Дом. Часть 3-1. Божкор

Утро не принесло облегчения. В дупле тянуло скверным, сырым, грибным запахом, запахом плесени, в голове крутился один вопрос. Что это за игры такие – грибные? Где  искать дворец Веточки? Выполнять или не выполнять задание графа? Если он его не выполнит, может, хрен знает что случиться с этой самой неведомой Веточкой? Как же его подвел Червер, тоже мне, друг, называется! И вообще, все его подвели, все кинули, бросили в самое пекло, ничего не объясняя. А он не обязан все знать, раз он попаданец, разве не так?

Юрка отчаянно жалел себя и проклинал проклятую вечеринку, ему уже совсем не хотелось продолжать игру, которая до сих пор оставалась страшной тайной. Все вокруг только и делают, что врут и строят друг другу пакости. А ему достается больше всех – ага, он же чужой, его не жалко. Кому теперь верить?

О том, что неведомой Веточке грозит страшная опасность, говорила и Иветта. Иветте он верил. Но Иветта пропала, как сквозь землю провалилась, и что-то не больно спешит ему на помощь. Он снова голоден. Никто из встреченных не желает разговаривать с ним о дворце и Веточке, а некоторые пялятся откровенно враждебно и подозрительно.

Но тут Юрке повезло, его горестные размышления прервались.

- Эх, прокачу! – возопил коренастый человечек в красном шёлковом балахоне и чёрно-желтой шапочке, натянутой на гладкий череп до самых глаз-бусинок. Толстяк восседал за рулем маленького двуместного  автомобиля, тоже оранжево-алого, видимо, экспериментального, так как двигался он с едва слышным жужжанием и безо всяких выхлопов.

За машиной бежала вприпрыжку разноцветная и разношерстная детвора. Он притормозил немного впереди уныло бредущего Юрки легко и неслышно. Ребятишки тут же окружили машину. Похлопывали по глянцевому боку, повизгивая от удовольствия, а водитель покрякивал и широко улыбался во весь рот, приговаривая: «Ну ребятки, ну шалуны, ну проказники, в другой раз покатаю, видите – турист совсем устал, ноги подгибаются!» Ребятишки покатились со смеху. А веселый водила обратился к Юрке.

- Турист? Уважаю туристов, любознательные ребята. Не желаешь ли прокатиться на такси, молодой человек? Доставлю в наилучшем виде и любую точку города.

- А мы в городе? – ответил Юрка вопросом на вопрос.

- А где же еще нам быть?

-  У меня… у меня нет денег, чтобы расплатиться, – мрачно сказал Юрка. – Было чуток, но меня нагло ограбили. И все вокруг врут. А я тут случайно. Я к вам не собирался – так получилось. Попаданец я. И вообще я заблудился. Я не могу купить жрачку, хотя не ел сутки. И не пил тоже. И не выспался, - ему стало так жалко себя, что он едва не прослезился. – Так что катитесь дальше, ищите богатеньких. Я уж как-нибудь здесь… на окраине… закончу свои дни. Вот сяду прямо тут – и умру от голода, жажды и тоски.

- Не горячись, молодой человек. Экий ты тоскливый. Помереть всегда успеешь, так что не спеши. Понятное дело, молодо-зелено, да еще попаданец, откуда ж у тебя деньги? Да ладно, садись, автостопником будешь, - радушно пригласил толстяк. – Бага Божкора в городе все знают как покладистого малого. Когда-нибудь разбогатеешь, найдёшь дядюшку Бага, и скажешь: вот тебе, дедуля, старый должок. А пока вот тебе, пожуй, бедолага, - и Божкор достал из объёмистого кармана своего балахона не менее объёмистый пакет, и протянул Юрке.

Юрку не нужно было долго уговаривать. Он залез в низенькую машину и ухватился за пакет, доверху наполненный зеленоватыми лепешками в сладкой глазури, похожей на подсохшее сгущенное молоко, которые буквально таяли во рту.

Божкор и впрямь оказался разговорчивым и добрым малым. Юрка узнал, что такси ему выделил сам Министр Крессл за особые заслуги.

- Я теперь почетный гражданин Дома! – похвастал он.

- А какие заслуги? – поинтересовался Юрка.

- Да вот, участвовал в военных действиях, – охотно пояснил Божкор. – Вместе с братвой зачистку территории делали. За что и пострадал, получив боевое ранение. Не смотри, что растолстел. Гляди!  - и Божкор, оторвав руку от руля, напружинил её, и Юрка увидел крепкий бицепс: - Да, уже не тот Божкор, не тот, но сила еще имеется, да!

Юрка вдруг вспомнил школьные уроки истории и приуныл. Толстяк покосился на него: - Да не грусти, молодой человек, экой ты пугливый, не боись, я уже не при делах… - Божкор вздохнул. – Эх, было дело, было, приятно вспомнить… да прошло.

- И кто вас… эээ… ранил?

Божкор внезапно смутился: - Ну, схватился с ЗО в запале. Хотел за ней лететь. Влюбился, понимаешь. Молодой был, как ты… дурной… - Божкор махнул рукой. – До сих пор её вспоминаю… красоту неземную…

- Оооо, - только и произнес потрясенный Юрка. Да, красота у Залётной была поистине неземная…

А Божкор совсем ушел в воспоминания.

- Я ей говорю – люблю тебя без памяти, краса неземная, любовь залётная, хочу с тобой быть вечно! А она потрепала меня по плечу. Ты хороший парень, Баг, говорит, но нам с тобой не по пути. И упорхнула, краса моя… Я за нею нырк – да не рассчитал, на копье налетел. Ну, молодой был, неопытный, дурачок. Вроде тебя.

- А что же… битва?

- Ну, битва как битва, - уклончиво ответил Баг. – Кто же на битве ранений не получает. Особенно ежели с кусачами схватился.

Юрка так и не понял, где и как конкретно Баг получил боевое ранение, но умолк. Известное дело, некоторые любят прихвастнуть, ну и ладно, пусть себе… заливают.
Город снова немного изменился. Бегущая за автомобилем разномастная детвора давно отстала. Пространства раздвинулись. Перекрестки превратились в широкие площади со светящимися грибами посередине, стены улиц – в подобия стен многоквартирных, многоэтажных домов с многочисленными круглыми окошками, похожими на соты, за которыми то и дело мелькали силуэты обитателей, слышался гул, гуд, шорох, смех и треск.

На некоторых улицах по стенам сновали маленькие мальчики и девочки (или они только казались детьми) и протирали стены, начищая и полируя их до блеска. Некоторые расписывали двери и стены, выдавливая краску прямо на дерево из тюбиков, а затем размазывали подобием кисточек – получалось оригинально и красочно.

А машина Бага Божкора вдруг запела, загудела и поднялась над мостовой на добрый десяток метров, затем еще выше. Поездка, или вернее – полет, был захватывающим. Юрка засмотрелся на прекрасный Город почти что сверху.

- Пожалуй, ближе к окраине, - попросил Юрка.

- А чего тебе на окраине понадобилось?

- Ааа… на дворец хотел полюбоваться, говорят, местная достопримечательность! – нашелся Юрка.

- Это да, примечательный вырост! Резьбой занимались лучшие резчики, из других Домов приглашали! Выгрызали, выклевывали, выцарапывали. Какие скульптурные группы! Какая символика! Какая фантазия, да… А какие живописцы! А…
- Дядя Баг, а где дворец находится? За городом? Мне бы срочно…

- С чего ты взял? За городом коттеджи знати, ну, и деревни – выращивают там всякое-разное, заводики небольшие частные, мастерские, строительные организации, пищеблоки, и одна большая городская фабрика по производству полуфабрикатов. Наш Дом – один из самых богатых Домов, - не преминул похвастать Божкор. – Поставляем продукты в другие Дома. А все почему? – Баг Божкор снова оторвался от руля, подняв вверх тощий костистый палец. – Потому что соблюдаем экологический баланс. Численность дикого зверя регулируем, полезных животных бережем, безработицы нет, в правительстве полная гармония, социальная справедливость, забота обо всех слоях населения…

«Опять лозунги», - кисло подумал Юрка. – «Одни жалуются на дискриминацию, другие превозносят строй. Где правда-то?»

- Так что же дворец? – перебил его Юрка.

- А что дворец! Ты лучше туда смотри! Вон, вон, серый район.

Юрка послушно повернул голову и увидел серый район. Безликие, одинаковые дома не произвели на него никакого впечатления.

- И что там?

- Район нейтралов! – весело сообщил Баг. – Скучные они, ни то, ни сё, фу-ты ну-ты, мизантропы, думают только о себе, зато никуда не лезут, никому не мешают, ни в каких заварушках не участвуют, живут для своего удовольствия!

– Дядя Баг! Дворец! Очень нужен! Позарез! Поручение у меня. Срочное известие. Для Веточки.

- Дворец? Веточки? Гм… Мы почти как раз у самых ворот, за которыми фермы. В область, значит, вылетаем. А дворец, дружок, в другой стороне.

- Как - в другой? – опешил Юрка.

- Ты мне что лепишь – окраина, окраина, потом бац - про дворец! Ах я болван старый! – Божкор хлопнул себя по крутому лбу. – Тебе не сюда… это мне сюда – заказали меня, заболевшего насика в санаторий свезти, аллергия у него на вражеские запахи. Ты уж того… не обессудь. Ноги молодые – ну и пошел назад. Всего ничего, напрямую к другим воротам. А я уж к больному мальчонке мчу, извиняй. Впрочем, если желаешь, можешь дождаться, часов через 5-6 вернусь!

Баг лихо приземлился. Проклиная все на свете, Юрка вылез из авто. 5 – 6 часов? Ждать? Здесь? Легче удавиться. Он никак не мог понять, в чем причина такой резкой перемены. Ему хотелось закатать в лоб болтливому толстяку, да все же почетный гражданин, загребут. Почетный, выживший из ума кретин, вот он кто! Спасибо хоть, накормил, до вечера от голода не помру. Эх, пивка бы… или тоника… сгущенку запить…

Чертыхаясь и размахивая руками, Юрка поплелся назад. Кинолента начала отматываться в обратную сторону. В однообразной ходьбе время шло незаметно. Он шел и уныло вспоминал свой город, маму с бабушкой, уютную кухню, запах какао, мобил и коллекцию музыки… Оказывается, он соскучился не только по какао, но еще и по своим клевым новеньким наушникам, вот бы как они сейчас пригодились, чтобы от тоски не окочуриться!

Вот Юрка свернул и пошел по проулку вверх. Не может быть такого, чтобы за столько времени ни разу не встретить Иветту! Кто сказал, что мир тесен? Фигушки!
Юрка чуть не выругался снова. Ибо после поворота далеко впереди засветилось голубое окошко. А на его фоне разворачивалось прекрасное мистическое действо.
 
Стайка тонких, даже тощих девочек-подростков, не касаясь босыми ступнями пола, кружились в воздухе, проделывая замысловатые кульбиты, водили хоровод, взявшись за руки. Легкие дымчатые одежды развевались и колыхались на сквознячке, словно тоже танцевали свой отдельный танец. Еле заметные прозрачные, совсем эфемерные короткие полукружья трепетали, мешаясь с вуалями, и очень походили на крылышки. То одна, то другая внезапно вырывалась из хоровода, подскакивала, словно желая улететь в сторону, но снова возвращалась в стаю.

Танец был прекрасен и загадочен, и если им любоваться очень долго, то, наверное, могла бы закружилась голова…

- Засмотрелся? – добродушно произнес чей-то скрипучий голос. Юрка вздрогнул и обернулся. Рядом стоял невысокий субъект с тяжелым взглядом выпуклых черных глаз без зрачка. Он был худ, широкоплеч и закутан в серый плащ, из прорезей которого выглядывали тонкие кисти четырех рук, покрытые черным волосом. – Я вот тоже засматриваюсь. Как увижу, смотрю – не насмотрюсь.

- Красиво…

- Красиво? Бестолково, бесперспективно, нерационально. Бестолковее их в Доме не найти. В бестолковщине, скажу тебе, красоты нет.

- И кто это?

- Однушки. Ишь, растанцевались… к теплу, однако, сезон меняется.

Юрка кивнул: - Ну да, слышал о таком.

- И зачем им вуали, зачем крылышки, однушкам? И зачем им вообще танцульки, ежели на пустой желудок, а? – продолжал рассуждать лупоглазый и волосатый субъект. - Ведь у них строгий пост, считай – полное голодание, им бы энергию поберечь, а они танцуют. Любовь празднуют, понимаешь ли. А потом враз силы потеряют, крылышки сложат, а братья заткут кружево – и поминай их, однушек, как звали, с их любовью, попадутся на обед. Любовь, она очень вредная штука.

- Кому попадутся? – тупо переспросил Юрка, и пожалел. Субъект одарил его таким тяжелым непроницаемым взглядом, что теперь-то голова и закружилась.

- Повторяю – братьям… или сестрам. Хотя добыча не самая лучшая, слишком тощи. Но больше они и не годны ни на что. - Мое имя Пак. А твое?

- Юрка-пацан.

- Очень, очень приятно, Юрка-пацан, ценю любознательных, – Пак протянул одну из тонких и жестких, но довольно изящных рук. Юрка вытянул свою, голую и гладкую, широкую и дрожащую. Прикосновение Пака показалось колким и ледяным.

Юрка сглотнул: - У вас все время так? Все друг друга едят!

- А у вас разве не так, Юрка-пацан? – вопросом на вопрос ответил черноглазый.

– А у нас не так, - мужественно соврал Юрка.

- Ой ли? – усомнился Пак. – Не поверю. Вопрос в том, кто именно кого именно. Если ты силен – отчего же не съесть. Если ты слаб, приготовься быть съеденным. Мир таков.

- Положим, ты с кем-то дружишь, а его взяли и съели. И никто не поможет. И тебе будет пофиг?

- Мы относимся к жизни философски. Одна жизнь уходит, новая жизнь приходит на смену. Это закон круговорота жизни.

- И меня могут съесть?

Черноглазый Пак оценивающе оглядел Юрку с ног до головы: - Вполне. К тому же, вы эмигрант – значит, никто не хватится.

- То есть, эмигранты бесправны, да? Не зря ваш народ за права борется!

- Знакомый лозунг, - черноглазый усмехнулся. – Это, смотря, какой народ. Народ разный бывает. Кстати, эмигрантское удостоверение у вас имеется? Или разрешение на въезд? То-то. Значит, вы вне закона, поскольку относитесь к неопознанному племени.

- А где его выдают – удостоверение это? – уперся Юрка.

- Шустрый какой. Ну, раз уж мы познакомились, давай на «ты». Разрешение выдают, прежде всего, в своем Доме – если он заключил мирную коалицию с новым. Да ты не тушуйся, Юрка-пацан, бери судьбу за рога, а главное – не подставляйся. - Пак потрепал его по плечу жесткой рукой.

Но Юрка не унимался: - А если вдруг ЗО налетит на тебя, и тебе никто не поможет?

- Шшш, не поминай Залетную всуе, - зашипел Пак и очертил в воздухе всеми четырьмя руками замысловатый знак. А его выпуклые глаза, казалось, еще больше выпучились. «Ага, испугался, воспитатель!» - возликовал Юрка. – «И на вас есть охотники!»
 
Но Пак увел разговор в безопасную сторону: - А ты чего понурый, Юрка? Потерял чего?

- Скорее, заблудился. Может, хоть вы… ты подскажешь, как попасть в «Три кустика смородины»?

- Отчего же не подсказать хорошему любознательному человеку, с которым подружился.

Пак уверенно и толково рассказал, как добраться, и даже показал, активно жестикулируя всеми четырьмя руками. После чего очень любезно распрощался: - Я живу всего в сотне метров от «Кустиков», в Сумеречном переулке. Заходи в гости. Непременно заходи. Отметим знакомство. У Пака всегда для друзей лучшее жаркое в Доме и лучший сок. Только спроси – где Пак живет? Любой скажет.

- Спасибо… - пробормотал Юрка, вымученно улыбаясь и судорожно сглотнул. – Непременно зайду. Сок – это классно!

Пак еще раз заключил обе руки Юрки в жесткие пожатия своих четырех. Даже с этакой дружеской любезностью и с обещанием жаркого Юрке вряд ли захотелось бы встретиться с Паком еще раз. Он уже не чаял распрощаться. Но тут общительный Пак встретил кого-то из родственников, и Юрка, наконец, направился дальше по указанному маршруту.

Как ни странно, даже при полном незнании названий улиц и переулков – а они, оказываются, имели свои названия! – Юрке стало немного легче ориентироваться, словно заработала уснувшая на время зрительная память