Гвоздь сезона

          Как выяснилось, популярный приз «Гвоздь сезона» достался самому пока младшему моему внуку. И вот, по вызову, везу я в багажнике виновника торжества, то есть первый гвоздь, пойманный Ваниным колесом. Вместе с поникшим велосипедом.  Другие велосипедисты покатили себе дальше. А Ванюша, элегантный, серьёзный, одетый  с иголочки, сидит рядом с дедом. Так и просится на обложку глянцевого журнала. Еду не спеша, весь из себя гордый, что везу такого внука.
          Сам я к одежде отношусь безразлично, и проблем это не вызывало. Когда меня отвели в первый класс, война уже отгремела четыре года назад. И целых десять, если считать от группового черно-белого снимка. На нем я тоже элегантный. Подумаешь, форма свинцово-серого цвета. Не я же?   И коленная зона пузырится, сколько не отглаживай.  Так подобные вещи я игнорирую. 
          А обут я в самые что ни на есть кожаные сапоги. Ну, болтаются  слегка при ходьбе. Зато папины, офицерские. Мама обещала решить проблему портянками подлиннее. Ванины сверстники наверняка не знают, что такое портянка.
- Не знают, - подтверждает Ванечка.
          И обнаруживается, что я не молча, я вслух думаю.
- Ну, такое, -подбираю слова,- полотенце. Нет, скорее шарфик, которым как изолентой, обматывают ногу. А уже поверх натягивают сапог. Папа научил меня мотать портянки, чистить сапоги. А летом мы с ним носили босоножки, туфли парусиновые . Которые, даже прохудившись, оставались белоснежными, если не забыть помазать их кашицей из зубного порошка. Не выдумывай, Ваня, порошок не из зубов. Из мела. «Мойдодыр» читал? «Да здравствует мыло душистое, и полотенце пушистое, и густой гребешок, и зубной порошок…»

- Дед, а над тобой, наверное, хихикали. Представляю, как бы прикольно я выглядел в папиных белых кроссовках, намазанных пастой. В тряпичных выдающихся штанях типа многократный секондхенд. А у тебя ещё и это. Портянки.
- Нет, -отвечаю,- если все дыры залатаны и заштопаны, никто и внимания не обращал. Кстати,  сейчас даже в магазинах продают дырявое.
          Ваня дернулся возмутиться, но передумал. И спрашивает:
-Неужели тебе не хотелось прийти в школу в обновке?
-Однажды родители привезли из командировки брюки. Узкие-узкие, по тогдашней моде. Тоже тряпичные, как ты говоришь, но невероятно ехидного салатового цвета.
Это было в шестом или седьмом классе. И очень во-время. Нашу школу объединили с девчачьей! Но одевать их на уроки  я так и не решился. Уж больно ядовит был цвет. Зато прошвырнуться по Броду, где каждый вечер тусовались мои соученики, было невероятно круто. Брод –от слова Бродвей. Улица носила имя  лётчика  Чкалова. А сегодня это Большая Арнаутская.   

          Потом время неожиданно начало ускоряться. Не успели оглянуться, вот-вот выпускной. Мама с папой очень переживали на эту тему. Меня отвели к портному на измерение, потом на примерку. Успели. Чудный был костюм, первый в моей жизни. Кажется, даже с жилеткой. Тройка называлось.
         
          На торжество пришли и родители. Те, кто не погиб в войну. Куда им, старичью в застиранных повседневных одёжках,  было до нас? С нашими жилетками и  запонками. С  бабочками и треугольными платочками, заботливо закреплёнными  в нагрудных карманах! С декольте и открытыми плечами наших одноклассниц! С нашими блестящими глазами, свято верящими, что теперь, наконец, мы как рванем навстречу своему счастью!
- А на самом деле, Ванечка, имей в виду. Счастье уже есть у всех, кто родился. Но оно имеет изменчивую  плотность. Насыщенность.  То как воздух неуловимую, то как молоко. Как сгущенка, или мёд. И самое насыщенное оно случается как раз в школьные годы.
         
          Только поверить в это случается  нескоро…
         
          И вот танцую я с самой красивой нашей соученицей, Наташей Стецюрой. Она по очереди со всеми вальсирует. Прощается так. И шепчет мне в ухо:
- Саша, у тебя самый оригинальный костюм! У всех нагрудный карман слева. А у тебя – справа. Сердце беззащитное.
          Оглянулся. Таки да. Вроде, только у меня.

          Еле проснулся к вечеру следующего дня. Родители спрашивают, как мне костюм. - Прекрасный,- бормочу спросонок. Стецюра сказала –самый оригинальный. Карманчик на груди справа.
          Мамочка смеется:
- Это папин подарок тебе. Его костюм перелицованный.
- Какая разница?- подумал я. – Счастье-то впереди!
А потом сообразил цену подарка. Преподаватель остался без  единственного костюма!
           Представляешь, всё как-то обошлось. Прикинь, прадедушке тогда было столько же лет, сколько сейчас твоему папе.

          Мы приехали раньше велосипедистов и успели разобраться, почему перелицовка перемещает нагрудный карман. Но моё безразличие к прикиду продолжало беспокоить внука.
- Ну ладно, карман, это чепухня. А если что серьёзнее?
- Если что-то серьёзнее, нужно самому не брать в голову. А другим внушить, что это новая мода. Бывает, не получается. Тогда  успей первым посмеяться над собой! Рассказать?
          Совсем молодым преподавателем я жил в частном доме в Алма-Ате. На работу пешком можно. Потом оказалось, что оттуда ещё ближе к дому, где жила красавица Наташа.
- Какая еще красавица?- ревниво поинтересовался Ваня?
- А та, которая стала  ставшая вашей бабушкой.  Короче, Было так хорошо, что всё откладывал переезд.
-Ну и жил бы.
- Хозяева были прекрасные. Старичок – охотник и гитарист, старушка – заботливый и интересный собеседник. Но у ее мужа открылась страшная болезнь. Туберкулёз называется.   Слышал? Очень заразная.
-Как корона?
-Наверное, да. Поэтому нужно было переехать, а всё никак. И так случилось, что в одну жуткую ночь старику было совсем плохо. Неотложки  одна за другой. Соседи. Конечно же, и я не спал.
          А на следующий день в расписании три лекции подряд. В одной и той же аудитории. Где парты сбегаются ярусами к высокому подиуму перед доской. Типа маленький театр, только занавеса не хватает. Отчитал первую пару с ощущением, что хуже лекции у меня ещё  не было. Продержаться бы ещё  две. И тут обнаруживаю, что на моих ногах   обувь разная! 
          Чёрная  босоножка и коричневый полуботинок. А носки белые оба.

          Ваня побледнел. Переживал  за меня.
- Жесть!- говорит.
- И я провёл  ещё  две лекции, наплевав  на проблему.  Разгуливая по подиуму разноцветной обувью, будто так и задумано было. Заметь, никто из сотни студентов даже не фыркнул.
- Дед, а если бы кто-то фыркнул?
- А я бы вскинул руки к небу, трагически восклицая: О горе мне, несчастному! Что делать? Бежать домой?
- Ну да!- вставил Ваня.
- Бежать домой?  Бесполезно! Дома тоже одна черная... И один коричневый...