Протокол Омега. Глава 9

Ярона пустили ко мне, когда «тарский бык» уже хорошенько потрепал на арене политических боев матадоров Федерации. А зрители, остальные вечно готовы отколоться субъекты, рукоплескали и ожидали, создастся ли прецедент выхода из Федерации.

— Еще немного, милая Нэй, и Федерация отдаст вас Таре. Не обольщайтесь, вы лишь удачно использованная разменная монетка: Федерация заплатит такой малостью за ресурсы Тары, а Тара выторгует беспрецедентные льготы. Многие обидятся на это. Но это уже ведь не наши проблемы.

— Уж простите, но вы старый, коварный боуги*, дорогой Ярон, — я доверительно склонилась к нему через стол. — Кто бы мог подумать, что вы сможете такое провернуть. И куда делась ваша предыдущая трость, собачья голова была завораживающей.

В этот раз он пришел не с потрепанной древней тростью, а с каким-то технологическим чудом на трех амортизирующих лапках, которое действительно позволяло ему ходить уверено.

— Трость вернулась к своему хозяину. Должен заметить, ваш деверь исключительного ума молодой человек.

Я была того же мнения об Энде.

— Ну, тоже самое можно сказать и про вас, уважаемый Ярон. Лихо вы подвели меня к нужным ответам: место рождения, приказ вышестоящего офицера и... кто сбил «Иглу». А все остальное вырезали на корню. Кое-что упустили, а некоторое даже переврали.

— Зачем же обижать еще больше Федерацию? И этого достаточно. А вот относительно меня вы обольщаетесь, хотя мне и приятно такое внимание милой дамы, — он улыбнулся. — Просто я такой безобидный, уже выживший из ума старичок, адвокат, специализирующийся на авторском праве, ну уха ни рыла ни сведущий в ни в федеративном, ни в военном. Я неприметная ширма, которую по глупости допустили к вам. А там, в отеле «курортной» Гвары сидят приятели уважаемого Ирвинга и моего правнука, зубастые волки, наточившие клыки в нужных областях права; ваш хитроумный братец, пожелавший лично поприсутствовать, и у него тоже очень специфические знакомые, от самого дна до самого неба, в основном на Таре. А Тара такая заноза в заднице Федерации, что когда она начинает двигаться, многим тяжело усидеть на властных креслах. Всем этим людям очень не хочется светиться, выступая вашими защитниками напрямую. Я лишь крючок, милая Нэй, на удочке заброшенной многими хорошими людьми ради еще одного хорошего. И очень надеюсь на.., — он потыкал он пальцем то ли в потолок, то ли в небеса напрямую, — ...то, что получится вытащить вас этой удочкой отсюда. Сейчас этот бой быков выходит в финальную фазу. Нам с вами только наблюдать, — он протянул свою морщинистую руку через стол и сжал мою ладонь, — вместе. Ничего не бойтесь. Очень много людей держат сейчас вас за руку через меня.

— Спасибо! — сказала я с чувством.

— Я останусь здесь до тех пор, пока вас не экстрадируют на Тару, чтобы вы могли знать, что происходит. Билет я уже поменял, хотя ферма и ждет меня.

— У вас есть ферма?

— Да. Бабочек развожу, — он тепло улыбнулся.

— Бабочек?! — сказать, что я изумилась, так ничего не сказать.

— Это очень красиво, — мечтательно сказал Ярон, — заказывают на разные торжества. Жаль, что не могу показать фотографии. Но когда смогу, обязательно поделюсь. Вы должны это увидеть. И еще... — Ярон замялся, я сжала его руку посильней, прося досказать.

— Мой правнук Галь... он очень хороший мальчик. Правда, это не всегда заметно при первом знакомстве. Но вы уж уважьте старика, дайте ему шанс. А главное не сдавайте меня, что я с вами о нем говорил.

— Вашему правнуку не нужен второй шанс. Он с первого раза вполне произвел на меня достойное впечатление.

— Достойное — это приятно слышать, значит, мы воспитали его правильно, после того, как его родители погибли во время взрыва в кинотеатре. Хайвели тоже не райский сад. И мы привыкли помнить, что жить надо здесь и сейчас. Завтра может и не быть. Галь кажется угрюмым. Но вы поверьте, он еще умеет улыбаться и танцевать.

То, что умеет танцевать — не сомневаюсь, а улыбаться, это я бы проверила. Но я лишь молча кивнула.

***

И я, и Матушка, и Энда читали моим дочерям сказки, по очереди. Сказки нужны для того, чтобы дети переняли нужные ценности. Но верить в них... Однако, сказка произошла и со мной. Я слишком взрослая девочка, чтобы не понимать, что Дойл в пику Федерации написал новую сказку, используя законодательство и судебные прецеденты на полную. Рыжая дочь Тары вышла на свободу: Федерация в случае конфликта не имела права использовать военных с происхождение из «горячей точки»; я, оказывается, выполняла прямой приказ вышестоящего офицера. И что вообще забавно — в этой кутерьме обвинение не было мне представлено до того момента, пока мой случай не перевалил через двадцать лет. Срок, не подлежащий судебному разбирательству по законам Тары. Хитроумность тех, кто перехватил мое дело из рук Ярона, не подлежит сомнению. Им, в отличие от тех, кто собрался в отеле на Гваре, не было до рыжей Нэй никакого дела. Но подняв мое имя на стяг, Дойл получил налоговые льготы в виде откупного и занял много мест в Федеративном Совете. Недаром мое имя переводится, как «польза». Я покинула следственный изолятор «девственной девой», изумляясь, как мудрому Огме** удалось сплести такие словеса в мою защиту, чтобы повернуть все вверх ногами.

Я вышла, щурясь на солнечный свет и яркое тарское небо. Такое бесконечно высокое и красивое. Но туда, за его свод, я не тороплюсь, у меня здесь еще полно дел. Бэтси сдала экзамены: как я не люблю свою дочь, но таких высоких баллов не ожидала. Это, наверное, не в меня, я больше руками и упрямством, чем головой, беру. Это скорее в дядюшку Энду. Но все равно в нашу рыжую Даффову породу.

Энда и был единственный, кто меня встречал. Хотя, когда мы обнялись, в кармане у него обнаружился тяжелый брусок — Матушка собственной кристаллической персоной.

— Привет тебе передает, — усмехнулся Энда, — коммуникатор с голосовым выводом забарахлил. А я не успел починить.

— Это трагедия! Как же вы, Матушка, так, обезголосели?! — поглаживая кристаллическую матрицу, спросила я, — даже урисковой дочкой невестку не назовете.

— Ничего, сестрица Нэй! К вечеру починю, — ехидно хмыкнул Энда. — Наслушаешься! Девчонкам я не разрешил ехать со мной. Билеты слишком дорогие на рейсовый флаэр. А у нас режим строгой экономии. Остальные не смогли тебя встретить тоже.

— Я знаю, — сказала я, разворачивая его кресло. Он и сам прекрасно справлялся с этим креслом, но мне хотелось подержаться хоть за подлокотник. Энда накрыл мою ладонь своей, и мы так и пошли по пыльной дороге к аэровокзалу.

— Ни Эйдлину, ни Ирвингу не дали визы на Тару. Ну, подавали они на Гваре, так что у Галя есть все шансы вернутся и получить визу на Хайвели. А Ирвингу боюсь ничего не светит.

— И это знаю.

Сообщение от Галя, очень скромное, мне бы может и хотелось чего-то большего, я получила еще неделю назад. А от Ирвинга — позавчера:

«Дорогая Нэй,

Мне бы очень хотелось встретить тебя при освобождении. Но, увы, в визе мне отказано. И уверен, что если подам снова, результат будет тот же. А потому я возвращаюсь на Арву — зарабатывать очередной отпуск. Вот заработаю, и встретимся на каком-то крутом безвизовом курорте, но уж точно не на Гваре. А Галь сдаваться и не собирается. По секрету скажу, что его личный интерес к тебе может пробить любые стены. Но ты уж меня, старика, не сдавай, что насплетничал. Ему с Хайвели будет проще. Тем более, что он больше не военнослужащий, его комиссовали после ранения на Арве. Предложили перейти в диспетчерскую службу. Ты пилот, ты понимаешь, что он ответил. Уволился в запас. Предупреждаю, ты там поосторожней с этой темой, когда он явится. А он явится на выпускной твоей дочки, хоть даже контрабандными „удобрениями“ в транспортном отсеке лихой „коровы“. Тебе ли не знать, душа моя!

Искренне твои,

Хью Ирвинг и Лютик.»

А я ведь даже не знала, как суб-полковника по имени. Да, Хью, я тоже заработаю на крутой курорт, даже если только на билеты, а спать на пляже, только для того чтобы встретиться с тобой и с Лютиком.

Все было слишком хорошо дома: объятья, рагу, фирменный бармбрэк тетушки Фей, соседские гостинцы. Энда починил голосовой вывод Матушки, но она была слишком немногословна. Не к добру.

— Вот поговоришь с Бэтси, тогда и обсудим, — ответила Матушка на мое удивление. — А вместо стаута лучше виски наверни. От подъема градусов тебе хуже не станет. Но может лучше.

И я воспользовалась советом. Дождалась пока младшие улягутся и уселась с Бэтси на крыльцо, свежеотремонтированное. Когда улетала на Арву, доска почти проломилась. Вряд ли Энда или Фей смогли починить. Скорей уж кто из соседей: либо бородатый ворчливый Кеган, либо смешливый молодой Руэри. Куда нам без соседей. Да и им без нас. Советов на Таре не дают, а вот сойтись на свадьбы, поминки, строительство, это да. Слова пусты, делами рассчитываются.

Чаша и Счастливый Клевер висели в зените, как и положено весной. Мелким бисером звезд расшит свод неба. Над обрывом бродили тени ­— кони по весне неспокойны.

— Я поступаю в Тарскую Академию космического транспорта, — сказала Бэтси. — На грузопассажирские перевозки. Я уже подала документы. У меня хорошие баллы, я должна пройти на бюджет. Тебе не придется платить за меня, мам. Там еще общагу дают.

— Как же так, доця?! — я была поражена. Она готовилась на историка, собиралась изучать древнюю «праматеринскую» культуру. Хорошее занятие для девочки. — Как так получилось?

— Не хотела тебе говорить, как-то за этот год все сильно поменялось. И Энда много рассказывал. Хочется мне увидеть больше, чем пыльные бесполезные страницы.

Боггартов ты братец, Энда! Я тебе твою птичью шею скручу! Плевать, что без тебя не справлюсь. Я редко бываю дома, я упустила дочь, пока твой раздвоенный язык нашептывал ей о широте Вселенной. Не будет моя дочь летать в этой темноте и пустоте, не будет каждый день рисковать жизнью!

Что-то нехорошее отразилось на моем лице, потому что Бэтси встала и заявила:

— Это мой выбор, мама! Но я боялась тебе говорить!

Да, я всегда говорила ей, что свобода выбора, главная привилегия человека и за это стоит даже умереть. Вот теперь есть мне это большой ложкой! Принять чужой выбор всегда крайне сложно, но когда это касается твоих детей, которые часть тебя... Оторвать с кровью, и сказать: «Лети!» — иногда, как вспороть себе живот.

Нет, не так! Не та музыка! Она неумело взлетает, а мне надо подставить опытное крыло, поддержать. Вывести на орбиту, как корабль-матрица, и открыть шлюзы. Я раскрыла объятья и Бэтси нырнула туда. Вверх!

— Я горжусь тобой мам! Я тоже хочу быть полезной, — она прижалась к моему плечу, а я постаралась незаметно вытереть непрошенную слезинку об ее огненные кудри.

Я открыла руки-шлюзы. Лети, Бэтси! Танцуем, детка!

— Не хочу тебя пугать, но наша фамилия Дафф, к сожалению, стала немного неполиткорректной, — сказала я после долгого молчания. — Но ты не бойся, если не на бюджет, то тоже ничего. Я все равно верну нашу «корову», не мытьем, так катаньем. И буду платить. Если Тарская Академия тебя не примет, есть еще месяц рассылать заявки. На Хайвели есть Университет Пространства. Готовят хороших пилотов, я убедилась. А Хайвели, это не Федерация, там Даффы не красная тряпка на быка. А нет, будем искать еще.

— Не переживай, мам. Ты вот лучше почитай, — и она протянула свой коммуникатор.

Официальный сайт ТАКТ. Сообщение ректора Академии профессора Дарака Уолша.

Тег: протоколомега

Должен с сожалением сообщить, что в последнее время администрация ТАКТ испытывает прямое давление со стороны Службы Безопасности Федерации относительно принятия некоторых абитуриентов. Нам неоднократно довольно настойчиво намекали о недопустимости принятия абитуриентов, входящих в так называемый «черный список», по причинам несоответствия взглядов их родителей относительно общей доктрины Федерации. Я, как глава Академии, считаю такое неприемлемым и вижу единственную возможность избежать этого в обнародовании информации. Лично мне угрожают увольнением. Ну, что ж я довольно стар, хотя еще и мог бы принести пользу. Но хочу сказать, что научный совет ТАКТ единодушен в своем мнении — Академия принимает в свои ряды только на основе личных заслуг абитуриентов. Кто бы ни стал моим приемником, в случае увольнения, — доктрина ТАКТ останется прежней, либо не будет ТАКТ.

Милосердие и справедливость являются первыми, а не последними буквами в любом алфавите и в любой культуре. На том стоит ТАКТ."

Пролистать все ответы пользователей и дня не хватит. Я и не стала.

— Я, мам, наверное, в этом черном списке. Но у меня девятьсот девяносто четыре из тысячи баллов. Они не соврали про справедливость? — спросила Бэтси.

— Нет, они выстоят! — прижимая ее огненную макушку к себе, ответила я.

Вива, профессор! Держитесь там!

***

Тара едина. Когда звезды на своде неба встают так, что Чаша переполняется и опрокидывается, и нет нам другого выхода, как идти и говорить о том, что мы выбираем свободу, то «пики взять — собраться вместе. Нынче, под восход луны!»* Но когда пустая Чаша висит в зените на Белтайн**мы любим танцевать и, что греха таить, пить, тут на каждом хуторе и в каждом поселке винокурня:

— Пей сидр, Лау, сидр хороший,
Кружка, кружка, поллитровка,

Наша община Ратфи большая, держат нас вместе общие убеждения и польза. Одним в этих горах не выжить. Но придут и в радости, и в горе соседи. Принесут бобровый жир, сочувствие, мед, поддержку. Четыре раз на год мы всегда собираемся вместе — отметить, что прожили очередной щелчок на циферблате вечности, пересчитаться — кто ушел за свод неба, а кто пришел.

— Мы держимся вместе, никто не борется один,
Мы вместе идем, не по одному!****

На Бельтайн, когда наши дети сдают выпускные экзамены и смотрят в будущее, как нам не собраться, не пожелать легкого ветра под крыло. Бэтси была прекрасна в платье, сшитом матре Дживи и ее девочками. Мне хотелось плакать, но Матушка велела улыбаться. Она знает что говорит, стольких детей поставила на крыло, вот только в живых остался один Энда. А мне только первую выпустить в свободный полет.

Галь опоздал, но только к торжественной части. Когда выпускники танцевали свой танец на поле Ратфи, а я, несмотря на все запреты Матушки, украдкой утирала слезы рукавом, кто-то тронул меня за локоть.

— Я таки опоздал, — сказал Галь грустно. — Но добирался на перекладных с тремя пересадками.

Хорошо хоть не в трюме «коровы». Хотя это не факт, выглядел он потрепано и уставше. Но я была так рада видеть его!

— Ничего ты не опоздал. Только занудную речь старейшины Огилви пропустил.

— Тут все знаю, что если не хочешь напиться от скуки раньше срока, надо дать Огилви часок, а потом уже подтягиваться, — сказала Матушка, и я услышала в ее голосе воркующее нотки. Ой, не к добру: так она разговаривала только с очень полезными людьми. Или дорогими. — Так что вы, милый Галь, как раз прибыли в нужный момент. Бэтси танцует, Нэй плачет. Отвлеките ее! Не дело плакать в такой момент, боги могут обидеться.

— Там Кеган таким стаутом угощает! — Энда подмигнул Галю. — Все удивляюсь, такой угрюмый мужик, а стаут варит — душа радуется.

— Не под стаут я вам гостинец привез, — улыбнулся Галь. И улыбка у него была славная, освещала не только его лицо, но все вокруг. Мне было от нее тепло, хотя ветер с гор дул пронизывающий. — Только коробку арвских сладостей и подарок прадеда для Бэтси. Но им не закусишь. Больше не мог провезти на тех лоу-костах, что нашел.

— Ах, сладости! — тетушка Фей подкралась незаметно, бросив своих подружек, и ввинтилась между Галем и креслом Энды. Когда тут намечаются такие свежие сплетни, Фей не могла остаться в стороне. — У меня есть прекрасный ликерчик под них. И ликерчик еще не для вас, девицы! — погрозила пальцем Фей моим младшеньким, которые тоже пришли поглазеть на чужого человека, сказавшего волшебное слово «сладости».

А через минуту пришла и запыхавшаяся после танца Бэтси.

— У меня, мисс Дафф, подарок для вас от моего прадеда Ярона Эйдлина и самые наилучшие пожелания, — церемонно сказал Галь, отдав в руки Бэтси скромную серую коробку. — Откройте!

Бэтси подняла крышку, и бабочки: изумрудно-зеленые, ярко-оранжевые — поднялись в воздух, казалось к самым звездам, и стали ими.

Мы все бабочки в ладонях Вселенной. И срок нашей жизни короток. Но мы можем тоже взлететь. Сделать свой выбор.

Бабочки опускались на наши подставленные ладони, шевелили крыльями, и снова поднимались в воздух. Никогда не поздно совершить новый взлет к своей мечте.

Даффы в полном составе, разве что коней не хватало, окружили Галя и Бэтси, заворожено следя за бабочками. Бэтси смеялась, а Галь смотрел с улыбкой с высоты своего роста на все наше рыжее «воинство».

А потом его поволокли к столикам пить стаут и ликер, закусывать арвскими сладостями и свежими новостями. И танцевать, потому что теперь община Ратфи собиралась оторваться на полную.

Меня же за локоть ухватил сам старейшина и отвел в сторонку:

— Я встречался с менеджером филиала «Тарбанка» вчера. Он тебя примет, только созвонись, его личный номер я тебе сейчас сброшу.

— А смысл? У нас еще кредиты не полностью выплаченные. Не дадут они еще один на грузовик. Даже если ВЭМ собрал почти семьдесят процентов. Грузовик — это очень рисково. И я теперь в файлах банка числюсь слишком рисковой.

— А я тебе говорю, звони! Община Ратфи выступает поручителем. Наша репутация, это тебе не клурикон в эль плюнул. И потом после того, как я написал об этом в нашей группе с тегом «протоколомега», ты думаешь, банк пойдет на попятную? Ха! Ты, Нэй, как не крути, а польза. Мы прям, наконец-то побили по просмотрам даже Карингов и Лака-моров. Ратфи теперь «самые надежные перевозчики сектора Тара». Ты зайди-зайди в группу! Видала! — Вырвиглазный баннер на полстраницы: «Капитан Дафф гарантирует, что ни вас, ни ваш груз в беде не бросит!». И я, хорошо подретушированная, на фоне какого-то зарева.

Всяко-разно вертелось у меня на языке, но сказала я только:

— Спасибо, господин Огилви.

Я вернулась к своим, а Матушка доверительно шепнула мне:

— Он точно пригласит тебя на следующий танец!

— Все-то вы знаете, Матушка! А я откажусь.

— Почему?

— Не люблю танцевать втроем.

— Так отдай меня Энде. Проверь мужчину танцем. Второе кресло давно пора занять. Нам он подходит.

Вам?! А спросили ли вы меня? Польза это еще не все. Но я без раздумий протянула Галю руку, когда он подошел ко мне.

Не боишься ли, кап-три? Мелодия лишь в самом начале довольно медленная, а потом... Хотя, ты доказал, что подстроишь под любой темп.

Он вел меня умело и непринужденно. Он оставлял мне определенную свободу, но при этом оставался в этом танце решающим. Давно уже никто не брал на себя часть моей неизбежной ответственности и не пытался разделить тяжесть на двоих.

Сможет ли он занять второе кресло, я уже узнала на Арве. Второе — нет, только первое.

Я не разделяю Матушкину любовь к любовным романам, мне бы детективчик или триллер. Но в долгой дороге, зависах на таможнях, она имеет привычку зачитывать мне особенно поразившие ее эпизоды вслух, разыгрывая их по ролям. До этого танца я всегда считала, что это сущие враки.

А может я и не стара, чтобы родить еще и мальчишку?





* Цитата из «Восход луны» , ирландской баллады о восстании 1798 года

** Бельтайн — один из кельтских праздников Колеса года.

*** Ev Sistr ’ta Laou, бретонская песня.

**** Was wollen wir trinken, перепев Ev Sistr ’ta Laou на немецком языке