Однажды на Дальнем Востоке

     - Панцуй ?
     Гнидь опасливо прошептал во тьму зловещие слова, прижимая к боку мороженую скумбрию, своим печальным долгим носом напоминавшую ему об Анфисе. Гимнастерка, подтекая постепенно оттаивающей рыбой, неприятно колола выпуклый внимательный глаз замаскированного под клеста поползня, чутко свесившегося вещей головой с радиатора трактора, брошенного экспедицией посреди тайги.
     - Панцуй ?!
     Комиссар осмелился чуть повысить голос, заметив боковым зрением шевельнувшийся валежник. Флегонт. Отыскал - таки. Три дня и три ночи шел Флегонт по следам Гнидя, руководствуясь чутким слыхом, простирающимся над всяким, кто имеет Ухо. Флегонт имел. Мертвые пулеметчики, прикованные цепями к сгнившей уже во влажном и сухом климате рабской галере, щедро отвалили страннику мха, единственно пропитующего взыскующего истины на узкой таежной тропе. Как опытный следопыт, разумеется, Флегонт ошарил мох лазерным штыком, выявляя путинизм отначалия, найдя штрих - код, шумно выдохнул.
     - Товар суешь, - заметил он Старшому мертвых пулеметчиков, меланхолично выковыривая из поблекшего под дождем черепа никелевую пульку от самопульки, - а схему жалкуешь.
     Череп повел усом, равновелико показывающим на пополночь. Флегонт веско усмехнулся, припадая, и протянул требовательный палец. С центра пополночи с гудом отошел лоть с лежащей там схемой. Сверившись Ухом с тоскующей среди ракитника цикадой, Флегонт согласился с правильностью схемы. Он смотрел на ракитник, вспоминая голого казака, что рубил шашкой вот такой же точно ракитник, пока не попался ему дезертировавший из Армии Тасов поручик. Взвизнула шашка и полетела голова, обагряя песок пляжа густой кровью.
     - Ва - панцуй, - отозвался неведный Флегонт, принуждая комиссара ежиться. - И ежишься ты, - гремел зуд, проникая под кожаную фуражку Гнидя веретеном, - не от невидности, а по температуре тающей рыбы.
     Комиссар бросил скумбрию на тропу. Распластавшись, хитро закрывая взведенный самострелом детонатор откинутого Туннельными крысами  " Клеймора ", она тихо шипела на таежной тропе, отвлекая клеста - поползня от наблюдения. " Говорили мне, - думал клест - поползень, фиксатуаром регулируя каждый шип рыбы, - что опасен Флегонт, но Гнидь оказывается ловчее ".
     - Подойди только, Флегонт, - смущал тайгу шепот комиссара, неслышно отползающего в падь, - да в клешню мне попадись, сука. Сожму так, что пискнуть не успеешь.
     Он залег в пади, аккуратно поставив левее локтя фуражку. Вживленный микрочипизоидами в подкладку фуражки Крегон слал сигнал на витой усик детонатора, накаляя мину и злобя смотревшего на стычку пестрого дятла, припавшего к ольхе сразу за таящимся Флегонтом. Ольха подкралась к следопыту, невидно ступая мокроступами, и уже было возложила на дрыгающееся нервной приступью плечо свою корявую ветвь, как Флегонт развернулся, выжаливая водородным животырком пространство. Он возжег и древо, и дятла, и саму память об инженере Гарине, так и не сумевшему опрокинуть силу мертвых пулеметчиков в сторону гудящей в отдалении чугунки.
     - Гудит, - заметил Гнидь, угощая фуражку папиросой.
     - Комар гудит, - поправила его фуражка, стремительно развертывая эхолокатор в торец завибрировавшей  " Клеймор ". Клеймо, выпечатанное еще Демидовым внизу спецификации, налилось силой и мина треснула, выбрасывая арбузные косточки на тропу.
     - Комар - говно, - простонал комиссар, чувствуя предательство.
     Объединил усилия с рыбой Флегонт, достиг комиссара ножом, протыкая гимнастерку и партбилет. Запрыгнул на тело, вгрызаясь жвалом в горло, выпивая суть комиссара, как и завещали мертвые пулеметчики.
     Над тайгой всходил суровый багровый закат.