Шелковистые струны

Поэты, литераторы, художники. Многими глазами видел этот мир. Кто-то умирает, чтобы воскреснуть вновь, кого-то же хоронят при жизни, но все это такие пустяки, в сравнении с самым важным. Они – творцы своей собственной планеты, и иных, что уже обитает в их сердцах.

Сегодняшняя история об одном малопримечательном молодом человеке, что настолько прост, что мечтал увидеть сибирский мороз, а не тайны потерянной Атлантиды. О нем, и его верном спутнике – гитаре, чьего имени к сожалению нам, чужакам, услышать не дано.

Свет фонарей опадал на его плечи, но внимание зала было приковано не к ним, а к тому что было над ними. Это были прекрасные мощные светло-голубые крылья, смотрящие строго вверх, туда, куда были направлены мысли, слова и ноты выходящие от его чистого, свежего сердца. Оно не было измучено страданиями, хотя боль безусловно видало. Но оно было молодо и полно сил. Ни одна частичка желчного мрака не могла прикоснуться к тем узорам, что обтекали его крепкое тело.

Руки же были отдельным искусством: словно не ведая, что такое утонченность, те казались грубоватыми, но движения пальцев, кисти по струнам красавицы-гитары, доказывали обратное. И они пели; пели вместе, слившись в единую душу. Девушка, чьи каштановые волосы нежно перебирали по шести аккуратно натянутым струнам, и мужчина, с приятной тоской во взгляде, и с юношеским блеском в груди. Ее небрежные, свободные, но достаточно культурные одежды были свиты из любви, вытекающей из сердца гитариста. Легкий коричневый топ без плеч, хоть и делал утонченные плечи развязными, но без него, словно гитара была бы не собой. Юбка на четверть ног, совсем как у танцовщицы, должны были добить образ безкультурия, но нет…  Ее длинные, воистину колоссальные волосы, могучее оперение, схожее с ангельским, и взрослое лицо, что также не потеряло юношеской свежести – все это именно то, что отбивало любые похотливые мысли у тех, кто чудом смог увидеть ее.
 
А певец все играл. Они рыдали, смеялись, пели и пускались в пляс. Его мощное, хотя и по-художественному неуклюжее тело дрожало от усталости и экстаза искусства. Крылья искрили и вместе с надрывами связок продрагивали, выбивая остатки равнодушия из толпы, обращая ее в людей, в личностей. Лицо, округлое, приятное, с крупными, выразительными глазами, и немного дурацкой прической под обросшего подростка улыбалось и глядело на замерших ценителей. Тяжелое дыхание переодически вырывалось из его груди, но он не подавал вида, хотя все и знали, что он устал. И вот… Последняя песня. Но пожалуй это мы уже оставим на другой раз. Скажу одно. Поэт – не тот, кто поет, не тот что пишет. Поэт – не сочинитель стихов. Поэт – тот, что заставит даже самую уставшую, древнюю и ослабшую душу содрогнуться