Глава 7. 3. Начало трудовой деятельности

                Изыскания для строительства железной дороги.

Наконец приехали товарищи, которые будут выполнять изыскания для строительства железной дороги.

Дождавшись начальника  экспедиции, я повторил свою просьбу, и он отпустил меня на несколько дней в Москву.

Перед отъездом в Москву я получил от старших и опытных товарищей «очень ценные указания». Суть этих «указаний» заключалась в следующем: в Москве на складе института, где я должен был получить теплую одежду,  кладовщиком работал Павел Федорович, очень любивший выпить. За «угощение» он мог отдать тебе весь склад. Поэтому для начала разговора нужно было предварительно с ним выпить, тогда Паша сделает все: подберет полушубок, валенки, все это упакует, сложит в ящик, сам его забьет и отправит багажом.

Наш начальник экспедиции  (тогда ему было 44 года) начал свою деятель-ность в институте  задолго до войны, будучи еще мальчишкой. Накануне войны он поступил в МИИТ, но вскоре ушел на фронт. Вечернее отделение ВУЗа закончил только после войны, работая одновременно в нашем институте. К моменту моего прихода в институт он был уже начальником экспедиции. Толковый и грамотный инженер. Компанейский и заботливый начальник, но мог «накапать за ушами», т.е. мог за глаза наговорить на человека и мог не погнушаться напраслиной. Между прочим, он сам пострадал от наговора  на него его «ближайшим другом».

А случилось это там же, на изысканиях. В течение всего срока изысканий к нам приезжали для сбора материалов разные специалисты: водоснабженцы, связисты, энергетики, специалисты по искусственным сооружениям.


Так и в этот раз к нам приехал главный инженер проекта по искусственным сооружениям. Они с нашим начальником находились в приятельских отношениях. В один из выходных дней Начальник взял с собой приятеля в гости к женщине, которую он завел по месту изысканий, и где он вообще проводил почти все свое свободное время.

Через некоторое время после нашего возвращения с изысканий в наш институт пришло письмо от той женщины с претензией к Начальнику, что он оставил ее в интересном положении. Было открытое партсобрание, (хотя Начальник не был членом партии, но все кляузы тогда разбирались на открытых партсобраниях), на котором обсуждали и осуждали его. Первым был тот самый приятель, который был свидетелем на собрании, подтвердивший, что все, что пишет эта женщина, истинная правда. Начальника  осудили на собрании и на три месяца понизили в должности. Для острастки.

Дело в том, что эта женщина не могла забеременеть от него, так как, прожив с женой около 20 лет, они не смогли (по его вине) завести ребенка и воспитывали девочку, взятую из детдома. Но наговор «лучшего друга» сделал свое черное дело, Начальник  с женой развелись.

На институтский склад я поехал во всеоружии. По дороге купил все необходимое. Павел Федорович, впоследствии просто Паша, оказался мужчиной средних лет, тогда ему было, наверное, ближе к пятидесяти. Встретил он меня приветливо:                - А, молодой специалист! Чем порадуешь?
                Не зная, как приступить к выполнению «инструкции», я придумал целую легенду. Мол, день у меня сегодня был очень загруженный, замотался, и не было времени даже перекусить. Я вот купил кое-что по дороге, не составит ли он мне компанию. Конечно же, он составил. После трапезы он поинтересовался, зачем я приехал на склад, а, услышав, тут же подобрал все новое и  запаковал. Он сказал, чтобы я не волновался, все будет в полном порядке.
 
В последующем мне много раз приходилось пользоваться услугами Паши без каких- либо легенд и преамбул, и мы всегда оставались довольными друг другом. Я даже помню, что он помог достать, (причем бесплатно!), очень хорошую финскую писчую бумагу, (тогда с этим в стране была напряженка, хотя всегда в стране с чем-нибудь была напряженка),  для печатания кандидатской диссертации моей жены.
Быстро покончив со всеми московскими делами, и отослав багаж, я должен был сам отправляться назад, но промелькнула ко времени оригинальная мысль. Я поступил на работу 15 июля, не догуляв положенного мне после окончания института месячного отпуска. С этим я пришел в отдел кадров. Как начальник ОК не скрипел зубами, но отпуск мне разрешил, и еще, чего я от него совсем никак не ожидал, он сказал, что мне положены еще и деньги – подъемные, в размере  последней стипендии, т.-е.  600 рублей.

Я спокойно отгулял эти две недели. Кстати, в это время произошло очень важное событие в жизни человечества. Впервые в Советском Союзе 4 октября 1957 года был запущен первый искусственный спутник земли.
 
В это время возвратилась домой наша автодорожная изыскательская партия. Я навестил дома заболевшего по возвращении Начальника отряда, и он сказал, что мне еще положена премия за изыскания в  размере 300 руб. Я сказал, что я же учился и ничего еще не сделал, за что премия? На что он ответил, что если бы я что-то сделал, то получил бы премию в размере оклада, то есть 900 рублей…         

Через несколько дней я уехал снова в Зеленчукскую. По дороге я почувствовал себя плохо, очевидно заразился от Начальника, болевшего гриппом.             Экспедиция уже развернула свою работу. Было две изыскательских партии Степана Николаевича и Александра Михайловича. Оба начальника без образования, но с большим опытом работы, и в солидном, по сравнению со всеми нами возрасте, более 50. Я попал к первому. Все, чему я научился в предыдущей партии, в данный момент не потребовалось. Меня назначили пикетажистом.               

Степан Николаевич, начальник изыскательской партии, практик со средне-техническим образованием. Очень приятный и интеллигентный человек.

Когда я возвратился из Москвы с высокой температурой, он тут же отправил меня в поликлинику, чтобы я взял больничный лист, что я и сделал. В поле, конечно же, я не выходил. Оставаясь дома, мог отдыхать или использовать время на свое усмотрение. Но меня попросили, и дома я работал, выполняя домашнюю камеральную работу. Мне сказали, что за это мой больничный лист в Москву отсылать не будут. Это пообещал мне Начальник партии, то же самое пообещал Начальник экспедиции. Но прошло некоторое время, и Начальник экспедиции вместе с очередным финансовым отчетом отправил и мой больничный лист в Москву. Степан Николаевич возмутился:               

- Как же так? Он же работал все это время. Ты же обещал.               

- Ну и что же? Раз есть больничный, он должен быть представлен в бухгалтерию.

За эти несколько дней болезни не смотря на то, что я все эти дни работал,  я получил только 50% зарплаты, так как при стаже работы до трех лет по больничному тогда платили 50% от оклада.

С Начальником экспедиции у нас был еще один инцидент, оставивший не-приятный осадок. Дело было так. Нам нужно было пробить второй створ, (как вариант), для моста через речку Зеленчук. Было это в воскресенье. Эту работу выполняли: Начальник экспедиции, как руководитель, старший техник-практик-Волков, как угломерщик, и я в качестве пикетажиста. С нами также было 5 рабочих. Угломерщик замерил все горизонтальные углы, я с моими рабочими тщательно промерили с помощью стальной ленты все расстояния. Вечером при раскладке съемки на плане была обнаружена очень большая сверхнормативная невязка, которая была вызвана либо ошибкой в измерении углов, либо ошибкой в измерении расстояний. Конечно, эту ошибку свалили на меня, так как старший техник-практик, к этому времени он проработал уже лет 30, и Начальник экспедиции  (с которым они весь вечер накануне «керосинили»), посчитал, что ошибку такой опытный человек допустить не мог, а мог допустить молодой и неопытный. Крику и ругани было очень много. Вмешался Степан Николаевич. Он, хорошо зная этого товарища,  встал на мою защиту, он предложил снова выйти в поле и повторить эту операцию, но с другими исполнителями. В качестве угломерщика пошел он сам, а пикетажистом, один из других сотрудников, я уже сейчас не помню кто, да это и не принципиально. Вечером выяснилось, что Волков  после пьянки при измерении угла ошибся на целый градус. Извинений, конечно, никаких не было. Всё спустили на тормозах.