меня с местным аквапарком, где я впервые в жизни смог побаловаться, как ребенок, на водяных горках, получить гидромассаж, посидеть в горячей джакузи. И день пролетел незаметно. Виктор объяснил мне, что аквапарк – обычное для местного населения развлечение, и цена одного билета более, чем приемлема – всего 20 марок.
По делам моего патента мы с Завацким и Катеневым отправились в Дюссельдорф (это километрах в 100 от Везеля) к патентному нотариусу. По дороге произошел эпизод, заставивший меня пересмотреть отношение к самому факту моего приятного пребывания в Везеле. Только мы выехали за город, как нас остановила машина с какими-то людьми, знакомыми Виктора. Они пригласили Катенева выйти из машины, о чем-то оживленно побеседовали с ним на русском языке, затем затолкли его в свою машину и увезли. Впо-следствии Виктор объяснил мне, что Катенев должен ему и его друзьям большую сумму денег, и деньги эти он отдавать не хочет, поэтому, как тогда было принято в России говорить, его «посадили в  погреб», то  есть арестовали в частном порядке с целью выколотить из него эти деньги. Тут-то я и понял, что также оказался заложником этой разборки, а поскольку денег у меня нет, и реализация патента также под вопросом, под огромным вопросом становится также и мое возвращение домой. И я слегка загрустил. Неожиданно обнаружилось, что у меня через пару дней заканчивается виза, а выехать я по-прежнему не могу. И что? Мы с Виктором отправились в мэрию – и без хлопот, через пару часов визу продлили на пару недель. В России для получения визы я обращался в Посольство Германии.
Во время моего заточения проходил финал чемпионата Европы по футболу, и Германия стала чемпионом. И это было событие! Всю ночь под окнами моей гостиницы с флагами, трубами и барабанами проходили колонны футбольных фанатов, всю ночь не закрывались кафешки, всю ночь пиво лилось рекой. 

Дорога в Дюссельдорф была прекрасной, несколько полос в одном направлении, причем для тяжелых грузовиков отведена специально усиленная правая полоса, с которой они не съезжают и которая не предназначена для других авто. Не потерявший настроения Виктор оживленно рассказал мне, что в целях безопасности движения на грузовые авто-мобили устанавливают специальные приборы, заставляющие водителя делать остановку через каждые четыре часа – чтобы у водителей не было утомления и связанных с этим аварий. На нескольких участках дороги были установлены автоматические контроллеры скорости: если водитель превысил разрешенную скорость, этот контроллер его фотографирует и автоматически выписывает штраф. Спорить бесполезно, да и не с кем. В Дюссельдорфе мы оставили заявление на настоящее зарубежное патентование  (Российский патент на Западе не котируется), заплатили пошлину и вернулись в гостиницу.

С этого дня Виктор стал выдавать мне по 50 марок на карманные расходы, этого мне хватало с лихвой. Однако не пропадало ощущение того, что я фактически под арестом. И ощущение это было очень неприятным от неизвестности: все непонятно, когда и как это закончится, как выбираться, когда и на какие деньги. Но все разрешилось просто: Катенев сбежал из-под ареста в Россию, а Виктор, убедившись, что я к его махинациям не имею никакого отношения, купил мне билет из Дюссельдорфа до Москвы. Я оказался на свободе.