Mens superior 3 - Райт

Экивоки дела петляли между прецедентами трех веков, а затем, будто кинувшийся с обрыва мамонт, задевали походя труды Бэкона, Декарта и Аристотеля, отдавали должное трудолюбию Томаса Аквината, и проваливались в дебри столь глубокие, что упоминание Манифеста Кира в конце воспринималось как неизбежное.

Производной от этой суммы служило приложение, казавшееся воздушным на общем фоне, – двести страниц глоссария с приобщением записки на дурном португальском, пера Жуана да Коста-Бланко, тирана-просветителя некоего острова, жившего в эпоху конкистадоров.

Проникаешься еще большим уважением к этому фундаментальному опусу, узнав, что его автором является профессор-климатолог Университета Квебека, а не какой-нибудь крючкотворец окружного суда. И уже безмерное восхищение вызывает тот факт, что соединение частей замысла свершалось в ограниченные отрезки времени, отведенные для пользования общим телом.

Именно этот, сакральный ресурс владения, и был тем предметом спора, который Райт/1 и Райт/2 вели на протяжении многих лет, общаясь между собой через адвокатов.

Около восьми вечера, за час до того момента, когда в свои права вступал архитектор, выскочка и дурак Райт/2, Райт/1 пил чай на собственной, северной веранде коттеджа и жалел себя, глядя на влажную от дождя лужайку.

Южная веранда неизбежно пустовала в этот момент, если не считать наглого енота, исследовавшего керамический вазон с туей, одной из двух, украшавших ее углы. На левом, цвета болотной ряски, было выведено «Piter isn't Right», на другом, цвета апельсиновой цедры, «Piter is Right». Мелкое издевательство ментального близнеца с ограниченной фантазией.

В пику Райт/1 называл таинственным PRtA (Piter Right the Architect) фактор деградации почвы в своих статьях, о чем Райт/2 был уведомлен запиской на холодильнике.